Тург жил в лесу у реки, берега которой двигались назад. Один глаз его смотрел в будущее, другой в прошлое. Слепой к происходящему, он вскрывал действительность, как мясник разрезает тушу кабана. Когда прошлое и будущее сходилось настолько, что в щель невозможно было продеть и волоса, Тург поднимал к небу заросшее крапивой лицо и возвещал беду.
Жилище его было построено предками так, что ни один ствол не ложился на срубленный в том же столетии. На каждом бревне сохранилась вырезанная сломанным рогом косули запись. Если читать сверху вниз, записи всегда складывались в единое целое. Для прочтения снизу одной записи недоставало.
Мясо Тург разрывал руками, а волосы срезал жабрами щуки. Когда становилось холодно, Тург заворачивался в медвежью шкуру и засыпал. Языка Тург не имел с рождения.
Каждое утро Тург вспоминал свою жизнь заново. Бродя по лесу, он искал дерево, которым должен закончить свой дом. По преданию, сначала Тург увидит слова, которые высечет перед тем, как положить бревно в сруб.
Лежа в постели я перевел часы на минуту вперед. Теперь стрелки спешили почти на полчаса. Точное время обычно определяют по среднему показателю всех хронометров на земле. Значит и мои двадцать семь минут увлекут человечество на какие-то доли вперед. Приятно осознавать.
Я встал и натянул футболку. За окном было пасмурно и темновато для шести - сентябрьская ночь наступала на пятки неуклонно уменьшающемуся дню. Красный спирт в термометре показывал двенадцать градусов. "Это тепло или холодно?" - попытался вспомнить я, надел шорты и вышел в заспанное утро.
Физкультурников было немного: Валентин Петрович, энергетик театра оперы и балета, размахивая руками беседовал с висящим на турнике Константином Ивановичем, главным бухгалтером центрального универмага, человек пять бегали, парень в сиреневом костюме, Сергей кажется, раскачивался на брусьях.
- Здравствуйте, - поздоровался я с Валентином Петровичем и Константином Ивановичем.
- Привет, - сказал, пробегая мимо брусьев.
Подтягиваясь, я слушал как Валентин Петрович правильно подрезал виноград этой весной, а Константин Иванович ждал меня, чтобы рассказать свежий анекдот. Анекдот был про бухгалтера. Константин Иванович увлек с собой по дорожке и почему-то вполголоса начал рассказывать:
- Уходит на пенсию человек, всю жизнь проработавший главным бухгалтером. А сотрудники заметили за ним странную привычку - он всегда начинал работу с прочтения какой-то бумаги, которую хранил под замком в ящике стола. И вот, проводили с почестями, только тот за дверь, все наперегонки к нему в кабинет. Взломали ящик стола, а там выцветшая замусоленная бумажка с записью: стена - дебет, окно - кредит.
Константин Иванович засмеялся и разминая кисти пошел на брусья. Мне тоже надо было на брусья, я пошел за Константином и встал в очередь.
Знания, выложенные когда-то лемурийцами, заполняли воздух, невидимыми сетями рассекая пространство леса. Тург передвигался по нитям их мыслей, как охотник ходит по лесным тропинкам. Размышления людей инеем повисали на этих сетях.
Когда случалась беда, к Тургу приходили за советом. Стоя в центре недостроенной избы и боязливо оглядываясь, посетители видели как Тург, обнюхивая, ищет на стенах нужную запись. Отыскав ответ, Тург тихо скулил и выходил из избы. Люди читали запись, нащупывая пальцами выбоины слов, и уходили к себе с новой мудростью. Наяву людей Тург не знал. Он видел только то, что было до них и после.
На работе все по прежнему ломалось, готовилось к зиме и отпрашивалось за дочкой в школу. Вопросы приходилось решать сначала неправильно, так как опять не выспался, но к обеду я разошелся и даже наметил план поставок на следующий месяц, чего раньше за собой не замечал. Обычно про план я вспоминаю числа второго-третьего. После вопроса директора.
За обедом Жора рассказывал, как пировал в субботу на дне рождении тети.
- Напились все. А когда ехали домой в такси, отчим выходил у каждого светофора крича: "Тпру! Приехали!". Его сажали, успокаивали. Он только утихнет и опять: "Куда вы меня везете?! Я не знаю этой дороги!"
Договорились с Жорой встретится в половине седьмого в "Эндис-пицце".
После обеда пришло три сообщения и позвонил Адик:
- Празднуешь?
- Да я пьяный уже. С понедельника.
- Где будете?
