Швецов Жорж : другие произведения.

Пучай-река да Калинов мост

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья книга из серии "Сокрушение Рода" Волшебная сказка, фэнтези, приключения, секс
  
Пролог
   Прошло три года с того дня, как я вернулся в мир реальный, из путешествия в
   мир русской сказки. Я встретил девушку, которую полюбил всем сердцем. Которая
  ответила взаимностью на мои чувства. Мы поженились. И у нас растёт сынок. Ему
  скоро исполнится три годика.
   Но Наташка, моя Наташка, осталась там.
   Я никому не рассказал о том, что со мной приключилось. Честно говоря, даже
   редставить не могу, как бы я стал об этом рассказывать?
   В лучшем случае, мне бы сказали - А ничего так у тебя фантазия! Да тебе
   сказочки писать.
   Что было бы в худшем ... Не хочу гадать. Но и держать в себе, тоже не могу.
   Вот и пишу.
  
   Глава первая Кфар Наум
  
  Наташка сделала шаг и остановилась. Клубок не шелохнулся, и она поняла: принц на
   том берегу. Вздохнула, зашла в реку по грудь, и оттолкнувшись, поплыла.
   Выйдя на берег, сняла с себя одежду, и отжав, снова оделась. Захотелось
   пить, и она шагнула к реке ...Река и лес исчезли.
   Она стояла на дороге мощёной камнем. Полная, белая луна освещала унылый,
   холмистый пейзаж вокруг.
   - Куда идти? - но никто не ответил. И Наталья пошла по дороге, навстречу
   луне. Но через минуту остановилась, развернулась и пошла в обратную сторону.
   Уже подсохла одежда, когда она увидела впереди каменную стену, уходящую
   направо и налево. Дорога упиралась в ворота, в стене. А за стеной, освещаемые
   луной, виднелись дома из белого камня.
   Она подошла к воротам, и взявшись за кнокер (большое медное кольцо),
   стукнула им несколько раз в железную пластину дверного молотка.
   В ночной тишине удары громко звякали, а эхо, последнего, долго-долго
   висело в воздухе. Когда вибрирующие звуки последнего удара затихли, Наталья хотела
   постучать ещё раз. Но сдвинулась щеколда, запирающая створку небольшого оконца в
   воротах, и оно приоткрылось. И хотя бледный свет от полной луны хорошо освещал
   всё вокруг, страж по ту сторону ворот, держал в руке факел. Он придвинул факел к
   самому проёму окна, и что-то отрывисто скомандовал.
   Язык показался Наташке незнакомым, и она уже хотела смутиться, но в
   следующее мгновение смысл сказанного, будто эхом, отозвался в её сознании - Покажи
   лицо!
   Она придвинулась к проёму, глядя прямо в языки пылающего факела.
   - Тебя все обыскались, Мариам! - страж отодвинул факел. Заскрипели, вытягиваемые
   из петель, засовы и ворота медленно, и со скрипом растворились.
   - "Мариам?" - удивилась Наташка.
   - Заходи! Что ж ты стала, как истукан.
   Теперь речь стража была понятной и ясной. Но Наташка отчётливо понимала, что
   говорит он не на русском языке.
   - Обручник уж дважды присылал Фамарь к вор ... - страж осёкся - Постой-постой -
   он придвинул факел и осмотрел Наташку - Что за странные одежды на тебе, Мариам? И
   где же ты была? - но взглянув в лицо Мариам-Наташки, страж усмехнулся - Ладно,
   пойдём. Я провожу тебя к дому, в котором остановился Иосиф. То-то обрадуется
   старик.
   Он затворил ворота, и закрыл их на засовы.
   - Идём - и взяв её за руку, как маленькую девочку, повёл, освещая дорогу факелом.
   Впрочем, рядом с этим, двухметрового роста, римским легионером - Наташка успела
   разглядеть и его одежду, и короткий меч в ножнах на широком кожаном поясе,
   перепоясывающим его словно портупея, и бляху, с выдавленным рисунком скорпиона, на
   тунике - она действительно выглядела девочкой.
   Пройдя до самого конца улицы, видимо центральной в этом городке, он повернул в
   проулок, и освещая петляющую тропинку, повёл Наташку дальше.
