- Филатова Наталья Егоровна. Я возглавляю жюри конкурса Восходящий Феникс. Вы
хотели участвовать?
- Хотела, но мне сказали, что набор закончен.
- За вас замолвил словечко Меньшиков Павел Иванович. Он инициатор, организатор и
спонсор конкурса. Давайте так: зайдите на сайт конкурса, он так и называется -
Восходящий Феникс. Скачайте анкету участника. Не кандидата, участника. Заполните и
сбросьте. И я внесу вас в список участников. Всего доброго. Удачи.
- Кто звонил?
Дарья пялилась в телефон - Я в конкурсе ... я участница ... едем в бар!
Остап сел в кресло.
- Иди на кухне посиди, я переоденусь.
- Дашуня
- Ты будто не видел, иди-иди.
Остап был выше Дарьи. Но когда она обувалась в босоножки, на шпильке
двенадцать сантиметров, то смотрела уже свысока. Года три назад Остап прошёл кастинг
и снялся в паре эпизодов сериала "Качки". С тех пор представлялся девушкам, при
знакомстве - Остап Ибрагимович. Не Бендер, но не менее известен по роли в сериале
Качки. Сейчас в творческом поиске.
И хотя творческий поиск затянулся, и на кастинги его больше не приглашали, фитоняшки, да и просто няшки, вешались на Остапа, как на вешалку. В пляжный сезон Остап подрабатывал спасателем на станции. А когда сезон кончался, слонялся по барам в поисках очередной жертвы. Очередная жертва, впрочем, очень быстро распознавала, что рядом с нею не артист, застоявшийся в творческом поиске, а недосутенёр. Остап легко знакомился. Также легко и расставался. И не мучился совестью за невозвращённые долги няшкам и фитоняшкам. Да они и не были в претензиях. Остап был вхож во все городские клубы и центры. Знал почти всех тренеров, и подсказывал фитоняшкам к кому, конкретно, обратиться. Дарья уже раскусила недосутенёрскую сущность Небендера, но не спешила расстаться. Парочка смотрелась очень эффектно в барах и на пляже. Представьте Скалу, но славянской внешности.
Стриптиз-бар "Антошка" кайфовал под звуки танго. Девушки отдыхали. Несколько
пар топтались, под музыку, на танцполе. Остап встал - Что-то уныло, как-то - и
пошёл к музыкантам - Дай-ка, Лёха - потянул он гитару, у гитариста. Повернулся к
бару, тронул струны, взял пару аккордов, и подражая безвременно ушедшему Осину, и
кривляясь, выдал
А когда на море качка,
И бушует урагаан,
Приходи ко мне рыбачка,
Я тебе по харе даам!
Затихшие, было, посетители бара заревели и кинулись отплясывать, кривляясь, извиваясь и выкрикивая припев. Музыканты оживились и подхватили мотив. Стриптизёрши, напуганные рёвом хмельной публики, настороженно выглядывали из бокового прохода. Остап вернул гитару Лёхе и подошёл к Дарье. Приобнял за талию - Пойдём, Дашуня - и повёл к выходу.
У Дарьи блестели глаза - Обожаю. Завёл с пол-оборота. Ахренеэть! Я хочу тебя,
Небендер.
Остап молчал, разыгрывая смущение. Этих слов он и ожидал от Дашуни.
Они затарились по пути, остановившись у "Магнита". Бросив пакеты, обнимались в прихожей. И лихорадочно раздевая друг друга, подвигались в комнату. Дарья мяла возбуждающийся Осин член, а он тискал её своими лапищами. Возбуждённые и разгорячённые похотливым желанием, сопели и тёрлись, прижимаясь животами.
- Дашуня, давай начнём у кресла - он поворачивал её, подталкивая к креслу.
Она наклонилась, упираясь руками в сиденье кресла, чуть прогнулась и выставила
зад - Ддаваай!