- В "Эндисе", на Рышкановке.
- Понял.
Сидя за рабочим столом пытаюсь вспомнить включал ли сегодня компьютер.
Подошел Василий Васильевич:
- Ходовую надо делать, - Василич всегда говорит хмуро. Хотя водитель хороший.
- Василич, ты бы еще ночью пришел - до конца рабочего дня всего час остался.
- Я так, предупредить, - обиделся водитель.
Я остановил его:
- Значит, так. Завтра нет - планерка, в пятницу тоже - попадаем на выходные. Понедельник - плохой день, во вторник у меня собрание на складе. Решили - в следующую среду напомнишь про ремонт. Договорились?
Пока шел по коридору на улицу, кладовщик успел рассказать второй за сегодня анекдот:
- В аэропорту. Иностранец говорит: "Гив ми ту тикетс ту Даблин", продавец: "Куда, блин?"
Раз в год небо прогибалось и целовало Турга в рот, наполняя его десны влагой. Тогда Тург бежал к реке и с обрыва вдыхал запах смерти. Течение несло мертвецов. Тург наклонялся и выпускал изо рта слезы времени.
Путешествуя по истинному, иногда Тург встречал людей. Несколько мгновений они смотрели друг на друга и навсегда расходились. Живущий охранять мысли древних, Тург не трогал случайных прохожих - потерянное знание отпугивало неискушенных само по себе. Встретить Турга считалось большой удачей. Многие после такой встречи меняли свою жизнь. Встретить Турга, который не видит иных маршрутов, кроме истинных, значило наткнуться на настоящее знание.
Одновременно обоими глазами Тург видел только то, что неизменным было вчера и не меняясь будет завтра. Жилище Тургов - единственное место, где люди без риска могут соединиться с древним знанием. Записи на бревнах - предостережения , составленные теми, кто знает вечное, но не видит настоящего.
Прогретая за день земля возвращала тепло уходящему солнцу. Половина машин уже разъехалась, остальные были на подходе. Напряжение дня спало, я лениво отвечал на звонки, объясняя, что все вопросы будем решать завтра с утра, в крайнем случае, к обеду.
Звонок главного бухгалтера застал врасплох.
- Влад, я расчеты с "Бризом" закрываю, двенадцать тысяч не идут, ты в курсе?
- Не знаю, Ирина Михайловна. Этим Юрий Васильевич занимался. Я все документы уже забрал и отдал вам. По-моему.
- Ты у себя посмотри, хорошо?
Последняя фраза прозвучала холодно. Видимо с Юрием Васильевичем Ирина Михайловна уже поговорила. Хорошая, добрая женщина, когда дело касается бухгалтерии - просто звереет. Как забирал документы - четко отложилось в памяти, как отдавал, честно говоря, не помню. Надо подняться, посмотреть в столе. На улице хорошо. Говорю охраннику, чтобы отпустил водителей, как приедут и поднимаюсь к себе.
Мы сидели в пиццерии уже несколько часов. Два стула были заняты под подарки, все гости в добром подпитии. Адик травил очередную байку про своих друзей, которых никто никогда не видел.
Посмеявшись, я посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Леша еще не звонил. В прошлом году он тоже забыл поздравить и месяц после со мной не разговаривал - обиделся. Я отошел к окну и набрал Олю.
- Не могу долго говорить. Тебя не затруднит незаметно напомнить Леше, что у меня сегодня день рождения? Он расстроится завтра.
"Жизнь надо поддерживать, - подумал я, - а по настоящему помочь можно только тому, кому это не нужно".
Задумавшись, я смотрел на свое отражение в стекле. За столом Андрей что-то громко сказал и взмахнул бокалом в мою сторону. Я улыбнулся, кивнул и показал на телефон.
Мне двадцать семь лет. Каждый день рождения я перевожу часы на минуту вперед, чтобы в последний момент получить отсрочку из сэкономленного времени. Так, по крайней мере, я написал еще ребенком, придумав эту притчу. Человек не знает зачем на самом деле ему нужна жизнь, пока еe у него не забирают. Надеюсь, у меня будет достаточно времени, чтобы в тонком ущелье между прошлым и будущим разглядеть высеченную позже надпись.
Я снова развернулся к окну. В отражении стекла неподвижно стоял Тург. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и молча разошлись. Количество незаданных вопросов вдруг стало равным числу вопросов, оставшихся без ответа. Пока шел к столу, зазвонил телефон. Сонным голосом Леша объявил, что с трудом дождался момента, чтобы меня поздравить.