   Если дома на центральной улице были в два этажа, и выложены из тёсаного белого
   камня, то здесь пошли скромные домишки бедняков из чёрной глины, крытые
   тростником.
   Доведя Наташку-Мариам до последней избушки, самой неказистой и бедной, легионер
   постучал костяшками в косяк двери. Дверь, скрипнув, приоткрылась.
   Она даже заперта не была.
   На стук вышла молодая, неполных тридцати лет женщина и всплеснула руками -
   Мариам, девочка, где же ты потерялась, милая? Отец так переживает, что даже уснуть
   не может. Ну пойдём-пойдём, моя дорогая, завтра в дорогу, а ты ещё не ложилась.
   - Где ты нашёл её, Октавиан? - бросила она легионеру, уже закрывая дверь за
   собой, и не ожидая от него ответа.
   - Сама пришла - ответил тот, в закрывшуюся дверь - усмехнулся и пошёл назад.
   Тётка Фамарь провела Мариам в женскую половину дома и уложила в постель.
   - Ты спи. Я скажу отцу, что всё с тобой в порядке.
   Тётка ушла и Наташка, едва голова коснулась подушки, провалилась в сон.
   - Мариам, девочка моя, просыпайся ... - кто-то легонько тормошил Наташку за
   плечо. Она с трудом разлепила глаза.
   В проём оконца под потолком пробивался тусклый свет зари, освещая нехитрое
   убранство комнаты. Тётка Фамарь, уже одетая, стояла рядом и смотрела с ласковой
   улыбкой.
   - Вставай Мариам. Нам долгий путь предстоит. Спасибо сотнику, выделил нам
   двух легионеров: Пантеру и Брута. Они будут сопровождать нас до самого Назарета.
   Говорят, что Пантеру тоже вчера весь вечер искали ...
   Она говорила, без умолку, что-то ещё, а Наташка лежала и мысли путались -
   "Обручник, Иосиф, Фамарь, Назарет, сотник, Мариам ... Б*же мой, я в Израиле?" - но
   не это обожгло сознание - "Мариам? Дева Мария? Богоматерь?" - Наталья зажмурила
   глаза - Не может быть ...
   - Да что ты, милая! - всплеснула руками Фамарь. Последнее, Наташка произнесла
   вслух - Не будет он к тебе входить, пока не достигнешь совершеннолетия. Что ты,
   милая?
   ...
   Я увидел городскую, или крепостную (?) стену. Не очень-то разбираюсь. В
   которую упиралась дорога. На стене маячил страж.
   И он увидел меня.
   Я услышал, как он что-то крикнул, видимо тому, кто был у ворот. И когда я
   остановился в нескольких шагах от них, открылось небольшое окно и меня осветили
   факелом.
   - Это Пантера! - крикнул страж с факелом, тому, что был на площадке.
   - "Пантера?" - но ещё больше я был удивлён тому, что понимаю речь стража,
   говорящего не на русском языке.
   В воротах открылась дверца и на улицу шагнул страж с факелом.
   - Пантера, дружище, где-же ты пропадал полдня? Юлиан места себе не находит.
   Баа, друг мой, а во что же это ты нарядился то? Хха! Да вы посмотрите на него. Уж
   не из гарема ль ты сбежал, дружище? - и он захохотал.
   - Отстань, деревенщина - звуки, исторгаемые глоткой, и трансформируемые
   языком и губами, складывались в слова, понятные моему сознанию. Но речь была
   чуждой. Я, однако, всё понимал. И сам отвечал. И даже не успел удивиться, что знаю
   этого увальня.
   - Я не деревенщина - обиделся он - Моё имя Брут1.
   - Какая разница? И что тебе за дело, где я был?
   - Неэт, Пантера. Сотник искал тебя, и сказал, чтобы ты сразу шёл к нему,
   как только объявишься. Ты уж сходи друг, он ещё не ложился. Да постой ты! Пойдём в
   казарму, переоденешься. Сегодня, как раз, Мариам принесла стираную одежду.
   Он шёл рядом со мною и балаболил без умолку, как будто истосковался по
   общению, или не говорил целый год.
   Мы вошли в казарму. Одноэтажное строение из известняка, крытое тростником.
