Гл. 9. "Последствия"

Если требуется большое искусство, чтобы вовремя высказаться,
то немалое искусство состоит в том,
чтобы вовремя промолчать.
Франсуа де Ларошфуко

***
ХVIII век...
"В самый пик затмения небо озарилось, и по земле ударила серия молний. Сколько их было никто посчитать не смог. Воздух вокруг ожил и я почувствовал себя немного сумасшедшим, когда увидел, страх ключей. Это не было воплем ужаса или просто застывшим в глазах холодным образом. Я просто смотрел на них и видел страх, окутавший их дух. Это было так, словно я мог проникнуть в их душу и увидеть все их чувства, пульсирующие в радужных переливах. Когда все закончилось, я и отец поднялись на ноги невредимыми. Восемь истекающих кровью тел лежали вокруг горы без каких либо признаков жизни. Не знаю, просто ли это трагическая случайность, или нет... Скорее всего, нет. Ритуал был проведен неправильно - нам не хватало трех человек. Я хотел подождать и продолжить поиски, но тогда отец никогда бы не увидел сокровищ. А теперь, эти восемь человек никогда более не откроют свои глаза "

(Александр Стеланов-Фортис)

Библиотека была переполнена. Около стеллажей роились студенты: каждый искал материал для домашней работы, чтобы написать реферат или доклад, решить задачу или просто дополнить полученные на парах знания. Большинству из них это казалось чем-то инопланетным, но некоторые просто хотели учиться. И, поэтому, библиотекарю и трем его помощникам было не до отдыха. Свободные в течение дня, вечером они превращались в челноки, мечущиеся от одного отдела к другому.

Пробираясь меж столов, Демиен бесцеремонно расталкивал попадающихся на его пути студентов. Ему не было никакого дела до того, что кто-то упал, кто-то разлил банку колы на учебник. Все внимание "золотого мальчика" академии было сосредоточено на поиске одной, единственно нужной ему в эту минуту, светловолосой головы. Столы заканчивались, как и его терпение: он уже начал было думать, что Мидл нарочно отправила его по заведомо ложному следу, сделав это в отместку за его сегодняшнюю выходку.

Это случилось утром, во время тренировки. Демиен и Ларс разминались в кругу своей команды. Краем глаза он наблюдал, как присоединившаяся к подругам Керн помахала Сваровскому, как она что-то горячо рассказывала Штандаль и Брейн. А потом, она вдруг развернулась и нахально ткнула пальцем в его сторону. Все трое и только что присоединившаяся к ним Сион закатились от смеха. Ему было жутко интересно, что такого сказала про него эта зубрилка, вызвав эту бурную реакцию. Усмехнувшись, он подумал о том, как сделает ей какую-нибудь пакость.

В это время, Кэтрин Мидл в течение пяти минуте настырно требовала его внимания. Эта девушка, словно назойливая муха, жужжала над ним с утра до вечера вот уже несколько недель. Демиену нравилось, что он не обделен вниманием дам -- большая часть девушек академии, втайне, мечтала о нем. Но обожание и преследование -- ощутимо разные вещи. Он не считал себя ничьей собственностью, а Мидл похоже была иного мнения.

Родители девушки, оба, были членами совета попечителей академии. Более того, им принадлежала значительная часть акций поместья, а также хорошо отлаженный бизнес с главным офисом в Швейцарии. По словам отца, он приносил Мидлам заоблачную прибыль и увеличивал их состояние с каждым годом не больше ни меньше, как на десять процентов. Это означало, что девушка -- наследница всего этого -- была завидной невестой, и реши он жениться на ней, отец остался бы доволен. Да, он был бы доволен им в кое то веки.

Демиен вздохнул. Он продолжал пробираться к стеллажам. Если бы, если бы. Сама Кэйт спит и видит, как бы заполучить его. Да и он не упустил бы такой партии, и плевать, что она -- курица безмозглая. Жена и должна быть такой: меньше мыслей -- больше покорности. Так учил отец, а Демиен уважал его и считал одним из умнейших людей современности. Кэтрин стала бы отличной женой, но отчего-то при мысли об этом его пробивал озноб. Девушка вызывало в нем чувство, которое сам он охарактеризовал как "чесотка мозга" -- болезненный зуд, возникающий в голове, как только она открывала рот.

Вот и сегодня, она бесцеремонно выдернула его из сладких мыслей о мести еще одной занозы, и почему-то это стало последней каплей. Ловким движением Демиен выхватил из кармана носовой платок и так же быстро запихнул его в рот надоедливой девицы. Кэтрин застыла от неожиданности, но ненадолго. Осознав, что её унизили, она быстро выплюнула, чистый кстати, платок на землю и, не сказав ни слова, бросилась прочь под дружный хохот команды.

Позже, тренер Рейнольдс заметил, что такое поведение капитана команды не приемлемо по отношению к лидеру группы поддержки. Но ему было плевать на чувства как Кэйт, так и любой другой. Единственное, что задело его -- это упоминание о лидере девчонок. Перед глазами сразу же встал образ светловолосой, голубоглазой Ганны Эстер, который он молниеносно отогнал.

