Пасценди Доминик Григорьевич : другие произведения.

Городская сказка (рабочее)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ох, какой сюжет приснился мне сегодня под утро! Мир классического фэнтези, доживший до нашего сегодняшнего уровня. Ну, то есть это люди в союзе с гномами и некоторыми другими расами доразвили технологический уровень до нынешнего, с самолетами, танками, компьютерами, интернетом и т.п. Мозаичная композиция со множеством героев, сюжет развивается вокруг каждого из них. Один из героев -- человек. Мы застаем его в момент, когда он на следующий день после инаугурации (его избрали президентом одного из человеческих государств) начинает разбираться в том, что досталось ему от предшественника, правившего четыре срока. Он собирает свою команду и некоторых представителей прежней, чтобы обсудить, как они будут воплощать в жизнь реформы, обещанные им во время избирательной кампании. Ох, и много сюрпризов его ожидает! Телохранители избранного президента -- оборотни. Один из них каждый день приходит в небольшой кусочек Заповедного Леса, специально оставленный посреди столицы, чтобы обернуться и немного побыть в другой ипостаси. Его ощущения от Леса в человеческой и звериной форме. Он собирается перетащить в столицу семью своего брата. Человеческая девушка живет в области, которую совсем недавно освободили от гоблинов и вернули в человеческое государство. Она размышляет над тем, как жили при гоблинах, и как живут теперь. Как ни странно, в обоих вариантах есть и хорошие, и плохие стороны. Высокомерный светлый эльф не гнушается выгодной торговлей, поставляя людям сфенулы -- эльфийские сливы, растущие только на их острове, которые обладают легким тонизирующим эффектом (правда, вызывая при этом привыкание). Темные эльфы, используя запретное искусство своих некромантов, применили на территории людей и гоблинов биологическое оружие, вызвавшее зомби-апокалипсис... И так далее, тут я уже проснулся. Для полноты картины не хватает попаданца. Заранее предупреждаю: неизвестно, смогу ли часто продолжать.
  Глава 1. Президент
  
  1.
  Инаугурация закончилась, когда уже стало темнеть. Присяга, речи, исполнение гимна, мини-концерт приглашенных звезд, короткие поздравления послов ключевых зарубежных партнеров... Считая подготовку, семь часов на ногах.
  - Устал? - Спросила жена, кладя ладонь на его сжатый кулак.
  - Устал, - ответил он хрипло.
  Они уже ехали в резиденцию. Даже здесь, в полумиле расстояния, салон лимузина подсвечивала иллюминация Дворца Семи Стихий, где по традиции проводились церемонии инаугурации федеральных президентов.
  - Ну ничего, теперь, я думаю, можно будет хоть немного сбавить темп, - пообещал он жене, не подозревая еще, насколько опрометчивым окажется его обещание всего через несколько десятков минут.
  Он и вправду почувствовал, что его отпускает физическое напряжение. Расслабился, распустил зажатые мышцы, растекся по заднему сиденью машины. Погладил его нежную, как у младенца, кожу.
  Машина была новая. Президент ехал в ней всего второй раз, да и вообще она только-только покинула завод. Впервые в истории Федерации президентский лимузин был изготовлен в стране, а не куплен у соседей. Получилось - с учетом затрат на разработку - многократно дороже, чем обычно закупаемые по импорту бронированные автомобили представительского класса.
  Но - получилось. Президент критиковал предыдущие власти за расточительство в этом проекте, но не мог сейчас не признать, что по комфорту и роскоши отечественный продукт заткнул за пояс всё, что производили в других странах.
  Может, только у гномов выходило лучше. И то - для собственного употребления. Такого уровня машины они делали исключительно для королевской семьи. На экспорт выпускали лимузины тоже роскошные - но все-таки попроще.
  Класс и шик были не в украшениях и даже не в материалах - в мельчайших деталях, каждая из которых была тщательно продумана и идеально реализована.
  Президент снова вернулся мыслями к церемонии. Она завершила долгий забег трудной президентской кампании - и короткий, но очень тяжелый морально промежуток между победой на выборах и официальным вступлением в должность.
  Кампания потребовала от него огромного физического и психологического напряжения, но его практически сразу подхватили азарт и кураж, благодаря которым он будто и не замечал, несмотря на возраст, ни хронического недосыпа, ни нагрузок от постоянных разъездов и перелетов, ни напряжения от постоянных выступлений и общения с многочисленными и очень разными людьми - которым неизменно надо было понравиться.
  Потом был день выборов, в который не только он, но и вся команда чуть не получили нервный срыв, потому что почти до самого завершения подсчета голосов они с соперником шли почти вровень. И только в двух регионах - где население самое многочисленное, и потому подсчеты затянулись - ему удалось не просто выйти вперед, но ещё и с таким преимуществом, которое исключило возможность второго тура.
  Ну, денек они попраздновали, а потом началось то, что начисто испортило избранному президенту радость победы. Если во время кампании он видел себя спортсменом на беговой дорожке, то после выборов - водителем, выехавшим на летней резине в гололед в центр города.
  Постоянные попытки уколоть и унизить от уходящей администрации, начиная с того, что, покидая офис, они на всех клавиатурах выломали букву В, с которой начиналось его имя, и кончая тем, что уходящий президент напоследок наподписывал указов, которые еще не очень понятно, как расхлебывать. Интриги, подставы, обман и постоянные попытки что-то с него получить - от людей, которые считали, что им обязаны все - за их положение и могущество, от людей, которые считали, что им обязан он - за их помощь во время кампании и не только, от старых друзей, вдруг почувствовавших новые возможности, от соратников и помощников...
  Удовлетворить всех было очевидным образом невозможно. Выполняя просьбу одного, можно было сделать недоброжелателем, а то и врагом, другого. Поощряя действительно ценного сотрудника - обидеть менее ценных, считающих, однако, что их недооценивают. Обещая преференции одному бизнесу - ухудшить положение других.
  Внезапно обнаружилось, что представители финансовой и производственной элиты друг друга тихо презирают и ставят палки в колеса. Вылезли противоречия внутри команды - между силовиками и международниками...
  Два месяца прошли в таком напряжении, что президент похудел на одиннадцать фунтов. При том, что за избирательную кампанию он, при гораздо больших физических нагрузках, сбросил не больше трех.
  Но, наконец, сегодня это кончилось. Предварительный состав администрации и правительства, можно считать, сформирован, остались мелочи. У него есть еще месяц на утряски и согласования, и правительство можно представлять для утверждения в Сейме. Администрация же начнет работать уже завтра, те вакансии, которые в ней остались, заполнятся в рабочем порядке.
  
  2.
  Тем временем кортеж добрался до резиденции. Предыдущий президент с семьей съехал неделю назад, только приезжал посидеть в Хрустальном кабинете, где лихорадочно подписывал скотские и нелепые последние указы. Вчера уже и не появлялся. И вся его свора тоже.
  Дом был не готов к жизни и работе. Люди из команды нынешнего президента уже обследовали его: прежняя команда вынесла не только свои вещи, но и многое из того, что им не было положено выносить. Да кто им судья, если нет совести?
  За вчерашний и сегодняшний день - надеялся президент - все-таки должны были успеть приготовить дом к традиционной инаугурационной вечеринке 'для своих'. Официальный прием будет завтра и не здесь. Сегодня и здесь - встречается команда, с добавлением немногих допущенных из Сейма, прежнего правительства, 'вольных' политиков и бизнеса.
  Ну, и кое-кого из магов старших градусов, как же без них.
  Лимузин заехал под козырек парадного крыльца. Из дома и машин сопровождения деловито и стремительно выскочили волчьи оборотни Федеральной службы охраны, телохранители - в серых мундирах с желтыми кантами, как положено. Тот, что ехал рядом с шофером в лимузине, с нашивками воздушного мага четвертого градуса, вышел и встал слева от машины, явно привычным движением разворачивая силовой щит. Другие открыли тяжелые задние дверцы, выпуская президента и первую леди. И не забыли встать так, чтобы прикрыть их от возможного выстрела - несмотря на поставленный щит.
  Двустворчатая парадная дверь морёного дуба, сделанная из остатков героического фрегата 'Мерлео', поднятых со дна залива полторы сотни лет назад, была уже распахнута. Президент под руку с женой проследовал через небольшую прихожую в круглую гостиную, из которой на четыре стороны вели коридоры. Как все, кто вырос в столичном округе, он был здесь на школьной экскурсии - тридцать лет назад. Обстановка изменилась, стены были другого цвета, но расположение помещений и их назначение бережно сохранялись. Поэтому президент уверенно повел жену в правый коридор, где в конце крыла на первом этаже располагалась Большая гостиная - там должны были устроить положенный фуршет.
  Но дойти туда им было не суждено.
  Охранявшие дверь в гостиную медвежьи оборотни - из той же Федеральной службы охраны, только не в серых, а в зеленых мундирах, отороченных не желтым, а красным - успели взять на-караул свои тяжелые штурмовые винтовки. И жена, которая, в отличие от него, никогда не была в резиденции, даже успела шепнуть:
  - А почему у них мундиры с разрезами и зашиты на живую нитку?
  И он даже успел объяснить, тоже шёпотом:
  - Чтобы сразу слетели при трансформации, не мешали...
  Но тут сзади зашумели, задвигались - и перед обернувшимся президентом вестником беды выскочил крайне взволнованный парень в камуфляже с капитанскими погонами:
  - Господин президент! - Парень задохнулся, перевел дух и продолжил: - Господин министр просит вас немедленно прибыть в ситуационную комнату! У нас ЧП!
  - В чем дело? - Спросил президент, не скрывая раздражения и беспокойства.
  Капитан выразительно обвел взглядом присутствующих, которых в коридоре набралось уже довольно много:
  - Вопрос безопасности государства, господин президент! Господин министр очень просил вас поспешить, - добавил он извиняющимся тоном.
  Это был, скорее всего, министр обороны. Или министр государственной безопасности. Или министр по чрезвычайным ситуациям. Или премьер. Или министр иностранных дел. (Все - в статусе исполняющих обязанности, до утверждения Сеймом, но все - уже назначенные.)
  Впрочем, не имело значения, кто именно решил вызвать президента. Судя по капитану, дело было действительно серьёзное.
  - Прости, Дотта, мне, видимо, придется бросить наших гостей на тебя. - Он чмокнул жену в щеку, ласково пожав ей локоть - незаметно для других, потому что это была более важная ласка, чем формальный поцелуй.
  - Конечно, Владо, ты же президент, работа важнее всего, - ответила она для публики, а для него - был обеспокоенный и любящий взгляд.
  
  3.
  Ситуационный центр или просто СЦ - довольно большое помещение высотой этажа в три, с широким балконом по одной стороне и сплошной полосой огромных экранов по другой. На полу в три ряда расставлены столы, за которыми лицом к экранам сидят разные нужные специалисты: маги-поисковики, маги-наблюдатели, аналитики, связисты и прочие. Президент пока не вникал, кто и зачем должен находиться в СЦ в подобных ситуациях.
  Его место было на балконе, за центральным пультом с наклонной, как у старинной школьной парты, крышкой. Такие же пульты были рядом для министров. На каждом пульте были большой сенсорный экран со сложным меню, куча кнопок с надписями (и президент пока не знал их назначения) и пустая площадка, на которую из-за плеча президента кто-то тут же положил пачку бланков с его 'шапкой' и авторучку.
  На стене прямо перед ним центральный экран показывал какие-то сооружения, от которых вверх поднимался огромными клубами дым - в основном серо-желтый, но местами чёрный или бурый. В самих сооружениях что-то оживленно взрывалось, иногда оттуда вылетали белые, желтые и оранжевые, как при салюте, горящие шары.
  Судя по характерным искажениям, какой-то маг взял под контроль птицу средних размеров и транслировал на экран то, что видел её глазами.
  Картинка все время дёргалась, когда птицу швыряло из стороны в сторону взрывной волной, но маг пока справлялся с управлением.
  И.о. Министра обороны Балсан Хамрай, чистокровный орк, немного мелковатый для своей расы, но все равно на голову превосходивший ростом президента, доложил, вытянувшись:
  - Господин президент, сегодня в 15 часов 31 минуту возник сильнейший пожар на Замадаевских складах боеприпасов. Пожар привел к взрывам, которые пока не дают возможность начать его тушение. В настоящее время ведутся работы по эвакуации населения из соседних населенных пунктов. Жертв среди населения пока нет, но есть серьезные разрушения построек. Есть жертвы среди военнослужащих части, которая обслуживает склады. Точное число устанавливается. Большую часть военнослужащих удалось вывести с территории складов. Из соседних частей подтягиваются маги воздуха и воды, они уже начали локализацию пожара, но сильно мешают взрывы. Подключилось министерство по чрезвычайным ситуациям, - орк кивнул на и.о. Министра МЧС, - они очень помогли с эвакуацией, и две пожарные части подтянули из соседнего города, мы бы так быстро не успели.
  - А что, у вас нет пожарной части при складах?
  - Есть, конечно, господин президент, но она попала в самый эпицентр. С ней связи нет с самого начала, боюсь, там все погибли сразу.
  - Сколько там боеприпасов и какие?
  - Около ста пятидесяти тысяч тонн, господин президент. Почти две сотни площадок хранения. - Хамрай даже ссутулился, чувствуя вину, - в основном артиллерийские больших калибров, ракеты для систем залпового огня, зенитные ракеты против летательных аппаратов и противодраконьи. Это второй по величине склад в Федерации.
  - Магические и антимагические?
  - Нет, их вместе с обычными не держат.
  - Я правильно понимаю, что за последний год это уже второй случай?
  - Да, господин президент.
  - Предыдущий расследовали? Вам передали по нему дела?
  - Никак нет, господин президент. Мы до дел военной прокуратуры не дошли еще.
  - Займитесь в первую очередь. О результатах докладывайте ежедневно.
  На боковых экранах пошла картинка с основных телевизионных каналов: слева четыре отечественных, справа - четыре зарубежных. Показывали в основном одни и те же сюжеты в разной нарезке: было видно, что по большей части телевизионщики паразитируют на том, что выкладывают в сети обычные люди.
  Вдруг на одном из правых экранов пошел повтор того, что шло на центральном. Тут же возбудился и начал что-то командовать в микрофон на пульте и.о. Министра государственной безопасности. Президент порадовался хорошему выбору: человека не понадобилось дёргать, сам понял, что нужно найти и пресечь канал утечки информации.
  Однако... Интересно будет потом узнать у него, в каком именно звене был перехват: влезли в ментальный канал мага, управляющего птицей, или в технический канал правительственной связи?
  Президент краем глаза увидел какое-то движение внизу в зале. Через пару минут оно достигло балкона, на который почти бегом выбрался один из магов, работавших внизу, растрепанный и успевший измять форменную мантию. В руках у него был хрустальный шар, который он бережно поддерживал краем этой самой мантии: менталист-прозорливец.
  Не тратя времени на субординацию (что вызвало страшное неудовольствие присутствовавших министров и молчаливое одобрение президента), он громко спросил:
  - Разрешите обратиться, господин президент?
  - Обращайтесь.
  - Маг десятого градуса Юссус Шелдер. На объекте замечены признаки затирания аурных следов и проникновения огненного элементаля, господин президент!
  На балконе сразу стало тихо.
  - Вы уверены?
  - Да, господин президент! - Шелдер плавным, осторожным движением приблизил хрустальную сферу и растянул ментальную оболочку, чтобы президенту стало видно то, что увидел в сфере он. - Вот слабый след нескольких аур, затёртый, по-видимому, с использованием мощного артефакта. - Он слегка повернул сферу. - А вот чёткий след огненного элементаля за оградой, его они затереть не смогли.
  - Дальность огненного удара по площади, чем бы ни бить, не больше мили. - Министр госбезопасности сам был огненным магом и знал технические подробности. - От ограды до места возгорания, - он поднял глаза на центральный экран, - мили две с небольшим. Так и должно быть по нормативу. Но элементаль... Это же не ниже двенадцатого градуса!
  - То есть - у нас диверсия. И, похоже, не первая. - Президент сделал многозначительную паузу и обвел взглядом собравшихся. - Господа, вы понимаете, в каком случае диверсанты начинают с уничтожения стратегических складов боеприпасов?
  
