Аннотация: ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА, в которой Гай постепенно отстраняется от дел в Системе, ему на смену приходит Фредерик и новые свежие силы.
Павлов Сергей Анатольевич
Летопись Тройной Системы.
21.Замена.
I. Необходимый человек.
Жить у Магды Гаю нравилось. И даже когда "первое время" уже прошло, он не разочаровался. В этом топосе он не был заперт, по-прежнему мог посещать все места, какие вздумаются. Другое дело, что уже не было планов, четких дел на ближайшее время. И после прогулки со Снорри -- начала новой Дороги -- Гай с удовольствием оставался на месте.
Среди Хранителей появились шепотки: мол, он оставил их одних, а сам сбежал под материнское крыло. Как ни объяснял им Гонза особое положение Гая в Системе, разговоры не утихали. И они неминуемо привели бы к развалу всей сети Хранителей, если бы не решимость найти себе замену в Реальности (в Параллельном Городе таковыми в какой-то мере являлись Служители Башни). Да и предложение Гонзы снова разойтись поодиночке многих заинтересовало.
Арнульф столкнулся с такой же проблемой и у Алых Плащей.
Всем вдруг стало ясно, что былой Системы просто нет. Пирамида Майкла Томаса открыла Мир, и пространству Тройной Системы стало тесно в своих старых границах. Приблизилось пространство далекой когда-то Страны Серебряных Гор, Реальность стала ближе... Капитан в Большом Доме строил догадки о взаимопроникновении пространств вследствии изначального их наложения. Весьма вероятно, что это так и было.
Майкл Томас не чувствовал за собой никакой вины. Положительного от того, что Мир открылся было больше. Это признавали и Хранители, и Алые Плащи.
Так уж получилось, что Системники (вместе с Гаем) стали ощущать перемены. Мир открывался и в психологическом плане. Этого Майкл Томас не мог предугадать. Ощущение, что так должно было случиться, раз Системы больше нет, не покидало всех посвященных. Ждали, к чему это приведет. Новое ждали, как порыва свежего ветра среди знойного дня. Вот-вот должно было еще что-то случиться...
Лишь в Стране Серебряных Гор не было изменений. Маттиас рассказывал Гаю, что ребята все так же собираются у плоского камня с картами и продолжают изучать сложности пространственных перегибов и наложений.
У Гая жизнь потекла спокойно... Первое время он радовался тому, что у него есть Магда и Ирен, есть дом. Потом появилась необходимость определиться в этом месте, найти себе полезное дело. Не зная, где именно могут пригодиться его руки и смекалка, Гай просто пошел по городу, посматривая, кто что делает.
...В одном магазинчике помог выгрузить товар и получил за труды несколько монет. Потом на откосе, изрытом оврагами, подошел к бригаде рабочих в серых комбинезонах. Те выпиливали и вырубали сухой кустарник. Гай без лишних слов стал им помогать -- оттаскивал спиленные стволы вниз, на ровную площадку. Рабочие удивленно переглянулись, но продолжали работать. Потом предложили пообедать вместе с ними и расспросили, почему он взялся им помогать. Не надеялся ли он, что ему заплатят?.. В диковинку в здешних местах было, что человек просто не может пройти мимо и хочет бескорыстно помочь.
Гай пожал плечами: я просто так... Не смог объяснить, почему. Трудно это было, словно оправдывался в плохом поступке, которого не совершал.
Около месяца жил у Магды, никуда из городка не отлучаясь. Потом опять стал собираться.
-- Куда ты? -- подошла к нему Магда.
-- Навестить некоторые места, -- ответил Гай, склонившись над вещами, разложенными по кровати. -- Все никак до них дело не доходило.
-- Далеко?
-- Нет. Но, возможно, там я пробуду довольно долго, -- но куда его путь, так и не признался. -- Сам не знаю, когда назад.
Магда поджала губы. Присела на кровать рядом с вещами Гая. Стала спрашивать: зачем то берет с собой, зачем это... Гай объяснил и в глазах Магды заметил тревогу, внутреннее напряжение.
"Не хочет отпускать?.. Но ведь раньше отпускала..."
-- Да вы не беспокойтесь...
-- Гай, пожалуйста, -- вскинула она глаза. -- Мы же договаривались быть на-ты.
Гай качнул головой. Поджал губы и... вдруг спросил:
-- Магда, почему ты не отпускаешь меня?.. Что за история приключилась с тобой несколько лет назад?
-- Откуда ты знаешь?! -- Магда побледнела, схватила Гая за руку и притянула ближе к себе. Глядела снизу вверх прямо Гаю в глаза.
-- Вы... Ты говорила, что мое появление -- знак для тебя, какое-то счастливое совпадение. Что тогда было?
Магда смутилась, опустила взгляд. Но длилось это всего секунду. Потом снова вгляделась в лицо Гая.
-- Это неважно.
-- Гадалка тебе нагадала мое появление... -- начал рассуждать Гай, но Магда остановила его, подняв ладонь.
-- Нет. -- и потом открыла секрет. -- Три или четыре года назад, в течении нескольких месяцев я посещала курсы стенографии и была в библиотеке местного университета. Но не в центральной, а в пристройке, со двора. Там специальная литература...
Гай присел на кровать и взял пальцы Магды в свои ладони. Внимательно слушал.
...В одной из книг (Магда не уточнила, в какой) была фотография. Замок Шлоссерн. Полого поднималась к воротам замка дорога и по ней, в направлении к замку и держась за руки шли двое мальчишек. В тексте ни об одном из них ни слова, но Магда спросила тогда сама себя: кто они? как попали на страницы серьезной книги?
Лицо одного, оглянувшегося вполоборота, было очень похоже на лицо Гая. Темная одежда была схожа с той, в которой Гай появился в церкви, когда Магда его узнала.
-- Гай, -- вдруг спросила Магда. -- Это был не ты?
Ее беспокойство передалось и Гаю. Он помолчал, посопел с озабоченным видом.
-- Мне надо самому увидеть это фото.
-- Да, мы можем поехать в университет в субботу.
Гай наспех столкал свои вещи в сумку, поставил ее в угол за спинку кровати.
-- Тогда я останусь еще на какое-то время.
Магда вздохнула свободнее.
Книга представляла из себя сборник разного рода легенд, описаний диковинных вещей, о многих из которых Гай узнал впервые. Впрочем, он ожидал увидеть что-то действительно редкое...
На фото, судя по одежде, -- с Гаем шел Снорри. Однако они никогда не были в этих местах, ни вместе, ни по отдельности..Это было странно.
-- Ну, что? -- спросила Магда.
-- Похож на меня и... этот мальчишка мне напоминает одного. Все это так... Случайность какая-то.
-- Почему?
-- Я никогда там не бывал. Я даже не знаю, где этот замок.
Гуляя по городку, Гай иногда останавливался, присаживался в незаметном уголке и наблюдал за людьми. Одно из таких любимых мест было на краю Ратушной площади, другое -- возле магазинчика сувениров и антиквариата на узкой улочке-проулке недалеко от церкви (той, где Магда его увидела).
Зашел он и в магазинчик, заинтересовавшись книгами, лежащими за стеклом витрины. Хозяин тревожно глянул из-за прилавка на вошедшего озорника: не утащил бы чего... Гай поймал это взгляд, кивнул -- поздоровался. Неспеша огляделся, на всякий случай нащупал в кармане золотую монетку (вдруг что-то понравится).
На полках, в шкафах и поверх пузатых, колченогих тумбочек -- статуэтки людей, животных; сценки сельской жизни, восточные фигурки. Из кости, гипса, мрамора, бронзы... Шкафчик со старинными бутылками, книгами. Разная мелочь: трубки курительные, шкатулки, сундучки с дешевыми бусами вместо пиратских сокровищ. Прилавок с монетами. С потолка свешивались колокольчики и нанизанные на толстые нити раковины. По стенам развешаны портреты, часы с боем и без боя, в кукушкой, петушками, похожие на замок, с заводом, с гирями и маятником.
-- Что тебе, мальчик? -- спросил хозяин, возле которого Гай незаметно оказался, обходя магазинчик.
-- Вот такую монету видели? -- Гай достал овальную, грубо вырубленную из тонкого золотого листа монету и с улыбкой наблюдал как поползли наверх брови хозяина. Монету из дальнего пространства, из страны, где из золота делали даже самые мелкие монеты, он видел впервые.
-- Оттиск четкий, аверс, реверс, -- сам себе рассказывал хозяин. Подбросил монету на ладони. -- Откуда такая у тебя? Год выпуска не такой давний, но имеет королевский вензель...
Гай протянул руку, чтоб забрать.
-- Там и сейчас король правит. Она из Страны Семи Королей. Не слышали?.. Только это раньше было. Посчитайте отростки на рогах оленя... вот, их семь. Сейчас король только один.
Хозяин поверил сразу, хотя мысль о том, что мальчишка его дурит, у него промелькнула. Он отдал Гаю его монету и сказал?
-- Ну, походи, посмотри, что тут есть. Может, совершим обмен, если тебе что-то понравится... Подумай.
Гай побродил еще. Брал в руки и долго смотрел на вещь, вглядывался в каждую деталь: почему она такая? почему именно в этом месте? что за человек был мастер?.. Гадать об этом Гаю нравилось так же, как и разбирать почерк разных людей.
Потом, заслышав разговор хозяина с посетителем, помог им разобраться в оценке каминных часов с лепниной и ушел, посчитав, что ему уже пора домой.
Когда Гай оказался в магазинчике в следующий раз, хозяин сразу заприметил его и завел разговор о мечах и рыцарских доспехах. Гай поддержал его желание приобрести все это для своего магазина, только заметил, что не все клейма на мечах были подлинные. И в свою очередь спросил хозяина, что тот знает о замке Шлоссерн.
-- Есть ли какая-нибудь легенда, связанная с ним?
Хозяин, подумав немного, рассказал о привидениях, о подвалах замка -- и только это последнее немного заинтересовало Гая. О фото в книге и двух ребятах, шедших по дороге, хозяин антикварной лавки ничего не знал.
...Гай вздрогнул во сне и проснулся. Просто открыл глаза. Прислушался. Было странное ощущение, словно что-то произошло.
В доме было тихо. Магда и Ирен еще спали. Гай откинул одеяло, потихоньку встал и подошел к окну. Оглядел двор влево от окна, вправо... Заметил, что в почтовом ящике у калитки что-то лежит.
Оделся, прошел до двери и, оглядываясь, вышел на улицу. Достал письмо. Оглядел его внимательно: без обратного адреса. Сброшено было неизвестно где (с дороги) -- на штемпеле только номер местной почтовой службы.
Гай снова огляделся: в соседних дворах никого, в доме напротив затявкала собака... Он вернулся на крыльцо, присел и вскрыл письмо. Достал сложенный вдвое листок. Осмотрел сорт бумаги, каким образом помята. Обратил внимание на почерк -- явно взрослого человека, возможно, лет тридцати - тридцати пяти, мужчины. Понюхал бумагу -- пахла древесиной, сыростью и травой с пустырей... Возможно, писали за городом, заботясь лишь о том, чтобы почерк можно было разобрать. Вообще, восстанавливалась общая картина.
В самом тексте говорилось об Острове. Просьба определиться с проходом в Большой Дом. "Встречайте меня на Вокзале, если я смогу туда дойти до (такого-то) числа."
И не подписано. Анонимное.
"Почему не подписано, что оно мне?! -- удивился Гай (на конверте был указан только адрес доставки). -- Не может быть, чтобы письмо -- Магде... А если и мне, то кто это и как он узнал мой теперешний адрес? Через Хранителей?.. Но ни один из них не знает об Острове. Если только Майкл? А может, Маттиас?!"
И Гай, свернув листок, пошел в дом собираться к Матти, замечая, что старые заботы все еще возникают у него на пути.
...Матти с удивлением прочел письмо.
-- Ты не ходил туда?
-- Нет, -- покачал головой Матти. -- Я бы не стал рисковать.
-- Не ходи, -- предупредил его Гай и, покачав конвертом в руке, напомнил об опасности.
...Майкла не нашел. Да и навряд ли он стал скрывать от Гая, что это он переслал письмо. И не стал бы ни с кем связываться, тем более давать адрес Гая. Это был явно не Майкл.
После таких рассуждений Гай отправился в домик над прудом. Герберт, Симон и Анна говорили когда-то, что пришли из какого-то далекого городка, до которого трудно добраться. Они не сказали, но у Гая сложилось впечатление, что они с Острова. Возможно, тогда он почувствовал это подсознательно и не смог забыть.
Все оказалось именно так и, хотя никто из них не знал ни о каком письме, но о положении на Острове они были наслышаны. Поговорили. Сказали, что там неспокойно. Сами они оттуда почти сбежали.
-- Провожать туда мы никого не возьмемся, -- твердо сказала Анна, когда Гай стал намекать о провожатых. И возражать этому было бесполезно.
С Гаем согласился пойти Снорри. Однако, он никогда не слышал о том самом Острове.
-- Это опасно?
Гай неопределенно склонил голову.
Искусство Снорри ориентироваться в замкнутых помещениях помогло на Вокзале. Там они с Гаем выручили Наводящего Мосты, появление которого давно ожидали Хранители.
С Острова на Вокзал можно было попасть через тоннели. И Кай с Кейт уже были по эту сторону, в переходах Вокзала, Гаю и Снорри не пришлось их искать. Друг друга сразу узнали по глазам и лицам, застывших в ожидании намеченной встречи.
У Кейт был нездоровый вид. Она время от времени крепко зажмуривалась, гладила ладонями лоб, лицо -- как уставший от однообразной работы человек, которого одолевает дрема. К тому же, она продрогла в сырых закоулках тоннеля.
Снорри повел всех их через служебные помещения -- униформа, старые грузовые тележки, пыльные полуподвальные окна. Вокзал был велик. В одном укромном уголке они и расположились поначалу передохнуть: Кай и Кейт на низкой скамейке под вешалками с рабочей одеждой, Гай со Снорри -- на корточках против них. Несколько мгновений молча разглядывали друг друга.
Кай -- молодой мужчина лет тридцати - тридцати двух, невысокий, стройный, с хитровато прищуренными глазами. Казалось, он постоянно к чему-то прислушивается. Гаю это было знакомо -- именно так выглядели все слышащие Зов... Волосы Кая были темными с легкой проседью, видимо, от вынужденной нехватки витаминов. Одет он был в черные брюки, синий шерстяной джемпер с выглядывающей из-под него возле шеи светло-бежевой рубашкой.
Кейт -- его спутница -- в коричневых брюках и толстом свитере, воротник которого валиком скручен на горле. Большую часть времени она помалкивала, смотрела безразлично в пол или мучилась непродолжительными приступами головной боли.
-- Нам надо выяснить, кто что знает о Вокзале, -- заговорил, обводя всех глазами, Снорри. -- Кто-нибудь знает, куда нам идти?
Гай пожал плечами:
-- Я лишь знаю, что Ход со стороны Острова открыт только на выход.
Кай подтвердил. Заметил, что на Остров никто не приходил уже давно из-за сложности перехода.
-- А еще, -- добавил он, -- я знаю, что нам надо искать мост над улицей. Возле него мы найдем лестницу, будет полуподвал и коридоры. А оттуда есть выход к Большому Дому.
-- Как же мы узнаем, что правильно идем?
-- Не тревожтесь, -- успокоил ребят Кай, -- у меня есть несколько примет. И если я их увижу...
-- Постой, -- стал понимать некую предопределенность Гай. -- Если так, тогда вы... что же, вы -- Наводящий Мосты?!
-- А, вот как это у вас называется... У нас говорят -- Проводник.
-- И это вы написали письмо?
-- Да. Ты ведь уже бывал на Острове. Меня ты, наверное, не помнишь, я был тогда маленьким ребенком, но я тебя запомнил.
-- Не понимаю, но как же мой теперешний адрес? Ведь я лишь недавно остановился у Магды... Хотя, раз вы Наводящий Мосты...
Кай пожал плечами: мол, ты и сам знаешь. Повернулся к Кейт, тронул ее за плечо.
-- Идем. Идемте все, время пришло.
И долго-долго шли вчетвером служебными помещениями. Иногда заходили не туда, приходилось возвращаться. Поели в привокзальной столовой, потом снова коридоры, коридоры... Выставка, несколько случайных встреч, выход к мосту через улицу.
По дороге Кай рассказал ребятам о положении на Острове, о Кейт, о том, как ему удалось послать письмо Гаю... И -- вот эта встреча с ними на Вокзале, который теперь уже скрылся из виду.
-- И что теперь? -- спросил Гай.
-- Теперь... В Большой Дом. Найдем Сектор 2. Почему-то мне кажется, что там мы найдем ответы на свои вопросы. Ведь я не ошибся, в Доме есть такое место?..
-- Да, -- ответил Снорри. -- Я слышал о нем. Место там странное.
...Вскоре длинный и выпуклый мост, на который они поднялись, закончился. Впереди лежала широкая площадь и слева -- рельсы. Узкие, скорее -- трамвайные, чем для паровоза. И вели они к пустырю, в сторону, между несколькими низкими домами и зеленой вышкой станции связи. Вчетвером пошли вдоль рельсов.
Справа, за высоким забором, сад, либо небольшая роща. Мальчишки в соломенных шляпах, с палками в руках сидели возле забора, посматривали, щурясь от яркого солнца, и шевелили палками траву: сбивали семена с одуванчиков. Пели птицы, шелестели листья деревьев. Кошка потягивалась, вылезая из-под куста. Здесь текла своя размеренная жизнь.
Четверо спутников взошли на насыпь и прошли до конца забора, где и решили разделиться. Кай уточнил искомое место для Гая и Снорри. Те закивали -- Кай здесь ориентировался лучше ребят. За него уже можно было не беспокоиться.
Кай и Кейт отправились в Большой Дом. А Снорри повел Гая своими путем. К замку.
Вернулись назад и по пустырю, мимо башенки станции связи пошли по рельсам в другую сторону. Ни что за город здесь, ни что за страна -- ничего не знали. Только насыпь и рельсы.
-- Слышишь? -- спросил Снорри. -- Рельсы звенят...
Вскоре вышли на окраины. Свернули на проселочную дорогу и пошли, ускорив шаг; заметив вдалеке серые стены замка, редкие домишки, сохранившиеся под его стенами. Закатное солнце светило слева и чуть сзади. Пригревало затылки и уши ребят.
И по странному стечению обстоятельств, недалеко от замка встретили группу туристов. Один отстал. Оглянулся на ребят, посмотрел на замок и спросил:
-- Можно вас сфотографировать?
-- Можно, -- ответил Гай на ходу, не очень задумываясь. -- Пожалуйста.
И вдруг вспомнил о книге, о фото на фоне замка... Взял Снорри за руку, чтобы привлечь его внимание к удивительному факту, и оглянулся вполоборота.
В этот момент за их спинами щелкнул затвор фотоаппарата.
Снорри вывел Гая так удачно, что Гай отсутствовал не более суток. Заглянул со двора в окно кабинета Магды.
Та сидела за столом и разбирала бумаги. Перелистывала книги и о чем-то задумывалась.
Гай обошел дом под окнами, поднялся на крыльцо и тихо постучал в дверь. Подбежала Ирен, открыла дверь и хотела крикнуть, что это Гай вернулся, но тот удержал ее, попросил не шуметь, не отвлекать маму. Ирен молча закивала.
Гай зашел в кабинет, подошел к оглянувшейся Магде и положил свои ладони ей на плечи.
-- Что, Гай, уже вернулся?
-- Да. Я побывал там. То фото в книге, ты помнишь... Это единственное свидетельство обо мне во всех пространствах.
-- Это значит, наша встреча с тобой не случайна?
-- Похоже, что это так и есть.
Гай склонился, обнял Магду за шею, коснулся щекой ее затылка, вдохнул домашний запах ее волос. Сказал тихо:
-- Я подумываю остаться здесь надолго, быть может, насовсем.
-- Правда?
Гай закивал, Магда чувствовала это затылком.
-- Тогда, что же... Надо подумать, где ты будешь учиться, чем заниматься потом, работать. Ты уже знаешь?
-- Нет. Но я обязательно решу. Я хочу посоветоваться с друзьями.
Магда развернулась на стуле к Гаю лицом. Осмотрела его с головы до ног. Оправила на нем свитер, взяла его пальцы в свои теплые ладони и некрепко сжала.
-- Обязательно реши. Я очень хочу, чтобы ты остался.
У Гая дрогнул подбородок, к глазам подкатили слезы.
-- Я тоже этого хочу, -- сказал он с глухим придыханием и закрыл глаза. -- Но это так сложно -- разобраться и решить что-то на долгое время...
Вошла Ирен.
-- Что это вы?
Магда подала ей руку, притянула к себе и ее, и Гая. Прижалась к обоим и медленно покачивалась.
-- А ты не загадывай наперед, -- подняла она глаза на Гая. -- Просто живи здесь.
Ирен рассказывала матери, где они с Гаем бывали; что за ребята и девочки там были. И Магда спросила однажды его, где это такие места.
-- Это далеко?.. Это, наверное, где-то за городом...
-- Далеко, -- согласился Гай, хотя когда ходил туда о расстояниях он не думал.
Магда стала беспокоиться за него, за Ирен, и он перестал брать девочку с собой, ходил в свои места один. А С Ирен гулял по городку, недалеко от дома.
Хранители определили, что эта местность теперь ближе к Реальности, чем раньше, но все же есть отличия. В чем же -- этого не было на виду. Первое, что удалось узнать -- различие в картах.
Среди книг Магды нашлась карта городка, где они жили, на территории Верхней Австрии. Маттиас же потом показал Гаю карту, где такого городка вовсе не было на том месте, а точно такой же мост Маттиас видел на территории другой страны, за несколько сотен миль от этих мест.
Еще одно бросалось в глаза: в городке хождение имели не австрийские шиллинги, а германские марки. Просто германские -- не Западные, ни Восточные. Может, потому что городок находился почти на самой границе?..
Городок... Он похож на другие такой же величины и архитектуры, что и во множестве разбросаны по германо-австрийским землям. Местные жители, конечно же находили свой город уникальным.
Гай считал уникальным только само существование этого города здесь, вблизи реально существующего огромного каменного моста. Мост интересовал Гая больше, чем городок, возможно, из-за каких-то старых ассоциаций. А в городе что?.. Магистрат, Ратушная площадь, где по праздникам ярмарка, карусели и смех. Два католических храма... Все это Гай видел и раньше.
Соседские девчонки (две сестры-погодки из дома слева) видели Гая на улице несколько раз, и во дворе, с Магдой или Ирен. А Гай заметил их случайно только спустя неделю после того, как здесь поселился.
Шел вдоль забора и, почувствовав взгляд на себе, оглянулся на соседний двор. В беседке под деревом сидели две девчонки и посматривали на него. Гай взмахнул рукой и подошел ближе к забору, сложил поверх него локти.
-- Привет! Вас как зовут?
Те переглянулись, захихикали, потом подошли ближе.
-- Катарина и Мария. Это наш дом, -- кивнули они назад.
-- Меня зовут Гай. Я живу вот тут, с Магдой и Ирен.
-- А мы знаем, как тебя зовут. Ирен нам сказала, -- склонила одна голову к плечу.
-- Хорошо, -- сказал Гай. -- Пока!
-- Пока.
Катарине было одиннадцать лет, Марии -- десять.
Пару раз потом Гай разговаривал с Катариной через забор. О ее школе, о поездках в каникулы. Гай рассказал несколько забавных случаев, произошедших с ним когда-то. Катарина смущалась, улыбалась скромно, а когда Гай признался, что не умеет кататься на велосипеде, но хочет научиться, она стала доверять ему. Словно ниточка их связала. Ниточка дружбы.
-- А у нас есть велосипед. Хочешь, я дам тебе покататься?
-- Ты серьезно? -- заулыбался Гай. -- Конечно, я с удовольствием. А ты мне покажешь, как держать равновесие?
Катарина закивала.
-- Подожди меня. Заходи, посиди в беседке.
И через десять минут появилась на крыльце уже в брюках и свитере, с подростковым велосипедом. Волосы были стянуты на затылке цветной резинкой.
-- Идем? -- спросил Гай и подбежал к крыльцу. Помог спустить дребезжащий на ступеньках велик.
...Через две недели соседская семья переезжала. Их отец получил новое место на фабрике. Мария отнеслась к этому спокойно, а Катарина почему-то расстроилась. Ходила мрачная, ела без аппетита. Задумчивая, молчаливая.
Сказала о переезде Гаю только в последний день, когда он и сам уже заметил машины, погрузку вещей.
-- Не грусти, -- обнадежил ее Гай. -- Новое всегда пугает. Потом оказывается, что все к лучшему. Если хочешь, напиши мне письмо. Интересно будет узнать, как вы там устроились, как Мария, родители; что за городок и все такое прочее.
Катарина улыбнулась, повеселела.
-- Не думай ни о чем, не на Луну ведь уезжаешь! -- Гай подал ей руку, стал прощаться. -- Извини, мне надо сейчас идти к одному человеку...
Катарина медленно коснулась его пальцев, Гай сжал ее ладонь покрепче, тряхнул и отпустил. Всмотрелся в ее глаза, в лицо, запоминая ее тихую грусть. Потом улыбнулся и пошел вдоль забора, несколько раз оглянувшись и помахав Катарине рукой.
Жаль было Гаю, конечно, что соседи слева уезжают. Еще неизвестно, кто поселится вскоре вместо них. А из всей округи так хорошо и спокойно поболтать можно было только с Катариной. Гай повздыхал немного по дороге в антикварную лавку и смирился. Вспомнил, что сам подал идею переписываться.
У соседей справа -- пожилой пары -- дети уже взрослые. На выходные привозили маленьких внуков.
В доме напротив -- интеллигентная молодая семья. Но их детей Гай ни разу не видел. Да и сами хозяева все время в разъездах и показывались не часто.
Знакомые Магды, изредка заходившие к ним, имели детей возраста Ирен или младше. Но заходили они редко.
Мальчишки -- ровесники Гая жили дальше по их улице: через два дома влево и в двух домах возле заросшего сквера. Других ребят Гай встречал на соседней улице и в городе, ближе к центру. Встречал как знакомых, нарочно в друзья не навязывался.
Знакомым по работе Магда представила Гая сыном родственников. Каких -- не уточнила. Гай здоровался с приходящими, новыми для него, людьми и уходил в другую комнату. Мальчишка и мальчишка для них -- что взять?..
В августе у Магды был намечен отпуск. Обычно на это время они с Ирен куда-то уезжали. В прошлом году -- в столицу (Магда показывала дочери все самое интересное). А до этого гостили у бабушки (в деревушке на холмах недалеко от города). В этом году у них появился Гай, и Магда не знала, захочет ли он ехать с ними, или сам что-то предложит, или захочет остаться здесь.
И однажды поговорила с ним. Предложила выбирать.
-- Я с вами, -- сразу сказал Гай. -- Только куда именно мы поедем?
Магда подумывала о Франкфурте, где была уже один раз. Туда и порешили ехать.
С гостиницами возникли проблемы. Туда, где хотели остановится, не попали. В другой было дорого и неудобно. Магда растерянно и смущенно поглядывала на Гая и Ирен, сидевших на чемоданах. Нерешительно оглядывалась, хмурилась и гадала: что же теперь делать?
Гай решил взять ситуацию в свои руки. Оставил Ирен, а сам подошел к консьержу и попросил список гостиниц города. Выбрал несколько небольших и даже мотель для автомобилистов. Магда позвонила во все эти места, нашла приемлемый вариант и договорилась, чтобы свободный номер записали на нее. Пообещала, что туда они доедут за полтора часа.
Купили в холле гостиницы карту, сориентировались и добрались, действительно, быстро.
Вещей с собой брали немного (по настоянию Гая), только самое необходимое. Магда, конечно, к этому не привыкла. Но Гай убедил ее, сказав, что в любом городе есть дом, где человеку будет хорошо; что весь мир есть Большой Дом, где для каждого есть комната; что везде люди живут, значит, и они втроем смогут.
Туристическая гостиница устраивала экскурсионные маршруты на автобусах. Для наших путешественников это было кстати. Гай записал Магду и себя с Ирен в списки, разузнал о направлениях. Потом погуляли втроем по окрестностям, зашли в магазины.
...Один из первых дней экскурсий был мрачным, пасмурным. Люди в автобусе поеживались и с тоской глядели на низкое свинцовое небо над шпилем готического собора, возле которого остановился автобус. Вслед за экскурсоводом никто выходить не собирался. А тот всю дорогу разъяснял величие и значимость памятников архитектуры прошлых веков. Гай же вскочил и пошел к дверям, поманил Магду и Ирен. Обращаясь к ним и ко всем в салоне, сказал по-английски:
-- Упустим возможность, потом будем жалеть. Темные времена средневековья надо рассматривать когда дождь моросит, -- и ему вспомнился замок Шлоссерн. В книге он выглядел не так, как на самом деле. И тогда тоже шел дождь, но редкий и теплый, грибной.
Магда и Ирен стали выбираться с сидений. За ними потянулись и те, кто понял, что сказал Гай. Поглядывали на него с интересом, гадали: что за мальчик? чей?
Гай спустился с подножки автобуса, взял Ирен за руку и, озорно поглядев на Магду, шагнул в сторону собора.
...Еще в дороге Гай выяснил у гида, где можно найти антикварные лавки. Потом, после поездки, отпросился у Магды на несколько часов и уехал на поиски редкостей. К вечеру привез книгу и пару обломанных клинков с клеймами старых мастеров.
-- Зачем тебе все это? -- удивилась Магда. А Ирен с любопытством трогала поржавевшую сталь.
-- Одному знакомому. Но меня больше беспокоят проблемы на таможне. -- Гай поглядел на Магду и ударил пальцами себя по губам: не болтай лишнего. И стал заворачивать клинки в кусок материи. Вспоминал, все ли нужные бумаги на вывоз антиквариата из страны ему выдали. Решил обратиться в консульство, но мальчишку туда не пустили. Пришлось составить письменное послание.
Ждать ответа пришлось дольше, чем расчитывал. Магда и Ирен уже уезжали, Гая не хотели оставлять в чужом городе одного. Гай убеждал Магду, чтоб они ехали, что он найдет дорогу обратно. Уже не первый раз такое случалось. Та не могла этому поверить.
Гай нахмурился и просто взял Магду за локоть.
-- Не беспокойся. Через пару дней я приеду. Оставь мне деньги на билет и плату за номер в гостинице.
Магда была вынуждена согласиться.
...Гай проводил их на поезд. На вокзале Магда опять стала его расспрашивать:
-- Ты уверен, что..
-- Мама, он не заблудится, -- уверенно заметила Ирен и Гай ей улыбнулся, тронул ее волосы.
-- Поезжайте.
Подошел поезд. Магда пустила слезу. Гай покачал головой: мол, зачем это еще?.. Посадил в вагон, помахал Магде и Ирен рукой с платформы и вернулся в гостиницу.
Полдня Гай просидел в номере, изучал карту, глядел в окно. После ужина ходил по гостинице, изучал жилые этажи и служебные помещения. Здоровался с жильцами.
Утром бродил по окрестностям, присматривался, примечал особые места. После обеда консьерж передал ему письмо из консульства, сказал, что курьер доставил. В пакете был бланк запроса в таможенную службу, перечень необходимых бумаг. Ссылки на таможенные статьи, список декларируемых объектов, справки, величины пошлин...
Всех бумаг у Гая не было. Да и времени уже не хватало, чтобы собрать их все. И первый раз за все время пожалел о своем возрасте.
Надо было уходить, возвращаться в городок Магды, в теперешний его дом. Чтобы это сделать, необходимо найти нужного человека, либо точку схождения. Наводящего Мосты найти было сложно. Раньше это занимало около недели. С Каем надо было заранее договариваться. Точка схождения в здешних местах тоже могла оказаться, где угодно. Впрочем, было одно место: ручей недалеко от гостиницы, мостки, дорожка наверх. Небольшой сквер посреди города, но Гаю это напомнило другое место, виденное ранее...
Шарика здесь не было (это не Большой Дом), но так как Мир открылся и Гай прошел Серую Стену, с переходом проблем не было. Он прихватил из гостиницы все свои немногочисленные вещи и спустился к ручью. Посидел на берегу, потом склонился к воде, опустил руку, коснулся дна и замутил песок. Так сделал несколько раз. Когда муть осела, Гай поднял взгляд от воды и осмотрелся. Сквера уже не было. Как он и думал, появилась насыпь, заросшая сорняками. Шпиль далекого готического собора, стоящего на высоком берегу реки обернулся башенкой старинного феодального замка. В ручье стали заметны красно-бурые железистые конкреции и рыжая глина. Со дна били холодные ключи.
Дорога отсюда до пространства Магды и Ирен была уже знакома.
По пути зашел к Герберту, Симону и Анне. Их не было дома. Посидел немного в ожидании, составил краткий отчет-записку об Острове и решил отправиться к ближней точке схождения. Встретил Майкла Томаса, показал ему клинки. Потом нашел Снорри, переночевал у него в комнате, поговорил с Арнульфом и оставил ему книгу. Утром прошел к мрачному и высокому каменному мосту, сел на поезд и через час подошел к дому Магды. В доме никого сейчас не было -- Магда на работе, Ирен учится. Гай оставил вещи, поел из холодильника и с плиты. Пошел с клинками в антикварную лавку. Встретил соседей напротив, поздоровался, поговорил с ними о поездке. Кивнул знакомым мальчишкам; состроил "нос" умничающей задающейся девчонке (скорее, из озорства, чем намеренно и злобно. Потом сам же над собой посмеялся.)
...Хозяин-антиквар сразу поинтересовался увесистым свертком в руках Гая. Заулыбался, потирая руки.
-- Здравствуй, Гай. Что принес?
-- Вот, оцените, пожалуйста. Клейма здесь поддельные, набиты плохо, но материал похож на настоящий.
Хозяин надел очки, поднес клинки к лампе. Долго рассматривал.
-- Клейма набиты повторно. Клинки укорочены, это видно по ширине лезвия. Кустарная работа, ты это верно подметил.
-- Но клинки подлинные? -- переспросил Гай.
Хозяин утвердительно кивнул. Оглядел посетителей в зале, чуть склонился к Гаю.
-- Сколько ты за них хочешь?
Гай назвал сумму. Хозяин захохотал, стал уговаривать, стыдить: мол, за такую цену... Гай помолчал, выждал пару минут, походил по торговому залу. Подождал, пока хозяин сам подойдет.
-- Поставьте клинки вот здесь. Если покупатель найдется, комиссионные -- ваши.
-- Я думал тебе деньги нужны сейчас.
-- Дело не в деньгах.
-- А что ты хочешь?
-- Мне нужна информация об одной редкой книге. Если вы знаете какого-нибудь большого специалиста по инкунабулам, скажите ему, что нашлась "История охотников из Брю".
-- Что это? Я не знаю о такой книге.
Гай усмехнулся и пожал плечами.
-- Она у тебя? Ты продашь ее?.. Если не у тебя, то у кого и сколько за нее просят?
-- Так вы знаете человека, кто бы мог заинтересоваться?
-- В столице есть магазинчик игрушек, далее по той улице -- прачечная, а за ней полуподвал старика Ульрика. Я с ним коротко не знаком, но бывал у него. Ты ведь не поедешь...
-- Поеду, но позже.
-- Один?!
-- Я только что из Франкфурта. Везде одинаково...
-- Кто ты? -- спросил хозяин, помолчав. В его глазах светилось желание понять и поверить всему, что скажет этот мальчишка.
-- Хранитель, -- тихо ответил Гай и почувствовал, что в наступившей тишине опять что-то произошло. -- Извините, мне надо срочно уйти.
-- Хранитель?!.. Я знаю эту легенду. Это же все неправда...
Но Гай уже выбегал из магазинчика, укоряя себя за болтливый язык.
Оказалось, Гая искал Маттиас. Закрылось пространство с ручьем и замком, по которому Гай вчера прошел.
-- Я торопился, -- сбиваясь проговорил Матти. -- Я боялся, что ты попадешь в беду.
-- Почему закрылось?
-- Не знаю точно. Принц Калью сказал, что кто-то сделал запрещенный ход.
Гай сразу все понял. Поджал губы.
-- Матти, это был я. Открытый мир стал меняться, стал обретать структурные законы. А я прошел из одного места в другое, воспользовавшись посторонним пространством (из реальности в реальность через параллельный мир).
-- Калью сказал что-то похожее. Но, скорее, это из-за ухода Мрачных. Он сказал, что по пространствам ходит волна. Но уже все позади, раз она остановилась на этом пространстве.
-- Это значит... назад мне дороги нет, -- нахмурился Гай. И сам себя винил за прошедшую волну.
В следующий раз, как только Гай появился в антикварной лавке, хозяин отозвал его в сторону.
-- Вот деньги за клинки. Комиссионные я вычел, как договаривались. Еще что-нибудь можешь достать?
-- Нет, сейчас меня интересует книга. Эти деньги мне как раз туда и обратно, -- Гай говорил и посматривал на недавно появившуюся статуэтку, которую заметил на полочке резного шкафа. -- А почем у вас эта лошадь?
...Гай отсчитал сумму без разговоров и получил вещь в руки.
-- Подарок хочу сделать, -- кивнул он с улыбкой. И уже знал, кому.
Складывалось такое ощущение, что Гай и Магда боялись серьезного разговора. После поездки во Франкфурт Гай стал замечать, что Магда странно смотрит на него, задумывается. Укоряет себя за что-то и стала меньше улыбаться.
Гай стал догадываться о ее состоянии, когда сопоставил некоторые факты.
...Знакомых мужчин у Магды было немного. И все они -- коллеги по работе, общие знакомые, мужья подруг -- люди со сложившейся семейной жизнью. А у ней самой в этом отношении жизнь не сложилась. После отца Ирен, близких друзей у Магды было несколько (об этом Гаю рассказала Ирен). Встречались жили вместе, кто -- год, кто -- два, а потом следы их терялись. Для Магды была в этом какая-то магия.
"Почему?" -- спрашивала она себя. И находила ответ только в одном -- присмотрелись, привыкли, чувство новизны прошло. Магда все одна и та же. А она словно боялась меняться: работала на одном месте, почти никуда не ездила...
С Гаем все пошло по-другому. В том, что даже мальчишка не боится большой жизни, большого мира, для нее открылась какая-то истина. И Магда стала следовать его примеру. Советовалась с ним, как ей поступить в том или ином случае, и прислушивалась к его мнению.
Но и ждала от него неожиданных откровений. Толком не поняла, кто он такой и куда уходит, к сказанному ранее Гай ничего не добавлял. Магда тревожилась оттого, что серьезного разговора не происходит.
То, что рассуждения Гая не соответствовали его внешнему возрасту, становилось для нее со временем все более очевидным. Время важного разговора приближалось -- Гай и сам это чувствовал.
...В одно утро, утро выходного дня, Гай, видя нерешительность Магды, сам завел с ней разговор о том, что ее волновало. Это случилось после завтрака, когда Ирен убежала к подружкам на улицу, а Магда мыла посуду. Гай медленно допивал сок и поглядывал на нее. Сказал:
-- Магда, ты веришь в чудеса?
