Аннотация: Вы любите сказки? А сказочных героев? А любят ли сказочные герои сказочников?..
Глава первая. Рождение зверя.
Как прекрасна Аная в своем бледно изумрудном блеске. Ее сияние накрыло всю округу. И даже повелительница ночь со своим мраком и тьмой отступает прочь в тот миг, когда Аная выходит из-за облаков.. Мир так спокоен..
Где-то вдали слышен шум ночных насекомых, стрекочет какой-то жук, видимо он поет серенаду своей возлюбленной. Высоко над головой пролетел повелитель неба. И теплый ветерок, будто поднятый размахом его огромных крыльев, заиграл на кончиках травы, сплетая свой изысканный узор из полусогнутых стебельков. Хоть бы раз кто-нибудь спел серенаду Элие. Но куда там. В ее юном возрасте и с ее профессией, ей было бы тяжело найти свою любовь.. да уж теперь, наверное, и не придется. Обидно умирать в такую тихую и спокойную ночь.
- Чего молчишь, ведьма? - толкнув черенком вилы в бок, крикнул Элие пьяный селянин. Он напился, и скорее всего, только лишь под действием хмельного ему хватило духу участвовать в процессе сожжения ведьмы. Она помнила его: мельник Тавор был нелюдим и ужасно страшился людей. Но не сегодня.
- И правильно делаешь, тварь. Если откроешь свой богомерзкий язык, мы сразу же его вырвем. Не хватало нам, что бы ты еще проклятия на порядочных людей наводила, - прикрикнула какая-то женщина из толпы мерзким голосом на девушку. Голос был знаком, но лишний раз пошевелить головой уже не было ни сил, ни желания.
Элия не смотрела на них. Вернее взгляд, может быть, и падал иногда, куда-то в толпу, что собралась сегодня поглазеть на ее убийство, но смотрела она преимущественно поверх их голов. Смотрела вдаль и пыталась запомнить этот мир таким, каким он являлся ей ранее: несправедливым, наполненным неблагодарными людьми; миром, где не осталось никого близкого после смерти ее матушки. Но одновременно с этим: миром, где бескрайние леса соседствовали с величественными горами, над вершинами парили красивые и гордые птицы. Миром прекрасной природы, миром могучих стихий.
Элия вспомнила свою мать, вот кто воистину был ведьмой. Страшной и разрушительной в своем гневе. Ее матушка знала, чего стоят людские обещания, и какова их благодарность к тем, кто владеет силой. Она никогда никому не доверяла, и, наверное, поэтому ей удавалось защитить себя и уберечь свое дитя. Правда стоит отметить, что матушка была вредной женщиной, может быть язвительной и жесткой, но не жестокой.. не злой.. и уж точно не мстительной. Жаль, что она так рано умерла.
Элия вспоминала свое детство. То время, когда маленькая беловолосая непоседа могла часами бегать по окрестностям их уединенного убежища в лесу. Это были самые счастливые годы ее жизни. Именно в те годы открылась сторона ее силы: из нее не получилось колдуньи, не стала она и прорицательницей, не вышло из нее целительницы, зато после инициации она переродилась в шепчущую. Это было неожиданное и одновременно радостное открытие для их маленькой семьи, ведь шепчущие рождались крайне редко. Их сила не обладала никаким оттенком, она не склонялась ни к свету, ни к тьме. Это был дар природы и для природы самой, ведь только шепчущие могли разговаривать с животными, только они могли видеть потоки жизни в каждом существе, что населяли этот мир. Так же нередко шепчущие могли животными и повелевать, но для этого требовалось обоюдное чувство любви и доверия.
- Покайся в своих грехах, дитя порока, - вырвал ее из воспоминаний низкий и раскатистый бас инквизитора, - и тогда, возможно, ты будешь мерзнуть во льдах обители Осквернителя не всю оставшуюся вечность. Тогда, возможно, ты когда-нибудь заслужишь прощение Его.
И может быть, в любой другой день Элия и поверила бы этому приятному мужскому голосу, который разливался по округе. Быть может в любой другой день, но не сегодня. Ночь обострила ее зрение, а близкое присутствие леса прояснило ее мысли. Она прекрасно видела равнодушный взгляд святого отца, она отчетливо слышала презрительные нотки в его голосе. И уж точно она ему не верила.
- Мне нечего ответить тебе, убийца, - склонив голову, тихо прошептала девушка. Но ночь была еще тише, и святой отец легко ее услышал.
- Это твой выбор, грешница, - торжествующе загудел бас, - да будет так!
Святой отец развернулся, и начал читать нараспев молитву. До этого гомонящая толпа примолкла, и практически немигающим взором сотен глаз впилась в инквизитора. До казни ведьмы осталась одна молитва, всего лишь несколько минут ее жизни.
