- Жора! Слазь-ка, посмотри вторую норию. Чё то она ни ххера не тянет!
Как сказала Раиска, так и вышло: Вова не вернулся. Приехал Петя Головушкин. С
гитарой.
В воскресенье, с утра, уехали Алла и Виталий. Алла была молчалива и, изредка взглядывая на него, загадочно улыбалась. Ночью он понял, что произошло на полянке, и стало мучительно досадно от того, что не догадался сразу, когда она рассказала анекдот. Он распалялся воображением, представляя, что могло быть ... и становилось ещё муторнее. Долго не мог уснуть, страдая от жгучей и острой боли, разрывающей низ живота. И лишь подтянув колени к животу, и свернувшись, через несколько минут ощутил как затихает боль. Так и уснул. Провожали, уезжавших, все. И когда подошёл автобус, Алла порывисто обняла его и чмокнула в щёку. А он, стесняясь, на виду у всех не решился даже приобнять её. Автобус уезжал, покачиваясь на разбитой колеями дороге, и сердце тоскливо сжималось, как будто отрывали кусочек ...
Любаха, Таня, Вадим и Валера пошли к бабе Варе, мыть и жарить, набранные в
субботу грибы. Георгий пошёл в магазин и купил полкило конфет. Кара-Кум. Вернувшись
в гостиницу-общежитие, заварил чай и напился, наслаждаясь вкусом шоколадных конфет.
Лёг на кровать и попытался читать "Русь изначальную". Но предложения рассыпались на слова, слова на буквы, а буквы исчезали, и он ловил себя на том, что видит чистый лист ... и лишь усилием воли возвращал себя в реальность, и страница заполнялась текстом - "Да что со мной такое? Влюбился?" - он усмехнулся, вспоминая, когда это было в последний раз. Но погрузиться в воспоминания не успел. Пришли Валера и Любаха.
- Начальник - обратилась к нему Любаха - Хочешь в лес, за грибами? - и помедлив, добавила - Развеяться.
- "На лбу написано" - подумал Георгий, и встал с кровати, оставив книгу
раскрытой.
- Пойдёмте к бабе Варе, возьмёте ведро и корзинку. Начальник - тараторила без
умолку Любаха - А сегодня кто-то должен приехать? Ну ещё кто-то, взамен уехавших.
- Да, Петя. Работает со мной. Ну и Вова.
- А Раиска сказала, что Вова не приедет - Любаха забежала вперёд, и повернувшись
к ним лицом, шла боком, вприпрыжку.
Валера и Георгий, переглянувшись, заулыбались.
- А чё вы? Вы надо мной смеётесь? Я стройная, плаванием занималась - на Любахино
лицо набежала тень. Она перестала прыгать и пошла рядом с ними - До четырнадцати
лет. Я уже по первому разряду плавала. Тренер уже сказал готовиться к сдаче на
норматив кмс ... - Любаха замолчала
- Ну и ... - спросил Валера.
- Жопа выросла! - Любаха остановилась, повела руками по бёдрам, и сморщилась - Фуу! Это наследственное, от мамы. Тренер, как увидел меня после каникул, сразу сказал - Ты можешь ходить на тренировки, но рекордов, с такой жопой, не будет.
- Сопротивление - изрёк Валера.
Любаха сквасила губы - Даа. Я бросила плавание. Разозлилась на тренера, на фигуру, на наследственные признаки, на всё и на всех. Начальник - Любахины глаза лукаво блеснули за линзами очков - А Петю не надо встречать?
- Вообще то надо.
- А кто поедет?
- Надо к директору идти. Электричка то ночью придёт.
- Ну вы сходите быстренько за грибами, и назад. До вечера то всё равно успеете?
Они прошли мимо дома бабы Вари и когда вышли за околицу, Любаха остановилась - Ну вы не теряйтесь там. И не расходитесь. И быстренько. Вы же опытные грибники - улыбнулась, помахала рукой и пошла назад.
Когда углубились в лес, Валера предложил - Чё ходить друг за другом. Так ничего
не наберём. Разойдёмся?
