Остольская Дарья : другие произведения.

Симанитская выжимка на карвунах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.50*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    обложка
    В процессе написания...
    Сезон охоты открыт. Волчица? Нет, ты не волчица. Ты добыча, и твоя пушистая шкурка очень гармонично будет смотреться у них над камином. Такая мягкая, такая белая... Родители защищали тебя всеми силами, им годами удавалось скрывать факт твоего существования. И ты и дальше жила бы обычной жизнью непосвященного в вопросы полукровок "человека", если бы не трагическая случайность. Судьба? Да, наверное. Учись жить в новом мире, девочка. Учись сражаться за себя и за тех, кого любишь. Теперь ты не имеешь права на слабость.
    Обновлено 14.04.2018 следующее обновление планируется 20.04.2018
    Продолжение в общем файле,
    а так же для чтения с мобильного
    ЗДЕСЬ
  
   ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 14.04.2018

  
  
  − Нам не страшен серый волк,
  Серый волк, серый волк!
  Где ты ходишь, глупый волк,
  Старый волк, страшный волк?
  
  (с) 'Три поросёнка' Сергей Михалков
  1
  
  БЕЛАЯ
  
  - Волкова Снежана.
  Я поднялась, под ободряющие аплодисменты сокурсников спустилась на несколько рядов и подошла к кафедре.
  Теперь уже почти бывших сокурсников.
  От волнения вспотели ладони, а всё происходящее вокруг было поддернуто лёгкой дымкой нереальности. Господи, неужели всё?
  Пять с половиной лет. Целых пять с половиной лет и вот она, заветная корочка.
  - Поздравляю.
  Впихнув в мои руки красный диплом и приобняв, улыбнулась наш декан.
  - Жан, - окликнула Таня, свесившись в проход.
  Еще до церемонии мы договорились сфотографировать друг друга в этот знаменательный момент. Именно этим Танюшка сейчас и занималась, остервенело щелкая затвором полупрофессиональной зеркалки (и вряд ли из-за того, что она хотела сделать мно-о-ого снимков, скорее всего у неё, как и у меня, просто руки тряслись).
  Бережно прижав диплом к груди, и не до конца веря в то, что я только что перелистнула очередную страницу жизни, я поднялась на место.
  - Григорьева Татьяна.
  Мне в руки прямо поверх диплома полетел фотоаппарат, а подруга уже неслась через две ступеньки вниз к Елене Владиславовне, которая увидев это ярое наступление, даже отступила на полшага в сторону.
  Танюшка и в обычной-то жизни отличается пробивным характером, несдержанным темпераментом и неукрощенным языком (у которого периодически размыкает контакт с мозгом), а уж если попадает в "нестандартную" обстановку, то вовсе становится похожа на Джонни Деппа в роли Сумасшедшего Шляпника.
  Дважды обняв по кругу нашего декана и присутствующих на церемонии преподавателей, Таня разрыдалась, высморкалась в белый платочек и решительно пошла на третий круг прощания.
  Я прилежно нажимала на кнопку фотоаппарата, а вселенная ждала оглашения следующих фамилий из оставшихся двадцати восьми букв российского алфавита.
  ***
  - Эх, филолошки мои! А пойдёмте отметим, а? Надо хорошенько промочить наши корки, чтоб служили на славу.
  Артём был единственным, холимым, лилеемым и бережно оберегаемым представителем мужского пола в нашем прекрасном цветнике. Он никогда особо не отличался ни решимостью, ни решительностью, и "представителем" был очень тихим и серьёзным. Наверное, постоянное наличие вокруг такого количества женщин слегка сдвинуло полюс его восприятия окружающей действительности. Нет! Ориентации он был классической, только вот... В общем, на протяжении этих долгих лет он был "своей в доску подружкой".
  Правда сейчас Тёма приобнял за талии, притянув к себе, Машу и Иру, лукаво улыбнулся, и одна единственная его фраза заставила всех вдруг вспомнить что Артём вообще-то мужчина:
  - Красавицы мои, позвольте сопроводить вас в клуб.
  - Тёмыч, что ж ты котяра бессовестный, нам все пять лет отказывал, а?! Мы тебя сколько раз с нами звали? - возмутилась из под правой руки Ира.
  - Вот неправда ваша! Пару раз я соглашался. К тому же, вы меня куда звали, любимки?
  - Ну как... в кафэшку. Посидеть. - ответила из под левой руки Маша.
  - Вы меня в суши звали, девочки. В су-ши! Я мужчина! Я мясо ем. Что это за еда вообще "су-у-ши"? - скорчившись протянул он, - Я итак за пять лет стал экспертом по всем возможным женским вопросам, осталось только начать питаться как вы, и можно смело покупать косметичку и заводить парня. Всё, хватит. Будем отдыхать по-моему, по-мужски.
  - И куда ж ты нас сейчас зовёшь?
  Группа была не просто удивлена, группа была в шоке. Наш милый тихий Тёмочка никак не ассоциировался с этим громко спорящим и беззастенчиво прижимающим к себе двух барышень мужиком. И сейчас мы дружно подумали, что без ста грамм "для смелости" не обошлось.
  - А я вас в клуб зову. И не есть, а танцевать, пить и развлекаться.
  - Не многовато на тебя развлечений? Нас тридцать три замечательнейших дипломированных специалиста. А ты один...
  Разведя руки в стороны жестом фокусника, заметила наша староста Марина.
  - Ну пятилетку-то я с вами отпахал. Хотя вы правы, столько красоты на одного меня, это будет не совсем честно... поэтому считайте меня сегодня вашим персональным волшебником. Мой одноклассник бывший час назад тоже диплом получил. И он технарь...
  Повисла многозначительная пауза, во время которой нам, похоже, следовало о чём-то догадаться.
  - С нефтетехнологического факультета.
  Дал новую подсказку Тёма, но после пережитой нервотрёпки мозги юных филологов отказывались включаться в работу.
  - И они тоже собираются праздновать... - многозначительно двинул бровями змей-искуситель.
  И тут мозги таки заработали.
  "Нефтяники" дружно выдохнула половина группы. Вторая половина просто забыла как дышать.
  Н-да, невезучий у нас курс: замуж к диплому выскочили только четверо, остальные же пребывали в 'активном поиске'.
  - Вот только попробуй отказаться, - зашипела на ухо Танька, впиваясь наманикюренными пальчиками мне в ветровку, - Я тебя за волосы отведу. Потом примотаю скотчем к барному стулу, и пока не волью в тебя литра три текилы, не отпущу.
  Н-да, видимо не стоило последние семь раз пренебрегать приглашениями на совместные филологические посиделки. Теперь вот никакого мне доверия.
  - Да ни в жизнь! Медаль есть, красная корочка тоже. Имею полное право расслабиться. Поехали!
  ***
  Тёмка не подкачал. Точнее не так. Тёмка реально сотворил чудо!
  Группа умных, молодых и уже принявших по стопке нефтяников окружила наш прелестный курс, и тот факт, что мальчиков было больше чем девочек, привёл последних в настоящий восторг.
  О клубе "Бестиарий" я услышала сегодня впервые. Хотя это никак нельзя назвать удивительным: я не ходила по клубам. Поэтому даже если бы меня привели в самое лучшее и самое известное место города, я бы отреагировала так же: как и сейчас беззастенчиво вертела головой и во все глаза разглядывала окружение. И, хотя "Бестиарий" находился где-то на краю географии, недалеко от промбазы, тем не менее он производил хорошее впечатление: чистенький, в меру прокуренный и... пустой.
  В клубах я понимаю не больше, чем в штанговых насосах с наземным приводом для неглубоких вертикальных скважин, но отсутствие народа в половину седьмого вечера мне казалось вполне логичным: наверняка подтянутся часам к десяти - двенадцати.
  - Привет. - раздался бархатистый голос справа сверху.
  Рядом оказался симпатичный шатен. Не сводя с Тани карих глаз, он блеснул обворожительной улыбкой.
  - Как зовут, чудо?
  - Таня.- ответило чудо, розовея.
  - Итак, звалась она Татьяна...
  - Хи-хи-хи... - выдала моя филологическая дева, кокетливо заправляя за ушко локон.
  Красноречием она сегодня не блистала. Зато блистала во всех остальных смыслах. Счастливая, весёлая, свободная. Она сбросила студенческое ярмо, натиравшее шею долгие годы, и сейчас привлекала всеобщее внимание непростительно широкой улыбкой.
  - Андрей. - протянул нефтяник руку, - Могу пригласить на танец?
  - Хи-хи. - многообещающе кивнула Танюшка и опустила глазки долу.
  Кроткая ж ты моя! Аки агнец!
  Видел бы ты, Андрей этого агнца на посвящении в студенты... Даже я, суровая русская женщина, готовая к горящим коням и скачущим избам, и то периодически с содроганием вспоминаю.
  Я отвернулась, и двинулась к барной стойке, чтобы не заржать в голос.
  
