Был колдун по утреннему времени заспан, а потому зол и соображал неважно. Встал, ошалело помотал головой... Его собеседник, сельский староста из ближнего Никольского тоже...
- Дык, говорю же - орет. Желаю, говорит, душу запродать, - он истово положил крестное знамение и сплюнул через плечо. За спиной раздалось раздраженное карканье - плевок угодил аккурат в мирно спящего черного ворона. - Вот я и говорю - душу продать хочет.
- Эва, - подивился Митрич. - Ну, а вы? Под микитки бы, да в пруд головой - остыть.
- Кунали, - чуть не плача сознался староста. - И в пруд кунали, и по всякому... Не помогает! Отцу-то Агафоннику чуть бороду не вырвал. Уж в город послали - за дохтуром. Да ить пока доедут, путь-то, сам знаешь....
Путь в город Митрич знал. Вроде и недалече, всего тридцать верст, но.... Но дороги.... По осенней-то грязи - за день едва доберешься. И обратно.
- Пособи, Митрич, - совсем уж со слезой в голосе взмолился староста. - Ты ж все можешь....
- Угу, - буркнул колдун, - как же.... Только я покажусь - так Агафонник ваш, тут как тут. Кадилом махать....
В прошлый раз, когда старый колдун заявился в Никольское, батюшка отгонял его от паствы кадилом, крутя оное на манер кистеня.
- Неее, - протянул староста. - Он опосля того раза тебя пуще огня боится....
***
- Это чего ж ты, мил человек, удумал-то, - ласково спросил Митрич. - Душу продать? И почем?
И без того съеженный мужичонко, от этого простого вопроса усох окончательно. Он уже отнюдь не буйствовал - лежал себе тихонько. Да и что ж ему делать было, когда ремнями к кровати привязали.
- Что, - предположил колдун, - похмелиться не на что? А больше и продать-то нечего?
Мужик лишь отрицательно помотал головой и промычал что-то невразумительное. Митрич поднялся, кряхтя подошел поближе и вынул кляп.
- Ишь ироды, - посочувствовал он мужику, - окромя онучи старой ничего не нашли. Ну, так почем же ты душу-то свою, бессмертную запродать решил?
Мужичок мялся, покряхтывал.... Наконец собрал в кулак весь свой небогатый дух и, кривясь, выдавил:
- Не знаю....
- Как же так? - поднял косматые брови Митрич. - Ты ж ежели, к примеру, коровенку продавать поведешь.... Ты на ярмарке встаешь и цену говоришь, торгуешься. А тут не корову торгуешь - душу! Тут, мил человек, цену знать надо крепко! Бесы-то они такие.... Чуть слабинку почуют - сейчас обмишурить норовят.
- Так ведь, то-то и оно...., - маленько воодушевился бедолага. - Обмишурят, как пить дать обмишурят.
- Так я и говорю, - поддакнул Митрич.
Мужичок отчего-то взволновался, рванулся даже, но тщетно - ремни были добрые.
- Обмишурят, - простонал он. - Вот щас придут....
- Погодь! - опешил Митрич. - Как так - придут? Когда? Куда?
- Да вот щас и придут.... Душу торговать.
- Ойеееее, - только и выговорил колдун. - Да ты в уме ли, мил человек?
О таком он только слышал - видеть по сию пору не приходилось.
- Да что ж ты наделал-то, хрен тебе с апельсином....
Договорить загиб Митрич не успел - в дверь постучали. Вежливенько так постучали, можно сказать - поскреблись, как кошка лапой. Но от этого звука видавший всякие виды колдун сбледнул с лица. Привязанный же и вовсе....
- Слышь, Митрич, - зашептал он, - ты помоги мне, а....
- Да чем же я тебе помогу-то? Тут уж батюшку звать надо. Изгонять....
- Да не надо, Митрич, - зашептал мужик совсем уж горячо, - не надо. Ты вот что...ты мне поторговаться помоги. Чтоб, значит, продать подороже.
- Чеееевоооо, - Митрич опешил вторично. Но вдруг призадумался, прикинул так и этак, ухмыльнулся в усы, да и махнул рукой. - А давай! Милости просим, - громко сказал в сторону двери.
Дверь отворилась.
На пороге стоял отнюдь не ожидаемый бес. Ну, то есть, бес-то он, наверное, и был, но без хвоста. И пятачка свиного не наблюдалось. Так посмотреть - средней руки купчик. Личико постное, армячишко серенький, картуз. Картуз гость, кстати сказать, тут же снял, обнаружив покрытую редкими волосами голову, без какого-либо признака рогов.
- Антип, что ли Тимофеев? - неожиданно густым басом спросил привязанного гость.
Тот только и смог, что робко кивнуть. Гость прошел к столу, преспокойно уселся, заложив ногу за ногу. Покосился на начищенный до блеска сапог и произнес:
- Ну-с, приступим.
***
... - Да как у тя, дух ты нечистый, язык на такое повернулся? А? Такую душу - за синенькую! За синенькую, слыхал, мертвые души идут, и то не всякие. А тут живая - понимаешь? Живая!
