Сергей Панарин, «Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица» Издательство: «Крылов», Санкт-Петербург. Серия: Библиотека «Мужского клуба» Твердый переплет, 184 стр., 2005 г. Формат: 84х108 1/32. ISBN: 5-9717-0035-9 ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА: Беда, как водится, подкралась незаметно. Харри Проглоттер, ученик магической школы Хоботаст, неосторожно съел Волшебную Шаурму, в которой заключены корни и побеги Вселенского Зла. И это Зло растет внутри маленького волшебника, грозя вселенской катастрофой. Харри вынужден отправиться в рискованное дальнее путешествие за целительным снадобьем. Ему помогают друзья Джеймс Барахлоу и Молли Козазель, а также юный мастер Йода, который в ту пору ещё не был учителем джедаев. ОТ АВТОРА: Ну, примерно так оно и было:). Купить на ОЗОНе А ещё можно просто пойти в магазин...

_	Реальны три вещи: Бог, человеческая глупость и смех. Первые две находятся за пределами нашего понимания, поэтому мы должны делать всё, что возможно, с третьей. Вальмики, "Рамайяна"

Часть первая
СБОРКИ ПЕРЕД РАЗБОРКАМИ

I

_	Aм!.. А. С. Панарина. 1 год 4 мес.

— Харри!!! Где моя шаурма?!!! — крик Бабаянуса Двуликого отразился от сырых каменных стен зала для занятий органической алхимией и впился в уши Харри Проглоттера.

— Я... ее... съел... — тихо-тихо прошептал Харри, стыдливо пряча маленькие свиные глазенки за щеками.

Пухлые пальцы Проглоттера тискали очки-аквариумы, которые на всякий случай пришлось снять: хоть Двуликий Бабаянус и был сейчас в одном из Белых Периодов своей жизни, но навыков не терял — о стариковском ударе левой ходили легенды.

— Что ты ее?.. — переспросил Бабаянус.

— Я ее съел, — сжался в рыхлый мячик Харри. Высокий костлявый Бабаянус несколько раз открыл и закрыл рот, словно желая что-то сказать, но потом просто ссутулился, став ниже на несколько дюймов, и сел в кресло.

Некоторое время были слышны лишь всхлипывания Проглоттера и чириканье нельзябликов за окном.

— Когда ты это сделал? — вымолвил наконец седовласый Бабаянус.

— Четверть часа назад, мастер-маг, — ответил мальчик. — Я ждал вас, чтобы пересдать денатурацию плазмокристаллического плюгавия, а шаурма так вкусно пахла... — Проглоттер кивнул на пустую тарелку, стоящую на столе.

— Так, — забарабанил по коленям тощими кулачками Бабаянус. — Промыванием горю не поможешь... Иначе все старания впустую... Ты хоть понимаешь, мой жирный друг, что ты наделал?

— Мастер-маг, я куплю вам новую, тут на рынке продают, — залопотал Проглоттер, натягивая очки на свое необъятное лицо.

— Глупый ты пингвин, — вздохнул Бабаянус Двуликий. — Есть шаурма, и есть Шаурма. Ты сожрал Волшебную Шаурму, над которой я трудился не одну сотню лет. Пятьдесят из них я потратил на составление и проверку рецепта, еще около века я искал и заключал в магические тыквы настоящие Корни и Побеги Мирового Зла. Потом пару десятков лет я ловил Чеширского кота — какая шаурма без мяса? Затем работал над тестом. Это особое тесто, замешанное на самой грязной воде и самой некачественной муке. Для его приготовления мне пришлось найти яйцо грифона-заики, выпарить соль из слез семидесятилетней девственницы и выточить пилочкой для ногтей специальную скалку из титана. Мясо я жарил шесть долгих лет и следил за тем, чтобы оно пригорело! Заметь, если бы я где-нибудь схалявил, то вся работа пошла бы насмарку.

— А к чему такие сложности? — благоговейно пролепетал Проглоттер.

— Пути истинной магии длинны и не отличаются прямотой. В моей Волшебной Шаурме вызревало спасение Мира! Через неделю Побеги и Корни Мирового Зла, заключенные в ней, исчезли бы под влиянием соков Чеширского кота. Тогда бы я отправился на край света и скормил бы Шаурму самому Вселенскому Глотожралищу. Добро бы победило, ты это понимаешь?

— Понимаю, мастер-маг, — поник головою мальчик.

— Понимаешь... — усмехнулся Бабаянус. — Но ты не разумеешь самой малости, о мое юное средоточие жиров, воды и полного отсутствия здравого смысла. Слопав Волшебную Шаурму, ты подписал себе и Миру приговор: Побеги и Корни Зла поселятся в твоей сущности, а мясо Чеширского кота заставит тебя исчезнуть. И вот когда от тебя останется одна улыбка, ты полностью растворишься в эфире, а на твоем месте возникнет Чистое Воплощение Зла. И оно пожрет нашу вселенную.

Харри облился холодным потом.

— Ну, ничего, — успокаивающе понизил голос Бабаянус. — Хорошо, что ты поражен пороком чревоугодия. А вот представь развитие катастрофы, если бы мою Шаурму съел прелюбодей.

Мастер-маг закатил глаза и выставил правую ладонь по направлению к животу мальчика:

— Да, я чувствую, как расщепляется тесто... Впитываются кошачьи соки... М-м-м... Скорее остановить! — Маг вышел из транса.

Обернувшись к лабораторному шкафчику черного дерева, Бабаянус вызвал к себе большой флакон с таблетками и стакан мертвой воды.

— Вот тебе, Харри, антифесталиум несвариус. Прими таблеток восемь, а каждое утро глотай еще по пять.

Проглоттер поймал дрожащими руками подлетевшие флакон и стакан и стал поглощать лекарство. Когда он закончил, Бабаянус продолжил, сверкая добрыми очами:

— Теперь не теряй времени. Таблетки лишь замедляют процесс пищеварения. Ровно через неделю тебе ничто не сможет помочь... Жизнь будет обречена... Сущее превратится в пустоту... Мир, каким мы его знали, придет к концу... Умрет рок-н-ролл, закончатся сериалы и погибнет феминизм... хотя это как раз и здорово... Сотрутся с лица земли города, деревни, заимки и другие населенные пункты. Исчезнут белые киты, семга и креветки... Уйдут в прошлое дружба, любовь и... Проглоттер, ты не должен этого допустить! Ведь не будет этого всего, не будет ничего!.. Всё пропадет, малыш, ты это понимаешь?!

— Да, да, да! — прервал рыдания мастера-мага Харри. — Вы бы уже сказали, что делать, раз уж у нас так мало времени, а?

— Конечно-конечно, — утер сопли Бабаянус. — Тебе нужно попасть в страну Окончательных Отморозков, найти там Чвакальное Чмошище и взять у него супердезинтеграционный мегапурген (или, для краткости, мегапургений). С этим воистину сильным препаратом ты должен отправиться на край света, сесть спиной ко Вселенскому Глотожралищуи принять мегапургений. Но ни в коем случае не оборачивайся, иначе сгинешь.

— Как туда добраться?

Бабаянус поднялся, прошествовал к шкафу и начал рыться в его глубинах, изредка бормоча одно-два несильных заклинания.

— Вот! — победно воскликнул мастер-маг, чихая и разворачивая древний пергамент. — Держи волшебную карту. На ней начертан нужный тебе маршрут, а эта жирная мигающая клякса символизирует тебя.

— А... это?.. — заволновался подбежавший Харри Проглоттер, тыкая в верхний край карты, куда упирался путевой пунктир.

— Не боись! Дойдешь досюда, изображение сдвинется. Старые карты — не то что нынешний мусор. В общем, часть дороги тебе удастся пролететь на метле, а так — ножками, друг мой.

— Я пойду один? — ужаснулся трусливый Проглоттер.

— Ох, и верно, — спохватился Бабаянус. — В дорогу возьми подружку, Молли Козазель (у нее всё равно туговато с алхимией — стало быть, не жалко) да Джеймса Барахлоу.

Просиявший было Харри поморщился.

— Я слышал, у вас с ним не лучшие отношения сложились, да? — догадался Двуликий. — За одно подружитесь. Парень он толковый, хоть и хулиган... Такой незаменим в походах. Всё, решено. Иди, собирайся. А я вызову и проинструктирую твоих попутчиков. Через полчаса чтобы был как штык.

Бабаянус смотрел, как уходит "штык" Проглоттер. "Да он скорее похож на мяч для квидиша... " — подумал маг.

— И еще!.. — окликнул он мальчика. — О том, что тут произошло, пока никто не должен знать. А то еще, чего доброго, силы зла начнут мешать... Это лишнее. Усек?

— Усек, мастер-маг, — сказал Харри и вышел. Бабаянус повернулся к Кристаллу громкой связи: — Молли Козазель, Джеймс Барахлоу! Срочно зайдите в кабинет органической алхимии...

II

_	Команда молодости нашей, Команда, без которой нам не жить... Н. Добронравов Фас!!! Любой собаковод

Если и случаются сукины дети в среде людей, то первым кандидатом в таковые нужно считать Джеймса Барахлоу. К тринадцати годкам он успел насолить многим физическим и юридическим лицам. Даже в школу магии Хоботаст, фактически являвшуюся интернатом, Джеймс попал "по сумме заслуг": родителям пришлось убрать его подальше от односельчан. Те очень хотели потолковать с младшим Барахлоу — мальчонка устроил комбинацию из пожара и потопа, играя в Содом и Гоморру. Деревню так и не восстановили.

Пройдя огонь, воду и медные трубы еще до учебы, в школе Джеймс развернулся по-настоящему. После того как попала в больницу преподавательница геомагии миссис Джопсон (он вырастил под ее стулом маленький Везувий со всеми вытекающими), Высочайшим Педсоветом Хоботаста было решено наложить на Джеймса ряд заклинаний, приводивших к зеркализации его гадких поползновений. Проще говоря, Барахлоу получал столько же, сколько и его жертва.

Безусловно, мера возымела действие. Лишь в редких случаях малец шел на самопожертвование. Бывало, он лежал с ректором школы в соседних палатах реанимационной клиники. Выпадало ему прыгать на одной ноге навстречу такому же одноногому учителю эльфийского языка и литературы. Чаще всего Джеймс коротал время в уборной, мужественно перенося отравление, которое наворожил Харри Проглоттеру.

Не любили они друг друга, очень не любили. Поэтому, узнав о том, что предстоит серьезный поход бок о бок с ненавистным Проглоттером, Джеймс сильно рассердился. Дабы укротить ярость Барахлоу , Бабаянус воспользовался мощной ворожбой в виде умножения зеркального эффекта на два.

Джеймс совсем приуныл. Пообвис бодро торчащий черный чуб, скривился длинный острый нос... Крепыш сплел витиеватое заклинание и пошел собираться.

Другое дело Молли Козазель. Она любила Харри Проглоттера чистой искренней любовью. Такой, какой любит свою свинью пейзанин. К хрюне можно прийти и поплакаться, она ничего не поймет, но и гнать не станет. К тому же она почти как человек: смышленая, хоть и тупая. Да, грязная. Да, бесцеремонная. Зато не норовит долбануть пеналом по голове или дернуть за косичку.

От Молли Харри нужно было одно — еда. Впрочем, как и от остального мира.

Идеально сложенная Молли совершенно не интересовалась мальчиками. Другие девочки зачитывались женскими романтическими историями вроде романа "Русалочка и директор консервного завода". Молли штудировала историю войн. Сверстницы рукодельничали, а Молли метала ножи. Одноклассницы сдавали на отлично магию Цветов, а Молли — Искусство бесконтактного боя. Ко всему, она имела черный пояс по бухгалтерии и третий дан по шоу-бизнесу.

Услышав от Бабаянуса о грядущем походе, Молли с трудом удержалась от радостной пробежки по потолку. Наконец-то она будет метать кинжалы не в деревянный чурбан, а в живые цели! Скольким врагам можно переломать ноги! Эх!..

Молли, как и Джеймс с Харри, училась в самом прославленном колледже Хоботаста — в Виммбилльдоре, ставшем для нее семьей. Какой замечательный шанс прославить родной колледж!..

Харри плелся по бесконечным анфиладам школы и мысленно прощался со вторым домом. Здесь, в столовке, он сожрал первый хотмантикор. В этом кабинете его выпороли за съеденную на спор заспиртованную лягушку. Пари он проиграл, так как не успел допить спиртовой раствор, хотя условился с Беней Спайдерманом. что опустошит сосуд полностью (магистр Биогумус Плодовитый зашел в класс и всё испортил). Хитрый мальчик Беня часто одерживал верх над простаком Проглоттером.

В пыльном тупике за библиотекой он с тем же Спайдерманом смотрел запрещенные картинки, изображающие обнаженных русалок, выказывающих знаки внимания разным мифическим существам от кентавров до пресловутого Квадратного Трехчлена.

На заднем дворе Харри попрощался со знакомыми Нельзябликами. Потом его посетила замечательная идея. Нельзяблики были сторожевыми птичками. В школе их использовали для того, чтобы ученики не могли тихо сбежать. Стоило только залезть на забор, как пташки начинали истошно орать: "Нельзя, блин!." А ведь при приближении чужака они будут делать то же самое!

Харри Потный столковался с Нельзябликом по кличке Кабысдон, всегда мечтавшим попутешествовать, и посадил его за пазуху.

В Черном пруду плавали хромосомы. Эти сомы умели менять цвет в зависимости от окраски дна или водорослей, возле которых они находились. Поэтому Харри не увидел ни одного хромосома. Он бросил несколько кусков специально припасенного дохлого суслика в темную воду. Вода мгновенно взбурлила и через считанные секунды снова успокоилась. Хромосомы любили покушать, чем и нравились маленькому волшебнику.

Проглоттер обернулся к зданию Хоботаста. Старинная готическая постройка на вторичном рынке недвижимости стоит сущие копейки, но тем не менее дорога... Острые шпили протыкали вальяжную сизую тучу, лениво поливавшую округу противной изморосью.

Родные картинки...

Но пора было собирать рюкзак. Проглоттер прошептал "I'am bе back" и поднял большой палец вверх. Так завещал Железный Дровосек...

Не теряли времени и Джеймс Барахлоу с Молли Козазель.

Через полчаса геройская троица стояла в зале алхимии и слушала последние наставления Бабаянуса.

— ..."Тульский Токарев", он же ТТ. Всего один, извините, быстро разбирают... Поэтому его не дам. Там, куда вы отправляетесь, огнестрельное оружие не действует. Сейчас, пока ректор спит, мы пойдем в его кабинет, к камину...

Харри Проглоттер вспомнил, как месяц назад над ним издевался Джеймс Барахлоу:

— у ректора в кабинете есть камин. Это дверь в другой мир. Ночью мы с пацанами туда проберемся. А тебя, Проглоттер, не возьмем.

— Почему? — обиженно надулся тогда Харри.

— Потому что у тебя зад не пролезет. Ладно, шучу. Возьмем. Там, говорят, дракон вход сторожит. Так мы его тобой накормим... Не дрейфь! Шучу снова...

— Проглоттер! Ты меня слушаешь? — услышал Харри голос Двуликого Бабаянуса.

— Да, мастер-маг, — промямлил мальчик.

— Тогда равняйсь-смир-р-р-рно! Первый пошел...

III

_	Смело, товарищи, в нory!.. Л. П. Радин

Есть много теорий о происхождении сущего. Вот пример.

На заре веков, когда не было ни людей, ни зверей, ни планет, а Вселенная еще не придумала, чем она хочет стать, мир был един. Следует оговориться: речь идет о доступной для нашего познания части мира. Непостижимая матрешечность бытия не позволяет нам рассуждать о целом, так как мы болтаемся на своем уровне вложенной "матрешки" и не имеем системной возможности заглянуть выше.

Так вот, некогда наша Вселенная была самым натуральным паштетом с одинаковой температурой в разных точках. Затем этот паштет испортился и стал разлагаться. На его комочках образовались очаги жизни. Здесь аналогия с паштетом заканчивается и начинается научная фантастика.

Процесс гниения привел к распаду Вселенной на несколько параллельно существующих. Благодаря магии, физике и другим псевдонаукам можно открывать лазы в соседние миры. По сути, путешествие между подмирами — вопрос управления энергиями.

Не станем приводить здесь длинные математические формулы и техническое описание громоздкой установки. Нам достаточно знать, что тривиальное заклинание "Варблапук торпыздынь! ", произнесенное над... А впрочем, не будем делиться с вами этим секретом, а то наступят хаос и анархия.

Ректор магической школы, великий маг и учитель товарищ Мастдай Глюкообильный варблапукнул свой торпыздынь в камин. Получилось очень удобно и эстетично. В силу темперамента и психологии Мастдая его ворожба обладала рядом особенностей. Например, пламя в камине иногда надолго замирало, затем поверх язычков огня возникало красиво написанное сообщение "Камин совершил недопустимую операцию и будет загашен".

Школьный фонтан, спроектированный ректором, чуть ли не каждый день заявлял, что "поток воды не может быть оцифрован и будет закрыт", а луг, выращенный Мастдаем, говорил, мол, "отрос высоковато и будет перерыт".

Кристальный шар в главном зале заседаний Хоботаста норовил выйти в Высший Эфир и зарегистрироваться либо скачать оттуда таинственные апдейты.

Но вернемся к камину.

Харри Проглоттеру действительно потребовался хороший пинок, чтобы протиснуться в иной мир. На том конце и правда топтался дракон-охранник, однако, на счастье Харри, зверь был недомерком, а мальчик настолько ускорился, что попросту налетел на сторожа и размазал его по стене пещеры.

Молли и Джеймс, появившиеся сразу вслед за Харри, брезгливо разглядывали окровавленного мага-толстячка, пока тот переодевался в чистое.

Пещера была освещена вечными бездымными факелами. На потрескавшихся стенах виднелись странные надписи вроде "Achtung" и "Hitlers Bиnker", а также другие, не менее загадочные. Под ногами болтались какие-то ржавые металлические капсулки, невразумительная ветошь и скелеты крыс.

Проглоттер выбросил испачканные штаны и рубаху в угол, закинул рюкзачище за спину и скомандовал:

— Ну, пойдемте, а?..

— Ага, ливер, — хмыкнул Барахлоу. — Только главный здесь я, несмотря на то что проквакал этот маразматик Бабабянус.

— Вот как? — насупился Харри Проглоттер. — Придется сразу объяснить, кто тут бугор.

И он полез в карман за волшебной палочкой.

Это у всяких заучек палочки красивые и аккуратные, а у Харри она была кривая и сучковатая. Поэтому пока он силился достать главный магический инструмент, Джеймс выхватил свой и атаковал. Невидимый удар отбросил Харри на лозунг "Н. + Е. = L.". Проглоттер охнул и стек вниз.

Тут в драку вмешалась до этого молчавшая и с интересом наблюдавшая за схваткой Молли. Она свела руки и как бы толкнула ими воздух в направлении Барахлоу. Джеймса подхватило и впечатало в стену.

— Так, мальчики, раз уж вы не можете поделить власть, то командовать походом по-любому буду я! И да поможет мне Великая Масса, Умноженная На Ускорение Свободного Падения, — Молли подпрыгнула вверх и зависла в полутора метрах от пола, сплетя ноги калачиком. — Есть возражения?

Возражений не было.

— Вот и здорово. Тогда пошагали, — Молли кинула свой мешок Джеймсу. — Барахлоу, понесешь мое барахло.

— Неоригинально, — скривился Джеймс. Мальчишки, кряхтя и стеная, поднялись и отправились за плывущей по воздуху Молли. Впрочем, ей вскоре надоело рисоваться.

Неимоверно скучный тоннель вел путников в неизвестность. Они чувствовали, что постепенно спускаются всё ниже и ниже, хотя ступеней и особо резких наклонов не было. Джеймс затянул веселую походную песню о вещем Зигфриде. Эта нетрадиционная германская песнь нравилась ему вопиющей недостоверностью и залихватской безграмотностью:

Как ныне сбирается вещий Зигфрид

кому-то навешать за что-то,

их что-то чему-то подвергнуть хотит

и даже ухлопать кого-то.

В папахе, при сабле, довольный вполне,

с дружиною едет на борзом слоне.

Из темного леса навстречу ему

шарашит друид полупьяный,

покорный лишь Тору старик одному,

прикинулся он обезьяной.

— Откуда дровишки? Ой, то есть ответь,

друида варлорд вопрошает,

как скоро умру я? И как моя смерть

придет? И что ей помешает?

Открой мне всё точно, не бойся меня,

в награду тебе я не дам пендаля.

— Геройских пинков не боится мой зад,

и княжеский дар мне не нужен.

Сейчас предреку я тебе всё подряд,

но знай, что я децл контужен.

Итак, завтра всыплешь врагу ты весьма

и станешь крутым и в фаворе,

прибавится силы, достатка, ума,

и мимо прошастает горе,

тебя ни фига не возьмет ничего,

но примешь ты смерть от слона своего.

— Вот это дела... — Зигфрид тихо сказал,

какая крутая подстава!

Любимый мой слон!.. — Деду пендаля дал

и дальше поехал за славой.

Не очень словам он друидовым внял,

но всё же, стремаясь, слона поменял.

Наддал Зигфрид перцу врагам и своим,

с победой домой воротился.

— А где же мой слон? Мы не виделись с ним!

Слона мне! — он распорядился.

Любимца доставили сразу к нему,

и к другу наш Зигфрид прижался.

Вдруг мышка шмыгнула под ноги слону

и он, как дурак, испугался.

На пальму вскарабкался, словно медведь,

но древо не стало полтонны терпеть.

Сломалася пальма, истошно хрустя,

и слон полетел на Зигфрида.

А тот не отпрыгнул, чуть-чуть стормозя,

В лепешку был сдавлен. Обидно.

Вот так и случилось, как видел старик:

провидческий дар у друидов велик.

Бойцы вспоминают минувшие дни

и битвы, где вместе лажались они.

Не задумываясь над тем, как в германскую песню попали друид, слон и пальма, Харри и Молли с энтузиазмом подпевали крепышу Барахлоу. Шагалось весело и легко. Задорные голоса размножались сводами пещеры, и создавалось впечатление, что движется целый отряд.

Трепещи, враг!

IV

_	Пусть расцветают сто цветов, пусть борются сотни школ в идеологии. Мао Цзэдун

Неисповедимы пути зла. Весть о том, что великий мастер-маг Двуликий Бабаянус готовит Волшебную Шаурму, облетела весь инфернальный мир. Сотни глаз и тысячи ушей подсматривали и подслушивали за школой магии. Темные силы завербовали пятерых учеников, дворника и двух хромосомов. Правда, от последних толку не сыскалось, но ведь сила не только в качестве!

Информация из школы Хоботаст тайно стекалась в главный форпост Мирового Зла.

Высоко-высоко в горах, на самой высокой вершине стоял жуткий, страшный, умопомрачительно гадкий замок. Ужасные линии, отвратительная лепнина, садистские фрески и маниакальные башни... Говорят, это всё придумал и построил древний сумасшедший художник Церетеллиус. В этом неприступном замке и находился форпост Зла.

Огромный зал, расписанный в хохломском стиле сценами пыток, никогда не пустует: на троне сидит Большой Брат, перед ним светится Недреманное Око, а вокруг суетятся тысячи рогатых клерков...

Один из них, трясясь, упал на колени перед властителем Зла и забормотал:

— Не вели прерывать существование, вели обратиться вербально, о Большой Брат!

Нечеловекоподобное существо, которое и было Большим Братом, открыло сразу семь глаз из восьмидесяти девяти, хрустнуло седалищным нервом и прорычало правым нижним ртом:

— Вербализируй.

— Двуликий Бабаянус приготовил особую Шаурму и держит ее в своем кабинете, на столе. Она никак не охраняется. Смиренный раб дерзнул предугадать ваш хитромудрый план по уничтожению Шаурмы. Агент Ученик-1 подменяет контрольную работу Харри Проглоттера по алхимии, дабы Бабаянус вызвал того на пересдачу. Агент Ученик-2 задерживает Двуликого в коридоре, а прожорливый Проглоттер съедает Шаурму. Далее возможны два сценария. По первому Проглоттер становится Воплощением Чистого Зла. По второму Бабаянус отправляет его за мегапургением. От нас требуется перехватить Проглоттера и держать его в плену, пока не вызреет Зло!

Большой Брат раздумчиво почесал головозадницу:

— Эх, Бабаянус-Бабаянус... Почему он именно сейчас в Белой фазе своей долбаной жизни? Ладно, раб, ловко ты предугадал мой план. Быть посему. Вот тебе генеральское кольцо в нос и тюбетейка с царского плеча.

Одаренный чертяка побежал воплощать план, а Большой Брат заглянул в Недреманное Око.

На глаза Большого Брата упала дымчатая поволока, его хелицеры и щетинки синхронно закачались... Большой Брат нырнул в разверзшийся перед ним омут.

— Шир-р-р-р!.. Бэггин-с-с-с-с... — загудело вокруг. — Тьфу ты, екширский гемпшир!.. Привет, Брат!

— Ага, здорово-корова, — сплюнул в ментал Большой Брат.

— Ты что? Ты же брат мне! — обиделось Око.

— Не дуйся, злой я сегодня. Сил нет, как что-нибудь содеять хочется.

— Сил нет? — промолвило Око. — Вот скажи мне, Брат, в чем сила? Молчишь... А наша сила в единстве. Поэтому возьми веник да приберись. А то мусоришь тут, плюешься. А ментал засорять нельзя: непрочищенная чакра хуже рязанского городского коллектора!

— Ладно, не ворчи, — примирительно хмыкнул Большой Брат и занялся уборкой.

Когда внутренний мир Недреманного Ока был вычищен, оно промолвило:

— Ай, молодца! Теперь еще яснее зрить буду. А ты не печалься, утро вечера похитрее. Твой план уже работает по второму сценарию. Посылай перехватчиков, а сам съешь пару младенцев да отдохни. До связи.

И Большой Брат снова ощутил себя на троне форпоста Зла.

Да, с тех пор, как пропал Вольтаморд, в лавке остался он, Большой Брат. Положение главного давало много приятных преимуществ, и сегодня он обязательно сожрет пару младенцев в томатном соусе!

***

Между тем в желудке Харри Проглоттера заурчало. Тихо так, вкрадчиво. Недолго, но тревожно.

Харри как раз спорил с Барахлоу о том, кто сильней фальшивит. Проглоттер замолк на полуслове, прислушиваясь к себе и поглаживая брюхо.

— Что, ждешь маленького? — съязвил Джеймс.

— Сейчас ты большого дождешься, — неплохо отбрехался Харри, но настроение от этого не поднялось...

Путники шли дальше. Воздух в пещере постепенно становился влажным, в лица детей потянуло соленым. чуть затхлым ветерком.

— Выйдем к морю, — предрекла Молли.

Через пару сотен шагов появилась развилка. Ребята растерялись.

— Дует из обоих коридоров, — констатировал Барахлоу, походив по ним с зажженной спичкой.

— Ладно, Проглоттер, — обернулась к толстяку Молли. — Куда идти? Бабаянус говорил, ты знаешь... по-любому.

— Может, сделаем привал? — робко спросил Харри.

Отобедав вялеными хромосомами, Джеймс и Молли задремали. Проглоттер не ел: мастер-маг запретил. Даже Нельзяблик вылез из-за пазухи и поклевал. Харри проникся к себе острым сочувствием.

Он прислушался к животу. Там еле слышно ухало и поскрипывало. Потом, словно поняв, что Харри подслушивает, Шаурма затихарилась.

Проглоттер закрыл глаза и заснул. Харри приснился черный-черный человек в плаще, штанах и сапогах, в блестящем шлеме-кастрюле и с каким-то пошлым обрезком синего луча в руке. Рядом с лученосцем топтался серенький мужичонка в старом поношенном костюме-тройке. На носу серого сидела прищепка.

Черный протянул руку к Проглоттеру и сказал что-то типа: "Соmе with mе, son! If уоu would know the power of the Dark Side!.. " Что он точно произнес, Харри не знал, поэтому серый мужик прогундосил перевод:

— Пойдем со мной, сын! Если бы ты только знал силу Темной Стороны!

— Какой я тебе сын, дурень с прищепкою?! — вымолвил Проглоттер.

Серый разозлился. Его одежда резко потемнела, костюм превратился в длиннополую хламиду, а из-за спины будто бы вырос капюшон, самопроизвольно накинувшийся на голову серого. Лицо его, прежде обыкновенное и неприметное, теперь состарилось и почти посинело.

— And now, young jedi, уоu will die, — торжественно произнес серый, и из его пальцев ударили гадкие молнии.

— Вы меня с кем-то путаете! — заорал Харри Проглоттер, закрываясь от разрядов руками, и проснулся.

— Ни с кем мы тебя не путаем, — заржал Барахлоу. — Я уж думал, мы тебя не добудимся.

— И нечего было так орать, — добавила Молли. — Доставай свою драную карту...

Проглоттер полез в рюкзак и извлек пергамент. К великому разочарованию троицы, масштаб был, мягко выражаясь, не тот. Великоват был масштаб.

Развилка не поместилась в карту...

— Толку от тебя, как от Василиска яиц, — процедил сквозь зубы Барахлоу.

Джеймс с Молли отошли и стали обсуждать, какой путь выбрать.

Харри Проглоттер был готов разреветься. Он тупо уставился в карту, проклиная Бабаянуса, Шаурму и магию, как вдруг...

— Ребята! Карта уточнилась! — заверещал Проглоттер. — Нам направо!

V

_	Благородные, правдивые, которым нет надобности притворяться! Они сильны и независимы! Ф. Ницше

Самая главная Вселенская Истина заключается в том, что преоглодазный тороблозмор кэтраблюйируется в атрамоштыльную пантастрибляцию, причем исключительно уфадлеарно.

Иными словами, Высшая Правда с нами, людьми, ничего общего не имеет.

Мы смиренно принимаем мир таким, какой он есть. Многие его особенности мы еще не познали. В частности, никто из живших ранее и практикующих ныне колдунов так и не раскрыл феномен самонаводящейся карты. Зато рисовать научились.

Мы похожи на подопытных собачек, которые жмут педальку, дабы зажечь лампочку. Ведь когда горит лампочка, появляется сосисочка. В чьей божьей руке только что была колбаска и какие небожители Чу Бай Сы дают ток, мы, как и собачки, не ведаем. Зато пользуемся.

Здесь возникает очередной повод пофилософствовать: что мы станем делать, если в один прекрасный день придет счет за электричество?.. Но не будем отвлекаться.

— Шайтанский манускрипт! — восхитился Джеймс, глядя на карту.

Сейчас она подробно показывала пещеру до самого выхода и кусочек открытой местности.

Практичная Молли не завизжала от радости, а пнула сидящего на полу Харри:

— Вставай, Проглоттер, пора двигать.

Харри спрятал карту и, кряхтя, поднялся. Шагалось легко, так как пещера теперь заметно углублялась. Становилось влажно.

Вскоре коридор расширился, и через пару сотен шагов Харри, Молли и Джеймс остановились на пороге круглого просторного зала, полностью залитого водой. Дна не было видно, хоть вода и выглядела чистой. Она стояла абсолютно спокойно: ни ряби, ни волн. Словно гигантское стекло.

Каменный пол обрывался сразу же, как только заканчивался коридор. Потолок, невообразимо высокий, попросту не был различим. Идеально ровные серые стены с неразборчивыми знаками и грязными подтеками наводили на мысли о тюрьме и канализации.

Отчего-то было светло, хотя никаких источников света путешественники не видели. В этом фантастическом бассейне царила вековая тишина, заставляющая задержать дыхание и почтительно замереть.

Ребята остановились в нерешительности.

— Неча думать, прыгать надо, — сказал наконец Джеймс. Харри и Молли посмотрели на него как на идиота. — Чего это вы смотрите на меня как на идиота? — нахмурился Джеймс. — Должны же мы были начать мозговой штурм хоть с чего-нибудь, а?

— Кхм... да, конечно! — излишне усердно закивал Харри.

— Брось клоунаду и погляди в карту, — скривилась Молли.

Проглоттер засопел, борясь с рюкзаком: правая рука запуталась в лямке. Мальчик затоптался на месте, затем оступился и полетел в странное озеро.

— Вот бегемот! — хохотнул Барахлоу, глядя на барахтающегося Харри и расходящиеся от него круги.

Молли быстро выхватила палочку и направила ее на купающегося товарища.

— На трибунах становится тише... — начала она плести заклинание. — Это значит, что встрече конец... До свиданья, наш ласковый Миша...

— Ты гляди: полетел холодец! — прервал ворожбу Джеймс.

Поднявшийся над водой метра на два Харри снова рухнул со смачным "бульк!.".

— Доставай сам, дурак несчастный! — рассердилась на Джеймса Козазель.

Отсмеявшись, Барахлоу выхватил свою волшебную палочку и почти без слов переместил Проглоттера на каменный пол.

Харри отдувался, неуклюже ворочался, имея вид сугубо жалкий. Справившись с дыханием, Проглоттер ощутил холод. Пацана затрясло.

Молли запалила магический костер. Проглоттер протянул к нему руки. Стало теплее.

— С-спасибо, М-молли, — проронил он.

Барахлоу присел рядом и положил руку на плечо Харри.

— Ты извини, Проглоттер, что я смеялся. Ты на моем месте поступил бы так же.

— Л-ладно уж... — всхлипнул Проглоттер.