Остап гладил ягодицы, упругие, налитые и тяжёлые. Он словно сжимал ладонями два
баскетбольных мяча. Торкнувшись, головкой возбуждённого члена, в промежность, замер
...
Дарья оглянулась - Смажь его, Ося, будет больно
- Вначале, а потом она пропотеет и потечёт
- Ну хоть слюной, Ося
- Я же не смогу его лизнуть, Дашуня. Я же не жираф, давай ты?
- Нахаал! - она обернулась, и наклонившись, лизала член, пуская слюну.
А он, облапив голову Дарьи, двигал ею, пытаясь засунуть в рот.
- Ну хватит! В слюнях, аж до самой жопы! - она опять встала в позу над креслом.
Дотянулась, и тиснула, затвердевший и торчащий как палка, член и выдохнула - По
самое нехочу!
Вагина пропотела, и обслюнявленный член вошёл в неё, как поршень входит в
цилиндр: плотно и туго.
- Ааааа! - задохнулась она - Ещёо! Медленно-медленно вытаскивай, и медленно-
медленно запихивай. Даваай!
Её размер был двадцать: длина. И пятнадцать: обхват. У Оси был больше: и в обхвате, и в длину. И было больно. Вначале. А потом ... уже боль, от трения валиком крайней плоти по стенкам влагалища, притупилась, а тычки раздувшейся головки в шейку матки, отдавались всполохами сладострастия. Уже сопение становилось хриплым и прерывистым ... - На полу - она подалась, стягиваясь с члена - Ложись - он лёг, и Дарья встала над ним, раздвинув ноги. Он трепал муньку: вспотевшую, со слипшимися волосами, с раззявленной и чернеющей дырой вагины. Она медленно оседала, раздвигая колени в стороны. И когда колени коснулись пола, головка члена ткнулась в раззявленную манду. Он мял её грудь, тиская и мусоля пальцами соски, затвердевшие и торчащие как два маленьких фаллоса. Направляя член левой рукой, правой, чуть повернувшись, массировала его яйца, оттягивая за мошонку и впиваясь в кожу ногтями. Ося кривился от боли, но терпел. А она, продолжая оседать, насаживалась на член, как на кол - За жопу, помогай - она приподнялась, и он подхватил Дарью за ягодицы. Опираясь на его плечи, двигалась, опустив голову. А он, дотянувшись губами, целовал грудь, лаская языком соски. Опустившись на него, и обняв, заваливалась на бок - На меня, только не вытаскивай - они перекатились, и теперь он лежал на Дарье, и совершая фрикции, засаживал резко и глубоко. А она, обхватив ногами, пятками надавливала на его ягодицы, усиливая наслаждение - Даа! Так! Даа! Ещёо! ... Ещёо! ... - она кончила минут через семь, бурно, и жадно хватая ртом воздух, и ещё, минуты две затихая, просила - Ещё! ... Ещё! ... Ещё!
- Ты кончил? - она открыла глаза.
- Кончил, Дашуня.
- Слазь.
Они лежали рядом, ещё не остывшие от секса.
- Кто звонил, Дашуня?
- Филатова.
- Наталья?
- Егоровна - Остап молчал, Дарья повернула голову и приподнялась, опираясь на
руку - Ты чо? И её трахал?
- Было - он произнёс это отстранённо.
- Легче наверно назвать тех, кого ты не трахал в этом городе. Фитоняшка?
- Просто няшка. Хорошенькая, но для меня стара.
- Интересно, насколько стара?
- Старше моей мамы.
- Я не знаю, сколько твоей маме.
- Дашуня, неприлично говорить о возрасте женщины, в присутствии другой.
Она фыркнула.
- Тридцать шесть.
- Твоей маме тридцать пять?
- Моей маме восемнадцать.
Дарья улыбалась - То есть, твоя мама родила тебя, а через семь лет родилась
сама?
