Аннотация: Чисто гуманитарная фантастика. Генитальный пирсинг как творческий стимул.
Марина поправила сбившееся колечко, и надела трусики. Начиналась рабочая неделя. Сегодня им с Рене выдадут новое задание, так что в офис надо добраться пораньше, чтобы перехватить Рене ещё относительно трезвым.
Марина работала в PR-агентстве "ЛакШери-Делюкс" (на визитках - исключительно LuckChИri-Deluxe). Официально её должность именовалась "зажигательница талантов". Что поделать, шеф был известным ретроградом, он даже диссер защищал по классицизму.
Да и таланты эти... Половина из них была перманентно проспиртована, и ни в каком зажигании не нуждалась. Правда, вторая половина иногда делилась разными профсекретами.
А Марина внимательно слушала и запоминала.
Она ведь сама была выпускницей Студии Креативного Пиара, и рассчитывала работать по специальности. В завершение курса всех выпускниц с красными дипломами, в число которых вошла и Марина, наградили знаком отличия - позолоченным колечком с замком, предназначенным для интимного пирсинга. Подразумевалось, что с этих пор работать девушки должны исключительно самыми верхними полушариями.
Марина была и не против. Но жизнь складывалась так, что колечко приходилось снимать и надевать постоянно, да не по разу за день.
Проколы побаливали, Марина замаялась с серёжкой, регенерирующий гель уходил упаковками, но она не сдавалась, и всегда выходила на работу со своим знаком отличия. Тут ведь как: дашь себе поблажку, и не заметишь, как состаришься на той же должности.
Серёжка - залог того, что её карьера всё-таки пойдёт вверх. Во всех смыслах.
А пока её удел - яркая оранжевая униформа да офисное прозвище Маринка-Мандаринка, от которого шеф, в целях экономии, разумеется, оставил пять букв из середины.
И лишь секретарша звала всех по имени-отчеству:
-- Марина Димитриевна, вас ждут Анатолий Геннадиевич с Рене Оттовичем.
-- Рене уже там? - удивилась Марина.
-- Да, они с Анатолием Геннадиевичем приехали вместе.
-- А, понятно, - произнесла Марина вслух, и подумала, "опять всю ночь бухали, скоты".
У шефа в кабинете было светло и прохладно, распахнутые окна выветривали предательский аромат утреннего коньяка.
Анатолий Геннадиевич поднял на Маринку похмельные желтки глаз:
-- А я с женой посрался. У, ссука...
А Рене приглашающее махнул рукой в сторону кресла - садись, мол, это надолго.
Примерно через полчаса Марина поняла, что пора действовать, а то будет в точности как в тот раз. Она деликатно вклинилась в монолог и напомнила о новом задании.
-- А, это, что ли? - шеф вынул из мятого файла три листочка, и сунул Марине, - ну, держи!
Ещё через сорок минут Марина тихонько покинула кабинет, оставив Рене с шефом в обнимку у раскрытого бара.
Решительно, зажигать ей сегодня было некого. Зато нарисовался неплохой шанс для практики - Рене теперь дня три будет без просыху, и всё задание Марина может сделать сама.
Она пошла в ближайшую кафешку, чтобы позавтракать и заодно вникнуть в задание.
Прочитанное озадачивало.
"Ну, в стихотворной форме - ещё куда ни шло. Ну про энергетику, фигня вопрос, и не такое рифмовали. Но постмодерн?!!"
И ещё там был список ключевых слов, куда входили:
Светозар
Зороастр
Метеор
Комета
Энергия
Файрвол
Золушка
Принцесса
Iq
Ip
Вообще-то ключевые слова вполне впихуемы. У Марины дома стоял "Muse Adobe 7.06", со всеми плагинами. Рифмуй - не хочу, что угодно, хоть на ливонском, хоть на маратхи. Единственная засада - в списке фильтров постмодерна нет.
Фьюжн есть, энзайм и энзайм нуво, солюшн тоже есть, настроенный. Классика там всякая (какая именно Марина не знала, потому что ни разу не пользовалась). А постмодерна не было, как класса.