— Слушай, пока ты отогреваешься, может, расскажешь всё-таки, куда и зачем мы идем? — спросила Молли Козазель. — Кстати, можешь свободно раздеваться и сушить одежду, я свой парень, хоть и девка.

Проглоттер последовал совету Молли. Мокрый Нельзяблик выпорхнул и тоже устроился у огня.

— Грейся, Кабысдон, — виновато проговорил Харри.

— Ну, давай, Проглоттер, колись, — доверительно прошептал Барахлоу.

— Учитель Бабаянус говорил же... Мы должны добраться до Чмошища и взять у него супердезинтеграционный мегапурген для миссис Джопсон...

— Ладно, Харри, заливать, — укоризненно покачала головой Молли. — Бабаянус мужик хороший, но Двуликий по-любому.

— Всё бы вам правду какую-то узнавать, — сплюнул в костер Проглоттер, отчего пламя вспыхнуло ярче прежнего, да еще и со зловещим уханьем.

— Силен, — уважительно протянула Козазель.

Проглоттер продолжил, не замечая:

— Иногда правду лучше не знать. Я бы отдал свою коллекцию сушеных антиглобалистов за то, чтобы никогда не... — он всхлипнул.

— Помнишь гимн нашей школы? — неожиданно сменил тему Джеймс.

— Смутно.

— А я отлично помню. Еще бы, пять лет главным гимнюком был, пел каждое утро. Так вот, там слова есть: "Даром преподаватели время со мною тратили. Даром со мною мучился самый искусный маг". Ну, вранье же! Каким таким "даром"?! Мои родаки по тридцать тысяч евроблей в год платят!

— К чему это ты? — топнула ногой Молли.

— А к тому, что это там, в школе, можно заливать и всё такое! — вспыхнул Барахлоу. — А тут надо быть честным, как на исповеди. Поняли? Ведь от этого зависят наши жизни. Это пока в пещере бояться нечего, а дальше, по словам Бабаянуса, начнутся сущие Армагеддон и шоу-бизнес!

— Ты прав, конечно... — поник головой Проглоттер. — Хорошо. Истина заключается в...

— Нельзя, блин!!! — завопил вдруг Кабысдон и принялся нарезать в воздухе круги. — Атас, немцы! Аlаrm, alarm!

Ребята обернулись к озеру. И вскочили.

На них катились волны.

Пока маленькие.

Первые три вальяжно пробежали по ботинкам путешественников и затушили костер Молли.

— Смотрите, они увеличиваются! — воскликнул Джеймс.

— Шмотки в руки и по метлам! — скомандовала Молли.

Харри застонал:

— Метлы!.. Мы их забыли в кабинете Мастдая!

— Тогда деру! — уточнила Козазель, убегая обратно в коридор.

Парни подхватили вещи и помчались за ней.

Сзади слышалось медленное, но планомерное биение волн о стены. Удары становились тяжелее и тяжелее.

За очередным поворотом Барахлоу и Проглоттер налетели на остановившуюся Молли.

— Чурбаны! — процедила сквозь зубы девочка, поднимаясь с пола. — Вот, локоть разбила из-за вас, растяп. Я пока бежала, дотумкала, в чем фишка. Когда Харри упал вводу, пошли волны. Но они не затухли, а стали накладываться друг на друга. Вот такая мультипликация...

— Но по всем законам физики они должны были успокоиться! — возразил Проглоттер, протирая очки-аквариумы грязным платком.

— Лучше оденься, физик, — усмехнулась Молли. — Надо было внимательнее читать книгу великого Моментуса Клея "Особые среды: вызов традиционным законам..." Там, на странице семьсот пятьдесят три, есть статья о самовозбуждаемых волнах. А во втором издании...

— Хватит, — прервал лекцию Джеймс. — Лучше прислушайтесь. По-моему, вода нас настигает.

Из-за поворота вырулил мощный водный поток.

— Полундра-а-а-а!.. — заорал Харри Проглоттер, хватаясь за рюкзак.

В следующую секунду детей подхватила набежавшая волна и закрутила, закрутила...

VI

_	Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел воинов своих, тьмою прикрытых. "Слово о полку Игореве"

Проглоттер, Джеймс и Молли были пленниками. Пленниками капитана какого-то диковинного подводного судна. Капитан производил впечатление преступника и убийцы, но Барахлоу, похоже, видел в пленителе нечто большее.

Их судно было атаковано глубинными бомбами, и одна из них, кажется, угодила в цель... Харри очнулся на берегу. Он встал и пошел в дивный сад, напевая песню о девушке с глазами цвета моря, девушке с зелеными глазами. За молоденькой цветущей яблоней увидел Молли. Он сунул руку в карман и выгреб оттуда горсть крупного жемчуга.

— На, бери, — протянул Проглоттер драгоценные камни Молли.

И вдруг камни зажглись и сгорели, как какая-нибудь ветошь на уроке волшебного терроризма. Харри поглядел на девочку. Но это уже была, простите за прямоту, не девочка. Это был Вольтаморд.

Да-да, зловещий Вольтаморд, чье фото красуется в каждом учебнике по Темным Силам. Злой волшебник манил Харри Проглоттера пальцем.

— Арона-а-акс! — истошно заорал Харри совершенно неуместное заклятие, падая и пряча лицо в песке.

— Какой в брамбафлегор Аронакс?! — услышал Проглоттер слабый голос Джеймса Барахлоу. — Хватит валяться, пора скарб собирать.

Харри поднял лицо, выплевывая песок, и открыл глаза. Свет ослепил его, но ненадолго.

Прозрев, Харри увидел, что лежит на пляже, рядом стоит на четвереньках Молли, а чуть поодаль качается на неверных ногах Барахлоу.

Харри перекатился на бок и попробовал сесть. Удалось. Теперь он мог видеть озеро, горы и полоску берега с разбросанными по ней вещами.

— А как мы спаслись? Где пещера? — просипел Проглоттер.

— Я помню, как мы попали в тот круглый зал и почти утонули, — ответила Молли. — Потом дно стало подниматься. Вы с Джеймсом лежали без сознания, я даже подумала, вам кранты. В дне открылся люк, и оттуда вылез человек. "Привет, сказал он, — меня зовут капитан Немой". Да, Немой... Или как-то так, не важно. Важно то, что я вырубилась. А потом мы все пришли в себя. Здесь.

— Странная история, — почесал нос Проглоттер. — И, между прочим, где мой Нельзяблик?

Кабысдона нигде не было: ни за пазухой у Харри, ни в рюкзаке, ни на берегу.

— Утонул. Прощай, Кабысдон, — прошептал мальчик.

И тут у него в животе громко ухнуло.

— Ипатьевская мандрагора! — выбранился Харри. — Я должен принять таблетки!

К счастью, его рюкзак был цел и невредим. В одном из карманов лежал антифесталиум несвариус. Харри Проглоттер проглотил несколько таблеток, запивая их водой из припасенной для этого случая фляжки.

Вещам Молли Козазель повезло куда меньше. Юная заучка зачем-то набрала кучу книг. Почти все они вывалились из мешка и теперь плавали у берега: мокрые и жалкие.

Молли стояла на коленях и плакала, сжимая в побелевших кулачках два кинжала. Погибли и "Сборник непечатных заклинаний" Виктуара Темнолицына, и "Отмороженность. Руководство для начинающих" маркиза де Огорода, и "Тысяча волшебных трав и грибов" Викториуса Пелевиниума, и "Сказочные существа и места их обитанию" Торча Ганджубаскова, "Сила разума: руководство по самозащите" Иммануила Ахримановича Бабай-оглы...

— Брось реветь, стыришь из школьной библиотеки новые, — попытался успокоить девочку Джеймс. Как обычно, в своем духе.

Дети подобрали то, что смогли спасти, и побрели от берега. Впереди был лес — густой и потому темный. Между деревьями стояла автомашина с открытыми дверями и багажником. Рядом была разбита палатка и горел костер. Пятеро людей сидели на подстилке, ели, пили и громко разговаривали. Однако содержание беседы осталось для Харри и его друзей загадкой, так как из авто неслась сумасшедшая музыка.

3азевавшиеся птицы, пролетавшие над гремящей машиной, теряли ориентацию в пространстве и валились наземь подобно подбитым игрокам в квидиш.

Вокруг этого своеобразного стойбища валялся разноцветный мусор: целлофановые пакеты, бумага, бутылки и прочий хлам.

— Проклятые шмуглы! — возмущенно потряс кулаком в сторону лагеря Проглоттер.

— Вообще-то, шмаглы по-любому, если ты хочешь правильно грубить, — заметила Молли.

Проглоттер посмотрел на нее и сказал примирительно:

— А, забудь, разница переводов.

— Чего?! — не поняла Молли.

— Забудь.

И они вошли в лес.

По звериной тропе шагалось легко. Повеселевший Джеймс снова запел. Теперь это была бравая песня о странном лихом Интернационале — бессмысленном и беспощадном:

Гоп-стоп, проклятьем заклейменный!

Мы подошли из-за угла.

Кипит наш разум возмущенный:

ты много на себя взяла.

Теперь расплачиваться поздно

до основанья, а затем

ты посмотри на эти звезды:

кто был ничем, тот станет всем.

Это есть самый модный в синагоге отходняк,

с Интернационалом всегда везде ништяк!..

Тем временем над миром сгущались сумерки. В том смысле, что уже вечерело.

Путники залезли на раскидистый многовековой дуб, где при помощи банальной магии быстро сотворили знатный шалаш. Молли и Джеймс наскоро поснедали, стараясь не дразнить худеющего Харри. Он еще в пещере соврал им, что сел на диету.

В полночь на прогалину перед дубом явился умрун. На мертвяке была старинная форма царского офицера времен 1812 года, изрядно посеченная осколками бомбы.

— ...Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны. Да, вот он, дуб... — бормотал пришелец. — Да, он прав, тысячу раз прав, этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!..

Правда, ребята его не услышали: то ли говорил тихо, то ли монолог был и вовсе внутренним...

На другом конце леса из чащи вышли два кентавра. Они долго глядели на безоблачное звездное небо.

— Что ж, — изрек один из них через два часа. — Луна-то нынче отливает красным...

— Дурной знак, — его спутник топнул задними копытами.

— Однозначно.

И они удалились в самую глушь. Большая грустная Луна мерцала холодным серебром. От чуть ущербного ее диска вправо сбегала красненькая струйка. Она, конечно, рассеивалась, но зрелище было воистину зловещим...

VII

_	А Швейк, не вставая, всё сидел и сидел у телефона... Я. Гашек

Нужно подчеркнуть, что школа магии Хоботаст занималась не только абстрактной ерундой, но и приносила конкретную пользу. В частности, уже известный читателю магистр животнологии Биогумус Плодовитый вывел замечательное насекомое мантравошь.

Самочки этого уникального животного умели извлекать долгий звук "ом-м-м-м", а самцы — музыкальное "рам-м-м-м". Мантравошь издавала столь приятные буддийскому уху звуки исключительно в брачный период. Таковой начинался сразу же, как только носитель входил в состояние медитативного сосредоточения.

Таким образом, мантравошь размножалась, а ищущий делал еще один шаг к Божественной Истине, слушая правильные песнопения.

Настоящие просветленные внимали "ом-м-мам" И "рам-м-м-мам" беспрерывно. К вящей радости насекомых.

Школа гордилась и другими изобретениями. Ее преподаватели и талантливые ученики дали миру водку с антиперегарным покрытием, сухую воду, сладкую стекловату, вечный двигатель отседова, ментальное протезирование, пломбирование кармы и прочие примочки типа специальных графитовых щеток, снимавших с круга сансары халявное электричество.

Двуликий Бабаянус прославился тем, что породил материалистическую диалектику, которая позволяла объяснить любое явление без магических выкладок, силой одной лишь демагогии. Эту социальную инновацию незамедлительно внедрили в среду шмаглов (так маги называли тех, кто не был отмечен даром ворожбы). С тех пор пудрить им мозги стало значительно легче!

Бабаянус как раз сидел после уроков в своем кабинете и полировал медаль "За лучшую иллюзию XIX-XX веков", когда дверь открылась и на пороге появилась мисс Маннис Пфенингз, секретарша ректора. Она обвела острым, как ланцет, взглядом комнату чародея-алхимика, от чего на твердых предметах появились глубокие царапины, а на мягких (вроде портьер) — порезы, и сказала:

— Бабаянус, вас вызывает М.

Так секретарша называла ректора Мастдая.

Голос мисс Маннис Пфенингз был неимоверно высок. Несколько реторт и пробирок лопнули. Зелья выплеснулись на пол. Произошла бурная алхимическая реакция с выделением тепла и света, в народе называемая взрывом.

Бабаянус отвлекся от натирания бляхи, убрал последствия взрыва, рассеянно махнув волшебной палочкой, и стакан спирта. Потом со вздохом отложил любимое занятие и поплелся за секретуткой.

Мастдай Глюкообильный сидел за столом и, по обыкновению, вершил многие дела сразу: что-то писал левой рукой, чесал нос правой пяткой, вел беседу по волшебному телефону, прижав плечом трубку к уху, курил, выпуская кольца, правой рукой гладил кошку и при этом качал пресс.

Конечно, почерк был неразборчив, пятка постоянно попадала в глаз, трубка падала, и ее приходилось поднимать, отвлекая одну из рук, дымные кольца получались квадратными, а кошка стоически терпела наглаживание против шерсти.

Но факт был налицо: многозадачность — реальность, а не миф.

— Проходи, Двуликий, садись, — указал взмахом брови на свободное кресло Мастдай. — А? Это я не вам... Конечно... Безусловно... Непременно перезвоню... Хотя вы правы, могу и сейчас... После сигнала?.. Тьфу, ты! Никем-В-Приличном-Обществе-Неназываемый тебе в мембрану!.. Это автоответчик!!!..

Мастдай разъяренно бросил трубку мимо телефона, но не стал подбирать, а лишь махнул рукой. При этом пятка снова угодила в глаз.

— Слушайте, Бабаянус, — проговорил, морщась, ректор. — Слышал я, вас там гадостью всякой травят...

— Не меня, Мастдай! — смутился мастер-маг. — И не травят. Так, мальчонка один, Харри Проглоттер, несвежую Шаурму съел. Вот брюшко-то и скрутило. Он сейчас в Потайной комнате отсиживается безвылазно.

— А, Харри... Да, знакомая ситуевина. Надо приказать дежурным по зачистке пару дней в сортире не мочить, наверное... Но вы уверены, что всё пучком?

— Почти точно! — предельно искренне ответил Бабаянус.

— Вот и ладушки. Тогда помогите мне, пожалуйста, с эликсиром. Вы же алхимик, и у вас обязательно должно быть что-нибудь от головы...

— Какого рода зелье вас интересует, ректор? — участливо поинтересовался Бабаянус.

— Беда, друг мой! Сущая напасть: не хватает памяти! Я уж и лишнее удалил, и старую неактуальную информацию заархивировал, и правое полушарие отформатировал новым экономным способом, но всё равно — мало!

Мастдай подался вперед, буравя мастера-мага пытливым взглядом.

— Хм, проблема действительно серьезная. Я погляжу, что можно забодяжить, уважаемый Мастдай, — учтиво поклонился Бабаянус. — Если вы не против, я займусь этим сейчас же.

— Было бы фантастически, достопочтимый мастер-маг, — просиял Глюкообильный.

И Бабаянус, обрадованный столь редкой возможностью быстро сбежать от ректора, пошел к выходу.

— Штирлиц, а вас я попрошу остаться, — хитро при щурился Мастдай.

От спины Бабаянуса отлип полупрозрачный человекоподобный призрак в форме штандартенфюрера СС и, досадливо потирая лоб, вернулся к ректору. Штирлиц был личным призраком Мастдая, которого тот никогда не выпускал из своей резиденции.

Штирлиц слишком много знал...

Мастер-маг алхимии вернулся к себе. Натирать медальку не хотелось. Каждый визит к Глюкообильному портил ему настроение. Вот, теперь нужно готовить уплотнительный отвар... Или ну его в кочерыгу?

— А гляну-ка я на Проглоттера, — решил старик, ковыляя к личному хрустальному шару.

Неясная дымка долго не желала расступаться. Потом наконец молочная мгла внутри шара растаяла, но Бабаянус увидел отнюдь не Харри Проглоттера, а дурацкие разноцветные шумы, играющие в хрустале. Маг нетерпеливо постучал по прибору волшебной палочкой. Шумы сменил бланк совершенно чужой телеграммы. Она гласила: "ГРУЗИТЕ ЖИДКИХ ТЕРМИНАТОРОВ БОЧКАМИ ТЧК БРАТЬЯ ВАЧОВСКИ). Адресовалось послание толи какому-то Камерону, то ли в Камерун.

— Вольтаморд знает что творится! — в сердцах ругнулся Бабаянус и оставил попытки дозвониться до Харри.

Мастдай Глюкообильный также ничего не смог сделать со своими средствами связи. Налицо были все признаки Глобальной Перегрузки.

— Так-так-так, — застучал пальцами по подбородку ректор. — Затевается странное...

Он надолго задумался, затем очнулся и крикнул:

— Мисс Маннис Пфенингз! Вызовите учителя Лохкарта, пожалуйста! — Мастдай еще поразмыслил и добавил: — Пусть зайдет часиков в пять. А сейчас мне надо в Министерство Подбрасывания Иногда Денег Образованию и Раздачи Прочей Милостыни...

VIII

_	Травить детей — это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать! Д. Хармс

Гадкая мерзостная пакость, молниеносно пробежав по скользкому полу, прыгнула на лицо оцепеневшего от страха Харри Проглоттера. Сейчас она была похожа на небольшого осьминога, вцепившегося в голову мальчика. Харри пытался избавиться от жуткого душителя, но хватка была стальной, а руки юного мага слабыми... Дышать!..

Великий ужас обуял Проглоттера, и он проснулся. Ощупав мокрое от испарины лицо дрожащими руками, он убедился, что ничего не произошло... Мальчик успокоился и вновь сомкнул веки.

Теперь Харри видел себя как бы со стороны. Он лежал без сознания на кушетке, с прилипшей к лицу мерзкой пакостью, а какие-то люди обсуждали, можно ли ее снять.

Вдруг это видение прервалось, и началась совсем уж непонятная галиматья: незнакомые почти нагие девы убеждали Харри помазаться снадобьем от пота; суровые, но справедливые мужчины пили эль разных марок одна лучше другой; прыщавые подростки хрустели шоколадками, а таинственное и строгое МНС РФ заклинало нечисть выйти из тени.

К счастью, этот непостижимый шабаш скоро закончился, и мальчик ощутил себя в сознании. Гадкий осьминог отвалился, Харри подташнивало и тянуло на солененькое.

"У меня будет маленький?!" — подумал Проглоттер, ощущая странное движение в животе.

Затем Харрину утробу пронзила адская боль, и он увидел, как кожа на его брюхе натягивается и рвется. Оттуда высунулась склизкая головка с острыми зубками и злыми глазками. За головкой тянулось длинненькое чешуйчатое извивающееся тельце.

— А-а-а-а!!! Это не мой! Это чей-то чужой!!!.. — завопил Харри Проглоттер.

Тем временем твареныш полностью вылез и юркнул в вентиляционное отверстие.

— Чужой!.. — всхлипнул ему вслед мальчик.

— Где чужой? — грозно вопросила Молли Козазель.

Харри открыл глаза. Над ним стояла в боевой пружинистой стойке сонная Молли с двумя кинжалами в руках.

— Нигде, — пропищал Проглоттер, стискивая руками целехонький округлый живот. — Это просто сон.

В предрассветной мгле было видно, как девочка разочарованно прячет клинки.

— Задолбал, толстый, — пробурчал Барахлоу. — Вечно тебе кошмары снятся, трус несчастный.

Джеймс перевернулся на другой бок.

Однако сон был испорчен. Ребята, зевая, свернули свой высотный лагерь. Молли и Джеймс неторопливо позавтракали.

Начало трапезы выдалось забавным.

— Ну, Проглоттер, ты и заспанец, — привычно издевался Барахлоу, извлекая из рюкзака еду. — Боишься всяких глюков, а между прочим, вполне вероятно, что всё вокруг не более чем еще один сон. Большой и толстый. Не как ты, конечно. Шучу. Короче, как бы иллюзия кругом натуральная, а не реальность... Понимаешь, ложки нет.

— Эй, это из другой сказки! — укоризненно покачала головой Молли.

Джеймс хмыкнул:

— Не умничай. Я говорю, ложки нет. Жрать нечем, понимаешь?

Он высунулся из шалаша, озираясь в поисках не понятно чего.

— Ага, вот они! Тащат мое фамильное серебро! — завопил Барахлоу.

По земле, запинаясь о старые желуди и кряхтя под весом Джеймсовой ложки, шли гномы. Барахлоу направил на них волшебную палочку:

— Облажамус!

Маленькие воришки тут же бросили добычу и забегали в панике.

— Ох, и лажанулись же мы! — кричали зачарованные бородатые человечки, совершенно не отдающие себе отчета в том, в чем, собственно, состоит лажа.

— Разве я не изверг? — потешался Барахлоу, ловя подлетевшую к нему ложку.

Все немного помолчали, слушая утренних птиц и слабые гномьи вопли: "Ах мы лохи позорные!"

Харри подумал, что два дня прошли неплохо, могло быть и хуже. Оставалось долгих пять дней, а ребята проделали, судя по карте, половину пути до обиталища Чмошища.

— Ты, Проглоттер, не злись, зря я так напрягся, — примирительно прочавкал Барахлоу. — Мне и самому изредка глючится... всякое...

Джеймс поежился.

— Например? — тоскливо спросил вынужденный голодать Харри.

— Эх... Ну, в прошлом году сон приснился, будто стал я маленьким-маленьким и отросли у меня на ногах отвратительные волосы. Вот... Дали мне люди кольцо золотое и послали к Сауронскому Моргалу. Здоровенное, красное, как у алкоголика. Таращится, на вилку немереную насаженное... Как надену кольцо — сразу вижу Моргало-то. А оно зовет меня, притягивает, как пылесосом. Нашептывает: "Высоко сижу, далеко гляжу..." Жуть! Там один с посохом объяснил, мол, если кольцо не уничтожить, то миру нагрянет неотвратимый капец... Я пошел, конечно. Я же за мир. Разные гады лезли, убить хотели, кольцо отнять. Натерпелся всего, настрадался...

И Джеймс вернулся к еде.

— А чем всё кончилось? — не выдержал Проглоттер.

— Не досмотрел. Будильник зазвенел. Но знаешь, что больше всего меня испугало?

— Что?

— Что у меня волосы на ногах вырастут. С тех пор каждый вечер проверяю и выщипываю на всякий случай.

Молли тихо хмыкнула в банку с вечной тушенкой.

— Не смейся, — надулся Барахлоу. — Небось сама-то тоже...

— Есть малежко, — согласилась Козазель. — Снится постоянно, что я Анна Каренина.

— Кто это? — хором откликнулись пацаны.

— А шут ее знает, но чрезвычайно грустной судьбы девка по-любому... Запуталась по жизни, заметалась, а потом на вокзал пошла и... Вот, я даже стишок написала.

Молли залезла в рюкзачок, достала ежедневник и зачитала с выражением:

Анна Каренина шла по вокзалу,

был гололед, а она-то не знала...

Что было дальше — вывод простой.

Как ошибался писатель Толстой!

— Под поезд, стало быть, попала, — догадался Джеймс. — Страшный сон, однако. Врагу не пожелаешь. Да, Проглоттер?

Харри не ответил. Он глубоко задумался, гадая, к чему все его видения: "Ясное дело, проглоченное зло дает о себе знать. А вещие ли эти сны?.."

Проглоттер не знал.

Спустившись с дерева, путники отправились дальше. Не успели они пройти и ста шагов, как в музыку щебета ворвался отдаленный клич:

— Эге-ге-ге-гей, Екарный Бабай!

— Бай!.. Бай!.. Бай!.. — разнеслось по округе.

— Что за дурацкий вопль? — удивился Харри.

— Тапир Недоученный, это же девиз Человекообразных Нелюдей! — в страхе вскричал Барахлоу.

— Бежим, — привычно приказала Молли.

Они неслись, как знаменитые летательные метлы "Пускаемые ветра-2003". Они шпарили, словно кипяток из гейзера. Они... Они... В общем, бежали они, вот.

Но, к несчастью, Человекообразные Нелюди скакали на Нелошадиных Конях. Вскоре они нагнали детей, и тем пришлось держать круговую оборону.

Маленькие беззащитные мальчики и девочка против семерых здоровенных самцов Нелюдя Человекообразного...

Самый свирепый преследователь, очевидно вожак, издал очередное гортанное "эге-гей!", и всадники выхватили наводящие ужас Несабельные Мечи.

— Кажись, нам пришла полная авада кедавра, — не постеснялся в выражениях Барахлоу .

— Ы-ы-ы-ы, — неопределенно ответил Харри Проглоттер.

Отчего-то всем очень захотелось жить.

IX

_	у нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный. В. С. Черномырдин

Как и любая другая большая организация, Империя Зла была анклавом бюрократизма и житницей крючкотворства. Одобренный Большим Братом план привел в движение неизмеримые ни в каких ньютонах силы.

Высший менеджмент собрался на многочасовое совещание, где координатор проекта доложил стратегию и потребовал тактических подробностей. Начальники отделов выдвинули ряд предложений, подразумевавших более детальное обсуждение на местах. Совещание закончилось постановкой задач и назначением времени нового собрания — для выслушивания отчетов по дивизионам и корректировки тактических веток.

Клерки застрочили аналитические записки, планы и прогнозы. Военный министр Шварцрог предложил жахнуть. Министр иностранных злодеяний Хитрус Объегориум настаивал на легком политическом шантаже. Глава разведки, чье имя так и осталось засекреченным, тоже имел парочку идей, которые, ясное дело, так и не стали достоянием гласности.

— Почему Бабаянус не сделал Носителю промывания? — сотни раз пытали министра здравопорчисиловики.

— Думаю, не хотел, чтобы его труд пошел насмарку, — гундосил в ответ яйцеголовый чиновник. — Кроме того, с учетом высокой концентрации Ростков и Корней Зла в Шаурмe, стоит только извлечь остатки Шаурмы наружу, как возникнет серьезная аномалия. Она превратит округу в безжизненную пустыню. Это будет классное место для нас, господа! Ужасное, ужасное черное место. Рай для работников ада!

— Почему же до сих пор не произошло высвобождения? — не отставали вояки.

— Так Двуликий, наверное, не дурак. Он превратил мальца в подобие герметичной камеры и замедлил процесс переваривания. Ах, если бы Проглоттер просто усвоил Шаурму, — мечтательно закатывал свиные глазенки министр здравопорчи. — Это было бы Чистое, Абсолютное Зло на земле!

И он подносил пальцы к губам, производя отвратительный чмокающий звук.

Генералы глубоко задумывались.

Разумеется, структуры, не вовлеченные в работу над проектом "Харри Проглоттер — князь мира сего", не могли сидеть сложа руки. К примеру, тролли из министерства сельского разоряйства скрипели зубами, сжимая костлявые кулачищи. Желая догнать по "занятости" и "важности" действительно важных и занятых, все властные конторы увеличили бумагопоток, количество ментальных звонков и собраний. Это хозяйство сильно загружало Мировые Коммуникации.

Вот почему и Бабаянус, и Мастдай довольствовались сообщениями "Эфирная линия перегружена" да случайными ошметками чужих писем.

Хитрус Объегориум, чернявый остроносый функционер, сразу же послал весточку своему лучшему сотруднику — агенту 00666. Разведчику предписывалось подобраться поближе к Харри Проглоттеру и ждать дальнейших инструкций.

Объегориум пораскинул мозгами и вызвал к себе еще одного разведчика, правда бывшего. Теперь этот шпион, став призраком, работал в архивах... Хитрус вспомнил о нем случайно, но тут же ухватился за мелькнувшую мысль: призраки знают друг друга, и настала пора пощупать на лояльность личное привидение Мастдая Глюкообильного.

Тем временем вояки на всякий случай отсняли Харрину карту со спутника-шпиона и объявили комендантский час в радиусе десяти километров вокруг места, помеченного в пергаменте как "Обиталище Чвакального Чмошища".

Даже министр нелегкой злоумышленности хотел чего-нибудь такого предпринять, но не знал ни о "проблеме Проглоттера", ни о путях ее разруливания, потому что его не позвали на совещание.

Большой Брат морщился, наблюдая в Недреманное Око за возней отдельных проныр-подчиненных и неповоротливым топтанием управленческого аппарата. "Эх, Вольтаморд, — мысленно обращался к предыдущему тирану Большой Брат, — какую дурацкую империю ты построил!.. А чиновники? Тупые, хитрые, ненадежные... Неужели самому придется тряхнуть стариной?. Как же всё переменилось с тех пор, как ты пропал, Лорд Тьмы!"

Вольтаморд действительно исчез десять лет назад. Прямо из монаршей спальни. Кое-кто полагал, что его настигли Добрые Убиваторы, другие, ссылаясь на читательскую любовь Лорда к желязновским "Хроникам янтаря", считали, что он нарочно смылся по своим темным делишкам. Наиболее популярной считалась версия о магическом поединке Вольтаморда с грудным Харри Проглоттером, в ходе которого насосавшийся молока Единорога младенец описал Лорда Тьмы, и тот потерял физическую оболочку.

Так или иначе, поиски Вольтаморда его сподвижниками результата не дали. Никто, честно признаться, и не искал-то особо, но это — другая темка.

Большой Брат когда-то был правой рукой Вольтаморда. Потом, в ходе жесточайшей схватки, предыдущий ректор школы Хоботаст блистательный Дубльдур отсек Лорду Тьмы эту самую руку. Позорно убегая с поля битвы, Вольтаморд прихватил омертвевшую отрубленную конечность и превратил ее в Большого Брата. Вольтаморд всегда мечтал о братике, но был единственным ребенком в семье.

Нынешний Правитель Зла неоднократно спрашивал у Недреманного Ока, где Тот-Кого-Автор-Напропалую-Называет-Нормальным-Именем-Но-Все-Предпочитают-Обходиться-Такими-Вот-Идиотскими-Намеками. Око мутнело, признавая, что судьба Вольтаморда не решена и его нет ни среди живых, ни среди мертвых.

"Ах ты, мерзкое стекло, — негодовал Большой Брат, — теперь я не уверен, я ль на свете всех милее, всех румяней и белее!"

От такой неопределенности у него дергались веки на восьми глазах и случалось несварение пяти желудков одновременно.

И этот мальчишка с Шаурмой в животе... Что он принесет? Пропасть или взлет? И не разберешь, станет ли он знаменем победы Тьмы или успеет принять препарат и встать, точнее, сесть у Вселенского Глотожралища? Вопросы, вопросы...

Большой Брат задумчиво щелкал хелицерами, притопывая нечетными ложноножками. Его не радовали даже страдания молодого Вертера — личного робота, имеющего суперчувствительные болевые сенсоры.

— Акуна матата! — взревел наконец Правитель Зла всеми ртами.

Из пола быстро выросли кровожадные джунгли и порвали Вертера на части. Это слегка развлекло Большого Брата.

Затем он снова стал хмур.

Х

_	Только с такими говорите о морали, которые освоились с образом жизни многих животных. Ф. Ницше

Существует наивное заблуждение, дескать, если бы парни всей Земли могли взяться за руки, то сие в корне поменяло бы мировую обстановку. В частности, пацанам нечем было бы держать оружие. Но у девчонок-то ручки остались бы свободными!

Молли оттолкнула друзей и начала пляску смерти. Ее кинжалы уподобились молниям, движения казались мгновенными, прыжки невозможными, а когда ей пришлось метнуть один клинок в глаз подскочившему сзади Человекообразному Нелюдю, в освободившейся руке появилась волшебная палочка, и лес огласили задорные девичьи крики "Разрыватум!", "Соплеум до колениус", "Бублио-сворачито", "Окаменетум и катеус прочь" и всяческие "Харакириус!".

Через полминуты наступила полнейшая тишина. Харри Проглоттер захлопнул распахнутый рот и, заикаясь, спросил:

— М-м-м-м... М-молли? Т-ты где это... этому науч-ч-ч-чилась?..

— На уроках боевой магии, естественно, — Козазель посмотрела на Харри, словно он был слоном в бикини. — Еще прочитала пару книжек. К примеру "Правосудие по-хогвардски" Хэрмионы Хрэйнджер. Крутая тетка. Она там очень весело загибает... по-любому.

Звонко клацнули зубы Джеймса Барахлоу.

— Пойдем отсюда, Козазель, а? — тихо проговорил он.

— Отчего же не пойти? Пойдем, — пожала плечами девочка. — А как вы думаете, мясо этих жеребчиков съедобно?

Проглоттера чуть не стошнило, но он зажал рот руками и сдержался.

— Я имею в виду Нелюдей, — добила Молли.

Харри упал на колени, стараясь обуздать накатившую Шаурму. Пищевод обжигало, дурнота отдалась острой болью в висках... Харри глянул на ладонь и... увидел сквозь нее землю! Но потом наваждение исчезло.

Спустя мучительные, бесконечно длившиеся мгновения толстячок справился с внутренним бунтом. Харри стоял на четвереньках и отдувался, высунув ставший ватным язык.

Джеймс Барахлоу похлопал его по спине:

— Ладно, мопс-переросток ты наш, пошагали, что ли...

