Аннотация: Отважный журналист отправляется с чёрным копателем на поиск трофеев.
Весна,- пора Чёрных.
Наступила весна, дачники с тележками и связками яблоневых саженцев заполонили пероны и пригородные электрички. В их пёстрой толпе, нередко можно встретить шумные групки любителей пикников с непременными гитарами и туристическими палатками. Порой, плотным косяком двигаются рыбаки с торчащими в разные стороны удилищами. Но не только эти, привычные городскому жителю типажи можно встретить в общем потоке отъезжающих. Среди них, нет-нет да и промелькнёт угрюмая, настороженная фигура человека с огромным рюкзаком, в надвинутой на глаза "гансовке" цвета фельдграу. Из-за спины, из рюкзака у него торчат; зазубренная об снарядные осколки лопата, коленья миноискателя и металлические прутки разборного щупа. Всё замаскировано под дачный скарб и только искушённый наблюдатель узнает в этом человеке - любителя лёгкой наживы - чёрного копателя. При встрече с ним, в воздухе, как будто, разливается запах потревоженной могилы.
Так устроено самой природой, что весной надо посеять семя в землю, чтобы оно дало всходы и чтобы потом, по осени, собрать обильный урожай. Но каждую весну, чёрные копатели садятся в электрички и едут на поля былых сражений, чтобы собрать с них страшный урожай посеянный войной более чем 60 лет назад. И в этом есть что-то противоестественное, что-то пугающее своей безжалостной алогичностью, ломающее законы мудрой и милосердной природы.
Моё знакомство с трофейщиками началось три месяца назад, с похода в "Ципку" - Центральный Парк Культуры и Отдыха - где каждые выходные, как по мановению волшебной палочки останавливается время и среди парковых насаждений встают призраки прошлого. На столах и самодельных фанерных прилавках лежит выкопанный "хабар", как любовно называют трофейщики свою добычу, памятуя о книге братьев Стругацких "Пикник на обочине". Старые копатели говорят, что это наоборот - Стругацкие, познакомившись с группой трофейщиков, копающих на Линии Маннергейма, на Карельском перешейке ещё в те далёкие 70-е года, взяли у них на вооружение это звучное словечко.
Ассортимент на военной "блошке" в ЦПКО весьма разнообразен как по цене так и по содержанию. Продаётся всё - от позеленевших латунных гильз до редких наград, цена которых у большинства посетителей вызовет сильнейшее желание быстро пройти мимо. Большой популярностью пользуются ржавые немецкие каски, особенно если на ней остались следы намалёванной свастики. Несколько таких касок я видел сам. Прогнившая кожаная внутренность, с прилипшими клочьями волос свидетельствовала о том, что каски эти, явно не были стащены с забора садоводчества, где мирно провисели последние 20 лет, а сняты со свежевыкопанного "трупака", как цинично выражались трофейщики. То, что нельзя купить на прилавке, (холодное оружие, взрывчатые вещества, огнестрел) можно купить под прилавком, или же договорившись с продавцом, пойти на стоянку, где из припаркованной машины достанут вожделенный промасленный свёрток, чтобы обменять его на ваши дензнаки.
Моё внимание тогда привлёк оранжевый, пластмассовый контейнер с завинчивающейся крышкой. Не знаю, зачем он мне был нужен, видимо мне понравился его вопиюще невоенный вид, но вещь эта, как мне потом объяснили, была маслёнкой или, как - его называл продавец -жиробак и использовалась немцами для хранения маргарина. В общем, купил я тогда этот раритет, а заодно разговорился с её бывшим владельцем - чёрным копателем, по кличке Леший. Позже я узнал, что его звали Алексей. Лёша-Леший оказался на редкость общительным парнем и уже через 40 минут мы с ним сидели на Балтах, в стекляшке, рядом с его домом и пили Балтику-тройку, закусывая псевдокальмарами.
Подробно рассказывать о своих похождениях, несмотря на обилие выпитого пива, Леший явно не хотел, но зато пообещал взять меня с собой на "чёрный прикоп", когда наступит сезон.
