1. Раич и "Демон"

В предыдущей статье мы сопоставили со стихотворением Пушкина "Дар напрасный, дар случайный...", датированным поэтом днем его рождения - 26 мая 1828 года и опубликованным впервые в альманахе "Северные Цветы на 1830 год", стихотворение С.Е.Раича "Жалобы Сальватора Розы", напечатанное в августе 1831 года в московском журнале "Телескоп":

Что за жизнь? Ни на миг я не знаю покою,
И не ведаю, где преклонить мне главу.
Знать забыла судьба, что я в мире живу,
И что плотью, как все, облечен я живою.
Я родился на свет, чтоб терзаться, страдать
И трудиться весь век и награды не ждать
За труды и за скорбь от людей и от неба,
И по дням проводить без насущного хлеба...

Чрезвычайно интересно теперь будет ознакомиться - с местом, занимаемым этим стихотворением в общей композиции журнального тома, в составе которого оно было напечатано. Он состоит из четырех номеров, по традиции того времени связанных сквозной нумерацией и, по выходе, собиравшихся и переплетавшихся вместе, чтобы образовать подобие единой книги: обладающей единством авторского (редакторского) замысла и композиции.

Открывающий этот четвертый том 13-й номер, содержащий процитированное нами стихотворение, заканчивается публикацией знаменитого пушкинского памфлета, направленного против Ф.В.Булгарина, "Торжество дружбы, или оправданный Александр Анфимович Орлов". Через посредство этого пафмлета и ведущейся в текущем году Пушкиным и его соратниками по "Литературной Газете" полемики с булгаринскими изданиями, и дается внешний намек, указание - на внутреннюю соотнесенность стихотворения Раича с пушкинским творчеством, стихотворением "Дар..."

Причина такого сопряжения, причина того, что именно такой путь для построения системы намеков в журнале был выбран, - хорошо понятна из предшествующей истории этой полемики. Она начиналась в 1830 году, в частности, с того, что Булгарин в своей рецензии на альманах "Северные Цветы" в N 5 газеты "Северная Пчела" от 11 января, коварно расхвалив это пушкинское стихотворение, поставил его в один ряд с предшествующим стихотворением Пушкина "Демон" и таким образом указал на его "опасную" идеологическую направленность (Гиппиус В.В. Пушкин в борьбе с Булгариным в 1830-1831 гг. // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. [Вып.] 6. С. 236). С тех пор булгаринская интерпретация стихотворения "Дар..." и продолжает господствовать в его восприятии поколениями читателей и исследователей.

В числе инсинуаций Булгарина в адрес Пушкина был появившийся тогда же, в 1830 году, намек, иронизирующий над его "африканским" происхождением; утверждение, что его предок Абрам Петрович Ганнибал "был куплен шкипером за бутылку рому" (согласно формулировке, повторенной потом в полемическом ответе самим Пушкиным). Он был сделан в фельетоне Булгарина "Второе письмо из Карлова", опубликованном в N 94 "Северной Пчелы" от 7 августа 1830 года (там же, с. 241). В нем повторяется и намек на идейную неблагонадежность Пушкина, сделанный ранее по поводу стихотворения 1828 года, а теперь - через посредство поэта, "подражателем" которого затем объявляется Пушкин:

"Говорят, что лордство Байрона и аристократические его выходки, при образе мыслей - Бог весть каком, свели с ума множество поэтов и стихотворцев в разных странах и что все они заговорили о шестисотлетнем дворянстве!"

Дворянство у Пушкина, по линии отца, действительно (о чем автор этого фельетона не мог не знать) было не менее, чем шестисотлетним ("Мой предок Радша шуйцей бранной Святому Невскому служил").

2. Принц или нищий?

Но затем к этому намеку присоединяется едкая эпиграмма в прозе. Поводом для нее - очевидным образом послужила недавняя публикация Пушкиным отрывков его незаконченного романа "Арап Петра Великого", под названием "IV глава из исторического романа" в альманахе "Северные цветы на 1829 год" и "Ассамблея при Петре I-м" в "Литературной газете" 1830, N 13, 1 марта, - о его знаменитом предке по материнской линии.

