Папино платье
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Зачем папа взял мамино платье? И как это может повлиять на погоду в новогоднюю ночь?.. Ни-че-го не понимаю!!!
|
Александр Парфе
Папино платье
Мама с детьми собирались на ёлку. Вернее, дети только делали вид, что собираются.
– Длагоценный фундук! – пыхтел Миша. Он сидел прямо на полу, пытаясь
подцепить черносливину со дна стакана, и никто, кроме Бублика, не замечал, что ковёр вокруг
давно уже сладкий. Бублик вертел весёлым хвостиком у самого носа мальчика.
– Куда делось моё белое платье? – удивлялась мама.
– Его папа взял, – сказала Света.
– Зачем это папе моё платье?
– Не знаю. Может, подарить кому-нибудь хочет. Ведь завтра Новый год!
– Не завтла, а сегодня, – насупился Миша. – Завтла было вчела.
– Ничего не понимаю, – немножко обиделась мама. – Кому он хочет
подарить моё любимое платье? Оно же совсем старое, его носить нельзя.
– Тогда зачем оно тебе, мамочка? – спросила Света.
– Зачем? Чтобы выбросить! – ответила мама, шутливо рассердившись.
– Ничего не понимаю, – сказала дочь в тон матери. – Зачем выбрасывать,
если оно у тебя самое любимое?
– А затем, что всё старое под Новый год выбрасывают. Вот я и хочу его выбросить.
За окном светило яркое солнце, и даже не верилось, что на дворе последний день
декабря. Света, высунув розовый язычок, расписывала стекло акварельными красками. У неё
выходил грустный клоун – на нём были белые штаны, белые ботинки и белая рубашка с синим
галстуком в крупную снежинку.
– А вот папа ни за что не выбросит, – мечтательно отозвалась девочка.
– Твоё платье, мамочка, попало в хорошие руки.
Минуту молчания заполнил Бублик. Он сунул мордочку в стакан с остатками компота и
громко чихнул. Все рассмеялись. Тут мама, наконец, обратила должное внимание на трудолюбие
сына.
– Мишенька, ты зачем принёс сюда стакан?
– Ни хасю сидеть на табулетке.
– А зачем ты вылил компот на ковёр?
– Я не выливал, – сказал Миша серьёзно. – Кам Пот сам хотел полежать
на ковлике.
Мама с дочерью улыбнулись.
– Вы знаете, что до Нового года осталось всего восемь часов? А нам надо ещё
успеть папу привезти.
– Успеем! – сказала Света, малюя нос клоуну оранжевой краской.
Девочка на секунду оторвалась от своего занятия, чтобы взглянуть на маму. Та только
что выкупалась, волосы висели мокрыми сосульками, и с них на жёлтый мамин халат скапывали
остатки воды. Сейчас мама походила на цыплёночка, который только что проклюнулся. Глаза
цыплёночка совершенно ничего не понимали. Свете даже показалось, что это растерянное создание
на тонких ножках – её дочь.
– Мамочка, не беспокойся, мы всё успеем, – успокоила она маму.
– А Деда Молоза ты не успеешь налисовать, – отрубил Миша.
– Это не Дед Мороз. Это клоун.
– А почему он белый? Белых клоунов не бывает.
– Это снежный клоун. Видишь, у него снежинки на галстуке?
Миша подошёл к окну и стал разглядывать рисунок. Вдруг он потянулся и приложил к боку
клоуна свою вымазанную в черносливе пятерню.
– Мишенька, ты гадкий! – вскричала Света. – Зачем ты испачкал клоуну
рубашку?!
– Он злой, – ответил мальчик.
Света сделала вид, что плачет. Брат надулся, глядя на неё. Но слезу не пустил,
стерпел.
– Дети, не ссорьтесь, – бросила мама через плечо, открывая футляр с феном.
И в этот момент прозвучал колокольчик.
– Емеля! – восторженно воскликнул Миша, устремляясь к компьютеру. –
Светочка, плочитай!
