1

Борис Лексеич Суровешкин
Стишки щелкает, как орешки,
Что в общем, в частности и в целом
Мы вправе счесть полезным делом.

Живет с Пальмирой туч в соседстве,
Как птичка Божия, в чьем сердце,
Воспламененном страстью к Музе,
Уже нет места для иллюзий.

Что славы лавр? Что гонорары
И спорадические свары
Литературных активистов?
Плоть актуальна. Дух неистов.

Рассудка язвы лечит лечо
Под горним соусом, и нечо
В поэта злобно тыкать пальцем
И называть его страдальцем.

Величьем лирики контужен,
И ближним он, и дальним нужен
Как прошлогодний снег. К тому же
Бывают вещи и похуже.

Весь день он по квартирке ходит,
С пустой тетрадки глаз не сводит.
В душе унынье колобродит,
Шипя, как змей из-под колоды.
Такие фокусы в природе
Прелюдьи фортепьянной вроде.

Внезапно в ум его нисходит,
Как луч, фантазм в прикиде - дама,
Пространная, как панорама,
Глубинногрудая, как яма.

Помимо тесного корсета
Она в прозрачное одета,
Что позволяет суть предмета
Воочью видеть без лорнета.
И не секрет, что дама эта - 
Мечта голодного поэта.

Прощай, духовная диета!
Конец стабильности и света.
Олимп фильтруется базаром,
Угар желанья - Божьим даром.

И вот, в клубах плотского пара,
Уж не поэта зрим - котяру!
Радары врозь. Кровь в капиллярах
Гудит от устремлений ярых.
В мозгах - туман, в ушах - фанфары,
И вспыхивает взор, как фары.

Мертвенно-бледен, как ханурик,
В объятьях виртуальной бури,
Как будто обкурившись дури,
Он начинает каламбурить,
То хохотать, то брови хмурить,
Плясать и петь (но не халтурить!),
Короче, он не прочь амурить.

О, сублимация!.. О, тяга
К перу, что гонит нас с оттягом
Шар смегм стиха впендюрить в лузу, 
Тем самым ублажая Музу!

Пинком изгнав унынья слизней,
Полн впечатлений и харизмы,
Вновь опьянен дыханьем жизни
Борис Лексеич Суровешкин.
Хрустят деньки, как кириешки,
И фюрер мосек, норовящих
Втоптать поэта в долгий ящик,
Яволит честь отдать: Зер гут!
Талант не прячется в закут,
Зане себе расценку знает,
Он в битву с ритмами вступает,
Шутя размерами играет
И никому не досаждает
Своим пристрастьем к языку.

Как говорил премудрый Плотин:
Дух в платоническом улёте
Не прохудит телесны боты,
И ежели поэт в охоте,
Хотеть не грех - как раз напротив,
Коль он способен буйство плоти
Употребить с умом в работе.

2

Борис Лексеич Суровешкин
Стишки щелкает, как орешки,
Что в общем, в частности и в целом
Мы вправе счесть полезным делом.

Знаток литературных специй
И лингвистических каденций,
Он глубине ментальных фрикций
Предпочитает ясность дикций.

Не цель оправдывает средства,
Но дух экстатика, в чьем сердце,
Воспламененном страстью к Музе,
Уже нет места для иллюзий.

Не до банальных разговоров 
За жизнь и чад ея, коль скоро
Под нож словесной гильотины
Ложится шмат двуногой глины.

И нет почетнее причины
Для эксцентричного мужчины,
Чем, бытовой бежа трясины,
Достичь епической вершины,
Где на витке спирали новом
Вступить в контакт с любезным словом.

И правда, что важнее встречи
Души, одетой в плоть, и речи,
Обутой в строф тугие краги,
На девственном листе бумаги?..

Возможность следующей встречи!
Поскольку время не перечит 
Возгонке мыслей, в хвост и в гриву,
К духовному императиву.

Вот так, без шума, пыли, спешки,
И уж, конечно, без усмешки,
Судьбы вбивает в почву вешки
Борис Лексеич Суровешкин.