Этот инцидент вполне мог спровоцировать Мидл на обман. Но ей же хуже, потому что, если он не найдет здесь Соболеву, то устроит этой смазливой пустышке кое-что похуже, чем затычка в рот. Так он размышлял, продолжая путь, но коварному плану отмщения не суждено было набрать свои обороты -- из-за проема между стеллажей вышла Кира. Девушка несла в руках четыре книги. Завидев Демиена, она улыбнулась и кивнула на стопку. Он подошел и взял половину.

-- Не понимаю, сказал он, -- когда они сели за стол, -- зачем тебе вообще столько литературы?

-- Я пишу доклад по физике, ты же знаешь.

-- Не только ты, -- заметил он в ответ. -- Но для того, чтобы быть на втором месте, тебе достаточно и двух источников.

Демиен поднял пару книг и отложил их в сторону подальше от девушки.

-- Знаешь, Альгадо, -- Кира поднялась и забрала их обратно. Он знал, что она называет его по фамилии только когда сердится на него. -- То, что ты, формально, являешься студентом второго курса, и, возможно, знаешь больше меня, -- она слегка отбросила его руку от книг, -- не означает, что фактически я не смогу превзойти тебя на открытом семинаре!

Девушка открыла одну из книг и начала изучать содержание. Демиен вспомнил, зачем искал её и решил не тянуть, но Кира опередила его:

-- Так что такого срочно-важного ты хотел мне рассказать? -- спросила она, перелистывая страницу за страницей.

-- Не здесь, -- Демиен огляделся. -- Слишком много ушей.

-- Кому есть до этого дело, -- девушка не отрывала глаз от книги, продолжая искать нужную страницу.

-- Кира! -- в его голосе прозвучали одновременно просьба и приказ.

Тогда она подняла глаза, и по выражению его лица стало понятно -- что-то случилось.

-- Помоги мне с книгами!

Через двадцать с лишним минут, выгнав соседей из комнаты, Демиен достал банку энергетика и облокотился о спинку дивана напротив Киры. Он тут же открыл банку и сделал длинный глоток. Как ни странно, но эта химия помогала ему собрать мысли в один пучок. И, решив начать с основного, он признался в том, что соврал на допросе.

-- Соврал? -- переспросила она. -- Но зачем?

-- Вопрос в том, -- поправил её Демиен, -- не "зачем", а "о чем".

Он прекрасно понимал, что взять и просто обвинить её отца, не приводя серьезных фактов, он не может. И, как бы Демиен не хотел говорить кому-либо еще о себе, но выбора не было -- ему нужна её помощь.

-- Слушай, Демиен, -- Кира сложила ногу на ногу, -- если это твой план, как отнять у меня время на подготовку к семинару, то...

-- Да забудь ты об этом чертовом докладе! -- вспылил он. -- Тут кое-что значительно посерьезнее, чем баллы в копилку!

Он снова схватил банку и сделал пару глотков. Потом еще пару, и еще.

-- Ты посадишь себе печень, -- заметила Кира, глядя, как он полез за второй.

-- Моя печень переживет это, -- глухо бросил он, переводя взгляд от отверстия жестянки на девушку. -- А вот фанатичного ритуала жертвоприношения следующим летом -- навряд ли!

-- Ну, знаешь, -- рассмеялась девушка. -- Кэйт, конечно, та еще стерва, но у неё не хватит...

И тут, снова взглянув на него, она испугалась. Лицо парня было напряженно серьезным и бледнее бледного. Она перестала смеяться и в голосе, появилась дрожь, когда она спросила:

-- Демиен, ты ведь не пошутил, да?

Он молчал. Один кивок превратил серо-зеленые глаза подруги в два больших мутных изумруда, и он понял -- она поверила. За столько лет дружбы он изучил её от и до. Конечно, были вещи, о которых он не мог знать, но то, как меняется лицо Киры, в зависимости от испытываемых ею эмоций он определял безошибочно.

-- Демиен! -- Кира требовательно уперлась кулаками в диван. -- Мне что, по слову из тебя вытягивать?

Вместо ответа он нервно зашарил по карманам и достал зажигалку и пачку сигарет.

-- Да что с тобой?! -- Кира выхватила изо рта сигарету и отбросила пачку в угол.

-- Ганна, -- глухо произнес он, позволив эмоциям просочиться сквозь броню. -- Она успела сказать мне кое-что.

Он наклонился, пропустив меж пальцев свои густые темно-каштановые волосы, начав с отросшей челки, и заключил пальцы замком у себя на затылке.

-- Её убили за то, что она услышала. А услышала она о том, что в июне следующего года, скорее всего в день затмения, группа фанатиков собирается провести ритуал с участием восьми студентов нашей академии, одним из которых являюсь я!

Дальше он рассказал ей все детали, утаив лишь то, как чуть не вырубил Керн, ударив её о стену в порыве злости. Он не считал себя виноватым -- она спровоцировала его, но Кире совершенно незачем было знать эти подробности. Сказать по правде, он тогда сам немного испугался. Он хотел сделать ей больно, но ему совершенно точно не хотелось привлекать к себе внимание еще одним трупом.

-- Но с чего ты взял, что об этом не нужно знать совету? И тем более, откуда тебе известно, что ты замешан в этом? -- нервно спрашивала и рассуждала Кира. -- Что это за знаки такие? И откуда ты знаешь, что в злополучную восьмерку обреченных входят Громов и Лилиан Брейн?