   Вдоль прохода по обе стороны стояли, сколоченные в два яруса, деревянные нары с
   тюфяками.
   Брут дошёл до середины и сел на тюфяк. Я сел на свой, рядом с ним. В
   изголовье лежала свёрнутая одежда, и я переоделся. Нацепил на грудь бляху, с
   изображением скорпиона, и встал - Пойду узнаю, зачем я ему понадобился - Пантера
   легонько ткнул друга в плечо.
   - Иди, а я на ворота - Брут встал.
   Он был на целую голову выше Пантеры. Они ударили по рукам и разошлись.
   Сотник Юлиан жил здесь же, в казарме, в отгороженном ширмой из
   тростника закутке.
   Пантера сдвинул в сторону тканевую занавесь и шагнул внутрь - Ты искал
   меня, Юлиан?
   Юлиан, при свете факела читавший какой-то свиток, отложил его в сторону и
   встал - Да брат, ищу уже с обеда. Садись - и сам опять сел.
   - Иосиф, из Назарета, закончил плотницкие работы на синагоге. И завтра,
   нет уже сегодня, отправляется в свой город. Он попросил меня, чтобы я дал ему в
   сопровождение легионеров. Он хорошо поработал, хотя и старик, и я не мог ему
   отказать. С ним его младшая, Фамарь-хохотушка, и Мариам, обручённая ему невеста.
   Она достигла возраста половой зрелости и, по закону иудейскому, не может дальше
   находиться при синагоге.
   Пантера усмехнулся - Хочешь подсунуть старому иудею свою шлюшку, развратник?
   - Я не прикасался к ней. Она слишком юна.
   - Даа? - деланно удивился Пантера - А помнишь наш поход в Белгику, с
   Октавианом? А помнишь тех девочек, галлок? Сколько им было лет? И сколько их было
   у тебя, в обозе, когда мы возвращались? А скольких ты замучил, насилуя и издеваясь
   над ними?
   - То было двенадцать лет назад - глухо ответил Юлиан - Я стал другим, ты
   знаешь.
   - Обрезался и смыл грехи? Читаешь Тору и молишься Яхве? Да какой ты святоша?
   От тебя похотью смердит, как от бабуина! Блудницы, за милю, чуют твой запах,
   старый бабник! - Пантера встал и хлопнул сотника по плечу - Пойду отдохну перед
   дорогой. Да и ты дай отдых чреслам, Юлиан.
   Юлиан поднялся - Кого возьмёшь во товарищи?
   - Брута, кого ж ещё-то
   - Тогда пойду заменю его.
   Сотник ушёл, а Пантера прилёг на свой лежак, и сразу погрузился в сон.
   ...
   Иосиф запряг ослика в повозку. Сложил туда свой плотницкий инструмент, и
   присел в ожидании, когда выйдут Фамарь и Мариам.
   Иосиф был стар и одинок. Саломию схоронил лет двенадцать назад и жил
   бобылём. Узнав что сотник, в Кфар-Науме, строит народу синагогу, и что нужны
   плотники, собрался и пошёл на заработки. Здесь и приглянулась ему Мариам. Здесь и
   обручился с нею.
   Женщины вышли, завёрнутые в одежды по самые глаза.
   Иосиф встал и тронул поводья.
   На выходе из ворот их ждали двое. Один, большой увалень, с покатыми плечами и
   мускулистыми руками. Рыжий, весь в веснушках.
   И второй, невысокий, ладно сложенный и подвижный воин, с надменным взглядом,
   умудрявшийся смотреть свысока даже на своего друга, который был выше его на целую
   голову.
   Фамари сразу приглянулся добродушный Брут. А Мариам, встретившись
   взглядом с Пантерой, вздрогнула, ощутив исходящую от него энергию, таящую скрытую
   угрозу.
   Легионеры были в туниках и кольчужных рубахах без рукавов, поверх которых
   были накинуты плащи. И туники, и плащи тёмно-красного цвета. На ногах калиги2,
   скрипящие подошвами. На поясах гладиусы3 и кинжалы. На головах шлемы. В руках щиты
   и пилумы4, а через плечо Т-образная жердь, с заплечной кожаной сумкой.