  Глава 2. Диверсанты
  
  1.
  Ударная волна жахнула так, что снесло воздушный щит седьмого уровня, несмотря на то, что от места, где они призвали элементаля, до ближайшей складской площадки с боеприпасами было мили три с лишним, через забор и обваловку. Хорошо, что Мышь приказала залечь - а то катиться бы им по кочковатому сырому грунту...
  Ашер стряхнул с ладони крошки рассыпавшегося амулета и, не дожидаясь команды, активировал следующий. Пузырь воздушного щита, надувшись, замерцал прозрачно-голубым, видимый только одаренным. Мышь дернула его за рукав и протянула накопитель:
  - Хватай, Балбес, сейчас пойдёт такое - на своей силе не удержишь.
  Соррер Ашер (позывной 'Балбес'), кивнув, схватил кристалл и начал подкачивать из него силу в пузырь - вовремя, потому что из-за забора не просто загрохотало, не просто задёргало щит ударными волнами - а ещё и с противным визгом полетели куски раскалённого чугуна и алюминия.
  Мышь жестом скомандовала отход. Все точно знали, что делать каждому: недаром они месяц тренировались в Калайской лесостепи, где умельцы из логистической службы спецназа построили макет типового федерального стратегического склада боеприпасов.
  До леса было ещё с полмили. Теоретически, их могли обнаружить и прижать, пока они, прижимаясь к земле, полуползли-полубежали между кочками, жмякая мокрую траву мокрыми берцами и своими телами. На самом же деле у них было не меньше получаса: первой реакцией на массовый пожар и взрывы на всей территории склада должен был быть ступор, а второй - попытки остановить распространение пожара и спасать тех разумных, кого еще можно было там, на складе, спасти.
  У федералов ни охрана объектов, ни даже контрразведка не были поставлены так, как должно. Слишком долго жили они в условиях мирного времени, слишком расслабились в безопасности, не веря, что кто-то может им угрожать, слишком распустили своих военных, которые больше занимались политикой и наживой, чем боевой подготовкой.
  Тем не менее, Фрак, он же в быту су-соррер Хализер, не меньше половины пути двигался спиной вперед, тщательно и внимательно затирая аурные следы.
  (То, что при этом он оставляет заметные для специальных техник следы затирания, ни личный состав диверсионно-разведывательной группы темных эльфов, ни их начальство не подозревали. Это были результаты последних разработок менталистов Федерации.)
  Наконец, кочковатая болотистая мокреть закончилась редким низким кустарником, который еще через полмили перешел сначала в ольховое редколесье, а потом в нормальный смешанный лес, с положенной такому лесу мощной аурой, прикрывающей всех, кто движется в нижнем ярусе, от наблюдения сверху.
  Тут пришлось развеять воздушный щит, так как он мешал идти между высоких деревьев. Щитом они прикрывали лес от взрывной волны и осколков, и то место, куда они вышли, почти не пострадало. Но когда щит исчез...
  Во-первых, стало страшно ударять по ушам. Мышь стремительно вытащила из кармана комбинезона беруши и, неловко торопясь, заткнула слуховые проходы. Ашер справился даже чуть быстрее нее. Остальные тоже заткнули уши. Но прилетело Крому - он выронил одну из затычек, а тут как раз грохнуло особенно сильно. Все отвлеклись на падающее дерево, сбитое ударной волной (не повезло вязу, вырос с густой шевелюрой на довольно открытом месте) - а когда обратили внимание на товарища, он сидел на лесной подстилке, обхватив голову обеими руками, и мотал ею из стороны в сторону. Фрак, в походе бывший за доктора, кинулся к нему, расстегивая медицинский карман на разгрузке. Полез смотреть зрачки, потом пострадавшее ухо, и тоже замотал головой.
  Контузия.
  И, судя по начавшей сочиться из уха тёмно-бордовой крови, разрыв барабанной перепонки.
  Эльфам - что светлым, что тёмным - с их чувствительным слухом, с их широкими слуховыми проходами - опасно попадать под ударную волну. Опаснее, чем всем остальным расам.
  Не убережёшься - вот и контузия, вот и потеря ориентации.
  И времени, что для них было сейчас важнее всего.
  Фрак, скривившись, будто контузило его, выудил шприц-тюбик и воткнул иглу в правое плечо Крома. Выжал содержимое, поморщился и наложил руки на виски пострадавшего товарища. Мигнуло 'малое исцеление', снимая симптомы оглушения. Кром тряхнул головой, охнул, кивнул и двинулся вперед первым.
  Все и каждый хорошо знали, куда им идти.
  
  2.
  До схрона они дошли все вместе, без потерь и без происшествий. Пару раз было страшно, когда рядом падали - то выгоревший двигатель ракеты, калибром в фут и длиной в пять саженей, то сразу несколько неразорвавшихся шестидюймовых снарядов.
  Сзади грохало, громыхало и гремело; мрачное, растущее, клубящееся облако серо-буро-чёрного дыма расползалось всё шире и выше. Из него вылетали то пылающие обломки, то крутящиеся по спирали, подсвеченной трассёрами, ракеты, то подобные салюту суббоеприпасы, взлетающие вверх от пинка вышибным зарядом боеголовки, сработавшим нештатно на земле.
  Хотелось быть где-нибудь не здесь.
  Схрон был цел, невредим и никем не обнаружен. Разумеется, они не сразу полезли к нему: сначала тщательно проверились, используя отвод глаз и технические средства маскировки. Проверили сигналку обычную - магическую - и сигналку техническую.
  Никто к схрону не подходил, кроме любопытного барсука, который возле него и умер.
  Нако и Печень встали в охранение. Мышь полезла в схрон первая, проверила ещё раз сигналки и охранку и отключила их. Отцепила с левого бедра малую сапёрную лопатку и (как шутили в спецназе) принялась использовать её не по назначению: не чтобы убивать, а чтобы копать.
  Шуганула Балбеса, который полез было ей помогать. И уже через пару минут стала, не глядя, выкидывать назад, к команде, упаковки, в схроне спрятанные расторопными агентами.
  Упаковки были надписаны условными метками, так что каждый брал свою и отходил в сторонку переодеваться и гримироваться.
  Планировщики рассчитали, что в течение первых 4-6 часов все усилия местных силовиков будут сосредоточены на эвакуации гражданского населения - как только помянутые силовики поймут, что пожар ни потушить, ни локализовать невозможно. Надлежало влиться в этот поток и с ним вместе уехать подальше от взорванных складов. А там вступить в контакт с группами эвакуации и - в установленном порядке - покинуть Федерацию.
  Предыдущей группе это удалось в наилучшем виде, и не было оснований думать, что сейчас что-то может пойти иначе. Это не значило, конечно, что можно было расслабиться и забыть о предусмотренных планом мерах предосторожности - да и о вдолбленных годами учебы мерах предосторожности.
  Спецназ живой, пока внимательный.
  Снятые камуфляж, берцы, разгрузки, рюкзаки, оружие - сложили в схрон, где уже ждал их штатный термитный заряд. Мышь, тоже успевшая переодеться, дёрнула за шнур заряда и двумя ловкими ударами лопатки обвалила козырёк схрона, засыпая его.
  Заряд в кислороде не нуждается.
  И они, даже не обменявшись словами, двинулись дальше. Надо было скрытно дойти до автобусной остановки, где обычно - между плановыми, раз в час, рейсами - обычно было безлюдно.
  Планировщики долго ругались с командой, доказывая, что безопаснее было бы рассредоточиться и эвакуироваться по одному. Но и ребята, и Мышь - встали стеной. И их пришлось услышать, и поменять планы, и поменять легенду их отхода.
  Теперь они были группой друзей, которые на автобусе приехали в здешний лес собирать грибы. Им посоветовали люди, которые делают это каждый год (и люди были совершенно реальные, и факты подтвердили бы: да, они рекомендовали этот лес на форуме грибников в Межсети).
  Ну (смущённо), мы не столько ради грибов, сколько для развлечения. Погода хорошая, погуляли, выпили (каждый прополоскал рот из фляжки с гномьей настойкой), увлеклись и засиделись, так что стемнело. А тут как загрохочет... Страшно!
  Рванули к дороге, благо карта и компас у каждого в телефоне.
  Вывезите нас к станции, пожалуйста!
  
  3.
  Самое смешное, что таких групп, кроме них, оказалось ещё две.
  Форум грибников оказался весьма популярен. Еще на остановке все перезнакомились и почти подружились (пришлось и спецназовцам). Благо, никто не интересовался никакими личными подробностями, кроме: 'Тебя как зовут? Шайше? Какое интересное имя! Вы найти-то хоть что-нибудь успели? Вот и мы нет. Не осталось выпить?'.
  Выпить осталось (собственно, спецназовцы из фляги в две пинты употребили едва пятую часть). У одной из двух грибниковых групп тоже нашлось. Разлили и распили (при этом спецназовцы, ясное дело, больше разливали, чем распивали). Это сплотило и скрепило свежеобразованный коллектив, и в подъехавший армейский грузовик с кунгом лезли уже общей компанией (ну вот нарочно так не организуешь!).
  Ашер сделал себе заметку в памяти: а почему, собственно, не организовать? В Межсети много конференций и форумов, там полно отвязанного народу, которому можно внушить все что угодно. Организовать встречу соконференсников-соконфетников тогда и там, где надо, и поодиночке к ней присоединиться, когда дело сделано. А потом выйти к цивилизации уже частью большой группы безобидных и понятных разумных.
  Он, кстати, сидя на самом заднем сиденье в пассажирском кунге и глядя на тех, кто сидел впереди, расстраивался. Они тщательно маскировали уши: банданами, вязаными шапками, Мышь - платком. Прижимали, подвязывали, приклеивали липкой лентой, отчего ушные раковины теперь чесались.
  А в автобусе ехало не меньше десятка разумных с такими же ушами: то ли гоблинские полукровки, то ли эльфийские.
  Как, впрочем, и они сами.
  Какой же был внутри министерства обороны скандал, когда начали готовить их проект!
  Тёмные эльфы потому тёмные, что темнокожие. И очень к цвету кожи чувствительные. Прошло меньше трёхсот лет с Войны освобождения, когда темнокожие эльфы, бывшие в тысячелетнем рабстве у светлых, подняли восстание, которое возглавила Мать нации Ллос, и (как написано в учебниках) - победили. А как не написано - потеряв три четверти популяции, на награбленное в сожжённых усадьбах светлых добро наняли Манабарских пиратов и перебрались на Южный континент.
  Южный континент оказался слабозаселённым: там из разумных жили мелкие, выродившиеся потомки восточных гоблинов. Их всех вырезали лет за тридцать, максимум пятьдесят. И тёмные эльфы заселили всё, что на континенте было пригодно для жизни. И стали плодиться и размножаться, и развивать свою собственную цивилизацию, пользуясь тем, что многие из них, будучи в рабстве у светлых, прошли обучение не только ремёслам, но и наукам, и искусствам.
  Ну не хотели светлые делать что-то руками, когда для этого есть рабы. А потом не захотели делать что-то уже и головой, кроме умозрительной философии, которая ни в коем случае не должна была подкрепляться экспериментами, ибо столкновение чистых рассуждений, основанных на безукоризненной логике, с грязной, примитивной реальностью - было невыносимо.
  В итоге у светлых до сих пор проблемы с технологиями, которые они вынуждены покупать за большие деньги. А у тёмных - с этим как раз всё в порядке.
  Проблема только в том, что на Южном континенте можно жить в полосе шириной в пятнадцать миль от берега океана, и то не везде. А всё, что внутри - пустыня. Нет, там полно полезных ископаемых. Вот только воды нет. Даже на глубине в полмили.
  Воду возят из небольших прибрежных речек да из скважин, пробуренных в этой же обитаемой полосе. Точно известно, сколько таких источников: девяносто один.
  И точно известно, что дебита их пока хватает на население континента, но прогноз - очень неблагоприятный. Еще два-три десятка лет при таком же темпе прироста населения и при таком же темпе (увы!) сокращения дебита источников пресной воды - и воду придётся покупать на внешнем рынке.
  Сегодня темные эльфы процветают, продавая полезные ископаемые: редкоземельные элементы, драгоценные камни, золото.
  Завтра, когда они будут вынуждены покупать питьевую воду, цены на эти ископаемые - в пинтах воды - будут устанавливать уже не они. И процветание закончится.
  Много думали, что делать. И в конце концов пришли к неизбежному: без экспансии на территории, богатые питьевой водой, будущего у расы и государства нет.
  Хватило ума не устраивать по этому поводу публичные дискуссии. Да, у нас демократия, парламентская республика и так далее - но на самом деле рулят военные.
  И военные приняли решение: нужные ресурсы надо отгрызть у Федерации.
  Почему не у светлых эльфов? Почему не у восточных орков? Почему не у гномов?
  А потому, во-первых, что Федерация имеет в своем составе и орков, и гномов, и дворфов, и гоблинов. Разве что светлых эльфов не имеет. Но больше всего там короткоживущих, они же хуманы, они же люди. И именно они у власти.
  А значит, можно попытаться раздробить Федерацию по расовому признаку.
  А значит, можно воспользоваться слабостями хуманов: они не планируют надолго, и для них важнее всего сиюминутное, текущее потребление престижных предметов.
  Золота у нас много, и золото для нас - меньшая ценность, чем жизни тёмных.
  Мы заплатим золотом, но вы отдадите нам то, что мы ценим выше золота: верность. Вы отдадите нам верность вашей Федерации. Она же не имеет для вас значения? Золото ведь важнее?
  Ну вот.
  А ещё - циничное: мы превосходим светлых эльфов технологически. Но мы отстаем от них магически, еще с ТЕХ времён. И тут ничего не сделать: средний тёмный эльф на две-три ступени слабее магически среднего светлого.
  А вы думаете, почему они нас поработили в своё время?
  (А вы думаете, почему мы не смогли их победить и вынуждены были бежать?)
  Короче, целью выбрана Федерация.
  Войне с нею - быть. Война будет на уничтожение (потому что нам нафиг не сдались партизаны в нашем тылу), и война будет до тех пор, пока мы не закрепим за собой богатые водою территории.
  Как раз юг и юго-восток Северного континента богат пресной водой. И он достаточно близок к Южному, всего-то две тысячи миль, сто тридцать часов экономического хода современному десантному кораблю.
  
  4.
  И вот тут как раз возникла проблема, которая быстро переросла в скандал.
  Дело в том, что чистокровные тёмные эльфы имеют (сюрприз!) тёмную кожу.
  А в Федерации темнокожих практически нет.
  В Западной Империи - полно (они поглотили гигантский остров, почти континент, населенный темнокожими людьми).
  У орков - довольно много (туда бежали наши, потому что рабство у орков не было таким тяжелым и унизительным, как у светлых эльфов).
  А вот в Федерации - хорошо, если десятки. Между ними и нами лежат земли орков; все, кто имел тёмную кожу - оседали там.
  Так что разведывательно-диверсионные группы для Федерации не могли быть укомплектованы чистокровными тёмными эльфами. В них должны были входить разумные: во-первых, светлокожие, а во-вторых, максимально похожие на людей, составляющих большинство населения страны.
  Для военных это была проблема - потому что светлокожих на Южном континенте не так много, и основная их часть - недавние иммигранты, а к ним отношение местных, скажем мягко, плохое, и, соответственно, их лояльность нашей стране под вопросом.
  Для политиков это была скандальная катастрофа, потому что не было средства и возможности обеспечить тактическое руководство операциями со стороны своих, доверенных, расово чистых кадров.
  Все же понимают: тяжёлое наследие тысячелетнего рабства сформировало у тёмных эльфов комплекс неприятия белых. И не важно, светлых ли эльфов, белокожих ли людей и гномов, сероликих дварфов или гоблинов с их светлой серо-зеленой кожей. Мы терпим только красновато-желтых орков, потому что они были к нам толерантны и не угнетали так, как светлые эльфы.
  Политические разногласия задержали проект года на два-три, если не больше (откуда бы сорреру знать это? Да не совсем он обычный соррер, как, впрочем, и остальные члены команды вовсе не обычные военнослужащие, даже для спецназа).
  В итоге военные (и здравый смысл) взяли верх. Пришлось пустить в общество несколько обидных анекдотов про то, как наш разведчик, с безукоризненной подготовкой, в аутентичной одежде федерала, приходит в тамошнюю деревню, а первая же встреченная бабка его спрашивает: 'Касатик, ты что, тёмный эльф на разведке?' - потому что он тёмен лицом.
  Сложно сказать, сколько наших пострадало из-за экспериментов с отбеливанием кожи - такие были, это известно точно, но масштаб их вряд ли когда-нибудь станет известен.
  Так что наша группа из шести разумных - три стихийника (Мышь - огневик, Ашер - воздушник и Фрак - менталист) и у каждого - силовик из Стражи в партнёрах - вся состоит даже не из полукровок - из квартеронов, в лучшем случае.
  Мышь, по-моему, вообще в предках имеет светлого.
  Хотя она больше, чем все мы, шипит что-то на грани слышимости, вроде 'ра-асисты', глядя на сплошь белокожие лица окружающих.
  Это несколько беспокоит: сможет ли она удержаться?
  Беспокоит ещё и то, что Мышь - наше слабое звено. Да, она командует группой, да, все коды и прочее - у неё. Но она физически значительно слабее любого из нас.
  Мы же демократия, у нас толерантность и инклюзивность. Поэтому в спецназе снизили требования к физической подготовке, чтобы можно было принимать женщин. На двадцать-двадцать пять процентов снизили.
  Мы что, нам только в радость, что не издыхаешь после полосы препятствий или на сдаче норматива. Но вот в боевых условиях...
  На стихийников и силовиков я точно могу положиться. Я знаю, что могу я - и я знаю, что это же смогут и они (видел на тренировках). Но я на тех же тренировках - при подготовке к выходу - видел, что Мышь сдохнет раньше нас.
  И что тогда?
  Тащить её на себе - значит, провалить задание. Ну, сейчас - значит, провалить выход с задания.
  Пристрелить и бросить (как ПОЛОЖЕНО поступить с любым другим спецназовцев, и как ДОЛЖНЫ поступить со мной, в том числе) - так все коды у неё, и много другой информации, которую положено знать только руководителю группы.
  И то, что эти сведения только у неё - очередное нарушение правил спецназа, между прочим.
  Ну ладно, пока мы едем в нужном направлении, и, похоже, не вызвали никаких подозрений.
  Что будет дальше - посмотрим.
  
