Георгий проснулся. Было темно и тихо. Прислушался к своему состоянию: боль в
груди прошла, дыхание свободное - "Права была врачиха". Георгий встал, и выйдя в
коридор, пошёл в туалет.
Из комнаты Артёма доносились голоса, играла музыка. Дискотека закончилась,
пирушка продолжалась, а вместо Георгия - Славка. Окно открыто, играет магнитофон.
Искандер сидит рядом с Ленкой, на её плечи наброшен пиджак, и что-то вполголоса ей
рассказывает.
Славка с Артёмом курят и слушают песню:
Ах, белый теплоход, гудка тревожный бас
Крик чаек за кормой, сиянье синих глаз
Славка усмехается, что-то вспомнив, и говорит Артёму - Включи, где Федя
плачет.
Артём и Ленка улыбаются, а Искандер, тоже улыбнувшись, но не поняв смысла
сказанного, вопросительно обводит всех взглядом.
- Расскажи ему - говорит Артём и, погасив окурок, останавливает
воспроизведение, и переворачивает кассету. Перематывая, и включая воспроизведение,
ищет песню.
Где Федя плачет
После армии проявилась главная черта Славкиного характера: он легко и быстро сходился с людьми, и обзаводился друзьями. Отслужив, вернулся в институт, в ту же бригаду, в которой работал до армии. Восстановился на факультет, но на заочное отделение. Дважды пытался поговорить с бывшим Юлькиным начальником (Юлька уволилась после замужества), а теперь её мужем, но Антон не захотел разговаривать. Славка оказался однолюбом и Юльку не винил. Вину, за несбывшуюся любовь, взвалил на свои плечи и понёс по жизни как крест. Возможно, именно поэтому и проявилась та самая черта в его характере, ибо каждому, вновь обретённому другу, он, подвыпив, рассказывал историю своей Любви.
В общаге, народ, отмечая праздники и дни рождения, собирался в компашки. Часть компаний, в своих составах, пересекались, другие нет. Но Славка был вхож во все, и в любой ему были рады. Проработал он в институте после армии недолго. Проявилась ещё одна черта его характера: Славка не переносил рутины трудовой дисциплины и начальства над собой. Это вовсе не означает, что он был безответственен. Как раз наоборот, слово своё он держал.
Всё это, в совокупности, и свело его с теми людьми, которые занимались
подрядными работами. А говоря языком восьмидесятых - с шабашниками. Ну а если
говорить современным языком: Славка ушёл в строительный бизнес.
Работая в одной из таких шабашек, где-то в области (имеется в виду область
города), на стройке животноводческого комплекса, познакомился и подружился с Федей.
Федя был не простой шабашник: он очень серьёзно изучал все материалы из газет,
журналов и литературы, относящиеся к ведению работ хозспособом, и говорить на эту
тему мог часами. Невысокий, сухощавый и подвижный, начитанный и с грамотной речью,
Федя, наверное, нравился бы девушкам, если бы не уродливое пятно на пол-лица и шеи.
От ожога.
Ему было двенадцать, когда в доме случился пожар. Он проснулся от треска. Вскочив с дивана, увидел языки пламени, перекрывшие путь к двери. Пьяная мать спала на полу. Младшие, братишка и сестрёнка, на диване. Он схватил табурет и выбил стекло в окне. Подхватил, и через створку рамы, просунул на улицу сестру и брата. Была зима и под окном намело сугроб. Он уже наглотался дыма, и встав на колени, стал расталкивать мать. Она мычала, но не просыпалась. Тогда он потащил её за руку к окну ... Мать очнулась, когда языки пламени лизали её пятки. Вскочив, заметалась по комнате, ища детей. Услышав их плач, и увидев, что они на улице, бросилась к окну ... и только тут увидела Федю. Она подняла его, и вместе с ним, выдавив раму, вывалилась на улицу.
К дому уже бежали соседи.