-- Что?!.. Ну, да, -- пожала она плечами. -- Случается иногда нечто такое, вроде случайности...
-- Точно, -- кивнул Гай, -- так все и происходит. А потом начинаешь искать этому возможные объяснения.
Магда закрыла кран и, вытирая руки, подсела за стол напротив Гая. Смотрела прямо в его глаза.
-- Что ты хочешь сказать? Какое чудо?
-- Мне совсем не двенадцать... И не четырнадцать... И даже не двадцать.
-- Я заметила, что ты...
-- Постой, -- перебил ее Гай. -- Мне намного больше. Ты не представляешь себе, насколько больше.
-- Сколько же? -- усмехнулась Магда, думая, что Гай озорничает, шутит над ней.
Гай пожал плечами и вгляделся в лицо Магды, в ее глаза, брови, волосы, упавшие на лоб. И она что-то заметила во взгляде Гая... что-то взрослое...
-- Как бы ты отнеслась к тому, если бы я был твоих лет?
Магда перестала улыбаться.
-- Гай, что это?.. Ты серьезно?!
-- Совершенно. Приходит пора перемен. Мир открылся и надо взглянуть на него шире.
Магда отнесла эти его слова к недавней поездке.
-- Если бы ты... Ну, как я... Что мне сказать?.. Неужели мы встретились для того, чтобы вот так... Да и как это возможно, Гай? Ты ведь мальчик... А мне уже за тридцать...
Гай помолчал, опустив глаза.
-- Ты видела необычное с моим появлением. Все это золото, ленты на платье... Это ли не чудо?..
-- И твоя самостоятельность, -- вспомнила Магда. -- Но, Гай, не пугай меня так! Ты, верно, шутишь. Зачем же это?.. За что? -- Магда всхлипнула, оглянулась, словно рядом еще кто-то был. -- Мне страшно...
Гай вышел из-за стола, подошел сзади к сидящей Магде, обнял ее за шею, прикоснулся щекой к ее затылку, как и раньше делал.
-- Я ведь серьезно говорю. И заговорил об этом сейчас, чтобы потом не напугать тебя.
Магда тронула руки Гая, попросила его сесть рядом. Шмыгнула сырым носом.
-- Объясни толком, почему тебе много лет? Почему же тогда выглядишь как мальчик? Как это возможно?
И Гай, подумав секунду, стал рассказывать свою историю подробнее, избегая особых откровений, непонятных для Магды. Несоответствие скорости протекания времени "там" и "здесь" сводил к физическим особенностям пространств, как это и было на самом деле. (Нечто подобное он рассказывал и Хелен, когда такая тема всплыла в их разговоре. Только сейчас, с Магдой, он убавил свой возраст больше чем наполовину.) По его теперешним подсчетам выходило, что ему тридцать два года. Он знает несколько языков, имеет способность им обучаться. Знает право (в объеме необходимом для взрослого гражданина), таможенные порядки в общих чертах, консульскую и представительскую службы, управление небольшим коллективом. В остальных областях имеет поверхностные знания, впрочем, и редко применимые.
Магда слушала его расказ, открыв рот. С немецкого Гай переходил на английский (когда нуждался в терминах, перевод которых на немецкий не знал). Напоследок сообщил Магде, что может вернуться в свой истинный возраст. И замолчал.
Она была близка к нервному срыву. Ей не верилось, что Гай -- взрослый мужчина в облике мальчишки. Его рассуждение, самостоятельность и знание своего места в этом мире давало фору даже пожилому человеку. Глаза Магды увлажнились и забегали... Видя ее замешательство, Гай взял ее ладони в свои и погладил.
-- Не переживай. Я могу остаться и мальчишкой, расти и взрослеть постепенно, как обычно.
-- Но, -- переглотнула Магда. -- Как мне... Ведь я буду знать, что ты старше, что тебе столько лет...
-- Тогда я вырасту за день-два и не будет проблем.
-- Проблем?.. И что? Вырастешь ты и что?..
-- Вернусь к тебе.
-- Как кто?!
Гай нахмурился. Это был, действительно, тяжелый вопрос. Гай вскочил со стула, слабо улыбнулся.
-- Пойду, побегаю с ребятами, -- и вышел на улицу. Заметил, что Магда смотрит вслед ему через окно.
"Вот, надо же! -- подумал он. -- Как взрослые воспринимают все это. С Хелен было намного легче."
С двумя пацанами на их улице Гай познакомился недавно. И с досадой понимал, что не одобряет их пустое озорство, мелкие пакости, которые они норовили учинить: то калитку старухе подопрут, то леску на дороге натянут, чтоб запинались; то полезут по чужим садам "пробовать яблочки"... А отговаривать было неловко. Зачем? Чтоб косо смотрели?.. Просто говорил им: "я не буду этого делать", либо отходил и потихоньку скрывался.
"Сюда бы Рона с его ребятами, -- думал Гай. -- Они бы сколотили команду и давно бы уже что-нибудь строили."
У Гая таких способностей не было. Да и не хотелось в это вникать. Он не был равнодушен к тому, что ребятам нечем заняться. Но ничего предложить им не мог. Занимался своими делами. А со стороны так и казалось: ему все равно!
И с ребятами общался редко, от случая к случаю: когда им что-то было от него нужно. А после того, как рассказал Магде о своем возрасте, на глаза соседям и их детям показывался редко. Уходил в антикварную лавку, просиживая там почти весь день; либо ехал к огромному мосту, садился на травянистый с осыпями склон, подпирал голову ладонью и метр за метром оглядывал каменную кладку. Слушал как наверху звенят рельсы, ветер задувает в каменные ниши... Внизу купались мальчишки, на противоположном берегу белели одноэтажные домики... Иногда все утихало и в этой тишине Гаю казалось, что он услышит что-то особенное, заметит изменения. Вслушиваться больше не придется и он узнает то, что раньше было скрыто... Но через мгновение звуки опять заполняли пространство.
Стоило ли ему открываться Магде?.. Гай все больше склонялся к тому, что стоило. Все больше находил к этому причин.
Предстояло еще одно -- расти. И после отъезда Катарины препятствий этому Гай не видел. Магда же боялась, что придется объяснять соседкам о Гае, почему он вырос.. Но сам Гай ее успокоил:
-- Скажи, что никакого мальчика не было и они со временем подумают, что это им привиделось. Не так уж часто они меня видели. Впрочем, когда перемена произойдет, они и не вспомнят обо мне другом. Я уже не буду тем Гаем, что ты знала, -- усмехнулся Гай. -- Буду серьезнее, зануднее..
-- Тогда оставайся мальчишкой.
-- Нельзя, -- отрезал Гай. -- Надо расти.
Он хотел, чтобы Магда смирилась с неизбежным.
Магда несколько смирилась с мыслью о новом Гае примерно через неделю. Прошло время, а он все не рос. Видела его все таким же, разговаривала с ним как обычно, и даже снова подумала о розыгрыше. И все же, правда ее пугала, когда она пыталась поверить, что Гай -- взрослый мужчина.
И видеть заботу Гая об Ирен было тяжело. Ласково, снисходительно, словно добрый отец, объяснил ей что-то, часто рассказывал интересное... В такие моменты Магда то умилялась, то хмурилась. Потом заговорила с ним о том, что если он станет взрослым, она будет скучать по нему-мальчишке. И быть одной -- пусть Гай не растет -- ей к этому не привыкать.
-- Тебе-то это нужно, Гай? -- спросила она.
Тот закивал. Тогда Магда пожала плечами.
Когда посещал Хранителей, то упомянул, что поменяет видимый возраст и останется с Магдой. Ребята сильно удивились.
-- Мне там нравится. Там спокойно, -- ответил Гай. -- Если будет нужно, я всегда вам помогу. Найти меня всегда сможете. Буду путешествовать по Открытому Миру, пока есть возможность. Быть может, еще к вам приду.
-- Хранителем останешься? -- спросил Гонза.
Гай кивнул. Не думал, что скатится до Удержателя.
-- Но ведь Хранитель должен быть один! -- напомнила одна из девчонок. -- Ни к чему и ни к кому не привязываться...
-- Магда нуждается в человеке, который бы ее поддержал.
-- Почему это должен быть ты?
-- Я это чувствую. Не мне вам рассказывать, как это происходит. Для этого мы и призваны, для этого и случаются встречи на Дороге...
Хранители, потупясь закивали. Подходили, спрашивали о жизни и вообще, о всяком (и о Системе, об Открытом Мире, о новостях, какие, быть может, им неизвестны). В целом, выбор Гая -- остаться на одном месте -- одобрили. Никто не высказал ему презрения или досады. Но и зависти тоже никто не испытывал.
Пришло в голову посетить Параллельный Город. Перед тем, как что-то решить о своем возрасте, необходимо было обдумать как это возможно. И когда.
...К Элане и Рону добрался к вечеру, так как не торопился и шел к Городу по-старому: через Большой Дом и Ход. Потом пару остановок проехал на пневмопоезде.
-- Вот и Гай пришел! -- Элана открыла дверь, прижимая к груди стопку подшитых листов. -- А я гляжу, внизу знакомая фигура движется... -- обняла Гая, чмокнула в щеку. Гай не стал отворачиваться, это при Хелен было неловко. -- Проходи. Рон только-только вернулся.
-- Да я без особого дела пришел. Просто навещаю старых друзей.
-- Все равно проходи. Хорошо, что пришел. Расскажешь новости, наши новости разузнаешь.
Гай шагнул в большую комнату. Пожал Рону руку, присел на краю дивана.
-- Что опять затеял? -- поинтересовался Рон.
-- Решил остаться.
-- У нас, в Городе?
-- Нет. Нашел другое место. Мне нравится, интересное расположение, люди ничего... -- Гай огляделся, посмотрел на Элану. -- Вы вдвоем? Джэнет где?
-- Ушла обратно к своему исследователю. Он вернулся из путешествия, -- ответила Элана. -- Так что можешь остаться у нас.
-- Спасибо. Я как раз искал остановку. Надо тут навестить кое-кого.
Рон что-то тихо его спросил.
-- Нет, -- мотнул давно не стриженной головой Гай. -- Здесь их нет, -- и показал рукой: не надо сейчас об этом.
Элана подсела за стол, отодвинула компьютер на угол и вгляделась в лицо Гая.
-- Ну, рассказывай, что у тебя нового..
Гай несколько замялся.
-- Пусть немного освоится, -- выручил его Рон. -- Человек только пришел. И, видимо, из неблизкого края...
Элана двинула бровями, отвернулась к компьютеру. Касаясь пальцами плоского экрана, просматривала графики и расчеты.
-- А у вас как дела? -- спросил Гай.
-- Да все так же, -- ответил Рон. -- Город устоялся. Всякая суета с переселением закончилась. Все на своих местах. Элана, вон, занялась своими старыми делами. У меня в Центре должность инструктора.
-- Так ты теперь важный человек, -- задрал нос Гай.
Элана коротко рассмеялась. Переглянулась с Роном и защелкала клавишами.
-- Есть хочешь? -- спросила она чуть погодя. -- С дороги-то...
-- Если можно, немного. Дома поел. Больше спать уже хочется. Несколько часов на ногах, тяжело... отвыкать начал.
-- А куда это ты ходил?
-- Осматривал места, где раньше бывал.
Элана закивала и вышла из комнаты.
Пожить у Эланы и Рона Гай планировал дня два-три. Понаблюдать за тем, как они живут вместе; как общаются с соседями; что в них общего... Все это, думал он, ему пригодится. А Магда пусть там пока успокоится, обдумает все без него.
Остаток вечера Гай задумчиво и тихо сидел на одном месте, либо стоял у окна и смотрел вниз. Рон оставил его в покое, Элана несколько раз заглядывала, находя какой-нибудь повод. Как и Магда, ждала, что Гай поделится с ней своими мыслями. И Гай невольно сравнивал Элану с Магдой. Конечно, из-за разницы судеб и пройденного Пути, Элана была более активной, с интересом относилась к каждому новому человеку, советовала что-либо, не стеснялась и укорить, пристыдить человека, чего бы Магда никогда не сделала. Элана более спортивная, энергичная. Бралась за несколько дел сразу. Когда собирались соседи, либо общие знакомые, Элана организовывала разные забавы, посиделки с историями, рассказами о поездках. Много шутила и была душой компании. С Эланой невозможно было соскучиться, но Гаю ближе была Магда с ее спокойным, тихим характером и задумчивостью. Элана была самодостаточна*, а Магде не хватало Гая. Вот уж, действительно, нашли друг друга!..
/* С Роном они жили как два параллельных мира, соприкасаясь в общих точках -- в чем и хотел разобраться Гай со времени их знакомства. И сейчас приглядывался к Элане.
Элана -- натура увлекающаяся и в этом казалась даже немного легкомысленной. Пыталась все попробовать, все испытать. И все же огорчалась иногда. Когда что-то не получалось, возникали непонятные проблемы, словно полоса неудач. А может, и не поэтому...
На следующее утро, когда Гай подумывал разузнать проходе из "рая" сюда, в Параллельный Город, он застал Элану сидящей за столом перед экраном компьютера, склонившей голову на согнутые кисти рук.
Услышав шаги в комнате, элана оглянулась.
-- Здравствуй, Гай. Как дела? Освоился?
-- Ничего, -- ответил он, проходя мимо. Тронул ее плечо. Оно вздрогнуло. Отчего бы это?.. Гай остановился сбоку, вздохнул. Провел ладонью по коротким волосам Эланы. Сказал: -- Раньше говорили: "И это пройдет". Так что скоро все изменится, все наладится. Не может оставаться одинаково долгое время...
-- Ты что-то знаешь?! Как ты догадался? -- скосила Элана глаза.
-- По твоему виду.
Она хмыкнула, пожала плечами.
-- Расскажи о себе, Гай.
-- А что ты уже знаешь обо мне? -- Отошел Гай и присел на подоконник.
-- Ну, ты... ты появился, когда мы с Роном были в трущобах. Приходил к нам с Михаилом, Роном и другими ребятами. Долго не показывался. Рон ни разу не проговорился о том, кто ты, все скрывал; а сейчас и разговора нет -- совсем редко бываешь у нас... Потом мы прибыли сюда, ты тут появлялся. Все ребята из тех поселений тоже сюда переехали, вон в тот высотный дом. Я и тогда просила тебя рассказать о себе, но толком не поняла. Правда ли то, что ты говорил тогда о себе?..
-- Правда, -- подтвердил Гай. -- Но не вся.
-- Так расскажи.
Гай присел сбоку от стола, вгляделся в глаза Эланы: правда ли ей надо это знать?
-- Если рассказывать всю правду, ты не поймешь еще больше, не поверишь мне. Скажешь, что у меня фантазии. Даже если хочешь поверить, потом все равно будешь сомневаться. Я скажу, если хочешь, кто я, но там сама смотри... -- Гай немного помолчал. -- С самого начала, еще в "раю", я был такой один: следил за порядком, за последовательностью событий, за сохранением периодичности в развитии пространства, которое создал. Как и для чего -- нет желания вспоминать, раз этого нет больше. Потом понял, что одному тяжело, набрал способных ребят, которые сами, без меня, могли продолжать начатое мной дело, и я полностью на них положился. А сам какое-то время спустя показался Рону и Михаилу. Я хотел отдохнуть от прошлого... Тогда ты меня и видела. Потом вы перебрались в Параллельный Город, потому что "рай" стал лишним в Системе, свою функцию выполнил... И я со своими ребятами перебрался. Только не в Город, а в Большой Дом. Это совокупность локальных пространств с определенной внутренней связью. Ты понимаешь, о чем я говорю?
-- Да-да, -- закивала Элана. -- С терминами я знакома.
-- Ну и вот, я тоже там поселился. Места всем хватало. Ходил по разным пространствам: городкам, местечкам; занимался своими старыми делами...
-- Какими?.. Какими делами?..
-- Помогал людям. Да, помогал. Вытаскивал из сложных ситуаций, находил пропавшее, объединял разрозненное, примирял людей -- всего не упомнишь. В это время бывал и у вас с Роном. Недавно с Хелен приходил, с той девочкой, помнишь? Она теперь работает рассыльной в группе "Город".
-- Знаю, знаю, у Михаила, -- кивнула Элана. -- Но... Странно, ты только что сказал о себе, а я... уже почти ничего не помню. Почему это так?
-- Вообще-то, об этом нельзя говорить. Все это большой секрет. Наблюдающие не позволяют тебе, чтобы кто-то держал все это в памяти, как они. Переводят твои мысли на другое.
-- А наблюдающие -- кто?
-- Те, кто вокруг нас или над нами. Прямо сейчас. Мы их не видим, как не видим волны эфира или ветер. Но ведь они есть...
-- Это Ангелы?
-- Я не знаю, -- устало признался Гай.
Элана опустила глаза, задумалась.
-- А ты сейчас чем занята? -- поинтересовался Гай.
Элана коротко поделилась несколькими темами. Гай выслушал, но никакого совета не дал, так как ничего не смыслил ни в одной из тем. Спросил о другом:
-- Ты часто вспоминаешь о прошлом?
Она улыбнулась, склонила голову к плечу и глянула вдаль, за окно.
-- Бывает, вспоминаю...
-- Вот и я. Что-то особенное было тогда; ни о чем не задумывались, просто жили.
Элана посматривала на Гая, подперев щеку ладонью.
-- Всегда можно было найти себе компанию и пойти на речку, -- продолжал Гай. -- Или побегать на пустыре, полазать на окраинах. С Роном замышляли какие-то проказы -- я его специально подзадоривал. А ты тогда такая забавная была девчонка...
-- Правда?! -- засмеялась Элана. -- А я считала себя такой занудой. Старалась быть правильной.
-- Что ты, такого не было! Ты всегда что-нибудь выдумывала.
Элана облегченно вздохнула, словно ее недавняя проблема совсем забылась...
-- Да, Гай, время было необычное. Мы столько тогда успевали сделать... -- Элана снова стала смотреть в окно и щуриться на свет. Потом улыбнулась вставшему со стула Гаю. -- Спасибо, что посидел со мной.
-- Всегда пожалуйста.
Элана посидела за своими расчетами еще минуту и вдруг поняла, где допустила ошибку. Удивилась открытию и связала это с тем, что Гай каким-то образом повлиял на события. Ведь он что-то такое говорил о себе...
С чувством благодарности и необъяснимого родного тепла Элана вспомнила, что, кроме Рона и Рут с Энтони, Гай самый старый ее знакомый, остающийся таковым по сей момент. Загадочный, редко приходящий, когда-то даже полузабытый, но такой свой, понимающий и сопереживающий, как никто другой.
Гай вышел из квартиры и поднялся на лифте несколькими этажами выше. Там поселилась Хелен, а у Гая был для нее подарок -- статуэтка лошади. Но ее дома не оказалось, видимо, уже уехала в группу "Город". Тогда Гай спустился вниз и пошел на станцию пневмопоезда, поехал к высотному дому.
Хелен он увидел возле входа. Обрадовал подарком, расспросил про жизнь. Та благодарила Гая и сверкала счастливыми глазами.
-- Как там дела у Саши? -- спросила Элана, когда Гай вернулся. -- Он нашел свой дом?
-- Я поручил его надежному человеку. Наверняка, он вывел его в родные места. Не беспокойся, уж он-то нашел то, что искал.
-- Вот и хорошо. А то мы не знали, что с ним делать. Да и Рон темнил что-то с его приходом. Помалкивал, отмахивался, знал больше меня.
-- Других забот хватает, -- усмехнулся Гай.
Элана пожала плечами, согласилась.
-- Гай, ты не выручишь меня? Я одна, а идти надо в два места одновременно. Ты не сходишь?
-- А что делать? Заменить тебя в работе я не смогу...
-- Нет-нет, просто подождать и забрать бумаги. Вот записка, я объяснила, что не смогу забрать их лично. Тебе доверят.
Гай взял из рук Эланы листок и положил его в карман.
-- Потом подходи на Вторую Сквозную линию, к дому со шпилем. Поможешь мне в одном деле...
-- Ладно. Да, я знаю этот дом.
-- Обязательно, Гай. Иди за бумагами пораньше, прямо сейчас, не опоздай.
...Гай все выполнил как обещал. Потом помог Элане утащить увесистую коробку к ним с Роном домой -- какой-то прибор, который Элана стала подключать к своему компьютеру-планшету. И ушел в свою комнату, где ночевал, и долго смотрел на Город свысока. Элана пощелкивала клавишами прибора, шелестела бумагой. Потом тихо ругалась, подключая кабель. Затем все стихло до самого обеда.
Рон обедал в их Центре, где был кухонный автомат, поэтому обедали Гай с Эланой вдвоем. А после она спросила:
-- Ты посидишь дома?
-- Да. Я никуда не ухожу.
-- Я в контору. Если кто-нибудь придет и спросит меня, скажи, что вышла, буду вечером, пусть не ждут.
-- Хорошо. Иди, не беспокойся.
Элана улыбнулась. Положительно этот мальчишка был ей симпатичен.
...Потом вернулась. Уже без бумаг. Гай засобирался на улицу, в Город. Заглянул к Элане.
-- Сидишь?
-- Угу, -- отозвалась она. -- Кто-нибудь был?
-- Никого. Хочешь, пойдем со мной, если делать нечего.
-- Далеко?
-- Нет. Пару остановок до... Северного парка.
Там он ожидал встретиться с кем-нибудь из Службы Башни. Элана согласилась пойти, кивнула. Спустились на лифте, пошли к станции, обмениваясь короткими фразами. Несколько человек поздоровались с Эланой по пути, а с Гаем -- никто.
-- Меня здесь почти никто не знает. Все наши... Если только кто-то из ребят, -- пояснил Гай в ответ на усмешку Эланы.
-- Где же ты живешь? Сейчас где устроился?
Гай сразу вспомнил о Магде. С тревогой: как там они с Ирен без него?..
-- У одной хорошей женщины. Городок небольшой на краю Системы, впрочем, об этом сложно с уверенностью сказать, там много несуразного...
-- Она кто?
-- Мы встретились случайно. Мне показалось сперва, что она меня знает. Так и оказалось. Но не лично видела, а... через третье лицо (не сказал о фото в книге). Пока у ней живу.
Поезд на станции ждали недолго -- тихий шелест был слышен издалека. Поднялись в салон, встали возле дверей полупустого вагона. Всего пару остановок...
К Гаю подошел мальчишка в жилетке. Улыбнулся молча, вопросительно посмотрел на него.
-- Ты из какого сектора? -- спросил Гай и подал ему ладонь. -- Здравствуй.
-- Здравствуй, -- ответил тот. -- Здравствуй, Элана.
-- Откуда ты меня знаешь?
-- Ты подруга Рона, а его многие знают. К тому же ты когда-то составила отчет о хрональных шлейфах. Это нам кстати...
Элана усмехнулась. Да, как-то изучала такую тему. Еще в старом Нулевом поселке.
Гай искал кого-нибудь из сектора Старого Мира, кого-то из давно обслуживающих Башню. Мальчишка из сектора Общих Связей посоветовал обратиться в их контору. И Гай с Эланой, сразу же по выходу, побрели туда. Это было недалеко от парка, между ближними высотными домами.
Гая там узнали, а Элану пришлось представлять -- не все знали даже и Рона. Много новых людей пришло в Службу Башни в последние пять лет. Знакомы из Западного сектора провел их в круглый зал с креслами, выслушал Гая. Потом усмехнулся:
-- Нет, тебе не надо никого искать. Я тебе помогу. Вход в Старый Мир, как и раньше, возле Архива. Но зачем тебе, туда уже не пробиться.
-- Это как сказать, -- прищурился Гай.
Служитель пожал плечами. Оглянулся на Элану и рассказал им с Гаем, поделился проблемой: существовал конфликт в одном из пространств. И никто из Служителей понять не может, из-за чего: то ли на национальной почве, то ли соседи поспорили, то ли правительство начало никому не нужные реформы...
-- Случаем, это не на Острове? -- усмехнулся Гай. Это было бы совпадением, которого он ждал.
-- Нет, где это? -- разочаровал его Служитель. -- Мы не знаем, что это за Остров.
-- Ладно, неважно, -- отмахнулся Гай. -- Спасибо, что вспомнил о Входе. -- и хотел уже вставать, как заговорила Элана.
-- Ты можешь помочь? -- с надеждой переспросил мальчишка и вскочил. -- О, если бы ты помогла. Мы пришлем завтра курьера с отчетом. Что смогли, собрали... Не торопим.
Элана кивнула и пошла следом за Гаем.
...До Архива они добрались нескоро. В такси из-за карточки Эланы (по которой ехал и Гай) вышла заминка. Впрочем, это нисколько не расстроило. Возле Архива, прямо посреди площади Гай осмотрелся.
-- Что ты ищешь? -- спросила Элана. -- Мы почти пришли. Ты уже, наверное, забыл...
-- Нет, я помню, -- ответил Гай, сжал ладонь Эланы в своей и потянул за собой. Пошли рядом, через площадь, к Архиву. Проулок все ближе, ближе...
Потом вдруг налетел ветерок, подул сильнее, взметнул пыль... А когда они с Гаем проморгались, то узнали домики Южного поселения "рая". Недалеко была старая мельница, где все они с ребятами собирались; пустой дом, где жили Рон с Михаилом и остальными мальчишками. В отдалении -- дом, где жили девчонки и Элана в их числе.
-- Не верится, что я здесь! Все и так, и... не так. Никто не поверит, что я была здесь.
-- Об этом и говорить никому не надо.
...Пока не стемнело, Элана с Гаем ходили от дома к дому, осматривались, вспоминали, что было. А когда закатное солнце уже почти не освещало небо, Гай решил попрощаться. Вывел Элану назад, в Параллельный Город.
-- Я пойду обратно, -- предупредил он. -- Какое-то время еще там пробуду, а потом стану одного с тобой и Роном возраста. Не удивляйся, когда-то это было обычным делом для "рая". А ты иди сейчас домой. Вот он, рядом. -- показал Гай.
Элана оглянулась -- действительно, они стояли не около Архива, а у дома Рона и Эланы. Она тревожно и растерянно вгляделась в Гая.
-- Не надо ничего спрашивать, ничего говорить. Мне это надо. Я за этим и пришел сюда издалека. Мы как-нибудь еще встретимся. А теперь, как говорится, прощай. Привет Рону, Михаилу... Пока.
Элана обняла Гая за плечи, прижалась щекой к его уху. Шепнула:
-- Теперь я знаю, кто ты. Ты -- настоящий друг.
-- Если вспомнить первые легенды, я с этого и начал, -- вздохнул Гай и придержал плечо Эланы.
Потом отшагнул назад и словно растворился в воздухе. Он был уверен, что Элана пошла домой. А сам направился к Черной речке, к мосту. Сидел там до самой густой темноты, смотрел на звезды, многое вспомнил. Потом пошел к подземелью на окраинах, спустился тайным колодцем, который когда-то обнаружили Рон и Михаил; побрел темным пустым коридором к Центру. В темноте он видел неплохо. Посидел там, в своем бывшем кабинете Верховного Начальника и Хранителя, словно вернулся в прошлое, к самому началу. Там и уснул, в мягком кресле.
А утром, выходя из пространства "рая" в Город, изменил свой возраст произвольно. Стал большим. С осторожностью пробрался на школьные склады, с трудом пролез через Ход (пацаном было легче), дошел до своего лифта, спустился и вышел к пространству, откуда можно было попасть к Хранителям. И кроме них думал только о Магде и Ирен, больше ни о ком.
После Хранителей, Гай показался Алым Плащам, Служителям Башни, Майклу и Маттиасу -- всем, кроме Хелен. Не хотел, чтобы она видела его взрослым.
И вернулся в городок, к Магде и Ирен. Вечером. Они обе встретили его во дворе и Магда, не дыша от происходящего, обошла его кругом. Гай ее не обманывал. Прижала пальцы к губам, другую руку к шее и заплакала. Гай подошел и обнял ее.
А книгу "Основной виток" он начал словами: "Она ждала меня, словно знала, что я появлюсь в ее жизни." И во многом это было правдой. Что было дальше - описано в его книге, но без подробностей, связанных с Тройной Системой, Открытым Миром, способность путешествовать по которому у него не пропала. Хотя пользовался он ею все реже и реже. К тому же, после того, как Снорри забрал Гая Петровича из Реальности, (этот) Гай почувствовал в себе что-то новое, вспомнил о том, чего с ним в Большом Доме не случалось. И повзрослеть вслед новой памяти -- в этом уже была необходимость. Иначе пришлось бы обманывать самого себя.
II. Необратимый процесс.
Чтобы не оставаться в неведении о работе Магды, Гай часто расспрашивал, что там у нее происходит. Потом и сама стала ему рассказывать, видя его заинтересованность. Советов ей Гай старался не давать, но иногда, рассказывая что-либо о себе или знакомых, это получалось само собой.
Магда познакомила Гая с приходящими подругами и их мужьями, с которыми он потом (очень нерегулярно) попивал пиво, собираясь в компании. Ввела его в свой круг общения. Ей нравилось, что Гай ни к чему здесь особо не привязан, только к ней. И если ей что-то надо, он бросит все свои дела и поможет. А занимался он теперь переводами. Это приносило небольшой доход и Гай был доволен. Кроме этого, в свое удовольствие занимался делами с антиквариатом. Также увлекся теорией неразложимых множеств и комбинаторной топологией (разбиения на симплексы), вспоминая мудреные объяснения ребят из Страны Серебряных Гор. А также подумывал о том, чтобы пристроить к дому Магды веранду. Пока просто подумывал, так как времени не хватало серьезно решиться.
Не зная, есть ли такое в теории множеств, Гай ввел собственный "ранг разложения" множества на подмножества (как некий порядок, степень последовательности разложения): "крупного" на все более и более "мелкие". Чтобы не тратить времени на поиски такого в математической литературе, сам для себя ввел геометрическую "карту разложения" -- некий алгоритм, применимый к разложению любого компактного счетного множества.
Появлялось много вопросов и проблем, связанных с доказательствами всех введенных гипотез, и Гай ждал момента, когда можно будет поговорить с принцем Калью или хотя бы с ребятами, которых знал и Маттиас.
...Калью назвал всю Тройную Систему Гая "Генеральным множеством" и подтвердил, что она не противоречит логике существования, как некое исходное общее. Его(множества) подсистемы, как и "топосы" Гая, принц назвал "экзистенционально замкнутыми вещественными пространствами" и сказал, что в таком виде ему проще работать с предикатами. Чуть позднее объяснил, что область Вокзала, через которую провели Кая, -- локальная область расслоения, или полукомпактное пространство ветвления. И что-то там о спрямлении линий при увеличении масштаба... Гай мало что понимал, вот только когда Калью приводил примеры...
На вопрос Гая: чем же тогда занимаются их взрослые, если ребята знают такие тонкости пространств, Калью ответил, не задумываясь: матричной алгеброй.
-- Симметричные, бесследные... Теория чисел... Нам, ребятам, это не под силу. Мы увлекаемся несложными приложениями.
Гай, усмехаясь, покачал головой, сожалея о своей тупости в этом направлении.
Магда удивлялась многому, что происходило с появлением в ее жизни Гая. С ним будто пришло и его благословение -- у нее все стало получаться. Ее везде замечали, даже незнакомые люди с радостью были готовы ей услужить. Поэтому ее не очень удивляло то, что Гай точно знал, что ему следует делать в тот или иной день. Вот и с этой верандой, о которой он поговаривал последний месяц.
Опросил соседей: не помешает ли он своим строительством? не против ли они их будущей веранды? Получил разрешение в Магистрате, Трудовой комиссии (сам будет строить или наймет кого-то?), печать в полиции на разрешении поставил. Магда помогла собрать нужные бумаги. Размечать участок возле дома Гай стал в конце сентября. С этим не спешил, да и другие дела были. Потом выкопал ямы под угловые камни, заложил кирпичи, балки, стал настилать пол -- все это в течении октября и начала ноября. Потом похолодало, посыпал снежок и Гай не успевал со сроками. Соседи, которым в здешних местах было до всего дело, стали косо посматривать -- когда у них там стройка закончится?.. Недостроенная веранда оскорбляла их ощущение прекрасного.
Гай закончил настилать пол, успел до снега укрыть веранду пленкой и... простыл. Больше не смог работать -- лежал в кровати под теплым одеялом и думал о том, что он сделал не так, что заболел. Впервые так случилось за многие годы. Он уже не помнил, когда последний раз болел, а тут... Решил изменить что-то по собственному желанию, против естественного хода событий? Но он уже видел мысленно, как они собираются на этой веранде -- он, Магда с Ирен, друзья... А может, это мысль о замене Хранителей так сказалась? Или близость этого пространства к Реальности, где почти не было чудес?..
Впрочем, до Рождества Гай окончательно пришел в себя и уже не вспоминал о плохом.
В канун Рождества, с самого утра по радио звучали вальсы и праздничные песни, создавая легкое настроение.
Рождество -- семейный праздник, но большинство знакомых Магды собирались вместе. Гай же с Магдой от приглашений отказались -- свое первое совместное Рождество хотели провести именно в семейном кругу. Помогали Ирен наряжать искусственную елку, вешали гирлянды на окна, выходящие на улицу, украшали забор флажками. Магда готовила праздничное угощение.
После ужина поехали в центр города, посетили церковь, а ближе к одиннадцати вечера подошли к Ратушной площади на главный праздник. Здесь стояли торговые палатки и было много народа. В магазинах -- украшенные витрины, все переливалось разноцветными огнями. Пока шли к площади, поднимали взгляд на обилие светящихся окон в домах. Везде веселье.
В полночь раздался бой часов Ратуши. На какое-то мгновение все движение, весь шум на площади затих. В это время из церкви донесся звук органа. Кто знал слова рождественского гимна, стали подпевать. То здесь, то там родители с детьми брались за руки, водили хороводы, пели. Мимо пробежал папаша с сыном на плечах, оба смеялись.
Счастье было разлито в воздухе. Сказка какая-то. Гай не припомнил такого со времен августовских ярмарок в родных местах. Но то уже давно забыто...
Света фонарей не видно -- повсюду огни гирлянд. Лампочки окаймляли все нижние окна домов, тянулись вдоль торговых палаток со сладостями сувенирами. Гай, Магда и Ирен стояли недалеко от украшенной елки напротив здания Магистрата и оглядывались то в одну, то в другую стороны с распахнутыми от восторга глазами, в которых мелькали бегущие огни, вспышки фейерверков.
По улочке прошли ряженые, направляясь к подмосткам возле елки. Ирен потянула Гая и Магду туда... И тут кто-то одернул Гая за рукав. Он оглянулся и с удивлением заметил, что здесь Кай и Кейт. Одеты, как местные, в куртки и вязанные шапки с рукавицами. Улыбающиеся.
-- Вот чудеса! Вы откуда?! -- засмеялся Гай. Оглянулся: -- Магда, это мои хорошие знакомые. Только... они меня откуда-то больше знают, чем я их. Кай и Кейт.
-- Очень приятно, -- кивнула Магда. -- Присоединяйтесь к нам.
-- О, спасибо! -- поблагодарила Кейт. -- Но извините нас, мы здесь на секунду. Веселого рождества вам!
-- И вам, -- ответили Гай с Магдой. Ирен им просто улыбалась.
Те, смеясь и осыпая прохожих блестками, пошли к застывшему фонтану, где звучала музыка.
-- Вот уж не ожидал их тут увидеть, -- сказал Гай Магде, проводив знакомых взглядом. -- Наверное, они по всем праздникам проходят, из места в место...
... Купили и съели по пирожному. Вышли обратно на площадь, куда переместилась музыка. По всему видно, что гуляние продлиться всю ночь. Гай рассказал о том, как они в старых местах отмечали Рождество: катались на коньках(на самом деле -- скользили без них) по замерзшему пруду, показывали фокусы, барахтались в снегу... Магда заметила несколько знакомых лиц. Подошли, поговорили, пошутили. Но не собирались оставаться здесь на всю ночь.
Домой вернулись поздно, с тихим счастьем от веселых встреч. Отогрелись, делились впечатлениями, пока их не сморил сон.
Радость от праздничной ночи осталась еще и поутру. Все втроем ходили по дому, молча улыбались друг другу и чувствовали особое вдохновение. Через несколько дней сменился год, когда загадывали себе и близким самое лучшее, и... больше таких всеобщих значимых праздников не было.
Магда снова работала, Ирен училась, Гай делал переводы, навещал антикварную лавку, ездил в соседние местечки по мелким делам. И так продолжалось до середины марта, когда снег сошел совсем и солнце пригревало и радовало. Гай собрался продолжить возведение веранды.
Снял пленку, осмотрел все, что успел сделать осенью. Принес из сарайчика инструмент и в свободное время мастерил потихоньку, сверяясь с чертежами. Когда пришло время ставить столбы, одному, оказалось, не справиться. Пришлось отрывать Магду от домашних дел. Но это на выходных, когда он успел закрепить столбы временными перекладинами. А потом пришлось пользоваться веревками. Рук не хватало.
Потом неизвестно откуда Гаю привезли сундук. Грузчики еле смогли затащить его в сарайчик, да так его и оставили сразу за дверьми. Вечером, когда Гай сказал Магде о получении им груза, та удивилась: откуда?! Но даже и сам Гай не понимал этого в первые дни. Потом, словно припомнил что-то, заметил, что сундук прибыл точно так, как он и расчитывал.
Сундук прибыл, минуя всякие таможни, каким-то иным, таинственным путем. И чего только там не было... Книги, часы, холодное оружие с клеймами, старинные монеты, бронзовые и фарфоровые статуэтки, журналы, фотоальбомы, записи и официальные документы. Сундук был набит всем этим под самую крышку.*
/* Позднее, все антикварные вещи Гай без сожаления продал вместе с вещами хозяина антикварной лавки, кое-что выставил на аукцион, что-то пожертвовал местному музею. Многое увез в столицу.
В столице, куда Гай повез, в основном, книги, навестил того старика - ценителя древностей, которому в прошлом году всучил инкунабулу-копию. Сговорился с ним на вновь привезенные товары, потом походил по столичным магазинам, думая о том, как еще потратить полдня до времени обратного отправления поезда. И ничего другого не придумал: осматривал достопримечательности, сидел в сквериках, вдыхая свежий воздух весны.
От обилия домов, шума толпы и машин в столице ему стало нехорошо. Сам про себя подумал: "Мне надо на высоту. Вот отчего мне душно здесь -- не вижу лучей заходящего солнца". Окинул взглядом окрестные крыши, заметил недалеко колокольню со смотровой площадкой, куда пускали туристов. Поднялся и долго стоял у перил в оконном проеме. Смотрел вдаль над крышами, ловил звуки, идущие снизу. И что-то еще... Показалось, внизу что-то происходит... Тревожная игла ткнула его и через пару минут Гай спустился и вышел на улицу. Сориентировался. Заметил несколько человек, от которых исходило беспокойство. Пошел за ними. То один, то другой сворачивали в проулки, заходили в магазины. Все меньше и меньше людей оставалось впереди, пока не показался мальчишка лет двенадцати, среднего роста, тощий, голодный. Вдруг понял, что это он, тот самый... Возникло ощущение, что с этим мальчишкой у него будет связано что-то важное. Что именно, Гай надеялся выяснить, поговорив с ним. Вспомнилось полузабытое ощущение чего большого, происходящего в будущем от этой встречи. Словно опять нашел Снорри, как когда-то, в таком же городке...