  Глава 3. Элувриал
  
  1.
  - Располагайся поудобнее, отец. Чем обязан? Ты редкий гость в нашем доме.
  - Да ладно, будет тебе. На День Предков только заезжал.
  - Вот именно: заехал, оставил подарки, обидел Маллениэль и умчался.
  - Да чем я обидел-то её?
  - Вот странно, отец: неужто я помню наши обычаи лучше тебя? Ты должен был с ней вместе возжечь ароматные палочки на алтарях наших и её предков.
  Старик - впрочем, только взрослый светлый эльф понял бы, что это старик - пожевал губами с явным неудовольствием:
  - Я спешил тогда. У меня, знаешь ли, есть должностные обязанности. Хорошо, вообще нашел возможность заехать. А тебя вообще дома не было.
  - Возвращаю: у меня тоже есть должностные обязанности. Но хотя бы извиниться перед хозяйкой ты мог бы, да и хотя бы формальный извинительный дар поднести.
  - Я же подарил ей ожерелье работы Иллевиала! Ты хоть понимаешь, сколько оно стоит?
  - Ещё бы я не понимал: я его лично и продал по её требованию.
  Старший эльф несколько сгорбился.
  - Я не подумал, что Маллениэль воспримет мой поступок как оскорбление. Прости меня прежде всего ты, сын мой, и упроси жену свою принять меня в ближайшие дни с извинениями.
  - Ты вечно считаешь всех, кто ниже тебя, недостойными этикета...
  Вздернулся подбородок, на коем уже проступали следы морщин:
  - Хватит уже, я всё исправлю. Мог бы ей объяснить, что я бываю бестактным, и это не с целью обидеть. И ты-то уж должен знать, что я плюю на этикет не потому, что я выше всех и не специально для того, чтобы оскорбить её, а потому... ну... ну потому, что я вообще плюю на этикет. Дело надо делать. Дело.
  Младший тяжело вздохнул. Ну что вот с ним поделаешь? Как он при таких манерах, при таком демонстративно невежливом поведении - умудряется восьмой раз подряд оставаться на посту министра иностранных дел Высокого Королевства Светлых Эльфов? Пережив уже трёх премьер-министров из трёх разных конкурирующих Высоких Домов?
  Мне бы так. Приходится всё время лавировать, ублажать, умасливать и уговаривать. Там, где отец просто наорёт и хлопнет дверью. И всё будет по его.
  Старик, будто только что заметил, подхватил изумительной красоты бокал резного хрусталя, налитый на треть золотистой жидкостью, поднёс к носу, вдохнул и одобрительно улыбнулся:
  - Сайманское? Дай угадаю: десятилетнее?
  - Угадал.
  - Да, это был у них хороший миллезим. - Старик поболтал вино в бокале, полюбовался, подняв к свету, 'ножками', стекающими по стенкам, ещё раз понюхал и только после этого сделал маленький глоток. Покатал вино на языке, проглотил и сказал:
  - Это не лучший мэнор в долине. Ближе к горам, я полагаю. Известковые почвы, всё вот это. Я завтра пришлю тебе сайманское, которое действительно стоит пить. - И он отставил бокал на стол, как будто в том была тухлая вода из болота.
  Вот же проклятье, ну почему он всегда говорит так, как будто даёт пощёчину?
  - Собственно, я пришёл не за этим. Элувриал, ты не хочешь объясниться?
  Когда он называет меня полным именем, это значит, что я опять горько пожалею, что попался ему на глаза.
  - Насчет чего я должен объясняться и с какой стати?
  - О, не думай ничего такого. У меня нет к тебе претензий. Я только хотел бы узнать, где сейчас мой внук и почему он там.
  Элувриал перевёл дух. Он ожидал чего-то более ужасного, что могло бы вовсе разрушить его жизнь.
  - Твой внук несёт воинскую службу нашему королевству и находится на том месте, которое сочли нужным его воинские начальники.
  - Ну, то есть, его воинские начальники сочли нужным заслать его под прикрытием к тёмным эльфам, где вероятность разоблачения больше шести шансов из десяти, и сейчас не имеют с ним никакой связи. И ты это считаешь нормальным.
  Таких подробностей Элувриал, далёкий от государственной службы, не знал. И они его обеспокоили - потому что сына он любил горячо и искренне, а не так, как его собственный холоднокровный и ко всем равнодушный батюшка.
  Продышавшись, Элувриал на чистом упрямстве ответил:
  - Мой сын там, где он счел нужным быть для своей чести и пользы государству!
  - Тхала, тхала, тхала! - Ответил отец по-гоблински. Элувриал едва не задохнулся от обиды: он с детства знал (от отца, как же), что гоблины говорят так разумному, который, по их выражению (в переводе на эльфийский, разумеется) 'лезет в пафос', прибегая к высоким словам, чтобы скрыть свои неискренние мысли.
  У гоблинов сказать так - значит, выразить пренебрежение к собеседнику.
  У них отвратительные манеры, от них плохо пахнет, они смехотворно пыжатся, чтобы их считали равными - но у них есть понятие чести, и не все эльфы способны ему соответствовать. Элувриал знал это - тоже от отца, как почти всё действительно важное в своей жизни.
  
  2.
  Как ни странно, открытое оскорбление взбодрило его и заставило сосредоточиться. Дело было слишком важным и слишком непростым, чтобы - как это бывало много раз - попросту сдаться отцу и принять его точку зрения.
  Тем более, что его точка зрения на самом деле не могла повлиять ни на что. Поздно было. Да и - мешать сыну, значило потерять сына. Эльданиал был больше похож характером на деда, чем на отца.
  - Знаешь, отец, - проговорил Элувриал более решительно, чем когда бы то ни было в разговорах с отцом, - он ведь настоял на том, чтобы пойти в Главное разведывательное управление. Я даже мешал ему, но он прошел все испытания, все тесты, и его взяли.
  Отец приподнял правую бровь, открыв почти полностью бледно-голубой глаз.
  - И я бы хотел тебе напомнить, - продолжил сын, которого будто подхватила волна, - что много лет назад один одарённый эльф по своей собственной инициативе и вопреки воле семьи - заметь, всей семьи, а не только отца, - взял взаймы у ростовщика-гнома Кралина тысячу золотых и поехал в Восточную империю. Когда там была ещё империя. Когда орки были сильнее в десятки раз, и им подчинялись и хуманы, и гоблины, и дварфы, и гномы, и даже пикси. И тёмные эльфы, между прочим. И этот эльф прошёл Восточную империю из конца в конец с запада на восток и с севера на юг, и познакомился с могущественными лицами, и вошёл с ними в дружбу, и умножил своё состояние, и расплатился с Кралином, и вложил золото в гномий банк. А помнишь, что было потом?
  Отец нахмурился и опустил взгляд. Он, кажется, понял, куда клонит Элувриал, и даже сделал жест его остановить - но это было уже невозможно:
  - А потом он много лет все свои деньги тратил, чтобы покупать для нашего Королевства шпионов и благосклонных вельмож, и заинтересовывать купцов и промышленников, чтобы торговали с нашим Королевством, и обучать, как принято у нас, детей важных разумных, которые потом всю свою жизнь действовали на благо светлых эльфов, а не на благо своих земель. А наш Трижды Светлый Король, в знак признания заслуг, сделал этого эльфа сначала своим послом в Восточной империи, а потом, когда благодаря этому эльфу Восточная империя распалась - министром иностранных дел. Ты не помнишь, как звали этого эльфа?
  - Перестань, - сказал отец с раздражением, - что ты хочешь этим сказать?
  - Я хочу сказать, что когда я вырос, ты пристроил меня на доходное и безопасное место. Ты заставил меня учиться на экономиста и финансиста, вынудил получить два совершенно скучных мне высших образования. Ты воткнул меня во все свои советы директоров, и я с тех пор сижу там ради твоих - ну, и всей нашей семьи - интересов. Но я ни минуты в жизни не чувствовал себя свободным и счастливым! Ты ведь даже меня женил, как ты хотел, а не я! Ты хоть знаешь, что я чувствовал, когда за моей спиной надо мной смеялись - и продолжают смеяться - эльфы, пришедшие с флота или из Стражи? 'Цыплёнок'! Так зовут тех, кто никогда не носил мундир!
  - Но ведь всё это ради твоего же блага!
  - В какой преисподней ты нашел для меня это благо? Ты сам-то жил как хотел ты, а не твои родители!
  - И что? - Родитель попытался закрыть дискуссию бессмысленным, а потому непрошибаемым аргументом.
  - И то, что твой внук - точная твоя копия. И ни мне, ни тебе ничего с этим не сделать. Он будет поступать так, как считает нужным. Для себя - и для Королевства, между прочим. Точно так же, как ты действовал - в первую очередь для Королевства, а потом уже - для себя. Да и сейчас ты - слуга Короля, а не глава семьи, ты хоть это понимаешь?
  Элувриал впервые в жизни увидел своего отца смущённым. Тот потупил взор, и неожиданно выхлебал одним глотком остаток не понравившегося ему вина.
  Пауза после этого продолжалась так долго, что Элувриал занервничал, ожидая разноса, который навсегда поломает ему жизнь. Всё-таки он привык к комфорту и безопасности. И безответственности тоже.
  Отец, наконец, поднял глаза:
  - Ты прав. Я, вероятно, загубил твою жизнь. Не знаю, можно ли что-то в ней исправить, - он бросил на Элувриала вопросительный взгляд, но тот лишь забегал глазами. - Но я точно не полезу в жизнь внука, пока ему не понадобится помощь, которую смогу предоставить только я. И пусть он сначала получит помощь от тебя - это будет справедливо, и для него, и для тебя.
  
  3.
  - Мне не нравится одно, - продолжил отец после долгой паузы. - Наш мальчик сейчас там, где ему не стоило бы находиться, и у нас нет возможности его оттуда вытащить. А там вот-вот станет очень жарко.
  - Тёмные собрались воевать с нами? - Удивился Элувриал.
  - Не с нами. Не настолько они сошли с ума. С Федерацией.
  Младший эльф задумался и выдал:
  - Ну так, само по себе, это для нас неплохо? Федерация давно мешает.
  Отец снова посмотрел на него как на идиота:
  - Федерация? А чем нам может мешать Федерация? Не-ет, с Федерацией как раз всё в порядке, мы с ними в нормальных отношениях: много торгуем, немного шпионим, время от времени делаем друг другу гадости. И даже бываем в сиюминутных союзах, когда интересы совпадают. Да, они при старом Громмере здорово поднялись и в экономике, и во внешней политике. Еще чуть-чуть, и могли бы действительно начать нам мешать кое в чём. Но Громмер проиграл выборы, и теперь там Владо Танлис, а он куда слабее Громмера как политик. У него большой опыт в бизнесе, но политика - совсем другое дело. К тому же Танлис нам кое-чем обязан, хотя пока этого и не знает.
  - Ты хочешь сказать, что нам мешают тёмные?
  - Да, в том-то и дело. Они начали поднимать экспортные пошлины на мифриловую ору, на бериллиевые руды, ещё кое на что. Это плохая идея, у них больше половины разведанных запасов. Похоже, они решили этим воспользоваться, так что можно ожидать, что и дальше будут загонять цены вверх. А Федерация добывает большую часть этого добра сама, либо у себя, либо по концессиям в гоблинских княжествах.
  - Погоди, я не слышал, чтобы тёмные начали поднимать тарифы.
  - Ты и не мог слышать. Официального решения ещё нет, но они готовили его почти год: там не было единодушия в правительстве. Они тоже боятся потерять часть рынка, если Федерация будет торговать по прежним ценам. Хорошо, что они не знают, что у федералов действует негласный запрет на продажу стратегического сырья за границу. Боятся преждевременно истощить месторождения.
  - Но зачем им нападать на Федерацию?
  - Во-первых, как ты должен бы знать, в Федерации основные районы добычи мифриловой оры - у побережья, ближайшего к Южному континенту. Если удастся захватить эти территории, то... сам понимаешь. А во-вторых, даже если не удастся - у конкурента резко сократится производство и уж точно будет не до экспорта, всё пойдет на нужды военных.
  - Это плохо для нас.
  - Это было бы плохо, если бы у тёмных были шансы не проиграть войну. Там не то соотношение ресурсов и возможностей. У тёмных хватит сил на первый удар, и, может быть, они смогут захватить с десяток островов Батского архипелага. Но уже в Южном Гоблинском округе их разнесут в мелкую щепу, а до Северного Гоблинского они вовсе не дойдут. Упрутся в возможности своей логистики: через океан много не натаскаешь.
  - А зачем тогда они лезут?
  - А затем, что я их десять лет к этому подталкиваю.
  - Но десять лет назад они не повышали цены?
  - Десять лет назад они национализировали добывающие отрасли и выперли нас оттуда со смешной компенсацией. И мы потеряли контроль над добычей, обогащением и продажами. И с тех пор сами же платим им за то, что они усиливают своё экономическое и политическое влияние в мире.
  - И что нам даст эта война?
  - Тёмные переоценивают свои возможности и свои ресурсы. Если война продлится больше года, их экономика начнёт разваливаться. А мы дадим им кредиты, под обеспечение акциями добывающих и обогатительных предприятий.
  - Да, это вариант... ко гномам они не пойдут - гномы что горные, что подгорные - союзники Федерации. Орки сами в долгах. А у остальной мелочи попросту не хватит денег.
  - Ну да. А потом мы немножко поможем Владо. Совсем немножко, чтобы он, не приведи судьба, вдруг не выиграл войну быстро.
  - Ты думаешь, Эльданиалу будет что-то угрожать? Он что, на военной службе?
  - Он призывного возраста, по законам тёмных. И я думаю, что если его действительно хорошо готовили здесь, то он не будет отличаться от других.
  - Но он же светлый? Разве тёмные призывают светлых на военную службу, при их-то расизме?
  - Да... Дожили до того, что деловые люди на хороших постах верят в то, что пишут в СМИ... У тёмных давно уже призывают полукровок, особенно тех, у кого совсем светлая кожа. В разведку-то кого посылать? А он у нас квартерон, твоими стараниями.
  - Оставь, отец, мы с тобой сколько лет не разговаривали из-за Ланиссы. Хоть сейчас не трогай её память!
  - Да я не об этом... Что ты вскидываешься-то? Забыли. Важно, что его ведь, я думаю, к тёмным отправили именно из-за этого. А то сидел бы сейчас где-нибудь в штабе...
  Отец тяжело вздохнул и поднялся из кресла.
  - Ладно. Я так понял, у тебя с ним связи тоже нет... Ты помалкивай насчет того, что я тебе рассказал.
  Он повернулся и, не ожидая ответа, решительным шагом направился к двери. Уже открывая её, полуобернувшись, пробурчал:
  - Вино я тебе всё-таки пришлю. Чтобы ты знал, что стоит покупать, а что не стоит.
  
