Preambula : другие произведения.

Порочная любовь матери ...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Написано по заказу. Идея от Андрея) Синопсиса, как такового, не было. Но заказчик оговорил одно: главные герои должны уделаться в дерьме по самые уши)))
   Часть первая А девочку назвали Наташкой
   Когда закончились боеприпасы и немцы, в рост, пошли в атаку, бойцы, молча, как один, поднялись в рукопашную. Фёдор, стиснув зубы, бил кулаком и колол штык-ножом фрицев направо и налево. Пробившись сквозь ряды немцев, оставшиеся в живых бойцы, с криком - Урраааа! - побежали на вражеские окопы. Вжикнул осколок и жиганула острая боль в паху, но Фёдор бежал вместе с другими раззявив рот в воинственном кличе и уже у самой бровки окопа упал, теряя сознание от потери крови.
   Очнулся в прифронтовом госпитале.
   Подошёл хирург и, как маленького, погладил Фёдора по голове - Ты сильно то не убивайся, бывает и хуже ... - тиснул плечо и отошёл к другим.
   Фёдор оглядел себя, подёргал руками и ногами. Всё было на месте и, захотев ссать, встал и вышел на улицу, и оглядевшись, увидел туалет, забеленный извёсткой.
   Раздвинув ноги, стал над очком и, привычным движением, оттянув резинку кальсон, сунул руку ... Члена не было!
   ...
   Его комиссовали, но инвалидность не дали, справедливо полагая, что потеря члена, это не одно то же, что потеря руки, ноги или глаза.
   А член так и пропал без вести, где-то на поле боя.
   ...
   Когда Фёдор вернулся в родную деревеньку, все бабы, истосковавшиеся за три года войны по мужикам, плакали от счастья. А на следующий день, как одна, рыдали. От горя безысходного: мужик был с яйцами, но без хуя.
   Деревенька была небольшая, всех мужиков, подчистую, призвали в сорок первом на фронт и за три года войны, все бабы, проводившие своих мужей на войну, овдовели.
   Фёдор, до войны, не успел обзавестись семьёй и теперь жил бобылём: с матерью, сестрой Ниной и племянником, двенадцатилетним сыном сестры.
   Коля, так звали мальчишку, был в деревеньке самым старшим из ребят, заводилой и командиром. Он рано повзрослел: когда грянула война и мужиков, одного за другим, повыдёргивали повестками на призывной, закончилось его детство. Вместе с бабами он с раннего утра и до темноты работал то в поле, то на ферме, то на огороде, а когда исполнилось четырнадцать, ему доверили деревенское стадо.
   Фёдор не узнал мальчишку, уж больно не по годам был тот взрослым и самостоятельным. Заметил Фёдор и ещё кое-что: девки, старше племянника на пять-семь лет, засматривались на него, как на мужика, да и у баб глаза становились маслеными, когда он, по-взрослому окрикивая и матюгаясь, гнал деревенское стадо.
   Весной сорок пятого закончилась война и весь народ праздновал Победу. Отпраздновали и в нашей деревеньке: накрыли столы, прямо на улице, и гуляли до поздней ночи.
   Николай сидел рядом с Матрёной, ядрёной бабёнкой в самом соку, и выпивал наравне со взрослыми, но был он, всё же, мальчишкой и захмелел, и покачнулся, чуть не свалившись с лавки, да Матрёна подхватила его - Коленька, мужичок ты наш - ласково говорила она, поддерживая его, и помогая выбраться из-за стола - пойдём, мой хороший - она махнула рукой Фёдору, вскочившему было со своего места: сама, мол, отведу и, поддерживая мальчишку за талию, повела вдоль улицы.
   А к вечеру следующего дня, уже вся деревня знала, что Матрёна переспала с
  Колей.
   Сами посудите: мальчишка был пьян, уснул, пригревшись под боком Матрёны, а у бабы уже всё зудилось и горело внутри от желания. Вот и попутал бес. И, как выяснилось после, бес оказался бесстыжий и неугомонный. И не успокоился, пока ... Но всё по порядку. Когда по деревне расползлась сплетня, перемололась и пересудачилась - бабы и девки стали смотреть на Николая, как на взрослого мужика. И через месяц, в деревне, не осталось ни одной бабёнки, не переспавшей с ним.
   Николай, то ли от того, что вытянулся за это лето, то ли от недоедания, то ли от любви, истосковавшихся женщин, исхудал да так, что одёжка на нём болталась, как на колу.
   Фёдор, которого на первом же собрании, как он вернулся с фронта, выбрали председателем, совсем замотался. У него и своей то личной жизни не было, до племянника ли тут? До него доходили слухи, что творится в деревне с бабами, но он только отмахивался, думая про себя - "У пацана мать есть. Вот пусть и воспитывает. У меня и без этого дел невпроворот".
   А что же Нина, мать Николая? Разве она не женщина? Разве она не хотела мужской ласки? Разве не зудилась у неё пизда, каждый раз после месячных, или каждый раз после того, как очередная бабёнка, помывшись в баньке с её сыном, шушукалась с другими, бросая на Нину настороженные взгляды?
   Вечером 31 декабря 1945 года, семья Кудиновых, без Фёдора, которого накануне вызвали на какой-то семинар в райцентр, встречала Новый год. Сидели за столом втроём, пили самогонку, да закусывали квашеной капустой с варёной картошкой. Хлеба не было. Бабка, захмелев и сославшись на недомогание, ушла в свой угол и легла на топчан. Николай тоже захмелел, да и день выдался тяжёлый: с утра возил из лесу, срубленные с осени, чтоб высохли, деревья для дров. После обеда пилил их с Матрёной, а уж ближе к вечеру - колол. Умотался в общем. Нина пила мутную самогонку и не хмелела. Сидела, подперев голову рукой, уставясь взглядом в пространство.
   - Мам, я пойду спать - Коля встал, сильно качнувшись, из-за стола и пошёл в свой угол, отгороженный ширмой.
   Нина проводила его взглядом, налила самогонки в стакан и выпила, не морщась. Вытерла ладонью губы, взяла пальцами капусты и жевала, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Всё-таки самогон подействовал: пьяные слёзы накапливались в уголках глаз и, стекая по щекам, падали на стол. Она встала из-за стола, вышла в сени, закрыла на крючок входную дверь, поссала, присев над помойным ведром и вернулась в избу. Прикрутила фитиль керосинки, разделась, сбросив одежду на пол и пошла за ширму, где спал Николай. Стояла и смотрела на спящего. Николай зачмокал губами - "Совсем как маленький" - мелькнуло у Нины. Она обречённо вздохнула, и встав, над спящим, на колени тронула член. Николай даже не шевельнулся, но член возбудился, как только она, погладив его, сдвинула пальцами крайнюю плоть.
   Шторка сдвинулась - Бесстыжая, креста на тебе нет - старуха мать качала головой.
   - Уйдите мама. Вы сухая, а у меня течка началась ... уйдите, за ради бога - Нина была не крещёная, комсомолка. Старуха ушла, а она, поймав торчащий член губами раззявленной пизды, со стоном натянулась.
   ...
   Понесли все бабы!
   А когда и у Нины обрисовался животик, бабы, встречая её, с удивлением спрашивали - А ты то от кого?
   - От духа святого - отшучивалась Нина.
   Но шила в мешке не утаишь, и скоро уже вся деревня знала: Нинка понесла от собственного сына!
   В феврале Фёдор отвёз рожать в райцентр Матрёну. А потом, в течение месяца, и всех остальных баб, по очереди. И, будто в наказание за грех, у всех баб родились девочки.
   Последней, в сентябре, увёз Нину.
   - Наташка! - окликнула акушерка медсестру, держа на ладонях новорожденную.
  Но медсестра выбежала поссать.
   А девочку так и назвали: Наташка.
  
   Часть вторая Урман
   - Товарищи пассажиры, наш электропоезд прибывает на станцию Кубовую, конечная. Будьте внимательны и не оставляйте свои вещи в вагонах.
   Немногочисленные пассажиры вставали со своих мест, тянули сумки с полок и проходили к тамбуру.
   Наталья Сергеевна, женщина в возрасте, близком к тому, о котором говорят баба ягодка опять, тронула за колено, сидящего напротив и спящего, подростка - Андрюша, приехали.
   Парню на вид было лет семнадцать. Поздний ребёнок.
   Андрей открыл глаза и потянулся до хруста в суставах, глянул в окно и встал - Дай - и подхватил из рук матери сумку
   - Да она не тяжёлая, Андрей
   - Нет, дай мне, я понесу.
   Наталья улыбнулась и отдала сумку.
   Провинция. Старенький, 1914 года постройки, вокзал, дата была выложена красным кирпичом на фасаде. Небольшая привокзальная площадь за ним, с деревянным автовокзалом, больше напоминающим сарай, ларёк "Союзпечать", в котором можно было купить и газету "Труд", и пирожок с капустой. Группа местных таксистов возле ларька, высматривающих потенциальных пассажиров.
   - Наш автобус ушёл, а следующий только завтра утром - Наталья подошла к Андрею, стоявшему с сумкой недалеко от таксистов.
   - Вам куда, девушка? - обратился один из них к Наталье.
   - В Таловку
   Мужчина присвистнул - За 500 рублей довезу.
   Наталья съязвила - Ты уж проси сразу тысячу, чего мелочиться то!
   Мужчина сузил глаза - Могу и скостить немного, или вообще бесплатно довезу, но только тебя одну. Расчёт - натурой! - и захохотал.
   Заулыбались и остальные.
   - Подъебнёшь, когда срать сяду! - сквозь зубы процедила Наталья, круто развернулась - Андрей! - и пошла.
   - Нуу, маам, как ты его круто! Он аж побледнел. А ты умеешь ругаться, клаасс! Скажи кому в школе - не поверят.
   - А и не надо говорить
   - Девушка, подождите!
   Они остановились. К ним подходил один из таксистов - Я довезу за сотню.
  Устроит?
   - А сразу не могли сказать приемлемую цену?
   - Да вы не обижайтесь, у нас тут с работой туго, один всего заводик на весь городок, да и тот на ладан дышит, вот мы и подрабатываем. У каждого семья, дети. Вот моё авто.
   Когда выехали за пределы городка и поехали по насыпной дороге, таксист спросил - А вы, в этот урман, к кому едете?
   - Урман?
   - Ну да, пятьдесят километров, кругом тайга да болото, и ни одного селенья поблизости. Да и там одни старухи свой век доживают.
   - Да мы по наследству.
   Таксист рассмеялся, оценив удачную шутку. Но пассажиры были серьёзны - Так это не шутка?
   - Нет, не шутка - ответила Наталья.
   Больше он ничего не спрашивал. Останавливались один раз, по нужде. Высадил у поскотины. Наталья рассчиталась, и они пошли в деревню. Деревенька в одну улицу. Пройдя до конца улицы они так и не нашли нужного им адреса.
   - Мам, мож мы не в ту деревню приехали?
  - В ту сынок, сейчас - она подошла к калитке последнего, на улице, дома.
  По двору бегал Шарик. Или Тузик? Но больше, всё же, был похож на Шарика. Увидев незнакомцев, замер, а потом подбежал к калитке и, виляя хвостом, привстал, опираясь передними лапами на забор.
  - Ээээ, да у вас тут новый человек в диковинку - улыбнулась Наталья - да Шарик?
   - Шарик, ко мне! - на крылечке стояла женщина, хотя по возрасту, она, пожалуй и Наталье в бабки годилась - Вы к кому?
   - Да мы вот по этому адресу - ответила Наталья - Лесная тринадцать, а у вас улица начинается сразу с пятнадцатого.
  - Так вы не дошли, миленькие мои - старуха спустилась с крылечка и подошла к калитке - да там, с прошлой осени, уж никто и не живёт. Как схоронили Василису, так и стоит пустой. И огород зарос. Да у неё никого и не было.
   - Был - тихо возразила Наталья - племянник, отец его - она указала глазами на Андрея - Тётка завещала свой дом племяннику, но он уехал в Америку и найти его не смогли. Ну, а прямой, и, единственный, наследник - вот он - она снова указала глазами на Андрея.
   - Странная она была, Василиса, гордая уж больно, недолюбливали её бабы и побаивались, ведьмой называли за глаза. А дом вон он - она махнула рукой в сторону подступавшего к её забору леса - Щас пройдёте через лесок, потом обойдёте озеро Глубокое и увидите дом Василисы. Можа проводить вас?
   - Да не заблудимся чай, тропинка то вон ещё не заросла - отшутилась Наталья.
  - Это наши рыбаки ходят здесь на озеро Данилово, оно как раз за вашим домом, только его не видно. Там тоже через лесок надо пройти и тогда к озеру выйдешь.
   - Ну спасибо вам, мы пойдём - Наталья повернулась, и вспомнила - А нам сказали, что здесь одни старухи ... Ой. Извините пожалуйста.
   - Да правильно вам сказали, чего уж там.
   - А вы говорите рыбаки?