- Дашуня, ну не надо воспринимать буквально. Так говорят: она выглядит на
восемнадцать. Чтобы польстить.
- А на сколько я выгляжу?
- Дашунь, темно же. А мне надо приглядеться.
- Включи свет. Приглядись.
- Дашуня, давай ещё один заход - он покачал возбуждающийся член.
Дарья села - Нет. Мне к восьми на работу. Ты пойдёшь в ванну?
- После тебя - он гладил её грудь.
Наклонилась и чмокнула. Встала - Если хочешь поесть, сам чего-нибудь
приготовь. Она ушла в ванну и встала под душ.
Остап заглянул минуты через две, одетый - Дашуня, мама беспокоится. И у меня
кастинг завтра. С утра. Ты же не повезёшь меня домой?
- Тебе сколько?
- Пятьсот.
- Такси двести пятьдесят.
- Дашуня, а маме на букетик цветов? Ты сама?
- Казёл ты, Ося. В сумочке. В прихожей.
Он вышел в прихожую. Порылся в сумочке. Взял две пятисотенные и ушёл.
...
Дарья, в красной борцовской униформе, объясняла и показывала двоим из её
группы, как заниматься на тренажёрах.
- А какие анаболики надо пить, чтобы мышцы росли?
- Хотите базуки? Накачайте силиконом, и забудьте про фитнес. Анаболики надо
подбирать: кому-то фигуру к пляжному сезону, кому-то пресс с кубиками. И не
экономить на них. Дешёвые могут навредить
- А диета?
- Я уже говорила, повторю: диеты, примерные, я подберу. Но вряд ли они сильно
будут отличаться от привычного, для каждого из вас, рациона.
- А вы будете участвовать в конкурсе Восходящий Феникс?
- Намерена.
- Мы будем за вас болеть.
На выходе из зала её поджидал Руся - Дарья Алексеевна, вы уже оценили стоимость
ремонта?
- Нет, ещё не ездила на станцию.
- Дарья Алексеевна, поступило предложение форсировать этот процесс ... - Руся
замолчал, ожидая реакции
- Мне же он нужен. До работы добираться - почти возмутилась она.
У Руси глазки превратились в щёлки, рот растянулся до ушей и вспотели ладошки. От
всколыхнувшихся буферов - Давайте выйдем на улицу.
Они вышли на крыльцо, и Дарья, сразу, уткнулась взглядом в гиперкар. Красный La
Ferrari, с вмятиной на двери и царапиной.
Руся, украдкой наблюдая за буферами, обтирал ладошки об трико - Это и есть то
предложение.
Дарья не могла, вот так сходу, переключиться - Чево?
- Вот - и как факир, Руся извлёк из кармашка трико ключи и доверенность на
управление гиперкаром.
Она пялилась на брелок.
- Поездите пока на нём.
- Пока?
- Ну да. Пока починят ваш Солярис. Берите-берите - он протягивал ей брелок и
бумажку.
Дарья колебалась. Но недолго. Взяла брелок и доверенность, и ушла в
раздевалку.
Руся позвонил - Сима? Она взяла.
- Хорошо - буркнул Сима и отключился.
Зная, сколько стоит гиперкар, она даже и не мечтала. Даже прокатиться. И ехала
домой (на квартиру, в пригород) на этом шикарном авто. Ей так хотелось проверить:
разгонится ли он, за пятнадцать секунд, до скорости триста пятьдесят километров в
час. Но тринадцатый километр, мелькнувший на кольцевой, остудил пыл.
Припарковавшись, прямо из салона, позвонила - Осяа!!
- Дашуня?
- Ося, приезжай! Я хочу!
- Дашуня, а у меня денег нету ...
- Как нету? Ты у меня тыщу спёр!
- Дашуня, мне же кушать надо.
- Приезжай. Я заплачу. Я трахаться хочу!
...