- Свою цену назови, - потребовал черт.
Митрич призадумался чуток. Как же, назови...
- Сказать не могу. Не продавал я их никогда.
- Так что ж торгуешься?
- А как без того?
- И то дело. Ладно, алтын накину поперву.
- Алты-ы-ын? - скривился колдун. - За пять с алтыном и блоху в базарный день нынче не купишь, хотя она и бесполезная.
- А его душонка-то, много ль пользы с нее? - парировал бес. - Совсем худая, прямо скажу. К тому же пьет беспробудно.
- Так пьет-то тело!
- А душа в это время что, по бабам шастает - так, что ли?
Митрич принял важный вид:
- Она в это время борется.
- С кем?
- А сама с собой и борется.
Нечистый хохотнул.
- Что смеешься? Она у Антипа сло-ожная. Бывает, выйдет он на двор по малой нужде, а душа ему и шепчет: займи, да выпей...
- Так и я говорю!
- Погоди, не перебивай. Так вот, прислушается Антип, оглядится окрест, а вокруг - благодать! Пташки божии чирикают, коровки мычат, петушки с курочками топчутся. И думается ему: как хорошо мир устроен! Все лепо, все радуется, все творца славит...
После этой речи бес покривился, а самый предмет торга, вернее его оболочка, недоуменно вытаращилась. Антип над подобными материями не задумывался сроду, и про свои душевные терзания слыхал впервые.
Митрич между тем продолжал.
- И вот так одна половинка ему твердит про горькую, а вторая - про царствие небесное. И оттого пьет он не просто так, а со смыслом! Сам с собой беседует и над собой превозносится!
Черт даже рот открыл от такого поворота.
- Постой, постой! Эк ты хватил. Ладно, давай так: за одну половинку даю красненькую, и за другую красненькую, и на том порешим. По рукам?
Колдун быстро спрятал руки под столом.
- Какой быстрый! Красненькую да красненькую. Не козу покупаешь! Ты слушай далее...
По мере того, как Митрич говорил, лицо мужичонки приобретало всерьез озабоченное выражение.
- Взять, к примеру, деньги твои. Взгляни на него попристальней! Что у него за душой? А? То-то! Ни гроша. Во-о-от... Стало быть душа легонькая, ровно перышко. Ее ж только от тела бренного отдели - сейчас на небеса вознесется!
- Ну, хорошо, - чуть уступил нечистый, - прибавлю! С сотней-то авось и не вознесется....
- С сотней, - с большим сомнением покачал головой колдун. - Ну, уж и не знаю.
- Опять мало?
- А то! Ты ж опять не дослушал. Живет он один. Бабы нету, плоть не утешена.... Держит себя, можно сказать, в кулаке.
- Так он может, где на стороне по бабам-то....
- Да ты никак умишком тронулся. Ты глянь на него - ну кому эта образина нужна? Кривой, косой, хромой.... Рябой какой-то. Ему вон Глашка и та не дала.
- Неужто и Глашка не дала? - поразился черт и призадумался, прикидывая что-то.
Следующий час ознаменовался превращением сотни рублей сначала в тыщу, а затем и в пять. По мере того, как росла цена, терпение гостя истощалось. Митрич же не успокаивался.
- А теперь суди сам. Первое - душа его не пальцем делана и состоит из целых двух частей. Второе - нет за ней ничего и легка аки пух. Третье - телом плох и грешить не может. Догадываешься, кто он таков?
- Праведник, вот кто! - торжествующе вскричал Митрич и хлопнул по столу. - А что до вина - так и монаси приемлют, здравия для...
Громкая икота возвестила о том, что лукавый повержен.
- Цену!!! Цену назови! - прохрипел он.
Колдун открыл было рот...
С треском порвались ремни. Полетела в угол избы опрокинутая лавка. От бешеного рева задрожала посуда и посыпалась из печи сажа.
- Это что же!!!... Как же!!!... Строгать-колотить!!!...
Антип был страшен. Всклокоченные волосы, реденькая борода встала колом, полубезумные глаза слезились.
- Да я вас... Нет ей цены! Нет!! Не отдам!!! - В руках его появился ухват.
Митрич вскочил и попятился к дверям. А за столом никого уже не было.
***
Ранним утречком Митрич, как обычно, сидел на завалинке. После завтрака он, по обыкновению, благодушествовал и глядел на окружавший его мир с некоторой снисходительностью. И на приближающегося Антипа Тимофеева тоже. За прошедшую неделю тот ничуть не изменился - только кривоватая личность была, на сей раз, еще и крепко побита. Поздоровался, уселся рядом.
- Слышь, Митрич, - с неловкостью начал он, - тут такое дело....
- Ну?
- Да помнишь ты говорил ему, ну этому...- он запнулся, - ну...черту...
- Чего говорил?
- Ну, что душа-то.... Что она у меня из двух половин.
Колдун недоуменно пожал плечами.
- Ну, говорил. Тебе что за печаль?
Антип беспокойно заерзал. Почесался, огляделся по сторонам.
--
Я, Митрич, вот что думаю... А может половину-то, а? Того? Ну, хоть бы и за полцены...