  2
  
  СЕРЫЙ
  
  К полуночи клуб набился битком. Как, собственно, это всегда и происходило. Но сегодня казалось, что народу значительно больше. Человек на сто.
  "Бестиарий" был теперь межрассовым заведением, но по сути своей являлся притоном полукровок, которые стягивались сюда со всех концов города, и отдыхали душой и телом.
  Одно время заведение даже имело статус закрытого клуба, только для избранных. Но, к сожалению, из-за этого оно начало привлекать слишком много внимания: дети депутатов областной думы всегда любили 'эксклюзив', (а еще срывать такие сладкие запретные плоды) поэтому посыпались вопросы о том, как это их таких неотразимых, аристократичных и просто божественных не пускают в помещение. И их нисколько не останавливал тот факт, что клуб располагался далеко не в центре.
  За вопросами последовали такие своевременные проверки... В итоге клуб открыли для всех, но сделали vip-кабинки, где полукровки могли уединиться, и провести-таки вечер тёплой компанией. Золотая молодеж, по большей части, вскоре потеряла к 'Бестиарию' интерес.
  Через некоторое время после "открытия" клуба человеческому миру, обнаружились даже плюсы: иногда (очень редко, но всё же) можно было выбрать себе здесь не только развлечение на ночь, но и ужин.
  С трудом протискиваясь через толпу, ликантроп двигался к бару.
  - Лекс, откуда их здесь столько?!
  - Два курса дипломы обмывают. Вроде там в одной из групп кто-то из наших есть, поэтому сюда и приехали. Ты задержался. - отозвался бармен, пуская по стойке стопку с ядрёной зелёной настойкой. Полу-волк перехватил штрафную, опрокинул и долго выдохнул.
  - Сейчас отпустит, - рассмеялся Алексей, - Сделал тебе покрепче, а то ты сам на себя не похож.
  Смаргивая слёзы, волк катнул тару обратно бармену.
  - Покрепче? Я сейчас просто мордой в стол вырублюсь.
  - Да ладно тебе. Посмотри, лучше какие здесь сегодня экземпляры. Когда их сюда завели, я сам чуть слюной не изошел. Где только таких учили? - задал Алекс риторический вопрос, окидывая красноречивым взглядом кого-то за спиной полу-волка.
  - Да к бесам их всех вместе с их дипломами! Среда же. Я так надеялся просто по тихому напиться... А vip есть свободный?
  - Прости, брат, ни одного. - развел руками бармен.
  В плечо что-то врезалось.
  - Ой, извините! - закричало отстраняясь уже слегка нетрезвое то самое "что-то".
  "Что-то" со светло-русыми волосами и голубыми глазами.
  И если бы волк не был так раздражен, то, наверное, так бы не рявкнул, но выволочка, полученная от альфы вывела его из себя. Отец размазал ликантропа по полу в прямом и переносном смысле на глазах у всей стаи.
  - Аккуратнее. - едва сдерживая рык, процедил он сквозь зубы, и отодвинул девицу от себя подальше.
  Но, стоящая к нему спиной, девушка этого похоже вообще не заметила.
  - Лекс, а дай еще текилы! - весело потребовала она, перекрикивая бит.
  - Сейчас, куколка.
  Волк пронаблюдал, как мышцы бармена под белой облегающей майкой отчётливо проявились, когда он сжал горлышко бутылки. Красуется.
  - И мне повтори.
  Крикнул вдогонку ликантроп, а от "чего-то" с голубыми глазами в этот момент донеслось:
  - Черномор! Иди сюда!
  Из движущегося людского моря вывалился парень, и встал возле любительницы кактусовой водки.
  - Снежанна, да почему Черномор-то? Ты весь вечер меня так зовёшь.
  - Бестолочь ты, Гвоздарев, а не филолог. Пушкина не знаешь. Иди сожги диплом.
  - Сама сожги, у тебя цвет для этого более подходящий. Так почему Черномор?
  - Тём, ну нас сколько?
  - Тридцать четыре. Было. Сейчас уже не знаю, но пятеро точно с нефтяниками уехали.
  - Дааааа?
  - Да.
  - А, вообще, не важно. Нет, Тём, нас тридцать три. Тридцать три! "В чешуе, как жар горя... с ними дядька Черномор". Понял?
  - Жан, а какой у тебя адрес?
  - Я не поеду домой. - упёрлась девушка рожками.
  - Да я не сейчас. Я вообще. - сделал 'хитрый ход' сердобольный одногруппник.
  - Третья улица Строителей. Дом двадцать пять. Квартира двенадцать.
  - Это в каком районе?
  - Ооооо, Тёмыч, да ты не только литературную классику не знаешь. Ты ещё и в классике кинематографической полный ноль.
  - Лови! - раздался возглас Лекса, и по стойке заскользила стопка с кислотно-зелёной жидкостью.
  И, если бы волк взглядом не выискивал в этот момент Макса, чьё приближение учуял...
  Если бы бармен был от него не слева, а справа...
  Если бы между Алексом и ликантропом не стояла эта долбаная пьяная студентка, то всё было бы иначе.
  Но Снежа среагировала мгновенно: повернулась и опрокинула стопку.
  Бармен и волк замерли. Застыли. Потому что полукровки знали, какое действие должна произвести симанитская выжимка на карвунах, если её выпьет обычный человек.
  Человек задержит дыхание, потому что из-за спазма лёгкие не могут развернуться. Сердечная мышца начнет сокращаться со скоростью от двухсот сорока до трёхсот ударов в минуту. Гортань, трахея и пищевод просто растворяются, а кожные покровы почернеют. Угольно черными в первую очередь станут кончик носа и мочки ушей. Именно на них сейчас и было устремлено внимание обоих полукровок, потому как после того, как цвет изменится, человек упадёт замертво.
  Девушка покачнулась, глядя остекленевшими глазами перед собой.
  Потом икнула, и выдала уверенное:
  - Это не текила.
  Глаза Алекса медленно округлились.
  - Лекс, ты мне чего налил?! Это не текила!
  - Куколка, ты поймала не свой заказ. - честно, не иначе всё еще находясь в глубоком шоке, ответил бармен.
  - Да?
  Девушку стремительно накрывало, и язык слушался уже с большим трудом. А когда её вновь качнуло, то к выпускнице моментально устремились шесть рук. И волк, и бармен, и "Черномор" своим по-мужски пространственным мышлением понимали: из такого крена самостоятельно не выйти, еще секунда, и дама резко ляжет лицом в пол. Поэтому рыцари рванули ловить дипломированного специалиста на лету.
  Но вот вышеозначенная дама с мужской логикой, их каким-то там мышлением и "вообще" была в корне не согласна. Вопреки законам физики, Снежа отставила в сторону ногу, извернулась кошкой, и разогнулась прямо перед волком.
  Ну как "перед". Скорее "в".
  Светло-русый затылок жестко впечатался в красивый мужской, с аристократической горбинкой, нос.
  - Ять! Да что ж за день-то такой!!!
  Прогнусавил ликантроп, вскинув голову и зажимая переносицу. По пальцам заструились красные ручейки, и в радиусе пятнадцати метров вокруг все замерли.
  - Ой, простите. - дежурно выдала Снежа, а потом прозвучало уже более заинтересованное, - Ять? Вы сказали Ять? Вы тоже филолог? А нам наврали, что только нефтяники будут. Вы не похожи на нефтяника. - скептически осмотрела девушка стоящего вплотную к ней парня.
  Парень молчал.
  - Ять. - мечтательно повторила Снежка, напрочь игнорируя травмированного "рыцаря" - Я уже начала скучать по институту. Когда я изучала старославянский, церковно-славянский, древнерусский и болгарский...
  - Рад за Вас, - невежливо прервал её "рыцарь", и постарался оказаться от активной представительницы слабого пола подальше.
  Мужчина схватился за стойку и, не отнимая второй руки от всё еще кровоточащего носа, отступил от девушки на несколько шагов.
  "Странная до невозможности" - пронеслось в голове у ликантропа. Люди не могут находиться так близко с волками, они не знают, но чувствуют рядом хищника, и чем теснее контакт, тем им становится неуютнее. Настолько неуютно, что даже нервные срывы случаются. Редкий человек может подойти к полукровке ближе чем на три шага. По крайней мере по своей воле. А тут...
  Хотя какой она человек, если симанитку выглохтола, и хоть бы хны?!
  Через кольцо замерших полукровок наконец-то пробрался Макс.
  - Э, что у тебя тут происходит?
  Максим удивленно глянул на сына альфы, не эстетично размазывающего свою без сомнения ценную кровь по подбородку, а потом перевел взгляд на причину этого действа.