Он выжил, и с возрастом даже рассосались рубцы между здоровой кожей лица и шеи,
и обгоревшей. Но наросшая кожа уже не обладала ни цветом, ни эластичностью здоровой.
Он много читал, и в очередной раз придя в библиотеку, увидел за конторкой
незнакомую девушку. Сдав книги, и желая блеснуть начитанностью, спросил - А у вас
нет Агаты Кристи?
В те годы романы Кристи издавались небольшими тиражами, поэтому ответ Людмилы,
так звали девушку, был - А кто написал? - возможно она услышала "Агаты* Кристи".
Первой мыслью Феди было - "Уж не напутал ли я чего?" - и он, быстренько,
отмотал плёнку назад, на несколько кадров. Нет, вопрос был задан правильно, и он
ответил - Да она, вроде как, сама пишет.
Девушка немного смутилась, повергнув Федю в отчаяние, и засмеялась. Стрела
Амура пронзила Федино сердце. Амур потянулся за второй. Но стрелы закончились и Амур
улетел. А в Федином сердце запылал пожар любви. Увы. Любовь не была взаимной. И
виноват в этом был Амур.
- Посмотрите в отделе иностранной литературы, на букву "К". Вам помочь?
Феде так хотелось сказать - "Да!" - Я знаю. Я сам.
Роман Кристи "Убийство в доме викария", он нашёл в сборнике иностранного
детектива.
Федя стал брать книг поменьше, чтобы побыстрее прочесть и сдать в библиотеку.
Он сдавал книги, проходил в зал и, зайдя за стеллажи, смотрел на девушку через
узкую полоску между рядами книг и полкой ... и приходил в себя, когда она, не слыша
ни шагов, ни шуршания страниц, спрашивала - Вы там не уснули?
В один из праздников; 23 ли февраля, 8 ли марта, собралась компашка друзей в
комнате Артёма. Уже было далеко за полночь. Уже было выпито изрядно. Уже перебрали
повернул голову: Федя сидел, подперев рукой голову, в уголках глаз набухали слёзы и
скатывались по щекам ...
... It turns me on.
When she talks. It's really getting strong.
Now love's taking shame. And you, you can't escape
Lady blue. Love me too ...
В другой раз, на восьмое ли марта, на первомай ли, снова собралась компашка в
комнате Артёма. Уже было далеко за полночь. Уже было выпито изрядно. Уже перебрали
последние общажные сплетни. Играл магнитофон
Oh, lady lend your hand outright
And let me rest here at your side
"Have faith and trust in peace" she said
And filled my heart with life
- Артём, включи другую
- Какую?
- Нуу ту ... - Славка пытался вспомнить исполнителя и ... вспомнил - Где Федя
плачет.
Федя гулял с другой компашкой, и все засмеялись. Так и пошло с того дня -
"Включи, где Федя плачет" - хотя уже все знали и название песни, и исполнителя.
Федя, если он тоже гулял в компашке, вдруг оказавшись в центре внимания, смущённо
улыбался.
Артём нажал кнопку
... Don't make my heart cry.
Lady blue. Love me too.
Lady Blue. Only love can save me.
Rescue me from ...
...