   - Ааа - заулыбалась старуха - так это я о наших бабках, у нас тут две заядлых рыбачки ... Ну да вы с ними познакомитесь ещё. А вы как сюда, насовсем?
  - Да не знаем пока, Андрюшке ещё десятый закончить надо.
  - Маам, да нафиг десятый, давай здесь останемся - Андрею всё больше и больше нравилось это место, эта глухомань, этот урман.
   - И как ты это себе представляешь? Будем здесь жить как аборигены? - они шли через лес по тропинке.
   Середина июля; было жарко даже в тени деревьев, и даже к концу дня не чувствовалось прохлады наступающих сумерек. Озеро было небольшое и Андрей прикинул: смог бы перебросить камень с одного берега на другой - Думаешь оно и правда глубокое? - Андрей сошёл с тропинки и подошёл к самой воде.
   - Андрей - Наталья тоже остановилась - давай сразу договоримся, купаться и в тайгу ходить будем только вместе. Ты меня понял?
   - Мам, я же плаваю как рыба в воде, и в "Зарнице", по азимуту, я всегда первый прихожу.
   - Плаваешь ты в бассейне, под присмотром тренера, а по азимуту бегаешь в берёзовом лесочке с указателями, а здесь - она повела взглядом по кругу - А здесь Природа. Почти дикая.
   - Ого! - Андрей ткнул в воду, у самого берега, веткой и не достал дна - Ого, и правда глубокое.
   Они вышли из перелеска на поляну и увидели дом. Дома в деревне были деревянные. Этот был сложен из кирпича. Кирпичная кладка потемнела со временем, но дом был добротный и строился на все сто лет. Наталья усмехнулась, вспомнив таксиста - "Жаль" - подумала она - "Продать его, конечно, не получится. А какой домина!"
   Чем ближе они подходили, тем массивнее и внушительнее выглядел дом. Он стоял на высоком, в метр, фундаменте и окна были на уровне головы. Крыша была двускатная, крытая шифером, местами уже потрескавшимся и кое-где обломанном. Печных труб было аж две, крыльцо высокое, крытое и с перилами. В стене, обращённой к ним, было целых три окна, закрытых ставнями, но не заколоченных. Двора, как такового, не было. Забора тоже. Видимо, местные старушки, перетаскали на дрова. Тропинка, огибая дом, уходила дальше в лес. Они подошли к крыльцу.
   Андрей опустил сумку в траву и сел на ступеньку - Мам - он огляделся - я что-то туалета не вижу?
  - Кругом природа, полно кустов - ответила Наталья, присаживаясь рядом.
  - Ну летом ладно, в кусты. А зимой?
   - Ты, что ли, на зИму собрался здесь оставаться? - Наталья усмехнулась - А меня вот другое беспокоит: где мы сегодня ночевать будем?
   - В доме! Мам, ты чего?
   - Да? А ты на дверь то глянь!
   Андрей глянул и присвистнул: дверь была заперта на замок - Наверное у кого-то из этих - он махнул в сторону деревни.
   Наталья качнула головой - Вряд ли, здесь надо искать - она осмотрела дверь и ступеньки, и взойдя на крыльцо, и привстав на цыпочки, пошарила рукой по планке над дверью - Вот он! - радостно сказала она, нащупав ключ в щели за планкой.
   Когда вошли внутрь и осмотрелись, стало понятно, почему две трубы.
   - Иди открой ставни с улицы, а я форточки открою. Надо проветрить, а то какая-то затхлость внутри.
   В доме было две печи, одна в пристройке, видимо служившей и летней кухней и банькой, вторая внутри дома, в самой большой комнате. Электричества, разумеется, не было, а освещался дом, в темноту, обычной керосиновой лампой - "Надеюсь хоть керосин местные бабки не стащили, если он вообще у неё был" - подумала Наталья.
   Уже смеркалось и они, сходив с ведром на озеро за водой и, поливая друг другу из ковшика на руки, сполоснули лица.
   - Мам, а чё мы будем есть?
   - Проголодался?
   - Да нет, я вообще? Ну и голодный, конечно.
   - Давай поищем, что тут есть?
   Они прошлись по дому и нашли самовар, нашли спички, запасы чая и сахар, керосин в алюминиевой канистре, и даже керосинку. В пристройке были и кастрюльки, и ведро, и сковорода. Даже дрова были. Наталья, вспомнив деревенскую жизнь, разожгла керосинку и поставила воды, в кастрюльке, на чай. Когда вода вскипела, заварили чай и, достав из сумки, напечённые в дорогу, пирожки, поужинали.
   - У них здесь хоть сельпо-то есть?
  Наталья засмеялась - Ты откуда это слово знаешь? Сельпоо! - передразнила она - Ты же видел, нет у них здесь ничего.
   -А где они хлеб берут и вообще продукты? А как они зимой здесь живут? А ...
   - Слишком много вопросов, вот завтра встанем и пойдём к ним, и всё узнаем, а сейчас давай-ка спать.
   - Аа, а в туалет?
   - Ты хочешь?
   - Ну да
   - И что? Мне с тобой идти, и как маленького сторожить?
   - То ты говоришь ни шагу без меня, а то вдруг отпускаешь на все четыре стороны.
   - Ты же не на четыре стороны, всего лишь до ветру. Ну ладно, пойдём. Я тоже захотела. А вообще, на ночь, надо будет поискать поганое ведро. Должно быть в доме помойное ведро.
   Они вышли на улицу. Было темно и полная луна вставала над лесом, и редкие звёзды светились на чёрном небе.
   - Ну, и куда идти?
   - Ты что, какать хочешь?
   - Нет.
   - Ну так и писай, где стоишь - и Наталья присела, где стояла, и задрав подол юбки, и сдвинув с жопы трусы, стала ссать.
  Андрей видел белеющую, в лунном свете, задницу матери, и слышал шум изливающейся мочи, и характерный шорох струи по траве. А Наталья ещё, громко, не сдерживаясь, запердела.
   Андрей вздрогнул и отвернулся - Можно ведь и потише.
   - А кого стесняться? Мы ведь в лесу. Ну что ты стоишь? Справляй нужду.
  Андрей отошёл на несколько шагов, и оттянув резинку трико и трусов, извлёк член, возбудившийся и негнущийся, и поссал, водя им из стороны в сторону.
   - На кого он встал?
   Андрей судорожно поддёрнул трико, и не успев сдержаться, сикнул в трусы, и ощутил противную мокроту ткани, прилипшую к ляжке. Мать стояла рядом, а он не услышал, как она подошла.
   - Ты меня стесняешься?
   Андрей, не встряхнув, убрал член в трусы и подтянул трико.
   - Мой дорогой, ты думаешь я не знаю твоей тайны?
   - Мам, ты о чём?
   - Иногда мне кажется, или хочется, что тебя подменили в роддоме.
   - Мам, ты чёоо?
   Но Наталья, будто не слыша его вопросов, словно бы разговаривала сама с собой - Может так даже было бы проще. А может это наследственное?
   Андрей молчал, не понимая о чём идёт речь, и Наталья продолжила - Отец, твой отец, бросил нас, когда тебе было три месяца.
   - Мам, ты же говорила, что папка ушёл, когда я ещё не родился?
   - Три месяца здесь - Наталья гладила руками низ живота - Ой! - она опять, громко, не сдерживаясь, запердела - С чего это я? - не обращая внимания на смущение сына, удивилась она - Свежий воздух, что ли, так действует. Ты же подсыпал мне снотворное в чай вечером. А когда я засыпала, ложился со мною - она помолчала - И что ты со мною делал, когда я спала, как убитая? И давно ты этим занимаешься?
   Андрей молчал, ошарашенный услышанным: ему было стыдно, противно и обидно. Обидно потому, что теперь, когда мать знает, он больше не сможет лечь с нею в постель, и прижиматься к ней возбудившимся членом, и ласкать её грудь, и щупать лобок и губы, засовывая пальцы внутрь, а потом встать над нею на коленях и дрочить, пока не изольётся сперма и, промокнув пододеяльником пятна спермы на ночнушке и простыне, уйти в свою комнату и заснуть, с блаженной улыбкой на губах.
   - Да, было бы конечно проще, если бы тебя подменили - Наталья тяжело вздохнула - Но, видимо, это всё же наследственное. Пойдём на крыльцо
   Они подошли к крыльцу и сели на ступеньках.
   - Помнишь, ты всё удивлялся, почему дядя Коля называет тебя внучек.
   - Помню - буркнул Андрей. Ему не хотелось сейчас ни говорить, ни слушать о чём будет рассказывать мать.
   - Так вот, он твой дед и есть - Наталья посмотрела на луну - И мой папка.
   Апатию, как рукой сняло. Андрей смотрел на мать, переваривая услышанное, потом сказал - Мам, зачем ты это придумываешь? У тебя ведь отчество Сергеевна, а не Николаевна.
  Значит твой отец, дед Сергей - мой дед, погибший на войне.
   - Ты говоришь точно также, как и я, когда узнала об этом. Муж моей мамы, твоей бабы Нины, погиб в сорок третьем, а я родилась в сорок шестом, и родила меня баба Нина, зачав от собственного сына Николая.
   Андрей сидел и всё никак не мог усвоить услышанное. Он попытался разобраться кто кому и кем, теперь, приходится, и запутался.
   - Ладно - Наталья поднялась - пошли спать
   Она зажгла лампу и заправила постель - бельё было чистое, без запахов.
   - А мне где?
   - Ты собрался один спать в этом большом и страшном доме?
   Андрей поёжился.
   - Кровать большая, тут и троим места хватит - говорила Наталья, скидывая с себя одежду - Там, в сумке, ночнушка, на которую ты всё дрочил - было темно и Андрей не видел выражение лица матери, и опять, весь, словно ужался - Я же стирала и видела эти пятна, только не сразу поняла откуда они. Достань, я надену её - Наталья улыбалась, и было в этой улыбке что-то похотливое и хищное.
   Андрей порылся в сумке, нашёл ночнушку и подал матери. Она стояла голая и в темноте, при свете керосиновой лампы, казалась необыкновенно красивой.
   - Ты раздевайся, что стоишь - и она легла, откинув покрывало - Нет, раздевайся до гола - когда Андрей, раздевшись до трусов, хотел лечь рядом - Снимай трусы - видя, что он замялся - сказала она - погаси лампу, покрутишь колёсико и она сама погаснет, только не закручивай до конца, а то фитилёк упадёт в керосин и придётся её тогда разбирать.
   Андрей сделал, как она сказала, и сняв трусы в полной темноте, и пребывая в смятении, но возбуждаясь, залез под одеяло и лёг.
   Кровать скрипнула. Наталья пошарила рукой и коснулась его бока - Ты далеко лёг. Ты меня боишься? - она, сама, подвигаясь, прижималась к нему - Ты помнишь мужчин, которые приходили к нам в гости? - она лежала на спине и рукой гладила его руку.
   Андрей, всё ещё не понимая, что происходит, ответил, качнув головой.
   - Ты уже достаточно взрослый и теперь можно объяснить. Я не люблю мужиков. И не только из-за того, что твой отец нас бросил. Я знакомилась с мужчинами, у которых не было семьи. Это было нечто вроде табу. Но я очень быстро раскусила их отношение к женщинам. Сунул-вынул и пошёл. Поматросил и бросил. У этих, только это на уме и было. И тогда я пересмотрела свои моральные принципы. Я была молода и плоть требовала своего. Особенно сильное, почти непреодолимое, желание появлялось после месячных. Но женатые оказались ещё хуже. Противнее. Они всего боялись. В парк. Нельзя! Могут увидеть знакомые. В кино. Нельзя! Могут встретиться знакомые. Мне хватило одного такого труса, чтобы возненавидеть их всех. Когда я это осознала, какое-то время был в прострации. А потом ты заболел. А потом я узнала ... - Наталья чиркнула пальцем по обмякшему члену Андрея - А ты заметил, что я стала забывать свои трусики в ванной?
   - Да. Но я думал, это из-за твоей бессонницы.
   Андрей заболел в самом начале восьмого класса. Менингит. И пропустил целую
  четверть. И Наталья решила, что ему, ещё слабому после болезни, лучше отдохнуть. Так
  он остался на второй год. У него и так-то не было друзей в старших классах. А когда
  он пришёл, в
  сентябре, в класс ... Одноклассники показались детьми.