  Причина увлеченно рассказывала вконец осоловевшему бармену о принципах словообразования на Руси. И была эта причина очень даже миловидна, вот только пьяна, как матрос.
  - О! Привет! - выдало голубоглазое бедствие, заметив новое лицо.
  Свежее лицо. Еще не оприходованное её русым затылком...
  Просканировав волка с головы до ног, девушка выдала:
  - А танцевать так хочется... - и смело сделала шаг в его сторону.
  Потом еще один, и еще, пока не встала к Максу вплотную.
  - Побереги здоровье, отойди от неё подальше.
  По-дружески предупредил уже облагороженный ликантроп, и второй волк не преминул воспользоваться добрым советом.
  Снежа повернулась к первому волку. Окинула его таким же внимательным взглядом, и, судя по выражению мордашки, пришла к выводу, что с этим, в принципе, тоже можно танцевать. Ибо "это" от кровопотери пока не падает.
  - А танцевать и правда очень хочется...
  Мечтательно протянула девушка, и ресницами хлопнула.
  Нет. Не затрепетала, а именно хлопнула. Потому что после симанитки трепетать проблематично.
  Хлопок на объект мужеского пола эффекта не произвел: зло сощурившись, сын альфы всё так же сверлил бедовую выпускницу взглядом.
  Снежка выдержала мхатовскую паузу. Она же была очень воспитанной и интеллигентной девушкой, поэтому что такое мхатовская пауза прекрасно знала.
  Так под ритмичный бит первая мхатовская плавно перетекла во вторую, а эти три истукана (калека, бармен и симпатяжка) так и стояли не двигаясь. Только Гвоздарев за спиной сопел, и переминался с ноги на ногу.
  - Да ну вас!
  В сердцах интеллигентно сплюнула Снежа, и размашистым шагом направилась в сторону танцпола.
  Пробраться через застывших полукровок для пьяной студентки не составило труда: после первой же ноги, продавленной острым каблуком-шпилькой, море тел само начало расступаться, освобождая Снежке дорогу. Современный Моисей гордо (хоть и не очень прямо) продефилировал к сцене.
  Монструозные колонки вибрировали, и это можно было заметить даже невооруженным глазом. Встав к ним вплотную, Снежка почувствовала, как волны звука упруго ударяются о её запакованное в черное платье-футляр тело, а потом бит разбегается по клеткам, резонируя в каждой косточке и пощипывает кожу электрическими разрядами.
  И это было так волнующе, так возбуждающе, что Снежка решила подняться на сцену. Скучно танцевать в толпе! Надо отрываться по-полной!!!
  Ширина платья (и, простите за пикантные подробности, его длинна) не предполагали акробатических этюдов. Снежка упорно пыталась поднять ногу на достаточную высоту, раз разом встречая непреодолимую преграду в виде не эластичной костюмной ткани и кружева подола. А весело наблюдавший за ней всё это время ди-джей сделал знак секьюрити.
  Сразу же подошедший к нему шкаф вежливо уточнил:
  - Убрать?
  - Поднять. - улыбнулся в ответ властелин винила.
  Шкаф с сомнением глянул на очередную попытку покорения Эвереста, хмыкнул, и направился к краю сцены.
  - Давай лапки, - протянул он к Снежке свои огромные ладони.
  И в ответ на это предложение девушка просияла такой счастливой улыбкой, что даже амбал проникся, и тоже тепло улыбнулся. Пьяные голубые глаза искрились детской радостью. Шкаф не без удовольствия обхватил запястья девушки, и легко вздёрнул её вверх.
  Восторженный визг перекрыл даже сто тридцать децибел профессионального сабвуфера.
  - Эй-эй-эй! Подожди! Снежана? - взволнованно раздалось за спиной.
  Обернувшись Снежка увидела Рому.
  - Ромыч!
  Ныне дипломированный специалист опустилась на колени, и свесившись с края сцены, обняла друга детства. Секьюрити предусмотрительно придержал барышню за шкирку. Как щенка. Грубо, зато надёжно.
  Выросшие в одном дворе, Ромка и Снежа не виделись уже несколько лет. Их компания давно распалась: футбол, "Казаки-разбойники" и дворовые разборки - это не те интересы, которые могут объединять взрослых людей. Но Снежка всё равно до сих пор чувствовала в Роме своего боевого товарища.
  Правильно оценив состояние подруги, Рома предложил:
  - Жан, а идём со мной, а?
  - А идём!
  Но не успел парень обрадоваться, как Снежа добавила:
  - Только потанцую немного, и пойдём!
  Звонко чмокнув блондина в щеку, она поднялась и дошла до центра сцены. Секьюрити скромно отступил в тень, чтобы не привлекать лишнего внимания, но даже если бы он этого не сделал, на него никто бы и не посмотрел.
  Закрывшая глаза девушка полностью отдалась во власть музыки. Она не задумывалась, тело само подсказывало движения. Наверное, это пресловутая мышечная память, и сейчас следуя ритму, Снежка одно за другим идеально исполняла элементы восточных танцев, на которые ходила после института уже почти год. Ди-джей быстро сориентировался, и по залу разлилась Romeo - Night in Istanbul. Плавные покачивания бёдер и замысловатые движения рук волшебно соединялись с этой музыкой.
  К сцене прорвался Гвоздарев, а следом за ним и троица давешних истуканов, включая бармена, оставившего пост. Волчьи глаза вспыхнули вожделением, стоило им увидеть толчок бедром, переходящий в сексуальный прогиб. Уже прилично выпивший Тёмка тоже не смог сдержать эмоций:
  - Вот это Снегурочка даёт! - выдохнул он ни к кому конкретно не обращаясь, - Смотри-смори что творит! Твоюмать!
  Ликантроп, ощущавший сейчас сексуальный интерес в отношении взбалмошной особы, по поводу "Снегурочки" очень сильно засомневался. Будто в ответ на его мысли, раздалось:
  - Она же такая вся холодная... Всегда как ноябрь. Надо было её раньше вытащить. И напоить! Давай, Снежок!!! Уууууу!!!!!
  Заорал во всё горло наречённый Черномором выпускник ВУЗа.
  Ди-джей глянул в его сторону, и, приметив сына альфы, приветственно кивнул.
  В этот же момент трек сменился на Duck Sauce - The Big Bad Wolf, и девушка на сцене замерла.
  Снежка вслушалась, пропуская сквозь себя этот протяжный вой. По рукам пробежали мурашки и разряд прострелил низ живота. Так нестерпимо захотелось ответить на этот зов.
  И в обычной своей жизни Снежана Волкова никогда бы этого не сделала. Она никогда не забралась бы на сцену, и не приподняла бы платье до такой соблазнительно короткой длинны, чтобы оно не мешало двигаться.
  Но Снежана Волкова была пьяна. В данный момент, вспоминая свою фамилию, как филолог с красным дипломом, изучавший ономастику в целом и антропонимику в частности, она осознала - она имеет право на звериную суть. И она ХОЧЕТ это сделать. А симанитская выжимка на карвунах, как выяснилось, прекрасно стимулирует к немедленному исполнению своих желаний.
  И вскинув голову Снежка взвыла.
  Ликантроп дёрнулся, как от удара. Этот звук, этот вой вывернул наизнанку все его чувства, и сын альфы с трудом сдержал оборот. Быстро оценив обстановку, он понял, что стоящие поблизости волки возбуждены не меньше. И не меньше чем он готовы прямо сейчас взять эту самку, потому что такому призыву почти невозможно сопротивляться.
  Да если бы она разделась, и легла на сцене, раздвинув ноги, это произвело бы меньший эффект!
  Макс судорожно вздохнул, и дернулся вперед.
  - Побереги здоровье, отойди от неё подальше.
  Повторил недавнюю свою фразу ликан, но на этот раз дружественности в ней как не бывало.
  Макс зло сжал челюсти, но подчинился, а волк, не теряя более времени, легко вспрыгнул на сцену, подхватил бессовестное голубоглазое бедствие на плечо, и ретировался за кулисы.
  - Задержи, - кинул он, обернувшись, прежде чем проскользнуть за черный бархат занавеса.
  Макс кивнул, и оттеснил рванувшего было следом Ромку. Снежка же только подняла голову, но даже вякнуть не успела, плотная ткань кулис мягко сомкнулась прямо перед её лицом, погружая мир в кромешную тьму. Звуки сразу стали глуше.
