Шри Ауробиндо
САВИТРИ

Книга  Вторая
КНИГА ПУТЕШЕСТВЕННИКА ПО МИРАМ

Песня IX
РАЙ БОГОВ ЖИЗНИ

Вокруг него сиял широкий яркий День.
Сверкание какого-то восторга Бесконечности,
Он заражал великолепьем своего счастливого веселья
Пространства счастья сердца, ставшего свободным,
И опьянял вином Всевышнего,
И погружал в свой свет, божественный и вечный.
Любимец, близкий друг Богов,
Он выполнял божественное повеленье - радоваться,
Властитель собственного наслаждения,
Хозяин царств ему принадлежащей силы.
Уверенный в блаженстве, для которого сотворены все формы,
И не касаемый ни страхом, ни страданьем, ни ударами Судьбы,
И не тревожимый дыханием летящего как ветер Времени,
Не осаждаемый плохими обстоятельствами,
Мир Дня дышал в надёжной, сладкой и беспечной лёгкости,
Свободный от непрочности земного тела, притягательной для смерти,
Далёкий от опасной зоны нашей спотыкающейся Воли.
Он не нуждался в обузданьи страстного биенья;
Он трепетал в объятьях тёплых и довольных чувств,
Дрожал от натиска стремительных чудес,
От пламени и зова алой пышной гонки жизненного импульса,
И жил в каком-то в драгоценном ритме смеха Бога
Расположившись на груди космической любви.
Освобождённый, сбросивший оковы, Дух Восторга,
Он пас свои стада, сверкающие солнцем, лунные отары
Вдоль поэтичной живости безгорестных ручьёв
В благоуханьи неземной, чудесной асфодели.
Там небеса окутывались тишиною счастья,
И беззаботное сиянье улыбалось на вершинах гор;
Там тихое журчание несказанного восхищения
Дрожало на ветру, касаясь очарованной земли;
В объятиях экстаза, постоянно повторяя
Свою невольную и сладостную ноту,
Часами изливался плач восторга.
Под аркой славы и покоя продвигаясь,
Наш путешественник, ступая по плато и размышляющему гребню,
Мог видеть словно в зеркале чудесном Мира-Мага
Загадочные образы полёта-избавления души,
Пересекал виденья сцен бессмертных удовольствий
И вглядывался в бездны красоты и пропасти блаженства.
Вокруг него был свет осознающих солнц,
Задумчивые радости великих символических творений;
Ему навстречу шли толпой алмазные равнины тишины,
Лиловые лощины и высокие хребты Благословения,
И узкие глубокие долины радости, и тихо напевающие водопады,
Леса наполненные царственным вибрирующим уединением;
Под ним лежали как мерцающие бриллианты мысли
Восторженно мечтающие города царей Гандхарвов.
Сквозь трепетанье тайн Пространства
В него вливались сладостью счастливые расплывчатые звуки музыки,
Он слышал близкий сердцу, извлекаемый незримыми руками
Плач арфы от игры небесных менестрелей
И неземных мелодий голоса,
Что воспевали вечную любовь
Под бело-голубыми лунными лучами атмосферы Рая.
Поодаль, сердце и вершина этой изумительной страны,
Стремились ввысь неописуемые Елисейские холмы,
Горящие закатом в трансе вечера.
И словно в неизведанные новые глубины,
Ныряла их основа в радостную тишину;
Их склоны опускались через нетерпенье голосов и смеха,
Пересекаемые толчеёй поющих ручейков,
Что поклонялись голубому небу их счастливым гимном,
Всё глубже вниз, в леса тенистой тайны:
Их пики, поднятые в молчаливую широкую мистерию,
Взбирались до величия за гранью жизни.
И боги жизни в ослепительных Эдемах
Впускали Ашвапати в их бессмертные гармонии.
Всё, что цветёт во Времени, там совершенно;
Там Красота была естественною формою творения,
Покой был чувственной и волновавшей чистотой.
Любовь там воплощала золотистые и розовые грёзы Жизни,
А Сила - завершённые, могучие мечты;
Желание взбиралось вверх как всемогущее стремительное пламя,
А Удовольствие имело стан богов;
Мечта гуляла там по автострадам звёзд;
Приятные обыденные вещи превращались в чудеса:
Захваченная неожиданным очарованьем духа,
И поражённая алхимией небесной страсти,
Сама суть боли становилась там могучей радостью,
Что исцеляла противостоянье ада и небес.
Здесь воплотились все высокие виденья жизни,
