Тем, кто читает с гаджетов, удобнее будет читать на Литнете. Рассказ размещен на сайте Литнет по этой ссылке
Вы поедете на бал?
Евгения Халь, Илья Халь
Вы поедете на бал?
xamsa555@yandex.ru
medea3311@gmail.com
Луна с интересом наблюдала за переполохом в Курштюндском королевстве. Виданное ли дело, ночь на дворе, а люди не спят! Все дома огнями светятся, печи топятся, в чанах вода греется. Спешно перешиваются платья и камзолы. Кто побогаче - начищает пряжки на праздничных башмаках. Кто победнее - подбивает стоптанные каблуки да латает пасти дыр. "Свадебный бал!" - напевают фрейлины, вертясь перед зеркалами в королевском дворце. "Свадебный бал!" - гундосит кучер, оттирая скребком бока королевских лошадей.
Свадебный бал проводится в Курштюндском королевстве каждый год. С утра на площадь перед дворцом выносят Чудесный Горшок. Никто не знает, откуда он взялся: то ли эльфы его потеряли, то ли гномы. Хотя как такое может быть? Гномы - народ скаредный, затёртый медный грош из кармана не выпустят, хоть он плачь да на волю просись.
Далеко, за тридевять земель, о Горшке разные сказки дивные сказывали. А в Курштюндском королевстве Чудесный Горшок выбирал, кому на ком жениться или за кого замуж выходить. У каждой семьи в этом краю свой зверь имелся или птица, по нраву да по жизненному укладу на него похожий. И сватал Горшок так, чтобы любой твари - по паре. Оно и правильно: всяк сверчок знай свой шесток.
У сытых лавочников, к примеру, в роду всё больше Гуси да Утки были - птицы расчётливые, хозяйственные, домашние.
- Зверь, он житие-бытие показывает, но не душу, - спорили одни. - Если родился человек в семье Серых Мышей, то батрачить ему всю жизнь на других. От дома к дому ходить, по крохе хлеб добывать. А в душе он, может быть, Орёл. Ему бы ввысь, небушка глотнуть да крылья расправить...
- Ну и что с того? - не соглашались другие. - Живёт-то он Мышом, а не Орлом. Душу в карман не положишь да на хлеб не намажешь.
Луна подкралась к королевскому дворцу и заглянула в окна. И там всё вверх дном! Ночь испуганно сбежала и отсюда, подобрав чёрный подол. Здесь моют, трут, драят, чистят, режут, жарят, пекут. Часы торопятся: тик-так, тик-так. Им вторят, весело стуча, наточенные ножи: так-так-так. Важно отдуваются пузатые кастрюли, испуская облака вкусного пара. Лакеи носятся взад-вперёд. Как угорелые носятся портные, примеряя, расшивая каменьями, цветами и лентами. А управляет всей этой суетой церемониймейстер. На его плече сидит петух с высоким красным гребнем. Фрейлины, отталкивая друг дружку, выстроились в очередь к королевскому парикмахеру. Нынче в женихах сам принц! И никто не знает, которая из девушек ему достанется. Шанс есть у каждой. Конечно, Чудесный Горшок маху не даст, выберет из фрейлин или из дочек богатеев - Павлинов или Соболей.
***
Мраморная ступенька. Ещё одна. От холодного камня сводит пальцы. Тереть до блеска и не забыть про перила! А время идёт. Ночь почти на исходе. Марта распрямилась, отбросила прядь со лба. Целый день убирала она с матерью дворец. Прислуги не хватало - наняли подёнщиц. А они и рады заработать лишний грош.
- Чего замерла? - К девушке немедленно подлетел церемониймейстер. - Ты же не хочешь, чтобы невеста принца шла по грязным ступенькам? Мой хорошенько!
Петух, сидящий на плече церемониймейстера, тряхнул гребешком, соглашаясь с хозяином.
- Господин церемониймейстер! Отпустите мою дочь домой. Она ведь тоже невеста, ей тоже нужно приодеться да причесаться, - попросила мать Марты.
- Да что ей прихорашиваться? - фыркнул церемониймейстер. - Вам, Серым Мышам, и нарядиться-то, небось, не во что. Новую заплатку на платьишко пришьёт, ромашку в косу вплетёт - вот ей и обнова.
