Осадчий Алексей : другие произведения.

Ева Срывала Яблоки ...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Ева срывала яблоки

  

http://www.exbicio.boom.ru/

PROLOGOS

  

И сотворил Бог человека по образу Своему,

по образу Божию сотворил его;

мужчину и женщину сотворил их.

(Бытие 1,27)

  

   Она шла. Шла, как всегда, но а сейчас не как всегда, ибо туда она не смела приближаться никогда, но только сейчас она была в полной решимости, или быть может, ей так казалось, или ей так хотелось, чтоб ей так казалось. Она шла...
   А от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрёшь. Так говорил Бог, -подумала Ева, - но правду ли он сказал. Но даже, если и правду, то всю ли правду, до конца ли договорил? Змей!? Вот ещё тип, который наверняка лжёт, но во всякой сказке есть доля истины, не может быть, чтобы и он говорил всю правду, но нельзя отрицать и истину в его словах. Бог, Змей, правда... Тоска. Тоска гложет меня всё больше и больше последнее время, занять себя просто нечем, но всё же ребус с этим деревом тоже чего-то да и стоит. Предположим Бог сказал правду, а Змей тоже сказал правду, но при этом Бог утаил свою часть правду, а Змей - свою. Да, но при этом никто вовсе и не солгал, нет. Просто утаил эдакую малюсенькую часть правды и при этом никто не спросил нас, что мы обо всём этом думаем. Конечно, загадка эта вовсе и не стоит быть может того, чтобы её пытаться разгадывать, потому что чепуха какая-то, да и просто вздор и бред. Ну, мало ли кто что там сказал, но... всё же и интересно. Почему? Понятное дело почему, ведь делать нечего больше. Сиди вот теперь и думай над этим бредом. Конечно, можно, можно придумать занятие и получше, чем просто думать об этой чепухе, ведь главное чем лучше заняться я знаю, да и с кем...
   Ах, это всё проклятый Адам виноват, - разрыдалась Ева. - Он опять бросил меня ради этой потаскушки Лилит. Сейчас они наверно где-нибудь развлекаются в своё удовольствие. Да, Адаму явно нравиться чувствовать себя мужчиной, да и как тут не поддаться такому соблазну, когда он один, а нас двое. Я, конечно, возмущена его наглостью, но Лилит, эта дрянная потаскушка она всегда рада стараться, чтобы только угодить Адаму, и когда мы в соре, он всегда знает где его приютят. Эта Лилит - просто паршивая овца в стаде, она всегда готова раздвинуть ноги перед этим кобелём, который никогда не откажется и не побрезгует.
   Но нет, так продолжаться не может. Я не могу постоянно быть одна и делать вид, что ничего не происходит даже тогда, когда я сильно нуждаюсь в мужчине. Нет, нет, что-то действительно следует предпринять, и я думаю, что знаю что мне нужно сделать прежде всего-это найти эту рептилию, Змея. Да, Змей - это всего лишь рептилия, но Адам мог бы кое-чему поучиться у него тем более, что если честно признаться, то Адам - это просто мальчик по сравнению со Змеем, он не способен доставить мне такого удовольствия, какое я испытала с этой рептилией, животным, диким самцом и самым нежным существом. Адам... Адам, он к тому же ещё и дурак - он думает, что это он наставил мне рога, но я то знаю, что первой ему изменила я. Именно так, когда он впервые попробовал радости плоти со мной, я уже была не девственница, я его обставила со Змеем. А потом ещё много, много раз я испытывала удовольствие от того, что наставляю рога этому придурку и мерзавцу. Он не понимает того, кто я есть и что я из себя представляю, и в этом его большая и роковая ошибка. Ведь я -богиня, я высшее существо, пришедшее на эту землю только, чтобы его спасти от самого себя, а он неблагодарный променял меня, богиню красоты и всего сущего, на эту сучку Лилит, которая его просто боготворит и стелиться перед ним. Подстилка. Да, я ему первая изменила, но ведь я- это я, которая пришла, снизошла до него, так что он должен быть в любом случае мне благодарен, ведь и любовник из него просто никудышный.
   Да, да и ещё раз да. В смысле так продолжаться не может, - произнесла уже решительно вслух бунтовщица Ева. Но, с другой стороны, ведь не смотря на все его измены и я ему тоже изменяла, казалось бы квиты, да ещё...Я его всё же до сих пор люблю. Он мне причинил столько боли и столько слёз я пролила наедине и в тишине. Он этого не знает, никто этого не знает. Да и кто это может узнать, кому это нужно. Никому не нужно. Адам вряд ли бы стал так убиваться, если бы узнал об моих изменах, он - это просто мужик, твердь. Нет, он не глина, а глыба, бездушный камень, которого мало что волнует, кроме того, чтобы просто трахаться. Хотя, конечно, я лукавлю, потому помню, как Адам был заботлив и нежен ко мне, пока...пока вдруг не появилась Лилит -это роковая ошибка неба. Правильно было бы наказать эту Лилит за все её злодеяния, но, если посмотреть на это с другой стороны, то проблема наверное всё-таки не в ней, а в нём, в нас... Хотя почему в нас, разве я в чём-нибудь виновата, кроме того что переспала со Змеем. Дело ведь не в этом, Адам об этом и не знает к тому же. Всё дело конечно же совсем в другом, потому что разве всё дело в том, что кто-то с кем-то когда-то переспал - нет. Нет, ещё и потому, что раз он хочет раз-другой перепихнуться с Лилит, то почему бы и нет. Да, почему бы и нет!? Все мы в конце концов люди и немного хотим того, что порой кажется сверх, но сверх это только тогда, когда мы думаем, что это сверх, а если мы так не думаем, то это вовсе и не сверх. Адам, несмотря на всё гнусное его поведение, которое он пытается как бы выдать за нормальное, ну, короче он сам думает, что это сверх, а вот по мне -это, может быть, и не сверх. И вот, если бы он поговорил со мной об этом, то я думаю, что мы бы пришли к единому мнению- это вовсе не сверх, можно, но...не забывай и о своей маленькой Еве.
   Естественно, - произнесла вслух Ева, - я умней Адама. Я вон чего напридумывала, он вряд ли бы додумался до таких выводов. Всё же он -просто глыба, бездушная каменная глыба и ему вовсе меня не жаль. У него нет совести, слёз, жалости...Фу-ты, жалость к чёрту, она-то мне вовсе не нужна, да и плакать я больше не стану.
   Но он заплатит за свои грехи, он за всё заплатит. Змей мне говорил, как можно всё изменить с пользой для дела, и конечно для тела, но это уже со Змеем. Всё, всё будет по другому. Этот мир не так уж идеален, он скучен: Адам развлекается с потаскушкой Лилит, а я сиди и жди. Мне говорят, что этот мир идеален, потому что в нём нет боли, а я могу сказать, что боль есть во мне, в моём мире. Да, я не идеальна, но я имею быть право порочной, ибо Бог меня, в отличие от Адама, не обделил умом. И вот теперь я от всех и вся свободна, потому я мыслю, что я - свободна, а значит так и есть. Рабам - темница мыслей и неволя, а раб, что сам в себе свободен - уже хозяин сам себе. И когда всё измениться, мой мир станет этим миром, они просто сольются воедино, и уже никогда не будет скучно. Да, мы будем не одни- кругом будут друзья и враги, и будет не понятно кто есть кто, но будет не скучно. Сейчас мы ходим совсем голые и не имеем стыда, а когда всё измениться, мы будем ходить в одеждах, чтобы скрыть то, что фактически нечего скрывать, но зато, когда мы будем снимать друг перед другом наши одежды и показывать нашу голую правду, мы будем получать удовольствие и от того, что её снимаем и от того, что за этим наблюдаем, и будет не скучно всем...
  