-- Кира! -- Демиен поднялся с места и, обойдя стол и диван, встал позади неё. Он положил ей руки на плечи и вздохнул. -- Ты один из тех немногих здравомыслящих людей, которых я знаю. И вот меня удивляет: чем ты сейчас слушала? Я ясно сказал, что в совете может быть их "крот", причем не один! Слушай, -- он сбавил тон и присел рядом с ней, -- ты единственная, кому я доверяю эту информацию о себе, ты та, кто теперь знает полную версию.

-- А как же Эмма?

-- Керн? -- Демиен закатил глаза. -- Я бы рад, но знаешь, никто не научил меня стирать память, как в этих твоих сериалов про вурдалаков!

-- Вампиров, -- поправила она.

-- Да какая разница? Суть не в этом. Если бы я не убедил её, она настучала бы полиции, эта глупая курица.

-- Как ты вообще уговорил её на эту авантюру? Из нашего общения она не показалась мне глупой. Ты что, -- Кира вскинула брови, -- пригрозил ей?

-- А вы с ней общаетесь? -- спросил он иронично, будто они говорили о чем-то вроде расчески или зубной щетки. -- Любопытно, о чем?

-- Да уж не о твоем высочестве! -- съязвила Кира. -- По-моему, случай на пирсе ясно дает понять, что у неё стойкий иммунитет к твоим чарам.

-- Ларс разболтал? -- и так зная ответ, спросил парень.

Демиен прищурил глаза. Чувство униженного достоинства неприятно засверлило внутри него, напоминая о том, что Керн нужно отомстить.

-- Ему за это еще влетит, -- заметил Демиен. -- А вот на счет Керн, ты права, -- согласился он. -- Хотя, если бы я пытался...

Кира закатила глаза.

-- И вообще, не унижай меня подобной возможностью. Не мой уровень -- ты знаешь. Потом, если я захочу задеть Сваровского, то найду массу других способов, не трогая его девушку.

-- Девушку? -- её брови поползли вверх. -- Я думала, что Купидон навестил Штандаля? Разве нет?

-- Сваровский, Штандаль, -- кривляясь, перечислял он, -- какая разница? Почему мы тратим время на эту чушь, когда в июне меня, скорее всего, убьют?!

Кира вздохнула. Во всей этой истории было полно белых пятен.

-- Демиен, -- она взглянула на друга. -- Я выслушала тебя, но так и не поняла, почему ты считаешь эту историю Ганны правдой? Чтобы серьезно к этому относиться должно быть что-то большее, чем просто слова умирающей и, следовательно, неадекватной, и более того, ранее влюбленной в тебя по уши девушки!

Без раздумий и слов Демиен повторил перед Кирой то, что днем ранее видела Эмма. Он вспомнил, как запылали её щеки. Тогда это показалось ему забавным, а сейчас, глядя на реакцию своей давней подруги, он растерялся. Увидев скопление родинок в форме восьмиконечной звезды, девушка в доли секунды превратилась в мел. Она подняла на него полные тихого страха глаза и застыла.

-- Что?

-- Это и есть знак, которым обозначены жертвы ритуала?

-- Да, -- быстро ответил он. -- Ты стала такой бледной... Видела у кого-нибудь такой?

Девушка медленно кивнула, не отрывая от него обеспокоенного взгляда. Она видела, и не раз.

-- Да, -- сказала Кира. -- Сколько я себя помню, такие родинки были на плече у моей мамы, -- Демиен затаил дыхание. -- А, когда она умерла, -- Кира расстегнула несколько верхних пуговиц рубашки и обнажила плечо, с которого на парня смотрела большая черная пантера, -- эти родинки, внезапно, появились у меня.

-- Поэтому ты тогда решила сделать татуировку? -- спросил парень.

Его одолевали противоречия. Демиен чувствовал радость от того, что не один со всем этим, и это придавало ему уверенности, но он так же чувствовал сильное огорчение, и страх за близкого человека убивал эту уверенность в корне. Это было страшно еще и тем, что стало для него полной неожиданностью.

Тогда, давно, после смерти матери, Кира вдруг исчезла. Целый месяц от них с Соболевым не было вестей. Когда же она вернулась в поместье, после отдыха на море, татуировка уже была у неё на плече, и девушка объяснила её тем, что просто захотелось и все. Ну, он и купился. В те годы паранойя еще не стала его постоянной спутницей.

-- Я никогда не любила мамины родинки, -- призналась Кира, потирая плечо. -- Звезды на теле это вообще дурной знак.

Она прервалась, и он почти видел, как мысли под её пепельными волосами формируются в утверждение.

-- И, видимо, так оно и есть!

-- Кира, -- Демиен решил "бить прямо в лоб". -- На собрании совет принял решение об усилении охраны поместья. Мой отец предложил своих людей, и как я понял, Соболев был против.

-- Зачем ему это? -- удивилась девушка.

Она быстро вернула рубашке должный вид.

-- Я ждал отца после собрания сегодня, и стал тайным свидетелем странного разговора между Соболевым и старшим Громовым, -- объяснил Демиен. -- Громов сказал, цитирую: "Теперь все осложнилось", а твой отец ответил: "Да, охрана Альгадо не даст нам вывести восьмерку, в том числе мою дочь из поместья в нужный момент".