  Мультики, войнушки, девчонки ... Андрей мастурбировал с раннего возраста. И виновата
  была Наталья. Озабоченная своей личной жизнью, она не уследила, нерегулярно подмывая
  мальчика. Под крайней плотью скапливалась смегма, вызывая зуд и ребёнок
  пристрастился к онанизму, сначала трогая писюльку, потом шоркая пальчиком под
  крайней плотью, чтобы снять раздражение, и зафиксировавшись на чувственном
  наслаждении, стал делать это регулярно, когда его укладывали спать. А когда ему
  было восемь лет, один старшеклассник, с которым Наталья занималась на дому,
  рассказал ему всю правду об этом. От него и услышал Андрей слова хуй, пизда, ебать,
  молофья, и узнал, как и откуда берутся дети. И его неявные желания, когда он теребил
  свою писюльку, обрели яркие сексуальные фантазии, сосредоточенные на взрослых
  женщинах. А потом пришли поллюции. А потом стала изливаться сперма. А потом выросла
  писюлька, превращаясь в хуй! Но Андрей понимал, что ебли со взрослой женщиной у
  него не может быть, а одноклассницы и вообще ровесницы, его не привлекали. А потом
  он заболел. И Наталья, ухаживая за ним, иногда засыпала, прикорнув на его кровати. А
  потом у неё развилась бессонница. Ей выписали слабое снотворное. Но воспользоваться
  лекарством она не успела. Бессонница улетучилась в тот день, когда она купила
  порошок в аптеке. Воспользовался Андрей. Но он и не думал о том, что делал с
  женщинами в своих порнофантазиях, мастурбируя. Его желания не заходили дальше того,
  чтобы посмотреть на обнажённую Наталью, погладить и пощупать её, и подрочить над
  спящей. Тогда-то и обратилось её воспалённое, и неудовлетворённое желание, на сына.
  Когда она, в первый раз, случайно забыв выпить чай, в который Андрей подсыпал
  снотворное, узнала, что происходит ... Она сдержалась, не выдав себя, понимая, что
  если сделает это, резко и грубо отчитав сына ... А потом ... А потом и метнулась её
  мысль к тому, что если бы его подменили? А потом мысль двинулась дальше и выходило,
  во всех отношениях, кроме этического запрета, что сын-любовник, почти идеальный
  вариант. Не алкаш, не бездомный, не молодой альфонс, которого надо содержать, не
  трусливый женатик ... Мать и сын подвигались, каждый со своей стороны, к событию,
  которое, рано или поздно, должно было совершиться. И Наталья, иногда выпивала чай со
  снотворным, а иногда подглядывала, хоть и в темноте, что делает Андрей, стоя над нею
  на коленях, А когда Андрею пошёл восемнадцатый год, она и придумала это: оставлять
  трусики в ванной, и мыть полы в коротком халатике, и без трусиков. Трусики, в
  ванной, не наводили Андрея на фривольные мысли, имея логическое объяснение. А вот
  когда он замечал, что Наталья моет пол, а под халатиком нет трусов, у него возникали
  желания и рисовались картинки, как в порнофантазиях, когда он дрочил на других
  женщин. И постепенно, в его мысленных картинках, другие женщины, стали вытесняться
  образом той, которую он и знал, и много раз видел обнажённою ...
   - А ты заметил - Наталья вела пальчиком по бедру Андрея, отклоняясь к лобку и,
  дойдя до волос, осторожно теребила их между пальцами. У Андрея торкнулся обмякший
  член и стал, рывками, возбуждаться, а в груди нарастал жар, и пульсации крови гулко
  отдавались в висках - что я стала мыть пол в коротком халатике?
   - Да - просевшим голосом, ответил он.
   - И больше ничего? - Наталья двинула пальчиком, и наткнулась на твердеющий член -
  Ого! - и отдёрнула руку.
   - Ты была без трусов - он говорил шёпотом, но не потому, что было темно и тихо,
  а потому, что голос совсем просел.
   - Андрей - Наталья снова вела пальчиком по его бедру - тебе восемнадцать лет.
  Тебя что-то смущает? - она снова теребила пальцами волосы на его лобке - Ты взял
  снотворное?
   - Да.
   - Подсыпал?
   - Нет.
   Наталья тронула пальчиком возбудившийся член сына и вела по нему снизу-верх, а потом сверху -вниз, и дойдя до мошонки, стала ласкать её, вызывая ещё большее возбуждение - Я не могла раскрыться раньше, Даже когда тебе исполнилось семнадцать. Но теперь ты уже почти взрослый мужчина. Я понимаю, есть моральные принципы. Ааа! Поняла. Тебя смущает, что я не сплю? Но ведь ты дрочил надо мною. И кого ты представлял? Других женщин?
   - Сначала других. А потом тебя. Когда ты засыпала на моей кровати. Ты была такая красивая, мам.
   - Раз ты дрочил надо мною, и представлял меня, значит мораль тебе не помеха?-- Наталья уже мяла пальчиками его яички - Слушай! А может ты будешь обращаться ко мне Наташка? А то мам, как-то слишком по-детски. Может это поможет тебе сбросить моральные оковы?
   - Мам, ой, Наташ - Наталья облегчённо вздохнула и улыбнулась в темноту - Ну я же не подкидыш?
   - Да нет, конечно. Просто эта мысль была мостиком, по которому я преодолела пропасть из моральных запретов и табу.
   - Мам, ой, Наташ, а у нас будет ... - Андрей затаил дыхание, и Наталья, уже зная что он скажет, тиснула кулачком его член и двинула вверх-вниз, имитируя фрикции - Будет секс?
   - Не сегодня, Андрей. Не сейчас. А вот подрочить, на мою ночнушку, можно прямо сейчас. Ты хочешь?
   - Да, мам! Ой, Наташ. Хочу!
   - А я буду подглядывать - улыбалась Наталья - Ой, а можно я буду смотреть, а не подглядывать?
   - Да, мам! Ой, Наташ - и он встал над нею, на коленях, и дрочил. И она смотрела и улыбалась, а когда брызнула сперма, вздрогнула и засмеялась.
   Он обнимал её, прижимаясь через ткань ночнушки к телу, ещё возбуждённым членом, а она растирала сперму покрывалом и ладошкой, и лизнула ладошку, испачканную спермой. Привкус был сладковатый, и очень сильно отличался от привкуса спермы взрослого мужчины. Её лихорадило и от волнения, и от возбуждения, и от вожделения сделать это прямо сейчас. Но Наталья сдержалась.
   - Мам, ой Наташ, а почему дед Фёдор не женился?
   - Дядя Фёдор контуженый.
   - Контуженый? - Андрей приподнялся, опираясь на локоть - Но он хорошо слышит.
   - Он в другое место контуженый.
   - В какое? У него и руки, и ноги ...
   - В то место, которым детей делают. Ему детородный орган на войне оторвало.
   Андрей помолчал, потрясённый, потом проговорил - Как же он жил-то?
   - Вот, даже ты удивился. А он жил с этим. Без этого, то есть - она повернулась и легла на бок, и подтолкнула его жопой - Давай спать.
   Часть третья Фёдор
   Федор женат был трижды и удивительно то, что каждый раз, от одной женщины к другой, он уходил сам.
   А может, если вспомнить, когда это было, ничего удивительного и нет.
   Даже интимная жизнь была: ебал он своих жён!
   О фаллопротезах тогда никто и не знал, но то, что делал и цеплял к своей жопе Фёдор, иначе, как фаллопротезом и не назовешь.
   Он шил из сатина мешочек, плотно набивал его зерном и завязывал, оставляя с одного конца петли. Потом натягивал на этот мешочек очищенную и промытую кишку, свиную или коровью и, также, завязывал с двух сторон, выпуская, с одной, петли из-под узла.
   Привязывал тесёмками за петли фаллопротез к жопе.
   Ну, вот и член!
   Плотно набитый, он даже не гнулся, хотя и не стоял.
   Ну, а дальше уже дело техники: сам или жена, помогая рукой, направляла и член погружался, почти, как настоящий! А коли уж у баб и оргазмы случались, значит и разницы то никакой не было.
   От третьей жены Фёдор ушёл в 1955 году.
   Началось освоение целины и в деревеньку понаехало комсомольцев, и бабы распустились, как маков цвет, и по осени игрались свадьбы, и уже через год не осталось в деревеньке ни одной жалмерки, да и деревеньки не стало: бывший колхоз сделали центральной усадьбой и на его базе создали совхоз "Путь к коммунизму"!
   Часть четвёртая Орден развращённых
   Наталья проснулась с улыбкой на губах. Было тихо, как бывает тихо только в деревне. В окна струился свет с улицы, но солнце ещё пряталось за деревьями. Она потянулась - Андрей! - и села.
   Андрея рядом не было.
   Она встала - Андрей! - и пошла по дому, заглядывая в каждый угол. Вернулась в спальню. Одежды сына не было.
   Наталья задрала ночнушку, поглаживая и нащупывая коросты от спермы, и нюхнула их. Это был запах юности и она, сладко зажмурившись, вдыхала этот запах. Открыла глаза и лизнула белесоватое пятно. Вкус был уже не тот, что ночью: привкус был даже слаще, испарилась влага, но примешивалась суховатость ткани ночнушки. Она потёрла пятно и короста свернулась в комочки, липнущие к коже. Она мяла их между пальцами. По ощущениям напоминало козюльки из носа, но эти комочки, в отличие от козюлек, разминались не размазываясь, и липучесть их была другая: не тянущаяся и противная. Она обтёрла руки об ночнушку и вышла на крыльцо. Андрей был в малине.
   Андрею снилось, что он хочет ссать, но кругом толпились люди и он всё никак не мог найти укромного места. Наконец, такое место нашлось. Он высвободил из штанов напрягшийся член и уже брызнул, но тут из-за угла вышла старушка и уставилась на его торчащий член. Андрей дёрнулся, пытаясь сдержать уже бьющую струю, одновременно запихивая член в штаны и ... проснулся.
   Мать спала, сладко посапывая. Андрей смотрел на мать и улыбался. Вчерашнее разочарование поблекло и вытеснилось тем, что произошло после. Он ещё ощущал себя ребёнком, по отношению к этой женщине, и слегка робел, но произошедшее произвело массивный сдвиг в его сознании. Теперь не нужно было таиться. Она всё знала. Теперь можно было открыто говорить на тему, которая, всего лишь день назад, казалась, и была, запретной в общении с матерью. С женщиной.
   Ему хотелось осмотреть свои следы на её ночнушке, но мать спала так сладко и Андрей, не желая разбудить её, сдержался. Он осторожно выскользнул из-под одеяла, сгрёб одежду и вышел.
   Бросив трико и футболку, ссал прямо с крыльца, осматривая двор и в огороде увидел кусты малины. Закончив, оделся, спрыгнул с крыльца и, сунув ноги в кеды, пошёл по траве, по колено, в огород.
   Огород зарос, но и малина разрослась! У Андрея глаза разбежались от, усыпанных спелой ягодой, кустов. Он срывал ягоды с одного куста, а руки тянулись к другому и казалось, что на нём ягоды ещё крупнее, ещё спелее, ещё слаще ...
   - Андрей!
   - Он оглянулся - Мам, ой! - мотнул головой и улыбнулся - Наташ, смотри сколько малины и вся наша.
   Но Наталья, спустившись с крыльца, и даже не отойдя подальше, присела в траву, задрала ночнушку и стала какать.
   - Мам, ой, Наташ, можно же в другом месте.
   - Заччеммм? - она тужилась - Мы через две недели уедем и вернёмся только следующим летом. А к весне, наше говно, станет удобрением, смешавшись с прошлогодней травой.
   - Ну, мы же можем наступить.
   - Проторим тропинку и гадить на неё не будем - она сорвала лист лопуха и, приподняв жопу, стала подтираться.
   - Может же кто-нибудь другой наступить.
   - Кто? Придут воровать нашу малину и наступят в говно? Ну и поделом - она встала, оправляя ночнушку - Иди-ка за водой, а я уберу постель, да поищу помойное ведро.
   Андрей принёс воды, они ополоснули руки и лицо и, заварив, также, как накануне, чай, позавтракали.
   - Сходи ещё принеси воды, я помою окна и протру пол.
   Когда Андрей принёс воду, Наталья сунула ему в руки алюминиевый бидончик - Иди собирай малину, а когда я закончу, сходим посмотрим, что за озеро Данилово.
   Андрей быстро наполнил ягодой бидон и вернулся. Наталья домывала крыльцо.
   - Выплесни на огороде, и сходи набери ещё ведёрко воды. На обед нужно будет чего-нибудь сварить.
   - Чего, мам? Ой, Наташ.
   - Посмотрим на огороде, там может быть прошлогодняя картошка.
   - Да там всё заросло.
   - Ничего, поищем. Если нет, придётся идти и покупать у деревенских.
   Когда Андрей принёс воду, Наталья ждала его, переодетая в сарафан.
   Он занёс воду в дом. Они закрыли дверь на замок, сунув ключ в то же место за планкой, над дверью и пошли по тропинке, проторенной заядлыми рыбачками.
   Озеро Данилово было значительно больше Глубокого и, самое главное, местами, по берегу, желтели пятна песка.
   - Вот это даа! - восхищённо произнёс Андрей - Да здесь настоящий пляж. Мам, ой, Наташ, давай загорать? - и он побежал к ближайшему песчаному островку.
   Андрей скинул кеды, снял футболку и трико, и растянулся на песке. Солнце, уже поднявшееся над макушками деревьев, грело, но ещё не припекало. Подошла Наталья, переступила, снимая шлёпанцы и потянула через голову сарафан.
