Аннотация: Верделитовый мир" - это история о мало известной войне разразившиеся в начале двадцатого века за верделитовый трон.
Глава вторая
"Под тусклым светом "Темноты"
Я разгляжу твои "Могилы".
И только лучики луны
Расставит эти запятые.
Корону Света ты мне дашь,
Покрытою былою славой.
Той славой, что предок наш,
Держал Город Золотоглавый.
Я мигом огнь пролечу,
И воду пальцем не задену.
И не предстану "Палачу",
Не подведу свое колено.
Надену я твое кольцо,
Тот перстень предка, величавый.
И выйду вскоре на крыльцо,
Как сын царя, как царь пред славой".
Донат Приматов поставил жирную точку с мыслью о великих делах, перешедших в историю о походах предка Говорда, обосновавший Город. Донат был постоянным посетителем библиотеки. И о нем не раз говорили, как о будущем мудром и рассудительном правители, что, конечно, не могло не смущать одиннадцатилетнего ребенка. Но уже в этом возрасте он познал историю своего народа, и близ находящихся народов, включая даже некоторые земные страны. Также, Донат первое время был увлечен биологией, и познавал азы органической химии. Не мог пройти мимо него математический дар и литература. Поэтому, Донат в свои годы превосходил толпы существ человеческой расы, а в своем народе, лишь, выделялся на несколько толик.
Одно Доната мучило больше всего. А имя этому было - "Обряд посвящения". Не то чтобы он боялся его, нет, скорее вдохновлял, но ждать его приходилось еще шесть лет. А это время, которое он упомянул в опусе, нельзя назвать скоропостижным.
С другой же стороны, Донат осознавал, что после традиционного посвящения Темноты он не только видоизменится и приобретет тайные знания, но еще и наступит конец его самого замечательного времени.
А сегодня же, вечер тоже должен был быть значимым. Если обряд проводится только с его родом, Приматовым, из древне королевским родом, то сегодняшний спуск на землю, происходит у каждого мальчика королевства, причем в определенном возрасте.
Поэтому, ближе к вечеру, Донат был наготове. Он натянул на себя свой доспех, в очередной раз, наслаждаясь рукоделием здешних кузнецов: панцирь был сделан мозаикой, и его каждые отдельные кусочки были соединены цепочками, что позволяло ему растягиваться во время перевоплощения. И сел он у камина в свое опочивальне, и принялся ждать Петра.
А Петр пришел вскоре.
- Ты готов? - спросил он.
Донат лишь махнул головой и мирно последовал за ним. Ему нравилось в Петре не только серьезные вещи, типа стойкость духа и преданность королевству, но и незначительные детали - длинная по грудь густая борода. Но, к сожалению, разговорчивостью он не выделялся. Петр не был советником отца, и вообще при дворе он мало вызывал почтений, но для Короля Города, он был самым верным слугой и другом, что часто вызывало зависть у других людей.
Они вышли из летнего дворца, и их взору предстала яркая прекрасная луна. Запахи лаванды с тонкими остротами роз, разносившихся из Живого сада, где как будто шептали деревья "Ступай, юный принц", покалывали нос. Донат обрадовался пожеланиям деревьев, и довольный следовал дальше свои путем.
Некоторое время они шли, молча, еще некоторое время они путешествовали под напев соловьев и наконец, остановились в лесу, которому в былые времена дали называние: "Черный лес Высших". Отец под лунным светом предстал перед сыном, словно, Самсон или вымышленный Геракл, Голиаф с душой Давида. Сыны всегда восхваляют своих отцов, это заложено в их крови, но особо их превозносят в секунду, а то и часы радости. Так и Донат, не скупился в любви и радости в эти минуты.
Отец десницею своею держался за бороду, не замечая ночных гостей. Или, он делал вид, что не замечал. Но, увидев своего наследника, он вздернул рукой плащ и выпрыгнул. Кто сказал, что выше головы своей не прыгнешь? Это не так, убедился Донат. И Отец, будучи в воздухе перевоплотился в истинную сущность: обезьяну с крыльями. Могущественный, он парил в невесомости. Лицо его было зверское, но проглядывались в нем и человеческие черты. В особенности - глаза желтого цвета. Не у всех, но у многих Приматовых желтые глаза. Один мудрец сказал, что цвет этот, именно глаз, признак истинного лидерства. И Донату нравилось мнение этого человека, ведь он входил в те единицы колена, которые сверкали очами.
Донату хотелось последовать примеру самого близкого человека, но зная традиции, он лишь физически стал сопротивляться.
- Мы с тобой очень похожи, сын мой, - раздался голос отца сверху. И уже приземлившись, он продолжил - Меня тоже охватывало бурное желание в такую же ночь тридцать лет назад.
Донат стал обдумывать, как он мог выдать себя.
