Аннотация: Газета "Советская Россия", N 95 (10958), 12 августа 1993 года
- В прошлом месяце Вы побывали впервые после долгого перерыва в Москве. Можете ли Вы поделиться с нами своими впечатлениями?
- Да, конечно, могу, правда, в несколько хаотической форме. Я до этой поездки имел практически неограниченную информацию о ситуации в России и имел свою концепцию того, что там происходит. И с этой точки зрения я не увидел там ничего для меня нового. Однако непосредственное соприкосновение с реальностью произвело на меня сильнейшее впечатление, и впечатление удручающее, впечатление разрухи - разрушающиеся дома, люди, разрушающиеся или уже разрушившиеся идейно-психологически. Затем, впечатление страны оккупированной: иностранные вывески, киоски с иностранными товарами, в основном алкогольными, "Макдональдс", масса людей на улицах - иностранцы, выходцы из южных и азиатских республик. В общем, впечатление чужого мира, который я, так сказать, мог допустить теоретически, но практически я с этим примириться никак не могу.
- Вы были на конференции, посвящённой современному положению и путям выхода России из кризиса. По Вашему мнению, каковы пути выхода из кризиса, если они есть?
- Мой доклад назывался "От коммунизма - к колониальной демократии". Основные идеи его были такие; то, что происходит,- это не есть демократия западного образца, не есть рыночная экономика западного образца, это есть имитация западных образцов. А по сути дела - стремление создать диктаторский режим сталинского типа, хотя и с антисталинской идеологией. Я бы назвал это не рыночной экономикой, а бандитско-грабительской экономикой. Я называю, в общем, систему, которая там складывается, колониальной демократией.
Выход из этого положения? Я вообще само это понятие "выход" считаю бессмысленным. Лучше говорить о том, в каком направлении возможно дальнейшее развитие и как относиться к этому дальнейшему развитию.
То, что сейчас там происходит, я бы назвал состоянием трясины. С одной стороны, правительство и те круги, которые его поддерживают, не обладают достаточной силой, чтобы контролировать страну, чтобы на самом деле реализовывать свою программу практически. Скажем, превратить Россию в страну западного типа в принципе невозможно, абсолютно невозможно, если принять во внимание исторические условия, геополитические условия, человеческий материал, международную ситуацию. Поэтому вся их деятельность сводится не столько к тому, чтобы реформировать страну, сколько к тому, чтобы самим удержаться у власти, изображая реформирование страны.
Но силы сопротивления не способны помешать этому и сами не способны предложить ничего другого, понимаете? И не способны организоваться и оказать этому какое-то сопротивление. Поэтому сложилось вот такое состояние трясины, и оно может длиться сколько угодно.
Практически действует принцип: каждый приспосабливается к ситуации, как может. И действительно, все люди, которых я встречал, так или иначе приспосабливаются. Стремления к активной деятельности в ту или другую сторону я ни у кого не видел. Хорошо это или плохо, с какой-то временной точки зрения, - это один вопрос. Но что касается внутреннего состояния страны и состояния населения, то кому-то это выгодно, разумеется, незначительному меньшинству населения. Подавляющее большинство населения ввергается в ужасающее состояние, но люди боятся себе признаться в том, что они в своё время совершили великую историческую глупость, поддержав горбачевцев, затем поддерживая ельцинцев, по существу людей, которые способны только разрушить страну.
- А разве была какая-то альтернатива? Кого можно было ещё в этой ситуации поддерживать?
- Персонально - никого... Нет значительных личностей. И это очень характерно. Дело не в том, что личности таковы, дело в том, что личности бывают значительными лишь в том случае, когда за ними стоят какие-то сильные организации, классы, слои, партии и так далее. А ничего подобного нет ещё, и поэтому личностей даже в принципе быть не может.
- Но из того, что Вы говорите, вытекает, что весь всё-таки большой духовный, творческий потенциал России по сути дела погрязнет в трясине.
- Пока он тонет в трясине, он разрушен. Страна разрушена не только экономически и политически, но самое страшное заключается в том, что она разрушена идейно-психологически. Население этой огромной страны потеряло то, что я называю социальными координатами или социальной ориентацией. Люди просто не знают, что делать.
- А как отнеслись к Вам лично? Читают ли теперь Ваши книги в России?
- Моё положение как писателя политического и социального мало изменилось. Может быть, кое-что проскакивает где-то периферийным образом малозаметно. Появляются в каких-то газетах мои интервью, статьи. Это так. Но, с другой стороны, отношение ко мне официального общества, то есть властей - и демократов, и всех тех, кто их поддерживает, является таким же, каким было отношение ко мне брежневского руководства. Правда, при Брежневе я считался антикоммунистом, антисоветчиком, теперь меня правящие слои зачислили в "красно-коричневые" и считают меня самой реакционной фигурой в этом отношении.
В брежневские годы мои книги мало проникали в Россию, но читало их огромное количество людей. Но вы знаете, какая была ситуация тогда, одна книга работала лучше, чем сейчас, может быть, тысячи книг работают. Книги переходили из рук в руки, их зачитывали до дыр. Сейчас атмосфера запретности вроде бы снята, поэтому фактически меня бойкотируют и делают всё для того, чтобы мои книги не получили широкого распространения и чтобы я не набирал какую-то силу, как им кажется, в смысле влияния на умонастроения людей. Я особенно больших перемен в отношении к себе не чувствую.
- Я бы хотела вернуться к одной фразе, которую Вы произнесли в ходе этого интервью. Вы сказали, что нынешний режим в России как бы прикрывается демократическими понятиями, но по существу является диктаторским сталинского типа. Можете ли Вы немножко объяснить это?
- Ну, до сталинского типа далеко, это пока стремление, тенденция. Собственно, "горбачевизм" начинался с этого...
Сейчас по существу осталось всё то же, что было до перестроечного года, только в ухудшенном, изуродованном, измордованном виде, и к этому добавилась всеобщая разруха плюс капитуляция перед Западом, то есть стремление превратить бывшие страны Советского Союза в колонии западных стран, причём население идёт на это охотно. И ещё очень сильна тенденция к диктаторскому режиму.
Что такое сталинский режим? Сталинский режим - это такая организации власти, при которой наверху стоит вождь со своей кликой, ему подчиняются, он возвышается над партийным аппаратом и использует его как оружие, но непосредственно по своим каналам обращается к массам и манипулирует массами через определённую систему. То же самое мы имеем сейчас. Наверху президент, который соответствует фюреру, вождю сталинского периода, у него клика, с помощью которой он пытается править страной. Партийный аппарат разрушен, нет стремления обращаться непосредственно к массам людей, благо теперь есть телевидение. То есть это стремление командовать, руководить страной с помощью клик различных уровней и телевидения, средств массовой информации.
[Предисловие.]
Корреспондент "Радио Франс Интернасьональ" Ольга Минц попросила Александра Зиновьева поделиться своими впечатлениями и размышлениями в связи с его поездкой в Россию.