И это последнее обстоятельство, как можно видеть из приводимого текста, также имелось в виду автором этого замечательного фельетона:

"...Рассказывают анекдот, что какой-то поэт в Испанской Америке, также подражатель Байрона, происходя от мулата, или, не помню, от мулатки, стал доказывать, что один из предков его был негритянский принц. В ратуше города доискались, что в старину был процесс между шкипером и его помощником за этого негра, которого каждый из них хотел присвоить, и что шкипер доказывал, что он купил негра за бутылку рому! Думали ли тогда, что к этому негру признается стихотворец! - "

Современному читателю в этих строках, а особенно в той краткой формулировке, которую извлекает из них Пушкин, сразу же слышится выражение из бессмертной песни, распеваемой неунывающими пиратами в романе английского же, но только будущего, а не умершего, как Байрон, писателя Р.Л.Стивенсона "Остров сокровищ":

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И эта предвосхищающая реминисценция в тексте Булгарина-Пушкина - действительно присутствует! А причины ее появления - станут ясны из дальнейшего нашего изложения.

Прямым ответом на этот эпиграмматический выпад из "Северной Пчелы" стали строки в неопубликованной при жизни статье Пушкина "Опровержение на критики" и стихотворении (также неопубликованном, но разошедшемся при жизни Пушкина во множестве списков) "Моя родословная" (именно в нем звучат приведенные выше строки о "предке Раче"). Однако следы этой полемической стычки, подобно хвосту кометы сопровождающие публикацию антибулгаринских памфлетов Пушкина, можно найти и на страницах четвертого тома "Телескопа" 1831 года.

Имя, которым надписано стихотворение Раича "Жалобы Сальватора Розы", еще раз повторяется в одной из публикаций последнего, 16-го номера той же четвертой части в падежной форме имени путешественника, отрывки из книги которого, за подписью переводчика "А.Ш.", публикуется здесь в разделе "Современные летописи": "Купера-Роза".

Название книги, отрывок из которой перевел для журнала Н.И.Надеждина "А.Ш.", приводится в редакционном примечании, сообщающем о желании "ознакомить читателей наших с новым произведением Купера-Роза Четыре Года пребывания в Южной Африке (Quatre ans de sèjour èn Afrique Meridionale, Paris, 1831)". Соответствующим образом называется и сама публикация: "Воспоминания о Южной Африке (Купера-Роза)" (Телескоп: журнал современного просвещения, издаваемый Николаем Надеждиным. Ч. 4. М.: Тип. Лазаревых Ин-та восточных языков, 1831. С. 492).

География сочинения - выносит на страницы журнала необъявленную, остающуюся в густой тени хитроумных намеков и недопущенных цензурой к публикации сочинений тему полемической перестрелки Пушкина и Булгарина.

3. Рифма-роза

Напомним, что имя, связующее две эти публикации, само по себе вызывает пушкинские ассоциации, поскольку основанная на соответствующем ему имени нарицательном расхожая рифма стала предметом пародирования еще в XLII строфе четвертой главы романа "Евгений Онегин":

(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)

Обратим внимание в этих стихах на омонимию окончаний именительного ("розы") и родительного ("рифмы") падежей, соответственно множественного и единственного числа, намеренно вносящую путанницу в интерпретацию грамматического смысла фразы. В строках песни Вальсингама из "маленькой трагедии" Пушкина 1830 года "Пир во время чумы" же самое окончание того же самого слова - приобретает альтернативное значение:

...И девы-розы пьём дыханье, -
Быть может... полное Чумы.

И это стилистическое явление, наблюдаемое в пушкинских стихах, - переносится на страницы издания 1831 года, становясь опознавательным признаком, объединяющим группу его публикаций в некое смысловое целое. Та же самая словесная игра отмечает публикации номеров "Телескопа": причем одинаково, как безусловно атрибутируемые Пушкину, так и втягиваемые в орбиту его творчества путем реконструировапнной нами системы намеков.

Аналогичная омонимия падежных окончаний ("Сальватор Роза" и "Купера-Роза") отождествляет в журнале различающиеся имена живописца и путешественника. Аналогичная омонимия, добавим, намечается и в колонтитуле публикации первого пафмлета Пушкина, где на одной странице разворота печаталось (заглавными буквами) одно-единственное заглавное слово: "ТОРЖЕСТВО", а на другой: "ДРУЖБЫ".

Второе слово, взятое изолированно, выглядит как редкая для его обычного употребления форма множественного числа в именительном падеже. Для понимания этого стилистического явления нужно иметь в виду, что такую же грамматическую форму имело название повести А.А.Бестужева-Марлинского: "Наезды", - о последних событиях Смутного времени, - которая печаталась в начале текущего, 1831 года в журнале "Сын Отечества", издаваемом Н.И.Гречем (адресатом булгаринского "Второго письма из Карлова").

