Гросс Павел, Счастливцева Екатерина : другие произведения.

Мы можем его пальцев кончики собрать в порядке совершенном

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:


    "...говорят, в горах живет человек... У него нет имени, зовут его просто -- Хызр1. На его правой руке отсутствует большой палец. Встретишь -- исполнит любое желание. Завидев в горах путника, непременно иди навстречу ему и пожми руку, при этом проверь, есть ли у него большой палец!.."

    (Пакистанское предание)

  
  Павел Гросс, Екатерина Счастливцева
  
  
  Мы можем его пальцев кончики собрать в порядке совершенном
  
  
  
  "Клянусь солнцем, обладателем сияний, это вероломный пес! Он убежал со своими скверными людьми в пустыни и степи. Но ничто уже не отразит этих врагов, кроме жестокого боя; укрепите же вашу решимость, ободрите сердца и остерегайтесь мусульман!"
  
  ("1000 и 1 ночь", ночь шестьсот сорок восьмая)
  
  
  
  "...говорят, в горах живет человек... У него нет имени, зовут его просто -- Хызр1. На его правой руке отсутствует большой палец. Встретишь -- исполнит любое желание. Завидев в горах путника, непременно иди навстречу ему и пожми руку, при этом проверь, есть ли у него большой палец!.."
  
  (Пакистанское предание)
  
  
  
  
  Кривоклювая "алебарда", сопротивляясь стараниям усидчивого на страховке темноглазого Абдуллы, со звоном тюкалась о растекшийся студнем ледник.
  Глубокое безмолвие царило вокруг, и только липкий снег, колючий ветер, иссушающий рукавицы и штормовки, да редкие удары ледоруба сообщали о том, что что-то живое, все еще двигается... еще шевелится в этой прозябшей глуши, бросая вызов заиндевелой судьбе.
  В надвигающихся сумерках Абдулла и Петруха были похожи на красномордых гномов, пытающихся забраться на неподатливый гребень. А времени до встречи оставалось совсем мало, чуть больше полутора часов. За хребтом, должен был приземлиться вертолет. Его выслали за нами, вернее, за Абдуллой, которого теперь с Пакистаном почти ничего уже не связывало. Кроме, пожалуй, обещанной виселицы...
  -- Давай!
  В почти осязаемом безмолвии, стоя на полочке шириной в ладонь, Абдулла мрачно посмотрел на зацепы. Не найдя ничего лучшего, пакистанец предложил Петрухе забраться ему на плечи.
  
  
  
  
  
  ...небеса пошатнулись от раската грома, и звенящая тишина обрушилась на землю шипящим дождем. Низкая грозовая туча немного прогнулась, замерла, чтоб через секунду резко разогнуться и выплюнуть сквозь рваную дыру в своем животе светящийся шар. Еще некоторое время мы, как завороженные молча наблюдали странную картину: шар, словно каучуковый мячик отскакивал от одного склона к другому до тех пор, пока не провалился в глубокую расщелину. Всякий раз, касаясь горных склонов, шар высекал из них ярчайшие снопы искр.
  -- Что это было? -- Петруха, сминая подошвами, плечи Абдуллы, протянул руку к веревке.
  -- Хрен его знает. Шаровая молния или?..
  На лицо пакистанца набежала тень, и я понял почему...
  
  
  
  У подножия горы что-то с треском взорвалось, а из расщелины, словно из сопла гигантской горелки вырвался столб огня.
  Обычно спокойный Абдулла похолодел, чувствуя, как подошвы миллиметр за миллиметром соскальзывают с обледенелой полочки. Пакистанец понял, что коченеет от страха, что если он немедленно не предпримет что-либо, неминуемо гикнется к чертям собачьим вниз, в пропасть. Вместе с Петрухой.
  -- Не дергайся... Только спокойно... -- я поднял голову.
  О, дьявол, по острым гребням медленно поползли сплющенные снежные змейки, что являлось предвестником грядущей лавины. Сколько времени это будет продолжаться, я знать не мог, ибо лавина непредсказуема, как длань господня.
  Горы вздрогнули и стали уходить из-под ног прежде, чем веревка, соединяющая меня, Абдуллу и Петруху натянулась. Справа, слева, снизу и сверху... Все вокруг шипело, трещало и всхлипывало -- снега начали оживать. Единственное спасение -- спуск в долину. Быстрый, сродни свободному падению. Веревка натянулась еще сильнее...
  
