Маленький отряд бородатых мужчин вышел из леса. Одетые в добротный германский камуфляж и горные ботинки, с русскими автоматами и пулемётами, они неторопливо двинулись вдоль опушки. Спешить было некуда, Солнце было ещё высоко, а война, как известно дело ночное. Идущий впереди, высокий мужчина с проседью видимо был старшим. Он, не оглядываясь, брёл через луг. Остальные шли за ним след в след.
Вдруг он остановился. Ветер донёс запах костра. Скомандовав своим людям залечь, он осторожно поднялся вверх по склону, и посмотрел на другую сторону холма. Там паслись овцы. Пастух в серой бурке и серой папахе грел руки у огня. Рядом с ним лежал огромный кавказский волкодав. Воин поднялся, махнул рукой своим людям и, дождавшись их, начал спускаться к пастушескому костру.
Почуяв чужих, овчарка вскочила и зарычала, но пастух схватил пса за ошейник и притянул к себе. Человек с автоматом - это не волк его рыком не испугаешь.
- Асс Салам Алейкум. - Сказал лесной командир, приблизившись.
- Алейкум Асс Салам. - Ответил пастух.
- Разрешите, уважаемый, погреться у вашего костра воинам ислама.
- Пожалуйста, садитесь.
Воины уселись вокруг костра, а пастух скомандовал собаке отойти к отаре, чтоб не рычала.
- Давно ли вы здесь со своими овцами? - Спросил командир.
- С самой зари. - Ответил пастух.
- Русских не видели?
- Нет. Сегодня не видел. Вертолёт пролетал. А больше никого.
- А блокпост? Тот, что за рекой, у дороги? Что там происходит?
- Не знаю. Я там давно не был. Люди говорят, что всё как обычно.
Помолчали. Командир рассматривал пастуха, Пастух рассматривал командира. Остальные смотрели в огонь.
- Как вас зовут, уважаемый? - Спросил командир.
- Ахмет.
- А меня - Магомет. - Представился командир. - Это мои люди. Мы - маджахеды. Воюем с неверными. За Аллаха. Скажите, почему Вы не воюете? На вид Вам не более пятидесяти, и Вы вполне можете ещё держать оружие в руках.
- Хм... - Пастух погладил бороду. - Скажите, уважаемый Магомет, а зачем воевать с русскими? Разве они сделали что-то против Аллаха?
- Они неверные псы. - Резко сказал Магомет. - Они пришли на нашу землю, они грабят и убивают.
- Но ведь то же самое мы сделали с русскими десять лет назад. Стоит ли удивляться, что они мстят.
- Они выслали чеченцев в сорок четвёртом...
- Я родился в том самом поезде... Но ведь нас выслал Сталин, а он был грузином. И он, и Берия. И вместе с нами они высылали русских...
- Мы воюем за свою землю!
- Но ведь это русские научили нас пахать эту землю, выращивать сады и виноградники. Это они построили все наши города. Это они учат наших детей читать и писать. Ведь это русские учат чеченских врачей, учителей, инженеров...
- Чеченцы могут учиться и на Западе.
- На Западе чеченцев учат воевать, а русские учат строить...
- Ты что же за русских?
- Нет. Я за Аллаха. Аллах учит миру.
- Но они не верят в Аллаха!
- Они верят в Христа. Но и Аллах и Христос учат одному и тому же: миру, добру, справедливости. До тех пор пока мы не начали убивать русских, мы жили в мире. И хотя русские не поклоняются Аллаху, они выполняли все его заповеди. Зачастую лучше, чем сами чеченцы.
- От твоих слов пахнет предательством.
- Предательством... Хм... Расскажу я вам историю. - Сказал пастух. - Мне её рассказывал мой дед, а ему - его дед, а тот узнал её от своего деда, который был мальчиком, когда всё это случилось.
"В те далёкие времена, так же как и сейчас, текла с Кавказских гор река, которую уже тогда называли Терек. И вот в том самом месте, где Терек протекает между горами и степью, жили, были два человека. На правом - горном берегу, жил чеченец по имени Магомет, а на левом - равнинном, жил казак по имени Степан. Магомет пас овец, выделывал шкуры и шил шапки, а Степан сеял хлеб, ловил рыбу, растил виноград и точал сапоги. Дом Степана стоял напротив дома Магомета так, что открыв окно можно было поздороваться с соседом через реку. У Магомета была жена и пятеро детей. У Степана тоже была жена, и дети были - шестеро. Соседи жили хорошо, дружно жили. Меняли зерно на баранину, сапоги на шапки. Вместе охотились, вместе пасли коней. Каждый вечер после работы Степан и Магомет ходили друг к другу в гости: вместе ели и вместе пели песни и чеченские и казацкие. Их жёны вместе делали домашнюю работу, их дети вместе играли и даже их собаки никогда не лаяли друг на друга.