И вот, в один из первых тёплых весенних деньков, раздался звонок и спустя полтора часа мы с Лешим уже вышагивали по старой узкоколеечной насыпи мимо садоводчеств, где копались на своих "сотках" садоводы или "короеды" - как их презрительно называют чёрные копатели. Вражда между трофейщиками и садоводами старая и непримиримая. Так сложилось, что почти везде, где под Ленинградом отгремели ожесточённые бои, сейчас, расположены садоводчества. Поэтому интересы охотников за лёгкой добычей и приверженцев здорового питания часто пересекаются. Трофейщики вообще беспокойный и опасный народ. То, взорвут что-нибудь рядом, то сухую траву зажгут и пожар устроят, то ям здоровенных накопают под самым забором а то и за картошкой на участок залезут. Садоводы вызывают милицейские наряды, а иногда и сами, вооружившись двустволками и колами идут в лес отлавливать копателей. К тому же есть и другая более веская причина для вражды - сбор металлолома: цветного и чёрного - в котором заинтересованы обе стороны. Трофейщиков раздражает, что "короеды" тащат из лесу военное железо: артиллерийские латунные гильзы, куски самолётов и танковую броню - сдавая всё это по цене лома, когда по их мнению, всё это можно выгодно сдать знающим и понимающим людям как раритеты войны. На этой почве случались настоящие сражения со стрельбой, увечиями и даже смертями. Но садоводчества наступают, захватывая под сотки всё новые и новые участки "обороны". Поэтому чёрные копатели не упускают случая отомстить наглым захватчикам: сворачивают заборы, бьют и ломают теплицы, устраивают поджоги, закапывают мины и снаряды под костровища. Вот и сейчас, по пути на "оборону" мой проводник отдал дань старой вражде, сбросив ногой в ручей свежесколоченный " короедами" дощатый мостик для удобства снабжённый перильцами с одной стороны. На мой недоумённый взгляд, он криво ухмыльнулся и сказал - обратно будем другой дорогой возвращаться.
Сделав небольшой крюк и обойдя садоводчество мы углубились в чахлый лес, поросший ольхой и осиной. Почти сразу же, на пути стали попадаться оплывшие окопы и многочисленные разнокалиберные воронки, заполненные стоялой чёрной водой. Что характерно, везде были видны следы старых раскопов - как будто здесь потрудилась гигантская армия кротов. Местами, целые участки траншей, по 10 и более метров были раскопаны до желтоватого суглинка. На отвалах валялись позеленевшие стреляные гильзы, противогазы с гофрированными хоботами, поржавевшие советские каски и сапёрные лопатки - всё то, чему не нашлось места в объёмистых рюкзаках чёрных копателей. Иногда попадались выброшенные из земли скукоженные солдатские ботинки и землистого цвета обмякшие валенки. Я видел кучки костей побелевших на солнце и лежащих на отвалах вперемешку с обрывками истлевших шинелей. В одном месте, рядом с тропой, какой-то шутник водрузил на обломанную на полутораметровой высоте ольшину человеческий череп в каске, из зубов которого торчал сморщенный окурок. "Космос" - машинально прочёл я, проходя мимо. Для Лешего, похоже, эти места не представляли интереса и он не задерживаясь, бойко шагал по набитой тропинке, всё дальше углубляясь в лес.
У меня же было такое ощущение будто мы попали в преддверие ада, в чистилище и при мысли о том, куда дальше ведёт меня Алексей по коже забегали крупные мурашки.
Словно почувствовав мои опасения, Леший на ходу стал объяснять.
- Здесь совковая оборона, беспонт ковырять, барахло одно, да и копано уже сильно. Сейчас вот болотце перескочим и там уже гансовские позиции, там и будем копать.
Чтобы хоть как-то избавиться от охватившего меня неприятного и гнетущего чувства я поинтересовался почему никто не берёт советские каски, которые во множестве валялись под ногами и висели на сучках деревьев. Ведь на некоторых из них, сохранились даже следы зелёной краски.
- А кому они нужны, за совковые колпаки ничего не дадут, вот немецкие - те хорошо идут, особенно эсэсовские. Поэтому советские позиции роют пионеры одни, да ботаники -им ведь чё надо-то, - патронов, гранат, да наган все мечтают найти. Только наганов там нет всё равно, а патронов, - да хоть задницей ешь, но только всё равно они все тухлые.
- Как это, тухлые? - спросил я.
- Ну порох отсырел уже и капсюли не работают,- стухли, не выстрелить ими.
Тем временем, мы действительно пришли на сырое место; под ногами зачавкало, ольховые заросли сменил молодой березняк. Нас ждал бросок через болото, к немецким траншеям, как и тех солдат, чьи кости, безжалостно выброшенные на поверхность охотниками за сувенирами мы видели 10 минут назад. Представив, сколько незахороненных останков лежат в этом болоте я внутренне содрогнулся. Хорошо, что в этой трясине до них не так просто добраться охотникам за лёгкой добычей - подумалось мне - хоть безымянные и неотпетые, но всё же обрели они свой вечный покой.