Георгий вернулся в комнату, разделся и, откинув покрывало, лёг. Уже засыпая,
услышал, как скрипнула дверь и Славка, запнувшись о порог и чертыхнувшись, прошёл в
комнату, и лёг на одну из свободных кроватей. Георгий проснулся и, потягиваясь,
достал с тумбочки часы - 8:15 - "Рановато, ещё минут 30-40" и повернулся на бок. Но
сон уже улетучился, и взяв "Обрыв", читал лёжа. Через двенадцать минут, чувствуя, что сон ушёл окончательно, отложил книгу и встал. Сходив в туалет, зашёл в умывальник. В умывальнике был Аркадий, из двести первой. Ему было под сорок, в комнате он жил один. Аркадий долго и тщательно мыл с мылом кружку и ложку. Закончив, отнёс в комнату, и вернувшись, стал также тщательно и с мылом отмывать руки. На этаже все знали, что у Аркадия фобия: он мыл руки перед тем как зайти в туалет, и после. Дойдя до двери своей комнаты, и открыв её, возвращался и снова мыл руки. Дверь в комнату закрывал, взявшись за ручку через полотенце. Выйдя из комнаты, и закрыв дверь на ключ, заходил в умывальник и тщательно отмывал руки, а потом долго стоял и тряс руками до высыхания. Как-то раз Георгий насчитал семь помывок рук за один сеанс и, не выдержав пытки, ушёл из умывальника. В другой раз Георгий разговаривал с Лёхой из двести четырнадцатой. Когда Аркадий зашёл мыть руки в четвёртый раз подряд, Лёха не выдержал - Слушай, ещё раз зайдёшь, по морде дам.
Вернувшись в комнату, достал список и, усевшись на кровати, просмотрел:
Владимир - 8 лаборатория
Виталий - 6 лаборатория
Валерий - 4 лаборатория (из общаги)
Вадим - 4 лаборатория
Любовь - бухгалтерия
Татьяна - ОГТ
Алла Борисовна - 2 лаборатория
Фото не было. Фамилии незнакомые. Сам Георгий работал в десятой лабе. Проснулся
Юрка, и пожелав доброго утра, и потянувшись, встал. Заправил кровать, и одевшись,
захватил полотенце и вышел.
Заворочался Славка - Жора, давай чай пить, в горле пересохло.
Георгий встал, и долив в чайник воды из графина, включил. Они разливали чай,
когда зашёл Артём и, поприветствовав всех, подошёл к столу - Ты чего, ядрёна вошь,
Юрка убежал на свидание. Артём ушёл в свою в комнату. Георгий и Славка сидели
за столом.
- Жора, я на прошлой неделе встретил Татьяну Беликову. Помнишь Витьку
Беликова?
- Слав
- Сынишке уже полтора; мама, баба, дядя говорит, а папа - нет. А папы - нет.
Это я виноват ...
- Слав, брось. Не виноват ты.
- Это я предложил ему подработать. Им деньги нужны были за кооператив
заплатить.
...
Прошлым летом, Славка, появившись в общаге, предложил Георгию поработать
месяц на крыше. Он набирал в бригаду тех, кого хорошо знал.
На заводе, на другом конце города, нужно было поменять перекрытие крыши в цехе
металлолома. Набирать бригаду из своих работников, администрация не хотела: работа
сдельная, сроки сжатые.
Георгий взял отпуск.
Вставали в шесть утра, и в восемь уже работали на крыше. Работали весь световой день по двенадцать-тринадцать часов, без выходных. В общагу приезжали в одиннадцать, а иногда и за полночь. Первую неделю уставали, и приехав, и сходив в душ, сразу ложились спать. Но на второй неделе втянулись, и приезжая в общагу ещё сидели в комнате до двух-до трёх часов ночи и играли в карты. По технике безопасности должны были работать с поясами, пристёгнутыми к тросу, протянутому над крышей цеха. Но с поясами работа шла очень медленно и, махнув рукой, стали работать без поясов. Всё равно никто не приходил и не проверял.
В понедельник, на третьей неделе, под Валеркой проломилась бетонная плита и
он провалился. По пояс. Задержался локтями. Тут же выскочил, и хотел продолжить
работу. Но Славка остановил его - Перекур.
Минут через пять Валерка побледнел, как простыня. До него, наконец, дошло, что
было бы, провались он в цех ...
В цехе были кучи металлического лома, а высота - восемь метров!
Валерка работал последний день. Через два дня должен был с женой улететь на юг.