Георгий, снова ощутивший тоску на сердце, пожал плечами. Минут через пять, остановившись, и всматриваясь в лес между берёзами и соснами, не увидел, мелькающую минутой ранее красную, в клеточку, рубаху Валеры. Ещё минут семь шёл, углубляясь в лес, и наткнувшись на густые заросли кустов смородины, малины и шиповника, остановился, прислушиваясь. Ветра не было, день ясный. Ни шороха, ни поскрипывания. Тишина. Он бросил на траву корзинку, и обойдя заросли, наткнулся на женские трусы. Георгий осмотрелся и узнал место, полянку, и увидел тропинку. Сморщился, как от зубной боли, наклонился и поднял трусы. Вывернул. Трусы были чистые. Он потянул носом, но трусы пахли травой и прелой горечью опавшей листвы. Заскрипев зубами и возбуждаясь, бросил трусы на землю, и спустив трико с плавками, встал на колени и дрочил, с закрытыми глазами, и изливаясь, и снова ощутив острую боль в паху, почти возненавидев Аллу, прошептал - Ссукаа!
Открыл глаза. Трусы, и трава вокруг, заляпаны спермой. Он улыбнулся, вывернул трусы и долго, и тщательно обтирал обмякший член и руки. Встав с колен, и натягивая плавки, захотел ссать. И долго изливался на её трусы. Закончив, подцепил мокрые трусы пальцем ...
Теперь они пахли!
Георгий швырнул трусы в заросли, и они повисли на кусте шиповника. Подобрав корзину, вышел на тропинку, и пройдя по ней с полсотни шагов, сошёл, и высматривая в траве грибы, запетлял меж деревьев.
Когда корзинка наполнилась, глянул время: прошло полтора часа. Ориентируясь по солнцу, двинулся обратно. И через полчаса вышел из лесу к тому месту, где, двумя часами ранее, в лес вошли. Отойдя от кромки леса, Георгий развернулся и высматривал: не мелькнёт ли рубаха Валеры. Прошло минут десять. Валеры не было. Георгий, похаживая из стороны в сторону, заколебался - Может он давно вышел, и не дождавшись меня, ушёл в деревню? - Глянул на часы: прошло двенадцать минут - Подожду ещё.
Через полчаса, махнув рукой, медленно пошёл к деревне, через каждые десять-
пятнадцать шагов, оглядываясь. Валеры не было.
Его возвращение, одного, без Валеры, вызвало бурю гневного возмущения Любахи -
Начальник! Да как ты мог так поступить? А если он заблудился?
- Да он опытный грибник, и деревенский - оправдывался Георгий.
- А если ему плохо стало?
- Да с чего, вдруг?
- А может на него волки напали!
- Да нету здесь волков.
- Есть! Баба Варя рассказывала. Зимой даже в деревню приходили.
- Это когда было?
- Неважно! Есть, и всё! Ну что ты стоишь?
- А чё я должен делать? Искать, что ли?
- Конечно искать! - возмутилась Любаха.
- Мне же надо к директору сходить, насчёт Пети.
- Я уже сходила. Валерий Тимофеевич сказал, что знает, что поедет тот же дядька,
что нас встречал и привёз.
Вадим, сочувствуя Георгию, но опасаясь навлечь гнев со стороны разошедшейся
Любахи, помалкивал, а Таня, всем своим видом, выражала полное, и абсолютное согласие
с Любахой.
Георгий поставил корзинку на лавочку, и пошёл к лесу. Идти в лес и искать Валеру, он не собирался, понимая всю бессмысленность этого. Но доказывать Любахе, что это глупо, было бессмысленностью ещё большей. Он шёл к лесу, надеясь встретить Валеру.
Но Валера не встретился.
Минут сорок Георгий шлялся вдоль кромки леса туда-сюда. Но Валера так и не появился. Он уже почти надумал идти в лес, но услышав свист, обернулся. Валера, на выходе из деревни, махал ему рукой.
Они шли к дому бабы Вари, и Валера, с улыбкой нашкодившего мальчишки (и ему попало от Любахи), оправдывался - Я зашёл, наверное, далеко, да ещё отклонился к востоку, уже назад пошёл, ведро полное было, и наткнулся на белые. Пришлось все грибы высыпать, зато белых набрал полное ведро. Потом забирал на запад, торопился, но всё равно вышел возле соседней деревни, а это пять кэмэ.
- Валера! - не обращая внимания на Георгия, тараторила Любаха - А их надо
мыть?
- Нет - поспешно ответил Валера - Белые не моют. Их надо перебрать и, не
разрезая, нанизать на нитку, и развесить.
- А где?
- Лучше там, где нет солнца. Ещё бы прикрыть чем-нибудь, вроде марли, чтобы
мухи не садились. Вот эта стена - Валера похлопал по стене веранды без окна -
подошла бы.