  Глава 4. Маруна
  
  1.
  Маруна начала уже нервничать, не случилось ли что. Машина опаздывала больше чем на двадцать минут. Обычно дед Васталар приезжал точно. Что, если поломался? Тогда придется вызывать официала, а Маруна старалась не ездить на официалах. Конечно, у них машины новые, всегда чистые - за этим следят, кто машину не обихаживает, лицензию может потерять.
  Но дорого же берут! А ей это сейчас не по карману.
  В который раз женщина недобрым словом вспомнила бывшего. Пока не разошлись, жить куда как легче было: на ГОКе даже рабочим платили хорошо, а Кейлин старший мастер мифриолообоготительной установки, и таких специалистов поискать! Она поймала себя на том, что продолжает им гордиться, и разозлилась. Козлина! Правильно говорят, что все мужики только и смотрят, как сходить налево.
  И добро бы к кому! Маруна специально ходила смотреть на эту его пассию. Хела зовут. Полукровка, мать гоблинка у нее. На морду страшна, и кожа зеленоватая. А ухи-то!
  Только и достоинств, что сиськи да молодость.
  Маруна скосила глаза на собственую грудь. Ну да, после двух родов - и кормила сама! - мешочки остались, свернуть в рулончик и в лифчик засунуть. А так чуть не до нижних ребер висят. Но ведь ему же, сволочуге, детей рожала!
  Детей он, правда, любит. Приходит по выходным с подарками, играет. Со старшим в солдатики, с дочкой в раскраски. Маруна хотела его не пускать - очень уж по сердцу режет, когда он заявляется - но дети больно уж расстраивались, да и не дело это, чтоб дети отца не знали. При них она его не ругала никогда. Наоборот, объясняла, что он не от них ушёл, а от неё. А они для него все равно самые любимые.
  Тут за углом послышался знакомый лязг, скрипнули тормоза, зашипело, и появился дед Васталар на своей развалюхе. Маруна знала его, кажется, всю жизнь. И всю жизнь он ездил на одном и том же древнем 'Аурисе', который точно был старше неё.
  Ей всё время хотелось спросить деда, сколько ему лет, но так и не решилась. У гоблинов это неприлично. Живут они долго, раза в три дольше людей, но почему-то - в отличие от людей и тем более гномов - старших не уважают. 'Гоблинская культура исповедует культ молодости, - объясняли в человеческой школе, где Маруна училась. - Старым быть неприлично: считается, что после определенного возраста гоблин не только дряхлеет физически, но и выживает из ума.'
  После этого 'определенного возраста' они, правда, ещё лет сто могут прожить.
  Дед остановил машину - со скрипом - точно так, чтобы пассажирская дверца оказалась прямо перед Маруной. Женщина забралась на переднее сиденье, угнездила на коленях сумку, сильно хлопнула дверцей (дед сам просил всегда, там замок не очень) и, наконец, расслабилась.
  - Ты чего припозднился-то?
  - Да колесо менять пришлось. Гвоздь словил на повороте к Сабенте. Откуда там гвоздь, ума не приложу.
  - Ну ладно, поехали тогда.
  Дед перевел рычаг реверса с нейтрали вперёд и нажатием на скрипучую педаль приоткрыл паровой клапан. Из-под капота с пассажирской стороны пошёл заметной плоской струёй белый пар, послышалось нарастающее 'чух-чух-чух', и машина, кряхтя и поскрипывая, плавно двинулась вперёд.
  - Так и не поменял паропровод? - Спросила Маруна.
  - Ой, дивинка[1]! Да на что ж я его поменяю? Таких и не делают давно. Разве только в Кенлифор ехать, может, там на разборке найдётся, если кому не повезло и машину разбил до того, как трубка сгнила. Залепляю чем придётся. Ездит пока.
  - Так она воду-то пьёт как не в себя?
  - Ну, не без того. Да её везде полно, воды-то. Это вон, новые машины теперь очищенную требуют. А в 'Аурис' хоть из болота наливай. Зато я третьего дня новую грелку[2] поставил, теперь надолго хватит.
  - Вот и ладно.
  - А ты к матке едешь-то?
  - Ну а к кому мне в Хаттергар ехать?
  - Мало ли. Может, к любовнику, - и дед заржал.
  Вот есть такая особенность у гоблинов, грубые они. Какой любовник? Работа - дом, работа - дом. Денег-то стало много меньше, пришлось ещё подработку найти. Хорошо, что нашлась, и неплохая: теперь Маруна не только в школьной столовой готовит, как всегда, но и у двух зажиточных семей прибирается. Два раза в неделю у одних, два раза - у других. Неплохо платят, между прочим.
  Только на детей и свой дом времени не остаётся, да и сил тоже. Одна надежда - что мама поможет. Она на пенсии уже, а отчима полгода назад схоронила. Вот и согласилась, после долгих уговоров, к дочке переехать.
  Хорошо ещё, успели до развода дом построить, да бывший, хоть и козлина, а детям свою долю оставил, не стал требовать, чтоб продали да поделили. Всё-таки хороший он, ответственный... жалко, что козлина.
  Маруну, между прочим, все уговаривали его простить и принять обратно. Ну, ошибся человек по пьяному делу (ага, и потом полгода ошибался, пока добрые люди не рассказали). Но ты о детях подумай! Да и сам он с повинной приходил, назад просился. Клялся, что больше никогда!
  Сердце не камень, она в душе его простила. Но назад принять - нет, нет и нет! Насмотрелась на соседей дома в Хаттергаре, когда ещё с родителями жила. И чёткий сделала вывод: ежели мужик один раз налево сходил, то потом опять пойдёт, и пойдёт, и пойдёт. Дай только слабину!
  
  [1] Дивинка - ласковое обращение старшего по возрасту гоблина к гоблинской молодой женщине, вроде как у хуманов 'дочка'. Звучит не совсем так, но фонетику гоблинского языка трудно передать человеческим письмом.
  [2] Грелка - жаргонное название амулета стихии огня с контролируемым выделением тепловой энергии. Используется в разных маготехнических устройствах, но больше всего - в качестве источника тепла для паровых котлов.
  
  2.
  - Маму к себе забрать хочу. С детьми одной тяжело. Малы ещё, глаз да глаз нужен.
  - Матку - это правильно, - согласился дед. - Родители пожилые с детями жить должны, чтоб, значит, дети их обихаживали, когда одряхлеют. А то вон как сейчас стало: дети в одном городе, родители в другом, и живи себе на пенсию. А сколько той пенсии-то?
  Старый гоблин услышал своё и понял по-своему. Ну, у них обычаи другие. Гномы, да и орки, вон, живут большими семьями, и у них - пока старший в семье не умер или не выжил окончательно из ума - все ему должны подчиняться. А над женщинами в семье главная - его жена (у орков - старшая жена из тех, что живы), а нет жены в живых - старшая сноха. У гоблинов всё иначе: главный в семье - тот из сыновей, кто выше поднялся: или зарабатывает больше, или на должность попал хорошую, или чем другим, что у гоблинов в цене, прославился. Например, вырастил самый большой кочан капусты.
  Люди - не так. Ну, то есть, может, раньше тоже большими семьями жили, особенно крестьяне, да за последние две сотни лет так всех разбросало, что мало где и найдёшь, чтобы два поколения одной семьи рядом жили. Прав дед Васталар, на самом деле.
  Маруна стала думать, как лучше сдать мамин дом, чтобы денежка в семью капала. Очень уж кстати будет, тем более, что маму тоже поить-кормить-одевать надо. Или продать вовсе, а деньги в банк положить, чтобы проценты шли? Поговорить бы с кем про это...
  Она покосилась на гоблина. Нет, он точно в этом не советчик.
  Тот вдруг заговорил о нынешних порядках:
  - Я вот всё думаю, как мы раньше хорошо жили, при князе Гарабенде-то. А как хуманы ваши пришли и забрали наше княжество в Федерацию, ведь хуже стало, согласись?
  Маруна подумала и покачала головой:
  - Ну, не знаю. Где-то хуже, а где-то лучше ведь. - Про себя подумала: вам-то, зеленокожим, ясное дело, похуже, Раньше с вас брали десятину с дохода, да и всё. Ни за недвижимость вы налоги не платили, ни за свет, ни за воду. Ещё бы, титульная нация. И все должности на госслужбе для вас, и на транспорте только вы. Ни наших, ни гномов не пускали.
  - Да чем же лучше-то? - Возмутился дед. - Вон, за машину - плати, за дом - плати, коммуналку - плати, а узнают, что извозом за деньги подрабатываешь - так оштрафуют, что хоть машину продавай.
  Ну сейчас, подумала Маруна, хоть кого из вас оштрафовали? Ваших-то и нынче в чиновниках больше половины. И все друг другу родня, и все друг друга покрывают.
  - Да ещё дорожает всё. О прошлый год за машину страховку обязательную отдал - полторы тысячи, а сейчас - уже под две.
  - Так старая она у тебя. За новые машины-то страховка на треть меньше.
  - Так новую ещё купить надо, а где деньги?
  - Вон, кредит возьми. Видал, небось, по маговзору[3] автокредиты рекламировали? Я послушала - получается, у гномов выгоднее всего.
  - Ага, выгоднее. У них-то проценты и правда ниже, хоть не намного, да страховку знаешь, какую они требуют?
  - Ну, не знаю. Да вообще, что ты с человеческой бабой про машины. Давай про что другое поговорим.
  Дед запыхтел, уши обвисли: обиделся. Но не такой он был гоблин, чтобы долго дуться, и не прошло пятнадцати минут, как он заладил про политику:
  - Вот я тебе, дивинка, точно говорю: наши меньше воровали! Я тут в маготексте[4] читал: у вашего Танлиса в Светлом Лесу свой даалар[5] имеется, ему эльфы подарили за то, что он предыдущего президента выпер.
  - Да неужто? - Маруна ничего про это не слышала. Она вообще мало интересовалась новостями, которые не касались её повседневной жизни.
  - Говорю тебе! - Старик возбудился. - На надёжном канале читал! Там всех разоблачают, и наших, и ваших, и гномов, и орков. Говорю ж тебе: все воруют! А ваши больше всех! Вон, Танлис ваш просрал все военные склады, всё, что запасли, погорело да повзрывалось. А ты думаешь, почему? А всё потому, что начальство ваше припасы военные давно продало! А склады повзрывали, чтобы следы замести!
  - Так причём здесь Танлис-то? Склады-то при прежнем ещё взрывать начали. А последний взорвался, когда Танлиса только в президенты приняли. - Слово 'инаугурация' она знала не точно и не хотела опозориться, произнеся его неправильно.
  - Да какая разница? Громмер, Танлис? Все одним лыком шиты, под всеми всё равно чиновники сидят. Одни и те же, между прочим. Ты посмотри, сколько громмеровских осталось при Танлисе. Нашего, вон, не тронули, и в Северном Гоблинском тот же сидит, и у соседей в Каддерском округе как был этот толстомордый, который всё окружное имущество гномам в банк заложил, так и сидит.
  - Ну вот не надо! - Возмутилась Маруна, которая как раз точно знала. - В Каддере у меня тётка. Там неделю назад толстомордого твоего - Меркушера - прямо в кабинете взяли.
  - Вот-вот. А за что взяли? За то, что воровал! Небось, много наворовал-то?
  Маруна кивнула. У Меркушера в особняке нашли какую-то совершенно фантастическую сумму в наличных деньгах, дорогих амулетах и ценных бумагах. И картинную галерею - общефедерального масштаба по культурной ценности. Народ говорил, на это весь округ два года мог бы жить.
  - Ну вот! - Гоблин явно был рад, что хоть в этом с ним согласились. - Этого забрали, другого поставят. Этот себе уже натаскал - новый заново начнёт. Все они такие.
  
  [3] Маговзор: 1) система магического вещания; 2) амулет или устройство для приема маговзорных программ. В Федерации сейчас их - программ - больше ста, а смотреть всё равно нечего, кроме старых фильмов.
  [4] Маготекст - коммерческий проект, сеть распространения быстрых сообщений. Работает на любом устройстве или амулете, подключенном к маговзорной сети, широко используется для переписки между разумными. Особенность: допускает отправку сообщения сразу многим разумным, подписавшимся на получение информации определенной направленности (это называется 'канал').
  [5] Даалар - дом-дерево, традиционное магическое самостроящееся жилище эльфов. Слух про то, что эльфы Владо Танлису подарили даалар, весьма популярен при его полной абсурдности: для Светлых допустить, чтобы разумный другой расы имел собственный даалар - чудовищное святотатство. Там за меньшее казнят. Нет, пустить на несколько дней пожить - могут, чтобы произвести впечатление. Но подарить...
  
  3.
  В конце концов Маруна, хоть и зарекалась с дедом спорить о политике, не выдержала, когда он стал опять нахваливать гоблинских князей, и напомнила, как последний князь до того задрал население своими причудами, что когда умер от невоздержности, все, включая гоблинов, радостно встретили цветами и жареными утятами малое войско Федерации, лишь бы не допустить княжого наследника до власти.
  Уж больно тот был чудён, ещё чуднее папаши.
  Ему, правда, всё было без разницы: по маговзору долго крутили ролик - когда федералы заняли дворец и зашли в его покои, он, совершенно голый, с остекленевшим взглядом, упертым в маговзорный амулет, где шла программа с порнухой, с текущими изо рта слюнями всё дёргал себя за мужской отросток...
  Синь-порох - сильная наркота, мозги выжигает начисто.
  Маруне было тогда лет шесть, она не совсем понимала, что видит - но ей было противно.
  Дед на это возразил, что, небось, на синь-порох его федералы и посадили. Тут они с Маруной и поругались.
  Старый гоблин замолчал, демонстративно глядя на дорогу впереди, и только тыкал пальцем в клавиши магоприёмника древней модели, забыв, что тот не принимает передачи нынешнего стандарта уж лет двадцать.
  Внезапно из преобразователей, закрепленных над задним сиденьем, хрипло и невыносимо громко заорало со странным акцентом: '...зываем населений Южно-Гоблинский окуруга сохранять спокойствий и не сопротивлений. Зайсе до помощи на наше будущий оказали сделали хорошо...'
  Маруна подпрыгнула на сиденье, и дед, кажется, тоже. Передача вдруг оборвалась.
  Как дед ни щёлкал по клавишам, ничего, кроме хрипа и шипения, магоприёмник больше не выдал.
  Что это было?
  По крайней мере, они с дедом снова начали общаться. На этот раз на нейтральные темы, тщательно обходя политику.
  Дед, было, хотел зацепить Маруну - спросил насчет бывшего. Она спокойно ответила. Во-первых, знала про него всё (ещё бы, ей пол-посёлка докладывали), а во-вторых, зла на бывшего не держала уже.
  Мимо окон неторопливо проплывали привычные пейзажи: кустарник, лес, поля. Постепенно становилось жарко, дело шло ближе к полудню. До места назначения оставалось ещё с час: дед не гнал машину.
  Маруна заметила, что белый пар, сочащийся из щели между капотом и крылом с её стороны, стал, вроде бы, погуще.
  - У тебя всё в порядке с паропроводом?
  Дед обежал взглядом приборную панель, глянул на правую сторону капота (откуда тоже к этому времени бежала плоская струя пара) и выругался. Выскочил из машины, полез в багажник. Заглянув в салон, предупредил:
  - Погодь, постоим чуток - замотаю.
  Женщина не стала вылезать из машины. Поднятый капот вовсе перекрыл лобовое стекло; дед скрылся где-то за ним. Маруна залезла в сумку за пачкой печенья, взятой на подобный случай. Сухие солоновато-сладкие хрустящие квадратики с округлыми зубчиками она любила с детства, когда ей они доставались хорошо, если пару раз в год.
  Дед возился долго, ещё дважды бегал к багажнику за каким-то инструментом. Маруна не засеккала время, но, по ощущениям, простояли они почти час.
  Время, тем не менее, было, она всегда рассчитывала его с запасом.
  Наконец, Васталар с грохотом захлопнул капот, закинул в багажник инструменты и сел за руль:
  - Заждалась, небось, дивинка? Поехали, однако, готово всё. Нам бы только ручей какой найти, много воды ушло.
  И они поехали.
  