Мальчишка шел один, иногда оглядывался, словно тоже чего-то ждал. На оклик Гая отозвался с живым интересом. Подбежал, остановился в нескольких шагах, присматриваясь к костюму Гая... Ясные глаза, немного тревожный взгляд. Тонкими чертами лица немного напоминал Калью, только у того были аккуратно пострижены волосы, этот же отпустил желто-белесые локоны чуть ли не до плеч.
-- Как тебя зовут?
-- Фредерик. Иногда -- Рикки или Фрис.
Гай помолчал. Что-то такое было в этой встрече и так просто отпускать его Гаю не хотелось.
-- У меня есть работа, -- спохватился Гай. -- Я думаю, тебе это будет по силам. Хочешь работать у меня?
-- А что нужно делать? Это на время или вы предлагаете постоянную работу? -- Фредерик оживился, вынул руки из карманов брюк. У него появилась надежда избавиться от своей старой жизни. Не у всякого местного мальчишки это можно было заметить во взгляде.
Гай заметил. Еще он заметил по его одежде, глазам, лицу и по кистям рук, что у мальчишки нет родителей (возможно, что были, но им нисколько не занимались), живет с теткой или бабушкой, от которой часто сбегает. Ночует, где придется, а в приют сам не шел -- потому что там все накатано: опять назидания, возврат, или новая семья, чужие люди...
-- Временно или нет, пока не знаю. Сначала будешь делать одно, потом другое... Но, идем, сначала поешь. И я скажу тебе, что придется делать, -- и пока шли к ближайшему кафетерию, Гай ему сказал так: -- Мне все равно, чем ты занимался до этого. Если хочешь жить по-новому, по-новому и живи. А я уж тебя в беде не оставлю.
Обнадежил мальчишку и тот, казалось, немного успокоился, перестал быть таким ощетиненным и подозрительным. Пока уминал салат, а потом и булочки с кофе, Гай размышлял, что за работу ему предложить для начала, и почему провидение послало Гаю именно его? Для чего? Какую помощь он может Гаю оказать? Или, наоборот, это Гай ему поможет?.. И Гай рассказал ему о своем затруднении: необходимо было порасспрашивать о высоком сером каменном мосте у тамошних мальчишек; может, они знают больше, чем взрослые, откуда там этот мост взялся. Гай рассказал, где находится этот мост и обещал на днях взять мальчишку с собой. Дал немного карманных денег и сказал, где его(Гая) можно найти. Отпустил мальчишку, сам же решил не уезжать, осмотреться пошире в здешнем "топосе".
На следующее же утро нашел книжную лавку, купил несколько карт: города и окрестностей. Поездил с экскурсиями до обеда. Посидел в закусочной у вокзала. Затем зашел в участок полиции и заявил о потере документов. Там ему посочувствовали, принесли свои извинения за то, что в их городе случилось такое досадное происшествие. Оформили бумаги об утрате документов. И следующие два дня Гай выправлял себе, наконец, серьезные документы, платил все необходимые пошлины из суммы, вырученной у антиквара. Именно тогда у него возникла мысль о большом путешествии с Магдой и Ирен. Обходя инстанции, поинтересовался, каким образом ему поступить, если он хочет на время отпуска выехать в другую страну; как оформить визы для путешествия по Европе. На месте ему все подробно объяснили. Внимательно выслушав, осмотрев новые документы, Гай распрощался и ушел.
Через несколько дней со дня первой встречи, как и договаривались, Фредерик появился на условленном месте. Гай ждал его, поэтому, коротко переговорив, сразу пошли с ним на станцию. По дороге разговорились.
-- Ты где живешь? -- спросил Гай. -- Я так и не спросил тебя в прошлый раз. Ты сообщил кому-нибудь об отъезде?
-- Да там, недалеко, -- махнул он рукой. -- Одна женщина нас приютила. Меня и еще троих. Мы ей по хозяйству помогаем, как можем. Они все знают, что я уеду.
Гай коротко глянул на мальчишку. Вздохнул: тот стал как на ладони со своим характером.
-- Хочешь, я расскажу о тебе самом, -- и, не дожидаясь согласия Фредерика, стал говорить. -- Ты частенько бываешь в уличных компаниях. Ничего дурного особо не делаете, но все равно тебе это трудно дается; будто ты вынужден ходить с ними. Впрочем, возможно, это не сильно тебя задевает... Ты всегда немного в стороне, охотнее принимаешь чужие правила игры, чем берешь на себя ответственность поступать по-своему, хотя и знаешь, как следует поступать. Верно? Затем тебя волнует вопрос: что же дальше?.. Особенно в последнее время.
-- С чего вы взяли?..
-- А разве не так?.. Ну, пусть не так, -- кивнул Гай, хотя заметил, что Фредерик насторожился. -- Но я считаю, что не ошибся. Ты ведь в тот день что-то ждал, или искал кого-то...
Фредерик опустил глаза, неопределенно повел плечом.
Гай продолжил рассказывать и многое из того, что он говорил, действительно, совпадало с жизнью Фредерика в последние месяц-два. Описал общий настрой в столице, как он(Гай) сам его для себя определил. И главное заметил для Фреде: тот отчетливее стал ощущать, что все вокруг него поддается прогнозу; словно окружающий его мир с людьми, пространством -- некая часть чего-то большего, чего он никогда не видел. И опять возникал этот вопрос: а что же дальше? -- словно подвел черту чувствам Фредерика.
-- А что же дальше? -- спросил он Гая, когда тот замолчал.
-- Дальше? -- переспросил Гай и на мгновение вспомнил, чего он сам ждал в начале своего пути от Дороги. -- Дальше будут ожидания, которым не суждено сбыться. Но и много интересного. Только ты...
-- Что?
-- Нет, это не так уж важно...
(Как потом Гай убедился -- Фредерик боялся нового и принимал его не сразу.)
Помолчали. Долго шли по мостовой мимо череды магазинчиков. Потом Фредерик нерешительно спросил:
-- А вы кто? -- и с тревогой приостановился. -- Зачем вы все это мне рассказывали?
-- Я был там.
-- Где?!
-- Там, во внешнем мире. Тебе трудно поверить, что это возможно. Я это понимаю. Но там все по-другому, свободнее, но... и опасностей тоже хватает, -- с досадой почесал Гай в затылке, вспоминая свои ошибки.
-- А вы не обманываете? -- Фредерик подозревал подвох. Но добавил, прислушавшись к себе: -- Ведь для меня это очень важно.
-- Я могу показать тебе часть того мира, -- ответил Гай и подумал о Параллельном Городе. Это стало бы для Фреде неким испытанием, где бы проявился его характер, его склонности, реакция. -- И ты сам почувствуешь, в чем отличие.
Почти всю остальную дорогу до станции Фредерик молчал. Думал о том, что сказал ему Гай. Что-то шептал себе самому. А потом спросил:
-- Мне часто снится одна улица. Немного в гору, на север. Упирается в низкое здание с окнами. Рядом -- кафе(в четырехэтажном доме), а позади какой-то завод с высоким забором. Слева, сбоку -- музей, дом с колоннами. И серое осеннее небо... Вы не знаете, где это? Может, где-то есть это место?*
/* Место это обнаружилось после выхода Фреде с Вокзала, когда он остался один.
Гай заинтересовался.
-- Может, ты видел ее где-то в городе?
-- Нет, я везде бывал. Это что-то другое. Странное.
Гай тронул его плечо:
-- Пойдем, посмотрим расписание поездов, купим билеты, потом поговорим об этом.
И проговорили до поздней ночи, пока не подошел их поезд.
Доехали они лишь до пригорода, сошли с поезда раньше. Добрались до моста. Еще только едва светало. Гай дал Фрису инструкции насчет того, что надо выяснить. Дал денег, чтоб тот мог днем где-нибудь перекусить. ...А вечером его оттуда забрал.
Конечно же, от Фредерика Гай услышал то же самое, что слышал раньше и сам. Местные жители принадлежали местному "топосу" и ничего объективного о мосте не могли предположить. Гая этот факт не огорчил. Расспросив Фреде, повел его в Параллельный Город.
Шли в сумерках, незнакомыми пространствами, о которых Гай ничего не говорил, предоставляя Фредерику самому почувствовать "вкус дальнего путешествия". В Город пришли рано-рано утром, пройдя Центр. (Гай хотел показать мальчишке попутно и некоторые пространства Большого Дома, но тот от тревог выглядел усталым и Гай его пожалел.)
Сразу же пошли навестить группу "Город".
Хелен связала волосы в короткий хвостик, на лоб спадали выбившиеся из-под заколки острые сосульки. Желтый топ, черные девчоночьи брюки, легкие тапочки на плоской подошве -- в Городе уже было лето. После того, как уже ольше года Хелен прожила здесь, взгляд ее изменился. Из любопытно-осторожного превратился в деловой, рассудительный; это уже была не та простушка, удивляющаяся простым чудесам Гая или Маттиаса, какой ее можно было встретить в первые времена на Дороге.
Но и Гай уже совсем не так выглядел. Вырос, стал ей не ровня. Поэтому Хелен больше посматривала на пришедшего с Гаем Фредерика, своего ровесника. Повела его с собой, стала все тут, в обсерватории показывать. А тот не знал, смущаться или нет... Английский язык он плохо понимал, только общие фразы.
Гай опасался, что Фредерик, как и Хелен, увидев Город, там останется, ухая от восторга. Но Город, напротив, того испугал. Очень уж маленьким и прижатым к земле Фредерик себя почувствовал среди громадин-зданий. Еще когда шли от станции пневмопоезда, держался поближе к Гаю, чуть ли не хватая его за свитер, чтобы не потеряться. Боялся поднять кверху глаза. (Такое же ощущение, только уже немного притупленное, возникало здесь каждый раз и у Гая.) К тому же, оказалось, что Фреде боится высоты.
Но пришли сюда не зря, Гай надеялся, что знакомство Фредерика и Хелен не затеряется со временем.
С группой "Город" они пробыли не более получаса, так как Гай спешил дальше. Попрощались, ушли и прямо из Города проскочили в пространство Большого Дома, где жили Западные. Из ребят Гая признали за своего только Нильс и Ноккве, но мальчишку приняли с пониманием. Сказали, что если уж он собирается немного пожить у них, то будет работать наравне со всеми, бездельники им тут не нужны. Иначе он не сможет достойно прожить жизнь.
-- Да вы только покажите, что мне делать, -- с готовностью отозвался Фредерик.
Да еще трудновато пришлось ему здесь из-за того, что едва понимал по-норвежски. Но спустя несколько дней стал разбираться.
Потом Гай забрал его к Магде на стройку веранды.
В середине мая уже по-летнему припекало солнце. Магда в коротких шортах и трикотажном топе сидела на краю распахнутого окна, выходившего на недостроенную веранду и посматривала за игрой Ирен с двумя подружками во дворе. Болтала босыми ногами. Мокрые волосы были замотаны полотенцем. Со счастливым вздохом заметила Гая, подходившего с улицы к их дому вместе с незнакомым мальчишкой.
-- Вот, работника привел, -- объяснил Гай Магде и подбежавшей Ирен. -- Это он будет мне помогать. -- потому что говорил им о Фредерике раньше.
Магда кивнула, соскочила с невысокого окна и подошла к Фреде.
-- Здравствуй, -- протянула ему свою ладонь.
-- Добрый день, -- смущенно ответил тот, пожимая ее руку, и оглянулся на Гая.
Следом подошла и Ирен.
-- Тебя как зовут?
-- Фредерик.
-- А меня -- Ирен, а это -- Магда, моя мама.
Фрис улыбнулся, кивнул. Обрадовался: наконец-то родная привычная речь...
Гай коснулся его волос, положил ладонь ему на плечо.
-- Иди с Магдой, она покажет, где ты будешь жить.
Начали строить веранду. Между делом Гай отлучался и однажды в центре городка встретил Кая. Тот словно искал его. Гай рассказал ему о Фредерике.
-- К мосту водил?.. Хорошо. Я знал, что ты догадаешься, -- и посоветовал Гаю вести Фредерика через Вокзал. Сделать петлю и вернуться.
-- Со мной все будет в порядке? -- спросил Гай.
-- Все будет, -- кивнул Кай и улыбнулся. -- Не беспокойся. Ты -- Системник, Вокзал тебя не изменит. Только идите вдвоем. Ты и он, никого больше. Ни твоего друга... как его... Снорри, ни Хранителей. В этом весь смысл "петли".
А когда уже прощались, Кай добавил:
-- Теперь вот еще... Обрати внимание на акции, идущие на повышение. И на недвижимость. Ты очень отвлекся от действительных дел. Подумай об этом. Ведь ты уже не в Тройной Системе, а совсем близко к Реальности, здесь свои правила, -- Кай хитро подмигнул.
Гай поблагодарил его за дельные советы. И по дороге домой обдумывал это его слово: "петля". Стал повторять его раз за разом и понял, что это значит. Это было нечто вроде старинного его(Гая) похода со свечой в поисках Дороги. Тогда Гай понимал еще меньше Фредерика, ЧТО вокруг него происходит. И не знал, как себя повести, как сделать выбор... А Маска предусмотрительно оставил его одного: сам решай.
Теперь Гай решил, что поступит так же на Вокзале. Как бы ни жаль было оставлять Фредерика, но иначе нельзя...
На примере возведения веранды, Гай стал учить Фредерика разным премудростям: остов структуры, оснастка... Когда же каркас (или остов) веранды был готов, Гай стал объяснять о заполнении пространства, о сгущении элементов и, наконец, о делении конечного пространства на ячейки, что было основой для понимания структуры подпространств, на которые были поделены пространства (секторы) в Большом Доме, в Тройной Системе, в Сверхсистеме Открытого Мира (в объединении Систем).
В "теории ячеек"(так называл Гай все, что сам приписывал данной теме) особой место занимали разбиения. В частности, парное стереографическое (в котором одна пара реальная, другая -- "псевдоотражение"(некое расслоение исходной пары с отображением в себя или в смежный неопределенный дополнительный класс, называемый классом расширения стереографической пары ))... Если бы Гай объяснял все это мальчишке в терминах принца Калью, тот ничего бы не понял. Да и сам бы скоро запутался. На примере строительства веранды Гай видел аналогии с некоторыми из своих определений, поэтому старался настроить Фредерика на пространственные размышления.
-- Веранду можно строить и так, и эдак, -- говорил он Фредерику, -- задавая те или иные разбиения общего объема на меньшие подмножества. Но не стоит увеличивать число систем разбиения, когда это всего лишь пристройка к дому. Обычно достаточно трех вариантов (в некоторых ответственных случаях -- до семи).
Задание параметров стационарного состояния системы, используя неразложимость простых чисел, Фредерик предложил сам; правда после наводящих объяснений Гая. Все же это было смелым шагом -- и Гай удивленно усмехнулся. Значит, мальчишка понимал.
И оказывалось, что Фредерик -- совсем не то, что о нем думал Гай. Надеясь сделать из него своего помощника, не ожидал, что придется признать его своим преемником, наследником по делу Хранительства. С какого-то момента стал все яснее проявляться тот факт, что Фреде, по-своему, конечно, но точно понимает смысл служения Системе; и тот начальный толчок, который придал ему Гай, помог Фредерику определиться с собственным положением в Системе.
Произошло это в один из походов с Гаем по пространствам Большого Дома...
Гай вывел Фредерика на пустырь. Огляделись и медленно побрели в высокой траве.
-- Забудь о том, что время течет, -- сказал ему Гай. -- Все, что течет, это события вокруг тебя. За ними и следи -- которое быстро, которое медленно... Луна прячется за тучу, ее не видно, но это не значит, что ее нет; так и событие -- если не видишь причин, не случайно. С Дорогой то же самое -- если ее не видно, это не значит, что ее совсем нет. Это надо четко понимать.
Фредерик слушал наставления Гая, а сам словно прислушивался еще к чему-то: то ли к окружающему пространству, то ли к самому себе... Это и означало: найти свое место.
Гаю было легко с Фредериком. Он сам часто предлагал выходы из модельных ситуаций, исходя из опыта сиротской жизни, пока не такого большого, как у Гая. Он часто спешил с ответом, выбирая наугад из предложенных Гаем вариантов, либо придумывал свои, весьма нелогичные. Но с каждым разом судил все более осторожно. Задумывался, сопоставлял входящие предпосылки... И только лишь после того, как вместо ответа на ситуацию, Фредерик стал задавать дополнительные вопросы по существу, Гай решил его оставить. Догадывался, что из мальчишки выйдет толк. К тому же, идея искать Хранителям замену неожиданно началась с него самого.
После разговора с Каем в городе, Гай стал советовать то же самое и хозяину антикварной лавки: продать лавку и купить домик с землей на окраине города. Либо взяться за содержание доходного дома -- гостиницы или офисов.
-- Да, вот еще.. -- заметил он хозяину. -- Подберите список компаний, чьи акции сегодня в цене.
-- А не прогорю?
-- Я готов поучаствовать в распродаже, найти несколько выгодных клиентов...
-- Хорошо. Но мне необходимо время, чтобы все обдумать, все подсчитать. А к чему такая спешка? Что происходит?
-- Через десять - пятнадцать лет земля на окраинах будет особо ценится. Возможно большое строительство. Сами подумайте, будет ли расти город в размерах? И где начнутся основные стройки? И сколько будет стоить вам жилье в центре?..
Хозяин задумался. Гай оставил его и на эту тему больше не заговаривал.
Через неделю они начали распродажу. Гай выставил вещи из своего сундука наряду с вещами из лавки. Крупное и ценное -- на аукцион в столице, мелочь отдали дешевле. От всей сделки Гай получил несколько тысяч марок и большую часть этих денег вложил в доходные акции предприятий и банки. Доход стал постоянным и не было уже особой необходимости Гаю тревожиться о насущном хлебе. Позволяло ему заняться другими делами, к которым у него лежало сердце.
Магда с Ирен копались в цветнике: сажали цветочки, рыхлили землю. Магда расцвела и приветливо светилась тихим счастьем, поглядывая на работающих Гая и Фредерика. В коротких брюках, в соломенной шляпе она была похожа на конопатого деревенского мальчика-пастушка.
Гай улыбался ей в ответ сверху и подмигивал Фредерику. Работа спорилась. Крыша веранды на днях должна быть полностью готова. Останется только вставить стекла в боковые створки, да подумать -- не сделать ли веранду полностью закрытой от ветров.
Вдруг Гай насторожился. Переглянулся с Фредериком и поспешил спуститься по лестнице на землю. Сосредоточенно потирая лоб, закрыл глаза.
-- Сколько там уже времени, Магда? -- спросил он. -- Надо идти на Вокзал.
Магда ответила. Гай скинул рабочие рукавицы и послал Фриса переодеваться, они идут на Вокзал вместе.
-- А куда это вы опять? -- беспокойно насупилась Магда. Только что было все солнечно и счастливо и вдруг... как туча набежала. -- В какие места едете?
-- Здесь, недалеко. На один день, -- улыбнулся Гай и подошел к Магде. Погладил ее плечи, приобнял. -- Не беспокойся. Просто время пришло.
...К Вокзалу прошли тем же путем, что и со Снорри: сначала через пространства Большого Дома, потом воспользовались возможностями, предоставленными Открытым Миром. Возле самого здания Вокзала Фредерик растерянно огляделся.
-- Я был здесь!.. Ну да, точно. -- и повел Гая по залам, ориентируясь не хуже самого Снорри.
Но когда вступили в малолюдные помещения, Фредерик признался, что дальше не бывал.
-- Что же ты здесь делал? Вот, странное дело...
-- Мы провожали кого-то из родственников. Давно, когда я еще жил с родителями.
-- А где же они сейчас? -- Гай пожалел, что не спросил раньше.
Фредерик не ответил, сделал вид, что не расслышал по рассеянности; но заметно погрустнел. Через пару шагов со вздохом оглянулся на отставшего Гая.
-- Я и сам не знаю. Уехали.
-- А тебя оставили?
-- Да. С теткой. Вы были правы тогда... Она сказала, что так нужно.
-- Сколько тебе тогда было? -- спросил Гай и что-то прикинул в уме.
-- Года четыре или пять, может...
Гай кивнул, положил ему руку на плечо: держись, мол. И они узким коридором пошли к залу ожидания. Возле двери служебного выхода поднялись на два этажа вверх. Заглядывая на ходу в приоткрытые двери контор, прошли до кухни столовой и в конце коридора открыли створку запыленного окна. Пока в коридоре никого не было, выбрались на плоскую крышу ангара, прошли по ней до ограды, где спрыгнули на крышу грузового автофургона (благо, водителя внутри не оказалось), потом на кабину, капот и на землю. Оглянулись к прикрытому окошку -- никто за ними не следил.
-- Куда теперь? -- спросил Фредерик, тревожно дыша (ведь он боялся высоты, а пришлось лезть).
Пошли вдоль ограды, по дорожке под горку. Фредерик оглядывался на здание Вокзала и не узнавал его больше: не такое серое, каким было раньше, при входе. И на целый этаж, а то и два, выше прежнего. И всюду окна -- зачем они, зачем их так много? И сквозь решетчатую ограду не видно ни рельсов, ни поездов, а так... пустырь какой-то: тополя да крыжовник...
Внизу покатой улочки -- парапет. За ним -- мелкая речушка с быстрым течением. Слева деревянный длинный и прямой мост. Старинные телеги, запряженные лошадьми, со скрипом и перестуками прокатывались по нему.
Гай внимательно изучал мост. Будто специально тянул время. Фредерик заметил это, уловил что-то невидимое. Тревожно потянул Гая за рукав рубашки, вгляделся в его лицо.
-- Если вы решили меня оставить, скажите мне сразу, не скрывайте!
Гай вскинул брови, отдал должное его проницательности. Усмехнулся, но скрывать не стал.
-- Да, тебе надо остаться теперь одному. Ненадолго. Впрочем... это зависит от тебя самого. Все, что нужно -- найти дорогу от этого моста к тому мосту, который ты уже видел -- каменному, большому. Сразу скажу -- еще никто не ходил от Вокзала до моста. Говорят, что этой дороги нет. Но ты ее найдешь.
-- Но почему я?! -- забеспокоился Фредерик и в его голосе прозвучали капризные нотки. Так все вроде складывалось хорошо...
-- Потому что кто-то должен ее найти. Не теперь, так потом. И лучше, если это будешь ты. К тому же, ты обретешь этим смысл своего существования. Ты узнаешь, "что дальше". Разве ты не этого ищешь?
Фредерик опустил голову.
-- Да, да... я пойду, -- с обреченностью сказал он. -- Единственное, чего я опасаюсь -- потеряться. Это главное, -- поднял он взгляд и вздохнул, словно смирился с положением.
Гай пожал плечами, хотел приободрить мальчишку, но момент был очень серьезным.
-- А ты не теряйся. Следи за тем, куда идешь. Если не растеряешься -- без сомнения придешь, куда нужно. Вот, возьми, -- Гай полез в карман брюк за бумажником, но достал оттуда не деньги, а листочек с разными значками: кружки, треугольники, человечки, ломанные и волнистые линии... -- Ты сам поймешь, для чего это.
Тронул Фреде за плечо, кивнул в сторону набережной: иди.
-- А вы сейчас обратно, на Вокзал?
-- Нет. Я постою здесь, потом перейду по мосту на ту сторону. Обратно в окно я не залезу, -- усмехнулся Гай.
Фредерик кисло хмыкнул и, оглядываясь, пошел вдоль парапета.
Гай остался на месте и стал ладонью отряхивать с брюк пыль и какие-то нитки. Потом, не глядя вслед Фредерику, поднялся на мост и быстрым шагом пересек его. На другой стороне реки нанял лакированную пролетку и доехал в обратном направлении до самого Вокзала. Зашел в здание с другой стороны, поплутал немного, потом решил не мучиться и прямым переходом вышел к замку, где шли со Снорри. Оттуда, немного погодя, отправился в соседнее пространство ("топос", а не параллельное) и уже там сориентировался на городок Магды. С непривычки так ходить, покрылся испариной. Напряжение было сильнее обычного, в какой-то миг показалось даже, что заблудится.
Подходя к домику Магды уже в темноте, посочувствовал Фредерику: как он там?.. Но прислушиваться к пространствам не стал.
Пока Фрис ходил в поисках своей Дороги, Гай сговорился с бывшим хозяином антикварной лавки и стал оформлять документы на свою долю в содержании доходного дома в центре. Дело намечалось выгодным. А по заключении сделки, вспомнил свою идею о путешествии. Вот-вот должно было начаться лето и Магда предложит всем им куда-нибудь поехать. У Гая будет для нее сюрприз.
Мини-автобус лишь недавно (для того времени) стала выпускать немецкая фирма. Гай присмотрелся к нему на выставке и, хотя автобус был не такой уютный и вместительный, как модерновое такси в Параллельном Городе, все же решил приобрести. Вчетвером можно было разместиться и еще оставалось место для груза. На покупку авто ушли последние деньги с продаж антиквариата и из всего накопленного им за недолгое время.
Гай рассчитался, по его просьбе машину перегнали в мастерскую, где перегородку между кабиной и кузовом вырезали больше чем наполовину. Затем Гай поставил мини-автобус в платном гараже в центре. И пока он проходил тесты на получение автомобильных прав, они с Фредериком (тот вернулся на днях) вдоль обоих стен кузова поставили длинные откидные сиденья, на которых, при случае, можно было и выспаться, вытянувшись во весь рост. Перетаскали туда из дома много чего: небольшой сейф (для денег и дорожных документов), пару матрасов, одеяла, стопку книг, журналы, охапку географических карт, кухонные принадлежности, примус...
Фредерик помогал добровольно, потому как о том, что не касалось строительства веранды, Гай его не просил. Фредерику нравилось помогать Гаю просто так, к тому же, идти было некуда и незачем. А тут хоть при деле...
Фрис с самого начала знал, что Гай собирается с семьей в поездку, и примерно знал, что куда-то на север. Не питал особых надежд насчет себя... Но о том, что, если не против, он тоже едет, Гай сказал Фредерику дня за два до отъезда.
-- Правда?! -- переспросил Фреде, не дыша, и в эти дни ходил счастливый.
Видя его таким и тоже узнав о предстоящей поездке, и Магда, и Ирен тоже находились в приподнятом настроении. Нервически хлопотали и тревожились перед самым отъездом: стоит ли уезжать? не лучше ли остаться?..
...В том месте своей книги, где Гай упоминает Большое Путешествие, следует остановиться подробнее.
Скажем сначала, что к мысли о путешествии Гай пришел даже раньше, чем она оформилась у него в решимость начать что-то для этого делать. Вспоминал знакомство Рона и Эланы; ведь они поэтому так и сблизились, что в их жизни были путешествия, трудности -- общая их история. Гай желал такого же в своих отношениях с Магдой. Тем более, что ему к путешествиям не привыкать...
А пока что в совместной "истории" Гая и Магды была лишь их странная встреча.
Маршрут поездки был выбран тоже не совсем случайно: Вена - Хорн - Ческе-Будеевице - Пльзень - Хеб(через Рудные Горы) - Плауэн - Лейпциг - Галле - Магдебург(город Магды -- подарок Гая, который он обещал ей сделать в пути) - Люнебург - Гамбург - Киль - Шлезвиг - Фленсбург - Коллинг - Фредерисия - Оденсе(о.Фюн) - Копенгаген - Хельсингер - обратно в Копенгаген - Любляна - Марибор - Грац - Вена - домой.
Для Гая была еще одна причина к путешествию -- поскольку этот топос близок к Реальности, но все же отличался (вспомним мост, который стоял не на своем месте), был интерес осмотреться пошире. На что он надеялся, неизвестно. Но можно предположить, что он бы мог увидеть это несомненно, если отличия были бы велики.
...На дорогу между пунктами тратили по два-три дня, считая остановку в городе. Иногда же проскакивали без остановок, отмечая в карте пройденный знак. Время от времени останавливались и в дороге, рассматривали открывающиеся виды в окно машины, либо выходили на обочину, оглядывались. По дороге Гай включал радио, ловил местные радиостанции и не вспоминал о том, что какое-то время назад все, что он сейчас делает, казалось ему диким и невозможным.
При переезде границ между государствами бумажной волокиты было мало. Была возможность Гаю проверить, насколько правильно составлены его новые документы (его ПЕРВЫЕ документы, потому как никогда раньше он их не имел), а также въездные визы, опись провозимого имущества, документы Магды и на детей и т.д.
Когда просили остановиться и предоставить автомобиль досмотру, подчинялись охотно; все открывали, показывали, понимая, что люди состоят на службе, это их работа. К тому же, скрывать было нечего.
Фредерик ехал, помалкивая. Поглядывал на Гая и Магду с Ирен. А он -- вроде как посторонний, как друг семьи, либо вообще как мальчишка с улицы. Но и он был нужен в этой поездке -- после того, как прошел Вокзал и пространственную петлю, в какой-то мере стал понимать любую иностранную речь. Помогал Гаю переводить для Магды и Ирен с непонятных языков.
...Гамбург проехали за три с половиной часа, долго простояв в автомобильной пробке в центре. В городе Киль остановились на окраинах, на стоянке автомобильного мотеля. Спали в машине. И все из-за того, что вечером их не пустили в город (военно-морская база). Да и поутру их остановил военный патруль и долго досматривал машину, подозрительно цепляясь к каждой мелочи, пока Ирен не начала уже плакать...
Шлезвиг -- проездом. Во Фленсбурге Магда взглянула на карту и удивленно спросила:
-- Мы едем в Данию?!
Гай кивнул, улыбнулся, поглядывая на дорогу. Но радоваться было рано -- при проезде в Данию возникли проблемы. Обнаружилось, что по соглашению международной комиссии в Дании и других северных странах Европы был введен особый визовый контроль, о чем Гай и Магда узнали только здесь на месте.
И они неделю жили в машине, недалеко от границы, пока лил дождь и оформлялись необходимые документы. Другим каким-то образом протащить машину и троих людей Гай не мог.
Когда останавливались на обочине и доставали съестное, Фредерик не трогался с места, либо садился в отдалении от всех. Конечно, ведь он был здесь чужой... То Гай, то Магда подзывали его к себе, просили подсаживаться ближе. И он, смущаясь, придвигался.
Временами Гай замирал с куском в руке, задумывался и забывал жевать. Тогда Фредерик начинал покашливать, Гай вздрагивал и перехватывал настороженно-тревожный взгляд Фреде. Гаю стало казаться, что Фреде тоже слышит чей-то далекий голос.
Вечером осматривали с ним машину. Чистили, мыли. Гай что-то объяснял Фредерику и Магда, прислушиваясь к их разговору, не знала: то ли по делу -- насчет устройства мотора, то ли о чем-то другом. Тем не менее копались там с ключами, тряпками и Фредерик внимательно слушал. Иногда пытался спорить.
Путешествуя по городкам, прикупили кое-что из одежды Магде и Ирен. Себе Гай ничего не покупал и Фредерик тоже от всего отказывался. Только от кожаной сумки с длинным ремнем и множеством замочков не смог отказаться. Эта вещь ему приглянулась сразу. Он оглянулся на Гая, потом на Магду и кивнул на витрину. Магда улыбнулась, благосклонно положила ладонь ему на плечо и они вместе пошли в магазин за сумкой. По выходу, лицо Фреде светилось задумчивой и тихой благодарностью Магде. И та, видимо, была рада.
Были в Оденсе, городе сказочника Андерсена, где Ирен обрадовалась сувенирам и походу по магазинчику игрушек. В Копенгагене осмотрели королевские дворцы, видели королеву. По совету туриста-соседа посетили Эльсинор (замок Принца Датского), на самом деле -- Кронборг. Вернувшись в Копенгаген, продали одному из гостиничных хозяйств свой микроавтобус, в котором там нуждались и цена за него всех устроила. Через туристическую фирму взяли билеты на самолет до Югославии. Прибыли в Словению, в г.Любляна.
...Старые улочки, склоны холмов. Уличные кафе. Открытки с видами Югославских местечек. Автострада у подножия гор. Ребятишки возраста Ирен толпились возле газетно-журнальной лавки... Пешком поднимались по петляющим тропинкам и ступеням к замку на горе. Мимо жилых домиков, на балконах которых сушилось белье. Хозяева приветствовали столь редких пеших гостей-туристов легкими кивками. Долго всматривались им вослед.
Из Любляна поехали до Марибора автобусным маршрутом. Гай, в своей книге вспоминая об этом, говорил, что "Фредерик забеспокоился, побледнел, стал оглядываться к тем местам, что мы в тот вечер проехали. Но ни слова не сказал, не подал нам никакого знака."
Потом уже, когда все дремали в номере мотеля, Фрис разбудил Гая и они вышли в коридор. Тут Гай заметил, что Фредерик одет и сумка перекинута через плечо.
-- Что случилось? -- тряхнул головой Гай, чтобы окончательно проснуться.
-- То место... -- загадочно шепнул Фрис. -- Это как будто на Вокзале. Потом, когда вы уже ушли, а я один... Я видел это место.
Гай в мгновение приободрился.
-- И что?
-- Я ухожу.
Гай помолчал, склонив голову и что-то прикидывая в уме, потом закивал:
-- Если надо -- иди, -- и тронул его плечо. -- Счастливо.
(Тот ушел и после нашел Кристофера.)
...Утром Магда растерянно подбежала:
-- Гай, Фредерик пропал!
-- Тихо, тихо, успокойся. Я знаю. Ему необходимо было уйти. Не тревожься, через какое-то время н вернется. Я же тебе говорил об этом недавно...
-- Но как же это?! В чужой стране...
-- Все в порядке, -- уверенно произнес Гай. -- Он меня предупредил перед уходом. Я все знаю, что и где. При случае, всегда можно навести справки. Поверь мне и успокойся.
Магда отошла и только покачала головой:
-- Странно все это...
(Далее в книге "Основной виток" не упоминается, как Фредерик вернулся. Но они встречались еще несколько раз, прежде чем Фредерик, Кристофер и Хелен образовали новую "тройку", взамен тройки: Гай, Рон и Михаил.)
Магда все думала, сопоставляла, почему же Фредерик ушел. И куда? Что было причиной? Неужели он узнал об их с Гаем разговоре?.. Вспоминала, что слышала между ними слова "вокзал, расслоения, пучки, точки схождения", особенно в последние две недели перед поездкой, когда заканчивали веранду. И всегда после таких разговоров Фрис ходил встревоженный и растерянный...
От Марибора, уже втроем, выехали на поезде. Проехали через Грац в Вену. Там Гай захватил кое-какие бумаги, справился о курсе акций на бирже и они уехали в свой городок туристическим автобусом, в котором были свободные места.
Все путешествие заняло чуть больше месяца. Денег в пути потратили самый минимум (с учетом продажи автобуса). А сколько было впечатлений, сувениров, фото и открыток с видами; сколько приключений, походных трудностей и удовольствия вернуться домой.
Тяжело и грустно было отпускать Фредерика вот так, неожиданно, с пути. Но раз уж тот сам решился, не будучи до конца уверенным в результате своих поисков, то для этого, видно, появилась серьезная причина. И неужели правда, что Фрис нашел свое место, как Гай сказал Магде?..
Что чувствовал Маска, когда Гай уходил на неопределенное время достраивать Тройную Систему: то ли же самое, что сейчас Гай? И через два дня после окончания поездки навестил Маску в Большом Доме. Потом -- вместе с вернувшимся с Дороги Фредериком -- решил навестить Хелен, Рона и Михаила.
...Рон был дома, а Эланы, напротив, дома не оказалось. Посидели, поговорили о Михеле, о группе "Город", где они с Фрисом только что были; о последних событиях, новостях. Также Гай сообщил и о себе: где сейчас живет, как его дела, как устроился... А для себя отметил, что Рон не заинтересовался тем, что топос Магды расположен близко к Реальности. Хотя кивал, поддерживал беседу, но в глазах не было желания во всем этом разбираться, не было желания задавать неожиданные вопросы, которые раскрывали бы суть случившегося: как и почему Гай попал именно туда? Впрочем, поговорили хорошо, как старые друзья. Рон объяснил новшества в Городе, которыми Гай, по незнанию, не мог еще воспользоваться; рассказал о связях с двумя другими Мегаполисами в Параллельном пространстве и только этой темой несколько оживил беседу.
Элану Гай с Фредериком встретили на пути к пневмопоезду возле Северного парка. С бумагами в руках она куда-то спешила.
-- Элана! -- неожиданно для Фриса воскликнул Гай.
Она оглянулась с открытым ртом.
-- Га-ай!
Сделали несколько шагов навстречу и радостно приобнялись. Фредерик удивленно переминался с ноги на ногу, стоя невдалеке. Элана кивнула ему из-за плеча Гая.
-- Здравствуй! -- и шмыгнула носом, прослезившись от неожиданной и редкой встречи. -- Вы были у нас?
Элана все еще держала Гая за руку, но посматривала на Фреде. Гай кивнул, оглянулся.
-- Это Фредерик... Это Элана.
-- Мне так много тебе надо сказать.. Я столько вспомнила после того как снова побывала в Южном поселке...
-- Сейчас я не могу остаться. Я приду завтра, либо чуть позже. Ты бываешь дома?
-- Нет, я теперь в лаборатории. Ты приходи обязательно. Ты же знаешь, где это.. -- попросила Элана. -- Тогда обо всем и поговорим. Ох, Гай, я так рада тебя видеть! -- она снова заулыбалась.
Гай тоже улыбнулся, притянул ее за шею, чмокнул в щеку.
-- Ну, мы пойдем, чтоб долго не задерживаться.
Элана взмахнула рукой им вослед.
По дороге на станцию пневмопоезда Гай объяснил Фредерику, что знаком с Эланой уже лет сорок... И не виделись с последнего раз уже довольно давно.
-- Вам обоим и сорока-то нет, -- с ухмылкой заметил Фредерик.
-- Это одно из свойств Тройной Системы. Потом сам узнаешь.
По пути домой, к Магде и Ирен, а времени путь занимал много, Фрис рассказал Гаю о Кристофере и о том, как его встретил. По его словам Гай составил о Кристофере первое впечатление.
Тот вообще был загадочной личностью. Ровесник Фредерика, он и характером несколько походил на него, но был более замкнут, себе на уме. Встретившись после с Гаем, Кристофер долго в него вглядывался, прежде чем пожал протянутую Гаем руку. На вопросы отвечал быстро, почти не думая, и потом часто менял тему разговора.