- Зря вы так, сиятельный господин! - Укоризненно покачала головой мать. - Нехорошо над бедняками насмехаться. Отпустите, сделайте милость!
Глаза Марты наполнились слезами. Она, закусив губу, яростно тёрла перила.
- Ладно, ладно! - снизошёл к их просьбе церемониймейстер. - Желаю тебе, красавица, удачи. К Гусю ты, конечно, точно не попадёшь. Гуси - они пекари да бакалейщики, не про твою честь. Но хоть бы не к Мышу - голи перекатной. Может, пожалеет тебя Горшок и выберет Енота-портного или Бобра-плотника. Всё побогаче станешь! Иди-ка, приоденься, так уж и быть.
- Спасибо, добрый господин! - прошептала Марта.
Она выбежала из дворца, остановилась на площади. Сердце замерло - сегодня всё решится здесь, на этом самом месте, где королевский балкон. Но сначала нужно сделать кое-что важное...
Она побежала к городским воротам, а оттуда - в лес.
Больно хлещут по лицу ветки. Чаща не любит гостей. Жжётся крапива, и волчьи ягоды налиты алой злобой. Над головой ухают совы. Лес издевательски шепчет: "Вы поедете на бал?" Но Марта продолжает бежать. Вот и дом колдуньи.
Покосившаяся лачуга подслеповато прищурилась слюдяными окошками на нежданную гостью. Скрипнула дверь, на порог вышла ведунья из семьи Воронов. Ни девушка, ни старушка - спелая, до горчинки, ягодка. Высока да стройна, волосы чёрные по спине струятся, глаза зелёные сполохами до костей пробирают. На плече - чёрный ворон, птица бедовая. Немного их на свете, семей Воронов. И все они живут в чащах, от людей подальше. Приходят к ним жители королевства тёмными ночами, по глухим тропам да с потаёнными желаниями. Несут свою беду в котомках да в сердце.
У ног колдуньи вальяжно развалился чёрный кот.
- Зачем пришла ты ко мне, Марта Серая Мышка?
- Помоги мне, добрая женщина! Всё, что захочешь, отдам!
- А что у тебя есть? - усмехнулась колдунья.
- Вот! - Марта протянула колдунье единственную ценность, что была у них с матерью - колечко с красным камушком.
Колдунья взяла кольцо, попробовала на зуб, повертела в руках и передала чёрному коту - тот продел в колечко кончик хвоста, встал на задние лапы, открыл дверь.
- Заходи, Мышка, гостьей будешь!
И пошёл промеж них тайный разговор.
- Да ты с ума сошла, девка! - Колдунья мерила широкими шагами избушку. - Ты хоть понимаешь, чего просишь?
- Понимаю, - прошептала Марта, потупившись.
- Цену страшную ты за это заплатишь! Всему свой порядок отмерян. Всяк сверчок знай свой шесток!
- Я готова ко всему,- Марта упрямо тряхнула головой, на глаза упала непослушная прядь. - Лишь бы сбылось!
- Ох, какие же мы, женщины, дурёхи! Ладно, помогу я тебе.- Колдунья хлопнула в ладоши. - Готовьте котёл! Пойдём-ка, Мышка...
Вышли они из лачуги. На полянке перед домом уже вовсю кипела работа. Ворон махал крыльями, раздувая костёр. Над костром зловеще булькал мутным варевом закопчённый котелок. Кот подбрасывал в него духмяные травы. Взяла колдунья ножницы, отрезала у Марты прядь волос, бросила в котёл. Взметнулось пламя дивное: синее, красное, изумрудное, жёлтое. И упала Марта без чувств. А когда очнулась, солнце ласково касалось лица нежными лучами.
- Поспеши! - Колдунья протянула девушке серый платок. - Да гляди, не потеряй то, что внутри!
Марта развернула платок и ахнула: чудесной красы перо переливалось на солнце всеми цветами радуги.
- Утро светлое, росой умытое, солнцем пригретое! - радовались невесты, со всех уголков Курштюндского королевства съезжаясь на площадь перед дворцом.