  
  
  Смешалось все: небо, земля, лед, горы, снег. Барахтаясь в самой гуще лавины, с бешеной скоростью несущей нас вниз по склону, я старался зарубиться ледорубом, но дьявольский лед противился -- острие "алебарды" тюкалось о паскудное зеркало, скользило, отскакивало от него.
  На мое счастье мне удалось-таки зацепиться штычком ледоруба за узкую трещину...
  
  
  
  Я пошевелил руками -- жив. Но, че-е-рт, как холодно!.. Ясно, снег везде, даже в трусах. Где остальные?
  Оттолкнув от себя землю и сбросив со спины несколько килограммов снега, я встал. Осмотрелся: небольшое плато с выступами справа и слева, да громоздким булыжником посередине. Чуть дальше крутой склон, а под ним -- мерцающие в полутьме огоньки. Первое, о чем подумал: альпинистская база? Второе: наверное, территория Индии, и ежели индусы пронюхают, что среди нас есть пакистанец... Конец и Абдулле, и мне, и Петрухе! Третье: может быть, они этого никогда не узнают? Благо, у нас есть поддельные документы. Ведь пакистанца от того же чеченца весьма трудно отличить. Индусу чеченец -- не враг, враг -- пакистанец! Тем паче, Абдулла (ежели, конечно, ему верить) владеет несколькими языками. В том числе, чеченским. Говорит, в совершенстве. Но, черт подери, где обещанный вертолет?!..
  Из-за булыжника медленно всплыла тень.
  -- Антон? -- голос принадлежал Петрухе.
  Я расстегнул ветровку, вытряхнул на землю снег и молча направился к нему. Появилась еще одна тень. Тощая, как лучина -- Абдулла!
  -- Целы?..
  -- Вроде да, -- пакистанец снял рюкзак и достал из него небольшой коврик, -- у нас есть пять минут?
  Потеряв ощущение реальности, я молча кивнул, ибо с нашим темноглазым спутником, как впрочем, с любым другим мусульманином, бессмысленно спорить в те минуты, когда речь идет об общении тет-а-тет с пророком Мухаммедом.
  Абдулла разложил коврик прямо на снегу и опустился на колени. Мне было до одури любопытно наблюдать за пакистанцем, ведь ночь уже давно посетила землю, и наступило время неминуемой аль-иша2. В ней четыре раката, включая омовение. Интересно, чем Абдулла будет омова... умываться?
  Пакистанец вытер лицо снегом и поднял руки:
  -- Аа-лла-а...
  
  
  
  -- Не мешай ему, -- прошептал Петруха, схватив меня за рукав, -- он хочет поблагодарить своего пророка за наше спасение. Лично меня другое сейчас беспокоит...
  -- Огни? -- я показал на мерцающие точки.
  -- Нет, что это был за шар?
  -- Молн...
  -- Не думаю, -- розовощекий Петруха глубокомысленно посмотрел на звезды, -- видел я шаровые молнии, но та-ку-ю... Такую раньше встречать не приходилось! Причем, шар шандарахнул, наверное, здесь.
  Петруха не ошибался, действительно, "каучуковый мячик", провалившись в расщелину, судя по всему, должен был угодить именно сюда. В самую гущу огней. Кроме того, было ясно, как божий день: лавина -- следствие взрыва.
  -- Давай лучше подумаем, что делать дальше. Вертолета нет. И говорящий прямо сейчас с глаза на глаз с пророком Мухаммедом "хвостик" не позволяет нам рисковать.
  Петруха извлек из рюкзака рацию. Нажал на небольшую кнопочку, но ничего кроме тихого шипения нам услышать не удалось.
  -- Э-э, не фурычет, -- казалось, рация сдохла, возможно, навсегда.
  -- Да и черт с ней, -- я приблизился к краю склона, -- нужно разведать... Кто, что и как там?
  -- Не забывай о "хвостике". Слишком важная персона, иначе бы его сопровождал кто-то другой. Не ты, тем более, не я! А если это лагерь индийского горного спецназа? Они, как водится, в начале ткнут мордой в землю, отобьют почки и печень, и только потом начнут во всем разбираться. Ты ведь не ходил у них в инструкторах!
  -- Твоя, правда...
  