(Потом оказалось, что Кристофер сдерживает Фредерика, не позволяет ему делать поспешные выводы и действовать опрометчиво. Кристофер представлял собой основу, обдуманность, правильность и понимание в их с Фредериком завязывающейся дружбе. Фредерик же, в основном, генерировал идеи и предлагал неожиданные ходы.)
Какую же роль в их "тройке" играла Хелен?
Самостоятельно вышедшая на Дорогу, она привнесла в "тройку" способность ориентироваться и осматриваться; и в этом была ближе к Кристоферу, чем к Фреде. Однако, именно последнего она выделила особо; именно потому что он отличался и, в то же время, находила в нем и себе много сходства.
На выходных собралась компания в доме одной из подруг Магды. С восхищением и завистью все слушали рассказы Магды и Гая о поездке, удивлялись их решимости. Ирен со всеми детьми играла во дворе...
Потом Гай с мужами подруг Магды посидел во дворике, под тенистыми деревьями сада, за кружкой пива; поучаствовал в обсуждении их дел, выслушал их заинтересованные и предостерегающие советы по поводу акций и вообще по поводу вложения в них своего капитала.
Прислушиваясь к себе и к окружению, стал Гай замечать, что, хотя и слышит далекий Зов, его уже не так волнуют проблемы и загадки Тройной Системы, как и любой другой организованной структуры в пространствах Открытого Мира. Оставались где-то в памяти и Маттиас, и Майкл Томас, и Марик-сын Капитана. Лишь память об Арнульфе, Снорри и Хранителях не давала ему совсем забыться в этом "околореальном" топосе. Но и о них Гай помнил не все время, не постоянно, как раньше, а лишь с накатываемой волной общих воспоминаний о тех временах.
Видимо, действительно, Фредерик заменял его все больше и больше в общей схеме управления и исследования пространств. Те же перемены были заметны и в Роне, и в Михаиле в ходе последних встреч Гая с ними; а также из рассказов Эланы, с волнением переживающей совсем уж полный отрыв Рона и ее самой от старого образа жизни, от старой романтики, приключений, от жизни, отмеренной полной мерой. Что среди остающихся по прежнему рядом друзей нет уже "того духа", Элана заметила еще до того, как Гай провел ее в пустое поселение "рая"; провел в детство, воспоминания о котором принесли ей много грусти и не оправдали ожидания вновь почувствовать ту же самую беззаботную атмосферу, что была тогда, когда они все там жили.
...В компании, за пивом кто-то предложил поехать колонной автомобилей за город, на отдых. Но после путешествия Гая с Магдой, это предложение выглядело жалко. И не переставили удивляться, что ни Гай, ни Магда -- какие хитрецы! -- никого заранее об этом не предупредили.
Кто-то рассказал о местах, где бывал с женой, или еще до свадьбы (на курортах, турбазах, в пешем походе -- и это было интересно), кто-то вспомнил, как его отец в детстве возил с собой то в одно, то в другое место; и что такое запоминается на всю жизнь... За таким разговором и посидели, пообщались, без намека на какое-либо празднество.
Фредерик уходил и с каждым разом отсутствовал все дольше и дольше. Иногда посылал записки Гаю, или открытки Магде и Ирен на праздники, дни их рождения, но сам показывался редко. Особенно по осени, словно нашел себе где-то другое место обитания. А может, нашел своих родителей?.. Фредерик никогда не говорил об этом.
...Осенними вечерами Гай, Магда и Ирен выходили на застекленную веранду, садились в глубокие кресла и, откинув головы на высокие спинки, разговаривали, посматривали на звездное небо, на облака, окрашенные закатным солнцем. Ирен забиралась к нему на колени, слушала о созвездиях, с названиями которых были связаны его старинные и странные истории, об облаках (какую погоду предвещают). Опускала голову Гаю на плечо, закрывала глаза...
Магда посматривала на Гая с Ирен, улыбалась и понимала, что это самые лучшие вечера в ее жизни И подольше бы они продолжались.
На улице и во дворах допоздна были слышны ребячьи голоса, голоса прохожих, бредущих вдоль улицы в быстро опускающихся сумерках. Загорались окна домов и дворы погружались в сумрачную тишину. То тут, то там начинали звенеть сверчки на хорошую погоду -- звонко, протяжно. Никто не замечал соседей, притихших на веранде в уютных креслах.
В пасмурные дни, когда на веранде было прохладно, собирались внутри, у камина. Сидели только при свете настольной лампы, слушали, как падают капли дождя за окном, шуршат на ветру опадающие листья, как трещат щепки в камине... То разговаривали, то просто переглядывались и наслаждались покоем.
А в выходные обязательно шли гулять в центр: или на площадь, или в парк, в ожидании скорого праздника Рождества. Загадывали, что бы они могли пожелать себе в новом году.
Со временем и после разговоров с Эланой, Гай стал оценивать свое пребывание в Тройной Системе немного по-иному. Былая "тройка": Гай, Рон, Михаил -- теперь не оставалась той же самой. Оказывалось, что все это время настоящей тройкой, оставшейся верным всем начальным условиям являлась тройка: Гай, Снорри и Элана.
Гай пришел из Реальности (как и Фредерик, считайте), Снорри -- из Параллельного мира, Элана -- из Реальности тоже. На местах Снорри и Эланы сейчас находились Кристофер и Хелен: Кристофер как друг (как Снорри для Гая), а Хелен -- как близкий человек по родству душ и настроения (одни и те же склонности). Родство душ было и у Гая с Эланой.
О том, что Замена произошла, Гаю подтвердили служители Башни, а также некоторые из Хранителей, которые еще оставались у дел. Фредерика и Кристофера видели недалеко от Серебряных Гор, а также возле Серой Стены (это подтвердил Майкл Томас), но Маттиас пока молчал. И принц Калью о них ничего не знал. Потом Маттиас признался, что видел их несколько раз. Но как-то неопределенно пожал плечами: не знаю, мол, что из них получится.
Но главным откровением стало для Гая признание Кима, что Кристофера он знает пусть не так давно, как самого Гая, но почти столько же, как и принца Калью; а того Ким заметил через несколько лет после того, как сбежал из карцера.
-- Мы несколько раз вместе с ним ходили на север с паломниками-францисканцами, -- сказал Ким и добавил, что за все это время не наблюдал за Кристофером ничего необычного, кроме того, что тот, как и Гай, мог выбирать себе возраст и немного знал свойства пространств.
-- Он тоже благословлен? -- спросил Гай.
-- Нет, -- с почтением к Гаю ответил Ким и опустился на колени. -- Кроме тебя нет никого в Открытом Мире, кто бы этого удостоился. Ведь только миротворцы получают благословение.
-- А Маска? Он ведь тоже миротворец?
-- Маска -- Посредник. А ты и Удержатель, и Хранитель. Маска не слышит Зов, как мы с тобой. Хотя на Дороге он не меньше, чем Майкл Томас. Но даже и Майкл не благословлен.
Гай только покачал головой.
-- Поднимайся... Теперь я начинаю понимать принца Калью, перед которым все падают...
Ким усмехнулся и встал.
-- Уже давно так между нами не принято, поэтому кажется, что я это делаю с иронией. Но я искренен перед вами с Калью.
Гай попрощался с Кимом и призадумался. Кристофер не оставит Фредерика, а Фрис помнит о Хелен. Как Снорри -- вечный друг Гая, а он сам помнит об Элане (она же хранит то, что все остальные уже утратили). Все, что их всех объединяет -- это позитивная память прошлого и надежда на такое же чистое и ясное будущее, со своими трудностями; преодолимыми преградами, если рядом -- верные друзья.
III. Фредерик и Франческа.
Возвращение к основам.
В своей книге Гай упоминает о некоем прорыве, который выбил из привычной колеи и его самого, и его помощника (имени в книге нет, но это была Элана, а не Фредерик). Причин, приведших к этому прорыву, не упоминает. Вероятнее всего, начало событиям положил Кай, сказавший Гаю, что пора тому испытать свою судьбу. И что дело требует знание компьютерных сетей и помощи надежного человека, которому много лет доверяешь (проверенный человек). И это -- все. Кроме, может быть, приблизительных координат места и наводки -- что именно искать.
Первая мысль Гая была о Снорри. Но тот не знал компьютера. И Майкл Томас тоже отпадал. Затем всплыла мысль об Элане. Сначала простая, как о приятном человеке, подруге, потом, как откровение: "Она же знает компьютерные сети!"
На следующий день, вернувшись с биржи ценных бумаг, стал сосредоточенно собирать сумку и одновременно объяснил Магде насчет ухода. Магда привыкла к его делам, разъездам. Вот и теперь: кивнула, сказала, что соберет ему в дорогу поесть.
Поблагодарил ее, поцеловал и через минуту уже шагал к калитке их дома. ...Прошел квартал, свернул в скверик, пересек его и на ближней остановке дождался автобуса, шедшего до железнодорожного вокзала. Но вышел раньше, у моста. Оттуда, уже в сумерках, перешел в пространство Большого Дома. Около часа шагал до своего лифта, вспоминая представление Ирен в ее школьном театре, куда ходили с Магдой до Рождества; радость от поздравительных открыток друзей; о том, что решили не готовить на Рождество гуся, чтоб не потакать убийству птиц, и обо всем таком, что все еще было внове для Гая.
Поднявшись на лифте, выбрался в Город через школьный склад. На ночном пневмопоезде (пустом и медленном) доехал до нужной станции.
...Когда постучался к Элане и Рону, они, конечно же, спали. Полуобнаженная и зевающая Элана открыла дверь, сонно сощурила глаза.
-- Это ты, Гай? Хм, что ты в Городе делаешь так поздно?
-- Прости... Задержался в пути. Раньше не смог.
-- Да ничего. Проходи, -- она отступила назад. Рон вынес халат, накинул ей на плечи. Тоже прищурился.
-- Привет, Гай.
-- Рон... Извините за поздний визит. У меня дело. К Элане... Нужна твоя помощь.
-- Да ты проходи, объяснишь толком. Помощь нужна сейчас?!
...Отпросил Элану у Рона на весь завтрашний день. Впрочем, скорее, уведомил, так как они с Эланой -- свободные люди. Вкратце объяснил, что за помощь требуется. И что это не так уж далеко от Города.
Рон переглянулся с Эланой: согласна ли она? Та ответила, что поможет, чем сможет, хотя ее знания невелики.
-- Останешься у нас? -- предложила Элана. -- Джэнет нет, комната свободна...
-- Я бы остался, но у меня еще не все готово. Надо зайти в Службу Башни, там наверняка дежурная команда есть. Там, возможно, и останусь.
-- Ну, тогда до утра...
-- Да. Рано утром я зайду. Извините еще раз.
И разошлись.
По настороженному и деловому виду Гая Элана поняла, что дело необычное. К тому же вдруг понадобилась ее помощь...
-- Мне что-нибудь взять с собой? -- спросила она Гая утром, одеваясь по-походному: в комбинезон с лямками на плечах и высокие ботинки.
-- Нет, -- ответил Гай и тряхнул сумкой, -- все, что может понадобится, я взял.
Сначала они пошли в Городской Компьютерный Центр.
-- Что ищем? -- спросила Элана, когда, наконец, уселись за отдельную перегородку в длинном зале.
Гай сложил локти на стол, закрыл глаза, отер ладонью лицо, нахмурился.
-- Ищи области локальных возмущений в общем потоке информации. Нужно отследить, существуют ли точки, куда сходятся два или более массива.
-- Проблемные точки, -- кивнула Элана. -- Так они называются, -- и забегала пальцами по сенсорной панели, встроенной в стол.
Сначала выявились все пересечения. После отсечения ненужных сведений, остались несколько точек, в зависимости от их положения в массивах. Вывели на карту все ближайшие к этим точкам сети. Вокруг точек появились локальные области, а также несколько точек на периферии экрана.
-- Это уже не Город, -- сообщила, не отвлекаясь от экрана, Элана. -- Это карта не нашей местности.
-- Увеличь. Переведи в горизонталь вид сверху. Потом раскрась карту и запроси координаты вот этих точек, -- Гай тронул пальцами экран.
Элана все сделала.
...У Гая поползли вверх брови, когда он увидел одну из окончательных картинок, словно фотографию: резкий поворот реки с юга на запад. Ближе к низу экрана -- каменная мостовая набережной, речные откосы, дорога от городка в горку...
-- Я знаю это место! Теперь мы можем уходить.
-- Все, да? -- оглянулась Элана. -- Я выхожу из Генеральной Сети?
Гай закивал. Пока Элана выходила из Сети, к ним двоим подошел служащий, попросил их пройти к служебному помещению. Элана забеспокоилась:
-- Зачем это, Гай? Ты уверен, что мы не влезли во что-то секретное?..
Возле входа стояла Кейт. Сказала, что следила за их подключением. Посоветовала не спешить, так как если заблудятся, то вытащить их оттуда будет некому.
Гай передал привет Каю и сказал, что в тех "опасных" местах он уже бывал. Стоило рискнуть еще раз. Кейт пожала плечами и попрощалась: мол, я только хотела предостеречь... Гай с Эланой вышли в Город.
-- Мне идти с тобой?
-- Да. Мы еще не закончили.
Элана взяла ладонь Гая в свою, коротко пожала: я с тобой. И отпустила. Во взгляде Гая засветилась благодарность и некоторое удивление в ее готовности помочь. Когда пошли к станции, Элана стала рассуждать о подключении к Сети и через минуту вдруг обнаружила, что они уже не в Городе: исчезли высотные дома, словно незаметно и тихо растаяли. И они уже идут по той дорожке возле реки, что видели на экране компьютера. Попыталась объяснить произошедшее по-своему: мол, компьютерный сервер через спутник вывел карту, дал развертку и они с Гаем сейчас находятся на голографическом этаже. Гай заметил, что в ее рассуждениях есть противоречия, поэтому сейчас но надо заниматься умствованием, а проследить весь свой путь.
Элана засмеялась его суровости и они свернули от набережной к домишкам с черепичными крышами. Миновали сквер с раскидистыми деревьями, уже роняющими листья. Гай ощутил странный душевный подъем, предчувствие какое-то.
...Нашли тот домик с крыльцом: кафе или бар, над которым (по карте) висела точка. Обошли сзади, с черного хода проникли внутрь, где пахло овощной гнилью. Послышалась неразборчивая речь, Элана забеспокоилась о том, как бы их не поймали. Гай сказал, что если скажут уходить -- они просто уйдут.
Далее -- склады, подсобка. За штабелем деревянных ящиков -- низкая дверь, лестница в полуподвал. Оттуда ход глубже -- в подземный сточный коллектор. Гай достал из сумки фонарь, посветил внутрь.
Вдоль сырой стены -- подмостки с перилами, тусклая лампочка, дверь в стене. Туда и пошли. Под ногами журчал ручей, с потолка свисали мшистые корни и толстые силовые кабели в блестящей изоляции... Незапертая дверь с чмокающим звуком отошла -- магнитный замок не был заперт. Резина-герметик по периметру двери снова коснулась косяка. Элана притянула ее сильнее, до щелчка. Зажегся свет на потолке. Еще одна комната. Здесь было чисто и тепло. Вентиляционный люк и решетка в трех метрах над головой, по стенам -- множество полок с аппаратурой. Широкий стол, несколько стульев. Старый большой радиоприемник, но вместо динамических головок -- жидкокристаллическое табло; рядом -- экран компьютерного монитора, расширенная клавиатура, ящики с дополнительными ячейками; толстые жгуты проводов, помеченные цифрами и значками. Все это справа от входа, в глубине комнаты. Прямо против входа -- шкафы с инфодисками, панели электропитания.
Элана быстро разобралась, что здесь к чему. Настроила "приемник" и монитор, села за клавиатуру. Гай подставил стул рядом.
-- Что теперь ищем?
-- То же самое, что и в Центре.
Элана пощелкала клавишами. Определилась с системой данных, оценила оперативный объем, сечение потока информации, то есть мощность, с которой они имели дело.
...Цветные картинки, объемные игры, полеты в пространстве цветных пластин. Лабиринт... Картинки улиц с оградами, домами. Чердак одного из домов с горкой сокровищ на пыльном полу и... свет солнца вместо одной из стен.
Потом по табло приемника побежали цифры и слова -- та информация, которую Гай ждал. Элана узнавала знакомые логические цепи, приостанавливалась, чтобы разобраться; Гай же подгонял течение информации: одно за другим, одно за другим -- часто интуитивно и ни на чем особо не останавливаясь.
Станция в приемнике стала выдавать координаты спутника, ориентацию и тип орбиты. Гай кивнул Элане: включи координаты в выстроенную систему. От проходящего сигнала информации не стало поступать больше, просто осталась та, что была нужна.
Сидели час, может, два. О времени совсем забыли. Просматривали технические характеристики каких-то производств, карты местности и... неожиданно снова проскакивали игры -- все красочней, загадочней, часто с непредсказуемым развитием, словно наглядное объяснение информации.
После большой игры, которой увлеклась даже Элана, возникла реальная картинка. Очередное фото.
-- Остров! Это же Остров! -- испугался Гай и побледнел.
Его слова, словно в подтверждение, продублировал голос молчавшего до сих пор приемника. И Гай будто проснулся. От голоса в напряженной тишине комнатки почувствовался объем.
-- Я предполагал, что без этого не обойдется, -- с досадой прошептал Гай и покачал головой. -- Но почему именно Остров? Почему... Неужели он -- отправная точка всего, что со мной происходит?
Элана не понимала того, о чем он говорит. Но, как старый друг, она помалкивала и не задавала излишних сейчас вопросов.
...Сюда, в эту странную комнатку приходили несколько раз. Подолгу сидели перед включенной аппаратурой, рассчитывали ходы в играх, победа в которых открывала новые защищенные программы. Открывались межпространственные щели, заполненные звуками, воплощающимися в странные образы и фигуры. Выстраивались наборы символов, которых ни Элана, ни Гай никогда раньше не видели и не понимали. Ощущение радости возникало, когда пустой экран вдруг начинал выдавать информацию, которая сходилась с предыдущей и дополняла ее логически. Но была и досада, что многое так и осталось по ту сторону экрана, так и ходило где-то по проводам, лежало в дальних электронных архивах. И это несколько остужало их пыл. Всего выудить, наверное, не удасться.
Но возможности компьютерной системы удивляли. Одно за другим, Элана и Гай вытягивали оттуда потрясающие по красоте и грандиозности замыслы Великого Мозга, поражались его мощи и своей ничтожности.
Неожиданным образом появилась картинка того места, куда Гай вывел с Вокзала Фредерика, откуда тот пошел дальше один. Следом же загрузилась игра. Гай поменялся с Эланой местами -- он сел за монитор и стал ловко маневрировать между цветных пластин, выбираясь к открытому пространству позади калейдоскопического скопления Брюстера (система триангулированных тригонально-симметричных элементов).
Когда появлялись затруднения, Элана находила нужный набор символов, меняла исходные знаки (масштаб, локальную карту..). Таким образом, они отлично сработались с Гаем.
Позади скопления Брюстера открылось объемное пространство программы "Ковчег": планы убежищ, распорядок жизни, законы, работа служб. Это был некий идеал, утопия, но основные принципы были теми же, что и при построении Параллельного Города. Но ближе всего эта программа была связана с Вокзалом и Центром на Острове. Потом, в виду ее всеобщности, Гай стал подумывать, что она(программа) охватывает вообще весь Открытый Мир и калейдоскопические разноцветные пластинки, их сочетание -- это сочетание пространств. Элана подтвердила, что это вполне возможно, как вариант, расчетная модель.
Попробовали отсечь область с несколькими пластинами, увеличили масштаб, но пространства не проявились сквозь слои размытого тумана. Тогда сделали наоборот -- уменьшили масштаб, сделали сочетание пластин далеким. Вокруг них появилось темное поле, неясные очертания посторонних предметов. Это было похоже на часть той кучки камней, какую они видели на экране раньше: на полу чердака, похожей на пирамиду Майкла Томаса. Так получалось, что это и есть конечная модель Открытого Мира. Все сходилось. А эти несколько пластин -- увеличенные ее песчинки.
Покончив с неопределенностью, приступили к дальнейшему развитию программы.
Открывать такие тайны было тяжело, мучительно, словно заново рождались на свет. Вздохи, сопение, подавленное состояние оттого, что все познанное ранее рушилось на глазах. Сжатые кулаки, горящие глаза, неотрывно следящие за экраном. Как младенец, объятый бесконечным миром -- малый в огромном, ничтожный в бесконечно разнообразном -- так чувствовали себя Элана и Гай. Но, в отличие от младенца, еще и сами осознавали, что с ними творится.
А когда работа уже подходила к концу, они решили больше сюда не ходить, оставив мелочи невыясненными. Уж очень подавляло все то, что они здесь узнавали. Совершенно выбивало из привычной колеи. Ни о чем другом не могли думать, только об этой информации. Более всего подавляло то, что эта информация -- средоточие и конец всему познаванию, "Универсальное Все", после которого невозможно никакое развитие.
...Вечером возвращались на пневмопоезде. Тихо разговаривали. Элана расспрашивала о местах, где Гай живет сейчас, как устроился. Гай рассказал ей о Магде и Ирен; о том, что иногда бывает Фредерик. Из старых друзей никто уже давно не бывал -- слишком дальний крюк отовсюду.
Элана вернула Гая к Магде: кто она, чем занимается... Загадочно поглядывала на Гая и слегка усмехалась.
-- Ты нас познакомишь?
-- А тебе этого хочется? Мне тогда предстоит объяснять Магде, кто ты такая и все прочее...
-- Не беспокойся об этом, я сама скажу, -- пожала плечами Элана. Помолчала, потом оглянулась: -- Ты думаешь ее спасти?
-- Как это возможно? -- нахмурился Гай и опустил взгляд.
Элана только неопределенно кивнула. Задумались каждый о своем. Потом Элана оживилась:
-- Что это было с нами, Гай? -- это она об их последних походах.
Гай тяжело вздохнул, промолчал. Элана склонилась вперед, поставила локти на колени и ладонями закрыла лицо.
-- Я никогда раньше ни с чем подобным не работала. Я так устала.
Гай тронул ее плечо, погладил ладонью ее ворсистый свитер.
-- Ты очень помогла. Спасибо... Теперь уже навряд ли случится что-либо подобное.
Элана выпрямилась, с закрытыми глазами откинулась на спинку сиденья. После задремала на плече Гая под ровный шелест и быстрые толчки воздуха под полом пневмопоезда.
Магда и Элана необыкновенно быстро подружились. Уже через пару минут знакомства вместе хлопотали на кухне, шептались, пока Гай расспрашивал Фредерика, появившегося незадолго до их с Эланой прихода с невероятными новостями.
Когда стол был накрыт, расселись вокруг, устроили чаепитие. Элана, сидевшая рядом с Фредериком, заботилась о нем: то одно ему подаст, то другое... Тот не стеснялся -- с Эланой был уже немного знаком. Спросил ее и Гая:
-- Ну, как там в Городе?
Элана слегка удивилась вопросу, потом стала говорить. Кое-что о своих делах, потом догадалась, что Фреде нужно было услышать о Хелен; а о ней Элана мало слышала. Лишь иногда от приходившего к ним с Роном Михаила.
-- А ты? Ты сам-то здесь, или... -- Элана кивнула на сторону. -- Гай ничего мне не говорил о тебе.
-- Я брожу в Большом Доме. Недалеко от вас.
Элана закивала, теперь немного знала, о чем говорит Фредерик. Потом оглядела Магду и Гая с Ирен, улыбнулась:
-- Ну а вы втроем?.. Тоже путешествуете?
-- О, -- Магда взмахнула рукой, -- позапрошлое лето -- это было что-то особенное! Мы были в путешествии по Европе, какое еще никто не предпринимал. -- и она стала делиться впечатлениями.
Фредерик тоже оживился, вспоминая о поездке; пока Магда не дошла до того места, откуда он ушел искать одному ему известное. И далее, о том, что было после, слушал молча.
...Когда убрали со стола, Фрис забрался с ногами на диванчик поближе к Элане, делая вид, что больше негде сесть. Та догадливо притянула его к себе, потрепала его вихрастый выцветший на солнце затылок. Тот потерся ухом о рукав толстого ее свитера и, млея от ласки, притих.
Поговорили о том, о сем, а уходя, Элана пригласила Магду в Город.
-- Где это? Это далеко?
-- Гай знает. Приходите... И ты заходи, -- Элана, шутя, подтолкнула Фредерика. -- Если будешь от нас недалеко.
Фрис закивал, улыбнулся (тем более, что лелеял мечту навестить Хелен).
Прощаясь, Элана с Магдой расцеловались, а Гаю она лишь пожала руку и пожелала удачи. Гай хотел проводить, но вызвался Фредерик и Элана взяла с собой его. Тот обещал Гаю, что еще вернется.
По приглашению Эланы Гай, Магда и Ирен отправились в пеший поход до Города не сразу. Повременили с этим. Гай улаживал дела с Фредериком. А уже после... Гай сразу предупредил своих, что это будет даже не модерновый Франкфурт с его новостройками, а нечто особенное. Насколько особенное -- Магда даже не предполагала.
Пошли обычным путем: автобус - вокзал - мост над мелкой речкой. Затем пустырем долго шли до каменной будки-лифта. В большом доме встретился Марик, который их немного проводил, рассказал Гаю последние новости Дома. Через школьные склады прошли одни -- Гай не хотел, чтобы Марик пользовался этим ходом без его ведома.
-- И что, -- спросила Магда, протискиваясь через низкий Ход, -- Элана тоже тут проходит?
-- Да, -- ответил Гай, -- приходится. Неофициальным образом.
-- Это как же? Значит, мимо таможни, через границу?..
-- Граница тут определенно есть, а вот о таможне не слышал... -- задумался на секунду Гай.
Затем они через школу вышли на площадку перед входом, с которой открывалась панорама города.
Открыв рты и затаив дыхание, Магда и Ирен прижались к Гаю, вцепились в его костюм. Гай рассмеялся, вспомнив в такой же ситуации Фредерика и Хелен.
Потом ехали на пневмопоезде, посетили оранжереи, Северный парк и заехали в лабораторию Эланы. Ей сообщили о посетителях.
Сначала Элана подошла к Магде, с улыбкой приобняла ее как подругу. Гаю, как старому знакомому, в курсе дел которого она была, просто махнула рукой: привет! Провела ладонью по волосам Ирен.
-- Мы с Ирен отлучимся по делу, -- сказал Гай Элане. -- Пусть Магда побудет здесь.
-- Хорошо, -- деловито отозвалась Элана. -- Кстати, Михаил о тебе спрашивал. Обсерватория засекла необъяснимые вспышки в восемнадцатом секторе...
-- Я навещу его позже, -- кивнул Гай и, взяв за руку Ирен, отправился в Службу Башни, а затем в Архив. Ведь восемнадцатый сектор был далеко за границей Большого Дома. Может, по нему сохранились записи...
Магде Элана показала, что здесь в лабораториях и как; что изучают. Посидели в зале отдыха (Элана выслушала восторженные слова Магды о Городе и объяснила, что сама такого давно уже не замечает). А когда Гай с Ирен вернулись, Магда ждала их на скамейке у выхода. На вопросительный взгляд Гая ответила, что Элану вызвали к началу эксперимента, пришлось попрощаться.
Гай присел рядом с Магдой, Ирен бродила поблизости, осматриваясь. Магда спросила Гая об Элане: как давно он ее знает?
-- Я уже, наверное, говорил... Мы познакомились, когда они с Роном были еще детьми. Я не помню всех подробностей, кажется, нас познакомил Рон и другие ребята, жившие тогда в поселении.
-- Так они с детства вместе?
-- Да, они уже уйму лет вместе. А я... я их потом редко видел, когда пришлось переселяться из тех мест.
-- А почему переехали? И что это за Город?
-- Город?.. Это такое изолированное пространство, поэтому есть граница, но она довольно размыта. Иногда пропускает приходящих... А на старом месте не жилось. Настали жуткие времена. Пришлось строить Город и переселяться. В тех местах тоже был город, но не такой, а самостоятельно развившийся. А здесь особая обстановка -- все пришлые, живут в этих местах по необходимости. Я бы даже сказал, что от безысходности. Но это надежное пристанище для многих и Город стал им своим, родным.
-- Ты тоже здесь жил?.. Ну, до того, как мы встретились...
-- Нет. Помнишь мы шли пустырем до лифта?.. То пространство очень велико. Вот там я и жил. Поначалу, конечно, и в Городе пришлось задерживаться, с ребятами. Нас тогда было около пятидесяти -- в трех группах.* Сейчас я уже редко кого из них вижу.
/* Три группы, о которых упоминает Гай -- это Хранители(33 человека), Алые Плащи(ок.12 чел.), Западные(11 чел.)
Магда задумалась.
-- Вы столько пережили вместе... Наверное, друзья тебе очень дороги?
-- Несомненно.
-- И Элана?
-- Да, как старая знакомая. Они с Роном познакомились задолго до того, как я их встретил. Они и со старых мест уходили вместе. Но за все эти годы, что они здесь живут, я не так уж часто их навещал, не больше десятка раз за все время.
...Теперь же, сидя с Магдой у лаборатории Эланы Гай понял, что именно Элана имела имела в виду, заметив, что он хочет спасти Магду. Возможность менять возраст при переходе сохранилась здесь со времен Старого Нулевого поселения. Хотя и не для всех жителей.
Но пока вопрос о переезде не стоял. Хотя... Ирен так понравилась школа, по которой шли, и пневмопоезд...
"А как же все остальные? Я не смогу перетащить сюда всех, с кем знаком" -- подумал Гай, хотя и понимал, что Магда -- особый для него человек. Она привыкла к своему городку, к той жизни. Она должна была сама решать.
И пока она сама не попросит его о переезде, сам он решил ничего не предпринимать.
Как Гай и предполагал, рассказу Магды о Городе никто из ее знакомых не поверил. Посчитали, что в эти два выходных дня они с Гаем слетали во Франкфурт или еще куда... Видя их неверие и всю неловкость своих откровений, Магда больше об этом при них не упоминала.
Со временем, узнав об Элане больше, Магда более к ней расположилась. Ее отношение изменилось с холодно-тревожного в дружеское. Считая, что Элана давняя подруга Гая, Магда причислила ее к друзьям их семьи и уже не имела ничего против.
Потом познакомилась и с Роном.
-- Вот уж кто путешественник! -- похвалил его Гай, представляя его Магде.
-- Да брось ты, Гай! Все это давно в прошлом, -- отмахнулся Рон.
-- А что так? Съездили бы куда-нибудь с Эланой, -- заметил Гай и обратил внимание на то, как настороженно улыбнулась Элана.
После поездки в Город Магда призналась, что не находит себе места. И ночью Город снится: то она идет по нему пешком, то едет на пневмопоезде... То просыпается в страхе, что заблудилась на бескрайнем пустыре.
Гай внутренне усмехнулся: несколько человек он уже вывел в Параллельный Город и каждый по-разному там себя ощущает.
-- Этому есть объяснение, -- ответил Гай, присаживаясь с ней рядом. Поправил ее волосы, всмотрелся в ее лицо. -- Просто, сколько ты себя помнишь, -- всегда в этом городе. А тут вдруг увидела нечто особенное...
-- Но мы бывали и в столицах, и по Европе проехали... Однако, мне все это не снится так навязчиво.
-- Город -- особое место. Возможно, там есть что-то от твоей мечты...
Магда задумалась, кивнула: мол, возможно, это так. И после этого короткого разговора стала успокаиваться.
И все же о Городе пришлось поговорить после еще. Пришлось Гаю сказать то, что он откладывал на потом. Только... откуда Элана знала об этом (что случится подобный поворот)?
Магда вначале заговорила о Джэнет.
-- Элана сказала, что их с Роном приемной дочери уже двадцать три года. Что-то не сходится у меня... Им самим ненамного больше.
-- Джэнет появилась в их жизни еще в тот период, когда они еще даже в поселения не приехали. И потом Джэнет была уже не с ними -- жила у друзей в Городе.
-- Так ведь ты говорил, что познакомился с ними-детьми!.. Что же, она была им ровесница? Как же тогда она -- их дочь?..
-- Нет, до поселения они были такие же, как и сейчас. -- Гай произносил это мучительно долго, не желая открываться. -- Тогда она, действительно, годилась им в дочери.
-- Но тогда... им должно быть много лет. Больше в два раза, чем сейчас. Что же, в Городе не стареют?!
-- Стареют, -- вздохнул Гай, -- Джэнет же выросла. Но при желании изменить возраст можно.
Конечно же, сколько бы ни удивлялась и не верила Магда словам Гая, затаилась у ней мысль о возможном переселении в Город. Сразу же забыла и об Элане с Роном, и о Джэнет с остальными...
Хранители в замке.
Разговор с Магдой о Параллельном Городе напомнил самому Гаю старые картины. Вспомнил он лица некоторых ребят -- жителей поселений "рая", жителей дальнего поселка у моря, где почти не бывал. У Хранителей там был свой Центр и все они знали, что это значит для каждого из них. Это было "их место". А теперь?
Гай нахмурился, представив, что Хранители чувствуют сейчас. И сам он будто оставил их, сбежав в городок Магды. Чувствовал себя перед ними виноватым. И не только перед ними. И не только за то, что оставил, а вообще... За Систему, за то, что сорвал их с мест.
О том, что после уходя Кима пустует замок(форт), Гай давно говорил Гонзе. Предложил ребятам как альтернативу тем местам, где они остановились после ухода из города; где многие не смогли прижиться.
Когда ребята услышали, что в замке жил Ким, многие захотели посмотреть, где это. Поэтому предложение Гая они приняли заинтересованно. Пространство Большого Дома, где Хранители теперь обитали, не было "их", но чужое, необжитое. А в форте жил хоть кто-то из знакомых. И однажды пошли туда сами. Используя известные коды, да и так просто, раз Мир открылся, добрались до перелеска, до низкого пологого берега, с которого открывался вид на замковый холм на другом берегу реки и на сам замок за невысокими старыми стенами. Постояли на берегу, осмотрелись, обговорили меж собой предложение Гая еще раз -- кто что на этот счет думал. И послали двух гонцов: одного -- к Гаю, другого -- переправиться с лодочником на полуостров, все рассмотреть, расспросить о замке.
Решили переселяться, но пока ушли назад. Не загадывали определенный день. Когда время подошло, они это почувствовали: стали друг с другом переглядываться. А собраться Хранителям -- только шнурки на обуви перевязать. Через полтора часа уже подходили к реке. Помахали, посвистели лодочнику и по двое, за двенадцать раз переправились к подножию замкового холма. Насыпали в ладони лодочника горсть мелких монет.
Как у них водилось -- не побежали сразу занимать места, а медленно побрели вокруг, то всматриваясь в стены и крышу основного строения, то опуская взгляд себе под ноги и задумываясь, будто вспоминая что-то. Осмотрели пустые развалины позади замка, постояли на обрыве возле стен с южной стороны, затем вернулись к воротам. Постучали.
Привратник был предупрежден Гаем заранее, что вскоре, возможно, придут ребята, которые все осмотрят самым тщательным образом и поселятся здесь на время, пока прояснятся претензии прежних наследников хозяина замка. И когда Гонза заговорил с привратником о Киме, тот проникся к ребятам доверием. Его успокаивало, что они знают его недавнего молодого хозяина, тем более, Гонза уверил привратника, что никто его не выгонит, пока ребята хозяева, и он будет исполнять свои обычные обязанности ключника и управляющего, как при Киме.
Пока Гонза разговаривал с привратником, остальные ребята миновали арку под зданием и вышли во двор. Остановились, вытянулись в шеренгу. Многие откололись, прошли сразу в центр двора, сели на землю, одевая на пальцы заветные серебряные перстни; некоторые нашептывали что-то. Другие, оглядевшись, разошлись свободнее и тоже сели. Достали из застегнутых карманов разноцветные стеклянные, деревянные и даже пробковые бусы - четки, насупились, засопели, перебирая их в пальцах. Забормотали что-то, словно с кем-то разговаривали.
Гонза подождал пока ребята рассядутся, потом спросил привратника:
-- Вы покажете нам, где сегодня можно будет переночевать?
-- Да, конечно. Когда будет угодно.
-- Хорошо, -- заметил Гонза и отвернулся к ребятам.
Шагнул из-под арки, посмотрел, прищурясь, на солнце; зашагал в обход двух каменных сараев. Хранители проводили его косыми взглядами и молчанием, не оставляя своих мест. Девчонки тихо разговаривали под одним из окон, трогали ладонями прохладные стены. Двое ребят побежали за Гонзой и вместе с ним прошли вдоль стен. Гонза им что-то говорил, показывая то на бревна, сваленные как попало, то на трещины в кладке, то на прогнившие крыши сараев. Когда сделали круг и подошли к арке, один из ребят свистнул и все сидящие во дворе повскакивали. Подошли к Гонзе. Тот кивнул:
-- Место подходящее. Если тут нас не будут беспокоить...
-- Нет, Главный, тут тихо. Лодочник сказал, что со стороны реки никогда никого не бывает, а жители побаиваются этих мест, потому как их вроде и нет...
Гонза оглядел лица ребят одно за другим, те на его взгляд кивали: да, останусь. Перстеньки и бусы снова исчезли в карманах. Ребята плотнее столпились вокруг Гонзы, доставшего плоский футляр межпространственного компаса. Взаимным расположением стрелок и углом между плоскостями их наклона к горизонту определили свое положение в Системе. По карте сверили положение смежных пространств и индексов перехода с поправкой на положительный азимут (из-за того, что находились в области Большого Дома). Потом, только лишь для себя, заметили время и положение солнца на небосклоне.
Вздохнув, Гонза оглядел ребят снова.
-- Почти как в Центре, -- и позвал ребят осматривать дом.
...Небольшая дверка под сводами арки, несколько ступеней к коридору первого этажа (окна были высоко, а подвальные едва показывались из приземистых ниш). В коридоре горел масляный фонарь. Пока снаружи было светло, его вполне хватало.
-- Главная лестница -- в конце этого коридора. Она ведет и наверх в подвал, -- сказал привратник.
-- Спасибо, -- сухо заметил Гонза. -- Мы осмотрим дом сами, а вы останьтесь здесь. Насчет того, что мы решили, мы с вами переговорим после.
Оставили его и ушли к лестнице. Но лишь посмотрели -- вверх и вниз -- и вернулись обратно. Привратник показал им спальные комнаты. Ребята без лишней суеты быстро по ним распределились.
Неторопливый ритуал при входе на новое место -- у ребят это было от примет, сложившихся обычаев. Но более -- от личного ощущения происходящего. Все дело в том, что каждый Хранитель не был растворен в их общей массе, а являл из себя личность. У каждого были свои побрякушки, как они называли -- "мелочи", с которыми были связаны значимые и памятные для них события. Символизировали то, чего больше ни у кого из ребят не было; то, что составляло стержень личности, связанные воспоминания, возврат к которым не давал возможности потеряться в трудных географических и моральных условиях, то есть в условиях вынужденного одиночества в чужой стороне. Ведь частенько (особенно под вечер) у Хранителей возникал не страх темноты или неизвестности, а ощущение своей ничтожности.