Марина искренне пожелала приступ простатита заказчику. Такого же острого, как её раздражение.
"Ну какому уроду пришло в голову эксгумировать эту древность?"
Однако надо что-то делать.
Созрел план: по-быстрому почитать про постмодерн, зарифмовать пару заготовок самым подходящим стилем, пойти разжиться вдохновением, и соединить узнанное и добытое в едином творческом порыве.
Проблемы начались уже на первом пункте. На любой запрос, связанный с постмодерном или постмодернизмом, выпадали определения типа:
П-м. как творческая установка представляет собой максимум интеллектуально-игрового, эвристического, рефлексивного, деструктивного и минимум смыслообразующего, этического, эстетического, конструктивного.
или:
"Идеальный роман постмодернизма должен каким-то образом оказаться над схваткой реализма с ирреализмом, формализма с "содержанизмом", чистого искусства с ангажированным, прозы элитарной - с массовой".
а ещё вот:
"Соблазнительно было бы сказать, что постмодерн есть, прежде всего, проблема для него самого, похожая на проблему самоидентификации эмигранта-полукровки, и именно это является наилучшим доказательством его онтологической несомненности".
На восемьдесят шестой бесполезной ссылке Марина плюнула - "Потом чего-нибудь придумаю!" - и перешла к следующему пункту плана.
-- Максик? Привет! Это Марина.
...
-- Да, Мариночка, рыженькая, она самая.
...
-- Да, котик, хочу к тебе, милый, за вдохом. Папы дома нет, надеюсь?
...
-- Как не можешь? Какие пароли? Что, всюду?..
...
-- Ну посмотри, может, хоть что-то найдёшь. Позвони сразу, ага? Мне срочно надо!
Чистенький и домашний, любовно откормленный Максик был главным маринкиным козырем в её стартующей творческой карьере. Хорошо, что он не знал об этом, а то его услуги стали бы гораздо менее доступными. Марина добывала у Максика разные полезные для бизнеса препараты, обращаться с которыми её научила та, вторая половина зажигаемых ею талантов.
Полезные препараты Максик воровал у папы, старшего преподавателя Академии Пиара, члена пяти СоюзПисов и проч., и проч.
В общем, Максик оказался полезным знакомством, только не очень надёжным. Ну вот как сегодня, например. Сегодня Максик ничего достать не может - папа, как бы, поменял пароли к потайным ящикам.
Вот и второй, главный пункт плана закидывался медной звездой.
Чтобы чем-то занять время в ожидании хороших вестей от Максика, Марина села перелистать список контактов. И наткнулась на телефон Ивонны.
"Точно! Ивонна! Можно у неё порыться".
У Ивонны хранилась огромная библиотека старинных бумажных книг - если верить Вики, то как раз нужного периода. Досталась от кого-то в наследство. Причём всё это пыльное добро сплошняком по древней лингвистике и филологии. Как раз то, что надо.
Через два часа Марина тщательно помыла руки, смыла с лица помаду старой карги Ивонны, переоделась в специальный защитный халат, и вышла из ванной комнаты. Её ожидала компаньонка Ивонны с ключом. Она провела гостью к библиотеке - Марина получила часовой доступ к главному сокровищу Ивонны.
Марина шла, и думала, что ей впервые повезло за весь этот дурацкий день. Легко отделалась - серьгу доставать не пришлось. Да, Ивонна любила поиграться с имитаторами, но строго под настроение.
К счастью, сегодня у неё настроения не было.
К сожалению, не было и ничего толкового в библиотеке. Всё это пыльное старьё, в котором Марина рылась под злобным взглядом компаньонки, оказалось так же бесполезно, как и утреннее гугление.
Час закончился, а ясности не прибавилось.
Обед прошёл нервно и грустно. Через полчаса бесцельного брожения по форумам Марина подскочила от звонка - это был Максик.
-- Да, Максик? Конечно жду, миленький! Нашёл??? УРА!!!
