У Василия Коновалова профессия была не хуже и не лучше, чем у других. Однако, для гостей городских, она выглядела весьма специфичной. Василий был егерем. И занялся он этим не из-за возможности "откосить" от армии или получить в собственность ружьишко - в армии он и так отслужил, в ракетных войсках. А потому, что сильно очень, еще с детства, животных любил. Даже после службы в университет собирался поступить, на биологический. Но срезался на экзаменах - пары баллов не добрал. А тут и предложение это поступило неожиданно, с работой.
Вот так и поселился Василий в деревне, а точнее - на отшибе, в доме предшественника его, старого егеря Николаича. Прежний хозяин так бы и жил здесь да работал, да родственники чуть ли не силком увезли-уговорили - за внучкой присмотреть. А хатку его дети продать хотели, да только кому она нужна, в глуши-то такой? Да еще совсем рядом с лесом... А лес был знатный! Только слава о нем ходила дурная, будто люди здесь пропадали раньше. Иногда, по возвращению, оказывались просто заблудившимися грибниками-ягодниками. А иногда и не возвращались... Как бы там ни было, да только давно уже все было тихо, и россказни эти годились только что детишек пугать перед сном, чтобы не совались туда без надобности, да вели себя хорошо. И сколько Василий в лесу не бывал - он не видел там ничего странного, а потому слухам не верил.
А деревеньке этой он и невесту себе нашел. Настя Снегова - сирота, что у бабы Глаши комнату в хатке снимала, бабуся ее полюбила, как родную дочь. Работала Настя в сельской школе, начальные классы вела. На днях егерь наш собирался уже ей предложение сделать.
В-общем, жизнь у Василия налаживалась, и пожаловаться на нее было нельзя. Да только разве бывает так, что все тихо да гладко идет? И точно - пришла беда, когда ее не ждали...
Хорошее морозное утро мгновенно перестало иметь значение, когда навстречу Василию прямо из дверей выпала на руки баба Глаша. Очень парню не понравилось выражение ее лица, уж очень взволнованное А голос-то, голос:
- Вася! Пришел! А я искать тебя хотела...
- Зачем, баб Глаша? Случилось чего? - и с каким-то смутным беспокойством, только-только взявшимся ворочаться в глубине души. - С Настей что?
- С ней, милок, с ней. - кивнула бабушка, и Василий почувствовал, как сердце без спроса ухнуло куда-то вниз. - Она вчера опять детишек своих на экскурсию водила, в лес. И место вроде знакомое - у ручья пересохшего. Учитель, который ей помогал, приходил уже к вечеру, так, говорит - как бес попутал! Уже под конец заметили, что мальчонки одного-то не хватает. Настя как увидела, разом в лице поменялась - и в лес. Он и остановить хотел, кинулся следом, а уже нет никого. Даже следов не нашел. Детишек оставшихся собрал да к школе отвел. Хоть бы на поиски кто отправился, да мальчонка этот родителям-алкашам и не нужен, а у Настеньки моей только я, а что ж я могу, коли ты уехал. - из глаз бабы Глаши полились крупные слезы. - Ой, Вася, что ж теперь делать-то...
- Ничего, баб Глаш. - враз посерьезнел Василий. - Вы дома оставайтесь, а уж я нашу Настю найду. Обязательно найду.
И, не останавливаясь, чтобы не терять ни секунды, Василий поспешил назад, домой, чтобы не медля отправиться на поиски.
- С Богом, сынок. - баба Глаша только и могла, что запоздало перекрестить его удаляющуюся спину.
Василий мерно удалялся от пересохшего русла, указанного бабушкой за ориентир, а также топтаного-перетоптанного детскими ножками снега. Недавно он нашел место, где экскурсия окончилась, и оставленную явно Настиными валенками неровную цепочку следов. Которая внезапно обрывалась в тридцати шагах оттуда, как и было сказано. И теперь Василий брел вперед наугад, стараясь не задумываться о том, что все его действия теперь бессмысленны. Зима, на радость ребятне, выдалась морозная и снежная. Сам хвалил недавно. И эта зима теперь играла с ним в злую игру. Ночные морозы на редкость кусачие, а Настя его так и ходит в том стареньком пальтишке, да и малец наверняка одет не теплее. И это все-таки Лес, в него на увеселительные прогулки не заходят. Дикие звери, опять же. Но Василий упорно шел, с негодованием отметая все эти нерадостные мысли. Шел, пока не наткнулся на пару спокойных желтых глаз.
