Улеглась равнина утра между днём.
Остаётся присмотреться к ней поближе.
Мы возьмём и пересыпем в решето,
То, что было, чтобы стало, как в Париже.

Те же запахи от Сены и духов.
Та же радость, что влюблённых здесь не меньше.
И мужчина - это царь тебе и бог.
Как на Эйфелевой башне всё для женщин,

Капитально влипли мы в стремнину дней,
Под осенний маскарад, танцуя вальсы.
Ты мне осень, что-то под ноги налей,
Как мне хочется смотреть на лужи в танце.

Вот и блеска перламутровый чертёж,
Усмерительная вертится рубашка.
Осень, ты мою весёлость не поймёшь,
Ну а я-то не смогу тебе признаться.

Чтобы шаг за шагом делать новый па.
Оставлять символик слово на паркете.
Только знаю, что я буду не права.
Ты прости мне, понимаю, что не дети.

Не вполне вменяем внешне маскарад.
Осень знает, где забросить свои платья.
Но скажи мне, почему же ты не рад,
Что теперь с тобой не будем расставаться.

Будет зимнее гореть в окне свечой,
И радушье чая вечером побольше.
Или может я совсем тут не при чём.
А при чём одна берёзовая роща.

Кафедральности нам всем не занимать
В отношеньях поздней осенью при встрече.
Я хочу, чтоб ты старался понимать
Звук шагов и стук волнительный сердечный