  Девушка вздохнула, и обмякла на жестком плече волка. Темно, тихо, укачивает - даже вздремнуть захотелось. Ликантроп же уверенно двигался в непроглядном мраке служебных помещений, ориентируясь не столько на свою память, сколько на нюх.
  Лестница вниз приветливо встретила мягким светом, и Снежка наконец смогла хоть что-то рассмотреть.
  - Калека, а куда мы идём? - уточнило бессовестное чудовище, упираясь волку в поясницу локтями.
  Тот даже с шага сбился.
  - Ну и язык у тебя, Снежана. - вспомнил он обращение других к этой девушке.
  - Ой, а мы знакомы?
  Снежа извернулась, и попробовала посмотреть в лицо своего транспортного средства. Транспортного средства с очень приятным баритоном, надо отметить.
  Вчерашняя студентка так старалась повернуться, что начала даже пыхтеть от прилагаемых усилий. Стройные ножки молотили в воздухе, острые локти упирались теперь в лопатку, а потом тонкие пальчики в поисках опоры, погрузились в волчью шевелюру. И ликантропу это даже понравилось бы, если бы пальчики не сжались в кулак, и девушка не начала подтягиваться, используя волосы сына альфы в качестве веревки.
  - Не дергайся, - рыкнул волк, и под сводами служебных помещений раскатился звук громкого шлепка.
  Правую ягодицу ожгло ударом. Кожу под платьем пощипывали сотни иголочек, но Снежка даже не пискнула. Девушка зло сощурилась. Волна негодования, поднявшаяся в ней, очень быстро нашла выход.
  Хлоп.
  Голубоглазая интеллигентная Снежка, размахнувшись, впечатала свою ладонь в левое полупопие волка. Упругое такое полупопие. Красивое. И интересное...
  Уже и думать забыв о попе собственной, Снежа сползла ниже, вцепилась в пояс волчьих джинсов, и с восторгом юного натуралиста начала рассматривать предоставленный ей судьбой объект. Она даже не заметила, что транспортное средство остановилось.
  С маниакальным упорством нумизмата, пьяная студентка сравнивала радиус и объем. Одинаковые! Вот прямо идеальные! Нереальные.
  А потом Снежка решила, что структура и текстура тоже достойны быть исследованными, и уверенно протянула руки к волчьему тылу. Хозяин тыла оказался против, о чём ярко свидетельствовало раздавшееся шипение, стоило только пальцам девушки сжаться на интересующем её объекте.
  Секунда, и мир перевернулся. Снежка обнаружила себя стоящей на полу. Чуть покачиваясь, она смотрела на разъярённого мужчину, который с донельзя оскорблённым видом потирал то самое интересное место.
  - Ты что вообще страх потеряла?! - взъярился он.
  Снежа перевела взгляд на свои скрюченные пальцы. Странно, что в них в качестве сувенира не осталась часть так заинтриговавшего её "тыла", ибо сжимала она его сильно, а разжать пальцы перед рывком не успела... Ну не те в подпитии рефлексы! Не те!
  - Предупреждать надо, прежде чем дергать. - серьёзно заверила она калеку. - Чуть ноготь не сломала.
  Бурчание Снежки, въедливо рассматривающей только вчера сделанный маникюр, стало последней каплей. Ликантроп зарычал, поднял девчонку как куклу, встряхнул на вытянутых руках, так что аж зубы клацнули, и, забросив вновь на плечо, предупредил.
  - Ну я тебе сейчас устрою.
  Вернувшись в уже привычную позу, Снежа решила возобновить полюбившееся занятие...
  - Руки!!!
  Рявкнул волк так, что студентка даже икнула. Потом икнула еще раз, скрестила злосчастные конечности на груди, и щеки обиженно надула.
  - Жадина.
  - Угу. - согласился ликантроп, заворачивая в длинный коридор с нескольким десятком одинаковых дверей, - Ты не поверишь, но я сроднился с этой частью своего тела, и не хочу, чтобы её от меня отделили. Поэтому. Держи. Свои. Руки. Подальше. От моей. Задницы. - максимально четко, раздельно и убедительно (чтобы даже до недалёких блондинок дошло) приказал мужчина.
  - "Задницы"? Фу, как пошло! - скривилась Снежа то ли от фразы, то ли от неприятных ощущений в пережатом желудке.
  Всё же путешествовать, будучи перекинутой через чьё-то плечо, это далеко не удобно.
  - И это мне говорит самка, которая вылезла на сцену, кинуть зов? - парировал ликан, - Вот объясни мне, зачем ты это в клубе сделала? Тебе общих сборов, полнолуний и "свадеб" мало? Ты симпатичная, и пахнешь как надо. Сомневаюсь, что тебе хоть раз отказывали. Ты что на драку рассчитывала? Или на групповушку?
  - Нет, "групповушка" это еще более "фу", чем "задница". - взбунтовался в Снежке только получивший диплом филолог.
  Филолог, из-за которого она сейчас висела вниз головой, как добыча питекантропа. Наверное, если бы Снежка знала, что она добыча не "питекантропа", а "ликантропа", то её внутренний филолог надолго бы задумался о мистической составляющей словообразования.
  Волк наконец-то почуял пустую комнату, пинком открыл дверь, и, лишь сгрузив не сопротивляющуюся ношу на диван, спросил:
  - Тогда нахрена?
  - Что нахрена?
  Эхом переспросила Снежа, даже не посмотрев на своего похитителя. Девушка продолжала разглядывать интерьер, не обращая внимания ни на щелкнувший замок, ни на присевшего рядом "калеку".
  - Симанитка, конечно, оправдывает многие действия... но, Снежана, объясни, зачем ты кинула зов?
  - Зов? - всё-таки соизволила повернуться к собеседнику девушка.
  - Ты звала.
  Большие голубые глаза удивлённо-непонимающе хлопали ресницами, и волку пришлось раздражённо пояснить:
  - Ты выла.
  - А-а-а, э-э-это, - улыбнулась студентка, - Да! Мне так понравилось. Я почувствовала такую свободу, такое желание...
  Воодушевленно сказала Снежка, вспомнив свои недавние ощущение. Такие яркие, и такие будоражащие.
  - Да, это и я почувствовал. - кивнул сын альфы, придвигаясь ближе.
  Карие глаза замерцали звериной желтизной.
  - И не только я. - сообщил мужчина, в чьём голосе появились низкие рокочущие ноты.
  Ноты, которые вибрацией поселились внизу девичьего живота. Волк навис над своей сегодняшней жертвой, и уведомил:
  - Прости, но ни драки, ни групповушки не будет.
  - Почему? - с детским интересом спросила Снежа.
  - Драться со мной не станут, потому что я уже доказал свою силу, в этом сезоне точно не полезут - просветил мужчина, - А групповушки не будет, потому что я не привык делиться. - томно сказал он, подминая под себя девушку.
  Снежа устроила голову на подлокотнике, и внимательно посмотрела на всё еще чуть припухший нос собеседника. Хотя какие беседы в такой недвусмысленной позе?!
  - Больно? - спросила девушка, касаясь холодными пальчиками горбинки переносицы.
  И столько участия было в этом вопросе, столько жалости, что волк решил притормозить, и "перед тем как" всё же познакомиться. Не плохая же самочка...
  Наклонившись к Снежкиной шее, он шумно втянул ноздрями воздух.
  - Вкусно. Но я не узнаю твоего запаха. Из какой ты стаи?
  - Из стаи? Я не из стаи.
  - Одиночка? Да не может быть! Такую давно бы прибрали к рукам.
  - В каком смысле прибрали к рукам? - отрешенно спросила девушка, пропуская сквозь пальцы длинную волчью чёлку, - Я человек свободный. Меня никто не может прибрать к рукам.
  - Человек? - теперь была очередь ликантропа переспрашивать.
  - Человек. - кивнула девушка, продолжая поглаживать черные, как вороново крыло, волосы и испытывая желание почесать мужчину за ушком.
  Волк же разозлился.
  - Не хочешь говорить, не надо. Не больно то и хотелось знакомиться официально. Я между прочим тебе хотел сделать одолжение: вязка с сыном альфы, это всё-таки очень почётно. Но если ты хочешь перепихнуться по-тихому, пусть так.
  - Вязка с сыном альфы. Перепихнуться... Знаешь, калека, ты иногда такой бред несёшь, что у меня ощущение, что ты еще более пьян, чем я. Хотя... - Снежа задумалась, и выдала, - Ты сто процентов пьянее меня!
  - Вот это вряд ли, - улыбнулся мужчина, проводя рукой по стройному бедру в капроновом чулке.
  Горячие мужские пальцы сомкнулись под коленкой, и Снежкина ножка взлетела на талию волка. Ликантроп довольно заурчал и, чуть покусывая девичью шею, ладонями начал изучать каждый сантиметр её тела. От этих уверенных прикосновений девушка выгнулась, стремясь еще теснее прижаться к мускулистому сыну альфы.