Конечно, эти "мелочи" у многих были похожи, но для каждого из них они значили сугубо личное. Дело было не в самой вещи, а воспоминаниях. И когда кто-то из ребят вдруг доставал свою памятную вещь, многие, вслед за ним, считали, что и сами могут в это время задуматься о прошлом. Поэтому и выглядело это действо как их общий ритуал.
Самое главное и самое удивительно-приятное, что в отношении этих обычаев и поведения каждого относительно "мелочей", ни у кого из ребят не вызывало и тени насмешки; ведь если у человека было что-то с ними связано, это, наоборот, вызывало уважение. Никто не кичился, не рассказывал басни о своих подвигах, просто тихо вспоминали и верили, что воспоминаниями удержат себя от истерик и срывов.
Еще одно объяснение сидению на земле и выкладыванию перед собой содержимого своих карманов -- это перенос своего внутреннего мира на новое место пребывания; знакомство прежнего сложившегося мировоззрения с теперешней обстановкой; показ себе самому, что ничего не изменилось, что все имеющееся у них -- это они сами и их воспоминания.
Впрочем, такими детальными самокопаниями они не занимались.
Бусы Хранители обычно носили в карманах, некоторые -- на шее, как и перстеньки на пальцах; хотя постороннему, кто видел Хранителей впервые, это могло показаться странным. Просто не могли знать, почему это у них так.
У девочек-Хранительниц были и золотые колечки, и серебряные с крупными камнями перстни; либо мелкие монеты, нанизанные на шнурок. Монеты разных форм и достоинства(хотя и мелкие), из разных стран, названия и местоположение которых никто никогда не слыхал, и которых нет на картах. Разве это не воспоминания?!.. Почти все эти "мелочи" были подарками от кого-либо. На Дороге было принято обмениваться сувенирами и у каждого был запас на этот случай. Значит, это были еще и воспоминания о встречах, как о вехах в Пути. Первые те времена, когда это правило было принято, скрыты покровом тайн и неясностей, но известно, что и друг другу Хранители дарили что-то ценное от себя: чтобы помочь, порадовать, приободрить. Потом, когда в средствах к существованию уже не было особой нужды, да и чаще бывали все вместе, подарки делать перестали. И те ценности, которые им давали в Дорогу Гай или Гонза, просто оседали в карманах ребят и подчас не тратились даже на пропитание. Так, со временем, у каждого сложилась своя система поведения, а в карманах осталось то, что осталось.
Осматривать дом пошли чуть позже, но в этот же день. Вечером, с зажжеными свечами, молчаливой колонной побрели опять к лестнице. Привратник настороженно поглядывал им вослед.
Сначала спустились в подвал. Освещая себе дорогу, пробирались между старыми бочками, поломанной мебелью и ящиками с битой посудой. Наматывали паутину и пыль на палки и отбрасывали в сторону. Осмотрели каждый угол, каждую нишу, запомнили что-где и вернулись на первый этаж. Здесь погасили свечи и поднялись выше. Оглядели комнаты и залы, оценили, что им пригодится, что -- нет; решили, будут ли ходить сюда, и большинство дверей вдали от лестницы плотно прикрыли. Так же поступили и на третьем этаже. Пройдя весь дом, распределились, кто чем будет заниматься. Гонза, после Гая оставшийся за Главного, с удовлетворением заметил, что заставлять никого не пришлось. Это означало, что старый дух Хранительства, как принцип поведения и сохранения порядка и гармонии, все еще жив среди них.
И подвал, и комнаты, и балки верхнего этажа чистили все вместе, ненужное вынося к сараям во дворе. Пыль, мусор, щепки и черепки битой посуды на тележке вывезли за стену, в овраг, размытый осенними ливнями. Завалили сухими ветками и камнями развалин.
Башню Гонза оставил нетронутой, заметив ребятам, что если к ним вернется Гай, -- это будет его обитель. Он сам решит, что с ней будет делать. Ребята не стали возражать.
Днем у каждого Хранителя были свои незаконченные со старого места дела вне замковых стен. А вечером, когда собирались вместе, гуляли во дворе, затевали старые игры; кто-то забирался на крышу с небольшой компанией. Сидели на волнистом скате, стояли за зубчатым каменным ограждением, смотрели на закат над лесом, на реку с обратной стороны, на зеленую даль, поля и еле различимые квадраты крыш деревенских домишек. Вели тихие разговоры о насущном -- о своей замене и о делах в замке.
Из замка уходили теперь все более по делам Замены. Уходили в пространства Большого Дома, впрочем, не так, как раньше -- в Реальность. Система Открытого Мира уже не замыкалась на локальных пространствах. Нужны были новые люди, новые идеи, более современный подход. Но принципы оставались теми же самыми. Поэтому Хранители вовсе полностью не самоустранялись.
Фредерик и Кристофер явились первыми находками в Замене. И сами они соглашались с Гаем, что еще такие люди есть, которые тянутся к организации вокруг себя упорядоченности и гармонии, поэтому найти их будет не сложнее, чем раньше. Открытый Мир дает большее разнообразие и возможности для такого поиска.
Мысли обо всем этом и занимали Хранителей. Они привыкли к действию, поэтому не сидели на месте и после уборки в новом доме стали уходить на несколько дней в походы. Система поиска была для них ясна; опыт, накопленный за десятилетия, не подводил, поэтому, когда появились первые успехи, никто не удивился.
Вскоре появилось семь - восемь новых ребят (имена первых из Новых подлинно не известны). Где они жили и как с ними общались ребята, как готовили и настраивали, -- долго описывать. Ясно, что теперь за ними необходимо было постоянно присматривать, и Хранители на время превращались в Удержателей и даже в Посредников, позволяя новичкам действовать своим разумом в новых условиях. Равнялись на Фредерика и Кристофера, как уникальных в своем роде персон, получивших подготовку частью от Гая, а более -- готовых уже самих по себе.
Также в замену Хранителям вошли опытные Алые Плащи. Арнульф заверил, что их группа полностью соответствует всем нормам и принципам Устава, лишь только возьмет на себя некоторые дополнительные функции.
По возвращении в замок, Хранители включались во внутреннюю жизнь. В первые дни обживали разные комнаты, но потом решили, что если есть возможность поселиться в большом зале, тогда лучше им быть всем вместе; тогда будет сразу заметно, кого нет, кто в походе. На первом этаже, в самом конце коридора, недалеко от черного хода и лестницы в подвал, нашли просторный гостевой зал. Перенесли туда часть мебели, кровати, собрали широкий стол из нескольких посреди зала. Потом кто-то решил поуютнее устроиться в своем углу, кто-то принес из библиотеки наверху стопку книг, которыми заинтересовался и которые нуждались в обновлении (этим тоже по мере необходимости занимались Хранители).
Гонза и еще несколько ребят снарядили экспедицию в деревушку, что видели с крыши замка.
Еще через несколько дней в замке появилась кухарка с мужем-плотником и их маленькими детьми; пара бродячих собак, согласившихся сторожить дом за миску похлебки и кости; а также список того, что ребята будут делать для общего блага.
Плотник стал чинить сломанную мебель из подвала и стал ездить на ярмарку, чтоб ее продать. С ним было уговорено, что все деньги, что он сможет выручить за нее, он оставит себе, а также нарубит на дрова(без дополнительной оплаты) старые бревна. В одном сарае сделали стойла для лошади и купленной вскоре на деньги ребят коровы.
Деньги, конечно же, не брались ниоткуда. Первое время ими снабжал Гай, потом вернулись уставшие посланники с загруженной ручной тележкой и в темном углу подвала до половины заполнили бочонками и ящичками пустующий кованный сундук. Ребята знали, что именно их друзья привезли; но также знали, что кроме Гонзы (и Гая -- если понадобится) никто не может всем этим добром распорядиться.
Те, кто привез со старых мест ценности, сообщили Главному, что заметили во многих предметах испорченные камни, потускневший металл: что, мол, не мешало бы ему самому взглянуть. Гонза кивнул и в один из вечеров велел принести все из подвала. Четверо (те, что покрепче) принесли бочонки и ящички в зал, расставили на широком столе. Хранители окружили стол, Гонза влез на стул, оглядел ребят и объяснил:
-- Ребята сказали, что заметили испорченные камни и разный брак (поломки, потускнение...). Я предлагаю пересмотреть все сейчас, не дожидаясь нашего обычного времени: хорошее -- засыпать обратно и убрать, на плохое поправить наше положение. Также, если кто желает или нуждается сверх обычного, можете что-либо взять. Только не теряйте, -- и спрыгнул со стула. -- Берите, высыпайте все на стол. Хенрик, запри дверь.
Один из ребят повернул ключ в замочной скважине.
Осторожно, придерживая руками, высыпали на стол остатки многочисленных кладов, годами тратившихся в походах: кольца, браслеты, жемчуг(в россыпи и ожерельях), броши, заколки с камнями, костяные фигурки, завернутые в мягкую ткань; подвески, мониста, нашивки, тяжелые желтые литые пуговицы, знаки и монеты разных стран. Разровняли ладонями на столе в один слой и стали выбирать хорошее. Долго не рассматривали -- все это пересматривалось который год подряд, просто складывали действительно ценное назад в бочонки, пересыпая стружками и лоскутками материи.
Гонза в разборе не участвовал по каким-то своими причинам, ходил вокруг, посматривал; любовался со стороны. Ребята, напряженно склонившись, шептали друг другу, показывали найденное в общей массе. Многие для удобства оседлали стулья, сложили подбородки на высокие спинки.
...Набрали с пол-бочонка некондиции: потрескавшийся и изменивший цвет жемчуг (потом его нещадно высыпали в яму с черепками), не очень ценные отдельные камни, погнутые защелки на пояса, серебряная тонкая чаша, черные ложки, необработанные мутные камни в грубой оправе... А все хорошее засыпали и унесли обратно в подвал, заперли в сундуке.
Оставшееся снова высыпали на углу, кучкой. Дали посмотреть девочкам, на их вкус. Потом украшения неделю лежали на столе, прикрытые полотенцем. Кто хотел что-то взять, подходили, выбирали для себя. Но в конце концов, себе так ничего и не оставили. Главный нашел в доме старую шкатулку, уложил все туда с горкой и, закрывая при всех, объяснил, что со всем этим будет сделано: частями продадут в тех местах(топосах), где камни и золото ценится. Часть ценностей была определена Гаю в счет долга, но тот отказался, говоря, что ребятам он помогал безвозмездно. И его(Гая) поступок соответствовал тому, о чем ребятам недавно говорил Гонза: мол, сокровища общие и их необходимо не столько тратить, сколько пополнять. И делать это обязан каждый. В случае, когда окажется сам в сложной ситуации, этот "запас" сможет его выручить. Но ничего не делать, изначально надеясь на "запас" -- это преступление; поведение, не достойное Хранителя. Такие речи Гонзы и согласие с ним Гая, удерживали ребят от излишеств в жизни. Но в значительной мере, они и сами понимали не хуже их, что богатство -- не показатель хорошей жизни. Хорошая жизнь -- в удовольствии от того, что делаешь; в осознании, что приносишь пользу другим. А уж Хранители-то, познав годы одиночества, а теперь живя вместе, старались друг другу всячески услужить.
Готовилась Замена. Если бы не она, Хранителям пришлось бы жить по-старому, были бы просто вынуждены, а удовольствия от этого мало. Но теперь, раз подошло время и мир открыт, ребятам вышло облегчение. В замке им почувствовалось сносно, как на всяком другом новом месте. Но все спокойнее, чем просто в пространстве Большого Дома, где-то на окраинах. Гонза, правда, опасался, что ребята без прошлых дел разленятся и забудут, кто они есть. Гай с его опасениями был согласен, но сказал, что, видимо, так должно было произойти: с одной стороны -- происходит замена, с другой -- за долгие годы ребята очень устали, больше не в состоянии с удовлетворением от своих дел трудиться на поприще Хранительства и нуждаются в переосмыслении теперешнего своего положения в Системе.
Как сообщал Арнульф, похожая проблема возникла и у Алых Плащей, но они изначально были направлены на другое. Идея Хранительства была для них нова. По некоторым чертам похожая на то, что они делали раньше, но не совсем то же самое. Поэтому Алые Плащи автоматически стали считаться Хранителями в Замене.
В компьютерных базах данных Гай с Эланой обнаружили связь Острова с Вокзалом, но так вышло, что вместо Гая Фредерик отправился проверить этот факт на самом деле. Странно было то, что Фредерик не мог этого узнать -- его решение идти и открытие Гая с Эланой были почти одновременны.
Фредерик стал первым после Гая, кто намеренно отправился тоннелем от Вокзала на Остров, добрался до самого нижнего уровня Центра и связал Остров с Большим Домом. Казалось бы, Остров(край Системы) и Большой Дом -- два противоположных полюса. И вот, запасная дверь Центра привела его к лифтам Большого Дома (это был грузовой двор, но и близок оказался Вокзал с подъездными путями). Теперь это открытие войдет во все локальные карты смежных областей Большого Дома с Вокзалом и в Генеральный Атлас Открытого Мира, который только-только начал составлять Капитан.
Криволинейная связь Вокзала, Острова и Большого Дома раньше никем не была не только доказана, но и никому не известна. У Фредерика это получилось, как получилось найти дорогу от Вокзала до большого моста на речке, где они бывали с Гаем. Конечно, ему просто повезло, но открытие с большой вероятностью, рано или поздно, произошло бы и без него. Но кто бы решился отправиться на Остров после того, что стало известно о нем в последнее время по рассказам Кая и Кейт?..
Возможно, что тот первый поход с Гаем по Вокзалу, и после -- путь в одиночестве до моста, подвигли Фредерика зайти дальше. Сделано это было не по незнанию опасности, и не из-за глупой бравады, скорее, как самоиспытание. Нечто подобное было и у Гая, когда он бросил вызов двум чародеям, что дурачили народ в их деревушке. Не было большой уверенности в себе, только лишь слабое предчувствие превосходства в чем-то, что открылось только ему одному. Вот и Фредерик -- чувствовал, что самое время идти дальше, чем бывало обычно.
"Остров" -- не в смысле отрезанности от материка океаном, а в том, что единственным путем к пространству Острова были тоннели, ни с какого другого бока к нему не подойти. Иначе его просто нет (Пространство Острова давало наложение трех карт).
Странное дело, Фредерик не был уверен, что попал на тот же самый Вокзал, где был с Гаем: другие стены, другая публика. Хотя архитектура и все внутренние ходы и помещения были на своем месте...
Сначала он осмотрелся, постояв в сторонке, потом обошел все, заглядывая в буфеты, кафетерии и залы отдыха, замечая, что из этих помещений, в свою очередь есть двери в другие(подсобные) комнаты, а может, и наружу. Затем Фредерик поднялся на второй этаж и прошел к тому окну, которым они с Гаем вылезли на крышу ангара. Ангар под окном был все тот же, но мощеной крупным булыжником дороги до старого моста не было видно, лишь дома и заросший кустарником пустырь, дальше -- холмы, перелесок вдоль ж\д путей, телеграфные столбы, провода... Фреде повернул назад, вниз и неспеша подошел к служебным помещениям, где пассажиров почти не было, только сновали туда-сюда рабочие в желтых и синих жилетах, да грузчики в темных комбинезонах и с тележками. Выбрал момент, когда никого из них не было поблизости, и коридором с железным полом прошмыгнул до комнат со шкафчиками -- рабочих раздевалок; потом, придумывая на ходу, чем оправдается, если его поймают, прошел еще две двери, темный проход под лестницей, и вышел наружу. Пустырь с жухлой травой -- будто осень, хотя всего лишь начало мая... И чуть в отдалении начинался овраг с ручьем и сырыми камнями на дне. Дальше по оврагу мостки и под ними темнота. Если смотреть по верху -- за мостками опять трава и пустырь с редкими кустами.
Неизвестно, слышал ли Фредерик предупреждение Гая об Острове; скорее всего, что нет. Потому как, не задумываясь особо, Фредерик прикрыл дверь с Вокзала, которой вышел, оглянулся на облезшие стены и зашагал к оврагу. Сначала забрался на мостки, потом спустился в овраг и решил идти в темноту. Но, для начала, сел на склоне, подкрепился запасами из сумки.
...Огня не понадобилось -- через трещины в сводах тоннеля то и дело просвечивало солнце, бликами расходясь по воде и сырым камням. Фредерик пробирался то по ним, то по краю песчаного берега, заросшего бледной, чахлой осокой. Сколько длился тоннель, трудно сказать. Известны сведения о его протяженности в два километра, но вряд ли было более одного. Фредерик пробирался по нему около часа, не оглядываясь назад после того, как ушел достаточно далеко в темноту. А когда стал выходить, заметил, что ручей уходит направо в заросли камыша, а перед ним сухая поляна с низкой мелкой травой кучками, невдалеке пыльный старый грузовик и здание Центра. Что он уже на Острове, Фредерик не догадывался. Однако, поспешил отойти от тоннеля к грузовику. Обошел стороной череду вентиляционных колодцев, остановился, стал оглядываться, осваиваться. Потом остановил свой взгляд на Центре -- единственном большом здании на Острове, которое, несмотря на большое удаление от тоннелей, выглядело огромным и близким. Вот и направился к нему, поудобнее устраивая на плече сумку со всем необходимым для путешествий.
Вскоре нашел боковую дверь, вошел и, таким образом, началось его историческое путешествие по Центру. Это был отдельный город, живущий своей внутренней жизнью; странное и даже пугающее место, особенно тем, что его основные помещения находились под землей (в отличие от Большого Дома, где подземность не ощущалась).
Путешествие Фредерика было похоже на путешествие Кая и Кейт, но в отличие от них и от бывавшего здесь давным-давно Гая, Фредерик побывал на самом верху Центра, на смотровой площадке. Пока он не знал, куда идет и что будет дальше, просто прислушивался к пространству и к себе.
Со смотровой площадки он оглядел множественные крыши каменных невысоких домишек вокруг здания Центра; заметил, что улицы меж домами не замощены, просто плотно прикатаны и заросли такой же тонкой осокой по обочинам и у стен домов. Много, много домов... За ними, во все стороны: то пустыри, то зеленые невысокие холмы.
Затем Фредерик спустился вниз. Проходя недолго по одному этажу, он составлял о нем свое мнение и спускался ниже. Не желая вызвать подозрение, делал безучастный вид и посматривал за прохожими краем глаза, словно всегда тут жил.
Последние три уровня Центра дались ему нелегко. Жилые и учебные зоны кончились, это были рабочие. А тут охрана и решетки. Пришлось ждать конца рабочего дня и то -- сомневался, что сможет пройти, раз уж все запиралось. Но прошел -- коридоры остались свободными.
Спускался, спускался и в конце попал в тот самый узкий и высокий зал, через который не прошли Кай и Кейт, и на котором остановил свое путешествие Гай, испугавшись неизвестных последствий (тогда здесь было по-другому). Фредерик же, не знавший никаких легенд об Острове, Докторе-с-Ножницами, сумеречном Молотобойце и т.д., просто вышел в тот зал не оглядываясь и особо не прячась.
Возле столика с лампой у стены его остановила женщина:
-- Стой, ты куда? Как ты сюда забрался?!
Фредерик срочно соображал с ответом.
-- А... я спускался на лифте и что-то там случилось, я проехал мимо, до самого низа...
-- Так ты заблудился? -- уже мягче кивнула женщина в униформе. -- Иди обратно, поднимайся по лестнице. Пешком, долго, но ничего, зато не потеряешься.
-- Что здесь? Можно мне посмотреть, что там дальше? Я еще ни разу здесь не бывал...
-- Нет, не стоит, -- заметила охранница, но было видно, что с неким беспокойством. -- Тут нет ничего интересного.
Фредерик кивнул, извинился, еще раз спросил дорогу назад и пошел к лестнице. Но... подниматься не стал, оглянулся. Охранница села к столу, принялась читать книгу. Фреде сел в темном углу и, наблюдая за ней, стал ужинать, доставая еду из своей сумки. Через час она отложила книгу, прошлась с ключами по коридору, опять вернулась к столу, покопалась в его ящиках, достала журнал, сделала пометки и скинула его обратно в ящик. Огляделась по сторонам, выключила лампу, вздохнула и в темноте куда-то ушла. Фредерик просидел около получаса, ожидая ее возвращения. А потом снял ботинки и носки, чтоб не стучать по твердому грунтовому полу и метеором проскочил по всему коридору мимо столика с лампой. Свернул в короткое боковое ответвление, сдавленно отдышался, обулся и заметил единственную дверь. Подошел, потянул на себя, слегка подергал -- закрыта. В замочную скважину была видна только темнота, но темнота емкая; и влажный глаз Фредерика почувствовал дуновение свежего ветерка.
...Ждать пришлось до утра, зарывшись в хлам в конце коридора. Утром, с началом рабочего дня, охранница прошла с ключами, отпирая все двери. И эту тоже -- Фредерик слышал, как через нее вошли несколько рабочих. Фредерик выглянул им вослед и с удивлением увидел, что это рабочие Вокзала -- в желтых и синих жилетах. Быстро подобрал сумку и прошмыгнул за дверь.
Снаружи было утро. Небо радостно озарялось встающим солнцем. Близок был Вокзал с подъездными путями. В другую сторону -- грузовой двор. Фредерик пошел сюда. И неожиданно наткнулся на каменную будку с мигающим значком Большого Дома. Значит, это была одна из нижних его частей, которые мало посещались; что-то вроде заднего двора. Фредерик слышал историю, что здесь детский приют, в котором побывал кто-то из знакомых.
От неожиданности, что попал именно сюда, а вовсе не заблудился, Фреде растерялся. Присел на пригорок и стал вспоминать весь свой вчерашний путь. А после поспешил к Гаю, чтобы вместе с ним во всем этом разобраться. Это было важно. Кристоферу он решил рассказать позже.
После того, как посидел в доме Гая с Магдой и проводил Элану до Большого Дома, Фредерик вернулся и рассказал, что с ним произошло. Гай выслушал, оставил его ночевать, а утром они, отложив все дела, отправились к Хранителям.
Те, хотя и считали Фреде и Кристофера заменой себе, но объявлять им об этом не спешили. Знание основных принципов Хранительства, которые объяснил Фредерику Гай, еще не делало его таковым на практике. И до сих пор Фредерик ни разу не видел Хранителей. А они приняли его просто: кто хотел познакомиться -- подходил, представлялся, пожимал ему руку. Две девчонки пошептались о нем, отчего он и насупился, и смутился. И после толком не мог начать свой рассказ о путешествии. Никто не смеялся, не пялился как на новичка -- обстановка была озабоченно-деловая.
Тотчас же двое ребят переговорили с Гаем и Гонзой, ушли с проверкой обратных ходов. Остальные сверялись по старым картам. Гай предложил Главному отыскать Майкла Томаса, как идейного вдохновителя Открытого Мира, а потом повел Фредерика показать ему замок и башню, от которой имел ключи.
Фредерик стал расспрашивать о Хранителях (ведь раньше и речи о них не заходило). Гай вкратце рассказал и заметил Фреде, что тот тоже входит в их число. Почти на равных. А "почти" -- из-за отсутствия долгого опыта, и не только в длительных походах, но и в познании человеческой сущности.
-- А что... девчонки тоже?
-- Да. Мария и Франческа. Франческу я хорошо знаю, сам нашел ее когда-то...
И Фредерик догадался по имени, что это та темноволосая, кудрявая и нахальная пацанка, которая ехидно и насмешливо улыбнулась ему.
Был вечер того же дня. Гай с Фредериком уже давно вернулись домой (Фрис решил немного пожить у них с Магдой и Ирен). Хранители сидели на крыше своего замка, как всегда наблюдая закат. Сегодня он был необычный, одухотворенный -- желто-оранжевые лучи пробивались сквозь дымные тучи, переливались двигались, неожиданно укорачивались и исчезали.
Ребята тихо болтали, вертели в пальцах перстни с камушками, разглядывали их на свет, сидя возле каминных труб, на лесенке с прибитыми перекладинами, на низкой скамеечке, которую сколотили сами. Поглядывая прямо, вдаль, налево -- на реку, направо -- на лес и край песчаного пляжа, завели разговоры о Замене, о Фредерике и Майкле Томасе (мол, где его сейчас искать?!). Показывали друг другу, что недавно нашли для себя среди ценностей. Обменивались, наблюдая, кому что больше нравится, то и отдавая с добрым напутствием. Это была игра и не совсем игра, ведь так сохранялись давние обычаи Хранителей. К тому же, кроме друг друга у них никого из близких не было.
Рассказывали изредка и старые истории, как общие для всех воспоминания. И сейчас, в этот вечер, кто-то затянул древнюю песню, полузабытую с времен жизни в трущобах. Некоторые подхватили, на ходу вспоминая слова. Все громче, громче пели, словно вторили Зову, неумолкающему у каждого из них внутри...
Услышав, что уже поют и внизу, во дворе замка, все, кто были на крыше, встали и, замолчав, подняли руки к небу. Замолчали и ребята во дворе, задрав кверху головы.
И вдруг далеко, почти на самом краю горизонта, вспыхнули яркие огоньки. Один, два, еще... еще.. Помигали и погасли разом. А пространство наполнила звенящая тишина.
Что же это было?.. Может, те самые вспышки в восемнадцатом секторе, что засекла Обсерватория в Городе?..
Официальное признание.
После помощи Гаю Элана уже начинала свой путь в Системе -- стала сама по себе наведываться в компьютерный центр в Городе и пересматривала там планы и схемы Сетей. Все, что нашла помимо того, на что указывал Гай, зарисовала на листке, отметила все проблемные точки.
Казалось бы, все уже позади, зачем ей это надо -- копаться, выискивать иррациональность и неоднородности в некоторых системах. Видимо, в том, что показал ей Гай, было нечто от старого мира и даже времен до нее. Хотела и сама в себе разобраться -- чего она хочет в этой череде однообразных дней.
Просыпаясь чуть позднее Рона, Элана медленно и сонно садилась на краю кровати, вздыхала, с кислым лицом осматривала комнату, небо за окном и начинала одеваться. К тому времени, когда она выходила к завтраку, Рон или уже уходил, или все еще сидел за бумагами от Начальника. Кивнув друг другу при встрече в коридоре и кисло усмехнувшись, продолжали свои обычные дела. Элана, зевая, подходила к панели кухонного синтезатора, по выбору нажимала пару кнопок и забирала со столика выдачи набор утренних блюд. Неспеша ела, ставила посуду обратно, надавливала мигающую зеленую стрелочку переработки и уходила в комнату, где ее ждали свои бумаги и лабораторные расчеты. Пересматривала все то, что оставалось с вечера, и, не сказав Рону(если он был все еще дома) куда уходит, прикрывала за собой двери квартиры. Сначала шла к Рут, потом в лабораторию, где проводила почти весь день. Время тянулось медленно, вечером оставляя у Эланы ощущение потери. И в эти моменты ее одолевало беспокойство, желание поскорее вырваться из этого круговорота.
Иногда, помимо обычных дел в лаборатории, она ехала в Северный парк, или шла в Социальный Центр, в котором поначалу тоже работала(устраивала потерянных ребят в семьи). В парке задумывалась о своем прошлом и настоящем, а в Социальном Центре встречалась со знакомыми, разговор с которыми отвлекал ее от тяжелых мыслей. В парке прогуливалась или сидела на скамейке под деревьями, недалеко от пруда. Часто вспоминала слова Гая, обращенные к Рону: "Съездили бы куда-нибудь..."
-- Скучаешь? -- услышала она однажды за своей спиной знакомый голос. Это был Фредерик, он заметил Элану в парке и подошел.
-- О, здравствуй!.. Ты меня искал?
-- Не совсем... Но и тебя тоже, -- присел Фредерик рядом. Коснулся ухом ее плеча. -- Как у тебя дела?
Элана улыбнулась, положила руку ему на плечи. Вспомнила, что Гай был совсем недавно таким же, только все уворачивался от ее руки.
-- Дела-то? -- отозвалась она. -- Все помаленьку...
-- А чего печалишься?
-- Какой глазастый!.. Ну, бывает иногда. Разве нет?..
-- Бывает, -- согласился Фрис и нахмурился. -- Особенно, когда один.
-- А чего так? -- вообще Элана мало знала о Фредерике. Только то, что он бродит в Большом Доме, как Гай раньше ходил...
-- Бывает, что так нужно; бывает, что случайно. -- Фредерик вздохнул и признался: -- Хорошо, что тебя встретил.
Элана была рада этому. Хоть и знала Фредерика недолго, но чувствовала к нему симпатию.
-- Разве у тебя нет друзей?.. Есть Гай.
-- Гай это учитель, а не друг. Как с ним поговоришь...
-- Тогда мальчишки какие-нибудь...
-- Есть несколько человек. Кристофер меня лучше понимает. Выслушает. Но он не церемонится, если что не так -- говорит прямо.
Элана Кристофера не знала, никогда его не видела.
-- А Хелен? -- спросила она.
Фрис слегка смутился.
-- А что Хелен?
-- Ты с ней дружишь?
-- Да. Она хорошая. -- Фредерик задумался. -- Она, да Кристофер.
-- Джэнет у нас была такой же, как Хелен, -- стала припоминать Элана, заметив, что ему интересно послушать о Хелен. -- С самого начала любила быть при деле, чем-нибудь заниматься. Разве Хелен не такая?.. Все время в Обсерватории, в поездках...
Фрис хотел что-то сказать, но лишь вздохнул. Элана пригладила его давно не стриженный затылок, дернула за торчавший вихор.
-- Можешь мне рассказать все, что хочешь, -- вроде пошутила Элана.
Фрис оглянулся на нее с хитроватой улыбкой, но Элана почему-то оказалась единственной из старших, кому он сразу стал доверять. И эта ее печаль, похожая на чувства самого Фредерика, будто неожиданно свалившийся на нее груз, накопленная усталость...
Фредерик взял Элану за руку.
-- Идем.
-- Куда?
-- Никуда. Просто пойдем.
Элана встала со скамейки. Фредерик отпустил ее ладонь, стал рассказывать маловажные, но занятные истории о пространствах. Это и развлекало ее, и было тем, о чем она думала в последние дни -- о пространствах Всеобщей Системы. Они шли и оживленно разбирали некоторые ситуации, в которые попадал Фрис, забираясь в незнакомую местность. Элана вспоминала свой опыт путешествий и с удовольствием осознавала, что может что-то дельное подсказать. А Фредерику почему-то самому необходимо было развеять печаль Эланы. Незаметно для себя, он становился настоящим Хранителем.
Странное дело, будучи работником Социальной Службы, общалась с ребятами такого же возраста, но и Гай, и даже Фредерик, таили внутри себя что-то особое. Нельзя было их равнять с их сверстниками. Это особое свойство беспокоило Элану еще в Гае, когда тот выглядел мальчишкой. Это же проявлялось сейчас и в Фредерике. Беспокойство от того, что Фреде, наряду с тем, что она видела, имеет жизнь более разнообразную и насыщенную событиями, чем даже говорит о ней сейчас. Тогда как жизнь ее самой словно остановилась в этом Городе.
Встреча с Фредериком, либо со знакомыми или соседями в Городе входили в разряд мелких посторонних дел, занимавших лишь часть свободного времени Эланы. Встречи эти носили случайный, редкий характер.
Кстати, на предложение Гая поехать в путешествие Рон не ответил отказом. Но когда Элана напоминала ему, тот находил причину для отказа в занятости и откладывал поездку на потом. Потом появлялись дела у Эланы, которые она не могла так просто бросить. Поэтому единственными путешествиями для Эланы стали походы в городок Магды.
Постепенно привыкая к смене пространств, пока шла от Центра до моста, Элана оказалась на Дороге и не могла помыслить, что дальше сможет обходиться без походов. Вспомнились родные места(из будущего), лыжные прогулки за Город-Дом, где она и встретила Рона. Уже тогда ее тянуло к перемене мест, поэтому они с охотой и согласилась путешествовать с Роном, и не жалела, что уехала с ним.
Дорога еще не открылась перед ней во всей красоте и во всей печали, как Хранителям или Алым Плащам, но по мере опыта Элану стали привлекать любопытные случаи, происходящие вокруг: то сценку из жизни какую-то подглядит, то неожиданно попадет не туда, куда было нужно. Дорога словно играла с ней, уча разгадывать загадки, улавливать закономерности. И всеже, пока еще не могла понять, что же именно скрывается за задумчивым взглядом Гая или ее нового знакомого, Фредерика.
...Увлеченные разговором, Элана с Фреде незаметно дошли до высотного здания, где Элана и жила. Она удивилась, посмотрела наверх, на окна их с Роном квартиры, а когда опустила взгляд, Фредерик уже отошел в сторону, взмахнул рукой и сказал, что изредка будет заходить, рассказывать новости, чтоб Элана не скучала. Что ему понравилось с ней общаться.
Элана улыбнулась, кивнула ему в ответ и проводила его глазами, пока он не свернул вскоре к станции пневмопоезда. Задумчиво зашла в здание. Усмехнулась еще раз, подходя к скоростному лифту. Уже не было тех мрачных мыслей, за которыми ее застал в парке Фредерик. Куда-то выветрились. В голове остались только мальчишеские истории о пространствах.
Маленький, ростом до колена, толстенький человечек, неловко сбитый, на коротеньких ножках ждал, когда Фредерик подойдет поближе.
-- Ты, что ли, Фредерик? -- послышался Фреде ворчливый голос откуда-то снизу. Из-под густых бровей глянули на Фреде красноватые глаза.
-- Да, это меня так зовут...
-- Вот, возьми, -- склонился человечек и выставил перед собой на землю холщовый мешочек. Потом посмотрел мимо Фредерика куда-то вдаль, словно кого-то заметил.
Фредерик оглянулся: никого. А когда посмотрел обратно, человечка уже не было. Только мешочек стоял на примятой траве. Фредерик хмыкнул, поднял его, взвесил на ладони: тяжелый. Развязал, заглянул внутрь, пошарил пальцами... Монеты! Достал одну. Неровный кругляш размером с монету в две марки, чуть потолще, конечно. Из желтого металла. Высыпал остальные в ладонь, несколько выронил и присел вслед за ними на траву, любуясь блеском.
-- Луидоры, -- шепнул он сам себе. И насчитал их около двадцати. Огляделся, может, человечек покажется снова. Шепнул тихо: -- Гном какой-то.
И ссыпал монеты обратно в мешок. Завязал его, положил поглубже в сумку. Запомнил это место и пошел дальше.
Так было положено начало знакомства гномов с Новым Высшим Хранителем (вместо Гая).
Кристофер рассказу Фредерика не поверил. Несколько его смутил вид и количество монет, но все же... А Фредерик решил, что не стоило об этом и рассказывать, раз мешочек дали только ему. К тому же, никто не верит в это.
Но вернемся обратно...
Пустого времени, пауз между событиями в жизни Эланы не было. Таким же образом, как только она стала задумываться о том, почему ей в Городе стало скучно и однообразно, как появился Гай с просьбой помочь. А за ним и походы в пространства Большого Дома, Дорога, которую сама еще не осознала...
Это было что-то новое и Элана, вспоминая о недавних своих сомнениях, уже не находила тех чувств. Новые пространства манили своими загадками. Сам Большой Дом (как строение) только чего стоил... А странные лифты, стоящие часто посреди пустыря в некоторых ближних пространствах?..
Сошлось все так, что и лабораторные опыты подходили к концу, а новых в разработку не поступало. Это был уже определенный знак к началу новой жизни. Теперь все ее интересы стали вращаться не вокруг Рона, Рут с Энтони и Джэнет, а вокруг Гая, Фредерика (частью, и Хелен, у которой было волшебное кольцо) и новых пространств по ту сторону Большого Дома.
Обзавелась сумкой на ремне через плечо, вроде той, что видела у Фредерика. Раздобыла часы, компас, некоторые карты. Распечатала кое-какую информацию в Городском компьютерном центре. И теперь могла выходит в пространства более подготовленной.
Все на Дороге -- чудаки, но не все чудаки на свете -- на Дороге. Элана выглядела чудаковато. Но она и не была уже той, которая еще месяц назад жила в Городе; она стала свободнее и, как было заметно по ее лицу, счастливее. В глазах появился интерес и радостное удивление. Этого она искала в Городе, но не находила.
Фредерик слышал от Гая, что они с Эланой несколько раз вместе бывали в Большом Доме. Да и сам догадался, что Элана выходит в пространства, так как встречал ее у Гая и Магды. Поэтому не удивился уточнению, что Элана теперь еще и на Дороге.
Ребята-Хранители, особенно девочки, завидев однажды Элану в пространствах близ Центра, сбежались к ней, окружили. Говорили, что рады видеть. Сказали, что она их не знает, может не напрягать свою память, но они помнят ее еще по старым временам в трущобах. Просто тогда не было совместных дел, не было повода познакомиться.
Подарили ей перстень и несколько тонких колец, какие пришлись ей впору. Сказали, чтоб не отказывалась, что это -- на память.
-- А мне вам подарить нечего, -- пожала плечами Элана.
-- Ну, ничего, ничего, -- успокоили ее ребята. -- Потом подаришь. Ведь ты еще навестишь нас, раз уж ты на дороге...
Элана не совсем понимала, о какой Дороге речь. Думала, что это путь, который проделывала через Центр и пространства. Но это было нечто другое.
Гонза скептически заметил стоящему рядом Свену, что опасается, как бы на Дорогу не стали выходить кто попало и Ее значение не обесценилось. Но насчет Эланы согласился с ребятами: пускай Дорога -- не совсем ее призвание, но Элану знали как добрую, ласковую и общительную молодую женщину и она заслужила повидать то, о чем мечтала. Тем более, что непосредственно к Дороге ее вывел сам Гай, в нем же никто не мог усомниться -- он был благословлен. И остался в Системе только ради ребят-Хранителей и Магды.
Пока шли с Гаем к замку, поторапливаясь на большой общий сбор, Элана спросила его о Дороге. Гай сказал, что у Дороги нет начала и конца. Можно лишь выйти на нее и в какой-то момент сойти, от этого Дорога не перестает существовать объективно, хотя для сошедшего ее уже не будет.
Элана удивленно заметила, что как только оказалась на Дороге, появилось столько новых знакомых... Можно ли считать это одной из примет Дороги? Гай ответил, что в настоящее время, наверное, можно, пока идет Замена. Но обычно бывает наоборот -- уходят старые друзья, а на Дороге редко кто встречается.
На общий сбор, приветствовать Новых Хранителей прибыло много гостей: принц Калью, Майкл Томас и Маттиас, который вернулся из дальнего похода. Ждали Кима, но тот не появился. Ему простили, какая причина не была б. Элана тоже присутствовала на этом стечении Системников и общих знакомых.
Старые Хранители пришли все до единого, кто числился в постоянных списках. Алые Плащи были в полном параде. Арнульф, по случаю, достал свой фиолетовый бархатный плащ и теперь мог составить конкуренцию богато расшитому плащу принца Калью.
Маттиас, завидев в толпе Свена и еще двоих ребят, бывших когда-то в числе группы Западных, подошел к ним, заговорив на родном языке.
