Аннотация: Рассказ вошел в финальную десятку на конкурсе "Блек-Джек-8". Опубликовано в сборнике Завтра будет ветер , 2010.
Евгения и Илья Халь
Мне нравится эта работа!
Нельзя брать в новую жизнь старый мобильник, особенно если термин 'новая жизнь' ты сам для себя придумал после того, как вчера тебя уволили с работы. Первое, что я сделал после увольнения - это швырнул в мусорный ящик старый телефон. Его память была забита 'Вадиками из отдела сбыта', и 'Семен Семенычами из налоговой.
Проснувшись рано среди солнечной неги безработного медленного утра, я, не торопясь, сварил хороший кофе вместо того, чтобы глотать на ходу растворимую дрянь. После завтрака отправился покупать новый телефон. И вот раскладной 'Самсунг' отливает серебром на темной поверхности стола в моей гостиной. Я взял в руки мобильник, собираясь забить в память телефоны родных и друзей, как вдруг раздался сигнал: прибыла эсемеска. Наверняка, приветствие от сотового оператора, - подумал я, выводя текст на экран: 'Cрочно останови Матвеева Анатолия! 89169666815'. Никакого Матвеева я не знал, сообщение было отправлено с безымянного номера. Розыгрыш? Маловероятно. Просто кто-то ошибся.
Желудок возмущенно пробурчал, что время обеденное, а стол до сих пор не накрыт, и я отправился на кухню. Потягивая пиво, стоял возле сковородки, на которой жарились креветки в чесночном соусе. Из комнаты снова донесся сигнал телефона: пришла еще одна эсемеска. Вот тебе и новая спокойная жизнь! Следующее сообщение гласило: 'Антон, ты опоздал!' Куда это я опоздал? Холодные пальцы тревоги прикоснулись к позвоночнику. Я набрал номер этого загадочного Матвеева.
Долгие гудки, автоответчик... наберу еще раз. Снова гудки, и, наконец, долгожданное:
- Алло!
- Анатолий Матвеев? - спросил я, чувствуя себя полным идиотом.
- Опоздал ты, парень. Я - врач скорой помощи. А друг твой только что попал в аварию, и мы его сейчас в больницу везем. Так что ты обзвони, кого надо, и приезжайте все к нему.
- В какую аварию? Где?
- На Кутузовском проспекте. Движение здесь, сам знаешь, какое, а друг твой прямо за грузовиком ехал. Водитель грузовика был пьян в зюзю, ну и решил в 'Формулу-1' поиграть. Такие фокусы выкидывал на трассе, что Шумахер нервно курит в углу! Но главное: ему самому хоть бы хны! Пару царапин, а в остальном - здоров, как бык. А вот друг твой..., - он запнулся, помолчал немного, а потом продолжил тише и спокойней:
- В общем, положение тяжелое, но пока ничего сказать не могу.
- В какую больницу вы его везете?
Врач назвал адрес больницы и отключил телефон. Гудки отбоя сверлили мозг. Я закрыл глаза, но на внутренней стороне зашторенных век всплыли красные на черном фоне: 'Останови его... ты опоздал...'
Я выскочил из дома, поймал частника, взмолившись, чтобы там, наверху мне послали нормального водилу, который действительно умеет ездить по Москве. Видимо, там, наверху, сегодня все были настроены вполне благодушно, потому что водила не только умел ездить, он еще и не любил разговаривать - сочетание такое же фантастическое, как одновременно красивая и молчаливая женщина.
Пробиться в реанимацию было сложно. Дорогу заградил дюжий медбрат. Ладно, не мытьем - так катаньем. Не родилась еще такая Сивка, которую не укатали бы денежные горки. И эта, вернее, этот Сивка, не стал исключением из правил. Он пропустил меня в палату в обмен на зеленую банкноту.
Я стоял напротив Матвеева и представлял себе, как еще сегодня утром этот человек вышел из дома, торопливо дожевывая на ходу, сел за руль, поехал на работу. Как он пил кофе, может быть, курил, разговаривал по телефону, и знать не знал, что через несколько часов превратится в забинтованную куклу, подключенную к мудреной медицинской технике. Ему должно было повезти, его должны были предупредить, но не предупредили, потому что кому-то было лень или недосуг. И этот кто-то жарил креветки, когда его, Матвеева, корежило вместе с корпусом машины, и этот кто-то стоит сейчас напротив манекена, в которого превратился молодой сильный мужчина, а в его голове вертится дурацкая песенка: 'Кто там? Это я, Совесть запоздавшая твоя!' Я вышел из больницы, перешел дорогу. Возле гастронома стояли два мужичка, стерегущие зеленого змия. Вот как все изменилось в наше время! Раньше змий охранял сокровища от людей, теперь обмельчавшие потомки славных богатырей стерегут его.