- Надо у бабы Вари спросить - и Любаха ушла в дом.
- Я пойду - Георгий шагнул к воротам - надо ещё постельное заменить.
- Да подожди ты - остановил его Вадим - Щас грибы твои будем жарить. С
картошечкой.
- Начальник! Я уже сказала про постельное директору. Он сказал, что скажет тёте Шуре. Тётя Шура уже заменила. Я сходила, проверила. Начальник, ты не обижайся на меня, ему тоже попало. Баба Варя разрешила. Давайте разделимся: двое белые перебирают, двое моют грибы для жарки и картошку копают, а пятый баню растопит. Я белые перебираю - подняла она руку.
- Я пойду баньку готовить - поднял руку Вадим.
- Давайте так, мы с Георгием накопаем картошки, переберём грибы и развесим для
сушки, и придём к вам, помогать чистить картошку и жарить с грибами - предложил
Валера, Любахе с Таней.
Любаха посмотрела на Валеру, потом на Таню.
- Я согласна - подняла руку Таня.
В гостиницу, Георгий, вернулся где-то около восьми. Вадим и Валера остались
попариться в баньке. На его кровати сидела женщина и листала книгу.
- Здравствуйте. Маргарита - улыбнулась она, и ткнув пальцем
в книгу, спросила - А есть про любовь?
- Есть - он узнал женщину. Это была одна из доярок, в коровнике, которым он популярно излагал про стойловое содержание крс. Которая отвечала. В цветастом платье, в красных туфельках и платке, наброшенном на плечи, она выглядела почти красавицей. Деревенской. Георгий обратил внимание, что губы у женщины не накрашены, и брови не подведены. На кровати Виталия лежало, свёрнутое стопкой, постельное бельё. Георгий сел на Вовину кровать.
- А ваши соседи ... - Маргарита повела глазами в сторону комнаты шоферов - они,
где?
- Да отсыпаются, наверное, если не в бане.
Она покачала головой - Не в бане.
- Они вчера почти в час пришли, и сегодня полдня отработали. Спят.
Маргарита встала, и шагнув, села на кровать рядом с Георгием - А ты нравишься
Раиске. Она про тебя все уши прожужжала ... - её жёлтые, в крапинку, глаза
насмешливо и бесстыдно осматривали его - Она ещё не предлагала?
- Чего? - удивился Георгий.
- В деревне остаться - хмыкнула Марго - А ты о чём подумал? - она
ухмыльнулась, смутив его.
Скрипнула дверь и из комнаты шоферов вышел Костя - Ну чё, идём Марго?
Маргарита встала, и подхватывая Костю под руку, бросила - И это предложит.
Но ты с нею поосторожнее. Мы в кино. До свидания.
Они уже вышли на площадку, когда из комнаты вышел Сандро, и окликнул Костю.
- Я щас, подожди на улице - Костя вернулся
- Костя, я ж тебе говорил: не связывайся с этой бабой.
- Да она сама вешается, Сандро. Да мы в кино ... потом на дискотеку. Не буду
я её ...
- Прошлым летом, чуть до драки не дошло. И всё из-за неё. У неё муж сидит
за убийство. А Паша, есть тут такой, двоюродный брат её мужа, присматривает за нею.
Блюдёт.
- Да брось, Сандро. Я же сказал, в кино сходим, а на дискотеку, мож, и не
останусь.
Костя бравировал, но было видно, что этим пытается скрыть волнение.
- Ну смотри, я предупредил.
Сандро вернулся в комнату, а Костя, подмигнув Георгию, вышел.
Десять лет назад, за два дня до Нового года
- Здравствуйте, дядь Максим. Папка, вы чё тут накурили. Опять мамка будет
ругаться!
- Не будет, дочка. Ты со школы?
- Да пап, всё. Завтра каникулы. Ура!
- Невеста - Максим смотрел на Ритку.
- А твой младший, Генка, долго ему ещё?
Максим отвёл глаза от Маргариты - Весной придёт.
- Вот и жених. Ритка, давай сосватаем тебя за Генку. Он с армии придёт, ты
школу закончишь
- Да не хочу я взамуж! Форточку открою, проветрю - Рита подошла к столу и
потянулась к форточке.
Максим смотрел на девушку, и пьяные, похотливые мысли мутили разум.
- Пап, я схожу на ферму, мамку проведаю?
- Сходи дочка ... Риит!
- Чё пап? - вернулась она.