  
  4.
  У Конзары дед долил воды из тамошнего чистого пруда. Маруна сделала пару снимков пруда на амулет магосвязи: уж больно красиво смотрелись белые лотосы на практически чёрной воде.
  Потом они проехали Новые Выселки, Ближние Шештогозы, городок Нейсаны, где Маруна попросила остановиться у магазинчика с предметами для рукоделья, над входом в который висели красивые глазурованные глиняные кружки (и купила шесть), и Дальнее Заизорье. До родного Хаттегара оставалось миль двадцать: полчаса по хорошей дороге.
  - Вот мидальдарскую развязку проедем, и, считай, на месте уже, - заявил старый гоблин, как делал это каждый раз, когда они ехали в Хаттегар - хотя знал прекрасно, что Маруне маршрут известен не хуже, чем ему.
  Женщина даже не кивнула. Да и не ждал дед от неё реакции, если честно. Они уж настолько давно друг друга знали, что не нужно это было.
  Развязка национального шоссе N-29 на Мидальдарэ и Хаттегар показалась уже впереди, в миле или около того.
  Только перед ней дорога была перегорожена бетонными блоками, так, чтобы напрямик не проехать, а за ними, обложенный громадными мешками с песком (дед потом назвал их 'габионы') располагался явный блокпост, с тяжелыми пулемётами и, наверное, чем-то ещё страшным, с дыркой в дуле размером в Марунин кулак, направленным на подъезды к нему.
  Дед, завидев блокпост, замедлил бег своей развалюхи, и остановился футов за сто от первого бетонного блока.
  Стволы повернулись в их сторону, уткнувшись чёрными дырами прямо в глаза Маруны - ну, так ей показалось.
  Потом она удивлялась тому, что в этот момент для неё стволы были как будто живыми, а про тех, кто их наводил - она и не подумала ни разу.
  Искаженный магорупором бесполый голос потребовал, чтобы они вышли из машины. Они и вышли - а вы что бы стали делать под стволами?
  Из-за мешков стремительно выбежали трое, разобрались по фронту так, чтобы держать Маруну и деда (успевших вылезти из машины) под прицелом. Выглядели они совершенно одинаково, но один из них, видимо, главный, стал задавать вопросы.
  Вполне очевидные, впрочем: кто да куда, да зачем.
  Маруна, с детства приученная не оспаривать то, что делают власти, помалкивала. Дед же Васталар, снедаемый любопытством, вопросы задавать не постеснялся - и, вопреки ожиданиям, получил на них ответы.
  Смысл этих ответов сводился к следующему: разворачивайтесь и чешите отсюда, пока целы. В сторону Хаттегара проезда нет, потому что карантин. По поводу чего карантин, не ваше дело. Карантин на весь Хаттегар и окрестные деревни. На трассе N-29 от этой развилки назад пока карантина нет. Но если вы задержитесь, то и вас загребут, и тогда вам придется в карантине полтора месяца сидеть.
  Дед Васталар, ругаясь по-гоблински (и Маруна, выросшая среди гоблинов, многих слов из его речи раньше не слыхала), в три приёма вывернулся назад и поехал в сторону Нейсаны.
  - И что, мы так и уедем? Там мама у меня, между прочим.
  - Дивинка, - нам бы надо и уехать, и забыть про всё это. Ежели власти объявляют карантин, значит, там такие болести, что всему живому надо бежать, покуда не заразились.
  - У меня МАМА там! - Напомнила Маруна.
  - Да я знаю, - ответил дед, - сейчас попробуем прорваться. Я тут знаю одну дорогу.
  Но они не успели отъехать даже на сотню ярдов. Позади забухал-застучал крупнокалиберный пулемёт.
  Дед резко затормозил, так что Маруну кинуло вперёд. Не будь она пристёгнута, проломила бы лбом ветровое стекло.
  - Ты чего? - Спросила женщина.
  - Когда стреляют, надо останавливаться. Кто его знает, в кого стреляют, не в нас ли.
  Они открыли дверцы и практически одновременно вышли из салона машины. Блокпост в три ствола стрелял куда-то влево, и не было видно, в кого (или что).
  Дед дал знак, чтобы Маруна оставалась на месте. Сам он странными, скользящими движениями выдвинулся вперёд. Потом ещё вперёд. Потом ещё.
  Потом резко повернулся обратно и быстро, уже без скольжения, вернулся к Маруне.
  - Плохи дела, дивинка. Там зомби толпой идут. Похоже, зомби-эпидемия у нас.
  - Диду, там же мама у меня!
  - Забудь. Мама твоя или сожрана уже, или сама, прости Бегайл, кого-то жрёт. Где зомби-эпидемия, там за день живых не остаётся.
  Маруна почувствовала, как по щекам её потекли горячие слёзы. Она не могла поверить, что мама её - добрая, тёплая, нежная - вдруг возьмётся грызть чей-то череп, чтобы утолить лютый зомбячий голод. Маруна, как все, знала, что такое зомби-эпидемия, но - это было что-то абстрактное, что бывало когда-то давно и далеко, и не могло случиться ни с ней, ни с её близкими.
  - Дед, может, всё-таки можно туда прорваться? Вдруг мама там где-то прячется, спасается?
  Такие случаи были. В книжках по безопасности жизнедеятельности рассказывалось, как одну бабку спасли даже почти не истощённой, когда зомбаки кто вымерли, кого выбили. Сорок дней прожила в квартире, питаясь запасами, которые насобирала по случаю полного безумия. Ждала конца света. Одной рисовой крупы натаскала дней на двадцать.
  Марунина мама, правду сказать, вряд ли стала бы запасать крупы на месяцы жизни. Деятельная женщина, и с хорошим доходом. Уже несколько лет заказывала еду через амулет маготекста, чтобы не ходить в магазины и не таскать тяжести домой.
  Маруна позже начала новым сервисом пользоваться, уже когда мать ей навтыкала, что время и силы тратит зря.
  - Диду, маму спасти надо!
  - Дивинка, не поеду я туда. Жить хочу. И тебя не пущу. Ты вон глянь, что там творится.
  Маруна глянула в протянутый ей бинокль.
  Лучше бы она этого не делала.
  Зомбаки двигались толпой человек... нет, особей в триста, во всю ширь дороги от Хаттегара и обочин.
  Блокпост полыхал огнём, стреляя изо всех стволов. Большая часть выстрелов попадала в зомби, не причиняя им, впрочем, никаких серьёзных неприятностей.
  Толк был от крупнокалиберного пулемёта - если пуля попадала в голову, - и от автоматического гранатомёта (это так называлась та дура с большой дырой, дед Маруну просветил). От автоматического гранатомёта - тоже только при прямых попаданиях. Взрывы на обочине набивали зомби осколками, но даже не могли их серьёзно замедлить.
  Маруна прикинула, что должно твориться в городах и деревнях, охваченных зомби-эпидемией, и содрогнулась.
  Маму было жалко, но дома остались двое детей. Женщина тяжело вздохнула и скомандовала деду:
  - Поехали домой.
  Дед неожиданно обрадовался:
  - Дивинка! Ты молодец! Про себя надо думать, там-то никого живых не осталось. А у тебя дети!
  Они сели в машину, развернулись и на хорошей скорости рванули назад.
  Дед, серьёзный как никогда, бурчал едва слышно:
  - Дай нам Бегайл прорваться, да на зомбаков не нарваться.
  - Что ты там бормочешь? - Спросила Маруна.
  Дед тяжело вздохнул:
  - Видел я это лет с сотню назад. Я тогда совсем молодой был. Захотел впечатлений. Романтики, как ваши говорят. Пошел пешком в твой Хаттегар, на корабль наняться. А там чего - хочешь на корабль - вот тебе корабль. Нанялся. Ходили вдоль берега, под парусами, потом хозяин машину купил. А в четырнадцатом году приплыли мы в Сейларсан на Батских островах, а там чёрные некроманты зомби-эпидемию устроили. Так мы с моим другом Геалором на утлой шлюпке вдвоём только и спаслись. Остров весь вымер, и наши все погибли, не поверили в зомбей. Мы с Геалором в очередь гребли две недели, пока на Стореар не добрались. Там нас потом два месяца в карантине держали, пока не убедились, что мы не зомби.
  - А почему ж никто об этом ничего не слышал, - спросила поражённая женщина.
  - Так властям оно разве надо? Я уж и доволен был, что нас с Геалором не убили, чтоб никто ничего не слыхал.
  - А Геалор-то, где он теперь? - У Маруны ушло с четверть часа на то, чтобы кое-что понять и задать правильный вопрос.
  - А Геалор теперь где-то у орков, как я слышал.
  - А ты?
  - А что я? Я в тот же год в армию завербовался, тридцать лет отслужил. Навоевался на свою голову. Зато забыли про меня, или потеряли вообще.
  - И кто мог это сделать, ну, зомбей этих? - Вопрос она задала из чистого любопытства, не ожидая полезного ответа.
  - Некроманты, понятно, - ответствовал старый гоблин. - А некроманты - значит, тёмные эльфы. У остальных рас - у всех - запретно это. Казнят всех, кто хоть какой интерес к некромансии проявит.
  
  
  
  
  Глава 5. Министр
  
  1.
  Глава МЧС Ванхуз Зайран, только что в порядке исключения срочно утверждённый парламентом, пребывал в весьма сильном раздражении.
  Оно было вызвано тем, что - при явной чрезвычайной ситуации в пограничном субъекте Федерации - его вынудили потратить больше суток на парламентские процедуры, которые он считал совершенно ненужными в данных обстоятельствах. Ну прибыл бы он в Ценсинье в статусе исполняющего обязанности - что бы это изменило?
  Теперь же он, мало того, что включился намного позже, чем следовало - ещё и устал как каторжник, что могло плохо сказаться на результатах.
  Борт номер ЧС-1 приземлился на военном аэродроме Ценсинье. К сожалению, прямо в Хаттегар лететь было нельзя, хотя там тоже был подходящий аэропорт.
  Заблаговременно оповещённые местные власти собрались на аэродроме прибытия, и как только самолёт зарулил на стоянку и опустил рампу, к нему подлетели два чёрных лимузина и две бронированных КШМ-ки[1]. Министр этого не видел, он просматривал данные на тактическом планшете: магосеть[2] включилась сразу после посадки.
  Хаттегар был, к сожалению, не единственной проблемой на сегодняшний день. Далеко не единственной. Хотя и самой серьёзной, пожалуй.
  Охрана (всё те же вездесущие волчьи и медвежьи оборотни из 'двести третьей секции'), проверив документы, пропустила местное начальство в рабочий салон, находящийся в хвостовой части самолёта. Там располагался удобный стол для совещаний, а на стенах, вместо иллюминаторов, расположены были огромные для такого помещения экраны, на которые уже выводилась необходимая информация.
  Мигнул свет, обозначая переключение питания с внутренней сети самолёта на внешний аэродромный источник. Экраны погасли и вспыхнули снова, показывая вместо осмысленных данных стандартные сообщения загрузчика операционной системы.
  Пока она загружалась, в салон вошёл министр. Оглядел присутствующих. Двое в форме МЧС, один - гоблин, один - человек. Пятеро в военной форме, все - люди. Трое полицейских, один - человек, один - гном, один - гоблин. Семеро штатских.
  Министр обернулся и кивнул охраннику. Тот впустил в салон ещё троих, одного в мантии архимага и двоих в мундирах МЧС.
  - Присаживайтесь, - разрешил министр, сделав соответствующий жест рукой.
  Возникла несколько неловкая пауза, во время которой присутствующие, наконец, распределились вокруг стола. Большинство повытаскивали тактические планшеты и принялись тыкать в экранные клавиатуры, подключаясь к местному сегменту магосети. Реквизиты выданы были им заранее (и могли бы быть заблаговременно введены, ну что вот они возятся?).
  Министр обвёл собравшихся тяжёлым взглядом:
  - Ну, кто будет докладывать? Что тут у вас происходит?
  Естественно, все взгляды скрестились на региональном представителе МЧС.
  
  2.
  Тот поднялся и, глядя прямо в глаза министру, начал:
  - Товарищ министр! Докладываю: двадцать второго числа сего месяца в городе Хаттегар...
  - Стоп! - Министр хлопнул ладонью по столу. - Рапорт я твой читал. Рассказывай своими словами. Начни с того, как обнаружили, и почему именно на Новом кладбище.
  Региональный представитель (гоблин, Сайхан Дарразор, 127 лет, не женат, образование высшее, стаж работы в МЧС 12 лет, до этого служил в армии Федерации, при княжестве жил в Федерации, в событиях при вхождении Южного Гоблинского в Федерацию не участвовал, в политической деятельности не замечен) сделал глубокий вдох, выдохнул и принялся докладывать:
  - У нас в Хаттегаре на Новом кладбище повадились алкаши хулиганить. Принято же на семь, девять и сорок дней, а потом на полгода и год ставить на могилу стакан водки с ломтем чёрного хлеба и зубчиком чеснока. Вот они и устроились: каждый день им, вроде, на кладбище наливают и закуску ставят. Приходили по ночам, когда кладбище закрыто, выпивали и закусывали. Новое кладбище большое, там с половины региона хоронят. Так что им было чем выпить-закусить. Граждане начали жаловаться. Муниципалитет постановил закупить охранные магокамеры с сигнализацией и нанять охранников, чтобы дежурили круглосуточно. Поставили хорошие, дорогие магокамеры, поворотные и с зумом, чтобы одна камера могла больше могил перекрывать, и чтобы можно было делать высококачественные снимки нарушителей для суда. И вот двадцать второго числа охранник по камерам обнаружил, что в юго-восточной части кладбища некто в ритуальном облачении производит подозрительные действия. Он немедленно вызвал полицейский патруль, который прибыл меньше чем через десять минут. Нарушитель обнаружил патруль немедленно, но это же некромансерский ритуал, его прерывать нельзя: откат будет, мало не покажется... извините.
  - Продолжай, нормально всё.
  - Ну вот. У полицейских было только табельное оружие, укороченные автоматы и парализующие жезлы. Парализаторы на некроманта, естественно, не подействовали, так они его обстреляли. После предупредительных - на поражение. Убили, конечно. Он их накрыл посмертным проклятием уровня архимага, насмерть всех, без посмертия. Себя поднял и уполз в кусты, что вокруг кладбища. Потом по следам узнали, что ушёл в леса. Это ж новое кладбище, оно за городом, до леса рукой подать. Там следы пропали, - извиняющимся тоном пояснил Дарразор.
  - Так. Получается, что у нас на руках ещё и лич?
  Наступила тяжёлая пауза. Но некогда, некогда!
  - Что ты потупился, как гимназистка перед исповедью?
  - Разрешите доложить, товарищ министр! Два лича у нас.
  Министр тяжело вздохнул:
  - О как! Докладывай, второй откуда!
  - Этот, которого мы упустили, - министр отметил, что Дарразор не стал увиливать от ответственности, - он раньше, до Нового кладбища, на Старом успел провести ритуал. Там не было ни видео, ни охранников. То есть, охранники-то были, но их, видимо, первыми и сожрали. Старое кладбище, там уже лет под сотню не хоронят. Никакого хулиганства не замечали. Ну, а он туда пришёл и всё кладбище поднял. А оно сейчас практически в центре города. Между самыми богатыми кварталами. Я много раз в муниципалитете ставил вопрос, чтобы его за город перенести, у меня все рапорта есть. - Ага, все-таки оправдывается! - Но мне объяснили, что кладбище историческое, туристический объект, трогать нельзя. Виноват, товарищ министр, я подумал, что беды большой от него не может быть. Там же со стороны порта излучина реки, а зомби текущую воду не переносят.
  - Дальше, - министр нетерпеливо дал понять, что оправдания только отнимают время.
  - В общем, - региональный представитель МЧС будто в омут прыгнул, - центр города мы потеряли ещё до того, как обнаружили этого...
  - Короче, всё-таки второй лич-то откуда?
  - Там на Сечевой улице жил главврач городской больницы.
  - Целитель? Какой ступени?
  - Верховный магистр.
  - Покусали?
  - Покусали, - сокрушённо подтвердил представитель, - но он не сразу обратился. Написал письма. Мы их нашли, когда центр зачищали.
  - Что в письмах?
  Дарразор выудил из папки два листочка и передал министру. Тот, не глядя, сунул их референту, стоявшему за правым плечом:
  - Вслух читай!
  Референт поправил бифокальные очки на носу:
  - Сейчас... почерк не очень...
  Ещё бы. Когда ломает и корёжит, выжигая мозги, не до каллиграфии...
  - Всем, кого это касается! Я, Дальновзор Милосердный, маг-целитель пятой категории, ступени верховный магистр, главный врач больницы города Хаттегара, пребывая в остатках рассудка после укуса зомби, заявляю следующее: Во-первых, я фиксирую все изменения в своём организме на магокамеру и датчики медицинских систем. Прошу использовать эти данные для развития науки и поиска способов раннего блокирования действия вируса зомби человека. Во-вторых, я через пять минут после того, как закончу писать эту записку, покончу самоубийством, не дожидаясь распада мозга. Пока я могу контролировать процессы в мозге, но количество маны в моём резерве и в имеющихся у меня накопителях подходит к концу. В-третьих, я настроил находящийся в моём распоряжении амулет некромансии на то, чтобы он поднял меня, как только я умру. Я делаю это осознанно. Я приобрёл данный амулет незаконно, в чём и признаюсь в свой смертный час. Но я собираюсь прожить бесконечную жизнь после своей физической смерти, и по мере возможностей посвятить её развитию науки. В-четвертых, я буду стремиться к тому, чтобы сохранять контроль над собой и не причинять беспричинного зла разумным. - Тут далее заглавными буквами, - испуганно отметил референт, - НО ЛЮБУЮ АГРЕССИЮ В МОЙ АДРЕС Я БУДУ РАСЦЕНИВАТЬ КАК УБЕДИТЕЛЬНУЮ ПРИЧИНУ ПРИЧИНЯТЬ ЗЛО!
  Референт с растерянным видом замолчал.
  - Это всё?
  - Всё.
  - А во второй бумаге?
  - Там личное...
  - Читай!
  Референт помялся и начал:
  - Люня, дорогая! Мы больше никогда не свидимся. Прости меня. Я обещал, что буду беречь тебя всю свою жизнь, но не вышло. Я себя не смог уберечь. Я не буду больше живым. Если ты вдруг увидишь меня, беги как можно дальше: это буду не я, каким ты меня знала. И моё новое 'я' не сможет себя контролировать. Мои деньги и дом я завещаю тебе. Будь счастлива, если сможешь!
  Референт сверкнул очками на министра:
  - Там ещё реквизиты банковского счета, зачитывать?
  - Ты в своём уме? Нет, конечно. А кто эта Люня?
  Региональный представитель, вопреки ожиданиям, это знал:
  - Линесса Аргесирас, светлая эльфийка, полукровка с человеком, жила в Хаттегаре. Погибла. Покусана, обращена. Найдена среди упокоенных сегодня утром. Хорошая женщина была, добрая. Кошек любила.
  