И хотя Степан был Христианином, а Магомет Мусульманином, не было в том краю дружбы крепче, чем их дружба. И казалось, что так будет всегда.
Но вот однажды случилась беда. Пришла в их края злая болезнь, от которой не было спасения. Заболел у Магомета старший сын - Мансур. Затосковал Магомет. Степан тоже ходил мрачнее тучи - и рад бы помочь, да что тут сделаешь: на всё воля Аллаха. Долго болел Мансур, и не помогали ему никакие лекарства ни чеченские, ни казацкие. Умер Мансур. Жена Магомета не пережила смерть сына - тоже умерла от горя.
В великой печали Магомет и Степан вырыли две могилы и похоронили усопших. Остался Магомет вдовцом, и горе покрыло его голову преждевременной сединой. Всякая работа валится у него из рук, и даже младшая дочь красавица Лейла была отцу не в радость.
И вот сидит Магомет на камне возле своего дома, тоскует, вспоминает жену и сына и не может найти утешения. Видит Магомет идёт человек мимо его сакли.
- Асс Салам Алейкум. - Сказал человек.
- Алейкум Асс Салам. - Ответил Магомет.
- Добрый хозяин, позволь мне напиться из твоего колодца. - Попросил прохожий.
- Пей уважаемый. - Ответил Магомет.
- Благодарю. - Сказал прохожий и начал доставать из колодца ведро воды.
- Да будет с тобой милость Аллаха! - Сказал незнакомец напившись.
- Эх... - Вздохнул Магомет. - Нынче милость Аллаха оставила меня. Схоронил я жену и старшего сына. Печаль пришла в мой дом. Никак не пойму: за что Всевышний на меня гневается...
- Велик Аллах, безгранично его милосердие. Если гневается, значит, есть за что.
- Эх... - Снова вздохнул Магомет. - Наверное, ты прав.
- Послушай меня, добрый человек. - Сказал прохожий. - Я много по миру странствовал, бывал в Мекке, в Медине, в других святых местах. Я тебе так скажу: не ищи причину рядом с собой, ищи причину в себе...
Незнакомец разгладил бороду и спросил:
- Все ли заповеди пророка ты исполняёшь?
- Все. - Ответил Магомет.
- Совершаешь ли ты намаз пять раз в день, как завещал пророк?
- Совершаю.
- Празднуешь ли святые праздники?
- Праздную.
- Не разбойничаешь ли на большой дороге?
- Нет, не разбойничаю.
- Я не спрашиваю тебя: милостив ли ты к людям, ибо вижу что милостив, ведь ты напоил прохожего, которого даже не знаешь. Но скажи, не водишь ли ты дружбу с неверными, отвергающими Аллаха?
- Нет... Нет конечно... Среди моих друзей нет плохих людей.
- Ну что ж. - Сказал прохожий. - Если так, если всё так, как ты говоришь, то, наверное, Аллах послал тебе испытание, чтобы проверить веру твою. Перенеси это испытание с честью, выдержи его, и Аллах воздаст тебе по заслугам.
- Спасибо на добром слове, уважаемый. - Поблагодарил Магомет.
- Да не оставит Аллах тебя своей милостью... - Прохожий приложил руку к груди, поклонился и пошёл дальше своей дорогой.
А Магомет продолжал сидеть на камне и думать свою печальную думу. Спустилась ночь, стало сыро. Магомет пошёл спать, но не мог заснуть: всё думал, думал, думал...
Ему всё время вспоминались слова прохожего: "Аллах послал тебе испытание..."
"Какое же испытание послал мне Аллах? - Думал Магомет, ворочаясь без сна на опустевшей пастели. - Может быть, Аллах испытывает мою верность? Но я всегда верен вере отцов. Может быть, Аллах испытывает мою покорность? Но я никогда не роптал, всегда принимал с покорностью и радости и горести. И даже сейчас я покорен Аллаху... Вот только эта тоска..."
"О, Аллах!" - Магомет сел на постели. Его поразила страшная догадка.
"Неверные... Неверные... Не водишь ли ты дружбу с неверными..." - Вспомнил Магомет слова странника.