Вырубив по длинной слеге мы подошли к краю болота.
- Идти след в след - предупредил меня Леший - глубина здесь с головкой, не успеешь ахнуть как мертвецы к себе утянут.
С трудом вытягивая ноги из торфяной жижи мы шли друг за другом. После первых же нескольких шагов болотная вода перелилась через края моих сапог, которые оказались слишком коротки, в отличие от болотников, в которых шагал мой проводник и которые он раскатал до самых бёдер. Сначала, было приятно, вода холодила натруженные ноги. Потом сбились шерстяные носки, поправлять которые не было возможности, стало натирать, икры сводило судорогами. Я уже начал жалеть, что увязался в эту поездку. Вспомнилось, что собирался идти на открытие выставки "Некрореалистов" в Русском Музее, делать репортаж. В прошлый раз на "Куртуазных маньеристах" давали блинки с красной икрой под запотевшую от льда перцовку "Nemiroff". Не всем конечно хватило, но представителей прессы не обидели.
И всё же, кроме желания написать статью, было ещё одно дело, которое заставляло меня упрямо передвигать ноги вслед за идущим проводником. Несколько лет назад, один мой приятель, любитель военных раритетов, купил на толкучке около Сенной площади серебряный перстень с выгравированной "мёртвой головой" и рунической надписью по ободку. Как утверждал мужик, продававший его, (по виду мародёр со стажем) перстак этот эсэсманский, такие носили солдаты дивизии "Мёртвая голова" и только забота об организме измученном нарзаном, заставляет его продавать свою личную подборочку за такие гроши. Продав перстень, мужик тут же мотанулся к ларьку и потом уже, выцепив в толпе, уходившего прочь Андрея - так звали моего приятеля - решил пообщаться. Засадил в себя винтом бутылку "Баварии" и порозовев, трофейщик стал излагать.
- Предупредить тебя хотел - стреляя по сторонам масляно заблестевшими глазками, сказал мужик.
- Перстак этот трупный, ну с трупака я его снял, понял? Мы в бомбовой воронке, трупный сброс щупами натыкали. Потом крюками оттуда пятерых эсэсманов за сбрую зацепили и подняли, все на хламе: ремни, персоналка, наградняк, жетоны. Корешу моему, кольцо приметное досталось - "Тотен Копф", "Мёртвая голова", то-есть. Оно у немца в бумажнике, вместе с зольдбухом лежало. Глянулось оно мне тогда; и сохран хороший и вещь сама по себе редкая. Чуть не подрались мы тогда, я уже за лопату было схватился, так оно меня к себе тянуло. Короче, разрулили. Мне вот, колечко и досталось... Я, конечно, во всякие там приметы и потусторонние миры не очень-то верю, да только странные вещи со мной стали происходить, после того как я это кольцо себе отжал. В общем, начались у меня неприятности: жена ушла от меня, работу хорошую потерял, хабар не пёр на прикопе. Потом ещё хуже - ногу сломал, месяц в больнице провалялся и три дома - никак срастаться не хотела. Запил я в конце концов, уже пол-года в штопоре, не просыхаю, телевизор продал, мафос, видик - всё что нажито было непосильным трудом.Только вот "подборочка" заветная, потом кровью собранная и осталась. Она мне сердце пока ещё греет. А перстак продал потому как думаю, что в нём проклятом, всё дело. Через него меня так об жизнь ударило. Берегись и ты его, вещь хоть и красивая, но беду за собой тянет.
Моего приятеля такие подробности не смутили, наоборот, после рассказанной леденящей душу истории, кольцо в его глазах стало ещё более привлекательным. Но прав оказался мужик и стали у Андрея появляться проблемы на пустом месте. То алисоманы, после концерта толпой идущие, все стёкла в машине побьют, то цыгане барсетку подрежут, а то хачиковской шавермой отравится или водка палёная попадётся. Приятель - не дурак, быстро смекнул, в чём тут дело, потому что вспомнились ему слова того мужика с Сенного рынка. Пробовал он к экстрасенсам обратиться чтобы они кольцо то расколдовали или же наговор с него сняли. Пошёл к одному, а тот и говорит - кольцо это с некроэнергией и ты этой энергией заразился, поэтому даже если его выкинешь или кому другому отдашь, оно всё равно над тобой силу иметь будет. Так и будут у тебя сплошные неприятности, пока жив. Но есть один способ,- надо вернуть его в то место, откуда оно пришло. К старому хозяину.
