Вообще-то в деревне все звали её Тайкой. Тайке шестнадцать лет, и она в
этом году закончила местную восьмилетку.
- Ты никуда не поедешь. Я тебя не отпускаю. Тайка - ты слышишь, что я сказал - отец
не ругался, но Тайка чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не выматериться.
- Антонина - отец посмотрел на мать, и хлопнув дверью, вышел из дому. Но тут же
вернулся - Денег, не дам! Мать, смотри у меня - и вышел.
Валентин закурил и присел на лавочку под березками, растущими во дворе. По
улице шло деревенское стадо. Среди степенно вышагивающих коров, на сером, в яблоках,
жеребце ехал пастух.
- И когда успел так загореть? - подумал Валентин, отвечая кивком головы на
приветствие пастуха.
Заскрипела калитка, и Зорька, подталкиваемая Антониной,
нехотя присоединилась к стаду. Шествие стада замыкал подпасок, один из старших
сыновей пастуха, и подражая отцу, грубовато, срывающимся на дискант голосом
покрикивал на отставших коров, обмусоливающих ветви черёмух, торчащих из-за заборов
палисадников.
Валентин аккуратно загасил окурок, и бросив его в баночку из-под кильки,
встал, и не сказав жене ни слова, пошёл на работу.
Тайка уехала. Мать собрала узелок, сунула в руку десятку и проводила дочь до
остановки.
Антонина вспомнила, как окончив семилетку собиралась ехать в Москву поступать
в музыкальное училище по классу вокала. Не сама по себе. Было письменное приглашение
с печатью и подписями. Запрос в училище отправлял учитель пения. Из Москвы
приехали дяденька и тётенька, и прослушав Антонину, сказали, что приглашение на
обучение будет. Но мать не отпустила, сказав лишь - А кто будет за малышнёй
присматривать?
А через год отдала её за Валентина, который был на два года моложе Тоньки, и
бегал за девкой с пятого класса, отбивая у ухажёров.
Тайка сидела у окна в вагоне электрички и смотрела на рельсы встречной
полосы, отполированные до матового блеска, и плывущие вперёд, а не назад, как
мелькающие и рябящие в глазах шпалы. Вспомнила выпускные экзамены в школе и вдруг
нахмурилась.
На одном из уроков, в последнюю неделю мая, раскрыв тетрадку по русскому
языку, она увидела свёрнутый в записку листок, на котором печатными буквами и было
написано: "ЗАПИСКА". Зыркнув по сторонам, Тайка накрыла записку ладонью, сгребла
и, с бьющимся от волнения сердцем, сунула в карман передника. Едва дождавшись звонка, выскочила из класса и побежала в туалет, единственное укромное место на школьном дворе. Из туалета уже бежала Верка из 8-Б и на бегу орала, отвечая кому-то из мальчишек - Не бзди горохом! - Её губы ещё шевелились, а из-за угла школы вышел, направляясь к туалету, Роман Анатольевич: молодой учитель математики, отработавший первый учебный год. Верка даже не смутилась и убежала, скрывшись за углом школы. Роман Анатольевич замедлил шаг, увидев, что дверь в учительский туалет не закрыта на вертушку; на румяных щеках проступали красные пятна. Тайка застеснялась и, опустив глаза, юркнула в туалет.
Школьный туалет, сколоченный из досок, посеревших со временем от дождей,
состоял из трёх отделений: с одной стороны для мальчиков, с другой для девочек, а
посередине была кабинка для учителей.
В туалете никого не было и Тайка, вытащив записку из кармашка, задрала юбчонку, спустила трусики и, присев над очком, развернула её ... То ли от дуста, которым обильно был посыпан дощатый пол в туалете, то ли от обиды и разочарования, глаза защипало и по щекам потекли слёзы. Скомкав записку, Тайка хотела бросить её в очко, под себя, но передумала. Встав и подтянув трусики, подтёрлась ими, оправила юбчонку и, сунув в кармашек ненавистную бумажку, вышла из туалета.