Ожидали вступительную речь Гая. Но пока его никто не видел. Оставив Элану с Фредериком и Хелен, он куда-то скрылся. Элана заволновалась, но Фреде указал пальцем: Гай забрался на крышу сарая, встал в луче солнечного света. Толпа затихла, повернулась, подвинулась к нему ближе.
Осознавая всю важность происходящего, Гай, однако, не выглядел неуверенно. Сосредоточенно потер лоб ладонью, потом вытянул руки перед собой, подвигал пальцами и крепко сжал их в кулаки. Глубоко вздохнув, опустил лицо вниз. Разжал пальцы... Сначала ничего не происходило. Было тихо. Гай расслабился, встал просто, оглядывая сверху собравшихся. Вдруг издалека послышалось мелодичное пение, звуки колокольчиков и на диск солнца словно налетела сизая мгла -- это всех окутал бледно-голубоватый туман.
-- Это Наблюдающие... Наблюдающие... -- послышались шепотки среди ребят. -- Что же еще это может быть?..
Из-за стены тумана, становившегося все плотнее, стали подлетать синие бархатные шары, светлели, опускались ниже и принимали облик невысоких людей в светлых одеждах: мужчин, женщин, схожих лицами, как братья и сестры. Подходил по одному к каждому из ребят, становились позади них, клали ладони им на плечи. Позади Фредерика встал самый старший из Наблюдающих, а позади Хелен и Эланы -- никого.
Такого не видели даже Старые Хранители. Зашептались о Гае, что он скрывал от них такое...
Гай кивнул Наблюдающим, начал говорить.
-- В этот исторический момент мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать Замену, которая, по сути, уже близка к завершению. И мне хотелось, чтобы это не прошло незамеченным ни для уходящих на покой, ни для начинающих свой Путь. Характер Хранителя... -- и он ненадолго углубился в разбор основных качеств. Затем высказал свои пожелания и напутствие новичкам.
Потом замолчал, снова кивнул Наблюдающим и несколько раз хлопнул в ладоши, будто так меж ними было уговорено. Те, кто стоял за новичками, вывели их вперед, подталкивая за плечи, а стоявшие за остальными гостями и за Старыми Хранителями вышли одни, встали вокруг ребят. Тихо запели под музыку, что лилась прямо из воздуха. Пошли хороводом. Одежды их стали темнеть и... вскоре новичков окутал густой туман, скрыл их от всех остальных, собравшихся во дворе замка.
Гай был уже на земле, приблизился к туману, поискав глазами Маттиаса и принца Калью, и кивнул им так же, как и Наблюдающим. Они подбежали, посовещались втроем и снова отошли. Гай вошел внутрь завесы тумана и она стала рассеиваться. Когда налетевший ветерок унес его остатки, Новые Хранители встряхивали головами, словно после сна. Гай взял Фредерика за руку, отошел в сторону и сказал ему одному:
-- Запомни, в любой внутренней ситуации за тобой остается окончательное решение.
Фрис удивленно посмотрел на Гая, не понимая, к чему тот так сказал.
Гай повернулся к Новым ребятам.
-- Это Фредерик. Вы редко его видели, чаще -- его друга Кристофера. Кто он, вы узнаете позже, но держите его в поле своего внимания.
Гай вывел еще одного из той группы, что не попала в туман. Назвал его Арнульфом, представил его Главным среди Новых Хранителей. Попросил его сказать ребятам пару слов, пока те разглядывали его бархатный плащ.
-- Для меня этот выбор Гая не стал неожиданностью, -- проговорил Арни. -- Я давно на Дороге и, хотя не чувствую за собой таких уж особых способностей, какими должен обладать Главный, и, возможно, каждый из вас справился бы с этим не хуже меня, но Гаю лучше знать... -- Арнульф пытался еще что-то припомнить, но слова не приходили. Оглянулся на Гая и пожал плечами.
-- Всем спасибо, -- сказал Гай. -- Все вы в курсе особого положения Системы в Глобальном множестве пространств Открытого Мира, но лучше об этом может сказать Майкл Томас, наш общий старый друг.
Майкл минут десять объяснял основы и причины возникновения Открытого Мира и саму насущную необходимость к такому Открытию. Рассказал о результатах его предварительных экспериментов и закончил более частным и подробным напутствием-инструкцией: что именно требовалось к сохранению и дальнейшему изучению Открытого Мира. Призвал Старых Хранителей не самоустраняться. Мир открылся, расширился -- шире и мощнее должны были стать и взаимные связи и поддержка Хранителей...
Пока он говорил, к Гаю подошел Гонза и спросил, как им поступить с капиталом из сундука. Гай кивнул на Фредерика, шепнул:
-- Некоторую часть отдадим ему безвозмездно. Пусть начинает собственный запас для Хранителей. Нашим хватит?
Гонза присвистнул и кивком показал: с лихвой.
-- Тогда не о чем беспокоиться.
Новым Хранителям представили Маттиаса и принца Калью, которые немного рассказали о Стране Серебряных Гор (смежная Система), а в остальном -- входить в курс дел предоставили им самим. И на этом, собственно, официальная часть была закончена. Гости, за исключением Эланы, сразу же заторопились обратно. Подходили к знакомым, жали всем руки, наскоро прощались, высказывая радость от встречи.
Новые Хранители окружили Арнульфа, стали его поздравлять. Знакомились с ним и Алыми Плащами. На Фредерика посматривали косо: мол, о нем не знаем. Кто же он?.. И на наших не похож, и не из Алых Плащей...
Фредерик сложил руки на груди, отрешенно посматривал на серые стены крепости-замка. Прислушивался к чему-то. Потом поймал на себе взгляды Старых Хранителей, оглянулся. Настороженно нахмурился: чего это они на меня уставились?.. Гай и Гонза тоже смотрели на него и улыбались.
-- Да в чем дело-то?! Объясните!
-- Он еще не догадался, -- иронично кивнул Гонза.
Гай снисходительно опустил взгляд, тронул плечо Фредерика.
-- Ты -- Верховный Хранитель.
Фредерик открыл рот, потом хмыкнул, подумал немного, глядя в сторону.
-- Что, прямо вот так -- как обухом по голове?.. -- казалось, даже расстроился, в глазах появились слезы.
-- Так уж есть, что поделаешь, -- развел руками Гонза.
-- А они... знают? -- кивнул на новых ребят.
-- Только Кристофер и Арнульф. Они скажут ребятам позже, все само всплывет наружу.
Подошел Майкл Томас, пожал Фредерику руку молча. Вздохнул, склонил голову набок.
-- Не знаю, поздравлять тебя или сожалеть вместе с тобой...
-- Это первый настоящий путешественник из нашей Системы, -- пояснил, кивая на Майкла Томаса Гай.
-- Я знаю, вы говорили, -- ответил Фрис и задумчиво вгляделся в Майкла Томаса. -- Ты сейчас не выходишь далеко из Зеленой зоны Системы "Радужных Полей", почему?
-- Ты знаешь?! -- Майкл переглянулся с Гаем и от неожиданности переглотнул. -- Вот это да! Откуда?!
Фредерик помолчал, неопределенно двинул бровями.
-- Так все же... За пределами Зоны разве опасно?
-- Н-нет. А что ты знаешь о "Радужных Полях"? Это странно... Они лишь недавно возникли, еще никто не приходил оттуда с вестями.
-- Сам открыл мир, -- заметил Гонза, -- а теперь удивляется.
Фредерик призадумался, прислушался к себе, будто внутрь себя заглянул, и произнес:
-- Система "Радужных Полей" -- смежные пространства на краю эфемерного диска. Второй уровень, гуманоидная раса. Вне Зеленой Зоны нет постоянного сообщения...
Гай перебил его.
-- Майкл, так ты добрался до второго уровня?!
-- И ты бы дошел, -- усмехнулся тот. -- Серая стена позволяет это сделать, минуя ненужные проблемы с переходом уровней. Если бы на третьем уровне были пригодные условия, я бы, наверное, был уже там...
-- Третий уровень еще не достроен, -- заметил Фредерик. -- Кристофер видел там обломки гиперкубов и незалитые матрицы...
-- Ого! -- прищурился Гонза и, улыбаясь переглянулся с Гаем. -- Такие речи не для нас. С этим лучше к Калью.
Майкл Томас тоже усмехнулся, пожал руку Фреде еще раз.
-- Теперь я просто обязан тебя поздравить. Наверное, ты тоже благословлен, как и Гай.
-- Я слышал Зов отчетливей, когда нашел его, -- припомнил Гай. -- Туман и Наблюдающие сейчас вполне могли посвятить его в тайны Открытого Мира. Что ты слышишь, Фредерик?
-- Далекий голос. Он зовет кого-то и я почти понимаю некоторые слова...
Майкл Томас закивал, огляделся и сказал, что должен их покинуть, заторопился по своим делам. К Фредерику подошла Элана, спросила, почему тот не со своими ребятами. Фрис ответил, что еще успеет со всеми поговорить.
Подошел Кристофер. Фредерик его поздравил -- Крис стал главным среди новых ребят (исключая Алых Плащей). Кристофер улыбнулся.
-- Ребята спрашивают, кто ты. Я им пока не сказал...
Гай, услышав это, кивнул:
-- Пусть считают его таким же Хранителем. Это не так уж важно. Все равно будешь делать только свою работу, независимо от чина.
Кристофер по-дружески положил Фрису руку на плечо и они вместе пошли знакомиться с Новыми Хранителями.
Гонза вернулся к своим. Гай остался с Эланой. Заговорили о Фредерике.
-- Почему он сторонится ребят? -- спросила она.
-- Необходимо держать дистанцию, чтоб уважали, -- ответил ей Гай.
-- Чтоб уважали, нет надобности удаляться. Уважение можно заслужить и внутри коллектива.
-- Ему нет в этом нужды -- кому-то что-то доказывать. Просто Фредерик должен остаться сам по себе. И то, что он инстинктивно удаляется от ребят -- это правильно, так должно быть.
-- Но Кристофер -- его друг, и он не удаляется...
-- Кристофер и Фредерик не один и тот же человек, а двое разных, -- Гай чуть заметно щелкнул пальцами.
Элана замолчала, поняв вдруг, что потеряла нить размышлений. Мысли спутались и даже то, что сейчас говорила Гаю, не могла вспомнить. Говорила что-то о Фредерике...
К Гаю и Элане подошел Снорри. Гай неожиданно ему обрадовался. Они, оставив Элану, отошли к арке под домом и сели на скамейку. Заговорили о сегодняшнем событии и о том, что будет дальше с Хранителями, Алыми Плащами, их старыми делами...
К Элане снова подошли Мария и Франческа, стали расспрашивать о ее жизни. Видя, что говорит она неохотно, теряется с ответами, стали рассказывать о себе, об этом замке -- их нынешнем доме; чем планируют заняться после Замены. Так и проговорили до того времени, когда Гай позвал Элану в обратный путь. И по дороге объяснил ей, что она, наконец, увидела всех Хранителей, о которых ходило много несусветных легенд.
...Кейт и Эланы не было в Городе пять дней. Сами себе удивлялись: как было можно решиться столь долго осматривать Большой Дом -- Центр Системы?.. Осмотрели все уровни, вплоть до того, где был Ход. Уровни мало отличались друг от друга, все тот же набор: жилые зоны, зоны отдыха и рабочие зоны; магазины, кино, театры и кафе. На верхних уровнях людей вообще было мало, а детей не было совсем. Многие отсеки и проулки огорожены и опечатаны -- пустовали.
Чем ниже спускались, тем шире становились уровни. Ближе к уровню Хода, о котором никто из тамошних жителей не догадывался, население достигало оптимального уровня: ничего не пустовало, но и перенаселения не было. Коридоры здесь были, как улицы, ездили электромашины, потолок -- как темное небо, на стенах домов висели матовые фонари.
Ниже решили не ходить. Элана там постоянно бывала, а Кейт без нее и без Кая не решалась далеко уходить. За пять дней Элана с ней сдружилась, рассказали друг дружке обо всем; обнаружились общие интересы (в основном в отношении компьютерных баз). Кейт стала одной из первых подруг Эланы по выходу ее на Дорогу, видно, так должно было произойти.
О Дороге, как Элана ее понимала сама, объяснила ей Хелен. Объяснила короче и проще, чем это пытался сделать Гай; сказала, что Дорога -- это перемена мест, связанная с сознательным выходом в каком-либо направлении; либо их случайный набор. Но то, чем Дорога отличается от понятия Пути, смог объяснить Элане только Гай. И это упростило для нее общее понятие той ситуации, в которую она попала. И что ее ждет в связи с выходом на Дорогу.
Элана, к тому же, была приятно удивлена, что пространства "по ту сторону Дома" так густо населены и столько людей ее там знают. Хотя знают пока лишь как близкую подругу Рона, а не как самостоятельно действующую личность, но она не была в курсе, что и Рон так широко известен (ведь он давным-давно уже никуда из Города не выходит). Элана с охотой приходила на полуостров после общего сбора Хранителей и ей всегда были там рады.
Обычно, с крыши во двор кричали:
-- Элана! Элана к нам идет! -- и кивали в сторону ворот.
Во дворе крепости сразу начиналось движение, будто сам Ким возвращался.
А плотник с женой и старый привратник не могли понять, что здесь стало происходить: то ребят понабежит, то разные взрослые люди приходят... И все с ребятами общаются, с ними -- молчок, кроме пожелания доброго дня, да каких-либо просьб. То ребята костры разведут и вроде молятся, сидя у огня; то напускают разноцветного дыма, как на шумной ярмарке, и бегают там, суетятся...
Привратника удивляло, что ребята, в общем-то, не шалят, напротив -- смогли организовать здесь свою жизнь. Все у них четко, все по распорядку. И с детьми плотника поиграют, и кухарке помогут... Уходят куда-то на несколько дней, а то и на неделю... Но ни о чем не спрашивал, привык, что хозяева не посвящают слуг в свои дела. Так и с Кимом было.
С привратником из ребят дело имел только Гонза. И всегда сухо, по-деловому. Он оставался у ребят Главным, так как и после Замены им был нужен кто-то, кто следил бы за порядком. Гонзе это было знакомо.
Замок (или крепость) ребята в шутку называли Гроссвил-Мэнор и иногда насмехались над тем, что хотя здесь и имеют условия жизни, о которых мечтали когда-то, но это до сих пор далеко от их ожиданий. Впрочем, привыкли обходиться малым и такой большой замок им не был нужен.
Те из Хранителей, кто постоянно оставался в замке и не выходил по делам Замены, уже успели пресытиться однообразием здешней жизни. Со временем это же ожидало и остальных.
Гонза сразу заметил неладное -- прежде дисциплинированные ребята стали шалить от скуки, лазать где попало, подвергая свою жизнь опасности.
...Гай не мог подсказать ничего определенного, кроме замечаний об общем для всех Хранителей деле или совместном походе, как бывало раньше. Последовать за Майклом Томасом в его поисках?.. Но он привык действовать один и три десятка ребят в той же местности вызывали бы подозрения...
Главный задумался о тех, кто сразу ушел из Города в Реальность, как уходили все они в первые времена. Возможно, те несколько поступили правильно и, хотя им сейчас нелегко, они знают, что следует делать, имеют перед собой реальные проблемы и постоянно заняты их решением. Ребята в замке, по сути, остались без дела, без смысла жизни и целей, которые заключались в служении и создании вокруг себя гармонии, баланса и справедливости. Казалось бы, вернуться к прежнему невозможно, но Гонза нашел выход. На общем собрании (вечером, за столом в спальне) он объяснил, что Открытый Мир после Замены уже снабжен структурой Хранителей, но сама Тройная Система все еще нуждается в участии ребят. Остаются внутренние Системные проблемы, хотя бы на уровне простого Удержания. Это проще, чем Хранительство, к тому же -- наведение порядка уймет у некоторых непомерный зуд деятельности... Гонза посмотрел на нескольких озорников. Те хитровато притихли, понимая, о ком идет речь.
Конечно же, некоторые из ребят с возмущением попросили Главного объяснить понятнее, что это значит. Но большинство закивали, считая предложение Гонзы своевременным. Но, как и в случае с переселением в замок, не стали намечать жестких сроков для начала. Лежа в кроватях, обсуждали допоздна, вспоминали прошлое, представляли, как это должно быть выстроено сейчас. Вносили свои предложения -- Гонза этого не запрещал.
Известие о возможном скором уходе Хранителей решили передать Гаю запиской через Элану, когда она в следующий раз зайдет их навестить.
...Кухарка вышла во двор, вытирая мокрые руки краем передника. Глядела издали на собравшихся вокруг Эланы ребят. Потом они подошли ближе к дому. Кухарка -- женщина лет тридцати пяти -- поправила на голове суконный платок, поклонилась посмотревшей на нее Элане, приняв ее за хозяйку этого замка. (За хозяина считали Гая, видев его на сборе. О Киме не знали, кроме лодочника и привратника.) Что сейчас настоящие хозяева -- ребята, никто и не догадывался.
Элана кивнула ей в ответ, потом заговорила с Франческой, шедшей рядом.
Хоть Фредерик иногда и смущался шутливых Эланиных ласк, но после долгой разлуки сам с радостью прижимался к теплому ее плечу, зарывался носом в ее мягкий свитер. Вздыхал и смотрел на нее задорно и счастливо.
Сама же Элана, видя такое его к себе отношение, стала считать Фреде своим младшим другом, может, даже братишкой, о котором имела попечение. Она уже давно выделяла Фредерика из всех ребят его возраста, с которыми случилось познакомиться в последнее время. А для Фредерика Элана была единственным человеком, при котором он чувствовал себя полностью свободно и открыто. Когда попадали на реку, на безлюдный берег, он даже купался при ней, как в компании мальчишек, скидывая с себя все и зная, что она не будет смеяться и подкалывать его. Ощущение, что Элана -- свой человек, было для него неложным. Разбираться в людях Фреде умел от природы.
Гай предупредил Гонзу заранее, когда он снова придет, и тот ждал к определенному часу. Встретившись у ворот и поздоровавшись, они прошли во двор замка. Там им навстречу попался новый работник. Он поклонился Гаю (Гонзу он воспринимал как одного из мальчишек), сняв шляпу. Гай кивнул, подал ему руку. Работник сперва опешил, потом склонился и поцеловал руку Гая, удивленно переглянувшегося с Гонзой.
-- Вы -- хозяин? -- робко спросил работник.
-- Да, я хозяин, -- неспеша ответил Гай. -- Я слышал, ты честно работаешь... Благодарю. Слушайся управляющего и будь спокоен: пока ребята здесь, -- Гай кивнул на Гонзу, -- тебя и твою семью никто не выгонит.
-- Спасибо, спасибо! -- раскланялся работник. -- Храни вас Бог! -- и в его глазах засветилась преданность.
Гонза склонив голову, слегка усмехнулся. Гай прихватил его за локоть и они пошли к башне.
...В замке из комнаты в комнату прокатилось известие: пришел Гай и поднялся в башню с Гонзой. Все притихли в ожидании. Предполагали, загадывали: что же это значит? для чего он пришел?.. Может, опять поселится с ними? Или только на время?..
Как будто, если Гай останется, это что-то изменит. Так думали многие. Если Гай что-то придумал для них... И посматривали на окна башни с надеждой и ожиданием. Их мечтам, в некотором роде, суждено было сбыться.
Гай вскоре пришел к ребятам один, без Гонзы. Делово, серьезно поздоровался со всеми, но был отрешен от встречи, задумчив. Сказал с нерешительность:
-- Все вы знаете, что Хранители сами по себе разделились на три группы: по интересам, по родству души, кого-то свела судьба... -- помолчал секунду. -- Существуют некоторые области Открытого Мира, которые до сих пор из нас никто не посещал. Майкл Томас и я, мы давно знали, что таковые пространства должны существовать, но и теперь туда ведут сложные ходы...
-- Зачем нам это нужно? -- догадался сразу спросить кто-то из ребят, проследив ход мыслей Гая. -- Какие практические цели мы преследуем, отправляясь туда? Кого-то увести туда? самим скрыться? найти там кого-то?..
-- Возможно, это поможет нам наладить связи со Страной Серебряных Гор, -- предположил Гай. -- Там подобная структура.
-- Но ведь там есть Лив, э... Маттиас!
-- У него нет опыта.
-- Даже не в этом дело, -- поддержал Гая кто-то еще из ребят. -- Маттиас один. Навряд ли он сможет пойти вернуться. А мы сможем выстроить цепь, выслать с дороги гонцов...
Тут уж никто из ребят ничего не сказал. Смотрели на Гая: долго, пристально; открыв рты напряженно ждали, когда к ним придет понимание важности предложенной идеи.
-- Что это за пространства? -- спросили сразу несколько ребят.
Гай объяснил, что те самые, которые в Доме за окнами на верхних этажах. Элана составит пояснительную записку.
-- С вами пойдет и Фредерик, -- настоял Гай. -- Поучите его по дороге, покажите, что к чему. Будьте к нему снисходительны, но и спуску не давайте.
-- Не беспокойся, -- заметил Ларри("Часовой механизм"), с едкой улыбкой на лице почесывая сжатый кулак.
-- Подождите, подождите, -- осадил Гая и Ларри Хенрик. -- Как будто уже все решено! Мы -- Старые Системники. Нам и здесь забот хватит, куда еще уходить, -- поглядел на Гая. -- Что же вы с Гонзой, хотите избавиться от нас?!
На него зашипели свои же:
-- Сядь! Ты что такое говоришь!
-- Нет... Ну, чего же.. -- забурчал Хенрик, но все же притих.
Гай не рассердился, лишь слегка поморщился, предполагая, что такая реакция на его предложение тоже последует.
-- Ни я, ни Гонза -- не хотим отправлять вас неизвестно куда. Не хотите, не ходите. Я рассчитывал на вашу заинтересованность.
-- Расскажи сам подробнее, -- попросили ребята. -- Элана когда еще придет...
-- Эти пространства находятся за пределами Большого Дома, несмотря на то, что видны в его окна. То ли расслоение верхних уровней, то ли одна многолистная гиперповерхность. Элана знает туда дорогу по Большому Дому, поэтому все вопросы к ней.
Опять встал Хенрик.
-- Я вот что хочу сказать... Новые Хранители сняли с нас часть груза, за это им спасибо. Но никто нас не освобождал от наших обязанностей совсем. Три у нас группы или нет -- дела есть и здесь. Есть у нас исследователи, у них уже опыт, вот им и можно поручить эти походы, -- Хенрик посмотрел в сторону Свена. -- Ну, как?
-- Хорошее предложение, -- оживился Гай. -- Если ребята согласны и кто-то хочет пойти вместе с ними, на том и порешим.
Вопрос с походом был решен и ребята спросили Гая: останется ли он в башне?
-- Нет. С чего вы взяли? Гонза сходил со мной, посмотрел, нужно ли там убраться. Когда он придет все вам расскажет, организует. Башня тоже будет ваша. Уже нет смысла мне так от вас обособляться.
Ребята заулыбались с хорошим чувством, стали расспрашивать его о теперешнем месте, о жизни там и о том, есть ли там особые места (мост; граница с Реальностью; города, которых нет на картах).. Радовались, что Гай не бросит их одних. В нем и в приходящей Элане видели свою опору и связь времен.
Элана не предполагала, что тем кратким ее с Кейт походом так заинтересуется Гай и ребята на полуострове. Вняв просьбе Гая, согласилась рассказать ребятам обо всем, что видела; обо всех странностях.*
/* Элана еще не так много знала о ребятах, поэтому для себя решила, что ее рассказ для них -- вроде сказки или приключения. Как и ей самой было интересно послушать, если б кто стал такое рассказывать.
Фредерик с Эланой сидели у реки. Пахло сыростью, тянуло дымом от костра, разведенного на другом берегу лодочником. Фредерик объяснил ей о том, как почувствовать "вкус Дороги", и вдруг остановился, примолк. Заметил будто для себя самого, что этот "вкус" довольно горек, как становится понятно со временем.
Элана попыталась представить из-за чего Фредерик сделал такое заключение. И сама вдруг поняла, что потерялась среди событий, произошедших вокруг нее за долгие годы. Что теперешняя Элана совсем не та, что была в начале, в своем городе. Тогда она была похожа на Магду... Но о том, что было, не жалела; за это время случилось и много интересного, были минуты счастья, когда больше ничего не хотелось. Теперь же все это ушло, удалилось... и здесь, на берегу, Элана почувствовала себя опустошенной.
Вдруг, из тишины, через равномерный плеск волн о берег, стал слышен чей-то голос. Голос будто не настоящий, как рисунок отличается от живого предмета, так и этот голос от живого голоса. Тонкий, не взрослый, непонятно, кому он принадлежал -- мальчишке? девчонке?.. И слышался то отовсюду, то из определенной дали впереди, но слышался не ушами только, но более изнутри, как некое предощущение явного, действительного голоса. Как тревожное предчувствие.
Фредерик посмотрел на Элану, улыбнулся ее удивлению.
-- Ты слышишь? -- спросила она. -- Что это? Я никак не могу понять, откуда...
-- Гай не сказал тебе раньше?.. Это Зов. Ты будешь слышать его время от времени, искать его, пока однажды тебе ощутительно не откроется Истина, что этот Голос, частью, есть ты сама, себя саму когда-то потерявшая.
Элана посмотрела на Фредерика взволнованно и настороженно, сморгнула и заплакала, вспомнив за мгновение всю свою жизнь до этого момента -- как единый кадр, вместивший сразу все. Сколько было событий, сколько лиц и всегда чего-то не хватало, что-то она искала... Этот Голос... Элана поняла, что именно о нем говорил когда-то давно Рон. Только он сам пытался от него убежать, заглушить его в себе. Она снова прислушалась, но Голос затих, угас... И стал тайной, связавшей их с Фредериком крепче.
Когда время от времени бродили вместе по пространствам Большого Дома, разговаривали, делились впечатлениями, он незаметно наставлял Элану на нужные мысли, переменой мест приучал к ощущению Дороги. Своими рассуждениями вслух заставлял ее задуматься об изменчивом мире и искать постоянного. В остальном же -- Фреде был обычным мальчишкой: бегал, прыгал, норовил напроказничать. Элана потом забывала, кто ей подсказал серьезные эти мысли, так сроднялась с ними, что считала их своими.
Для ребят-Хранителей Элана стала вроде общей мамы (хотя по возрасту, чтобы быть их мамой, была слишком молода). Проводя какое-то время в замке, то вплетет девочкам в волосы васильковые банты, то пострижет или причешет мальчишечьи вихры, покорно склонившиеся перед ней; погладит, приласкает какого-нибудь хмурого ворчуна...
Сразу столько ребят были ей рады. И все они -- как Фредерик или Гай(когда был мальчишкой); со своим внутренним миром, а не бездумные и беззаботные бездельники. И все же... Фредерик почему-то был ей особенно близок. Словно и взаправду, родной человек. Была меж ними какая-то общность которую не могли заменить другие. И Элана чувствовала иногда, что знает Фредерика очень давно. Бывало и так, что даже в окружении ребят, выслушивая их рассказы, нет-нет, да и вспомнит Фреде: где он? как он? когда надумает прийти снова?..
Присутствуя на сборе Хранителей, Элана частично узнала, кто они есть. Фредерик пояснил полнее (как слышал об этом понятии -- Хранитель -- от Гая). Конечно, без неприятных подробностей, когда приходилось решать "или-или".
Но то, что она узнала, не изменило ее отношения к ребятам. Кто бы они ни были, чем бы важным и значительным не занимались, для нее это были просто мальчишки и две девочки, живущие в отдалении от всех остальных своей обособленной общиной; и которые были ей рады всегда. Их радовало более то, что Элана шла к ним с Дороги специально, хотя могла пройти мимо и не заглянуть; радовала ее память о них и ее забота о каждом.
Одно только иногда смущало Элану: какие же они дети, если знают ее дольше, чем они с Роном живут в Системе?.. Однако, ребята ничем не показали, что являются необыкновенными, либо странными, кроме, возможно, приступов недетской задумчивости и меланхолии. Но такое бывало и у Фредерика... Элана считала, что это от трудности судьбы. И решив этот вопрос для себя однажды, Элана больше им не задавалась.
Вне Города, в пространствах Большого Дома, Элану можно было узнать только по походке. В остальном же никто не сказал бы, что это именно она: рубашка сменила свитер, иногда еще кофта (повязанная рукавами на поясе, когда было жарко); спортивные штаны сменили короткие бриджи. Из обуви -- легкие походные тапочки. Вдобавок -- сумка через плечо и панамка от солнца.
За ней приглядывали девчонки-Хранительницы, а Гай поставил ее на учет в Службу Башни, чтоб не потерялась без следа. Сама Элана не подозревала, что о ней ведется такое попечение.
В Параллельном Городе почти никто не болел долго. Заболевали, в основном, те, кто прибыл в последнее время и еще не освоился или не подлечился. А в пространствах с лечением было хуже: люди болели, как и повсюду в Реальности. Хранители, тратившие свои силы и здоровье на общее благо и обладавшие хилым здоровьем, каким-то чудом избегали болезней.
Элана тоже не болела, но для нее это не было чудом: она все время(не считая проживания в трущобах) жила в почти стерильных условиях. Выйдя же в пространства Большого Дома, вдруг стала замечать в себе ту или иную хворь. Особенно часто ей случалось простывать: то умоется холодной водой, то попадет под вроде бы теплый дождик, то заночует там, где нет ни печки, ни костерка... У ребят в замке стала появляться с платочком в руках. Им казалось: Элана плачет, грустит о чем-то... И жалели ее, переживали.
А потом прошло все так же неожиданно, как и появилось; будто прекратился стресс. Наверное, свыклась с новыми условиями. Больше стало знакомых мест, на Дороге стала более осторожна.
Сначала не познавала ничего. Совсем. Просто ходила, замечая лишь перемену пространств в точках их схождения. Потом стали выявляться тонкости -- то, чему в обычной жизни не придавала значения, даже если и замечала. Смотрела на происходящее в пространствах со стороны и это ее развлекало и ободряло. Но следом же(хотя и через какое-то время) пришла и печаль: взгляд на Открытый Мир, как на сочетание разноцветных пластин, несколько потускнел, пришло тягостное разочарование неизвестно в чем. И к месту стали утешения Фредерика для всех находящихся в дальнем пути. Почувствовав заминку, свою нерешительность, Элана вернулась в Город. Отвлеклась ненадолго, потом печаль и ощущение душевных тягот настигло ее и там. Сейчас уже она чувствовала себя частицей того мира, другого, который открыли ей Гай и Фредерик. И где бы она ни была, тот мир оставался внутри нее. От осознания этого некуда было деться.
Элана вернулась к ребятам в замок, стала наблюдать, что чувствуют они. И успокоилась, узнав, что ребята, испытывая еще и не такие подавленные чувства, однако же, не падают духом и смотрят на окружающее с легкомысленным и озорным интересом; живут одним днем, за исключением долгосрочных планов, которые ставит перед ними Гонза.*
/* Гонза считался приближенным лицом Гая, человеком особого склада характера. Элана заметила это: он редко улыбался, редко подходил ее поприветствовать, хотя благосклонно кивал, если она посматривала на него. Было в нем что-то и от Гая: пока все ребята беззаботно радовались и затевали свои интрижки, Гонза оглядывал всех, окружающее пространство и к чему-то настороженно прислушивался.
Что еще заметила Элана: Хранители частенько переглядывались, кивали друг другу, словно обменивались мыслями. Легкий наклон головы, движение бровей -- подавали какие-то знаки -- иногда хватало одного этого, чтобы все разом обратили на что-то свое внимание. Но теперь, когда ребята все больше оседали в замке, Элана редко видела это.
Ким.
Мне нравятся дожди
и я люблю погоду,
когда метет метель,
поземка вдаль бежит;
когда слепит глаза,
иду я против ветра
и предо мною, вся в снегу
Норвегия лежит.
Норвегия, Норвегия,
забытая богами --
повсюду только камни,
а те не греют глаз.
Возьми меня, Норвегия,
меня дорога манит,
я прошагать тебя хочу
из края в край не раз.
Его давно уже никто не видел. Пока еще он никому не показался, придя с севера, из тех мест, куда не ходили ни Гай, ни Майкл Томас, ни Маттиас в своих походах. По сути, в тех местах не было ничего особенного, просто они лежали в стороне от основных путей. Не было острой необходимости туда идти кому-либо.
А Ким ходил. Как гласила легенда -- раз в три(или пять) лет, с перехожими людьми из южных мест. "Молодой учитель" -- так многие знали Кима в тех местах и среди тех людей. Легенда говорила, что обратно оттуда никто не возвращался, но все же было несколько людей, которые или не дошли до конца, или не нашли там ничего для себя... Что искал там Ким -- доподлинно неизвестно. Многие из тех, кто его знал, считали, что он просто скрывался. Ушел подальше от того города, где сидел в карцере. Но тех мест уже давно нет -- по мнению большинства. Маттиас же уверял, что Ким, напротив, находится в беспопечении и там ему удобнее в этом практиковаться. Тем более, что он был известен в некоторых местах как монах-францисканец.
На Дорогу каждый привносил что-то свое, каждый следовал своему направлению, особенно Майкл Томас, принц Калью, Маттиас... О Гае было трудно сказать что-либо определенное, кроме того, что на Дороге он был Миротворцем.
Наверное, и Элана несла что-то подобное, но сама не сознавала, что именно. Позже стало ясно, ЧТО -- неторопливый системный подход в изучении пространств. Имея опыт путешествий с Роном, Элана отсекала ненужные порывы забраться далеко и узнать то, что еще никто не видел, чтобы все удивились и составили очередную легенду. Такие мысли она сразу отбрасывала, как не приносящие практической пользы.
Этой неторопливости и последовательности, порой, не хватало Фредерику(как и некоторым Хранителям до сих пор). Он учился у Эланы, перенимая некоторые из ее позиций в отношении окружающего, если сердцем принимал их за истину. Поэтому и Хранители тянулись к Элане, как к островку постоянства, неспешности. К тому же, она, как и Хранители, была изначально чужой в Параллельном мире и сама ощущала подобную свою отстраненность.
В Большом Доме Элана нашла себя: вышла на Дорогу, услышала Зов, стала нужна ребятам в замке больше, чем ранее кому-либо еще. И путешествовала.
Однажды Элана поделилась с Фреде своей мечтой -- посетить свой город, поглядеть, что стало с родными местами.
-- Возможно ли это? -- спросила она. -- Ведь машиной перемещений уже давно никто не пользуется.
Фредерик пожал плечами, а после, наедине с собой задумался, как выполнить желание Эланы. Сам он не мог сейчас этим заняться (дела с Новыми Хранителями отвлекали), но кто бы тогда мог? С Майклом Томасом мало знаком, с принцем тоже. Маттиас когда-то был его спутником в двухдневном переходе, с ним о многом поговорили... Может, он не откажется помочь? Но его самого необходимо еще было найти.
Элана помнила Маттиаса по общему сбору Хранителей: длинные прямые девчоночьи волосы до плеч были только у него и короткие брюки на шнуровке сбоку тоже, кроме него, никто не носил. Он сам нашел Элану и объяснил, что может ее проводить до места -- до ее города. Элана догадалась, что это Фреде с ним договорился. Пока Маттиас расспрашивал ее о тамошних местах, куда шли, большую часть дороги проделали в интересной беседе.
Ким, после встречи в сосновом лесу, приглядывал за Матти, видя, что поначалу тот делал много ошибок. И теперь, случаем, оказался в курсе, что он повел Элану в ее город-дом. Тогда оставил на время Маттиаса и заинтересовался Эланой, зная, кем она была в Параллельном Городе. Однажды был свидетелем, как в одном отдаленном от Дома месте Элана подала нищему слепому несколько монет, а его мальчишку-поводыря приласкала, сунула кусок хлеба из своей сумки в его котомку.
Элана Кима никогда не видела, поэтому не могла знать, кто этот хромой человек, даже с палкой медленно передвигающийся по краю ярмарочной площади. А тут, на ее глазах, беспризорные мальчишки налетели на него гурьбой, опрокинули, а трость забрали и с ней убежали. Элана поспешила на помощь, видя его тщетные попытки подняться. Странно, что больше никто не помог, не обратил на упавшего человека внимания...
Встав с ее помощью на ноги, Ким поблагодарил Элану, шедшую через это случайное пространство, возвращаясь из своего города в пространства Большого Дома, и сказал, что, видимо, доброе у нее сердце, если она откликнулась на его беду и помогла. Только вот мальчишки унесли его палку и теперь как ему идти дальше?..
-- Может, вы поищите этих мальчишек? -- попросил Ким. -- Наверняка они недалеко убежали и там бросили мою палку...
-- Ну, хорошо, -- отозвалась Элана, подводя "хромого" Кима к ярко раскрашенному столбу. -- Постойте пока здесь.
...Трость его не нашла, вернулась ни с чем. Пожала плечами: нет, унесли с собой... Ким покачал головой, опечалился. Ничего не сказал. Потом отвернулся, попытался идти без трости, но через несколько шагов неловко покачнулся и едва не упал. Элана вовремя его подхватила, подставила свое плечо, спросила, куда ему нужно. Ким ответил, что в городе живут несколько его знакомых, у которых он мог бы попросить помощи или остаться на какое-то время. Элана согласилась помочь ему добраться до этих знакомых.
Но не успели они отойти хоть немного с ярмарочного места, как к ним с Кимом подскочил какой-то посторонний мужчина, приведший с собой городового и стал обвинять его (Кима) в воровстве двух мешков пшеницы, чему доказательством служила Кимова хромота, так как хозяин уверял, что перебил ему ногу оглоблей. Ким стал оправдываться, что тот ошибся, принял его за другого, что он хромает давно и ни о какой пшенице не знает. Но городовой позвал двух увальней, они тотчас схватили Кима, оттащили его от Эланы. Та испуганно попятилась. Обвиняющий Кима хозяин обратил и на нее внимание. Шепнул городовому:
-- Может, и она была с ним заодно?..
Элана стала говорить, что лишь помогала хромому человеку дойти до города. Но городовой не стал слушать. Заметив, что Элана одета странно, совсем не по-местному, заподозрил в этом неладное и велел прихватить ее тоже, как соучастницу, в участок. Хозяин усмехался, ворчал что-то и потирал руки.
Ким знаком остановил Элану: мол, не надо возмущаться, это сейчас бесполезно, лучше пойти с ними добровольно.
-- А что они могут с нами сделать? -- спросила Элана, когда их посадили в полицейскую карету, чтобы везти в участок. -- Знаете, я не местная, на оживленную площадь попала случайно...
-- Меня, может, посадят за решетку, под арест. А вас, если вы, действительно, не из этих мест, скорее всего отпустят. Вам есть чем подтвердить свою личность? Документы, свидетели, кто бы мог за вас поручиться...
Элана ничего не смогла ответить, только отрицательно покачала головой и через окно кареты подслушала, как хозяин наговаривает на Кима: что, мол, он давно искал этого вора.