   Брут осклабился, встретившись взглядом с Фамарью. Эта хохотушка была в его
   вкусе.
   Воины бросили в повозку плащи и шлемы. Сложили дротики и щиты, и свои
   заплечные сумки.
   Юлиан вышел к воротам, и долго стоял, провожая их взглядом.
  
   Глава вторая Миссия
   Они прошли поприще: дневной путь.
   За весь день останавливались дважды: отдохнуть и поесть лепёшек из пресного
   теста, напечённых Фамарью, запивая ячменным пивом.
   Иосиф шёл рядом с осликом. Одет он был в сирвалы5, затянутые на талии
   шнурком, и белую хлопковую рубаху без воротника, обмотанную по талии поясом.
   Голова повязана куфией6, на ногах стоптанные мадасы7.
   Фамарь и Брут шли за повозкой, шушукались и хихикали. Фамарь, вполголоса,
   бросая взгляды на отца, рассказывала Бруту, как в шабат вытаскивали козлёнка,
   упавшего в колодец.
   Мариам шла рядом с повозкой, и прислушиваясь к болтовне Фамари, улыбалась.
   Одеты женщины были одинаково: в чёрных шёлковых хабарах8, с продетыми и
   стянутыми на уровне груди шнурками, поверх хабар надеты малляи9 с рукавами, а на
   головах белые бухнуки10, завязанные спереди. На ногах те же мадасы.
   Пантера, который казалось ходить медленно и неспешно просто не мог,
   стремительно уходил вперёд, а потом садился и ждал их, покусывая травку.
   Когда солнце опустилось за горизонт и тени размыло сумраком,
   остановились ещё раз.
   Иосиф освободил осла от упряжи, чтобы он отдохнул и пожевал травки, и сам
   присел отдохнуть.
   Брут и Фамарь чесали языки.
   Мариам захотела писать и, стесняясь сказать об этом, просто пошла к густо
   разросшемуся кустарнику из полыни, крапивы, терна и рута.
   Фамарь, заметив уходящую Мариам, и не прерывая очередной смешной истории,
   взглянула на Пантеру, стоявшего в нескольких шагах.
   Пантера усмехнулся и отошёл к кустарнику, за которым скрылась Мариам.
   Осмотревшись, Мариам присела и слегка подтянула подол хабары. Зашипела
   моча и девушка с облегчением вздохнула.
   - Что ты тянешь?
   Мариам вздрогнула и испуганно оглянулась. Но никого не увидела.
   Пантера тоже услышал, но слов не разобрал.
   - Начинай - всё тот же, приглушённый голос.
   Напуганная Мариам, задержав излияние, хотела встать. Но чья-то рука,
   обхватив её сзади, зажала рот. Другая рука задирала подол рубашки. Мариам
   дёрнулась. Но рука, зажимавшая рот, стиснула её до хруста. Она задыхалась, но
   вырваться из объятий не могла. Кто-то, задрав подол хабары, раздвигал её ноги,
   одновременно подталкивая вперёд. И Мариам опустилась на колени - Сейчас мы
   проверим эту девственницу - она почувствовала, как в анус упёрлось тупое и
   твёрдое, и проникло в неё, причинив резкую боль. Она задыхалась, и перед глазами
   жёлтыми всполохами плавали круги, а рука уже щупала лобок и раздвигала губы -
   Целка?! - и твёрдое, и тупое протаранило гимену, погружаясь во влагалище, и
   раздвигая слипшиеся стенки - Разверзающий ложе сна - и когда запульсировала
   сперма, истекая в вагину, вспыхнули и погасли жёлтые круги, и Мариам лишилась
   чувств.
   Пантера перевернул девушку на спину. Мариам была без сознания. Он
   подхватил её на руки и пошёл к повозке.
   Фамарь, увидев его, всплеснула руками и запричитала. Пантера осторожно
   опустил Мариам в повозку и отошёл.
   Брут, с кинжалом и мечом в руках, осматривался вокруг. А Иосиф, трясущимися
   руками, запрягал осла.
   Фамарь коснулась рукой лица Мариам - Жара нет - пробормотала она.