Записку, Тайка отдала Роману Анатольевичу, который вёл математику и был классным руководителем.
Развернув листок, учитель удивлённо взглянул на девушку, но тут же догадался,
что означал рисунок. Румяные щёки стали ещё румянее и буркнув - Заходи в класс,
Смирнова - зашёл следом.
Математика была последним уроком и после звонка Роман Анатольевич, отпустив
девочек, мальчишек задержал, сказав, что проведёт коротенькое собрание.
Мальчишки расселись по партам, негромко переговариваясь.
- Что означает этот рисунок ... и кто подбросил эту записку Смирновой?
Двенадцать пар любопытных глаз уставились на развёрнутый листок. Чё там-чё
там - не все видели, что нарисовано и Роман Анатольевич, взяв мел, воспроизвёл
рисунок на доске.
Мальчишки, один за другим опуская глаза и пряча улыбки, примолкли.
Пушка на колёсиках - этот рисунок и был в записке.
Пушка на колёсиках. Этот рисунок мелом украшал стены девчачьего туалета. Анна
Ванна, уборщица, беззлобно ворча, всякий раз аккуратно стирала рисунок со стен, но
уже через полчаса после уборки, как мифический Феникс, рисунок вновь появлялся на
стенках девичьего туалета. Поражало одно, каким образом мальчишкам удавалось сделать
это, оставаясь незамеченными? Да и мальчишки ли?
От вокзала до техникума Тайка доехала на тройке; трамвай ?3. Раскачиваясь на рельсах и дребезжа стеклами, весело бежал трамвай. Тайку удивило, что на стенке трамвая было вырезано ножичком сердечко, ведь стенка железная, но присмотревшись и постучав костяшками по стенке, она поняла - фанера. Стенки трамвая были сделаны из фанеры.
Приёмная комиссия, общежитие, экзамены.
Тайка не прошла по конкурсу.
В общаге делали ремонт. Пол коридора был застелен бумагой, потолок
выбелен, одна стена была выкрашена и матово блестела, на другой, грязной и с
облупившейся старой краской, потёки известки были как высохшие слёзы.
Тайка, с постельным бельём в руках, спускалась по лестнице в подвал к
кастелянше. Сдав бельё, и заполучив от неё подпись в обходном листочке, сходила в
приёмную комиссию и забрала документы.
Она стояла на остановке, ожидая трамвай. В одной руке узелок, а в другой зажат рубль; всё, что осталось от материной десятки. Рубля хватало на проезд в электричке и ещё оставалось на мороженое. Подошёл трамвай и народ ломанулся в полураскрытые двери. Час пик. Втиснулась, кое-как и Тайка, уцепившись за стойку. Вагоновожатая, нажимая кнопку и ругая пассажиров, потихоньку тронулась, не дожидаясь пока закроются створки. Но сразу же затормозила и закричала - Освободите двери!
Тайку стали выталкивать, и она соскочила на асфальт. Створки стали закрываться,
трамвай поехал. Тайка прыгнула на ступеньку, схватившись за чью-то руку, но не
удержалась и соскользнула.
Трамвай набирал ход, и хотя Тайка, вцепившись мёртвой хваткой, держалась за
кого-то, её медленно затягивало под трамвай ...
Кричали люди на остановке, закричала женщина в вагоне - Ой-ой-ой зарезало
девушку!!
Тайка держалась из последних сил, а в голове билась мысль: "Он же из фанеры,
значит лёгкий, значит не задавит ..."
Лязгнули колодки тормозов, из-под колёс сыпанулись искры. Трамвай остановился. Тайка шлёпнулась на землю под трамваем. К окнам прилипли лица пассажиров. Мужчина, за которого цеплялась Тайка, выскочил из вагона, помог ей выбраться из-под трамвая и подняться. Платье было испачкано пылью, но Тайка была цела и невредима. Пассажиры облегчённо вздохнули и заулыбались. Тайку втиснули в салон, створки сомкнулись и трамвай поехал.