Ребята двинулись дальше. Харри периодически сверялся с картой. Барахлоу замурлыкал под нос очередную песенку.

Ветер играл листвой, совершенно невообразимые по красоте пташки плели симфоническую какофонию... или какофоническую симфонию?.. Ну, плели, и шут с ними.

Пролетавшая мимо птица вдруг застыла, нелепо раскрыв клюв и растопырив крылья. Затем в воздухе зажглись буквы: "Птица зависла и будет удалена". Надпись поболталась немного и взорвалась вместе с несчастной птахой, оставив Харри и его спутникам облачко из пуха и перьев.

— Как?! И тут творения Мастдая Глюкообильного?! — очумело проговорил Барахлоу.

Своеобразный привет из школы ободрил детей. Они ощутили себя почти дома, в Хоботасте.

Но вскоре ребята были наказаны за беспечность: из чащи прямо на них выползла гигантская кобра. Гадина встала в боевую стойку, устрашающе раскрыв капюшон. Ледяные немигающие глаза следили за каждым движением Харри, Джеймса и Молли. Стоило пошевелиться — и змея угрожающе шипела.

— Давай, Проглоттер, — прошептал Барахлоу. — Ты же вроде как Заклинатель... Побалакай с ней по-ихнему.

— Ну, это всё брехня про заклинателя, — признался Харри.

Молли пихнула его локтем в бок:

— Не ломайся, тюбик самовлюбленный! Не время.

Проглоттер зажмурил глаза. "У меня должно получиться! я обязан!.. Сейчас, на счет три... Да!.." Поняв, что элементарно тянет время, юный чародей глубоко вдохнул и старательно, с выражением произнес:

— С-с-с-с-с-х-х-ш-ш... С-с-с-ш-ш-ш!

— Ниче не поняла, — молвила змея человеческим голосом. — Мальчик, ты че, больной?

— Да, очень больной, — на Харри накатило вдохновение. — И болезнь моя очень заразна. Видишь ли, я раньше был удавом.

Змея уставилась пронизывающим насквозь взором в глаза Харри Проглоттера, а затем как-то очень поспешно захлопнула капюшон и скрылась в чащобе.

— Н-да... — почесал затылок Барахлоу, затем довольно сносно спародировал учителя Бабаянуса: — Слегка авантюристично, на мой вкус, но эффективно, блин. Молодец, Проглоттер! Десять баллов Виммбилльдору.

Джеймс игриво хлопнул Харри по плечу, и ребята рассмеялись, сбрасывая напряжение.

Барахлоу решил не давать беседе угаснуть:

— Слушай, Проглоттер, а у тебя правда на пятой точке есть шрам в виде знака доллара?

— Есть, — нехотя отозвался Проглоттер.

— Значит, то, что пишут в книгах, ну, дескать, это тебе от Вольтаморда досталось, когда он исчез, тоже правда?

— Нет, — выдавил из себя Харри. — На кнопку, подложенную одноклассниками, сел, вот и порезался...

— В виде знака доллара?!

— Ну, ерзал человек, усаживался поудобнее, видимо, — помогла Проглоттеру Молли. — Чего пристал?..

— Всё, проехали, — сдался Барахлоу.

Харри с благодарностью поглядел на Козазель. Но поторопился — девочка задала ему больной вопрос:

— Может, тогда расскажешь об истинных целях нашей миссии?

— Э-э-э... — покраснел Харри. — Мне надо...

— Посоветоваться с шефом? — голос Козазель был холоден, как труп из морозильника.

— Да. Нет. То есть... — заметались мысли юного шаурмоеда. — Мне надо... надо по-маленькому.

И Харри побежал к кустам.

ХI

_	Старый друг лучше новых двух. Пословица

В кабинете Мастдая властвовал полумрак. Глюкообильный совершал вечерний обход школы.

Одинокий Штирлиц сидел за ректорским столом и задумчиво раскладывал спички. Прозрачные пальцы норовили проскочить сквозь мизерные деревянные палочки, поэтому разведчик сохранял максимальную концентрацию.

Двигать небольшие предметы Штирлиц научился, вдохновившись примером привидения из художественного фильма "Призрак". Консервные банки штандартенфюрер пока пинать не умел, но фигурки из спичек составлял. По старой памяти.

— я прошу, хоть не надолго, боль моя, ты покинь меня, — тихо ворожил Штирлиц.

Надо признать, разведчик был сильным магопривидением. Вот и сейчас облаком, сизым облаком его боль полетела к родному дому.

Где-то далеко пошли грибные дожди, а в маленьком саду, прямо у реки, созрели вишни, наклоняясь до земли.

Но, к сожалению, память Штирлица была укрыта такими большими снегами, что он совершенно не помнил, где, в принципе, его дом. Оставалось лишь кропотливо собирать потешную спичечную фигурку Мастдая Глюкообильного. Озорной Штирлиц назвал свою картинку "Жаль, что он так и не научился кататься на лыжах".

Вдруг в шкафу застучало. Штирлиц насторожился.

Стук повторился. Это был не тупой монотонный стук дятла и не беспорядочная дробь кулака вернувшегося с попойки пьянчуги... В причудливом ритме ударов разведчик угадал азбуку Морзе.

— Эх, сюда бы радистку Кэт, — досадливо прошептал Штирлиц, впервые остро пожалев, что некогда прогулял в разведшколе все занятия по морзянке.

Стук усилился.

— Да открыто, блин! — вскрикнул штандантерфюрер.

Дверца шкафа немедленно отворилась, и оттуда выглянул Мюллер — такой же призрак прошлого, как и Штирлиц, только плохиш.

— Привет, Исаев! — Мюллер одарил старого сослуживца своей знаменитой ехидой улыбочкой. Как дела, шпионище вы мой ненаглядный?

— Во-первых, не шпион, а разведчик, — сухо ответил Штирлиц. — А во-вторых, спасибо, неплохо.

— Ага. Значит, могло быть и лучше, — удовлетворился визитер.

Тот-кто-Исаев перешел в атаку:

— Чего тебе тут надо, рожа фрицевская, прихвостень Зла, преступник против человечества?..

— Продолжайте, друг мой! Ваши слова ласкают сердце старика!.. — заржал Мюллер.

Штирлиц осадил:

— Итак, что тебе тут надо?

Мюллер вышел из шкафа и сел на свободный стул.

— Между нами, призраками... Ну, и бывшими соратниками по партии... Что задумал Мастдай?

Наш прославленный разведчик взыграл красивой бровью:

— Вот так наглость! Ты без приглашения вваливаешься в кабинет Глюкообильного, а я тут же рассказываю о планах моего работодателя... Где логика?

— Логика, мой дорогой Штирлиц, в оплате, торжественно изрек Мюллер, закидывая ногу на ногу.

— Сколько? — включился в игру Исаев.

— Два миллиона рейхсмарок. Да не напрягайтесь вы так, юморю, — пошутил агент врага и тут же взял быка за рога. — И даже, представьте, не в евро. я ведь отлично знаю, что вы тут под домашним арестом. Хочется на свободу-то?

Да, старый пройдоха знал, на какую мозольку наступить.

Однако и Штирлиц был не валенок.

— Ты можешь гарантировать мою депортацию? — сощурился он.

— Честное гестаповское! — пылко воскликнул Мюллер.

Штирлиц внутренне хмыкнул: он знал истинную цену стариковских обещаний.

— Клянись фюрером! — отрезал разведчик. Мюллер замялся.

"Врет", — подумал Штирлиц.

" Гад! " — подумал Мюллер.

Старик потер шею, справился с нервным тиком, поймав глаз рукой, и как бы сдался:

— Клянусь фюрером!

— Так-то лучше, — как бы поверил Штирлиц.

Мюллер посмотрел на него самым честным взором в мире, показывая, что как бы поверил в то, что Штирлиц как бы поверил в то, что старик как бы не врет.

Чертовски сложная эта штука — шпионская игра...

— Как ты меня депортируешь? — невинно поинтересовался разведчик, отлично зная, насколько прочную защиту наколдовал персонально для него Мастдай: броня-непробивайка!

— Легче легкого. В здоровом теле здоровая портация.

— Хм... Вариант! — просиял Исаев. — Планы Глюкообильного, говоришь? Слушай и конспектируй, старый лис.

Мюллер сосредоточился.

— Мастдай сейчас занят тремя делами сразу. Самое важное, по моим ощущениям, — пристройка к Хоботасту. Ректор с утра до вечера выбивает средства в Департаменте Открытий Чудных и Просвещенья Духа. Если смету утвердят, то будет возведен синхромаготрон, генерирующий магию Разумного, Доброго, Вечного. Это настолько важный проект, что обстановка секретности вокруг него похожа на кладбищенскую новогоднюю ночь, — Штирлиц явно разоткровенничался. — Вторая штука весьма щепетильна. Прямо изменником Родины себя чувствую... В общем, под Цитадель Зла роется подкоп. По легенде, строят метро в Тамбове, но на самом деле неуклонно приближаются к вашему форпосту. Гномы шарашат по пять норм. Им сказали, что у вас там эль халявный. Мастдай осуществляет магическое прикрытие. Вот... Ну, и этим двум делам сильно помешал побег трех детишек. Представляешь, скандал на всю школу! А ведь всего лишь хулиганы, двоечники, злодеи... Ваш контингент, короче. Куда ломанулись, зачем? Мастдай не знает, да и некогда. Он эту проблему на Бабаянуса повесил, а сам с утра в Департамент за деньгами ушуршал... Кажется, всё.

— Что ж, Гретхен с брони — "Тигру" легче... Спасибо, дружище, — Мюллер встал и похлопал Штирлица по плечу. — А теперь нам пора. Готов?

— Так точно.

— Вот ответ истинного арийца! — похвалил Мюллер и сплел заклинание. — Телепортвешок — это по нашему!

Раздался оглушительный треск молний, заклубился сизый дым, и запахло серой.

Через сущие мгновения это волшебное явление пропало. Штирлиц так и остался сидеть в кресле Мастдая, а Мюллера нигде не было.

Потом снова бухнуло — вернулся старый фриц.

— Не судьба, Исаев, — развел он руками, ехидно глядя на убитого горем Штирлица. — Счастливо оставаться.

И Мюллер телепортвешокнулся насовсем.

Штандартенфюрер Исаев улыбнулся: он снова переиграл извечного соперника, втюхав ему всю дезу, какую только смог наимпровизировать.

Мастдай вернулся раздраженным. Очевидно, в Министерстве снова не дали денег, поэтому подвиг нашего разведчика остался тайной.

Такова тяжкая доля завербованных героев.

ХII

_	Двое в комнате — я и Ленин... В. Маяковский

Габриэль-Пауль-Дитрих-ван-дер-Блох Амадеус фон Лохкарт был, ясное дело, магом. Чрезвычайно талантливый, с самого младенчества Лохкарт блестяще постигал науку колдовать и попал в школу Хоботаст, имея навыки второклассника.

Закончив школу экстерном, Лохкарт двинулся дальше: изучал грифонов, драконов, сифонов и прочих миелофонов, достиг понимания истинного каталитического крекинга и идей Хайдеггера, а также совершил массу геройских поступков.

Нужно ли упоминать, что к двадцати пяти годам Лохкарт не менее трех раз спасал Землю от катастрофы? Нужно.

В первый раз он отвернул от планеты силой своего гения гигантский астероид (послал нескольких шмуглов-бурильщиков, чтобы они заложили в астероид атомную мину). Потом он магическими средствами вовремя остановил широкое распространение музыкального направления black-metal, которое, по прогнозам, привело бы человечество к ядерному суициду. Третий подвиг Лохкарта не имел отношения к атомной энергии. Молодой ученый закрыл маленькую черную дырочку (до чудесного воздействия мага в нее бесследно просачивались бюджетные средства таинственной России).

Трагизм Лохкарта состоял в абсолютной безвестности этого человека. О его деяниях не знали, его персоной не интересовались, его книги "Моя магическая борьба", "Я и мир", и "Это я, Амадеусочка" не раскупались. Высокий статный брюнет со скорбными усиками-мустанго не был востребован этим светом.

Причиной столь несправедливого отношения судьбы к Лохкарту являлся самый банальный сглаз. Но, к сожалению, неснимаемый.

Единственное, чем славился Амадеус фон Лохкарт, — это была безумная страсть к карточным играм на фоне чудовищного невезения. Лохкарт проигрывал всем подряд и всё подряд. Таковы последствия фамильного проклятия: Лохкарты были лохами в картах.

Вконец обедневший маг пришел в родной Хоботаст и стал преподавать защиту от сглаза и порчи.

Ректор Мастдай всецело полагался на Лохкарта, ибо знал его с пеленок. Поэтому Глюкообильный решил поручить слежку за Харри Проглоттером именно Амадеусу.

— Вникнете, Лохкарт, в щепетилово ситуации, — сцепил пальцы Мастдай Глюкообильный, когда преподаватель защиты сел в кресло. — Бабаянус приготовил нечто страшное, что съел наш с вами ученик Харри Проглоттер. И маг-алхимик незамедлительно отправил мальчонку за лекарством. А мне, между прочим, соврал, мол, Харри отсиживается в туалете. Нет, я всё понимаю: скорее всего, мастер-маг не хотел волновать меня, старика...

— Именно так, верю всецело, — чопорно кивнул Лохкарт .

— Однако, как говорится, доверил — проверил, по результатам передоверил — перепроверил, и так пока не иссякнет кадровый потенциал, ха-ха...

— Ха-ха, — эхом откликнулся преподаватель защиты, прикидывая, кого мог бы послать Мастдай для слежки за ним, Лохкартом.

— А тут еще неполадки в коммуникациях. И очень некстати профсоюз почтовых сов объявил забастовку... Я набросал краткий прогноз-гороскоп. Вышла галиматья какая-то. Впрочем, как обычно... Да-с... Все мировые линии сошлись на этом толстом сосунке — Харри Проглоттере. Тогда я кинул кости, откинул копыта и склеил ласты. И что бы вы думали?..

— Результат тот же, — предвосхитил кульминационную реплику Мастдая Лохкарт.

— Именно, мой мальчик! — Глаза ректора заблестели, как новогодняя мишура. — Затевается что-то особенное, что-то из ряда вон выходящее. В общем, мир снова на грани катастрофы. И я подумал: там, где Армагеддон, там всегда мой лучший ученик Лохкарт!

— Спасибо, Мастдай, — церемонно склонил голову лучший ученик.

— Я, конечно, послал в Министерство Магии тревожную записку с почтовой черепахой. Но вы знаете эту контору. Пока... Да какой там "пока"! Если!.. Если мое сообщение и дойдет до высших эшелонов власти, то я не уверен, дойдет ли его смысл! И поскачет мое письмецо по инстанциям от чинуши к чинуше!..

— Я волком бы выгрыз бюрократизм! — зарычал доселе спокойный Лохкарт и превратился в огромного черного волка.

Амадеус фон Лохкарт был зверомагом-оборотнем. Фокусу с трансформацией он обучился у самого Мастдая, который легко превращался в муравьеда.

— Тише, друг мой, спокойнее, — успокаивающе, но строго сказал ректор. — Не будем уподобляться... всяким... — Лохкарт вернул себе человеческий облик.

— Итак, юноша, — Мастдай торжественно встал из-за стола. — Ступай. Сей разумное, доброе, вечное. Сделай их всех! Задай перцу! Порви, как Тузик грелку! Но пасаран! Патриа о муэрте! Мир победит войну! Со щитом иль на щите! В серебре, а может быть, в нищете! Но как можно скорей!

Амадеус благоговейно кивал и даже кое-что записывал в блокнот.

Мастдай хлебнул водички прямо из графина и свернул речь:

— Вот тебе волшебный компас. Куда бы ты ни пошел, один шут выйдешь к Харри Проглоттеру. Дерзай!

Стройный эффектный мужчина покинул кабинет ректора и гордо проследовал мимо Маннис Пфенингз. Она глядела вслед этому импозантному красавцу и только вздыхала: его путь лежал не в ее альковы, а к толстому сопливому школьнику-второгоднику с Шаурмой в желудке.

Мисс Маннис Пфенингз всхлипнула в батистовый платочек, чуть надорвав его острым носиком, и включила радио.

Дикторский баритон рассыпался проникновенным бисером:

— И по многочисленным заявкам наших друзей шмуглов звучит следующая песня — "Шмуглянка".

Под балалайку, гармонь и три ситара запел красивый бархатистый голос:

Как-то утром, на рассвете, заглянул в соседний сад.

Там шмуглянка-партизанка составляла хит-парад.

Говорит: — Чего стоишь-то и глядишь, дегенерат?

Мы шмуглянский куртизанский собираем здесь отряд.

Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг сказать:

Раз ты куртизанка, буду я твой курти-зять!

Секретарша не выдержала и разревелась.

ХIII

_	Это глупость вообще, но мне это знакомая песня. В. С. Черномырдин

Харри зашел за пышный куст гортензии и задумался. Поводов для раскидывания мозгами набиралось ровно два.

Прежде всего, надо было что-то решать с ненавистной правдой. Проглоттер не сомневался: расскажи он сейчас о своем чревоугодническом низком поступке, и Джеймс с Молли покроют его самыми страшными проклятьями. И наверняка бросят на произвол судьбы.

А идти в одиночку мальчик боялся. Во-вторых, Харри сильно удивился тому, что действительно хочет по-маленькому. Бабаянус Двуликий уверял: никаких нужд Проглоттер испытывать не будет, так как выданные ему таблетки сообщают организму принявшего волшебное свойство всё свое носить с собой. А вдруг произойдет нечто ужасное?

В последние дни шрам в форме значка доллара нещадно зудил. Так всегда бывало, когда активизировались Темные Силы.

Харри Проглоттер неистово чухался, но шрам беспокоил его всё сильнее и сильнее. "Понятно, — рассуждал мальчик, — я же сам носитель Зла".

В конце концов он рискнул пописать.

Гортензия тут же стремительно увяла, листья ее почернели и опали, а стебли в одночасье скрючились, и из них повылезали отвратительные колючки. На каждой выступило по капельке темной маслянистой жидкости.

"Наверняка яд, — решил Проглоттер, — я проклят, проклят... Жирный сосуд со злом, вот чем я стал..."

— Маг ты, видимо, незнакомец! — неожиданно раздался голос за спиной школьника, заставив его вздрогнуть.

Харри резко развернулся и увидал маленького бледного эльфа-домового. Эльф был зелен лицом и совершенно лыс. Большие острые уши бодро топорщились И потешно шевелились, "жестикулировали", как бы помогая хозяину в беседе. Домовой был одет в коричневый балахон из грубой ткани. На поясе у него висела блестящая металлическая трубка.

— Ты кто?.. Шрек? — тупо спросил Проглоттер.

— Йода, — поклонился незнакомец.

— у меня нету, — развел руками Харри. — А ты порезался, да?

— Ох, — разочарованно выдохнул эльф, при этом его ушки печально "завяли". — Но не ты первый, не ты последний... Йода меня звать. Имя такое.

— Извини, Йода, — смущенно промямлил мальчик. — Приятно познакомиться. Так ты домовой?

— По происхождению. Но по сути я вселенский. Я джедай! — И коротышка гордо выпятил грудку вперед, но тут же стушевался: — Правда, ученик пока. Но у меня уже лучевой меч есть, только батарейки сели, еще я историю джедайства знаю, поднимать маленькие камешки при помощи Великой Силы умею... В наперстке каком шарик угадываю, погоду предсказываю, лужу, паяю, примуса починаю...

Слушая неправильную речь эльфа, Харри Проглоттер отчего-то осоловел, глаза его начали слипаться, но он скинул дрему:

— А что ты тут делаешь?

— По джедайского педсовета заданию Проглоттера ищу Харри. Проводить и оберегать до Чмошища Чвакательного мне велено.

— Так ты отведешь нас к Чмошищу?! — обрадовался Харри.

— Именно, если Великой Силе будет угодно. Ведь будущее покрыто тьмы пеленой, замышляется что-то...

— Эй, Харри! Ты там уснул или как? — Окрик Джеймса, к большому облегчению Проглоттера, прервал очередной развернутый ответ эльфа.

— Пойдем к моим друзьям, — предложил Харри.

Знакомство Йоды с Барахлоу и Козазель было долгим и скучным. Представлялся он с излишними подробностями, порядок слов в его речи заставлял то и дело задумываться, что же имелось в виду. Самое удивительное: эльф говорил много, но полезной информации было мало.

Дети клевали носами, пока фонтан красноречия Йоды не иссяк. Стряхнув остатки сна, Харри, Молли и Джеймс почувствовали себя лучше.

— Всё, пора идти! — постановила Козазель, и процессия зашагала дальше.

Йода то и дело начинал рассказывать всякие разности:

— Вот нагадали мне... Старый буду, шестьсот от роду годков, в авторитете большом, самый главный джедаев вождь и учитель, но смутную прощелкаю угрозу, атаку пропущу клонов, империя воцарится, но надежда возникнет новая, ответный потом удар, а там джедая уж и возращение...

Или:

— Мой дядя Голлум самых честных правил, когда не в шутку занемог... Или... а впрочем, неважно.

Изредка внимательный Джеймс озирался, ловя шорохи, доносящиеся из чащобы. Но ничего подозрительного Барахлоу не замечал.

Большой черный волк Амадеус фон Лохкарт неизменно успевал скрыться. Его вели вперед нюх и болтающийся на шее компас, выданный Мастдаем Глюкообильным.

Сам ректор следил за экспедицией по специальному глобусу, устроенному наподобие Харриной карты. Компас Локхарта посылал спецсигнал.

Кстати, о карте. Харри Проглоттер четко следовал ее инструкциям, и к концу дня путники миновали лес.

"А что Большой Брат?" — спросите вы. А ничего. Подкрепился младенцами в томатном соусе и заснул. Утро вечера поумнее.





Часть вторая
ПЕСНЬ О ДЕЯНИЯХ

I

_	Мы продолжаем то, что мы уже много наделали. В. С. Черномырдин

Всё меняется в этом мире. Например, мало кто знает, что к тридцати годам Дюймовочка стала натуральной Стопудовочкой. Выросла, так сказать... Выросла... Господи! Да парнишке, скажем, в тринадцать лет (а именно столько было Харри Проглоттеру) час кажется днем, день кажется неделей, а неделя — целой вечностью. Правда, вечность, которую предстояло прожить Харри с момента поедания Волшебной Шаурмы, изрядно сокращалась из-за спешки, волнения и простого человеческого страха.

А юный маг еще как боялся. Корни и Побеги Зла — это не огурцы с молоком. Это куда серьезнее. Именно поэтому толстячок шагал по лесной тропинке, упрямо пыхтя, глядя в затылок Джеймса Барахлоу, иногда получая тычки в спину от Молли Козазель, не слушая Йоду и взывая ко всем известным и неизвестным силам: (только бы успеть). Жить хочется и в тринадцать. Роща закончилась, и началась каменистая почва с редкими чахлыми кустарниками и островками тщедушной травы. Когда деревья расступились, впереди показалась сплошная каменная стена Плоской горы.

Харри задрал голову. Там, наверху, было широкое плато. Плодородное, тихое, почти райское местечко...

Путники сбросили рюкзаки и напились из фляг. Проглоттер расстелил карту на большом белом валуне. Молли и Джеймс тоже подошли и склонились, разглядывая изображение.

— Как ни крути, а пунктир идет прямо через отвесную стену плато, — констатировал Барахлоу.

— А метлы... метлы в кабинете Мастдая Глюкообильного, — в очередной раз посокрушалась Молли Козазель.

— Должен же быть какой-то нормальный маршрут! — вспылил Харри и ударил по валуну кулаком.

— Эй, полегче! — сказал камень.

Ребята отскочили как ошпаренные.

— Ага, испугались? — захихикал валун. — Деревенские, наверное, раз не узнаете знаменитый Лежачий Камень... О темпо, доложу я вам, о морес, блин!

Джеймс Барахлоу не преминул плоско съязвить:

— Отлично, голыш-переросток, болтающий на латыни!

— Не груби, малец! — прогремел Лежачий Камень. — Я всё-таки бессмертен.

— Ну, да. Вы бессмертны, но что толку в этом бессмертии? — спросил Харри.

Лежачий Камень вздохнул.

— Понимаешь, маленький недолговечный протеиновый сгусточек, бессмертие не обязательно предполагает беготню с мечом и отрубание голов себе подобным. Сам-то я тут, но дух мой, а также зрение и слух могут свободно путешествовать в этом мире и за его пределами. Между прочим, я знаю почти всё.

— И местоположение Чвакального Чмошища?

— Да. Следуй пунктиру на карте и не пытайся быть умнее, чем ты есть.

— Ты видишь карту?! — удивился Харри.

— Я же говорю, дух мой, а также...

— Спасибо-спасибо! — перебила очередную напыщенную руладу Лежачего Камня Молли. — Раз вы так здорово во всём разбираетесь, то, может, подскажете нам, как подняться наверх?

— Может, и подскажу... — буркнул Камень.

— Э-э-э... — начал издалека Харри Проглоттер. — А подскажите, пожалуйста, как подняться наверх?

— Ну, во-первых, можно взлететь, — занялся перечислением Лежачий Камень. — Во-вторых, можно подождать, пока кто-нибудь не скинет сверху веревку. А в-третьих, можно воспользоваться лифтом Дюка Ньюкема.

— Кого? — не понял Джеймс Барахлоу. Молли и Харри тоже не знали, о ком речь, но не успели проявить непросвещенность.

Зато эльф-домовой выказал недюжинную осведомленность:

— Дюк Ньюкем?! Вы не знаете кровавого Дюка?! Да это же эльфийского изверг рода! И не только... Скольких моих соплеменников он положил, о-о-о!.. И чего ради? Того ради, чтобы перейти на другой уровень! Темной Силы раб, однако...

Йода продолжал вещать, но его никто не слушал.

Молли толкнула локтем Проглоттера, мол, узнай, где лифт. Харри попробовал:

— Скажите, Камень, а...

— Не даром.

— Что не даром? — напрягся Барахлоу.

— Информация, — ответил Лежачий Камень. — Первый вопрос бесплатно, последующие за плату.

— Держи карман шире! — возмутился Барахлоу.

— Очень неэтично, молодой человек? очень! — обиделся Камень. — Какой карман? Где вы видите карман? Все норовят обидеть того, от кого не получишь сдачи!

Молли закатила глаза и беззвучно сплела длинное осуждающее заклятие в адрес Джеймса, Камня, Бабаянуса и родителей Харри Проглоттера.

Тут снова подал голос заткнувшийся было Йода:

— А чего вы хотели, друзья мои? Это же граница Жмотляндии. В Жмотляндии частным предпринимательством занимаются все. Особым пользуются почетом услуги консультационные. Здесь и пословицы соответствующие: "книги счет любят, а деньги — лучший подарок". Или вот, к примеру...

Ребята снова перестали внимать речам домового и переключились на решение проблемы лифта.

— Уважаемый Камень, — взяла инициативу в свои руки Молли Козазель. — И сколько же вы берете за информацию о подъемнике? И в какой валюте?

— Ха! — саркастически усмехнулся Камень. — Деньгами не откупитесь. Куда мне их девать, да и кто помешает вам их забрать? Я же не глупый чукча какой-нибудь из анекдота.

— А чем же тогда расплатиться? — совсем растерялся Харри.

— Чем, чем... Хорошей незамызганной историей или басней, или еще какой устареллой, но, чур, у Михаила Успенского не красть!

— Опаньцы, попали!.. — вырвалось у Барахлоу.

— По-любому, — согласилась Молли.

Йода мигом закрыл рот, переводя взгляд с одного спутника на другого.

— Я расскажу, — заявил после долгого молчания Харри.

Все с интересом уставились на юного мага. Даже огромный черный волк выглянул из кустов, его можно было бы легко заметить, кабы не удивление: надо же, застенчивый тупой Харри Проглоттер — и чего-то там расскажет.

— А что? — возмутился общим недоумением Харри. — У меня, между прочим, дед из русичей, много историй знает... Еще больше придумывает...

II

_	Но это природа творчества такова, что ты сам не можешь и не обязан знать, что ты сделал. Ю. Норштейн

— Итак, — торжественно изрек, входя в раж рассказчика, Харри Проглоттер. — Имеющий уши да услышит, имеющий попу да присядет, потому как история моя не будет короткой. И будет слово мое былинным, то есть правдою. Почнем же...

Былина о Ратиборе, Недоборе и Крохоборе
(с элементами криминальной драмы)

Конечно, нелепо нам будет, братия, тягаться в песне с Бояном. Но за братом его младшим, Аккордеонием, угонимся. Како же Аккордеоний, сын великого русского народа, гимны слагал исключительно для отца, так и мы сподобимся спети.

Да не затмим же мы сказом своим жемчуга, кои даровал нам Аккордеоний: "Дартаньянко и три богатыря", "Алеша Попович — Суперзвезда", "Тимурий и его дружина" и иже с ними. Да не переплюнем по забойности песнь его хвалебную "Такого, как Владимир Красно Солнышко, — чтобы не пил. такого, как Владимир Красно Солнышко, — чтобы любил..."

И да пойдем же мы в изложении своим путем. Жили три богатыря силы недюжинной: Ратибор, Недобор и Крохобор.

Первый из них, Ратибор, сын Женолюба, о многих битвах славных мог поведать, ведь участвовал он в них и сам всё примечал: из кустов-то далече видать.

В последней же сече своей совершил Ратибор подвиг беспримерный. А дело так было. Стоял Женолюбович посреди поля вольного с мечом в руке. Задумался-замечтался и не заметил, как выросло перед ним войско татарское — тьма-тьмущая.

Обидно богатырю: ни кустика, ни ложбиночки, дабы схорониться от иноверцев басурманствующих. Дрогнула рука богатырская, не удержала меча булатнаго. Упал меч прямехонько на Красную Кнопку. Так погиб сам Ратибор Женолюбович и войско татарское извел.

А вы говорите, Тунгусский метеорит...

Но мы уж о другом витязе сказывать станем, о Недоборе Близоруковиче.

Поссорился как-то князь Близорук, отец Недоборов, с князем Дальнозором из-за деревни Первачовые Самогонищи. Каждый хотел владеть ею — тамошние мастерицы сподобились гнать магическую водицу мутного цвета. Опосля потребления той чудо-водицы люди становились веселые да сговорчивые, в терминологии неразборчивые. Правда, наутро головушки болели да лица серели, но ведь всяк знает: за счастие платить надобно.

Вот и стал Близорук бранить Дальнозора:

— Отступись от Первачовых Самогонищ, стар ты для веселий алкоголесодержащих!

Поспешаю пояснить: веселья алоголесодержащие есть старинный народный обычай, коему и обязан всеми своими неизбывными проблемами да вопросами великий русский народ. И нерусский тож.

А Дальнозор-то отвечает:

— Полно те, Близорук! Молоко еще на губах твоих не обсохло, а ужо урчишь аки сепаратор!

Обиделся Близорук и убыл ни с чем. Отсюда, кстати, берет начало изречение "сепаратный мир".

Но недолго сей мир продолжался. Выехал против Дальнозора Недобор Близорукович и победил его в княжеской усобице, характерной для периода феодальной раздробленности.

На ту беду, Дальнозор был дядькой богатыря могутного Крохобора.

Сам-то Крохобор приходился сыном прекрасному витязю Девкобору (вы еще не запутались?).

Бают старики, что высоко было искусство воинское Девкоборово. Какую девицу Девкобор ни увидит — сразу с ней ратится. И Зинку, королеву воинов, победил. И Эльвирку, повелительницу тьмы. И Сейлормун, воина в матроске.

А основное дело так вышло. Встретил Девкобор Дункана Маклауда из клана Маклаудов и давай с ним биться. День бьются не разобьются, два бьются — не разобьются, три бьются — не разобьются. Тяжко Девкобору стало с непривычки-то, он же спринтер, а не стайер... А тут мышка пробежала, хвостиком богатыря нашего задела, он и рухнул, как комбайном "Дон" подкошенный.

А Дункан Маклауд говорит человеческим голосом: "Крути, не крути, а останется только один". Ну, сказал он так, мечом на Девкобора замахнулся и совсем уж было один остался, да наш витязь изловчился и из положения лежа нанес коварный удар. Приемчик-то этот он у хитрых японцев подглядел, "неотражучи кочерыгачи" называется.

Как водится, молнии помелькаху, громы порокотаху — всё как положено...

Тут бы и сказу конец, но Маклауд был названым братом витязю Ратибору. А тот еще главного подвига с Красной Кнопочкой-то не содеял.

Поклялся тогда Ратибор Женолюбович отмстить неразумному Девкобору за позор, нанесенный брату. Объявил Ратибор Девкобору "вынь диету" (это когда богатырь клянется мяса не есть, пока не отомстит).

Против кровничка Девкобор выставил сына своего, Крохоборушку Беспроигрышного.

Крохобор-то имя таково получил оттого, что сызмальства борол всех подряд: мамку, папку, дедку, репку, няньку, Батут-хана вот тоже на кулачках заделал, и прочая.

Правда, очень уж хотел Крохобор померяться силой с татаро-монгольским ратником Искендером Матрос-беем, но не успел. Положил Матрос-бей свое жирно телушко, спасая поганых товарищей.

Вот как это случилось. Шли монголы на Русь, а у Калки изба стояла. Ни окна единого, ни двери приметной, только щель узкая. И в эту щель лучник быстрый калены стрелы метал. Многих монголов положил.