Павел Иванович получил весточку от финансиста. От того, с КАЗа, который был в
бегах. Финансист нашёл покупателя. Покупателя, согласного скупить оптом золото и
серебро. В результате этой сделки, если она состоится, Павел Иванович становился
богаче на 85 млн долларов! Сделка должна была состояться в Панаме. Ни покупатель, ни
продавец - друг о друге - не знали ничего.
Павлу Ивановичу, присутствовать при заключении сделки было необязательно. Но
он был несколько суеверен в отношении сделок такого рода, и считал, что должен,
хотя бы как турист, посетить страну.
- Петрович, летим в Панаму. Распорядись, чтобы подготовили самолёт и
согласовали маршрут. Ты со мной, и ещё троих возьми.
Петрович выслушал молча.
- Кого за себя оставишь?
- Сан Саныча, Павел Иванович.
- Согласен. Действуй.
Александр Александрович Потапов, бывший ГРУшник-аналитик, два года назад
вышедший на пенсию, работал в службе безопасности у Меньшикова.
Меньшиков позвонил Симе - Сима, я улетаю в Панаму, ты остаёшься за меня. ВРИО.
- Татьяна Юрьевна?
- Со мной.
- Антон?
- Антон под арестом. До нашего возвращения, из дому - ни ногой. Головой
отвечаешь. И да, форсируй этот вопрос, с дтп.
Решение, как это часто бывало, пришло спонтанно. Как человек, сколотивший богатство кровью и потом (не своей, и не своим), был чрезвычайно прижимист. Но не тогда, когда дело касалось наследника. Для Антона - денег не жалел. Гиперкар обошёлся более чем в сто миллионов, но Меньшиков даже глазом не моргнул, выписывая чек - Куплю другой - решил он, когда пришла весточка от финансиста - А этот куда? А на этом, пусть пока она покатается - ухмыльнулся - Вряд ли эта девка кого-то любит? Кроме себя - и вспомнил, как Дарья красовалась перед камерой, и любовалась на себя в зеркало - Конечно, гордость пролетарская у этой бодибилдерши имеется. Имеется. И сколько стоит твоя гордость? Пятьдесят? Сто? Миллион? Любовь продаётся. А гордость? Тьфу!
- Таня - он вышел в гостиную - Таня, мы улетаем за границу. Наметилась сделка.
- Что за сделка, Паша?
- Пока не состоится, не скажу. Но ты мой талисман, и летишь со мной.
- Хотя бы куда?
- Панама.
- Me encanta Panamá!* А Антон, Паша?
- Остаётся. Он наказан, и это не обсуждается.
- Отель?
- Марриотт Панама, президентские апартаменты. Мы ненадолго: два-три дня,
максимум. Летим, как туристы.
- Когда, Паша? Мы на своём?
- Петрович ещё не звонил, но думаю, завтра. Да, на нашем.
- А Петрович?
- Он, и ещё трое ребят.
- Пойду выберу купальник.
...
В этот раз Ося приехал не так быстро. Дарья успела сполоснуться под душем. Она
вышла из ванной, обёрнутая полотенцем. Подошла к окну и увидела Остапа возле такси,
озиравшего местность. Накинула халат, захватила деньги и вышла.
- Дашунь - Остап развёл руки - Я не вижу Соляриса? Ты на автобусе, что ли, так
быстро?
Рассчитавшись с таксистом, даже не взглянувшим на деньги, и демонстративно
вывёртывая бёдра, и ощущая взгляды Остапа и таксиста, подошла к гиперкару и
облокотилась. Таксист опомнился и тронулся, забыв про Остапа, и чуть не уронил его.
Но Ося даже не заметил, что его чуть не переехали.
Остап пришёл в себя, когда она заваливала его на разобранную кровать - Дашунь, я
кушать хочу.
- А я ебаться! - прорычала она, стягивая с него футболку и дёргая резинку шорт.
- Дашуня, ты его пугаешь. Он не встанет.
- Встанет! - и мяла яйца, и дрочила член, залупляя головку.