"Неверные. - Магомет отёр холодный пот со лба. - Но ведь Степан... Степан, ведь он Христианин. Он не поклоняется Аллаху. Значит он неверный?... Нет. Что за глупость. Степан хороший человек, он никогда никому не делал зла. Он всегда честно трудился, никогда не брал чужого. Он ни разу не нарушил ни одной заповеди Аллаха. Его все уважают: и казаки, и чеченцы. Правда он не ходит в мечеть, он молится Христу... Но ведь так его учил его отец, дядя Иван... А мой отец учил меня творить молитву Аллаху. Он учил меня, что нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его. И меня назвал в честь пророка. Мой отец был мудрый человек, он не мог ошибаться..."
- О, Аллах... - Простонал Магомет.
"Так вот какое испытание посылает мне Всевышний..."
Магомет так и не заснул до утра. Чуть свет он сел в лодку и поплыл к Степану. Степан уже проснулся и колол дрова во дворе. Его жена готовила завтрак мужу и ребятишкам.
- Здравствуй Магомет. - Сказал Степан, отложив топор и протягивая руку.
- Заходи, поешь со мной. Гость в дом, Бог в дом...
- Благодарю, я не голоден. Я... - Магомет замялся. - Я хотел поговорить с тобой, Степан.
- Поговорить? Конечно. Конечно, давай поговорим.
Они отошли от дома, и присели у причала, возле лодок. Степан молчал. Он с сочувствием смотрел на друга потерявшего жену и сына. Магомет погладил бороду, собираясь с мыслями, и сказал.
- Степан. Друг мой. Мы знаем друг друга всю жизнь. Мы всегда жили бок о бок, и нет у меня на свете человека роднее тебя. Я хочу попросить тебя об одном... Только пообещай, что непременно сделаешь...
- Ну конечно, Магомет. Проси о чём угодно. Ты мне больше чем друг, ты мне брат.
- Степан, прими Ислам... Прошу тебя...
Степан удивленно посмотрел на Магомета. Никогда в жизни они не говорили о религии. Ни разу. Степан погладил усы и ответил.
- Магомет. Если бы ты пришёл ко мне и сказал: подари мне свой дом, свой скот, свою землю, я бы отдал тебе всё в ту же минуту. Если бы ты сказал: пойдём на войну, я пошёл бы, и не спросил: против кого. Если бы ты попросил меня прикрыть тебя от пули или от шашки собственным телом, я бы прикрыл с радостью, но то о чём ты просишь, я сделать не могу. Не могу я отречься от веры моих предков. Ведь если я отрекусь от Христа, то отрекусь от своего отца, от своей семьи, от самого себя, от нашей с тобой дружбы. Как же я могу это сделать?
Магомет растерялся. Он не знал, что сказать. Степан положил руку ему на плечо.
- Магомет, друг. Тебе сейчас плохо. Ты потерял жену и сына. От того у тебя и голова идёт кругом. Давай прекратим этот разговор, пока мы не наговорили друг другу лишнего...
- Ты не понимаешь Степан. Ты ничего не понимаешь! Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его! Так учил меня мой отец. Ведь не думаешь же ты, что мой отец врал? Ты пойми, ведь именно из-за того, что ты не веришь в Аллаха, всё это и случилось: заболел Мансур, потом он умер, потом умерла моя жена... Это Аллах посылает мне испытание. Всевышний не хочет, чтобы я дружил с неверным. Я не могу разорвать нашу дружбу, поэтому ты должен стать мусульманином.
- Скажи, Магомет, если бы я пришёл к тебе и предложил креститься, ты бы сделал это?
- Нет, конечно. - Магомет вскочил и рукой рубанул воздух.
- Но почему же я должен изменить своей вере?
- Потому что моя вера правильная! - Начал горячиться Магомет. - Меня так учил мой отец. Ведь он не врал мне...
- Иными словами ты хочешь сказать, что мой отец врал? - Степан сдвинул брови и в упор посмотрел на Магомета.
- Выходит что так! - Сквозь зубы проговорил Магомет.
Степан тяжело вздохнул. Он тоже встал во весь свой богатырский казачий рост. Снова погладил усы и сказал:
- Магомет. Мы с тобой дружили много лет. Дружили наши отцы, наши деды, наши прадеды. Мы никогда не ссорились, и я всегда гордился твоей дружбой. Сегодня ты меня оскорбил. Любого другого за такие слова я убил бы на месте, но на тебя я не могу поднять руку. Однако прошу: никогда больше не ходи в мой дом, не вводи в искушение...