Он и не подумал схватиться за ружье, потому что глаза были слишком уж спокойные.
Из-за разлапистых елей медленно, будто выплыл их обладатель. И остановился напротив, даже не разглядывая, смотря с какой-то непонятной уверенностью и... мудростью?
Это была волчица - большая, почти белая и...
Словно обрывки сна, всплыли воспоминания о запахе лекарственных трав на лежанке, трехлапый табурет, крепкий дубовый стол, заиндевевшее окошко, в котором украдкой пытаешься отогреть дыханием хоть маленькую дырочку и уверенные руки деда - в одной старый нож с потемневшим от времени деревом на ручке, а в другой - чурка деревянная, что ложкой станет вскорости. И дедовы сказки - полные чудес и непонятных тайн. И одна из них как раз...
Не задумываясь, Василий поклонился в пояс и произнес:
В глазах той сверкнула пугающее понимание, волчица открыла пасть и... парень понял, что не ошибся - заговорила человеческим голосом:
- И тебе здравствовать, человечий сын. Зачем пришел? Охотишься ли на моих детей или пищи ищешь здесь?
- Ни то, ни другое, Матушка. - сейчас Василий верил во все россказни об этом лесе, и старался говорить как можно почтительней. - Девушка сюда ушла, следом за мальчонкой. Найти их хочу, родителям да друзьям вернуть. Не встречала ли?
- Знаю, про что ты говоришь. - все тем же удивительно чистым голосом ответила волчица. - Это я их позвала.
- Но... - задохнулся от неожиданности егерь, но быстро взял себя в руки. - Зачем?
- С тобой хотела повидаться. - невозмутимо ответила Матушка и замолчала, заинтересованно следя за реакцией парня. Но тот отреагировал на удивление правильно.
Он спокойно спросил:
- Что ты хочешь за их свободу, Матушка. - Василий ожидал чего угодно - выкупа в стадо телят полугодовалых, его в пленники вечные или забавы ради всех троих их, но последовавший ответ напрочь выбил его из колеи.
- Вы, люди, не похожи на Нас, хоть и объявили врагами. Мы берем вкусных и неповоротливых животных, которые забредают на Нашу территорию, в Наш лес, а вы считаете, что они принадлежат вам. Вы строите свои неуклюжие каменные пещеры у Нас, спите в них и уже считаете земли под ними своей территорией. Вы заводите этих маленьких брехливых Предателей Рода, и спускаете на Нас стаями, направляете свои палки, швыряющиеся горячими быстрыми смертоносными пчелками... Это я могу объяснить со своей точки зрения, но я также - Мать всего Леса. А вы, люди, совершаете невиданное преступление со времен первого ростка, давшего начало жизни - вы убиваете ради забавы. Не в поисках пищи, не в борьбе за лучшую самку или защищаясь - ради забавы. Ты хорошо защищаешь мой Лес, но скоро приедет ваш Большой Человек со своей стаей, они будут убивать снова, и убивать много. Я знаю, чему они подвергают моих детей - развешивают их головы у себя на стенах внутри пещер, и мои дети не могут вернуться к Большому Древу, к Отцу нашему, и вынуждены скитаться между этим миром и тем, обреченные на вечные муки... Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Большой Человек - это... генерал Лиховцев? - только и смог спросить Василий, хотя был уверен, что волчица не знает его имени.
- Да. - чуть наклонила голову та в знак согласия. - Они называли его так. И ты пойдешь, и сделаешь так, чтобы он никогда больше не возвращался в мой Лес. И тогда я верну тебе твою самку и детеныша.
- Откуда... Откуда мне знать, что с ними все в порядке? - возражать ей, как и спорить - бессмысленно.
- Они спокойно спят в берлоге, вон под той елью. - с пугающей невозмутимостью ответила Матушка. - Но не вздумай попробовать достать их оттуда - ты разбудишь медведя и он задерет их раньше, чем ты сможешь прибегнуть к помощи своих Пчелок.