Возникающая здесь аллюзия, таким образом, также, хотя и на другом историческом материале, чем современные события восстания в Польше, вводила тему русско-польской конфронтации, под знаком которой, начиная с первой пушкинской эпиграммы на Фаддея Булгарина, сочиненной в 1830 году ("Не то беда, что ты поляк: Костюшко лях, Мицкевич лях!..."), и до самого победного конца проходила эта полемика.

Два имени "Роза" в первом и последнем номерах 4-го тома журнала - образуют в итоге тоже своего рода "рифму". Любопытно отметить, что возникновение такого именно, по своему лексическому наполнению, созвучия - подсказывалось помещенной еще в 13-м номере в разделе "Критика" рецензии на "Одесский альманах на 1831 год, изданный П.Морозовым и М.Розбергом". В именах издателей - сошлись оба рифмуемых слова пушкинской литературной пародии в строфе романа "Евгений Онегин"!

4. Пишите письма

Источник публикации "Воспоминания о Южной Африке" (название которой, в свете пушкинской генеалогии, приобретает интригующе-сенсационное звучание!) до сих пор не установлен исследователями, специально занимавшимися историей публикаций "Телескопа" (Библиографическое описание журнала "Телескоп" (1831-1836) / Сост. Н. И. Наволоцкая / МГУ им. М.В.Ломоносова, ф-т журналистики. [Ч. 2. М., 1985.] С. 9). Причина этого, вероятно, заключается в том, что следов такой книги, вышедшей в Париже в 1831 году на французском языке, какая указана в редакционном примечании к публикациии... найти невозможно! Мы подозреваем, что ее - и вовсе не существовало и мы имеем дело с мистификацией.

Об этом свидетельствует одно утверждение, сделаное автором примечания, которое на поверку оказывается не соответствующим истине: он собирается "ознакомить читателей... с новым произведением Купера-Роза". Только по чистой случайности, нам удалось выяснить,что такой автор действительно существовал. Это был английский инженер, Cowper Rose, четыре года проработавший в Южной Африке и затем издавший свои письма, которые он посылал оттуда к брату, в виде книги, вышедшей в Лондоне на английском языке в 1829 году. Ее название: "Four Years in Southern Africa", - и было почти дословно переведено на французский язык автором примечания.

Но эта книга - осталась единственным изданным его сочинением, и ее французский перевод, повторю, нам не известен. Таким образом, утверждение автора примечания о "новом произведении Купера-Роза" - должно было послужить для читателя сигналом о том, что здесь он соприкасается с областью выдумок. Обратим внимание на то, что в примечании ничего не говорится и о существовании английского оригинала этого перевода и, таким образом, читатель остается в неведении, имеет ли он дело с впервые вышедшей книгой или с переводом; как и о том, является ли ее автор французским путешественником (о чем говорит язык и место выхода предполагаемого издания) или английским (о чем говорит его имя).

И, тем не менее, сами эти выдумки о "новом произведении" и его французской принадлежности - имеют под собой почву. Только она - оказывается... еще фантастичнее самих этих выдумок! Об этом также позволяет догадаться сам текст публикации русского журнала, название, которое получили в ней отрывки из этой книги: "Воспоминания о Южной Африке". И вновь - заглавие это идет вразрез с тем, что мы имеем в самой книге!

Мы уже отметили, что книга К.Роуза представляет собой не "воспоминания", а обработанное собрание доподлинных писем. И это обстоятельство - отнюдь не скрывается в примечании русского журналиста, к которому мы вновь поэтому должны обратиться:

"Желая ознакомить читателей наших с новым произведением Купера - Роза... представляющем [sic!] любопытный очерк местности и нравов, выписываем здесь несколько мест из сего сочинения, представленного в виде писем к другу".

Как видим, возникшую путаницу во всем - названии, происхождении, форме изложения этой книги - подчеркивает, обрамляет безграмотность приведенного текста: помимо явной грамматической ошибки - это забавная игра с повторением лексики и расхождением ее смысла. "Произведение... ПРЕДСТАВЛЯЕТ собой любопытный очерк", и в то же время само оно - "ПРЕДСТАВЛЕНО в виде". Это - "очерк МЕСТНОСТИ", и выписывает журналист - "несколько МЕСТ" из самого этого "сочинения".

И можно думать, что "безграмотность" эта является - преднамеренной.

5. Действия тумана

Не скрывая того, что книга имеет форму писем, автор пользуется выражением: "представлена в виде...": вновь, оставляющим читателя в неведении, является ли эта эпистолярная форма подлинной - или только... литературным приемом. Слово это, "представлена", "представляющем", как мы знаем, повторяется в этой фразе дважды, причем первый раз с неправильным окончанием, - и это повторение создает эффект неумелого перевода на русский язык заимствованных оборотов речи.