-- Ничего не понимаю...

-- Зато я понимаю! -- перебил Демиен. -- Кира, скажи, твой отец знает о твоих родинках?

Она кивнула. Ну конечно, ведь он был с ней весь месяц. Она не сделала бы тату без его ведома.

-- А ты ничего странного за ним не замечала? Может, слышала что-то или видела?

-- Ну, -- она задумалась, -- Как-то однажды он оставил свою красную папку с записями на столе открытой, и я случайно увидела рисунки схемы, восьмиконечные звезды...

-- Где эта папка?

-- В его кабинете, он всегда держит её под рукой и... Стоп! -- её глазах вспыхнул огонь, и она раздраженно спросила: -- О чем ты? Ты же не хочешь сказать, что ...

Лицо его излучало неприступную уверенность, в глазах стоял немой ответ. Это взбесило блондинку.

-- Альгадо! Да ты совсем с катушек слетел! Ты вообще соображаешь, что несешь?

-- То, что вижу.

Кира вскочила с места. Демиен продолжал спокойно смотреть на неё. Все его эмоции снова были спрятаны глубоко внутрь.

-- Я не хочу больше обсуждать этот бред! -- твердо заявила девушка, подходя к двери.

-- Кира, -- окликнул он, -- никому не говори ни слова из нашего разговора! Никому, -- уточнил он, -- даже самым близким! Обещай, что не скажешь!

-- Ты спятил совсем? -- она вырвала свою ладонь из его хватки.

-- Я просто попросил тебя никому не рассказывать, -- повторил он спокойно. -- Если бы ты была на моем месте, а ты и есть, потому что обозначена, я бы не подвел тебя!

-- Если бы я была на твоем месте, -- парировала Кира, -- а я не спятила! Я бы не несла всякую ахинею про твоего отца, а разобралась бы сначала -- откуда "звон"!

Звук за хлопнувшейся со всей силой двери подсказал удаляющейся девушке, что о ней думает в данный момент её давний и самый близкий друг. Хотя последние пять минут несколько пошатнули уверенность в этой его характеристике.
***

Четвертая неделя обучения поставила академию с ног на голову. То тут, то там можно было встретить шушукающихся и ойкающих девушек. Парни тоже не отставали, но вели себя более открыто. Все студенты взахлеб обсуждали сплетни дня:

Во-первых, на пятничной повестке красным пламенем горел вопрос: когда же помирятся принц и принцесса? Новость о том, что Соболева и Альгадо поругались, летала над поместьем вот уже больше недели, делая счастливыми и внушая надежду большей его половине. Никто не знал причин ссоры, но парень и девушка, всегда держащиеся друг друга, вдруг перестали разговаривать. Вернее перестала Кир, она даже обедала теперь за другим столом. Кто-то говорил, что девушка надоела Демиену и он ее бросил. Другие уверяли, что это она разорвала отношения, потому что Альгадо положил глаз на Кэтрин Мидл -- свою одногруппницу. Добиться правды хоть от кого-то из них не удалось, но для вплетенной в эту историю Кэйт надуманная причина этой ссоры казалась вполне удовлетворительной. И она решила возобновить свои попытки захомутать прекрасного принца, пока принцесса в изгнании.

Второй, не менее значимой новостью стало то, что в прошедшем раунде "О'Рой -- Сваровский", Макс нещадно одержал победу над беснующейся проректором. Уже сутки она летала по замку, сметая всех и вся, кто делал что-то неположенное. Вид у неё был устрашающий, и для полноты образа не хватало только метлы. Весть о том, что братишка Сваровского будет жить здесь под опекой Джессики Керн, облетела поместье еще вечером четверга и вызвала на свет массу убеждений. Самым распространенным стало то, что Эмма заставила мать принять это решение, пригрозив, в случае отказа уехать в Россию вместе с братьями. Семейство Керн долго смеялось над Феликсом, который сообщил это и с разгневанным видом ходил по их гостиной.

Но, не смотря на всю важность обозначенных новостей, до первого места они не дотянули. Эту верховную позицию вот уже несколько недель занимало предстоящее событие, которое большинство студентов ждали, пожалуй, даже больше, чем каникулы. Подошла к концу четвертая неделя месяца, а это означало, что в эту субботу состоится дискотека.

Как и первый праздничный ужин, это событие не могло быть пропущено мимо глаз и ушей модниц и модников. На вечер танцев студентам разрешалась свободная форма одежды, и поэтому, большинство из них имело в своем арсенале не менее пяти-шести костюмов на выбор.

В доме пахло хлебом и печеными яблоками. Взволнованная Джессика летала по кухне под увещевания Сэма, что все пройдет хорошо. Он убеждал её не волноваться за то, что придется оставить девочек на целую неделю, ведь они остаются с ним, но женщина почти не слушала его. До вылета оставалось не так много времени, и она хотела успеть сделать все до этого момента.

-- Что ты наденешь?

Лилиан приземлилась на кровать Эммы и схватила журнал.

-- "Наука и жизнь"? -- прочитала она. -- Значит, с ума сошел не только Штандаль! Как можно учиться накануне танцев? Так вы идете как друзья? Или все же, как пара?

