Сегодня, наверное, сумма каких-нибудь чисел
искусственной даты, придуманной временно кем-то
пробившим под утро восточность кругляшкой лучистой
и мусор ночной пересыпавшим в глотку пакета,
набитого прошлым - безжизненным и бесполезным,
гормонами роста с наивным младенческим бредом,
куда доброволец проснувшийся вряд ли полез бы,
постольку поскольку темно там, опасно и вредно.
Сегодня опять наступает вчерашнее завтра,
стартуя из точки причальной в открытое море,
и нос отходящего судна приветственно задран,
и хор провожающих искренне свеж и задорен.
Воде беспокойной подобны часы и минуты,
какое-то солнце в каком-нибудь небе и тучи
присутствуют с целью какой-то и ждут почему-то,
когда состоится внезапно какой-либо случай,
земля и вода отливают зелёным и синим,
в одном и другом беспорядке сменяя друг друга,
а вот организму позавтракать хочется сильно,
и ум изнутри послесонной работой напуган.
Пора улететь бы куда или просто смириться,
отдавшись волнам и запутанно мелочным текстам, -
пора-то пора, да без крыльев какая ты птица
а круг-то спасательный - вот он, бескрылости вместо.
Ну да, понимаешь немного, что что-то не так тут,
но то, что реально - немного на правду похоже,
пока ты живёшь, подчиняясь немому контракту,
и в зеркало смотришь на чью-то знакомую рожу,
пытаешься быть, напрягаясь и жидкость глотая,
предчувствуешь то, что когда-нибудь кончится это,
мечты и надежды - такая вот мулька блатная,
а в том, что секретно, содержится мало секрета,
и как бы ни плыл - развлекаясь ли и загорая,
трудясь ли подсобным рабочим в моторном отсеке -
предчувствуешь вечер и то, что он не за горами, 
и ночь, от которой уснёшь, вероятно, навеки.
Но всё ведь не так, не настолько угрюмо и сложно,
всего лишь антрактом являются море и суша,
вершины с глубинами - непроницаемой ложью,
и с каждым мгновением времени старше и хуже
становится то, чем осталось отчаянно верить
на быстром пути пробуждения от до конечной,
и тело твоё кровожадные хитрые звери
давно поделили и ждут, улыбаясь беспечно, -
поэтому ты для чего-то, наверное, нужен
и чувствуешь боль удовольствия вечного вместо,
умеешь тонуть и не выплыть боишься, к тому же
приучен терпеть и мириться с режимом ареста, -
ну кто ж тебе скажет, болезный, что умер давно ты,
а видимый мир - это то, чего не существует,
и время похоже на цифры сгоревшей банкноты, 
как важное нечто - на глупость предельно простую.
Никто не ответит тебе на простые вопросы,
да ты и не сможешь придумать - зачем тебе надо?
Подводные гады глядят из пучины с угрозой,
а в небе ненастном гремит фейерверк канонадный,
и девки на палубе мокрой смеются и пляшут
под действием ритма, который хрипяще расстроен,
мазутные пятна и слив корабельной параши
с лазурью морской создают полигамность растворов -
и вроде бы да, позади ничего не осталось,
но как бы и нет - перспектива обманчива тоже,
нельзя просчитать даже самую мелкую малость
маршрута, который прибытия после проложен.
Когда-нибудь всё завершится, не рано - так поздно,
и станет понятно, что это всего лишь начало,
утонет балласт с пищеводом, костями и мозгом,
а память о судне ненужностью смоет с причала,
и ты улыбнёшься себе самому наконец-то,
очнувшись от опыта шоковой драматургии.
И солнцем взойдёт бесконечно прекрасное детство.
Такой вариант. Если знаешь - давай мне другие.


             *              *               *