Трясло его сильно. Поэтому решили уйти на обед, на час раньше. После обеда
договорились делать так: бетонные блоки опирались кромками на стальные балки. Чтобы
не провалиться, при подъёме блока (блоки поднимали вдвоём, масса 40 - 60 кг)
расставляли ноги так, чтобы опора была на балки.
Вместо ушедшего Валерки, Славка и предложил поработать Витьке Беликову. Ему
объяснили, как нужно становиться, чтобы, в случае если сломается плита, не
провалиться в цех.
Витька Беликов провалился на третий день. Он и Ромка поднимали плиту, и Виктор, переступив, сошёл со шва, под которым проходила стальная балка. Плита под ним сложилась пополам, и он, вместе с плитой, которую держал руками (руки были вытянуты вниз, вдоль тела), ушёл вниз. Георгий стоял рядом с тележкой и видел, как уходил Виктор: Беликов носил очки и глаза, за линзами, были закрыты, а лицо было плоское и, как показалось Георгию, уже безжизненное.
Ромка, завопив - Витька провалился! - побежал к краю крыши, где была лестница
на землю.
Георгий, оставив тележку, бежал следом. Остальные замерли на своих местах, ещё не
осознав, что произошло. Он успел заметить, как изменился в лице Славка, а потом,
обхватив голову руками и приседая, застонал.
Подбежав к лестнице и развернувшись, Георгий стал спускаться. К лестнице уже
бежали остальные. Позади всех шёл Славка, пошатываясь словно пьяный.
Они забежали в цех и, ориентируясь по дыре в крыше, подошли к тому месту, куда
должен был упасть Беликов. На полу лежали обломки плиты ... Витьки не было!
Мелькнуло - "Обошлось"
Но Ромка, подняв голову от пола, сказал - Он там - на высоте двух метров была
огороженная металлическая площадка.
- "Для крановщицы" - подумал Георгий, и они, поднявшись по лесенке, увидели
его.
Он лежал ничком.
Присев, они увидели, как медленно, словно угасая, пульсирует жилка на виске;
в лице была мертвенная бледность, дыхание не наблюдалось, глаза закрыты, очков не
было.
На площадку уже поднимались остальные, а Ромка, спустившись, бежал к Славке -
Где телефон! Надо вызвать скорую! Он ещё живой!
Славка опомнился - Я сам! - и побежал.
Через пятнадцать минут приехала скорая. Врач поднялась, и нащупав пульс,
позвала санитаров с носилками.
В этот день больше не работали. Славка всех отпустил. Вдвоём с Георгием
они поехали в больницу.
В коридор хирургического отделения вышел врач, мужчина лет сорока - Черепно-мозговая
открытая травма. Состояние очень тяжёлое. Больше ничего не могу сказать - и
отвернулся.
- Может быть кровь нужна для переливания? - спросил Славка.
- Переливание пока не нужно, но кровь можете сдать.
Вышли на улицу. Славка курил, нервно похаживая из стороны в сторону.
Остановился - Жор, надо съездить, сказать Татьяне. Я не смогу ...
Они доехали до остановки, рядом с домом, в котором жил Витька. Славка дошёл
до угла. Сказал какой подъезд, этаж, квартира - Я буду там - махнул рукой куда-то в
сторону и ушёл.
Георгий поднимался на этаж и мучительно думал, как и что говорить. Со Славкой
переговорили и сошлись, что сказать надо о переломе руки и сотрясении. Он позвонил,
открыла Татьяна. Георгий видел женщину в первый раз. Беликовы жили вместе с матерью
Татьяны. В детской кроватке агукал малыш.
Путаясь и сбиваясь, рассказал так, как договорились со Славкой. Женщина
была напугана, но держалась нормально. Они вышли, и дойдя до остановки, поймали
такси.
Вышел хирург и уточнил - Вы жена? Пойдёмте.