  
   Ева...Ева, -доносился голос издалека, которое уже будет скоро близко, и которое и есть будущее Евы, и не только её. Она знала, что голос столь пронзительно звавший её вперёд- это голос Змея, это голос перемен, надежд и разочарований, но всё это там впереди, а позади был слышен голос Адама, зовущий её туда, где она уже не будет никогда.
   Ева! Где ты Ева? Куда ты ушла, Ева? Зачем?...- кричал взволновано и в тоже время обречёно Адам. Его крик был подобен стону умирающего животного, бьющегося в агонии, и она, которая была так на него зла, уже была готова кинуться бежать назад и простить его, но за что?... Нет виновных и нет причин винить себя или кого-нибудь ещё. Но так не бывает, чтоб не было виновных, потому что так нельзя, потому что кто-то должен, потому что кто-то сказал, что так, но... Ева...Ева, куда ты идёшь?-так и стучало в мозгу у беглянки. Голоса снаружи, голоса внутри. Что снаружи, то давит; что внутри, то рвётся уйти, туда, где не было её ещё никогда...
   -Возьми детка, сорви яблочко. Не бойся, это не страшно. Страшно бывает только сначала, а потом это даже в радость, - подбадривал Змей Еву. - Будь же решительной, моя милая девочка, ведь тебе же хватило духу прийти сюда, так заверши задуманное, стань собой и измени свою жизнь. Ты уже почти свободна, но чтоб стать абсолютно свободной, нужно сделать последний и решительный шаг.
   Ева в раздумье, но мысли её уже не с ней. Она - это уже не она, и Ева -это уже не Ева.
   -Последний шаг значит...
   -Да, всего лишь.
   -Ну, тогда прощай Адам, потаскушка Лилит, да и ты, Змей, - сказала Ева и откусила яблоко.
   -Прощай, прощай, Ева. Теперь ты свободна. Теперь все свободны. Вы свободны во всём. Я сделал своё дело и я ухожу, а вот куда пойдёшь ты, куда теперь пойдут люди - решать им самим. Прощай, Ева! Ты скучала, тебе было скучно, теперь всем станет не скучно, будет интересно и нет, но будет не скучно
   -Но ты ведь, Змей по прозвищу зло, тоже не будешь скучать, ставя нам палки в колёса
   -Я?... Что я... Я- это ничто, моя миссия уже кончена. Ты не знаешь, но мы договорились с Богом, что не будем трогать вас, вы сами станете богами и бесами. В ваших руках теперь всё, нас нет- мы наблюдаем, так будет справедливей.
   -Нет...Ну, и хорошо что нет, мы сами теперь по себе.
   -Кто знает, кто знает. Кто знает, что такое свобода...

***

История Якова

  

Существовать - это значит быть здесь, только и всего...

Они не хотели существовать, но не могли существовать...

В глубине души, втайне, они лишние...