  
  
  [1] КШМ - командно-штабная машина.
  [2] Магосеть - всемирная система связи и коммуникаций, обеспечивающая передачу сообщений и мультимедийных файлов в международном масштабе. Создана коллективными усилиями большинства стран, регулируется международными соглашениями. Эти соглашения, в частности, гарантируют (на уровне магической клятвы) сохранность и работоспособность магосети в условиях любых вообразимых конфликтов. Попытка в одностороннем порядке разрушить или отключить магосеть приведет к немедленной гибели всех участников этой попытки, а также к мучительной смерти, без возможности благополучного посмертия, руководителей стран-участниц соглашений и архимагов, ответственных за функционирование сети. Соглашения устроены так, что при смене правительств и уполномоченных лиц обязанности и ответственность автоматически переходят на новых.
  
  3.
  Министр помолчал.
  - Так, с этим понятно. Охранника с Нового кладбища - к награде, патруль, который под проклятие попал - тоже, посмертно. Не забудь про семьи. Давай теперь - какие меры приняты и состояние дел на сегодня.
  - Товарищ министр, как только доложили - я сформировал штаб, привлёк военных, МВД, нашу академию магии. Муниципалитеты. С военными и академией сформировали разведку, армия выделила вертолёты. К утру мы определили границы зоны заражения. На тот момент эпидемия расширялась, потому что Старое кладбище в самом центре, и зомби пошли через населенные кварталы.
  - А разве в центре не деловые здания?
  - Нет, в Хаттегаре деловой квартал за излучиной, ближе к порту. Нам повезло, что порт за рекой, вот если бы туда дошло... Там плотность населения втрое выше, чем в центре...
  - Так они по мостам не пошли, что ли? - Спросил министр, разглядывая как раз выведенную на экраны карту города.
  - Нет, Старое Кладбище не у берега, так что они сначала по историческому центру разбрелись, там людей много. И мы успели мосты перекрыть блокпостами. Я туда сразу по два мага направил, от нас и от военных. С жезлами. И БТРы. На мосты магов хватило, а дальше уже было хуже: слишком много было поднятых, они очень быстро распределились по населенной части города и успели перекусать много людей.
  Региональный представитель протянул руку к карте на экране:
  - Видите, мы то, что за рекой, обезопасили полностью, а с этой стороны, - он очертил пальцем некую кривую, - у нас такой чёткой границы нет. Центр города старый, много улочек и переулков, а дальше начинается новая застройка. Там при княжестве такой лабиринт успели настроить, что перекрывать его - пара дивизий нужна. Так что мы прежде всего постарались обезопасить остальную территорию округа. Можно попросить уменьшить масштаб?
  Карта съёжилась, открывая окраины города.
  - Ещё помельче, пожалуйста, чтобы город где-то треть занимал. Спасибо! Вот тут у нас N-29 проходит, мимо Хаттегата. Вот развязки: на Мидальдарэ, на Аравсей и на Казуну. Мы их перекрыли в первую очередь. Хорошо, раннее утро было, часам к десяти там полно машин. Мы их все заворачивали. Ещё перекрыли мелкие дороги, вот тут, тут, тут и тут.
  - Чем перекрывали?
  - Подвижные блокпосты. На месте из габионов делали, на каждом два пулемёта, один крупнокалиберный и гранатомёт. И по взводу солдат, плюс два-три моих человека.
  - Без магов?
  - Я решил, что маги будут нужнее в штурмовых группах. Надо же как-то это всё прекращать, а то зомби во вторую фазу переходить начнут.
  - Сколько времени прошло с подъема?
  Все дружно уставились на часы. Региональный пожевал губами, глядя в потолок, и выдал:
  - Сорок шесть часов, товарищ министр.
  - Так у первых уже процентов десять должны быть во второй фазе?
  - Так точно, товарищ министр. Уже часто попадаются. Очень резвые. - Он помотал головой.
  - Ясно. Сколько штурмовых групп, какая численность?
  - Штурмгрупп в поле семьдесят две, в каждой изначально от десяти до шестнадцати армейских, по двое-трое моих, и все маги, кого смогли привлечь, тоже в поле. Но их всего четырнадцать, не считая тех, кто на мостах. А оттуда нельзя забирать, там сейчас самая бойня. Товарищ министр, нам бы помощь нужна, особенно магами. Хотя бы по одному в штурмгруппу.
  - Штурмгруппы где твои?
  - Минуту, сейчас запрошу. - Региональный потыкал планшет и повернул его к министру. - Вот тактическая обстановка на данную минуту.
  У министра на оценку ситуации ушло не больше пары минут. На экране было отмечено, что часть города зачищена, но успехи не впечатляли. Пока можно было говорить скорее о локализации, чем о ликвидации проблемы.
  - Так, - заявил он, вставая, - товарищи, прошу внимания! На моём борту сейчас двадцать специалистов из столичной академии, это практически весь преподавательский состав целительского факультета и четверть - боевого. Командир, - он повернулся к мужчине в мантии архимага, - архимаг Велессан Мудрый. - Министр произнёс это имя так, будто проклинал его носителя. Он очень не любил магов-академиков, с тех пор, как на проверке Дара в двенадцать лет руководитель комиссии, столичный аспирант, в силу молодости и расовых особенностей (он был светлый эльф) в очень унизительной, хотя и вежливой форме подробно объяснил юноше, куда именно он может отправляться с таким уровнем Дара и чем ограничится сфера его занятий и интересов.
  - Здесь в грузовом отсеке жезлы и амулеты. Жезлы выдать всем магам, амулетами обеспечить руководителей штурмгрупп, минимум по два. Инструктаж будет при выдаче. Семнадцатый сел уже?
  - Так точно, товарищ министр! Уже на стоянке рядом с нами, слева. - Отозвался кто-то из технического персонала.
  - Второй борт привёз кое-что из оружия и спецбоеприпасы к нему и к штатному. Снаряжение и обмундирование, непрокусываемое. Обеспечьте ротацию тех, кто в поле, чтобы получали всё, не оголяя свои сектора. Они хоть накормлены у вас?
  - Так точно, товарищ министр! Подвозим сухими пайками на линию, с запасом. Там уже командиры распоряжаются, кому когда отходить на приём пищи.
  Министр оглядел присутствующих:
  - За получением матчасти обращаться к полковнику Геру Мытайру, - жест в сторону упомянутого. - Действия регионального представителя утверждаю. Командование операцией сохраняется за ним. Все свободны, за дело. Дарразор, задержись.
  Народ, попрятав планшеты, начал расходиться. Большинство, не получив конкретных указаний, были в некотором недоумении. Их подхватывали прибывшие с министром офицеры, которым заблаговременно были даны нужные указания.
  Региональный, как было приказано, задержался.
  - У меня к тебе два слова, - нахмурился министр. - Первое: за то, что допустил зомби-эпидемию - неполное служебное.
  Дарразор повесил нос.
  - Второе: за то, как организовал тут всё - благодарность. Теперь так: ты здесь главный. Ты командуешь грамотно. Я лезть не буду. Но если нужна помощь - обращайся в любое время. Я пока здесь. Справишься - НСС[1] сниму, и не только.
  Все в МЧС знали, что за министром не пропадает.
  - Последнее. Некроманта снимали камерой. Всё цело?
  - Цело, товарищ министр! Мы сразу же откопировали.
  - Там рожу его видно?
  - Очень хорошо видно, камера с зумом, а охранники все проинструктированы: при любом происшествии снимать лица как можно крупнее, для суда.
  - Снимки с собой есть?
  - Так точно! На планшете.
  - Сбрось технику, - министр показал на скромно согнувшегося за стационарным маговычислителем гнома в лейтенантских погонах, - и иди делом занимайся. Свободен. Нет, погоди! Потери есть?
  Региональный тяжело вздохнул:
  - На данный момент моих трое - двое насмерть и один покусанный, у военных девять насмерть и четверо покусаны.
  - С покусанными что?
  - В спецбоксе в госпитале. Мы их сразу парализаторами глушим, как покус замечаем.
  Теперь тяжело вздохнул министр. Шансов на излечение - полпроцента. И с большой долей отдаленных последствий.
  - Ладно. На войне, как на войне. Всё, иди теперь.
  
  
  [1] НСС - неполное служебное соответствие, мера наказания в силовых структурах Федерации.
  
  Глава 6. Оборотень
  
  1.
  Священную рощу когда-то посадили здесь наши предки - когда пришли служить тогдашней Империи, по доброй воле и всеобщему согласию. В те времена роща была далеко-далеко за окраинами столицы. Под неё специально выбрали глухое, неудобное, малопосещаемое место, где из-за бедной, песчано-каменистой почвы нельзя было сеять.
  Предки привезли сюда саженцы горного смрка, который растёт даже на скалах. Для него тут оказалось лакомое место: ни холода, ни ветров, и для корней простор. За сотни лет смрки выросли прямыми, стройными, огромными колоннами, на вершинах которых, покрытых золотистой молодой корой, широко распростирались могучие ветви с длинной голубовато-зеленой хвоей.
  Роща невелика: эллипс размером в милю на две трети мили. С любой точки видишь её всю - смрки не любят тесноты, их так и сажали, шагах в пятнадцати друг от друга. Ты будто в храме, где могучие, в два обхвата у земли, покрытые внизу тёмной, трещиноватой корой, столпы возносятся к небу, накрывая рощу прозрачной сетью крон.
  Когда смрк растёт, он роняет отслужившие ветви. В Священной роще не принято убирать то, что нападало; ходить внизу надо осторожно, переступая через хрупкие старые сучья и проваливаясь по щиколотку в мягкую хвою.
  Сейчас роща находится внутри города. Четвёртое кольцо проходит уже за ней, так что рощу окружают дома и офисы, построенные даже не в последние два десятилетия. Их верхние этажи видны между стволами смрков, они бросают солнечные зайчики на и так освещённую солнцем неровную лесную подстилку.
  Нам это не мешает.
  Мы приходим сюда, когда чувствуем тоску или усталость, когда ноет душа от потери боевого товарища или близкого человека, когда нужно спросить Небо и себя, прав ли ты и в правильную ли сторону идёт твоя жизнь.
  Мы приходим сюда, когда надо принять решение, от которого зависит твоя дальнейшая жизнь.
  И мы приходим сюда со своими избранниками или избранницами, чтобы в Священной роще дать им обет вечной верности.
  Никому, кроме нас, оборотней, не позволено посещать Священную рощу. За нарушение - смерть. Роща сама заботится об этом. Зашёл на десять шагов - умер, и тело твоё втянется меж лежащих на земле веток в жёлтую хвою. Только одежда будет догнивать, сколько ей положено. По краям рощи за сотни лет под хвоей набралась целая полоса из пуговиц, застёжек, пряжек, монет, ржавого оружия... Кое-что можно увидеть меж ветвями - например, на северо-западе торчит воткнутая в землю древняя шпага из сплава стали с мифрилом, с эфесом, украшенным золотом, и огромным рубином-накопителем вместо навершия. Стоит она сейчас, я думаю, примерно как большая квартира в центре города. Мне как-то под ногу попался двуствольный пистолет трёхсотлетней давности, штучной работы под заказ, для какого-то вельможи, тоже весь в золоте и драгоценностях.
  Никто не смеет ничего подбирать в Священной роще. За это она тоже карает смертью.
  И даже тот, кто случайно забредёт в рощу на шаг или два и сразу выскочит - поплатится сильным ментальным ударом и долго действующим проклятием, потому что роща - священна.
  Она - наша. Она - для нас, оборотней. Она нас хранит, защищает и вразумляет. Она даёт нам силы и помогает в сложных жизненных ситуациях.
  Таких рощ в Федерации пять, да и по другим странам, где живут оборотни, разбросаны десятки.
  Все они магически связаны между собой, и все они соединены с Великой Священной рощей, произрастающей в тайном месте в наших родных горах, где живёт сейчас незначительная часть нашего народа - оберегая Великую рощу и сохраняя наши исконные обычаи. Ибо мы рассеяны волею судеб, но соединены и едины волею Священных рощ и наших предков.
  И даже когда нам случается враждовать и сражаться друг с другом, по своей воле или выполняя взятые обязательства и обеты - мы едины через Священные рощи. Убивая друг друга, мы убиваем часть себя.
  Наши наниматели знают об этом. Они знают, что мы выполним свой долг, даже если придётся при этом убивать своих - и они знают, что происходит с нами после этого.
  И они знают, что только в Священной роще оборотень может получить разрешение убить другого оборотня или прощение, если убил, такого разрешения не имея.
  Или не получить прощение. И тогда нанимателю придётся смириться с тем, что нанятый больше не сможет выполнять свои обязанности, потому что умер.
  
  2.
  Нам, оборотням, живущим в Федерации, сложнее всего.
  Все на свете знают из школьных учебников, что в Империю переселилось две трети нашего народа. И что после того, как Империя исчезла, две трети оборотней остались в Федерации.
  И все с детства знают: оборотни - что в Империи, что в Федерации - всегда были на службе государства. В войсках (разведка, спецназ), в личной Его Императорского Величества страже, а после - в Федеральной службе охраны.
  Только в учебниках не написано, что с Империей мы были связаны намертво магической клятвой, которую дал наш народ Кервану Седьмому и всем императорам, кои после него законно на престол воссядут, а с Федерацией - каждый в отдельности личным контрактом, обусловленным сроком службы и выплатой жалованья.
  Так что, случись что (вы понимаете, о чём я), при Империи защищала нас клятва. А сейчас - только своя совесть и благосклонность Священной рощи.
  Раньше мы отвечали перед рощами как народ - а ныне каждый за себя.
  Но мы по-прежнему служим. Традиция. В других странах за то нас пренебрежительно называют 'оборотни в погонах'. Но побаиваются, полагая, что, как и раньше, Священные рощи - за нами.
  А это уже не так.
  И стали появляться в нашем народе особи тухлые, порченые, способные на всё за деньги. Потому что можно, в принципе, вовсе в Священных рощах не появляться. Хотя, конечно, это рано или поздно доводит до болезней и психических расстройств. Но, как мне кажется, если для тебя деньги важнее чести, то это уже психическое расстройство.
  Вот одного такого мне и пришлось третьего дня убить.
  Чистая случайность. Я был не на службе, но, разумеется, при личном оружии. Так что, когда в отделение банка, где я у окошка операциониста оформлял перевод родственникам, ворвались трое, из которых один был в волчьей ипостаси, с криком: 'Это ограбление! Все на пол, и никто не пострадает!' - я даже не стал обращаться, просто выдернул из спецкобуры 'Хайк-400' и сделал три выстрела.
  Двадцать три года тренировок. Контроль не понадобился.
  Меня потом следователь спрашивал, мог ли я стрелять по конечностям, чтобы оставить их в живых. Я объяснил, что в федеральной службе охраны мы работаем так, чтобы полностью исключить угрозу охраняемым персонам. Поэтому стрелял я на рефлексах, в головы.
  Гражданские, собственно, отлипли сразу, как только увидели мою ауру. Даже удостоверение не потребовали, я сам предъявил. И показания давал добровольно. В принципе, мог сразу вызвать своих, мы не под юрисдикцией цивильных властей. Но мне было до того хреново, когда я увидел нашего, которого убил... После смерти мы всегда возвращаемся в человеческую форму (ну, если от тела что-то осталось). Парень был совсем молодой, ему бы жить да жить. Ну вот зачем он в криминал полез? До призывного возраста ему год от силы оставался. Пошел бы в армию, из него бы там нормального, правильного оборотня сделали. В погонах, да! И гордился бы этим!
  Всё это потому, что в Федерации теперь главное в жизни - деньги, а не честь, не достоинство и не способности. Друг друга оценивают и меряют по тому, кто сколько может купить разных модных штучек.
  Но я убил своего.
  И вот я здесь, в Священной роще оборотней. Пусть она меня рассудит и простит, если я прав.
  Или не простит. Я готов ко всему.
  Я снял и аккуратно сложил одежду. Я в штатском: мундир с его разрезами и стяжками удобен и привычен, но снимать-надевать его та ещё морока.
  Общаться со Священной рощей оборотни должны в звериной ипостаси. Обращение - процесс не из приятных, в боевых условиях оно происходит на инстинктах, а болезненные ощущения при этом сдвигаются на задний план. В роще это не так, и получаешь по полной программе.
  Но зато потом...
  Нет человеческих слов, которыми можно описать слияние с рощей, с другими рощами, с сознаниями других оборотней... Своё обращение к ним, и их многогранный, многоголосый, многочувственный - гармоничный ответ: ты был прав, ты должен жить дальше, ты...
  Не буду продолжать, остальное для нас, оборотней.
  Да и нескромно.
  