...
-- Всё, еду!!! Жди!
Максик встретил её, утопая в отцовском бархатном халате, и угощаясь отцовской же сигарой. Юноша он был плотненький, но до папы пока сильно не дотягивал, поэтому халат на нём то и дело приглащающе распахивался.
-- Товар на товар, - сказал Максик вместо приветствия, и повлёк её в родительскую спальню. "Грёбаное кольцо...", обречённо подумала Марина.
Примерно через полчасика она уже сидела в ванной, и пыталась как можно ловчее вернуть колечко на место. По техническим причинам с этим возникли временные сложности. Когда, в конце концов, ритуал был завершён, Марина мечтала стать личным пирсером всего деканата Студии.
-- Ну так что там с паролями? Рассказывай, что добыл, - Марина присоединилась к Максиму, который на этот раз оккупировал отцовский кабинет.
-- Да вот, нашёл только один ящик со старым паролем. Риэли, старый хрен что-то заметил.
-- Слушай, у меня ведь сегодня спецзаказ. Мне постмодерн нужен.
-- А я хрен его знает, постмодерн это или нет, ща погляжу, - Максик подошёл к книжной полке и сдвинул три фальштома, что-то громко щёлкнуло, и он засунул руку в открывшуюся нишу. Вынул небольшой пакетик:
-- Э... написано: экстракт дивов. Оно?
-- Хосспади, да откуда я знаю? Больше ничего там нет?
-- Ещё приписка - принимать с виски. И всё.
-- Хмм... дивов, дивов... каких, на хер, дивов... А что ещё есть?
Макс вынул второй пакетик:
-- Пилюльки от доктора Хэ, Хэ... ХэЭль.
-- Какого доктора? ИксИкcЭль, что ли?
-- Да нет, три там икса. Такой ба-а-альшой доктор, панимаишь, да?
-- Проехали, что ещё?
-- Смотри... в... э... формула...
-- Чего? Куда смотри? Дай-ка сюда!
Марина взяла пакетик, и прочитала на самодельной этикетке надпись от руки:
"Look In Formula (poetic)
Растворитель - водка, 176 ml per tab."
-- Во фигня-то... Они все, что ли, такие?
-- Какие все? Тут больше нету.
-- Не, я про все таблетки твоего отца - они все такие? Ты мне и раньше такие доставал?
-- Нет, остальные обычные. Это какой-то ящик левый попался. Ну так что, берёшь?
-- Дай подумать... А на самом ящике что-нибудь есть? Ну, написано?
-- Неа. Тут была какая-то наклейка, след от неё остался, и больше ничего.
-- Ну ё... Ну что за, эх...
Марина задумалась.
Впору было всё бросить. И начать жить. Ну, в смысле спокойно прогулять все эти дни - сколько там? Рене будет пить трое суток... или пять, или даже восемь... Его-то оставят, а выговор за сорванный заказ влепят Марине, и премию не видать ей одной. А без премии её оклад лишь на самый минимизинчик больше инвалидской пенсии.
Рене не влетит никогда. Он и так на особом счету у шефа - во-первых, Рене Оттович - граф. Настоящий, потомственный. А Анатолий Геннадиевич, как многие нувориши, просто нереально пёрся от найма аристократов. Ему так льстило, что у него в подчинении целый граф, что он уже был готов закрыть глаза на качество вышеупомянутой особы.
Если "во-первых" иногда не срабатывало, было ещё и во-вторых. Оно заключалось в том, что шеф, по официальной версии, переманил Рене из "Клавиных Акул". Самого крупного и респектабельного агентства их профиля. Что тоже способствовало бережению данного кадра.
Хотя на самом деле из "Акул" Рене вылетел после скандала. Выяснилось, что он использовал служебный доступ к некоторым сервисам верификации пользователей, чтобы вести блог от имени юной сексапильной поэтессы. Три года девушка публично приобретала поклонников, теряла девственность, подвергалась изнасилованиям и принудительным абортам, страдала от ДТП и инсультов. Всё это продолжалось до тех пор, пока Рене не поймала внутренняя служба IT-безопасности. После чего поэтесса, наконец, скоропостижно скончалась, а Рене - столь же поспешно сменил работу.