Василий обессилено кивнул:
- Но почему... Почему только сейчас? Он ведь приходил в твой лес и раньше, много раз.
Матушка-волчица посмотрела на него долгим немигающим взглядом и ответила:
- Он убил моего кровного сына. И я увидела своими глазами, что случается со всеми моими детьми в его руках. Шкура сына, набитая опилками, стоит в его большой деревянной и каменной пещере, и мой мальчик зовет меня. Зовет постоянно, и я не могу ему помочь... Убей Большого Человека.
- Можно мне подумать? - волчица кивнула, и Василий, чувствуя, как ослабели ноги, прислонился к дереву. Матушка легла на снег. Потекли минуты, за которые егерь успел взвесить и осмотреть со всех сторон все возможные варианты. Волчица его не торопила. Наконец, Василий выпрямился и сказал только:
- Я сделаю то, что ты просишь. Но мне нужны несколько твоих сыновей.
День предвещал только удачу. На небе ни облачка, ветра нет, и вчера вечером выпал хороший снег. Будут видны только свежие следы, а значит охота выйдет на славу. Только егерь на удивление немногословен. И к тому же взялся провожать их, обещая показать лучшие места. А сам ведет в чащу.
Охотники разделились, чтобы не мешать друг другу, и потому никто не заметил, что егерь пропал...
Самые осторожные и наблюдательные заметили странные тени, мелькающие среди деревьев со страшной быстротой и пропадающие прежде, чем успеваешь повернуться в ту сторону. Лес как-то подозрительно остался без звуков, совсем. А потом...
Каждый из той группы охотников рассказывал одну и ту же историю, причем только по ночам, старым знакомым, за бутылкой и постоянно оглядываясь по сторонам.
Внезапно вокруг становилось темно, как ночью, но почти все вокруг хоть и смутно, но можно разглядеть. И лес сразу же заполнялся зловещими звуками. Как только напуганный человек начинал озираться по сторонам, прямо у него из-под ног выскакивал заяц, останавливался неподалеку и потешно морщил любопытную мордочку. Когда охотник, сбитый с толку, вместо того, чтобы стрелять, бросался к нему, как к единственному светлому пятну вокруг, тот резво отпрыгивал в сторону. Несколько секунд погони, заяц исчезает, и из-за деревьев внезапно выскакивает огромный зверь. С бешено оскаленной пастью, пеной на аршинных клыках и горящими, как угли, красными глазами. Он прижимал к тому времени окончательно парализованного горе-охотника к земле, роняя ему на шею капли жадной слюны, а человек, если конечно он еще в состоянии был воспринимать что-то вокруг, видел склонившееся над собой лицо. С человеческими чертами, но притом - невыразимо страшное. Но слова, которые этот пришелец произносил, слышали все, но почему-то не могли вспомнить. Только совершенно точно врезалось в память: "В лес больше ни ногой!" Потом зверь отпускал охотника, и тот, потеряв ружье, шапку бежал оттуда со всех ног, и не останавливался, пока не достигал окраин этого жуткого места.
Так было со "стаей" генерала, но не таков был сам Лиховцев. Иначе бы не завалил в прошлый раз того великолепного волчару, что сейчас бессильно скалится у него в усадьбе. И когда на него в темноте из ниоткуда выпрыгнула огромная белая волчица, он выстрелил прямо в нее.
Тьма враз опала, как и не было ее, а зверюга упала на снег, раненая меткой пулей и сейчас безуспешно силилась встать на дрожащие лапы.
Генерал откровенно торжествовал, не спеша добить волчицу. И совершенно не замечал, что сзади к нему приближался еще человек. Он определил место этого прекрасного зверя у себя в кабинете, и вскинул ружье.
Два выстрела прозвучало одновременно. Почти одновременно.
С тех пор никто не видел ни генерала, ни егеря, ни школьную учительницу с мальчишкой. Только в лесу, по слухам, вновь происходят страшные вещи, да баба Глаша, когда слышит эти россказни, задумчиво улыбается и изредка пишет письма, которые оставляет в корнях большой ели за околицей.