Наконец, поехали. Элана вспомнила ребят в замке и Фредерика -- знают ли они. в какую историю она попала, где она?.. Потом отвлеклась от своих мыслей, поглядела на Кима.
-- Вы на самом деле украли те мешки с пшеницей?
Тот смолчал, но потом шепотом признался, что это правда. Так было с месяц назад. Их было трое и они решили немного подзаработать...
-- О-оо, -- Элана сжала кулаки, -- а теперь и меня втянули в это дело!.. Что со мной будет?!
Ким стал ее успокаивать тем, что все выяснится со временем. А уж ему точно светит тюрьма, если все вскроется. Элана слушала его лишь мгновение. Потом ударила ногой по запорам дверей, не так уж быстро едущей, повозки, выскочила и побежала. Откуда только силы взялись, казалось, не бежала -- летела по воздуху. Оглянулась на бегу -- один охранник бежал следом, каска на его голове подпрыгивала и сползала на глаза, высокие сапоги с отворотами хлестали его по бедрам. В какое-то мгновение Элане это показалось даже забавным.
...Минуты две бега, прыжков через кочки, после -- перелесок, мелкая речка (рядом брод, где пастух переводил коров), прибрежные домишки городских окраин. Элана оглянулась снова и не обнаружила за собой погони. Но так была напугана, что бежала еще, пока не стала уверена, что ей уже ничто не угрожает.
Сразу вспомнила о хромом, оставшемся в повозке, и пожалела, что ее походная сумка так и осталась у охраны.
Ее сумку через две недели принес Маттиас. Извинился перед Эланой, что так получилось с ее возвращением, и передал привет от того человека, которому она помогла.
Элана обрадовалась сумке, тому, что все осталось в сохранности, и спросила Маттиаса, спасся ли тот человек, отпустили ли его?.. Матти на все кивал, сказал лишь, что того человека зовут Ким и он вскоре сам тут покажется.
О Киме, как о том человеке с ярмарки, Элана забыла через пару дней. О своем побеге вспоминала изредка с неприятным чувством, так же, как и свой родной город, что довелось увидеть: теперь строго отлаженная тамошняя жизнь казалась ей невероятно скучной.
Дорога так устроена, что все встречи на ней происходят будто бы случайно. Вот и теперь, спустя некоторое время, возвращаясь в замок из Параллельного Города, Элана задержалась в пути и подошла к реке уже затемно. Еще издали, из перелеска , приметила, что лодочник отчалил с каким-то человеком на борту. Показалось, что это Гай, но окликать их Элана не стала. Села на берегу в ожидании, когда лодочник освободится, затем зажгла в руке свернутый лист бумаги и помахала ему на другой берег. Через полчаса переправилась и она.
Лодочник был несколько встревожен, объясняя это тем, что не знает пока, чего ожидать в ближайшее время, ведь только что прибыл хозяин замка. Элана описала внешность Гая, считая, что лодочник мог спутать по незнанию. Но тот отмахнулся: нет, мол, Гая я знаю, он к мальчишкам в замок приезжает изредка. А хозяина за все время видел лишь несколько раз. Элане оставалось только лишь гадать, кто это.
Ребята в замке тоже были встревожены, как и лодочник. Подбежали к Элане с новостью.
-- Знаю, знаю, -- ответила та сразу, -- хозяин приехал.
-- О, да какой же это хозяин! Это прибыл Ким.
Вскоре желающие полюбопытствовать вместе с Эланой вышли во двор и задрали головы, присматриваясь к тусклому свету в окнах башни.
-- Зачем он пришел? -- спросила Элана, припоминая, что Маттиас говорил ей недавно что-то о Киме. Вроде, это тот самый хромой с ярмарки...
Но ребята и сами ничего не знали. Вернулись обратно в дортуар. Стали Элану расспрашивать, почему она так поздно, останется ли у них завтра, чтобы самой все услышать о Киме. Поговорив, проводили ее до комнаты, рядом с комнатой девчонок в середине коридора на первом этаже, а сами потом -- быстрее, быстрее -- в свою комнату и стали совещаться. Еще долго не спали. Потом через крышу и верхний зал к ним спустился Ким. С новыми легендами, рассказами, предостережениями, наставлениями о Новых Хранителях; чего никогда не случалось со времен Карцера, да тех случаев, когда его пожелания передавал ребятам Гай, а в последнее время -- Маттиас.
...Сидели до утра, когда очень рано приехал Гай. Узнал о "хозяине" от лодочника, потом от привратника, от Эланы, встретившего Гая во дворе, потом уже сам с ним встретился. Элана, зайдя в комнату Хранителей вслед за Гаем, Кима сразу узнала. Подошла ближе, начав хмуриться. Спросила, как тому удалось спастись.
Ким извинился, поцеловал Элане руку и во всем ей признался: что он вовсе не тот, за кого он там себя выдавал, а все специально подстроил, чтоб испытать Элану. Хотя поверить, что это спектакль, было трудно.
Элана никому о произошедшем, кроме Фреде, не рассказывала и ребята-Хранители, затаив дыхание, слушали невнятные для них объяснения Кима. Удивлялись, что Ким и Элана знакомы. Давно ли? -- думали она, ведь Ким был первым, кто еще до Майкла Томаса и Гая, сразу пересек границу, отделявшую тогда еще неоткрытые миры от Тройной Системы.
Ким объяснил Элане, что на Дороге такие ситуации случаются часто и надо быть готовой ко всему, ждать подвоха, осторожно относиться к подозрительным обстоятельствам. Сказал, что сам он живет сплошь одними такими ситуациями, так что даже научился их провоцировать. Сейчас он выглядел старше Эланы лет на пятнадцать, она воспринимала его как старшего наставника. Ребята же воспринимали его как угодно иначе, только не так, как Элана: как легендарную личность (вроде прошлого Гая, которого никто из ребят не знал); как давнего знакомца, ушедшего на долгие годы безвестно или как взрослого Гая, принца Калью, Майкла Томаса -- как некую персону на Дороге, обладающую особыми качествами и способностями.
Элане он наглядно показал, что могло бы случиться с ней в другое время и, возможно, иметь более сложные последствия. Киму она была благодарна, хотя радость так легко отделаться сильно преогорчалась обидою на него за тот страх, что она пережила; и тот обман, который с его стороны все же произошел.
Фредерик и Новые Хранители.
Фреде чуствовал себя ущербным из-за того, что некоторые из его ребят, по его мнению, были более способны, чем он -- более рассудительны, лучше ориентировались. Почему он на этом месте? -- такой вопрос часто возникал у Фредерика. Ему казалось, что подопечные посматривают на него с усмешкой и снисхождением.
Для Системы различий между Старыми и Новыми Хранителями почти не было. Отличия были в условиях, в которых приходилось действовать. Проблема же Фредерика -- направить ребят в их общих дальнейших действиях, ввести в ход дел, начатых Старыми Хранителями, -- никак у него не оформлялась в четкую программу действий. Арнульф, заведовавший всеми официальными бумагами Хранителей, был тут для Фредерика неоценимым помощником. И как Главный, второй после Фредерика по чину, он был непосредственным организатором и старостой нового объединения ребят. И Алые Плащи лишь сменили вектор приложения своих способностей. Фредерик надеялся, что и остальные ребята со временем к ним подтянутся.
В первое время Фреде виделся лишь с Кристофером; наблюдал за тем как ребята сдруживаются меж собой и привыкал к тому, что сам он будет от них отделен. Потом встретился с Арнульфом и Плащами, обсудил их первоочередные задачи, ускорение составления Генерального Атласа Открытого Мира, всяческое содействие положительным, созидательным течениям в подопечных областях, налаживание связей с новоприбывающими (возможно) Хранителями, либо Посредниками на местах, могущими продвинуть идеи или конкретные дела в своих пространствах.
Но, вообще говоря, Фредерик без подсказок Гая плохо себе представлял, что требуется от Высшего (Верховного) Хранителя. Гай пояснил ему проще и удивил тем фактом, что все происходит как нужно и без участия Высшего Хранителя. Ребятами управляет Арнульф, все остальные (Посредники, Удержатели и люди вроде Матти, Калью) помогают со стороны. Фредерика же дело -- не беспокоиться о происходящем и спокойно продолжать идти своим путем, предлагая ребятам решать встретившиеся ему проблемы сообща, давать пищу их разуму в решении сложных задач, какие самого его одолевают. Когда на первом плане ставится забота о соблюдении принципов Хранительства, тогда и забота о ребятах-Хранителях входит сода сама собой, но не должна быть для него на первом месте. Фредерик, как и Гай некогда, должен находиться в "свободном полете", прежде всего быть исследователем, аналитиком происходящего в Системе.
-- А почему же вы мне этого раньше не объяснили?
-- Потому что МНЕ этого никто не объяснял.
-- У вас не было выбора. Все само складывалось. Вы сами задумали выделить Тройную Систему и знали, что кроме вас ею управлять будет некому. И вы сами стали набирать ребят. Знали их изначально, они удовлетворяли вашим определенным условиям, а мне теперь приходится под них подстраиваться. И прошло всего три года, как я ушел за вами с улочек Вены...
-- Открытый Мир не спрашивает, насколько ты освоился. Он требует наблюдения за порядком. Насколько хорошо ты будешь за ним следить, настолько ты и подготовлен. Он не спросит с тебя за то, что ты не сделал того или иного по незнанию и неопытности, он спросит за то, чего ты не сделал, о чем знал.
Второе, что заботило Фредерика, -- выбор общего места, где Новые Хранители будут находиться и куда возвращаться из походов; некий сборный пункт, наподобие Центра в "раю" или замка в пространствах Большого Дома. Арнульф и ребята предложили несколько мест на окраинах Системы, но последнее слово оставалось за ним.
Фредерик посетил все эти места, ознакомился с прилегающими пространствами и одно из мест ему понравилось. Это была зеленая долина, домики на склоне -- небольшая деревушка, где жили, в основном, одни старики. Близость точек схождения, удачные локальные карты смежных областей -- все благоприятствовало для ребят. На этом месте Фредерик и остановил свой выбор.
Ребята переехали.
Фредерик навещал Элану еще и потому, что рядом с ней вспоминал свой период обучения у Гая. К тому же она меньше была знакома с Дорогой, меньше о ней думала и с Фреде говорила совсем о другом, отвлекая его от мрачных мыслей. Сначала ему это было необходимо, потому как он старался взять на себя несвойственную ему ответственность, пока Гай не пояснил ему его особое положение. Но и потом, когда стало легче на душе, продолжал навещать Элану, занимал свободное от дел время разговорами с приятным человеком.
Пока шел к Большому Дому появлялась возможность свободно поразмышлять, не отвлекаясь на окружающее. Часто вспоминал родную Вену, ее улочки, ребят-сорванцов. Вспоминал, что и тогда уже что-то звало его вдаль, манило так сильно, что слезы наворачивались на глаза от безысходности. Теперь этому дано определение -- Зов.
...Навещая Новых ребят в один из последующих дней, вдруг заметил среди них девчоночье лицо.
-- У вас появилась девочка?! -- спросил он окруживших его ребят и пристально его изучающих каждый раз, когда он появлялся в их соборном топосе.
-- Да, она вчера только пришла, -- объяснил один из ребят, гордый тем, что первым заговорил с Высшим.
Ее пропустили вперед. В сандалиях с синими носочками, потрепанной юбочке и кофте с петлями, с пыльными прямыми светлыми волосами, скромно остановилась она перед Фредериком и смущенно поглядывала на него; совсем не похожая на жгуче кудрявую, озорную Франческу.
-- Как тебя зовут?
-- Иванна.
Фреде чуть улыбнулся тому, что ему послышалось: Элана, и протянул ей свою ладонь. Та слегка коснулась ее пальцами и склонила голову.
-- Я Фредерик, -- тихо сказал Фрис, кивнул и стал беседовать с ребятами. Иванна незаметно отошла в задние ряды.
А после Фредерик и Арнульф ушли за холмы. Почему-то ему приятно стало, что среди ребят появилась девочка...
Рон в числе многих готовил Генеральную конференцию по проблемам Глобальной Сети Мегаполисов. Элана была немного в курсе его дел, больше со слов Рут, чем лично.
В предварительных списках значилась группа "Город". Никто из Системников не был приглашен. Старые Хранители не выказывали интереса поучаствовать, но Гай связался с Ханну и Люком, чтобы те составили отчет о конференции. Сам он (Гай) не хотел оставлять такое крупное событие совсем уж без внимания. Таким образом, в Городе у Системников оставались свои люди.
Фарид от обсерваторской группы делал доклад в связи с непредсказуемой вспышкой в восемнадцатом секторе кругового поля, Гая это особенно интересовало. Это могло быть знаком некоего прорыва, открытия границ. Возможно, этим объясняется соединение Острова, Большого Дома и Вокзала...
Родная душа.
Когда ехали по Европе на микроавтобусе, Фредерик не всматривался в проплывающий мимо пейзаж или дома. Настороженно ждал чего-то что было скрыто за всем этим окружением, словно у каждого места был особый смысл. И Фредерик ждал, что появится такое место, которое будет созвучно его собственным чувствованиям.
Гай это понимал, доходил разумным размышлением, но не Магда и Ирен, по незнанию. Магда докучала Фреде расспросами: что же того опечалило? почему он нахмурился? почему не любуется видами за окнами машины?.. Фредерик, уже почти избавившийся от чувства пустого гнева, то кисло усмехался, то подыгрывал, изображая интерес, то говорил, что вспомнил что-то свое.. Укорял себя внутренне, что своим видом опечаливает Магду и Ирен.
Магда не понимала его тихую отчужденность, словно добровольную аскезу, которую он установил для себя -- ни к кому и ни к чему не привязываться. (На самом деле все было не так.) Магда, частью, относила это к его беспризорному характеру, его ершистости и непокладистости, от которых, впрочем, тоже почти уже не осталось следа... Магда не навязывалась, старалась лишь понять его, относиться как к равному. Была приветлива и добра, но, не получая взаимного внимания, не знала, кого винить: себя или Фредерика, как-будто обязательно нужно было найти виноватого.
Но что уж говорить о Магде, если и привыкшая к разным людским странностям Элана не понимала иногда совершенно ни Фредерика, ни Гая, ни Хранителей...
...Фредерик с Эланой были на реке. Он плавал у берега, звал с собой Элану, но та отмахивалась. Потом вернулся к ней на берег и высыпал в ее ладонь много-много мелких камушков.
-- Агаты, -- объяснил Фредерик. -- Их здесь много.
И присел рядом, наблюдая за тем как Элана перекладывает их у себя на ладони. Хмурился, сопел, глядя в сторону, словно хотел что-то сказать, но не решался.
-- Ты куда-то собираешься уходить? -- догадалась Элана сама.
-- Да. На какое-то время. Не знаю еще, как надолго... Мне надо навестить своих ребят. Пространство, где они сейчас, отделено барьером времени и я пока не проходил его в таком объеме. Не беспокойся, это не опасно для жизни. Я больше опасаюсь временного парадокса. Знаю, ты в этом сильна, и вот решил с тобой посоветоваться.
-- Да? -- заинтересовалась Элана и обрадовалась внутренне, что впервые реально из своего опыта может помочь Фреде, тогда как в последнее время ей помогал только он.
Отсутствовал Фредерик около двух месяцев. Такого с ним еще не бывало. И ребята на Дороге, долго его не встречая, беспокоились. Фредерик навещал Майкла Томаса в то время, когда тому только-только открылось, куда он попал. И о Дороге. Был свидетелем трагедии с ним (с Майклом), послужившей затем причиной удаления от Гая, Гонзы и других первых ребят в Системе в обособленный поиск. Когда ребята спросили Фредерика, видел ли он тогдашнего Гая, Фрис ответил: нет. Случай с Майклом Томасом произошел задолго до рождения Гая и даже до появления в селении Гая Маски-Хохотуна, которого считали сумасшедшим.
Потом была история, связанная с путешествием Кима в Северные пространства. Ребята слышали это от самого Кима, который был в замке, когда Фредерик вернулся. Ким сказал, что видел его возле странноприимного дома в Беркаме пару дней назад.
В замке Фредерик увиделся с ним и с Эланой, задумчиво сказал им, что Гай придет. Прислушался к пространству.
-- Прямо сейчас, -- уточнил он.
Почему-то все сразу поверили и потянулись по коридору к лестнице на выход.
Когда через пару минут во внутреннем дворике появился Гай, а следом и принц Калью, Ким по привычке встал на одно колено и склонил перед ними голову. Вслед за ним встали на колени и большинство удивленных Хранителей. Гонза, Часовой Механизм и девочки не стали вставать на колени. Элана и Фредерик стояли поодаль в недоумении.
Принц, уставший от правил этикета дома, с кислой усмешкой благословил склонивших головы, а Киму незаметно показал кулак. Затем ребята поднялись и окружили его с Гаем.
...После полудня Фредерик снова разыскал Элану и спросил: не пойдет ли она в Параллельный Город, потому что он сам туда собирается. Элана с готовностью кивнула, собрала свою сумку и они спустились по склону от замка к реке. Но Фреде повел ее не к лодочнику, а в другую сторону, где замковый холм опускался в воду реки.
-- Идем, я нашел новый проход. После полудня здесь можно пройти быстрее.
И оказались сразу на другом берегу, миновав и реку, и перелесок. Элана уже знала, что с Фреде можно было добраться куда угодно за короткое время, поэтому не могла упустить возможность побывать в Городе у Рут. Вскоре уже подходили к Центру Большого Дома.
Кроме банковских дел, которые уже шли сами собой, Гай в Параллельном Городе надиктовал электронному секретарю небольшую книжечку-путеводитель по Европе на основе того маршрута, каким проехали когда-то с Магдой, Ирен и Фредериком. Привез запись книги в городок Магды, отдал в местное издательство, где она вскоре и вышла небольшим тиражом.
Также Гай поддерживал отношения с бывшим хозяином антикварной лавки, теперь владельцем недвижимости, который в особых случаях приезжал к Гаю оценить что-либо из редких вещей и благодарил, благодарил Гая за его совет продать магазинчик. Сейчас у того большой дом в живописном местечке, жена, дети и спокойная, несуетная жизнь в увлечении своим любимым антикварным делом и аукционным бизнесом.
После похода к "древнему" Майклу Томасу, став связующим элементом между Тройной Системой Старых Хранителей и Открытым Миром Новых, Фредерик принес известие для Старых Хранителей, принес им занятие, которое наиболее близко подходило им; которое они искали и не могли придумать. Это была идея о выдвижении патрулей на окраины Тройной Системы. Это не требовало особых усилий, все участки были не в большом удалении от замка и Большого Дома. К тому же, по определенным дням были назначены общие сборы в замке.
Идея Фредерика ребятам понравилась. Она и приносила пользу пространствам, охраняла Систему от нарушителей порядка со стороны местных; и доставляло уму и опыту Хранителей действенное применение. Последнее более всего радовало. Гай с принцем Калью отметили, что лучшего плана они пока не рассматривали.
Ким временно опять обосновался в замке (до осени), но приходил туда только ночевать, целыми днями пропадая неизвестно где. Элана от одних ребят к другим, будто связная, но ничего не передавала, лишь выслушивала их истории. Фредерик снова ушел к своим Новым Хранителям. Арнульф подготовил отчет о проделанной работе и Фредерик должен был посоветовать что-то еще, оценить ситуацию. Тот углубился в их дела с головой. Элана стала видеть Фреде еще реже, и не знала, как самой можно было его найти. Да и встречаясь, извинялся, отговариваясь общими фразами о занятости, все спешил куда-то.
Так прошло все лето. Только в конце сентября, когда настали теплые деньки, Фрис нашел Элану в одном из пространств и признался, что дело, которое он вел, требовало его личного участия, но теперь стало свободнее.
-- Я рада, -- сказала Элана, но в груди затаилась досада и холод, пережитая обида на Фредерика.
Все же смягчилась немного, когда тот признался ей, что не забывал никогда. Долго гуляли, делясь новостями.
Основные одиночные Системники хотели праздновать Рождество сначала в Параллельном Городе, где по случаю юбилея Города намечалось нечто грандиозное. Но потом Гай решил не нарушать традицию и пригласил Элану, Рона, Фредерика и нескольких Хранителей (для чего последних -- непонятно) в их с Магдой городок. Пришли также и Кай с Кейт -- наводящие мосты. Как и в прошлые два Рождества, стали инициаторами различных забав, интриг, розыгрышей.
Маленький городок с разукрашенными улицами, расцвеченными огнями витринами магазинов и лавочек накануне праздника, казалось, сплотила всех жителей в одну семью. Вечерами по улочкам гуляли ряженые, угадывая друг в друге знакомых и соседей.
Магда и Ирен были очень рады, что пришел Фредерик. Они так его ждали, что теперь Ирен теперь везде ходила сним, держа его за руку; а Магда за ними присматривала, желая улучить момент и поговорить с ним о теперешней его жизни (ведь он не показывался здесь больше полугода).
Элана, замечая Фредерика с Магдой, немного беспокоилась. Впрочем вскоре заметила, что он с Магдой не так уж и открыт и приветлив, как с ней... Конечно, для него Магда была просто женщиной, у которой в доме он жил и столовался какое-то время. Она его жалела и опекала до сих пор, стараясь приблизить его к себе и, таким образом, он бы стал больше доверять людям, в которых, возможно, разочаровался. Фредерик, хотя и снисходительно терпел ее опеку, иногда показывал ей, что он уличный, вполне самостоятельный. Магду не хотел обижать ничем, все же она была хорошей, доброй и приветливой с ним, но что-то меж ними изначально не сложилось. Уж очень настойчиво Магда считала, что должна Фредерика опекать, раз у него с Гаем были когда-то совместные дела и он жил у них по-первости.
В Рождественский сочельник вечером, Элана больше общалась с Роном и Кейт. Первый предлагал ей вернуться в Параллельный Город, так как после тамошнего праздника ее ждали новые дела. Кейт же, после путешествия с Эланой по верхним этажам Б.Дома, просто вспоминала их дружеское общение и считала Элану своей подругой, с которой можно было поделиться мнением о намечающемся празднике, о своей жизни в Большом Доме, расспросить о делах Эланы.
Рассказываемое Эланой для Кейт с интересом слушал и Рон, уже почти год ничего не слышавший о ней ни от кого, даже от близкой подруги Эланы -- Рут.
Потом всей гурьбой пошли на городскую площадь, куда стекалась вся молодежь. Повсюду еловые венки, лотки с пряниками, булочки и кофе, печенье по фамильным рецептам. Песни, радостные возгласы, визг ребятишек, снующих меж людьми, гоняющихся друг за другом в толпе. Счастливые лица, удивленные глаза малышей...
Во время праздника Элана с Фредериком изредка переглядывались, кивали друг другу. Да в общей компании бродили по улочкам городка, танцевали на площади в толпе с местными жителями; держась за руки, водили хороводы с ряжеными карнавала. Когда веселье немного поутихло, чтобы начаться в другом месте площади, и толпа оттеснила их на обочину, Фредерик помрачнел, опустил взгляд на свои ботинки. Кай и Рон о чем-то оживленно и громко говорили; Гай, Магда и Ирен зашли в магазинчик рождественских сувениров. Элана, стоявшая с Кейт, поискала глазами Фреде и не смогла найти, хотя вот только он он стоял рядом. Потом заметила его белую круглую шапочку, мелькнувшую на углу соседней улочки. Элана протиснулась между Роном и Каем, догнала Фредерика, окликнула его.
Тот остановился. А когда Элана подошла ближе и Фрис оглянулся, в его глазах Элана заметила слезы. Фредерик опустил глаза, склонил голову.
-- Ты чего, Фреде?
Следом подошли Гай, Магда и Ирен. А Фрис смолчал, шагнул к Элане, прижался холодной и мокрой щекой к ее плечу, уткнулся носом в воротник ее куртки, засыпанной снегом. Элана невольно его приобняла. Фредерик же всхлипнул, вздохнул.
-- Мы здесь все... Нам так весело. А там, где-то вдалеке, кто-то плачет. Это не правильно -- забывать обо всем на свете и чтобы лишь нам было хорошо.
-- О чем это он? -- спросила Гая Магда. Тот остановил ее рукой, шагнул к Фредерику ближе, коснулся его плеча.
-- Конечно, ты прав. Но все мы стараемся, чтобы меньше было скорби. Разве не все дни в году, кроме этого, мы только и думаем, чтобы помочь? И разве не этому посвящены все наши сборы?
Гаю подали руки Кай с Кейт с одной стороны, Рон, Магда и Ирен с другой. Стали кольцом вокруг Эланы и Фредерика.
-- Обещаем, -- подхватил Кай, оглядев всех, -- что сделаем все возможное, чтобы никто не плакал.
Вокруг все словно затихло на мгновенье: ни одного звука, ни одной вспышки фейерверка. В этой тишине люди на площади подняли лица к темному звездному небу. На башне городской ратуши забили колокола часов -- полночь. В толпе прокатился вздох восторга и ликования...
Элана с благодарностью оглянулась на Кая, так хорошо обратившего этот случай с Фредериком в обещанием перед самым Рождеством, словно их общее пожелание.
Снова все ожило на площади, запереливалось огнями и вспышками. Фреде отпустил Элану, вытер глаза и подошел к Гаю.
-- Нам надо поговорить.
Они отошли в сторонку. Элана поглядела им вослед и шагнула к Магде и Ирен, которая подала Элане руку.
-- Что случилось-то? -- спросила Магда с беспокойством.
-- Фрис из-за чего-то расстроился, -- отговорилась Элана и так печально вздохнула, что Магда не стала более заострять на этом внимание, заметила лишь:
-- Но он так веселился...
К Магде, Ирен и Элане присоединились улыбающиеся и продолжающие праздновать Рон, Кай и Кейт.
-- Вы сейчас куда? -- спросили они Магду. -- Мы предлагаем сходить на карусели.
-- Но там столько народу!..
И направились на другой край площади, где веселыми огнями переливалось невысокое колесо обозрения. Только Элана оглянулась и пристально вгляделась в фигуры Гая и Фреде, оставшихся возле магазинчика.
...После все компанией пошли домой к Гаю И Магде: выпить чаю, поболтать; и Фредерик, хотя и хмурился, не был уже особенно опечален случившимся на площади. (Гай объяснил ему, что можно иногда немного ослабить внимание, повеселиться внешне, а внутри быть всегда в своем месте.) Посидели, погрелись, поели... Потом стали прощаться и расходились. Вернее, все вместе пошли в пространства Большого Дома (только Магда об этом не знала). Гай пошел проводить их до автобусной остановки. Вскоре вернулся. А гости своими путями добрались до заснеженного большого моста. Привычным, знакомым, кроме как для Рона, образом прошли в пространства Большого Дома, затем Фредерик укороченным путем довел их до центрального здания Дома, где они оставили теплую одежду. И уже отсюда каждый пошел восвояси. Только Рон задержался с Эланой: она должна была вывести его в Параллельный Город.
Здесь у них случился разговор, после которого Элана как бы выпала из поля зрения Службы Башни, Хранителей и самого Гая на пару месяцев. Никто не знал, куда она пропала, лишь Фредерик с удивлением (неужели никто не заметил?!) сообщил им, что она вернулась в свой Город-Дом.
Хранители загрустили, Фредерик снова впал в созерцательный ступор, обдумывая связь Вокзала с Большим Домом и Островом. Кое-какие замечания Кая во время праздника об Острове навели Фреде на свежие мысли...
Элана, действительно, вернулась в свой город, взяла на себя несложную работу в институте социальных исследований. Восстановила старые знакомства, стала входит в свой давний распорядок дня.
И прожила там два месяца, пока ее не нашел Фредерик.
Она не удивилась, в глубине сердца продолжала надеяться, что кто-то из той жизни ее отыщет. Конечно же, это Фредерик.
-- Я рада тебя видеть, Фредерик. Ты меня прости, пожалуйста, за то, что я сбежала после того праздника у Гая
-- О чем ты?! Я знал, что Рон пригласил тебя обратно, и ты была с ним в Городе. Я тебя не терял.
-- Ну и ладно, -- усмехнулась Элана, кладя руку ему на плечо. И они пошли к Городу-Дому, возвышающемуся над зеленым лесом в пяти милях от здания института. -- Значит, все в прошлом. Ты пришел за мной?
-- Нет. Хотя ребята скучают.
Элана задумчиво закивала. А Фредерик продолжал говорить о Хранителях в замке, как они ее искали, волновались -- она и сама это знала; об известных ей ребятах в патрулях, забавных случаях с ними и, как бывало раньше, поднял Элане настроение. Она заулыбалась и даже озорно втянула голову в плечи и прищурилась, когда предложила пойти полетать в авиетке.
Фредерик еще никогда не летал. Хотя боялся высоты, решил себя испытать и не стал противиться желанию Эланы показать ему то, что ей самой осталось дорого в этих местах.
...Повеселились, посидели в кафе на крыше Города. А когда Фредерику пришло время уходить, Элана обняла его, крепко прижала к себе и сказала:
-- Спасибо тебе, Фреде. Ты мне... как родная душа. -- и заплакала. То ли от умиления над своими словами, то ли от жалости к себе.
Люди, проходящие мимо, останавливались возле них и качали головами. (В этом счастливом обществе редко можно было видеть плачущих людей.) Элана отпустила Фредерика и пошла с ним прочь от собравшейся кучки сочувствующих и любопытствующих, проводить его до точки схождения. Там Фредерик коротко попрощался, отшагнул и скрылся за пеленой легкого тумана, вдруг замутившего воздух позади него.
У Гая, Магды и Ирен он пожил недолго. Потом пошел навестить ребят в домике над прудом. Теперь он понимал Гая, почему тот на самом пике своей Системной деятельности ушел в тихий городок Магды и остался тем, кем был, не стал вторгаться в несвойственные ему области. Тогда это был бы уже другой Гай, не тот, которого все давно знали. И его бы уже никто никогда не увидел. Испугался этого? -- И да, и нет. Просто не захотел. Понял, что должен оставаться в границах отведенного ему удела.
И вот, что-то подобное случилось с Фредериком. Дорвался мальчик до чудес и возомнил себя удачливым и всемогущим. И получил ответ -- стал неожиданно проваливаться на другие уровни пространств. Это тоже было чудом -- никто так не мог. Только это уже было опасно для жизни. А еще (что более тревожило) эти моменты выходили из-под его контроля, стали совершаться независимо от его желаний.
Фредерик действительно испугался.
Гай такого не переживал никогда, хотя в последний раз, перед уходом, когда показывал Майклу Томасу как входить в свое намерение, сам был на грани помешательства. Только интуитивный опыт ориентации в подобных ситуациях помог ему оценить обстановку и сделать свой выбор -- в пользу спокойного городка и того, чтобы остаться самим собой и принести пользу тем, кого знал ранее.
У Фредерика длительного опыта не было, лишь три года в пространствах Большого Дома, где события нарастали друг на друга как снежный ком... И Арнульф подсказал ему о домике, где когда-то жил Гай. Фредерик теперь туда шел. Знал, что там, возможно, еще живут трое ребят-хозяев, но они наверняка не откажутся его принять.
...Так и случилось. Ребята встретили его поначалу настороженно. Но когда узнали, что он сменил Гая, ушедшего, так сказать, на покой, то расположились к нему и впустили переночевать. Разговорились вечером у камина: ребята спрашивали, Фредерик смиренно отвечал. На их нарочитые провокации устало и снисходительно усмехался: мол, бросьте меня проверять. Рассказал им несколько историй случившихся с ним недавно, просил посоветовать, как ему быть, если они знают что-либо об этом. Но они ничего не ответили.
Но пожить в домике разрешили. Выделили ему место в углу, дали рваный матрас, чтоб не зазнавался, куцую подушку и отправили спать. Так Фредерик остался.
Сами ребята уходили на день-два все вместе. А через две недели привели к домику Элану, сказав, что ее встретили невдалеке от распутья. Фрис ей обрадовался. Как она и ожидала, он потянулся к ней всем сердцем, желая поделиться и своей печалью... Ребята оставили их одних и снова ушли. Элана присела рядом с Фреде на мостки, свесила ноги в воду и стала рассказывать о себе.
Фредерик услышал долгую историю об Элане и Роне, о Джэнет, Рут и Энтони, Люке и группе "Город", где сейчас работала Хелен. О жизни в поселении "рая"(в трущобах пригорода) и о последних событиях между ней и Роном, отчего она и уехала в свой город, желая все забыть, вернуться к истокам, к началу, когда все было хорошо, чтобы только это и осталось в памяти.
В ответ Фредерик рассказал ей свою историю, начиная с уличной жизни в столице и кончая последними неудачами в походах.
Оба нуждались эти дни друг в друге, чтобы было кому излить душу, поделить печаль на двоих. Пока не вернулись ребята, Элана жила в домике вместе с Фредериком. С утра ходила в Большой Дом за продуктами, готовила поесть. Читали книги, листали карты, беседовали, купались в пруду, вспоминали истории, обсуждали продвижение по жизни (т.е. Путь) некоторых общих знакомых. Элана моделировала ситуации, Фреде искал выход... Потом менялись ролями. За такими нехитрыми занятиями проходил день. Вечером сидели на пороге, бродили по рощице позади домика, либо грелись у потрескивающего камина. Фреде рассказал Элане те легенды, что знал от Гая и Маттиаса, и жалел, сколько он еще не знает из тех, которыми владеют Хранители, Арнульф, Снорри и Ким. Рассказал Элане о своем походе с Кимом в Северные края. Это находилось в том конце Системы, где поселение "рая" и Старый Нулевой поселок. Тоже вроде легенды. Посетил странноприимный дом, о котором Элана когда-то слышала от Гая.
В общем, с Фредериком было интересно. К тому же он заинтересовался жизнью Эланы в Старом Нулевом; ведь сам Фрис там не был, но знал, что на основе структуры Старого поселения был создан Параллельный Город. Элана могла говорить о том времени бесконечно и нашла в лице Фредерика молчаливого и внимательного слушателя. Просто наслаждались такими вечерами и обществом друг друга.
...Жизнь Эланы и Рона в Старом Нулевом поселении тянулась долгие годы, много-много лет. Потом была история с Беном, пришедшим откуда-то со стороны; подземный бункер, Рут с Энтони... Все это было для Эланы теперь будто из сна. А ведь было!.. Затем первые годы в Параллельном Городе, строительство Северного парка, работа Эланы с новоприбывшими ребятами и... постепенный отход Рона от Эланы, да и Эланы от него, что уж там говорить -- не было уже тех чувств, интересов -- точек соприкосновения, что раньше. И воспоминания о первой их встрече в ее городе, не спасло Элану от разочарования; и прежняя работа не заняла всех ее мыслей. Поэтому решила побывать у Фредерика, навестить ребят в замке, а там уж и решить, где ей остаться.
Купались в озере. Фрис, как всегда, безо всего. Вода в озере была холодная, не такая, как в тихой реке пустого пространства, где купались раньше. Элана охала, спускаясь с мостков в стоячую воду, а привыкший Фредерик улыбался и плавал невдалеке, придерживаясь у берега, где теплее. Купались на закате, когда вода за день прогревалась. Потом шли спать.
Располагались на кровати и диване, стоящих у смежных стен. Когда затихали все звуки и угли в камине переставали постреливать, становилось немного жутковато. Но так хотелось спать, что вскоре сопели и видели сны...
Через пять дней вернулись ребята. Пришли уже когда солнце клонилось к закату и было ясно, что Элана больше не сможет здесь остаться на ночь. Она пожала плечами и стала собирать свою сумку. Фредерик сказал, что пойдет с ней. Старший из ребят проводил их до ближнего указателя, дальше Фрис дорогу знал уже сам.
-- Ты сейчас где остановишься? -- спросил он Элану.
-- Думаю вернуться в замок. А ты?
-- Схожу к ребятам, к Арнульфу. Потом несколько дней буду и Магды и Гая. Ты туда дорогу знаешь, если захочешь -- приходи.
-- А меня, если что, ищи в замке.
-- По рукам! -- усмехнулся Фредерик.
Но еще почти два часа они шли вместе, пока не показался вдалеке над лесом замок и шпиль башни. Элана хотела тут же отослать Фредерика, чтоб тот побыстрее добрался до городка Магды, или хотя бы переночевал в замке, но Фредерик напомнил, что идет сначала к Арни, а это, как ни иди, все равно не рассчитаешь. И проводил Элану до костерка, возле которого грелся лодочник и чинил дырявые рыболовные снасти. Фредерик окликнул его еще от перелеска.
-- Хозяин еще не уехал из замка? -- спросил Фрис.
-- Нет еще, -- ответил лодочник. -- Поедете туда?
-- Я поеду, -- ответила Элана. -- А за платой приходите завтра к воротам.
Лодочник всмотрелся в нее.
-- А-а, я вас помню. Вы жили здесь в прошлом году... Сейчас, хозяйка, поедем, -- он собрал тонкие сетки в охапку, скинул их в лодку и вставил весла в уключины. Фредерик помог ему столкнуть лодку на воду. Проводил глазами Элану, дождался, пока она ступит на другой берег и помашет ему фонариком. Тогда и отправился назад.
К Алым Плащам пошел пешком, делая крюк и побоявшись идти в сумраке иным способом. У них и провел остаток ночи до утра, когда отправился к Гаю и Магде, у которых не был давно, и надеялся к полудню успеть на электропоезд, шедший от Моста в их городок.
Ирен, которой уже около двенадцати, удивлялась развитости Фредерика -- своего ровесника, и его самостоятельности в отношении жизни. Сравнивала его с городскими мальчишками-сверстниками: непостоянными, легкомысленными, не имеющими внутреннего стержня, вокруг которого все бы в их жизни вращалось и оценивалось. Поэтому Ирен была рада видеть Фреде, считая его своим сводным братом, и даже слегка гордилась им. Магда опекала его, как приемного сына; Гай все о нем знал и вообще был для Фредерика в этой семье своим человеком.
Фреде было хорошо здесь оставаться. По крайней мере, на то время, пока окончательно не разберется в своих неудачах. Тревога же за Элану прошла. Она вернулась, все ему рассказала и успокоилась. Таким образом, обстановка налаживалась вокруг него, а это для него самого было знаком перемены на лучшее.
Элана к нему в городок Магды не приезжала. Фредерик понимал, почему: уж слишком сложный путь соединял эти пространства. Элана, порой, не решалась отправляться в поход, представляя дорогу. И Фредерик выбрался как-то раз сам. Попутно навестил Новых Хранителей, а потом завернул в замок. Элана, конечно, обрадовалась. Предложила выбраться на речку.
По дороге разговорились. Элана спросила о Магде.
-- Как она тебя воспринимает? Гай-то в курсе твоей жизни, а вот Магда... Ты для нее, наверное, кажешься странным...
-- Обрадовалась, когда увидела меня вечером у себя дома, -- улыбнулся о Магде Фредерик. -- Она хорошая. Хочет мне нравится, чтобы я не чувствовал себя чужим, проявляет всяческую заботу. А я и так всех их люблю, я ведь поначалу долго у них жил.
Элана закивала, знала об этом.
