"Угадай, какая деталь в велосипеде главная? - спросил меня сосед Доробкин. - Включи логику. Без сиденья можно ездить? Можно. Иной виртуоз катается без руля, а некоторые - даже без переднего колеса. Стало быть, и эти детали второстепенные. Ну что, смекнул? Конечно! Главное - это цепь. Если цепью не прикрутишь велосипед у магазина к какой-нибудь железке, то исчезнут колеса, багажник и руль вместе с рамой!"
Но недавно с Доробкиным случилась история, поколебавшая его убеждения.
Отправился он в супермаркет на велосипеде. Как водится, привязал свой транспорт у входа к своеобразной "коновязи" в виде ячеек для переднего колеса. Прошелся по магазину, набрал продуктов, купил мойвы для кота Марсика. Все это упаковал в рюкзак, взвалил его на спину и вышел на улицу... И тут солнце померкло на небосводе. Мой сосед обомлел от ужаса - велосипеда в коновязи не было!
Наверное, только известие, что теща научилась себя клонировать, могло бы потрясти его сильнее.
"Да что ж это творится! - руки сами простерлись к небу. - На автостоянке сотни "Лексусов" и "Мерседесов". Бери любой - катайся на здоровье!".
Поразила мелкотравчатость грабителей. Да если требуются деньги - организуй инвестиционный или пенсионный фонд, на худой конец - страховую компанию. Но зачем велосипеды отстегивать?! И что теперь - на горбу рюкзак тащить?!
Примерно так рассуждал Доробкин. И так он распалил себя горькими стенаниями, что набросился на охранника - тот прогуливался неподалеку с радиотелефоном в руках. Это был невысокий малый с азиатскими чертами лица и хвостиком черных волос, стянутых резинкой.
- Где мой велосипед?!
- Какой велосипед?
Одним словом, этот парень стал кроить недоуменную физиономию и пожимать плечами - совсем как банкиры, когда их спрашивают об утерянных вкладах.
От такого обращения Доробкин и вовсе рассвирепел. Поднял шум, вызвал начальника охраны, выпалил все, что думал о нем и его команде. При этом то и дело поминал азиата с хвостиком.
Тут, конечно, все закрутилось, завертелось. С охранника сняли стружку. Но это не удовлетворило пострадавшего. Он грозился написать в газету. В результате пришли к компромиссу.
Начальник караульной команды, дорожа репутацией фирмы, предложил украденный велосипед возместить новым - их продавали тут же, в магазине. Обещал все уладить за 20 минут. При этом главный сторож еще раз обматерил подчиненного. Так что, из чьей зарплаты вычтут деньги за пропажу не оставалось сомнений.
Выкатили новую веломашину. Доробкин слегка воспрянул духом, точно Минфин после получения транша. Немного проехал. Слегка непривычно. Телу неудобно, словно из него выдернули скелет и без примерки вставили новый.
Ну, ничего - обкатаю, подумал Доробкин. - Главное - не остался без волшебной машины. Ведь только она одновременно позволяет сидеть, изображать ходьбу и ехать. Всего два колеса, а удовольствий - на багажнике не уместишь! Доробкин иной раз даже соболезновал велосипедным девственникам, не умеющим держать равновесие. И вот он покатил в сторону дома. Но от трагедии еще не оправился - все мечтал по дороге встретить вора на своем велосипеде и поговорить с ним языком жестов!
И что бы вы думали? Сработала великая сила воображения! Увидел он родной велосипед. Тот стоял... пристегнутый к коновязи.
Только теперь Доробкин сообразил, что магазин покинул через другие двери - в супермаркете было несколько выходов.
Что делать? Само собой - надо идти извиняться и возвращать веломашину. По-другому Доробкин не мог, знал - совесть замучает. Так воспитан - издержки советского прошлого.
Но тут коварный разум исподволь начал вести подрывную работу: все приговаривал, мол, совесть
- понятие абстрактное. Рассудок приводил доводы: например, в каком-нибудь африканском племени на стенах всех хижин висят скальпы плененных и съеденных недругов. А у одного из юношей этого племени нет трофейного скальпа - не удосужился кем-то отобедать. И вот, по этой причине мучается бедняга от своей ущербности, подвергается насмешкам соплеменников, корит себя, по ночам вздыхает, с боку на бок ворочается. Родные поедом едят. Конечно, в переносном смысле. Парень краснеет, людей избегает. Словом, стала эта совесть ему поперек горла.
И вот без ведома хозяина, теперь уже совесть Доробкина и его разум, затеяли свару, можно сказать, внутренний диалог. Совесть молит, едва не рыдая: хочу спать спокойно - не нужны мне африканские страсти! А разум ехидно спрашивает: а как ты посмотришь в глаза охраннику?