Её агрессивность заводила, и он возбудился. Она легла и, раздвинув ноги, раздвинула губы, и перламутр на ногтях оттенял розовые гимены и чернеющую, алчную вагину. Распростёршись над её телом, и опираясь на локти, приподнялся и ткнулся головкой в вульву. Она была горячая и влажная. Дарья стиснула член, и не пуская сжимала, и приподняв голову, смотрела как головка синеет и набухает. Головка занемела, а вены на стволе вздулись.
- Ну хватит, Дашуня. Он лопнет сейчас. Я уже залупу не чувствую.
- Ебии! - и она разжала пальцы - Хочу долго-долго - и закрыла глаза.
Он не смотрел время, но секс длился долго. Уже схватывало судорогами мышцы
пресса и подрагивали ноги ... - Я всёо! - выдохнула она и открыла глаза - А ты? -
продолжая засаживать, ответил - Нет!
- Долго ещё? - она гладила плечи и тянулась губами, чмокнуть в подбородок.
Он остановился, и вглядываясь в её глаза - Дашунь, давай я кончу в попу. А?
Она гладила его лицо, и сжимая, притянула и поцеловала - Давай.
Ося встал на колени, Дарья села - Только не этой дубинкой - она тронула
твёрдый, как камень, член
- Другой нету, Дашуня.
- Нет Ося, надо чтобы он обмяк. Слегка. Тогда не так больно.
- Обмякнет, когда солью.
- Давай сливать - и обхватив член, стала дрочить.
- Это будет долго, Дашунь. Поработай ротиком.
Она приклонилась и взяла в рот, а он, взявшись за её уши, потянул вниз.
- Не наго х гоххо ... и захэм за ухы?
- Чтоб не соскальзывали, Дашуня.
- Извращенец! - она отстранилась - Слушай Ося, а зачем гинеколог и кожвендиспансер?
Остап оторопел.
- Ну медкомиссия. Перед конкурсом.
- Меня, к гинекологу, не направляли. И на триппер не проверяли.
- Ося, ну правда, зачем?
- Дашунь, ну у вас свои заморочки: может там только целки допускаются? А
диспансер понятно: с венерическим заболеванием до участия не допустят.
- Диспансер, поняла. А гинеколог? Зачем??
- Дашунь, щас вообще упадёт - член обмяк и гнулся.
- Ну давай. Потихоньку. Нет, подожди. Надо смазать. И как следует. Можешь язычком. Я
подмылась. Нет. Он опять встанет. Смазкой.
Болезненным было преодоление сопротивления сфинктера. Казалось, что жопа треснет. И когда его залупа протолкнулась через анальную втулку, она пощупала промежность. Перемычка между анусом и уздечкой интроитуса почти исчезла. Она сунула палец во влагалище и ощутила головку, оттопырившую стенку, как щеку. Она морщилась от боли: затвердевшая от крови кожа крайней плоти шкрябала по стенкам прямой, как наждачка. А он, сжимая её крутые бёдра, не столько двигался сам, сколько медленно и самодовольно натягивал. С наслаждением Погружение, хоть и обмякшего, но всё ещё толстого члена было томительно и тягуче. Головка упёрлась в изгиб, где прямая переходит в толстую... - Хватит. Назад. Вытаскивай. Как больно! Ахуеть! Потихоньку. Не дёргай. Ну зачеэм?
Ося вытащил член полностью, и снова тыкался раздувшейся залупой в анус. И опять она охнула, и скривилась от болезненного преодоления сопротивления сфинктера, и опять тягуче-томительное погружение до тычка в изгиб, и вытягивание, с ощущением что за членом тянутся и кишки, но именно это ощущение и было сладострастно, и ... и он кончил, и пальцы, впившиеся в бёдра, и судорога, и струйки спермы, упруго бьющие ... Ося застонал, и вытянув член отвалился, и разбросав руки, лежал с закрытыми глазами ...