Сестра щёлкнула мышкой. На экране загорелись слова:
"Одевайтесь потеплей. Ожидается резкое похолодание. Папа".
Под сообщением мигала маленькая ёлочка.
– Это Алтём написал? – спросил Миша, сгорая от нетерпения узнать самые
последние новости.
– Какой Артём! – вскипела Света. – Это папа. Ожидается похолодание.
Мама, жужжа феном, тоже подошла к монитору.
– Слава Богу! – сказала она. – Может, наконец, снег выпадет.
Они, как по команде, подошли к окну и посмотрели на улицу. Мише для этого пришлось
взобраться на журнальный столик и оттуда перелезть на подоконник. Бублик составил ему
компанию.
Нагота земли была чуть прикрыта липким влажным снегом. Через двор, перепрыгивая
грязные прогалины, пробирался соседский кот Валдис. Он размахивал хвостом: даже ему не
нравилось, что некуда поставить лапу. Зелёные сосны за забором, освещённые солнцем, больше
походили на пальмы. И только в тени под штабелем из досок синел крепкий одинокий сугроб.
– Гав! – сказал Бублик.
– Не верится... – проговорила Света, погладив собаку. – Неужели правда
выпадет снег? Я так хочу снега! Много-много снега!
– Первый раз такой Новый год, – вздохнула мама. – Это из-за войны в
Ираке.
– Кто такой Илак? – спросил Миша.
– Всё, дети. Пора кушать. Скоро выезжаем. Иначе мы опоздаем на ёлку. Светочка,
живенько!
Света без лишних слов сгребла брата с подоконника и понесла на кухню. Миша
перевернулся вниз головой и, барабаня сестру по животу маленькими кулачками, всю дорогу орал:
– Калаул! Калаул! Ни хасю кашу!
Мама забежала вперёд, плюхнула в тарелку каши, сверху по каше выписала букву "М"
земляничным вареньем, и сын мгновенно успокоился. Цвет, запах, а главное таинственные
очертания рисунка сделали своё дело.
– Какая буква? – спросила Света.
– Буква "миша"!
Мама оттёрла сыну ладошки и положила перед ним его любимую ложечку с оленем:
– А ножки у "миши" заболели, надо их полечить... Сначала вот эту, а потом вот
эту. – Ребёнок взял ложку и стал охотно уплетать кашу. Мама продолжала заученным тоном:
– А потом попочку. На попочке синяк... Ах, какой острый синяк! Миша упал, ему больно.
– Ему не больно! – засмеялся сын.
Зазвонил телефон. Мама взглянула на дочь и выбежала из кухни.
– Кто па-зва-нил? – спросил братик.
– Тётя Оля, – ответила Света. – Папа не звонит. Он любит емельки.
– Я тоже люблю емельки, – сладко вздохнул Миша и облизал ложку.
После еды дети вернулись в комнату.
Мама всё ещё разговаривала, устроившись на трюмо и подогнув под себя ноги, как йог.
Половина головы у неё была сухая, а на другой всё ещё висели сосульки.
– Мишутка, а давай пойдём к папе пешком? – предложила Света. – Маму не
дождаться теперь.
– Пойдём пешком, – согласился мальчик.
– Только ты, Мишенька, сам одевайся, договорились? Ты же большой уже.
– Ноу плоблем! – ответил брат.
Они стали одеваться. Мама посмотрела в их сторону, зажала трубку рукой и велела
строго:
– Одевайтесь хорошо, дети.
– Но ведь тепло, мама.
– Похолодание ожидается. Папа ведь сказал, а его погода слушается. Мишенька
пусть наденет зелёную курточку, она тёплая, с подкладом.
– И с клёпками! – добавил Миша, нисколько не возражая против маминого
решения.
Дети оделись и пошли к двери.
– Мамочка, догоняй. Мы по дороге пойдём, – крикнула Света.
Они вышли из домика, огляделись.
– Жалко! – сказал Миша недовольно.
– Скоро будет холодно. Папа так сказал, – ответила сестра.
Она ослабила шарф на шее брата, и они отправились в путь.