  
  
  Петруха и я услышали, леденящий душу монотонный свист. Источник звука (несомненно, вертолет) находился за отвесной стеной, отделяющей плато от хребта. Свист с каждой секундой становился все громче и громче -- мощный винт кромсал прозябший воздух в клочья. Так нам, по крайней мере, казалось.
  -- Ложись! -- Петруха в несколько прыжков достиг Абдуллы и толкнул его лицом в снег.
  Я же, инстинктивно слившись с тенью, бросил рюкзак к ногам. Достал пистолет (нам полагалось иметь один на брата).
  Луч прожектора, описав в воздухе невообразимую линию, упал как раз туда, где мы только что стояли.
  "Блэк Хоук", и не один! Второй вертолет следовал аккурат за первым, метрах в ста позади него. Вертолеты зависли над землей и свели световые лучи в одну точку. Я случайно прочел играющую стальным отливом надпись на борту вертолета: "Avalanche"3. Так назывался самый дерзкий батальон пакистанского спецназа "Black storks"4. Что сказать? Ребята, слегка обделенные интеллектом, но, безусловно, непревзойденные мастера экстремальной стрельбы. Я насторожился и посмотрел на булыжник, подле которого лежали Петруха и Абдулла, которого мы должны были беречь пуще зеницы ока своего. И я, будь возможность, многое бы сейчас отдал за то чтобы узнать: на кой черт двум альпинистам надобно сопровождать тощего пакистанца аккурат до белых рученек последователей Железного Феликса? Только последыши эти... будь они трижды прокляты... Где они?..
  Винты засвистели сильнее. Один из вертолетов, совершив крутой вираж, стал очень быстро приближаться к плато. Я ошарашено посмотрел на рыскающий по хрупкому насту яркий луч. Вот-вот он лизнет булыжник, а затем обязательно засветит лежащих на снегу Петруху и Абдуллу.
  
  
  
  Машина проворно присела, дверь "Хоука" со щелчком распахнулась и из нее прямо на снег прыгнули солдаты, экипированные для ведения боев в горной местности. Время, как по мановению волшебной палочки заиндевело. Я следил за происходящим, как бы со стороны -- не своими глазами.
  Спецназовцы схватили за шиворот моих спутников и поволокли их к вертолету, который уже сел на гладкую каменную платформу, торчащую косым ребром из скалы.
  -- Руси5, а? -- кричал кто-то.
  -- Джунуб6, джунуб! -- отвечали ему, -- Мустакиман7!
  -- Ташакур8...
  Хотя нет (я присмотрелся), пакистанцы подтаскивали к "бронированному Карлссону" лишь одного Абдуллу. Петруха... исчез...
  
  
  
  Спецназовцы быстро побежали к моему укрытию. Я вжался в тень настолько, насколько позволяли мои рост и комплекция. Холодная рукоятка "Файв севена"9 слилась с ладонью. Точнее, "Five seveN" стал частью моей руки.
  -- Руси, руси!
  Резкая боль в висках, учащение пульса. Сознание помутнело и я понял, что начинаю терять равновесие...
  
  
  
  -- Ужель уверен человек, что мы костей его не соберем, когда они уже истлели? Не только так! Мы можем его пальцев кончики собрать, в порядке совершенном!10
  Открыв глаза, я увидел сидящего (со связанными за спиной руками) на коленях Абдуллу. Похоже, пакистанец молился. Он не поднимая головы, кивнул; мучительное отвращение исказило его лицо, и я вспомнил, как сам страдал в те минуты, когда меня отвлекали от какого-нибудь важного занятия. Переждав несколько минут, я все же робко спросил:
  -- Где Петруха? Где мы?
  Абдулла, не открывая глаз, прошептал:
  -- Шакал твой Петруха! -- и продолжил молиться.
  Во мне шевельнулся страх. Ощущение было сродни тому, будто кто-то с силой ударил меня култышкой стека в лоб и по вискам тотчас заструилась теплая кровь.
  -- Стой!..
  Абдулла низко поклонился и бессмысленным, отсутствующим взглядом посмотрел на меня. Я отчетливо видел, как сузились зрачки его глаз, как сжались кулаки и набухли синеватые прожилки на шее и скулах.
  -- Шакал твой Петруха, -- повторил пакистанец, вставая.
  Подбородок Абдуллы с вызовом вздернулся, и без того тонкий нос, казалось, стал еще тоньше и устремился вперед.
  У меня ныло правое колено, тем не менее, я поднялся и понял, что мои руки, как и руки "хвостика" связаны за спиной:
  -- Абдулла, ты можешь объясняться на человеческом языке? Где мы и где Петруха, черт тебя возьми, что с ним?!..
  Судя по обстановке можно было предположить, что я и Абдулла находимся внутри довольно просторной палатки. Такие обычно берут с собой в горы платники. Чаще американцы, мечтающие за большие деньги побывать в горах. Они, в отличие от остальных экстремалов, нанимают бывалых проводников и самых выносливых носильщиков; они вкладывают немалые деньги в амуницию, закупают самых тугобрюхих и толстозадых яков. Но каким образом мы здесь оказались, для меня оставалось загадкой.
  