А через пару месяцев в ЛакШери пришла и Марина.
...По-любому, задание надо делать самой.
-- Ладно, давай сюда эту формулу. Там хоть что-то про "поэтик". Рискнём.
Через час Марина села в кресло, положила перед собой пакетик с тремя оранжево-розовыми таблетками, и задумалась.
Все препараты, которые она до сих пор доставала, действовали так: помимо самих таблеток и комплементарных психотропов, нужно было хотя бы примерно понимать, что ты хочешь получить на выходе.
Нынче с этим пунктом ничего не свивалось. "Ладно, попробуем в боевом режиме", подбодрила себя Марина и пошла на кухню, где отмерила необходимые сто семьдесят шесть миллилитров. Поморщилась, и добавила грейпфрутового сока. Это был её личный пунктик - по возможности, выбирать сок в тон таблетке.
-- Поехали! - жизнерадостно воскликнула она вслух и озарила монитор рекламной улыбкой.
Получилось неубедительно.
Марина перечитала список ключевых слов, отпила из бокала и положила таблетку под язык. Таблетка была горько-тающей, как кальцекс из детства, и от неё немножко немело. В памяти проступали словарные статьи, плещась, как волны, сцепляясь и путаясь абзацами...
Вечерело.
Проснулась Марина в том же кресле. Осторожно, чтобы не потревожить больную голову, раскрючилась и огляделась. Всё было нормально. Судя по часам - четыре утра. На полу валялись вырванные из блокнота листки.
Вернувшись из санузла, Марина в радостном нетерпении собрала их и уселась читать. Читать пришлось недолго, почти все листочки были густо зачёрканы, и только на двух было написано что-то связное:
"Тут что-то по Фрейду, однако..." - самокритично подумала Марина, - "И вот на это я извела две таблетки? Мдя..."
Похоже, тупик.
Оставалось последнее средство.
Марина по привычке поправила колечко и пошла одеваться.
Андрей Миронович выглядел, как всегда - то есть прекрасно. Свой возраст он скрывал ничуть не хуже оперной дивы, а седина его только красила.
-- Ну здравствуй, Мариночка, как дела?
-- Я, АндМироныч, по делу. Вы - моя последняя надежда.
-- Ну, Мариночка, мне, конечно, очень лестно, что я являюсь последней надеждой такой молодой и красивой девушки, но ты же знаешь, грубой лести я не терплю. Так что ни за что не поверю, что у такой умницы не припасено ещё какой-нибудь хитрой штучки, - во время разговора Андрей Миронович успел ловко освободить Марину от жакета и провести в гостиную.
Синий кожаный диван Марина помнила, а вот картины на стене висели новые. Наверняка подлинники, копии Андрей Миронович не жаловал.
-- И тем не менее, это так... - Марина приняла чашечку кофе, который разлила тихая горничная-эстонка, и решилась.
-- Андрей Мироныч, расскажите мне - что такое постмодерн?
-- Хм... Постмодернизмом заинтересовалась? Оригинальный выбор. Да, оригинальный. Хотя я слышал, что кое-кто готовит почву для его ренессанса. Мда. Так вот. Ты хочешь знать, в чём суть, как ты выражаешься, постмодерна?
Марина приготовилась слушать и вникать.
Андрей Миронович подошёл к двери гостиной, и закрыл её, потом уменьшил яркость камина.
-- Аха. Хорошо. Сейчас я тебе объясню. Вот смотри: сначала над тобой трясёт своей фьюжонкой Толик, мой аспирант. Потом ты едешь к Ивонке, моей бывшей жене, и Максу, моему племяннику.
А сейчас тебя буду иметь я, профессор кафедры классической литературы.
![[]](/img/p/parshina_n_a/postmo/script.jpg)