Загрустил тут Андрей, - да где ж я эту воронку найду теперь - говорит - и мужик тот поди спился совсем, как же кольцо вернуть-то?
А маг ему и говорит - тогда найди похожую воронку и чтоб тоже с немцами была, да и швырни его туда. В загробном мире, как и в нашем, свой "орднунг", глядишь и найдёт оно там своего эсэсовца. Так что, когда приятель мой узнал куда я собрался, то слёзно умолял меня забрать кольцо, да в самую что ни на есть большую и глубокую воронку с немцами и кинуть - пусть оно там, в Вальхалле, своего хозяина ищет. Только предостерёг он меня, чтоб на палец кольцо не надевал ни в коем случае, а то тоже хлебну лиха пока нести буду. Повесили мы кольцо мне на шею тогда, на цепочку, а теперь я иду вот и чувствую, как будто у меня на шее жернов мельничный висит, а не 7 грамм серебра 85-ой пробы. И чем ближе мы с Лешим к немецким окопам подходим, тем тяжелее кольцо становится.
Вот впереди показался край болота. Здесь, на песчаном пригорке, из земли торчат металлические заострённые уголки опутанные ржавой колючкой. Между колами мин "лягух" понатыкано. Наступишь, она - прыг - в воздухе взрывается и шарики вокруг разбрасывает. Фашисты крепко держались за чужую землю. В отличие от советских позиций, находившихся в заболоченной низине, немецкие окопы и землянки располагались на песчаной сухой высотке, поросшей мелким сосняком.
- Немногие из копарей знают, что здесь немцы оборону держали, поэтому и копано мало - объясняет мне Леший. Мы это место "прииском" зовём, тут блиндажей много - блиноград целый и помойки кругом - считай полтора года фронт стоял.
Вылив воду из сапог, иду вслед за проводником по песчаной гряде. Обзор отсюда - километра на три вокруг всё видать. Болото, а дальше, за ним, осинник убогий топорщится, где я размародёренные советские траншеи видел. По скату высотки, с обратной стороны, землянки просевшие, а поверху идёт траншея с гнёздами пулемётными и всё ходами сообщения соединяется. Сразу виден немецкий подход к делу, оборона построена основательно - неудивительно, что наши полтора года окопы эти никак взять не могли. Но и тут, на этом "прииске" Леший, как видно не единственный "старатель". Часть блиндажей разрыта - видны кучи перевёрнутой земли, из которой торчат бочки-буржуйки, куски жестяных труб, обломки красных кирпичей, трухлявые брёвна накатов и выброшенный за ненадобностью военный скарб. В одном месте я подобрал немецкую каску, в неё угодил осколок, затылочную часть разворотило и вся она пошла трещинами - наверно её поэтому и выкинули, несмотря на то, что сбоку сохранился намалёванный фашистский, как будто летящий орёл, сжимающий в лапах свастику.
- Это "люфтовский" колпак, тут авиаполевики стояли - поясняет подошедший проводник.
И тут я снова вспомнил о своей миссии, да и кольцо снова начало тянуть мою шею к земле.
- А эсэсовцы тут рядом не стояли где-нибудь?
- Ишь чё захотел, за "электриками" надо ещё километра два по болоту топать, мы то место, "роща Круглая" зовём. Можно сходить потом, всё равно по пути на станцию, только здесь копнём сперва, есть тут у меня кое-какие намётки. Намёткой оказался недокопанный кем-то блиндаж или "блин" как назвал его Леший. Кто-то начал его рыть со входа да и бросил, не осилив, как видно, такого большого обьёма работы, а может кто-то спугнул мародёров и они удрали, не успев завершить своё чёрное дело.