(Жан-Поль Сартр Тошнота)

  
   -Я не у дел...Я остался вовсе без дела, а моя жизнь пустая и серая, - мелчишилось в сознание, и ненависть к себе и ко всем подступала к горлу в ощущение тошноты. - Каждый день мне приходиться видеть людей и это меня наводит на мысль о том, что одни люди что-то делают и им что-то нужно, а другие ничего не делают и им ничего не нужно. Вот ко второй группе я и отношусь в данный момент и по большей части. Мне просто наплевать что происходит вокруг, наплевать до такой меры, до какой примерно всем вокруг наплевать на меня. Меня не замечают и на это мне тоже в какой-то степени стало наплевать: не очень то и хотелось, ведь вам всё равно не понять то, что у меня внутри и что я чувствую. А внутри у меня не очень то хорошо всё и из-за этого у меня сплошная апатия ко всему. Ничего не хочется делать. У меня есть мечта, состоящая в том, чтобы выбраться в прямом и переносном смысле из этой помойки. Хотя, конечно, я прекрасно знаю, что во мне говорит разочарование, разочарование жизнью. Ужасно осознавать то, что ты никому не нужен...
   Яков был погружён в свои деструктивные мысли в то время, когда к нему подошла красивая девушка с явным намерением познакомиться. Да, почему бы и нет, ведь, несмотря на свою неуверенность в себе и свою мизантропию, он был весьма привлекательным парнем. Хотя, конечно, если бы окружающие знали, что у него на уме, то явно бы сказали: тормоз или что-нибудь подобное, что по смыслу было бы тем же самым, и что подтверждает его манера поведения. Но всё же той девице, которая к нему подошла, было нужно нечто другое, чем его душа и мысли, а именно его тело. То есть, говоря банально она была не против с ним переспать. Просто переспать и всё. Конечно же была и причина данного её желания, ведь ничего в этом мире не бывает без причин, всё обусловлено причинами или структурно-функциональными связями, но до связей мы ещё до берёмся, а что касается той нимфоманки, то всё очень просто. Её парень и её лучшая подруга переспали друг с другом, а она, как некстати, узнала об этом, и выявила своё недовольствие. Банально, но Яков теперь должен по её задумке стать оружием мести, она должна с ним переспать. При этом совсем не обязательно её обидчику знать об этом, это скорее должно ей доставить моральное удовольствие, что она смогла наставить рога своему парню, при этом неважно с кем. Вот так и никак иначе.
   -Привет, красавчик! Как дела, что такой грустный?
   -Привет...,-невнятно ответил Яков.
   -О, да ты и говорить умеешь?!
   -Да, умею, да ещё и многое другое, - соврал он.
   -Ну что ж, развлечёмся тогда, или ты против?
   -Да, нет. Конечно же нет.
   -Ну и хорошо, тогда пойдём потанцуем пока, я тебя приглашаю.
   Яков поборол в себе смущение и побрёл за девушкой, тем более, что это было нельзя как кстати.
   Уже под утро, когда всё закончилось, она привела его к себе домой- это было совсем близко. Дома никого не было.
   Войдя в квартиру, она прямиком прошла в комнату, где была незастеленная кровать. Яков шёл за ней подобно ишаку. Подойдя к кровати, она ловко повернулась и плюхнулась спиной на неё.
   -Ну, что ты смотришь? Давай раздевайся, ведь ты небось только и мечтал об этом.
   -Сейчас...
   -Вот, вот... ты уж постарайся, - проговорила девушка, снимая с себя платье.
   Конечно, судя по развязности девицы, сразу можно было сказать, что она уже не девочка, но всё же такого поворота дел и своей удачи Яков и не подозревал. В его голове копошилось много мыслей, в то время когда он был с ней в постели, где главенствующая роль принадлежала, конечно же, не ему. Ему даже казалось, что он влюблён, и не просто влюблён, а безумно в эту девушку. Он даже начал уже строить иллюзии, как его жизнь измениться в ближайшем будущем, и где главное место должна была занимать эта девушка. Правда, единственное, что его начало волновать уже в конце, это то, что он не знает даже имя девушки, с которой он сейчас. И что самое интересное, уже казалось даже глупо как-то спросить об этом, ведь они уже близки. Но, конечно, Яков-это мыслитель, и на этом его думы не закончились, они просто были прерваны внезапно, когда вдруг распахнулась дверь, ведущая в комнату, где были они.
   -Ольга, шлюха ты что же здесь делаешь!? Ноги раздвигаешь, блядь эдакая?-раздался вдруг вопль некой бабы, которая и открыла дверь, чем и испортила всё веселье.
   Ситуация, конечно, была скверная и нужно было что-то делать-хватать одежду и бежать, что Яков и сделал, прошмыгнув мимо кричащей бабы, видимо матери этой девицы. Он выбежал из комнаты в коридор и на ходу стал одеваться, и не закончив всей процедуры вылетел на лестничную клетку, но, правда, не он один - девушка выбежала полуголая вслед за ним. Теперь не было той орущей бабы рядом, но ситуация всё же была не из приятных.
   -Что будем делать?- спросил в нерешительности Яков.
   -Да, пошёл ты, - резко ответила девушка. -Ты ещё здесь на мою голову взялся.
   -Но я тут причём, в чем я то провинился?
   -Да, ни в чём, придурок! Ты что думал то, что любовь свою нашёл что ли наконец, которая тебя выведет на свет божий и спасёт от самого себя, мудака такого. Ты себя то в зеркале видел?
   Эти слова девушки были очень резки и глубоко задели Якова. Он повернулся и пошёл вниз по лестнице. Когда он вышел из подъезда, он остановился и задумался, глядя на окна дома, из которого только вышел.
   -Да, а она ведь права. Всё именно так, я -ничтожество, ищу любовь там, где её нет. Стремился найти ту, которая смогла бы развеять мои страхи об одиночестве и вообще все страхи, которая бы смогла меня понять и поддержать, а нашёл, или вернее, она меня нашла, но в общем...шлюха, а я -полный мудак, верящий в любовь, когда женщинам нужно нечто земное.
   -Всё именно так, - думал он. -Но, всё таки хорошо, что я...свободен. Хотя...
   Он глубоко задумался, вынул из кармана пачку сигарет, взял одну и закурил. Он дышал, глубоко дышал и глубоко вдыхал сигаретный дым, наслаждаясь тем, что было и не жалея вовсе о том, чего у него не было.
   Возможно он и в правду не о чём не жалел, но этого уже не может знать никто. Правда его персоной ещё интересовались некоторые ...кто так, мимо ходом, а кто-то и всерьёз из-за некролога, который напечатали о его смерти в местной газете - он спрыгнул с крыши своего дома через два дня...

