Снег, снег, под снегом - болота
Черные свечки елей рвутся куда-то вверх.
Вверх, вверх - пар, словно в сугробе кто-то
Дышит. И паром лес полон. 
Хватит его на всех.

Искры бриллиантами брызжут
После прикосновения к веткам.
Солнце спряталось в кроне веселым бельчонком рыжим.
Тонкая дымка накрыла тайгу невесомой сеткой.
Здесь тебе снега - по пояс, а, может, еще и выше...

Утром синяя мгла накрывает замерзший лагерь.
Стылую сталь не берут струи паяльных ламп.
Не греет твоя шинель, не помогают хвойные лапы.
Смазки застыли незримые капли.
Смерзлись детали. Никак не получится залп.

А там, из-за темных еловых стволов
С уютных позиций, с печкой и теплым обедом,
Автомат заработал скороговоркою слов,
Прервав индевелость замороженных снов,
Исчезая с неверным карельским рассветом.

Но колонна упрямо ползет вперед,
Подминая снега бугры и надолбы.
Хоть на километр еще, на один бы метр только!
Как же тянется ночь ленинградская долго!
Как же медленно стрелка часовая идет!

А из дикого леса, как морозный треск,
Только - щелк, да щелк. Только кровь в снегу.
Только пыли сбитой с веток тонкий блеск.
Лишь внезапный вскрик, да предсмертный жест...
Только труп шофера, да бойца на бегу...

А еще - мины. Куда же деться от них!
Под каждой веткой и камнем. Насторожены и строги.
Лишний шаг шагнешь - разлетишься вдрызг,
Если повезет. Без своих двоих
Отползешь с этой, с позволения сказать, дороги...

И когда укреплений порвался ряд
И когда стало ясно - что это не снится,
В тех краях, где в крови шел по пояс солдат,
Встал рубеж средь озер, валунов и гряд,
Встала Новая наша Граница!