Точно таким же неумелым и ненужным заимствованием, заметим, является и русский вариант, буквально передающий французское заглавие книги: "Четыре года ПРЕБЫВАНИЯ..." ("Quatre ans de sèjour..."). Тогда как по-русски можно было вполне сказать просто: "Четыре года в Южной Африке" - точно так же, как это звучит и в оригинальном названии по-английски. Неуместным галлицизмом (впрочем, как и самим неупоминанием) - автор примечания как бы скрывает существование этого английского оригинала!

Та же форма эпистолярного обращения становится видна из первого же абзаца текста публикации:

"Не знаю, случалось ли тебе когда-нибудь замечать действия тумана..."

И вот эта-то форма, наглядно представленная в тексте и оговоренная в примечании, - вступает в противоречие с заголовком статьи, утверждающим, что книга представляет собой - "Воспоминания..." В то же время, намеренная неясность, оставленная примечанием в отношении документального или условного характера этой эпистолярной формы, - это противоречие сглаживает.

Но неуместность, несоответствие заглавия тексту подчеркнута и другим способом. Мы уже говорили о том, какая игра при помощи колонтитулов велась при публикации пушкинского памфлета "Торжество дружбы..." в первом номере четвертого тома. Надо заметить, что эта игра - была продолжена и при публикации второго памфлета Пушкина "Несколько слов о мизинце Г. Булгарина и о прочем" в предпоследнем N 15-м.

И здесь, в последнем номере, - эта игра "пушкинская" игра продолжается! Публикация начинается на четной (492-й) странице, на левой стороне разворота; она эту страницу - начинает, какого-либо предшествующего текста на ней нет; здесь расположено и заглавие, и поэтому колонтитул на этой странице - отстутствует. Точно так же выглядит (на стр. 412) и начало статьи "Несколько слов..."

На правой стороне разворота, на нечетной странице - колонтитул появляется (как появляется он здесь и во втором пушкинском памфлете). Но заглавие публикации - вновь, как и в случае первого пушкинского памфлета, разделено между колонтитулами двух смежных страниц на две части. Так что в этом, первом случае - появляется... лишь вторая часть заголовка статьи.

6. Разделяй и властвуй

При этом предлог - приобретает иную форму, чем та, которую он имеет в заголовке, стоящем перед текстом статьи (и как он будет значиться в общем оглавлении части, помещенном в конце последнего ее номера); так что на правой стороне читается: "Об Южной Африке".

Обратим внимание на то, что заглавие при этом - приобретает как бы... сокращенный характер: и эта модификация - является прямо противоположной той, которая происходит здесь же, на этом же развороте, в примечании, где галлицизм при переводе на русский язык - прибавляет слово "пребывание" к русскому и английскому варианту названия книги.

На следующем развороте заголовок статьи в колонтитулах приобретает полный вид, но с тем же вариативным предлогом: "Воспоминания / об Южной Африке". При этом вновь возникает эффект при разделении этого заголовка между левой и правой частью разворота: на левой странице - остается одно слово: "Воспоминания", и оно также окружено пушкинским ореолом, потому что, в таком изолированном виде, соответствует заглавию стихотворения Пушкина "Воспоминание": написанного в том же 1828 году, что и стихотворение "Дар...", и датированного всего неделей раньше него.

И это бросающееся в глаза манипулирование с заглавием публикации - не дает забыть о его расхождении с эпистолярной формой самого публиткуемого текста.

Для пушкинского "Торжества дружбы..." этот эффект первого разворота не действует: начало его расположено на нечетной странице и встык с окончанием предыдущей публикации. Поэтому первая страница имеет еще старый колонтитул, этой публикации принадлежащий. А вот на следующем развороте - начинается описанная нами игра.

Можно поинтересоваться: что же содержится в первом колонтитуле на правой стороне разворота в журнальной публикации второго пушкинского памфлета? Название его там приобретает вид: "О мизинце Г. Булгарина". Именно это сокращенное название - и раздваивается на всех следующих разворотах (чтобы на последней четной 418-й странице, которая является и последней страницей номера, вновь сжаться до первоначальной формы).

Эффект, который дает игра с названием статьи в данном случае, мы описывать не будем, предоставив это занятие исследователям пушкинской фельетонистики: нас интересует эффект, который получается при аналогичных манипуляциях с новоприобретенным названием отрывков из книги Купера Роуза.

Благодаря этой игре с названиями и литературной формой публикуемого сочинения, книга английского путешественника... как бы раздваивается; предстает в двух своих литературных вариантах: не только актуально существующем английском и гипотетическом французском, но еще и в виде собрания подлинных писем и в виде написанных задним числом воспоминаний в условной эпистолярной форме.