Снег не скрипел под ногами, и Свете казалось, что она идёт по мокрой вате. "Неужели
будет холодно?" – не верилось ей. Густая плотная тень от их домика почти достигала
забора – день клонился к вечеру. Было тихо, только далеко в лесу раздавалась барабанная
дробь дятла. Миша держал сестру за палец, а его снятая варежка смешно болталась на резинке.
Бублик семенил впереди. Пробежав мимо растрёпанного и безразличного ко всему Валдиса, пёсик
чихнул в его сторону и юркнул в щель под воротами.
– Светочка, почему погода слушается папу?
– Это мама так говорит. А на самом деле всё наоборот: папа слушает погоду. У
него такая работа. Вот сегодня он подслушал, что будет похолодание.
– А какой у неё голос? – спросил Миша спустя минуту.
– У кого?
– У погоды!
– У погоды нет никакого голоса.
– Тогда как папа её слушает?
– Ему спутник рассказывает. Спутник – это такой железный мячик, который
ночью летает на небе между звёздочками. Ему оттуда, с высоты, всё видно.
Брат надолго замолчал, обдумывая услышанное.
– А я знаю, кому папа подалит платье, – вдруг сказал он.
– Кому?
– Погоде! Чтобы ей тепло было.
Света засмеялась.
Они вышли за ворота и двинулись по дороге вдоль дачных участков. Солнце теперь
светило прямо в глаза. Ноги скользили, и Света сбавила шаг, чтобы ненароком не улететь в
канаву. Пахло хвоёй и дымом: на крыше одного из домиков впереди курилась печная труба.
– Мишенька, смотри, там тоже кто-то приехал Новый год встречать.
Подойдя к обжитому домику, они остановились. За забором слышались детские голоса.
Вдруг что-то громко и противно завизжало, и в небо взметнулась белая струйка порохового дыма.
В ту же секунду раздался взрыв.
– Петарды бросают. Вот будет весело ночью! Мы даже можем к ним в гости сходить.
– Петалды блосают, – повторил Миша, запоминая нужное слово.
Они постояли ещё минутку и пошли дальше. За поворотом дорога уводила в берёзовую
рощу.
– В этом лесочке папа видел сразу трёх зайцев, – вспомнила Света.
– А что они делали?
– Ничего не делали. Они на папу смотрели, а он – на них. Там у них домик
под пеньком. Они там живут.
– А печка у них есть? – спросил Миша.
– Нет, – улыбнулась сестра. – Зайцам печка не нужна, им и так тепло, у
них же шубка тёплая.
За разговором не заметили, как прошли берёзовую рощу и углубились в еловый подлесок.
В этих местах Света много раз каталась на лыжах, ей была знакома каждая ёлочка. А один раз
она даже добралась до папиной работы. Лыжня вела и дальше, но туда девочка не осмелилась
заходить.
– Здесь недалеко, – сказала она брату, – мы даже можем раньше мамы
прийти. Что-то она задерживается? Давай-ка, Миша, оденем с тобой рукавички, а то холодает.
Воздух и правда начало сковывать морозцем, изо рта шёл пар. У Миши даже нос
покраснел. Дети надели варежки и продолжили путь.
Вдруг Света ахнула:
– Смотри – заяц!
Миша испуганно прижался к ноге сестры. Глаза мальчика стали круглыми. Он смотрел
вперёд, на дорогу, но никого, кроме Бублика, там не было. Пёсик тоже не понимал, почему они
остановились, он улыбался Мише, чуть наклонив голову.
– Да вот же он, под ёлочкой!
Девочка повернула брата в нужную сторону, и он, наконец, разглядел три чёрные бусинки
– глаза и нос зверька. Заяц хотел слиться со снегом, но ничего у него не выходило, его
чистая белая шубка выделялась на серой ноздреватой массе, из которой торчала трава. Левый бок
он уже успел где-то вымазать, но это нисколько не помогло бедняге спрятаться.