Тайка стояла на перроне и думала о том, что сказать в электричке
контролёрам, если будут проверять билеты. Рубль она потеряла, когда её выталкивали
из трамвая.
Защипало в носу, на глаза наворачивались слёзы. От обиды, от жалости к себе.
Налетевший ветерок крутил у неё под ногами жёлтый листочек.
"Откуда?"- удивилась Тайка, сморгнула и присмотрелась; это был рубль.
Отец не ругался, и даже приобнял, и чмокнул дочь в щёку.
- "Наверное, маме досталось", - решила Тайка.
- Сегодня отдыхай - сказала Антонина - а завтра в огород, картошку полоть.
...
Тайка проснулась; голова болела, в пересохшем горле словно
наждаком прошлись. С трудом сглотнув, села на кровати. Её мутило.
- Воды? - Николай встал и пошёл на кухню.
Но от воды стало ещё хуже, и Тайку стошнило на пол зелёной слизью.
- Ссука! - Николай ударил жену, и свалившись грудью в блевотину, она стала рыгать.
- Маам - на пороге спальни стоял старший сын.
- Иди спать, сынок, маму стошнило, ей уже легче - Николай ушёл на кухню и,
поставив на плиту чайник, сел за стол.
Тайка встала и, пошатываясь, вышла в сени. Накинув на плечи халат, и обувшись
в калоши, вышла во двор и пошла в туалет. В стайке мычала, не доеная с вечера,
корова.
Задрав халат и ночнушку, села над очком. Из неё лилось как после клизмы, бахали газы, разбрызгивая капли и распространяя вонь, утробу сводило спазмами, а к горлу подкатывал судорожный рвотный ком. Голова кружилась, перед глазами плавали оранжевые круги и, чтобы не упасть, она развела руки и держалась за стенки. Тайка вдруг услышала икоту и протяжные надсадные стоны, и лишь через несколько секунд сообразила, что эти звуки издаёт она.
Стало немного легче, и Тайка зашарила левой рукой по ящичку, приколоченному к
стенке, но бумаги не было - Бблядь! - и она подтёрлась ночнушкой - Всё равно
стирать.
Николай заварил чай покрепче, и закурив, вышел на крыльцо.
Из туалета вышла жена и пошла в баню. Шла она как-то неуверенно, пошатываясь
на ходу.
Скинув халат и ночнушку, и зачерпнув ковшом воды из бачка, Тайка присела и
стала подмываться.
Скрипнула дверь и в баню, пригнувшись, вошёл Николай.
- Коля, не надо ... мне плохо ...
Он замкнул дверь на крючок, снял трусы, и поставив Тайку раком, грубо, с
насилием, выеб.
Омерзительно было всё: и прикосновения волосатых ног, и потные руки,
впившиеся в бёдра, и чавкающие звуки входящего во влагалище члена, и сопение, и
хриплый стон, и сгустки спермы налипшей на волосах лобка.
Николай обтирал обмякший и опавший член халатом жены, и смотрел, как из отверстого влагалища сочится перламутровая слизь спермы, как сжимается коричневатый кружок ануса ... Удушливой волной накатила похоть, и обхватив руками бёдра жены, дёрнул её к себе, и ткнувшись в анус залупой заторчавшего члена, с усилием засунул его в жопу. Вскрикнув от боли, Тайка дёрнулась. Но он удержал её, прижимая жопой к животу, и ощущая как сокращается сфинктер, пытаясь вытолкнуть его плоть. Обжигая уретру, выплеснулась сперма, и он застонал, захлёбываясь и содрогаясь в конвульсиях.
Оргазм был яркий и насыщенный, и он запомнил и эти ощущения, и покорность
провинившейся, и униженной им женщины.
Осмотрев член, снова обтёр халатом. Встал, и надев трусы, вышел из бани.
Тайка хлебала крепкий, горячий чай. Её бил озноб и она стискивала челюсти,
чтобы не клацать зубами о кружку.