   Андрей разинул рот: мать была голая.
   Она улыбнулась - Загорать, так загорать.
   - Тогда и я - и Андрей стянул с себя трусы.
   Она легла рядом с ним, прикоснувшись бедром. У Андрея перехватило горло, он сглотнул - А когда ты мне дашь, Наташ? - голос просел от волнения. Его всё еще сдерживали препоны, и подспудное сомнение в реальности происходящего.
  - Дам. Давай позагораем - она ответила так, будто звала его на завтрак. Обыденно, как о чём-то незначительном. А у Андрея, внутренне сжавшегося, трепыхалось сердце и мандражило в коленях.
   У него встал и было неудобство от, просто так торчащего члена. Его нужно было, срочно, куда-то пристроить: засунуть или зажать.
   - Оо! Да у нас здесь нудистский пляж!
   Андрей резво, одним движением, перевернулся на живот и прикрыл жопу трусами. Наталья лишь лениво повернула голову на голос.
   Шагах в десяти стояли две женщины с удилищами и бидончиками. На вид, им двоим - Наталья прищурилась - было лет сто двадцать, но назвать, этих тёток, старухами, язык бы уже не повернулся. В лёгких летних платьицах, загоревшие, тётки были очень даже ничего.
   - "Будь я мужик" - подумала Наталья - "отодрал бы этих тёток за милую душу".
   - А можно, и нам, присоединиться к вашему, тайному ордену обнажённых тел? - одна из тёток, подмигнула Андрею.
   - Да, конечно - разрешила Наталья и представилась - Андрей, Наталья.
   - Алла - тётка опять подмигнула Андрею.
   - Констанция - томно произнесла другая, разыгрывая смущение.
   - Да ладно тебе, Тань, не придуряйся. А ты, молодой человек, не прячь своё достоинство. Когда у мужчины стоит, у женщины сокращается матка.
   Они положили свои снасти в траву, подошли к ним и разделись.
   Наталья усмехнулась - Так это мы присоединились к вашему тайному обществу обнажённых.
   Тела женщин были покрыты ровным красивым загаром, в том числе и там, где, обычно, кожа остаётся белой.
   Обе тётки легли со стороны Андрея.
   - А есть ещё члены нудистского клуба в Таловке?
   - Нет, только мы - ответила Алла - Есть, правда, у нас ещё одно тайное общество, но чтобы вступить в него, нужно пройти обряд инициации.
   Андрей и Наталья уставились на тёток.
   - А много, в том обществе, членов? - спросила Наталья, уже догадываясь,
  каким будет ответ.
   - Пока только два члена, точнее членши - опять ответила Алла.
   - И как же оно называется?
   - Орден развращённых женщин.
   - То есть, в этот орден могут вступить только женщины?
   - У нас нет дискриминации по половому признаку.
   - Но, если мы вступим в этот орден, тогда название не будет
  соответствовать действительному положению вещей?
   - Если вы вступите, орден будет переименован.
   - И как же он будет тогда называться?
   - Орден троих развращённых женщин и одного развращённого мужчины.
   - А можно ведь просто - встрял в разговор матери и Аллы, Андрей -
  Орден развращённых.
   - Оо! - Алла села и похлопала Андрея по попе - Считайте молодой
  человек, что вы уже прошли обряд инициации и приняты в Орден развращённых. А вот
  вашей даме, придётся пройти этот обряд.
   - Я готова - ответила Наталья.
   - Таня, давай!
   Тётка Таня встала и прошла к тому месту, где на траве стояли бидончики.
  Сунув руку в один из них, она извлекла из него толстый и длинный огурец. У Натальи
  перехватило дыхание и потянуло своды. Андрей смотрел, как подходила, с огурцом,
  тётка, но для чего он, пока не мог понять.
   Тётка Таня подала огурец Алле. Тётка Алла встала на колени - Обряд инициации
  представляет из себя поглощение, пиздою неофита, огурца!
  - Но - и она взглянула на Андрея - надо подготовить лоно неофита, и сделаешь это ты.
  - Яа? А как?
  - Просто. Сначала язычком, потом пальчиками, ну, а уж потом - она одним движением
  отбросила его трусы, прикрывающие пах - Этим!
  Андрей покраснел.
   - Ах! Невинное дитя - томно заламывая руки, произнесла тётка Таня.
   - Приступай! - скомандовала Алла - И видя, что Андрей не знает, с чего и как начать, улыбнулась - Встань над нею на колени - Андрей встал над матерью - Наклонись и раздвинь волосы на лобке - он раздвинул - Теперь лижи срамные губы - он припал к губам языком - Клитор - но увидев, что Андрей не знает, где клитор - Выше! Куда носом тычешься - Андрей лизнул клитор и Наталья, со стоном, выгнулась - Теперь раздвинь срамные губы и ласкай языком гимены, целуй их взасос и просовывай язык во влагалище - Андрей сунул язык во влагалище и его затрясло от возбуждения - Довольно. Теперь пальцами - Андрей выпрямился и засунул во влагалище два пальца, указательный и средний - Делай фрикции, двигай ими туда-сюда - выдержав паузу, продолжила - Всё! Теперь им. Подожди - Алла приклонилась к стоящему члену Андрея, обсосала и облизала его, и сплюнула - Песок. Давай, засовывай свой член в мамкину пизду, подожди - она обхватила член пальчиками и направила во влагалище - Суй! - и Андрей погрузился - Алла держала руку на его плече - Еби её потихоньку - а когда он задрожал, тиснула плечо - Хватит! Вытаскивай!
   - Ну - она улыбнулась Наталье - согни ноги в коленях и разведи - Наталья развела ноги, согнутые в коленях - Алла облизала огурец, обильно смачивая его слюной, прижала заострённым концом к губам и медленно вводила, погрузив немного, тянула назад и снова погружала, чуть глубже и так до тех пор, пока весь огурец не вошёл в Натальину пизду!
   Андрей смотрел и его зрачки расширялись.
   Алла вытащила огурец - Ты прошла обряд инициации и принята в орден!
   Она отдала огурец тётке Тане и повернулась к Андрею - А теперь закончим с тобой. Сейчас мы встанем раком, все втроём, и ты будешь засовывать каждой, и совершать по несколько фрикций, пока не изольётся сперма. Та, в которую изольётся сперма, станет предводителем нашего ордена.
   - Встали! - скомандовала она
   Андрей пристроился к Алле и совершил несколько фрикций. Вытащил член и проделал тоже с Таней. И, как только засунул в пизду Наташке, тут же и кончил!
  
   Часть пятая Деревенская жизнь
   Они лежали на песке и солнце ласкало их тела своим теплом.
   Алла села - Пойдём купаться, Андрюшка, ты плавать умеешь?
   ◦ Умею - Андрей сел - а здесь тоже глубоко?
   ◦ Не так, как в Глубоком; у того берега глубина большая, метра четыре, а от этого берега и почти до середины можно дойти и всего вот так - она чиркнула по титькам в районе сосков - будет, а дальше метра два, как в бассейне. Поплаваем?
  Андрей встал и тётка Алла тоже - Я с вами - сказала Наталья - и когда встала, по ляжкам потекла сперма.
   - Не съела - заметила Алла.
   Они плавали, наслаждаясь парной водой, из-за небольшой глубины вода в озере прогревалась и была тёплой.
   Накупавшись ещё позагорали и стали одеваться.
   - Вы нам картошки не продадите? - обратилась Наталья к тёткам.
  Зачем продавать, так дадим - ответила Алла.
   - У Василисы были куры, когда схоронили её, мы меж собой поделили, так что и яиц дадим и петушка на суп. Вы фляги нашли для воды?
   - Нет, а они есть?
   - В пристройке есть подпол, там посмотрите.
   Они шли по тропинке мимо озера Глубокого - Воду здесь можете брать - чистая. Забор мы на дрова разобрали, уж извините, но в лесу много сушняка, на дрова наберёте.
   - Здравствуйте - поздоровалась Наталья с бабушкой, у которой накануне выспрашивали про дом.
   - Познакомились с нашими рыбаками? - улыбалась та - Здравствуйте
   Когда немного отошли, Алла поведала - Баба Зоя в молодости то потаскалась, у нас на деревне все мужики на неё слазили. Сейчас вот грехи замаливает, одна нога в могиле, святоша.
   - Вот и мой дом.
   Во дворе, на цепи, проброшенной вдоль стены сарая, слонялся огромный волкодав, тёмно-подпалого окраса. Увидев гостей вместе с хозяйкой, прошёл, пока не натянулась цепь и сел.
   -Заходите во двор - открыла калитку Алла - я сейчас наберу десяток яиц в сумку, да спустишься в погреб за картошкой - глянула она на Андрюшку.
   Андрей не мог отвести взгляда от пса.
   - Нравится Белый Клык? - усмехнулась Алла и пёс встал, услышав своё имя.
   - У Тани тоже овчарка, нам без них нельзя, зимой иногда волки заходят. У нас карабины есть, но не надобились пока ни разу.
   - В дом зайдёте? - спросила она, когда подошли к крыльцу.
   Наталья мотнула головой - Мы здесь подождём
   Алла зашла в дом и вернулась через пару минут с сумкой - Вот, десяток яиц, ещё буханку хлеба вам положила, сейчас петушка поймаю.
   Куры слонялись в загородке у сарая, копаясь в земле, квохча и кудахтая. Молоденький петушок запрыгнул было на одну, хлопая крыльями и долбя в темечко, но подскочил петух и прогнал наглеца, и похаживая кругами, и волоча крылом по земле, сам заскочил на гаремную пеструшку и потоптал её.
   Алла зашла в загородку и, когда куры окружили её, схватила одну, не обращая внимания на петуха, бегущего за нею и вышла.
   - Щас я! - сказала она, подошла к чурбану с топором, выдернула топор и занесла, удерживая и прижимая, кудахтавшую курицу левой рукой к торцу полена, подождала, пока та успокоилась и перестала дёргаться, и опустила топор. Сверкнула сталь и лезвие, с глухим звуком, вошло в древесину. Алла отпустила курицу и выпрямилась.
   Голова шмякнулась на землю, а тушка побежала, брызгая из шеи фонтанчиками крови, пробежав с метр, закружилась, упала и, дёрнув лапками, замерла.
   Алла подобрала голову и бросила псу - Ххам! - мотнул тот мордой, клацнули челюсти, глотательное движение и пёс застыл, как сфинкс.
   - Потрошить умеешь? - спросила Алла, подняв с земли тушку курицы.
   - Умею, в деревне выросла - ответила Наталья
   - Кипятком ошпарь, перед тем как теребить. Что, ни разу не видел, как курям головы рубят? - улыбнулась она Андрею, потрясённому жестокой казнью несчастной и, только сейчас, разглядевшего бурые пятна на чурбане, рядом с пятнами свежей крови.
   - Пойдём, картошки в погребе наберёшь.
   Когда они вернулись, то первым делом проверили подпол: фляги были.
   - Иди набери валежника. Далеко в тайгу не уходи, а я пока воды натаскаю, да поищу топор и пилу.
   Андрей ушёл за водой, а Наталья, запалив лампу, спустилась в подпол. Осмотревшись, нашла и пилу, и топор, и даже немного проросшей прошлогодней картошки.
   Когда Андрей вернулся с охапкой сушняка, Наталья разожгла печку в пристройке и поставила воду в кастрюле.
   - Давай ка ещё раз сходим за дровами вместе.
   Когда принесли дрова, вода в кастрюле уже закипала.
   - Ты можешь поспать, если хочешь или пособирай ещё малину, пока я буду готовить
   - Я малину пойду собирать, только во что?
   - В подполе я видела ещё одно ведро - достань его.
   Андрей откинул крышку и спустился - Мам, ой, Наташ, не видно ничего.
   - Сейчас - она подала ему лампу - видишь? Да, там ещё тазик есть, тоже
  достань, курицу теребить.
   Андрей подал матери тазик и ведро, и вылез - Лампу погасить, мам? Ой, Наташ?
   - Погаси - она положила курицу в таз и ошпарила её кипятком из кастрюли
   Взяла в руки таз - Пошли, я на улице буду теребить, а то здесь жарко. Да,
  крышку то закрой.
   - Наташ - Андрей шёл за матерью - когда она в тебя огурец засунула ... у тебя
  такая ... - он замолчал, не находя подходящего слова.
   - Пиздень! - Наташка улыбалась - Она имеет одно замечательное качество,
  подстраиваться под размер того, что в неё засовывают. Сегодня вечером, когда ляжем,
  убедишься в этом.
   Андрей собирал малину.
   Наталья, отеребив и распотрошив курицу, поставила варить бульон и начистила
  картошки.
   Она прошла в огород и пошла, высматривая укроп.
   - Ну как?
   - Уже половину ведра набрал, а чё мы будем с нею делать?
   - Варенье сварить не получится, будем сушить.