Тогда Искендер подкрался к избе да лег на амбразуру. Так стотысячное войско татарское и прошмыгнуло до Москвы.

Искендер, кстати, приходился крестником Недобору Близоруковичу, хотя исламист был с рождения. Вот такая темная история.

Но мы отвлеклися. Самая же интересная кульминация содеялась таким порядком. Встретились на одном поле Ратибор, Недобор и Крохобор. И у каждого претензии скопились.

Ратибор Крохобору Маклауда припомнил. Крохобор Недобору убийство дядьки Дальнозора прощать не хотел.

А Недобор, как крестника потерял, совсем плохим стал: и Ратибора, и Крохобора готов был на ремни порезать... Тем более Ратибор Недобора обзывал за глаза гиппопедалиусом, что в переводе с нерусского означает "конь педальный". Очень обидное прозвище в древности было.

Таковы предъявы богатырския.

Как же счеты сводить? Призадумались витязи, закручинились. Нет бы кому одному опоздать, думают, как лихо по турнирному принципу разбиралово изладилось бы!

День думают, неделю, месяц, год... Дальше завирать не стану, стыдно бо.

Наконец молвит Недобор:

— Вороги мои заклятыя, твари вы мои подколодныя! Нешто мы не русичи? Нешто не столкуемся? А и простим же друг другу обиды прежние и да наречем акт сей расшивкой неплатежей али взаимозачетом!

Любо слово Недоборово Ратибору с Крохобором. Ударили по рукам витязи, обнялися. Засмеялися молодецким посмехом, забухали богатырским побухом.

Тут и феодальной раздробленности с княжеской усобицей конец, а кто в сих превратностях древней политики смог разобраться, тот почти Карамзин, то есть молодец!

— Вот так, — свесил распухший язык на плечо Харри Проглоттер, втайне очумевая, как это он умудрился не переврать ни одного имени и не запутаться в совершенно идиотском сюжете. — А сейчас я бы водички хлебнул.

И полез за флягой.

III

_	Such а lovely place. Such а lovely place... ("The Eagles"*) * Яко гарно мисто. Яко гарно мисто. (ВИА "Орлы").

— Неплохая басня, давно не слышал, — Лежачий Камень был явно растроган.

Джеймс Барахлоу вспылил:

— Тоже мне, Роман Трахтенберг! Всё-то мы знаем, ничем-то нас не удивишь!.. Спорим, я расскажу анекдот, который ты вообще никогда не слышал?

Барахлоу сам себе удивлялся: ему было обидно за Проглоттера и в то же время хотелось самому рассказать что-нибудь этакое.

Не Харри же победитель колледжа Виммбилльдор по байкам! А Джеймс, между прочим, завоевал три кубка "Байкер года".

— Ну, вздорный ребенок, трави помалу, — принял вызов Лежачий Камень.

Джеймс покраснел: он давно не считал себя ребенком. Однако смолчал, успокоился и выдал:

— Пожалуйста. Сидят два комара на потолке спальни. А время ночное уже, стемнело, в общем. Один комар говорит второму: "Ладушки, дружище, хорошо тут с тобой, но поздно уже... Пойду сосну".

— Хех! — скорей удивился, нежели рассмеялся Камень. — Действительно не слышал. Ладно, считайте, что заплатили. Теперь мой товар. Видите на теле горы черную вертикальную полосу? Подойдите к ней вплотную и произнесите заклинание "Пресс спейс-йес" Лифт Дюка Ньюкема и заработает. Вот и всё.

— Спасибо тебе, Камень, — поблагодарил Харри Проглоттер.

— На здоровье, скушал, — едко ответил валун, и Проглоттер сразу же ощутил: Лежачему Камню известно о Шаурме.

— И еще, в качестве бесплатного бонуса за то, что не лепили банальных приколов, мол, под меня вода не течет, — продолжил Камень. — Запомни, тумбочковатый мой Боянчик, не тот червь, которого мы едим, а тот, который нас ест. Правда, это не мой афоризм.

— Это он о ком, о глистах? — шепнул Джеймс озадаченной Молли. Та лишь пожала плечами.

Попрощавшись с Лежачим Камнем, путники за шагали к темной полосе.

— Слышь, анекдотчик? — окликнул валун Джеймса. — А где ты такую байку про комаров подцепил?

— Сам придумал два дня назад, — не оборачиваясь, честно сказал Барахлоу.

— Молоток! Удачи вам всем, бедняжечки вы мои...

Но последних слов Лежачего Камня ребята не расслышали.

— Проглоттер, ты гений! — восхищенно щебетала Козазель. — Дед из русичей, значит?..

— Угу, — Харри смутился, он не привык к тому, что его хвалят.

— А у меня из жигулевичей предки, — признался Барахлоу.

— А у меня из балтичей, — улыбнулась Молли.

— Правда, бабка моя из миллеровичей, а теткин муж из редбуловичей, — признался Проглоттер.

Джеймс потрепал себя за кончик носа и махнул:

— А у меня предки по матери Немироффичи-Водкины...

Дойдя до широкой полосы и сотворив заклятие, Джеймс, Молли, Харри и Йода ощутили, каких понесло вверх. Эльф прижался к ноге Харри. Ровненький квадрат земли, на котором они стояли, поднимался с невообразимой скоростью. Через считанные секунды валун превратился в маленькую беленькую точку. Наконец взлет закончился, и глазам искателей Чвакального Чмошища открылось небольшое селение аграрно-индустриального типа.

Аграрно-индустриальный тип сам вышел навстречу гостям, оставив соху, запряженную механической лошадью (из ноздрей страшной стальной животины валил дым, испуганный Йода еще сильнее прижался к ноге Проглоттера).

— Добром пожаловать, дорогие гости снизу! — хозяин лошади радушно улыбался, протягивая ребятам руку. Ладонью вверх.

Они растерялись.

— Легкое замешательство разделяю ваше, — тихо зашипел Йода. — Но встречающий намекает, что радуется нам не бесплатно.

— Как это?! — очумел Харри.

— А! Это же Жмотляндия. Тут всё за деньги, — догадалась Молли.

Джеймс молча полез в кошель и дал аграрно-индустриальному типу пару шикелей.

Молли нервно постукивала пальчиками по рукоятям кинжалов, рассматривая селение. Несколько домишек, загон для механических лошадей, мельница, лес в стороне...

— Спасибо, чужестранцы, — не снимая улыбки, промолвил тип. — Если вы уже устали, сели-встали, сели-встали, ой, извините, заговариваюсь... Так вот, вашему вниманию предлагается лучший в селении жмотель.

Тип махнул рабоче-крестьянской рукой в направлении стоящего за деревней трехэтажного здания с неоновой надписью "El Coyote" и поковылял обратно к сохе.

— Если всё будет развиваться в том же духе, у нас не останется бабок, — поморщился Джеймс.

Стремительно вечерело, и небо затягивали темные тучи. Ребята хмуро зашагали к жмотелю.

Внутри было почти темно и таинственно. В центре располагалась барная стойка, за которой флегматично "суетился" бармен. Вокруг стояли столы и стулья. На эстраде тусовалась живописная рок-банда, небрежно исполнявшая песню "Вомбат-батяня, батяня вомбат...".

Стены пестрели разными интересными плакатами. Там висели и фото, изображающее небоскреб Vampire State Building, уворачивающийся от огнедышащего дракона, и транспарант "Всё лучшее йетям!", и красочная световая реклама "Только у нас! Мисс Кикимора Мира — 2004! Лук-стриптизер — кто это наблюдает, тот слезы проливает! Факир-шмаглоглотатель! Смертельный номер: человек-труп! Гигантские карлики! Акробаты на кишках! Укротитель дикого аппетита!"

Рядом болталось некое подобие доски объявлений. Висело всего два. Первое носило характер личной переписки: "Девушка, представившаяся Машей! Не бойтесь! Это я! Юноша, представившийся Дубровским" Второе было посерьезнее: "Организация заберет у населения своего сотрудника в нетрезвом состоянии".

IV

_	Счастье в труде! Ленин

Министерство иностранных злодеяний занимало одну из самых высоких башен Цитадели Зла.

Служащие МИЗ часто курили и выбрасывали окурки в окна. Бычки летели вниз и застревали в облаках. Антисанитарно-эпидемиологическая служба ежемесячно выносила благодарность министерству за вклад в загрязнение окружающей среды.

Основной работой министерства иностранных злодеяний были составление и рассылка гадких писем в адреса глав разных государств и международных организаций. Как правило, письма содержали всякие угрозы, оскорбления и прочую грязь.

Затем Хитрус придумал забрасывать письмами парламенты, муниципалитеты и областные суды. Страны, подвергавшиеся атакам министерства иностранных злодеяний, издали первый негромкий стон.

По-настоящему они застонали, когда один из смышленых подчиненных Объегориума изобрел так называемый спам. Пока спецслужбы спали, неутомимые злодеятели писали тонны корреспонденции и рассылали ее простым гражданам.

Жемчужинами коврового письмометания стали весточки от так называемого Центра Иностранного Нерусского Языка (которого реально не существует, но который жаждет обучить всех и вся разговорному нерусскому), предложения купить телефонные и овощные базы мифической Москвы, а также призыв самим включиться в спам-движение: "Мы пошлем вас и вашу фирму по всем адресам!"

Гордилось ведомство Хитруса и менее раскрученными проектами типа рекламы чистки то ли сопел струйников, то ли струй сопляков.

Под этот проект были специально выведены особые почтовые совы, которые прилетали к адресату как бы из ниоткуда и возвращались в никуда. Подвид был назван сованонимайзерки.

Потом министерство иностранных злодеяний совершило подлинный прорыв. Из архивов был поднят и оптимизирован самый страшный почтовый вирус на свете — магическое Письмо Счастья. Теперь объекты атаки сами превращались в переносчиков заразы. Непреодолимое заклятие заставляло получателя помимо своей воли переписывать и рассылать друзьям бесовское нагромождение следующих слов:

"Здесь откровение, даруемое нам верхними силами! Старая мечта человечества сбудется через этот невзрачный листочек бумаги. Прочтите и перешлите тридцати трем людям.

Один мальчик болел энурезом. Вышел мальчик на берег моря, там отлив. А отлив, как всегда, обнаружил илистое дно и всё то, что принесло море. В этот благословенный час принесло мальчику бутылку, а в бутылке это письмо. Прочитал мальчик письмо и выздоровел. А потом не переслал его тридцати трем друзьям и через пять минут опять заболел!

Или другой мальчик из Англии пришел к Стоунхенджу, воздел руки вверх и говорит: "Хочу велосипед!" И был ему велосипед. А в бардачке — это письмо! Переслал мальчик письмо, и стало ему счастье: до сих пор педали крутит.

Одному французу в только что застекленное окно залетел камень, а к камню была привязана такая же записочка-счастье. Француз раскидал тридцать три камня в окна своего квартала, и ему была прибыль: ведь он был стекольщиком. Он теперь так и живет — утром письма, днем заказы.

В начале прошлого века каждый будущий пассажир "Титаника" незадолго до круиза получил по такому письму. И ни один не додумался сделать так, как в нем написано!

Дэвид Копперфильд перед каждым своим шоу отправляет по триста тридцать три письма, и у него всё получается!!!

У Василия Ивановича Пупкина из Чебоксар та же история, и ему тоже всё удается!

Итак, вы поняли, что это письмо не хухры-мухры, а действенный магический артефакт. Ксерокопированию и форвардированию не подлежит! Только переписав его от руки или перенабив на компьютере, вы получите желаемый эффект.

Пишите, не искажая: слово в слово, буква в бувку, с точностью до запятой! Вот текст:

Vita brevis, ars longa! Buenos dias, mano о mano! 1 wanna bе loved bу уои, tirli-tirli-bum, оо-оо-оо!!! Ahalay-mahalay, sim-salabim, kljaski-masjaski!!!"

Хитрус Объегориум как раз дописывал пятнадцатую копию Письма Счастья (он имел неосторожность посмотреть без специальной защитной маски на образец усовершенствованного письма), когда в кабинете министра материализовался Мюллер со всеми спецэффектами.

Объегориум расчихался, так как у него была аллергия на серу. Орлиный нос главы МИЗа затрясся, как мобильный телефон с виброзвонком.

Мерцающий от гордости Мюллер без лишних церемоний начал доклад:

— Шеф, я только что из Хоботаста. Отличные новости, шеф.

— Отличные, — проворчал Хитрус, ловя и успокаивая нос. — Из-за тебя я поставил кляксу на Письмо. Вот тебе и новости... Впрочем, излагай.

Призрак скрупулезно пересказал свою беседу со Штирлицем и, усталый, но довольный, плюхнулся на кожаный диван.

Хитрус разделался с двадцать вторым экземпляром Письма и смог оторвать взгляд от стола, пока вкладывал листок в конверт.

— Мюллер, вы дурак, — вынес вердикт Объегориум.

И углубился в изготовление следующей копии.

Мюллер хранил почтительное молчание.

— Штирлиц вас надул, как мальчонка шарик, — министр снова выкроил секундочку на разговор.

Далее с пятиминутными перерывами Мюллер узнал, что он лопух и старый маразматик, пес, потерявший нюх, представитель прочих видов фауны и флоры. Призрак вдруг увидел со всей трагической ясностью: друг Штирлиц впарил ему самую разухабистую ложь, а он, некогда чемпион по интриге, повелся...

— ...как первоклашка начальной разведшколы!.. — простонал Мюллер и умчался в холодные сырые подземелья, чтобы не спалить Цитадель, сгорая от стыда.

Хитрус дописал победный тридцать третий "Ahalay-mahalay".

— Да-с... — функционер взъерошил обеими руками свою смоляную шевелюру. — Мастдай наверняка знает о Харри и Шаурме. И ведет свою игру. А я так надеялся, что он всего лишь доложит, куда надо, и будет заниматься своими хоботастовскими проблемами!

Министр иностранных злодеяний очень хотел стать главой правительства империи Зла. Парадоксальные ходы, присущие Мастдаю Глюкообильному, могли сильно помешать карьерному росту Хитруса. Объегориум честно признавался себе, что проигрывает ректору Хоботаста и в магии, и опыте. Поэтому он решил сконцентрироваться непосредственно на проблеме Проглоттера.

В течение ближайших часов должен был выйти на связь Штурмфогель. Хитрус заскрежетал зубами, когда понял, что зависит от одного-единственного агента 00666.

— Но, как говорится, кто не рискует, тот потом тоскует! — взбодрился Объегориум и сотворил себе бутылочку шампанского.

V

_	Что это такое, просто жуть Не уснуть мне снова, не уснуть... И. Резник

— Вообще меня зовут доном Пабло Пеньюаресом, — представился корчмарь, когда ребята покончили с элем, и добавил доверительно: — А для вас я просто Акакий Перемудринкин.

— Очень приятно, Акакий, — ответил за всех Йода. — А коллег моих зовут соответственно... Ай!

Эльф-домовой получил пинка от Джеймса. Тот перехватил инициативу.

— Это мой друг Фродо, — указал он на Харри Проглоттера. — Я — Арагорн, сын Арадорна, внук Аражорна, правнук Аразорна. Эта девушка — Галадриэль, дочь Галагриэль, внучка... ну, ты понял. А этот мерзкий тип, — Джеймс с преувеличенным энтузиазмом похлопал Йоду по плечу, — Гимли. Он гном-мутант. Гендальфа разозлил, ну, тот его и клонировал в особо циничной форме.

Непонятно почему, но Барахлоу пришли на ум имена из кошмара про волосатые ноги.

— Нам нужен номер люкс, приятель, — произнесла Молли Козазель ритуальную фразу, которую придумали говорить в отелях предки.

— Номер есть, гринго, но полулюкс... — Акакий улыбнулся, продемонстрировав два ряда желтых кривых зубов.

— Вот и чудненько, перетопчемся, — поспешно буркнул Харри.

— Вот и молодцы, цыплятки вы мои, — ответил ему в тон бармен, протягивая ключ с бирочкой. — Ваш номер — тринадцатый. Будьте как дома. А сейчас я угощу вас фирменным блюдом заведения. Такого заливного мяса нигде больше не подают.

И бармен с гордым видом ушел на кухню. Харри, Молли, Джеймс и Йода пересели за стол.

Разухабистые рокеры грянули веселую "Убери зубы с моего пульса, я еще слишком жива".

— А-а-а, а-а-а! — подпевали захмелевшие ребята. Принесли жаркое.

— Вкушно, — поставил диагноз Барахлоу.

— Мгм... — не спорила Молли.

— Чавк, чавк, чавк, — даже Йода был необычно краток.

Когда Акакий принес счет, Джеймс долго смотрел на бумажку, а затем осторожно поинтересовался:

— Почему тут написано "Заливной Единорог"?

— Странный вопрос, юноша. Вы же его ели, — невозмутимо ответил бармен.

— Это же запрещено! — гневный голос Молли почти срывался.

— Разумеется, — пожал плечами Акакий. — Поэтому мы воспользовались овцебычатиной. Но вы никому не говорите, а то брать не станут.

На том и сговорились.

Комната была неказистой, но уютной. Ребята уместились на двух кроватях, а Йода свернулся в кресле.

Харри долго не мог заснуть, кумекая, чем же закончится поход. Мальчик боялся дать дуба, но при этом испытывал странное чувство. Дескать, позволь Шаурме перевариться, и настанет такая жизнь, такое облегчилово, о каких можно только мечтать!

Постепенно Проглоттер сомкнул веки и задремал. Харри привиделся волшебный экран. Сначала на нем мелькали какие-то газетные вырезки с заголовками типа "Хакер взломал базу данных цру и черепную коробку Президента", "Спецслужбы гоняются за Морфием!", "За поимку негра в солнцезащитных пенсне обещаны бешеные бабки и синяя таблеточка".

Потом экран вдруг потемнел и проявились буквы: " Wake up, Наrrу! The Shaurmatrix has уоu... "

Неискушенный в языках Проглоттер не смог понять значения этой надписи. Буквы всё возникали:

"Knock, knock, knock..."

И тут же Харри и его спутников разбудил настойчивый стук в дверь.

Ребята повскакивали с кроватей. Молли схватилась за верные кинжалы.

— Кто там? — как-то уж очень пискляво спросил Джеймс.

— Вампиры, — донеслось из коридора.

Дверь с треском слетела с петель, и на пороге нарисовались два упыря. В одном из них хорошо угадывался бармен.

— Еда! — заорали вампиры и бросились на детей. Молли прыгнула вперед и вонзила оба кинжала в клыкастого бармена. Он крякнул и упал на девочку, придавив ее к полу своим мертвым телом.

В дверях появился третий кровосос:

— Харчи есть?

— Навалом, Глухарь! — прокричал упырь, зашедший с барменом.

— Чего? — и глухой вампир медленно вошел в номер.

Мальчики и Йода оцепенели от страха.

Ближний к детям вампир сиганул на Проглоттера, бросая на кровать. Он почти воткнул мерзкие клыки в Харрину шею, но вдруг отпрянул от него, как от чумного, и заглянул ему в глаза.

— Р-робин?.. — неуверенно пролопотал он. — Робин Бобин Барабек?

— Не знаю, о чем вы, — часто-часто заморгал Харри.

— Как же? Тот, который и корову, и быка, и кривого мясника...

— Вы ошибаетесь, — заверил кровопийцу юный волшебник, тяжело дыша ему в бледное, как луна, лицо.

Вампир вскочил:

— Нет, тут нет никакой ошибки, это ты... Хайль Вольтаморд!

Расправив перепончатые крылья, он поднялся в воздух, вылетел в окно и скрылся во тьме.

Его глуховатый подельник, не мешкая, прыгнул на грудь лежащему Проглоттеру. С вампирьих зубов текла слюна, а когтистые пальцы больно стиснули плечи мальчика. Вампир склонился к Харри, но отстранился так же рьяно, как и первый упырь.

— А-а-а-а!!!.. Да это же Мальчик-Который-Выжрал! — завопил он и улетел как угорелый.

"Хм, наверное, Шаурма была с чесноком", — решил Проглоттер, вставая.

— А чего это они тебя не укусили? — удивился Джеймс Барахлоу, постепенно приходя в себя.

— Слово волшебное знаю, — соврал Харри.

Его буквально колотило от пережитого страха.

— Эй, не стойте истуканами! — прохрипела Молли. — Снимите с меня эту тушу.

Мальчики стащили тело Акакия с Козазель. Она брезгливо вынула клинки и обтерла их о занавеску.

— Жаль, что утонул твой Нельзяблик, Проглоттер, — сказала она.

— Сто пудов, — добавил Барахлоу.

Харри не стал умиляться сантиментам, а предложил:

— Я, конечно, не настаиваю, но, может, надо валить отсюда?

VI

_	Пьет других девчонок сок, поет им песни... "Мумий Тролль"

Внешняя политика отличается от внутренней так же, как внешность человека отличается от его внутренностей. Поэтому если государство ведет себя на мировой арене грязно и по-хамски, имейте ввиду, что внутри у него всё куда более запущено.

Империя Большого Брата подавала себя нагло. То в Икраб войска ввела, то Автогенистон побомбила, короче, выделывалась как хотела. Речь не об этом.

Большой Брат впервые за десяток лет поднялся с трона и потянулся.

— Эх, держи меня семеро! — пророкотал Лорд Тьмы. — Держи меня семеро!!! Эх, падаю же, ловите, холопы!.. Ловите, мать вашу!..

Шустрые телохранители подскочили и поймали Большого Брата.

— Брысь! — скомандовал им повелитель, когда снова выровнял центр тяжести. Он сделал несколько осторожных шагов, грозно повел из стороны в сторону хвостом, оканчивающимся ядовитым жалом. Выхватил из-за пояса огромный меч, взмахнул могучими передними правыми руками.

Tpoе телохранителей упали, разрубленные пополам, рассеченный трон рухнул.

— Ха-ха, помнят! Помнят руки-то! — обрадовался Большой Брат, убрал клинок в ножны и сел в новое кресло, которое ему услужливо поднесли рабы.

* * *

В это время в Хоботасте вышел из состояния глубокого сосредоточения Мастдай Глюкообильный.

— Хм, Я чувствую запах грядущего кирдыка, — хмуро предрек он.

Ректор согнал кошку с колен, бросил телефонную трубку, всегда торчащую у него на плече, раздвинул ворох бумаг и прыгнул — подлетел над столом, совершая кульбит за кульбитом. Приземлился Мастдай в центре кабинета.

— Аватарум в пустую тарум, трансглюкация-приватизация! — сплел заклинание Мастдай.

По его телу забегали электрические разряды, он завис в нескольких сантиметрах над полом и начал светиться, как китайский фонарь или тот же Дункан Маклауд в конце каждой серии. Призрак Штирлица оторвался от секретных архивов Мастдая, не желая пропустить нежданное пиротехническое шоу.

— Полныйбакус-заправлякус! — продолжил колдовать ректор.

Его наполняла, захлестывала энергия, заставляя снисходительно смеяться над этим миром. Глюкообильный заметно вытянулся и раздался вширь, наращивая мышечную массу.

Мастдай указал пальцем на Штирлица:

— Du... Du hast... Du hast mich... — ворожил он, повышая голос. — Du hast mich!.. Du hast mich geflagt!.. Du hast mich gefragt!!!.. Du hast mich gefragt und ich hab nichts gesagt!!!..

Встревоженный древней саксонской магией Штирлиц постепенно терял прозрачность, становясь материальным, ощутимым. Он попробовал пройти сквозь шкаф, но пребольно ударился арийским носом и сел на пол.

— Willst du bis der Tod euch scheidet treu mir sein fur alle Tage?!.. — воззвал Мастдай к штандартенфюреру.

— Nein! — отрезал Штирлиц, уже слышащий пение валькирий. — Nein!

— Ответ неверный, — поморщился Мастдай и развеял чары материальности.

Штирлиц юркнул сквозь шкаф подальше от пронзительного взгляда ректора.

Мастдай притух и погасил молнии.

— Ладно, не прячься, сеанс окончен, — проворчал он Штирлицу. — Вот человек! Не хочет вербоваться и всё тут!.. А такие кадры спасли бы Хоботаст ...

Штандартенфюрер недоуменно смотрел на Мастдая. Куда уж дальше-то вербоваться? Вон, даже бывшему коллеге наврал с три короба ради победы добра и справедливости...

Глюкообильный подошел к глобусу. Мерцающая точка, до сего дня светившаяся бодрым зеленым цветом, стала желтой.

— Что-то там с моим милым Лохкартом? — встревожился Мастдай.

Лохкарт выждал пару часов, прежде чем Харри с друзьями скрылись в дверях "Еl Coyote", и зашел внутрь. Бармен плеснул ему колдовства в хрустальный мрак бокала и ляпнул пюре в фаянсовый свет тарелки.

Наевшись, Лохкарт невольно обратил внимание на хорошенькую певичку, которая как раз села ему на колени.

— Девушка, вы чудо! — раскраснелся маг.

Певичка принялась конвульсивно извиваться. Ее лицо резко погрубело и состарилось, а во рту выросли два страшных клыка.

— О, да я вам больше скажу, — продолжил Лохкарт. — Вы Чудо-Юдо!

Он сбросил девицу на пол, схватил стул и воткнул его ножку в набегающего толстого вампирюгу. Этим Лохкарт выиграл время, чтобы осмотреться.

Выяснилось, что из нормальных людей в проклятом баре отдыхали Лохкарт и еще двое: мужик, очень похожий на Джорджа Клуни, и еще один, явный психопат, если судить по лицу и повадкам.

Ситуация была из тех, когда союзников не выбирают. Лохкарт и эта парочка заняли круговую оборону. Упырей собралось много, они перли из всех дверей и щелей. Даже из камина вылез упырек в костюме Санта-Клауса. Через пять долгих минут люди еще держались, но шизик был уже надкушен, а Лохкарт подвернул ногу.

Вампирам тоже изрядно досталось, и они отступили.

— Давай погляжу ногу, — предложил Амадеусу похожий на Клуни мужик. — Я ведь на " скорой помощи" работал.

Пока он смотрел ногу, его спутник неожиданно напал сзади на Лохкарта и прокусил ему шею.

— Ах ты, бессовестный человек, лишенный чести! — коротенько так выругался Лохкарт, разнося дубиной голову свежеобращенному упырю.

Но дело было сделано. Лохкарт вырвался из рук врача, обернулся волком и, пробив стекло окна, умчался на здоровых троих в лес, где вернул себе человеческий облик.

— Вот лопух!.. — сказал он, найдя на поляне это растение, которое, по мутной книге Заблуждаллия Искреннего "Введение в отравоведение и отраволечение от всех недугов", помогала от укуса upyrium vulgaris.

Маг жевал лопух, надеясь, что не опоздал. Когда верхние клыки стали мешать тщательному пережевыванию, Лохкарт выплюнул ненужные теперь листья и заревел.

— Я вампир, вампир-оборотень, блин, — признался себе Амадеус.

Полегчало. Он понесся сквозь мокрый от дождя лес. Бежалось легко, хотя Лохкарт не помнил, не осознавал, в каком обличье пребывал. Он наткнулся на заблудившуюся корову и впился клыками в ее шею. Было вкусно. Правда, мешал кожаный ошейник, болтавшийся на коровьей шее.

— "Констанция", — прочитал на нем Лохкарт кличку своей жертвы и раздраженно сорвал ошейник.

Насытившись, волшебник лег подле остывающей буренкиной, точнее, Констанкиной туши отдохнуть и повыл всласть.

Он съел бы и Харри Проглоттера. Да, замечательная идея. Сожрать пацана, высосать из него кровищу. Но — завтра.

А сейчас — спать.

Лохкарту приснился усатый селянин — хозяин коровы. Усатый был опечален. Он драматично хрипел грустную песню, а трое товарищей в плащах мушкетеров (вот ведь, приснится же!) подставляли ему кто дружеское плечо, кто жилетку.

Констанция играла и резвилась,

по сотне литров в день она доилась.

Я пас ее, какая незадача,

у линии электропередачи.

Была гроза, и в небе грохотало.

В мою корову молния попала.

Селяне быстро тушу разделили...

И что мне от нее осталось ныне...

Только вымя...

Конста-а-а-анция!!!

— Констанция, — всхлипнул Лохкарт, переворачиваясь на другой бок.

_	VII Und dann hat er sie gekusst Wо das Meer zu Ende ist. Ihre Lippen schwach und blass Und seine Augen werden hаss. Rammstein, "Nebel".

Ребята покинули гостеприимные стены жмотеля "El Coyote" через окно, связав простыни и спустившись по ним на задний двор. Особенно тяжко было тучному Харри, в которого вцепился трясущийся от страха Йода.

Над ночной Жмотляндией шел дождь. Под ногами чавкала жижа. Пару раз Харри поскальзывался и летел в лужу, обдавая друзей липкой волной грязи и отборных заклятий.

Гром долбил беспрерывно. Молнии неистовствовали. Холодный ветер бил в лицо, принуждая кутаться в припасенные куртки.

Не стучал зубами только Йода. Ему такая погодка нравилась, и он беспечно скакал от человека к человеку, подбадривая и склоняя к вере в Великую Силу.

Путники забежали в лес, под защиту крон деревьев, но и там было мокро.

В конце концов Джеймс присмотрел какую-то ложбину, прикрытую огромным стволом упавшей секвойи. Все забились туда и стали греться, прижимаясь друг к другу.

Дождь хлестал сильнее и сильнее. Казалось, с неба падает сплошной поток воды.

В блеске молний Харри и его друзья увидели одинокий силуэт. Он словно плыл над лужами и травой. Когда фигура приблизилась, ребята рассмотрели ее подробнее. Кто-то или что-то было одето в длинный темный плащ с капюшоном. Под капюшоном поблескивали кокарда и черный козырек. Из складок плаща высунулась зеленая склизкая рука. На ней висела большая белая волшебная палочка в черную полоску. Или черная в белую (согласитесь, вопрос скорее философский, чем практический).

— Это де-ментий, — прошептала Молли Козазель. — Он умеет взмахом палочки останавливать все виды транспорта, кроме самолета.

— А что такое самолет? — зачем-то полюбопытствовал Барахлоу.

— Не знаю. Да и какая тебе разница, если нам сейчас придет крышка? — ответила Молли.

— За что? — ошалел Проглоттер.

— А он, судя по всему, пьяный. Видишь, какими зигзагами идет? Самое страшное, если целоваться полезет. Поцелуй де-ментия — по-любому верная смерть.

И тут фигура в плаще развернулась к детям.

— Услышал, — зло зашипел Джеймс. Де-ментий уже на всех парах несся к затаившим дыхание путникам.

— Стрш-срж-гибедеде-Птрнко, — пробормотал де-ментий, остановившись.

— Колдует, что ли? — испугался Харри Проглоттер.

— Наверное, — прижалась к нему парализованная страхом Козазель.

— Вот ты, толстый, — ткнул своей палочкой де-ментий в сторону Проглоттера. — Дай-ка я тебя троекратно, по нашему обычаю, расцелую в уста сахарны да щеки кисельны!..

— Капец Проглоттеру, — выдохнул Джеймс.

Молли потянулась за кинжалами, но Йода схватил ее за плечо:

— Нельзя... их-то... Накажут сильно...

Де-ментий подплыл к Проглоттеру, откинул капюшон, взял мальчика руками за лицо и запечатлел на нем поцелуй.

— М-м-м-л-д-ец! Уваж-ж-жаю.

И уплыл в ночь, горланя страшный бандитский гимн: "Тюряга Азкабан — ветер северный. Этапчиком в Мордор — зла немеряно"

Проглоттер осел на землю (молнии блистали в его очках-аквариумах), обвел этот мир невидящим взором и упал без чувств.

Молли наворожила пламя, и путникам стало теплее.

Харри был бледен, но дышал ровно. Судя по всему, де-ментий наложил на него чары глубокого беспамятства.

К утру дождь прекратился. Ребята подремали. Харри не очнулся.

— Ворожить стану, — сказала, зевая, Молли.

— Давай, подруга, — одобрил Барахлоу. — А то эту тушу далеко не утащишь.

Молли села поудобнее и запела специальную ритуальную песню для вхождения в пророческий транс:

— Слышу голос из прекрасного далека... Голос в утренней серебряной росе... Слышу голос... Голос спрашивает строго... — Тут ее тело дернулось, а тембр изменился, Молли сорвалась на крик. — Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная? Ты ненакрашенная страшная и накрашенная!.. — Тон понизился, В нем зазвучали нотки спокойствия, доверительности. — Русское радио. Всё будет хорошо...

Молли очнулась и закашлялась.

— Мда-с, грязноват эфир туточки, — протянул Барахлоу.

— Хотя обнадеживает "всё будет хорошо" в конце, — робко пропищал Йода.

— Ничего не будет хорошо, — просипела Молли. — Шум это, а не пророчества.

У эльфа затряслась нижняя губенка.

— Мы же не бросим Проглоттера? — заныл он.

— По-любому не бросим, Джа-Джа-Бинкс, то есть, Йода, — улыбнулась Козазель. — Я знаю замечательное заклятие.

Дети собрали вещички, вытянули Харри из ночного убежища. Молли направила на Проглотте раволшебную палочку и произнесла:

— Коппер-поппер-зоо-фильд!

Тело мальчика поднялось над землей примерно на метр и зависло, словно он лег на какую-то невидимую кровать.

— Круто, Молли, — похвалил Джеймс. — Жаль, обруча нет. Повыделываться: мол, без лески обошлись.