- Корову подои, и собери мне что-нибудь пожрать, на работу - бросил
Николай, вставая из-за стола.
Отведя двух младших в садик, и задав посильную работу, по дому и огороду, с
таршим, пошла на работу.
Тайка шла по улице, отвечая на приветствия знакомых, и пыталась вспомнить,
как и во сколько она вчера пришла домой. Но в памяти был провал.
Весь день её мутило и донимала жажда. Райка предложила опохмелиться, но
Тайка только головой помотала.
Они разгружали из тракторной тележки комбикорм, в приёмный бункер
кормораздатчика, и Тайка захотела в туалет.
Закончив разгрузку, бросила плиску, и спрыгнув в бункер, а потом на землю,
пошла в туалет. Живот пучило, и оглянувшись, выпустила газы. Между ягодиц захлюпало
липкое и влажное - Обосралась, что ли? - бормотнула Тайка.
Она сидела в туалете, но позывов не было. Встав, подтянула трусы, и вывернув, и наклонившись, присмотрелась и нюхнула: белесоватая слизь и запах, не аммиачный - "Колькино" - Тайка оторвала страничку от журнала "Крестьянка", нанизанного на гвоздь, искомкала и промокнула им трусы. Оторвав ещё одну, подтёрлась, и натянув трусы, и обдёрнув халат, вышла.
Вечером, подоив корову и накормив ребятишек и мужа, пошла в баню,
постиралась и помылась.
Это произошло на четвёртый день, когда выветрился хмель и перестала
болеть голова.
Разгрузив, вместе с Райкой, тележку с сенажом, зашли в бытовку, и
напившись воды, вышли на улицу.
Яркое солнце слепило глаза, из свинарника вышла Галька и остановилась, зажмурившись - Ну чё бабоньки, скоро обед - она взглянула на часы, оттягивая рукав халата - О, куда это он с Батрачихой намылился? - кивнула она в сторону тракториста, что-то говорящего кладовщице, и крикнула - Вовка! Отъезжай, разгрузили уже - и бормотнув - Бесстыжая, как у неё глаза-то не повылазят, замужем ведь и дети - спросила у подходящего тракториста - Сосед, а если Тонька узнает?
- Да иди ты на хуй! Ссука! - рубанул он, запрыгивая в кабину, и вырулив,
уехал.
Галька засмеялась - Резкий мужик, и красивый чёрт, как артист.
- Так он и артист; на гитаре играет, поёт и пляшет - усмехнулась Райка.
- Уехал - спохватилась Галька - Хотела ведь с ним, до магазина.
- Он же тебя приглашал - ухмыльнулась Райка.
- Куда? - уставилась на неё Галька, но тут дошло, и она похотливо
рассмеялась.
Тайка улыбнулась, но Райкиного намёка не поняла.
- Ну ладно, я в магазин, а вы стол накрывайте.
Галька зашла в бытовку, и выйдя через минуту с сумкой, ушла.
- Пойду, загоню их - сказала Райка - А ты поставь картошку.
Тайка зашла в бытовку, включила плитку и поставила кастрюлю, с намытой
заранее картошкой. Сняла халат, и развязав платок, распустила волосы.
По радио шёл концерт по заявкам:
По плечам твоим
Спелым колосом льются волосы,
Только голову,
Только голову запрокинь.
Своей нежностью, своим голосом
Не покинь меня, не покинь ...*
Неземной тоской сдавило грудь и из глаз потекли слёзы.
Билась о стекло и жужжала большая, жирная, иссиня-чёрная муха. Райка не
заходила, и Тайка вышла на улицу, и щурясь на солнце, пошла в свинарник.
Шагнув в полумрак помещения, замерла от ужаса; в проходе, раскорячившись на полу, белела Райка, а над ней громоздился кто-то огромный и чёрный. Райка подвизгивала и хрюкала от удовольствия. Тайка стояла, обливаясь холодным потом, боясь пошевелиться ... - Какого хера - Тайка вздрогнула и обернулась - ты там забыла? - прикрыв глаза от солнца, смотрела на неё Райка. Наваждение рассеялось; на полу, в проходе, похрюкивая, развалилась свинья.