Эмма усмехнулась и повесила форму для верховой езды в шкаф. Сегодня ей удалось провести незапланированную выездку и от прогулки с Шоколадкой настроение било ключом.

-- Тебе не кажется, что с вопросами перебор? -- спросила она, закрывая дверцу.

-- Ладно-ладно! -- отмахнулась девушка.

Приподняв подушку, она пихнула туда журнал.

-- Давай вернемся к первому!

Лилиан соскочила на пол, и слегка толкнув Эмму в сторону, открыла шкаф. Быстрыми движениями она стала перебирать вешалки.

-- Это что? -- она сняла одну из них и повернулась к подруге.

-- Мое выходное платье! -- ответила та немного рассерженным тоном.

-- Это? -- лицо мулатки вытянулось от удивления и Эмме стало смешно.

С серьезным выражением девушка оглядела каждую деталь.

-- Послушай, -- она подняла глаза, -- это же кошмар!

-- И вовсе не кошмар! -- обиделась Эмма.

Она вырвала вешалку из её рук и повесила обратно в шкаф.

-- Это платье мне подарила бабушка!

-- Ясно, -- заключила Лилиан. -- "Дорого как память", "ты больше ничего не носишь" и так далее, верно?

-- Не совсем, оно мне действительно дорого, но другого -- просто нет! -- Эмма закрыла шкаф. -- Знаешь, последние пару лет у нас совершенно не было возможности, и ...

-- Стоп!

-- Что "стоп"?

Лилиан заботливо обняла подругу и усадила на кровать.

-- Прости меня! -- сказала она улыбаясь. -- Порой, я бываю совершенно не тактична!

-- Лил, -- Эмма не хотела развивать эту тему.

-- Да нет, правда! Ты, наверное, считаешь, что мне не понять, но это не так. -- Забравшись с ногами на кровать, она продолжала: -- Когда я была маленькой, мы жили в крошечной квартирке, которую делили с еще одной семьей. Дом был старый, и в нашей общей и единственной на троих комнате из мебели были лишь две кровати, шкаф и старый престарый телевизор со столом у окна.

Мой отец -- афроамериканец, будучи студентом в испанском университете "Бизнеса и предпринимательства" встретил мою маму, которая работала там помощником библиотекаря. Это была подработка. В то время она заканчивала лингвистический факультет в соседнем институте "Международного сотрудничества". Родители отца были против этих отношений. Особенно мой дед. Он не пожелал видеть в своей семье девушку, у которой и дома-то своего не было, не говоря об имени. После свадьбы отцу пришло письмо, которое сообщало, что дед официально лишил его наследства и содержания.

Лилиан вздохнула, но тут же приободрилась.

-- И ты думаешь, он испугался?

-- Нет?

-- Нет! Он даже отвечать ему не стал. Только матери своей написал, чтобы она не переживала, что у него все в порядке. Он не признался ей тогда, что устроился на работу в ночь и то, что моя мама, будучи уже беременной взяла академический отпуск, чтобы устроиться еще на одну работу. Она не могла допустить, чтобы отец не смог завершить обучение.

-- Она очень смелая, твоя мама! -- заметила Эмма.

Лилиан вытащила из-под рубашки цепочку, на которой висел медальон. Это было украшение с секретом. Сверху овальный черно-серый камень был облачен в узорную серебряную оправу с защелкой сбоку, которую девушка нажала, и он раскрылся на две половинки

-- Смотри, -- показала она на фото, где Эмма увидела улыбающихся мужчину и женщину с ребенком на руках справа и еще одну женщину -- красивую афро-американку слева. -- Вот это, -- указала она на испанку, -- моя мама, а рядом отец. Они сейчас в Америке, занимаются бизнесом, который им помогла открыть моя крестная -- папина родная сестра -- Джиллиан.

-- Она очень красивая! -- Эмма прикоснулась к портрету. -- Ты сильно похожа на тетю, ты знаешь? -- спросила она подругу.

-- Да, -- Лилиан вздохнула проводя большим пальцем по улыбающемуся лицу крестной. -- Папа говорит, что это не только внешнее сходство.

Она закрыла медальон и спрятала его обратно. Над кроватью висела большая картина с изображением горного озера на закате и человек в лодке, плывущий по его ряби. Девушка засмотрелась на неё. В душе разлилась теплая грусть.

-- Она умерла шесть лет назад, утонула в озере. -- На глаза навернулись слезы, и она быстро смахнула их рукой. -- Так глупо... Она ведь отлично плавала! В юношестве брала призовые места на соревнованиях.

-- Лилиан, -- Эмма взяла её за руку, -- мне так жаль!

-- Ничего, -- девушка снова улыбнулась. -- В тот день, я почувствовала, как что-то больно обожгло мне спину. И, взглянув в зеркало, обнаружила эти родинки. Я поняла, что теперь у меня и тети Джил есть еще одно общее.

-- У твоей крестной был знак? -- с удивлением спросила Эмма.

-- Ага. -- Ответила та. -- И еще, она говорила мне, что это передается по наследству всем женщинам по линии отца в их семье. У её бабушки был такой, и у бабушки той тоже. Был ли он еще у кого-то не известно.

-- Господи, -- выдохнула Эмма. -- Да что же это? Во что мы все ввязались, Лил?