   - А может у Аллы?
   Наталью кольнула ревность - Понравилась тётка? - она старалась говорить
  равнодушно.
   - Даа, классные тётки! Особенно Алла, да мам! Ой, Наташ.
   - Классные - уже не укол, а будто ножом полоснуло по сердцу.
   - Мам, ты чёоо?! - Андрей почувствовал напряжение
   - Ничего, ссать хочу! - и, повернувшись к Андрею спиной, присела, задрав подол и приподнимая жопу.
   Моча с шумом лилась, вспениваясь жёлтым. Андрей смотрел и, впервые в жизни, похоть приподняла свою головку и его охватил сексуальный озноб.
   - А ты чё-то не писаешь, и не какаешь? - она встала и подтёрла муньку подолом, раздвигая ноги.
   - Я в лесу.
   - Что в лесу?
   - И то и другое.
   - А если б волк цапнул за жопу? Волков белая жопа привлекает, они думают, что это заяц.
   - Мам, волки не думают и жопа не похожа на зайца.
   - Ты прямо из волчьей стаи, всё про них знаешь.
   - Мам, ты из-за Аллы?
   - И как ты догадался? - съехидничала она - я тебя рОстила не для какой-то старой пробляди, ты мой ... она замолчала, но потом добавила - сын.
   У Андрея вертелось на языке спросить о ... но он сдержался.
   Они пообедали. Сваренную курицу с бульоном в кастрюле убрали в подпол.
   ◦ А если крысы, Мам, ой, Наташ?
   ◦ Здесь уже почти год никто не живёт, откуда крысы?
   ◦ Пойдём ещё позагораем и поплаваем, вдвоём?
   ◦ Пойдём.
   Когда вышли на крыльцо, Наталья, увидев таз с куриными потрохами, вспомнила - Ну, ка, ты помоложе, принеси таз.
   Андрей спрыгнул и подошёл к тазу: в бурой луже плавали фиолетовые кишки, что-то желтело и, поверх перьев, лежали куриные лапки.
   Он поднял таз - Мам, а куда это всё? Может Белому Клыку отнести?
   - Да я думала закопать, но лучше сжечь, давай.
   ...
   Они валялись на песочке, под солнцем, купались, снова загорали и снова купались.
   ◦ Всё, Андрюшка, пошли домой, я уже пить хочу.
   Они вернулись в дом и заварили чай в самоваре, немало помучившись, прежде чем разобрались, как его разжигать.
   Пили чай с малиной.
   - Наташ, пойдём отдохнём на кровати.
   На улице жара, но внутри дома была приятная прохлада
   - Пойдём, только закрой дверь входную на крючок, чтобы никто не
  помешал.
   Андрей пошёл закрывать дверь, ощущая нарастающий озноб, как перед прыжком в
  ледяную воду. Мысли путались и он никак не мог представить, что будет дальше. А
  Наталья разобрала постель и легла, поверх одеяла, голая, раздвинув ноги.
   Пришёл Андрей, и увидев её, замер
   - Ну, ты чего? Раздевайся и иди ко мне - она протягивала руки
   - Мам, ой, Наташ, а ты поганое, помойное ведро нашла?
   - Нет. Ты какать или ссать?
   - Ссать!
   - Раздевайся и иди ко мне.
   - Я уже сильно хочу, щас обоссусь на тебя.
   - И я сильно хочу, чтобы ты на меня обоссался ...
   Андрей скинул трико вместе с трусами, подошёл и тихо спросил - А можно в тебя?
   Наталья смотрела на него - Куда?
   Он показал на жопу.
   - Можно, а ты сможешь, когда он встанет?
   - Смогу, я уже пробовал, смогу.
   - Тогда пробуй - и она встала раком, выставив жопу.
   Андрей залез на кровать и встал на коленях перед её жопой. Член уже стоял и
  желание поссать не исчезло, как это бывает у взрослых мужчин. Андрей взялся руками
  за жопу матери, прижался залупой к анусу и брызнул струёй, но моча растекалась по
  ягодицам и капала на кровать, и он сдержал излияние.
   - Ты засунь в жопу и тогда ссы!
   - А если у тебя там говно? Он же измажется.
   Наталья чуть не захохотала - Тебе противно, что ли? Это же моё говно, а не
  какой-нибудь Алки. Ты тоже моё говно.
   - Мам, ну ты же не из ... не из жопы меня родила?
   - Да я не в прямом смысле. Суй, а то упадёт, пока собираешься. Да не бойся ты.
  Ну измажется. Ну пойдём искупаемся. Аа!
   Андрей, впиваясь пальцами в её ягодицы, запихивал. Наталья задохнулась от
  ощущения и стала тужиться, и член погрузился в жопу. И тут же горячая струйка
  вжикнула по стенкам и в глубину, щекоча и наполняя прямую, и вытекая, и стекая по
  ляжкам. Он ссал, и горячие струи бились в стенки прямой, и ощущение тяжести внизу
  живота, от наполнения мочой, было такое же, как и при позывах на опорожнение, и
  когда он закончил и вытащил член, из неё полилось, разбрызгиваясь, от выходящего, с
  громкими пердящими звуками, вместе с мочой, газа.
   - Ты меня всего обделала, Наташка! - и он шлёпнул её по жопе ладошкой, как
  опытный сутенёр шлёпает проститутку перед тем, как засадить в жопу.
   И этот шлепок возбудил её: она повернулась и, встав на колени, прижала его
  руки к титькам - Тискай, щупай! - и он мял груди, а она тёрлась лобком и
  промежностью о торчащий член.
   - Всё! - она снова встала раком - Давай, я уже хочу - и он, сжимая её ягодицы, погрузил член во влагалище.
   Он тыркал неумело, вытаскивая полностью и снова засовывая, но её возбуждала неопытность, и она распалялась похотью: уже лет десять не погружался член в её вагину. Там, на берегу озера, ощущения, после огурца, побывавшего в её влагалище, были смазаны, а теперь всё было по-настоящему, хоть и неумело, со стороны сына.
   И потянулись по нейронам,
   От сгустка нервов из пизды,
   В центр наслажденья волны-стоны,
   И захотела какать ты
   Он запихивал член, а желание сделать это прямо сейчас, нарастало, вместе с
  нарастающим сладострастием и на пике чувственного наслаждения, потеряв контроль над
  собственным телом, она обкакалась, выплеснув с громким - Бах! - зловонное содержимое
  прямой кишки на его живот.
   Андрей испуганно дёрнулся и, не успев кончить, отстранился от Натальиной
  жопы. По животу стекала и капала на ноги и одеяло светло-коричневая вонючая жижа.
   - Ты обосрала меня! - столько детского неподдельного возмущения было в этом,
  что Наталья не смогла сдержаться и расхохоталась.
   - Ты не кончил, давай кончай, давай-ка в жопу! - и она выгнулась, выставив
  её повыше.
   - Она обосранная!
   - Ну и что, потом пойдём и искупаемся, давай, кончай в меня.
   И Андрей засунул, всё ещё возбуждённый член, в материну жопу и тут же,
  содрогаясь, излился.
   Она стояла раком, из жопы сочилась сперма.
   - Ты чего, Наташ?
   - Сейчас, подожди - она пукнула и, вместе с газами, выплеснулись сгустки
  спермы и остатки кала, распространяя вонь.
   - И что мы будем делать с постельным бельём, всё обоссанное и
  обосранное?
   - Заменим.
   - А матрас?
   - Матрас не промок, у тётки, видимо, было недержание - Наталья сдёрнула
  одеяло вместе с простынею - поверх матраца, под простынею, была постелена клеёнка.
   Она встала - Слазь! - Андрей спрыгнул и Наталья, свернув узлом постельное,
  бросила на пол, стянула клеёнку и тоже бросила на пол
   - Надо бы сразу всё застирать, пользоваться будем этим для ... ну, ты
  понял. Сейчас оденься и иди за водой, а я поищу, может у неё какое корыто есть.
   Наталья потянула край простыни, чистый, не запачканный и стала обтирать и
  подтирать себя - Ты тоже подотрись.
   Они оделись, и Андрей ушёл за водой, а Наталья вышла в сени и открыла дверь в
  кладовку: корыто было - железное оцинкованное, нашла она и несколько брикетов мыла
  хозяйственного - Ну, этого на две недели нам хватит.
   Андрей натаскал в корыто воды. Наталья состирнула постельное, потом ему
  пришлось дважды таскать воды для полоскания.
   Разбросав выстиранное бельё по траве она с улыбкой взглянула на
  вспотевшего Андрея - Упарился? Ну, пойдём искупаемся, да сходим ещё пару раз за
  валежником и напилим на дрова.
   Когда закончили пилить, солнце уже опускалось за верхушки сосен.
   Они отдыхали на крыльце и увидели, идущую по тропинке к ним, тётку Аллу.
   - Умотала вас деревенская жизнь? - с улыбкой спросила она, подойдя к ним и
  присаживаясь на ступеньку.
   - Да я-то привычная, а вот ему в деревне тяжко будет, если захочет жить
  здесь - Наталья толкнула примолкшего Андрея.
   - Он то как раз привыкнет, молодой. А я вам баньку истопила - она увидела
  постельное бельё, разбросанное по траве - Верёвки не нашли? Ну я вам дам. В баньку
  идёте?
  
   - Конечно!! - оба и разом, ответили Андрей и Наталья, и
  все трое расхохотались.
  
   Часть шестая Банька
   Пока шли, Алла рассказала о последней любви Власьевны.
   - Это было в те времена, когда у нас был совхоз, была свиноферма. Было сельпо и было липиздричество - Алла усмехнулась - Как будто из другой жизни. А два года назад всё развалилось. Народ побежал в город. Работы-то не стало. Провода со столбов посрезали. И столбы выкопали. Дизель-генератор вывезли. Старики повымерли и остались одни бабки. Даже внуки не ездют к нам - Алла вздохнула.
   Баня у Аллы оказалась просторной, с предбанником. Пришла и Татьяна, и принесла трёхлитровую банку кваса. Без освещения в баньке было темно, но глаза быстро приспособились к недостатку света, и Андрей смотрел, словно завороженный, как женщины намыливают свои титьки и муньки, как раздвигают губы, как тщательно трут жопы ...
   У него встал, и Алла первая заметила - Ох! Что ж это мы такие невнимательные то? Ну-ка, молодой человек, потри мне спинку - она опёрлась руками о полок и выгнулась, да так, что когда Андрей, взяв мочалку, шагнул к ней, то членом уткнулся в жопу.
   - Аах! Чем это вы меня там тычете так бесстыдно? - она повела жопой из стороны в сторону и сверх вниз, улавливая и зажимая член между ног.
   Андрей тёр ей спину, а она елозилась возбуждаясь всё сильнее и, когда член ткнулся головкой в губы, с силой насадилась и застонала. Алла двигала жопой и, подчиняясь ритму её движений, Андрей, также рывками, водил мочалкой по её спине.
   Алла фыркнула - Гыы! За жопу возьмись и натягивай.
   И Андрей, впившись в сочные, блестящие капельками пота бёдра, стал тыкаться навстречу. Наталья и Таня, с зажатыми в руках мочалками, смотрели как они ебутся и мурашки бегали по лобкам, вызывая зуд в вагинах и сокращения маток у обеих. И не в силах больше сдерживаться, Татьяна шагнула к любовникам, и опустившись на колени, припала губами к Андрюшкиной жопе и целовала, и щупала его опухшие яйца, и обернувшись к Наталье, бросила - А ты меня! - и Наталья, встав на колени позади Татьяны, обхватила её и щупая, и жамкая пышные и скользкие груди, тёрлась лобком об мыльную жопу. И в этой оргии, сексуальный озноб сладострастия, от ебущихся и уже близких к оргазму Аллы и Андрея, передался Татьяне и Наталье, и когда Андрей задёргался и замычал изливаясь спермой, а Алла застонала, впиваясь побелевшими от напряжения пальцами в полок и прижимаясь к нему титьками, Татьяна и Наталья кончили, захлёбываясь стонами!
   - Может у меня заночуете? - спросила Алла у Натальи, когда она, напившись чаю с
  земляничным вареньем, встала из-за стола - У меня места хватит всем, дом большой.
   Наталья, вдруг, почувствовала как навалилась усталость; остались где-то
  далёкий и почти нереальный город, квартира, школа, планы, отчёты. Никуда не хотелось
  идти, ни о чём не хотелось думать. Она поймала сонный взгляд сына ... - Да.
   - Пойдём, я покажу комнату - Алла вышла из кухни и зайдя в зал, открыла
  одну из двух дверей. Уютная, опрятная и чистая комната с заправленной кроватью у
  стены и разобранной раскладушкой посреди. Окно зашторено занавесью, сквозь ячеистую
  ткань которой струился с улицы лунный свет - Ты ложись на кровати, а Андрей будет
  спать на раскладушке.