  
  
  -- Не мучай себя, -- пакистанец подошел к зашторенному окну, -- Петруха сдал нас.
  Я не верил словам "хвостика". Как могло статься, что майор ФСБ, мастер спорта по скалолазанию сдал и меня и Абдуллу? И кому сдал, вот вопрос из вопросов!
  -- Индусам?
  Абдулла покачал головой.
  -- Кому?
  -- Пакистанцам.
  -- Но зачем?
  -- Известно зачем... за деньги. Или в твоей стране никто и ничто за деньги не продается и не покупается? А палатка, -- пакистанец поднял голову, -- действительно американская. Это альпинистский лагерь. И те, кто его несколько дней назад разбил, милостью Аллаха находятся далеко отсюда. В раю. Иди ко мне...
  Он осторожно носом отодвинул шторку:
  -- Смотри!
  На моих губах в кои-то веки заиграла ухмылочка. Скажет тоже: в раю. Может быть, у Абдуллы просто поехала крыша? Я его прекрасно понимал, так как знал, что такое горы. Я их пил, ел их, спал в них, радовался и огорчался около, под и над ними -- я в них попросту жил сколько себя помнил. А в горах, известно, не только заблудиться можно...
  Приближаясь к окну, я слышал замысловатые слова: "Когда же вопрошают обо мне тебя служители мои, я рядом нахожусь и внемлю каждому призыву, когда ко мне в молитве он взывает, пусть и они призыву моему послушны будут и пусть уверуют в меня чтоб праведным путем могли идти11...".
  
  
  
  Грядки с торчащими над землей кочежками мне приходилось видеть лишь в детстве. Мама, царство ей небесное, на убогом дачном огороде много чего выращивала, в том числе капусту. Поливала ее, окучивала. И росли кочежки крепкие, сочные, точь-в-точь наливные футбольные мячи. Но я ни разу...
  Ни разу (слышите!) не видел таких кочежков, которые увидел теперь, на этом бледном с голубым отливом поле. В нерешительности я застыл у окна. Нет, это не возможно, совершенно не возможно! Безумная мысль пронеслась в моем мозгу -- дело рук дьявола, не иначе. Или кто он там... И тот час возникла другая: нужно поймать его и придушить собственными руками. А там... там будет видно. Главное -- лишить жизни того (или тех?), кто решил, что за капустные кочаны могут запросто сойти... отрезанные человеческие головы.
  -- Антон, несчастные милостью Аллаха уже в раю.
  После пережитого волнения я внезапно ощутил прилив сил:
  -- Аллаха?!.. Черт тебя возьми, Абдулла, о чем ты?..
  Не знаю, что со мной произошло, но я опустил голову, выждал удобный момент, и что есть силы ударил пакистанца в живот. Он согнулся и задрожал:
  -- Антон, пытаться отыскать безгрешных людей так же трудно, как найти в могилах святых мучеников и пророков кости цвета хаки. Думаешь, зачем я понадобился тем, кто нанял тебя? -- пакистанец упал на колени и прищурив глаза, тяжело вздохнул, -- а головы... Просто они не оставляют свидетелей в живых...
  Губы у меня сразу пересохли, я был не в силах отвести глаз от пакистанца, который сейчас, похоже, снова начал нашептывать молитвы.
  -- Свидетелей чего? -- медленно произнес я, словно в бреду, -- говори!
  