Магомет схватился за кинжал. Его лицо стало серым от гнева. С минуту они стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза. Потом Магомет гневно вскрикнул, сел в лодку и оттолкнулся от берега. Так умерла великая дружба.
Но старики говорят: "Пустоты не бывает, всё заполняется. Одно умирает, другое рождается".
Дружба умерла. А на её месте родилась ненависть...
Когда мужчина возненавидит женщину, которую любил, его ненависть страшна. Но в сто крат страшнее ненависть, которую мужчина питает к бывшему другу. Магомет люто возненавидел Степана. Не проходило и часа, чтобы он не посылал проклятья на голову соседа, не было ни дня, чтобы он не придумывал кары бывшему другу. Даже в святых молитвах Всевышнему он просил о мести. За что же хотел мстить Магомет Степану? Да за то, что раньше больше всего ценил в друге - за верность. Воистину говорят: если Аллах на кого прогневается, то лишит его разума...
Но не такой человек был Магомет, чтобы просто исходить желчью и ничего не делать. Он делал.
Что же он делал? Он превратил свой дом в крепость. Вооружился. Настроил своих детей против детей Степана и они уже не плавали друг к другу через реку, чтобы вместе играть, вместе кататься на лошадях или на лодке, или вместе строить замки из песка на маленьком островке посредине реки. Даже волкодавы Магомета и те постоянно облаивали степановых собак, с которыми ещё так недавно одной стаей отбивались от волков. Правда надобно заметить, что степановы псы тоже лаяли через реку, потому что собаки есть собаки: казацкие они или чеченские - собаки всегда лают в ответ.
А что же Степан? Он искренне жалел старого друга. Слушая каждое утро проклятия с той стороны реки, он готов был в любой момент простить Магомету слова, сказанные в горячности, но Магомет и не собирался извиняться.
Напротив.
Зная силу Степана, его воинский опыт он прекрасно понимал, что в открытом бою его не победить. Поэтому он потихоньку сговорился с разбойниками из соседнего леса напасть на дом Степана, убить его и ограбить, а жену и детей его продать в рабство. Вот до какого безумия способна довести человека ненависть.
И вот как-то осенью, когда на казацких полях уже скосили пшеницу, когда убрали виноград и заложили в бочки молодое вино, когда последние отары спустились с летних пастбищ, а на дальних перевалах уже выпал снег, отправился Степан в город Астрахань, на базар, пшеницу продавать. Перед отъездом он вышел на берег, стал напротив магометовой сакли и долго смотрел через реку, надеясь, что Магомет, может быть, скажет ему хоть одно доброе слово - впервые за пол года. Но Магомет наблюдал за Степаном из бойницы, сжимая в руках ружьё, и так и не вышел из дому. С тяжёлым сердцем отправился Степан в дорогу. Как чувствовал...
Два дня ждал Магомет, тянул время: может быть выжидал чтобы Степан отъехал подальше от своего хутора, а может быть это Аллах удерживал его от злого дела... Кто знает...
Настал третий день после отъезда казака. Магомет послал своего сынишку в лес, к разбойникам: передать, чтобы шли. Они пришли - ведь разбойникам всё равно кого грабить, лишь бы не работать.
Дождавшись темноты, Магомет с шестерыми разбойниками сел в лодку и бесшумно переплыл на тот берег. Семеро вооружённых мужчин напали на женщину и шестерых детей. Старший сын Степана - Николай, попытался защищаться. Он даже схватил со стены отцовскую шашку, но что может мальчик против мужчины. Свистнула в воздухе сабля и русая голова покатилась по полу. Встрепенулись кони в конюшне, когда дико завизжала степанова жена - Наталья, но лишь чёрная река услышала этот крик.
Разбойники принялись вязать руки казачатам, а Магомет уже накручивал на руку русую косу безутешной матери. Много времени понадобилось, чтобы вынести всё добро с богатого казачьего двора. Лесные проходимцы радовались собственной удаче, предвкушая несколько месяцев безбедной, пьяной жизни. Наконец переправив всё на чеченский берег, ночные налётчики подожгли степанов хутор, и долго ещё языки пламени бросали кровавые отблески на ночную реку.
Магомет отдал подельщикам всё награбленное имущество, отдал ребятишек для продажи, а себе оставил лишь Наталью, которую запер в подвале, и которую собирался взять в жёны.