У входа, объяснил мне Леший, в блиндажах всегда стояла деревянная "пирамида" с оружием, на случай внезапной тревоги, если враг ворвётся в траншею и надо будет отбивать атаку. Поэтому копать всегда начинают со входа, в надежде найти стволы, которые как правило в блиндажах сохраняются отлично, так что прочистив их и зарядив, вполне можно выстрелить. Здесь же, у входа можно обнаружить приготовленные на экстренный случай ящики с гранатами на длинной деревянной ручке - "колотухи". Такие гранаты особенно ценятся на чёрном рынке и на них всегда есть покупатели. Оружие и взрывчатка вообще пользуются большим спросом среди чёрных копателей. Есть группы которые специализируются на "стволах", они ведут активный поиск оружия на местах боёв с целью последующей их реставрации и продажи криминальным структурам. У таких групп, как правило есть свои подпольные мастерские, где имеются станки и специальное оборудование, с помощью которого они реставрируют и собирают из копанных частей различное оружие. Особенно популярны в криминальном мире пулемёты "Максим" и пистолеты ТТ (Тульский Токарев). Леший говорит, что этот пистолет пользуется особенным спросом и его охотно раскупают. Другие группы "чёрных копателей" занимаются в основном добычей тротила, который они выплавляют из бомб, снарядов и мин. Такой опасной работой занимаются немногие, тем более, что довольно часто при неосторожном обращении случаются подрывы, к тому же УК России предусматривает особо строгие наказания за продажу взрывчатки , приравнивая это к терроризму. Тем не менее, бизнес процветает и в лесу часто можно встретить кострища с валяющимися вокруг пустыми корпусами снарядов и мин - стоянки "тротильщиков". Такие группы, обычно, имеют в лесах свои схроны, где хранят найденные боеприпасы и уже выплавленный тротил. Иногда, в криминальной хронике, мелькают сообщения о подобных находках, которые, как правило, обнаруживаются случайными грибниками, охотниками или садоводами. Бывали случаи, когда хозяева схрона, на местах своих тайников устанавливали растяжки или другие мины-ловушки, чтоб отпугнуть непрошенных гостей. Особенно часто находят тайники с оружием и боеприпасами в Кировском районе, где вообще самая большая под Ленинградом, концентрация мест боёв периода ВОВ. Весной, когда начинается сезон для чёрных копателей Кировский РОВД работает в "красном" режиме, выслеживая в пригородных электричках и отлавливая по лесам "любителей лёгкой наживы".
Безусловно, самая солидная публика из копателей, как рассказал мне Леший, занимается поиском, восстановлением и продажей военной техники времён ВОВ. Эта работа требует больших затрат, но и окупается с лихвой, в случае если удаётся куда-нибудь пристроить найденный экземпляр. А спрос на технику, особенно немецкую, традиционно большой, и учитывая, что почти всё найденное уходит за бугор, можно представить себе, о каких суммах идёт речь. Например, за один мотор от немецкого самолёта "Фоке-Вульф" иностранные покупатели без особых проблем дают триста, а то и пятьсот тысяч долларов. Что ж говорить о таких брендах как истребитель МE - 109 (Мессершмидт) или знаменитый тяжёлый танк Тигр - цены за которые на международном чёрном рынке колеблются от трёх до пяти миллионов долларов.
Мы стали копать в углу, где по нашим намёткам должна была находится печка. Леший пояснил, что около печки обычно бывает много хабара: разные солдатские поделки, которые также ценятся среди собирателей; котелки, кружки, штык-ножи. После часа ударного труда у меня вздулись, а потом лопнули мозоли на ладонях и заломило в спине, я стал чаще делать перерывы и висеть на лопате, тупо глядя как неутомимо, монотонно словно маятник, кидает лопатой землю Леший. Наш раскоп напоминал конусообразную яму, которая своим остриём упиралась в дно землянки, выстланное открытыми миномётными ящиками, напоминающими жестяные чемоданы. Несколько раз, вниз, со стенок, с шорохом обрушивался высохший на солнце песок и тогда приходилось начинать всё сначала. Ещё 30 минут перекидывания песка и наконец пошли первые желанные находки.
- Хабар попёр - довольно сказал Леший, выковыривая из стенки раскопа, у самого дна, 2 узкие длинные бутылки тёмно-зелёного стекла. Помимо бутылок мы достали из блиндажа две сильно оксидированные фляжки, сменный ствол для пулемёта в цилиндрическом футляре, четыре смятых котелка, алюминиевую кружку, ложка-вилку, каску, несколько пустых овальных банок от сардин и оцинкованный таз. Нам не повезло, блиндаж был горелый и поэтому все вещи были "убитыми", как выразился мой проводник. Неприязненно осмотрев нашу добычу, рачительно сложенную мной на отвал, Леший цепко ухватил пулемётный ствол и закинув его к себе в рюкзак, несколькими ударами ноги отправил всё остальное обратно, на дно блиндажа. Я всё же успел прихватить "на память" вилка-ложку с проштампованным 1939 годом. Обидно всё же - столько мучиться и ничего не взять.