  
  
  Темно-синее матерчатое полотно, прежде плотно закрывавшее вход, казалось, слетело на землю от резкого порыва ветра. Только теперь я понял почему Абдулла назвал Петруху шакалом.
  -- Яалла12!
  В палатку вошли спецназовцы, во главе с Петрухой, уже успевшим надеть маскировочную куртку, с яркой нашивкой "Avalanche" на груди. В руках он держал "Steyer AUG"13.
  -- Кус эмык, зубби фентизык14, -- Петруха ударил Абдуллу прикладом и приказал спецназовцам вытащить его наружу, -- вставай!
  Я вздрогнул и на мгновение мне стало страшно, действительно страшно. Петруха же, достав из кармана нож с откидным лезвием, подошел ко мне со спины. Что-то щелкнуло и я почувствовал, что доселе сдавливающая мои запястья веревка ослабла.
  -- У тебя в запасе есть две минуты...
  -- На что? -- громко спросил я.
  -- Долго объяснять, вертолеты уже готовы к вылету. Ты идешь со мной или остаешься здесь?
  Я, вставая, осторожно сжал и разжал пальцы.
  -- Куда ты собрался лететь?
  -- В Пакистан, -- Петруха, достал сигареты.
  
  
  
  После рассвета ощетинившиеся пулеметными стволами машины взмыли вверх, замерли, едва касаясь винтами кромки низкого облака, и словно оголодавшие акулы, манерно развернулись в сторону пакистанской границы.
  -- Лежи и не рыпайся, -- Петруха ударил Абдуллу ногой в лицо, -- Антон, как ты смотришь на то, чтобы немножко поработать...
  -- Никак, ты даже ругаться как следует не умеешь. Разбавлять базар арабскими ругательствами и дурак может. Ты и есть дурак!
  Петруха раздавил сигарету, немного помолчал, а потом произнес:
  -- Нет, это ты дурак. И убить тебя прямо сейчас мне никакого труда не составит, -- он что-то крикнул спецназовцу -- тот толкнул дверь в сторону, и за ней я увидел горы, ниспадающие отвесно в глубокую пропасть, -- Хочешь, сейчас...
  Он встал и, подойдя к двери, высунул голову наружу.
  -- А?..
  -- Он никого не убьет, -- прошептал Абдулла, приходя в сознание, -- ты ему нужен, впрочем, как и я.
  Петруха выругался и, закрыв дверь, подошел к лежащему на полу пакистанцу.
  -- Что, лучше стало?
  Абдулла, вытерев о рукав штормовки разбитый нос, вполголоса ответил:
  -- Лучше.
  -- Может быть, -- пробормотал Петруха, сжимая кулаки, -- ты прямо сейчас исполнишь любое мое желание?
  Я внимательно взглянул на пакистанца, чтобы увидеть его реакцию, но Абдулла только презрительно обнажил десны.
  -- А-а, совсем забыл! Антон, ты даже не представляешь себе, что за фрукт корчится на полу.
  Петруха был прав, я действительно мало знал об Абдулле. О том, что он приговорен к виселице, безусловно, имел представление, но кроме этого, пожалуй, больше ни о чем.
  -- Понимаешь, -- Петруха сел рядом со мной, -- при определенных обстоятельствах, правда, не знаю при каких, этот облезлый урод может исполнять желания...
  Я в замешательстве расправил плечи и с недоуменным видом поглядел на Петруху.
  -- Что уставился, как баран на новые ворота? Его приговорили к виселице за то, что он отказался исполнить желание какой-то пакистанской шишки, -- Петруха игриво подмигнул пакистанцу, но плотно сжатые губы говорили о том, что он полон ярости, -- и в России он, кроме как исполнитель желаний на хрен никому не сдался. Сечешь!
  
  
  
  Вертолет задрожал. Казалось, к его обшивке присоединены высоковольтные провода. Через секунду машину встряхнуло так, что несколько человек, обронив оружие, упали на пол.
  -- Хароб15 руси!
  Из скорострельной речи пилота я понял, что ни один из вертолетов не может продолжать полет, что приборы будто сошли с ума, и теперь не ясно, где Юг, а где Север. Более того, выглянув в иллюминатор, я едва не потерял дар речи -- под нами находился тот самый лагерь, который мы покинули пару часов назад.
  -- Неужели все это время мы летали по кругу! -- Петруха свирепел, -- Может быть, во всем виноват тот чертов шар?..
  -- Он упал с небес по мою душу, -- Абдулла проглотил ком, застрявший в горле.
  Похолодев, я посмотрел в начале на Петруху, потом на Абдуллу. Оба в свою очередь пристально глядели друг другу в глаза.
  -- И пока он не вернется туда, откуда прилетел, ни один из вас не покинет горы.
  