  Снежа дрожала от возбуждения, и даже не пыталась сдержать рвущиеся с губ стоны. Никаких запретов, никаких барьеров, ни одной мысли в голове. Только желание. И даже не важно, что спровоцировало всю эту ситуацию: симанитская выжимка на карвунах или звериный магнетизм партнёра, Снежка просто хотела получить этого мужчину. Здесь и сейчас. Потребность почувствовать его, ощутить свою власть над ним, подчинить его себе... и самой подчиниться ему, эта потребность поселилась глубоко внутри, внизу живота.
  Сила прижавшего её к дивану доминанта напрочь выбила из её девичьей памяти все нормы и правила, годами вколачиваемые туда обществом. Только его действия, только этот плотный контакт их тел имел сейчас значение. Совершаемые волком возвратно-поступательные движения просто сводили с ума. Чувствуя сквозь ткань, как трётся о внутреннюю поверхность бедра его естество, Снежа и сама уже изнывала в нетерпении. А мужчина же, будто нарочно, пытаясь наказать, распалял и распалял, покусывая и посасывая всё, до чего только мог дотянуться. Но доступно ему было так мало: они оба до сих пор были в одежде!
  Голова закружилась, в глазах потемнело, и не в состоянии больше выносить эту сладкую пытку, девушка рванула рубашку волка. Пуговицы, звонко отскакивая от пола, разлетелись во все стороны. Мужчина не ожидал, что тонкие белые пальчики с такой силой вцепятся в его плечи. Волк глухо рыкнул, но девушке было уже плевать. На всё плевать. И, добравшись до широкой спины, она с упоением провела по ней ногтями, рисуя красные дорожки.
  Сын альфы часто задышал, пытаясь унять инстинкты. Её запах оказался непреодолимо, просто неописуемо восхитителен, и желание девушки, заполнившее комнату до краёв, итак распалило его слишком сильно. Распалило настолько, что он готов был поставить её на колени, и взять исконно волчьим, нашёптываемым на ухо самой природой, способом. Но ликан остановил себя. Сейчас с ней он не хотел быстро. Он желал насладиться. Впитать в себя её аромат. Заставить её стонать в изнеможении и молить его двигаться быстрее и быстрее.
  Если бы волк знал Снежку, то он десять раз подумал бы, прежде чем доводить юного филолога до такого состояния. Филологи же вообще люди тихие. Иногда даже слишком. И незаметные. Интроверты. В большинстве своём скромные и закрытые, они предпочитают уткнуться носом в свои книги, и жить в параллельном литературном мире. Они не купаются в фонтанах и не писают на памятники... до определенного момента.
  В жизни каждого филолога может настать страшный день: день, когда он слетает с катушек. Именно эта дата сегодня была в Снежкином календаре благодаря симанитке. Поэтому Снежка была пьяна, возбуждена и отважна. Вот только фонтанов и памятников поблизости не было. Зато был волк. И волк был глупый...
  Если бы волк был умный, то он бы вспомнил, как она поймала стопку, как разбила ему нос, как её острые шпильки заставили хромать на одну ногу больше десятка человек на танцполе, и как целиком и полностью она отдавалась танцу на сцене. Умный волк понял бы, что сегодня для этой девушки нет запретов. Сегодня все играют по её правилам. Умный волк дал бы Снежке то, что обещал и чего она так жаждала. Но сын альфы был похоже непроходимо глуп, так как продолжал всё сильнее и сильнее распалять итак плохо контролирующую себя недавнюю студентку.
  Снежа уже поскуливала от желания, извиваясь под ним, и царапая волчью спину в кровь. А он всё мучил её долгими страстными поцелуями, оставляя на мягкой светлой коже красноречивые отметины... Всё! Всё, всё, всё!!! Невозможно больше!!!
  Снежа уцепилась за ремень, мельком отметив выпирающее чуть ниже доказательство обоюдности их потребностей, и яростно рванула, стремясь оказаться сверху. Манёвр удался на славу: волк, погруженный в свои ощущения, не успел сориентироваться, и потерял равновесие. Только вот ширина дивана подобных военных действий не предполагала. Недолгий полёт, и сын альфы на полу, на спине, под Снежкой. Побежденный и в полном её распоряжении, как Снежана и планировала, вот только...
  Волк захрипел и перекатился на бок. Красное от натуги лицо исказила гримаса боли, и он с трудом сдержал стон. Стройные ножки, которые он несколько секунд назад самозабвенно ласкал, мироздание немилосердно снабдило коленями. Прекрасными, умопомрачительными коленями, на которые пускали сегодня слюни все мужчины, стоявшие возле сцены и наблюдавшие восточный танец голубоглазой бестии. Эти точёные острые колени, как выяснилось, были не только красивые, но и меткие... "Доказательство обоюдности" с волчьей стороны в момент приземления было нещадно одним из этих колен обнаружено (на ощупь) и попрано.
  И это самое "доказательство" находилось уже в таком состоянии, в котором встреча с коленом смерти подобна.
  Вот волк и умирал в муках на полу vip-кабинки ночного клуба "Бестиарий". Будь трижды проклят и этот пол, и эта кабинка и весь этот клуб!
  - Оооох, - хриплый стон волка сподвиг Снежку перекатиться на бок, и проверить, что там с калекой опять случилось (и почему этот дурак остановился на самом интересном), но стоило девушке приподняться, как к волчьему стону присоединился её собственный:
  - Ой, - пискнула Снежа, когда комната закружилась. Так закружилась, как не кружилась еще никогда в жизни.
  "Всё, мать, это дно. Ты допилась до вертолётиков" сокрушенно пронеслось в её голове.
  Дурнота подступила к самому горлу, и Снежка с трудом выговорила:
  - Мне плохо.
  - Да? Тебе плохо? Нет, блин, это мне плохо!!!
  Зло ругнулся свернувшийся клубочком на полу ликантроп.
  - Пожалеть? - сердобольно предложила пять минут назад студентка.
  - В смысле добить?! - еще экспрессивнее вопросил мужчина.
  - Ты чего истеришь?
  Снежка сжала виски, и попыталась сконцентрироваться на валяющемся невдалеке теле. Симанитка вела себя в организме девушки более чем странно, и весёлое опьянение сейчас сменилось на жутчайшее похмелье. Такое ощущение, что эти метаморфозы произошли прямо во время их недолгого падения.
  - Снежана, ты меня потомства лишила!!!!!
  - А можно не так громко? - морщась попросила девушка.
  Вечно эти мужчины всё преувеличивают. Как дети малые. Болеть не умеют нисколечки, и готовы писать завещание при первых признаках простуды.
  - Потомство это дело наживное... - пьяный филолог в Снеже уснул, зато проснулся похмельный философ!
  - И каким местом я его по-твоему должен наживать?
  - Ну, что ты, маленький? Объяснять надо? - голова у Снежки не просто раскалывалась, она уже трижды взорвалась, - Ооооо, как же хреново.
  Постанывая, девушка заползла на диван, и приложив ладошку ко лбу проникновенно попросила:
  - Зай, а дай водички, а?
  Волк зарычал. Зай? Зай?! Сына альфы приложить по ... по самому дорогому, унизить физически, а потом еще и морально издеваться? Превозмогая адскую боль (и стараясь не сводить вместе колени), мужчина встал на четвереньки. Гнев унять никак не получалось, и, стоило ему взглянуть на этого развалившегося на диване Карлсона, стонущего "Я самый больной человек в мире", как он чуть не отпустил оборот.
  Клыки удлинились, а по хребту, от самой шеи и до копчика, выступила полоска серой шерсти. Но ликантроп, встряхнувшись, взял своё тело под контроль.
  Только глаза теперь ужасающе хищно желтели.
  - Снежик, тебе сейчас придётся очень постараться, чтобы я тебя простил. Вот прямо очень-очень.
  Пытаясь представить болезненные хрипы в виде страстной хрипотцы, зашептал волк.
  - Давай-ка с дивана сползай, и вставай на карачки. Раз ты по-другому не умеешь. И будешь сейчас меня уверять, что я единственный, неповторимый, самый лучший из всех, кто у тебя был, и вообще у тебя никого не было, я первый. В твоих же интересах, чтобы я тебе поверил. Поняла? Давай сюда. Быстро.