Тут боковым зрением Элия увидела пробегающую тень на окраине леса. Размытые очертания будто бы парили над землей, так быстро и невесомо тень приближалась к самому крайнему дереву, выросшему неподалеку от места казни. Тень резко остановилась, шелест листьев пробудил, разогнал и подтолкнул к ней ветерок, который принес Элие слова:
- Зоооооооовииииии..
Элия ничего не ответила. Она до сих пор не верила в происходящее. Тень повторила:
- Зоооооооовииииии.. егооооо..
- Кого?- так же неверяще тихо спросила девушка. Она не хотела, что бы ее услышал инквизитор.
- Зоооввиии защитникаааа, о друг леса - ветер усиливался, слова становились четче - зовии защитника, дочь народа людей. Тебе нужна его помощь, иначе скоро тебе придется уйти на дальние дороги.
На этот раз вместе со словами ветер принес прохладу, мысли прояснились, и Элия поняла, что кто бы то не был этот защитник, чем бы ни являлась тень, девушка сейчас готова пойти почти на все для того, что бы спастись.
Однако святой отец, будто что-то почувствовал, и, не останавливая молебен, он выхватил факел из зажатой руки палача и бросил его в костер. Толпа торжествующе взревела.
В этот самый миг к Элие в полной мере пришло то чувство, которое она последние часы прогоняла прочь. С неистовой силой в ее душу вернулось желание жить. Привязанная к столбу, она забилась в истерике, пытаясь освободить руки, рычала и выла на луну. Выкрикивала призывы о помощи, плакала и умоляла людей о спасении. Но единственное, чего она добилась, это только лишь разодранных запястий в кровь.
Инквизитор, не ожидавший такой реакции жертвы, было подался вперед, на минуту прервав свою молитву. Но увидев, что рвения жертвы не приносят желаемого ей результата, успокоился и выкрикнул, обращая внимание толпы на себя:
- Взирайте люди, как скверна, засевшая в этой грешнице, рвется наружу под действием божественной молитвы! Это ли не доказательство суда Его?!
- Это!!.. Да да!.. Сжечь греховницу!!.. - в ответ орала невпопад и бесновалась толпа.
Элия перестала биться. Она, наконец, в полной мере осознала, что не сможет вырваться сама, что ее спасение сейчас заключалось лишь в этой тени и ее неведомом защитнике. Приступ паники сразу прошел, его сменила ледяная решимость. Правда девушка не знала, что ей необходимо сделать для призыва этого защитника.
Однако тень уже была рядом. Она незаметно устроилась за спиной девушки:
- Повторяй за мной. Слово в слово.
В это время молитва подходила к концу. Костер разгорался, начиная приносить девушке ужасную боль. Элия тут же начала повторять слова призыва за тенью, а люди казалось бы просто не замечали шевеление ведьминых губ. Последние слова святого отца вообще перекрикивали собой первые слова ритуала. Но стоило инквизитору замолчать, мир словно замер. И в тишине будто бы вымершего села при звуках потрескивающего костра, все сразу разборчиво услышали мелодичное шептание Элии на эльфийском языке:
- ... Душу властью своей обрати
Душой зверя неистовой став..
НА последнем звуке, время будто остановилось. Практически в одно мгновение произошло сразу несколько событий. Капля крови Элии с разодранного веревкой запястья упала в костер и, зашипев, растворилась. Увидев это, на призрачном силуэте тени отразилась гримаса вековой боли. Одновременно с этим инквизитор в отчаянном рывке кинжалом пронзил сердце ведьмы, творившей, по его мнению, несомненно, темный ритуал. Девушка вскрикнула от боли, и ее тело моментально иссохло, превратившись в мумию. И сразу, за ее спиной, где-то в глубине леса раздался ужасающий по своей нечеловеческой мощи звериный рев.
*****
Неупокоенный дух давно умершей эльфийки застыл с гримасой боли на окраине древнего леса.
Несколько столетий Туравиэль жрица лунной богини Анаи готовилась к этому ритуалу. И все пошло прахом. В первые года после своей смерти она была обычным злобным умертвием, безмолвным напоминанием последней войны эльфов древнего леса, одним из многих отголосков той проклятой битвы. Только потом, когда ее тело полностью иссохло и истлело, ее дух утратил оболочку и после этого обрел свою настоящую личность. Но Туравиэль не ушла на дальние дороги. Ее удержало в этом мире одно незаконченное дело, план верховной жрицы на отсроченную месть. И Туравиэль приступила к его реализации.