Они вышли через пять минут. Точнее было сказать, что вышел врач. Татьяна лишь переставляла ноги. Он довёл её до лавочки, и посадив, и прислонив к стене, спросил у Георгия - Вы что ей сказали? - Георгий ответил. Хирург поморщился - В таких случаях нужно говорить по максимуму. Она ехала с надеждой, а я сказал, что муж в таком состоянии, что может умереть в любую минуту. Она и отключилась. Вот - он сунул Георгию в руку ватку - Если отключится, поводите под носом.
Хирург ушёл.
Георгий взглянул на Татьяну: она сидела в той позе, в какой её оставил врач.
Голова повёрнута набок, глаза открыты куда-то в пустоту, тело подёргивается
судорогами, дышит прерывисто, с хрипами.
Минут десять он ждал, надеясь, что женщина придёт в себя. Ничего не менялось. Георгий подошёл, и наклонившись, и обхватив её за талию, поднял с лавки. Ему казалось, что до остановки они не дойдут. Она лишь переставляла ноги, и через каждые пять-шесть шагов они подкашивались, и женщина заваливалась набок. Пришлось очень крепко прижимать её к себе, обхватив за талию. Впервые в жизни, Георгий, так крепко прижимал к себе тело молодой женщины, и это не возбуждало. Не дойдя до остановки, прислонил её к дереву, а сам стал ловить такси. Ему пришлось затаскивать её в салон, и посадить себе на колени. Женщина, откинувшись назад, полулежала на его коленях и левой руке, с запрокинутой головой. Её ягодицы мялись по ногам, и бедро тёрлось об живот, и это - уже возбуждало. Он пытался отвлечься, но не смог. Возбуждённым членом, через джинсу и платье, ощущал ткань её трусиков и ... - "Она же ничего не чувствует"
Так и ехали.
До дома и на этаж тащил, так же крепко прижав женщину к себе. Сказав матери, что случилось с мужем Татьяны, Георгий ушёл.
Славки на улице не было видно, и Георгий пошёл на остановку.
...
Приехал в общагу, поднялся на второй этаж. Славка сидел за столом. Перед ним
стояла бутылка водки, два стакана, и открытая баночка кильки. На тарелке хлеб.
Он вскочил и подошёл к Георгию, заглядывая в глаза - Я видел, как ты с нею шёл.
Пойдём, надо выпить.
Георгий замотал головой.
- Жора, надо выпить. Снять напряжение
- Наливай - Георгий сел.
Славка наполнил стаканы до краёв, и они выпили. Занюхав хлебом, сидели и ждали.
- Как вода? - удивился Славка.
Георгию тоже показалось, что выпил стакан воды.
- Мож правда вода? - Славка взял бутылку и, встряхнув остатки, понюхал - Да нет,
водка - и разлил остатки по стаканам.
Выпили.
Минут через пять тело обмякло, как будто выдернули стальной стержень, и мысли
вырвались из круга, в котором метались, возвращаясь к одному и тому же.
Георгий сел на кровать и взял "Крошку Доррит". Попробовал читать. Через
несколько минут понял, что просто сидит и смотрит в текст. Попытался вспомнить, что
прочёл, и не смог. Отложил книгу и лёг.
На следующий день приехали в больницу в начале десятого.
Вышел врач - Он умер ... ночью ... а кровь сдайте, раз приехали ...
...
В дверь постучали.
- Да!
Вошёл Толик, нагнув голову, чтобы не стукнуться о перекладину - Славик, вот ты
где -Толик был трезв, и вёл себя прилично - Я не буду проходить, не хочу разуваться.
Славка встал, подошёл и поздоровался - Чего хотел, Толик?
- Слав, говорят, у тебя есть кассета с записями Queen. Дашь послушать?
- Толик, не моя кассета, и она у дядьки, на квартире.
- Слав, ну принеси на два дня, и я верну.
- Давай во вторник. Я буду здесь, в общаге, найдёшь меня.
- Ну лады. По рукам.
Толик ушёл.