  - Какие карачки? Итак голова раскалывается...
  Простонала в ответ девушка, пропустив мимо ушей всю патриархальную чушь. Хотя если быть честной с самой собой, то и голова уже не раскалывалась. Так, небольшой дискомфорт и только.
  - Снежана, не беси меня. Я итак не добрый.
  Сын альфы как никогда чувствовал себя злым и страшным серым волком... который знает толк в поросятах.
  - Искалеченные люди вообще добрыми редко бывают. Я вот тоже, как недавно получившая травму чувствую, что мой уровень человеколюбия как-то резко упал.
  - Щас еще кто-то вслед за своим уровнем человеколюбия резко упадёт. Снеж, лучше спускайся сама, и делай что говорю.
  В ответ молчание. И обычно ведь молчание - знак согласия. Но вот в Снежкином молчании ни разу никакого согласия ликантропу не слышалось, что взбесило еще сильнее. И лежала девушка удачно: стройные прямые ножки с изящными щиколотками свисали с края дивана как раз в пределах волчьей досягаемости.
  Рывок.
  Снежка пискнула, и жестко приземлилась мягким местом о твёрдый пол. Словно тряпичную, мужчина еще одним движением подтянул её под себя, перевернул, и обхватив поперек туловища приподнял, поставив на те самые, ранее озвученные карачки.
  - Вот так.
  Рыкнул сын альфы, вновь дурея от Снежкиного запаха. От её близости. Может действительно так правильнее? Ведь так завещано самой природой, и она, накрытая его телом, подмятая под него, ощущалась именно там и так как надо, абсолютно на своём месте... Сразу следовало это сделать, а потом уже играться, доводя так вкусно пахнущую женщину до края, до изнеможения, до поскуливания.
  Волк припал к тонкой белой шейке, к тому месту, где под кожей рваным ритмом бился пульс. Провёл шершавым языком, наслаждаясь этим вкусом, этим звуком. Звуком её сердца.
  На фоне этой прекрасной ритмичной пульсации, звук разлетающейся в щепу древесины был поистине подобен грому. Выломанная дверь за спиной увлёкшейся парочки врезалась в стену, оставляя латунной ручкой на обоях дыру и вмятину в кирпиче, что, крошась, ссыпался сейчас на пол.
  Доли секунды. Жалкие доли секунды, которых волку не хватило.
  Он обернулся. Он хотел встретить врага лицом к лицу, и кто бы не желал сейчас эту самку, он бы бился с ним. И победил бы, чтобы у своенравной Снежи не осталось сомнений, что случка с сыном альфы, это действительно очень престижно. Быть окутанной его запахом, чтобы каждый оказавшийся рядом самец знал, что она его, под его защитой, и только он имеет право...
  Но, как уже довелось убедиться, волк был глуп, а вот ворвавшийся в комнату соперник - напротив хитёр. Поэтому волчья морда, которая сейчас представляла собой очень даже симпатичное лицо молодого мужчины лет тридцати - тридцати двух, в процессе разворота встретилась с увесистым бронзовым бра. Именно таким бра, которые висели в коридоре.
  И если бы соперник попал в челюсть, то он бы эту самую челюсть сыну альфы сломал, но волк остался бы в сознании. И волк бы сражался. А если бы соперник попал в висок, то даже сын альфы вряд ли выжил бы после такого удара. Волк бы умер.
  Но соперник попал в скулу. И удар был сильный. Очень сильный. К сожалению, не чугунная голова ликантропа от столкновения увернуться не смогла, и свет для мужчины померк.
  Когда волк без сознания повалился на пол, так бесцеремонно ворвавшийся в комнату блондин резко поднял Снежку с колен, и потащил на выход, не прекращая обеспокоенно тараторить:
  - Жаныч, пожалуйста, только скажи, что я успел...
  Выйдя из комнатки, он буквально впечатал филолошку спиной в стену, прямо возле косяка, и, не стесняясь, внимательно её осмотрел и ощупал, особое внимание уделив шее и плечам. Даже платье приспустил, что Снежку немного смутило, хотя она всегда относилась к этому мужчине (сейчас повзрослевшему и уже очень даже симпатичному мужчине) только как к брату.
  - Успел. - удовлетворенно выдохнул Роман, и отступил на шаг, - Как-то не хочется мне из-за твоих увеселений потом с Ильёй Сергеевичем объясняться. Да и уши мне мои дороги, как память. Стой, не двигайся.
  - Ромыч, ты вообще что творишь?! Ты ж моего калеку убил!
  - Твоего калеку еще хрен убьёшь. - раздраженно заверил друг детства, выуживая из внутреннего кармана компактный перцовый баллончик. - Жив он. И скоро очухается. И нам в этот момент надо быть подальше от клуба 'Бестиарий'. Большое тебе, кстати, человеческое спасибо, мне теперь сюда вообще дорога заказана. А мне тут, между прочим, нравилось.
  - Почему?
  - Потому, что он то меня не запомнил, - Ромка кивнул подбородком в сторону распластавшегося на полу ликантропа, - А вот Макс, с которым я сцепился и нос сломал, точно хрен забудет. На, лицо прикрой.
  Ромка протянул Снежке белый платок.
  Снежка улыбнулась: в этом весь Ромка! Ну кто еще в наше время пользуется тканевыми платками? Все давным-давно покупают компактные и удобные упаковки бумажных. Дёшево и сердито. А вот Ромка носит выглаженный белый хлопковый платочек...
  - Снежка, нос. Дыши через платок. - строго напомнил он, и шагнул в комнату.
  Когда Ромыч начал распылять предназначенный для самообороны перцовый спрей в крохотной комнатушке без окон, Снежа пришла к выводу, что не одна она сегодня перепила: на трезвую голову такое делать никто не станет. Это просто сумасшествие. Блондин же планомерно и тщательно покрывал сантиметр за сантиметром все поверхности в привате замечательным ядрёным составом. Нос свербел, глаза горели, из них лились потоками слезы. Вдохнуть становилось всё сложнее, и даже то, что Снежка отошла шагов на десять, ситуации не спасало. Да когда ж этот баллончик закончится то?! Это не средство самозащиты, это какое-то военное химическое оружие!!!
  Перевернув калеку на спину, Ромка сбрызнул его одежду остатками спрея, и как ошпаренный, выскочил из страшной газовой камеры.
  - Пошли. Скорее. - выдавил блондин, хватая Снежку за руку и утягивая дальше по коридору.
  Рома бежал, и Снежка с трудом успевала за ним на своих высоченных каблуках. Слёзы застилали глаза, и ощущение было, что эти самые глаза вместе со слезами просто вытекли. Снежка чихала, кашляла, но Ромыч упорно тянул её темными узкими служебными коридорами, лесенками и переходами вперед.
  Когда ребята вывалились на улицу, Снежка рыдая с упоением втянула свежий прохладный весенний воздух, коего на темной пустой парковке было превеликое множество.
  Ромка что-то искал, подслеповато вглядываясь распухшими красными глазами в черноту марта, и когда на противоположном конце паркинга сначала моргнули аварийкой, а потом и вовсе посигналили, бодренько припустил в ту сторону.
  Снежку впихнули на заднее сиденье иномарки, Ромыч устроился рядом, и стоило его двери хлопнуть, как машина стартовала.
  - Про то, замёл ли следы, не спрашиваю. Чую, еще как замёл.
  - И устроил нашему сыну альфы насморк на месяцок другой. - кивнул в ответ Ромка.
  - Вас домой? - уточнил водитель, открывая все четыре окна.
  - Ага. Жан, не лезь!
  Ромыч ощутимо стукнул девушке по пальцам, которыми она пыталась почесать глаза. Изувер!
  - Сейчас Илье Сергеевичу с рук на руки сдам, и со спокойной душой пойду вешаться.
  На вопросительный взгляд водителя, Рома пояснил:
  - Я Максу нос сломал.
  - Уууууу! Смертник!
  - Зато не кастрированный смертник. Умру мужчиной.
  - Ты же про уши говорил... - рассеянно вставила Снежка, которую всё больше и больше почему-то клонило в сон.
  И было уже даже плевать на резь в глазах, свербёж в носу и першение в горле. На всё плевать. Только спааааать... Гадкое всё-таки пойло эта симанитка.
  Уже заваливаясь в беспамятстве на Ромкино плечо, она услышала в ответ:
  - Быть купированным не более приятно, чем быть кастрированным. По крайней мере мне так кажется... И не дай боги прочувствовать истинность моих умозаключений.
  