-- Я не знаю, -- она покачала головой, -- но чувствую, что все то, что мы знаем -- это лишь вершина айсберга. Меня это пугает. А тебе не страшно, Эмма?

-- Мне? -- девушка задумалась.

Было ли ей страшно? Она не знала. Сейчас, спустя время, чувства притупились. Да и радость за Макса сглаживала все остальное. К тому же, то что произошло вчера вечером не оставляло место мыслям о страхе. Они праздновали победу дома. Были все, и всем было весело. Ал и Кари играли с Мармеладкой, четверка старшекурсников что-то бурно обсуждала, в то время как Мориса, Макс, Ричард, Вивиен и Лилиан смеялись над рассказом Сэма вместе с Джессикой. В это время она сама зашла в комнату за тем, чтобы показать Лилиан семена подаренные Сэмом, и почему-то, ей захотелось остаться здесь ненадолго. Эмма нажала кнопку воспроизведения и из маленького плеера понеслись звуки медленной красивой мелодии. Она просто сидела там, на кровати, и тихо радовалась этим минутам настоящего счастья. В дверь постучали, и следом в комнату вошел Феликс. Он подошел к ней и, улыбнувшись, протянул руку. И они танцевали, танцевали, пока не закончилась музыка. А когда звуки смолкли, он поцеловал её. Это было невероятно нежно и ласково, и она ответила. Эмма знала -- он нравился ей, еще с того самого момента, когда парень впервые подошел к ним с Маком на площади и улыбнулся своей солнечной, доброй улыбкой. Его глаза, тоже серые, но не такие грозовые, как у Макса, смотрели на неё с теплотой и дарили уверенность. И она знала, что может рассчитывать на него в любой момент. Феликс был надежным, и она нравилась ему, совершенно точно!

Эмма вздохнула. Да, у неё был Феликс, а еще у неё был Артур. Вернее его у неё не было. Она уже все для себя решила. Их встреча на конюшне и последний с тех пор разговор расставили все точки над "и". Она и не думала о нем почти, но сегодня, во время прогулки на Шоколадке, заметила его в компании племянника и её передернуло: оба высокие, темноволосые, оба на чистокровных арабских жеребцах. "Так вот кто хозяин Аль-Хаттала, -- пронеслось в голове тогда". Оба мужчины вызывали у неё сильные чувства: и, если при встрече с одним она чувствовала дикое раздражение и немедленное желание обнять унитаз, то другой казался её милым и благородным, а еще она находила его загадочным и запретным. И, ей было немного страшно, что лишь один его вид вызывал в ней такие мысли.

-- Страшно ли мне? -- Эмма взглянула на подругу. -- Да, конечно мне страшно.

-- Мне тоже, -- призналась та, -- только не говори никому.

Лилиан поднялась и подошла к шкафу, она достала платье и снова оглядела его. Спустя пару минут девушка огласила свой вердикт:

-- Что ж, оно не последний писк моды, -- заметила она, -- и серый цвет тебе совершенно не идет, но вот фасон... Оно ведь неплохо сидит на тебе, верно?

-- Вроде бы.

-- На каникулах я возьму тебя с собой... Не спорь! Мы устроим шопинг!

-- Лилиан...

-- Спокойно, подруга! Это не будет как в фильме "Красотка" или передаче "Из Золушки в Принцессу", -- девушка вернула платье в шкаф. -- Мы лишь немного погуляем и купим нам платья на новогодний вечер. Штук пять, -- добавила она подумав.

-- Лилиан Брейн! -- Эмма возмущенно подперла бока.

-- Все-все-все! -- рассмеялась та, пробираясь к двери. -- Я молчу. Молчу пока мы не попадем в магазин одежды... Ой!

Подушка ударилась о закрывшуюся дверь. Эмма подошла к окну и распахнула его: лицо и руки сразу же обдало прохладным дуновением. За спиной послышался шорох.

-- А Штандаль хорошо целуется?

-- Лилиан!!!

Дверь закрылась, а следом за ней и входная. Подруга ушла, оставив её наедине с этим вопросом. И, проведя кончиками пальцев по улыбке, Эмма упала на кровать.

-- Да, -- тихо сказала она, вспоминая его пальцы в волосах, ласковый и немного взволнованный взгляд парня и его пылающие губы на своих прохладных. -- Хорошо...
***

Этим утром в поместье прилетел Диего Альгадо. Он лично зашел на кухню, чем несказанно удивил весь персонал и особенно Джессику. Мужчина сообщил, что в субботу, после небольшого затишья, вновь начнутся проливные дожди. Полеты, как и на прошлой неделе, будут отменены, а все необходимое для кухни доставят сегодня по дороге из ближайшего населенного пункта. Но самое шокирующее было том, что мистер Альгадо предложил миссис Керн отвезти её, Макса и Алека в Мюнхен на своем личном вертолете.

Вылет, запланированный на вечер, состоялся, и к моменту отбоя в доме Керн остались только Эмма, Сэм и маленькая Кари, которая хоть и понимала, что отъезд её матери и Ала -- это необходимо и поможет мальчику поселиться у них надолго, но все равно страшно переживала и скучала по ним.