Они побросали рюкзаки на Проглоттера, отчего тот опустился сантиметров на пять. Затем Джеймс развернул карту:

— Ага, всё в порядке, не сбились... Можно идти.

Черный волк озадаченно переминался на месте. Нужно ли доложить о мальчонке, впавшем в кому? Что теперь предпримет Мастдай? Как поступит Большой Брат? Волк чихнул и трансформировался в Амадеуса фон Лохкарта.

Его тревожило и то, что он совершенно не помнил событий вчерашнего вечера. Он побродил нерешительно между соснами, а потом сел, задумавшись, на муравейник. Отчего-то Лохкарт никак не мог сосредоточиться на своих мыслях. Наконец Амадеус подпрыгнул, как ошпаренный, снова стал волком и потрусил за детьми.

VIII

_	Если мы чего-то не знаем, Хрюша, это не значит, что этого нет. "Спокойной ночи, малыши"

В величайшем многотомном труде Николаса Блэкберда "В мире чудовищ" описано бесчисленное количество монстров. Есть там и вампиры, и де-ментии, и Ведмедкова Евдокия Яковлевна из Алапаевска, и горгульи, и сирены, и знаменитый Бука, и лешие, и ундины, и беспощадная Логика Реформ, и умруны, и тролли, и само Амебище Лесное.

О последнем нужно рассказать отдельно. Вот как выглядит соответствующая статья в книге Николаса Блэкберда:

"Амебище Лесное (бесполезн., слабоизуч., особо опасн.) — предположительно, гигантское одноклеточное, пожирающее любую пойманную живность. Способы нападения или иные приемы охоты не изучены.

Способы защиты от А. Л.: быстрый бег в противоположном от А. Л. направлении; протыкание клеточной мембраны (шкуры) чем-л. острым; самозапирание в неперевариваемый сейф. Внимание! Способы защиты тщательно разработаны, но не проверены!

Ареал обитания А. Л. — предположительно, лес. Точные географические контуры не установлены за неимением соотв. свидетельств. Возможно, А. Л. не существует".

Из приведенной цитаты можно сделать вывод, что познания человека об Амебище Лесном чрезвычайно скудны. Совсем иначе обстоит дело с Чвакальным Чмошищем. Читаем того же Блэкберда:

"Чвакальное Чмошище (бесполезн., сильноизуч., особо опасн.) — представитель вида "хренблин обыкновенный" (не путать со смежн. "хренблин вамблин" и "облин мордорский"). Число зарегистрированных особей — одна такая. Особенности: как и любого хренблина, Ч. Ч. нельзя кормить пиццей, водить на дискотеку и пить с ним водку. Но однажды хитрый Вольтаморд нарушил инструкции: напоил его, дал пиццы, а когда пришел с ним на дискотеку, Ч.Ч. сделалось плохо, и оно испортило людям праздник. С тех пор оно скорее злое, чем доброе.

По мнению некоторых исследователей, Ч. Ч. — существо, способное к саморазмножению методом вегетативного ксерокопирования. Возможно, брешут.

Ареал обитания Ч. Ч. — глобальное здание, называемое Обиталищем, расположенное в центре страны Окончательных Отморозков. Обиталище представляет собой лабиринтовую структуру, построенную реликтовой (предполож., инопланетной) цивилизацией сто тысяч пятьсот сорок один с половиной год назад. Зданию свойственен топологический парадокс: все входят, но никто не выходит. Исключение составляют Т. Н. сталкеры (см. статью "Шухарт, менты!"), но страшно уж узок их круг и слишком уж далеки они от народа.

Вольтаморд утверждал, что в центре Обиталища имеется магический артефакт в форме большого золотого шара, исполняющий любое желание нашедшего, в частности, переносящий его в любую точку Вселенной по заказу. Вольтаморд использовал данный артефакт именно в качестве маг-шлюза. Возможно, вешал лапшу.

Члены Секты Эмберитов считают комплекс Обиталища первородным Янтарным Лабиринтом. Наверняка — гонят.

Вторая главная особенность Ч. Ч. — способность изменять форму, цвет и объем. Однако если Ч. Ч. прикидывается полом, полицейским или самой Сарой Коннор, его всегда можно узнать по характерным чвакальным звукам, издаваемым им при движении.

История миграции. С момента преображения (см. выше о нарушениях правил содержания особи Вольтамордом) Ч. Ч. стали избегать, считая его "человеком, морально обесчещенным", "чемпионом московской олимпиады" или "чрезвычайно мерзкоомерзительным". Ч.Ч. остро переживало общественный бойкот и ушло в Обиталище, где и пребывает в затворничестве и вынужденном посте. Именно из-за перманентного голода и одиночества Ч.Ч. считается опасным зверем, монстром и уродом."

Да, уважаемый автор монографии "В мире чудовищ" слегка увлекается эпитетами в ущерб наукообразности, но зато читатель получает возможность составить эмоционально содержательные выводы о предмете исследования.

Николас Блэкберд не обошел вниманием и пресловутых вампиров. В отличие от первых двух упомянутых созданий, вампиры широко популярны, знания о них доступны. Но величайший монстролог не был бы величайшим, если бы не добавил новые сенсационные данные о давно знакомых каждому шмуглу упырях.

В частности, Блэкберд непреклонно утверждает: вампир добрым не бывает, как бы там ни изощрялись в Голливуде. Еще он подчеркивает, что не каждого кровопийцу убивает солнечный свет — наложение вампиризма на оборотничество приводит к модификации свойств объекта. Днем вампир-оборотень не может превращаться в вампира, а ночью — завсегда пожалуйста. Побочным действием метаморфоз может быть частичная амнезия у носителя смешанных признаков.

Амадеус фон Лохкарт не знал этих трогательных подробностей, ведь даже маг не в силах овладеть полной информацией во всех областях знаний. Как ни напыщенно это звучит.

Блэкберд, кстати, тоже кое о чем не догадывался. Он неверно предположил, что новое "синтетическое" существо можно укокошить либо серебряными пулями, либо осиновым колом. По последним данным ученых, вампира-оборотня берут либо серебряный кол, либо осиновые пули. Об орудиях и способах умерщвления чудовищ можно говорить часами. Скандально известный в научных кругах Пауль Либлинг уверял, что любого монстра можно одолеть при помощи какой-то там магической карточки из пластика.

С другой стороны, Жан де Антрепренер в своих "Диалогах о чудовищах" то и дело предлагал сохранять всех редкостных мерзавцев. Якобы им грозит вымирание и всё такое.

Неизвестные авторы манифеста "Монструальный цикл", наоборот, призывали к тотальному уничтожению чудовищ. "Бей монстров, спасай человечество" — кричали они. Во многих странах зародилось движение антимонстритов. Они популяризировалине всегда достоверные сведения о чудовищных изуверствах: пожирании младенцев, гонениях немонстров и прочих непотребствах.

Режиссеры снимали трогательные истории о монстрах "Кинг-Конг против пинг-понга в Гонконге", "Годзилла и Хищник-3" и прочие, но эти ленты не изменили предвзятого отношения публики к чудовищам.

В обстановке тотального недоверия монстры избирали лучшую тактику обороны, которая с подачи какого-то остроумца давно квалифицируется как нападение.

Тем не менее не все монстры одинаково опасны. Древние конфессии вроде зорро-монстризма признавали существование добрых чудовищ. Так, пророк-шансонье Зорро Шустрый в одном из гимнов красочно излагает факт победы доброго Ахурына автомобиле "мазда" над пешим злыднем Ахриманом.

Здесь же все эти факты излагаются для того, чтобы вольный или невольный читатель почувствовал, насколько запутанны и непросты отношения человека с природой.

Ну, и в дальнейшем кое-что из обнародованных сведений понадобится.

Чисто по сюжету.

IX

_	Ах, была, как Буратино, я когда-то молода... ч. Тортилла

По лесу двигалась удивительная процессия: девочка, мальчик, эльф-домовой и плывущий по воздуху толстый паренек, навьюченный рюкзаками.

— А что, Молли, — весело сказал Джеймс, — может, заспиваем чего фееричного?

— По-любому, — согласилась Молли.

— А! Давно хотел спросить! — воскликнул Барахлоу. — у тебя в роду были Масянии или Хрюнделли?

— Масянии?! Хрюнделли?! — не поняла Молли. — Кажется, нет. А к чему это ты?

— Обычно именно они говорят "по-любому", — объяснил Джеймс. — И черепушка у тебя такая же приплюснутая, как у них... Шучу.

И Джеймс грянул балладу старинного барда Сверхновикуса:

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду

Номер восемь или девять, я забыл.

Дай бог памяти, в каком это году

Я в горшок тебе лягушку посадил.

Надрывалася от страха ты, дрожа,

И бежала, не жалея в беге сил.

Я смеялся, этой шуткой дорожа,

И прощения потом не попросил.

Однако Молли Козазель отчего-то не порадовалась этой песне, и Барахлоу затянул душещипательный романс собственного сочинения:

я увидел Вас в универмаге,

Понял, что у Ваших ног умру,

Вы подали пять рублей бродяге

И купили "сникерс" на углу.

Вы зашли в кафе и, выпив чаю,

Закурили. Я нашел ответ:

Как бы я души в тебе ни чаял,

Но куренье, дура, это вред.

— Не к добру тебя нынче на всякие шлягеры-пошлягеры тянет, — упрекнула Молли Джеймса, когда он расправился с антитабачной историей. — Баста, концерт окончен. Вон, впереди деревня какая-то.

Деревня была куда приятнее первой: аккуратные ухоженные домики, опрятные куры, галантные свиньи, изящные коровы... На околице ребята встретили дородную тетку, которая собирала колорадского жука. Жук получался знатный: никелированные усики сверкали на солнце, а тонированный панцирь поражал удачной аэродинамикой и изысканным дизайном.

— Доброго пути, детки, — тетка отерла со лба пот и смазку. — Как вам мой жучара?

— Бесподобен, — с оттенком зависти признался Барахлоу.

— Спасибо, — расцвела сборщица. — А куда идете-то?

В разговор вступила Молли:

— Мы ищем какую-нибудь ворожею. Вот, встретили де-ментия, и Харри пострадал...

Йода скорбно всхлипнул.

— Вот оглоеды! — рассердилась тетка. — Не бойся, милка, это я не про вас, а о де-ментиях. Совсем распоясались, демоны. Слыхали? Новые правила ввели! Мало того, что теперь надо автоматически страховать каждую гражданку! Они еще и какой-то пехосмотр придумали. Представляете? Пешеход должен быть оборудован аптечкой, исправными поворотными сигналами, а зимой — шипованной обувью. Нужно ежегодно проходить этот самый пехосмотр: проверять развал-схождение и, прости Господи, норму СО в выхлопе!

— Жуть! — посочувствовала Козазель. — А ворожея-то?..

— А! А ворожея-то у нас на другом конце деревни живет. Звать ее Предсказуньею. Вы ейный дом сразу узнаете. А сейчас прошу простить, мне надо клапана отрегулировать.

Молли поблагодарила селянку, и процессия двинулась к Предсказунье.

Дом ворожеи действительно трудно было не заметить. Он был сложен из красного кирпича, имел два этажа и мансарду, рядом стояли банька и гараж, а каменный забор венчала колючая проволока. На фасаде висела вывеска:
Позолоти Ручку Индастриз. Ментальный консалтинг.

Ребята позвонили в висящий над открытыми воротами колокол.

Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла старушка во всём черном: кожаных штанах, жакете, полусапожках и солнцезащитных очках. Даже клюка у нее была черной.

— По ком звонит колокол? — прошамкала старушка и, сняв очки, подслеповато оглядела посетителей.

— Вы — Предсказунья? — спросил Джеймс.

— Навроде. Нонешняя. А до того, по молодости-то, меня звали Троицею. Слыхали? "От Морфея да Троицы все агенты хоронятся" — это про меня, да... Ну, не важно. Проходите, гости дорогие.

Старушка рассадила детей и Йоду в гостиной и накормила их свежими печенюшками.

Обстановка комнаты производила гремучую смесь впечатлений от "Ух ты!" до "Какая бяка!". Пожалуй, только кабинет Мастдая Глюкообильного мог посоревноваться с гостиной прорицательницы по крутизне бардака и нелепицы. Молли особенно понравился котел, игравший в салки с ухватом, а Джеймс был очарован танцем вил. Садовые инструменты кружились и вытворяли рискованные па, но ни разу не ошиблись и не проткнули стен, картин или ковра.

Картины изображали сцены с участием ведьм и представителей святой инквизиции, но, как правило, стороны менялись местами. Особо смачно был писан сюжет сожжения ведьмами поповских гармоней.

Йода с благоговением смотрел на заспиртованного дробластропоида — деликатесного зверя.

— С чем пожаловали? — профессионально поинтересовалась Предсказунья, накинув на плечи халат, расшитый звездами, и взяв в руки баранью лопатку да щепоть какой-то пудры.

— Мы хотим знать, что с Харри Проглоттером, — заявила Молли Козазель, похлопывая по ноге парящего товарища.

Старушка уставилась немигающим взором на Проглоттера. Затем мощно вдохнула порошок левой ноздрей и крякнула. Снова посмотрела на висящего мальчика.

— Как бы попроще объяснить, деточки?..

Предсказунья почесала макушку бараньей лопаткой.

— Очевидно, маниакальные наклонности паренька столкнулись с параноидальными тенденциями на фоне общего депрессивного состояния, в котором он пребывал в последние дни, что привело к значительному нервному истощению, вылившемуся в ряд психологических осложнений, наиболее важными из которых я полагаю фобию замещения личности, вытеснившую манию к обильным трапезам. Столь резкая подмена доминанты не могла не привести к своеобразному коллапсу. Вот, вкратце так...

— Задвинула титанически, — уважительно протянул Джеймс Барахлоу.

— По-любому, — кивнула Молли.

— Только его де-ментий поцеловал, — буркнул Йода.

Предсказунья вспыхнула очами и тряхнула мощами:

— Я к этому как раз собиралась перейти, о бледное подобие рыцаря джедая! Против поцелуя де-ментия бессильны ворожба, колдовство, магия и прочие их синонимы. Время лечит, говорят мне предки. И я соглашаюсь. На предков переть — окончательно скурвиться.

— И скоро он очнется? — проявил беспокойство Барахлоу .

— Может, через час... А то и через два. Давайте положим мальца на диванчик и пойдем на кухоньку, глотнем еще чайку, — Предсказунья взмахнула лопаткой в направлении дивана, и Харри плавно опустился на мягкие подушки.

Х

_	— Я говорила, мой дорогой, что ты, определенно, родился под пагубным влиянием Caтурна, — проговорила профессор Трелони с оттенком негодования в голосе. Дж. К. Роулинг

Трясина источала запах затхлости. Чахлые кустики и бледная трава чуть шелестели на ленивом ветру. Безрадостная вязкая пустошь простиралась вдаль, кое-где прячась в тощие клочки тумана.

Перед болотом стояли два мудреца. Первый из них, очевидно наставник, был облачен в наряд клоуна. Харри поразился остроумию и смиренной самоиронии сего мужа. Второй имел обличье обезьяны, что также подчеркивало его отношение к своему физическому положению. Позади этой живописной величественной пары стоял разноцветный фургон. За рулем сидел бегемот, а рядом — довольно аппетитный молодой кабан. Проглоттер мысленно облизнулся.

В болотной жиже шевелились подозрительного вида непримечательные люди, похожие на сексотов. (Харри сразу откуда-то стало известно, что это очень плохие граждане.) Мудрецы с легким состраданием глядели на копошащихся шпиков. Затем обезьяноподобный обратился к клоуну:

— Дядюшка Мокус! Можно я кину в них грязью?

— Конечно, Бамбино, — ответствовал Мокус (имя, воистину достойное мага-многознатца!). — Возьми во-о-он той, погрязнее и пожирнее.

Харри Проглоттеру помстилось, клоун указал на него. Мальчик оцепенел. Он хотел крикнуть, что он не грязь, что мудрец ошибся, но, кроме чавкающего хлюпанья, не смог издать ни звука. В отчаянье он зашевелился и... упал с дивана.

— О-о-ох... — сказал Харри.

Голова болела и мешала существовать. Комната плыла перед глазами, норовя улизнуть из кадра. На стук тучного тела прибежали друзья и Предсказунья.

— Вот, я говорила? — победно уперла она руки в боки. — Очнулся голубчик, тефтелик, шаурменочек!..

Харри аж подскочил от неожиданности, но снова безвольно упал на ковер, держась за раскалывающуюся голову и издавая жалобные междометья.

Ведунья склонилась над Харри:

— Не волнуйся, милый... Фух! Экий ты перегарный хлопец! Да, еще никто не выдерживал поцелуя пьяного де-ментия. Без последствий-то...

— Что с Проглоттером? — не выдержал Барахлоу.

— Думаю, это бодун. Простой бодун. Сейчас я принесу магического суперрассола, и всё как рукой снимет. — Гадалка удалилась.

— Как ты, друг мой Проглоттер? — подлетел к мальчику Йода.

— Спасибо, трагично, — процедил сквозь зубы Харри.

— Ничего, Проглоттер, главное, ты выжил, — Джеймс ободряюще пнул Харри в плечо. На осунувшемся рыхлом лице толстячка отразилось страдание.

— Как умру, похороните в Виммбилльдоре милом, — начал он оглашать завещание. — Посредине Хоботаста выройте могилу...

— Да не спеши ты, — утерла слезу Молли. — Ты еще на моих поминках попляшешь...

— Это точно, — неожиданно для самого себя рассмеялся Харри. — Уж я-то попляшу. Моя пр-р-релесть... — Затем он снова обхватил голову руками.

— Вот что с человеком де-ментии могут сделать! — отшатнулась неприятно удивленная Козазель. Вернулась Предсказунья с рассолом:

— Пей, милок, не бойся. А вы, ребятки, пойдите в кухню, чаек остыл почти. — Молли, Джемс и Йода послушно ушли.

Харри начал пить и тут же почувствовал, как боль стихает, сознание светлеет, а тело обретает чувствительность.

— Спасибо, бабушка, — приговаривал он между глотками.

— Да ладно, ей-богу, — отмахнулась Предсказунья. — Ты лучше вот чего послушай. Я вижу, куда ты направляешься и какую бяку в себе несешь. Мой рассол поможет твоему желудку бороться с сосредоточием Зла, тобой проглоченным...

— А я уже пью антифесталиум, — похвастался Проглоттер.

— Ну, рассол тоже лишним не будет. Но я не об этом. Самое трудное произойдет с тобой в самом Обиталище. Добраться до Чмошища очень сложно. Вот тебе волшебный клубок и магический лубок. Когда придет время, ты поймешь, что с ними делать.

— Спасибо, — снова поблагодарил Харри.

— Я тут гадала украдкой, — продолжила старая колдунья. — Ты по гороскопу Свинья, не так ли?

Харри Проглоттер никогда не полагался на восточные гороскопы. Очевидно, это было связано с детскими воспоминаниями. Слушая папу, Харри всегда удивлялся: как это мамина мама умудрилась родиться в год Крысы, Свиньи и Змеи одновременно? Такого не бывает.

Но Предсказунье мальчик почему-то сразу поверил.

— Да, я Свинья, — кивнул он, проливая рассол на рубаху.

— Это видно и без магии, — улыбнулась старушка, протягивая Харри конфетку. — На вот конфетку, раз уж ты не Избранный.

— И вы типа знаете, что я ее не возьму, потому и предложили? — обиженно проговорил Проглоттер, ведь Бабаянус строго-настрого запретил ему есть.

— Если ты о запрете Бабаянуса, — Предсказунья улыбнулась еще шире, — то не волнуйся. Это тот же антифесталиум, только в дружественной упаковке. Маркетинг, знаешь ли.

Харри мгновенно схватил конфетку, сорвал с нее фантик и закинул ее в рот. Старушка продолжила:

— Слушай меня внимательно, как бандерлог удава Каа. Я на свете давно живу. Ворожбой пробавляюсь, всякие приметы разумею... К примеру, если крестьянин вовсю готовит сани, значит, сейчас лето. Или вот тебе свадебная приметка: кто первый поцелует невесту, тот первый и получит от жениха по морде... Коли зайдешь под двухметровый гриб, не пугайся — значит, ты в песочницу забрел. Вникаешь?

— Вникаю, — соврал Харри. — Только нельзя ли чуть ближе к теме?

— Ишь ты, молодой да ранний! — всплеснула руками Предсказунья. — Ладно, к теме. Заруби себе на носу, Харри. Свиньям в этом месяце фарта нету. Девушки обломают, начальство выбранит. В финансах — полный ерундарий. На скачках не играй, лошадь, на которую ты поставишь, сдохнет у финиша. В воде не плавай — рыбу потравишь. Красного не носи и не пей, а то козленочком станешь. Верь в черного человека и опасайся бывшего генсека. Ну, и язык твой — враг твой. Всё, шлепай отсюдова.

ХI

_	"Meсто для удара головой". Надпись под выходом из маршрутки

Когда резиденция Предсказуньи скрылась за деревьями, Харри все еще был хмур и задумчив. Уж больно много непонятного напророчила ворожея. Прямо хоть разворачивайся и уточняй. Но недаром же австралийские аборигены, метатели бумеранга, говорят: возвращаться — плохая примета.

Под ноги Харри попалась газета "Мертвякъ-Дэйли" — деловой печатный орган для состоятельных усопших. Юный маг решил полюбопытствовать.

"В среду объявлена всеобщая демогилизация в Аль-Кадавре", — прочитал Харри. Потом его внимание при влекла реклама Центра модной одежды "Последнее дефиле". Были изображены строгие мужские и женские костюмы на белом фоне, а под ними красовался слоган "Упакуйся с миром!".

Аналитический материал рассказывал, сколько денег потеряла фирма "Некрософт" из-за того, что плохую кисть дает.

Обзор новинок могильной связи рекомендовал обратить внимание на телефон "Сонный" с выходом в инфернет, двенадцатью похоронными мелодиями и игрой "Смертрис" (в стакан-домовину падают причудливо изогнутые неживые фигурки, полностью заполненные ряды исчезают).

На развороте красовался мерседес — роскошный гроб на колесах: "Преставься в представительском классе!"

Рубрика "Культура" радовала статьей о концерте группы "Крематорий" в одноименном учреждении. Спонсором выступил производитель средства от храпа...

В хитпараде "Золотой некрофон" лидировала песня "Ах, какой был мужчина — настоящий покойник!"

На последней полосе снова была реклама: "Под наш лежачий камень и вода не течет. Фирма "Обелиск" В центре красовалось изображение смутно знакомого белого камня.

Газета произвела гнетущее впечатление на Проглоттера. Слишком много "могил", "смертей" и прочих невеселых слов. Мальчик выбросил "Мертвякъ-Дэйли " от греха подальше. Извлек карту. Вечерело, и волшебный манускрипт в руках Харри слабо засветился. Мальчик привычно сверился с пунктиром и спрятал свиток в рюкзак.

Йода что-то восторженно и, как обычно, обволакивающе лопотал, то и дело забегая вперед и заглядывая Харри в лицо. Молли и Джеймс ожесточенно спорили. Проглоттер прислушался.

— Не верю! — метала молнии Козазель. — Твоя голова рождена для мысли, как корова для полета!

— А я утверждаю, я сам додумался! Это я первым осваивал девушку. И Салли Стропилло прекрасно для этого подошла...

— Как это "осваивал"? — спросил Харри.

— Ну, превращал в сваю, разумеется, — ответил Джеймс.

— Зачем?

— А чего она такая длинная выросла?

Барахлоу произнес эти слова таким тоном, словно Харри хотел узнать нечто совершенно очевидное. В этот момент откуда-то сверху донеслось веселое чириканье Нельзяблика.

— Кабысдон вернулся! — радостно завопил Проглоттер, распахивая ладони навстречу летящей к нему пташке. — Ты не утонул! Где ты был, дружище?

— На Фонтанке водку пил... — улыбнулся Джеймс.

— Во-во, носило неизвестно где, а мог бы о вампирах предупредить, по-любому... — пробурчала Козазель.

Нельзяблик радостно потерся о пальцы Проглоттера и с трудом забрался ему за пазуху. Отсыпаться.

Кабысдон выглядел неимоверно усталым, отказался от еды и питья. Но — вернулся! Счастье переполняло Харри. Хотелось петь. И он браво затянул на мотив "А пчелка золотая, а город золотой, а что же ты такая, а с ясною звездой?..":

Ах, девочка Маруся,

ах, русая коса,

а, ух ты, уси-пуси!

а в ручках колбаса.

Эх, груз из магазина,

ух, принесла с ленцой.

А пах тот груз резиной,

а, ах, не колбасой.

А папочка у Маши,

ох, инженер АСУ,

а ждать не может кашу,

ух, скушал колбасу.

Ой, скушал, не понюхав,

ох, а мораль проста:

эх, девочка Маруся,

ых, нынче сирота!

Жаль, жаль, жалко мне, нынче сирота!..

Козазель и Барахлоу засмеялись после первой строки и, позабыв взаимные обиды, подхватили залихватскую песню.

Потом они голосили жалостливую и одновременно геройскую песнь "Show mиst go вон!", гимн китайских туристов "Изгиб девчонки желтой ты обнимаешь нежно..." И совсем уж грустную арию Уголовного Дела из "Облома и Авося" "Ты меня на рассвете возбудишь...".

Затем певцы затянули веселую переделку этой арии:

Вот стою на асфальте, обутый

В деревянные новые лыжи.

И, наверное, в эту минуту

У меня покосилася крыша...

И даже Йода хлопал ушами в такт.

Ох уж эта любовь к музыке! За невинными развлечениями ребята снова потеряли бдительность. Они как раз допевали душевную:

Бьется в тесной печурке огонь.

На поленьях смола, как слеза.

И из топки глядят через дым

Буратины горящей глаза...

И вдруг...

Николас Блэкберд отдал бы свою бейсболку-лысиноневидимку, чтобы оказаться на месте ребят, ведь они столкнулись с самим Амебищем Лесным.

Грузно, но быстро передвигаясь на толстых ложноножищах, сжимая огромную дубину в ложноручищах, вращая многочисленными ложноглазищами и рыча столь же многочисленными ложнортищами, на бесстрашную четверку надвигалосьАмебище.

Ни неперевариваемого сейфа, ни желания проткнуть шкуру монстра колющим предметом у ребят не было. Оставалось прибегнуть к тактике панического бегства.

Харри несся так прытко, что не слышал, как в рюкзаке зудит карта. Таким способом она намекала на отклонение от генеральной линии. Спортивная Козазель летела быстрее всех, умудряясь оглядываться и комментировать ход погони:

— Во, бежит!.. Сейчас... сцапает... эльфа... Нет, лишь пнул... Упс... Бедный Йода!.. Барахлоу, поднажми, ты... будешь... следующим...

И действительно, Амебище почти дотянулось дубиной до головы Джеймса, как вдруг впереди раздался повелительный крик:

— Тпру, родимые!

Ребята и Амебище увидели выходящего из леса могучего мужика во всём черном. Здоровяк нес на плече огромный лакированный гроб.

— в сторону, детки! — крикнул мужик, аккуратно роняя ношу на траву. Юные маги исполнили приказ, прячась за деревья.

— Ты обижаешь маленьких, — внушительно выговорил мужик Амебищу. — Большая ошибка.

Амебище и не подумало сворачивать или останавливаться.

Мужик сильно потемнел лицом, вынул из-за спины меч и, кувыркнувшись от Амебища, ловко распорол ему бок. Монстр стал падать, а мужик уже стрелял ему в брюхо из быстро выхваченного пистолета.

Только вот беда: огнестрельное оружие давало осечку за осечкой.

Амебище перетекло в стоячее положение и, сильно заваливаясь на рассеченный бок, двинулось к мужику, держа дубину перед собой.

Стрелок-неудачник побледнел до исходного состояния. Он снова рубанул противника мечом, но Амебище парировало его удар дубиной и нанесло свой, сокрушительный.

Мужик высоко взлетел и впечатался в толстый ствол дерева. Затем он упал на четвереньки, и ребята увидели, что кожа на его лице порвалась, обнажив часть черепа. Череп был металлическим, а вместо глаза горел объектив.

— Калифорнийская губерния! — не смолчал Дровосек, тряся головой.

— Железный Дровосек! — вскрикнул Харри, зажимая пухлой ручонкой рот.

Амебище подскочило к Дровосеку, занося дубину для решающего удара, но Дровосек схватил монстра за ноги и рванул. Поединщики, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом, и во мгле бой продолжался на земле.

— Бегите, — прохрипел Дровосек. — Я его задержу... В гробу возьмите... Это вам...

ХII

_	Внимание, черный ящик!.. В. Ворошилов

— Можно ли ему верить? — спросила Молли.

— Нужно! — твердо ответил Харри. — Мне Предсказунья велела.

Барахлоу кивнул, живо подлетел к гробу и попробовал открыть крышку. Та не поддавалась.

— Молли, помоги! — позвал Джеймс.

Девочка примчалась, гневно сверкая очами:

— Ты волшебник или пугало огородное?

Она дотронулась волшебной палочкой до крышки, произнеся банальное заклятие "Открывамус!", крышка откинулась, и в гробу дети обнаружили коробку из-под ксерокса.

— Хватай! — распорядилась Козазель, убегая.

— Да в гробу всё это я видел! — ляпнул Джеймс, сграбастал коробку и припустил за Молли, оставляя Амебище и Дровосека кататься по полянке и осыпать друг друга мощнейшими оплеухами.

Дровосек достал откуда-то топор и методично охаживал соперника обухом. Амебище с остервенением душило обидчика ложноножками.

Запыхавшийся Харри засеменил за друзьями. Вскоре они поравнялись с Йодой. Эльф стонал и ворочался, сжимая руками пожухлую траву.

Харри упал на колени рядом с домовым:

— Как тебя зовут, помнишь?

— Не уверен, — проскулил Йода.

— Сам встать сможешь?

— Не уверен... — Затем взгляд эльфа прояснился, и он залепетал: — Брось, командир... Уходить тебе надо... А я всё одно — не жилец...

— Кратко и по существу, — одобрил Джеймс.

— Давай добьем? — участливо предложила Молли. — Чтоб не мучался...

В ее глазах стояли слезы, а пальцы крепко сжимали рукоять кинжала.

— Русские своих на войне не бросают, — ни к селу, ни к городу отчеканил Проглоттер.

— Пристрелить не поднялась рука, значит? — одобрительно хмыкнул Барахлоу, перехватывая удобнее коробку. — Сам понесешь.

Харри Проглоттер взвалил Йоду на плечо и затрусил, стараясь не упустить из вида убегающих Молли и Джеймса.

В лесу раздавался топор Дровосека. Стремительно стемнело. За спинами беглецов прогремел оглушительный взрыв, и поднявшаяся к небу гигантская струя пламени осветила на несколько мгновений всю округу.

— Кажись, у Амебища с Дровосеком боевая ничья... По-любому... — пропыхтела Козазель, останавливаясь и в изнеможении падая на землю.

Мальчики последовали ее примеру. Впереди текла Пограничная река, отделяющая Жмотляндию от страны Окончательных Отморозков. Переправляться ночью было бессмысленно, поэтому путники решили разбить лагерь, приглядев могучий ясень. Возле дерева крутился какой-то странный хмырь из леших. Он то и дело останавливался, спрашивая у ясеня:

— Где моя любимая?

Ясень не отвечал ему, качая головой.

Заметив ребят, хмырь подхватился и весьма прытко засеменил прочь, приговаривая:

— Так, пора к тополю, к тополю пора... Может, он знает...

Дети втащили Йоду, коробку и рюкзаки наверх и натянули тент между ветвей. Молли наколдовала волшебный костерок.

Харри устроил эльфу лежанку из своего плаща, переложил спящего Нельзяблика в рюкзак.

— Кстати, Проглоттер! А чего это твой пернатый будильник не предупредил нас об Амебище? — наехал на Кабысдона неугомонный Барахлоу.

— Отстань от него, — ответил заботливый Харри. — Он изможден перелетом. Ты представляешь: один в лесу, не зная точно, где нас искать?.. Я бы не рискнул даже попытаться. А он нашел!

— Джеймс, Харри, давайте посмотрим, что в коробке, — Молли устроила себе местечко, и теперь можно было полюбопытствовать.

Ребята склонились над подарком Дровосека. Джеймс осторожно открыл коробку. Там обнаружились несколько пачек денег и записка.

"Дорогие друзья! — гласила она. — Силы Зла выставили кордоны на подступах к Обиталищу. На всех постах расклеены ваши фотки. Всё это делает вашу миссию почти невыполнимой. Поэтому я посылаю вам коробку айллбибаксов. Айллбибаксы волшебные деньги: они возвращаются обратно, кому их ни отдавай. Эти поистине магические купюры помогли многим, даже какому-то президенту на выборах. Смело давайте любые взятки военным. Они это ценят. Ваш Бабаянус".

— Вот так фенечка! — порадовалась Козазель. — С такой кубышкой мы не то что до Обиталища...

Молли увлеклась мечтами, куда, собственно, можно с такой кубышкой. Барахлоу закрыл коробку и готовился к ужину. Проглоттер, которого с утра немного подташнивало, не смел и взглянуть на еду. Да и нельзя было кушать-то... Он лег в спальник и отвернулся от костра.

Сон его был беспокойным.

— ...Харринька, выходи... Выходи, дурилка картонная... Харринька! Я ведь тебя зубами загрызу... — вкрадчивый голос обволакивал Проглоттера в темноте.