- Принеси нам огурчиков. Тех, что у мамки в бочке, с капустой.
- Щас, пап
- Ну давай, Макс, за наших детей
Они чокнулись стаканами, Фёдор выпил, а Максим лишь пригубил, и поставил
стакан за банкой с самогоном.
- Вот, пап - Ритка бухнула на стол алюминиевую чашку с огручиками и
капустой - Я пошла - и накинув пуховой платок, и стрельнув желтыми, в крапинку,
глазами в Максима, вышла.
Она вернулась через полчаса. Отец храпел, уткнувшись в стол. Максим встал,
качнулся - Надо бы уложить его
- Я сама, дядь Максим - Ритка закинула руку отца себе на плечо, но оторвать
от стула не смогла - Ой, чё-то тяжёлый сёдня
Вдвоём приподняли Фёдора, и поволокли к дивану, в комнате. Фёдор бормотал
бессвязное, не просыпаясь, но ноги переставлял.
- Ладно - натягивая треух, и открыв дверь, Максим буркнул - Я пойду.
- Я замкну за вами, дядь Максим - Ритка выскочила в сени. Максима повело, и
Ритка поддержала его. Максим, обняв девку правой, левой щупал её - Ой, дядь Максим,
что вы делаете?
Ритке было шестнадцать. Целки лишилась год назад. Ойкала для виду, чувствуя
бедром шевеление в штанах мужчины. Манда чесалась и Ритка, сама, прижалась животом и
грудью.
- Мать не придёт?
- Неэ, они там уже гулеванят. Новый год встречают.
- Ну и куда мы? Баню топили?
- Топили.
Они вышли на крыльцо - Ты дверь замкни, а то проснётся, да выйдет ещё
- Не проснётся, до утра теперь
- Замкни.
Ритка вернулась в сени за замком, и накинув планку, сунула язычок замка в
скобу.
В бане было тепло и сухо. Пахло дымом, берёзовым веником, смолой и мылом. Ритка замкнула входную дверь на крючок ... мужчина сгрёб девку в охапку, и приподняв на руках, положил на верхний полок ... трясущимися руками раздевал, стягивая с неё одежду, и скинув телогрейку, залез на полок сам, и раздвинув Риткины ноги, встал на коленях между ними ... Ритку било в ознобе ... Максим был блядун, известный на весь район. Бабы говорили, что у него есть любовницы и в Новомихайловке, и в соседней Михайловке, и даже в райцентре. Он спустил с себя штаны, и когда стянул и трусы, тяжёлое и большое, качнувшись, коснулось Риткиного живота возле пупа. Ритка вздрогнула.
- Ты не бойся ... я осторожно ...
- Я нннн-не бэбэбэбэбоюсь - клацала зубами Ритка, а у самой дыдыдыхание
спёрло.
Он сунул пальцы в щель между срамными губами, и провёл вверх-вниз ... интроитус был широкий - Нормально ... выдержит ... - бормотал он, пристраиваясь, и медленно, тычками, проталкивая член во влагалище. Ритке показалось, что её натягивают, как капроновый чулок на толстую ляжку. Он замер, а она хватала ртом ... и не могла вдохнуть - "Ни вздохнуть, ни пёрнуть!" - только сейчас, через манду, натянутую как чулок, она поняла смысл этой поговорки. Он стал вытягивать оглоблю, и Ритке показалось, что её выворачивают наизнанку. Он пихал и пихал в неё свою огромную елду, и ощутив подёргивания уретры, вытянул и дрочил над нею. Сперма изливалась, заляпав живот, грудь и даже лицо.
- Пизда широкая ... в следующий раз будет приятно - сказал он, обтираясь
её трусами.
Ритка лежала и никак не могла расслабиться.
- Самогону хлебни, отпустит - он потрепал её муньку - Да оботрись. Или
вон помойся, да трусы выстирай.
Но в следующий раз получилось только на восьмое марта. Тогда и прихватила их
Нинка, жена Максимова. Он избил жену, сломав ей руку и два ребра, и пригрозился
убить, если растреплет по деревне.
В конце мая пришёл из армии Генка. А в середине сентября сыграли свадьбу. Ритка
стала снохой Максима. Нинка плакала, отговаривая сына. Максим был хмур, зол, и
отмалчивался. Нинка не утерпела и рассказала дочери, старшей сестре Генки, Раисе.