Они сошли с дороги и мелкими хрусткими шажками стали подкрадываться к зайцу. Тот
водил носом, принюхиваясь. Вдруг белый комочек сорвался с места и запетлял между елями,
удаляясь от ребят. Бублик увидел цель, с весёлым тяфканьем, под смех детей, припустил за
беглецом.
– Испугался! – сказала Света весело.
– Я хочу потлогать зайчика, – заявил Миша.
– Ага, догони его!
Но длинноухий не думал убегать, он притаился под другой ёлочкой, словно предлагая
детям поиграть с ним в салки. Миша побежал к нему. Света, улыбаясь, заторопилась следом.
Самым быстрым оказался Бублик – он обогнал Мишу и остановился в нескольких шагах от
зверька. Маленький охотник не знал, что в таких случаях делают, он тявкал и оглядывался на
людей, не забывая при этом помахивать хвостиком.
Мороз крепчал. Иголки на деревьях покрывались тонким слоем инея, но брат с сестрой
ничего не замечали, они увлеклись игрой. А длинноухий уводил их всё дальше и дальше. Наконец,
в последний раз мелькнув пятками, заяц исчез. Бублик добежал до того места и стал нюхать
кругами землю. Но хитреца и след простыл.
– Ой! – опомнилась Света. – Мы же ушли от дороги! А вдруг мама уже
проехала?
– Светочка, у меня лучки замёлзли, – пожаловался Миша.
Сестра взглянула на его руки и покачала головой:
– Да у тебя не рукавички, а настоящие ледышки. Где ты успел их намочить?
– Там. Я петалду искал.
– Ох, глупенький мой...
Света сняла с брата варежки, стянула свои и взяла его холодные ручки к себе в ладони.
Миша зажмурился от удовольствия.
Только теперь девочка увидела, как изменилось всё вокруг. Звуки в лесу стали звонче,
сизые деревья как-то подбоченились, их тени удлинились, а морозный воздух уже пробовал
покусывать детям щёки.
– Пойдём скорей, Мишенька.
Но девочка не тронулась с места, растерянно оглядываясь. Снежный наст затвердел, на
нём не было видно ни следочка – как тут вспомнишь, в какой стороне дорога!
Света надела брату свои варежки, подоткнула их под рукава курточки, чтобы они не
слетели, и позвала Бублика:
– Буба, ищи дорогу! Ну-ка, живо ищи!
Пёсик фыркнул – он делал так, когда ему было смешно. После этого он сел и,
наклонив набок голову и навострив ушки, стал с интересом смотреть на девочку.
– Ищи дологу, Буба! – повторил Миша.
– Гав! – ответил пёсик и побежал в ту сторону, где, по его мнению, таилось
больше всего приключений.
Дети пошли за собакой. Света повеселела: Буба выведет их на дорогу!
Но дороги всё не было и не было, а лес делался гуще и темней. Наконец девочка
остановилась. Она подышала на озябшие руки, потом засунула их поглубже в карманы и вздохнула:
– Надо обратно идти. Бублик завёл нас в какой-то дремучий лес.
– Тут живут волки? – спросил Миша.
Сестра не ответила. Ей вдруг стало страшно. Но не волков она боялась, а мороза,
который настойчиво пробирался под одежду. Свитер она оставила в домике, не послушавшись мать.
Хорошо, что Мишенька тепло одет! Был бы ей нагоняй, простуди она брата...
– Давай постоим тихо, – предложила она Мише. – Может, услышим петарды,
в ту сторону и пойдём.
Дети замерли, только их дыхание нарушало тишину да царапанье Бублика, который что-то
выискивал в траве.
– Петалды гломко бабахают! – вспомнил вдруг мальчик с восхищением.
– Тихо, Мишенька! Мы так ничего не услышим.
Миша нахмурил бровки, тоже прислушиваясь. Но долго так он не мог стоять.
– Светочка, пойдём!
Девочка вздохнула, взяла брата за руку, и они пошли куда глаза глядят. Бублик
посмотрел в их сторону, тявкнул и побежал следом за хозяевами. Пёсик подпрыгивал на трёх
лапах – тоже замёрз!