  3
  
  СТАРЫЙ АЛЬФА
  
  Илья Сергеевич ненавидел такие вечера. Он сидел в уютном кресле, закинув ноги на пуф, и листал СпортЭкспресс в тишине, нарушаемой лишь шелестом страниц.
  Дома. Один. В то время как его пара охотилась.
  Охотилась! А он тут... Илье Сергеевичу хотелось взвыть.
  Они выезжали четырежды в год. Тот необходимый минимум, чтобы просто не сойти с ума от раздирающих на части инстинктов. Дважды, летом и зимой, волчья пара уезжала в совместный "отпуск", и эти, вырванные зубами у мира, две недели были настоящим чудом. Забраться подальше в старые леса, где не ступала еще нога человека, и не вылезать из шкуры до самого последнего дня, наконец-то отпуская себя на свободу, и потворствуя всем своим желаниям. Абсолютно всем. Бегать быстрее ветра, охотиться, убивать. Свежее мясо, только что загнанное, еще тёплое... Илья Сергеевич гулко сглотнул.
  Или весной и осенью, когда они уезжали по очереди. Едва один возвращался, второй покидал дом. Всего на недельку, но было достаточно. В это время волки не рисковали, не уходили от логова слишком далеко, но даже эта малость позволяла сбросить напряжение, чтобы вновь почувствовать себя целым.
  Пара Ильи Сергеевича сейчас именно этим и занимается на границе Башкортостана и Челябинской области. Лариса поехала первой, потому что из-за проблем на работе уже едва не кидалась на стены, а Илья остался контролировать Снежку.
  Снежку...
  Мало ему нервного зуда рвущегося из-под кожи зверя, так ещё и эта мелочь гулять ушла. И понятно же, что она давно не щенок, но тот факт, что выдача диплома в марте, почти в брачный сезон, очень нервировал. Илья Сергеевич предпочел бы, чтобы она сейчас корпела над учебниками, а не пила с друзьями... через месяцок он бы её лично в какой-нибудь клуб выпиннул: к тому моменту все вервольфы уже переженились бы, и не пытались пристроиться с матримониальными планами к любому движимому (а иногда и "недвижимому") объекту.
  А это вообще не объект, это его дочь!!!
  Илья Сергеевич тяжело вздохнул, и попытался вчитаться в статью про биатлонистов.
  Но ведь от Снежки не пахнет. Они воспринимают её, как обычного человека. Таких сотни вокруг. Оборотни очень редко обращают внимание на обычных человеческих женщин, еще реже женщины отвечают на их "незатейливые" предложения на одну ночь. И ничего удивительного: влечение и возбуждение редко затмевает животный страх, что неминуемо проявляется в человеческой душе, стоит только вервольфу оказаться слишком близко. Так что волноваться, по-сути, не о чем. Снежик там со своими институтскими, а этих Илья Сергеевич лично обнюхал в первый же день учёбы - оборотней среди них нет. Правда за то, что заявился тогда в институт он много чего выслушал (а фраза: "Папа, я не ребёнок!" вообще с полсотни раз прозвучала). Нет, оборотней там нет.
  Так. Стоп. Биатлонисты... биатлонисты...
  Да к чёрту биатлонистов!
  Волк сложил газету, и, рывком поднявшись из кресла, отправился за сотовым. Он просто узнает, всё ли в порядке, поздно ведь уже.
  Гудок. Второй.
  Когда острый волчий слух уловил переливчатую мелодию знакомого рингтона из подъезда, Игорь Сергеевич нахмурился. Звук раздавался на лестнице, этажом ниже. Пройдя через квартиру, и распахнув входную дверь, он уставился на Романа, бодрым шагом поднимающегося вверх со Снежаной на руках. Блондинистая голова дочери покоилась на плече оборотня, и Игорь Сергеевич с трудом подавил порыв вцепиться кое-кому в глотку.
  - Это не я, - стараясь, чтобы голос испуганно не дрогнул, заявил волк.
  Рома остановился прямо напротив старого альфы, и стоило Игорю Сергеевичу глубоко вдохнуть, как молодой волк с не до конца раскрывшимся потенциалом беты втянул голову в плечи.
  В нос ударил острый запах перцового баллончика, но даже сквозь него удалось различить еще ряд ароматов, которые старому альфе совсем не понравились: десятки едва ощутимых запахов полукровок. Илья Сергеевич зло сжал челюсти, и волны обычно тщательно сдерживаемой силы накрыли Романа с головой.
  - Где взял? - уточнил волк, прожигая единственного находящегося в данный момент в сознательном состоянии собеседника.
  - Бестиарий. - ответил собеседник, который под прессингом силы альфа-самца уже практически мечтал присоединиться к Снежке в её спасительном бессознательном.
  - Заноси.
  Коротко бросил хозяин, и отступил в сторону.
  Сгрузив тело девушки на диван, Рома приготовился огребать люлей. Хотя он до конца и не понимал за что, но хвост предательски поджимался, а значит люли близко.
  Илья Сергеевич сноровисто осмотрел плечи и шею дочери, но ни там, ни на ногах укусов не обнаружил.
  - Успел? Она не обращалась?
  - Успел.
  Услышав, каким страдальческим тоном было сказано это "успел", альфа переспросил:
  - И чего тебе это стоило?
  - Мне, треснувшего ребра, а Максиму, сломанного носа.
  Старый волк склонился, подхватил прядь Снежкиных волос, и, принюхавшись, уточнил:
  - Она не с Максимом была. Вольский?
  - Да. Младший.
  Альфа оскалился.
  - Вот же гадёныш. И как только пересеклись? - но вопрос про пересечение был риторическим, а вот другая информация была Илье Сергеевичу сейчас действительно интересна, - Ему, надеюсь, это тоже дорогого стоило?
  - Ооо, Вольский вообще за троих расплачивался, и еще пару месяцев будет поминать недобрым словом сегодняшнюю ночь. Снежка ему нос разбила, а я огрел по морде лампой, и по самые уши залил из перцового баллончика. Так что в стае Вольских минус один загонщик.
  - Минус один загонщик, это хорошо... - задумчиво пробормотал альфа, продолжая осматривать дочь, - Точно не обращалась?
  - Был момент, когда я её на полчаса потерял, но судя по внешнему виду... да и по висящему в той комнате запаху... нет, она не обращалась. Платье в порядке. Цело и даже на месте.
  Мужчины задумались. Каждый о своём. Постояли, молча, а потом альфа произнёс:
  - Ладно, пойдем выпьем напоследок.
  Рома пошёл, но всё же глянул на Илью Сергеевича вопросительно: успокоился же, всё нормально, всё живы, физически и психологически здоровы, Чего теперь "напоследок"?
  - Напоследок, напоследок... - уверил альфа, - Ларочка в пятницу вернётся, и настанет "последок".
  Тогда Рома и понял, почему поджимался хвост.
  
  4
  
  СЕРЫЙ
  
  - Эй, давай-давай, брат.
  Макс похлопал своего будущего альфу по щекам, пытаясь привести того в чувство.
  - Очнулся?
  Очнулся... только вот лучше бы ликантроп вовсе не приходил в себя. Голова звенела, как церковный колокол, в носу невыносимо зудело, горло першило, а взгляд никак не фокусировался на морде беты.
  - Где?
  - Мы? В 'Бестиарии' пока. Я тебя просто подальше от этой долбаной комнаты оттащил.
  Волк сидел на полу, прислонённый к стене. И, наверное, должен был быть сейчас очень благодарен своему другу за помощь, но мысли его были только об одном:
  - Снежана где?
  - А вот с этим сложнее. Блондиночка смылась.
  Еще не до конца оклемавшись, но не намереваясь более валяться тут, как мешок с картошкой, сын альфы поднялся. Неутолённое желание отдавалось болью. Ему нужна была эта женщина. Её тело, её стоны, её запах... Немедленно!
  Вервольф втянул ноздрями воздух, чтобы пройти по её следу, и с ужасом осознал, что ничего не чувствует. Нос распух и обоняние отшибло напрочь.
  - Что за... - начал волк, но мгновенно сориентировался, - Перцовый баллон?! С**а!!!
  Вольский оскалился полуволчьей пастью, и даже не услышал ответа беты. Из-за того, какие сильные эмоции испытывал сейчас сын альфы, у него началась трансформация. Настоящее звериное бешенство накрыло ликана, из-за чего он не смог больше даже ровно стоять на изменённых лапах. Опустившись на четвереньки, Вольский выгнулся дугой, завершая неприятно болезненный процесс перестройки, и утробно зарычал. Крупный серый самец теперь тер лапами нос, пытаясь вернуть свой нюх, и злобно сверкал жёлтыми глазищами от понимания, что попытки тщетны. Стоило только Максу приблизиться, как будущий альфа кинулся, почти сомкнув стальные челюсти на горле беты.
  - Ты мне потом ухо оторвёшь, - вздохнул мужчина, - Но лучше так, чем...
  Макс не договорил. С силой пнув Вольского под рёбра, он заставил разъярённого зверя отступить на два шага. Сын альфы уже приготовился прыгнуть на противника, но бета беспардонно захлопнул у него перед мордой дверь кладовки. Дерево впечаталась в косяк с такой силой, что с полок посыпались коробки с хлоркой, а многострадальный нос принял на себя еще и удар швабры.
  Когда возникала острая необходимость, 'красавчик' не церемонился. Даже с 'калекой'. Он был хорошим бетой.
  
