Любовь Отраднева

Посвящается самой лучшей,

единственной - маме.

Жалко, что она не любит Дозоры...

Этим фиком я, видимо, прощаюсь с миром Лукьяненко. Действие происходит где-то сразу после инициации Городецкого.

* * *

Мама приехала неожиданно. В этот раз - без отца.

Хорошо хоть позвонила, и я успел проветрить квартиру от сигаретного дыма и позапихивать куда придётся раскиданные вещи. И поехал на вокзал.

- Мама, что-то случилось?

Она была грустна и задумчива. Ауру её я мог и не проверять, а в мысли заглядывать постеснялся. Родной человек всё-таки... И ещё она могла заметить по моему лицу - что-то во мне изменилось. А не расскажешь ведь, не признаешься.

- Не то чтобы случилось, Антон... Просто я почувствовала, что надо приехать.

- А почему одна, без папы?

- Папа занят, у него докторская. Он, между прочим, ещё не знает, что ты бросил аспирантуру и не будешь защищаться.

- Ты ему не говорила? - глупо переспросил я.

- Нет, и не знаю, как скажу. Он очень огорчится. Он никогда не поверит, что на свете существует такая работа, ради которой можно не дописать диссертацию и не получить степень.

- Мам, хорошо хоть ты понимаешь, что сейчас время другое. Да и я не носки в переходе продаю и не играю на бирже, а работаю вполне себе по специальности.

- Да я знаю... Антон, нам всё равно надо поговорить. Когда домой приедем.

* * *

Я ещё не перебрался со съёмной квартиры на ту, которую мне выделили от Дозора. Всё-таки плата была внесена до конца месяца, а я прекрасно понимал, как вытягивались в нитку мои родители, чтобы регулярно высылать мне деньги. Хотя там был и мой вклад - я как мог, так и подрабатывал...

Сейчас я только радовался, что мама пока ещё не увидит моих новых хором. Потом, конечно, всё равно узнает - но хотя бы сегодня не будет лишних вопросов и всяких подозрений: мол, попал ты, Антошка, в мышеловку...

Войдя в квартиру, мама вздохнула... нарисовала пальцем на зеркале в прихожей существо в стиле "палка-палка-огуречик" - она мне с детства так намекала, что пора вытирать пыль. Начала тихо ворчать, что я опять не убрал обувь, в которой сейчас не хожу. Мол, год у тебя не была, а у тебя валяется всё то же и на тех же местах!

Это были уже инсинуации. Но я не стал спорить. Только сделал честные глаза - что, мол, с меня и взять-то? - и пошёл заваривать чай. С печеньем. Полежавшим и наполовину раскрошившимся - но другого у меня не было.

Впрочем, мама привезла варенья. Как только тащила сумки? Это мне хорошо, я тяжести и не почувствовал...

Привет с саратовской земли сразу скрасил наше небогатое чаепитие. Правда, мама всё равно грустила, молчала и глядела на меня совершенно непередаваемым взглядом. Ох, это она всегда умела! Я ещё в детстве думал, что лучше бы она ругалась или даже дралась... А сейчас вздохнул и неловко попытался пошутить:

- Мам, что я натворил? Ты так смотришь, как будто бы я колоться начал...

- Хуже, - отозвалась она очень серьёзно. - Случилось то, чего я боялась. Ты стал таким же, как ТЕ. Тебе это передалось, как ни редко такое бывает. И они тебя нашли.

- Кто?! - я уже знал ответ, но боялся поверить.

- Эти. Так называемые Иные.

- А ты-то как и откуда о них узнала? - я хлопал глазами, в голове не укладывалось - мама и тот мир...

- Ох, Антон... - она ответила очень спокойно и по-будничному грустно. - Я была моложе, чем ты сейчас, когда ко мне подошли на улице и стали предлагать пройти посвящение.

- Ну, а ты что? - я уставился на неё и дал ответа.

- Отказалась. Сказала им, что мне претит сама идея избранничества. Что лучше я останусь обычным человеком и проживу жизнь спокойно.

- Ого! Мне говорили, что такое бывает. Только мне не верилось, что кто-то может выбрать другую дорогу.

- Они тебе наобещали с три короба?

- Они мне как раз сказали, что я смогу пережить все беды этого безвременья. А если не равнодушен - то смогу ещё и помочь людям.

- Ты ещё веришь, что это возможно? Тем более так, как предлагают они... Не вмешиваясь в политику, не вникая в мелкие людские проблемы, уходя в свой мир и только храня планету от абстрактного зла...

- Да не знаю я, что возможно и что нет. Просто назад не повернуть уже...

- Это плохо. Жаль, что я не приехала сюда чуть раньше. А впрочем... теперь это твоя дорога, которую ты сам выбрал, тебе по ней и идти. Просто не верь им на слово и никого не идеализируй.

- Хорошо. Я и так к ним отношусь с подозрением...

Потом мы сидели и молчали вдвоём. Я смотрел сквозь ресницы - и в первый раз видел ауру самого дорогого человека. Потенциально Светлую и по-людски очень чёткую, определённую.

Мама моя... Седина в тёмных волосах, усталые глаза... В тот вечер я впервые видел сквозь её нынешний облик - ту девочку, которой она когда-то была. Не вспоминал фотографии её в молодости - а чувствовал и ощущал. Как она разуверилась во многом - к счастью, не столько на опыте, сколько разумом и сердцем. Как сознательно отказалась от обретения способностей и пошла путём - да нет, не служения, а просто чистого сердца и воспитания... получается - меня? Получается - для чего?..

Ясно мне было одно. Как бы ни повернулась жизнь, как бы мы с мамой ни разошлись во взглядах на этот мир - нам хотя бы уже не надо ничего друг от друга скрывать.

Мы одной крови.

И не в избранности здесь дело.

Задумано: май 2007, Луговая

Записано: ноябрь 2007