Двигаться было лучше, чем стоять. Света повеселела, но ненадолго, потому что мороз
усиливался. У девочки стало прихватывать колени. На правой руке, которой она держала брата,
онемел большой палец. Света отпустила Мишу и начала растирать себе руки, а они были как
чужие, деревянные. Она расстегнула пуговицу на курточке, сунула правую кисть под мышку и чуть
не вскрикнула – жжётся!
– Луки замёлзли? – спросил Миша сочувственно.
– Замёрзли, Мишенька, ой, как замёрзли!
– Надо костёл поджечь, – принял решение мальчик.
– У нас спичек нету. Пойдём дальше, Мишенька. Может, вон за той ёлочкой увидим
дорогу.
Они дошли до высокой раскидистой ели, и Миша сказал:
– Я тоже замёлз!
Сестра глянула на брата, – а у того белое пятнышко на носу. Она кинулась ему на
помощь, прижалась к носику своими едва тёплыми губами, но Миша захихикал и отступил.
– Глупенький, ты же без носа останешься! – рассердилась Света. –
Прижми рукавичку.
Мальчик прижал к лицу варежку.
– И не отпускай! – строго велела сестра.
Местечко под елью напоминало шалаш, там было уютно, и дети решили немного
передохнуть. Они устроились на нижней ветке, которая лежала прямо на земле. Света сказала:
– Отдохнём и дальше пойдём. Тут недалеко осталось.
Она уже и сама забыла, что они сбились с пути. Все мысли девочки были вокруг коленок
и рук, которые быстро теряли чувствительность. Вот тоже и спину начало пробирать...
Миша послушно держал на лице варежку.
– Больно! – вдруг сказал он. – Колется...
– Что колется? – словно эхом отозвалась девочка.
– Нос.
– Это хорошо, пусть колется. Потерпи, Мишенька. Потерпи...
Глаза не слушались Свету. Веки, как тяжёлые айсберги, плыли и плыли вниз, и ничем
нельзя было их остановить. Губы бормотали что-то.
– Светочка! – долетал до девочки чей-то далёкий голос. – Светочка!
Птички тоже замёлзли?
– Да... – шептали её губы.
И вдруг она открыла глаза.
Миши рядом не было, но Света не испугалась, она будто знала, где её братик.
Солнце большим розовым шаром висело между елями, и вниз от него струились серпантином
тёплые лучики. Света поднялась с ветки и вышла навстречу лучикам. Солнечный шар не слепил,
девочке показалось даже, что она видит в нём, как в ёлочной игрушке, своё отражение. Она с
удивлением огляделась – деревья не отбрасывали теней! И воздух... воздух был весь
пронизан тонким волшебным звоном, словно где-то совсем рядом пел тихий хор хрустальных
колокольчиков. Девочка присмотрелась повнимательней – миллиард прозрачных снежинок
кружил вокруг её головы, это они, задевая друг дружку, издавали такую чудесную мелодию!
Вдруг она услышала и саму песню. Три зайца стоя вышли из-за ели. Они держались
лапами, образуя цепочку. Смешно болтая ушами и чуть приседая, троица двинулась в танце вокруг
Светы. Это были очень большие беляки, они достигали девочке до пояса, она могла даже
потрогать их, протянув руку, но не делала этого. Песня, которую исполняло трио длинноухих,
шла не от них, а слабым эхом лилась откуда-то сверху. Ну да, зайцы и не открывали ртов! Но то
была их песня, Света почему-то не сомневалась в этом. Слова песни тоже были как хрустальные:
Зайцы скачут по болоту,
В белых лапках – по компоту.
Зайцы прыгают по кочкам,
В белых зубках – по гвоздочку.
Плясуны отпустили друг друга и сделали поворот, махнув короткими хвостиками, потом
вновь сцепились лапами и хороводом пошли вокруг девочки.
Белый мостик над рекою
Выручает их зимою.
Летом трудно косоглазым
Через речку плавать брасом.