Избив жену, на глазах перепуганной насмерть Ритки, Максим выскочил из баньки и бросился к сараю. Сарай был обширный, и кроме коз, свиней и коровы с телёнком, в отдельном стойле был трёхгодовалый жеребец. Максим заскочил в стойло и бил жеребца по морде, пока не выбился из сил. Жеребец храпел, метался в тесном стойле, но ... - Он то чем провинился? - в дверях сарая стояла, держась за бок, вся в крови, Нинка.
Максим выскочил из стойла, схватил вилы и ... и увидел Ритку. С лицом, белее снега, с выпученными, от ужаса, глазами, голая девчонка смотрела на него. Он уронил вилы, оттолкнул жену и выбежал из сарая - Оденься, ддура! - бросил он на ходу Ритке, и выскочил за ворота.
Раиска отвезла мать в районную больницу, и позвонила старшему брату. Вадим жил в городе, работал в милиции. Приехал в этот же день, на служебной машине - Ещё раз тронешь мать, посажу - и уехал обратно.
Максим струхнул и притих. На полгода. В ночь, на седьмое ноября Нинка дежурила в коровнике. Сидели в бытовке и отмечали праздник. Захмелевшие бабы рассказывали грязную похабщину, перебирали последние сплетни. Нинка сидела трезвая, её мутило и коробило.
- Ты заболела, чо-ли, Нинка?
- Ой бабоньки, что-то нехорошо на сердце. Схожу-ка я домой - она встала из-за
стола. Схватила с лавки, чью-то телогрейку и выбежала из бытовки.
Ритка, уложив пьяного вдрызг Генку, оделась и вышла на улицу. В клубе играла
музыка, но ноги, сами, повели её в другой конец улицы.
Убравшись в сарае, и задав корм скотине, Максим затопил баньку, и пока она
прогревалась, сел на завалинку и, кутаясь в телогрейку, попыхивал папироской.
- Здравствуйте
- Хым, ты куда это без мужа подалась? Клуб в другой стороне.
- Спит.
- Пьяный? - Ритка качнула головой. Максим, поплевав на окурок, отщёлкнул его -
Ну чё посреди дороги встала? Иди, присядь.
- А тётя Нина?
- На дежурстве.
- А Рая?
- В гости уехала, к Вадьке.
Рита сошла с дороги, и села на завалинку, но не рядом. Он подвинулся, и
распахнув телогрейку, приобнял Ритку за плечо, и притянул к себе - Чё-то налегке
ты, вся трясёшься - он мял её титьки левой рукой - Пойдём-ка - Максим встал и
Ритка, как овца, встала и пошла за ним.
Зайдя в ограду, Нинка направилась к баньке. Дверь в предбанник не заперта на крючок, и она вошла, и услышала возню, сопение и стоны. Всё перевернулось внутри. Метнулась к стайке, и схватив вилы, и распахнув дверь в баньку, с воплем - Уббьюуу тваарь! - споткнулась о порожек и врезалась в жопу голой Ритке, стоявшей на коленях. Вилы улетели под полок. Ритка, чуть не обосравшись, дёрнулась от толчка вперёд и ... подавилась залупой! Максим, взбеленившись, оттолкнул Ритку, и она, как куль, свалилась на бок. Схватил жену за волосы и, приподняв, ударил в лицо! Тут же опрокинул навзничь, и сдёрнул с её жопы рейтузы вместе с трусами. Нинка брыкалась, пытаясь цапнуть его за нос или за ухо, а он, дёргая головой, и прижимая её руки к полу, раздвигал ей коленями ноги. И когда член вошёл в неё, Нинка замерла и ... перестала сопротивляться. Ритка, трясясь от страха, жалась в угол на верхнем полке и смотрела, как муж насилует жену. Нинка стонала, кусая губы и извиваясь как змея, и карябала пальцами спину мужа. Минуты через три её руки опали, она обмякла и затихла.
Максим слез с жены и забравшись на полок, потянул Ритку за ноги, раздвигая их - Да не бойся ты - и лёг на неё - не буду насиловать.
И Ритка извивалась, и кусала губы, и карябалась, и стонала. Нинка, растрёпанная и побитая, но с улыбкой, сидела на полу и смотрела, как муж ебёт сноху. Они кончили вместе и Максим, отвалившись от девки, распластался на полке.
- Ты в неё кончил?! - опомнилась Нинка - Да ты охуел! А понесёт?
- Пусть - отмахнулся Максим - Она теперя мужняя - повернул голову - Дверь
закрой, мыться будем.