Этого Доробкин не знал. Но твердо был уверен в одном: что не любит он представать в дурацком свете.
Ситуация тупиковая. Но совесть и разум Доробкина, покумекав и пойдя друг другу на уступки,ешили: новый велосипед будет поставлен рядом со старым. А сам он пойдет в магазин, выпьет кофе, а когда вернется, сядет на своего видавшего виды "козлика" и уедет. А новый велосипед рано или поздно увидят. Уж вечером охрана его точно заметит, когда магазин закроется и площадка перед ним опустеет.
Так Доробкин и сделал. Заглянул в магазин, выпил кофе, вышел на улицу. Но только отстегнул цепь на своем велике, как на плечо опустилась каменная длань. Она принадлежала охраннику. Но не прежнему - щуплому, а широкоплечему, с загорелой лысиной.
- Стоять! - рявкнул тот, явно сдерживая негодование. - Ты приехал на одном велосипеде, а загребаешь другой!
При этом он так тряхнул Доробкина, что сразу стало понятно - правила хорошего тона изучались на курсах рукопашного боя.
Мой сосед что-то лепетал, оправдывался. Но как унять рвение человека, месяцами слоняющегося без дела, и вдруг за всю эту вселенскую скуку вознагражденного поимкой преступника?
Тут опять все закрутилось, завертелось. Но на этот раз инициатором коловращения был вовсе не Доробкин. Cнова примчался главный цербер, а следом - секьюрити с азиатской внешностью. Последний злобно шипел, как пробитое колесо.
- Вот мерзавец! - цедил он сквозь зубы. - Надо же! Такой спектакль устроил! А все для того, чтобы уехать на своем велосипеде, а затем вернуться за вторым.
Атмосфера накалилась до того, что Доробкин начал опасаться за сохранность своего скальпа.
Два охранника, как два однофамильца - Бандит и Разбойник - взяли пленника в окружение. Моргни начальник, и они мигом бы завязали ему руки морским узлом.
- Да, скорее всего, и этот велосипед не его, - сказал азиат.
- Мой! - взмолился Доробкин.
- Чем докажешь?
- Ключ подошел к замку на цепи.
- У такой публики ключи к любому замку подходят. Особенно - по ночам.
Вокруг стали собираться зеваки. Обычно они видят жуликов на политических телешоу, а тут представилась возможность лицезреть воочию.
Грабителя повели в магазин. И там его осенило.
- В сумочке!.. - закричал он. - На раме... в сумочке лежит ошейник для Марсика.
- Для кого?
- Для кота Марсика. Я купил ошейник вчера, но забыл его выложить.
Воришку повели назад. Но тут на выходе церберов едва паралич не разбил. Начальник охраны побагровел... Нового велосипеда на месте не оказалось!
Тут опять все закрутилось, завертелось.
- Он работает не один! - сказал азиат и полез в карман, вероятно - за инструментом для снятия скальпа.
Но кто-то из зевак подсказал, что велосипед продавцы укатили в магазин.
От такого известия стражники малость поостыли.
А Доробкин не преминул воспользовался их минутной слабостью. Он на манер иллюзиониста эффектно извлек из сумочки противоблошиный ремешок Марсика.
Охранники явно были разочарованы. Но это не помешало им высказать все, что они думают о моем соседе. На прощание сделали несколько напутствий, привести которые здесь нет никакой возможности. Но Доробкин даже не обиделся. Нормальные ребята, -- подумал он, -- служба есть служба.
Дома его встретила нервная жена. В руках она держала полотенце.
- Где ты пропадал?
- Не поверишь!.. Едва велосипед не украл... А ты что - из душа?
- Из какого душа?! Марсика хочу отлупить - котлету утянул. Забился под диван и не вылазит.
- Котлету? На столе?
- Да.
- Так это я перед выходом из дому проглотил.
Жена всплеснула руками.
- Марсик! - заворковал Доробкин. - Вылезай, мой хороший! Вылезай, мой спаситель - я тебе мойвы купил. Если бы не ты... Даже страшно подумать. Тут он почему-то потрогал свои волосы.
Кот, привлеченный рыбным запахом, осторожно выбрался из укрытия.
- Кушай, кушай, хорошая животинка, - ласково приговаривал Доробкин. - На ремешке твоем, можно сказать, удержалась вера в человечество. И согласись, хорошая все-таки штука - реабилитация.
Коту близка была эта тема. И он не прочь был порассуждать о нравственном начале и диктате одной личности над другой. Он даже открыл рот и мяукнул вступительное слово. Но рыба взяла верх над философией.