Поиграв с Кари, и вдоволь насмеявшись с крестным, она проводила обоих наверх, где Сэм, разместившись на полу у кровати девочки начал читать ей обещанную сказку.

Эмма осталась за хозяйку, и она решила, что раз оно так вышло, то стоит начать выполнять свои обязанности. Прибрав вещи на места, девушка принялась за посуду. Небо на улице вновь затянулось тучами, и она переживала о том, как доберутся до Мюнхена её близкие люди. Она уже поднималась в комнату мамы, чтобы спросить Сэма -- не нужна ли помощь, и обнаружила обоих спящими. Кари в своей кровати, а Сэм на полу, уткнувшись головой в раскрытую книгу.

Сейчас, складывая чистые тарелки в шкаф, она осталась одна, наедине со своими мыслями. Сквозь шум воды ей слышались глухие раскаты грома. Джессика заверила её, что они вернуться не раньше субботы. Она доверяла ей, и знала, что все будет хорошо. Закрыв шкаф с посудой, удобно расположенный прямо над мойкой, она выключила воду и вытерла руки о белое вафельное полотенце. В доме сразу же стало тихо. Эмма вошла в свою комнату и достала из-под подушки журнал. В гостиной, сев за стол, она так увлеклась статьей "Структура и взаимосвязь материи, энергии и поля", что на время забыла обо всем. Нет, кто бы что ни говорил, она была уверена -- физика -- её стихия!

Тем временем, стихия за дверью продолжала издавать звуки, похожие на отрывистые раскаты грома. Прислушавшись, девушка усомнилась в том, что это так. Волнение завладело ею, когда она почувствовала чье-то присутствие на пороге. Медленно и тихо Эмма подошла к двери и прислонила ухо. По ту сторону кто-то вздохнул, и следом послышался звук удаляющихся шагов. Эмма быстро повернула замок и открыла дверь.

-- Феликс, -- позвала она.

На лице парня было искреннее удивление, и она улыбнулась.

-- Ты слышала меня? -- спросил он приблизившись.

-- Мне показалось, что на пороге кто-то есть, -- ответила Эмма. -- Тебе лучше войти в дом. -- Заметила она, пропуская его внутрь.

Они расположились на кухне, и девушка предложила ему чай, но он попросил кофе.

-- А то я уже носом клюю, -- пояснил он, садясь на диван.

Эмма поставила чайник и достала чашки. После одной неудачной попытки, она вспомнила, что перепрятала банку с кофе в другой шкаф. Сделала она это специально, потому что Макс раскрыл этот её тайник еще во вторник и тайком, пока она не видит, выпил половину банки. Открыв крышку, она зачерпнула шоколадный порошок.

-- Уже почти десять Фел, -- заметила Эмма, занося слегка дрожащую руку над чашкой. -- Чем ты будешь заниматься ночью?

Повисла напряженная тишина. Рука дрогнула, и кофе рассыпался мимо чашки.

-- Черт! -- тихо выругалась Эмма.

Ей вдруг стало неловко. И, еще, она почему-то занервничала, когда он поднялся и подошел к ней. Феликс взял тряпку с раковины и молча вытер рассыпавшийся кофе со стола.

-- Вот и все, -- его голос стал хриплым, и девушка задержала дыхание.

-- Феликс, -- выдохнула она, когда его руки обвили талию и начали медленно, но уверенно гладить её спину. Она не смогла продолжить, потому что он наклонился и поцеловал её. Этот поцелуй был другим, он не был похож на предыдущий. В нем тоже была нежность, но вместе с ней, Эмма почувствовала такую необузданную страсть, что ноги мгновенно подкосились. В порыве, девушка обвила его шею, и он еще крепче прижал её к себе. Руки продолжали свои движения, и вот он уже выправляет её рубашку и проникает внутрь. От прикосновения его кожи к своей она начала задыхаться.

-- Феликс, -- снова сорвалось на выдохе.

Теперь она слышала эту хрипотцу и в своем голосе.

-- Наверху Кари и Сэм... Он может проснуться...

-- Тихо, -- прошептал он, оторвавшись лишь на миг.

Затем, заглянув в затуманенные глаза, он вернулся к её лицу, шее, плечам, осыпая их нежными медленными поцелуями. Глубоко внутри неё зародилась теплая волна, она пробежала по ней, захватывая по пути все нервные окончания. Не разрывая новый поцелуй, Эмма потянула его в сторону своей комнаты. В дверях, между гостиной и спальней они остановились.

-- Эмма, -- дрожащим голосом сказал Феликс.

Дыхание было прерывистым, а взгляд словно расплывался, фокусируясь лишь на её томных шоколадных глазах.

-- Ты уверена?

Эмма закрыла глаза. Уверена ли она? В чем? В том, что он нравится ей? В том, что он заставил её гореть? В том, что она хочет его сейчас так же сильно, как он её?

-- Ты уверена? -- повторил Феликс, запуская руки под её рубашку.

-- Да, вы уверенны, мисс Керн? -- раздался голос с улицы.

Вскрикнув, Эмма отскочила от парня. На пороге её дома стоял декан физико-математического факультета, и осознание этого факта привело к тому, что все молекулы в её мозгу разорвались, и частицы их перемешались, превратившись в хаос. Не глядя на мужчину она молниеносно застегнула верхние пуговицы рубашки, расстегнутые минутой назад Феликсом. Пальцы срывались, щеки горели, сердце бешено стучало во всех конечностях. Закончив эту процедуру, и уцепившись за остатки смелости, она подняла глаза, и сердце упало.