- Ой - вспомнила Нинка - У меня ж дежурство - и натягивая трусы с рейтузами,
выскочила в предбанник. Тут же вернулась - Ритка, закройся!
Ритка мыла его и наяривала веником. И ещё дважды он заваливал её на полок. После третьего раза она не смогла даже приподняться. Максим окатил её водой из шайки, взял на руки и вынес в предбанник. Ритка лежала на лавке, а он натягивал на неё халат и обматывал полотенцем. Одевшись в кальсоны и рубаху, поднял Ритку - Пойдём. Чаю попьёшь, да надо тебе домой. К мужу.
Ритку шатало, как с глубокого похмелья, и смешило, что не может свести ноги -
"Будто бревно между ног"
- Ладно, дядь Максим, пойду я.
- Чё ты меня дядей? Зови папа. Или Максим.
- По имени я мужа зову. Папка не ебёт меня. А ты - дядя.
Рита лежала рядом с мужем и пялилась в потолок. Что-то, в её жизни, шло не так. Почему? Кто виноват? Почему её так тянет к грубому и жестокому насилию. Почему, секс с мужем, не приносит удовлетворения? Генка был и забияка, и задира, и дрался не раз. Но по характеру, всё же, мягкотелый. Трезвый, по-мужски молчалив и грубоват, но напившись, становился размазнёй и плаксой. Отец любил её, и никогда не обижал. Мать, правда, и гонял, и поколачивал. Каков свёкор в гневе, она видела. Генка тоже гонял её, и с кулаками набрасывался. Вот после ссоры, секс был совсем другим. Хм, секс то был тот же самый. Менялось внутреннее восприятие. После разлада, после ссоры, секс соединял их. А в обычные дни, и секс был обычным. Генка ложился, подминал её под себя. Ёб. Кончал. Отваливался. Отворачивался и засыпал. Значит дело не только в грубости. А в чём тогда? Ритка пялилась в потолок. Запретный плод .... запретный плод? Сладко заныло под сердцем, и задёргалась матка, сокращая влагалище. Не все ведь, подряд, снохи ебутся с отцами своих мужей. А Ритка - еблась! Значит особенная. С этим и уснула, улыбаясь в темноту.
Неделю пребывала она в эйфории, от своего открытия. Но прошла ещё неделя. Ещё.
Прошёл месяц-другой, а возможность, лечь под дядю, не представлялась. И Ритка стала
беситься, срываясь на посуде, на коровах, на подруге, на муже. Но сильнее всего и
всех выбешивала свекровь!
...
Костя влетел в комнату - Сандро!
- Блядь, Костя! Только заснули.
- Они сюда идут!
- Кто?
- Ну этот, Паша с дружками.
- Ты видел?
- Не, Марго сказала.
- Ладно, из комнаты не высовывайся. Я схожу переговорю.
- Сандро - сел на кровати Андрей - Мож нам тоже выйти? На переговоры.
- Нет. Я сам. Через - он глянул на часы - приду через пять минут - и вышел.
Они курили возле сарайки, на стенке которого висел рукомойник.
- Здорово, мужики
Паша бросил окурок - Ты нам не нужен. Того позови, Костю.
- Я за него. Говори.
- Чё с тобой говорить? Мне он нужен. Ааа - догадался Паша - Зассал! Да мы не
будем бить. Мы ток поговорим. Зови.
- Я за него. Говори.
- Пахан, он же, блядь, издевается.
- Втроём поговорить? Или - эти, мимо шли?
- Пахан, это уже беспредел - один из мужчин двинулся на Сандро.
- Стоять, Лёха! - Пашка не мог понять, что его сдерживает. Сандро был спокоен.
Настолько спокоен, что даже он сам успокоился - Ладно - скривился Пашка - передай
ему, чтобы к Марго не подходил.
- Передам. А ты передай Марго, чтобы не приходила. Сюда.
- Скажу - буркнул Пашка.
Сандро ушёл.
- Паш, чё за херня? Как-то не по десантски
Пашка хмыкнул - Ты, что ли, десантник. Не он, к Марго, пристал.
Заскрипели тормоза с улицы, хлопнула дверца. Водитель ЗИЛка шёл к крыльцу
общаги.
- Здравствуй, дядь Ген! - окликнул его Пашка.
- Привет, Паш. Как там мать? Руку вылечила?
- Ну да, вроде.
- Привет передавай. Вот жизнь, в одной деревне, а в гости захожу раз в месяц.