Харри сидел в глухой маленькой подсобке, закрыв за собой дверь. В нее скребся кто-то страшный.

— Граждане бандиты! — прогремело хриплое обращение, усиленное рупором. — Сопротивление бесполезно. Вы окружены. Выходите по одному с поднятыми руками.

— Кто это там гавкает? — спросил скребущийся в дверь Харриной подсобки.

— С тобой не гавкает, а разговаривает ректор Хоботаста Мастдай!..

Харри облегченно вздохнул, прислоняясь лбом к холодной двери. И сразу же ощутил за спиной противный скрип металла о металл. Нашарив на стене выключатель, мальчик зажег свет. Подсобка исчезла, теперь Харри очутился в длинном коридоре. К юному магу медленно шел человек в шляпе, грязном полосатом свитере и рваных темных штанах. Лицо человека было изуродовано ожогами. На правой руке уродливого незнакомца была перчатка с прикрепленными к пальцам лезвиями. Ими-то и царапал по батареям этот ужасный мужчина.

Харри завопил от страха.

— Нет, Харри, — обиженно проговорила сонная Козазель, переворачиваясь на другой бок. — Ты специально заказываешь кошмары, чтобы испортить нам сон.

Проглоттер сел, растирая слезящиеся глаза. Проморгался. Огляделся.

Почти рассвело. Лес еще не очнулся от ночного оцепенения. Пограничная река лениво текла, унося с собой какой-то мусор. Всё было спокойно... но... Йода исчез! Харри посмотрел вниз. Эльфа-домового нигде не было. Хотелось пить. Харри полез в рюкзак за фляжкой.

Место, где всегда лежала карта, пустовало. Не было и Нельзяблика. "Хорошо хоть, остались клубок да лубок, — подумал Проглоттер, — но как была права Предсказунья, предупреждая меня о предательстве Йоды!.. А я его еще и тащил на себе, дурак..."

— Ребята, просыпайтесь! Беда, — громко прошептал ограбленный волшебник.

ХIII

_	Пятидесятирублируйте! Телеграмма обворованного курортника домой

Если Вольтаморд в свое время боялся Дубльдура, то Большой Брат совсем не боялся Мастдая. А Мастдай не боялся Большого Брата. Единственное, чего боялся Глюкообильный, так это того, что за его магические поделки не будут платить.

Лесной аватарой Большого Брата было Амебище, в телесную оболочку которого нынешний Лорд Тьмы попадал посредством Недреманного Ока, а воплощением Мастдая Глюкообильного — Железный Дровосек, в коего ректор Хоботаста вселялся, куря специальную траву.

— Ко мне он кинулся на грудь, — хвастался призраку Штирлица Мастдай, пока мисс Маннис Пфенингз обрабатывала его стигматы и вправляла вывихи. — Но прежде я успел воткнуть и там два, нет, три с половиной раза провернуть свое оружье! О, милый мой Штирлиц, — он завыл, рванулся из последних сил...

Бесплотный разведчик участливо цокал языком, изредка вставляя деликатные "доннерветтеры".

— А я уж думала, у вас приключились падучая, эпилепси-фактор и пляска святого Витаса одновременно, когда вы принялись кататься по кабинету, то и дело брякаясь о стены и потолок... — причитала не вполне подкованная в превратностях боевой волшбы мисс Маннис Пфенингз.

Она заботливо забинтовала ректора с ног до головы и наложила на него заклинание сна.

* * *

Большому Брату досталось сильнее. Он распластался посредине главной залы Цитадели Зла и жалобно ревел почти во все рты. Группа чертей-медикусов колдовала над Лордом Тьмы, пытаясь пришить ему оторванные руки и наложить шины на свернутый набок хвост. Хвост то и дело конвульсивно дергался, ломая хребты зазевавшимся и орошая ядом интерьер. Яд обильно вытекал из погнутого жала.

— Он мне пасть порвал, — рычал Большой Брат. — Моргала выколол... Осторожней!..

Лорд Тьмы схватил в пригоршню пару рогатых врачей, пытавшихся зашить глубокий порез на его боку. Большой Брат сжимал руку, пока черти не свалялись в однородное месиво.

Остальных имперских лекарей это заставило проявить больше тщания.

— ...а зато я ему по кумполу!.. и по чайнику!.. и сяк-сяк об косяк, за ноги да об пол!.. на вазари, нет, на иппон!.. резкий выпад!.. туше!.. и хук правой!.. один... два... три... шесть... десять... технический нокаут...

Присутствующие высшие чины сочувственно и подбадривающе охали-крякали, пока Большой Брат излагал ход исторического сражения. Дабы послушать рассказ Лорда, кабинет министров Империи Зла специально прервал седьмое чтение "Генерального Плана Овладения Харри Проглоттером Как Носителем Чистого Зла" в пяти томах с комментариями и дополнениями.

Совершенно ясно, что нормальных мер по изучению и решению проблемы Проглоттера бюрократы Империи так и не родили.

Лишь Хитрус Объегориум не явился к скорбному ложу Большого Брата, послав вместо себя голема-двойника. Сам же министр иностранных злодеяний уединился в своих апартаментах и читал донесение агента:

"Дорогая моя Катерина Матвевна!

Пишет вам как есть солдат Красной армии Федор Сухов. Я живу хорошо, просто замечательно. А здоровье у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. А на днях я линять начал, чего же боле. Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Вот так, милый дедушка, Константин Макарыч! Приезжай, милый дедушка, Христом Богом тебя молю, возьми меня отсюда. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня здесь все колотят и кушать страсть хочется.

Искренне ваш до гроба о. Федор."

Хитрус взял заговоренную дешифровальную лупу и поглядел сквозь нее на записку. Проступил смысл:

"Хитрусу Объегориуму от агента 00666 (псевдоним на время операции: Штурмфогель).

Нахожусь в непосредственном контакте с объектом. Моя форма далека от идеальной, смиренно прошу учесть это обстоятельство в случае ошибок при выполнении задания. До Обиталища очень близко, там перехват будет почти невозможен. Прошу мощнейшего подкрепления вплоть до личного прибытия.

Ничтожный раб Вашего Величества.

Штурмфогель"

Министр постучал себя по зубам безымянным пальцем (верный признак глубокой задумчивости). Взяв магическое перо и чистый лист бумаги, Хитрус быстро набросал микрошрифтом короткое послание:

"Онегин!

Я тогда моложе и лучше, кажется, была. Моя судьба уж решена, неосторожно, быть может, поступила я. Но я другому отдана и буду век ему верна. Крошка моя, я по тебе скучаю. Я от тебя письма не получаю. Где ты, моя черноглазая, где? В Вологде?..

Лети с приветом, вернись с ответом!

Татьяна"

Опытный 00666 обязательно поймет, что зашифровал его шеф:

"Штурмфогель!

Я не могу прислать подмогу, я и так превысил полномочия. Большой Брат, верными слугами которого мы являемся, может остаться недоволен. Не пиши больше. Возвращайся. И... не в секретную службу, а в секретную дружбу... Вернись не с пустыми руками.

Хитрус"

Министр при крепил записку к ножке почтовой мухи и выпустил ее в форточку.

* * *

В это самое время проснувшийся Мастдай Глюкообильный следил за мерцающей точкой на магическом глобусе. Точка вела себя странно. Она то невнятно петляла, то устремлялась в кaком-либо направлении, то ненадолго останавливалась, мигая особенно ярко, то вновь неслась совсем в невероятную сторону.

Мастдай недоумевал. Какие ужасы происходят с Амадеусом фон Лохкартом? Всё ли в порядке? Ректор не знал и не мог знать, что так выглядит траектория перемещений оборотня, почуявшего волчицу.

Сейчас Лохкарт был особенно счастлив, совершенно позабыв о задании наставника.

XIV

_	Кукол снимут с нитки длинной И, засыпав нафталином, В виде тряпок сложат в сундуках... "Машина времени"

— Это твой эльф поганый, — веско сказал Барахлоу. — Притворился переломанным, потом мочканул Нельзяблика, чтобы тот не вякал, и стащил самое ценное.

— Почему же он не взял коробку с айллбибаксами? — попробовал защитить домового Харри.

— Слабый — не утащил бы. Как мы теперь дойдем до Чмошища?

Молли презрительно бросила:

— Хватит ныть, Джеймс. До Обиталища всего ничего осталось. Деньги до Киева доведут. Другое дело — внутри. Вот там карта по-любому пригодилась бы... Но ничего, выкрутимся как-нибудь. Правильно, Проглоттер?

— Да, — закивал Харри. — Один мой знакомый говорил, единственный рысак, на которого он ставит, он сам и есть.

— Вот и поставим на себя.

— Угу.

Барахлоу потер подбородок:

— И всё-таки, зачем эльфу наша карта?

Ребята молча собрались. Предстояло переправиться через Пограничную реку. Моста не было. Молли могла перелететь по воздуху, но мальчишки такого заклинания не знали, а разучивать его на месте не хотелось.

И не то чтобы лень обуяла, нет. Просто над рекой постоянно пролетали зловещие чайники.

— Если чайники летают низко, то это к дождю, — припомнила древнюю примету заучка Молли. — А если чайники летают высоко, то хватит и половинной дозы.

Джеймс хмуро добавил:

— А ведь стоит только подлететь к ним, как начнут за тобой гоняться и кипятком брызгаться... Я это в учебнике прочитал...

Решили строить плот. Юные маги с энтузиазмом принялись за дело. Два топора, взятые в дорогу, наконец-то пригодились. Они порхали, ловко колотя по небольшим деревьям, обрубая ветки и валя стволы. Заклинанием перемещения небольших предметов Джеймс и Харри владели мастерски. Козазель отправляла свежие бревна ближе к берегу и виртуозно связывала их ивняком. Это была очень тонкая работа, преподаватели Виммбилльдора могли бы гордиться ученицей.

Через полчаса ребята располагали плотом и двумя длинными шестами. Харри и Джеймс спустили судно на воду, побросав на него вещи.

Поплыли. Течение было слабым, поэтому на противоположный берег добрались почти без приключений. Вот только рыба-пожираловка чуть не съела плот, и Харри Проглоттер снова упал в воду, когда пытался ее отогнать. Случился конфуз: пловец слегка пустил в воде пузыри, отчего рыба-пожираловка всплыла кверху брюхом. Так исполнилось еще одно пророчество Предсказуньи.

Молли и Джеймс не заметили пукального театра имени Харри Проглоттера и решили, что рыба подавилась откушенным от плота бревном. Харри был только рад. Ему всё еще удавалось избегать разговора о настоящих причинах авантюрной экспедиции.

Дорога по стране Окончательных Отморозков была абсолютно безопасной. Барахлоу щедро раздавал деньги-бумеранги продажным солдатам-наемникам. Харри только и успевал удивляться, глядя, как в коробке из-под ксерокса бодро возобновляются финансы.

Путь к Обиталищу нашелся непростительно легко: кругом стояли транспаранты "К Обиталищу — туда". Как выяснилось, оно было чем-то вроде местного памятника, туристической Мекки.

Страна Окончательных Отморозков получила свое название из-за того, что любимым лакомством ее граждан были холодильные яблоки. Употребление данного фрукта придает характеру нордичность, глазам синеватость, а темпераменту тормознутость. Самый деятельный отморозок (торговец, у которого ребята купили еды) и то показался им глубоким флегматиком.

Он немного рассказал о своей Родине, несмотря на то, что рассказ затянулся на два часа. Верховным правителем в стране Окончательных Отморозков являлся Муаддибил из знатной фамилии Отребьепсов, а гимном была какая-то песня группы "Дюна".

Самой древней традицией, спортом и по совместительству народным достоянием страны Окончательных Отморозков была так называемая ас-коррида. Горячие мужчины, асы в этом виде забавы, укрощали на круглой песчаной арене диких гигантских червей. Червей звали то ли лангальерами, то ли монгольфьерами. Ребята не расслышали, да и не особо к этому стремились.

Основной климатической зоной государства была пустыня, жаркая и скупая. Почва была преимущественно песчаной, зноем раскаленной. Из крупных растений наиболее часто встречался анчар, как грозный часовой.

Джеймс, Молли и Харри шли несколько часов по адскому пеклу, тупея от жары, пока не уперлись в приятный оазис со всеми удобствами. Посредине островка жизни возвышалось круглое высокое Обиталище.

В идеально ровной стене был пробит вход, закрытый массивными железными воротами. Над ними висела надпись:
Обиталище. Внимание! Посторонним не входить!

Сбоку притулилась казенная табличка:
Архитектурно-загадочный комплекс " Обиталище".
Построен 100541 лет назад (Прим.: с ума сойти, да?)
На всякий случай охраняется государством.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Путники решили не рисковать и начать штурм Обиталища утром. Ночлежный шалаш соорудили прямо возле ворот. Здесь же устроили кострище.

Цель казалась близкой, поэтому за ужином Джеймса Барахлоу потянуло пофилософствовать:

— По сути, наше путешествие не представляет ничего интересного: мы идем, решаем какие-то задачи, отбиваемся от врагов, скорее всего, мы доберемся. А может, и нет... Ну и? Это же поход, каких тысячи! Кому-нибудь это интересно?

— Вряд ли, — вздохнул голодающий Харри Проглоттер, прислушиваясь к настойчивому бормотанию Шаурмы.

За последние двое суток она стала вести себя наглее, то громко урча, то вызывая спазмы. Харри страстно желал, чтобы вся эта эпопея скорее закончилась.

Молли Козазель уставилась невидящим взглядом на пламя и заговорила:

— Знаете, мальчики, иногда я думаю, что это не мы мучаемся, принимаем какие-то решения, чего-то хотим... А некто, кто сильнее, много сильнее нас, манипулирует нами, как... как...

— Как шахматными фигурками? — подсказал Барахлоу.

— Точняк. И мы делаем всякую ерунду, болтаем разные глупости только потому, что он заставляет... по-любому...

— Да ладно тебе, Молли, фигня это всё и последствия стрессов, — усмехнулся Проглоттер. — я сам себе хозяин.

Затем он судорожно схватился за горло, прохрипел: "Ну, ни хрена себе!"

...И ...Умер.

Потому что нечего было языком тренькать.





Часть третья
РИСТАЛИЩЕ В ОБИТАЛИЩЕ

I

_	Товарищи! Кому не интересно, тот может выйти! Мы никого не держим. Закройте там двери на ключ, и никого не выпускать! Демократия должна быть для всех!.. А. Арканов

Бывают ли книги, в которых главный герой приказывает долго жить почти в середине повествования? Возможно. Эта — не из их числа. Разумеется, Харри весь не умер, ежели переиначить слова классика. Просто Шаурма начала слишком хорошо усваиваться. Сердечко Проглоттера не выдержало и остановилось.

Но Шаурма совсем не на это рассчитывала, посему она слегка осадила.

Молли сделала Харри искусственное дыхание, и он задышал, закашлялся.

— Ну, ты дал экстренного дуба, я тебе доложу! — хлопнул Проглоттера по спине Джеймс Барахлоу.

— Что случилось-то? — спросила Молли, вытирая рукавом губы.

— Сердце, — прошептал Харри.

— С чего вдруг? С диеты?

— Хуже. — Мальчик понял, молчать о Шаурме нельзя, ведь он в любой момент может умереть, не предотвратив катастрофы. — Вы должны знать, что делать на случай... На случай, если я умру. И простите меня, пожалуйста.

— За какие грехи? — хмыкнул Барахлоу. — Ты съел нашу нескончаемую тушенку?

— Смеешься... А ведь мы идем к Чмошищу из-за меня... — И пухлый маг выложил всё как на духу, хотя и не хотел нарушать обещания, данного Бабаянусу.

— Проглоттер, — сказал хмурившийся на протяжении Харриной истории Джеймс. — у меня есть очень серьезное намерение дать тебе в морду.

— у меня тоже, — присоединилась Козазель.

— Валяйте, только по очереди, — смиренно пожал плечами Проглоттер, глядя на звездное небо. — И ночка-то сегодня прямо какая-то вся из себя Варфоломеевская...

Барахлоу отвел руку для удара.

— Нет, не могу, и всё, — разжал кулак через полминуты Джеймс. — Очки твои жалко, что ли? Или привык к тебе, чувырло ты пузырявое?..

Молли вздохнула:

— Да и Бабаянус тоже хорош, по-любому. Оствил ценный продукт на открытом воздухе... Ладно, Проглоттер, не дрейфь. Придем к Чмошищу, возьмем этот твой, как его, мегапургений, и Добро незамедлительно победит. А сейчас — отбой.

Через час друзья признались друг другу: заснуть не судьба. Собрав вещи, ребята взялись за одну из створок ворот и сообща надавили. Створка поддалась не сразу, двигалась мучительно медленно и скрипела премерзко. Наконец она вовсе захрясла.

— Фух, хватит! — решила Козазель. — Протиснемся. Жаль, коробка с айллбибаксами не пролезет.

Пришлось бросить. Внутри царила тьма, поэтому каждый воспользовался заклинанием "Земля-в-иллюминариум", чтобы зажечь волшебный огонек на кончике своей палочки. Кривулина Харри слегка искрила и дымила, но работала сносно. у Молли и Джеймса огоньки были ярче, и они вошли первыми.

Когда сдавленно бранившийся взмыленный Харри пропихнулся в Обиталище, глубокий голос откуда-то сверху предупредил: "Осторожно, двери закрываются!", и ворота сами собой захлопнулись. Тут же на стенах вспыхнули вечные бездымные лампады, освещая длинный коридор. Между лампадами висели картины.

— Вот это сервис, — пробормотал Барахлоу, гася палочку.

Харри и Молли последовали его примеру. Они оглянулись. С внутренней стороны ворота были идеально гладкими, створки казались подогнанными друг к другу так, что щели практически не оставалось. О ручках авторы здания, видимо, и не думали позаботиться.

— Открывамус! — скомандовала воротам Козазель и взмахнула палочкой.

Заклинание отлетело от заговоренных ворот и срикошетило в голову Проглоттера. Молли не привыкла сдаваться, она сплела более древнее, более мощное заклятие:

— Козлятунум-ребятунум, отворитунум-отопритунум!.. Вашу мать!..

Козазель сдалась, ибо ворота остались безучастными к ее чарам.

— Похоже, у нас типичный оnе way ticket, — резюмировал Джеймс, кивая на коридор.

Троица двинулась в глубь Обиталища, постепенно понимая: внутри оно намного больше, чем кажется снаружи. С портретов на детей смотрели разные злые дядьки и тетьки, корчили рожи, неприлично жестикулировали и грязно матюгались.

— Так вот ты какой, Афедрон Кафедральный! — воскликнул Барахлоу, остановившись возле картины, изображавшей почтенного старца в мантии и парике.

Афедрон Кафедральный создал этикет, а также этику и психологию магической жизни.

— Канай отседа, ублюдок! — заорал на Джеймса Афедрон, размахивая кулаком.

— Эй, этого не было в учебнике! — возмутился Джеймс, проходя дальше.

Примерно через час пути коридор окончился маленькой комнаткой с тремя дверями.

— Привал, — скомандовала Молли.

Сняли рюкзаки, сели посредине комнатки...

— Налево пойдешь... — зевнул Джеймс.

И тут свет погас. На уши давила гнетущая тишина, изредка прерываемая урчанием Шаурмы. Пока джентльмены справлялись с паникой, Молли разожгла магический костер.

— Интересно, надолго свет вырубили? — спросил Харри.

Джеймс сыграл бодряка:

— Какая разница? У нас есть палочки.

Тотчас затух Моллин костер. Она попробовала наколдовать новый, но магия, похоже, перестала действовать.

— Ого, — прошептала Козазель. — Веерные отключения, по-любому.

— Это, которые проводит РАО "ВС"? — Джеймс что-то о них слыхал, но не помнил — что.

— Да, распоясавшийся Абсолютно Орден "Высшие Силы". Наверняка Чмошище за коммуналку не платит...

II

_	...и я даже очень хорошо знаю, какой будет следующая героиня. Но пока что-то не получается с ней, не выходит любовь... Д. Донцова (из интервью)

Согласно социологическому допросу, проведенному Министерством Правды с применением пыток, число сторонников Большого Брата, как стойкого продолжателя дела вольтамордизма, неуклонно росло, а поголовье противников стремительно падало.

Падало оно обычно либо с обрыва, либо связанное и утяжеленное с моста.

Большой Брат любил абсолютную власть. А казалось бы, чего ее любить-то? Сидишь себе на троне и в Недреманное Око за подданными подсекаешь. Ни отпуска, ни личной жизни. Маньяк, наверное.

Именно маниакальное чутье нашептывало Большому Брату: вскоре произойдет страшное. Око разладилось: оно прогнозировало то "Возвращение Будулая" по Первому, то полный крах Империи по всем фронтам. Изредка оно пылко фальцетило о смерти некоего Сталина, чаще предрекало баритоном: "Буря, скоро грянет буря!"

Рожденный ползать не разобьется. Так считал прагматичный Большой Брат. Слишком уж высоко метит Бабаянус... Парадоксально: вместе с этим беспредельщиком могли потерпеть поражение все!

Большой Брат истово желал победы Зла в этом мире, но продолговатый мозг зудил: "Эй, парень! Твое пребывание у власти явно подходит к концу. Победят наши — будет тебе в хозяева Чистое Воплощение. Одержит верх соперник — устроят тебе показательный процесс в Нюрнберге с заслушиванием, повешением и засушиванием. Куда ни кинь, всюду бедному Ванюшке камушки. Куй железо, Корчагин!"

— Лимби-и-ическая система! — матюгнулся Большой Брат, начиная ворожбу.

Сначала предстояло реанимировать Недреманное Око...

Амадеус фон Лохкарт проснулся на хладном трупе волчицы. Маг вскочил, брезгливо отряхиваясь и бормоча. Успокоившись, он осмотрел тело усопшей.

Получалось, он, Лохкарт, ночью выпил ее кровь!

Невзирая на утреннюю прохладу, зверомаг облился потом.

— Я — чудовище! — воскликнул он, намереваясь наложить на себя руки.

Но остановился. Во-первых, очень хотелось жить. А во-вторых, предстояло довести до конца дело, порученное Мастдаем. Компас тыкал стрелкой в сторону Обиталища. Лохкарт обернулся волком и потрусил за объектом слежки.

В пустыне он покинул дорогу, дабы не смущать караваны. Зной мучил оборотня, уж очень теплой была его шкура.

За одним из барханов Лохкарт услышал причитания:

— Бедный Йода, плохой Йода, неадекватный Йода! Что ты наделал?! Недоглядел, недобдил... Какой ты после этого джедай? Ы-ы-ы-ы...

Лохкарт вышел к плачущему эльфу-домовому, предварительно очеловечившись.

— А где твои спутники? — спросил он.

Йода вздрогнул от неожиданности, поглядел на мага и разревелся громче прежнего:

— Уполз подлечиться, возвращаюсь, а их нету у-у-у...

Оборотень долго утешал Йоду, потом эльф напросился в спутники к Лохкарту , и они направились к Обиталищу.

Мастдай Глюкообильный удовлетворенно покивал, поглаживая брюхо глобуса: его агент шел верным путем.

— Замутилась неплохая история, — обратился ректор Хоботаста к призраку Штирлица. — В Обиталище произойдут важные события, и моя задача состоит в том, чтобы...

В дверь постучал острый кулачок мисс Маннис Пфенингз, затем секретарша впорхнула с докладом:

— Шеф, вас хочет видеть Бабаянус Двуликий.

— Впускай! — улыбнулся Мастдай, потирая руки.

Тощий мастер-маг, облаченный в парадный плащ, прямо с порога начал пылкую речь, помахивая кулаком в такт словам:

— Господин ректор, мне срочно, архисрочно нужен отпуск! Промедление смерти подобно! Я просто обязан отлучиться!

— Что же такое стряслось ?! — встревожился Мастдай.

— Я... я женюсь!

— Опаньки!.. — выдохнул Мастдай, падая в кресло.

Ректор был поражен, он даже не заметил, как смахнул со стола книжку Викториуса Пелениума "Деникин и Полнота", которую любил изредка перечитать.

— А что? — нахмурился Двуликий. — Любви все возрасты покорны! Мастдай, я вам так скажу. Любовь зла — полюбишь и козла. Любовь добра полюбишь и бобра. Любовь — она разная. Главное, чтоб не заразная.

— Э... Кто бы спорил, дружище? я — за! Поздравляю! — Мастдай встал и, схватив мастера-алхимика за руку, принялся трясти ее с частотой около тысячи семисот мегагерц.

Через полминуты ректор остановился, смахивая слезу умиления.

— И кто же счастливица, коей достается такой... такой... клад.

Бабаянус потупил взор и застенчиво произнес:

— Алисия Сильверзнева.

— Алисия Селезстоун? — переспросил ректор.

— Нет, Сильверзнева, — поправил Бабаянус. — Наша прошлогодняя гостья из Будущего.

— Да-да-да, припоминаю, — сощурился Мастдай. — И даму, и ее деревню. Да, Будущее. Отличное местечко. Что ж, совет вам да свекровь! Ой, то есть морк...

— Мастдай, избавьте меня от своих каламбуров хоть ради праздника! — взмолился Бабаянус.

— Конечно, не смею вас задерживать! Но, надеюсь, вы помните о моем заказе, о мозговом эликсире?

— Вернусь с женой, и будет вам эликсир! — заверил Мастдая Бабаянус и незамедлительно телепортировался восвояси.

— Вот тебе и Бабаянус... — промолвил ректор, потирая подбородок.

Как выразилась бы еще одна Алиса, всё чудесатее и чудесатее...

III

_	Есть что-то милое такое в работах Агнии Барто. То ли геройство удалое, то ли еще не знаю что. Красная бурда

Когда все возможные варианты ругани в адрес РАО "ВС" закончились, ребятам стало скучно и немного страшно.

— Могу поведать античный миф о Терминарии и Робокопулюсе, — нарушил тишину Харри.

— Нет, лучше давай про Тайсона и Холифилда, — попросила Молли Козазель. — Она короче и веселее.

— Ну, слушайте...

Сошлись как-то в честном боксерском бою витязи Тайсон и Холифилд. Уговорились сразиться не на жизнь, а на бабки. Бьются боксеры раунд, бьются другой. Ударил Холифилд Тайсона, и ушел Тайсон в нокдаун по щиколотку. Ударил Тайсон Холифилда, и ушел Холифилд в нокдаун по колено. Ударил арбитр в гонг, и ушли Холифилд с Тайсоном в разные углы ринга. Так вот раунд за раундом и пролетели. Наступил решающий двенадцатый. Изловчился Холифилд и нанес Тайсону удар силы немереной. Ударился Тайсон оземь и обернулся на тренера своего. Понял тренер, что богатырь слегка нехорошо себя чувствует, выкинул на ринг белый рушник. Тут и бою конец весел, а кто на ногах устоял — чемпион Мира в супертяжелом весе.

— Стоп, а где про ухо откушенное? — встрепенулась Козазель.

— Ха, это же в матче-реванше приключилось, — пояснил Харри. — В другой раз расскажу.

— Тогда объясни, в чем мораль, — напал на Проглоттера с другой стороны Джеймс.

Тот почесал нос, поправил совершенно ненужные сейчас очки и ответил:

— А в том, что никакие бабки не стоят потерянного здоровья. Хотя...

— Чего "хотя"? Пустая история, а мораль ты сейчас пристегнул, — отмахнулась Молли, впотьмах задевая Джеймса.

— "Амораль", хе-хе... Ладно, вот вам другой сказ, короче и с моралью, — "смилостивился" Харри. — Было у царя три сына. Настала пора им жениться. Уговорились, как обычно, из лука стрелять. Попал старший сын на боярский двор — и женился на юной боярыне. Попал средний сын на княжий двор — и женился на прекрасной княжне. Попал младший сын в Василису Премудрую. В глаз. Насмерть... Но делать нечего: уговор дороже денег...

Все помолчали.

— Да, этот, пожалуй, лучше, — кивнул Барахлоу. — Но скучно всё равно.

— Давайте тогда анекдоты травить по-новому! — предложила Молли.

— Гы, дустом? — хмыкнул Джеймс.

— Нет, вот зацени: круглое хлебобулочное изделие, изготовленное бездетной парой пенсионеров, совершило акт суицида с помощью веревки и крюка в потолке.

— "Колобок повесился", что ли?

— Точно!

— А чего хорошего-то? — загрустил Барахлоу. Неожиданно дали свет. Молли сотворила заклинание "Кондиционериум" и убедилась, что подул прохладный ветерок. Магия вернулась. Молли выдохнула:

— Фу-у-ух... Когда нельзя было ворожить, я чувствовала себя, словно безденежный шмугл у Диснейленда. Словно стриптизерша в скафандре. Словно...

— Козазель! — крикнул Джеймс. — Очнись! Всё позади. Теперь вопрос в том, какую из трех дверей выбрать.

Решили начать с левой. Дернули, оказалась не запертой. За дверью была белая-белая комната с полом в черную клетку. Посредине стояла скамейка.

На скамейке сидел глубокий старец, облаченный в синие одежды. Даже туфли и волшебная палочка его были синими. Создавалось впечатление, что сохраняющий неподвижность маг дремал, но затянутые медитативной поволокой очи старца оставались полуоткрытыми. На плече седовласого мага восседал синий попугай.

— Как тебя звать? — спросил Харри почтенного волшебника.

— Мерлин, — ответил старец.

— А по— русски?

— Дата.

— Не обращайте на него внимания, он так шутит с тех пор, как полюбил новый российский кинематограф, — махнул лапкой попугай.

— Понятно... — на всякий случай сказал Харри Проглоттер.

На помощь Харри поспешила умница-Молли:

— А! Вы тот самый Мерлин, который большой спец по картам!

— Нет, девочка, — покачал головой старик. — По картам у нас дока бойкий маг... Дворкин. Правда, я читал, он с катушек съехал... Пасьянс янтарный не сошелся... Или еще есть слушок, что нарисовал он таро с клубничными сюжетцами и втянулся, в общем... Да... А я-то сам по шахматам спец.

— То есть?! — вступил в беседу Барахлоу.

— То есть, хотите пройти дальше — сразитесь со мной в шахматном поединке.

— Ха! Чего уж проще? — хохотнул Джеймс.

— Ах так, молодой человек? — взорвался старец (от негодования у него затряслась бородка). — Вы думаете, шахматы — это легко?! Знай себе, фишки двигай, да?!! А вы вот эти кровавые мозоли на пальцах видели?!!

Ребята поглядели на руки Мерлина и удостоверились: да, шахматы — тяжелый труд.

— Но не станем отвлекаться! — просиял маг. — Давайте-ка партишечку... в натуральную величину...

Он достал из широкого рукава волшебную палочку. По ее мановению вокруг появились шахматные фигуры: чудесные магические големы ростом с человека.

— Чур, мы играем белыми! — застолбила Козазель.

— Извольте, — пригласил Мерлин. — Выбирайте роли.

Харри и Молли ждали решения от Джеймса серебряного призера Виммбилльдора по "Чапаеву". Они вообще ничем не могли похвастаться.

— Ну, Молли, прыгунья наша, — задумчиво протянул Барахлоу. — Встанешь вместо коня...

Один из белых коней тут же растворился в воздухе. Харри под шумок хотел спрятаться, но зоркий Джеймс его окликнул:

— Тпру, Проглоттер! Оставайся с нами, будешь нашим королем. Оборонять тебя надо. Да и толку-то от тебя, как от Шандыбиуса перхоти.

Себя Джеймс назначил ферзем. Две армии построились, и Мерлин, тоже ферзь, но черный, воздел руки к потолку и громогласно возвестил о начале боя:

— Сарынь на кичку!!!..

IV

_	Счастье достигается различными путями; поэтому нельзя определить и выбрать какой-нибудь одной этики. Ф. Ницше

Сеча выдалась похлеще ледового побоища. К пятнадцатому ходу никто не завоевал весомого преимущества. Мерлин был суперстратегом, игроком экстра-класса, он даже превосходил знаменитых друзей Карпиуса с Каспариусом. Но блестящие и безукоризненные комбинации старого мага разбивались о кристально-невинную глупость Барахлоу.

Однако после двадцатого хода стало ясно: белым скоро придет полный эндшпилец.

Посему, когда Мерлин в очередной раз склонился над свитком, куда дотошно вносил каждый ход, Джеймс выхватил палочку и, коснувшись ею черной ладьи, прошептал: "Катурадж-массаракш-киргуду!"

Фигура растворилась в воздухе.

— Только что на этом месте стояла моя ладья! — закричал Мерлин, осмотревшись. — А теперь ее уже нет!

— Нет, значит, и не было! — хамски ответил Джеймс.

— Позвольте, у...

— Ага, у тебя все ходы записаны, — еще более грубо закончил мысль мага Барахлоу.

Затем он схватил за грудки ближайшую к себе черную пешку и вмазал ей в морду. Мгновенно вспыхнула драка.

— Тикай, ребза! — гикнул Джеймс, убегая к единственной двери в комнате.

К той, через которую юные искатели Чмошища сюда и попали. Барахлоу навалился на нее всем весом, но было заперто! Харри и Молли поняли с первого раза, хотя девчонка замешкалась, расправляясь со слоном и... королем. Стоило пасть монарху черных, как дверь открылась! То есть формально получалось, что дети выиграли партию! Мерлин кричал им вслед безобидные заклятия вроде "А как же фэйр плей?!", но кто его слушал?