  
  ПОЛНЫЙ ТЕКСТ РАЗМЕЩЕН НА САЙТАХ ЛИТ-ЭРА И ПРОДАМАН
  https://lit-era.com/book/simanitskaya-vyzhimka-na-karvunah-b12734
  
  

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 14.04.2018

  
  Глаза белой были закрыты, она даже не проснулась от моего возгласа, лишь громче заскулила.
  С трудом подавив в себе желание кинуться на самца, когда полураздетый бета опустился на колени и склонился над волчицей, я постарался выкинуть всё лишнее из головы.
  Макс открыл на катетере специальный клапан и ввёл препарат... но ничего не изменилось. Ей должно было сразу стать легче!
  Ладно. Тихо. Сейчас подействует. Просто нужно чуть-чуть подождать.
  Но время шло, а ничего не менялось. Даже наоборот: кажется, белой становилось хуже.
  Я отсчитывал секунды, всё сильнее прижимая Снежу к полу, и на сто двадцать четвертой меня начала накрывать паника. Две минуты. Прошло уже две чертовых минуты, а ей всё еще больно.
  Белая завизжала. Громко, с таким надрывом и душевной болью, что я увидел, как мои руки мгновенно покрылись гусиной кожей. По венам из живота в кончики пальцев хлынул жидкий азот и сердце споткнулось. Я прильнул к волчице всем телом, умоляя потерпеть, требуя выжить, и что-то обещая... я не помню, что говорил. Наверное, я нёс какую-то чушь, но единственное, что меня волновало, это её жизнь.
  Визг оборвался на высокой ноте и волчица, вздрогнув, открыла глаза.
  Она не понимала где находится и что происходит, поскуливая и мутным взглядом обводя комнату, а я всматривался в голубые глубины и даже вздохнуть боялся. Судорожно глотнув воздуха, когда лёгкие уже начало жечь, я переместил руку к морде белой, поворачивая, заставляя самку посмотреть на меня.
  Узнала. Потянулась ближе и на это едва заметное слабое движение внутри всё отдалось теплом.
  - Потерпи, сейчас полегчает. Уже должно стать лучше. Ведь не так сильно болит, правда? - тихо сказал я, пытаясь выдать нарочито бодрый тон.
  Снежа замолчала, перестала скулить, просто смотрела на меня. Глаза в глаза. А потом по белой шерсти скатилась слезинка.
  - Да что ж ты делаешь-то? - прошептал я, уткнувшись лбом в шею волчицы.
  Меня просто разорвало изнутри и вывернуло наизнанку. Всё. Можно раскладывать останки по коробкам из-под обуви и хоронить на заднем дворе.
  По телу прокатилась дрожь.
  Я никогда не видел, чтобы волчицы плакали. Не в животной ипостаси.
  Я никогда не думал, что чьи-то слёзы смогут такое со мной сделать. Даже когда рыдала Боженка, со мной подобного не происходило. Когда я видел слёзы сестры, мне хотелось встать и что-то сделать, в первую очередь порвать того, кто заставил её плакать, чтобы моя сестрёнка снова была счастлива.
  Когда же я увидел слёзы Снежаны, мне стало так больно, что захотелось просто сдохнуть.
  Но я ведь никогда раньше ни о чем подобном не думал. Не позволял себе, словно слабаку, опускать руки. Никогда не сдавался. Я всегда дрался. Всегда защищал своё...
  И дело не в слезах. Дело во взгляде. Из глаз белой на меня смотрел приговоренный. Тот, кто уже примостил голову на плаху и лишь ждёт, когда острая сталь оборвёт мучения, чтобы перестать чувствовать разъедающий душу страх... Чуть повернув голову вправо и бросив взгляд на бету, я лишь уверился в своей догадке.
  - Снеж, я не знаю точно, что сейчас происходит, но то, что творится... Я... Пожалуйста, постарайся взять под контроль свои эмоции. Ты причиняешь боль и мне, и Максу.
  Белая шевельнулась и, судя по тому, как окаменело её тело, теперь она, как и я, увидела взрослого сильного мужчину, лежащего на полу буквально в паре метров от нас, свернувшегося калачиком и закусившего кулак, чтобы не выть в голос.
  По комнате прокатилась волна ужаса. Теперь я знал, на что обратить внимание, и почти смог отделить её эмоции от своих. Почти... но всё же нет. Макс же сжался еще сильнее. Мне, как альфе, было проще. Что творилось с бетой, даже представлять сейчас не хочу.
  - Снеж, всё нормально. Пожалуйста, успокойся. - фраза отозвалась лёгким раздражением, - Да, согласен, я тоже не люблю, когда мне такое говорят. Точнее не оставляю подобные высказывания без последствий. Давай мы с тобой попробуем разобраться, из-за чего ты так разволновалась, и ты поймёшь, что поводов нет.
  Видимо повод всё же был, так как давление лишь усилилось.
  Почувствовав себя сапером, я потянулся к проводу другого цвета:
  - Давай я попробую перечислять причины, и мы с тобой выясним, что тебя так выводит из себя, хорошо? - проговорил, приподнимая голову, и вновь заставил Снежу смотреть мне в глаза, - Да, рана у тебя на боку не лёгкая царапина, но она не смертельна. Её зашили, обработали и через пару дней всё заживет. Ты же оборотень. Да, ты не знала об этом, но на нас всё затягивается в считанные часы. Поверь мне.
  Я не успел еще договорить, когда почувствовал отказ. Просто ощутил 'нет, не то говорю', на ранение волчице сейчас плевать. А потом перед глазами встал образ матери. Я буквально почувствовал то почти забытое уже тепло, уют и защищённость, которые всегда были рядом с ней. То ощущение семьи... И отца. Умного, сильного, родного, который всегда защитит и решит любой вопрос...
  Вот только к отцу я даже в самые лучшие наши времена так не относился. Это не я. Это она так любит папу. Это её...
  - ...родители. - продолжил я свою мысль в слух, - Твои родители.
  Белая дернулась, но я не позволил.
  - Тише. Тише. Не надо. Я всё решу. Всё будет хорошо. Лежи и постарайся перекрыть эмоциональный поток, ты альфа и сила твоя завязана на эмоциональном фоне. Твои эмоции помогают тебе управлять стаей и наказывать провинившихся или зарвавшихся волков. Понимаешь? Сейчас ты наказываешь Макса, выливая на него всю свою боль. Прекрати это, Снеж. Представь вокруг себя стену. Закрой глаза, и собирай её снизу вверх. Постепенно, по кирпичику, ряд за рядом. А твоим родителям я сейчас позвоню. Я всё улажу.
  Я чувствовал, как она боится довериться. Но выбора нет, и белая закрывает глаза.
  - Умница. - шепчу я, проводя носом по её подбородку и аккуратно вставая.
  На рубашке кровавое пятно. Черт, только бы швы не разошлись.
  Подхватывая под руки Макса, почти волоком вытаскиваю его на улицу, всё дальше и дальше унося друга от дома.
  Самостоятельно передвигать ноги бета смог только метров через триста, а более менее пришел в себя лишь в полукилометре от шале. Я же всё это время висел на телефоне. Вызванивал сначала Хвойнова, ведь у его женщины, которая была с белой в торговом центре, должен быть номер Волковых. И номер был, вот только ни мать, ни отец Снежаны мне так и не ответили. Именно этого я и боялся, и именно поэтому не хотел говорить там, где белая могла бы меня услышать.
  В итоге я набрал Аню.
  - Да, Димитр Виславович. - уже после первого гудка откликнулась помощница, несмотря на несусветную рань.
  - Аня, запиши номера. - быстро продиктовав оба, я всё же переспросил, - Записала?
  - Да.
  - Запеленгуй. Работай через Добронравова. Это семейная пара. Альфы. - Аня была слабой волчицей, поэтому мне обязательно нужно было предупредить её об этой особенности объектов, - Их нужно вывезти в безопасное место и ненадолго запереть. Вопросы есть?
  - Можно действовать через наших самцов?
  'Наших' самцов осталось пятеро. Верные. Моя стая которую я скоро заберу.
  - Да. - подтвердил я, и, прежде чем девушка отключилась, вспомнил, - Стоп. Сама, пока ребята их ищут, пытайся дозвониться, и, если получится, скажи, что их дочь жива и в безопасности. Надеюсь так они не наделают глупостей. Отзвонись мне по итогу.
  - Да, Димитр Виславович.
  Я сбросил вызов и наконец-то остановился. До дома был почти километр, а я до сих пор ощущал слабые отголоски её эмоций. Белая.
  - Живой? - аккуратно пихнул я бету в плечо, но волк всё равно покачнулся.
  - Это какой-то кошмар. Я думал, я там сдохну...
  Я лишь молча кивнул.
  - Это из-за того, что она белая?
  - Скорее всего. - ответил я на по сути риторический вопрос.
  Ведь, если задуматься, я почти ничего не знаю о том, что собой представляют белые. Как они влияют на других волков? Почему подлежат истреблению?
  Чушь о том, что белые бешеные животные, а не вервольфы, и их нужно убить первыми, пока они не убили тебя, была ложью - достаточно было раз взглянуть в глаза Снежи, чтобы убедиться в этом. Кажется, говорили еще, что белые переносят какую-то болезнь, но это скорее были фантазии воспалённого сознания, иначе ни один альфа не позволил бы своим волкам бросаться и рвать белых на части. Если бы белые действительно являлись переносчиками какого-либо вируса, их отстреливали бы, как бродячих собак, и сжигали бы... Но отец учил, что белым нужно перегрызать горло. Что врага надо рвать безжалостно, пока тело его не перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях...
  Нет. Белые не больны и не безумны от бешенства.
  
  
  
  Если интересно, как выглядит ЯТЬ, то вот она ТЫЦ СЮДА
  
  
  
Оценка: 8.50*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"