Стражники, угрюмые Псы, вынесли Чудесный Горшок и поставили перед главным входом во дворец, под балконом, на котором расположилось королевское семейство со свитой. Толпа рукоплескала, летели вверх шляпы и чепцы. Король поднялся. Наступила тишина. Король хлопнул в ладоши - и Чудесный Горшок ожил. Разгорелось под ним синее пламя. Яркое, но холодное - каждый год находился смельчак, желавший опробовать на себе: жарок ли огонь волшебный? В Горшке забулькала кипящая вода. Да не простая - ароматная, травами волшебными богатая. На его блестящем боку возникло щекастое, усатое лицо. Хитро замигали узкие глазки. Горшок надул щеки, лихо дунул в ус и запел на своём тарабарском языке.
- Тьфу ты, забава иноземная! - Старушка, стоявшая возле Марты и её матери, сплюнула под ноги. - Вот в наше время каждый порядочный горшок пел: "Ах, мой милый Августин!" по-людски. А здесь и слов не разобрать.
Взметнулось в Горшке варево, взлетели вверх брызги, собрались в воздухе каплей, размером с орех. Шлёпнулась капля у ног фрейлины из семьи Павлинов. Девушка подбежала к Горшку, вынула из причёски шпильку и опустила в кипящую воду. Хитрые глазки Чудесного Горшка уставились в небеса, снова надулись щеки, из варева выпрыгнул крошечный, размером с мышь, павлин. Птица бросилась к толпе придворных, которые стояли на почётных местах под королевским балконом. Постояла недолго, будто в раздумье, подпрыгнула и опустилась на плечо сына лейб-медика. "Счастья жениху и невесте!" - взревела толпа. Новоиспечённый жених подошёл к фрейлине. Она жеманно протянула ему руку.
Настала очередь следующего сватовства. На этот раз Горшок выбрал дочку пекаря из уважаемого семейства Гусей. Пышнотелая девица протиснулась через толпу к Горшку. Самые бойкие уже принимали ставки.
- И думать нечего - ей выберут суконщика Крота!
- Чушь! Достанется девица бакалейщику Индюку!
- А вдруг стражник Пёс попадётся?
- Такого не было и быть не может: стражники рангом выше торгового люда.
- И что с того? Если бы Горшок иногда не одаривал кого-то родством, о каком и не мечтаешь, тогда в чём соль? Такое уже бывало! И даже самые бедные служанки за пекарей выходили, в богатые дома попадали. На то и волшебство Чудесного Горшка! Иначе сами бы женились по сословиям.
- Враки! Ставлю свой камзол! Скажи ещё, что за придворного пойдёт!
- Нет, даже волшебству есть мера.
Тем временем из Горшка вылупился крошечный гусёнок и резво побежал к сыну стражника из Псов. Толпа взорвалась криками восторга.
- Снимай камзол! Эх, жалко, что ты на штаны не спорил. Ходил бы сейчас с голым задом из-за дурной своей башки!
- Вот повезло девушке, - вздохнула мать Марты. - Стражники, хоть подневольный, но придворный люд. На задворках живут, зато во дворце. Сытые, обутые и дров дармовых зимой полно.
Горшок бойко соединял узами подданных всех сословий, всякий раз вызывая оживление в народе и у знатной публики. Но вот он зорко оглядел площадь, взметнул пар над варевом, очередная капля полетела в толпу и... шлёпнулась у ног Марты!
Марта, побледнев, подошла к Чудесному Горшку, сняла с шеи серый платок, скомкала и бросила в кипящее варево. Горшок хлюпнул, словно пробуя вещь на вкус, и, поперхнувшись, удивлённо выпучил медные глаза на своём боку. Медные щеки втянулись внутрь, медные усы встали дыбом.
По толпе пронеслись возгласы:
- Чего это он? Никак подавился?!
- Может, помер?
- Скажешь тоже! Он не может помереть. Задумался, с кем не бывает.
Тут вдруг Горшок затрясся, подпрыгнул, и из него выпорхнула дивная птица.