   Оправляя подол хабары Мариам, ощутила влажные пятна под рукой, и слегка
   наклонившись, потянула носом. Уловив характерный железистый запах, успокоилась и
   улыбнулась - Обычное, женское - и подойдя к Иосифу, что-то сказала ему вполголоса.
   ...
   Повозка, рядом с которой шли четверо, а пятая лежала в ней, скрылась за холмом.
   На дороге остались двое.
   - Что теперь? И куда нам идти? - спросил я.
   - Не знаю - пожала плечами Наташка.
   Там, где Пантера вынес из кустарника Мариам, засветился экран. Но когда мы
   подошли ближе, экран раздвоился. В одном был мой огород, с одиноко торчащими
   вилами. В другом виднелись башенки и трубы Наташкиного дворца.
   Я сжал Наташкину ладонь - Мы справились. Всё кончено. Туда - и потянул её к
   огороду.
   - Нет! - Наташка притянула меня и впилась в губы. Отстранилась и заглянула в
   глаза - Они ждут меня. Я не могу предать их - и шагнула в сказку. Сделав
   несколько шагов, обернулась. Её губы кривились, и я понял: Наташка не видит меня.
   Я не колебался. Всматривался в её лицо, пока не исчез экран, и шагнул в
   огород.
  
   Глава третья Возвращение в Тридевятое
  
   Я огляделся. Всё то же небо, затянутое тучами и низко нависшее. Всё тот же
   мир, ни в чём, ни на йоту не изменившийся. В очередной раз, вселенский обман и
   ложь, одержали победу над рассудком, над знанием, над здравым смыслом. Я присел, и
   стал выбирать из кустов картошку.
   ...
   В тот день сынишка, набегавшись и наигравшись, уснул, едва я начал
   рассказывать ему сказку. Поправив одеялко в кроватке, и прикрыв дверь детской, я
   ушёл в спальню.
   Жена спала, разбросавшись на кровати, и я осторожно прилёг у неё в ногах,
   положив руки под голову. Спать не хотелось. Уставившись в потолок, стал
   вспоминать Тридевятое. Вдруг потолок поплыл по кругу и исчез. Вместо потолка
   возникла вращающаяся, чёрная воронка, в которую меня стало засасывать. Я
   погружался в воронку, и погружение сопровождалось гулом низкой частоты,
   нараставшим по мощности. Запоздало шевельнулся страх ... Шум стих. Воронка
   исчезла.
   Я стоял на крыше Наташкиного дворца.
   Сияло солнце, день был в разгаре. Крыша нагрелась, и я переступил, сообразив,
   что босиком, и одет в шорты и тельняшку. Огляделся. Стражи на воротах не было. По
   улице деревни бегали ребятишки. А на полянке, где я боролся с Настасьей, Черномор
   наблюдал за тренировочным боем четырёх молодцов.
   Меня никто не заметил, и я полез в трубу, чтобы спуститься в опочивальню.
   Спускаться на землю, и заходить во дворец через парадное, я не решился, полагая,
   что меня здесь давно уже забыли. Спускался очень медленно, стараясь не шуметь и
   останавливаясь, и прислушиваясь. Но было тихо.
   Перед тем как опуститься на пол пода, я ещё раз прислушался. Тишина. И
   спрыгнул.
   Окна были зарешечены, ставни открыты. Постель разобрана и смята, как будто
   только что встали. Дверь закрыта.
   Я выбрался из пода. В опочивальне никого не было. И только теперь
   осознал, в каком нелепом положении нахожусь - "А если и Наташка забыла обо мне? А
   если Наташки здесь уже давно нет, и правит другая, или, что ещё хуже - другой? А
   вдруг Наташка обзавелась царём?" -
   перед глазами вставали
   картины моего пленения, пыток, и жестокой, и мучительной
   казни
   на колу - Ооо
   Род! - из-под мышек побежали струйки пота, и
   сразу захотелось назад.
   Я глянул на потолок. Ничего - Может лечь, и руки за голову? - пробормотал я, и
   лёг на кровать. Но сколько ни пялился в потолок, он не исчезал. Я зевнул, закрыл
   глаза и ... заснул.
