Глаза его - ночи цвета индиго,
А волосы - в цвет вороного крыла.
Цыганская кровь беспощадно и дико
В душе его гордость со страстью сплела.
То мается ночью, во сне зовет Лору,
Не знает покоя, когда милой нет,
То утром ее не окинет и взором,
Хотя так томительно дался рассвет.
Не знавший досЕле ни разу чувств нежных,
Он был так же волен, как тот вороной,
Который под ним скачет быстро и резво,
Смирившись не скоро с уздечкой тугой.
Вот также и он. Свободолюбивый,
Сопротивлялся чувствам своим,
Но только любовь его сердце пронзила,
Лишь стоило Лоре явиться пред ним.
Нельзя устоять перед самой желанной,
Чувственной, ласковой, нежной и гордой.
Глаза ее - два без границ океана,
Горели такой же бескрайней свободой.
Красивая, как со страниц "Нотр-Дама",
И хрупкая, словно весенний цветок...
Ее так хотелось коснуться губами, 
Случайно поправив волос завиток.
Но Лора ему не подАла ни знака,
И он ей не станет себя открывать.
А сердце шальное все рвется в атаку
По-тихому всех от нее отбивать.
Шальная любовь разрывала на части,
И пряча избитые в кровь кулаки,
Он думал о том, какое же счастье
Случайно дотронуться нежной руки!
         ***
В тот солнечный день, он вышел на поле,
Давал скакуну набегаться всласть,
Увидев же Лорочку, вдруг поневоле
В нем вспыхнула снова та жгучая страсть.
На этот раз, взгляд свой, такой откровенный,
Ни отвернуть он, ни скрыть был не в силах,
И Лора в объятиях нежных мгновенно
В плену поцелуев его очутилась.
        ***
А желтое поле так пахло полынью!
Сотни ромашек, как сотни свечей...
Он согревался мягкой теплынью
Струящейся ласки любимых очей.
И он ей признался. Навеки пленился.
А после услышал: - Я сердцу верна.
И ты в нем навеки давно поселился.
Доверься любви! - улыбнулась она.