Выбежав из комнаты Мерлина, ребята закрыли дверь и навалились на нее, гадая, нет ли погони.

Не было.

— Джеймс! — обратился к другу Харри Проглоттер. — А где ты подцепил такой гениальный ход?

Барахлоу снисходительно улыбнулся, похлопывая Харри по плечу:

— Эту шахматную хитрость я вычитал у легендарного Ильфиш-Петровеума. Вот и смекай, Проглоттер. Пока мы в библиотеке сидели, ты в столовой загружался. Пожинай теперь скудные плоды своего просвещения.

— Ладно, герои, — деловито бросила Молли Козазель, вытирая кинжалы о специальную тряпочку. — Мат-то я поставила.

Она победоносно поглядела на притихших пацанов:

— Десять очков Виммбилльдору!!! По-любому!

Отсмеявшись, путники вспомнили о том, что остались еще две двери.

— Пойдем в правую, — скорее констатировал, нежели предложил Барахлоу. — Наше дело правое, мы победим!

С этими словами Джеймс взялся за ручку и распахнул дверь. За ней обнаружилась кирпичная стена и надпись "Sorry, this агеа is under construction. Please, соmе back later. Your's sincerely, Admin"

— Обломатушки-перепрятушки, — хмыкнула Шаурма в желудке у Харри.

— Вы слышали? — перепуганный Проглоттер схватил друзей за локти.

— Ты чего, Проглоттер? Шаурмы объелся? — схохмил Джеймс, не замечая, насколько метко попал.

— Нет, вы точно не слышали?

— Ничего, — ответила Козазель. — А ты?

Пухлый маг немного успокоился:

— Да... так, почудилось...

— Ври больше, — заржала Шаурма.

— Она еще и говорящая!.. — Проглоттер испугался, что сходит с ума.

— Ты это о ком? — спросили Молли и Шаурма. Хором.

Харри зажмурился.

— Я... я молчу.

— Кой-где торчу, — продолжала издеваться стряпня Бабаянуса.

Джеймс открыл среднюю дверь. Снова коридор.

— Куда лучше, чем кирпичный тупик или шахматный маньяк, — рассудил он, и троица двинулась вперед,

Через несколько десятков метров коридор заметно расширился, стены снова были увешаны картинами. Одной из них, чрезвычайно героической, Харри дал название "Мальчик-с-пальчик разрывает пасть таракана". Другую он нарек "Иван Грозный оказывает первую помощь своему сыну". Третья: "Техасские ковбои пишут письмо индейскому вождю", поражала размахом. Остальные полотна почти не уступали перечисленным.

После картин ребята увидели зеркало.

— Подойди, Проглоттер, погляди на себя и ужаснись! — зудела Шаурма.

Харри сделал несколько шагов к зеркалу и остолбенел: "Где мое отражение?!" Пустое место. Даже улыбка пропала!

"Я опоздал!" — волна разочарования и страха накатила на Проглоттера. Он скинул рюкзак и выхватил из него флакон с таблетками. Глотал, не жуя, то и дело заглядывая в зеркало. Без результатов. Вот Джеймс, вот Молли, а где Харри?!

Стоп! С Молли творилось неладное. Сразу поражали сине-зеленые волосы, уложенные по типу "куст после бури". Милое личико девочки было увешано маленькими серебряными колечками. Были проткнуты брови, уши, ноздри и нижняя губа. Пирсинг захватил не только лицо. Пара колец притаилась и в пупке. На самой Козазель были надеты кислотный топик, прошитый бесконечно мерцающими неоновыми светоидами, и сногсшибательная миниюбка, спонтанно меняющая расцветку.

Картину дополняли туфли на высокой платформе и покоящаяся у ног Молли роликовая доска с турбонаддувом. В ушах школьницы торчали наушники. Харри пригляделся повнимательнее и увидел татуировки на плечах и запястьях подруги. Одну пухлый маг успел рассмотреть. Это был тонущий"Титаник", в одном из иллюминаторов которого маячила испуганная физиономия Леонардуса Дикаприуса.

Кто бы мог предположить? Синий чулок Молли Козазель... Харри оторвался от отражения и посмотрел на подругу. Молли стояла, нормальная и по обыкновению строго одетая, и озадаченно пялилась в зеркало.

Тогда несчастный шаурмоед глянул на Джеймса. Стекло показывало, как Барахлоу превращает его, Харри Проглоттера, то в летающую лягушку на гусеничном ходу, то в Хохмо Сапиенса — неописуемого уродца, вызывающего у зрителя безудержный смех. "Сколь мало человеку надо для счастья!" — совершил открытие Харри.

Барахлоу так же растерянно, как и Молли, вылупился на зеркало.

"Вот тебе и свет мой, зеркальце, скажи, всех, в натуре, заложи!.." — подумал Проглоттер.

— Ну, колитесь, какое у меня отражение? — вымолвил наконец Харри.

— Вспомнила! — подняла палец в потолок Молли. — Это ЗЗЗВМ — завороженное зеркало заднего вида мысли! Оно демонстрирует другим твои самые сокровенные мечты.

Джеймс почесал нос:

— Молли... Харри... Давайте просто пойдем дальше и не будем даже заикаться друг другу о том, что узнали, а?

— Заметано!

V

_	Lеt's соmе together, right now!.. The Beatles

Жизнь устроена так, чтобы никто в ней до конца не разобрался.

Пока юные маги плутали по Обиталищу, мир катился вперед во времени и в разные стороны в пространстве.

Историки-филологи Хоботаста выдвинули смелую гипотезу. По их мнению, слово "обеспечить" в древности означало "оставить без печи", то есть "разорить наглухо". Свою теорию волшебники от словообразования назвали ретроспективно-смысловой инверсией. Научная общественность рукоплескала. У нее так принято.

В Империи Зла закончился очередной кинофестиваль. Семь золотых Оскарид получила самая трогательная мелодрама года "Сеющие смерть и разрушения гадкие склизкие зловонные монстры тоже влюбляются".

Президент одной из стран далекого загадочного Эсэнгэ издал пакет указов: "О порядке разрешения споров о вкусах", "О попе и работнике его Балде", "Кстати, о птичках (Дополнения к закону "Об охране памятников")" и другие, столь же насущные и жизненно важные.

Родную улицу Харри Проглоттера — Глючиновую Аллею — раскопали водопроводчики-кладоискатели. За пределами нашей галактики зажглась сверхновая звезда, столкнулись две солнечные системы и лопнул воздушный шарик на демонстрации бесчеловечных черт-вероногов против легализации демоно-полизации как асоциального извращения.

В общем, всё текло своим чередом. Мастдай Глюкообильный был уже немолод и довольно сносно знал этот мир. Он не поверил Бабаянусу. Приступ любви к Алисии Сильверзневой испытывали все мужчины, но хворь эта была исключительно возрастной.

Ректор понимал: Двуликий стремится в Обиталище. И при всём доверии к Амадеусу фон Лохкарту Мастдай не мог пустить дело на самотек. Необходимо быть в центре событий, решил Глюкообильный.

— Мисс Маннис Пфенингз, я в отъезде, — сказал он секретарше, высунув перебинтованную голову из кабинета.

Она судорожно кивнула, надеясь, что шеф не видит на ее столе авантюрный женский роман Марьи Монцовой "Умертвие в экстазе".

— Если кто, то я вот... — пояснил Мастдай и отправился к камину. — Да, и хватит читать на работе художественную литературу!

Когда мисс Маннис Пфенингз услышала телепортационный хлопок, она позволила себе пару едких оркских выражений в адрес Мастдая.

И вернулась к чтению: там аккурат Глаша Васюткина и Иван Перинин бросились вызволять Евлампочку Ильиничну Эпопееву из длинных щупальцев мафии. Ой, что будет!..

Недреманное Око Большого Брата не желало проясняться. Он впал в черную депрессию, кляня каких-то сапожников и японский кинематограф. Выпив цистерну пива, Большой Брат вернул себе более-менее бодрое расположение духа.

— Всё самому, всё самому, — простонал Лорд Тьмы.

Затем он встал, превозмогая боль в боку и конечностях, и сплел заклинание перемещения.

Амадеус фон Лохкарт был готов задушить Йоду. Эльф-домовой трещал, не замолкая. Пустынный зной вкупе с его речами разрушали волю Лохкарта. Он шел в мучительной полудреме, а Йода как ни в чем не бывало трепался о том, что Великая Сила равна Великому Напряжению, деленному на Великое Сопротивление, и из этого следуют очень интересные и перспективные выводы...

"Стать волком и порвать его! — прикидывал маг. — Taк я же за Добро..."

Когда стемнело, Лохкарт впал в вампиризм. Болтающий домовой беспечно шагал чуть впереди, Амадеус склонился над его шеей, ликуя, что убьет двух зайцев: и поест, и заткнет наконец этого коротышку. Но кровь эльфа была холодна и вонюча. Вампиромаг порадовался: " Спасибо случаю, я не укусил его, а почувствовал неладное раньше..."

Чтобы хоть как-то отвлечься, Лохкарт запел старинную вампирскую песню:

Ой, то не вечер, а скорее утречко...

Ой, мне в гробу мало спалось,

Ой, мне малым-мало спалось,

Ой, да во сне привиделось...

Налетела злая Баффи,

Ой, да с Америки-страны,

Ой, да вонзила кол осинов,

В грудь мою левую, увы...

Амадеус распалялся, всё громче и проникновеннее продолжая безысходную песнь:

Дракула-граф, он ведь догадлив был,

Он сумел сон мой разгадать...

— Друг мой, — прервал песню Амадеуса Йода. — Уж не вампир ли вы?

— А если и вампир, — недобро блеснул клыками в сумерках Лохкарт. — Ты кто, скинхед? Бить будешь?

— Нет, что вы. Нам, истинным эльфийцам, всё равно. А вот если вы от вампиризма избавиться захотите, то мой вам совет: найдите в полнолуние хорошего стоматолога из наших. Он вам клыки-то и вырвет. Будете снова нормаль...

Йода не успел договорить: разъяренный Лохкарт наотмашь шлепнул его по глупой лысой голове.

Эльф описал в воздухе идеальную дугу и приземлился к воротам Обиталища.

— Какую песню запоганил! — досадливо сплюнул Амадеус. — Ничего, зато Харри близко...

Дрожащий эльф прижался к воротам. Ему отнюдь не улыбалось погибнуть. от рук вампира.

Вампиро-маг навалился на створку, и та потихоньку начала открываться. Йода прошмыгнул в щель и припустил по темному коридору, ориентируясь при помощи ультразвука. Вскоре зажегся свет: Лохкарт вошел.

Через несколько мгновений Йода был отброшен в сторону огромным черным волком. Волк несся с невообразимой скоростью.

Эльф-домовой помахал ушами, приходя в чувства, и побежал вслед за зверем.

— Харри... грозит... опасность... — шептал он в такт шагам и зачем-то добавлял: — Моя пр-р-релесть ...

В комнате трех дверей Йода ринулся сразу в среднюю, попросту не заметив две другие. Он получил фору, ведь Лохкарт начал осмотр с левой, так же как и ребята несколькими часами ранее...

Мерлин пережил второе унижение за ночь, когда покусанные волком-упырем фигуры стали нападать на еще не зараженные, не разбирая цвета. И даже на хозяина...

VI

_	"Всё-таки как сильно магия меняет человека" — сказал Гарри Поттер и почесал хоботом плавник. Анекдот

Коридор никак не хотел заканчиваться. Он несколько раз круто поворачивал и просто продолжался: ни дверей, ни комнат.

Шаурма не замолкала:

— Иди на "Астру"... Иди на "Астру"... Балаклава, Балаклава, вы меня слышите или вы меня не слышите?. Передаем сигналы точного времени, начало шестого сигнала соответствует приходу Чистого Зла... Заяц! Ты слышишь меня?.. Ну, заяц, погоди!!!

Харри, естественно, нервничал. Болтающий продукт выводил его из себя, хотелось заорать, задушить кого-нибудь или взорвать Обиталище. Измученный злыми эмоциями Проглоттер ограничился тем, что дал впереди идущему Джеймсу Барахлоу вдумчивого, основательного пендаля.

— Эй, пухлый! Совсем офонарел?! — вспыхнул Джеймс (всё же было слегка неожиданно и довольно-таки больно).

Барахлоу развернулся и врезал Харри в подбородок. Талантливо исполненный хук поверг Проглоттера в бессознательное состояние. Молли еле успела увернуться от тяжелого падающего тела.

— Хм, а переговорами нельзя такие ситуации разруливать? — спросила она Джеймса.

— Прости, погорячился, — извинился без всякого энтузиазма Барахлоу, потирая то место, где спина встречается с ногами.

...Харри шел по незнакомому городу. Было чрезвычайно жарко, как это водится в летние вечера. Мальчик был до того худо одет, что ему сделалось мерзко, когда он оценил свои лохмотья.

Неизвестный пьянчуга крикнул: "Эй ты, немецкий шляпник" Харри остановился и судорожно сорвал с себя шляпу — высокую, островерхую хоботастовскую шляпу... "Надо же, учудил ходить среди шмуглов в одежде волшебника!" — устыдился Харри, комкая головной убор и засовывая его за пазуху.

Под мышкой у Проглоттера была зажата радиола "Романтика". Пальто оттягивал здоровенный топор, висевший на нарочитой петле, приделанной к изнанке.

Зайдя в подъезд преогромнейшего дома, впрочем, невзрачного, как и любой другой на этой улице, Харри поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж и постучал в дверь с табличкой "Старушка-процентщица".

— Кто там? — послышался из-за двери дребезжащий голос.

— Я вам денежки принес. За квартиру... За январь... — вкрадчиво соврал Харри.

Дверь открылась. Перед Проглоттером предстала крошечная, сухонькая старушонка шести десятков лет, с острыми и злыми глазками. Белые, почти не поседевшие волосы ее были обильно смазаны маслом.

Одернув кацавейку, тонкошеяя старушка почти пропела:

— Вот и славно, хорошо, положите на комод.

И, шаркая тапками, направилась в глубь квартиры.

Харри проследовал за ней, положил радиолу на стол и выхватил топор. Бабка что-то говорила, но парень не слушал. Он размахнулся и всадил топор в голову несчастной процентщицы.

"Вжик!" — пропел топор. "Хрясь?!" — удивился старушечий череп, крепко захватив лезвие. Харри выпустил топорище из слабеющих пальцев.

— Да Достоевский вас подери!!! — заорала, пошатываясь, старушка. — Вот замотали-то! И ходют, и ходют... Спасу нет!

Харри нервно сглотнул, наблюдая, как процентщица разворачивается к нему лицом. Не в силах глядеть на свою жертву, он посмотрел ей под ноги.

— Ба... ба... бабушка... — промямлил мальчик. — А почему ты не отбрасываешь тени?

— А это потому, внучек, что я давным-давно отбросила копыта!

Харри попятился от ужасной старушки, оступился и упал навзничь. Неуклюже вскидывая руки, процентщица попыталась дотянуться до засевшего в ее голове топора. В комнату вбежала Молли Козазель с плеером "Сони" и коробкой мармелада.

— Проглоттер, хватит валяться! — приказала она, выбрасывая плеер и мармелад, тряся Харри за грудки...

Харри разомкнул веки, и его сознание постепенно вернулось в лабиринты Обиталища.

— В расчете? — протянул ему ладонь Джеймс.

— Угу, — пожал ее Проглоттер, вставая.

Голова трещала, зато Шаурма заткнулась! Правда, плетущийся позади друзей Харри не сильно-то радовался: "Дожил... Во сне уже людей убивать начал. Охо-хо, Зло близко..." За очередным поворотом путников поджидал матерый Швейцарус Рекс: взрослая, бородатая особь злобного зверя, облаченного в форму без знаков различия и в строгую фуражку. В руках Швейцарус сжимал две вязальные спицы, скорбно на них глядя и сокрушенно вздыхая. Сидел Швейцарус за массивным столом. На столе покоились телефон, лампа, чайник и стакан в подстаканнике. Заметив пришельцев, страж суетливо спрятал спицы.

— Предъявите документы, — делая ударение на "у", потребовал Швейцарус. Он явно обрел душевное равновесие.

— Это какие же документы? — поинтересовался Джеймс.

— Пропуск али любой иной аусвайс, — разъяснил страж.

— Пропуск, извините, куда? — хитро прищурилась Молли.

— Вот дура-девка! — поразился Швейцарус. — Конечно, туда!

И он ткнул крючковатым большим пальцем за спину, в коридор, оканчивавшийся очередными воротами без всяких надписей и табличек.

— А-а-а... — вымолвила Козазель.

— Нету у нас аусвайсов, — вызывающе сказал Джеймс.

— А что нам скажет мистер Хочешь-ПохудетьСпроси-Меня-Как? — посмотрел Швейцарус на Харри Проглоттера.

— Э... взятка могла бы решить наши проблемы, — неожиданно для себя нашелся Харри.

— Молодец! — просиял Швейцарус. — Мой прежний начальник говаривал: "С коррупцией надо бороться, а конвертик-то оставьте..."

Ребята сильно пожалели, что бросили коробку с айлбибаксами у входа в Обиталище. Денег набрать и то не догадались!

Пока Молли и Джеймс лихорадочно думали (в основном мысли были две: "Что делать?" и "Господи, что же делать?"), больной мозг Харри Проглоттера пронзила великолепная идея.

— Я заметил у вас спицы, — начал он.

— Да, юноша, ты не ошибся, — грустно проговорил Швейцарус. — Понимаешь ли, у меня начался период вязки, а ниток, как назло, нету...

— Вам ниток охота? Их есть у меня! — воскликнул Проглоттер, извлекая из рюкзака волшебный клубок. — Они нескончаемые, поэтому теперь у вас будет вечная вязка!

Вот и пригодился дар Предсказуньи. Швейцарус расцвел, его борода затопорщилась бодрее.

— Пробегайте, — разрешил он ребятам, обнимая клубок. — Счастливочки, родные!

VII

_	Елизавета Бам, вытянув руки и потушив свой пристальный взор, двигайтесь за мной, храня суставов равновесие и сухожилий торжество. 3а мной. Д. Хармс

Стоило Джеймсу Барахлоу дотронуться до кольца, торчащего из ворот, и пол под ногами детей разверзся, они провалились в темные туннели. Каждый маг угодил в "личный" колодец. Стремительно скользя по влажным стенкам, ударяясь о них локтями и коленками, ребята всё больше и больше отдалялись друг от друга.

Джеймс упал в кучу грязного тряпья, вонючего и мокрого, как шкура лягушки, болеющей насморком. Парень сполз на пол, столь же сырой и еще более неароматный, и огляделся.

Каземат. Именно этот термин пришел на ум Барахлоу. Узкое помещение с низким потолком, прямоугольное, мрачное... Из черных стен торчали огромные болты, к которым неведомые садисты приковали ржавые цепи... В кандалах болтались скелеты, облаченные в истлевшие лохмотья... Пол был уставлен несгораемыми свечами. Между ними сновали крысы. Выход из каземата был один. Дверь была не заперта. Она открылась с зубодробительным скрежетом.

— Добро пожаловать, ягненочек, — донесся до ушей Джеймса мерзкий голос.

Мальчик сунул руку в карман, но вместо волшебной палочки вынул три обломка. Магический инструмент сломался при падении...

Обезоруженный Барахлоу осторожно выглянул из проема и увидел точно такой же каземат, как и тот, в который он угодил. Правда, в новом юного волшебника поджидал огромный многорукий мультиног, вращавший мириадами глаз и причмокивающий десятком-другим ртов, обрамленных хелицерами. Монстр был перебинтован от ушей до кончика длинного, оканчивающегося раздвоенным жалом хвоста. Под мышками у чудища покоилась пара костылей. На поясе висел здоровенный меч. Страшное создание что-то пихало в самый большой рот и громко чавкало.

— Давай без пряток, молокосос, — пророкотал раздраженно мультиног, не отрываясь от трапезы.

Бежать было некуда. Джеймс обреченно вышел к монстру. Странный меченосец поедал не вообразимых размеров булку с неизвестной начинкой. Хлебные крошки и кусочки начинки обильно падали на пол и тут же подбирались пасюками.

— Это ведьмак, — пояснил монстр. — Бигмак с мясом ведьмы. Хочешь, угощу?

Джеймса чуть не стошнило.

— Нет, спасибо, я... э... не голоден, — промямлил он.

— Ну, мне больше достанется. Итак, ты удостоился чести сопровождать самого меня. Будешь обращаться ко мне Лорд Тьмы или просто Большой Брат, — монстр запихнул в рот последний кусок ведьмака.

— Не брат ты мне, чучело черномазое, — смело бросил Джеймс и тут же пожалел.

Большой Брат зарычал и выхватил меч.

— Поэтому лучше уж Лорд Тьмы, — поспешно выкрутился мальчик.

— Ладно, щенок, сделай умное лицо — сейчас я тебя зомбировать буду.

— А это обязательно? — пропищал Джеймс. — Я не смоюсь, честное слово.

— Ха! А чего вертишься? Высматриваешь, куда бы сбежать? Нет, вьюнош, меня не надуешь. Как бы тебя побыстрее окадаврить?

Джеймс стоял, дожидаясь своей участи, а Большой Брат продолжил:

— Я бы отравил тебя, произвел особый похоронный обряд и выкопал через сутки, но у меня нет времени — способ слишком экстенсивен... Хорошо бы показать тебе волшебный Двадцать Пятый Кадр, однако я забыл его дома... Поэтому применим-ка мы низкобюджетную ворожбу. Я буду считать до тридцати трех, а ты войдешь в особое состояние. Раз... Твои веки тяжелеют... Два... Ты расслабляешься... Три... и получаешь удовольствие... Четыре... Не отвлекайся, щенок! Способ действенный, будь уверен. Один волшебник с его помощью целую страну окучил, а ты хмыкаешь... Пять...

К тридцати трем Джеймс Барахлоу безропотно отдал Большому Брату своего "маленького доброго ангела" (так колдуны Вуду называют часть души жертвы, отвечающую за волю). Тыковки и сургуча у Лорда Тьмы не нашлось, и он заточил "ангела" в пузырек из-под йода.

"Надо же, и от врачей польза бывает..." — хмыкнул Большой Брат, затыкая склянку резиновой пробкой. Не зря эти костоправы обильно поливали Лорда и рекомендовали носить запас целительной жидкости с собой.

— Слушай мою команду, — рявкнул Джеймсу Большой Брат. — В колонну по одному за мной марш! Служить и защищать!

И они зашагали из казематов.

Молли вывалилась в неестественно длинную комнату с колоннадами. Торцевые стены циклопически-помпезного помещения скрывались вдали. Девочке повезло меньше, чем Джеймсу: она упала на голый мраморный пол, сильно ударившись ногами и правой рукой. пол был скользким, Молли удалось встать с третьей попытки. Ушибленная рука повисла плетью. Ноги ныли, но работали.

Нужно было сориентироваться, куда идти. Козазель вытащила из жакета магическую монетку, загадала направление "к Харри" и несколько раз подкинула ее. Трижды из пяти раз выпал орел, то есть налево. Пожав плечами, Молли двинулась в напророченную сторону.

Комната заканчивалась глухой стеной с надписью "Попробуйте еще раз". Козазель весьма не по-детски выразила отношение к гаданию и стене, повернулась и поковыляла обратно.

В противоположном конце комнаты Молли обнаружила выход, перегороженный львом с птичьей головой. Страж был, по всем признакам, старым. Шерсть птицельва свалялась в неопрятные клочья, клюв сморщился, а веки дергались, словно заведенные. Зверь спал, и громкий храп эхом рассыпался между колонн.

— Не лаем, не кусаем и в дом не пускаем... — протянула Козазель. — И разлегся-то... Не обойти. По-любому придется лезть.

Надеясь, что лев не проснется, Молли осторожно подкралась к проему. Стоило ей коснуться шкуры стража, как тот мгновенно проснулся.

— А! А? А-а-а-а... — не очень прозрачно высказался он. — Стой, кто идет?

— Я, блин, мышка-норушка... — сардонически ухмыльнулась Молли.

— Наружка? А где тогда внутришка? — не понял зверь.

Девочка отступила так, чтобы видеть морду непонятливого птицельва.

— Слышь, папаша! Дай пройти! — смело крикнула она.

— Не могу, — прохрипел страж.

— Ты что, часовой, что ли?

— Нет. Я этот... как же его... Вот же... А! О... — Лев усиленно вспоминал. — Да! Есть! Я — Сфинктер!

И зверь гордо поглядел на Козазель.

— Наверно, всё-таки Сфинкс, — лукаво прищурилась Молли.

— Точно! Вот-вот. Сфинкс, — спохватился страж. — Я Сфинкс. Я никого не пускаю без... ух ты, Йорики черепастые, память-то не в дугу стала... Помню, если что не по мне, сразу съем... А за что?..

Молли принялась соображать, какой бы лапши навешать Сфинксу...

VIII

_	Вышиб дно и вышел вон. А. С. Пушкин

Когда склизкий туннель закончился, Харри Проглоттер вылетел в оранжерею и с утробным "чвак" упал на мягкую, землисто-зеленую рыхлую субстанцию.

Юный маг решил, что он угодил в компост. Еле-еле выбравшись на траву, он тщательно протер заляпанные очки. "Компост" зашевелился, меняя форму. Вскоре вместо аморфной кучи перед Харри предстал здоровенный мужик, как две капли воды похожий на актера Стивена Прыгала.

— С мягкой посадкой, — ослепительно улыбнулся он, подходя к Харри.

Каждый шаг бывшего компоста сопровождался хлюпающим звуком, хотя грунт был тверд.

— Так ты и есть Чвакальное Чмошище! — догадался маг.

Чвакальное Чмошище подернулось синим, выражая раздражение:

— К чему эти обидные прозвища? Обращайся просто: товарищ Че.

Чмошище извлекло откуда-то черный берет и натянуло его на голову.

Лицо Чмошища изменилось, обрастая бородой и усами, и существо приняло облик легендарного революционера.

— Товарищ Че, — проговорил Харри, доставая шпаргалку из рюкзака. — Мне очень нужен су-пердез-ин-тег-ра-ци-он-ный мегапурген.

— А! Мегапургений — парадокса друг! — засмеялось Чмошище, трансформируясь в великого русского поэта. — Да-да, предупреждали, что ты придешь... Нет ничего проще.

Псевдо-Пушкин сунул руку в карман пальто и вынул оттуда невзрачную тубу с таблетками.

— На, владей волшебной скрипкой, — протянуло Чмошище тубу Харри, одновременно превращаясь в отца теории пассионарности. — Посмотри в глаза чудовищ...

Маг осторожно взял лекарство.

— И ничего взамен? — спросил он у Че.

— Не корысти ради, — теперь Чмошище облачилось в поповские наряды.

— Так я пойду? — Харри вдруг стало плохо, а желудок пронзила режущая боль.

— Иди, — грустно про гундосило Чвакальное Чмошище. — И если встретишь, верни мое... мое...

— Твое что? — хватаясь за живот, простонал Проглоттер.

— Мое... мое... — Чмошище впало в неизъяснимое смятение, оно меняло цвет, облик, становясь то Сарой Коннор, то Железным Дровосеком, то полицейским, то куском кровавого месива... — Мое... мое...

Харри упал на колени, борясь с тошнотой.

— Твое "я"? — прохрипел он.

Боль ушла. Чмошище застыло в форме психоделически-сиамских рабочего и колхозницы, впав в задумчивость.

— Мое... я, — наконец повторило оно за Харри. — Мое я... Я! Я! Я!!!

Чмошище сжалось и приняло облик хренблина: зубастого безрогого чертенка с ирокезом на макушке.

— Спасибо!!! — завизжал худой черный бандюга, обнял Харри и припустил прочь по оранжерее, улюлюкая и вытворяя невообразимые сальто.

— Всегда пожалуйста, — Харри встал, отряхнулся и побрел к очередному входу.

Вскоре Проглоттер очутился в небольшом зале, стены которого были увешаны десятками магических кристаллов. В каждом мерцало изображение толстячка-путешественника.

Мальчик остановился в центре и нерешительно замялся.

— Здравствуй, Харри, Новый год! — раздался бодрый голос.

Харри развернулся и увидел мужичонку лет пятидесяти, сидящего в офисном кресле. Одет он был в строгий костюм поверх дешевой футболки и дорогие, но изрядно поношенные туфли. Голову мужичонки венчала непослушная рыжая шевелюра. Взгляд из-за очков цепко осматривал юного волшебника. Харри отметил, что этот тип неуловимо смахивает на Мастдая Глюкообильного.

— Ты кто? — спросил Проглоттер.

— Я Архитектор, — с достоинством ответил мужчина.

Магические кристаллы отобразили странную эмблему: реющий флаг, поделенный на четыре части.

— Архитектор Обиталища?

— Не только. Но ты ведь не за тем пришел, чтобы расспрашивать меня, кто я по жизни, верно? Твоя проблема в другом. Придется выбирать. Перед тобой две двери. Войдя в первую, окажешься в Суперсортире, сообщающемся со Вселенским Глотожралищем, — Архитектор указал на дверь со значком мужского туалета. — Я вижу, мегапургений уже у тебя. Хорошо... Вторая дверь ведет к Молли Козазель. Видишь ли, она сейчас слегка умирает. Выручишь ее облажаешь Мир. Избавишься от Шаурмы — умрет Козазель. Вот такая у нас с тобой игра в наперстки получается, Харри...

— А можно звонок другу? — задал вопрос Проглоттер, немного покумекав.

— Ты про Барахлоу? Он, фигурально выражаясь, занят. И вообще, нельзя. И помощь зала запрещаю тоже. А "пятьдесят на пятьдесят" — уже перед тобой.

— А если я применю заклятие "Контрл-альт-делитиум"? — Харри начал поднимать свою сучковатую палочку.

— Глупышка! Эта комната, я сам и даже ты в данный момент — самый натуральный, самый наичистейший Контрл-альт-делитиум. И как произойдет перезапуск истории, зависит от тебя, мой юный поклонник восточной кухни.

— Вот бычья какашка! — выругался юный маг. — Короче, сейчас я мелкий шкет, и всё прочее, но если я тебя еще раз встречу, то так отформатирую, мать родная не урекогнайзит!

С этими словами Харри открыл путь к спасению Молли и вышел, громко хлопнув дверью.

Удар был мощным. Эмблемка в виде черепа с двумя скрещенными косточками и надписью "СмертьКозазель!" сорвалась и разбилась о глянцевый пол.

— Эх, молодежь! — крякнул улыбающийся Архитектор, растворяясь в воздухе.

IX

_	Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели, не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. И. Ильф, Е. Петров

— Очень кушать хочется, — Сфинкс скосил глаз на Молли. — Девочка, ты не против, если я тобой подкреплюсь, а потом вспомню, какого рожна я тут всё-таки делаю?

— Ну, это противоречит всяким правилам, — возмутилась Козазель.

— Правилам?

— Именно, правилам. Ты тут поставлен загадки загадывать. Кто три отгадал — проходит. Кто не отгадал — тот десерт.

— Да-да-да... припоминаю... — Сфинкс почесал клювом грудь. — Точно так! Всё, девочка, сейчас будет тебе загадка. М-м-м...

Молли кляла себя за то, что слишком просто слила информацию Сфинксу: "Зачем я ляпнула о реальном количестве загадок?! Почему хотя бы не одна? Ду-у-ура..."

— Вот же... А! Во! Угадайте, дети, кто: птица в кожаном пальто?

— Феликс. Птица Феликс, — мгновенно ответила Молли.

— Ты знала, — обиженно прокаркал Сфинкс. — Но у меня еще две...

Девочка поморщилась, пробуя пошевелить правой рукой. Было больно, не иначе, вывихнула плечо.

Сфинкс продолжал насиловать память.

— Ага! — вновь радостно воскликнул он. — Кто стучится в дверь ко мне с толстой сукой на ремне, с отделением десанта на усиленной броне?

— Это он, это он, в шутку вызванный ОМОН, — не задумываясь, выдала Молли, радуясь невероятной детскости загадок.

— Бесовка! — ударил передней лапой об пол Сфинкс. — Так-так-так... У какого молодца... Нет, слишком просто. Туда, сюда, обратно... Опять легко... Мой первый слог на дне морском... Тьфу, вычислит...

— Ну, ты долго будешь копаться? — надавила Козазель на стража.

— Не торопи меня! — нахохлился Сфинкс. — Цветное коромысло... нет...

Молли пожалела о том, что сильно ушибла ноги. Будь она в форме, давно бы перемахнула через тушу зверя, и никто ее бы не остановил.

— С когтями, а не птица... Между грядок лежит... — перебирал Сфинкс.

— Я! Я! Я! — донеслось издали.

Девочка и страж обернулись на голос. Между колоннами бежал, прыгал и катился взрослый хренблин.

— Ой, хренблин! — в страхе прошептал Сфинкс. — Здесь? Откуда?

Он поднялся на лапы, по-кошачьи выгибая спину. Редкая шерсть на его загривке вздыбилась — верный признак того, что Сфинкс готовился к бою. Наверняка последнему.

Молли было некогда наблюдать, чем кончится дело, она коротко разбежалась и пронырнула между ног птицельва. Сфинкс нервно мел хвостом по полу и смахнул девочку в сторону. Молли с треском влепилась в стену. Стена проломилась. Козазель очутилась в подобии клуба.