Первые столетия она питалась жизненной силой мерзких людишек, потомков тех чужаков, что уничтожили ее лес. В те годы многие бесследно пропадали в людских селениях на окраине леса. Их даже не искали толком, так как все вокруг знали о монстрах населявших эти места. А люди, что обживались тут, были готовы к потерям, у них просто не было иного выбора. Это была вынужденная плата за возможность жить здесь относительно спокойно для большинства из них. Все это позволило эльфийке накопить достаточно сил на проведение ритуала обретения защитника. Многих людей ей пришлось убить и выпить за эти годы, ведь святыни эльфов были уничтожены, и магия эльфов практически покинула этот лес, но Туравиэль все же смогла накопить достаточно сил.
Следующим шагом было дождаться подходящего момента, когда при свете богини луны кто-нибудь из разумных добровольно прочтет текст священного ритуала, и после этого отдаст ритуалу свою жизнь.
Суть ритуала была проста. Народ эльфов научился один раз в тысячелетие призывать защитника. Доброволец читал молитву богине, затем его убивали во имя ее. Умерев, тело иссыхало, а рядом с его душой образовывалось новое тело, тело зверя, которое и становилось вместилищем его находящейся рядом души. Заняв тело, эльф перерождался, оставляя всю свою память, а новое тело в свою очередь перенимало все способности и навыки старого. Так что для Туравиэль было несказанным подарком, что эта людская самка была другом леса и могла говорить с животными. Такой полезный навык, несомненно, помог бы эльфийке в достижении ее конечной цели.
Что же касаемо самого ритуала, то расчет был прост. У этой девушки в сложившейся ситуации не остается другого выбора, и она произносит ритуальные слова. Затем Туравиэль напитывает ритуал своей силой, накопленной за долгие столетия. И после формирования нового тела, она берет над ним полный контроль, а дух этой людской самки через какое-то время просто уходит на дальние дороги.
Все было идеально рассчитано и проведено, однако помешал случай. В конце ритуала капля крови этой дуры сгорела в огне. Силы природы приняли жертву, но раз ритуал был осквернен кровью человека, жертву не приняла эльфийская богиня. В наказание дух девушки тот час исчез на дальних дорогах, спешащий на суд к богине. Но ритуал продолжался, и тело защитника сформировалось. Этому телу нужна была душа, поэтому силы природы приняли свое решение и призвали в это тело дух ее ближайшего кровного родственника.
Она не смогла стать защитником. Все пошло прахом, и стоило впадать в уныние и опускать руки. Но Туравиэль в свое время была первой приближенной верховной жрицы, поэтому она смогла быстро прийти в себя. Эльфийка осталась без сил. Что ж, здесь нет ничего страшного, силы опять можно накопить. Она не смогла стать защитником. И это тоже не так уж и страшно, она подождет еще тысячу лет, как ждала веками до этого. В итоге все ошибки будут учтены, и в следующий раз все будет сделано правильно. А насчет сегодняшнего провала, то и тут не все так печально. Ведь раньше эльфы всю жизнь готовились к тому, что бы стать защитниками. Не так то просто осознать себя в теле зверя и не сойти с ума. Выбирались для этой миссии самые преданные и самые разумные, почти всегда это были магистры магии жизни, почти всегда это были отшельники, жившие всю жизнь среди зверей. Только эти приготовления удерживали защитников от сумасшествия после перерождения, и гарантировали лояльность зверя народу эльфов. А теперь представьте, как кто-то из людей вдруг вселяется в другое тело. Как кто-то сам становится зверем на всю оставшуюся жизнь. Туравиэль не сомневалась, что новый защитник сойдет сума и начнет кидаться на всех подряд. Она так же не сомневалась, что старая память потянет его в людские селения. А если учесть, что защитника крайне трудно убить, а сам он является практически идеальным хищником, то людей ждет еще немало неприятных сюрпризов и бед. Этот зверь убьет немало женщин, детей и стариков. Убьет немало воинов и магов до того, как с ним смогут расправиться. Так что не все так печально. И изрядно поблекшая после ритуала тень сладко улыбнулась.
*****
Будильник противно наигрывал давно уже ненавистную мною мелодию. Он вырывал меня из мира красочных и насыщенных снов. Снов, где я жил другой куда более счастливой жизнью. Снов, где я огромной птицей пытался объять необъятный мир. Моя рука нехотя вылезла из под одеяла и, наконец таки, выключила это дребезжание, пагубно сказывающееся на моих нервах.
Опять работа. Опять офисная крепость бетонных стен, где, приходя с утра, солнце еще не успело толком взойти, а уходя, уже исчезло в закат. Эту ли работу я хотел для себя в бытность студентом экологического факультета?! Куда исчез тот романтик лесов и озер? А я скажу вам куда. Он был погребен под необходимостью всевозможных потребностей в деньгах, которых не приносит в должном количестве романтика зеленых.
