Аннотация: История о том, как журналисты на собственном примере убедились, что ИХ права - это исполнение ДРУГИМИ своих обязанностей.
Однажды журналисты "Новой газеты" решили судиться с Роспотребнадзором ...
" [...] История нашей тяжбы тянулась больше года. А началась с того, что ведомство политического борца с норвежской семгой и абхазскими мандаринами отказалось отвечать газете на ее письменные запросы.
Дело в том, что, согласно статье 39 Закона "О СМИ", средство массовой информации имеет право отправить запрос, касающийся общественно значимой информации, в любое ведомство, а это ведомство -- обязано ответить. [...]
Онищенко не ответил четырежды. Сначала нас интересовала судьба грузинских и молдавских вин. Мы спрашивали: кто проводил экспертизу, обнаружившую в них вредные примеси, просили выслать результаты этих экспертиз, а также -- названия фирм-производителей и марок продукции, опасных для жизни населения. Два письма из газеты были доставлены адресату и остались без ответа.
Затем мы спрашивали: проводили ли санитарные службы какие-либо работы, чтобы установить причины массового отравления детей в школах Шелковского района Чечни? Что нашли? Кто это делал? Какие меры приняты? И еще два письма почта проносила впустую. [...]
Представитель Роспотребнадзора, явившись в суд, огорошил тут же. Сообщив, что грузинское вино и чеченские дети никакого отношения к его ведомству не имеют: не знают там ни про какие экспертизы, ни про каких тяжело больных школьников и знать не хотят. ...
Даже судья опешила, но осторожно уточнила: а почему тогда так и не ответили? На что ответчик не растерялся: поскольку его ведомство не видит смысла вступать в бессмысленную переписку с редакцией.
Судья Федосова как-то засомневалась в такой трактовке федеральных законов и, очевидно, чтобы их почитать, а, может быть, и позвонить для консультации своему бывшему преподавателю по гражданскому праву, объявила десятиминутный перерыв. [...]
Теперь о том, что решил суд. Во-первых, государственные органы действительно могут не вступать ни в какую переписку ни с какими любопытствующими, несмотря на то, что это по закону -- их обязанность. Не предоставлять информацию, не реагировать на жалобы, не принимать лично, не отчитываться, не поднимать трубки телефонов... А чиновник, решивший не заметить гражданина, газету или общественную организацию, теперь всегда может рассчитывать на поддержку суда и, основываясь на его решении, игнорировать не только дух закона -- предполагающий (в данном случае) ответ по существу, но послать подальше все его буквы.
При этом суд утверждает, что подобное поведение чиновника вовсе не нарушает права СМИ и граждан. В данном случае -- запрашивать информацию. И тут мы подходим к удивительной трактовке прав и свобод, сложившейся в судах де-факто. Суд в своем решении объясняет нам: мы свое право реализовали полностью -- запрос направили, никто нас за это не наказал и каких-либо иных препятствий нам не чинил. То есть у нас нет права на получение ответа, а только право на нижайшую просьбу о нем. Если эту судебную логику перенести на все остальные права человека, то можно сделать далеко идущие выводы.
У заложников, например, есть право на жизнь, и они им, безусловно, пользовались. Но вот обязанности спасти эти жизни у государства нет.
У несогласных есть право высказывать свою точку зрения на митингах, но чиновник не обязан этому потакать.
У граждан есть право обращаться в правоохранительные органы за защитой, а вот обязанности рассматривать эти обращения у органов нет. "
Ну что, господа журналисты, убедились ? Только когда возникает обязанность, только тогда и можно говорить о чьем-то праве.
Обязанность!
Сначала возникает обязанность.
Нет обязанности - нет и права.
Конкретный случай из своей практики.
Подаем с клиентом иск о признании права на субсидию по коммунальным услугам. В субсидии отказывали, но в суде мы смогли доказать, что отказ необоснован. И судья в решении пишет: "Признать право на получение субсидии". Вроде пока все хорошо. Эта же фраза в соответствии с законом автоматически переписывается в исполнительный лист. Ждем когда же исполнительный лист будет исполнен. А вот тут-то судебный пристав нам и говорит: "Я не могу исполнить этот исполнительный лист. Я не знаю как его исполнять. Я буду обращаться в суд за разъяснением решения. Вот если бы в нем было написано "обязать органы соцзащиты выплачивать субсидию такому-то гражданину", то было бы другое дело, это нам, судебным приставам, понятно и это мы смогли бы исполнить".
Другими словам, судебный пристав не понял что же значит эта фраза: "человек ИМЕЕТ ПРАВО". И я понял почему он не понял. Любой судебный пристав всегда в своей работе заставляет людей исполнять ОБЯЗАННОСТИ. И именно это (то есть чью-то обязанность) он и привык видеть в каждом исполнительном листе. Причем, в каждом. И фамилию того человека, кто должен выполнить эту ОБЯЗАННОСТЬ. А тут мы со своим "гражданин имеет право".
В общем, проблему решили, субсидию назначили. Однако, кто же был виновником создавшейся ситуации ?
Я.
Сам же я и написал в исковом заявлении: "прошу признать ПРАВО на получение субсидии". А надо было сразу в исковом заявлении писать: "Прошу ОБЯЗАТЬ органы соцзащиты назначить субсидию". Мне бы, дураку, перечитать еще раз Незначительный трактат (он уже был к этому времени написан), да еще раз как следует подумать над его содержанием.