За редкими столиками сидели отдыхающие и вальяжно выпивали, основная масса плясала под звуки техномузыки. Прислушавшись, Молли распознала в залихватском миксе туш. Лазерная вывеска, пульсирующая кислотными сполохами, давала понять: сегодня вечеринка "Для тех, кто после".

Козазель со страхом пригляделась к танцующим. Мертвяки. Мертвяки второй свежести.

И запашок-то сразу показался Молли подозрительным...

— Давай-давай-давай! Что мы нынче все как дохлые?!!! — закричал диджей.

Толпа одобрительно взревела, хохоча и вскидывая руки вверх.

Юная волшебница бочком протиснулась в темный угол. За столиком, стоявшим рядом, шла оживленная дискуссия.

— Я тебе зуб даю, Боров, не воровал я твоего лопатника! — визжал, перекрывая музыку, тощий, скудно одетый зеленый труп.

Его дородный собеседник, в полусгнившем костюме и с золотой цепью на шее, уничижительно смотрел на худого.

— Зуб, говоришь?.. Давай, — потребовал Боров.

Бедный усопший совершил ритуальный блатной жест, щелкнув ногтем по краешку своего верхнего резца. В свете прожектора Молли четко увидела, как зуб не выдержал: вылетел из десны клянущегося и поскакал по столу к толстому.

Тот неуклюже прихлопнул его ладонью и, брезгливо взяв двумя пальцами, поглядел на заклад.

— Гнилой ты человечишка, Лисапед, — сказал Боров тощему, кладя зуб в карман. — Смекай, если развел, мочкану повторно...

— Боров, ну, ты че?.. Ну, я же за тебя в огонь! — залебезил Лисапед, энергично жестикулируя.

Он увлекся и с размаху задел столешницу пальцами. Пальцы неестественно вывернулись. Молли почудилось, что она слышала хруст, однако в непрекращающемся "бумс-бумс-бумс!" это было невозможно.

А Лисапед даже не заметил нанесенного себе ущерба!

Крепившаяся до сих пор Молли не выдержала и закричала от ужаса и непереносимого ощущения тотальной гадостности происходящего.

— Живая! — завопил Лисапед, показывая на девочку.

— Стопудняк! — взревел удивленно Боров.

Музыка стихла, осветитель направил неоновый луч в темный угол, и толпа уставилась на замолчавшую Молли.

— Деликатес! — провозгласил Боров, и мертвяки взвыли от радости.

Лисапед подскочил к девочке, хватая ее за запястье выбитой руки. Волшебница завопила от боли.

Толстый Боров тоже приблизился и взял ее за левый локоть.

Тут дверь дискотечного туалета открылась, из нее вышел злой Харри Проглоттер и как следует шибанул ею, захлопывая.

— Архитектор, блин! — сплюнул мальчик, разворачиваясь к мертвякам и плененной Козазель.

— Молли?! — обрадовался маг. — Ты жива!

— Не пори сантиментов, мы в западне! Это мертвяки! Колдуй, идиот! — зашипела девочка.

Проглоттер принялся выуживать палочку. Толпа опешила, не веря накатившему счастью: два блюда за один вечер, а второе еще и с жирком!

— Каким бы заклинанием их достать? Не помню, не учил... — Харри дрожащей пятерней сжимал магический инструмент.

— Неуч и прогульщик! — закатила глаза Молли. — Они страшно стесняются своей наготы!

— Точно! Эксгибиционика вуайеристикум! — прокричал Проглоттер, направляя волшебную палочку на пленителей Молли Козазель.

Но палочка была уродливо кривой, поэтому заклинание попало в саму Молли.

Ее одежда исчезла.

Юный маг вылупился на голую Козазель.

— Фиг ли пялишься? — нахмурилась девочка.

— Гх-мык... Кхе... Извини, Молли, — выдавил смущенный Проглоттер.

Он сделал вид, что его очки запотели, и принялся протирать их платком.

Х

_	Только что-то струна порвалась, да сломалось перо... Чиж ...Об это каменное сердце твари подколодной. А. Розенбаум

— Колдуй в толпу, дубина!!! Не промажешь! — заорала на Харри Молли. Мальчик исправился, открыв беглую стрельбу "эксгибиционистикой".

Теперь в стане мертвого врага начался переполох. Умруны болезненно относились к отсутствию одежды на себе и окружающих. Толпу охватила паника. У выходов образовалась давка.

Под шумок Харри и Молли юркнули в туалет. Из одежды у Козазель осталась лишь волшебная палочка. Девочка быстро наворожила себе обычный наряд и облегченно вздохнула.

— Куда дальше? — спросил ее Харри.

— Ясное дело, в пролом, через который я сюда попала, — похоже, Молли окончательно пришла в порядок. — Не через твой унитаз же, правильно?

Проглоттер хотел рассказать об Архитекторе, но, подумав, счел это излишним.

Приоткрыв дверь и убедившись, что трупы разбежались, ребята бросились к дыре в стене и очутились В комнате с видом на задницу Сфинкса. Зверь снова лежал. Скорее всего, сумасшедший хренблин пробедокурил мимо.

Миновав несколько огромных анфилад, лестниц и полупещерных коридоров, совершенно уставшие дети сели отдохнуть.

— Наверняка сейчас уже ночь, — Козазель зевнула.

— Да, шестая ночь с того момента, когда я слопал эту чертову Шаурму, — согласился Проглоттер. — Пургений у меня. Теперь бы найти Глотожралище...

В его животе ухнуло и стихло.

— Ничего, завтра разыщем, — продемонстрировала уверенность Молли. — А сейчас предлагаю смежить веки и отдаться Морфею. По-любому.

Девочка закрыла глаза и тут же засопела. Харри выгреб из рюкзака спальный мешок, раскатал его и осторожно подтолкнул на него сидящую Молли. Она съехала и уютно свернулась калачиком на мягком.

Проглоттер поглядел на стену и присвистнул.Здесь была галерея надписей.

"Мы выжжем слово "мир" на пятках милитаристов! Партия ортодоксального пацифизма", — обещала самая большая.

— Ба! Да тут стихи Железного Дровосека! — вскрикнул Харри, рискуя разбудить спутницу. "Не ржавею, не скриплю, не плачу..." Вот реальный поэт...

Потом Харри восхитился хокку древнего японского поэта Чу Ковскидзуки:

Храбр и напорист

мелкий самец комара:

фонарик в руке!

Рядом красовалось творение другого блистательного японца — Шекспирачи:

Эту улыбку узнаю я даже без кожи.

Бедный любимец — комичный герой

театра Кабуки, Йорик-сан!

Порадовало двустишье:

Скажи-ка дядя! А не много ль

Я взял яиц на гоголь-моголь?..

И ниже: "Здесь был Миша Л."

Стена пестрела всякими "Киса и Ося здесь были", "Проверено — мин нет" и просто классическими краткими триграмматонами. Мальчик удивился, сколь странными дорогами идут разные люди, неизменно приходя к одному и тому же.

Потом устроился рядом с Молли и задремал...

Харри положил еле живую Молли Козазель на каменный пол подземелья. Джеймс и Йода топтались рядом, держа какие-то каменные чурки, называемые ключами стихий.

В подземелье, образуя квадрат, торчали четыре гранитные тумбы, на которые нужно было установить чурки, чтобы пробудить элементы-стихии, чтобы активизировать пятый элемент, которым являлась Молли, чтобы ожило Оружие Мира и Добра, чтобы навалять по первое число Мировому Злу в форме живой черной планеты, приближающейся к Земле-матушке.

Всё это было слишком сложно для Харри Проглоттера. Но времени оставалось мало. Он выхватил одну чурку из рук Джеймса и кинулся к ближайшей тумбе. Символ, выбитый на чурке (три волны), совпал с высеченным на лафете. Харри вставил ключ в паз. Его примеру последовали Барахлоу и Йода.

Четыре чурки стояли на местах, но ничего не происходило. Харри подбежал к девочке:

— Молли, как пробудить стихии?

— Отлезь, противный, — простонала Козазель. — Я в печали.

Проглоттер беспомощно заозирался.

— Мы пропадем, нам капец! — заверещал эльф, мотая в истерике головой.

— Киса, не хлопайте себя ушами по щекам, — произнес Харри, но из чурки, покоившейся рядом с Йодой, вылезли маленькие фигнюшечки. — А нет, хлопайте-хлопайте!

Сквозняк от ушей Йоды попадал на ключ, отпирая стихию воздуха.

Дальше пошло легче: вода, огонь, земля... Вскоре над всеми чурками бушевало по маленькому фейерверку. Настал черед пятого элемента.

— Действуй, Молли! — воззвал Харри, тормоша подругу.

— А на кой? — вяло повела бровью Козазель. — Тут у вас туманы и дожди, тут у вас холодные рассветы... Война вот тоже... Мир, каким мы его знали, пришел к концу. И черт с ним, Харри. А ну всё в кочерыгу!

— Молли, как ты можешь такое говорить? — Харри почти заплакал. — Как прекрасен этот мир, посмотри!.. И вообще недавно узнал, что у меня есть огромная семья: и травинка, и лесок, в поле каждый колосок, речка, небо голубое... Молли, это всё мое! Родное, Молли!.. Это Родина моя, слышишь?.. Всех люблю на свете я!..

— Душевно сказал, Харри, только поздно уже. И, словно бабочка, к огню летела так неосторожно, эх!.. Как холодно... Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо... умереть... И ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь... Вы все очень хорошие люди... я вас всех... всех люблю.

Молли откинула голову. А Харри повторял вновь и вновь:

— Не умирай, любовь... Не умирай, любовь... Не умирай, любовь...

Потом над ним нависла темная тень неумолимо приближающейся черной планеты, и за секунду до того, как она должна была раздавить Проглоттера в плюшку, он, по сложившемуся обычаю, проснулся.
ХI

_	Да, это плохие люди, Бамбино. Но у них могут быть дети, которые любят цирк. "Поросенок Фунтик"

Большой Брат бесцельно топал по Обиталищу, стуча костылями по граниту, пока перед его головозадницей не раздался хлопок и в воздухе не появилось остроносое лицо министра Хитруса.

— Ваше Всемогущество, — обратился Хитрус к Лорду Тьмы. — Вашему высочайшему вниманию предлагается магическая карта, на которой виден Харри Проглоттер и четко прослеживается путь к нему.

— Телепортируй, мой верный слуга! — распорядился Большой Брат, протягивая ладонь.

На нее тут же мягко упал свиток, украденный агентом Штурмфогелем.

— Ты единственный принес нам пользу. Когда всё закончится, ты будешь награжден, — пообещал министру Лорд.

— Служу Империи, — склонилось лицо Хитруса и тихо исчезло.

— Великолепно! — возликовал Большой Брат, изучив карту. — Мы совсем близко. Эй, зомби!

Джеймс подошел к хозяину. Лорд Тьмы поскреб в копчикозатылке.

— Я буду называть тебя Джимом, да... Так вот, Джим, мой мальчик... Ты когда-нибудь совершал подлые поступки?

Джим-Джеймс ответил монотонным бесцветным голосом:

— Да, я готов на подлости... В пять лет я налил в сестренкин шампунь клею. У нее до сих пор нет перхоти...

— Наш человек, — хохотнул Большой Брат. — Готовься к самой главной гадости в своей никчемной жизни. Ты убьешь Харри Проглоттера, понял?

— Я убью Харри Проглоттера, — послушно повторил Джеймс, ставший Джимом.

— Молодец, Джим! И пусть те, кто останется жив, позавидуют мертвым!

Правые глаза Лорда Тьмы скосились на синюю стену коридора и остановились на криво выцарапанном стишке некоего П. Ушкина:

Прибежали в избу дети,

Второпях зовут отца:

"Тятя, тятя! У соседей

откопали мертвеца!"

"Тише, тише, чертенята!

Замолчите, я сказал!

Лучше б спрятали лопату

Это ж я и закопал!.."

— Просто праздник какой-то! — умилился Большой Брат, ковыляя к тому, кто был кляксой на карте.

Харри Проглоттер потряс Молли за плечо:

— Вставай, Молли! Пора в путь...

Козазель, чему-то испугавшаяся во сне, сморщила личико и пробормотала:

— Постой, паровоз!.. Не стучите, колеса... А?! — Молли встрепенулась. — Харри? Ты?

— Да, пора двигать...

— Угу, сейчас, сейчас...

Дети собрали пожитки и почти уже отправились в путь, но вдруг впереди, в анфиладе, загрохотало. К путникам приблизился экипаж, запряженный четверкой гнедых. Дверь кареты отворилась, и оттуда вышел жилистый немолодой мужчина в камзоле, панталонах и прочем средневековом шмотье от кутюр.

Незнакомец аристократично очистил нос в ажурный манжет.

— Король Стах, к вашим услугам, юные друзья, — програссировал Стах. — Дикая охота — это про меня. Мой кровавый аттракцион настолько понравился публике, что возникло целое движение. Стахановское... Ой, я всё о себе да о себе, миссия моя в ином... Кто вы, детки?

— Молли Козазель, по-любому, — присела в книксене девочка.

— Харри Проглоттер, — коротко поклонился Харри. Всё-таки король...

— Наслышан! — расцвел Стах. — Вы-то мне и нужны. Особенно мистер Посттный.

— Он не Посттный, а Проглоттер, сэр, — исправила короля Молли.

— Не одна ли фигнизель, девочка? — сощурился Стах, и нос его презрительно задергался. — Между прочим, ваш наряд выглядит непростительно пошло. У кого вы одеваетесь? Что за убогие штаны? Вы мальчик? Никакого понятия о вкусе... А жакет? Я бы повесился, если бы мне пришлось носить столь мертвецки убитый жакет! Да, непременно бы повесился. На голубом атласном шнуре от... от кого бы лучше?.. если к моему вышитому золотом плащу, то только от Како Кабанни! И не иначе, девочка! Эстетика — вот богиня богов! А твои туфли? Срам, срам и стыд, стыд и позор! Мое сердце плачет, когда я гляжу на пыль, покрывающую эти безыскусные боты... Вот уж воистину, грязь к грязи...

Харри прокашлялся.

— Если вы закончили с критикой наряда Молли, король, то наверняка хотите поведать нам, зачем, собственно, мы вам нужны.

— О, некультурье бессовестное! Прерывать взрослого! М-м-м... Юноша! Как там тебя?.. Моррди Подловаттер, кажется? Всему свое время. Этика и такт, необразованный малыш! Отрочествуй, когда взрослые спросят!

— Если ваш урок будет бесконечным, то мы так и не покалякаем о делах наших скорбных, — процедила сквозь зубы Молли.

Красная от стыда, она была готова взорваться, подобно паровому котлу.

— Дисгармония, вот вам имя! — продолжил накручивать себя король Стах. — Какое вам дело до красоты, безупречности, счастья катарсиса? Вам, кого я с преогромным удовольствием пришибу, раз уж меня просил друг... Да-да, Прожмоттер. Сейчас вы выпьете мой яд. Самый прекрасный способ избавиться от двух кусков мусора типа вас! И не думайте, что ваша детская магия меня остановит. Я давно мертв.

Действительно, ни Харри, ни Козазель с призраком не справились бы. Раздел магии о привидениях изучается в старших классах. Проглоттер завертелся в поисках подмоги или хотя бы идейки. Взгляд паренька упал на раскрытый рюкзак. Там лежал подаренный Предсказуньей волшебный лубок.

— Ладно, — согласился Харри. — Бодяжьте свое зелье. Но прежде я подарю вам вот эту картинку. — И Харри взял лубок и протянул его королю.

— А! Какой кондовый лубок! — вскричал Стах, отступая назад, к карете. — Более паплюжной халтурятины я еще не видывал! Нет, нет!.. Убери его скорей...

Зрачки короля расширились, выражение лица стало бессмысленным. Стах ватными руками схватился за сердце и упал замертво.

— Хм, искусство требует жертв, — проговорила Молли.

— Иногда даже человеческих, — добавил собиратель народных мудростей Харри Проглоттер.

— По-любому... — Моли смотрела на экипаж. — Пляши, Проглоттер, у нас трофейный транспорт.

ХII

_	Люблю шумные компании!.. Из анекдота

— Подожди, Молли, — Харри залез во внутренний карман камзола Стаха и извлек оттуда паспорт с фотографией короля.

— Жан-Поль де Сутенер, — прочитал мальчик.

— Я так и предполагала, что он не монарх! — заявила Молли. — Сутенер... Он же Барон де Порожняк, кавалер ордена Плохиша первой степени. Бывший соратник Того-кого-до-сих-пор-боязно-называть... Он даже сделал себе татуировку на запястье — три шестерки. Этим он как бы намекнул на то, что служит Дьяволу.

— Откуда такие познания?! — Харри был поражен.

— Я готовила доклад по его персоне на уроке сволочеведения. Но хватит трепа! Ты каретой рулить смогёшь?

Ни Молли, ни Харри управлять лошадьми не умели. Пришлось импровизировать. Дети наделали ошибок, но четверка попалась выдрессированная. Покатили с ветерком. Может быть, волк и способен догнать карету, но оборотень Лохкарт не смог. Зато он засек, как Харри садится в бричку, и отлично чуял след лошадей. Остальное — дело долготерпения.

Йода, удачно просочившийся мимо самозабвенно вяжущего Швейцариуса, возле хитрых ворот провалился вслед за юными магами. Только туннель принес эльфа-домового в огромный зал без выходов. Йода сидел в углу, рассматривая древнюю лепнину и фрески, украшавшие стены, и изо всех сил старался не глядеть на надпись "Дарт Сидиус — чемпион!" на колоннах.

Затем в одной из стен открылись тайные ворота, в которые въехал конный экипаж. На козлах сидели Харри и Молли.

— Друг мой Проглоттер, подруга моя Козазель! — Эльф буквально лоснился от счастья. — Я видеть рад сердечно снова вас!!!

— Замолчи, предатель! — оборвала его ликование Молли. — Куда дел карту?

— И где мой Нельзяблик?

— Какой Нельзяблик?! Какая карта?! Вы что, начальники? — Глаза Йоды почти вываливались из орбит. — Я вереск собирал, полечиться надо было... Не брал карту, галактической дрелью клянусь!!!

— Ах, дрелью? — прорычала Молли, спрыгивая с кареты.

Ноги девочки всё еще болели, да так, что она снова чуть не лишилась чувств при приземлении.

Тут противоположная от ворот стена рухнула, а когда пыль немного рассеялась, проявились Джеймс и Большой Брат.

— Джеймс! — вскрикнула Козазель, но тот и ухом не повел.

— Бинго! — радостно всплеснул двадцатью руками Лорд Тьмы. — А вот и знаменитый Харри Проглоттер.

— Я должен убить Харри Проглоттера, — тупо повторил Джим-Джеймс установку Большого Брата и медленно пошел к Харри.

— Подожди, Джим, — велел хозяин. — Сначала разговоры, потом экшн.

— Что ты сделал с Джеймсом, подлый осьминог? — спросил Харри.

— Здесь вопросы задаю я, — Большой Брат перебрался через обломки стены и остановился, переводя дух.

— Слышь, Харри, — прошептала Молли. — По моему, Джеймса зазомбировали.

— Вставили зонд в?..

— Нет, глухомань! Не зазондировали, а зазомбировали! — Молли хотелось пришибить глуповатого друга. — Интересно только, где спрятана его душа?.

Большой Брат приблизился к детям еще на несколько шагов и вновь повис на костылях.

— Синдереллики-шмендереллики твелвики-оклоки! — сотворил он заклинание.

Карета превратилась в тыкву, лошади — в крыс, а в далеких Штатах платье Джулии Робертс, пьющей на приеме в честь Джонн Деппа, — в лохмотья. Тут-то все и поняли, что никакая она не красотка, а самая обычная тетка, просто распиаренная не в меру.

— Харри, ты покойник, — сказал Большой Брат. — На хрена мне Чистое Зло? Лучше я с твоей помощью устрою новую Цитадель. Знаешь, как тут станет мерзко и противно, когда заключенные в тебе Побеги и Корни примутся И разрастутся? Катастрофическая будет метаморфоза! Круче последствий ядерного взрыва. Ты рад?

— Хм, — Харри был озадачен. — А чему радоваться-то? И потом, разве ты не хочешь победы Зла?

— Мальчик, победа, поражение — это всё риторика. Я хочу долго и успешно приближать победу Зла, а не одержать ее. К трону привык... Знаешь, власть затягивает. Все эти забавы, прогулки, икра, шампанское и хруст французской булки... Простите, забылся. А теперь тебя, розовощекий толстячок, задушит мой верный слуга Джим. Постарайся ему не мешать.

Молли выхватила здоровой рукой кинжал.

— Придется помешать, — угрюмо констатировала она.

— Вот комедь! — защелкал жвалами Большой Брат. — Моего зомби можно остановить, только отрубив ему голову. Он ведь ваш друг, я ничего не путаю? Джим, дружище, убей Харри Проглоттера!

Джим-Джеймс двинулся вперед. Прятавшийся за спинами ребят Йода выкатился к зомби и кинулся ему под ноги. Джеймс упал, а Йода быстро связал его щиколотки своим ремнем. зомби беспомощно извивался, пытаясь освободиться, но всё больше запутываясь.

— Паршивый домовой! — рявкнул Большой Брат.

Он взмахнул костылем. Эльфа подхватила невидимая сила, подкинула вверх. Пролетая над Харри, Йода слегка задел его голову пяткой, затем просвистел дальше, шмякнулся об пол и остался лежать, не двигаясь.

— Вот как ты поступаешь с собственными агентами! — презрительно вымолвила Козазель, отводя взгляд от бедного домового. — Да, Лорд Тьмы, ты просто сволочь!

— Я не просто сволочь, я суперсволочь, — довольно рассмеялся во все рты Большой Брат. — Хотя это ничтожество не мой агент.

— А кто же тогда принес тебе мою карту? — спросил Харри Проглоттер, растирая свежую шишку на лбу и показывая пальцем на манускрипт водной из рук Большого Брата.

— Нельзяблик Кабысдон, — раздался голос справа от детей.

Харри, Молли и Большой Брат развернулись к... К Мастдаю Глюкообильному.

Перебинтованный ректор был облачен в бирюзовый балахон. Вид Мастдай имел самый боевой.

— Да, Нельзяблик — агент 3ла, — повторил он. — Пока эфир безбожно хандрил, в мой магический ящик упали очень любопытные письма министра Хитруса любовнице. Кстати, Алисии Сильверзневой. Но мы здесь не в Агату Кристи играем. Большой Брат, ты не получишь Харри.

Мастдай распахнул балахон, под которым скрывался целый арсенал сверхмощного волшебного оружия, от палочек-вырубалочек до сборника стихов Велимира Хлебникова.

— Глупец! — не очень вежливо заметил Большой Брат. — Я смеюсь в твое конопатое лицо! Прежде чем ты умрешь, слабый червяк, я скажу тебе следующее... Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, да что там рыбы! Целые страны присягнули мне на верность. И Арбатские Дегенераты, и Эфиопаньки, и Ран, и Рак, и Сландия, и Талия, и Спания и даже Зраиль... У меня (заметь, у меня!) не хватит пальцев, чтобы пересчитать своих вассалов. И ты, чудик из какой-то там школы, говоришь мне, я не получу этого толстого ягненка? Окстись!

Большой Брат поднял оба костыля, и из них полетели дротики. Очередями, целыми роями они неслись к Мастдаю Глюкообильному!

Глава Хоботаста вытянул навстречу им кукиш. Тотчас перед дротиками словно возникла прозрачная стена, и снаряды Большого Брата увязли, остановились у носа Мастдая. Когда запас дротиков иссяк, ректор взял одну из пернатых стрелок.

— Так я и думал, — улыбнулся он, разглядывая надпись "MS" на дротике. — "Mustdie Sort". Это моя фирма, ребята, и я, ее архитектор, распоряжаюсь, куда лететь и куда не лететь произведенным ею снарядам.

Харри почудилось, что Мастдай чуть порыжел. Всё-таки в комнате с магическими кристаллами и двумя дверями был Глюкообильный, догадался Проглоттер. Мастдай чуть заметно кивнул мальчику. В воздухе сгустилась надпись "Дротики зависли и будут удалены", и эффектная огненная волна поглотила их застывшую армаду.

— Тогда наш спор решится на мечах! — провозгласил Большой Брат, вынимая верный трехручный Вжикихряпус.

Мастдай выхватил из-за спины блистательный клинок, известный под именем Эскалисивка-Эскалибурка.

— Теперь ты послушай меня, Большой Брат, грозно отчеканил Мастдай. — Однажды лошадь тайком курила в туалете, но тут появилась капля никотина и зверски ее убила. С тех пор лошади не курят и избегают туалетов. Это я к чему? А к тому, что я — твоя капля никотина! И нечего ржать!

— Браво, браво, браво! — между поединщиками появился хлопающий в ладоши Бабаянус. — Шекспир отдыхает, потешили старика... А теперь быстро положили всё оружие на пол и отошли на три шага назад! Планус-анус-перехватус!!!

ХIII

_	Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут. В. С. Черномырдин

Под влиянием обезоруживающего заклинания мечи Мастдая и Большого Брата со звоном упали на гранит. К ним присоединились палочки Молли и Харри. А обломки волшебной палочки Джеймса уже были на полу: мальчик-зомби всё еще вяло катался, силясь освободить ноги. Однако эльфийский самозавязывающийся ремень нельзя распутать мануально, он слово волшебное любит...

— Господа лопухи, рад видеть вас в сборе! Даже недотепу Йоду, посланного мной наблюдать за Харри, — Бабаянус явно был в хорошем расположении духа. — Я вас собрал, да-да, собрал! Именно я расставлял всякие "Попробуй еще раз" и "Андеркон стракшены", Стахов-Сфинксов на вашем пути. Так вот, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее для вас известие: к нам возвращается Вольтаморд!

— Как?! — воскликнули все, кроме Джеймса и Йоды.

— Через верстак! — рассмеялся Бабаянус, подходя к Харри Проглоттеру. — я развесил вам клюкву про Корни и Побеги Зла. Нету никаких Чеширских котов! Шаурма — это волшебно-генетическая бомба по клонированию Лорда Тьмы, моего повелителя!

— Он же того... — Мастдай символически прочертил пальцем по горлу.

Бабаянус вспыхнул. Он размахивал кулаком, словно вколачивая куда-то каждую фразу:

— Он жив! Тело погибло, но разум!.. Я, я, и только я нашел Вольтаморда! Я все эти годы общался с ним!..

— Может быть, тебе еще и Элвис позванивает? — невинно обронил Мастдай.

— Ну да... — растерялся Бабаянус. — Раз в месяц уж точно... Но при чем здесь король рок-н-ролла?! Харри, покажи свой животик!

Проглоттер расстегнул куртку и рубашку.

Под кожей его брюшка что-то ползало, вздувалось и опадало, сходилось и расходилось, а пупок то и дело растягивался в подобие улыбки. Харри внезапно вскрикнул и согнулся в три погибели. Когда он снова распрямился, с его живота в этот мир смотрело свирепое лицо Вольтаморда.

— Бабаянус, — пропищало оно через Харрин пупок. — Иммунитет мальчонки почти сломлен. Для полной трансформации из Шаурмы мне нужно еще минут пятнадцать. Развлекайся пока, верный мой друг!

Бабаянус преклонил колено, почтительно кланяясь брюху Харри Проглоттера. Лик Вольтаморда постепенно исчез: глаза "срослись", живот мальца принял привычную полусферическую форму.

Харри было дурно. Он качался, теряя сознание, но стараясь остаться в игре.

Через зал метнулась черная тень — в бой вступил Лохкарт. Он сбил с ног Большого Брата и в высоком затяжном прыжке кинулся на Бабаянуса.

Большой Брат грохнулся на пол, выронил из рук костыли, карту и флакончик с "маленьким добрым ангелом" Джеймса Барахлоу. Склянка разлетелась вдребезги, и Джеймс удивленно заморгал.

Магически отбросив оборотня-Лохкарта подальше в глубь зала, Бабаянус крикнул:

— Всем спасибо, оставайтесь на местах! Кара придет через четверть часа!

Затем Бабаянус схватил Харри за шкирку и исчез с ним из греческого зала.

— Двуликим был, Двуликим и остался... — досадливо махнул рукой Мастдай. — Ну, дерзай, Джеймс, задавай банальный вопрос.

— Где я? — глупо озираясь, спросил Барахлоу...

Мастер-маг алхимии держал Харри над темным широким колодцем. Колодец занимал почти всё помещение. А оно было немаленьким — размером с футбольное поле. Это трудно представить: здоровенная дыра и узкий бордюрчик вокруг... Отсюда было два выхода: в бездну и в маленький коридорчик. Бабаянус и Харри стояли как раз между ними.

Из коридорчика беспрерывно тек сильный воздушный поток: колодец всасывал мусор, принесенный ветром, и будто старался утянуть Харри с его пленителем.

— Вот, Харри, и наступил момент истины, — Бабаянус почти орал, перекрывая вой ветра. — Сейчас ты умрешь, а Вольтаморд, некогда поверженный дураком из Хоботаста, этим Дубльдуром, воскреснет! Ты готов принять свою судьбу?

— Я не сдамся! — упрямо заявил Харри Проглоттер, сжимая мегапургений в кулачке. — Добро победит!

— Ха-ха-ха-ха-Харри! Ты меня умиляешь! — почти плакал от недоброго смеха Бабаянус. — Какое Добро, глупышка? У тебя на ягодице знак Вольтаморда! Харринька, твои дорогие богатенькие и успешненькие родители — тайные слуги Лорда Тьмы. Что, они разве не хвастались активным участием в черных мессах, ночах длинных кинжалов и прочих обычных для людей нашего круга делах? И с такой-то наследственностью ты "не сдашься", трусливый антипод отважного сказочного сиротки?..

По лицу Проглоттера текли слезы. Двуликий продолжал:

— Ты, Харри, не герой. И в то же время ты не антигерой. Ты никакой, Харри! Тебе никто не говорил? Так, аппарат для вызревания Шаурмы. Инкубатор для возрождающегося Вольтаморда...

Мальчик разжал кулак, демонстрируя Бабаянусу тубу с лекарством.

— Съем-ка я пару таблеточек, — нарочито беспечно обронил Проглоттер, кладя их на язык.

— Нет! — Бабаянус выпустил Харрин ворот из рук. — Не делай этого! Хочешь велосипед?

— Переходи уже к "жигулям", чего торги затягивать? — усмехнулся Харри.

Сейчас он чувствовал себя немного лучше. Наверное, подействовал неимоверный сквозняк.

Проглоттер бочком обошел Бабаянуса, пятясь в глубь коридорчика. Двуликий, стоящий на краю зияющего колодца, повернулся на пятках, оступился и с приличествующим случаю воплем "А-а-а-а-а!" упал в бездну. Он попытался бороться с притяжением и ветром, но, очевидно, колодец был завороженным, и магия в нем не действовала.

Юный волшебник мутным взором обшарил стенку коридора. Надпись "К Золотому Шару" и стрелка, устремленная внутрь, — разве не повод для второго дыхания? Харри бежал по изгибающемуся туннелю, обливаясь потом, борясь с дурнотой и накатившим на него нестерпимым жаром. В лицо бил неистовый ветер. Проглоттеру казалось, что он двигается очень медленно, но он ошибался.

Наконец он влетел в огромное помещение, вероятно бывший цех, в центре которого торжественно блистал Золотой Шар.

Проглоттер остановился, пытаясь успокоить молотящее подобно швейной машинке сердце. "Какое желание я загадаю? — мучался он. — Глупый, жирный пацан в огромных очках... Вшивые тринадцать лет и никакого жизненного опыта. Чего же пожелать?.."

Парнишка неторопливо приближался к Шару, давая себе время отдышаться.

"Книги! Там есть ответы!" — И ободренный Харри мгновенно вспомнил!

Твердя про себя "Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!", Проглоттер дошел до призывно сверкающего артефакта.

Он занес руку над Шаром, и, прежде чем ощутить ладонью прохладу высокопробного аурума, мальчик неожиданно для самого себя громко и внятно произнес:

— Пусть навсегда исчезнет эта проклятая Шаурма и никогда больше не появится!!!

Тысячи брюнетов в белых фартуках недоуменно развели волосатыми руками. Кое-кто выронил нож, иные издали этнические возгласы удивления.

" Что Я здесь делаю — за пустым столом, перед окошечком, в которое какие-то люди суют свои деньги?!" — задавались вопросом орлоносые мужчины.

Люди с деньгами тоже призадумались, а за что, в принципе, они собрались платить. Очереди разошлись, окошечки закрылись. Золотой Шар понимал приказы буквально: вместе с Волшебной Шаурмой исчезла и простая.

Эпилог

_	Только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начинать. Блез Паскаль Пускай критики решают, что мы хотели сказать. Им за это деньги платят. Г. Данелия

Маленький толстый парень шагал по парку Хоботаста, слушая пение Нельзябликов. Возле пруда с хромо-сомами мальчик остановился, поправил очки-аквариумы и сказал себе:

— А он был прав, этот Двуликий Бабаянус... Я — никакой. Но я еще буду какой! Да, я буду ого-го какой! Всё, сажусь на диету и за книги!

Затем он взъерошил непокорные волосы и зашагал в родной Биммбилльдор: до отбоя надо было поработать в библиотеке и позаниматься в тренажерном зале. Молли и Джеймс ждали друга у входа.

Паренек шел быстро, не оборачиваясь. Да и верно, чего оттуда на титры смотреть...

ТНЕ END

23.08 — 24.09.2003, март 2004 г.