Добивать блиндаж мы не стали, а принялись ходить вокруг и копать верховые помойки. Потратив около часа на это увлекательное занятие, мы стали счастливыми обладателями нескольких десятков бутылок от вина и шнапса, горы проржавевших консервных банок и кучи выдавленных тюбиков от немецкого плавленого сыра, конфетюра, мази от обморожения, а также массы других тюбиков от бог-знает-каких ещё мазей. Мне стало немного досадно, что мы ходим как городские бомжи по свалке и ворошим старые помойки, - по другому представлялся мне промысел чёрного копателя. Воображение рисовало картины зачётных находок: чуть поржавевший Шмайсер поднятый со дна окопа, Парабеллум с воронёным стволом, вынутый из руки немецкого офицера, железный крест в отличном сохране, прекрасного состояния немецкие "рунические" колпаки в краске, металлические ящики с гранатами, редкие значки и наградняк. Мне почему-то казалось, что стоит нам обрушить сапёрками бруствер окопа как все эти вещи сами упадут к нашим ногам. Но Леший был другого мнения, покружив с миноискателем вокруг землянок он отправился вглубь рощи и я потащился вслед за ним. В роще находилось два разбитых кирпичных фундамента от каких-то построек, разрушенных до основания во время войны. Везде, вокруг фундамента, как и в них самих, было изрядно покопано, валялось много бытового хлама вперемешку с военным скарбом: проржавевшие насквозь гофрированные цилиндрические тубусы от немецких противогазов, несколько раскуроченных противотанковых гранат (видимо добывали тротил), патроны, битая посуда и листы кровельной жести. Кто-то тут промышлял и видимо неплохо поживился, раз оставил столько много всего на поверхности.
Мы прошли мимо всего этого барахла, хотя у меня чесались руки прихватить что-нибудь с собой. Наконец я увидел, что же так влекло Лешего. С другой стороны рощи находились немецкие окопы, тоже изъеденные раскопами мародёров, но между ямами оставались нетронутыми целые участки. Я обратил внимание на то, что эти окопы были глубже и местами в них попадались перекрытия из оцинкованных гофрированных листов. Грунт здесь был другой, - синяя глина. Было заметно, как Леший сразу оживился. В "синьке" - как он называл кембрийскую глину, находки сохраняются особенно хорошо, что значительно повышает их стоимость на чёрном рынке.
Прибор часто попискивал от множества мелких осколков в земле, вокруг были воронки разного размера. На поверхности валялись гильзы, пулемётные коробки, куски лент, хвосты от мин, какие-то ржавые ящики и другой военный скарб. Всё это говорило об ожесточенности боёв проходивших здесь. Выбрав нераскопанный участок траншеи, Алексей принялся ковырять лопатой глину, я же пошёл бродить по траншее, рассматривая выброшенный на бруствер откопанный хлам.
Вскоре я снова наткнулся на человеческие останки: в одном месте, прямо на поверхности лежало несколько рёбер, берцовая кость и рядом, подмётка от немецкого кованного сапога. Чёрные копатели, в погоне за наживой не щадили ни советских, ни немецких останков. Тот, кто промышлял здесь до нас, откопал скелет немецкого солдата и обобрал его, забрав жетон, оружие и личные вещи. Возможно, это сделал сам Лёша-Леший. Мне показалось, что мой проводник не испытывает особых сантиментов по отношению к человеческим останкам, которых на протяжении всего нашего пути встречалось в достаточном количестве.
-Интересно - подумалось мне, - а что если со мной произойдёт несчастный случай, если я подорвусь на снаряде или на мине...Как он поступит с моими останками? Наверняка наденет мне на голову каску, сунет в руки ржавый ствол, сбросит в какую-нибудь яму, присыплет и ...Шито-крыто - ещё один, без вести пропавший во время войны солдат. Мысль стала развиваться - а что если я найду что-нибудь хорошее, например "Шмайсер", а он возьмёт и.....Тут мои руки непроизвольно сжались, а по спине пробежал холодок, я стал искать глазами какое-нибудь оружие, но вокруг валялись только ржавые сапёрные лопатки и снарядные осколки.
- Ладно - подумалось мне - надо быть начеку с этим Лешим, наверняка для него, что высморкаться, что человека убить, - разница небольшая.
Тем временем, вернувшись к месту, где зашурфился мой проводник я увидел, что он уже нашёл пулемётную ленту с патронами, которую повесил себе на шею и сейчас, довольно мурлыкая под нос, выкладывал на край окопа только что поднятые ребристые лимонки.
Меня удивило, что гранаты были советские и я сказал об этом Лешему.