***

   -Что же это дочь то моя, Ольга, ноги расставляет перед всеми. Спит со всеми, а ей ведь только шестнадцать, -размышляла женщина о своей дочери, и за одно припомнив и свою жизнь. -Да, видно кровь дурная, ведь и моя жизнь не такая уж и гладкая. Как сейчас помню: шестнадцать почти мне тогда было, когда меня вовсю по рукам пустили... и имел меня, кто хотел. А я ведь дура и не поняла сразу, что же это такое, что происходит. Была я тогда девчонкой глупой, забитой, не с кем ни гуляла, а потому и стала потом шалавой местной, так как такие, как я, застенчивая и нелюдимые, и становятся теми, кого называют такими словами, как блядь да проблядь. Идёшь ты так по улице после школы, а в тебя уже пальцами тыкают, да приговаривают: Смотри, вон наша местная проблядь идёт. Конечно, потом слёзы в подушку и заплаканные глаза, а под утро под глазами круги. Не с кем было даже и поговорить, как следует обо всём, некому было душу излить, потому что все отвернулись. Родители вечно заняты и где-то далеко, будто и не были никогда детьми, но а подруги...жестокие дети...Были, конечно, друзья-приятели, которым могла ты душу иногда излить, а они, изображая сострадание утешали как могли, а для большей уверенности трахали потом поодиночке или все сразу, а это человек пять, как минимум.
   Пятый десяток мне уж, не мало. Долго я старалась забыть всё, что со мной было, то из города своего сначала уехала, потом училась и только к тридцати сумела всё-таки выскочить замуж, да и то недолго была я замужней, бросил меня мой через год с ребёнком на руках. Бросил, да и ушёл к другой. Пыталась всё забыть, ни слова никому не смела проронить, интеллигентку из себя строила, да видное прошлое не забыть. Бросили меня сначала с ребёнком и забыли все, а теперь вот и дочь моя единственная по стопам моим пошла- раздвигает ноги перед всеми мужиками, подстилкой стала. Что же это неужели так и мыкаться всю жизнь мне, а потом и дочери моей. Что же ...
   Грустные мысли копошились в голове у женщины, и ещё более грустные овладевали её, когда она вдруг понимала, что всё у неё рушиться. Её единственная дочь, её отрада и свет в жизни, стала подстилкой для кого попало, да и на работе проблемы, а уж о личной жизни и говорить не приходиться. Будучи в таких размышлениях, она взяла стакан, налила в него до краёв водки и выпила залпом. Эффект не заставил себя долго ждать - уже через несколько минут алкоголь свободно благодаря циркуляции крови распространился по всему телу и принёс с собой тепло и даже в начале успокоение и расслабленность. Но на самом деле она была уже на грани, а это мелочь, казалось бы, совсем её доконала, так что расслабиться ей особо не удалось, ибо мысли о том, что больше от жизни нечего ждать всё больше и больше ею одолевали. В течение уже долгого времени она страдала депрессией, вернее ярко выраженным маниакально-депрессивным психозом. Алкоголь давил на её сознание, слёзы наворачивались на глаза и внутренняя подавленность всё становилась больше и больше параллельно тому, как уровень алкоголя в её крови возрастал- она наливала себе стакан за стаканом до тех пор, пока не осознала, что предметы вокруг неё стали двоиться и троиться, а в голове была неразбериха. Просидев в таком состоянии до полуночи, впадая в бред и временами засыпая, она так и не смогла прийти в более менее вменяемое состояние. Пошатываясь на ели её держащих ногах, женщина добралась до зеркала и свалилась на пол, встала на колени и пристально стала всматриваться в изображение перед ней. Да, это была она, или вернее уже её тень, в глаза которой она пыталась заглянуть, но это было безуспешно, ибо только её глаза сталкивались взглядом с глазами той тени перед ней, то тут же пробегал по её коже мороз, и непонятный страх охватывал её, бросая в пучину пустоты и холода.
   -Спать, спать...всё я должна лечь спать, -говорила себе под нос женщина, добираясь ползком до кровати. -Мне нужен сон, здоровый сон. Но наверно...да нужно принять снотворное, чтоб не видеть эту рожу.
   Вскоре страдалица добралась наконец-то до своей постели, и тут же достала димедрол, который и приняла в непонятно какой дозировке, ибо считать таблетки ей уже было не под силу -возможно было только их глотать. Забравшись с пола на кровать, женщина нашарила рукой тюбик с таблетками назепана, из которого тут же, прислонив его к губам, стала жадно глотать таблетки. Непонятно зачем она это делала, хотя может это и понятно, но неизвестно, что она при этом думала- и думала ли? Неизвестность так и осталась неизвестностью, но под утро её тело уже покидали последние остатки жизни, а ещё через некоторое время её тело нашли мёртвым, а ещё через некоторое - в газете был об этом некролог...