  
  
  Машины было решено сажать, и немедленно, ибо топливные баки почти опустели.
  Солдаты, наблюдая за Абдуллой, молящимся за души платников, все время перешептывались, а Петруха, взглянув на макушки гор, произнес:
  -- Пойдем через перевал. Задницей чую, не к добру это...
  Он показал на белоснежные шапки, с которых, тая прямо в воздухе, поднимались кверху тоненькие, и в большом количестве, вьюжные змейки.
  -- К лавине, -- Петруха злобно взглянул на Абдуллу, -- а с тобой, раз ты такой упертый, пусть разбираются бывшие хозяева. Я в накладе все равно не останусь. Ты же...
  Он рывком притянул меня к себе, и мне стало ясно, что я с ним внутренне уже согласен, какие бы слова не прозвучали под занавес.
  -- ...ты пойдешь с нами. Ведущим!
  
  
  
  Стена, гладкая как каток, казалась неприступной. Я шел первым, за мной Абдулла. Под ним висел Петруха, болтающий ногами над пропастью, в которой бесновался оскалый Норд-Ост.
  Спецназовцы остались в лагере ибо не способны были идти с нами. Они прекрасно понимали, что могут погибнуть под лавиной, но страх, внезапный появившийся у них перед Абдуллой, казалось, превосходил все мыслимые и немыслимые страхи.
  Я вытянул руку -- прицелился в надежде вонзить зацеп в узкую трещину. Будь моя воля, скинул бы к чертям собачьим Петруху. Вдвоем гораздо легче преодолевать оставшиеся до вершины метры. Прав был Абдулла, шакал, он и есть шакал. Тем паче, после подъема, скорее всего, убьет меня. Такие, как он свидетелей в живых не оставляют!
  -- Что ты сказал?.. -- донеслось снизу.
  Я опустил голову и заметил Абдуллу, застывшего в ожидании ответа. Дьявол меня раздери, разве я что-то говорил? Только подумал...
  -- Эй, вы! -- Петруха достал пистолет и поднял его над головой, -- заканчивайте ляса точить. Живо вверх!
  
  
  
  Зацеп резко вошел вглубь трещины, почти до упора. Один рывок, и можно будет перевести половину груза на вторую веревку. Я отстегнул карабин, немного подался вправо. Из этого положения можно было, не страшась совершить и не такой кульбит. Единственное, что мне мешало -- тяжелый рюкзак.
  Руки работали на автомате. Одно плечо освобождено, второе...
  Лямка сползла почти до локтя и я вдруг почувствовал странную вибрацию воздуха. Она казалась реальной, ибо горы снова ожили и начали метр за метром стряхивать со своих вершин снега. Все вокруг шипело, трещало и всхлипывало.
  -- Урод, -- Петруха кричал, угрожая мне пистолетом, -- скорее лезь вверх!
  Я поднял голову, совсем забыв о рюкзаке. Карабинный тормоз не выдержал -- с хрустом треснул, лямка, прошуршав по рукаву, расстегнулась и рюкзак, отскочив от стены, полетел вниз. Петруха завертелся юлой...
  Основная веревка натянулась и спустя мгновение мы уже висели лишь на нескольких ниточках из которых она была сплетена.
  -- Помоги же нам, -- Петруха прицелился в Абдуллу, -- помоги!
  Я заметил, как из стены друг за другом выскакивают колышки. Один, второй, третий. Последний все еще держался, но под нашим весом это могло продолжаться совсем не долго. Минуту, максимум две.
  -- Ос-во-бо-ди! -- закричал Петруха, и я увидел, как дрожит в его руке пистолет.
  Абдулла извлек из нагрудного кармана складной нож, отблеск которого на мгновение затмил свет уходящего за облака солнца. Пакистанец зажмурился, и тяжело дыша, разрезал веревку...
  На вершине, уставившись в даль, слыша только учащенное сердцебиение в груди, я как в бреду увидел руку Абдуллы, в которой он сжимал нож. Черт возьми, почему я раньше не замечал, что у него было четыре пальца?
  