Толик
Толик был развязно-нагловато-хулиганистым парнем, ростом под два метра, матершинник, забияка и драчун. В институте работал электриком. Толян пил и к двадцати пяти был алкоголиком. Когда напивался, становился буйным, и мог разодраться с друзьями-собутыльниками, которым минуту назад, бия себя в грудь, клялся - Увважжаю!
Сразу после драки, мог, расчувствовавшись, пасть на колени и, заливаясь слезами, просить прощения. Как-то и Георгий оказался свидетелем подобной сцены. Субботним днём сидели со Славкой в комнате Георгия и пили чай. Распахнулась дверь и в комнату ввалился пьяный Толян. С красным лицом и злыми, бегающими глазами, весь на взводе.
Сходу к Славке - Ты обещал привезти кассету?
Славка встал - Толик, успокойся. Я забыл, привезу завтра.
Но Толик уже ничего не слышит и, забычив глаза, бьёт Славку. Георгий вскочил. Славка, подставляя другую щёку и глядя прямо в глаза Толяну, говорит - Бей ... - секундное замешательство, и в следующее мгновение Толян падает на колени, и со слезами, давясь рыданием, умоляет - Славка, простии ...
За пьяные дебоши его несколько раз хотели уволить, но начальником лаборатории был отец, человек непьющий и уважаемый в коллективе. И всё ограничивалось очередным выговором, с занесением в личное дело. Проспавшись, клялся и божился перед отцом, что это в последний раз. На работе просил у всех прощения, и ходил тише воды, ниже травы ... до следующей попойки.
Как-то, повздорив со случайным собутыльником, ударил его. Тот был с
друзьями, завязалась драка и Толика порезали ... он умер от потери крови, под
столбом на трамвайной остановке ...
...
- Жор, я пойду. Я дядьке обещал, что заеду сегодня к нему.
- Давай
Славка ушёл. Георгий стал собирать рюкзак. До сбора в фойе оставалось два часа.
Через два часа он спустился в фойе, с рюкзаком на плече. Шестеро стояли кружком
и разговаривали. Отдельно от них, у зеркала, стояла женщина.
- А вот и начальник! - это Вова. Невысокий, в телогрейке, шустрый и небритый.
Георгий узнал Вадима. В прошлом году работали в бригаде разнорабочих, на
строительстве нового корпуса. Вадим, поблескивая линзами очков, протянул руку - Мне
говорят Жора-Жора, а это оказывается ты, Жорик - и похлопал Георгия по плечу.
- Любовь - улыбаясь, и бесцеремонно оглядывая через очки Георгия, протянула руку
одна из девушек.
- Таня - скромно представилась вторая.
- Виталий - высокий, крепкого телосложения.
Валера, улыбаясь, помахал рукой - Мы, как бы, знакомы.
Георгий сразу вспомнил, что часто встречал Валеру в буфете.
Стоявшая у зеркала женщина, молча улыбаясь, смотрела на Георгия.
- А вы, Алла Борисовна ...
- Можно Алла.
- "Показалось, или я её где-то видел?" - что он мог видеть её в институте, не в
счёт. Ворошить память, пытаясь вытащить уже подзабытое, было не время - В туалет,
никто не хочет?
Татьяна, краснея, подняла руку.
- На втором этаже, направо по коридору, до конца.
...
На Главном были в восемь вечера. Купили в кассе билеты, и выйдя на улицу, прошли по переходному мосту, и спустились на 7Б путь. Электричка уже стояла. Полупустой вагон. Вова и Виталий сидели вдвоём. Георгий один. Остальные вместе. Валера достал карты и уже тасовал, предложив "дурака". Алла Борисовна встала и перешла к Георгию, сев напротив. Объявили отправление; зашипели, закрываясь, двери.
- Не могу ездить спиной - и она села рядом.
- "Где я мог её видеть?"
- Вспомнил? - с улыбкой спросила Алла - Да ладно, не буду мучить.