Отец читает его мысли? Донат когда-то слышал про древнюю способность Приматовых, но когда он мысленно умолял сестру закрыть рот, у него ни чего не выходило.
- Ты не правильно понял учебник, сын, - Отец остановился на краю обрыва, где под клубами облаков скрывалась земля, и рукой поманил наследника - Во-первых, тебе не исполнилось тогда еще 3700 дней, а во-вторых, ты не держишь мысли при себе, они, словно ручей, текут по округе. И я ловлю их.
Смотреть вниз было наслаждением. Дух захватывал, и Донату захотелось прыгнуть в пропасть, расправив свои малые крылья, ведь с полетом ничего сравниться не может.
- Научись держать свои помыслы,- продолжал отец.
Это наверно не сложно!
- Для кого как. Идем. Настало время, когда ты ступнями ощутишь землю. Сын, запомни этот момент. Все тебе говорят об обряде посвящения, но помни, что этот спуск не менее важен.
Донат держался позади двух великих мужей, и все равно, что Петр слуга. Это не отменяло его достоинств.
Отец первым ступил на ступени Краснокровных.
- Ты, - поморщился Пётр - Тронешься вниз, когда получишь сигнал.
Донат радостно замахал головой, но слуга уже пропал из виду. Какой он будет, сигнал тот? Может, влетит камень, или того лучше - вспышка?
Он шагал по маленькой площадке у входа в пещеру. Достав меч, он сперва уловил на лезвии свое отражение. Желтоглазый принц смотрел на него без тени улыбки. Он юный, но будет и мудрым, как царь Соломон, и стойким, как Давид, и... И? Справедливым. Он пнул шишку, и в воздухе рассек ее пополам. Он повторил этот прием, но теперь старался рассечь ее в повороте. И когда Донат смог перерубить очередную шишку с закрытыми глазами, он не выдержал и влетел в пещеру.
Голубые, светящиеся ступени, которые он представлял все-таки красными, как гладь морская, скользили вниз. Здесь было прелестно все: звук взмаха крыла, звук собственного дыхания, и отражение от стен, не зеркальное, а своеобразное, показывающее одновременно и внутреннюю сущность Доната, и его человеческийоблик.
"Кто ее сотворил?" - восхищался Донат, и ответ он чувствовал внутри своего белого сердца.
Лишь одна радость может быть вечной, а остальные, как и эта пещера, заканчиваются. И он вышел в людской лес. Он услышал голос отца, и тогда притаился за деревом, наблюдал.
Пётр держал на руках, вроде бы, девушку. Ее длинные темные волосы волочились по земле. Рука была откинута в сторону, и по ней струилась капля красной крови.
Нет-нет! Это была не девушка... Девочка, юная девочка, которая к тому же была бездыханна. Слуга кинул взгляд на отца, а потом аккуратно положил тело на землю. Тогда-то взгляд Доната и пал на еще двух девочек, лежавших вмести. Они синхронно не дышали.
- Проверь, все ли живы? - Приказал отец. Лицо его сильно помрачнело. Что же здесь произошло? Кто все эти люди? По всей видимости, его поэтому долго и не звали.
- Нет, господин - пробасил Петр - Одна жизнь на волоске. Что мне делать?
- Облегчи ей страдания, быстро и безболезненно, - Донат не ожидал таких слов от отца. Но может, он мудрее? И делает правильный выбор.
Но потом он взглянул в лицо той, еще живой. Безмятежная бледная кожа! Каштановые волосы на щеках! Приоткрытые округлые глаза! Какого же они цвета? Зеленые? Голубые? Карие? А вдруг, маловероятно, желтые? Нет, ни в коем случае она не должна умирать. Ее алая кровь должна продолжать течь в ее жилах.
- Нет, - вскричал Донат, когда клинок Петра приблизился к шее этого существа. Криком он выдавал свое местоположение - Не надо, отец! Подари ей жизнь! Прошу тебя!
Тень выросла перед глазами. Лицо отца нахмурилось.
- Кто... Позволил... Тебе? - говорил он членораздельно, от чего мурашки пробежали по коже.
- Отец, пожалуйста, - продолжал молить Донат. Он понимал, что может уговорить отца, но может и потерпеть фиаско - Ей, наверно, столько же, сколько и мне. Сжалься над ней. Представь меня на её... Она не заслуживает... Ты сам говорил, нам не в праве решать... - Донат не успевал договаривать, как начинал уже новые мысли. Никогда он так не был встревожен.
- Довольно слез, - прервал отец, оборачиваясь от сына - Пусть живет, но все это будет на твоей совести. Ей было суждено умереть сегодня. Петр, возьми ее, отнеси в королевство, без нашего вмешательства она не выживет.
"Как я не заметил его? Не почуял?" - думал отец. Думал? Да, это были не мысли Доната. Он явно слышал в голове голос отца. И он запомнил это, ведь он впервые прочел чужие мысли.