  
  
  
  
  -- Антон... жить будет?.. -- девушка ошарашено посмотрела на мужа, находящегося в бессознательном состоянии.
  -- С ним теперь все в полном порядке. Благодарите бога, крошечных чертей, способных уместиться в великом множестве на кончике иглы, и проведение за то, что сердце вашего супруга -- нашего премьер-министра продолжает биться.
  Доктор застенчиво улыбнулся, вытянул шею и посмотрел в микроскоп. На прозрачной пластине копошился миллион, а, быть может, и больше светящихся шариков. Они отскакивали друг от друга, искрясь, подпрыгивали, и снова падали в гущу точно таких же шариков -- жили собственной жизнью.
  -- Когда он выйдет из комы? -- девушка подошла к окну, перебирая своими очаровательными ножками, стройности которым добавляла коротенькая юбка.
  -- Э-э... через день или два, не больше.
  -- Так скоро? -- в ее словах улавливался нескрываемый оттенок удивления.
  -- А что здесь странного? День-два и ваш супруг даже не вспомнит, что его едва удалось собрать по кускам. Будет бегать, как мальчишка! Идите сюда.
  Он подозвал девушку к столу и предложил ей посмотреть на судьбоносные шарики.
  -- Ровно три часа назад мы сделали инъекцию, и один из этих чертенят, находясь в организме вашего мужа, создал столько клеток, сколько было безвозвратно утеряно во время и после катастрофы. Посмотрите, кости уже почти срослись, а некоторые даже полностью регенерировались. Головной мозг функционирует, в общем, нормально. Так что нет никаких опасений. Единственное... нам пришлось некоторое время поддерживать вашего супруга в состоянии глубокого экстремального сна.
  -- Но зачем?..
  -- Понимаете ли, у него было мало шансов. Нам пришлось пойти на это ради... Впрочем, вы сами все видите.
  -- Простите, что это за препарат? -- девушка имела в виду, конечно же, светящиеся шарики.
  -- Его название даже мне ни о чем не говорит. В основу положены нанотехнологические разработки. Но это та-ки-е тонкости, э-э... А результат, как говорится, на лицо! -- сказал доктор добродушно.
  -- А побоч...
  -- Вы имеете в виду побочный эффект?
  Девушка кивнула.
  -- Небольшой и лишь на короткий промежуток времени. В этом нет ничего страшного. Увы, -- он посмотрел на часы, уже была глубокая ночь, -- мне пора. Конечно же, вы останетесь в палате?..
  -- Естественно.
  -- Тогда я вынужден раскланяться. А вообще мне очень жаль, очень жаль, что есть фанатики, совершающие подобное на религиозной почве...
  -- За последний год это третье покушение.
  -- Бог милостив, будем надеяться -- последнее.
  Но с супругом все будет хорошо! Не волнуйтесь.
  Прощаясь, девушка не заметила, что из-под простыни высунулась рука Антона. На ней было четыре пальца. Кровать, после того как доктор ушел, покрылась голубоватой, искрящейся сетью...
  
  
  
  За окном второго этажа прерывисто горел свет.
  Человек, похожий на тощую лучину, подняв голову и исчезая, прошептал:
  -- Ужель уверен человек, что мы костей его не соберем, когда они уже истлели? Не только так! Мы можем его пальцев кончики собрать, в порядке совершенном!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Санкт-Петербург 2004
  Последняя правка: 03.04.2004 4:54:08
  
  СНОСКИ:
  
  
  1 Хызр -- мифический покровитель путников, их проводник и наставник. Согласно древней арабской легенде испил из живительного источника воду, посему стал бессмертным. Может внезапно появляться (в любом обличии), также внезапно исчезать (авт)
  2 Вечерняя молитва, происходящая сразу после прихода ночи (авт)
  3 Лавина (авт)
  4 Спецназ "Black storks" ("Черные аисты") известен тем, что поддерживал моджахедов во время боевых действий Советских войск в Афганистане. К любому подразделению "Black storks" обязательно приписывался американский военный инструктор.
  5 Русский (пер. с пушту)
  6 Юг (пер. с пушту)
  7 Прямо (пер. с пушту)
  8 Спасибо (пер. с пушту)
  9 Бельгийский пистолет, калибра 5.7 мм. Магазин -- 20 патронов. Использует нестандартный патрон "P-90" ("Зубр").
  10 Хадис 2, сура 75, ст. 3-4
  11 Хадис 13, сура 2, ст. 186
  12 Вперед (пер. с арабск.)
  13 Винтовка, состоящая на вооружении в австрийской армии. Имеет снайперский режим. Калибр 5,56. 30 патронов (авт)
  14 Ругательства на арабском языке (авт)
  15 Плохо (пер. с пушту)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"