Остапенко Александр. Слепая изначальность

Слепая изначальность

Я посредственность - говорит что-то внутри меня, и я начинаю испытывать острые приступы гнева. Что я должен по этому поводу делать, как избавляться от этой назойливой расползающейся утопической антиориги-нальности, становящейся моим жизненным кредо... нет, не становящейся - ставшей уже давно, с самого детства. Могу ли я просто отвернуться от непревзойденности этой горячей ночной сухости, палящей мои нервы огненными вспышками ненависти и пристрастия? Способен ли хоть один человек уйти от себя в сторону, и, глядя во все точки мира, кроме той, где находится его тело, распевать баллады о том, как прекрасна эта жизнь и сколько в ней замечательных неизведанных путей? Это вопрос с единственным кричащим во всю глотку ответом: ДА!!! Да, и еще раз ДА!!! Тысячи людей... и у всех свои мелкие заботы, волнения и тревоги. Сколь ничтожными кажутся они иным, проходящим мимо и удивленно смотрящим по сторонам человеческим существам, страдающим безразличием и тошнотворной эгоцентричностью, которая оттого и выворачивает наизнанку, что является единственно-правильной формой бытия, способной всегда выкарабкаться из-под руин, в которые ее загоняет лицемерие.

Странно ли видеть дитя на коленях у матери? Страшно ли смотреть в глаза матери, держащей в руках труп ребенка? Можно ли искать здесь что-либо кроме ухода в другой мир, страсти к спокойствию души, которая рвется вникуда, спасаясь от того, что ей видится здесь? Не это ли иррациональность человека - его непонимание времени? Возможно, никто не может сказать, как будет он видеть что-либо по прошествии каких-нибудь нескольки лет. Но проблема ли это? Зачем задавать столь непрактичные вопросы, не способствующие существованию? Что спрашивает это во мне?! Я буду интересоваться чем хочу, буду задавать самые идиотские вопросы, лишь бы не давать возможности всему давящему во мне ликовать и танцевать над потенциально-многочисленными осколками моей души. Я буду отбрасывать всяческую статичность жизни, словно атом, парящий в хаосе нестабильности, и в осознании божественной фатальности своего состояния видящий лишь разлуку со всем желанным и сокровенным. Я не буду стремиться взлететь - можно ли добиться такого, не став сумасшедшим? А может, стоит стать? Может, именно здесь и отыщется та ненайденная еще нота, способная заставить меня заиграть, исполнить все восторженные марши и лирические мелодии, скопившиеся и не нашедшие другого выявления, кроме как на дне спиртного моря?

Я не знаю, что такое полное блаженство. Нервы мои не видят далее завтрашней перебранки, уши мои забиты всяческой липой и грязью уличных сплетен, носящихся по ртам как ветер. Я смотрю на любого прохожего - и не вижу в нем личности, и вовсе не потому, что ее там нет, просто я нахожусь на другой волне, где видишь только себя, стоящего в полный рост, обнаженного перед жизнью и пытающегося четко словить взором палящее солнце, которое никогда не дастся тебе полностью. Лишь по вечерам можно чувствовать себя лучше - солнце почти уже спит, сходит с него вся скрытость, - прячется в пещеры тьмы, - и остается лишь показное спокойствие, лжевселяющее радость в сердце, закат... Что толку смотреть на такое светило - оно для слабых и живущих в прошлом. Оно для нежных и слишком маленьких, для слепых и близоруких... Лишь тонкие волосинки истины проглядываются еще в таком солнце, светящем кому-то другому, где-то там, где на него удается смотреть без всяческих призм правды.

Смеющееся озеро неблагосклонных антигуманистических счастливцев, которые нашли в себе гармонию между черным песимизмом и... человечностью?! Они - не человечны, эти озера радости и светлых воззрений! Избегать сурового взгляда цензоров - это не их манера, они скорее убивают тех, кто пытается всучить им билеты на жизнь, и далее плывут своим ходом, умудряясь обогнать даже самые быстрые средства. Таков путь света - уничтожать тьму. Это не притча, здесь нет доказательной силы, но тот, кому надо, извлечет для себя урок, пустится по пути разрушения ради собственного созидания - и вынырнет уже на том берегу - у самого подножия вулкана страсти и гормонов, толкающего к приключениям, смеху, сарказму, ненависти - всему, что кружит голову, двигает мышцами и извилинами, заставляет блестеть глаза, издеваться и экспериментировать... быть собой. Много времени нужно, чтобы созреть для революции. Но даже и революция может быть постепенной - растянутой во времени. И сколько бы дней не длилась борьба за право летать - всю жизнь или одно мгновение, каждый может одержать победу. И сделает это! Ибо нет ничего приятнее, чем одерживать победу в бою, где все выигрывают, который ведется только ради самого процесса, по необходимости. Нужно выяснить все, узнать, в чем можно полагаться на себя, а где нужно ненавидеть и всячески уходить от покровительства несвободомыслящих поработителей со своими вечными "против". Возможно, (и это называется удачей) стихия возьмет дело в свои руки - и тогда тебя бросит в иной мир, в другой конец туннеля, из которого все так стремятся выйти. Ты попадешь в начало, откуда даже еще не видно того призрачного света в конце. Но чудо! Ты будешь обогащен новым пониманием вещей! Тебе не надо будет идти за всеми, к свету! Ты повернешься туда, где начинается ничто и шагнешь в него, неся с собой бледный наполненный новым смыслом шар познания, не стремящийся больше улетать куда-то наружу, но жаждущий слиться с тобой в одно мощное, тонкое, напористое, дикое и страстное желание открыть очередной закон блаженства для себя. Без надежд, без веры, без любви... Без объяснения, сострадания и человечности... Без судьбы, смирения и покорности... Без мечтаний, заблуждений и страха.

Лишь с одиночеством...

Александр Остапенко

17.04.2000

Комментарии: 28, последний от 31/07/2003. © Copyright Остапенко Александр (aostapenko2000@yahoo.com) Размещен: 20/10/2002, изменен: 17/02/2009. 6k. Статистика. Эссе: Проза, Философия, Эзотерика Под влиянием Ницше и Миллера		Ваша оценка:
Аннотация: ... И сколько бы дней не длилась борьба за право летать - всю жизнь или одно мгновение, каждый может одержать победу. И сделает это! Ибо нет ничего приятнее, чем одерживать победу в бою, где все выигрывают, который ведется только ради самого процесса, по необходимости...

Остапенко Александр : другие произведения.

Слепая изначальность