  3.
  Получив ответ Священной рощи, я ещё долго лежал в волчьей своей ипостаси, неудобно перегнувшись через старый сук. Иглы на нём уже давно пожелтели, но ещё не ссыпались вниз, в мягкую подушку, где им догнивать потом под слоем других, более свежих, теряя золото цвета и, почернев, превратиться в перегной, питающий могучие смрки.
  Я уже собрался было обратиться, когда мои волчьи ноздри, куда более чувствительные, чем человечьи, почувствовали запах другого оборотня, вошедшего в рощу.
  Нас в столице довольно много, но обычно мы стараемся не заходить в Священную рощу, когда там есть кто-то из наших. Каждый из нас хорошо понимает, что чувствуем мы в этом месте - и при каких обстоятельствах сюда заходим. Поэтому даже не нужно объяснять, насколько важно уединение. И все, как правило, соблюдают его.
  Бывают исключения. Например, если у оборотня возникла срочная нужда в единении с рощей, а там кто-то уже есть. Тогда мы просто стараемся не замечать друг друга, устраиваясь на как можно большем расстоянии.
  Или, например, перед жёстким делом[1] командир приводит сюда свой отряд. Я делал это не однажды. Ничто так не сплачивает команду, как одновременное общение с рощей.
  Или, как я уже говорил, сюда приходит пара, желающая дать обет вечной верности. Тогда из Священной рощи, если там и был кто, все как можно быстрее уходят.
  Я по-быстрому обернулся и натянул на себя человеческую одежду, чтобы не задерживать пришедшую - а запах не обманывал, это была женщина, судя по аромату - рысь, причём в течке.
  Люди, поголовно повёрнутые на сексе, то и дело интересуются - как им кажется, деликатно - как это всё происходит у нас. Вокруг сексуальной жизни и брачных обычаев оборотней у них существует куча легенд, некоторые из них мы же и поддерживаем, чисто поржать.
  На самом деле физиология оборотней довольно сложна. Мы спариваемся, когда женщина к этому готова - а наши женщины готовы к этому раз в год. И при этом гарантировано рождение ребенка или двух, больше не случалось никогда в истории.
  Мы чувствуем готовность нашей женщины к спариванию, когда она в звериной ипостаси. Но само действие происходит в человеческой форме. У обоих, если кто не понял. И все эти картинки, которые рисуют больные на голову хуманы, где волк совокупляется с рысью, или человеческая женщина с тигром - на совести тех, кто их рисует. На самом деле у нас такие извращения вызывают тошноту.
  А как вы себе это представляете технически? А с точки зрения зачатия?
  Оборотни, если вам это интересно, моногамны, причём не по религиозным соображениям и не в силу обычаев - нет, это заложено в нашей природе. Мы выбираем себе жён раз и навсегда. И женщины выбирают себе пару - тоже раз и навсегда.
  Измены, интрижки, флирт - это у людей. Беспорядочный секс с кем попало когда попало и куда попало - у эльфов. Многожёнство - это к оркам и гоблинам.
  А у нас всё, как я уж говорил, раз и навсегда. Оборотень может быть в связи не один раз - если предыдущие его женщины умерли. Чаще, понятно, бывает наоборот: у женщины третий муж, потому что дважды овдовела.
  Детей мы признаём, от какого бы брака они ни были.
  Нет, ну, разумеется, мы можем совершить сексуальный акт с лицом другой расы, если оно того хочет. В человеческой ипостаси. Но, честно говоря, от этого мало удовольствия.
  Ещё нас люди иногда спрашивают, как мы решаем, какой будет звериная ипостась ребёнка. Глупый вопрос. Да никак. Это решает Священная роща, когда пара приносит рождённое ими дитя для Первого поклонения. Никто не знает заранее, кем будет оборачиваться сын или дочь.
  Я ещё не видел эту рысь, но её запах уже пронял меня до нутра. У меня до сих пор не было женщины, с которой я хотел бы иметь общих детей. Эта - могла бы стать такой.
  Было бы неприлично разглядывать её в звериной ипостаси - да и бессмысленно. Так что я пошёл к границе Священной рощи, держась строго затылком к даме.
  Зачем смотреть, если я запомнил её запах?
  И ещё вопрос - мне-то она подходит, но подойду ли я ей?
  
  
  [1] Дело - так оборотни называют боевую операцию. Впрочем, не только они. Термин вошёл и в человеческую, и в гномью культуру.
  
  4.
  Я не успел дойти до края рощи (правда, я и не спешил - скорее, тащился нога за ногу, надеясь непонятно на что), когда лёгкая рука легла мне на плечо:
  - Молодой человек, вы не проводите меня до метро?
  Не уверен, что в боевой обстановке я развернулся бы быстрее:
  - Конечно же провожу! - Маленькая нежная ладонь была уже у меня в руке. - И до дома, если вы позволите.
  Внутри меня пели свои невыносимо гармоничные песни морские сирены, которых не существует на самом деле, и дикие ангелы, которых кто-то видел в дальних горах.
  Она догнала меня и обратилась с просьбой. Это значит, что я ей так же не безразличен, как она мне.
  Хуманы сказали бы, что мы тупые, потому что нас не интересует ничего, кроме физиологии. Ну да, это так. Физическая совместимость для нас на первом месте. Потому что без толку завязывать отношения, если от них не получится детей. А детей не получится, если... ну как вам объяснить... она пахнет так, что у меня идёт голова кругом, а я для неё пахну - так же, иначе она не подошла бы, когда в течке.
  Мы дальше даже не разговаривали. Никакого метро, сразу в такси, и к ней. Я предложил было свою квартиру, но она только мотнула головой.
  Дальнейшее описывать нет необходимости. Хорошо, что у меня было оформлено увольнение на два дня. Ей, в течке, выписали на месяц, как положено. Мне пришлось явиться на службу, но заявление уже было написано.
  Никто из оборотней не стал бы задерживать товарища, который решил жениться, разве что в разгар боя.
  Никто и не стал, и уже через сутки мы с Ирраной фактически стали мужем и женой.
  Положенные три недели отпуска мы провели, почти не вылезая из постели, уж извините.
  Но мы в постели не только занимались сексом. Мы говорили, говорили, говорили...
  Какое же это было счастье - не спеша изучать друг друга! И понимать, и чувствовать, что ты изучаешь - собственную половину, то, чего тебе не хватало в жизни!
  Я привел в порядок её квартиру. (Что там в это время творилось в моей, мне было не интересно.) Она кормила меня блюдами, которых я никогда и не знал. Вкусными до невозможности. Кстати, из кухни меня выгнали в первый же день, хотя я собирался продемонстрировать свои способности в готовке - а они у меня есть.
  На третий день мы снова пришли в Священную рощу. Угадайте, зачем.
  Да, мы принесли друг другу обет вечной верности, и Священная роща его приняла.
  А потом меня выдернули на работу, потому что случилось много такого, что потребовало моего присутствия.
  Ирране тоже пришёл вызов, одновременно с моим. И только тогда я поинтересовался, где же работает она.
  То, что я услышал, мне не понравилось. Частное охранное предприятие, организованное корпорацией, принадлежащей гномам. Срочный контракт (с хорошей, правда, оплатой), но никаких обязательств с обеих сторон, затрагивающих честь. Этого слова в контракте не было вовсе.
  У нас оно присутствует, благодаря мудрому руководству: 'за исключением действий, могущих уронить честь Исполнителя, как она определена традициями его Народа и Священной рощи его народа'.
  У Ирраны в контракте не было ничего похожего. Ну да, она дала мне его прочесть - а что вы хотели? Муж и жена - по пол-демона. У нас с этим просто. Если сходимся, то становимся единым целым. И не надо про эн-ди-эй[1]. У оборотней, если пара - супруги, то что один подписал, то на другого распространяется. Ну, в определенных пределах, разумеется.
  И вот тут мне стало не по себе, поскольку контракт Ирраны предусматривал некоторые вещи, сильно противоречащие моему котракту с правительством Федерации.
  И это надлежало крепко обдумать.
  
  
  [1] Эн-ди-эй - соглашение о нераспространении информации, по-эльфийски 'эннуаларэ дилаларэ эйамилариэ'. Придумано хитромудрыми эльфами, чтобы не позволить сотрудникам учрежденных ими компаний доводить до сведения соответствующих государств информацию о нарушениях их законодательства, совершаемых эльфийскими фирмами. Позже взято на вооружение коммерсантами других рас, а потом - и государствами.
  
  Глава 7. Студенты и не только
  
  1.
  - Какие девочки! Я бы вдул! - Сказал Лёкса.
  Ран, наконец, поднял глаза от контрольной по биомагии, которую лихорадочно дописывал перед лекцией. Действительно, перед кафедрой преподавателя стояли две - несколько смущённые - эльфийки. Как любые эльфийки - незаурядной красоты.
  - Это кто? - Спросил Ран.
  - Ну ты и заучка! Это девочки из Леса Шёпотов по обмену. Ты что, не слышал? Ступор их только что представлял.
  Ступором звали куратора их четвёртого курса. За то, в какое состояние он вгонял нерадивых, или тех, кого считал нерадивыми. Руководство Академии при каждом удобном и неудобном случае не забывало упомянуть, что Делектей Эггалий Серьёзный - строг, но справедлив. Строг он был точно, а справедлив - когда как. Но вот объяснять это руководству Академии желающих не находилось, даже среди тех, к кому Ступор оказывался несправедлив. Он отыскивал такие аргументы в свою пользу, что жалобщику становилось только хуже, в том числе такому, у которого были и связи, и деньги.
  - Ну, девочки. И что?
  - Хорошенькие!
  - Эльфийки. Ты чего ждал?
  - Ну, ты зануда все-таки, Ранибуст!
  - Всё, отстань! Мне ещё полстраницы дописать.
  Ран снова уткнулся в тетрадь, стараясь вспомнить, какую собирался написать фразу, когда его отвлекли. Лёкса обиженно отвернулся.
  Потом пришёл запоздавший лектор, Юллария Хаста Жизнелюбивая, и пришлось тетрадь с контрольной откладывать и доставать конспект. Юла рассказывала быстро, захлёбываясь словами; слушать её было интересно, но конспектировать - чистое мучение. Ран, от природы медлительный, плохо успевал выделять из её речи главное, и поэтому старался записать всё.
  Не зря он постарался освоить стенографию перед поступлением.
  Он вообще подходил ко всему в жизни основательно, стараясь заблаговременно и тщательно продумать свои действия на много шагов вперёд.
  В перерыве к нему снова пристал Лёкса:
  - Пойдём, с девочками познакомимся!
  - Иди, я-то тебе зачем?
  - Ну, Ран, они же эльфийки, благородные. Я всяких этих тонкостей не знаю, ляпну что-нибудь. А ты всё-таки из этих...
  - Так. Заткнулся немедленно. Я тебе сколько раз говорил: вякнешь лишнее, пожалеешь!
  - Ну, Ран, ну прости! Я же только тебе, я никому больше...
  - Вообще помалкивай. Не болтай о том, что не тебя касается. Узнал, что не положено - молчи. А то не посмотрят, кто ты и что ты. Сам знаешь...
  Лёкса нахмурился и обиженно замолчал. Но потом всё же поднял глаза:
  - Ран, ну давай все-таки сходим познакомимся? Смотри, там полкурса уже толпится, мне одному не пробраться к ним.
  - Ну ладно. - Ран поднялся, закрыл конспект, закрыл тетрадь, где пытался дописать еще пару фраз, сложил всё это в ранец, повесил его на крючок сбоку столика и двинулся вниз, к первым столам амфитеатра, где разместились - за неимением других мест - девочки-эльфийки.
  Девочки, как же. С ними надо ухо востро держать. А то уже радостно собираешься засылать сватов, а тебе объясняют, что твоя бабушка вдвое моложе твоей подруги, и ты подруге этой - игрушка со скуки, а не кандидат в мужья.
  Стыдоба.
  Хорошо, что здесь этого никто не знает. И хорошо, если не узнает никто.
  Кстати:
  - А ты хоть знаешь, сколько им лет? Эльфы же практически бессмертны, учти.
  - Да ладно! Ты точно заучка, только не по тем предметам, по каким надо! Они ж по обмену, там по статуту Академии должно быть равенство в психологическом возрасте!
  - Ох, как здорово! Так этим девахам, получается, лет по полсотни наших? И как тебе с ними будет общаться?
  - А ты об этом не думай. Они ментально нам ровесницы. И физиологически тоже, между прочим.
  - Умный ты, Лёкса, как утка, только отруби не клюёшь. Откуда знаешь-то всё это?
  - Книжки правильные читаю, между прочим. А не только учебники по предметам, которые на завтра задали.
  Девчонок, и точно, обступило не меньше половины потока. Держались они, однако, вполне нормально, без обычного эльфийского высокомерия: если б не уши, можно было бы подумать, что и правда просто девочки.
  Лёксу бы действительно не пропустили поближе, если б не Ран. Во-первых, Ран был староста потока, во-вторых, ему было на пять лет больше, чем остальным - и те просто расступались, не столько из уважения к возрасту, сколько как дети перед взрослым.
  Ран оглядел девочек. Одна была постарше, одета побогаче и явно более высокого положения, чем вторая. Младшая слегка тушевалась, держась за плечом старшей, как положено эльфийке попроще в присутствии высокородной.
  - Благословение Леса с вами, высокородные, - приветствовал Ран девочек, как положено по этикету. - Я - Ранибуст Велир, староста потока. Позвольте представить вам моего друга Ал-Лексиара Ил-Тавана. Да-да, это старший сын и наследник того самого Ил-Тавана: инвестфонд 'Высокие технологии', владелец всех трёх фабов, где производятся наночипы для магосети.
  Получи, зловредный. Теперь они к тебе прицепятся. Эльфийки, как известно, меркантильны. А про меня ты рассказать не сможешь, побоишься.
  Девочки представились, также соблюдая малый этикет, как положено эльфийкам из высокого рода в чужой земле:
  - Маллиэра, Лес Шёпотов, Ветвь Калиссы, младшая княжна. - Это старшая.
  - Иллеара, Лес Шёпотов, Ветвь Калиссы, третий лист, младшая. - Это та, что моложе.
  Всё ясно: прислали близкую родственницу Высокого князя, с перспективой на дипломатию. И приживалку из родни, для поручений. Наверняка при обеих ещё и охрана из Лесной стражи, и прислуга из зависимых.
  - Приятно быть среди ваших листьев, высокородные. Рад с вами познакомиться, и надеюсь, что вам понравится в нашей Академии. А пока оставляю вас на своего друга Ил-Тавана, он охотно ответит на любые ваши вопросы. Прошу меня простить, но не могу взять эту миссию на себя - долг призывает, - Ран откланялся, строго соблюдая малый этикет, раз уж девушки ведут себя в его рамках. У него не было ни малейшего желания возиться с ними. Вот Лёкса хотел познакомиться, пусть и развлекается теперь.
  Никаких сомнений в характере этих развлечений у Рана не было: развлекать себя будут эльфийки, строго за счёт его дружка.
  Поделом ему.
  