- Мужик, третьим...
- Буду, - ответил я, доставая деньги из кармана. Почему бы нет? Если весь мир перевернулся вверх тормашками, ты тоже стань на голову. Не помню, кто это сказал, но мужик явно попадал в такие же передряги, как я сегодня.
Водка обожгла пустой желудок, ведь поесть я так и не успел. Хорошо, пусть обжигает, пусть смывает ржавчину, накопившуюся внутри.
Ты думаешь, что там, внутри, сияет никелированная, блестящая сердцевина, чистенькая, без единого пятнышка, и вся грязь мира с тебя скатывается, не оставлялся следов. А на серебристой поверхности скопилась рыжая дрянь, тебе самому незаметная. И всего-то просили позвонить, а ты привычно отмахнулся. Не потому, что был занят, а просто не хотел заморачиваться.
А когда пару месяцев назад по телевизору показали, как девушка в московском метро упала на рельсы, и никто их стоящих рядом ей не помог, ты возмущался отсутствием доброты и гуманности. Ты был так красив в праведном гневе, так красноречив, уличая ближних в преступном равнодушии! Потому что если бы ты стоял рядом с этой несчастной, то, конечно, помог бы. Бросился, стремглав, и склонился бы над ней одиноким скорбящим героем, и звал бы на помощь или просто плакал бы, потому что кто-то же должен плакать, когда уходит человек. Ведь нельзя же отпускать его в тишине! А ржавчина тихо сидела внутри и жрала жадно твою блестящую начинку, которая оказалась не никелем вовсе, а просто конфетной фольгой.
Я вернулся домой. Часы в гостиной пробили пять. Как странно! Мне казалось, что сейчас должна быть ночь, хотя еще не стемнело. День такой длинный, нескончаемый, время расплылось по нему зыбким студнем, и в мягкой вязкости, в которой и звуков-то быть не должно, снова раздался сигнал телефона: пришла новая эсемеска. Я достал мобильник из кармана. Простое действие далось мне с трудом - мешали ласковые волны, на которых покачивалось тело. Вот почему водку в народе ласково кличут 'матушкой' и 'родимой', потому что уютно с ней и спокойно, как с родным человеком.
В сообщении было написано: 'Закариадзе Ираклий. Срочно!!! 89155277731' Я набрал номер, сделал глубокий вдох - как в холодную воду нырнул:
- Здравствуйте, Ираклий. Меня зовут Антон. Мы незнакомы, но я прошу вас не класть трубку и выслушать меня.
- Хорошее начало, Антон, - хмыкнул Ираклий, - только вот слушать вас мне сейчас некогда, потому что я за рулем. Так что о товарах вашей компании вы расскажете мне завтра.
- Я не собираюсь ничего продавать, просто попрошу остановить машину, причем немедленно, потому что это в ваших же интересах.
- Знаешь что друг, пойди-ка ты проспись, а я пока тихо доеду, куда мне нужно. Приятных снов! - он завозился, послышались щелчки и короткие сигналы отбоя, а потом я снова услышал Ираклия:
- Черт, не отключается! Ты что какой-то суперумный хакер-шмакер или что-то типа того? Слезь с линии, а не то я тебе покажу, как у нас в Тбилиси сердятся, - он добавил еще пару слов на грузинском.
- Я не знаю, как у вас сердятся, но одного знаменитого жителя Тбилиси ты мне уже напомнил.
- Кого? - прорычал Ираклий.
- Того самого ослика, на котором сухонький дедуля мацони возил. 'Мацони! Мацони!' - кричал жилистый старик мафусаилова возраста, бодро семеня в конец горбатой улочки, а ослик, увешанный бидонами, останавливался в самом начале, и его нисколько не волновало, что хозяин скрылся из виду. Богатый житейский опыт мудрого животного безошибочно подсказывал ему, у какого дома нужно остановиться, кому продавать целебный напиток, а кому нет.
- Ты знал старого Вано? - голос моего собеседника потеплел, оттаял. Не первый раз обращаю внимание: стоит заговорить с незнакомыми людьми об их детстве, и те, кто минуту назад готов был броситься на вас с кулаками, начинают улыбаться, оттаивают.