   Наталья легла, скинув на ходу халат, и мгновенно заснула, едва голова коснулась
  подушки. Алла подобрала халат, положив его на стул у окна, и прикрыла обнажённую
  Наталью покрывалом.
  
   Часть седьмая Дом
   Наталья открыла глаза и жмурясь на солнечные лучики, сеющиеся сквозь ячейки шторы, потянулась, выгибаясь и сцепив в замок руки за головой. Усталость, как рукой сняло. Она села. Андрея на раскладушке не было и встав, и накинув халат, она вышла из комнаты. Алла хлопотала на кухне, накрывая стол к завтраку.
   - Выспалась? - улыбнулась она Наталье.
   - А Андрей?
   - Спит ещё, умаялся мальчонка. И то сказать, целый день троих тёток ублажал. Не всякий и мужик смог бы. Да в своей комнате я его уложила - ответила она на недоумённый взгляд Натальи - Сама спала на веранде. На раскладушке ему тесно было б, и неудобно. Посмотришь? - и Алла, пройдя в зал осторожно приоткрыла дверь в другую комнату.
   В комнате был полумрак. Солнечный свет не пробивался сквозь плотную ткань штор. Андрей спал, подтянув колени; зажав между ними левую руку и вытянув правую.
   - Пойдём, картошки ещё наберу вам, яичек соберу, да прищепки и верёвку бельевую
  найду.
   Бесшумно прикрыв дверь, женщины вышли на улицу.
   ...
   - Берём тележку с Татьяной и на дорогу, к автобусу. Спасибо Серёже, он нам
  хоть мешки сам вытаскивает из автобуса и на тележку грузит - рассказывала Алла,
  отвечая на вопрос Андрея, где они покупают хлеб и вообще берут продукты? - А хлеб мы
  сами печём.
   - А зимой? Как вы зимой-то без отопления?
   Алла улыбнулась - Ну почему без отопления? Печки у всех есть. Опять же с
  Таней собираем с бабок деньги, едем в райцентр и покупаем машину дров и угля. А тут
  уже делим между собой. Бабкам побольше угля да дров, себе поменьше. Мы с Танюхой ещё
  сами дрова заготавливаем. На зиму хватает.
   - Ох, засиделись мы у вас - Наталья встала - Спасибо Алла. Пойдём
  домой, надо и нам своё хозяйство налаживать.
   Алла проводила гостей до калитки - Вот завтра, как раз Серёжа должен
  привезти нам муку, сахар, крупы. Поможешь бабкам, Андрюха?
   - Поможет - ответила за него Наталья.
   Они шли по улице и здоровались со старухами, сидящими на лавочках у заборов.
  Сегодня дом уже не показался чужим, и они с упоением погрузились в хозяйственные
  хлопоты. Сходили в тайгу и высмотрев молодые деревца, срубили два на столбики для
  бельевой верёвки. Выкопав ямки и установив столбики стали натягивать верёвку.
  Столбики наклонились. Андрей озадаченно смотрел на склонившиеся столбики.
   Наталья усмехнулась - Подпорки нужны, а то всё наше бельё так на траве и будет
  сушиться.
   Андрей взял топор и сходил ещё раз в тайгу. С подпорками столбики стояли ровно
  и когда Андрей двумя руками взялся за верёвку и потянул вниз, столбики даже не
  шелохнулись.
   - Ну вот и славно. Бери ведёрко и за водой. А пока я буду мыть полы,
  пособираешь малину. Коли завтра будешь помогать тёткам мешки возить, они с тобой
  должны рассчитаться натурой.
   Андрей, уловив двусмысленность, смотрел на Наталью.
   - Да сахаром, дурачок!
   Но столь откровенный намёк всколыхнул в памяти вчерашнее и Андрея потянуло, как
  кобеля. Его передёрнуло и он вздрогнул. Наталья смотрела на сына и у самой зачесались стенки влагалища, и томление внизу живота потянуло, наливаясь свинцовой тяжестью. Андрей увидел, как заволокло пеленой глаза матери, молча взял её за руку и потянул к крыльцу.
   Они раздевались друг перед другом, охваченные похотливым ознобом, и как любовники бросились в объятия друг друга, заваливаясь на кровать. Наталья лежала раздвинув ноги, и захватив в ладони, и сжимая ягодицы сидящего на ней верхом сына, прижималась лобком и тёрлась, возбуждаясь встающим и твердеющим членом и когда, зажёвывая срамные губы, закаменевший член вошёл во влагалище, она закрыла глаза и отдалась чувствам. Андрей двигался, подчиняясь ритму движений матери и смотрел во все глаза на её кривящийся, словно от боли рот, на красные пятна, покрывшие шею и декольте. Он видел это впервые в жизни, но безошибочно узнал, что происходит с женщиной, распростёршейся под ним. И когда она часто и прерывисто задышала, хватая воздух ртом, он и сам ощутил вдруг, как удушливая волна наслаждения от низа живота плеснулась вверх, а в следующее мгновение выплеснулась спермой в лоно женщины, и застонал, содрогнувшись всем телом, а она, с силой
  прижав его к лобку, выгнулась упруго и опала, с хриплым и протяжным стоном ...
   - В бане помылись, называется - тихо засмеялась Наталья, проведя пальчиком
  по коже на груди сына, лоснящейся от пота.
   - Мам, ой, Наташ, а пойдём свою баньку истопим?
   - Истопим - она встала с кровати - Вечером.
   - Ты куда, Наташ? - похоть отхлынула и навалившаяся апатия слепляла глаза.
  Тело расслабленно растекалось по кровати.
   - Обед приготовлю. А ты поспи.
   Андрей улыбнулся и послушно закрыл глаза. Ему казалось, что вместе со
  спермой истекла и энергия, опустошив его.
   Наталья почистила картошку, и растопив печурку, поставила кастрюльку с водой.
  Вышла на улицу и присела на крылечке. По небу бежали облака, дул ветерок и жара
  сегодня не ощущалась так сильно, как вчера. Наталья засмотрелась на причудливые
  облака и незаметно погрузилась в воспоминания.
  
   Она вспомнила, как впервые увидела различие в половых признаках мужчины и
  женщины.
   Банька деревенская стояла на берегу речки, освещалась от дизель-
  генератора, а воду грел котёл, работающий на соляре. Мужиков сразу после войны не
  было, ну окромя Фёдора, и кочегарили бабёнки по очереди. В тот день Нина умоталась
  так, что ног под собой не чуяла. Мать приболела и она попросила Николая сводить в
  баню шестилетнюю Наташку. Самой нужно было приготовить ужин.
   Кочегарила Матрёна и увидев Николая с дочерью, разулыбалась -
  Подождите немного, там бабоньки моются. Они уже скоро. На-ка, вот! - и она достала
  из кармана кулёк с слипшейся карамелью - Пососи.
   Наташка отколупнула карамельку и взяла в рот. Наталья улыбнулась, ощутив, словно
  наяву, вкус жжёного сахара.
   Вышли бабы: распаренные, красные, шумливые, хохотливые, но увидев Николая с
  Наташкой примолкли, стыдливо отводя глаза.
   - Ну, как там, бабоньки? Пар ещё есть? Нам вона девку отмывать надоть.
   - Есть, есть - заулыбались бабоньки и перешёптываясь, и оглядываясь, ушли.
   - Ну идите. Я сейчас парку поддам, да тоже приду попарюсь.
   Николай раздевал Наташку, когда, закрыв дверь на крючок, вошла Матрёна.
   - Уфф! - выдохнула она, присев на лавочку.
   - Давай руку-то - Матрёна, уже голая, стояла рядом с Николаем.
   Наташка протянула ручонку. Открыв дверь в банное помещение, Матрёна
  обернулась - И ты заходи, неча стесняться, не чужие чай.
   Николай вошёл через пару минут, держа перед собой веник и тазик. Набрав
  воды, и не поворачиваясь к Матрёне, намыливавшей Наташку, поставил тазик на лавку и зашёл в парилку. Жар разморил, навалилась усталость и, положив веник, он прилёг на полок. Видимо задремал и не услышал, как вошла Матрёна. Матрёна стояла и жалостливым взглядом смотрела на выросшего, но всё такого же худющего, Николая. Однако жалость мгновенно сменилась похотью, как только у подростка шевельнулся, возбуждающийся член. И в тот момент, когда Николай пристроился сзади, к стоявшей на полке раком Матрёне, и вошла в парилку Наташка. Николай, отворачиваясь, подхватил веник и стал охаживать Матрёну по бокам и спине. Матрёна вздрогнула, не сразу сообразив что происходит, а когда увидела Наташку, соскочила с полка и вывела девочку в предбанник.
   А Наташка, с тех пор, стала присматриваться к своему телу и всё ждала, когда
  же и у неё вырастет то, что она увидела у Николая. День проходил за днём, а оно не
  вырастало. Но однажды, какая, она опустила глаза и увидела то, что торчало из её
  попки и было очень похоже на мужской член ...
   Наталья встрепенулась, услышав как зашипела сбежавшая из кастрюльки пенка. Сварив
  суп из курицы, и сдвинув на край кастрюлю, Наталья взяла ведро и пошла за водой.
   Андрей проснулся, когда она домывала пол. С вымытыми полами и протёртыми окнами дом уже не казался таким угрюмым и Андрей бодро соскочил с кровати, чувствуя голод. Он вышел на крыльцо: на нижней ступеньке расстелена влажная половая тряпка. Доски, ещё не высохшие и поблёскивавшие от влаги, казались необыкновенно чистыми.
   Наталья наступила в говно. В своё говно - Вот сука! - выругалась она и,
  опустив ведро, водила ногой по траве, обтирая ступню.
   - Наташ, ты чего?
   - Ничего - буркнула Наталья под нос - А ты не видел, где у тётки стоял
  туалет?
   - Нет. Там - он махнул в сторону разросшейся малины - там какое-то место,
  не сильно заросшее травой, я думал это погреб.
   - Надо посмотреть - и Наталья пошла к малине.
   Андрей обулся и побежал за матерью. Там действительно был туалет. Доски, стен
  и крыши сортира, перетаскали деревенские на дрова. Осталось только очко, прикрытое
  парой прогнивших досок и забросанное ветками и прошлогодней картофельной ботвой.
  Вокруг разрослась трава и малина. Когда убрали доски, из очка пахнуло. Наталья
  попробовала ногой доски очка - они были прочные и лишь слегка поскрипывали. Она
  хотела встать над очком ...
   - Маам! - остановил Андрей - Давай я.
   - Ну иди, ты полегче.
   Андрей встал и потоптался. Очко поскрипывало, но казалось прочным.
   - Ну, вот и туалет - Наталья развернулась.
   - Наташ, мы чё, на виду у всех сидеть будем? Как на колу.
   - У кого, у всех то? Здесь народ прям так и шастает, так и шастает!
   - Нуу, Алла с Таней пойдут, например.
   - А ты их прям стесняться станешь, после того что было в бане?
   - Нуу, мам-Наташ, в бане же мы не - Андрей замолчал.
   - Не срали?!
   - Да ладно мам, пошли обедать.
  
   Они пообедали.
   - Чё мне делать, Наташ?
   - Ягоды собирать - Наталья загнула палец - воды натаскать для бани - загнула другой - дров заготовить. Хватит на сегодня?
   - Хватит - засмеялся Андрей - а купаться и загорать не пойдём?
   - Ну если управишься, пойдём.
   - А ты что будешь делать?
   - А я отдохну.
   -Да мам, ой Наташ! Иди отдохни.
  
   Часть восьмая Анал с мам-ой-Наташкой
   ... Она встала и то, что было похоже на то, что она увидела в бане, отвалилось и упало на землю. Девочка взяла это в руку, и попыталась прилепить к промежности, но оно мялось и плющилось в руках. Ещё несколько раз она пыталась, встав, ходить с ощущением члена между ног, но всякий раз оно отваливалось и падало на землю, и Наташка, наконец, окончательно убедившись в своей неполноценности, смирилась с этим.
   И это детское, запечатлелось и осело где-то в глубинах подсознания. И хотя, став старше, она уже больше не предпринимала таких попыток, но акт дефекации всякий раз наполнял её ощущением, что она, пусть на краткий миг, но становится мужчиной.
   Это стало фетишем! Наталья понимала, что в этом есть отклонение от нормы. Но ненормальной, себя, никогда не считала. Выйдя замуж, она познала секс; но всё чего-то не хватало в ощущениях. Беременность и домашние хлопоты - отвлекали, но пришла беда. Ушёл муж. И вот тогда всплыло из глубин подсознания забытое, казалось бы, осознание неполноценности.
   Мужа Наталья возненавидела. Несколько попыток найти другого мужчину оканчивались, всякий раз, одинаково плачевно: так уж выходило, что она увлекалась женатыми, а они, приходя к ней домой и получив своё уходили к жёнам, к детям. И когда она предлагала очередному любовнику сходить в кино или даже просто погулять где-то в парке, мужчина отказывался, опасаясь что его, вместе с нею, могут увидеть знакомые. И разочаровавшись в женатых, возненавидела всех мужчин. А нерастраченная чувственность обратилась на сына.