   Мне приснилась Наташка с малышом на руках, который тянул ко мне ручки. Не
   поднимаясь, и не вставая, я поманил его к себе. Наташка осторожно опустила его в
   мои руки, и я удивился, насколько он был тяжёл. Я опустил его на грудь, а он,
   прямо на глазах, стал расти, и утяжеляясь, вдавливал меня в кровать. Потом вдруг
   стиснул мою голову и впился в губы. Взасос! Я дёрнулся, ужаснувшись ... и
   проснулся ... Наташка, вся в слезах, лежала на мне и, обнимая и тиская, покрывала
   поцелуями.
  
   Глава четвёртая Сын
   - Ром! - голова Наташкина на моих коленях, я поглаживаю её - Ром, ну
   почему так долго? Я вся истосковалась. Вся!
   Я был в замешательстве. Нет, я был о*енно11 рад, что она не забыла, не
   нашла другого. Но ... но теперь надо как-то сказать, что я ж ...
   - Ты женат? Там?
   - Дда.
   - Она красивая? А имя, как её зовут? А дети есть?
   Я вздохнул, от Наташки не скрыть ничего - Красивая. Татьяна. Есть. Сынок.
   Третий годик пошёл.
   - Роом - она коснулась моей щеки - Я рада, что у тебя всё хорошо там. Правда.
   - Наташ, выходит что я обманул тебя, обещая жениться.
   Она улыбалась, глаза закрыты - Ты здесь, со мной. А остальное неважно. Через
   трубу?
   - Ага.
   Наташка села - А как добрался?
   - В воронку засосало. Через потолок.
   - Аа - Наташка оживилась - Второй уровень.
   - Чего?
   - Мир Серый. Ну помнишь, я рассказывала?
   - Помню. Но я не помню, чтобы проходил через него.
   - Проходиил. Ты можешь этого не знать, и не замечать. До поры. Но речку Мару,
   не заметить, ты уже не мог. Ты переплывал её трижды. А это первый уровень Мира
   Серого. Ром - она накрыла мой рот ладошкой - Я знаю, вопросов много, но давай
   задашь их Филину - и удерживая ладошку, добавила - Филин-волхв. Но об этом потом.
   Ром, ты хочешь увидеть своего сына?
   Я сжал Наташкину ладонь - Где он? Как ты его назвала? Ему уже должно быть
   три годика ...
   Наташка встала, и загадочно улыбаясь, подошла к двери и трижды хлопнула в
   ладоши.
   Дверь приоткрылась. На пороге замер страж - Иди к Черномору. Скажи ему, что я
   хочу говорить с мальчиками. Немедленно!
   Страж отступил в коридор, закрывая дверь.
   - С мальчиками?
   - Алёна, Настасья и Василиса, понесли от тебя, и родили сыновей.
  Наверное, я выглядел очень смешно. Наташка прыснула.
   - Ты же говорила, что ...
   - Говорила. Но видимо, с твоим появлением, здесь что-то изменилось. Или
   нарушилось. Я склоняюсь к последнему. Хотя - Наташка смотрела на меня - хотя
   медведь-то перестал заламывать мужика. Когда я вернулась, они мне разом всё и
   вывалили.
   - Что вывалили?
   - Рукобл ... дельницу Карла отпустил. Купца Алёнкиного, Добрыню, Ставра. Даже
   Курочку Рябу старикам вернул.
   - И что теперь будет? - я встал, и нервно прошёлся до окон опочивальни.
   - Да ничего. Они забыли о тебе, как только ты переплыл Мару.
   - И не узнают, и не вспомнят меня?
   - Нет.
   - А как же дети? Они ж нагуляли их, выходит?
   Наташка улыбалась - Опасаешься разборок со стороны мужей, которым наставил
   рога?
   Я поёжился - Чё то ты как-то легкомысленно к этому относишься, милая моя
   царица. Как-никак, богатыри. Двое, по крайней мере. Про купца не знаю. Я не
   , чтобы драться на дуэли сразу с тремя. Да и не хочу я позорить этих славных
   мужей, перед их жёнами и детьми.
   - Не будет разборок. Они мальчишек считают своими сыновьями. У Алёны тоже
   колдун. А у Насти и Василисы богатыри. И все унаследовали твою способность ...
   - У Алёны, тоже? Мой сын, колдун?
