Мрачные облака и зябкий дождь выдавали общее настроение, царящее в городе - казнь состоится через три часа, и уже казалось ничто не в состоянии спасти несчастного узника инквизиции...
Впрочем, такие мысли бродили в умах лишь единиц, большая же масса народа была, как бы сказать рада.
- Среди нас нету места колдунам.
- И этот черный змей осмелился прикоснуться к моей дочери, он наверное, околдовал ее.
- Как, она еще жива! Доктор Люве сказал еще год назад, что ей жить осталось дня два.
- Наполовину, этот зверь отрезал ей ногу... Лечил понимаешь ли.
Да у средневековья были свои понятия о морали и своя система ценностей... Впрочем перенесемся собственно, к главному герою нашего рассказа - "колдуну" Рени.
- Рени... Я же тебе говорила тебе - брось, - заливалась слезами миловидная девушка скорее всего, среднего сословия.
- Ничего, я не умру мои знания останутся жить вечно, даже обезьянья болезнь мавров лечиться.
- Ну а эти тебе, зачем дались, они же дикари!
- Люди, такие же, как и мы Бьянка. - Слегка на срыве ответил Рени.
Милый разговор двух влюбленных перервал палач зашедший в камеру и бессловно указавший, что уже пора на выход.
- Спалите чернокнижие этого безбожника - сейчас же! - первое, что крикнул инквизитор Марино, как только Рени вывели на плаху.
- Нет! Бьянка! И ты предала меня... - плача словно ребенок кричал Рени.
Пропадал труд всей его жизни, навеки... Уже все потеряло значение, он возненавидел ту единственную которую любил, своих родителей которые отреклись от него, пациентов... Весь мир его душил ему было противно, что он когда-то был его частью...
- ...и как каждый служитель дьявола он будет подвержен казни, так как одержимости при дознании не было выявлено мы бросим его в пропасть.
- Да смерь! Убейте! Сберегите! Благословите!... - орала толпа.
Палач подошел к Рени и подтолкнул к ступенькам, "колдун" упал и разбил губу и нос, хотя впрочем, телесные увечья перестали приносить те расстройства которые наблюдались в подобных случаях раньше.
- Свободен! - выкрикнул Рени. - Свободен даже от боли и любви! От всех вас, и даже от себя самого!
Он решительно рванул к бездонной пропасти, он знал, что минуту-две во время падения он будет еще свободнее, чем сейчас...