***

   -Мама, мама, -кричала испуганная девушка, толкая уже мёртвое тело своей матери. -Зачем? Зачем ты это сделала?
   Истерика охватило это юное создание и непонятное чувство огромной вины стало вдруг сдавливать внутри. Там где-то внутри, но что стало причиной того, что она упала на пол и стала биться в истерике, при этом истошно крича, словно бесноватая. На её стон не могли не сбежаться соседи, которые и вбежали в квартиру благодаря незакрытой входной двери. Сперва они были в растерянности- что же произошло, но оглядевшись, через некоторое время всё стало на свои места. Соседка стала успокаивать Ольгу в то время, когда её муж пошёл вызывать скорую и т.д. и т.п.
   Горе, глубокое горе захлестнуло Ольгу и поселилось в её сердце. Слёзы катились из её глаз, тоска в сердце, чувство вины и глубокая депрессия - всё подтачивало жизненные силы девушки, и инстинкт самосохранения уступил своё место саморазрушению. Похороны прошли как во сне, и будто всё это было не с ней, а с кем-то другим.
   Дни шли, а она не могла сориентироваться в окружающем её мире. Рядом были соседи, родные, знакомые со своими утешениями, но ничто не помогало, ничего уже нельзя было вернуть назад. Инстинкт саморазрушение с каждым днём брал своё, и алкоголь, сигареты и таблетки стали его составной частью. Окружающие видели всё это, но ничего не могли поделать, вернее хотели предпринять нечто, и предприняли бы, если бы...
   В один день никого дома не оказалось. Ольга пришла домой опять в невменяемом состоянии. Целый день она где-то шлялась, а теперь вернулась к вечеру домой. Также её домом справедливо было бы назвать подвалы, в которых она стала проводить большую часть времени, порою пропадая в них сутками. Набор развлечений, которые ей помогали забыться, всегда был одинаков - выпивка, травка, наркотики и секс, когда её все кому было не лень имел. Все знали о её горе, но то, как она играла роль несчастной девочки не вызвало ни у кого сострадания и одобрения, и потому, как бы в качестве платы за времяпрепровождение в заведениях такого рода, её трахали на грязных лежанках в вонючих подвалах. Дело дошло даже до того, что отказов она уже никому не делала, и всегда была готова ублажить по всякому каждого. Через некоторое время к ней прилепился ярлык местной бляди. Но суть не в этом, а в том, что в тот вечер то ли свет божий ей стал не мил, то ли ещё что, но она решила покончить со всем разом.
   Наполнив ванну водой, она разделась и залезла в неё, прихватив при этом лезвие. В течение часа, а то может быть и больше она просто просидела в ванной в размышлениях о своей жизни и о том, что от неё осталось. Сделать то, что может изменить всё не так просто -нужно собраться духом прежде всего. Ольга сидела в ванной долго и уже вполне собралась и мыслями, и духом, и всем чем можно, и потому быстро и резко полоснула сначала на одной руке, а затем и на другой по венам. Заструилась кровь, которая сделала воду красной. Потом произошла потеря сознание и....смерть, но точно когда она наступила уже невозможно узнать, примерно также как и то, что она чувствовала и о чём думала перед тем, когда душа покинула её тело.
   Говорят, что бумага всё стерпит, но это также верно, как и то, что бумага может стерпеть и буквы, пропечатанные на ней, которые составляют текст, а текст может быть и очередным некрологом в местной газетёнке.