   - От человека, у ведьмы, рождается колдун.
   Я молчал, не зная как реагировать, и спросил о другом - Какую?
   - Не твой блядский характер! Слава Роду.
   - Ты всё-таки ревнуешь?
   - А как я должна была относится к тому, что ты трахал тут всех подряд баб,
   направо и налево? Миссия у него, видишь-ли! А Миссию то, оказывается, возложили на
   двоих. Ты не забыл, кого насиловал на дороге в Назарет?
   - Вообще-то тебя. А Мариам, насиловал Пантера. Мне, правда, показалось, что
   он этого так и не понял. Что они унаследовали? Ты не сказала.
   - Способность к замедлению. Но у них, эта способность, многократно превышает
   твою. Хотя колдунам - это, вроде и ни к чему. Их могущество превосходит даже моё.
   - А мне никакой благодарности, за исполнение Миссии. Даже член не вырос.
   - У тебя должна появится способность, которой раньше не было.
   Я пожал плечами - Да нету ничего.
   - Может проявиться не сразу, а только в критической ситуации. А член ... -
   Наташка подняла руку. На ладони лежали пять стебельков ведьминой травки. В
   коридоре послышались шаги, и травка исчезла с её ладони.
   Наташка пошла к двери.
   Я подтянул шорты, заправил тельник. Поправил одеяло и подушки, и замер в
   ожидании
   В дверь постучали. Наташка, приоткрыв дверь, вышла в коридор и закрыла за
   собой.
   Во мне нарастала дрожь - "Что говорить, как вести себя? С одним ещё куда
   ни шло. Но четверо ..."
   Дверь открылась ...
   Передо мною стояли молодцы, которых я увидел на полянке с Черномором. Мне
   показалось, что я схожу с ума. На вид лет по двадцать. Все одного роста. Одного
   сложения. И похожи, как две, ну то есть четыре капли воды. Но добило всё же
   другое: передо мною стоял я ... в четырёх копиях!
   Я переводил взгляд с одного на другого, и не мог отличить одного от
   другого - Как? - я смотрел на Наташку.
   - Ты же помнишь наш разговор о времени. Когда я за тобой пришла? Ты
   можешь прожить здесь целую жизнь, но туда вернёшься в то самое мгновение, от
   которого начался отсчёт твоего времени здесь.
   - А если меня убьют здесь? Там я останусь живой, или нет?
   - Я так далеко не заходила. Тебя не должны здесь убить.
   - Не могут?
   - Да, не могут.
   - Ты не очень уверена в этом.
   - В прошлый раз всё обошлось. Почему сейчас, что-то такое должно
   произойти?
   Мне стало понятно, что Наташка не знает наверняка, и я смолк.
   - Ром.
   Мы уставились на Наташку.
   - Ром - Наташка смотрела на своего сына - Войди в него.
   Я не успел сосредоточиться на смысле сказанного. Один Ромка исчез.
   - И ты тоже.
   Исчез ещё один. Оставшиеся Ромки, хитро на меня поглядывали.
   Я не знаю, как чувствует себя ртуть, которая в реторте алхимика
   превращается в золото. Но я ощутил себя, правда очень кратковременно, золотым
   сосудом, который наполнили ртутью. Я ощутил плотность своей плоти, возросшую в три
   раза! Но как только ощущения стали прежними, они вышли из меня. И я едва не
   взлетел. Впрочем, и это длилось недолго.
   Сказать, что я был ошарашен? Я был потрясён! Ещё бы: перед тобой стоит
   человек, и вдруг начинает троиться. Даже закоренелый трезвенник решит, что он
   вчера перебрал.
   - Мальчики - Наташка улыбнулась - Это ваш отец.
   Они всматривались в меня. А я улыбался, и выглядел наверное очень по-
   дурацки.
   - Мальчики - она потянула за руку Ромку. Нашего Ромку. И он встал между
   нами - Это должно остаться тайной. Ваши родители об этом знать не должны. А теперь
   - она тронула сына за плечо - Вернитесь к дядьке.
   Они ушли.
   Я пребывал в смятении. Мне предстояло рассказать Наташке обо всём, что
   приключилось со мной в Тридесятом - "И с чего начать?"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"