Она была похожа на крошечного павлина, но каждое пёрышко на теле горело так, что зеваки в первых рядах поспешно прикрыли глаза рукавами. Оперение переливалось изумрудами, рубинами, светилось сапфирами, искрилось алмазами. Птица вспорхнула, пролетела над толпой, опустилась на балюстраду королевского балкона и оттуда перепрыгнула на плечо принца.
Толпа охнула. Толпа вскрикнула. Мать Марты упала без чувств. Королевское семейство в изумлении воззрилось на птицу. А принц ласково погладил блестящие крылья и улыбнулся Марте с балкона.
- Я знаю, что это такое. Это Жар-Птица! - гаркнул хозяин харчевни "Весёлый Хряк", перекрикивая толпу. - У нас прошлой зимой гостили купцы из северных краёв, из Княжества Московского. Сказывали, что водятся у них такие в снегах далёких.
- Так то - в снегах и в Княжестве Московском!
- А у нас такому чуду и взяться неоткуда!
- Скажешь тоже, Жар-Птица! Это сказки для малых деток!
- Такой Жаг-Фтиц есть существовать в пгигоде? - Придворный астролог, выписанный королевой из дальних краёв и стоивший королю кругленькую сумму и седых волос, направил на птицу свой умный лорнет.
- Такого жар-фтица... тьфу ты... - Король растерянно почесал под короной. - Такой птицы на белом свете нет. Это... это... - Король пощёлкал пальцами, подбирая слова.
Придворные смотрели на его величество, ожидая ответа. Внизу благоговейно замерла толпа. Назревал конфуз. Король просто не мог чего-то не знать! Король смыслил во всём, в том числе и в редких птицах.
"Однако Серая Мышь - королевская невестка! Какой скандал! Как вообще такое могло случиться? Принцы ведь женятся только на Павлинах или Соболях! Но с другой стороны, Горшок не мог ошибиться! Закон писан для всех, в том числе и для королей! Ослушаешься сейчас воли Горшка - и порядок в королевстве пошатнётся. А там, того и жди, пойдут недовольства, заговоры, бунты и - о ужас! - переворот! И всё из-за какого-то взбалмошного Горшка, потерянного не то эльфами, не то гномами - чтоб им всем, раззявам, лопнуть! - Король нервно икнул, на миг зажмурившись от страха. - Да тролли с ней, с Мышью! Какая разница, в конце концов? Вот он сам женился на фрейлине из Павлинов, а толку? А Мышка, кстати, прехорошенькая..."
И его величество, старательно изображая восторг, воскликнул:
- Это особый королевский павлин! Такие красавцы встречаются только в нашей семье!
- А почему же я их никогда не видела? - недоумённо спросила королева.
- Потому что вы, дорогая, не видите ничего, кроме платьев и вашего астролога! - тихо, но яростно прошипел король.
Из дворца, торжественно ступая, вышел церемониймейстер. Он направился к Марте. Церемониймейстер, который глумился над её бедностью. Церемониймейстер, который заставлял её чистить мраморные ступени дворца. Церемониймейстер опустился перед ней на колено, запачкав в пыли белый атлас своих шёлковых панталон, и, как того требовал ритуал, почтительно спросил:
По правилам этикета, невеста принца должна была прибыть во дворец в карете. Но разве пройдёт карета, запряжённая шестёркой рысаков, по узким улочкам бедняцкого квартала, где теснятся лачуги, подпирая друг друга ветхими крышами? "Нет, конечно!" - ответят благоразумные граждане и будут правы. Поэтому карета со счастливой Мартой внутри и важным кучером снаружи сделала несколько кругов по неистово ликующей площади и остановилась возле дворца. Принц открыл дверцу кареты и, улыбаясь, спросил: "Вы пойдёте со мной на Свадебный Бал?"
Впервые Марта видела принца так близко и наяву - ночные грёзы не в счёт. Хотя именно они помогали ей не замерзать зимой, дрожа в холодных стенах без дров в печи. Не плакать, когда в летний зной приходилось мести чужие дворы. Не падать в обморок, когда она проходила мимо пекарни и густой дух румяных, сытных, сдобных булок щекотал ноздри, а в кармане не было ни гроша. В такие моменты она закрывала глаза и думала о принце, о его карих с золотинкой глазах, сильных руках...