Магомет думал, что отомстив Степану такой страшной местью он утешится, но утешения не было. Да и может ли утешиться тот, кто мстит? Не даром говорят старики: решил мстить - выкопай две могилы, вторую - себе...
Он не прошёл испытания, посланного Аллахом. Вместо того, чтобы искать причину своих несчастий в себе, он начал искать её вокруг себя. Магомет чувствовал себя как в могиле. Тем более, что мстил он за обиду, которой не было. Его душа умерла, а без души человек не человек. Так, камень придорожный...
Наталья же не выдержала горя и унижения. Как и жена Магомета она не пережила смерть первенца. Наталья умерла. И Магомету стало ещё тяжелее.
Прошёл месяц. Вернулся Степан, а дома нет. Лишь головешки торчат снегом припорошенные. Упал казак на колени, погрузил руки в пепел собственного дома. Не замечая, что раздирает себе в кровь пальцы, он рылся в остывших углях... Рылся, рылся, рылся, ползая на коленях, пока не нашёл обгорелый череп своего сына, а рядом - свою обгорелую шашку, с разбойничьей зазубриной. И тогда он всё понял.
Дикий, нечеловеческий крик раненого медведя огласил долину Терека, когда скрежещущий зубами Степан погрозил небу сжатыми, окровавленными кулаками. Крик перешёл в рык, потом в хрип, потом в стон. Степан упал лицом вниз и зарыдал. А когда поднялся седой как аксакал казак, то не было в его глазах больше слёз, в них больше не было вообще ничего человеческого - только жажда крови. Степан сорвал с шеи нательный, Православный крест и отбросил в сторону. Он больше не верил в Бога. Он больше не нуждался в Боге. Он больше ни в ком не нуждался. Пришла его очередь копать две могилы.
Степан поднял шашку...
Что было потом? Об этом лучше не говорить, ибо нет под луной ничего страшнее, чем казак, который сорвал с себя крест. Это уже не человек, это - сам Шайтан.
Магомет умер страшной смертью. Потом пришёл черёд лесных разбойников. То и дело в лесах на правом берегу Терека раздавались их предсмертные вопли.
Некоторые говорили, что седой казак ищет в горах своих детей проданных в рабство, и не успокоится, пока всех не отыщет. Но старики говорят, что с тех пор как Степан стал Седым, он разыскивает по Кавказу тех горцев, что подняли оружие на русских, позабыв законы мира и заветы Аллаха. Ищет, находит и казнит - люто и страшно...
Говорят, что Седой до сих пор жив. Выбросив свой крест, он выбросил вместе с ним и свою душу, и стал бессмертным. Говорят, что его часто видят издали. Он в черной черкеске и черной бурке, на черном коне и с чёрной, закопченной шашкой объезжает Кавказ дозором и ведёт свою войну..."
- Но может быть это не он. Ведь вблизи его никто не видел... - Спросил молодой джигит из отряда Магомета.
- А вблизи Седого может увидеть только тот, кому суждено умереть от его руки. - Сказал пастух. - Только эти несчастные позабывшие Аллаха и начавшие неправедную войну, могут вблизи разглядеть седые брови, седые усы и седые волосы, развевающиеся по ветру, как снежно-белый флаг - флаг самой Смерти...
Пастух переложил посох с левого плеча на правое, подбросил в костёр поленьев и обвел взглядом притихших мужчин. Наконец он встретился взглядом с Магометом, который задумчиво поглаживал бороду и с силой сжимал автомат.
- А ты спрашиваешь, почему я не воюю. - Сказал ему пастух. - Конечно, я ещё достаточно силён, чтобы держать автомат, но я не хочу встречаться с Седым. Ни сейчас и никогда. Я хочу умереть с чистой совестью...
Магомет ничего не ответил. Он и его люди ещё посидели у его костра и, дождавшись темноты, растворились в лесу.
Но в эту ночь блокпост никто не обстреливал. Десантники спали и видели во сне своих матерей, жён, детей.
Магомет со своими людьми пересёк лес и вернулся домой затемно. Он спустился в подвал, спрятал автомат, снял камуфляж и переоделся. Выходя из подвала, он захватил с собой старую, заржавленную лопату. И когда утром его жена вышла во двор, Магомет с гладко выбритой бородой копал огород, глубоко вгоняя свежеотточенный штык в жирную чеченскую землю.
Магомет больше не воевал с неверными. Он не хотел встречаться с Седым...