Ладно уж, не будем о грустном. Сегодня как-никак уже четверг, практически пятница, да и сон в очередной раз принес мне море положительных эмоций. А как же иначе, если видишь идеальную для себя жизнь. Огромное полотно раскинувшегося леса, из которого вдалеке торчат пики плохо спрятавшихся гор. Нежные и сладкие воды весело журчащих ручейков, и легкие ароматные запахи весенней листвы. Сны, которые пришли в мою жизнь уже в осознанном возрасте, мне тогда было примерно лет восемь. В них я будто бы подглядывал за жизнью людей из различных сказок. А как же иначе мог воспринимать их восьмилетний мальчик, если города во снах были хоть и средневековые с виду, но крайне необычной архитектурой. Люди в них разговаривали на незнакомых мне языках. Животные, населявшие окрестные леса, часто выглядели довольно странно. Да и мир этот населяли не только лишь люди, а были еще существа похожие по описаниям фентезийных книг на эльфов, орков и других представителей сказочных рас. А иногда в самых красочных снах мне снились маги, творившие различные чудеса. Но самое странное было в том, что чаще всего сны не несли в себе никаких эпических приключений, или просто насыщенных сюжетов. Не раз бывало так, что я мог всю ночь подсматривать за диалогом какого-нибудь торговца со своим случайным покупателем, заинтересовавшимся экзотическими товарами. Или двух бабушек, возмущенно обсуждающих редких прохожих. Нет ничего удивительного в том, что со временем я начал понимать эти языки. Вначале отдельные слова, потом связные предложения, наконец дошло до того, что я мог спокойно разобрать оглашение нового эдикта короля Эрика Великолепного, который на площади озвучивал герольд. И так вышло, что понимая их язык, я начал лучше понимать этих людей и нелюдей, и незаметно для себя этот мир затянул меня с головой.
- Просыпайся соня, - донесся с кухни голос Лены.
Лена в очередной раз осталась у меня ночевать. Давно пора было прояснить наши с ней отношения, но я подсознательно боялся этого разговора, и поэтому отодвигал его как можно дальше. Боялся, потому что понимал, что я ее не люблю, и нам придется расстаться. А без женского тепла мужчина чахнет. Боялся, потому что не хотел терять то, что вносило в мою жизнь хоть капельку уюта, и прогоняло одиночество прочь. Я старался никому не говорить о том, что вырос в детдоме и не знал своих корней.
- Ты слышал меня, милый? Вставай, а то опоздаешь на работу! - прикрикнула Лена, а потом уже заискивающе добавила - я приготовила твои любимые блинчики.
- Блииииииинчикииии!!! Еееехуууууу! - меня уже вынесло из под одеяла полностью, - ты у меня прелесть, Леночка!
Наспех надев штаны и футболку, я телепортировался на кухню и уже поедал блинчики с медом. Настроение с каждой минуты поднималось до заоблачных высот. Счастье заполняло мою душу и конечно же мой живот.
- Почему у тебя опять синяки под глазами? - начала допытываться у меня Лена, - опять допоздна сидел за своим дневником.
- Ну ты же знаешь, милая, что я записываю все свои сны, и стараюсь делать это максимально подробно.
- Да. Читала я эту твою летопись. А знаешь, ты мог бы напечатать ее, и, наверное, получилась бы интересная сказка. Хотя некоторые сцены пришлось бы вырезать.
- Не так уж там и много крови, - запротестовал я, - просто даже сказки не бывает без смертей.
- Но и не так уж и мало, - возразила собеседница, - вспомни хотя бы ту битву в древнем лесу. Там, если не ошибаюсь, умерли почти все эльфы, а людей осталось дай бог пару сотен. При том, что большинством выживших остались старики и дети.
Я нахмурился:
- Давай не будем о грустном, милая. Утро приключилось очень приятным, и я не хочу себе и тебе портить настроение. Я лучше побегу на работу.
- Хорошо, - вздохнула Лена. Ей очень не нравилось, когда я в очередной раз сбегал от разговора.
- И спасибо большое за блинчики! - крикнул я, закрывая за собой дверь.
Однозначно утро удалось, подумал я, весело шагая по мостовой. Однако эта мысль еще не успела выветриться из моей головы, когда мир вокруг неожиданно пошатнулся, весь затрясся и потом погас.
Я очнулся, как мне показалось, через мгновение. Меня всего трясло и воротило. Я стоял на коленях, меня сильно вело в сторону. Вернее я так ощущал свое тело, потому что глаза были закрыты. Был сильный мышечный спазм, и я не мог управлять своим телом и соответственно не мог видеть ничего вокруг. Вдруг вокруг меня так резко завоняло медвежатиной, что я со страху одним рывком раскрыл веки, и резкая дикая боль пронзила мне голову. Я не выдержал и заорал. Раздался нечеловеческой силы звериный рев, и мир опять погас.