Более того, в примечании к русской публикации сказано, что эти письма - "К ДРУГУ", тогда как в авторском предисловии к английскому изданию 1829 года черным по белому сказано, что писались эти письма - к родному брату:

"The letters from which this volume is principally extracted were written TO A BROTHER, during a residence of some years in Southern Africa".

И это расхождение - окончательно создает впечатление, что в журнале идет речь... еще о какой-то другой книге!

Таким образом, утверждение о "новом произведении", о том, что его автор - является создателем не одной опубликованной книги, а как минимум двух, получает на глазах у читателей материализующееся удостоверение.

7. "Там бродят носороги с рогами на носу..."

И теперь спрашивается: для чего журналисту всю эту сложную игру было вести? Зачем было мистифицировать читателей по поводу литературной формы книги и существования ее французского перевода? А дело заключается в том, что вся эта хитроумная игра - на самом деле, является отражением реально существующего литературного факта. Но вот только факт этот - будет иметь место... полтора десятилетия спустя после публикации в московском журнале!

Зато - в нем находит себе хоть какое-то оправдание утверждение и о существовании французского варианта книги, и о существовании у Купера Роуза каких-либо иных книг, помимо "Четырех лет в Южной Африке".

Мы нашли два упоминания этой книги в многотомном "Всеобщем словаре естественной истории" ("Dictionnaire universel d'histoire naturelle"), издававшемся в Париже в 40-е годы XIX века. Первый раз книга К.Роуза упомянута в пятом томе, вышедшем в 1844 году, в статье "L'éléphant d'Afrique". Но выходных данных при этом никаких не приводится вообще, а сама книга при этом названа: "Esquisses sur l'Afrique méridionale", то есть "Очерки Южной Африки". И из текста - невозможно понять, является ли это сочинение той же книгой, которая была издана в Лондоне в 1829 году, или Купер Роуз - сочинил какое-то другое произведение о стране в которой когда-то жил, и которое, возможно, - действительно является его "воспоминаниями"!

А теперь обратимся вновь - к примечанию в журнале 1831 года. Среди той безграмотной путаницы, которую мы постарались скрупулезно разобрать и разглядеть ее искусственное происхождение, нам встречается слово, показывающее, что его автор - действительно был знаком с текстом "Всеобщего словаря...", который выйдет в 1844 году. Он знакомит читателей с произведением "Купера - Роза... представляющем любопытный ОЧЕРК местности и нравов".

Иными словами: к жанровым определениям "письма" и "воспоминания" - прибавляет именно то ("esquisses"), которым заблагорассудится наделить произведение путешественника автору словаря!

При этом грамматическая форма, которую этот термин получает в тексте примечания, единственное число, а не множественное, как в будущем словаре, - демонстрирует знание московского журналиста и о втором упоминании книги в этом парижском издании. Это происходит в его одиннадцатом томе, вышедшем в 1848 году, в статье "Le rhinocéros d'Afrique". Здесь повторится то же самое название книги, но только теперь уже определение ее жанра будет фигурировать... в единственном числе: "Esquisse sur l'Afrique méridionale". И на этот раз автором статьи приводится цитата, позволяющая судить, что он действительно имеет дело с текстом той же самой единственной книги Купера Роуза.

Возможно, что обе энциклопедические статьи, и о слонах и о носорагах, были написаны фигурирующим в общем списке авторов "Словаря..." зоологом Исидором Жоффруа Сент-Илером (Isidore Geoffroy Saint-Hilaire), сыном Э. Жоффруа Сент-Илера, публичная дискуссия которого с известным своими реконструкциями доисторических животных Ж.Кювье гремела на протяжении 1830 года.

Именно его, Жоффруа Сент-Илера-старшего, научное творчество было поставленно в параллель современной французской литературной школе "неистового романтизма" в рецензии, опубликованной за интригующей подписью "В." в журнале "Сын Отечества" в одном из сентябрьских номеров 1831 года (то есть почти одновременно с 16-м номером "Телескопа") и посвященной выходу русского перевода появившегося у себя на родине еще в 1829 году романа Ж.Жанена "Мертвый осел и обезглавленная женщина".

Виднейший представитель этой школы, О.Бальзак, действительно посвятит этому ученому одно из своих произведений - запрещенный к распространению в России роман 1834 года "Отец Горио". Рецензия на тот же перевод романа Жанена находится - и в разделе "Библиография" 13-го, августовского номера "Телескопа".

Продолжение следует