   Андрей ломал и рубил сухостой. Наталья стояла на крыльце и смотрела на сына с улыбкой, и увидев капельки пота, нависшие над его глазами вдруг, до ломоты в сводах, захотела секса. Она замычала, стиснув зубы и, сойдя с крыльца, пошла к тому месту, где у них теперь была уборная. Но поравнявшись с Андреем застыла не в силах сделать и шагу; в висках гулко стучала кровь, и с каждым пульсирующим толчком, где-то внутри, словно эхом, отдавалось: "Хочуу ... хочуу ... хочуу!"
   Андрей вздрогнул и обернулся, и увидел её глаза. Топор выпал из рук, и он шагнул к
  матери.
   Скрутило низ живота; Наталья захотела срать - Подожди - процедила она сквозь
  зубы и хотела идти к очку, но Андрей схватил её за руку - Нет! Нет, давай прямо
  сейчас, и прямо здесь - у него по-детски надулись губы. Солнце уже спряталось за
  верхушками сосен, тени размыты и веет ночной прохладой. Подпирало и она дёрнулась,
  но как-то нехотя, слабо, безвольно и Андрей, истолковав это как желание, притянул
  мать к себе. Она была горячей и потной, и запах резкий, как у мочи. Наталья,
  диафрагмой пытаясь задержать дефекацию, расслабила сфинктер, выпуская газы. Звук
  вспорол тишину, словно раздираемая ткань! Андрей вздрогнул, а Наталья, почувствовав
  облегчение, вздохнула - Встань на колени - сказала она и задрала сарафан, оголяясь.
   Он послушно опустился на траву, скользнув руками по телу, и задержав на бёдрах,
  сжал их.
   - Нет, сядь - приказала она и Андрей сел, взглядывая на мать снизу-вверх, но
  взгляд не поднимался выше промежности, словно цепляясь за чёрный треугольник.
  Наталья медленно поворачивалась и его руки, сжимавшие бёдра, скользили по коже и это тоже возбуждало. Она повернулась попой к нему и наклонилась - Целуй - он прижал губы к анусу и Наталья, тужась, стала выдавливать кал. Андрей дёрнулся, отстраняясь от жопы - Ннет! - сдерживая потуги, выдавила она - Соси! Соси, как член! - она сдерживалась, но диафрагма уже сама продавливала кал, и он медленно выдвигался из ануса и загибался, словно член. И Андрей, завороженный увиденным, повиновался как под гипнозом, принял в рот и сосал! Слюна потекла через нижнюю губу, и он ощутил на языке слабый, солоновато-жирный привкус. Наталья, ощущая осторожные, скользящие движения языка, возбудилась ещё сильнее, и обхватив голову сына, прижала к жопе и высрала в рот! Рвотный спазм помешал ему проглотить это, он упирался в её ягодицы, отталкиваясь, чтобы выплюнуть.
   - Неээт! - выкрикнула она, с силой удерживая руками его голову - Неэт!
  Дай его мне - и зажав ему рот резко развернулась, опустившись на колени и впилась
  губами в его губы. С зажатым ртом, Андрей, судорожно вдыхая через нос, почувствовал
  её язык. Она ворочала и мяла говно языком, проталкивая в горло и ... и он сглотнул.
  И она проглотила, то что попало ей в рот. И продолжая прижимать губы к его губам, и
  ворочая языком у него во рту, и вызывая этими движениями обильную слюну, глотала её
  вместе с остатками кала. Андрей, прислушиваясь к своему состоянию, с удивлением
  обнаружил, что рвотных позывов нет, и в это мгновение её рука прижалась к его щеке
  ... Что-то тёплое расползалось из-под её ладони ...
   Говно!
   Она, наклав (в смысле - насрав) в руку, размазывала говно по его лицу. Андрей
  замер, а потом и сам подставил руку. И Наталья насрала, громко, не сдерживаясь,
  пердя! Они размазывали говно друг по другу, и резкий запах сероводорода, теперь
  почти не ощущался. Наталья стала облизывать его лицо, проглатывая со слюной. Андрей
  делал то же самое. На мгновение показалось, что за ними подсматривают, но
  сексуальная агрессия матери накрыла как цунами и он погрузился в похоть с головой.
  - Иди ко мне! - она завалилась на спину, раздвигая ноги и он лёг на неё, упираясь возбудившимся членом в лобок. Наталья кончила, едва залупа вошла во влагалище. Её тело обмякло и растеклось по траве, а Андрей, распаляясь индифферентностью женщины, ебал и никак не мог излиться. И вытащив член из влагалища, резко перекатил её, безвольную, на живот и оседлав, ткнулся залупой в анус, обильно смазанный говном. Но протолкнуть член, сквозь анальную втулку забитую говном, сходу не смог. Наташка, от боли проникновения, выгнулась, охнув и инстинктивно зажала сфинктер - Больно! - выдохнула она, но сын, не обращая внимания на её стоны и сопротивление, изнасиловал мать в жопу, грубо и резко засаживая. И кончил, впившись побелевшими пальцами в её спину.
   Когда он свалился с неё, Наталья ощутила позывы. Встала, и расставив ноги над Андреем, присела и обосрала его, норовя заляпать говном и лицо. А он даже не отвернулся, и притянув её жопу, целовал и лизал, и торкался языком в анус, испускающий газы и сочащийся вонючей слизью со сгустками спермы ...
   - Вот как ебутся молодые нынче, Танюха. А ты всё невинную из себя корчишь. Дай! - Алла потянула из рук Тани бинокль.
  - Да кончили они уже - Таня разжала пальцы - А казались такими интеллигентными.
   Алла и Таня наблюдали за городскими из тайги, скрываясь за соснами. От дома, с той стороны где был огород, и где еблись Наталья и Андрей, к тайге поднималась сопка и всё, происходящее во дворе, просматривалось как на сцене. Алла прижала окуляры к глазам. Любовнички, уделанные говном, шли к баньке - Ээх - мечтательно закатила глаза Алла, отстранив бинокль - Уж я бы обосрала его. Как корова ...
  
   Часть девятая Расчёт натурой
   Ополоснувшись горячей водой в баньке, и попив чая с травой, они легли спать и
  уснули разом.
   - Андрей! Вставай! - Наталья тормошила его, сидя в кровати.
   Андрей разлепил глаза и стал тереть. За окном было светло, но солнце ещё не
  взошло - Мам, ой, Наташ! Ты чего?
   - Забыл?
   - О чём?
   - Алла просила помочь ... с продуктами .... от автобуса ...
   - В такую рань?
   - Ну да, она не сказала во сколько, но лучше, наверное, сходить сейчас
   Андрей потянулся и откинул одеяло. Член стоял! Наталья смотрела с улыбкой и
  Андрея это нисколько не стесняло.
   - Ты хочешь? - она тронула грудь левой рукой, а правой коснулась лобка,
  поглаживая волосы ... или писать? - Наташка потянулась и обхватив член, покачала
  его - Ого! - она похотливо облизнулась - Торчит как палка и твёрдый как камень -
  стиснув так, что посинела залупа, Наталья совершала фрикции.
   Ссать хотелось, моча подпирала к залупе, но когда мать стала дрочить -
  Ебаться! - выдохнул он, и щупал, и мял её грудь, заваливая на спину.
   Наталья откинулась, разводя ноги, подняла их и положила Андрею на плечи - Иди
  ко мне!
   Встав на колени между её ног, приподнял мать за жопу и подтянул к себе. Она, выгибаясь, приподняла стан, а Андрей, поддерживая мать за жопу, насадил её! Наталья отдавалась с закрытыми глазами, елозясь спиной и жопой, а Андрей, держась за материны титьки, совершал фрикции. Минуты три она, с улыбкой, смотрела на сына, поглаживая его бёдра, сжимая и двигая, а потом тяжело задышав и закусывая губу, закрыла глаза.
   "Подъём на сияющую вершину был долгим и она устала, и не хватало воздуха, хватая ртом разреженный воздух как рыба, шагнула к краю пропасти, застыла на мгновение и ... сорвалась ... дыхание перехватило, судорожно всхлипнув, засосала воздух и ... кончила".
   Мать обмякла и её ноги болтались на его плечах, мешая засадить глубже и Андрей скинул их с плеч, и опустившись животом на её живот, и обхватив мать за голову, и подминая под себя, совершал фрикции, ощущая судорожные сокращения мышц живота и противные струйки пота из под мышек, она поворачивала голову, чтобы вдохнуть, а он накрывал её лицо потной подмышкой и улыбался, когда мать дёргалась и отворачивала лицо в другую сторону, и так и кончил, зажав её нос у себя под мышкой, передёрнувшись и выгибаясь, и застонав. Расслабившись, лежал на матери, пока не ощутил позывы, а она поглаживала его спину и пощипывала ягодицы. Приподнявшись на локтях, вытянул, ещё возбуждённый член, из лона матери - Ссать хочу, мам - и улыбнулся: обращаться к ней по имени было не так возбуждающе, оказывается.
   Она открыла глаза и подыграла - Ты уже большой мальчик, сам пописаешь. Или подержать? - и скосила глаза, любуясь торчащим членом сына.
   Отдохни, мам - и встал с кровати.
   - Я ещё посплю, а ты сходи к Алле. Если предложит завтрак, не стесняйся и не отказывайся - закрыла глаза и повернулась на бок, выставив из-под одеяла жопу.
   Андрей смотрел на плавный абрис бедра Натальи и не мог оторваться, а она улыбалась, зная что он смотрит. Андрей сглотнул, увидев сочащуюся, из разверстой дыра вагины, сперму. Передёрнуло от вожделения и он потянулся, и дотронулся до серовато-коричневых губ вульвы. Наталья затаила дыхание, а в животе, внизу, что-то тяжело трепыхнулось и жар растекался по ляжкам ...
   Она вздохнула - Андрей, не надо. Иди - и накрыла жопу одеялом.
   Одевшись, вышел на улицу. Солнце взошло, но из-за деревьев его не было видно. Он прислушался: в тайге, совсем рядом, выстукивал морзянку дятел и где-то далеко, и едва слышно, куковала кукушка.
   Он прошёл к туалету и поссал в траву. Набухший член был возбуждён, но уже мялся и гнулся, и было приятно трогать его, такой полувозбуждённый, и осознавать что стоит вот сейчас подумать ... и он подумал ... и член, подёргиваясь, рывочками стал задирать головку, и через полминуты напрягся, и затвердел как камень - Щас бы выебать кого-нибудь - пробормотал он - Может Алла?- и поддёрнув трико, вприпрыжку побежал по тропинке.
   Над Глубоким стлался туман, скрывая водную гладь и Андрей замер, поражённый девственной красотой просыпающейся природы. Редкие всплески. Даже рыбе лень играть в этой туманной сонности.
   Пустынная улица деревеньки. Ни собак, никакой скотинки. Будто вымерло всё. Высматривая Клыка, долго стоял у забора возле калитки. Но пёс не появлялся. Полусонные куры, квохча, бродили в загородке, да петух, сидя на заборе и подёргивая головой, косил радужным глазом в сторону восходящего солнца.
   Андрей открыл калитку и вошёл. Постоял. Петух воззрился на него. Псины не было. Андрей прошёл по тропинке, настороженный и готовый броситься назад, к калитке, к крылечку. Ещё постоял.
   Дверь баньки приоткрылась со скрипом, и в щель протиснулся Белый Клык. Андрей замер, понимая что убежать не получится. Но пёс, глянув на него, миролюбиво вильнул хвостом и поплёлся к будке. Болтался под поджарым брюхом красный собачачий член. Клык добрёл до будки и завалившись на бок, стал вылизывать у себя.
  - "Неужели с ним?"
   Из баньки вышла Алла, оправляя руками халат - Здравствуй - нисколько не смутилась она
   ◦ Здравствуй ... те - смутился Андрей.
   Алла подошла и взявшись за дверную ручку, сказала - Сук нету в деревне. У Тани тоже кобель. Приходится самим обслуживать мужичков - открыла дверь - Заходи.
   Она усадила его за стол на кухне. На столе оладушки, варенье из малины, самовар с двумя чашками и заварочником наверху - Я тебя ждала - Алла подставила чашку и налила кипяток из самовара.
   Она прихлёбывала чай, подкладывая ему оладушки и придвигая варенье - Ешь Андрюха, набивай брюхо - Алла хохотнула - Ну блин, аж стихами получилось.
   Андрей улыбнулся.
   - И давно ты мамку поёбываешь?
   То ли от горячего чая, лицо Андрея заливалось краской.
  - Б**же, какой же ты невинный. Мы с тобой как два случайных попутчика в одном купе. Вот уедете вы в свой город и больше никогда в Таловку не вернётесь - "С чего это?" - будто прочла она на его лбу - Милый мальчишка, поверь: жизнь непредсказуема.
   - Мы же вчера ещё договорились, вместе за продуктами к автобусу. И что нам
  может помешать?