Света посчитала зайцев, и оказалось, что их уже четверо. На четвёртом была зелёная
курточка с металлическими заклёпками. Этот был без ушей, его голову покрывала вязаная
шапочка, а на лапах были вязаные рукавички.
Зайцы прыгают по кочкам,
В белых лапках – молоточки.
Из берёзовых досочек
Зайцы делают мосточек.
Света хотела рассмотреть лицо четвёртого – и не могла. Он был рядом, но, когда
девочка делала к нему шаг, зайцы выполняли разворот, и она видела только его спину.
И вдруг четвёртый сам подошёл к ней. Света разглядела кошачью мордочку под шапкой.
– Ва-алдис! – сказала мордочка.
– Валдис... – прошептала девочка, с трудом стряхивая с себя оковы чудесного
сна. – Валдис...
Кто-то лизал ей нос. Света разомкнула веки и увидела Бублика. Пёсик дышал в лицо
своей хозяйке. Девочка приподнялась на локте и осмотрелась. Миша спал, прижавшись к ней, как
котёнок. Света пошевелила пальцами – они были живыми, потому что на них были тёплые
варежки: братик вернул их сестре, а своими голыми ручонками залез ей под куртку. Девочка
встрепенулась, нашла их, потрогала – они тоже были живыми и тёплыми. Нос и щёки Миша
тоже отогрел, дыша в живот сестре. А от его дыхания и её коленки отошли, стали её слушаться.
– Мишенька, вставай... Надо идти.
Она растолкала брата. Потом позвала пёсика:
– Буба! Где Валдис? Ищи Валдиса!
Маленький охотник тявкнул, подпрыгнул и побежал вперёд, оглядываясь, как бы зовя
детей за собой. Света подняла брата, надела ему варежки и улыбнулась.
– Пойдём за Бубой, Миша.
– Светочка! – сказал мальчик, сладко зевая. – Мне плиснились зайцы...
Они пели песенку...
– Мне они тоже приснились...
Дорога оказалась почти рядом, в этот раз Бублик не обманул их. Дети выбрались на неё
и встали в нерешительности – куда идти? До папиной работы было столько же, сколько и до
дачного домика.
И тут они услышали звон колокольчиков.
– Опять! – воскликнула Света.
Но это уже был не сон. Настоящие сани, запряжённые тройкой белых коней, неслись им
навстречу со стороны дач. Когда сани приблизились, девочка с удивлением отметила, что ими
управлял дед в красной шубе и с белой бородой.
– Дед Молоз! – шёпотом воскликнул Миша.
За плечом деда они увидели Снегурочку и ещё кого-то.
– Тпру! – крикнул Дед Мороз, когда сани поравнялись с детьми.
Кони остановились.
Сквозь заиндевевшие ресницы Света разглядела двух озорных мальчиков, сидевших рядом
со Снегурочкой, в руках у них сверкали бенгальские огни. Мальчишки улыбались Свете, и девочка
вновь подумала, что спит. Но тут она услышала удивительно знакомый голос:
– Мишенька, Светочка! Идите же скорей, замёрзли, небось?
Это был мамин голос. Дети подошли к саням и увидели свою мать. Она сидела,
завернувшись в тулуп, на котором сверху лежали спички и коробка тонких серебристых палочек.
– Мама! – обрадовался Миша. – А мы видели зайчиков! Они пели песенку!
– Как здорово, – сказала мама.
Она передала серебристые палочки озорным мальчуганам, потом распахнула тулуп и
забрала детей вместе с Бубликом к себе – в тёплую, пахнущую чем-то загадочным, пещерку.
– А я не смогла машину завести, – пожаловалась она. – Хорошо, что к
нашим соседям Дед Мороз со Снегурочкой приехали. Я их уговорила на метеостанцию съездить.
Дед Мороз повернулся к Мише и подмигнул ему. Мальчик спрятался глубже в тулуп.
– Мама, а он настоящий?
– Кто, Мишенька?
– Дед Молоз.