Произошедшее настолько испугало Тайку, что за обедом она отказалась от
выпивки.
Но на этом кошмар не закончился. Ночью она проснулась от какого-то шороха на кухне. Гулко билось сердце, отдаваясь болью в висках; на кухне кто-то был, и этот кто-то ждал ее, и она не могла не пойти, несмотря на сковывающий ужас. Словно под гипнозом, она встала с кровати, покрываясь испариной холодного пота, и обмирая на каждом шагу, пошла на кухню ... остановившись в дверном проеме, открыла глаза ... из стены, сквозь расплывающееся чёрное пятно, выступила необыкновенной красоты женщина, в сопровождении двух воинов, вооружённых копьями. Переливалось рубиновыми искрами, плотно облегающее стройную фигуру, пурпурное платье, голову украшала, сверкающая золотом диадема. Женщина шла на Тайку, вперившись в неё жёлтыми, как у кошки глазами, воины следовали за ней ... Троица прошла сквозь Тайку, и повернувшись под действием непреодолимой силы, она пошла за ними ... Тайка была уже в сенях, когда на кухне вспыхнул свет ...
Подумав, что жена ходила в туалет, Николай подождал, пока она не легла в
постель, и выпив воды, тоже лёг.
С того дня она стала бояться спать на краю и ложилась у стенки. Но всё равно,
каждую ночь просыпалась в каком-то необъяснимом страхе и подолгу лежала без сна, не
открывая глаз.
Днём тоже происходило что-то странное и пугающее. Как только она оставалась
одна, за шелестом листвы слышался голос, зовущий её, сквозь журчание воды из
протекающего крана пробивался хор, нарастающий по мощности и звучащий с такой силой,
что она затыкала уши.
Тайка догадывалась, что это как-то связано с её пьянством, но никому не
рассказывала. Ведь и Райка, и Галька, да и другие свинарки пили иногда запоями, но
ни одна из них, ничего подобного не рассказывала.
Она сорвалась через неделю, напившись в стельку на дне рождения у Гальки.
И опять тяжёлое похмелье, и выворачивающая наизнанку кишки, тошнота, и ругань
мужа, и понос.
Тайка стояла в баньке, не снимая халат и ночнушку, словно в ожидании. Мысль,
закрыться изнутри на крючок, даже не промелькнула. Когда она вышла из туалета и
пошла в баню, Николай бросил окурок и пошёл за ней.
- Не подмылась? Становись - она опустилась на колени, уткнувшись головой в пол.
Он тоже опустился и задрал ей на спину халат и ночнушку, и раздвинул рукой её ноги. Спустил трусы и прижал торчащий член к анусу, оголённой жопы жены. Оттягивая миг погружения, легонько тыкался членом, уже звенящим от напряжения. Похоть настолько овладела им, что он не почувствовал, как через нижнюю губу потекла слюна, капая в ложбинку между ягодиц жопы жены. Тайку передёрнуло, словно плеснули раскалённым маслом, и он, не владея собой, засадил. Она закричала и осеклась, закусив губу ... по подбородку струилась кровь. В каком-то приступе он терзал её, и вдруг резко отстранился, испугавшись что кончит слишком быстро ... но сперма уже била струйками, забрызгав ей ягодицы, и стекая на ляжки. Он встал, и подтянув трусы, вышел в предбанник.
Тайка сидела на полу, уставившись, застывшим взглядом, в пространство.
Полное безразличие ко всему овладело ею.
С этого дня в ней словно что-то надломилось. Запои становились всё
продолжительнее, а промежутки между ними всё короче. И однажды, осенним дождливым
вечером, она не пришла домой ...
Её нашли утром, в проулке под забором, в полусотне шагов от дома ...