   - Да что угодно: автобус не придёт, тьфу,-тьфу-тьфу - трижды плюнула она через
  левое плечо - к примеру.
   - А было, не приходил?
   - Конечно.
   - И как вы без запасов?
   - Выходили к дороге каждый день и ждали.
   - А если другой шофёр?
   - Cменщик тоже привёз бы.
   - А если совсем другой, который не знает про вас?
   - Ну вряд ли будет совсем уж не знающий. Да и узнает, когда в первый раз
  проедет мимо. Но ты заметил: что сам подошёл, только с другой стороны?
   Андрей не ответил. У него встал. Алла и это заметила, и отклонившись,
  заглянула. Поставила чашку и пощупала - Не получится сейчас. Танюха, наверное, уже
  вышла. Давай после? - она встала - Я переоденусь. Ты так и не сказал: давно мамку
  поёбываешь?
   - Здесь. В деревне - Андрей доедал последний оладушек
   - А девок не было?
   Андрей, допивая чай, помотал головой.
   - Я быстро. Если хочешь, смотри - Алла ушла в комнату.
   - Конечно хочу - шепнул Андрей и пошёл следом.
   Голая Алла, наклонившись к нижнему ящику комода, стояла, раздвинув ноги и
  выставив жопу.
   Он увидел как колыхнулись титьки, когда она выпрямилась. Алла держала в руке
  трусы, цвета выгоревшего летнего неба. Хотела надеть их и - Кончить не успеем, но
  поебаться можно, и даже нужно - и снова наклонилась, выставив жопу - Дай - тянулась
  рукой к члену и направила его, но Андрей ткнул залупой в анус - В жопу - и хотел
  засунуть, но Алла дёрнулась - Без смазки не получится - и сделав сосательные
  движения губами, выпустила слюну на ладонь и обхватив его член, делала фрикции,
  размазывая. Ещё раз сплюнула в ладонь и прижав к анусу, смазала и там. Наклонилась -
  Давай!
   Смазанный член вошёл, преодолев сопротивление сфинктера и анальной втулки. Алла
  охнула и впилась пальцами в край ящика комода. Плотная посадка, упругое трение в
  анусе, сопение голой женщины, о существовании которой он даже не знал пару дней
  назад ... Андрей излился через минуту.
   - Оботрись - Алла сунула ему полотенце, натягивая на жопу трусы. Натянув, сунула
  руку и поправила, чуть присев и разведя ноги. Наклонилась, соблазняя жопой, туго
  обтянутой тканью, вытащила лифчик и застегнув на груди, провернула, и просунув по
  очереди руки, натянула на плечи лямки. Оттягивая руками чашечки наклонилась вперёд,
  укладывая в них титьки, выпрямилась и поправила в подмышках. Взяла с кресла сарафан
  и надела, одёргивая - Идём.
   Татьяна уже ждала их с тележкой у своего дома. Тележка двухколёсная, для
  огородных работ. Андрей катил, женщины шли следом. До дороги, налегке, минут восемь
  ходьбы. С
  тележкой, хоть и пустой, на пару минут больше.
   Ждали недолго. Автобус затормозил, сворачивая к обочине.
   Водитель открыл дверь - Здравствуйте
   - Здравствуй, Серёжа
   - Внук?
   - Внучек-внучек - закивали Алла и Таня - Андрюшка.
   - Ну давай Андрюха, помогай.
   Вдвоём они вытащили десять мешков: мука, рис, сахар, соль, сухое молоко. Автобус
  был большой - ЛиАЗ, а пассажиров мало. Все мешки были уложены между креслами и на
  них, у кабины водителя.
   - Помогу Андрюха ещё пару мешков загрузить на тележку, и надо ехать. Сдача -
  Сергей протягивал Алле два червонца
   - Нет, Серёжа! - махнула рукой Алла - Ты когда поедешь?
   - Послезавтра
   - Купи шоколадных конфет. Разных. А то у бабок для внука и сладостей то нет.
   Автобус уехал.
   - Вы везите, а я посторожу - Алла села на оставшиеся мешки.
   - От кого? - удивился Андрей
   - Да никто, конечно, не придёт воровать. Ну чё мы, табором будем туда-сюда
  шлындать? Или вдвоём не справитесь?
   - Справимся - Андрей покатил тележку, Таня шла рядом.
   Остановились у Таниного дома. Он был ближний к дороге. По двору слонялся ещё
  один Белый Клык.
   - Рекс! - пёс подбежал к забору, и встав на задние лапы, передними опёрся на
  верхнюю планку.
   - Рекс - это друг. Ты подвинься чуток ближе - подтолкнула она Андрея - Чтобы он
  унюхал твой запах.
   Андрей подвинулся. Голова Рекса была вровень с его головой. Пёс шумно втянул
  воздух, вильнул хвостом, опустился на передние лапы и потрусил к будке.
   - Теперь и ночью придёшь, из будки не вылезет - Таня отворила створку ворот, и
  они докатили тележку до двери дома.
   - Я помогу! - они не видели, как подошла Наталья.
   - Не хватай-не хватай - остановила его Таня, тяжеловаты для тебя.
   Они перенесли мешки в сени.
   Сделав ещё четыре рейса и занеся все мешки в сени, посидели на лавке.
   - Мы вам сразу дадим продуктов, а то уже обед скоро. Может у меня пообедаете?
  - предложила Алла
   - Мы и так уж вам надоели. Пойдём сами готовить - Наталья заметила, как похотливо
  смотрит на Аллу сын, и ревность кольнула сердце.
   - Подождите тогда немного. Тань, есть во что положить?
   - Сделаю кулёчки, да в сумку.
   Домой они принесли по килограмму (примерно) сахару, муки, соли, риса и сухого
  молока.
   - Надумаете варить варенье, приходите за сахаром - прошлась с ними Алла до
  своего дома.
   Пообедав и вымыв посуду, пошли загорать на озеро Данилово. Лежали голышом на
  песочке.
   - Мам, а ты, когда говорила про натуру, продукты имела в виду?
   Наталья легла на спину и раздвинула ноги. Андрей уставился на пилотку. Хоть и
  видел в последние дни часто, но наглядеться не мог.
   - Когда говорят - расчёт натурой - всегда подразумевают то, что грубо
  называется еблей! Ёбся с Аллой?
   - Но они же дали нам продукты.
   - И тебе этого мало? - Наталья лежала с закрытыми глазами
   Андрей молчал.
   Наталья открыла глаза - Ты хочешь с них ещё и это поиметь? - она свела в
  кольцо указательный и большой пальцы левой руки, и потыкала в него указательным
  пальцем правой.
   - Алла сказала, когда мы завтракали, давай после - Андрей всё смотрел на
  материну, волосатую пилотку.
   - Ну сходи. Я малину пособираю, да баньку натоплю.
   Андрей накрыл правой ладонью волосатый бугорок лобка матери, а левой стал мять
  её титьки - У нас мало дров для баньки. Я схожу нарублю.
  - Так ты не пойдёшь к Алле? За натурой - грудь матери покрылась красными пятнами.
  - Есть натура получше - продолжал щупать мать, Андрей.
   Искупавшись, вернулись и истопили баньку. В бане Наташка расслабилась, и улёгшись
  на полок попросила - Помой меня.
   Андрей натирал мочалку мылом, тёр матери ноги, живот, грудь. Потом ополаскивал её. Она переворачивалась на живот и он тёр ей спину, жопу, ноги и ополаскивал.
   - Поддай парку и веничком поработай - попросила она.
   Он плескал на камни воду и охаживал мать веником.
   - Всё, хватит, больше не могу. Помоги
   Он поддержал мать, они вышли на улицу и Наталья села на лавочку - Ты иди, сам
  мойся и парься. Я посижу.
   Намывшись и напарившись, Андрей вышел из бани. Натальи не было. Он прошёл в дом.
   Наталья лежала на кровати, голая, и ждала его - Я отдохнула, иди ко мне - и
  раздвинула ноги.
   - Мам, я хочу сзади.
   Наталья встала раком.
   - Нет, лёжа.
   Наталья легла. Андрей сел на мать, и прижав ладони к её ягодицам, раздвинул их.
  Припав, целовал ягодицы и лизал ложбинку, и когда член заторчал, раздвинул пальцами
  срамные губы материной пилотки, ткнулся залупой и погрузился..
   - Андрей, ты сам ... я не буду помогать.
   Наталья лежала расслабленная и податливая, и он долго двигался туда-сюда,
  совершая фрикции во влагалище, и когда ноги задрожали от напряжения кончил,
  дёрнувшись и замычав от наслаждения. Упал рядом с матерью, и через минуту они уже
  спали.
   В сумерках попили чай и снова легли. И опять, Наталья лежала расслабленная и
  податливая, а он, лёжа на ней, мял груди, целовал соски и долго-долго ёб мать, пока
  не кончил.
  
   Часть десятая А девочку назвали ...
   Они уехали через неделю, договорившись с Аллой и Таней, что будут приходить
  и протапливать печку. Дров заготовили за неделю на всю зиму. Каждый день ходили в
  тайгу и таскали валежины. Пилили, кололи и складывали в поленницу. Наварили варенья
  из малины. С собой взяли немного, а остальное оставили, решив приехать на зимние
  каникулы.
   Алла и Таня проводили их, и даже платочки к глазам прикладывали. И когда
  автобус тронулся, всё махали и махали ему вслед.
   В городе им показалось душно, скучно и тоскливо. Целую неделю вспоминали
  деревню, и садясь пить чай с малиновым вареньем, подолгу вдыхали аромат тайги. Спал
  Андрей в своей комнате, но с матерью жил как с женщиной. Наталья, во второй
  половине августа, вышла на работу. Начался учебный год и Андрей, слушая
  одноклассников, их рассказы о пионерском лагере, о подглядывании за пионервожатыми,
  улыбался и молчал.
   Друзья спрашивали - А ты где был?
   - В урмане - отвечал Андрей
   - А это где? - удивлялись мальчишки
   - В глухой тайге. На пятьдесят вёрст вокруг, ни одного поселения.
   - Ты один ездил? - удивлялись друзья - А что ты там делал?
   - Дрова на зиму заготавливал, малину собирал, провиантом запасался. Нет, не
  один: с мамой.
   - А для кого дрова то? Там кто-то у вас живёт?
   - В урмане, да. Не в нашем доме. Дрова для Аллы и Тани. Чтобы протапливали
  печку изредка. Мы собираемся снова туда на зимних каникулах.
   Перед ноябрьскими праздниками в учительской собрали стол и сели отметить. Кто-
  то из учителей заметил, что Наталья выбирает и ест, в основном, солёное и пошутил -
  На солёное потянуло, Наталья Сергеевна.
   Наталья покраснела и бабы переглянулись.
   Когда, в августе, не пришли месячные, Наталья не придала этому значения.
  Задержки бывали и раньше. Но через две недели поняла, что случилось.
   Сходила в поликлинику, к гинекологу и та, осмотрев и прощупав её, констатировала
  - Срок три, четыре недели. Будете вынашивать? - она смотрела в карточку - Вы
  замужем?
   - В разводе
   - Так будем вынашивать ... или на аборт?
   - Рожать - твёрдо ответила Наталья
   - Хорошо. Жду вас через две недели.
   В середине декабря живот уже было заметно. Но Андрей ничего не замечал. А
  когда, за неделю до Нового Года, пришёл вечером к Наталье в спальню, она, поглаживая
  живот и глядя на сына, сказала - Я беременная.
   Андрей замер, поражённый - Маам! А от кого?
   - Дурачок - грустно усмехнулась Наталья
   Андрей вспыхнул, пылали щёки и горели уши. Ему стало стыдно - Мам, так это от
  меня?
   Наталья улыбалась и качала головой
   - Мам, так ... а это ... ну, это ...
   - Всё сынок. Теперь только после родов и то не сразу.
   - А когда они ... роды?
   - Если срок определён правильно, то в апреле. Можно в жопу, но осторожно и не
  часто.
   - Маам, а в деревню?
   - Нет, Андрей. Не поедем.
   - Мам, так мож я один?
   - И что ты там будешь делать, один?
   - Нуу, я же не совсем один. Там же Алла, Таня.
   Наталья скривилась, как от зубной боли, но потом пересилила себя и улыбнулась -
  Даа, все вы мужики одинаковые. У всех одно на уме.
   - Мам, ну я же не мужик.
   - А кто же ты? Там же Алла и Таня - передразнила она его - Кобель. Всё, заделал
  ребёночка, значит мужик. Иди спать - и она выключила лампу.
   ...
   В середине февраля Наталья ушла в декретный отпуск, а в середине апреля Андрей
  вызвал скорую.
   Родила Наталья легко и акушерка, держа в ладонях новорожденную, позвала - Смотри
  Марин, какая хорошенькая ...
   Но медсестра убежала покурить.
   А девочку так и назвали - Марина!
  
  30.12.17 отредактировано 04.12.20
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"