***

   -Кто там? Оля, это ты?-раздавался голос откуда-то из далёкой комнаты. - Проходи. Я тут у себя в комнате.
   -Сейчас. - ответила девушка голосу, который принадлежал её старшему двоюродному брату. Он был режиссёром, а за одно и писатель, а также и сценаристом. Проще говоря, натура творческая, а потому много времени проводил дома, занимаясь своим любимым делом- писаниной.
   Оля вошла в комнату и увидела, что там всё было так же, как и раньше, то есть без перемен. Всё так же разбросаны повсюду книги, также полно на столе хлама и главное всё также небритое и усталое лицо Андрея, который всё также был увлечён чем-то и потому уткнулся в дисплей компьютера.
   -Что ты делаешь?- спросила Оля брата.
   -Да, так. А вообще хочу написать кое-что.
   -Да...кое-что, -утвердительно сказала девушка. - И для этого ты так надрываешься, что даже на смерть стал похож. Ты хоть на себя в зеркало смотрел- ведь ты ужасно выглядишь. А ещё я думаю, что ты вообще ничего не ешь.
   -Кстати я проголодался, да и ты наверно тоже- пойди приготовь что-нибудь.
   -Мне конечно не трудно, но ты бы себя не перетруждал так. Да и подумай сам, никуда твоя писанина не денется, а потому мог бы и поспать.
   -Нет уж. Вот закончу и отдохну. Я и так уже долгое время ничего не писал, а тут, понимаешь ли, что-то во мне опять проснулось после долгого творческого кризиса.
   -Знаю я твои кризисы. Ты день не пишешь и уже кризис творчества.
   -Нет, это совсем не то. Да, и порой хоть и пишешь всё равно тянет всё это бросить, а тут ...ну, в общем, это какой-то подъём иными словами.
   -Ладно, я на кухне. -сказала Оля, не желая больше продолжать этот разговор, который ничего не предвещал в то время, как готовить есть всё равно кто-то должен.
   На кухне был такой же беспорядок: немытая посуда в раковине, ведро с мусором стояло полным и в добавок грязный стол. Всё говорили только о том, что предстоит работа, хотя, конечно, Оля уже давно привыкла к этому- она часто приходила к Андрею его проведать и просто поговорить. Андрей был лучшим другом для неё, он лучше всех мог понять её и помочь. Сейчас у неё опять возникли проблемы, и она знала, что сейчас уберётся в квартире, приготовит поесть и можно будет поговорить. Хотя, конечно, можно ни о чём и не говорить толком, а просто так, но присутствие близкого человека всегда согревало её и на душе переставали скрести кошки. Как мало нужно человеку, и как многого это стоит.
   Оля приготовила суп и пожарила картошку, но всё это тут же по большей части осело в голодном желудке Андрея. В окончании же своей трапезы и как бы переходной стадией к разговору по душам был чай печеньем.
   -Всё было просто замечательно. Спасибо за вкусный ...интересно только что- ужин, обед или завтрак? Но, в принципе, это не важно. Скажи у тебя опять какие-нибудь проблемы?
   -Да. Ну, в общем, мать застукала меня дома с одним в постели. Я у тебя поживу пока.
   -Живи.
   -А ты чем сейчас занят?
   -Так пишу сюрреалистический сценарий. Я собираюсь снимать по нему фильм. Хотя в нём много сюрреализма, но он всё же о жизни. О жизни такой, как она есть и какой мы её видим и воспринимаем.
   -Очень расплывчато. Ты бы не мог поподробнее рассказать. Ведь я знаю, как ты любишь рассказывать о том, что ты делаешь, но, самое главное, мне всегда интересно слушать тебя, ты очень интересно рассказываешь, да и то, о чём ты говоришь я всегда, как мне кажется, нахожу в своей жизни.
   -А то, что ты говоришь- это самый лучший комплимент и отзыв о моей работе. Сразу понимаешь, что всё-таки не зря страдаешь и что-то пытаешься сделать.
   -Хватит обмениваться комплиментами, лучше расскажи о своей задумке.
   -Это так просто не объяснишь, что я делаю, но всё же я попытаюсь всё доходчиво тебе рассказать. Нет...ну, самое главное о чём... Наверное, как мне кажется это, во-первых...может даже быть дело всей моей жизни.
   - Так уж и всей жизни?
   - Что ты смеёшься. Понимаешь я думал о многом, но никогда не думал всё это как-то объединить, а теперь решил это сделать в своём фильме. Да, я сказал, что это своего рода сюрреализм, поэтому описание сцен не может дать представление об идеи. Да, самое главное идея, которая у меня самого в голове представляется то чётко, то как-то всё размыто, расплывчато. И вот, когда осознаёшь, что отчётливость представления отступает на второй план, думаешь, что основную концепцию уже потерял, мысль уже покинула тебя, но всё совсем не так, ибо это тоже, это туманное и размытое представление является составной частью некого общего. Это просто переосмысление и в то же время осознание общности и единство основной идеи. Идея мне представляется очень тонкой материей, где найдётся место и сомнениям, а также и потери интереса к идеи, но в конце концов всё сводиться, что это тоже как бы и есть идея. То есть всё так и должно быть. Это трудно описать, но это точно поиск...поиск длинною в жизнь.
   - Ну, ладно. Ты всё так, как мне кажется, запутал, хотя по твоей уверенности в том, что ты говоришь, я вижу, что это важно для тебя. Ты говоришь о своём поиске, но ни слова о самой идее.
   - Ты знаешь, можно сказать, что ты права, что я всё вокруг да около, но всё же ты не всё поняла. Просто этот поиск тоже является составной часть того, что я делаю. Он просто необходим и тесно связан с тем, о чём я пишу.
   - Ну, хорошо. Скажи же мне о чём ты пишешь?
   -Я пишу возможно об ощущениях. Ты знаешь, грустно бывает иногда. А иногда и не очень, ведь всё это, что нас окружает - просто игра, мираж. Ты знаешь я много думал, а я ведь этим только и занимаюсь, и что самое главное, к чему я пришёл- это то, что я вовсе ничего не надумал. Конечно, очень плачевно, что мои долгие поиски, долгие размышления не привели ни к чему.
   Девушка жадно всматривалась в глаза брата и пыталась соотнести всё то, что он говорит со своей жизнью. Ведь, не смотря на то, что она была как все, ей всегда чего-то недоставало. Трудно было сказать точно чего, но это терзало её всегда. Иногда это просто наводило на неё грусть, от которой, конечно, можно было избавиться, если нырнуть с головой в омут человеческих страстей. Скажем поразвлечься со своим другом, нежась в постели, или придумав ещё какой-нибудь способ спасения от тоски. Это помогало. Помогало, но всегда временно, ибо ощущение некого недостатка было внутри всегда. И ей даже порой казалось, что это ощущение и есть она сама. Всё так размыто и везде ощущения, быть может, даже те, о которых пишет Андрей.