Зажав промежность, Дарья встала и пошла в ванну. Подмываясь, ужаснулась: два
пальца проскользнули, как в стакан. Она знала: через пять минут сфинктер стянет
анус, и уже палец не засунуть. Но всякий раз пугалась этой зияющей дыре. Обернувшись
полотенцем вышла из ванной.
- Ты где?
- Я здеся, Дашунь.
Дарья вышла в прихожую. Хмыкнула - Кастинг с утра.
- Дашунь, ты какая-то не такая.
- Ебуттвою мать, Небендер! Я вчера в аварию попала! - Остап не успел рта
раскрыть - Возьми тыщу - Дарья повернулась и шагнула в комнату - И проваливай!
Он услышал, как скрипнула кровать. Улыбнулся. Порылся в сумочке и, взяв две
тысячи, ушёл.
...
Узнав, что не летит с родителями в Панаму, Антон не огорчился. Его воображение было занято Дарьей. Он придумывал способы познакомиться с нею поближе, и отсутствие родителей, пусть даже на пару дней, сильно увеличивало шансы. Причём, поближе, подросток понимал буквально. Его немного злило, что Самвел и Самсон, одноклассники и дружки по первой школе, не разделяют его восторгов. Дарья красовалась на рабочем столе ноутбука. Под всеми её фото, в Инстаграме, он ставил лайки, и даже ревновал (немножко!), когда она отвечала на коменты .... другим. Хотя сам ничего не писал. Антон побаивался получить резкий отпор, когда понял, что Дарья узнала его. Ему всё казалось, что где-то уже видел эту грациозную мощь и изящество. Но где? И наконец вспомнил: торс человека и круп коня. Кентавр!
...
Красота Дарьи была от сохи. Ну если можно так выразиться. Овал лица мог быть даже миловидным, если бы не слегка выступающие скулы, выдающие сарматские корни, и придающие чертам грубоватую мужественность. Было-было в ней что-то амазонское: и от вольных амазонок, диких и необузданных, и от своенравной Амазонки, раз в году бегущей вспять. И Антон усмотрел всё это. Но он был эстет. Эстет, малость извращённый, и мускулистые формы Дарьи, для него, были идеалом женской красоты. Он любовался рельефами мускулатуры, он обводил мышцы, по коже, пальцем. И Дарья почувствовала это. Впервые, в жизни на неё, и её тело, смотрели не просто с восхищением. С подобострастием! И его ощущения, от прикосновения к её коже, вдруг передались и ей. Она вдруг увидела себя его глазами, и поразилась красоте этого мускулистого тела. И это ощущение было новое. Не то, когда она самолюбовалась перед зеркалом. Да, в зеркале, она смотрела на себя со стороны. Но всё же своими глазами. А тут произошло что-то необычное: Дарья увидела себя глазами Антона. Это было иное видение, и иные, новые ощущения. И это будоражило. Возбуждало. И совращало. В груди плеснулся жар и, растекаясь по коже, спустился к животу. Плоть просила секса. И даже мысль, табуирующая запретное желание, не остановила нарастающее и похотливое вожделение - "О Госсподи! О чём я думаю?" - ужаснулась Дарья ......
Мы забежали немного вперёд. Родители улетели.
- Сима, ты за папу?
- Да, Антон. И ты под домашним арестом. Марш в комнату! Алексей!
Алексей спускался на площадку.
- Пойдём ко мне, Сима - Антон поднялся на второй этаж, и пропустив Симу в
комнату, закрыл. Сима смотрел на Дарью. Дарья смотрела на Симу. С монитора ноутбука
- Садись, Сима - Антон указал на кресло, сам сел за стол - Они надолго?
- На пару дней. Если всё пройдёт без осложнений.
- Сима, ты же знаешь Дашу?
- Хым, знаю.
- Сима, пригласи её в гости. Ко мне. К нам. Сегодня.