- В детстве гостил пару раз в ваших краях. Слушай, друг, я понимаю, что ты обо мне думаешь: звонит тебе какой-то мужик - не то чудик, не то аферист, а может быть, и вовсе бандюга - и начинает мозги полоскать, просит остановиться. А ты человек занятой, спешишь по своим делам, и больше всего на свете тебе хочется этого отморозка послать куда подальше.
В трубке повисла тишина, потом он засопел, вздохнул. Ну же, еще немного, и он согласится! Только нужно его переломить сейчас, сказать что-нибудь этакое!
Эй, вы, те, кто посылает мне эсемески! Что же вы меня даром каким-нибудь не наделили? Третьим глазом, ясновидением или, как это там у вас называется? Втянули меня в катавасию и бросили беспомощного и слабого, а какой, спрашивается, спасатель без снаряжения? Без снаряжения спасатель может только падать с высокой горы вместе с беззаботным туристом. Лететь на пару, конечно, веселей, но и падать будет больней вдвойне, потому что 'и за себя и за того парня'. Ну, дайте же мне хоть что-нибудь! Если бы я сейчас увидел, как он выглядит и где находится, то смог бы его убедить.
И я увидел!
- Ираклий, ты едешь на черной 'Тойоте' по Краснопресненской магистрали, по тоннелю. Впереди - красный 'Ауди', сзади - белый 'Седан'. У тебя короткие седые волосы, которые когда-то были рыжими, на правом ухе беспроводная гарнитура LG, на левой руке перстень с агатом.
Я увидел, как он испуганно завертел головой, высунулся из окна.
- Не оглядывайся, меня рядом нет, и никто не снимает на камеру. Я вижу тебя внутренним зрением, и точно знаю, что через несколько минут ты попадешь в аварию, если не остановишься.
- А чтоб отсох твой паршивый язык! - выкрикнул он.
- Да неужели так сложно один раз в жизни послушаться доброго советчика? Без споров и криков сделать то, о чем просят? Чем мне доказать, что 'Тойоту' твою сейчас размажет по тоннелю? - заорал я и в сердцах грохнул кулаком об стол.
- Аааа... черт с тобой! Я останавливаюсь... - договорить он не успел. Раздался тот самый громкий хлопок, которого так смертельно боятся многие водители: у 'Тойоты' лопнула левая передняя шина.
Я все видел: капельки пота, мгновенно оросившие лоб Ираклия, сжатые зубы, побелевшие губы. Надо отдать ему должное - самообладание у него редкостное. Он не начал истерить, как поступили бы многие, а все сделал правильно и четко. Двумя руками крепко вцепился в руль, не давая ему повернуться в сторону лопнувшей шины, удержал машину на своей полосе движения. Костяшки пальцев побелели от напряжения, из прокушенной губы показалась капелька крови. Теперь главное, чтобы он не начал тормозить, иначе полностью потеряет управление. Давай, друг, держи руль двумя руками и выжимай сцепление! Так... хорошо... машину не заносит, она выровнялась, ты справился... а теперь тормози... тормози плавно и осторожно, на двигателе... все! Остановился! Я успел! Ираклия спасло то, что он начал сбрасывать скорость. Если бы шина взорвалась на полном ходу - конец, никакой опыт и выдержка его бы не спасли! Мне удалось убедить его за несколько секунд до... всего за несколько секунд...
Я сполз со стула на пол, а он облокотился о руль, и положил голову на скрещенные руки. Мои пальцы дрожали так ж, как у него, и сумасшедший пульс стучал в висках - в чьих - уже не разобрать. У меня теперь два сердца - мое и Ираклия, или одно на двоих.
Мобильник чуть кольнул правую ладонь и поменял цвет с серебристого на матовое золото. Но меня это не удивило отчего-то, или я просто исчерпал свой запас удивления?
- Антон, дорогой, ты еще там? - хрипло спросил Ираклий.
Я молча дал отбой. Он начнет задавать вопросы, на которые у меня нет ответов, да я и не стану их искать.
Мобильник пискнул, принимая новое сообщение: 'Поздравляем с вступлением в должность! Зарплата переведена на ваш банковский счет'.
Не хочу знать, что это за странный мобильник, и кто посылает мне эти эсемески.
Не знаю, как называется моя новая должность: Хранитель автомагистрали, Ангел водителей, Проводник скоростной трассы - это не важно.
Важно только одно: мне, черт возьми, нравится эта работа!