   - Мне кажется, что тоже самое со мной. Я думаю, что я долго чего-то искала, но все мои поиски оказались тщетны.
   -Может быть, но это только на первый взгляд , что поиски ни к чему не привели, а с другой стороны я осознал, что всё сложное - очень простое. И самое главное осознание. Я долго думал о том, что происходит вокруг, и понял, что связь времён порвалась, и уже нет причин видеть прошлое где-то позади, когда оно уже сидит в нас. Мы думаем, что забыто всё, но на самом деле всё - это мы. Я не очень верю в то, что есть люди, которые могут сказать слишком много, разве только часть. Каждый может сказать только часть, да и то на своём только ему самому понятном языке.
   - Вот именно, -перебила его девушка. - Все говорят на своём языке и даже ты. Ты говоришь, что всё просто, а мне хотелось бы в это верить. Мне даже кажется, что я тоже в это верю, но ощущения всегда делают многое сложным.
   - Я наверное не много знаю про другие сферы достижения человеческой мысли нежели искусство, которое я считаю тоже воспринимает все изменения человеческого восприятия. - продолжал Андрей свою мысль и уже как бы не обращая внимания на то, что говорила Ольга. - Я даже думаю, что наши умы будоражат те же мысли, те же вопросы, что задавали ранее себе выдающиеся мыслители, но что нас отличает от них, так это то, что сейчас те же мысли приобрели иную форму, может быть, и ракурс, что становиться более, а что-то менее актуальным. Но я сказал, что мы живём в эпоху незавершённых истин, это скорее потому, что нельзя сейчас что-то выделить и сказать, что это именно так и больше никак не может быть, я в это не верю, ибо это абсурд. И самое главное так было всегда. Ощущение двойственности внутри человека жило всегда, но раньше, как и сейчас люди пытаются внушить себе веру только в одно. И это то внушение и есть абсурд, потому что сейчас наше сознание более открыто нежели раньше, чтобы сказать, что истина всегда посередине, которую мы порой не достигаем, но это нам не должно мешать заполнять голову чем-то ещё.
   - Ощущение двойственности... Мне тоже кажется я чувствую двойственность уже сейчас, когда мне кажется, что мы говорим на разных языках.
   - Ну, посмотри - что здесь сложного? Хотя ты права. Ты делаешь успехи, ведь истина всё равно не здесь, она где-то там. Послушай же, что я хочу сказать тебе. Я говорю возможно вовсе не утешительные слова, которые тебе требуются, но это и не исповедь, это то, что я ощутил и это о том, что чувствуют многие. И вот, что я тебе ещё скажу. Может быть, это только моё субъективное мнение, ибо другие способны верить в идеалы и идеи, и, быть может, это прекрасно, но у меня лично всегда остаётся осадок внутри, говорящий о том, что это только идеалы, в которые мы пытаемся верить, верить в то что они действительно непоколебимы, а они вполне возможно совсем другие, а не которые есть таковы. Да, возможно, если следовать моей логике, то можно перестать верить во всё. Но верить в то, что я говорю правду -это тоже, может быть, некий самообман. То есть всё сводиться к тому, что истина всегда посередине, а то что выдаёшь за истину может носить двойственный характер, следовательно истина имеет незавершённый характер. Так образом, по моему, мы живём в Эпоху Незавершённых Истин.
   - Несомненно, ты рассказал мне много интересного, но знаешь мне это не помогло. Я пришла к тебе, наверное, за утешением, а вижу, что ты тоже стоишь на зыбкой почве.
   -Думаешь!? Хотя это скорее правда. Мне действительно не на что опереться. В такой ситуации я, конечно, тебе плохой советчик в таких проблемах, но знаешь то, что с тобой там приключилось, это всё пройдёт. Поверь мне пройдёт.
   -Я знаю. Всё пройдёт. Всё пустяки. Но всё, что за последнее время со мной произошло, натолкнуло меня на мысль о том, что естественно всё это бренно и пустяки. Но самое главное, это то, что и найти своё место в этой каше тоже трудно. Ощущение пустоты внутри не перестаёт меня преследовать в то время, как я смотрю на всё это. Я вижу только зыбкость. Это словно кинул камень в воду и круги пошли, которые нарушили всю гармонию, тишину, спокойствие и комфорт в этой луже.
   - Тоже самое у меня. Я пришёл к выводу, что человеку нужно так мало, что бы жить в своём уютном мирке, и также мало нужно, чтобы разрушить весь этот мирок. И когда ты вне своей спокойной коморки, ты видишь уже не людей, а какие-то ходячие манекены, а все страсти человеческие- какой-то мыльный пузырь. Вон смотри, -сказал Андрей, указывая на играющих детей в песочнице. - Дети лепят куличики. Но ты никогда не думала, что мы подобны этим детям. Скорее даже взрослые - это всё те дети, просто они уже не лепят куличики, а строят свои маленькие мирки. Да, мирки... Но, иногда некоторые люди оказываются на обочине, у них вдруг рушиться их маленький мирок. И самое главное, невозможно даже понять почему ...
   - Ну, ты вообще раскис. Я то думала, что найду здесь утешения для своей многострадальной души, а вижу что утешать нужно не меня, а тебя.
   - Да, нет всё не так. Просто мой мирок оказался мыльным пузырём, но трудно даже сказать- жалею ли я об этом. Мне кажется, мир лопнул, но я остался и ничто не вернуть, а если и вернуть, то я уже и сам не захочу.
   - Вот как!? Мы с тобой просто два одиноких странника, не знающих где им престать. Мы чувствуем, что земля уходит из под наших ног, она зыбка, но это не главное...
   - Именно так...
   Именно так, всё именно так- вот как можно описать их ощущения. Они произнесли последние слова, и теперь каждый погрузился в свои мысли, смотря на играющих детей, и думая о своём. А дети тем временем с помощью своих формочек строили всё новые и новые песочные куличики, которые сами же и ломали, нанося удары лопаткой то по одному, то по другому песочному произведению.