- Окопы много раз переходили из рук в руки, поэтому тут можно найти как немецкое так и советское оружие - ответил мне мой проводник.
Кроме "лимонок", добычей трофейщка в этот раз стали немецкий штык-нож, набитый патронами диск от ППШ и затвор от мосинской винтовки, в отличном состоянии - мне показалось, что стоит его вставить в работающую винтовку и можно будет из неё произвести выстрел. Последнюю находку Леший "назвенел" миноискателем в бруствере окопа.
После короткого привала и перекуса бутербродами, было решено идти "в обратку", то есть в обратный путь. Только как и говорил раньше мой проводник, обратный путь должен был нас вывести на другую станцию, а по пути нас ждало ещё несколько мест, где можно ещё поживиться напоследок, хотя вместительный рюкзак-"хаборка" Лешего и так совсем не выглядел тощим.
Дойдя до конца песчаной гривки, мы захлюпали по болоту. Кольцо снова стало тянуть меня к земле. Выбросить его на немецких позициях я не решился, во-первых потому что не нашёл подходящей воронки, где по моему разумению могли бы быть врата в мир мёртвых, а во-вторых, при всём моём неуважении к ремеслу чёрных копателей, мне бы не хотелось, чтобы тот же Лёша-Леший или ещё какой-нибудь там "Дима-Бруствер" нашли потом это кольцо и испытали на себе все прелести арийского проклятия. Нет, я человек гуманной профессии, с большим чувством ответственности и поэтому всегда стараюсь всё делать по чести и по совести. Последней моей надеждой избавить себя и моего приятеля от непосильной ноши была -" Роща круглая", место, где отсиживались эсэсовцы и куда мы держали свой нелёгкий путь.
Я так задумался над перстнем и его проклятии, автоматически ступая в быстро заполняющиеся болотной водой следы от сапог Лешего, что не сразу услышал какой-то странный рокочущий звук. Раздался крик Лешего - шухер, менты, гасись! Подняв голову наверх, я увидел в небе жёлтый вертолёт с синей полосой по борту, который барражировал над болотом. Первой мыслью было побежать, было ясно что нас засекла милиция, совершающая плановый облёт территории с целью поиска и обнаружения чёрных копателей, но бежать было некуда, - вокруг болото, единственное укрытие - редкие чахлые сосенки. Одновременно с Лешим, я бросился к группе таких сосен. Сердце отчаянно билось, воображение рисовало как вертолёт снижается и по верёвкам спускаются омоновцы в масках и с автоматами наперевес. Учитывая какой груз находился в рюкзаке у Лешего, последствия такого задержания могли надолго отправить нас в места не столь отдалённые. Я лихорадочно стал думать как меня может спасти журналистское удостоверение лежащее в полиэтиленовом пакете во внутреннем кармане "комка". Но вертолёт полетел дальше, не удостоив нас своим внимание, а может просто решили что смогут нас взять на выходе из леса, на перроне.
Ближе к вечеру, мы наконец-то вышли на позиции "электриков" - как называл эсэсовских солдат Леший, тут всё было перевёрнуто - почти все окопы выбиты до дна, блиндажи, считай выкопаны заново - видно, что здесь промышляла целая армия старателей-мародёров и всё потому что эсэсовский хлам ценится очень дорого и любой предмет, будь то каска или котелок или даже простая винтовочная гильза, помеченная зловещей рунической надписью становится в два раза дороже обычных военных реликвий.
Как я понял из разговоров Лёши-Лешего, все позиции "электриков" уже вынесены и делать там особенно нечего, поэтому мы пойдём промышлять на "лежак", который находился где-то неподалёку от боевых позиций немцев.
Что такое "лежак" я понял позже, когда мы пришли на песчаное место, покрытое плотной подушкой вереска. Между стволов сосен были видны просевшие могилки расположенные в шахматном порядке. Все могилы, которые попадались моём пути, оказывались раскопаны, часть из них - полностью, а часть лишь частично, причём в этих последних читался один и тот же почерк. Эти ямы уже успели покрыться слоем дёрна. Раньше, лет двадцать назад, чёрных мародёров интересовали преимущественно "рыжьё" - золото, поэтому "лежаки" копались так - в головах могил выбивались шурфы, ровно такого размера, чтобы можно было обезглавить покойника и выдернуть зубы-"бивни" или мосты из драгметаллов, а череп выбрасывался. В среде чёрных копателей это называлось "пойти по головам" и занятие это считалось довольно прибыльным и в то же время не требующим больших усилий. Надо только найти в лесу немецкое кладбище -"лежак" и потом тщательно хранить в секрете от ненавистных конкурентов "хлебное" место. С одного, немецкого "лежака" можно было упромыслить столько "рыжья" и всяких приблуд- что на эти деньги тогда покупались новые Жигули. По нынешним временам большим спросом пользуются награды похороненных солдат, жетоны, перстаки, пряги, их личные вещи, особенно если они с маркировкой СС. И поэтому новое поколение чёрных поисковиков продолжает разрабатывать старые места, уже полностью выкапывая могилы. Причём в дело идёт всё, даже черепа продают на сувениры. Западные клиенты охотно платят большие деньги за то, чтобы иметь в своей домашней коллекции хорошо сохранившейся череп настоящего арийца. А если он ещё пробит пулей, то это только прибавляет ему цены.