Достигнуты её блуждавшие надежды, золотые соты пойманы
Молниеносным языком медового гурмана-едока,
Все жгучие её догадки превратились в экстатические истины,
Могучие подъёмы напряженья стихли, уступив бессмертному спокойствию,
Освободили необъятные её желания.
В том райском царстве сердце, чувства совершенны,
И никакая низшая по тону нота не могла нарушить бесконечное очарование
Её (Жизни) горячей, безупречной сладости;
Её ступни уверенно шагали, направляемые интуицией.
Так после длительной борьбы, мучения души,
Он (Ашвапати) наконец обрёл спокойствие, небесный отдых,
И погружённое в магический поток безгорестных часов,
Его израненное тело воина
Лечилось в обнимающих руках Энергий,
Что не выносят ни единого пятна и не страшатся своего блаженства.
И в сценах, что запретны нашим бледным чувствам,
Среди чудесных запахов и удивительных оттенков цвета
Ему встречались формы, что обожествляли зрение,
Он слушал музыку, что может обессмертить ум
И сердце распахнуть до бесконечности,
Его пленяли еле различимые
Каденции, будившие оккультный слух:
И было слышно, как они приходят из невыразимой тишины,
Вибрируя от красоты беззвучной речи,
От мыслей, чересчур великих и глубоких, чтоб найти свой голос,
Тех мыслей, чьё желанье заново творит вселенную.
Размахом чувства, поднимавшегося пылкими стопами
К высотам невообразимого доселе счастья,
Вся аура его была преобразована в свеченье радости,
А тело тихо озарялось как небесно-голубая оболочка;
Его ворота в мир теперь распахнуты морями света.
Его земля, в наследство получив небесные способности, 
Дала приют могуществу, которому уже не нужно было
Пересекать закрытую таможню плоти и ума
И контрабандой проносить божественное людям.
Теперь она не уклонялась от высоких требований к ней
Способности без устали воспринимать блаженство,
И силу, что исследовать могла бы собственную бесконечность,
И красоту, и страсть, и отклики глубин,
И не боялась обморока радостного тождества,
Где дух и плоть сливаются во внутреннем экстазе воедино,
Стирая ссору между 'я' внутри и внешней формой.
Она из зрения и звука извлекала силу духа,
И чувство делала дорогой, чтоб достичь неосязаемых вещей:
Она дрожала от небесного влияния,
Которая для плана жизни ткёт субстанцию лежащей глубже, чем сейчас, души.
Земли природа встала, заново рождённая, товарищ небесам.
Достойный спутник не подвластных времени Царям,
И равный божествам живущих Солнц,
Он растворялся там в сиявших светом развлеченьях Нерождённого,
И слышал шёпот Игрока, всегда незримого,
Он (Ашвапати) вслушивался в голос, что прокрадывался в сердце,
Тянул его к груди желанья Бога,
И чувствовал как мёд его счастливой радости
Течёт по венам словно реки Рая,
И превращает тело в кубок для нектара Абсолюта.
Так, в неожиданных моментах проявляющего пламени,
И в страстных полускрытых откликах, 
Он достигал границ неведомых экстазов;
Высокое касание внезапно поражало его спешащее куда-то сердце,
Объятие напоминало о Чудесном,
Прыжком спускались вниз намёки чистого блаженства.
Под маскою Любви притягивала ближе Вечность
Своей ладонью накрывала тело Времени.
Хотя из тех Безмерностей приходит невеликие дары,
Бесценны радости, которые они приносят жизни;
В них можно видеть всё неописуемое Запредельное.
Огромнейшая капля из непознаваемого, высшего Блаженства
Залила тело Ашвапати, затопила всё вокруг его души,
Став огненным, безбрежным океаном счастья;
Он шёл ко дну в тех жгучих, сладостных просторах:
Ужаснейшее наслаждение, способное на части разорвать плоть смертного,
Восторг, что переносят только боги, теперь испытывал и он.
Неувядаемое наслажденье очищало Ашвапати в этих волнах
И превращало силу в нём в неумирающую мощь.
Бессмертие захватывало Время, уносило Жизнь.

Конец девятой песни

Перевод (второй) Леонида Ованесбекова 
2000 янв 30 вс - 2006 апр 26 ср, 2008 май 01 чт - 2008 июнь 09 пн,
2014 сент 18 чт - 2014 сент 24 ср