***

   Ветер рвал занавеску. Окно было не закрыто и потому ветер не видел для себя препятствий, чтобы забраться в эту одинокую квартиру. Для ветра это может быть была всего лишь очередная квартира, где были не закрыты окна. Такая же как все с виду. Но только с виду... А что внутри её...
   Андрей сидел в кресле. Он задумчиво смотрел на страдания занавески, но также безучастно продолжал сидеть и наблюдать даже тогда, когда что-то хрустнуло вверху, где крепилась занавеска. Ничто не могло его выбить из седла своих размышлений. Или быть может уже что-то его сильно задело, что он глубоко и надолго погрузился в дебри собственных размышлений. Будучи там, в этих дебрях, он встал и пошёл на балкон, захватив пачку сигарет.
   Закурив сигарету, он стал пристально озираться вокруг в поисках чего-нибудь на чём можно было бы остановить свой взгляд, но нашёл лишь для этого мусорную помойку, где копошились бездомные голодные собаки. Вначале он смотрел на этих собак и думал о том, что и он немного похож на них, такой же не прикаянный. Его глаза бродили по помойке, а мысли уносились вдаль- так что теперь он уже думал совсем о другом, хотя, в принципе, о том же самом.
   -Жизнь верно пуста. Ничего нового не происходит- да, и происходило ли когда-нибудь? Всё просто донельзя. Я пытаюсь писать, а вижу только то, что писать не о чем. Это даже, наверное, не какой-то творческий кризис, а полное прозрение творца. С одной стороны бред всё это, а с другой всё именно так. Может быть я даже гений, который ходит по острию бритвы. И это самое острие- это именно то, что даёт понять, что гениальность всегда граничит с безумием и сумасшествием. Ибо, как можно оставаться в рассудке, когда ты осознал всю эту примитивность человеческого существования. У человека есть только два понятия, в которые можно заложить всё, и третьего здесь не дано. Весь мир биполярен: есть Да и есть Нет, есть + и есть -, и третьего тут уже не дано. Всё очень просто и всё так же просто можно описать, буквально в двух словах. Есть всего лишь Да и Нет, и мы можем сказать, что это мол хорошо, а это плохо. Но, если мы не говорим одного из этих двух слов, то мы придумываем новое, и тем же самым занимается и искусство. Этим же самым занимаюсь и я сам, то есть пытаюсь убедить себя и всех, что есть в этом рациональном и логическом мире некое третье понятие. Мир так разумен, а мы порою нет. И вот, когда мы это осознаём мы пытаемся сказать, что мы тоже разумны, придумывая третье, наверно даже, средние. Говорят, что истина посередине. Но скажите пожалуйста, а не бред ли там на самом деле. Ведь все всегда говорят либо одно, либо другое, а всуе говорят об истине, которая посередине, но которую сами не видели, не осязали своими ручонками, но только наивная вера в то, чего нет, заставляет их верить в это третье, которого нет, а только всеобщая мистификация и иллюзия в головах есть. Нет, конечно, есть люди, которые постигли третью точку, эту неосязаемую никем истину, и вот эти люди теперь не могут ничего больше сказать, потому что их нет. Да, они осознали, что посередине ничего нет и теперь их тоже нет. Вера, наивная вера в золотую середину убила их всех, ибо то, во что они верили, были они сами, но так как ничего третьего не бывает- их тоже нет. Бред!? А такой уж ли это бред? Да, верно, глупая вера в ничто превращает тебя вдруг в ничто, и это и есть суицид...
   Суицид -именно это слово было последним перед тем, как Андрей сделал последний шаг в никуда. Вернее, это шаг вниз, вниз с балкона.
   Кровь, боль, потеря сознания. Туман и какие-то голоса долгое время преследовали Андрея, потом пришло сознание, но не надолго. Но всё же, придя в сознание и увидев над собой людей в белых халатах, которые что-то говорили, он понял, что ещё жив. Да, он был жив, но уже был не жилец. Положение было очень сложным, хотя в сознание он и пришёл. Потом время от времени происходили провалы в какую-то тёмную бездну, а потом опять глаза открывались и вместе с болью приходило понимание, что ещё жив. Сначала боль была жутко сильной, что заставило Андрея даже пожалеть, что он не умер сразу. Но вскоре с болью пришла и привычка к этой боли, он своего рода адаптировался. Боль была ужасной, но мысли от этого не прекращались возникать в голове. Андрей за это недолгое время передумал о многом, и быть может, на многое ему тогда открылись глаза. Хотя кто знает... Кто знает о чём он думал всё это время.
   Быть может о том, что секунды, какие-то секунды отделяют последний шаг и полный финал. Но эти секунды... что это? Может это и есть свобода, которую так жадно хочется пить и жажду в которой не возможно утолить. Конечно, это миф, очередной миф, но кто знает. Есть + и -, земля и небо, вернее балкон, а между ними секунды, когда весь мир вдруг сразу и отчётливо предстоит пред твоим взором и прозрение вдруг овладевает тобой. Вот она свобода.
   Мысли, мысли, как они призрачны и порой далеки от реальности. Но может быть, именно эти мысли посещали Андрея в последние минуты его жизни. Кто знает раскаялся ли он в последнем своём шаге, или, быть может, был даже рад, что судьба обернулась именно так, когда можно увидеть то, что видят в последний раз, да ещё потом об этом поразмышлять на больничной койке перед смертью.

***

   -Да, одним некрологом стало больше. -сказал незнакомец. - Ещё один ушел к праотцам на тот свет. А музыка органа всё-таки просто божественна. И как же я люблю католические костёлы за то, что здесь можно просто посидеть и послушать прекрасную игру органа. Я прихожу сюда уже давно, чтобы насладиться музыкой и своими мыслями о тех, кого уже с нами нет. Знаете, я люблю читать некрологи в газете. А ещё я их люблю вырезать, а потом приходит сюда и, перечитывая их, размышлять под пение органа. Вот и сегодня я пришёл сюда.
   Незнакомец сидел один и говорить ему было не с кем, но о всё равно он говорил, как будто его кто-то слушал.
   - Не так давно я читал Библию. Я очень люблю эту книгу, хотя за всю свою жизнь так и не смог её всю прочитать- начинаю читать, а потом вдруг бросаю. Странная штука, не правда ли? Странно всё это, чудно, как и сама эта книга. Но всё же я отвлёкся. А дело в том, что, как я уже говорил, я читал не так давно Библию именно до того места, где Ева сорвала яблоко. Вот я и подумал: как всё таки чудна человеческая жизнь- кто-то срывает какие-то яблоки, а кому-то за это теперь расплачиваться. Вы понимаете Ева его сорвала для себя, а вышло для всех. Может ей и хотелось чего-то ещё, но в чём же мы виноваты? Да, и Адам здесь вообще ни в чём не виноват, а выгнали то его из рая вместе с Евой. Говорят, что это сделало нас свободными. Кто знает, кто знает. Кто вообще знает, что такое свобода и в чём её измеряют- может её слишком много? Да, вот тебе и загвоздка.
   Незнакомец встал со скамьи и пошёл к выходу. Он шёл тихо и не спеша. И так тихо, тихо бурчал себе под нос одну и ту же фразу, истинное значение которой возможно знал только он.
   -Ева срывала яблоки...яблоки...но какие?

~осень 1998~

AL.H.

http://www.exbicio.boom.ru/

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"