Леший, конечно же не стал раскапывать могилу при мне, справедливо посчитав, что с меня уже достаточно вида разбросанных там и сям по поверхности костей и расколотых черепов, а может просто не доверял мне и боялся что я его сдам. Объяснив мне, что большинство чёрных только недавно стало обзаводиться дорогими импортными миноискателями, поэтому всегда есть шанс найти пропущенные предметы на старых отвалах, он стал ходить между могил и тщательно исследовать с помощью металлоискателя кучки песка выброшенные из могил. Прибор периодически попискивал. Долгое время попадалось только мундирные алюминиевые пуговицы, иногда мелкие монеты из цинка - пфенниги, различные крючечки и мелкие пряжечки: фурнитура от амуниции и формы. Но вот прибор загудел каким-то особенным, басовитым звуком так что сразу стало ясно, что наконец попалось что-то действительно ценное. Быстро раскидав песок Леший нашёл "сигнал", им оказался отлично сохранившийся аллюминиевый жетон "смертник"-овальный плоский диск сделанный из двух половинок, на которые набивались имя , фамилия звание и группа крови солдата. Если солдат погибал, то жетон ломался на две половинки, одна половинка оставалась на теле, а вторая отсылалась родным погибшего, как свидетельство смерти. Протерев заветный овал, с двумя буквами SS, рукавом, Леший довольно улыбнулся, этот день для него не прошёл впустую, ведь за такую находку можно получить хорошее вознаграждения от немецкого посольства, которое вынуждено покупать у поисковиков бирки своих солдат. Есть и другой способ получения прибыли с жетонов, практикуемый чёрными в последнее время. Благодаря интернету и архивным сайтам стало возможно установление личности погибшего. Потом по интернету же находятся родственники, которым предлагается купить жетон и личные вещи, а если захотят то за отдельное вознаграждение можно приехать и посмотреть на место последнего упокоения незадачливого солдата Третьего Рейха.
Когда мы собрались уходить, я снова вспомнил про кольцо и спросил у Лешего, не знает ли он какую-нибудь воронку с трупаками, как он выражался, которая может быть поблизости.
- Ну не знаю - сказал он - есть тут одна воронка, здоровенная, калибр 202, не меньше. Там лет шесть назад много подняли - ответил Леший.
-А русских или немцев?
- Да там все вперемешку были и гансы, и совки. Санитарное захоронение.
- А ещё есть, как ты думаешь?
- Да кто ж его знает, может и есть, вода там круглый год стоит, может и остались ещё мослы, может и немцы ещё есть, в глину засосало - поди достань, да тебе зачем-то - нырять что-ли собрался?
Я не ответил. Когда Леший показал мне это место, которое действительно оказалось рядом, я подошёл к краю огромной ямы, залитой антрацитно-чёрной, стоялой водой, на поверхности которой плавали сухие листья и сняв с цепочки кольцо, швырнул его в воронку. Кольцо, булькнув, сверкнуло белой искоркой в черной воде и исчезло. Внезапно, резкий порыв ветра качнул стоящие рядом берёзы, склонив их ветки к самой воде и стал слышен тихий, многоголосый шёпот, который как будто бы шёл со всех сторон. Этот странный звук нарастал с каждой секундой, становясь всё громче и приближаясь к нам, стоящим около воронки. Мне стало не по себе и я увидел, что даже Леший нервно озирается по сторонам. Сердце сжало стальными клещами страха и когда я уже успел пожалеть о содеянном, шёпот почти превратившись в многоголосый крик, обступил нас со всех сторон и внезапно резко прекратился, как будто нырнув в воронку. Зловещее кольцо отправилось в сумрачные чертоги загробного мира и обрело наконец своего настоящего хозяина.