Это был не декан, она точно знала: сейчас перед ней стоял Артур -- молодой мужчина, который завораживал одним своим видом, тот, который был скрыт под маской её преподавателя. Он сам предложил, -- и это было правильно, -- им стоит держать субординацию. Она согласилась, она приняла это. А теперь, он стоял и смотрел на неё -- словно она в чем-то виновата.

-- Что вы здесь делаете так поздно? -- спросил Феликс, становясь перед Эммой.

Он сжал её руку за спиной, и почему-то вновь появилось чувство неловкости. Лицо декана оставалось непроницаемым, он спокойно перевел взгляд на парня.

-- Это я должен спросить вас, мистер Штандаль, -- Артур подошел ближе, -- что мой студент делает так поздно не в своем корпусе? Но, -- он снова посмотрел на Эмму, и она инстинктивно сжала руку Феликса. -- Думаю, что объяснения не нужны.

Парень с девушкой проводили его взглядом до дивана, на котором он преспокойно расположился, закинув ногу на ногу.

-- Да, -- согласился Феликс, -- я нарушил правило.

Голос его был серьезным и твердым как скала. Он смотрел на своего декана сверху вниз, с гордо поднятой головой.

-- Я нарушил, но я все равно считаю, что вам следовало стучать! Мы могли быть не одеты!

-- Я понял это, мистер Штандаль! -- немного растянуто, но так же твердо ответил Шорс. -- Теперь, когда вы все сказали, позвольте мне озвучить причину, по которой я пришел в дом миссис Керн.

Эмме показалось, что на слове "миссис" он сделал особое ударение. Тем временем Артур обратился к ней:

-- Я пришел сообщить: ваша мама и братья Сваровские долетели благополучно. Джессика звонила из Мюнхена полчаса назад, и ректор попросил меня сообщить об этом Сэму. Но, я так понимаю, его здесь нет. -- Заключил он, разведя руки в стороны и вновь сведя их на колене в замок.

-- Он наверху, -- еле проговорила девушка. -- Я сейчас разбужу его.

-- Да, спасибо, -- поблагодарил он.

Эмма быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Оба мужчины проводили её взглядом. Когда же дверь за ней закрылась, Артур посмотрел на Феликса.

-- Что вы себе позволяете, Штандаль? -- в голосе декана прозвучала непонятная ему напряженность, но лицо юноши не дрогнуло.

-- А что я себе позволяю, сэр? -- невозмутимо спросил он.

По губам скользнула едва заметная усмешка, и Артур еще больше напрягся под остротой его взгляда.

-- Я сегодня пришел к девушке, которую люблю, и понял, что это взаимно!

Он смотрел, не отрываясь, в черные как беспросветная ночь глаза мужчины.

-- И я рад, что позволил себе это, сэр!

Феликс сел за стол напротив дивана, на котором сидел Шорс. Он не испытывал страха за то, что он установит ему отработку, за нарушение режима академии. Он все еще чувствовал жар её тела, её губы на своих и этот взгляд, когда она потянула его в спальню. Единственное, что его волновало сейчас -- Эмма тоже могла попасть под раздачу.

-- Мистер Шорс, -- начал он более покорным тоном, -- я понимаю, что вы накажете меня за нарушение правил академии, -- Артур спокойно смотрел на него и Феликс продолжил, -- но, прошу, не впутывайте в это дело Эмму! Я сам пришел к ней, не на оборот. Я хотел поддержать её, зная, что она наверняка переживает о перелете. Она...

-- Не будет наказана, -- заверил Шорс и поднялся, услышав, как скрипнула дверь.

Сэм, а следом за ним Эмма, спускались вниз.

-- Завтра я передам распоряжение со старостой.

Повернувшись, он поздоровался с Сэмом, и вместе они расположились на диване. Эмма и Феликс прошли к выходу.

-- Какое распоряжение? -- спросила она шепотом. -- Нас накажут, да?

Феликс обулся и, поднявшись, взял её за плечи.

-- Только меня, но все нормально! -- улыбнулся он ей. -- Мне будет всего-то отработка. Не волнуйся, хорошо?

-- Хорошо, -- прошептала она, когда он наклонился и поцеловал её в макушку.

-- Я только жалею, -- с нежностью в голосе прошептал он, -- что нас не застали на пару часов позже!

От этих слов ей снова стало жарко, но взгляд черных глаз с дивана мгновенно остудил этот пыл. Попрощавшись с Феликсом, она пожелала беседующим спокойной ночи и поспешно укрылась за спасительной дверью своей комнаты. Эмма закрыла её на замок, хотя и не думала всерьез о том, что кто-либо захочет войти без стука. Но так было намного спокойнее. Опустившись на кровать, она, наконец, перевела дух. Поцелуи Феликса все еще горели на её коже и, забравшись с ногами на мягкое покрывало, она мечтательно обхватила свои колени.

Конец главы

Следующая

__________________________

Друзья! Прошу, оставляйте Ваши комментарии в общем файле! Жмем на картинку снизу