– Конечно, настоящий. У Снегурки я даже видела ледяное колечко на пальце.
– Правда?! – восхитилась Света.
Снегурочка, словно услышав их разговор, обернулась. На ней была беленькая шубка,
поверх которой лежала золотистая коса. Снегурочка тоже улыбнулась детям, показав ровные
белоснежные зубки. Она и правда была настоящей.
– А ну, залётные! – прокричал Дед Мороз, и кони помчались вперёд, весело
звеня бубенцами.
Любопытство не давало Мише покоя, и он осторожно вылез из тулупа.
– Эй! – сказал один из озорников, протянув мальчику шипящую, брызжущую
острыми искорками палочку. – Их можно кидать. Смотри!
Мальчуган поднёс к горящей палочке ещё одну и, когда та вспыхнула, размахнулся и
бросил первую вверх. Огонёк мелькнул в небе ярким болидом, осветив макушки ёлок.
Миша несмело протянул руку, но тут же отдёрнул.
– Голячо! – прошептал он.
Палочку взяла Света. В глазах девочки заплясали жар-птицы.
– Как чудесно! – засмеялась мама.
Кони тряхнули гривами и помчались ещё быстрей.
Сани проехали по белому мосточку, потом пронеслись по берёзовой аллее, свернули и
остановились возле домика в три окна. Из трубы на крыше валил густой дым. Рядом с домиком
стоял военный грузовик "Урал".
– Вот и приехали, – сказала мама. – Что-то никто нас не встречает...
Вдруг двери домика распахнулись, и на улицу выпрыгнули два взрослых зайца в валенках
и толстых свитерах. В руках одного из них был мешок. Они разбежались и по скользкому льду,
балансируя руками, подъехали к саням.
– Ай! – взвизгнула Света в полном восторге.
У зайцев были очень смешные мордочки и такие же забавные уши, стоявшие торчком.
Миша испуганно посмотрел на маму – она была удивлена, она рассчитывала увидеть
на метеостанции папу, но никак не зайцев. Только Дед Мороз улыбнулся в бороду. Он спросил
смело:
– Зайчики, а не подскажете ли нам, как проехать к метеостанции?
– А вы уже приехали! – ответил ему один из зайцев, на котором был белый
свитер. – Добро пожаловать, дорогие гости!
И тут случилось самое невероятное. Мама вскрикнула как девочка, вскочила и прыгнула
на этого нахального зайца в белом свитере. А заяц засмеялся и нагло обнял маму.
– Папочка! – хихикнула Света.
Она тоже выпрыгнула из саней и сорвала с зайца уши вместе с тряпичной маской. Под
ушами оказался папа. Второй заяц, опасаясь нападения, сам снял уши.
– Познакомьтесь, это мой коллега Николай, – сказал папа.
Коллега улыбнулся. Он был старше папы, но заячьи уши ему тоже шли.
– Хорошо, что вы приехали, – сказал папа. – Ещё немного, и вы бы уже
не успели. Сейчас будем бабахать!
– Ура! – закричали озорные мальчишки.
– Только надо лошадок спрятать, – нахмурился Николай. – В гараже им
будет хорошо, там толстые стены, они ничего не услышат.
Они с папой распрягли коней и отвели в гараж. Потом папа взял Мишу на руки,
поцеловал, и они все, даже Дед Мороз со Снегурочкой, направились за домик, где на ровной,
расчищенной от снега площадке стояла пушка.
– Вот это да! – восхитились озорники. – Пушка! А она настоящая?
– Настоящая, – ответил папа. – Только она не для войны. Это
метеопушка.
Он загадочно улыбнулся.
– Наверное, громко бабахает, – предположил Дед Мороз.
– Ой, я боюсь! – сказала Снегурочка.
Миша подошёл к ней, погладил по рукаву шубы и успокоил:
– Не бойся, Снегулка!
– Ничего страшного, – кивнул папа. – Для дорогих гостей мы с Николаем
сделали специальные шапочки.
Папа подмигнул Николаю, и тот открыл мешок.