  
  
  2.
  - И что ты думаешь обо всём этом? - Спросила Илли.
  - О чём именно? - Зевнув, переспросила Малли. День был тяжёлый, и обе устали. Сначала их провели Путями до окраины леса; потом в пахнущем паром и каменным маслом автомобиле хуманов доставили в аэропорт, что заняло едва не три часа. Потом был восьмичасовой перелёт на аэроплане - впервые в их жизни. Было страшновато, особенно когда в овальные окошки было видно, как подрагивают и изгибаются крылья.
  Потом их везли в посольство, снова на автомобиле, только более комфортабельном. В посольстве им дали подремать пару часов, и тут случился рассвет. Их разбудили, заставили быстро привести себя в порядок и отвезли в Академию.
  Формальности там отняли не то два, не то три часа. Девушек разместили в общежитии - весьма убогом по эльфийским меркам. Но придётся терпеть это ближайшие два года...
  Не прошло и часа, как их вытащили из номера (да, им дали двухкомнатный номер на двоих - немыслимая роскошь для любого другого студента, но практически трущоба для высокородных) и привели в аудиторию.
  Дальше всё было так, как им объясняли на инструктаже. Поэтому девушки ничему не удивлялись и вели себя любезно, хотя манеры и студентов, и даже преподавателей оставляли желать лучшего.
  Но чего не сделаешь ради родины и карьеры!
  И ради того, чтобы родина могла заполучить по обмену хумана, который её более чем заинтересовал!
  Этого на инструктаже не рассказывали, но Илли узнала от родни.
  - О здешней Академии и о публике, конечно.
  - Как и следовало ожидать, довольно глубокая дыра, - отозвалась Малли. - Преподаватели, кажется, ничего, особенно этот лысый, по немагическим болезням хуманов. Рассказывал интересно. Впрочем, посмотрим, что будет дальше.
  - А студенты?
  - А, дети все, хоть и четвёртый курс.
  - Ну, с твоих лет тебе и в нашей Академии все будут дети. Кстати, ты держишься как взрослая, как бы не раскусили нас. Ведь выгонят, стыдно будет.
  - Ну вот не надо, а? Знаешь ведь, что и с ректором, и с МИДом договорились обо всём. Даже если раскусят, никуда нас не выгонят. А мне по статусу положено серьёзно держаться, я же княжна, как-никак.
  Тут обе захихикали.
  - А мне как раз нравится, что они как дети, - сказала Илли, - смешные такие. Особенно этот рыженький, Лёкса. Хорошенький, между прочим, хоть и рыжий. Рыжие обычно страшненькие бывают. А у этого черты лица правильные, и фигура как у борца.
  Малли посерьёзнела:
  - Вот я так и думала, что у тебя одни мальчики в голове. Не на то смотришь, младшая третьего листа, - и обе опять захихикали.
  - Так на что я должна была смотреть? - Спросила, наконец, Илли.
  - Ну уж не на то, у кого из мальчиков попка самая упругая. Ауры надо было смотреть, ауры.
  Илли потупилась. И вправду, на ауры она внимания не обратила. Это требует напряжения, а разумных вокруг было много.
  Поленилась, если честно.
  - Ты что-то заметила?
  - Ещё бы!
  - И кто, и что?
  - Ну, во-первых, ты на девочек не смотрела вообще. Не возражай, я точно знаю. Ты всегда такая. А там была одна - с почти зеленой кожей, метиска гоблина. Вспомнила?
  - Ну... да... Страшная такая. Мне по грудь, и рожа корявая.
  - Ага. Только у неё источник не ниже десятого градуса, и уже разработан. И специализация менталиста. Между прочим, для нас самое опасное существо на курсе. Ты, конечно, не запомнила, как её зовут, верно?
  - Ну ладно, что ты меня совсем уже застыдила. Не запомнила. Ты и сама знаешь.
  - Так запомни сейчас, только не записывай: Томма Каврема её зовут. И держись от неё подальше, пока не вспомнишь всё, чему тебя учили насчет закрытия. Потому что сейчас ты вообще не закрываешься, как будто вокруг ни одного менталиста.
  - Так это я дома, пока с тобой...
  - Не надо. В аудитории ты тоже не закрывалась.
  Илли разозлилась:
  - Ну, хватит уже! Мне кажется, ты забываешься!
  - Нет, это ты забываешься, дорогая моя младшая третьего листа, - возразила Малли, глядя ей прямо в глаза, - мы здесь не дома, и помнить об этом должны каждую минуту.
  Илли опустила взгляд. Малли права, конечно. Они здесь не по своей воле, не ради своих прихотей, не под своими именами...
  В общем, права Малли.
  Нельзя выходить из образа, даже наедине. А тем более - перед посторонними.
  В конце концов, зря, что ли, их столько учили и инструктировали?
  - Я что-то ещё не заметила? - Спросила Илли, чтобы ублажить соседку. Ту хлебом не корми - дай показать своё превосходство. Собственно, на это Илли и озлилась.
  - А скажи вот мне, что ты думаешь про старосту курса? Помнишь, подходил к нам?
  - Ну... заучка такой типичный. Кого ещё старостой назначат? Слишком серьёзный, ни разу не улыбнулся. Сходу начал показывать, что знает наш официальный этикет, поклон ни на градус не выше-не ниже, 'благословение Леса с вами' и так далее. Кстати, интересно, откуда? А сам - ни зерно, ни лист. Даже тело не тренированное, как у других.
  - Ты точно не на то смотрела. Во-первых, тело у него как раз тренированное - не как у атлета, а как у мастера боевых искусств. Ты на движения не обратила внимания. А во-вторых, и это самое главное: у него источник практически как у архимага. И он универсал.
  - Ещё один? - Удивилась Илли. Их ведь прислали-то сманить в Лес некоего универсала с большими способностями.
  - Не знаю. Нас пока на объект не вывели. Может, это он и есть.
  
  
  3.
  - Опять весь в бумагах? - Хвелдор Незаметный просочился в кабинет ректора бесшумно и незаметно, как и положено было магу с таким прозвищем.
  - Погоди, - ответил Сезедей Угрюмый, ректор Федеральной, ордена Синего Научного Знамени, имени Кагелара Плосколицего магической Академии, второй человек в магической иерархии страны, архимаг вне градусов, человек (а человек ли?) возрастом в пять столетий, сохранивший любопытство и любознательность, но утративший в значительной мере здоровье, в данный момент лихорадочно, с неправдоподобной скоростью, стучащий по клавишам старинной компьютерной клавиатуры. - Минут пять погоди, доправлю отчёт, отошлю в Министерство, и буду свободен.
  Студенты думают, что у ректора Академии не жизнь, а кратовила[1]: сиди себе в кабинете, пей каву, ешь печеньки да командуй всеми. И два раза в неделю приходи лекцию прочитать.
  На самом деле жизнь ректора состоит из трёх вещей: во-первых, отчётности, во-вторых, ответственности, и в-третьих - интриг.
  Сейчас шел сто семьдесят шестой год ректорства Сезедея Угрюмого. Это уже рекорд, до сих пор никто больше ста семидесяти трёх не продержался.
  Архимаги такого уровня живут столько, на сколько у них хватает желания жить. Ну, если, разумеется, до того кто-то не озаботится прекращением их жизни. Так что у Сезедея, теоретически, впереди была вечность - и на посту ректора тоже.
  Потому что он, как никто до него, умел три вещи: во-первых, оформлять отчётность, во-вторых избегать ответственности, и в-третьих - плести многоступенчатые, многолетние, многосложные интриги.
  По сравнению с ним Хвелдор Незаметный, всего лишь трёхсот с небольшим лет от роду, всего лишь архимаг семнадцатого градуса, всего лишь Генеральный секретарь (не Председатель, заметьте!) Федеральной Коллегии Архимагов - чувствовал себя (иногда) студентом-недоучкой на экзамене.
  Хотя формально был куда выше в магической иерархии, курировал в Коллегии кадры и вопросы безопасности, тесно сотрудничал со всеми силовыми министерствами Федерации и, между всем прочим, визировал назначения всех ректоров магических Академий страны.
  То есть - теоретически - мог одним росчерком пера попереть Сезедея с его должности.
  Но не делал этого, ибо: во-первых, жить хотелось, а во-вторых, кого ставить на столичную Академию, случись она без Сезедея?
  Ну вот честно: хозяйство до того сложное, что не приведи Судьба им самому заниматься. Старая аристократия, пропихивающая на учёбу своих отпрысков, далеко не всегда толковых. Новая финансовая и промышленная элита, которой тоже хочется того же. МИД, от которого приходят требования (не заявки, а именно требования!) принять по обмену детей каких-то заграничных шишек (ну да, мы же в рейтинге на втором месте после Академии Высокого Леса, а туда наших пускают только по обмену, и одного за двух, а то и шестерых светлых).
  Капризные преподаватели, которых всё время норовят сманить за границу. Идиоты из Министерства образования, что ни год, выдумывающие новые виды отчётности и - что ещё хуже - новые требования к преподавателям. (Ну а как существу серому, среднему, не справившемуся с учёбой в хорошем вузе, ещё показать своё превосходство над теми, кто и выучиться смог, и наукой заниматься, и в учёном магическом сообществе уважение заслужил?)
  Студенты и аспиранты, весьма затейливые и изобретательные в сочинении для себя развлечений, в том числе несовместимых с сохранностью материальных объектов Академии.
  Сотрудники технических служб, не все принадлежащие к миру живых и не все имеющие телесную форму, но все - имеющие потребности в финансировании и демонстрации к ним уважения.
  И довольно ограниченный бюджет, который ещё и урезают год от года. И который только стараниями Сезедея пополняется из негосударственных источников, причём при соблюдении (формально) требований действующего законодательства в части уплаты налогов и сборов, а также отсутствия явной уголовщины.
  - Ну, чего ты припёрся? Надо что? - С обычной для него любезностью спросил Сезедей старого приятеля. - Ты же просто так, с другом посидеть, не придёшь?
  Надо понимать, письмо с отчётом он в Министерство уже отправил.
  - Маговзор смотришь? - Спросил Хвелдор.
  - Нет, конечно. Что я, дебил?
  - Так ты новостей не знаешь?
  - Знаю, конечно. Из первых рук обычно. Ты про какие?
  - Хаттегар.
  - Да, обосрались там конкретно. Давно такого не было - чтобы столько зомбей на воле гуляло. Я правильно помню, там ещё и лич беглый?
  - Два лича.
  - О! Ну, орлы! И кого за это попёрли с должности? А то я не слыхал пока?
  - Да никого. Там такое стечение обстоятельств, что не знаешь, то ли награждать, то ли разгонять.
  И Хвелдор Незаметный коротко рассказал приятелю, как обстоят дела.
  - Понимаешь, слишком много поднятных и слишком много укушенных. Уже во второй фазе их тысячи. Нам магов не хватает, которые умеют упокаивать.
  - Выпускников не дам. У них защита через три недели. И так приходится каждого пинать, чтобы хоть две трети к сроку успели.
  - А я выпускников и не прошу. Хорошо помню, как сам учился. К шестому курсу если что и знал по противодействию некроатакам, то забыл давно. Никто же по этой теме не специализируется.
  - Ну, не совсем никто... Но да, ты прав, хорошо, если в выпуске один-два найдутся. Немодная тема, на этом не заработаешь.
  - Ну вот. А скажи мне, правильно ли я помню, что курс по ней во второй половине четвертого курса читают?
  - Да. Ты что, хочешь четверокурсников туда взять? Да я тебя...
  - Успокойся, - выставил перед собой ладони Хвелдор, - я же только добровольцев. Из тех, кого ты рекомендуешь, кто получше подготовлен, поталантливее. И курс на 'отлично' сдал.
  - Только вот не говори мне слово 'добровольцы'. Знаю я вашу механику. Учти: если кто из студентов откажется, я вам не позволю потом их зажимать. Лучше придумай, чем стимулировать будешь.
  - А не ты ли мне говорил всякий раз, что стимул - это палка, которой погоняют ослов?
  - Не важно. У моих должна быть чёткая мотивация, причём без обмана!
  Голос Сезедея возвысился, но не до крика, как у обычного человека: до грома, как у божества.
  О, Судьба! Ну почему я всегда чувствую себя перед ним, как адепт перед статуей Громовержца, которая вдруг ожила!
  - Ты пойми, у меня бюджет, - попытался уйти в сторону Хвелдор, - я же не могу своей волей его расширить.
  Сезедей Угрюмый осклабился:
  - Ну отчего же своей, друг мой! Ты же вхож к президенту, он тебя слушает. Я бы даже сказал - считает своим человеком в Коллегии. Деньги-то смешные для Федерального бюджета. Особенно в нынешней ситуации. Ты думаешь, я не читаю законов?
  Читает, читает. Когда только успевает читать. И даже законопроекты. И на некоторые присылает такие отзывы, что среди авторов случаются самоубийства. Так что про статью расходов на ликвидацию чрезвычайных ситуаций знает всё... В том числе - сколько в этом году на неё выделено средств.
  Хвелдор вздохнул:
  - Сколько?
  - Вот это уже нормальный разговор, - ответил ректор.
  И они начали торговаться.
  
  
  4.
  Ран лежал, вжимаясь в едва заметную ложбинку под кустом. Вокруг свистели пули. Он пытался отстреливаться, но спусковой крючок самозарядки проваливался: лопнула пружина.
  Враги стягивали вокруг него кольцо, и Ран знал, чем это кончится. Лесные рейнджеры, элитарная разведка Светлых. Они славятся изобретательностью в отношении пленных.
  Он полез под куртку за последней гранатой. Живым его не получат. Что за дела? Гранаты не оказалось на месте. Протянул руку за ножом - и ножа нет! А враги уже подобрались вплотную.
  Не возьмёте! Пока целы руки-ноги - не возьмёте!
  Чья-то ладонь коснулась плеча. Ран взметнулся, уходя от захвата, и заученным движением влепил во врага кулак!
  И только после этого раскрыл веки, поняв, что всё это ему приснилось.
  Характерный звук падающего без сознания тела разбудил его окончательно.
  - Лёкса! - Вскричал Ран, подскакивая на кровати.
  М-да. Хорошо, что не убил. А мог.
  Кувшин воды на голову привёл приятеля в сознание. Ран долго извинялся, напоминал - 'предупреждал же я тебя, не трогай меня во сне!' - потом, не жалея сил, применил к Лёксе среднее исцеление, чтобы убрать синяк. Ну, и сотрясение мозга, честно говоря.
  - Ну ты и зверь, Ран! Я всего-то хотел тебя разбудить, тут из ректората забегали, предупредили, чтобы мы пришли за полчаса до первой пары. А времени всего ничего. Не могли вчера сказать!
  Что делать? Собрались побыстрее, да пошли. Благо, недалеко, в третий корпус.
  В аудитории их собралось одиннадцать разумных, из всех трёх групп потока. Потом пришёл ректор, что было крайне странно и необычно: как правило, за шесть лет учёбы студенты видели ректора не больше трёх раз, и всякий раз - на общеакадемических мероприятиях. (Ну, это не считая тех студентов, кто был на особом счету - как правило, не на пользу себе.)
  Ректор только было открыл рот, чтобы сообщить что-то, как дверь аудитории открылась, и в неё со смущёнными улыбками протиснулись две вчерашние эльфийки.
  - Простите, мы, кажется, опоздали?
  Зрелище ректора, хлопающего ртом, как рыба в аквариуме, стоило того, чтобы подняться пораньше. Появление эльфиек было для него явным сюрпризом, причём не шибко приятным.
  Стоявший за спиной ректора хмырь в сером, до того незаметный, что никто не обратил на него внимания, приблизился и что-то пошептал ректору на ухо. Тот поморщился, скривился, без нужды одёрнул полы мантии и кивнул девушкам на скамьи.
  Потом - с другим уже выражением - так же молча кивнул незаметному на дверь, и тот, незаметным же движением, скользнул к ней и, видимо, запер на ключ.
  Ректор прокашлялся:
  - В общем так, студиозы. Мы тут посмотрели, у кого нормальные оценки по курсу противодействия некроатакам. Вот вас и собрали. Есть задание. Важное. Государственной, - он поднял вверх указательный палец, - важности!
  Народ в аудитории зашевелился.
  - Короче. В Хаттегаре некромант поднял большое старое кладбище. Местные просра... Проваф... Извините. Упустили ситуацию. Зомби перекусали полгорода, и я не преувеличиваю. Во вторую половину, к порту, их удалось не пустить через реку. То есть там сейчас несколько тысяч этих зомбей, часть уже во второй форме. Немаленькая часть, чтоб вы знали. Ну, вы, я надеюсь, ещё не успели забыть, чему вас на курсе учили. Месяца не прошло. Я, конечно, понимаю, что девиз студента - сдать и забыть, но есть надежда. У меня есть надежда, - сказал он с ударением на 'меня', - что вы еще не забыли. Ну, по крайней мере, не всё забыли.
  Ректор ещё раз прокашлялся, на сей раз сплюнув мокроту в платочек.
  - Короче. Предлагаю вам вылететь в Хаттегар на устранение последствий зомби-эпидемии. Там сейчас работает куча разумных, в том числе маги и архимаги. Но их не хватает, плюс архимаги вынуждены отвлекаться на двух личей. Да, вот так там народ работает: двух личей упустили на волю. Один, правда, говорят, не опасный, контролирует себя. Но вы - если не всё забыли - должны понимать, насколько лич может себя контролировать. Тем более, он предупредил, что если на него нападут, то он сдерживаться не станет. Короче. Если вдруг заметите признаки, что лич поблизости, не геройствовать! Бегите как можно быстрее, и зовите на помощь архимагов.
  Он хотел было ещё раз покашлять - но, видимо, уже было нечем.
  - Ещё короче. Я вас вынужден туда отправить. Кто выжи... вернётся, получит все зачёты автоматом. Я подчёркиваю: все! В том числе курсовую работу. И часть экзаменов, в зависимости от того, кто там что будет делать. Государство вам оплатит за каждого упокоенного по ставке, как штатным магам. Полевое содержание - тоже как штатным. Инструктаж пройдёте на месте. Вылет сегодня в шестнадцать-ноль-ноль.
  Он перевёл дух, и, не глядя ошарашенным студентам в глаза, добавил:
  - Вы там не одни студиозы. Местная Академия уже работает. И вроде, пока все живы.
  Вздохнул тяжело, глаза поднял и твёрдо заявил:
  - И я требую - слышите, требую, - чтобы вы все тоже выжили и вернулись!
  Помолчал немного и добавил:
  - Поступаете в распоряжение архимага Хвелдора Незаметного. - Ткнул пальцем в незаметного в сером. - Дальше все вопросы к нему - или к тем, кого он назначит.
  Ректор резко развернулся и ринулся было выйти из аудитории. Незаметному пришлось поспешить, чтобы открыть ему дверь.
  Когда дверь захлопнулась, Незаметный обратился к студентам:
  - Ну, вы не пугайтесь так прямо сразу, - он улыбнулся серой тонкогубой улыбкой, - там не так страшно, как думает ваше начальство.
  И дальше они начали по очереди представляться, а Незаметный - записывать их в толстую старомодную тетрадь.
  
  
  [1] Кратовила - сладкая сезонная ягода, её обычно собирают в лесу. Несмотря на многочисленные старания магов и обычных селекционеров, у садовой не удаётся получить тот богатый вкус, которым славится лесная ягода. Если, конечно, её удаётся убрать до того, как медведи сожрут.
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"