Свадебный пир в королевстве шумел весь день. Площадь перед дворцом была заставлена столами. Публика побогаче расположилась поближе к дворцу. Беднякам отвели место на краю площади. И столы там были не столь изобильны. Хотя и их не обошла стороной королевская щедрость. Горели костры, жарилось мясо. Брага и эль лились рекой. Корзины с пирогами соседствовали с блюдами, наполненными фруктами. Кренделя, густо усыпанные винным изюмом, сочились патокой. Желтели медовые соты, лоснились смуглой копчёностью колбасы и окорока.
А во дворце, за главным столом, сидела счастливая Марта. На её плече переливалась радугой дивная птица. А рядом сидел, улыбаясь и с нежностью глядя на невесту, принц.
- Выпьем за молодожёнов! - Король лихо сдвинул корону набок, опрокинул в рот полный кубок вина и ухнул его об пол, не пожалев дорогого заморского стекла.
Марта встала. Двумя руками подняла огромный букет. За её спиной хихикающей стайкой в нетерпении постукивали каблучками незамужние фрейлины. И вдруг Марта увидела свою соседку - Каролину, такую же Мышку, но на пару лет младше. Та, опустившись на пол, собирала осколки кубка, разбитого королем. Марта оглядела зал. По нему всюду неприметно сновали трудяжки Мышки.
- У вас всё ещё будет, - сказала Марта фрейлинам, - и балы, и наряды, и букеты. - И пошла по залу - раздавать каждой Мышке по цветку: по кусочку свадебного бала, по крохе сказки, по лепестку надежды.
Вот уже и солнце склонилось к закату. На площади догорали костры. Кто-то уже заснул в обнимку с бочонком эля, кто-то - со свиной ногой. Молодожёны стали разбредаться по домам. Принц улучил момент, когда гости отвлеклись, традиционно затеяв шумный спор: эльфы или гномы потерял Чудесный Горшок, подхватил Марту на руки.
Неужели это всё для неё? Усыпанная цветами спальня, парчовый балдахин над кроватью, резной столик с ларцами для драгоценностей. Марта задумчиво перебирала ожерелья, кольца, броши. Они переливались радугой, но ни одно не могло сравниться с дивным пером, которое дала ей колдунья.
- Нравятся украшения? - Принц нежно провёл рукой по её золотистым локонам.
- Мёртвая красота, - ответила девушка. - Холодная и колкая, как льдинки. А настоящая красота - вот здесь. - Она дотронулась до его груди.
Они стояли на балконе спальни. Небо, расцвеченное багрянцем, улыбалось. Оно улыбалось ей, Мышке с натруженными руками. Принц обнял её, поцеловал. Марта задохнулась. Небо вдруг опустилось на её ладонь, как приручённая птица, и багрянец заката обжёг, искорками пробежав по пальцам.
- Что это? - отшатнулся принц. - Ты вся горишь, словно уголёк!
Руки и плечи Марты вспыхнули разноцветными пёрышками, и будто радуга прошла по ней. Она вскрикнула, раскинула руки.
- Лекаря! - крикнул принц. - Помогите! Она сгорает!
Марта засмеялась. Засмеялась сквозь боль, сквозь огонь.
Глупенький! Разве поможет ей лекарь? И есть ли на свете кто-то, кто способен излечить Феникса? Птицу дивную, птицу огненную, живущую лишь один день, сгорающую на закате? Птицу, которой в природе нет, потому что рождается она только в сердце влюблённой Мышки? Хоть и похож на Феникса Павлин - глупый и жадный, что клюёт с королевской руки драгоценные камушки, - а всё же есть отличие. Нет в нём огненного сердца Феникса, что рождается вместе с солнцем на рассвете и с ним же вместе умирает на закате.
Каждая Серая Мышка должна раз в жизни решить, что ей нужно: собирать крохи, мечтая выйти замуж за Гуся, или же однажды обратиться в чудесного Феникса.
Принц плакал, глядя, как вспыхнул и рассыпался язычками пламени радужный Феникс. Огонь взметнулся в небо, вдогонку за уходящим солнцем, и откуда-то сверху, из багряных закатных облаков, донёсся эхом прощальный голос Марты:
