Пащенко Николай Петрович. Prima, Secunda

Н и к о л а й П а щ е н к о

PRIMA, SECUNDA--МАРШ!

Современная повесть

No Пащенко Николай Петрович, повесть "PRIMA, SECUNDA -- МАРШ!", 2019 г.

Охраняется законом об авторском праве. Внесение изменений, тиражирование всего текста или любой его части в виде печатных изданий, в аудио-, теле-, кино-, визуальной, электронной или иной форме, сценарная обработка, а также реализация указанных тиражей без письменного разрешения автора будут преследоваться в судебном порядке. Все совпадения с реальными непубличными событиями случайны.

E-mail: nikolaypashenko@yandex.ru

Н и к о л а й П а щ е н к о

PRIMA, SECUNDA -- МАРШ!

Современная повесть

"PETRO PRIMO CATHARINA SECUNDA MDCCLXXXII"

Посвящение на пьедестале Медного Всадника в Санкт-Петербурге

Глава первая

БЛИСТАТЬ ЛИ НА БРЕГАХ НЕВЫ?

Необычное предложение

Хочу сразу сказать, что началась эта удивительная история во второй половине дня в самом центре нравящегося мне Санкт-Петербурга, на площади Декабристов, 7 мая 2019 года, а именно, в День Радио. Его я обычно отмечаю, но не на этот раз. В этот ветреный вторник я оказался далеко от родных мест и, как назло, почти без гроша в кармане. Ближайшую ночь я ещё могу провести в гостинице, а вот к завтрашнему полудню надо убираться из номера вместе с моими скудными манатками. Иначе не хватит денег на обратный билет, на послезавтра. Следующую ночь предстоит, очевидно, коротать на вокзале.

Инвестор, месяц уговаривавший меня приехать, то ли передумал, то ли что стряслось с ним ещё, короче говоря, обещанная перспективная работа накрылась медным тазом, да так, что и претензии предъявить некому. Мне никто не смог объяснить, почему и куда он исчез. А с тем моим другом, кто за него ручался и меня подставил, встреча впереди.

Подобно застывшему часовому, я стоял у известного памятника Фальконе Петру Первому в непродуктивном размышлении, что делать, и не сразу понял, что это именно со мной поздоровались простуженным женским голосом. Я в недоумении обернулся.

Худенькая, высокая, белобрысая и с растрёпанными волосами девица лет двадцати пяти в светло-сером плащике и неуместно синих туфельках, с настойчивостью глядя мне в лицо прозрачными, как летний ручей, прибалтийскими глазами, вытерла платочком тонкий, но слегка распухший и красный, носик и вежливо поинтересовалась, может ли она задать несколько вопросов. Я с опозданием ответил на её приветствие и согласился.

-- Вы приезжий?

Я с извинением расправил ей завернувшийся воротник плаща и снова согласился. Она подвинула сползающий наплечный ремень сумочки. Помотав головой, быстрым жестом тоже расправила спутанные свежим ветром длинные волосы и спросила:

-- Как вы думаете, что означает надпись на постаменте памятника, которую вы неотрывно изучаете вот уже пятнадцать минут?

-- Я думаю, что это латынь, "Петру Первому Екатерина Вторая". Год указан, как понимаю, 1782-й. И думаю также, в первую очередь, что вам лучше поскорее уйти от прохладного ветра с Невы, напиться чаю с малиной, а ещё лучше через полчасика добавить и горячего молока с мёдом и сливочным маслом. Надеть шерстяные носочки с горчицей, принять на ночь аспирин, либо нечто современнее, и до утра залечь под тёплое одеяло.

-- Эту надпись я знаю с детства. У меня машина, -- несколько не в лад сообщила девица, -- вы правы, я простужена до неприличия. Мне предлагали купить катер, вот в спешке неудачно оделась и прокатилась в непогоду по Ладоге. Промёрзла с непривычки. Не морячка и не рыбачка. И в Балтику меня не стоит пускать дальше начала Маркизовой лужи. Может, нам и впрямь продолжить разговор не на ветру, а в кафе? Если вы, конечно, не ждёте здесь кого-то. Вас подобное приглашение не смутит? Вы чем-то расстроены? Извините, моё имя Регина.

-- Меня зовут Виталием. Вы ведь "блондинка за рулём"? Если это не опасно для жизни, то не смутит. Мне бы на Петроградскую сторону. Недалеко, в паре километров.

-- Нет-нет, давайте сначала выпьем кофе и согреемся. Идёмте.

Мы поспешили уйти на набережную к её неброской светло-серой "Шкоде-Октавии".

-- Пристегнитесь, Виталий, -- напомнила Регина, -- машинка пищит.

В пути она предупредила меня, что некоторые её вопросы могут показаться довольно простыми, детскими, и отвечать надо так же легко и просто, как дети, не задумываясь. Вот, например, что самое быстрое на свете?

-- Мысль.

--Тогда у меня к вам просьба, Виталий. Быстренько сфантазируйте, что можно интересного проделать с мыслью? Не задумывайтесь, скажите первое, что придёт вам в голову.

-- Да, действительно, все знают, что самая большая скорость у мысли. Если фотоны улетают в просторы Вселенной с информацией о нас со скоростью света, мысль способна догнать стайку таких фотонов. И полететь с ними рядом с той же скоростью. Если приложить некоторую энергию на организацию необходимого множества групп фотонов в связную, цельную картинку, при желании и усердии можно восстановить кусочек мира, бывший некогда вокруг нас. Ну, и выстроить весь прекрасный мир, подобно мозаике, выкладываемой из воссозданных кусочков, при соответствующих затратах энергии, времени и, конечно, желания. А если догнать более ранние фотоны, мы с вами попадём в прошлое.

-- Интересно. Любите фантастику? Такое я слышу впервые. Я предложила кафе, располагаю средствами на представительские расходы, поэтому уплачу я, и не спорьте.

За кофе Регина загадочно усмехнулась и попросила разрешения рассказать мне обо мне. Рассказать о том, что она смогла во мне за пару десятков минут разглядеть, издали и в контакте. И попросила поправить её, если она ошибётся. Я не возражал.

По её мнению, мне близко к сорока годам, имею одно или два высших образования, но при этом не научный сотрудник. Скорее, бывший управленец, связанный с промышленным производством. Был женат. Пожалуй, имею взрослого сына. Вам, с уверенностью сказала Регина, нравятся природные шатенки или брюнетки. Не худые и не полные, нормальной комплекции, и женщины зрелые, опытные, а не глупые восторженные девчонки. Но в данное время вы свободны. Постоянное место жительства не восточнее Урала. Вы в Питере в командировке или, скорее, в поисках работы.

-- Всё точно, -- не без некоторого удивления подтвердил я. -- Жены, кстати, натуральной шатенки, нет в живых, произошёл несчастный случай. Сын до осени в армии. Живу в Екатеринбурге. Нет работы. Могу руководить как промышленным предприятием, так и производственным объединением. Имею хорошую библиотеку и небольшую коллекцию произведений уральских живописцев. Успел кое-что посмотреть в мире, но не так много, и хочется ещё. Сейчас в положении свободного артиста. Здесь с работой тоже пока не вышло. Наутро дополнительно схожу в пару мест. Уеду, вероятно, послезавтра.

Она кивнула и продолжала:

-- Вы не театрал и не очень меломан. Не курите, сторонник здорового образа жизни, однако себя немного подзапустили. Вам полезны лыжи, плавание и велосипед. Любите повозиться с техникой, но не автомобилист. Умеете владеть собой. Собаки у вас нет. Скажите, Виталий, кто из писателей-фантастов произвёл на вас наибольшее впечатление?

-- Отвечу по порядку: в молодости увлекался мотоциклом, управлял спортивным самолётом. До своей машины не дорос, потому что возили на служебной. Из фантастов Станислав Лем, его непревзойдённый "Солярис". Мечта -- ранней весной побывать у подножия заснеженных польских Татр, в Закопане, где он написал свою гениальную вещь.

-- Я так и знала! И фильм Андрея Тарковского с Банионисом и Бондарчук, верно?

-- Абсолютно! И ещё, до нервного расстройства и стонов в сердце, очаровываюсь Софико Чиаурели в "Хевсурской балладе" и "Не горюй!", но не позже. Чуть ли не плачу.

-- Она там очень хороша. А из мужчин-актёров? Хотя бы по двум ролям.

-- Надеюсь, не проговоритесь, Регина? Не в обиду другим -- только Смоктуновский в фильме "Гамлет", и я весь просмотр боялся, что от такой до сумасшествия выразительной, блестящей актёрской игры он и сам сойдёт с ума. И ещё в роли премьер-министра Соединённого Королевства в телесериале о Шерлоке Холмсе. Он гений.

-- Строго вы относитесь к мужчинам! Но объяснимо. Работали с мужским коллективом. Я не могу, Виталий, предложить вам работы директором предприятия или объединения. Думаю, что вы нам подходите для несколько необычной работы, хорошо оплачиваемой, хотя не дольше примерно месяца. Но побывать не только в Закопане, потом сможете.

-- Я весь внимание, Регина. Она не в духе телесериала "Бандитский Петербург"? Не каким-то крутым Адвокатом на службе у воровского авторитета Антибиотика?

-- Не пугайтесь! Никакого криминала. Вы будете читателем. Условно. Представьте себе группу из восьми талантливых людей. И ещё представьте, что в ней Станислав Лем, смелый мыслитель, художник, мастер слова. Гениальный Андрей Тарковский, мыслитель, художник, психолог. Донатас Банионис, внешне не лидер, но гуманист, великий мастер воплощения сложных характеров. Наталья Бондарчук, женственная, нежная, стойкая, любящая, какой она запомнилась нам по роли княгини Волконской в "Звезде пленительного счастья" и в образе Хари, возлюбленной Криса Кельвина в "Солярисе". Иннокентий Смоктуновский, само имя которого всё говорит о нём. У нас есть красавица Юлия Солнцева, актриса и жена знаменитого режиссёра Александра Довженко. В фильме режиссёра Протазанова ещё в двадцатые годы двадцатого века она дивно исполнила роль марсианки Аэлиты, девушки экзальтированной, увлекающейся, воплощавшей самые смелые фантазии, при этом стойкой. Сам Красный граф и писатель, создатель "Аэлиты", добрый барин Алексей Николаевич Толстой, энциклопедист, талантище, мастер художественного слова, остроумец и большой жизнелюб, вокруг которого хороводились все его жёны и табунились поклонницы. Очень женственная Софико Чиаурели, в ролях с её восточным лукавством, умудрённая жизнью, хоть и не вполне грамотная, а в чём-то откровенно наивная. Так случилось, что люди в нашей группе обликом напоминают этих замечательных людей, за внешнее сходство ведь нельзя обижаться, верно? И нельзя бросить тень на славные имена!

И я, в роли, похожей на вашу роль, тоже читательница. На нас с вами возлагаются функции экспертов, критиков всего того, что по заданию нашего руководителя сочинит великолепная творческая восьмёрка. Вы при этом выражаете зрительский и читательский интерес, оцениваете пользу, перспективность и реализм воплощения предложенного.

Ну, а я, как женщина, помимо упомянутого, могу оценить развлекательность и всё такое, поскольку склонна к лидированию, самолюбованию, зазнайству и прочим экстравагантным дамским штучкам. Какое-то время нас с вами в лицо творческая группа знать не будет, а мы их сможем, при желании, наблюдать. Авторы опубликованных корреспонденций тоже ведь не знают критикующих активных "читателей нашей газеты". И потому не смогут заранее с ними договориться.

Мы долго искали подходящих людей. Вам, наверное, интересно было бы видеть, как творили Лем и Тарковский? Тарковский настроил на творчество художника фильма, актёров, кинооператора. А кто настроил, кто вдохновил Лема? Ведь в Закопане ничто не напоминает космическую станцию над мыслящим океаном Соляриса! А эту вещь Станислав Лем написал всего лишь за год! Не влюблён ли он был? Тогда в кого? Правда, интересно?

Надеюсь, Виталий, нечто подобное откроется перед нами, когда станут творить тщательно отобранные люди. Мы должны фиксировать возникающие между ними отношения и стимулировать их творческий поиск нашими оценками. По секрету скажу вам, что зарплаты нас двоих не урезаются вследствие неудачных предложений, как это обусловлено контрактами у восьмёрки творцов. Однако нас и их могут премировать, если придумаем что-нибудь очень удачное, чего пока не сделали лучшие умы мира. Все остальные условия узнаете завтра, если к десяти утра придёте по адресу вот на этой визитке.

Вы, Виталий, сейчас в ситуации, о которой на средневековой Руси говорили: "Не было ни гроша, да вдруг алтын". Алтын. Знаете, что это слово означает?

-- Насколько мне помнится, алтын это три копейки. Пятиалтынный -- пятнадцатикопеечная монета, -- отвечал я, понимая, что этой деве с Невы ли, Ладоги ли, уже начинаю верить. Она не только меня, но и самого чёрта лысого способна укатать в два счёта. И он будет не у себя в золе, а где-то в облаках млеть от счастья. А что я, собственно, теряю?

-- Детей завораживает калейдоскоп: маленький поворот тубуса, р-р-раз, и вся картина изменилась. Вы согласны участвовать, Виталий? Отпустите же меня полечиться!

-- Любопытно. Спасибо за предложение, Регина, я приду. Можете удалиться.

-- И ещё вопрос, Виталий. Вы где-то остановились? Или нужна гостиница?

-- На эту ночь не нужна. Но уже завтра, не позднее двенадцати, я должен...

-- Тогда не беспокойтесь, завтра всё решится. Тысячи на ужин и завтрак вам хватит? Не скромничайте, это из моих представительских. Если хотите, подвезу вас до гостиницы.

-- За кофе и деньги спасибо. Я провожу вас до машины, а сам пройдусь по городу. И за работу особая вам благодарность, Регина. Выздоравливайте. До завтра.

Прогуливаясь, про себя, я удивлялся, насколько точно она выбрала меня. Занятно. О сыне можно и угадать, скажем, с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. То ли сын, то ли дочь, при нынешней-то традиции малосемейности. Но каким манером она определила, что у меня нет собаки? Пока я в отъезде, собака могла остаться с моими родными, о которых ни я не говорил, ни она не спрашивала. Псиной от меня не несёт? И только?

Интересную картинку рисует в своём калейдоскопе судьба в образе простуженной девицы в треплемом ветром плащике, да только не оказалась бы она иллюзорной, из простых стекляшек в картонной трубке, неизвестно кем скрученной! А что делать?

Лиха беда начало!

Назавтра Регина встретила меня в холле при входе по указанному в визитке адресу. Было без десяти десять. Она успела покрасить и уложить волосы, а с лёгким макияжем стала привлекательной шатенкой и почти выздоровела. В малиновом строгом деловом платье до колен и с рукавами до середины предплечий, правда с углублённым декольте, она вовсе не выглядела вчерашней продрогшей на ветру худышкой с насморком и синюшными губами. Очевидно, старается меня не раздражать. Чего и от меня желает, надо думать.

Охранник, стоявший у входной двери, уделил больше внимания Регине, чем мне. Очевидно, положение её в этом многоофисном здании было достаточно высоким, и он об этом знал, но его положительно восхищала и молодая женщина.

Её головка и удлинённая шея с тонкой платиновой цепочкой гармонировали с привлекательной фигурой и не очень выступающим, ещё не знающим молока бюстом. От неё еле ощутимо пахло изумительными духами. В мочках слегка вытянутых, но прилегающих, ушек были небольшие серёжки с крохотными бриллиантиками. Цвет туфель, в тон платью, выглядел уместным. Ходить на шпильках даже по отшлифованному мозаичному полу Регине было вполне привычно. Ноги тоже показались мне достаточно приличными, чуть полнее, чем у французской кинозвезды Софи Марсо, но тоже с лёгкими бёдрами и небольшими ступнями. С их демонстрации начинается приключенческий фильм "Неуловимый" о финансовом аферисте Энтони Зиммере, смотрибельный, но, скажу, вне логики.

Я заметил Регине, что сегодня она выглядит прекрасно. Регина экономно улыбнулась и поблагодарила за стандартный комплимент. На меня критически она не глядела. При ней я, в тонком синем литовском свитере из Паланги, надетом на серую командировочную рубашку, и тёмно-серых просторных брюках от старого польского костюма, ложащихся на коричневые замшевые, чтобы не начищать, туфли, выглядел рядовым сотрудником.

Мы устроились рядом за столом перед панорамным стеклом, отгораживающим наше помещение от зала, напоминающего наклонную лекционную университетскую аудиторию, но небольшую. Думаю, что оттуда стекло выглядело интерактивным экраном. В нашем распоряжении были и отрывные блокнотики для записок, и планшеты со встроенными диктофонами.

Быстро, но внимательно проглядев текст, я заполнил и подписал данный Региной контракт со мной. Удивил лишь размер оплаты, я трижды перечитал этот пункт.

Все восемь персонажей творческой группы были хорошо нам видны. Они чинно расположились поодиночке за своими складными пюпитрами, поглядывали друг на друга, но не общались. Удивительно, однако, каждый из них напоминал перечисленные вчера Региной свои прототипы, или прообразы, и любого я мог бы сразу назвать по имени. Три молодых женщины, пять мужчин разных возрастов, лет до сорока. Я давно не обращаю внимания, как одеваются, выглядят и ведут себя выдающиеся умы. Как все. А вот содержимое светлых головушек... Что им надо сделать, чего не смогли лучшие умы? Любопытно.

Ровно в десять в аудиторию к ним вошёл пожилой худощавый мужчина среднего роста с полуседыми короткими кудряшками, оглядел присутствующих и поздоровался.

Регина заговорщически склонилась ко мне и спросила:

-- Кого он вам напоминает?

-- Если наденет длинный балахон с нашитыми звёздами и конический колпак придворного астролога, будет точь в точь, как Мерлин, зловредный волшебник-маг при дворе легендарного английского короля Артура, -- с улыбкой признался я.

-- Угадали, -- рассмеялась она, -- мы в нашей консалтинговой фирме так его и зовём. А он гордится этой кличкой. Кстати, все женщины не замужем, без детей. Как и я.

-- Рад поздравить творческую группу с началом работы, -- обратился к присутствующим Мерлин. К нам он стоял спиной. -- У многих из вас одно-два высших образования, у двоих колледж, все вы люди грамотные. Присвоенные на период работы имена вы уже знаете. Моё имя волшебное, магическое, Мерлин. Я называю ваши имена, и вы встаёте, чтобы познакомиться друг с другом. Итак, слева направо, пожалуйста, Наталья. Андрей. Софико. Алексей. Станислав. Донатас. Иннокентий. Юлия. Благодарю вас.

Работа планируется на тридцать один день. Дневная ставка каждого из вас сто тысяч рублей чистыми, включая выходные, если они вам понадобятся. Больничные оплачиваются в размере десяти процентов ставки, вы знаете это из контрактов, лечение за наш счёт. Налоги эксклюзивно также уплатим мы. Теоретически вы способны заработать за предстоящий месяц по три миллиона сто тысяч рублей, без учёта премий. За удачные предложения премия до пятидесяти процентов ставки за соответствующий подаче день. За неудачные -- штраф. Несгораемый остаток ставки пятьдесят тысяч рублей, но это не означает возможность месяц отдохнуть с приятностью и получить, как с куста, половину зарплаты. Деньги за каждый отработанный день наутро поступают вам на банковскую карту. Результат мне подаёт ежевечерне руководитель группы, которого вы изберёте сами, а оценят наши независимые эксперты, мужчина и женщина, и затем компьютер. В сложных и спорных случаях также обращаетесь ко мне ежевечерне, или по срочному вызову.

Всю работу группы вы также организуете сами, индивидуально либо в группе, в том числе продолжительность трудового дня, но по закону. Быт и условия проживания мы обеспечиваем по вашему желанию, порознь, попарно, всем вместе: городская квартира с экономкой, она же повар, гостиничный номер с обслугой и питанием в гостиничном ресторане, загородная вилла-пансионат с прислугой и предоставлением служебной машины или микроавтобуса -- пожалуйста, лишь бы не страдал результат. Желательное вам меню на завтра, если это не ресторан, подаёте по месту проживания. Сегодня обедаете и ужинаете в ресторане за наш счёт. Злоупотребляющих среди вас нет, но алкоголь и табак мы не оплачиваем.

В вашем распоряжении кому что надо: компьютеры, ноутбуки, здесь планшеты, Интернет, сотовые телефоны. При необходимости, консультации специалистов. Достоверность представляемой информации, в том числе исторического характера, и её пригодность к использованию вы определяете сами, индивидуально либо коллективно. Действуют принципы мозгового штурма: предельная корректность, отсутствие неконструктивной критики и тому подобное. Кому надо, ознакомитесь с условиями мозгового штурма в Интернете. Обращайтесь друг к другу, как вам будет удобно: на ты, на вы, ваше превосходительство, ваше благородие, господин, товарищ, госпожа, просто по имени.

Сегодня к обеду вы составите и подадите мне свои предложения по быту. Вечером поселитесь и начинаете жить так, как вам удобно. К ужину жду от вас предложений по существу работы. Заключается ваша работа в следующем.

Нас интересует будущее через пять и десять лет в реальной стране мира, которую вы выберете, или реалистически придуманной вами страны в любом регионе земного шара, при условии, что она ни на кого не нападает, а защищаться способна сама или в союзе с другими реальными державами. Вы можете с этой целью вообразить себя правительством, парламентом или каким угодно органом в этой стране. При вашей малочисленности можете занять до пяти-шести необходимых вам должностей. Подаваемые вами письменные предложения подписываете с указанием соответствующей должности. Допускаются замены и перемещения внутри органов страны по решению группы.

Голосование, при необходимости, тайное, белыми и чёрными шарами. Когда шаров будет четыре на четыре, вопрос с голосования снимается и переформулируется иным образом. Это означает, что ранее чего-то вы не поняли.

Если вы по ходу работы решите представить несколько стран, пожалуйста. Но один человек может быть только в одной из стран и более из неё не перемещается. Теоретически число стран восемь. И тогда можете занять в ней до пяти или шести должностей, но не более, в соответствии с выработанными практикой принципами управления.

Наименования стран можете закодировать, чтобы ни у кого из вас не возникало ощущения, что вы бесцеремонно вторгаетесь в её внутренние дела, политику, религию, культуру. У меня есть право вето, если ваши предложения явно ошибочны или опасны.

Стартовая позиция -- сегодняшнее состояние страны, как вы сможете себе его представить из открытых источников. На общее ознакомление, ориентировочно, не более, чем недельный срок. Но уточнять её положение разрешается в течение трёх недель. Последнюю, или крайнюю неделю, кому как привычно её именовать, вы посвящаете отображению футуристической картины на основании собранных вами исходных данных и ваших действий по управлению страной или странами за пять и десять лет.

Напомню, что вы участвуете всего лишь в деловой игре единственно с целью определения возможной картины будущего и не стремитесь нанести малейшего ущерба стране. Желательно соблюдение действующих в стране законодательства, этических и моральных норм и принципов. А также Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН.

Напомню и о требовании реалистичности, без волюнтаризма. Если вам требуется танковая армия, вы не можете бесплатно достать её из кармана, от соседей, которым за оказание военной помощи придётся платить, откуда угодно. Как и авианосный флот, судоходный канал, энергетику, передовое здравоохранение, если его у вас не было, и что-либо ещё. Экономика страны должна вам позволить подобное усовершенствование, иначе возмутится голодающее, обнищалое население вашей страны, и вас, по заслугам, сметёт.

Вопросы ко мне?..

Нет? Тогда возникающие вопросы вы подаёте в рабочем порядке.

Деловые игры я всегда начинаю словами:

-- Prima, secunda -- марш! Время пошло.

Могущественный волшебник и маг Мерлин отошёл к окну и отвернулся от аудитории. Бог весть, о чём он сейчас задумался. Вроде бы, спокоен. Я быстро спросил у Регины:

-- А как перед Мерлином будут отчитываться читатели?

-- Не поняла...

-- Мы с вами, Регина, читатели-эксперты.

-- А-а-а... Пока встречаюсь только я. Вы подаёте отчёты в электронном виде. Если Мерлин посчитает необходимым встретиться с вами, пригласит. Он очень занятой.

Наталья неуверенно повернулась к остальным, а Иннокентий уже поднялся и энергичным жестом призвал всех приблизиться к нему:

-- Софико, Юлия... Да подойдите же, Наталья! Дамы, определяйтесь, где нам жить? Слушаем прежде вас.

Аэлита-Юлия заявила, что ресторан для постоянного питания не подходит: много посторонних, чужие выпившие станут приставать, приглашать потанцевать, не дадут поесть спокойно. И там вечная музыка, которую не мы заказывали. Значит, и гостиница с её удобными ей самой правилами, уборщицами с шумящими пылесосами, горничными, снующими со своими тележками с бельём, и непрерывно сменяющимися постояльцами, не годится. Рабочим местом она быть не может. Ведь предстоит месяц жить не ночующим туристам и командированным гостям города, а активно и творчески работающим людям. Группа начала оживлённое обсуждение с жестикуляцией, поднялся лёгкий шум.

-- Виталий, где собираетесь жить вы? Поведайте, что решили, -- обратилась ко мне соседка. -- Предпочитаете одиночество или с кем-то объединитесь?

-- Поблизости, в пешей доступности, один. Театры, музеи, достопримечательности в свободное время. Зря, что ли, я в культурном Питере? Трёхкомнатная квартира не выше третьего этажа. Да, третий этаж, без лифта, с окнами не на шумную улицу. Прошу установить стационарный компьютер с приличным монитором. Нужны карты планеты. Полный пансион. Ну, и холодильник, чтобы я мог сам зажарить себе яичницу с беконом, разогреть блинчики с мясом, сварить пельмени, сделать салат из помидоров, не вызывая экономку. А она, кстати, интересная? Не замужем? Мне бы такую домой, только без зарплаты.

-- А почему вам надо трёхкомнатную? Гостиная, спальня. Для кого третья комната?

-- Бог мой, Регина! А работать где? Рабочий кабинет с компьютером и Интернетом.

-- Да, верно. Простите. Я живу в двухкомнатной квартире одна. Дом старинный, с очень высокими потолками. Поэтому в спальне я устроила антресоли, рабочая зона у меня там, наверху. Я заказываю для вас квартиру, -- и она придвинула к себе планшет.

-- Заметили яркие лидерские качества у Иннокентия, Регина? Думаю, что один-два человека выберут городскую квартиру, как я. Пожалуй, это будет Натали. Возможно, Андрей. А Толстой наш, Алексей, захочет быть в шумной толпе, которой, как сластолюбец и сибарит, предпочёл бы гарем. Посмотрим. Большинству захочется в какой-нибудь загородный пансионат, чтобы комфортно обитать на природе. Порознь, в отдельных номерах, но компактной группой. Поэтому им автобус, а мне, или нам с вами, потребуется служебная машина, чтобы приезжать к ним в выходные, когда нас перестанут от них скрывать.

-- Я уже испытываю ревность из-за вас, Виталий, к Наталье. Она явно понравилась вам. Изумительная фигура. А какие у неё чарующие бёдра! Вам не хочется поласкать их губами? Она не воздушная балеринка. Склонна к меланхолии, но одиночество для неё губительно, и она это понимает. Как вы относитесь к двоежёнству? Я уговорю её за неделю, мы с ней обе станем вам любящими, преданными жёнами. Она поверит, что выхода другого у неё просто нет. И будем очень дружны друг с другом, вместе наперегонки ублажая вас. Ради вашего и нашего с ней счастья я уже готова её опекать и благодетельствовать!

-- Вы всегда за всех всё решаете, Регина? Сказал бы, несколько самонадеянно...

-- Отвечу словами из песни: "А для чего же все мы здесь сегодня собрались?" Если восемь человек будут принимать решения на благо миллиардов людей, отчего бы мне не внести предложения, осчастливившего наш возможный семейный малый коллектив?

-- О, какая плетётся интрига! Вы меня избалуете. Теоретически отношусь прекрасно, если это не наша деловая игра и не тестирование. Пока не возникнут проблемы с собственностью и наследованием. Но и они разрешимы. Жены у меня нет, это правда. Вы петербурженка, откуда она, не знаю. Вы ведь не поедете в глушь, в Екатеринбург. Не запоёте: "Миленький ты мой, возьми меня с собой. Там, в краю далёком, буду тебе я женой".

Красавица Софико, кстати, мне тоже нравится. Уж лучше я выступлю за троежёнство, с запасом. Ласкать и её. Укатывайте тогда и Софико тоже.

Вы не пробовали заниматься работорговлей, Регина? Отлично справились бы на восточном рынке рабынь. Только надо переодеться в полосатый халат, надеть тюрбан-чалму, заткнуть за пояс кинжал, подвесить кошель с динарами и приклеить пиратские бороду и усы. Послушаем, что они там решили.

Иннокентий объявил во всеуслышание, что Наталья предпочла городскую квартиру поблизости от офиса, Андрей определиться пока не сумел, пребывая в творческих раздумьях, а остальные выбрали загородную виллу. Большую, с размещением в ней порознь, но с залом для встреч, дворовым камином и специалистом по шашлыкам. Захлопали.

-- Мы тут тоже, с вами за компанию, облизнулись, -- со вкусом произнесла Регина.

-- Я буду со всеми, -- Андрей присоединился к группе. -- Думать можно везде.

Однако Станислав предложил ввести шведский стол, чтобы было разнообразие в пище, чтобы брать отовсюду всего понемногу. Началось новое обсуждение.

-- Наблюдать их встречи в зале мы сможем из города, -- сказала Регина. -- Здесь, в офисе, или из вашей и моей квартир. И общаться нам с вами, друг с другом. Без проблем. Биографические данные вам они могут сообщить только лично, на ушко. Какие молодцы! Они работу воспринимают, как путёвку в наилучшее место в Турции -- благословенный Кемер. Вы жаворонок или сова, Виталий?

-- Я сангвиник с меланхолическим шармом. Такой весь бледный и поэтичный. Сова.

-- Как обычно, первый день -- установочный день, -- заметила Регина. -- пока скучновато. А я в чистом виде... тоже сова. Вы жаворонок, не блефуйте. Играете в покер?

-- Только краплёными картами. И на шахматной доске, но не в клетку, -- я повилял в воздухе ладонью на ребре зигзагообразно, как рыба хвостом, -- а покрытой змейками.

-- Да, -- Регина вздохнула, -- гению не укажешь. И всё гениальное не повторишь. Тираж обесценится. Интересно, они догадаются ввести в придуманном государстве религию? Глядя на них, уже понимаю, что ни одно реально существующее государство их не устроит, люди чересчур творческие. С ними может быть и интересно, но почему-то всегда архисложно. Часто они эгоистичны. Начинает быть завлекательнее, теплее, не находите?

-- Пока не терял. Без вмешательства Мерлина от шведского стола отказались. Донатас умница, напомнил, что в начальных условиях ничего подобного не было. Потеряли, к сожалению, десять минут. Непродуктивно. Отвлеклись на ерунду. Да, по-настоящему творческих людей надо всячески поощрять, кормить, поглаживать, но держать на поводке.

-- У меня такое впечатление, Виталий, что я знаю вас сто лет. Знаю, что скажете.

-- Наскучил вам уже, значит. Потому вы, извините, и не замужем. Постоянное горе от ума. Либо вольной вам воля. Напомните мне, что до обеда ещё они должны сделать?

-- Как вы так живёте без личного секретаря, Виталий? Ваши привычки выдают в вас большого руководителя. Надо подсказать Мерлину. У нас, вроде бы, заведующий хозяйством собирается на пенсию. Если не в жёны, так хотя бы техничкой, ближе к себе, тогда возьмёте? Бытовые вопросы они успешно разрешили. Идут с опережением. Послушаем, что там, по существу предстоящей работы? Так, руководителем группы они выбрали... Не может быть, это Донатас! Интересный поворот! Вы-то думали, что изберут Иннокентия?

-- Я ни о чём не думал. Присматриваюсь, набравшись терпения. Экая вы торопыга! Руководитель группы это рабочая лошадка, бумагоед, нормодав: туда нельзя, но если очень, то можно. Иннокентию отведут царствующую роль. Он правит, но по мелочам не руководит. Разумно. Против него нужен мощный кулак в качестве противовеса заметному деспотизму. Простого парламента не хватит. А вы, Регина, психолог, но не управленец.

-- А что это вы собрались наковырять пальцем на планшете, Виталий? Вам помочь?

-- У вас слишком красивые и ухоженные руки, постараюсь справиться сам.

-- Что за диковинная таблица у вас нарисовалась? Колитесь, маэстро.

-- Элементарно, мисс Ватсон. Не полагаюсь на память. И не страшусь рутинной работы. Смотрите. С вами и мной в группе десять человек. С Мерлином одиннадцать. Над Мерлином двенадцатый, если не его босс, то заказчик этого спектакля.

-- И ещё выше над всеми пребывает Бог, -- напомнила Регина. -- Не забыли?

-- Он присутствует, но в наших играх опосредованно. Согласно священным писаниям, Бог всех нас любит. Превыше всего над миром царит Любовь. Держим это в уме и можем не записывать. А вот как мы относимся друг к другу и к самим себе, поможет зафиксировать эта таблица. Она напоминает турнирную таблицу по футболу, теннису или хоккею, сразу видно, кто с кем играет. Тринадцать строк и пока тринадцать колонок.

Вы не опасаетесь чёртовой дюжины, Регина?

Заношу в тринадцатой колонке в двенадцать строчек имена, двигаюсь снизу вверх. В том же порядке, справа налево вписываю имена в самой верхней строке. Нижний в колонке и левый в строке, двенадцатый -- неизвестный мне заказчик, над ним Мерлин. Порядок остальных, в общем, безразличен, но по табели о рангах десятым ставлю избранного руководителя группы, Донатаса. Во второй строке записаны вы. Гордитесь, будьте сверху, я под вами, в нижней позиции, в третьей строке. Между мной и Донатасом вписываю остальные имена.

Диагональные пересечения клеток сверху справа, где "Регина -- Регина", вниз налево, где "Заказчик -- Заказчик", не затушёвываю, а косо перекрещиваю. В четырёх получившихся треугольниках каждой из диагональных клеток можно теперь вписать по четыре характеристики каждого из участников. По мере их выявления в действиях, разумеется. Распечатаю и впишу от руки, поскольку программа создания таблиц диагональные клетки не крестит, а пока запомню. Вы "С", здоровый сангвиник, второе маленькое "с" означает, что вы сова. Я, соответственно, "С" и "ж". Ваша красавица Наталья у нас будет "М", меланхолик. Импозантный и представительный Иннокентий ближе к холерическому типу, "Х". Засони Андрей и Донатас флегматики, "Ф". Если ошибаюсь, потом поправлю, но так мне, создателю таблицы, увиделось. Цифрой от 1 до 10 обозначим уровень деловой активности сегодня, вам ставлю девятку, чтобы не заносились и не учили старших жить.

Но в этой клетке оценены и интимные отношения человека с самим собой, какими я их увидел. Римскими цифрами, тоже от одного до десяти, показываем, насколько он или она себя любит. Вам я ставить любовную оценку пока не стану, избавляйтесь от насморка. А то выше четвёрки по десятибалльной шкале не подниметесь, а это негоже. Даже не поцелуешься. Шучу, конечно, насчёт насморка, простите, Регина. Но с любовью к себе у вас выраженные пикообразные катаклизмы, то она зашкаливает за добрую сотню по десятибалльной системе, то вдруг рушится ниже подземелья. Не утомляю?

-- Стерплю, продолжайте. Вам деловую оценку поставлю я. По результатам.

-- Правее правой колонки с именами могу нарисовать сколько угодно колонок для каждого из участников. В них затем внести сколько угодно характеристик. Оценивать деловую активность ежедневно, ну, и так далее. Посмотрев в заполненную таким образом таблицу, а она не что иное, как галерея психологических портретов, можно оценивать и прогнозировать поведение каждого в данной деловой игре. Ничего сверхъестественного, ещё дедовская придумка, но полезная и надёжная. Конечно, заказчик здесь кажется лишним, но мы предполагаем, что он есть, значит, может оказывать влияние, потому и...

-- Спасибо, понятно, -- сухо сказала Регина. Но бросаться утешать её я посчитал излишним. Не мог же я повалить её, задрать платье, спустить трусики и хорошенько отшлёпать за высказанные мне колкости. А сильно хочется. Но за нами тоже наблюдают.

Видение я стёр. Но, наверное, мысль оказалась столь жгучей, что когда Регина поднялась, то невольно огладила себя сзади, вроде бы, расправляя складки на смятом платье.

-- Всё, уезжаем обедать, -- оповестила Регина. -- Мы с вами обедаем отдельно от группы, чтобы не светиться. Так уж и быть, накормлю вас, хоть вы совершенно несносны. И даже цианида ни в суп, ни в чай из перстня не насыплю, живите себе пока, как можете.

Введение в интуицию

Известна шутка, что жизнь борьба: до обеда с голодом, после обеда со сном. Однако же, ещё за час до обеда наши творцы приступили к активному обсуждению вопроса выбора страны для своих над ней умственных экспериментов. По словам Регины, специальное наблюдение зафиксировало, что оживлённый разговор мужчины продолжили сразу после обеда, у входа в ресторан, когда ожидали женщин, возобновляющих съеденную боевую раскраску губ, да и прелестных лиц заодно. Курильщиков, теряющих здоровье и время, не оказалось. Но звуки регистратор не записал, а в "Фордовском" микроавтобусе, при водителе, все замолчали, вертя во все стороны головами и разглядывая достопримечательности великого города. Красивая Наталья была вместе с группой. Я глаз от неё не отводил. Хотя и не разглядел, то окружающая молодую женщину толпа мешала, то было далековато.

Мы с Региной за обедом почти не разговаривали, да и в её "Октавии" тоже. Она лишь коротко сообщила, что Мерлин попрощался с группой до вечера. Я ел на второе жареную рыбу и напомнил Регине её слова, что она не рыбачка. Хотя и закинула удочку, наживку я проглотил, и она меня вытащила. Так теперь самому ещё и возлечь на её сковородку, что ли? В её прозрачных глазах взблеснули злые льдинки, но она промолчала.

Вернувшись в аудиторию ещё до сигнала о завершении обеденного перерыва, группа постановила назначить единственным выходным днём общепринятое воскресенье, работать с восьми до пяти, обедать на своей вилле с двенадцати до часу дня. Неофициальную выработку предложений можно ведь продолжать в обсуждениях и на прогулках, и у дворового камина. Чем сидеть и понапрасну просто лясы точить. Можно не приезжать в офис, работать непосредственно в пригороде. Наталью станут привозить. Автобус нужен на выходные, если кто-то соберётся посетить город на Неве. Совой оказался только Станислав, но и он возражать не стал. Мне понравилось, что Софико и Наталья, да-да, ещё и Юлия, оказались птичками ранними, жаворонками.

Я вообразил, как выглядела бы Юлия в гриме и одеяниях Аэлиты из протазановской кинокартины -- умопомрачительно! Нет, не наш она, похоже, человек. Слишком высокого полёта. Исключительно для выходов в свет. Особа царского ранга. А у себя дома? Непредставима у кухонной плиты или за мытьём посуды. Но, может, я ошибаюсь. Приглядеться, определённо, всё-таки стоит, она весьма эффектна. Так почему не замужем?

Творцы сели в первом ряду близко друг к другу, в их числе Иннокентий, Софико и Наталья. Вот Юлия и некоторые мужчины остались на ногах и прохаживались перед сидящими. Группа, между тем, попыталась найти критерии, при использовании которых возможно стало определить страну или несколько стран, где смогла бы действовать. Сразу выявилась приблизительность знаний фактического состояния государств и проводимых ими внешнеполитических курсов. Кроме Евросоюза и союзников по НАТО, традиционно выступающих во главе с США против СССР, а теперь против России. Стало ясно, что люди не специалисты и будут полагаться в основном на здравый смысл. Мило, если он есть.

Думаю, заказчику интересно, как в неясной ситуации подобного, по сути, планетарного масштаба, поведут себя узкообразованные дилетанты. Возможно, что моделируется поведение "среднего класса". Это может означать очень многое для тех стран, где он сложился, а теперь уничтожается властями. Очень любопытно. Да, моделька дорогого стоит.

-- Но мы ведь не станем строить прогноз в отношении только России, -- заговорил Станислав. -- Надо учитывать наличие ядерного оружия, принадлежность к финансовым центрам, союзнические отношения. Религии, наконец.

Что можно сделать в буддийских странах? Отучить людей от смирения и самосозерцания и отправить на устаревшие в их стране заводы? Если заводы там есть. Не получится это с аграриями. Как растили себе рис, так и продолжат выращивать, хоть есть у них в стране производства, хоть нет. И джунгли всегда кормят.

Мусульмане, без обиды, предпочитают торговать, а не заниматься развитием технологий промышленных производств. Кроме, конечно, занятых нефтью и газодобычей, у кого в стране такие углеводороды имеются, и мелких ремесленников. Готовые товары они покупают и импортируют на доходы от продажи углеводородов. В результате у них богатеют не производители, а обыкновенные торговцы. В исламских банках строго запрещён ссудный процент. Чем у них зарабатывают банки, понятия не имею. Потому у них и нет науки и высоких технологий, преимущественно доят туристов.

Научно и промышленно развитая Германия не самостоятельна, в ней полно американских военных баз. Как не самостоятельна и Япония. Вообще, штатовские военные базы густо натыканы по всей планете. Надо смотреть на полюса силы. Мы не знаем финансового состояния Британской империи. Мы ничего не знаем о таких финансовых центрах, как Швейцария и Ватикан. И не узнаем этой информации, ни из каких источников.

-- Неплохо для начала, -- сказала мне Регина. -- И всё же чувствуется, что командой они пока не стали. Мы ожидали энциклопедического уровня у Алексея, но и гуманитарий Станислав прилично подкован. Обратите внимание, Виталий, Юлия явственно старается занять такое положение, чтобы быть на глазах у Иннокентия. Но вы и не говорили, что она вам интересна. Мы о ней вообще не говорили, а она заметно активнее других.

-- Я вижу, -- коротко ответил я. Скоро же Юлия уплыла от моего личного интереса!

-- Стоит сдвинуться от критики существующего положения, -- заметил молчавший до этого Донатас, -- только перечислить кризисы, в которых утопает весь мир, не хватит толстой книги. О них сказано ещё в докладах Римскому клубу. Меньше их не стало.

-- Остаётся придумать страну, -- флегматично предложил Андрей, поглаживая и пощипывая усики. -- Создать ей положение. Пока без религии и культуры, чтобы не заморачиваться ещё и их влияниями.

-- Религию эти не забудут, -- отметила Регина. -- Здесь и Андрей Первозванный.

Наталья поинтересовалась:

-- Где будет помещаться наша страна?

-- А вот тут можно действовать методом исключения, -- подсказал Алексей. -- Если бы мы начали исключать страны прямо по списку, отнеслись бы сугубо критически. И есть, за что. Все не идеальны. В результате не осталось бы ни одной. Ясно, что по материкам это не Африка, не Азия, не обе Америки, ни Северная, и ни Южная. Австралия далеко. Осталась только Европа, страны Евросоюза. И в них теперь полно мусульман. Хотели переложить на них обслуживание себя, а самим отдыхать. Не выходит, запустили к себе, и стали страдать от массы насильников и вандалов. Но не мы там решаем.

-- Мы с вами нигде не решаем, -- заметила с грустью Софико. -- И нас не услышат.

-- Давайте создадим новый Евросоюз, -- решительно предложил Иннокентий. -- Со столицей не в Брюсселе. Бюрократов долой! Только и слышно: бла-бла-благо народное! И, кстати, почему наш цельный материк оказался нарочно разделён на Европу и Азию?

-- Предвидишь многофакторное противостояние Западного и Восточного полушарий? -- Дальновидную Юлию обеспокоила возможная политическая цельность Евразии.

-- Юлия с Иннокентием уже на ты, -- отметила Регина. -- Они обедали, сидя рядом.

-- К противостоянию рано или поздно и придёт, -- заявил Иннокентий. -- Можем рассмотреть и такой вариант развития мировых событий, в распре между полюсами силы.

-- Нас мало, -- заметил Станислав. -- Не стоит разбрасываться поштучно на несколько стран по всей Евразии. Предлагаю действовать единой командой в пределах общепринятой пока Европы. Новый Евросоюз считаю интересной идеей. Это рынок для Китая и всего мира. Это возможный союзник России в противостоянии со Штатами. Мы с вами, в конце-то концов, создаём сценарий не просто так, а во благо России и всему миру.

-- Помехами нам станут все, кто есть во власти, -- предостерегая, сказала умница Наталья. Она отличается природной пластичностью, истинным, не броским шармом, нравится мне всё больше, и хочется ей об этом сказать наедине. Жаль, что она сидит, и я не вижу её всю, во весь рост. Ноги скрывает панель первого ряда до пола. Верх безупречен.

-- Особенно Штаты и Ватикан, -- отметил Алексей. -- Да и наши собственные злодеятели от них не отстанут. Если создаём новый Евросоюз, предложите и новое название. Старое название нас сковывает, мешает мыслить смело. Брюссель они сами прикроют, когда уверятся в его несостоятельности в новых условиях. Напомню, что у Мерлина право вето. Вот он, как англосакс, пусть и выступает против нас с позиций всех противников.

-- Мы хорошо относимся к народам и плохо к алчным элитам, -- сказала Софико.

-- Надо найти выгоды от наших предложений, -- подчеркнул, напоминая о существе задачи, Андрей, -- интуиция подсказывает, что тогда станут не мешать, а помогать. Если обнаружим, на кого опереться, и найдём мощных и надёжных союзников. Название может быть NEU, НЭУ, Новый Евро Унион, по-немецки neu -- просто новый, ной.

-- Пусть для нас так и будет -- НОЙ, -- предложила Софико, -- как спасительный для человечества Ноев ковчег. НЭУ звучит, как нет, отказ. Есть возражающие? Таких нет!

-- Примем пока в качестве рабочего, -- сказал Донатас, -- за неимением лучшего.

-- Кому выгодно? -- Алексей рассмеялся. -- Финансистам выгоден рост прибылей. Мнение народа ни им, ни властям не интересно. Безответственны все они. Им выгодно, чтобы мы исчезли, огромные территории России без людей достались им, а у себя ничего не хотят менять. За это и бьются. И никто своего добровольно уступать не станет.

-- Да не территории им нужны, а богатейшие природные ресурсы России, каких у них в Европе нет! Тогда стоит начать с анализа финансового состояния, -- воодушевляясь, предложил Иннокентий. -- Интересы различных участников противоречивы, мы их учтём позже. Мы с вами нащупали нервный центр и болевое средоточие мира, влияющее на чёртову уйму всяких кризисов. Потому жить тяжело. Рассказывайте, кто что знает по финансовой теме, потом будем думать дальше. Секретаря не назначаем, чтобы не исключать из мыслительного процесса рабочую единицу группы. Пишу на диктофон, потом распечатаю.

Слово взял вновь избранный руководителем группы Донатас:

-- Финансы, разумеется, очень важны, но не будем вести себя, как шалые дети на воле без присмотра. Давайте перестанем метаться из стороны в сторону. Сложнейшее состояние моделируемого объекта мы, что называется, сналёту попытались изобразить на пальцах и описать двумя-тремя десятками фраз. Так у нас ничего разумного не получится. Двигаться, даже интуитивно, как мы сейчас, необходимо пошагово, методично и последовательно, тогда мы с вами хотя бы основного не упустим. Нужен чёткий план действий.

Начнём наш план с начала. Что у нас получается в начальной точке маршрута? Фиксируем. Итак, мы решили построить нашу модель нового европейского сообщества в географических границах зарубежной части Европы. И ясно понять, как ему не виртуально, не призрачно, а реально выжить и укрепиться в этом мире бушующем.

Мы, сами европейцы и европеоиды, лучше других континентов представляем себе очертания Европы, её климат и географию: горы, равнины, основные реки, моря, расположение крупных городов, важнейших промышленных и культурных центров. Мы ответственно понимаем, что Европа -- средоточие столетиями накопленных цивилизационных ценностей, что они есть культурное достояние всего человечества.

Нам предстоит работать укрупнённо, широкими мазками, чтобы не утонуть в миллиардах деталей, оттенков и прочих тонкостей. Надо понять, насколько мы сможем быть самостоятельны во взаимозависимом мире, и в чём именно. Чтобы проводить ту политику, которая представится целесообразной. Кто нам сможет помочь, кто и как станет мешать. Для начала будет полезно ознакомиться со сложившимся положением, хотя бы в самых общих чертах, как в учебнике экономической географии для средней школы.

-- Где расположится ядро задумываемого объединения? -- Это снова Наталья.

-- Естественно, ядро посередине, -- сказал Андрей, -- сильная Центральная Европа.

Мы с Региной ощущали возникший между нами холодок и не разговаривали. Кроме того, с растущим интересом мы вслушивались в информацию, непрерывно поступающую из аудитории. Там некоторые уже пользовались планшетами, бродя по развалам Интернета. Наталья предложила отметить факторы природного характера, на которые люди повлиять не могут, принять их за условные константы и время на их рассмотрение не тратить. С ограничением тематики, подлежащей анализу, и без форс-мажора, согласились.

Андрей тоже захотел Иннокентия поправить, тот попытался возразить, но Донатас жестом убедил его отложить свой протест. Андрей предложил обозначить первоначальные факторы, хотя бы пять главнейших, как пять пальцев, на которых сосредоточить анализ, чтобы бесплодно не блуждать в многообразии тем, как в незнакомом лесу. Если в чём-то они, дилетанты, и промахнулись, это можно будет рассмотреть дополнительно.

Получились следующие темы в сформулированной Андреем последовательности: соответствие рынка потребления уровню доходов населения; обеспеченность сырьевыми ресурсами; зонирование производства и транспорт; энергетика и технологический уровень производства; соответствие выпущенных финансов в разнообразных их формах физическим активам соответствующей страны.

-- Я обратил внимание, Регина, что ни при собеседовании, ни в контракте не шло речи о специальностях и, наверное, образовании участников. Вам известно, кто по специальности Андрей? Он предложил начать анализ с рассмотрения товарного рынка. Ведь без рынка сами по себе финансы не нужны. С мешком денег что делать, если купить нечего? С сотней мешков? Думаю, что ни Адам Смит, ни Карл Маркс не предложили бы лучшего. Интеллектуально лидирует Андрей. Удачно вы подобрали своего Тарковского в качестве настройщика всей группы. Интересны Алексей, Юлия, Наталья. Софико пока вглядывается, но в цель тоже попадает точно. Донатас, похоже, удачен, как педантичный методист.

-- У нас свои методики, -- сухо ответила Регина, -- вас я раскусила в семь секунд. Материалы являются нашей собственностью, ноу-хау. Заказчик получит только отчёт.

-- Зонирование производства, которое сегодня стало избыточным из-за снижения покупательной способности массы населения, и обеспеченность транспортом я рассматривал бы в последнюю очередь. Пятую тему рассмотрел бы второй по счёту, -- добавил я в диктофон, но и Регина меня услышала.

Примерно половина группы, явные гуманитарии, пришла в уныние. Переход от общих рассуждений в пользу остро нуждающегося в лучшей жизни человечества хотя бы к общему же анализу и планированию конкретных действий по исправлению критического положения ощутимо ухудшил психологическое самочувствие ряда творцов и всей группы.

-- И почему же мы так позорно скисли? -- Алексей улыбался всё шире. -- Взбодритесь! Это пока цветочки, а ягодки ждут всех нас впереди. Особенно, те страны, которые привыкли жить на широкую ногу. Ой, как же им не хочется скатываться в бедность! На самом деле, картина очень простая. Чтобы предприятия не замирали, товары надо покупать. Если народ не зарабатывает, то покупать не на что. "Рейганомика" с её кредитованиями кончается. Вместо расширения рынка, стимулирующего производство и рост доходов работающих, происходит сокращение, сжатие рынка. Избыточные мощности предприятий закрываются.

Потому Китай и рвётся со своими дешёвыми товарами на рынки Европы, прокладывает новый "Шёлковый путь", что свои качественные, но дорогие товары сами европейцы покупать всё менее способны.

Однако обратите внимание вот на что! Товары из Китая поддержат рынок, торговлю, но ухудшат условия для европейских производителей. Если местным работникам поднять заработную плату, европейские товары ещё больше поднимутся в цене. Уменьшить взимаемые налоги за счёт сокращения ничего не производящей бюрократии власти не могут, потому что их тогда сожрут и чиновники и финансисты. Не очень режут и социальные выплаты. Но в условиях обострения кризиса не остановятся и перед понижением социальных льгот, чтобы не снижались личные доходы собственников, от имени которых фактически руководят наёмные менеджеры.

Для снижения себестоимости выпускаемой продукции производители вынуждены всё шире проводить роботизацию и сокращать работников. Но роботам не нужны дома, квартиры, автомобили, телевизоры, мебель и продукты питания. Роботизацию надо оплатить, но из каких источников на инновации, когда нет средств?

А уволенные работники лишаются способности покупать, потому что у них тоже нет доходов. Падает рынок! Вот в чём опасность не только для Европы, но и для США, где для покупок на богатейших рынках у массы населения уже не хватает денег.

Обнищание населения может привести к разгулу толпы, митингам, социальным протестам, которые власти будут стремиться подавить силой, чтобы ничего не менять. А искать, в чём могут оказаться средства для выхода из кризиса, да ещё ничего бы не менять, потому что потреблять привыкли, а работать разучились и не хочется...

-- Вернуться в девятнадцатый век, когда рынки расширялись? -- перебил кто-то.

-- Сократить численность населения, финансисты в этом видят выход, -- возразил Алексей, -- не расходовать на лишних потребителей невосполнимые ресурсы планеты. Людей убивают вирусами и в войнах, поощряют однополые браки, уничтожая божественные и людские моральные принципы. Африканское население вымирает от элементарно устроенного голода. Всё в нашем небезграничном мире давно делено-переделено, и без новых войн никто в девятнадцатый век уже не вернётся.

По Ивану Антоновичу Ефремову, крупнейшему советскому писателю-фантасту, в нашем мире сейчас не что иное, как Эра Разобщённого Мира. Правильный выход лично он видел в победе коммунизма. Только не рассказал, каким путём до эпохи всеобщего счастья добраться. Но с тщательно подготовленным распадом СССР и большей части социалистического лагеря реальные предпосылки к этому почти уничтожены. Хотя, не додумав, с водой выплеснули и ребёнка. Ефремов сложности предвидел, мы в них и попали.

В аудиторию неожиданно для всех оживлённо обсуждающих вернулся Мерлин:

-- Добрый вечер, леди и джентльмены. Поздравляю Донатаса с избранием руководителем группы и прошу через десять минут, к восемнадцати часам, первый отчёт, пока в свободной форме. Наберёте 10001 и получите краткие инструкции, формы отчётов и прочие документы, их не так много. Хочу отметить, в целом вы начали работу многообещающе, у меня замечаний нет. Вас ждут ужин, потом заселение. Именные банковские карты получите днём у кадровика, офис 508. В пансионате свои порядки, и это загородная местность. Он свободен, ждёт вас, но с опозданием запустился после косметического ремонта. Получит заказанные вами продукты завтра только в первой половине дня, поэтому накормить вас утром не успевает. Завтракаете в городском кафе поблизости, за наш счёт. До обеда трудитесь здесь, а обедаете уже в выбранном вами месте проживания и последующей работы. Не беспокойтесь, всё скоро наладится. Вопросы ко мне? Предложения? Алексей, хотите что-то сказать?

-- Мсье Мерлин, или, наверное, мистер Мерлин, -- обратился к руководителю наш Толстой, -- мы коллективно пришли к идее создания нового Евросоюза под рабочим наименованием НОЙ без уже выходящей из ЕС Великобритании. Просим вас представлять позицию англосаксов на обоих берегах Атлантики. Она вполне ожидаема, но некто должен будет её выражать, а мы все окажемся заняты в избранной нами стране. Не самим же себе старательно засовывать палки в колёса... У нас мозги уже настроены на созидание.

-- Усаживайтесь, Алексей, -- сказал Мерлин, -- благодарю группу за доверие. Можно обращаться ко мне без мсье и мистер. Быть с вами постоянно я не смогу и не стану вас сковывать своим присутствием. Поступим иначе. Вечером я получаю отчёт, а когда потребуется, на следующий вечер вручаю руководителю группы меморандум с изложением требуемой вами позиции, которую прежде надо обдуманно подготовить. Возможно, если окажусь занят, обменяемся в электронной форме. До завтра!

-- Я, кажется, поняла, Виталий, -- обратилась ко мне Регина, извиняясь взглядом и интонацией. -- Так уж у нас с вами непроизвольно получилось. Произошло соударение железных характеров двух лидеров, этих качеств в вас я недооценила. Вы умело и коварно их скрываете. В нужный момент мгновенно используете, как шулер свои карты из рукава, а потом снова ваши руки пусты, и не заподозришь. Варианты бесчисленны, но в данном случае вы поступили, как принято: проявленный или привидевшийся интерес женщины вызывает действие или бездействие мужчины, который всё равно остаётся в роли лидера.

Я, в благодарность за подразумеваемое извинение, поцеловал ей руку:

-- Сам вид вашего босса приводит вас в трепет и смирение. И в разумное состояние.

Она улыбнулась, прикрыла глаза и покачала головой из стороны в сторону.

-- Вы, Регина, собирались познакомить меня с Натальей. Не стану возражать против того, что вашей приятельницей станет и Софико.

-- Ого! -- Регина широко раскрыла глаза и с неподдельным изумлением уставилась на меня. -- Не представляю, как мы вчетвером расположимся в одной постели! Уймитесь. Я считала вас цивилизованной личностью, а не диким вепрем. Бабопроглот выискался!

-- Не пугайтесь. Пока не в постели, а в опере или на балете, жертвую собой. Подумайте, как вручить дамам билеты, не раскрывая наши инкогнито. Помните, как у Гоголя в "Ревизоре", "Инкогнито из Петербурга"? Что-то я ни разу не слышал о вепрях домашних.

-- Значит, ещё услышите, и скоро! Один из них как раз передо мной! Не полезу в сумочку за зеркалом, чтобы вам его показать. Вот ещё! Это я тогда сказала вам на площади у Петра Великого: не пугайтесь, когда предложила работу. Говорите своими словами, плагиатор вы несчастный! Торопитесь застолбить оба золотоносных участка? Только учтите: я-то, между прочим, истинный бриллиант, и волосы у меня до встречи с вами были платиновые, на иное мнение о себе не соглашусь! И не просите!

-- Как вы справедливо изволили заметить, царственно держащаяся Юлия избрала Иннокентия, ничего не зная о здесь присутствующем скромном, но жизнерадостном и любвеобильном Виталии. Иначе мне пришлось бы столбить и её, а вам тогда надо стало бы покупать пять билетов! Не находите?

-- Это уже культпоход в театр! Да вы, сэр, сокрушительно всеядны! Вы Гаргантюа!

-- Как говорят в народе, что выросло, то выросло.

-- Планшет заберите с собой, ещё поработаете вечером, чудо уральской природы?

-- Пусть останется, пока не потерял. Я привык, вы заметили, иметь руки пустыми.

-- Нет, возьмите! Едем ужинать. Потом покажу вашу квартиру. Не пугайтесь, Виталий, не останусь на ночь и вас не заглотаю, мне ещё нездоровится. Буду долечиваться.

Регине позвонили, и она сообщила мне, что за ужином Донатас попросил дать ему утром предложения по составу правительства вновь создаваемого проекта НОЙ. Молодец.

Накрапывал дождичек. Регина в машине включила "дворник", без музыки, которую и я в машине не люблю. А я с накатившим удовольствием замурлыкал старую, но приятную песенку: "Дождь по асфальту рекою струится, дождь на Фонтанке и дождь на Неве. Вижу родные и мокрые лица, голубоглазые в большинстве". Хорошо! Как немного человеку надо, чтобы почувствовать себя почти счастливым. Особенно, рядом с молодой, живой, симпатичной женщиной, неглупой и с острым неутомимым язычком.

Квартира нам понравилась. Хоть и оказалась на четвёртом этаже, а не на заказанном мной третьем. Пусть, мне двигаться полезно. Но была она, как я и просил, трёхкомнатной, без лишней мебели, и казалась полупустой, в каком-то неожиданно молодёжном стиле. Регина ухмыльнулась и тихонько хихикнула, услышав мою оценку. Похоже, когда она с квартирой для меня знакомилась, а в этом сомнений не было, поскольку Регина в ней, в отличие от меня, ориентировалась, её оценка отличалась от моей. Или оценки не было, а квартира теперь есть.

Стену гостиной украшала единственная авторская работа с видом на базилику Сакре-Кёр с поднимающейся к ней улочки Монмартра в светлом утреннем тумане. Когда-то и я прошёл по этой дугообразной в плане улочке к знаменитому парижскому храму и сейчас с удовольствием узнал знакомые места. Регина это поняла и покивала с улыбкой, показав, что и ей там понравилось. В кабинете был новый компьютер с большим жидкокристаллическим монитором, вэб-камерой, звуковыми колонками и лазерным принтером. Регина заверила, что всё подключено, всё действует.

А на постели в спальне поместились бы и четверо. Прилив душевной бодрости свирепо, до потемнения в глазах, потребовал от меня немедленно распластать и придавить на ней Регину, я еле сдержал себя, отвёл от спутницы алчущий взгляд, чтобы не спалиться преждевременно. Её слова одно, а на деле? Куда я без денег? Деньги надо зарабатывать, а не осложнять отношения с работодателем, корешок!

В стенах спальни были встроенные шкафы, на одной из них высокое вертикальное зеркало прямо от пола. За окном французский балкончик. Нигде не увидел домашних цветов, или убранных, или выпадавших из общего стиля. В этом я не разбираюсь, поскольку выше ценю самое обыкновенное удобство.

Прощаясь, я искренне поблагодарил и светски поцеловал Регине руку. Она сказала:

-- А Гоголя вы любите всё-таки больше, чем Лема.

-- Да, больше всех. Но вы спросили меня о фантастах. О классиках не спрашивали.

-- Вы обожаете, чтобы последнее слово оставалось за вами?

-- А вы как думали?

-- Ой, какой же вы несносный! Тогда, в наказание, утром в кафе идите один! Я за вами не приеду.

Я снова поцеловал ей руку, а она с живостью молниеносно клюнула меня в щёку.

Роли без сценария

Я выспался, хотя чаще на новом месте сплю, как и многие, неважно. Сделал лёгкую зарядку, тщательно побрился, принял душ. Одежда осталась прежней. Холодильник был пуст, и я не стал его включать. Есть ещё не хотелось. По дороге выпил чашечку кофе в крохотном круглосуточном кафе. Но в восемь утра на рабочем месте Регины не оказалось. Я убедил себя не беспокоиться, хотя она могла бы вчера предупредить меня прямо, не представляя своё отсутствие моим наказанием.

Не начал ли я к ней привязываться? Второй год без женщины, о-хо-хо... Вот потому и толстею. И не толстею, а слегка полнею.

В лекционной аудитории первой появилась Наталья. Садиться не стала. Подошла к окну, у которого вчера стоял Мерлин, и, глядя на панораму города, о чём-то задумалась. Что за мысли роятся в её чернокудрой красивой головке? Может быть, она по кому-то скучает? Или о ком-то мечтает? А фигура у неё и вправду замечательная. Спинка абсолютно прямая, подчёркивающая всю её стать. Обрез чёрного платья чуть ниже колен не скрывает красивые, в меру развитые, икры. Хочется оценить и её колени. Уместен пояс на тонкой талии. Глаз не оторвёшь. Чем больше на неё смотришь, тем сильнее хочется и смотреть, и прикоснуться и не отрываться, её жалея. Вот только характер её мне пока не ясен. И причины выплесков норова Регины тоже. Та ещё необъезженная кобылка!

Я стал понимать, что и наши незамужние женщины, и, наверное, мужчины, все с непросто пережитыми драмами в судьбе. Не зря Регина говорила, что людей в состав группы её фирма подбирала долго. Я, слава Богу, не опоздал. И, конечно, спасибо Регине. Где же она, кикимора питерская?

Нет, Наталья не плакала. Она повернулась с мягкой улыбкой навстречу своей группе. Донатас усадил всех, чтобы сделать сообщение о состоянии мировой экономики, без учёта которого они не смогут двигаться дальше. Я стал слушать. Он сослался на теорию российских экономистов, потому что прежние теории в сложившихся условиях не действуют, а новых в мире нет. Но я не называю их имён, чтобы, с одной стороны, не прозвучало рекламы, а с другой, чтобы не вызвать в их и свой адреса критики, обыкновенно, злобной и незаслуженной, ибо не все индивиды способны к спокойному обсуждению. Просто удивительно, сколь часто наталкиваешься в Интернете на непотребные высказывания невропатов, словно взятые из свар на кухне в старой коммунальной квартире. Били б и посуду!

-- Надеюсь, всем понятно, -- продолжал Донатас, -- почему капитализм не может существовать без расширения рынка...

-- Нет, не понятно, расскажи, но коротко, -- прозвучало несколько голосов.

-- В двух словах не выйдет. Тогда терпите и мотайте на ус мой пятиминутный экскурс в прошлое. Мы говорим об интересующей нас зарубежной Европе. Началось всё именно там, давным-давно. Вы, конечно, знаете, что в традиционной истории нашей цивилизации был рабовладельческий строй, потом феодализм, а после него капитализм. При рабовладельческом строе произведённый продукт потреблялся, в основном, в самом хозяйстве, латифундии. Государственные власти покупали еду и городской черни на серебро из завоёванных испанских и ещё чешских рудников, на африканское золото. Вспомните требование римского плебса: "Хлеба и зрелищ!".

В Африке тоже приходилось воевать, потому что свои золотые месторождения в Европе как не найдены в прошлом, так и не обнаруживаются. Но туда надо было морем доставить обученное войско, иметь военный флот. Энергию воды и ветра использовали при их наличии и потому не везде. Считается, что механика была ещё в не столь развитом состоянии, товарное производство велось в мануфактурах, в них, как и в транспортных перевозках, использовалась мускульная сила рабов и животных. Манус по-латыни рука.

При феодализме ситуация оставалась примерно такой же, произведённая продукция потреблялась в хозяйстве, феоде. Между феодами происходил натуральный обмен, я тебе пшеницу, ты мне звериные шкуры. Я посадил несколько сапожников, они нашили сапоги, которые я поменял снова на шкуры и то, что моему феоду нужно. При этом сапожники в поле не выходили. Возникла специализация, посемейное, потом слободское разделение труда. Ремесло наследовалось, ему обучали с детства. От этого постепенно подросли квалификация и производительность, усовершенствовались инструменты, улучшилось качество. В городах появились уличные и квартальные специализированные объединения ремесленников, на Руси ряды, например, в Москве название Охотный ряд сохранилось до сих пор, а в Европе цеха. Городские власти и цеха строго следили за тем, чтобы ремесленники не производили излишков своей продукции, не затоваривали слаборазвитый рынок, из-за этого не сбивали бы цену.

В Италии возникли первые банки, в которых купечество и богатые горожане более безопасно могли хранить деньги, чем у себя дома. Когда купцу не хватало своих средств, он мог взять их в долг в банке. Банкиры потихоньку начали нарушать библейский запрет на ростовщичество, скажем, взял в банке сто монет, отдашь сто десять или сто двадцать. Потребовалось выпускать больше денег, однако старались соблюдать баланс, то есть соответствие выпущенных финансов суммарным физическим активам: недвижимости, запасам и товарам. Иначе деньги обесценивались, взлетали цены, возникали бунты населения. Кредитовать под ссудный процент банкирам и частным ростовщикам приходилось втайне от церкви. Желающим советую найти запрет ростовщичества в Ветхом Завете.

С Мартина Лютера, немецкого пастора, начался массовый протест против всесилия церкви и ряда церковных догматов, это протестантство, Реформация. Она затронула многие сферы жизнедеятельности средневековых стран, а потом и перевернула всю их жизнь. Всю Европу сотрясли и обезлюдили религиозно-освободительные войны. Вспомните пьесу Бертольда Брехта "Мамаша Кураж и её дети". Я помню кинотрилогию об окровавленной Центральной Европе "Ян Гус", "Ян Жижка" и "Против всех". Церковь силой вынудили умерить её былое могущество, провозглашаемое и творимое ею от имени Бога.

С открытия Америки кораблями стали везти в Европу золото инков, и оно сильно упало в цене, стало доступным не только мелким лавочникам, но и портовым девкам. На него стало можно покупать большему количеству населения. Пришлось ломать и цеховые порядки, чтобы производить всё больше востребуемой потребителями товарной продукции. Но важнейшим стал фактический отказ от библейского запрета на ссудный процент, который протестанты обосновали идеологически, вместе с требованием трудиться всем, хотя в священных писаниях его и сохранили в качестве догмата. Догматы церкви, идеология общества и жизненная практика во время Реформации существенно разошлись.

Мне стали слышны чьи-то приближающиеся шаги.

В комнату впорхнула Регина, тронула меня за плечо, приложила ладонь с платочком к своим губам, дескать, не могу говорить. Села рядом и махнула рукой в сторону окна в аудиторию. Распространился запах зубных лекарств. Я погрозил ей пальцем. Она приподняла брови, мол, так уж получилось, еле выговорила: "Жуб мудрошти пошле Ладоги", и повернулась к окну в аудиторию. Может, она вчера после обеда терпела боль, язвила, а потом со мной не разговаривала? Вот и пойми этих странных женщин, попробуй...

Донатас продолжал своё сообщение:

-- В первой половине восемнадцатого века в Англии был изобретён ткацкий станок, приводимый в действие силой животного. Устройство этой первой рабочей машины быстро совершенствовалось. Началось вложение излишков постоянно возрастающих средств в развитие капиталистических производств.

Приход капитализма ознаменовал новое всемирное кровопролитие. Ткацким фабрикам требовалось всё больше шерсти. Владельцы земель и овец, лорды, начали сгонять с земельных наделов крестьян, семьи которых погибали без средств к существованию, вспомним так называемое огораживание, а в английской палате пэров на главное кресло водрузили мешок с овечьей шерстью.

Дешёвых фабричных тканей высокого качества, где очень широко использовался низкооплачиваемый детский труд, в сравнении с грубыми и более дорогими домоткаными, выпускали всё больше и больше. Из Америки везли и другое сырьё, хлопок, выращиваемый рабами-африканцами на плантациях в южных штатах. Внутренний рынок Англии скоро оказался переполненным. Сбыт тканей мог обеспечить только внешний рынок.

Англия и начала завоёвывать слабо развитые страны в качестве внешних рынков, превращая их в колонии, в том числе, особенно важную для себя очень богатую, но технологически отсталую Индию, целенаправленно создав её из многих разобщённых независимых княжеств. Поставки дешёвых и качественных машинных английских тканей погубили сотни тысяч индийских ткачей, занятых ручным трудом, и их семьи. Тела и кости умерших от голода лежали вдоль дорог, их некому было убирать. Возможно, погибли миллионы людей, а если учесть жертвы колониальных войн, то десятки миллионов, и население планеты при капитализме росло уже замедленно.

Из Индии Англия везла к себе колониальные товары и сырьё, запретив создание в ней производств, чтобы их продукция не стала конкурировать с английской. В Англии использовались деньги бумажные, сохранившие название прежних фунтов стерлингов. А в Индии Англия ввела в местное обращение золотые монеты, отчеканенные из индийского золота. Но возвращающиеся на родину из колонии британцы должны были везти их с собой в метрополию, постепенно, но неуклонно наращивая её золотой запас.

Мы видим, что капиталист жалости ни к ближнему, ни к дальнему не имеет. Жажда прибыли застит ему глаза на людские страдания и смерти, он теряет в себе всё человеческое. В утешение себе он придумывает миф о расовом несовершенстве тех, кого губит и собирается погубить, и ещё десятки оправданий. А потом их уже не ищет.

О том, что капитализму для развития требовалось постоянное расширение рынка, в числе первых, вероятно, догадывался великий английский экономист Адам Смит. В конце восемнадцатого века он создал новую науку -- политическую экономию. И предвидел уже тогда, причём, научно, конец капитализма. Очертил некие рамки, ограничившие его историческое существование.

При капитализме возникают "технологические зоны", термин введён крупным российским учёным-экономистом в начале уже нашего века. Из Интернета можете ознакомиться с его работами, я не рекламирую. Это страны с высоким технологическим уровнем развития многих комплексов производств.

Первой технологической зоной становится Англия. Великая французская буржуазная революция и наполеоновские войны лишили Францию возможности стать второй технологической зоной, подорвав её экономику.

После победы во франко-прусской войне в девятнадцатом веке вторую технологическую зону сформировала Германия. В эту зону вошли Австро-Венгрия, северная Италия, ряд стран Центральной Европы и Россия.

Третьей технологической зоной стали США. Молодой тогда в Америке, но быстро растущий капитализм поэт Владимир Маяковский называл "деловым парнишкой", который не опасался, что у него от пота засаливается манишка.

К началу двадцатого века четвёртой технологической зоной стала Япония, сумевшая бурно развиться не за столетия, как Англия, а всего за несколько десятков лет на капиталистическом пути после революции Мэйдзи, свергнувшей сёгуна и приведшей к государственной власти почти бесправного при сёгуне императора.

Пятую и последнюю технологическую зону в мире создал Сталин силами народов Советского Союза и включил в неё социалистические страны со столицами от Берлина до Пхеньяна. Её вместе с Советским Союзом постепенно прикончили и разграбили либеральные "реформаторы", прикрываясь антисоветизмом.

Сталин запретил в государственных финансах ссудный процент, понимая в то же время его необходимость для экономического развития. Но плоды и результаты труда пускал не в частные карманы, а на пользу и снова-таки в развитие всего общества. Как вы знаете, он не стеснялся в выборе средств, даже жестоких, и всё-таки народы, получившие при советской власти свободный доступ к любому образованию, ценили сталинскую заботу о государстве, в массе поддерживали и всё ещё его помнят.

По разным причинам, у всех они, разумеется, свои.

Мы используем и обобщённые понятия о технологических укладах.

Первый технологический уклад условно считают с 1770 года, при нём использовались действующие от сил ветра и воды не только транспортные средства, как, например, корабли-парусники, но и усовершенствованные механизмы. Изобретены и использовались приводимые гирями городские часы-куранты с показом фаз Луны, положения планет и сценок с религиозными персонажами. В мореплавании применяли высокоточные часы-хронометры с пружинным приводом. До нас дошли такие высокосовершенные механические автоматы, как поющий и взмахивающий крыльями павлин, движущиеся фигурки двух мальчиков и девочки. Если я правильно помню, вы можете их видеть в Эрмитаже, потом нам расскажете.

Второй технологический уклад считают с 1820 года. Это эпоха пара, паровых машин. Начинается серийное производство паровозов, артиллерийских орудий, ружей, холодного оружия. Растёт мощность машин, повышается их надёжность. Появляются стандарты на продукцию.

Напомню, что ускоренное капиталистическое развитие требует не только расширяющегося рынка, но и разрешённого ссудного процента для кредитования инноваций и производств. К финансам мы ещё вернёмся, дополню лишь, что при капитализме возникает возможность вкладывать средства в развитие науки и образования. На капитализм и развивающееся при нём общество стал работать научно-технический прогресс. Мы все пользуемся его результатами. Научные достижения ускорили развитие технологий.

Для третьего технологического уклада с 1860 года характерны использование электричества и стали. Революционный скачок делает чёрная металлургия. На Западе первым выдающимся объектом считают знаменитый Бруклинский мост. Но умалчивают, что в зданиях нашего Эрмитажа сталь использована на 90 лет раньше. Из прочной стали в ХIХ веке построены гигантский пароход "Грейт Истерн" и Эйфелева башня в Париже.

-- Донатас, про уклады мы посмотрим сами, если интересно, -- окликнула с места Наталья. -- Мы сбиваемся в историю техники. Важнее товарно-денежные отношения.

-- Да, Наталья, -- ответил Донатас, -- как обычно, людей больше интересует товар, чем наука и производство, которые вверялись специалистам. Мне же хотелось, чтобы вы мысленно прикоснулись к плодам человеческого труда прежде, чем мы пустимся в дальнейшие рассуждения. Но что-то в мире пошло не так, научный прогресс забуксовал, специалистов ускоренно сокращают, у потребителей всё меньше средств, чтобы покупать. Нам надо найти решение, как человечеству не только выжить, но и обеспечить своё развитие. Поэтому мы здесь собрались, поэтому нас кормят и обслуживают, потому и платят.

Устали? Сделаем десятиминутный перерыв.

Я повернулся влево, щекой опёрся на подставленную руку и вопросительно посмотрел на молча сидящую Регину.

-- Штоматолог работает ш девяти, на приёме я была шамой первой. Отпрашиватьша мне ни у кого не надо. Яжык начал шевелитьша, ой! Жадела. Было что-то интерешное?

-- Ничего. Интересное рассказывает Донатас. Всей группе необходимо ликвидировать историческую, экономическую и финансовую безграмотность. Без этого творцы никуда не продвинутся. Кое-что в его информации явилось новостью и для меня. Ведь мне придётся быть их критиком. Если не ликбез, я, кроме политеха, окончил академию управления, то освежение в памяти и получение новой информации только на пользу. Тем более, что Донатас не использует мудрых терминов и рассказывает предельно доступно.

-- Жаметила, ой! Отпускает, вроде. Я не финансист и не экономист. Тогда полагаюсь на вас и уйду отлёживаться. Жаеду жа билетами. Точно решили в оперу?

-- Куда хотите. Всё равно денег у меня пока нет. Вечерний костюм висит на Урале.

-- Тогда до жавтра, Виталий.

-- До свидания, Регина. Я вас искренне жалею, почти по-родственному. Поверьте.

Она печально улыбнулась, взмахнула сумочкой и исчезла.

В аудиторию вернулись творцы и заняли свои места. Но Донатас не стал продолжать свой информационный курс. В руке он держал лист бумаги и сказал:

-- В перерыве прозвучало здравое предложение. Вы вовремя меня поправили. Действительно, получилось не совсем удачно: вы сидите, а я читаю вам лекцию, содержание которой забудется ещё до обеда. Потому что группа остаётся, к сожалению, безучастной. Правильнее будет сначала распределить должности. Я поделюсь с избранными должностными лицами собранным мной материалом. И каждый или каждая из вас вникнет в тему или темы, самостоятельно подберёт информацию в соответствии со своим направлением работы, тогда уж с нами и поделится своими соображениями, что надо делать по теме.

Во-первых, человек сразу будет знать, чем ему заниматься, определится, где копать и что искать. Во-вторых, мы сэкономим время, которого у нас в обрез. Ну, и так далее. Плюсы очевидны. Есть возражения?

Группа согласилась.

-- Тогда я зачитаю обобщённые ваши же предложения по распределению должностей между нами по проекту НОЙ. Иннокентию быть премьер-министром и министром иностранных дел. Юлия становится министром обороны. Армия, флот, авиация, космос, ПРО и ПВО, разведка, контрразведка, полиция, пожарники, внутренние войска, национальная гвардия, спецсилы при чрезвычайных ситуациях. Андрей -- министр финансов и строительства. Алексей -- министр торговли, всех кормит и одевает. Значит, за Алексеем и сельхозпроизводство. Вместе Алексей и Андрей, каждый в своей части, отвечают за соответствие рынка потребления уровню доходов населения и соответствие выпущенных финансов в разнообразных их формах физическим активам страны. Точнее сегодня мы не сформулируем, не вникнув глубже в тему. Пока намечаем приблизительно. Далее.

Обычно ведут речь о топливно-энергетическом комплексе, ТЭК. Мы поступим иначе, потому что испытываем, сразу, с самого начала, дефицит подготовленных кадров. Софико у нас становится министром, отвечающим за обеспеченность и топливом и сырьём. За Софико шахты, рудники, месторождения, закупки сырья и горючего на внешнем рынке. Я остаюсь руководителем нашей творческой группы, и поэтому не хотел бы занимать ещё несколько должностей в проекте. Мне хватит одной, но тоже важной. Я буду министром энергетики, по топливу буду взаимодействовать с Софико и помогать ей.

Софико придётся постоянно контактировать с министром транспорта, доставляющим сырьё и топливо, и промышленности, потребляющей сырьё и топливо, которым становится у нас Станислав. Он сам обеспечивает себя доставкой и ещё отвечает за технологический уровень производства, зонирование производства и перевозки между зонами.

Я думаю, что такое распределение сейчас рационально. Если мы ошибаемся, править структуру будем на ходу.

Наша Наташа, Наталья становится министром культуры -- так в развитых странах принято. Она занимается и проблемными комплексами, связанными с религией. Но самым важным направлением её работы является выработка единой, правильной идеологии, нацеливающей народные массы на то, чтобы горы свернуть, на уверенную победу. Это должна быть не просто пропаганда, лживая, демагогическая, я избегаю подобного девальвированного термина. Наталья и сама это поймёт. И не допустит ничего дурного. Я хочу подчеркнуть, что идеологическое направление работы Натальи, как уже сейчас я его понимаю, вероятнее всего, сегодня и в будущем, является самым важным для нас из всех направлений, которые я перечислял. Согласитесь: если в стране нет эффективно действующей идеологии, невозможна и оборона, люди не знают, за что воюют, к какой и для чего двигаются цели. И невозможно ничто прогрессивное вообще.

Что решите, коллеги? Голосуем списком или поимённо?

-- Думаю, что надо принять, если сами не возражают и хотят работать, -- сказал Алексей. -- Что тут ещё голосовать? Поднимите руки, кто против своих должностей и хотел бы заняться другими направлениями? Никто. Примите поздравления в связи с назначениями членами правительства проекта НОЙ. В обед поднимем по бокалу сока.

Донатас, делись, скидывай всем материалы на планшеты. Все сидим и вникаем в свою тематику до обеда. Дружно сидим и упорно работаем! В пансионате после обеда пусть выступят те, кто будет готов. Времени на раскачку у нас, как ни погляди, нет.

-- Если кому-то надо выйти, выходите, меня не спрашивайте,-- сказал Донатас, без промедления начав со своим планшетом обход творцов, назначенных на должности. Они начали погружаться в информацию по соответствующим направлениям.

Я стал писать свой отчёт. Обедал в "своей" квартире. По дороге купил тюльпаны и поставил в вазу на стол в гостиной. Экономку, чтобы поблагодарить, пока не встретил.

Перенёс информацию с планшета на установленный в кабинете стационарный компьютер. Я привык к компьютерам и не люблю всякие новомодные планшеты и андроиды. Предпочитаю телефоны-кнопочники. Я в значительной мере консервативен. Но о себе думать не хочется. Становится скучновато, потому что натурально прозябаю без любимого человека и без творчества. Хорошо, хоть работа теперь появилась. А то ложись голодный, отвернись к стенке, закрой свои ясные очи и молча жди, когда Бог душу заберёт.

Тьфу-тьфу, чтоб только не получилось заурядно-постылое: Prima, secunda -- блеф!

Картинка из зала пансионата у меня уже была, я ждал продолжения работы творцов. Они появлялись в зале, но сразу уходили на воздух. Я переключал обзор с камеры на камеру и нашёл окрестности виллы-пансионата привлекательными, а группу -- у потушенного дворового камина. Ей стало не до него. Все уткнулись в свои планшеты и читали.

Наверное, вместе со всеми приехала и Наталья. В городской квартире ей остаётся завтракать, ужинать и ночевать. Или только ночевать. Увижу. Может, и ей надоест мотаться, и она тоже переберётся в пансионат? Почему она стремится быть в одиночестве? Попробую вычислить это вечером, когда освобожусь. А если творцы продолжат активную работу вечером и ночью, буду слушать их и я. Такая у меня теперь работа. Следить, анализировать, оценивать, критиковать и вдохновлять электронными письмами Мерлину.

Наталью я на вилле увидел. Она обратилась к группе:

-- Уже заметны сложности в нашей работе. Предлагаю сегодня не отвлекаться на доклады и слушания. Глубже ознакомиться с проблематикой, а завтра пусть каждый расскажет об одной, двух, трёх главнейших проблемах, увиденных в текущем состоянии дел. У кого сколько их обнаружится. Согласны?

С Натальей согласились.

Я тоже решил глубже вникнуть в проблематику проекта, группа подарила мне на это достаточное время. Неожиданно для себя стал обнаруживать, что положение гораздо более критическое, чем нам, неграмотным, представляется по новостям из средств массовой информации, отредактированным и поданным столь целенаправленно и с такими искажениями, что их сообщения больше дезинформируют публику.

Мир уже трещит и содрогается в тисках финансово-экономического кризиса, конца-края которому не видно. И будет ещё хуже. Потому наших творцов секретно и подрядили, что официально ни на какие западные экономические умы надежды нет. А российским и не верят, и вообще делают вид, что всё не страшно и само собой поправится. Научные светила, конечно, есть, только не светят. Время идёт, кризисные явления учащаются и усиливаются, беспокойство в мировом сообществе нарастает, а разумных предложений от высокой западной науки нет. Надо понять, почему? Терпеливо, усидчиво, пытаюсь разобраться в море сложных проблем.

В девять вечера на мониторе возникло лицо Регины. Мы поздоровались. Сказала, что ей уже лучше. Попросила разрешения приехать с утра ко мне. Я промолчал. Она показала пять билетов в театр, потому что Софико хочет пойти с Андреем. Вот так-так! Сюрприз! Я молчал. Тогда она пообещала стать паинькой и не мешать нашей работе.

Мне, разумеется, привычно былое одиночество в директорском кабинете, если не было посетителей или совещаний. Но теперь без Регины начинало чего-то недоставать, то ли живого общения с ней, то ли просто ощущения рядом с собой тепла женского тела. Надо признать, что её присутствие напоминает, что я мужчина. И что она мне симпатична.

Я сделал вид, что подумал. И неохотно согласился с её уговорами, стараясь выглядеть серьёзным и не улыбнуться. Лишь напомнил, что и мне надо до обеда получить в офисе банковскую карту, иначе лишусь и смены рабочей и домашней одежды и костюма для похода в театр. Галстука, сорочки и туфель.

Она ответила, что получу карту банка сразу после обеда. На вторую половину дня останемся в офисе слушать творцов. Сегодня им не хватило времени, завтра до обеда они продолжат изучать проблемы, угрожающие работе их министерств. Но мы всё равно послушаем их утром из квартиры, если будут выступления. Заверила меня, что расхолаживания группы опасаться нам не стоит. Видится Регине следующее.

Каждый из членов группы вошёл в неё с ощущением себя в своём индивидуальном мирке, а великий мир подразумевался для кого-то ближе, для иных дальше, но всё равно где-то там, за горизонтом. Люди познакомились друг с другом. Наметились симпатии и антипатии, однако их объединила уже осознанная общая цель, это произошло на наших глазах. На текущем этапе своей работы группа осваивается с обстановкой и переживает то, что в армии называют сколачиванием, когда люди из кучки индивидов превращаются в боевую единицу, которой надо выучиться действовать, причём, активно и результативно.

Группу слегка лихорадит, и это говорит о том, что она начала ощущать себя в реальном мире, она стала воспринимать его нездоровое дыхание, аритмичный пульс и, временами, судороги. Для нас и для фирмы это нормальные показатели первоначального этапа, позволяющие надеяться в дальнейшем на положительный результат общей работы.

С оценками и надеждами Регины по проекту НОЙ я согласился. Неясности нарисовались между нами с ней. Хоть режь меня, в её чувства ко мне я поверить не могу. Была вежливой, затем вдруг почти накинулась с имитацией страсти. Потом стала меня колоть, как ежиха, своими острыми иголками. Для чего была её пустая болтовня о моём двоежёнстве с ней и Натальей? Кажется, что она постоянно прощупывает меня своими тайными методиками. Буду невозмутимым и непроницаемым, как фон Штирлиц. Для моей же безопасности. А дальше видно станет, в чём кроется её затея. Иного решения не наклёвывается. Вот так, коза-дереза, смотрю в твои прекрасные прозрачные глаза. И что вижу?

А вижу, что Регина довольно улыбнулась и попрощалась до завтра.

Запиской я поблагодарил безымянную пока экономку-повариху за уют, чистоту и вкусно приготовленную пищу, заказал себе завтрак и ужин, попросил приготовить обед на две персоны. На случай, если она не решится обеспокоить меня в рабочем кабинете и займётся делом на кухне. Хотя, конечно, правила приличия требуют познакомиться лично. Но кто её знает, какая она? Не караулить же мне её у входа для приветствия и знакомства!

Софико отпадает. Не хочется такого и в отношении Натальи. А куда ж я денусь, если у неё собственные планы? Обо мне она ведь и не знает. Вошла заноза в сердце, нет покоя.

Что ещё новенького стало видеться сегодня в работе группы? Иннокентий, конечно, эффектен в качестве наружной заставки. Был бы ещё и эффективен. По важности направления развернувшейся работы и некоторым малозаметным мелочам можно считать, что Наталье отведена весьма значительная роль "серого кардинала". Надо посмотреть, не станет ли она неформальным лидером в группе и не явится ли кулаком-противовесом деспотическому нраву Иннокентия? Вот так Наталья!

Юлии неожиданно достался весь силовой блок, а она и бровью не повела. Сильный характер. И все хороши.

В чём видятся на сей прекрасный день твои личные задачи, дорогой мой Виталик? Выпал уникальный шанс в отношении работы. Не остаётся ничего иного, как выполнить её безупречно. Я просто обязан блистать на брегах Невы!

Вспомнил набережную, памятник основателю города и встречу с Региной в сером плаще и синих туфлях. Наверное, решила, что на синих водах Ладоги в красных туфлях на частном катере она смотреться не будет. Удивительная особа. Мне кажется, с первого на неё взгляда я постоянно ощущаю её присутствие рядом с собой. Она как будто взяла меня за руку своей изящной ручкой и ведёт... Куда? Куда -- знает только она.

Уже в широкой постели на двоих или даже на четверых я попытался проникнуть в тайны характера Натальи, но, замечтавшись, пригрелся и незаметно уснул.

Глава вторая

"А ПОВОРОТИСЬ-КА, СЫН!"

Невская премьера начинается с непредвиденной драмы

Наутро я встал раньше, чтобы не оказаться голым в ванной комнате, пока не имея и халата, если вдруг, ни свет, ни заря, прикатит диковинно, вулканически непредсказуемая Регина. При мысли о ней, изящной и стройной, критически взглянул на себя в зеркале. Килограмма четыре лишнего веса. Ушёл одеваться, напевая: "Утро туманное, утро седое...". Она тоже уже проснулась, наверное, встала, подошла к окну взглянуть на погоду, привиделась в просвечивающей ночной сорочке до пят.

Волевым усилием заставил себя думать исключительно о работе, чтобы не мелькала и тень мысли о том, как она поведёт себя в постели. Мимолётный, с её стороны, романчик исключить, разумеется, нельзя, но именно из-за его краткосрочности и очевидной бесперспективности лично для меня он непривлекателен. Я, если привязываюсь к человеку, то на всю глубину его и моего характеров и надолго. До самого донца. Иначе овчинка выделки не стоит, одно расстройство. Странно, что я и думаю о ней, как о женщине, и подавляю себя и мои неуместные фантазии. Попробую разобраться.

Работа в её фирме рассчитана на месяц, со мной она в беспросвет не уедет, там у меня работы нет. Уже наискался. Если Мерлин заплатит, можно устроиться на квартиру и пытаться искать работу здесь.

Жить на квартире, особенно, в пригороде, ясное дело, дешевле, чем в дорогой гостинице, куда я необдуманно вселился поначалу, с провинциальной доверчивостью рассчитывая на внезапно исчезнувшего инвестора. Предположим, удача улыбнётся мне, и я найду какую-то работу, если не престижную, так хотя бы более или менее оплачиваемую, по здешним-то меркам. Но не дворником и не грузчиком.

Только при чём здесь Регина? Когда завершится, так или иначе, наш проект, у неё начнётся другой проект. И кого-то другого, возможно, она подыщет, если требуется, чтобы подключить к новой работе. Ей попросту некогда и думать о замужестве при сумасшедших темпах её бытия во второй столице. В такой круговерти можно вращаться, пока хватит жизни. И почему, собственно, я думаю о Регине, если в сердце затеплилось нежное чувство к Наталье? Чего я тоже не могу моему сердцу позволить, не встретившись с ней. Хотя от одной мысли, как я с нежностью, ласково привлекаю её к себе, вздрагивают кончики пальцев, и начинает слегка кружиться голова. Но даже это пока неосуществимо.

Может быть, я смогу хоть что-то узнать о ней, если она согласится пойти в театр и пообщаться со мной? Наверное, это Регина нашла Наталью для работы в проекте, как и меня, и, возможно, остальных творцов. Регине известно, где Наталья живёт. И она, наверное, предварительно получила согласие Натальи пойти в театр. Только бы ещё и Наталья никем не увлеклась, пока остаётся недоступной для меня! Хотя, судя по её состоянию...

Что -- по её состоянию? Я ведь думал уже о том, что её мысли могут оказаться заняты кем-то другим. Нет, не впадай, дорогой, в неразумное юношество, тебе скоро тридцать восемь, наберись терпения, старый ты дурачок, и подожди до театра. Седина в бороду, бес в ребро, говаривали деды. Так что, завяжи себя и себе в узел и терпи! Вот потому-то ничего я утром не хочу, кроме работы. Стакан воды из-под крана натощак, и за компьютер. О, в столе авторучка и две пачки бумаги для принтера. Атлас мира, атлас зарубежной Европы, в нём карты-пятикилометровки. В компьютере гугловские карты с обзорами вдоль дорог по городам и весям, программа "Планета Земля"...

Дзинь-дзинь, кто-то ко мне пришёл. Хорошо, что я привёл спальню в порядок. Иду открывать. Ну, конечно, это сияющая, как тысячесвечёвая лампа, Регина с пакетом в руке, который сразу передала мне, сказав, что в нём кофе и пирожные. Пальцем ткнула в свою щёчку, куда поцеловать. Почти по-семейному, но меня не поцеловала, не возражаю. И не поцеловала она вечером, а разик клюнула, вспомнилось мне.

Я принял её лёгкую куртку. Регина скинула туфли и надела тоже новые домашние шлёпанцы, в каких пребывал и я. С трудом я заставил себя не смотреть на её ноги в светлых колготках. Эх, бабы, вы же понимаете, какая это прелесть, ваши ноги, и жестоко, бессердечно сводите мужиков с ума!

-- Не превратили ещё квартиру в берлогу, Виталий?

-- Убедитесь сами.

-- Ах, какие роскошные тюльпаны! Это мне?

-- А кому же ещё? Кто первый пришёл, тому и цветы.

-- Всем отводятся блага в своё время! Так сегодня я решила. Если бы первой пришла Ангелина Александровна, тюльпаны достались бы ей.

-- О ком вы, Регина?

-- О той, кто вас кормит.

-- Её я пока не видел. Кормит изумительно вкусно. Это она хозяйка квартиры?

-- А вы как думаете?

-- Если она вашего возраста, может быть, и она. Сказал же, что её не видел.

-- Нет, она почти вдвое старше меня. Не она. Лучше скажите мне что-нибудь приятное, я всегда в ласковом слове очень нуждаюсь. Особенно, сегодня.

-- Неужели у вас день рождения? Тогда поздравляю! И цветы купил вовремя...

-- Не день. Пока только утро. Что же вы тянете?

-- Вы так сияете, что мне хочется подхватить вас на руки и закружиться с вами по комнате, может, крошечка счастья отвалится и мне?

-- Нет, это лишнее. Вы заслужили пока надежду на счастье. С билетом в театр.

-- Тогда скажу, что в вас всё поёт, и вы сегодня исключительно красивы, Регина...

-- Ещё! -- Её звонко прозвучавшее слово отдалось слабым эхом, как выкрик в лесу.

-- Ещё раз, и много-много раз: красивы, симпатичны, приятны, восхитительны...

-- И неимоверно заботлива. Иду сварить кофе и сообразить лёгкий завтрак. Ангелина Александровна немного задержится, просила меня сохранить вашу светлость на благо всему человечеству и вовремя подкормить. Включили компьютер? Без пяти минут восемь.

-- Включен. В холодильник сегодня не заглядывал, только вчера.

-- Тогда не мешайте мне экспериментировать на кухне! Если выживете после отведывания моей стряпни, попробую её вкусить и я. На кухне я обычно пою, но слуха у меня нет, так что отваливайте подальше, чтоб от жалости к земле не приклониться.

-- Вы так и не признались, Регина, по какой причине сияете, как новый золотой?

-- Фи, Виталий! Эка-эка...

-- Как бриллиант! Сбился. Сегодня, рядом с вами, так радостно и на душе светло!

-- Ошибка, только на первый раз, и лишь единожды, прощается. Но всему своё время. Можете удалиться. Я знаю теперь, чья это фраза.

-- Я тоже знаю. Желаю вам ощущения радости и счастья сегодня и в каждый день!

-- Спасибо. Работайте, Виталий. А что за любовная писулька на кухне про какие-то две персоны? А-а, это про наш с вами обед... Я же сказала, что готовлю я! Значит, и обед тоже. Уж если травить, так на славу! Хотите на завтрак манной каши? Я принесла молока.

-- Супер! Из ваших милых рук всё, что угодно. Валяйте! Ухожу пахать.

В кабинете я перевёл дух, изгоняя из головы непонятно почему празднично сияющий образ непредсказуемой Регины, и сосредоточился над составлением плана действий, как если бы задачу творцов решал лично я. Так станут виднее их заблуждения и ошибки.

Донатас собрал свою группу на воздухе в десять утра. Мы с Региной давно позавтракали и расположились в креслах перед монитором. Творцы выглядели немного усталыми и заметно обескураженными. Почти всем министерствам требовались деньги и, чем больше, тем лучше. Почти все смотрели на министра финансов Андрея, во власти которого подразумевалось главное средство решения всех проблем. Андрей явился своеобразным олицетворением финансовой элиты проектируемой модели новейшего объединения европейских государств. Донатас предложил опрос министров хмурому с утра Иннокентию, премьер-министру, но тот отрицательно помотал головой. Тогда Донатас напомнил, что не в деньгах и не в их количестве счастье, и спросил у министра транспорта Станислава, что будет, если в условиях финансового кризиса транспортникам не хватит средств?

-- Забастовки, перекрытие магистралей и транспортный коллапс. Вы все это понимаете. Невозможность доставки продовольствия, топлива и т.д. и т.п. Нарастающая угроза голода, холода и всеобщей смуты. На главных магистралях наш силовик Юлия посадит в автотранспорт и локомотивы, в службы обеспечения движения национальную гвардию. Полиция и войска освободят пути-дороги от митингующих и забастовщиков. По сто раз в год повсюду такое происходит, это все тоже знают.

-- Андрей, -- обратился к финансисту Донатас, -- почему стране не хватает денег?

-- Потому, что правительство во главе с Иннокентием заблаговременно не запланировало и не заказало мне требуемых бюджетом сумм. Да не об этом надо рассуждать! Мы опять устраиваем говорильню, чтобы казаться, если не умными, то активными.

-- Что ты предлагаешь? -- Иннокентий выразительно посмотрел на Андрея.

-- Предлагаю увидеть несколько главных проблем, об этом вчера у нас шла речь, от которых зависит многое, если не всё. Кризис по характеру финансово-экономический. Сегодня в мире единой мерой стоимости, ЕМС, является американский доллар. От него зависит состояние всемирного рынка объёмом несколько миллиардов человек. Вдумайтесь, на всём земном шаре! Значит, от оставшейся, по сути, единственной технологической зоны, связываемой с США, в которых и самый большой внутренний рынок потребления, около трети миллиарда человек, зависело и пока зависит, после развала социалистического лагеря, состояние рынков и производств во всём мире. Соединённые Штаты Америки уже не справляются, там нарастающие долги. Остальной же мир в два счёта перестроиться на самостоятельность не в состоянии.

-- Он не запутается, Виталий? -- Регина мельком глянула в мою сторону.

-- Сейчас мы с вами это узнаем.

-- Посмотрите, что происходит, -- продолжал Андрей, -- чтобы вам стало понятно. Как в Штатах, от которых зависит и состояние рассматриваемой нами Европы, поставляющей туда товары, возникла долговая яма, которую они никак не могут преодолеть.

Рисую простую схему на примере нашей маленькой группы. Наш промышленник, Станислав, взял у меня кредит на сумму сто миллионов долларов, и при условной пятипроцентной плате за кредит должен вернуть мне, инвестору, кредитору, назовите меня, как угодно, сто пять миллионов. Он взял у меня, потому что другим хотелось от него сто шесть и больше. Я обошёл конкурентов и с радостью вложил денежки в производство Станислава. На эту сумму он выпустил товар, а продать смог только на девяносто пять, как ни старались реализаторы. На большую сумму покупок у потребителей на руках не оказалось средств. Потому что и Станислав, и другие промышленники экономили на всём, включая зарплату. Но людям надо было платить не только за товары от Станислава, к примеру, ещё уплатить налоги. А денег им не хватило. Им одолжили финансисты, дали в кредит. Эти деньги напечатала Федеральная Резервная Система США, а это частная финансовая компания под управлением деятелей с Уолл-стрит. У ФРС покупает доллары само американское государство, чтобы оплачивать свои разнообразные нужды. Государственного золотого запаса давно не хватает для обеспечения доллара. Сегодня государственный долг Америки превысил двадцать два триллиона долларов и ежесекундно продолжает расти, о чём оповещает специальное электронное табло, по-моему, в Нью-Йорке. Потому что платить надо, а обеспечить доллар нечем. Люди снова смогли покупать, но остались должны кредитодавцам. Так возникли долги домохозяйств на сумму ещё около сорока или уже больше триллионов долларов. Кредитовавшие банки не могут отнять у людей всё заложенное ими за кредит имущество, причём, не из жалости к ним. А потому, что это неоплаченное имущество будет числиться банковским активом, который банку не нужен, ни жить в нём, ни ездить, а тратиться на его поддержание в исправном состоянии придётся. Создать или нанять соответствующие службы. Но зачем? Банк его не продаст, потому что никто не в состоянии столько банку за него уплатить, такую массу заложенного имущества у него выкупить. Для этого потребуется финансово состоятельное население ещё такой же огромной страны, как США.

В подразумеваемых активах банков оказались возрастающие долги! В этом ужас.

Я недополучил в срок от Станислава с возвратом данного ему кредита ожидаемые в виде моей прибыли десять миллионов, а у меня тоже перед кем-то были мои собственные финансовые обязательства. И пошло-поехало по всем цепочкам. Так, в самом примитивном виде, возник кризис падения эффективности капитала. Вложил сто, ожидал сто пять, а получил девяносто пять. Ку-ку, а не денежки!

Нам в НОЙ тоже нужен золотой запас. За золото мы отдадим свои товары и выпустим бумажные деньги в эквиваленте своему золотому запасу. Но лишь при условии собственной независимости, которой нам не позволят ни чужие политики, ни финансисты за спинами своих назначенцев-политиков. Судьбы мира сегодня решают несколько десятков человек из крупнейших финансовых кланов. Если я не выполню их решений, на моём посту будет другой человек. Если наш Центральный банк подчинён мировым финансистам, то в нашей стране он не подчиняется никому, даже президенту, будь такой у нас. Мы не сможем ни считаться, ни чувствовать себя независимым государством. Таковы реалии. А теперь учите теорию, чтобы понять, как нам стать независимыми, и возможно ли это.

-- Он не запутался, -- отметила Регина, -- но концовка получилась мрачноватой.

-- Кризис есть кризис, -- ответил я. -- Я начинаю беспокоиться, что им уже не хватает времени. Самонадеянность потихоньку облезает с них, как старая краска. Новой нет.

К выходному дню досыта наработавшиеся и утомлённые творцы подошли с намного лучшим пониманием мировой ситуации, но пока без малейших намёков на принципы жизнедействия своего нового государственного образования. Вспышки их догадок угасали вскоре, как гаснут в ночном небе искры от костра горожан-туристов на лесной поляне.

В воскресенье, двенадцатого мая, примерно за час до выхода в театр ко мне приехала озабоченная чем-то Регина. Она не указала пальцем на свою тронутую дорогими духами ароматную щёчку для поцелуя, к чему я стал привыкать. Уже с порога она показалась мне не очень и настроенной на полноценное восприятие предстоящего спектакля.

-- Настало время, Виталий, -- начала она, быстро пройдя и усевшись в гостиной в импозантном вечернем платье цвета уральского изумруда, нервно расправляя его складки и не сняв выходные туфли, -- открыть вам... Нет, совсем не то. -- Она недовольно замотала головой и умолкла.

-- Худшее, что для меня может быть сейчас, Регина, -- заговорил я, стараясь быть спокойным, видя, что она ищет в себе силы, чтобы сказать что-то очень важное, не вполне приятное, и не в состоянии это сделать, -- так это услышать от вас, что нашу милую лавочку, наш великий проект, досрочно прикрывают из-за отсутствия средств.

Она встряхнула головой. Склонившись, хмуро глянула на меня исподлобья и, сделав внутреннее усилие, проговорила:

-- Не пугайтесь, с проектом и его финансированием всё в полном порядке. Сложнее.

Она вновь собралась с силами:

-- Я должна ясно сказать вам о Мерлине.

-- Что сказать, Регина?

-- Он мой отчим.

Я воскликнул:

-- Услышать это... Мне горько, это стена между мной и вами!.. А я уж собирался, было, сделать вам...

Резким жестом она заставила меня молчать.

-- Мне не до шуток, Виталий. Наберитесь терпения. У нас мало времени, а проблема серьёзная. С Мерлином как раз всё не так сложно. Вторым браком он давно женат на моей матери. Он вырастил меня с десятилетнего возраста. Очень любит и ценит меня, многое прощает, как родной отец. Дал образование. Мы с ним соучредители нашей фирмы, я её вице-президент. Только об этом -- молчок!

Вы мне очень нравитесь по-человечески, даже по-дружески. Но мы с вами не пара, вы и сами это понимаете. И не только из-за разницы в возрасте. Не перебивайте!..

У нас не стыкуются темпераменты, не в упрёк вам будь сказано. Так уж оно есть, какие достались нам от матушки-природы.

Стоит, пожалуй, и признать, что я ещё не нагулялась, не насвисталась.

Вы спокойны, уверены в себе и очень надёжны. Только когда я убедилась в том, что вы такой и есть, каким выглядите, когда уверилась, что вам не только нравится Наталья, с которой мы очень дружны, но готовы её и полюбить, решилась на участие в вашей затее с театром. Чтобы вас познакомить. Может, не всегда уместными были мои эскапады. Но всё равно надо было действовать, и так уж у меня получилось, и не корите меня за них. Конечно, никакого двоежёнства, забудьте, это шутка, не более.

Я заранее должна сказать вам о Наталье, предупредить...

-- Что она выходит замуж? Это горько втройне. Я с трудом сдерживал мою любовь к ней, если вдруг она думает о ком-то. И себя, чтобы не пасть перед вами на колени, чтоб узнать, где она поселилась. Решил подождать до выхода в театр...

-- Так падите же на колени и поклянитесь мне, что никогда не причините ей ни малейшего зла, если она в вас поверит!

Я мгновенно вспыхнул и встал на колени:

-- Клянусь!

-- Я вас убью, если вы нарушите эту клятву! Я придумаю такое убийство, какого никогда не было! Я люблю Наталью, как родную сестру, понимаете вы это или нет?!

-- Да.

-- А теперь вслушайтесь и проникнитесь до печёнок, до пяток, до кончиков ногтей! В том-то и беда, что моя любимая Наточка и не думает выходить замуж! Мне в мужья вы не годитесь, а ей... Боже мой, что я такое говорю?! Какую ахинею несу!..

Ей сейчас нужен не муж, а отец, который больше жизни любит её, и так сильно, что она каждый день, каждую секунду, это знает и это чувствует! Потому что родной отец щедро финансирует её, но держит на расстоянии, не простив обиды от её матери.

Ей нужен заботливый отец, а уже потом любящий муж. Я поверила, что таким человеком можете стать вы, Виталий. Узнала вас не за семь секунд. И ни при чём здесь разница в возрасте. С Наточкой ваша разница может как раз пойти вам обоим на пользу.

На разговор у нас не больше пяти минут, не перебивайте же, мы с вами приедем прямо к театру. Ната и Софико с Андреем добираются сами.

Наточка была замужем, по большой любви. Но беда в том, что была замужем только одиннадцать дней. Она ещё и не почувствовала вкуса замужества при своей строгой матери. Её мужем был Филипп, которого мы обе знали с самого первого класса. Мне кажется, Филипп полюбил её с первого взгляда.

Но оказалось, что не судьба им обоим. Он стал владельцем турфирмы и, в самый медовый месяц, оказался вынужден вылететь в Египет, чтобы подписать там кучу выгодных контрактов. Мы ждали его возвращения, но и небольшой частный самолёт его египетских друзей тоже был взорван террористами, как в той трагедии с самолётом на Петербург над Синаем.

Прошёл год, прошли два и три года с гибели Филиппа. Казалось, наша Наточка отпереживала, смирилась, как-то успокоилась. Но фактически словно закоченела. Ей были интересные предложения, но она не реагировала. Мы, конечно, не сразу поняли, в чём её проблема. Всякие психологи... Она вполне нормальный человек во всём остальном. Но для любви она закрылась накрепко.

Ну, вот, наконец, я вам это рассказала. Я сегодня спать не могла... Понимаете? Вы, и только вы, можете стать ей и мне родным человеком. Идёмте, а то опоздаем.

В машине я поинтересовался, зачем Регина сказала мне, что Мерлин её отчим? Она сперва отмахнулась, а через полминуты, затормозив перед светофором, ответила:

-- Сказала о Мерлине ради Наты и вас. Она человек взрослый и разумный, но ещё не настоящая женщина, а словно спящая царевна. Сказала, чтобы вы были очень аккуратны и осторожны в словах и жестах и в офисе, и дома, везде. С Мерлином, с Натой, со всеми окружающими. Особенно с Натой. Будьте предельно бережны к ней. Кое-что о вас она уже знает. Дальше, как вам Бог даст. Я представлю вас и желаю вам удачи. А теперь жму на газ!

-- До меня дошло, наконец, Регина, почему в то утро вы сияли, как бриллиант. Оттого, что Наталья согласилась пойти в театр, только тогда вы смогли вручить ей билет.

-- Гений догадки! А моей манной каши ещё и не ели!

Мы встретились в столпотворении у входа в театр. Изумительно выглядящая Наталья тоже была в вечернем платье, лазурном, оно ей очень шло, но я чаще вполоборота глядел на неё, а не на платье, и она это видела. Заметил также, что рядом сидящие зрители смотрели на её роскошные подвески, свисающие почти до середины шейки, а не на сцену. Имя у Натальи оказалось настоящим, как и моё.

Я впервые подумал, что и Наталья является сотрудницей фирмы Мерлина и Регины с неизвестной мне должностью. Действительно, при абсолютном внешнем несходстве в Наталье и Регине чувствовался какой-то единый стиль. И не только потому, что обе были петербурженками. Может, сказывались и тесные дружеские отношения с первого класса. И общая работа. Я не видел остальной штат фирмы, поэтому ничего не могу сказать о едином фирменном стиле. Хотя, конечно, многие стремятся походить на своего Мерлина, точного, сконцентрированного, на взводе, всегда готового к боевому применению.

Пожалуй, такое видится и в Регине и в Наталье. Я вспомнил французскую комедию с Пьером Ришаром, в которой его герой женился на сёстрах-близнецах. На одной Регине я бы не женился. А вот если бы женился на Наталье, женился бы и на сумасбродке Регине, чтобы с ней вместе выхаживать любимую нами Наталью. Ну, не комедия ли? Комедия.

В зрительном зале Регина села слева от меня. Справа села Наталья, за ней Софико и Андрей, оживлённо переговаривавшиеся между собой и с Натальей. Регина прошипела мне на ухо, что ж вы уселись и мнётесь, но началась увертюра.

Я всем естеством ощущал рядом с собой прелесть Натальи до кончиков её волос и мысленно посылал ей потоки любви и сердечного тепла. Но она оставалась спокойной, зато Регина была, как на иголках. Наверное, и ей что-то от меня перепадало, поскольку от неё я не заслонялся. Программки ни у кого из нас не было, и в антракте я исподволь спросил Наталью, не купить ли для неё программку?

К моему удивлению, она тихо мне улыбнулась и согласилась. Блеснули безупречные зубки за розово-перламутровыми губами. А глаза оказались не карими, а тёмно-серыми.

-- Пойдёмте, купим, -- предложил я. -- Вообще-то, мне хочется, чтобы мы были на ты. Как-то теплее, без лишней официальности, да и ни к чему не обязывает.

-- Попробуем, -- с маленькой запинкой ответила Наталья, и я почувствовал за её согласием настоятельный, жёсткий, но по-родительски или, скорее, сестрински, любящий предтеатральный инструктаж Регины. Когда Наталья переварила и эту для себя новость насчёт нашего с ней обращения на ты, я поинтересовался, будто невзначай, как её называет мама, как звал её в детстве папа?

-- Папа называл меня "Моим маленьким тихим чёртиком себе на уме". Мама зовёт Натой. И Регина тоже. Зовут Наткой, Наточкой, по-разному.

-- Я не могу прекрасную молодую женщину называть чёртиком, даже тихим.

-- Тогда, как хотите... Как хочешь.

-- Уж лучше... Нет, не ангелом. Ангел -- сущность бесплотная. Царевной. Помнишь сказку о гадком утёнке, которого все птицы клевали? А когда он вырос, стал прекрасным лебедем.

-- Помню.

-- На кого же выучилась прекрасная царевна-лебедь, когда выросла?

-- В университете я окончила факультет журналистики.

Программку мы купить забыли и вернулись в зал только по звонку. Увидев нас, Регина приподняла оголённые плечи и, надув грудь, с пыхтеньем выдохнула:

-- Ф-фу! Я уж думала, вы ушли бродить по городу.

-- Мы побродим после спектакля, -- сказала прекрасная царевна. -- Мы уже на ты.

-- Я тоже буду на ты! А, Виталий? Мы друзья, верно? А вот вам программка!

После спектакля Регина поцеловала Наталью, махнула мне рукой и повезла Софико и Андрея в загородный пансионат. Держась за руки, мы смотрели, как Регина усаживалась, путаясь ногами в своём длинном платье, за руль, как, нервничая перед ночной дорогой, обламывая накладные ногти, сняла и отшвырнула на пол салона туфли на шпильках, чтобы не мешали ей поставить ноги на педали. Как машина тронулась, мигнула красными огнями и стремительно унеслась.

В Наточке, я уверовал, понемногу таял внутренний лёд. Мне казалось, я чувствовал это по её оживлённости, когда она обращалась ко мне. По той почти детской доверчивости, ощутимой, когда мы шли по вечернему, сияющему разноцветными огнями Петербургу, по его нескончаемым набережным, мостам, проспектам и улицам, держась за руки, всё ближе друг к другу. Кажется, мы обошли половину города. Я успел рассказать ей, что с нетерпением ждал, а потом с вниманием и удовольствием воспринимал каждое её слово, обращённое к творцам. Даже вместе идти и вместе молчать переполняло обоих светлой радостью. Во мне беспрестанно звучал торжествующий Моцарт.

Царевна Наточка позволила проводить себя до дома, где обитала вместе со своей мамой, но к себе не пригласила. Чувствовалось, что она воспитана в строгости, о чём упоминала Регина, и довольно консервативна в манере общения. Естественно, я не мог обещать ей встреч ежевечерне, но договорился, что выходные дни станем проводить вместе, и она согласилась. Перед расставанием Наточка рассказала:

-- Я хочу, чтобы ты знал о Регине, Виталий, и никогда её не обижал. Ей говорить об этом не нужно, пока не расскажет тебе сама, не подведи меня. Но сказать это надо. Именно, для неё. Она очень одинока. Ещё в университете, на последнем курсе, она вышла замуж. У неё должен был родиться сын. Но в её крови нашли ген гемофилии. Медики настоятельно предложили несчастной Регине прервать беременность, запугали ужасными последствиями для ребёнка и мучениями с ним, пока он жив, но будет явно не жилец. Не знаю, может, врачам предписано, чтобы не допускать рождений с гемофилией. Муж её оставил, уехал на Камчатку, а потом приезжал, чтобы только развестись. За ней пытались ухаживать. Но она не могла не рассказать им о том, что в ней есть. И всё кончалось. Без мужчины ей очень плохо, а на случайные связи она не идёт, как ни храбрится на словах.

И не нашла того, кто с ней согласился бы жить, не имея детей, просто так. Может, что-то в ней сломалось, это я так думаю, и она с тех пор подсознательно боится мужчин, хотя ежедневно среди них находится. Мы, и все родные, о её беде знаем, но медицина пока бессильна исправить ген, и не знаем, как ей помочь. За любые деньги. Сватался к ней в последний раз один полковник, одноклассник её матери, вдовец, но солдафон и выпивоха. Такой Регине, тем более, не нужен. В мусульманскую семью, где по нескольку жён, она не пойдёт, потому что пришлось бы принять ислам, а она атеист. И никому не покорится, а в тех семьях жёны традиционно покорны. И всякая всячина, какая ни придёт кому-то из нас в голову, на деле полная ерунда.

Мы её очень любим, Регина славный человек. С этой болью мы и живём. Тебе рассказала из предосторожности, чтобы никогда, даже и случайно, ты что-нибудь...

Она не договорила из-за комка, возникшего в её нежном горлышке от волнения.

Мой внутренний Моцарт всердцах сломал и отшвырнул дирижёрскую палочку:

-- Спасибо за предупреждение. Обещаю Регину не обижать, моя царевна-лебедь.

Наточка заглянула мне глубоко-глубоко в глаза и спросила:

-- Виталий, ты любил свою жену?

-- Очень любил. Любовь к ней уплыла в дальнюю глубинную память, но она есть, и вытравлять её бессмысленно, как и руководиться ею. Я не могу любить наполовину. Или да, или нет. Медики говорят, что так работает сердце, оно никогда не сокращается в ответ на электрический импульс половинной мощности. Они называют это свойство законом сердца: "Или всё -- или ничего".

Она заглянула мне в душу, ещё глубже, как если бы собиралась на что-то решиться:

-- Можно ли любить двух женщин?

-- Я же тебя полюбил. И не менее сильно. И с каждым мгновением ты становишься для меня всё любимее и дороже. Ты живёшь теперь во мне. И живёшь всё полнокровнее.

-- Спасибо тебе. До встречи.

-- До встречи, моя прекрасная царевна!

С треском, без треска -- какая разница!..

Ангелина Александровна позвонила в самом начале девятого, хотя могла и открыть утром дверь своим ключом. Она пришла с почти пустой полиэтиленовой продуктовой сумкой. Мы поздоровались и представились друг другу.

В полутёмной прихожей Ангелина Александровна выглядела обычной женщиной лет около сорока пяти. Она тоже не стала пристально разглядывать меня, пожелала успешной работы и сразу направилась в кухню. Оттуда послышался её голос, она заказывала по телефону продуктовую доставку. Ну и повар!

Я поспешно вернулся в кабинет к монитору полюбопытствовать в отношении настроений в группе после отдохновенных перипетий выходного дня.

Конечно же, мне прежде всего не терпелось увидеть царевну Наточку. Но она ещё не приехала. Не добралась. Но она не должна была вчера простудиться. Вечер был тёплый, тихий и безветренный, и она не мёрзла. Неужто Наточка всё ещё в дороге?

Всё у нас, как назло, происходит, как всегда. Неважная дурацкая погода. Проспал и задержался утром ленивый водитель. Пробки на магистрали в направлении дамбы через Финский залив, потом Выборга и Финляндии. Понедельник. Сто тысяч вредных причин. Да, признаюсь, я вне себя и ворчу.

Снова звонок. Наверное, привезли продукты. Открыла Ангелина Александровна. Своей кухонной вознёй она совершенно не даст мне спокойно работать. И на неё не пожалуешься, чтобы не разобиделась. Где же застряла Наточка?

Щебетание женских голосов в прихожей ясно указало, что приехала Регина.

Мне немного полегчало, наверное, в благодарность ей за всё-таки состоявшееся знакомство с Наточкой. А вот на мониторе показалась и долгожданная Наточка. Она не шествовала, а в сиянии радостного утра словно парила над парковой дорожкой по направлению к террасе у входа в виллу. Плавно, как лебёдушка своими крыльями, слегка взмахивала руками, покачивала головой, и губы её шевелились, она то ли напевала, то ли читала дюбимые стихи. Нельзя было не залюбоваться прекрасной царевной-лебедью. Я с упоением следил, как Наточка плывёт, как она невесомо парит вдоль дорожки.

-- Тук-тук, -- от двери в кабинет сказала Регина, а я от неожиданности вздрогнул и отшатнулся от экрана, как если бы она меня застукала за чем-то тайным, -- доброе утро! Я принесла свежесрезанные нарциссы, твои тюльпаны осыпаются.

-- Доброе утро.

Она вошла и прикрыла за собой дверь. Увидела подругу и невольно усмехнулась:

-- Любуешься? Как она со вчера изменилась, просто чудо! Мы ведь на ты?

-- Да. И на ты, и любуюсь.

-- Встань, пожалуйста. Обними меня.

Я встал, подчинившись её дрогнувшему голосу, и обнял её. Осторожно, и не прижал, едва коснувшись её коленей и груди.

-- Так обними, -- почти простонала она, -- чтобы я тебя всего почувствовала. Как сладко... Только не целуй. А то у меня подкашиваются ноги.

Она сама обняла меня и прижалась с такой силой, что я ощутил, как от сдавливания расплющиваются её груди. Замерла, и у меня снова потемнело в глазах.

Она отстранилась и, посмотрев вниз, мне на брюки, легонько погрозила пальцем:

-- Э, э, э, дружочек! И не это... Я рада за тебя и Натку. А теперь давай работать.

Там собрания ещё нет? Тогда расскажи мне, Виталий, какие лично ты видишь проблемы, в которых они ещё не разобрались? Я должна это понять. Возможно, это будет интересно и Мерлину.

Со всё ещё блестящими глазами она покинула меня и удобно расположилась в кресле напротив монитора, не стараясь натянуть юбку на плотно прижатые друг к другу точёные колени. Я не стал заслонять собой монитор и отошёл к окну, опершись задом о подоконник. У меня всё ещё колотилось взбудораженное неожиданным объятием сердце. Я предостерегающе поднял руку.

-- Я не тороплю, -- тихо произнесла Регина, -- и не извиняюсь. Моя слабость простительна. Только благодарность, мной заслуженная. Всё будет хорошо.

-- Включи диктофон, Регина. -- Я промолчал, что Регина заводит меня, вспомнив Наточкино предупреждение, чтобы это не выглядело упрёком. Да она это и сама увидела и почувствовала прижавшимся ко мне телом. Не сразу подобрал бы музыкальную аналогию, но это и не Моцарт, и не Бах, не Лист и не Шопен. Наверное, Бетховен. Сумасшествие...

-- Дай сумочку, забыла в прихожей. Или на обувной полке или на крючке вешалки.

Я принёс, подал ей её сумочку и вернулся к подоконнику, покосившись на её ноги.

-- Я готова. Градиска, как у Федерико Феллини в "Амаркорде". Без красной шляпки.

-- Видишь ли, Регина, -- невольно улыбнувшись её шутке, но сосредоточиваясь, неторопливо заговорил я, -- на самом деле, все всё об этом кризисе знают. Хотя не всё о нём на Западе можно безнаказанно произнести. Не убьют, нет. Уволят, лишат карьеры, возможности выступать, на корню засушат. Попытаюсь не утонуть в деталях и расскажу блоками, очень укрупнённо. Без приведения каких-либо доказательств, без науки, чисто так, как я сам это понимаю. Могу, естественно, и ошибаться.

По сути, кризис заключён внутри ставших противоречивыми интересов крупнейших финансовых группировок. Одна из них зарабатывает на наращивании долгов, и ни за что не хочет и не может отказаться от своих интересов в этом виде бизнеса. Другие группы и не трогаю. Весь мир будет трястись, как в лихорадке, пока окончательно не определится победившая группировка. Это раз. Давай будем сразу считать, сколько получится.

Ослабление США грозит распадом мировой финансовой системы, ныне основанной на единой мере стоимости, американском долларе, и, вслед за тем политическом, экономическом, технологическом и так далее, распаде всей мировой цивилизации на разные куски по всему земному шару. Эти куски, более или менее цивилизованные, анклавы, для безопасности окружённые буферными зонами, за пределами которых воцарится хаос с жестокостями, вандализмом, людоедством, грабежом и насилиями, где законом станет сила, а у слабых подлость. Менеджеры и политики будут перелетать из одного анклава в другой самолётами и любоваться сверху на зоны с хаосом. Сталкеры станут водить туда экскурсии любопытствующих. В анклавах будут собственные валюты: доллар, евро, рубль, юань, индийская рупия, фунт стерлингов, шесть или семь валютных зон, где единой мерой стоимости снова станет золото. Ведущие страны прозорливо накапливают золото. В США, полагают знающие эксперты, государственный золотой запас стараниями алчных финансистов истощился и в наше время пришёл к критическому состоянию. Рассматривают и такой сценарий, с анклавами. Это два.

Острота нынешнего кризиса не только в том, что упала эффективность вложения капитала: вложился, но получил не доход, куда бы ни вкладывался, а только убыток, даже не по нулям. Просто даром отдал кому-то свои деньги.

Поэтому не стало денег на науку, прекратился научно-технический прогресс, и нет денег на построение промышленности на такую новую технологическую волну, как лет тридцать назад проведённая через кредиты посредством "Рейганомики". Я имею в виду осуществлённую во всём мире информатизацию, массовое распространение компьютеров, мобильную связь, цифровые телевидение, фотографию, видео и так далее. Хотя мировое сообщество от информатизации очень крупно выиграло.

И даже не в том, что некоторые финансовые корпорации располагают ресурсами куда большими, чем иные государства, и могут содержать частные армии с современным вооружением. Не в том, что среди финансистов ныне, наверное, не так много талантливых интеллектуалов, ярких людей, подобных автомобильному королю Генри Форду, и они управляют уже не сами, а нанимают менеджеров высочайшей квалификации, хотя глубинные интересы собственника и менеджера, очевидно, могут отличаться. Менеджеру надо лишь, чтобы ему крупно заплатили. Я в Петербурге довольствуюсь трёхкомнатной квартирой, за что большое спасибо, но лично видел в Каире, на берегу Нила, отель, который гид назвал семизвёздочным. В таких сверхфешенебельных отелях проживают высшие менеджеры. Сегодня он в Каире, завтра в Гонконге, послезавтра где-то ещё. Это и есть сложившаяся к настоящему времени всего лишь обслуга финансовой элиты, но пугает даже не рост её стремления к роскоши за счёт ограбления всего мира.

Страшнее для всех нас то, Регина, что целый мир вновь оказался перед поистине жизненным выбором. В мировой истории таких выборов было только три: христианство, ислам и коммунизм. Сейчас их называют проектами.

Эти проекты по своему характеру идеологические, несомненно, социальные. По масштабу, величию, воздействию их называют надмирными, повлиявшими на весь мир. Как ты знаешь, Регина, внедрение каждого из этих проектов в жизнь общества, причём, всюду, в любой стране, куда ни приходил каждый из этих проектов, протекало с чрезвычайным кровопролитием, массовой гибелью людей и страданиями выживших. Мы подошли к рубежу, за которым капитализма больше нет. В привычном для нас по классическим описаниям виде его нет уже давно. Нынешнее нестабильное состояние, посткапитализм, называют финансизмом. А теперь и посткапитализма не станет совсем, и это угрожает глобальной катастрофой. Мы приблизились к жестокой необходимости выбирать, что же будет дальше, там, за порогом, через который предстоит переступить? Простоять на месте, пока всё каким-то образом само собой не рассосётся и не уладится, мировому сообществу не удастся. Надо решиться и выбирать. Сделать выбор. Это три.

Выбирать, очевидно, придётся, прежде всего, из сферы надмирной, воздействующей на всё остальное, что ни есть под ней. Косметические средства не подействуют, поскольку не сработали поистине гомерические финансовые вливания в задыхающуюся экономику США при президенте Бараке Обаме. Поскольку четвёртого проекта пока не изобрели, и нам известны только три, выбирать надо один из них, или же построить композит из элементов, взятых из этих трёх проектов. Это четыре.

-- Подожди, Виталий, -- прервала меня Регина. -- Почему ты сказал, из трёх?

-- Ну, да, из трёх. Потому, что четвёртого нет. И неизвестно, будет ли он создан.

-- А разве коммунистический проект не завершился с распадом СССР?

-- Понял. Тогда есть смысл кратко охарактеризовать состояние этих трёх проектов. Исторически первым стало христианство. Оно уже раздробилось на несколько ветвей, но они практически не взаимодействуют между собой: это католицизм, протестантство, старообрядчество, православие, секты, постхристианство и что-то ещё. Вероятность снова слепить из них единое для всех христианство -- как ты думаешь, какова она, Регина?

-- Практически нулевая. Церковные иерархи будут встречаться, но вряд ли кто из них уступит паству, которую считает своей, кому-либо другому.

-- Разумеется. Здесь стоит добавить, что эти три проекта привлекают людей тем, что все они ратуют за справедливость. А главная цель капитализма, как ты знаешь, прибыль, нажива. Идея справедливости всегда была характерна для Руси, для России. Коммунизм провозгласил справедливость, и потому его поддержали не только народы России.

С крушением Советского Союза идея справедливости не погибла, она осталась жить в умонастроениях масс людей, как ни старались испохабить её реформаторы и подменить идеей наживы. На неё клюнули только самые жадные, которых хватает при любом общественном строе. Таким образом, коммунистический проект, и не только в России, но и во многих странах мира, перешёл в скрытую форму.

Коммунизм выжил, он есть, но дремлющий. С ухудшением по всему земному шару материального положения огромного количества людей не бедных и не богатых, а "среднего класса", ввергаемого в нищету, идея социальной справедливости, а значит, и коммунистический проект, могут оказаться востребованными. Вероятно, потребуется строительство новой партии, способной возглавить борьбу за справедливость.

Наши творцы могут охарактеризовать и сетевую структуру такой партии, и её организационные формы. Я удивляюсь, почему они этого не сделали. Ведь все мы, десятеро, не пролетарии и не богатеи, все люди в нашей группе могут быть отнесены к среднему классу, но он в России лишь в зародыше. Без корней, увы, и традиций.

Смотрим на ислам. Сегодня идейно, идеологически, по массовости охвата и тому подобному комплексу качеств ислам вне конкуренции. Единственно, из-за строжайшего запрета на ростовщичество создать технологическое общество ислам не способен.

Мусульман завезли в Европу из-за провала, допущенного в демографии. Европейцы перестали рожать давно, чтобы сэкономить на детях, а самим жить богаче. Коренное белое население европейских стран скоро сойдёт на нет. Не с кого станет собирать налоги, некем управлять. Пророк Мухаммед разрешил мусульманину иметь четыре жены, если он в состоянии обеспечить их. Даже в советское время в среднеазиатских республиках некоторые умудрялись обзавестись несколькими жёнами, правда, жили жёны этой семьи в разных домах, я не слышал, чтоб под одной крышей. Жёны знали друг о друге, о детях от других жён, от факта многожёнства проблем не возникало, если оно разрешено религией и общественным мнением. Поэтому, в частности, именно с демографией при исламе всё в полном порядке, народонаселение растёт.

Библия и Коран есть у меня дома, поверь, Регина, я прекрасно понимаю, о чём тебе говорю. В средневековой Руси у русских, даже у москвичей, было принято многожёнство, чтобы не было юных вдов, чьи мужья погибли в войнах. Не все уходили в монастырь.

Смотри: в сложившихся анклавах могут оказаться разные финансовые группировки, а это конкуренция, партизанщина, хоть и более высокого уровня, отвоёвывание влияния, войны с соседями за природные ресурсы и тому подобное.

Может контролировать положение победившая группировка, монополист, и тогда анклавы ей, вероятно, окажутся с какого-то периода не нужны. Например, тем или иным способом сократится население до приемлемого для неё уровня. Тогда после победы для управления и контроля над оставшимся населением она станет обязана выдвинуть надмирный идеологический, социально адресованный проект, о каких мы говорили. Она должна убедить всеми средствами, что он наилучший, единый для всех. Сама должна быть настолько мощной, чтобы подчинить своему влиянию все страны, всё население земного шара.

Выбор будет сделан ею, возможно, в идеологии всеобщей справедливости, но с контролируемым государственной властью ссудным процентом. А это, в свою очередь, потребует редактирования священных писаний, поскольку вряд ли мусульмане, отдающие жизни за свою религию, чтобы немедленно попасть в рай, позволят изменить Коран.

Или потребует возврата к коммунистической идеологии с добавлением мистической составляющей из религиозных источников. Либо привлекут догматы ожидаемо усилившегося ислама, но для обеспечения технологического развития всей планеты накинут на него идеологическо-мифологическиий халат социалистической или коммунистической окраски. А это опять-таки общая идеология справедливости со строго контролируемым государством ссудным процентом. Государство должно будет стать мощным, иначе с задачей сохранения главной страны и союза стран не справится.

Теперь посмотри, может ли что-то подобное быть разработано на Западе, где с пелёнок человеку вбито в мозги про демократию, наилучший в мире американский способ жизни для всех в мире поголовно, хотя сам мир для этого ограблен, а место в голове, обеспечивающее здравомыслие, заполнено у него идеологическим фаршем? Согласись, этим спасителем человечества может стать не Китай, не Индия, а только Россия. Это пять.

Мне хотелось бы, Регина, каким-то образом довести эти тезисы, может быть, через Мерлина, до группы наших творцов. До истекающего недельного срока у них остаётся два с половиной дня: понедельничные полдня сегодня, вторник и среда. В четверг грозит полный провал проекта, хоть с треском, хоть без треска -- какая разница!.. А ребят жалко. И, самое главное, нашему заказчику нужен точный результат, убедительно действующая проектная модель. Это и высокий деловой престиж твоей фирмы.

Поинтересуйся у Ангелины Александровны, не пора ли нам обедать?

-- Слушаю и повинуюсь, мой повелитель, -- Регина смотрела на меня без малейшей тени улыбки. -- Неужели всё в мире обстоит настолько серьёзно?

-- Надеюсь, мы выживем, и не только увидим будущее, но и не позволим оголтелым финансистам разрушить нашу цивилизацию. Хотя они, как ты понимаешь, в погоне за прибылью не останавливаются ни перед чем, кутаясь в тогу миротворцев и пряча срам за фиговым листком якобы демократии. Ливан, Ирак, Ливия, Сирия, Югославия -- далее везде. Куда они укажут и зашвырнут денег, там горе и большая кровь.

-- Я отправляю файл с записью твоих тезисов Мерлину, -- решила Регина. -- Иду к Ангелине Александровне. Эге, а она всё приготовила и уже ушла! Мы и не слышали, как привезли продукты, она всё проделала тихо-тихо, чтобы нас не беспокоить. Это ты заказал роллы? Она! Я, время от времени, их тоже очень люблю. Поспеши, пока роллы свежие!

Малый общественный договор

Во вторник утром все творцы были доставлены в офис, в наклонную аудиторию. Сам Мерлин выступил перед ними. Мы с Региной через панорамное стекло тоже выслушали, как он кратко подвёл итог предыдущей работы, тезисно дал кое-что из моей вчерашней информации, сообщённой Регине. И предложил подумать, чем озадачить средний класс, к которому отнёс и нашу группу.

-- Мы вчера думали над этим, -- доложила Юлия.

Мерлин повернулся к ней.

-- Мы поняли, что без усвоения науки выживать средний класс в нашем всеевропейском проекте самостоятельно не выживет, -- продолжала Юлия. -- Добровольно, разумеется, учиться никто не станет. Это будет учёба в полувоенных формированиях с жёсткой дисциплиной. Мы введём специальные меры по исправлению демографической ситуации с белым населением, вводим многожёнство и фантастически огромные штрафы за малодетность. Хватит, в права и свободы наигрались до явной угрозы вымирания европейцев.

-- С этого момента, -- объявил Мерлин, -- в силу вступает приложение номер один к вашим контрактам. Ваша работа засекречивается. Вне рабочих зон любые обсуждения по темам проекта прекращаются. Меры мы примем. Но вы, естественно, не под арестом, это тоже должно быть понятно. Мы познакомим вас с нашими экспертами, мужчиной и женщиной, хотя предполагали сделать это двумя неделями позднее. Сейчас они будут находиться вместе с вами. В путь!

Нам с Региной пришлось присутствовать среди творцов весь оставшийся срок их напряжённой умственной работы.

До финиша я, таким образом, нечаянно получил возможность видеться с Наточкой каждый рабочий день, и обедали мы с ней, сидя рядом. И даже в выходные дни, которые сами собой оказались забыты. Всё время поглотила работа, и пройтись с ней вместе по дорожкам роскошного старинного парка у нас никак не получалось. Утром Наточка приезжала на виллу служебной машиной, а я ехал с Региной, и мы разговаривали с ней только по работе, которую стремились закончить в срок и без замечаний от заказчика.

К вечеру, точнее, уже к ночи, все мы настолько психологически выматывались, что когда вместе с Региной на её машине возвращались в город, говорить ни о чём не хотелось. Мы с Наточкой располагались сзади, я ласкал её руки и целовал пальчики, поднимая её руку к моим губам, а в ответ и она несильно сжимала мне пальцы.

Казалось, что Регина, тоже заметно устающая, не следит за нами и не замечает развития нашего с Наточкой романа, да, собственно, и продвижения-то значительного, если вправду, не происходило. Мне было просто очень приятно рядом с Наточкой, и не хотелось думать, что вот-вот всё может закончиться, что эта волшебная, счастливая картинка в моём калейдоскопе сменится другой, тусклой и безрадостной.

Чтобы не отвлекаться, сразу скажу, что проект НОЙ был завершён успешно и в срок. Мерлин с творцами расплатился добросовестно, включая обещанные и заслуженные премиальные. После прощального банкета на вилле все разъехались. Поскольку материалы проекта оказались засекреченными, о результатах работы экстраординарной творческой группы умолчу и я. Думаю, что так или иначе они проявятся в реальности. И уже скоро.

В день перед банкетом Регина предупредила меня, что Мерлин сможет присутствовать на банкете первые десять-пятнадцать минут. После трёх-пятиминутного выступления с поздравлением творческой группе он хочет встретиться со мной. Я сказал, что понял, не особенно вдумавшись в смысл приглашения. Мерлин человек, несомненно, культурный, и, вполне вероятно, в нескольких словах хочет поблагодарить меня за участие в проекте и высказать замечания, если они у него есть.

Мерлин пожал мне руку и представился, Владимир Викентьевич.

-- Виталий Павлович, мы вас убеждённо рекомендовали, и вы заинтересовали заказчика. Мне поручено передать вам его предложение возглавить организацию развёртывания производственного объединения поблизости от нашего города. Мы давно с ним сотрудничаем, и я рад за вас. Все детали сообщит вам Регина Адамовна. Поздравляю.

Ещё момент личного плана. Считайте, что мы заключили малый общественный договор. Как сказано у Гоголя: "А поворотись-ка, сын!". Мы с вами становимся родственниками. Со мной встретилась дочь. Очень тепло она отозвалась о вас, считайте, что моё благословение вы с ней вдвоём получили, и об этом больше ни слова. Стройте ваши отношения самостоятельно. Я заверил её, что при необходимости она может рассчитывать, как и прежде, на мою поддержку. Надеюсь на ваш разум. Будьте счастливы! Всего наилучшего.

Он попрощался и был таков.

Регина не пила, была за рулём, Наточка и я оказались непьющими. Мы сердечно поздравили группу и попрощались, потому что Регина предложила нам втроём вернуться в город и не сковывать выпивающих и веселящихся уже состоявшихся творцов своим присутствием. Мы уехали. Я сдержал негодование и не стал при Наточке, не отходившей от меня на банкете, а теперь сидящей в машине рядом, спрашивать Регину, как она осмелилась добиться благословения приёмного отца на мой брак с ней, если предложения ей я не делал? Правило паблисити: "Непременно скандал!" -- не моё. Мы молчали, я ласкал руку Наточки. Радовался, что у меня появился шанс остаться работать в великом городе с крепнущей надеждой жениться на красавице-царевне Наточке, откликающейся, без сомнения, на мою к ней любовь. Никакие детали не шли мне в голову, сильно затуманенную нервной и физической усталостью и неожиданными сообщениями мага и волшебника Мерлина.

Я с удивлением понял, что не моё участие в проекте НОЙ явилось Невской премьерой. Премьера начинает развёртываться для меня только сейчас. Истекший месяц стал лишь увертюрой к тому пока неизвестному, что раскрывается передо мной. Уф!

Что есть? Регина приложила множество усилий, прошла через драматические переживания и добилась для подруги шанса на счастье, это понимали мы втроём: я, Регина и Наточка. И, похоже, не понимал тот, кого мы называли Мерлином, сам Владимир Викентьевич. Меня восхищало всё многообразие усилий Регины, чтобы мне препоручить любимую подругу, к которой она относится, как к родной сестре. А её саму было теперь предельно жаль, в сто раз, в миллион раз сильнее, чем в тот злосчастный день, вместе с её удалённым зубом мудрости. Нельзя было злиться на неё, если она решилась на неожиданный для меня разговор с приёмным отцом, ведь счастья хочется всем, и ей тоже.

Естественно, я перетерплю очередную сумасбродную выходку Регины. Что тут поделаешь? Наверное, впереди какое-то объяснение. Я привязался за месяц и к ней, в ней открылось многое, что вызывало уважение, а порой восхищало. С ней и к ней я испытал вспышки страсти, до которой Наточку только предстоит ещё вырастить. Как теперь ко мне станет относиться Владимир Викентьевич, если его ожидание моего брака с его приёмной дочерью Региной не оправдается? И как ко мне станет относиться сама Регина?

-- Я приду к тебе утром, -- прощаясь, шепнула царевна Наточка. -- Одна. Жди меня и оставайся там, где живёшь.

Регина на секунду оторвалась от руля, обернулась ко мне и улыбнулась на прощание без слов, но её улыбка показалась и усталой, и очень печальной. Хочет извиниться, но не решается высказаться вслух при Наточке? Есть ведь, за что. Не удержалась, натворила дел под конец. Но и я промолчал.

Глава третья

ЧТО ХОРОШО РУССКОМУ, ТО И НЕМЦУ НИХТ ШЛЕХТ!

Любовная фантастика на брегах Невы

Наточка пришла в половине девятого утра, едва я успел позавтракать и, не дожидаясь Ангелины Александровны, помыл под краном посуду. Разговаривали мы в гостиной.

-- Мы ни разу не поцеловались, -- сказала моя любимая царевна. -- Но это лишь одна из странностей нашей сегодняшней жизни.

Чтобы между нами не было недомолвок, я должна рассказать тебе, без утайки, мою версию истории, в которой мы все оказались. Что скажет Регина, я не знаю, да и предполагать не могу. Расскажет сама, если захочет. Сейчас она очень переживает, не может удержаться от слёз, как только ты вышел вчера из машины. Мы отъехали, и мне самой пришлось сесть за руль. Временами ревёт даже, как белуга, и мне её очень жаль. Мы с ней договорились, что удобнее это сделать мне, а решение за тобой. В её небывалых проделках я нейтральная сторона, я не участвовала. Просто уродилась и выросла такой, что ты обратил на меня внимание. Но я тоже очень волнуюсь, потому что теперь и я стала заинтересованной, и ты меня не прерывай. Выслушай. А началось всё так.

Ты закисал на своём Урале, оставшись без жены, а потом и без сына, когда его призвали в армию. Твоё производственное объединение развалили, но твоей вины в этом не было. Работы тебе дома не нашлось. Кто-то из твоих друзей вспомнил о визитке с телефоном Регины, данной ему, когда она ещё возглавляла кадровое агентство, занималась рекрутингом. Попросил помочь, и, когда он рассказал о тебе, она согласилась. Вот и вся её загадочная таинственность. О тебе она многое узнала из телефонного разговора с Уралом.

Я родная дочь Владимира Викентьевича, и тебе нравится жить и работать в моей квартире. (Я ушам своим не поверил! Буквально, онемел. Боже мой, вот это новости! Помереть - не встать!). Я Наталья Владимировна. Фамилия у меня не отца, не Миронова, а погибшего мужа, Сомова. Кормит тебя моя мама Ангелина Александровна, она хорошо о тебе отзывается. Временно я переехала к маме. (Милая, любимая Наточка словно старается меня добить!). Отец давным-давно позволил себе увлечься другой женщиной, и мама, воспитанная в старых правилах, ему этого не простила. Он же самоуверенно считал себя в то время достойно обеспечивающим семью, и потому быть вправе на всё, что делает. Так семья моих родителей распалась. Позже отец женился на матери Регины, с которой познакомился в нашей школе. На неё моя мама, естественно, не обижается. Но замуж не вышла.

Я не хочу судить родителей. И не хочу, чтобы они судили меня, их взрослую дочь, с их помощью, но всё более самостоятельно строящую свою жизнь в тех предгрозовых для всего мира условиях, какие теперь складываются на наших глазах. А не воображаемых ими, исходя из их прошлого жизненного опыта, пока жареный петух в темя не клюнет.

Отец помогал постоянно, выучил меня. Купил и перестроил эту квартиру, принял на работу. Но встречаться ни с мамой, ни со мной не хотел. За моё лечение он заплатил бы любые деньги, потому что уверен, что характер мой весь в него. Может, это и так, все говорят, что я на него в молодости очень похожа. Я чувствую, что он продолжает любить меня, но не в силах перешагнуть через свой твердокаменный характер. Но лечишь меня ты, и я благодарна тебе. Я настояла на встрече с отцом и сказала, что хочу, чтобы ты стал моим мужем. Не прерывай! Уверена теперь, он рад, что я выздоравливаю. Родители всего знать не будут, а если и узнают когда-то, пусть за нас порадуются. И пусть промолчат.

Ты приехал сюда. От нашего германского заказчика в работу поступили тогда две темы, первую из них, выполненную с твоим участием, мы только что сдали на "отлично".

Регина рассказала мне, что в день вашей встречи оделась легкомысленно для моря и простудилась в плавании не из-за покупки катера, а по второй теме. О ней она не имела права тебе говорить. Тебя мы ещё хорошо не знали. Придумала про какую-то Ладогу. Простудилась, но всё-таки встретилась с тобой у памятника Петру Великому. Найти человека, если ему в куртку поставлен маячок, проще простого. Ставила не она, а кто-то в том офисе, куда ты ходил наниматься якобы на работу и там раздевался, она потом его только вынула. И это она была на одной из машин, чтобы сопроводить тебя по всему городу, куда тебя ни заносило. Сболтнула тебе в начале разговора про машину, а не по делу, потому что уже сильно температурила и едва стояла на ногах, рассматривая тебя. И пошутить она, конечно, может и любит, но по-крупному Регина тебя никогда не обманывала. Хоть иногда не выдерживала и срывалась. В её обстоятельствах можно и понять и простить ей все её завихрения и неоднократные заскоки, но ведь с тобой они были только на словах.

Такое ей прощает даже мой отец. Он очень любит её, мне кажется, именно за её неожиданные решения, от которых их бизнес только выигрывает. Он и Регина вместе образуют энергетическое ядро фирмы, и оно притягивает к себе всё самое талантливое. И тебе она постоянно помогала, хотя мы убедились, что ты высококлассный профессионал.

Но не приведи, Боже, реально скрестить с Региной шпаги! Даже отец ей уступает. Он знает, что я более стойкая, но, как и он, на сумасшедшие по дерзости атаки тоже не способна. Потому Регина и вице-президент фирмы, а я только шефиня скромного отдела по связям с общественностью. Она всегда меня восхищает. И отец тоже.

Мы надеемся, что ты выдержишь испытательный срок и возглавишь объединение, создаваемое нашим немцем. Это и есть вторая его тема. Отец рассказал, что заказчику понравилось наше предложение в отношении исправления демографии коренного населения в Европе, он даже пошутил на двух языках: "Что русскому есть гут, то и немцу нихт шлехт!". Жильё и служебный внедорожник с машинами охраны и всем, что полагается в наше время при такой высокой должности, какую предложили тебе, заказчик обеспечит. Так что в отношении работы остаётся только пожелать тебе и удачи, и ни пуха, ни пера.

-- И спасибо, и к чёрту, -- отозвался я, постепенно придя в себя и обретя дар речи. Я осознал, что с отцом встречалась родная дочь, Наточка, и хорошо, что я вчера промолчал.

Как бы это выглядело, если, оказавшись наедине с Региной, я накинулся на неё с незаслуженными упрёками! Наточка словно чувствовала опасность и не отходила ни на шаг, предостерегая меня от ошибки. Так ведь и я не знал, что она родная дочь Мерлина!

-- А теперь самое важное для нас. Вне зависимости от твоей работы. Хотя, нет. Она как раз нам поможет, не зря на тебя охотились. Ты помнишь миф, из-за чего разгорелась Троянская война. Расскажем иначе: Парис не отдал яблоко ни одной из спорящих о своей красоте богинь, а вручил его Елене Прекрасной. У нас так не получится, потому что никакого раздора быть не может, мы с Региной слишком дороги одна другой, чтобы спорить. К нам надо относиться, как к единому целому. И я, и Регина, мы обе полюбили тебя.

Я обомлел.

-- Ты должен это знать, -- не осознавая своей безжалостности, продолжала говорить Наточка. -- В нашем случае тебе пришлось бы разрезать яблоко ровно пополам и вручить каждой её половину. И в награду получить нас, обеих. Она тебя, получается, не разыгрывала, а как будто готовила, сама ничего наперёд не зная. Мне кажется, Регине диктовала её бешеная интуиция. Я знаю: когда это у неё бывает, она действует молниеносно, не думая, и ни разу не ошиблась. Поверь мне, что так у нас и будет, ты с нами будешь только бесконечно счастлив!

А тогда, рядом с тобой, нас оказалось двое, я и она. Она хотела меня оживить, ещё не веря, что я влюблюсь. Я знала только о себе, что в тебя поверила, именно с её уговоров, и начинаю любить, и не знала о ней, была, словно захмелевшая. Но как-то я заметила, как она посмотрела на тебя, и поняла. что и Регина, спасая меня, сама влюбилась в тебя, как никогда, горячо. И ещё поняла, что она всё могла бы отдать за пришедшую к ней любовь.

Она обо мне догадалась тоже, одумалась первой, ломала себя и готова была уступить ради меня. Сначала я обрадовалась её жертвенности, а потом устыдилась за свой эгоизм. Что ж прикажешь с ней делать? Благодарить? Пожизненно кланяться? Или убить, свечку за грех поставить и о ней забыть? Но за что?! Погибнуть нам втроём -- да для какой ничтожной цели? Но я не смогу быть счастливой, зная, что несчастна она. Запротестовала именно я, потому что Регина мне очень дорога, иногда дороже, чем я себе сама. И сейчас тоже. Меня переубедить даже Регина не смогла, как со мной ни билась, хоть я её очень люблю, и до сих пор всегда ей уступала. Она поняла, что теперь я не поддамся.

Я оказываюсь во всём виновата, особенно, перед Региной, но горжусь, что говорю это тебе! Может, несколько сумбурно, да ведь такое происходит с нами не каждый день. От признания моей неожиданной вины уже тогда мне стало чуточку легче. Отрезвела.

Я много всего передумала и поняла вот что. В нашем с ней случае не следует исходить из патриархальных представлений, неизвестно кем и для кого когда-то придуманных: "етава низ-зя". Живые люди дороже и выше любых правил, как и сама любовь. Мы для себя честные правила жизни устанавливаем сами, ни на кого более не оглядываясь. Мы сами складываем мир, в котором живём. Пусть из того, что есть под рукой. Но это наш мир. Мы и строим его, молодой, величественный и прекрасный мир, а не ветхий, затёртый, затхлый, закоснелый и убогий, который отвергаем, и боремся за новый мир и за наше право его строить!

У нас с ней снова был долгий разговор, мы не спорили, но без тебя почти ничего не решили, вдвоём не вправе. И поэтому ни она, ни я, с тобой, до твоего решения, не целовались, и это по-настоящему честно. Она, чтобы не сойти с ума от неутолённой страсти, которая может её испепелить, а я из-за неё, не зная, как ты к Регине отнесёшься. Твоё решение будет касаться только нас, троих: тебя, Регины и меня. И никого на свете больше.

Думаю, что тебе стоит выслушать и Регину. Я сейчас позвоню ей. Она сюда приедет.

А потом... Подумай. Не провожай, я ухожу, не прощаясь. Я люблю тебя, как никогда ещё не любила. Ты для меня означаешь сразу три наших жизни: твою, Регины и мою. Это так. Ты старше. Я верю, что ты примешь мудрое решение. И оно исполнится нам во благо.

Наточка поднялась и тихонько вышла.

Я был оглушён. Не осознавая себя, принялся взад-вперёд ходить по гостиной, откуда только что ушла Наточка. Постарался взять себя в руки и понять, как всё это получилось.

Мне вспоминались десятки виденных и слышанных мелочей, не принятых мной во внимание, хотя порой они были и яркими, и громко заявлявшими о себе. Я не смог полностью поверить наивному рассказу умной, но всё ещё достаточно инфантильной Наточки с её детским пониманием справедливости, полагающейся всем.

Меня до самых глубин души, до корней, до самых оснований, на которых держатся в человеке его духовное сознание и весь остальной физический организм, потрясла фантастическая интрига Регины, исполненная с изяществом и гениальной простотой. Это первое, что пришло мне в голову. И сразу мысли понеслись в моей взбудораженной рассказом Наточки голове со скоростью и силовым давлением тайфуна.

Заставил себя мыслить хоть в каком-то подобии порядка. Я всё-таки управленец по профессии, и натренированно могу устоять на ногах, когда получаю по морде. Первой моей мыслью всегда оказывается оценка классного уровня человека, нанёсшего мне удар, какого я не ожидал. Моё восхищение, Регина! Да это просто красиво!

Я помню скульптурный портрет египетской царицы Нефертити, женщины редкой красоты. Меня не очень впечатлил профиль царицы Клеопатры на древней монете. Хотя стали считать, что цариц с таким именем было несколько, но всё равно Регина кажется мне теперь умнее и восхитительнее любой монетной Клеопатры, да и самой Нефертити. Так в чём же причина разворачивающейся сейчас драмы?

Как я был слеп! Регине, наверное, моя осложнившаяся судьба запала в душу после телефонного разговора с моим приятелем, она по-человечески просто-напросто меня пожалела. Но могла и ответить моему другу, что кадровыми проблемами каких-то незнакомых уральцев не занимается, нашла бы, что в этом смысле сказать. Регина взялась помочь, не ведая, что её ждёт. Или откликнулась на предчувствие, навеянное интуицией?

Наточка права, но не вполне. Началось всё раньше и, похоже, как-то сразу. И теперь мне, вспоминая, как Регина смотрела на меня там, у Медного Всадника, кажется, что она, с её-то безрадостной судьбой, могла влюбиться в меня с первого взгляда, ведь бывает же и такое. Не зря же она в тот самый вечер вдруг перекрасила свои волосы...

Тщательно скрывала своё чувство, отводила мне глаза, ввязывая в словесную пикировку. Наверное, и проверяла своё чувство, ещё не веря в него, посмеиваясь надо мной, но и жалея, когда я, самоуверенно и самодовольно, с лёгкостью поддавался на её провокации. Влюбилась, а, заметив мой интерес к Наталье, решила попытаться лишь исцелить сестру мной в роли необходимого той отца, ей во благо, но неожиданно просчиталась. Понимаю теперь, увы, задним числом, успев полюбить царевну-лебедь, которая раскрывается любви и жизни навстречу, как прекрасный цветок из дремавшего без солнца бутона.

И теперь этот живой цветок растоптать?

Мне не встретился портрет царицы Савской, своим хитроумием добившейся любви самого царя Соломона. Мне только показалось, после поразительного рассказа Наточки, что Регина своим острым умом превзошла всех великих исторических женщин, вместе взятых. Она влюбилась и, действуя в своих целях, искусно окутала меня не простой сетью, а спеленала плотным коконом из бечёвок, случайно подобранных ею по дороге, когда фланировала по ней, пританцовывая своими лёгкими ножками на высоких шпильках.

И получилось это у неё без особых затей, будто само собой, такая вот выдалась девица-мастерица, по-другому она просто не умеет. Вся наша деловая игра, весь успешно завершённый проект НОЙ оказывается всего лишь фоном для солирующей партии фантастической Регины, неумолимо подчиняющей себе всех участников событий.

За одно лишь несравненное женское высокомудрие я почувствовал себя обязанным её выслушать. Да и за мастерски, без лукавства и фальши, исполненную роль, наудачу подброшенную ей жизнью, Регина достойна самых искренних аплодисментов!

Но, может, я ошибаюсь, и никакой интриги она не выстраивала? И теперь и она, и Наточка оказались в цепком капкане. Ждут от меня освобождения.

О себе в этой ситуации мне долго и говорить не хочется. Надо быть тупым деревянным чурбаком, слепым и глухим, чтобы не отозваться на оглушающие разум стуки сердец обеих названных сестёр.

Можно злиться на себя за недоумие, когда, рассчитывая крупно выиграть, сел играть с шайкой шулеров. Но ведь Наталья -- это абсолютно не тот случай! Злит теперь Регина, но за что? Только за мою самоуверенность, за толстокожесть, за слепоту! А Регина здесь при чём? В чём передо мной Регина виновата? Боже мой, какой я глупец!

Но, с прозвучавшей подсказки Натальи, тоже взглянем на ситуацию более трезво.

Человеческие качества и виртуозное деловое мастерство Регины позволили всего за месяц крупнейше выиграть Наталье, группе творцов, Мерлину, их фирме, германскому заказчику, наконец, и мне -- всем, кто с ней оказался рядом! Не Мерлин, не кадровик подбирали людей в состав группы, а Регина. Отобрала и меня. Юлия нашла Иннокентия, Софико теперь с Андреем, Наточка ожила и расцветает со мной. По сути, я сейчас понимаю, Регина незаметно, но грамотно, управляла и самим Мерлином своими электронными отчётами, устными докладами и не знаю ещё, чем.

Что же в результате всех своих побед получила сама благотворящая Регина -- три с половиной миллиона, вместе с премиями? Только и всего? На них счастье не купишь!

И получила ещё сопротивление упёршейся названной сестры Натальи, не желающей себе счастья, если несчастной остаётся Регина! Они обе теперь, в ожидании решения, вонзаются в меня острыми клинками. Но разве Регина вела себя по отношению ко мне и любимой сестрице Наточке хоть в чём-то нечестно? Признаюсь, что нет. Это я, я, я был слеп!

Или признаться себе, наконец, честно, что в одном и том же, моём сердце, могут жить сразу две любви, одну из которых я интуитивно старался подавить: нежная любовь к оранжерейной орхидее Наточке и любовь бурная к невероятной Регине, то дремлющей, то способной, как внезапно пробудившийся вулкан, потоками раскалённой лавы сжечь всё вокруг дотла. Хотя непросто самому себе поверить. И в психологической таблице такого неожиданного варианта взаимоотношений между нами я не отобразил, ибо не предвидел.

Редчайшая, невиданная и неслыханная женщина!

Но что сказать о неколебимом характере Наточки, не поддавшейся титаническому напору Регины, с детства до ноготков знающей названную сестру?!

Я и слов для этого в смятении не подберу! Да в моей избраннице Наталье кроется не один лишь Моцарт! Такое тянет не меньше, чем на многоголосый орган, на вселенскую фугу Баха! Но ведь и поступившую честно Наточку, так получается, упрекнуть не за что. Какая ещё придуманная вина взбрела ей в голову?! Вины нет! Царевна-лебедь Наточка достойна самой Регины!

Как теперь быть? Ведь и я только человек, и у меня есть страдающее сердце...

Звонок. Кто-то пришёл. Не хватало тут сейчас ещё только Наточкиной мамы, степенной и строгой Ангелины Александровны. Я прощу ей её приход, если она, не медля ни секунды, окатит меня ведром ледяной воды с ледяным крошевом. Но это оказалась не она.

-- Могу я войти? -- Регина никак меня не назвала и не поздоровалась, как если бы мы расстались полчаса назад. Она была в гомельском трикотажном платье с белорусским орнаментом, надетом не по жаркой погоде и без пояска, первым, как видно, попавшим под руку. Такое я привёз когда-то жене, и помню, что оно было с пояском.

-- Конечно. Ты в доме сестры, я здесь не хозяин.

-- Только не прикасайся ко мне, а то я умру у тебя в руках, -- срывающимся, чужим голосом проговорила Регина. -- Куда мне пройти?

-- Куда хочешь, -- почти равнодушно ответил я, сдерживая неприязненность и первым направляясь в гостиную.

Она прошла следом, босиком, и села на низкий диван, сжав колени и склонив к полу ноги. Только стоя перед ней на свету, я разглядел её бледное, измученное лицо с покрасневшими, но сухими глазами: Регина словно сжала всю себя в своём маленьком кулачке.

Мне неудержимо захотелось упасть перед ней и в раскаянии прижаться лицом к её коленям, а обеими руками, запустив их глубоко ей под платье, до синяков сжать бёдра и ягодицы. Регина это почувствовала, с удивлением посмотрела на меня и, кажется, поняла, что и в это утро остаётся хозяйкой положения. И может делать со мной всё, что захочет.

Но она ожидала от меня совсем не этого и в отчаянии охватила лицо руками. Я с мгновенной горечью понял, что ошибся, что и она жестоко ошиблась, увидев перед собой только мужчину, в растерянности оцепенел и не знал, что мне делать теперь.

Объяснить ей наши ошибки сейчас было невозможно. Что же делать?!

-- В Наточкином доме... я не могу, не подходи, -- не отнимая рук от лица, еле слышно, безголосо прошептала она. -- Мы и тебя измучили. Если хочешь, поедем ко мне...

-- Ты сводишь меня с ума, -- вздрагивая и еле сдерживаясь, признался я. -- Объясни хоть ты! Скажи, как у нас будет дальше? Я уже ничего не понимаю. Ни-че-го! Это ведь ты спланировала и разыграла всё, как по нотам... Я готов вцепиться в тебя и разорвать всю на мелкие кусочки!.. И все их проглотить разом. Без соли. Ты всех сделала!

-- Себя тоже сделала... Я сама раньше сойду с ума... Только не здесь, -- опустив руки и опершись ими о диван, повторила Регина. -- Это же и мне нестерпимо хочется всё проделать с тобой. Искусать, изгрызть, изломать, изодрать пальцами до крови! И всё это исцелить моими губами. И снова...

-- Что дальше?

-- Дальше... Что ты спросил? Что дальше? Наточка тоже покупает машину.

-- Господи! -- Я вспылил. -- Ты уже не в себе! При чём здесь Наточкина машина?

-- Выслушай и не перебивай, мне трудно. -- Регина смотрела мне в лицо, но сощурилась, словно вглядываясь сквозь туман. -- Каждая из нас сможет тебя увозить. В театр мы будем ходить втроём. Здесь, с Наточкой, ты будешь любить её, думая только о ней, забыв обо мне. Со мной ты будешь только моим. Это тебе наше с ней общее условие. Мы не станем разрывать тебя пополам и спрашивать, кого из нас ты любишь больше. Это наше с ней обязательство между нами и перед тобой. Наши отношения коснутся только нас, только троих. И никого в мире больше.

Мне нельзя иметь детей, но об этом расскажу тебе потом. Ты построишь такой дом, чтобы Ната и я могли жить в нём с тобой под одной крышей, не мешая друг другу тебя любить. А когда у вас родятся детки, я тоже помогу их растить. Во мне, оказывается, скрыт мощнейший материнский инстинкт, и он творит со мной всё, что только захочет. Вашим деткам я тоже стану... Родной. Ты можешь сейчас меня убить, сделать со мной всё, что угодно, за все мучения, которые я... Которые я тебе...

Она подавилась слезами, текущими по лицу, пошедшими и внутрь, закашлялась, вытерла ладонями глаза. И продолжила:

-- ...И я всё стерплю без звука из любви к тебе. Но я никогда не встану ни перед каким мужчиной на колени. Может быть, когда-нибудь, только перед тобой. Может быть.

Больше всего я хочу раствориться в тебе...

Как мне этого хочется и не хочется терзать тебя!.. Но не здесь, услышь и пойми меня! Ната тоже не сможет быть с тобой у меня в доме. Мы с ней слишком любим и уважаем друг друга. И обе бесконечно любим тебя. Настолько сильно, что наша любовь превыше всего на свете! Сейчас только так. Чтобы мы всегда были с тобой обе, ты построишь новый, свой дом. Кажется, я уже об этом тебе говорила. Ничего уже не помню. Во мне всё смешалось, ночь ли, день?

Я слушал молча, сжав зубы. До меня стало доходить, что ни наигрышем, ни интригой здесь и не пахло. Интриганки испытывают удовольствие, играют, но так не страдают.

Регина умолкла, продолжая с надеждой смотреть на меня. Но поза её говорила о страшном внутреннем напряжении. Я решился заговорить настолько спокойно, как смог:

-- Решение вы обе оставляете за мной. Но я не хочу, чтобы вы подумали, что я перед вами возвышаюсь в виде судьи. Этого во мне нет, поверь, и этого я не хочу! Ни за что не хочу! Перед любовью все мы равны. И я такой же! Любовь превыше всего в мире и самого мира!.. -- У меня дух перехватило, и я умолк, чтобы вдохнуть воздуха.

Регина, ссутулившись и не двигаясь, подняла взор и, не мигая, смотрела на меня.

Я сделал к ней шаг. Мне очень трудно было подобрать единственно верные слова:

-- Регина, я многое понял. Я думаю, что нам всем надо для начала успокоиться. Я очень хочу, чтобы... Вы обе мне очень дороги. Хочу быть с вами. Но сегодня ещё рано... Не ехать же нам в загородный мотель, чтобы я оказался между вами, и вы станете решать, кому из вас быть со мной первой, чтобы на неё не обиделась другая. Немыслимо.

Регина выпрямилась, но слова её прозвучали бесстрастно, как о ком-то другом:

-- Мудрая уступит, Виталий. А своё потом возьмёт. Разве, только ещё не на потолке. Позвони Наточке, она на месяц меня моложе. Она у нас младшая, ей по возрасту положен самый сладкий первый кусочек. Скажи, что ты женишься на ней. На ней! Она ждёт.

-- Позвони сама. Дайте мне одни сутки!

-- Позвоню.

Регина помялась, переложила ноги и обеими ладонями потёрла запылавшие щёки:

-- Не позвоню. Скажу сама.

На крайнем пределе выдержки она вновь склонилась в мою сторону и с неженским усилием заставила себя сказать:

-- Никаких суток. Ната ждёт рядом, сидит там, одна-одинёшенька, на лавочке в сквере. Какие сутки? Я ухожу, а она к тебе сейчас придёт. Будь с ней бережным. Только, прошу, не подходи и не касайся пока меня. Я взорвусь, я не знаю, что ещё я сделаю. Что?!

-- Я люблю вас обеих и согласен со всеми условиями. И люблю, и буду бережным!

Глаза Регины вспыхнули, она не поднялась с дивана, а взлетела, и выкрикнула:

-- Prima, secunda -- марш! Это с детства были мои, мои слова! И время пошло!

07.05. - 17.05.2019 г.,

г. Екатеринбург

Пащенко Николай Петрович : другие произведения.

Prima, Secunda - Марш!

Оставить комментарий © Copyright Пащенко Николай Петрович (nikolaypashenko@yandex.ru) Размещен: 02/02/2020, изменен: 02/02/2020. 172k. Статистика. Повесть: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В жизни всегда есть место неожиданностям.