Пришли на реку. Фредерик разделся, сразу побежал к воде и с разбега заскочил на глубину. Окунулся с головой и поплыл вдоль берега, поджидая Элану. Та, поправив купальник и осторожно ступая по колкой траве, спустилась к песчаному берегу. Затаив дыхание, стала входить в воду. Глянула на Фредерика и вдруг с озорным детским визгом запрыгала по мелководью до того места, где дно резко уходило из-под ног. Поплыла к Фреде.
Наплавались, вылезли, обсохли, пошли опять... И так несколько раз. Фредерик признался, что хотя и устает, плавал бы целыми днями. Элана усмехнулась, кивнула: мол, и сама не вылезала бы из воды.
Но время шло и вскоре начали подумывать о возвращении в замок. Высохли, постояли у воды, полоща ноги, потом оделись, прошли вдоль берега. И Фредерик вывел Элану в обжитые пространства.
Купаться ходили несколько дней подряд. Вместе с Фредериком, потому как без него Элана сюда бы не попала. Располагались всегда примерно в одном и том же месте.
...Пока шли по пустырю, уставшие и розовые от солнца, отросшие и слегка налезающие на уши короткие волосы Эланы высыхали и, будучи непричесаны, так забавно торчали на макушке, что это всегда вызывало у Фредерика неудержимый хохот, что бывало с ним крайне редко. Да еще этот ее полуобиженный растерянный взгляд: чего, мол, смеешься?.. Но глядя на то, как он заливается, гнется пополам, и сама начинала смеяться, веря, что она так смешно выглядит со стороны.
Пообщавшись по дороге к реке и на обратном пути, обсудив все новости, прощались на берегу в виду замка. Элана чмокнула Фреде в щеку, попросила ее не забывать, навещать. Фрис закивал, улыбнулся и заметил, что на следующей неделе как раз будет в здешних местах по делу. Вот и зайдет.
Но уже через два дня к Фредерику пришла сама Элана.
Гая и Магды не было дома, Ирен -- в школе, Фредерик стругал ножиком палку, сидя под деревом на крыльце.
-- Ух ты! -- удивился он, складывая перочинный нож. -- Сама пришла.
-- Да, решила выбраться. Думала, застану здесь Гая, но он, видимо... -- Элана осмотрела окна дома и ограду по сторонам.
-- Он с утра в городе. Я дома один. А зачем тебе Гай?
-- Хотела узнать у него о Вокзале. Да еще о той электронной машине, на которой мы увидели модель Открытого Мира.
-- Если хочешь спросить о Вокзале, спроси меня. А насчет машины, действительно, лучше ждать Гая. Он придет только вечером.
-- Ты хорошо Вокзал знаешь? Если так... А это у тебя что?
-- Хочу рукоятку вырезать для посоха Кима. Скоро столетие, как он вышел на Дорогу. Все ему что-то готовят...
-- Вот как! Уже сто лет?! -- Элана скептически покачала головой, нахмурилась. -- Неужели так много?..
Фреде усмехнулся: мол, сама знаешь, как быстро летит время. Встал, вздохнул, пошел в дом. Следом -- Элана. Переоделся, написал записку: "Приходила Элана. Ушел с ней на Вокзал. Фреде.", запер двери, прикрыл ставни на некоторых окнах со двора и кивнул Элане: идем.
Пытаясь выспросить, зачем Элане на Вокзал, Фредерик вспомнил свое путешествие на Остров и передернул плечами. Воспоминания были не из приятных, хотя и сделал тогда открытие, которое в Атлас Открытого Мира вошло под его именем. Элана слышала о Вокзале от Гая, а тут еще ребята приметили какие-то странности в той области. Фреде не стал выспрашивать Элану о подробностях. Да и врядли она сейчас могла что-то объяснить толково. Сели в автобус, оплатили проезд и Фрис стал вспоминать, что на Вокзал лучше всего идти с грузового двора Большого Дома, хотя намного ближе будет -- от Серого Моста, по дороге, которую знал только он один.
До Моста скоро добрались. Отсюда до Вокзала -- рукой подать. Фредерик сбавил шаг, спросил Элану:
-- С чего начнем?
Она объяснила, что хотела осмотреть Вокзал целиком -- по периметру и снизу-доверху, как с Кейт осматривали верхние этажи Большого Дома. Фреде сразу заметил ей, что не везде их пропустят, но ее затея ему нравится -- сам неоднократно порывался побродить по Вокзалу. Теперь подумал, что правильно поступил, переодевшись вслед за Эланой в походное.
...
С Вокзала шли другим путем -- через грузовой двор Б.Дома. Оказалось, осмотр занял не более часа (хотя даже не очень торопились) и можно было еще куда-то пойти, что и предложил Фредерик.
Элана повела его в Параллельный Город через Ход (Фрис давно уже им не пользовался). От школы сразу сели на пневмопоезд и поехали через весь Город, сидя друг против друга на мягких сиденьях, откинув головы на высокие спинки. Поглядывали в окно, обсуждали возможности Вокзала для пространственных путешествий. Вспоминали: не упустили ли там чего?..
Доехали до кольца,вышли со всеми пассажирами. Немного вернулись назад, пройдя под эстакадой. Поглядели на окраины Города, на заросший парк, которого раньше не замечали (сюда почти не ездили). Вместе навестили Джэнет, потом зашли к Рут с Энтони (та спросила Элану о Роне и обе помолчали). У Рут сидели долго. Поели вместе с Энтони, пришедшим с работы. Забегал Люк навестить приемных, но таких родных ему родителей. забрал что-то из своих вещей.
Когда начало смеркаться, Фредерик напомнил Элане о времени и они из Города перешли сразу в пространство полуострова. Как всегда Фредерик проводил ее до реки, а сам поспешил с возвратом к Магде и Гаю. Даже понравилось, что путь в тихом сумраке такой длинный. Много вспомнилось из произошедшего в этот день и за прошлые путешествия. Представил, в каком часу вернется, озорно усмехнулся тому факту, что всех перебудит, и немного ускорил шаг.
После походов с Фреде, Элана стала навещать в Городе Джэнет и Рут, найдя у них поддержку и понимание. С Роном пока не виделась, хотя уже перестала бояться случайной с ним встречи; смирилась с тем, что между ними уже ничего не может быть.*
/* Хотя Гай из-за этого немного переживал, считая Рона одним из своих лучших друзей.
А Фредерик сказал Элане, что если она захочет его найти, пусть поспрашивает ребят из патрулей, так как он сам перебирается, наконец, от Гая и Магды поближе к своим Новым ребятам, на границу.
К своим Хранителям Фрис пошел не случайно. Назрела необходимость переговорить с Арнульфом и Кристофером о накоплении "тайного запаса", чему началом послужит его мешочек с луидорами, также часть запасов Старых Хранителей и, возможно, личные вклады каждого из ребят (излишки). Так как Фредерика ребята редко видели, то говорить от его имени взялся Арнульф. И Фрис успокоился в этом отношении, во всем положившись на Арни, как Гай на Гонзу.
...Значительно в этом плане, надо сказать, помогли принц Калью и Маттиас, принеся сундучок уже наполовину заполненный ценностями. Туда же сложили остальное от Гая и Гонзы, других ребят. Элана отдала несколько колец и крупный перстень, который не носила, себе оставив тонкое золотое колечко, что подарила Франческа и перстенек с красным камушком от Фредерика, которое всегда носила на левой руке.
Фредерик, кроме тех луидоров, принес Хранителям охапку походных палок, которые сам остругал и освятил в дальнем скрытом уголке Системы, где сходилось более семи накрытий и существовал провал на другой уровень.* /* Побывавшие в таких местах вещи считались счастливыми талисманами, сулящими их хозяину подмогу в ориентации и особую легкость в переходах.
Ребята легендам верили, поэтому Фрис завоевал к себе дополнительное доверие.
Колечко с аметистом, которое не отдал Фредерик в общий запас и всегда носил на пальце, просила Ирен и несколько раз пристально рассматривала Магда под снисходительную улыбку Гая; но Фредерик им на давал. Говорил, что принесет что-то другое, взамен. И принес вскоре Ирен золотые старинные сережки-капельки, заинтересовавшие Гая странным клеймом (так что он носил их кому-то показать). Но Ирен опять тревожила его насчет какого-нибудь колечка. Фредерик пообещал опять, но никак не нес.
Тогда подарок Ирен принес Гай и отдал ей, вроде как получил это от Фреде. Та была счастлива. (Тем более, что это случилось под прошлое Рождество.) После Рождества-то Фрис и вспомнил про свой мешочек от гнома, глядя на Ирен, носившую и сережки, и колечко.
О Дороге.
От Новых Хранителей Фредерик перебрался в Большой Дом, под присмотр Марика и Капитана. Теперь найти его Элане было проще. Но осенью их встречи стали реже: Элана чем-то занялась в замке, Фредерик обдумывал заканчивающийся год.
Наконец, оставшись один в своей комнатке и вспомнив, что на нем не лежит ответственность за Хранителей по определению Гая, он свободно занялся тем, что было всегда ему более интересно, то есть дальнейшим углублением своего познания Дороги, ее изначальной сути, ее природы, смысла и проявлений.
Прикоснувшись, с подачи Гая, к ощущению Дороги, Фредерик интересовался ее давней историей. Понимал, что Дорога существовала всегда, возникнув с началом времени, и человек сам мог быть либо причастен ей, либо нет. Существовало ли предопределение для выходящих на Дорогу? Есть ли люди, которым изначально предрешено выйти на Нее? -- вот что его занимало.
Поддавшись как-то раз глубокому созерцанию, Фредерик понял, что лично для него предопределение имело место, ведь обстоятельства вели его к чему-то такому и он сам это осознавал. И тот кульминационный настой, тот настороженный поиск невидимого перед самой встречей с Гаем -- разве это не Дорога звала его?.. А Хелен, случайно ли на вышла на Дорогу? А Элана?.. Элана всегда была близка к Дороге. Она одна из "соприкоснувшихся", ей было удобно сделать это, так как она -- Системница.
Что, в таком случае, привело Гая? Маска-Хохотун? Но к тому времени Гай был в таких же поисках выхода, как и Фредерик. А Майкл Томас, которого Фрис недавно навестил в прошлом? А Ким, из карцера ушедший на Дорогу самостоятельно и вот уже сто лет находящийся на ней? А Западные? Разве Западные не такие же ребята, как из Южного и Северного поселений?! Но одни в Большом Доме и на Дороге, а другие в Параллельном Городе и совершенно не догадываются ни о чем таком...
Гай научил Фредерика сосредоточенно размышлять. В этом была сила Высших Хранителей -- в отличие от деятельных остальных, они могли следить за развитием мыслеобразов, заводя в мышлении так называемого Стороннего Наблюдателя. И Фредерик вполне понимал, что главное -- поставить правильно вопрос, задать себе задачу, чтобы потом искать логичный или нелогичный ответ; либо признать, что ответа по каким-то причинам нет.
Один из главных вопросов, с которым Фреде постоянно сверялся: определить для себя Дорогу отчетливей, точнее. С этим вплотную было связано и положение Новых Хранителей в Открытом Мире.
Гай в свое время рассказал ему все, что сам знал и думал о Дороге. Сейчас это и обдумывал Фредерик, сидя у окна Большого Дома с видом на пустырь и серую будку внешнего лифта. Еще Гай посоветовал найти Снорри и Майкла Томаса. Последнего Фредерик уже навещал. А к Снорри не спешил, не ощущая нужды говорить с ним лично.
От Гая Фрис знал, на чем сосредоточиться: Дорога, Путь, Судьба -- все в этом. Судьба в данном случае означала предопределение, заданные условия, в которых зреет ответ. Путь это протяженность жизни, ее длительность в проявлениях характера. Дорога -- объединение Пути и Направления, невидимого вектора. Интуитивно понимая, что подошел близко к истине, тем не менее, не мог ясно представить себе всю картину в определимых понятиях.
Мучаясь этой загадкой, Фредерик все-таки пошел к Снорри, который остался Системником, одним из двух, никаким образом не связанных с Открытым Миром. И он один из Алых Плащей имел привилегию на постоянный дом. Жил он в домике, похожем на домик Гая над прудом, но совсем в другой стороне Дома. И совсем недалеко от границы со Страной Серебряных Гор. Поэтому у него часто бывал его земляк Маттиас, иногда -- сам принц Калью. Оба -- известные на Дороге люди.*
/* Принц известен тем, что он наследник правителя большой сложной страны. А Маттиас -- тем, что знал о шкатулке семьи Пенойр, описанной в древних книгах; и тем, что имел камень с берега Сиреневого Моря -- топологический гипноглиф.
Снорри знал от Гая уже давно, что когда-нибудь его спросят напрямик о Дороге. Когда и кто -- дело времени. Снорри держал в голове ответы, но не был готов, что это окажется Фредерик. Считал, что придет чужак.
-- Я готов рассказать тебе нечто, -- сказал Снорри Фредерику. -- Но вот беда -- готов ли ты понести это знание...
Фредерик не совсем понимал, куда тот клонит, и молчал.
-- Видишь ли, этому знанию сотни лет. Знание многих поколений исследователей, вдруг тебе открывшееся в полном объеме, может сильно тебя опечалить. Это тяжело потом нести.
Фрис задумчиво сосредоточился.
-- Расскажи столько, сколько я смогу принять.
-- Как хочешь, -- кивнул Снорри. -- Я могу о чем-то нарочно умолчать, но вопросы все равно у тебя возникнут... И я тебя плохо знаю. Впрочем, раз уж Гай тебя вычислил... В общем, раз уж ты Новый Высший, возможно, ты просто возьмешь из этого знания только необходимое для теперешнего времени; его особенно не хватает.
-- Я так и думал. Там много легенд, да?
-- Верно. Сейчас они не всем по душе. Мир Открылся, все торопятся, жаждут деятельности, чтобы скорее был ответ, результат. Хотят все разложить по полочкам, снабдить бирками, классифицировать...
-- Разве в ваше время было не так?
-- Мы медленно копили знания. Нам не было нужды применять их на практике. Мы сами жили в этой практике, из знания познавали уже знакомое, подтверждая свой собственный опыт.
-- Понимаю, -- ответил Фредерик. -- Но ты и сам видишь, что нынче опыт вашей жизни не применим к Открытому Миру...
-- Что его и погубит.. -- тихо пробурчал себе под нос Снорри и добавил громче. -- Но все еще применим к Системе. ОМ - это слишком много для нас. Поэтому и стала нужна Замена, вы; чтобы свежими мыслями охватить огромное разнообразие Открытого Мира, -- и опять пробурчал: -- Хоть какое-то время еще протянуть...
-- Поэтому и нужна классификация, -- заметил Фредерик. -- Майкл Томас тоже об этом говорит.
-- О, Майкл Томас! -- нахмурился Снорри. -- "Заварил кашу" для своей выгоды и убежал.
Фреде помолчал. Снорри побормотал немного, потоптался, грозя пальцем Майклу, который бродил где-то в пространствах, потом оглянулся к Фредерику.
-- Ну, ладно, ладно, проходи. Будешь спрашивать, буду отвечать. Может, наведешь меня на воспоминания.
Фредерик жил у Снорри неделю и в это время никто не знал, где он. (Элана, шедшая в Параллельный Город к Рут и заглянувшая в комнату Фреде, там его не нашла, а Марик сказал, что тот отбыл, не предупредив.) Со Снорри просиживали дни и ночи в его мрачной каморке с зеркальными стенами, завешанными кусками черного бархата. Иногда выходил с ним в зеркальные отражения. Снорри показывал Систему в целом: связь Реальности с Параллельным миром и миром "рая". Фредерик услышал множество историй о людях из всех направлений Системы, которые пришли на Дорогу: кто случаем, кто намеренно. И конечно, легенды о Дороге: древние, бородатые, с чудесами и волшебством, наивные и поучительные.
К концу недели голова Фредерика пухла от количества информации, но он уже начал отбирать из этого самое необходимое, а такого было немного.
-- Жаль, что тебя не было, когда Гай жил в домике над прудом. Там собирались на посиделки у камина такие люди, что мои скромные рассказы поблекли бы рядом с ними. Кстати, дам совет: сходи к Старым Хранителям, поживи у них какое-то время. Войди в доверие и послушай, о чем они говорят вечерами. И ты поймешь, чем отличается жизнь Системников от научно-познавательного подхода к жизни Хранителей этой области Открытого Мира, с их желанием все проверить логикой и измерениями(мерой).*
/* Не "dimension", а "measure".
-- Ты хочешь сказать, что хорошо было бы, чтоб Новые Хранители знали то, что знают Старые?
-- Не в знаниях дело, не в самой накопленной информации, а в подходе к ее получению, осознанию и выводам. Уже одно то, что ты пришел узнать об этом ко мне, к Гаю, или к Майклу, выдвигает тебя на особое место среди Новых.
-- Ты меня не хвали! -- усмехнулся Фредерик.
-- Да, а что в этом? Я просто рад, что тебе это интересно. Ты, значит, не равнодушный человек. И мне это интересно в тебе. Ведь то, что внутри тебя и меня, гораздо интереснее всего Открытого Мира. Это понял и я, и Гай; а Майкл Томас... я не знаю точно, что он ищет. Наверняка не это. Не может такого простого вместить.
Фредерика словно в жар окунули, он вздрогнул и побледнел.
-- Что? -- слабым голосом переспросил он и вдруг заплакал. Сначала слабо, тревожно, а потом навзрыд, склонившись и закрыв лицо руками.
Неожиданно слова Снорри открыли сердце Фредерика для Истины, которая в одно мгновение захватила всю его душу и вызвала слезы покаяния в том, что до сих пор он жил не так и только заблуждался, доверяя своим умозаключениям. Снорри с трудом удалось его успокоить.
-- Ты очень мудрый, Снорри, -- вздохнул Фрис, поднимая мокрые ресницы.
Тот хотел что-то ответить, но промолчал; похлопал по плечу Фредерика и отошел подкинуть в печку щепок. Спросил:
-- Вил ду ха те?
Фредерик кивнул и вытер рукавом глаза.
А на следующий день Фредерик заболел: поднялась температура, появилась слабость в ногах. К вечеру и весь следующий день обострения лежал в лихорадке, не поднимая головы и только просил пить.
Снорри предложил Фредерику не тревожиться ни о чем, просто остаться у него подольше. И таким образом, Фрис пробыл у него пол-месяца. В основном, проболел, так что воспоминаний о хорошем, бодром настроении не было; нельзя было сказать, что провел это время весело. Но зато понимал, какую получил пользу от общения со Снорри.
Во время болезни Фреде несколько раз приходил Маттиас. Сидел на постели возле Фредерика, сочувствовал, ободрял. Рассказывал о войне с Мрачными (Тенями), о том как его самого те подстрелили шипящими пулями; рассказал о том, как встречали Рождество в западном краю Северного поселения "рая" (за Черным мостом, куда мало кто ходил из тамошних ребят); рассказал о приютской жизни, о кораблях в портовом городке, приезжем цирке...
Фредерику это его участие было, как бальзам на душу. И он начал понемногу поправляться.
А когда поправился настолько, что смог твердо стоять на ногах, то понял, что стал другим человеком: в глазах,во взгляде (по рассказам ребят) появилось что-то такое... Гаево; в походке, манерах, способе строить речь.
Слова Снорри все перевернули в мироощущении Фреде. Невольно теперь он все сверял по ним, делил на истинное и не-истинное. И для этого, оказалось, не надо никуда далеко путешествовать. Достаточно ко всем обстоятельствам, ко всем встречам и событиям, которые предоставляет судьба, подходить с внутренней меркой. И становится все ясным, радостным, радующим; либо, напротив, грустным, оскорбляющим ощущение гармонии, мира с самим собой.
По совету Снорри жил у Хранителей, хотя уже не было особой необходимости -- главное, что хотел донести до его разума Снорри, Фредерик понял еще будучи у него. Но жил, присматривался, ночуя в их большой общей комнате. Заметив во Фреде такую таинственную перемену, Хранители стали ему доверять. С каждым днем пребывания Фреде в замке они убеждались, что тот по праву стал заменой Гая, а не сомнительным кандидатом на замену, как думали о нем раньше.
Интересом и целью последних совместных путешествий Эланы и Фредерика были не только новые населенные пространства, но более всего -- общение там с местными людьми, даже мелкие непредвиденные ситуации. Но один раз попали в такое положение, о котором, как о возможном, предупреждал Элану Ким. А произошло следующее.
...Шагая от моря к сосновому бору, так как это место показалось Фредерику знакомым, они попали в тупик. Все шли и шли поначалу меж вековыми соснами по мягкой коричневой хвое, любовались золотистыми стволами, вдыхали терпкий густой аромат смолы и... вроде как заблудились. Пошли в одну сторону -- нет дороги, в другую -- темная непролазная чаща и мелкие гнилые болота.
Плутали целый день, потом вышли к окраинам незнакомого городка. Фредерик винил себя, что пошли, не подумав, и теперь ни он, ни Элана не знают, где находятся. В городок не пошли, решив на ночь глядя не искать себе приключений. Остались под пологом леса. До кромешной темноты успели собрать сухих веток и легли на них рядом, ближе к окопанному костру, от которого шло тепло. С костром можно было надеяться, что до утра не замерзнут.
Фредерик притих, закрыл глаза и вскоре забылся в полусне. Ночью вставал подкидывал в костер ветки, но тот к утру совсем погас, так как они крепко заснули, забыв и о костре, и вообще о том, где находятся. А утром крупно дрожали от озноба и холодного росистого ветерка.
-- Х-холодно, -- с удивлением признался Фредерик Элане, едва разлепившей глаза и обнимающей себя руками.
Фрис склонился раздуть потухшие угли, но пришлось разжигать костер заново. А погревшись, срочно отправились в город.
Оказалось, там ничего. Это с вечера, подсвеченный тусклыми фонарями и издалека, городок показался недружелюбным и странным. Перекусили в трактире и долго бродили по улочкам, слыша малопонятную речь местных и замечая, что время здесь отстает от времени в Большом Доме лет на сто. И точек схождения Фредерик нигде поблизости не ощущал, будто и в самом деле находились не в Большом Доме. Однако на другом конце города протянулся пустырь со звенящей тишиной пространств, река и деревянный мост. Наличие моста несколько обнадежило Фредерика и, конечно, Элану, видящую, что Фреде что-то почуял.
И только вступили в высокую траву окраины пустыря, как со стороны большого каменного дома с высокой оградой какой-то мальчишка их окликнул по именам. Оказалось, что это Маттиас.
-- Вот это да! -- обрадовалась Элана и переглянулась с Фредериком. -- Как ты нас нашел?!
-- По дыму. Это вы жгли костер?
-- Да, вечером, а потом утром. Мы думали...
-- Что заблудились? -- с легкой иронией спросил Матти и хитро прищурился. -- Но ничего страшного. Надо было идти обратно, к морю.
-- Но моря там уже не было... Пустырь, болото.
-- М-да, -- почесал Матти макушку. -- Такое здесь уже, говорят, бывало.
Впрочем, он повел их другим путем, сказав, что выход есть, но не такой простой, как вход. Вышли на окраины, добрели до моста, а там Маттиас провел их в пространство "рая". Здесь Элана и Фрис вздохнули свободно: Элана -- потому что знала эти места, Фреде -- потому что уже приходил сюда сам.
Маттиас, приняв от них кучу всевозможных благодарностей, улыбаясь, ушел обратно в городок, а Фредерик провел Элану сначала в Параллельный Город, затем в пространства Большого Дома.
-- Погоди, -- задержала его Элана. -- Можно было зайти в Центр.
-- Ничего, искупаемся на речке, -- кивнул Фреде и через сорок минут уже раздевались на берегу.
Элана хмурилась.
-- Вот это приключение, -- покачала она головой с досадой. -- Хорошо, что Маттиас помог.. Но это нам будет уроком.
Здесь, на берегу реки, обсудили произошедшее, попытались обнаружить свою ошибку и пришли к выводу, что сами действовали правильно, просто само место имело странные свойства каждый раз сворачиваться и не выпускать обратно.
...На следующее утро Фредерик пошел к Снорри. Признался ему, что после походов в последнее время -- и своих, и с Эланой -- чувствует себя опустошенным, рассеянным, потерявшим что-то.
-- Не ходи с Эланой, -- посоветовал Снорри. -- Найдите с ней совместный интерес в другом. Больше думай о себе.
-- Я не могу тебя понять, -- растерялся Фредерик. -- Я считаю, что ты плохого не посоветуешь, но так получается, что я должен стать эгоистом.
-- В хорошем смысле, -- пояснил Снорри пристально глядя на Фреде. -- В таких походах ты теряешь главное: внимание к своему делу. Элане, вообще говоря, пора бы вернуться в Город, к Рону.
-- Почему?
-- Там ее место. Она вышла на Дорогу, по-другому уже все вокруг видит. И вполне способна изменить Рона, если постарается поинтересоваться тем, чем он увлечен; вникнет и поможет ему понять свое заблуждение. Пусть найдут общее дело. Можешь, ничего ей не объясняя, так прямо ей и посоветовать.
Фредерик подумал и решил, что это -- выход. Походы с Эланой навряд ли еще долго продляться... Но видеться с ней можно будет как и раньше.
И случай поговорить вскоре предоставился.
Заговорились, засиделись допоздна у Магды. Гая дома не было, Магда и Ирен уже спали, а Фреде с Эланой все сидели на веранде.
-- Ребята в замке говорят, что Открытому Миру Новые Хранители не особо нужны. Я не совсем поняла, почему они так говорят, но тем не менее... Что ты на это скажешь?
-- Я уже слышал такое. Давно об этом поговаривают; но совсем без Хранителей никак нельзя.. Даже если я останусь один на всю Генеральную Систему.
Элана смолчала, погладила свою шею в глубокой задумчивости.
-- Магда тебя в строгости держит? Это заметно.
Фредерик вздохнул.
-- Спросила недавно, учусь ли я, и где. Что-то, мол, не видно, чтобы занимался, учебники таскал..
-- А ты что?
-- Я сказал, что учусь и живу в интернате. Учеба только весной и летом, то есть когда здесь не живу -- в походах. Ей все это кажется странным, думает (хотя и верно), что я ее обманываю и тунеядствую...
-- Бедняга, -- с ироничной жалостью в голосе усмехнулась Элана.
...
Постепенно Фредерик свел их с Эланой разговор к теме возможного ее возврата к Рону. Она не спросила, откуда Фреде все знает, стала оправдываться, приводить доводы тому, что уже все потеряно, возврат невозможен... Но Фредерик, следуя наставлениям Снорри гнул линию, чтоб Элана разузнала интересы, увлечение Рона. Может, найдутся общие точки, общее дело, которое их объединит; либо она убедит его в том, что он занят не тем, чем следовало бы...
Элана в какой-то момент не нашла что ответить. Замолчала, стала мучиться сомнениями насчет того, правильно ли она поступила, уйдя из Параллельного Города.
Ушли спать. А утром Фредерик увидел Элану стоящей у окна и глядящей вдаль. Оглянулась.
-- Ты всерьез думаешь, что мне надо попробовать еще раз?
-- Я не думаю, Элана. Я просто дал тебе совет, а ты уж реши сама, ведь ты знаешь Рона так, как он сам, наверное, себя не знает.
-- Но сейчас у меня в голову ничего не приходит.. Да и оставим это на потом.
Фреде, считая, что и так уже глубоко заронил в душу Эланы мысль Снорри, поддержал ее:
-- Конечно! Кто тебя торопит?..
...Умылись, позавтракали и стали расходиться, кто куда: Фредерик сразу убежал на улицу, Магда отправила Ирен с Эланой, а следом же поехала на работу и сама.
Проводив Ирен до школы, Элана тут же забыла о тех пустяках, о которых с ней говорили, и сориентировалась на местный вокзал. Когда подошла к табло, чтобы посмотреть расписание пригородных поездов, встретила там Фредерика. Не удивилась.
-- Ты в Большой Дом? -- спросил Фреде. Элана кивнула и он взял ее за руку: -- Тогда идем, через четверть часа у нас поезд.
В дороге выяснилось, что Фредерик заинтересовался мнением Хранителей о значимости их структуры в новых условиях, а также хотел найти Маттиаса по одному вопросу, вернее -- мысли, возникшей у него недавно.
-- Ну, что ж, поедем к нам, -- согласилась Элана, когда они вышли на станции недалеко от Серого Моста.
Оказалось, что Гай уже давно в замке. При нем Фредерик решил не заводить своего разговора. Отправился к Маттиасу, но и там долго не задержался. Маттиас сразу же просветил его в отношении непонятого. Сказал Фредерику, что Западные, управляемые по старшинству Нильсом и Ноккве и уже прочно осевшие на новом месте, вряд ли перейдут обратно. А тревожить младших добрыми воспоминаниями о былых днях, будучи не в силах их вернуть, неблагодарное дело.
Два дня жил Фреде у Старых Хранителей. Они объясняли ему суть своих мыслей о нужности или ненужности Новых для Открытого Мира. "Впрочем, -- добавляли они, -- нас это мало касается теперь." Они не настаивали ни на том, ни на другом. Фредерик считал, что Новые Хранители нужны. Если приставлены Наблюдающие, значит, что решение о Замене одобрено не только Гаем. С Фредериком никто из ребят не спорил. Этого-то он и не мог понять...
От Хранителей, из замка Фреде перебрался в свою комнату в Большом Доме. Посидел один вечер в одиночестве, а на следующее утро решил развеяться и посетить Город.
Вышел через Ход, но пошел не через склад, а по коридорам школы, чтобы глянуть на здешних ребят. Выбрал момент, когда шли занятия и быстрым шагом направился в сторону выхода. Встречающиеся навстречу ребята останавливались провожали его глазами.
-- Хранитель, Хранитель.. -- шептали они за его спиной и таращились как на музейный экспонат.
Хранителей давно в Городе не было. Те, кто поначалу видел их своими глазами, давно закончили школу. Однако, легенда жила до сих пор.
Материальные ценности Хранителей.
Фредерик нуждался в материнской ласке, недополучив ее в детстве. С тех пор в нем оставалось это стремление успокоиться, утвердиться рядом с кем-то, кто бы его опекал. Но излишней опеки он не терпел и, поняв, как именно следует себя вести, Фредерик стал располагать к себе Магду; проводил с ней больше времени, разговаривал, доверил некоторые свои тайны. Иногда ходили вместе по городу (старался, чтобы только они вдвоем, без Ирен). И перемены в их отношениях не замедлили явиться: Магда стала к нему мягче. Больше доверяла и перестала излишне опекать, находясь в курсе его обычных дел и намерений. Теперь Фредерик стал для нее предсказуемым и Магда предоставила ему некоторую свободу поступать, как тот считает нужным. Ее все теперь устраивало: Фрис уделял ей больше внимания, не игнорировал, не чуждался ее, как, по ее мнению, было раньше.
С Магдой Фредерик подружился, но никогда не забывал Элану, хотя виделся теперь с ней крайне редко. Элана теперь была с Роном. Все чувства родства и любви, ранее частью обращенные на Гая или Фредерика, теперь полностью переключились на Рона. Но, конечно, и она помнила Фредерика. Он оставался для Эланы особенно дорогим человечком.
После разговора с Маттиасом на Границе, патрули Хранителей принесли в замок весть, что можно переселиться в старое их поселение, которое, как и тамошний город, пустует.
И перешли туда. Кто-то из ребят расположился в поселке Северных, кто-то ушел в недалекие каменные дома пустующих городских окраин. Однако, все остались рядом. В патрули ходили теперь уже время от времени, если становилось известно о беспорядках -- то есть, начали вести прежнюю жизнь, какой жили в первые годы после набора Хранителей Гаем и Большой Машиной.
Случайно кому-то открылась возможность творить чудеса: кто чем владел раньше.
Потом стало известно, что Элана и Рон (с подачи Хелен) нашли клад с золотом, драгоценными камнями и истлевшими книгами. Часть клада раздали по своим: Рут, Энтони, Джэнет и Люку. Большую же часть хотели отдать через Гая в поселок Хранителям, но те не соглашались брать, сказав, что Фредерику будет нужнее. Пусть отдаст Фредерику.
Через несколько дней у Эланы и Рона появились Маттиас и Фредерик. Вместе с Эланой они уселись на полу перебирать тот самый узел, в котором нашли клад. Разложили все предметы в нем на три кучки: по красоте, состоянию и материалу. Маттиас больше наблюдал, чем перебирал сам: вслух вспоминал истории, связанные со своими редкими находками. Все же выбрал себе несколько колец (в подарок кому-то) и костяную рукоятку от кинжала.
Нравилось Элане быть с этими мальчишками! Из особого он мира, интересного, разнообразного. Сама она могла рассказывать часами о путешествиях, но больше любила послушать. И Маттиас замечал, что его истории Элане нравятся. Начал вспоминать специально для нее что-то совсем старое. Элана легла на живот, опираясь на локти сыпала в одну ладонь монеты, колечки, перебирала, откладывала в кучки и с интересом слушала Маттиаса.
Перстни с камнями "влитыми" в металл, заклепанные, с камнями в "лапках". Тонкие, толстые кольца; узкие, широкие, с насечкой и без, просеченные и цельные, перевитые -- воздушные и литые -- такого разнообразия здесь не было. В основном, литые, просеченные и с недорогими камнями.
-- А вы были на Вокзале? -- спросил Элану и Фреде Маттиас. -- Там открылся новый зал.
-- Где это? -- остановился Фрис в переборе монет и камней. -- Мы с Эланой там все обошли.
-- Наверное, вы там давно не были... Зал вот-вот, на днях, открылся. Я сам его не прошел до конца, только недавно заметил, что там что-то есть. Это как бы вообще новый ход.
-- Как ты прошел? С какой стороны?
-- Слева, как если б с путей заходить. Изнутри -- от лесенки в полуподвал окошко есть, под ним железная лестница, гладкая стена. Внизу широкий зал, люстра... Потолок невысокий. С другой стороны не разглядел, темно было. Люди заходят, выходят...
Фредерик переглянулся с Эланой. Она усмехнулась:
-- Думаешь, если я теперь с Роном, то мне это стало неинтересно?.. Нет, Фреде, я пойду. Только не сейчас, чуть позже.
-- Подожду сколько угодно. Все равно не пойду туда один.
Замолчали, продолжили перебирать драгоценности. Маттиас нанизал колечки, которые выбрал, себе на пальцы, а рукоять сунул в карман. Вскоре перебранный клад сложили по мешочкам и Фрис самое ценное унес Арнульфу в общее тайное хранилище. Менее ценное (столовое серебро, пряжки, посеребренный портсигар, камни, перстни с поломками, не имеющие уже изначальной цены) Фредерик унес Гаю, чтобы тот использовал их по своему усмотрению.
Был еще один "клад" примерно тех же времен, но о нем нигде не упоминается в Летописи Хранителей, что велась Арнульфом. Клад был, так называемый, "слиточный".
Рону в Городе встретился человек, который при переходе прихватил с собой золото в маленьких слитках. Откуда у него было столько (ок.50 фунтов) золота, от него не смог узнать. Рон по наивности посчитал, что тот сплавил негодные монеты и такой же лом, который отдал впоследствии Гаю Фредерик. Золото в Параллельном Городе было некуда девать: ни продать (денег как таковых не было), ни обменять. Удача, что ему попался Рон, который знал, что делать с этим металлом.
Рону этот "багаж" остался с условием, что хозяину будут созданы все условия в Городе и он войдет в Правление. Рон, обладая предведением Хранителя, оценил, что такой человек долго не удержится в Правлении, где нужна голова и опыт, а не деньги. К тому же, все коллеги быстро раскусят нутро этого человека, каков он из себя. И если осталось у того еще сколько-нибудь золота, тогда он сможет еще с достоинством скрыться и будет ему на что жить. Прикинув все это в одно мгновение, Рон согласился на его условия и сказал, когда и куда этому человеку прийти. Сам же договорился в Правлении и устроил хозяина золота на руководящую должность. После официального оформления, Рон получил от него золото.
Через год этот человек куда-то бесследно пропал, а золото лежало у Рона в шкафу под папками с инфолистками Городского Архива до последнего времени. Это (возможно, не совсем "чистое") золото Хранители не могли оставить у себя. Его надо было использовать в добрых целях, чтобы оно оправдалось, очистилось. И Хранители неторопливо меняли слиток за слитком на серебро, которое уносили в другие места, где с выгодой не понятной многим (еще и поэтому не вошел тот случай в Летопись) выкупали ценные вещи, помогали бедным, освободили около десятка невинно заключенных в течении последующих трех-пяти лет.
Точное соотношение обмена золото-серебро было неизвестно даже самим Хранителям, но говорят, что этот слиточный клад составлял пятую часть их общего золотого запаса; так что потраченная сумма была не столь значительна для Хранителей в то время, чтобы упоминать ее в Летописи.
Рон, когда к нему вернулась Элана и стала интересоваться его работой, сначала включился вместе с ней в работу с новой силой, а потом (как и предсказывал Снорри) охладел, замечая, что Элана делает это только ради него, а не по собственному желанию. Тогда-то он и обратил внимание на саму Элану, ее мотивацию (зачем она ему помогает?). И отношения меж ними стали налаживаться. Вдруг понял, что дело, которым он так увлечен, не стоит, на самом деле, того...
Сохраняя старые связи, Рон нашел себе другую работу, что заинтересовала их с Эланой обоих, и уже не увлекался настолько, чтобы забыть главное -- что Элана снова с ним.
Старые Хранители, уходя из замка в поселок, забрали с собой плотника и кухарку с детьми. Теперь в замке остались только Ким да привратник Уильям.
Те вещи, что принес Гаю Фредерик, тот менял в одном крупном магазине городка Магды, торгующем сувенирами, посудой и украшениями. От населения принимали старые вещи (антиквариат) и фамильные ценности. Гая там немного знали и когда он принес мешочек с чем-то увесистым, не удивились. Провели Гая к оценщику и оставили их наедине.
Оценщик сопел, выписывал на листок цены, которые предлагал Гаю. Тот соглашался. ...В конце подсчитали общую сумму и оценщик выписал Гаю чек. Объяснив управляющему магазина, что возьмет сумму не деньгами, а изделиями, Гай подошел к витринам и выбрал все, что ему понравилось. С увесистого мешочка, с которым пришел сюда час назад, осталось около десятка колец и перстней, да несколько крупных банкнот. Все уместилось в кармане пиджака. Это и было тем переводом количества в качество, которым время от времени занимались Хранители, пересматривая свои резервные запасы. Опять же, некондицией после таких пересмотров занимался опять Гай, поэтому его в этом магазине знали.
В другой раз, через пожилого оценщика узнал, ЧТО именно приносят сюда другие; сказал, что намерен, по возможности, выкупить кое-какие старинные вещи -- в общем, завел тут свои дела на всякий случай.
Магда, зная, что Гай разбирается в ценностях, однажды достала свою шкатулку и показала все, что у ней есть: что-то хотела из того продать, что-то переделать, так как уже не одевала. Гай сказал, что может оставить кое-что из имеющегося у него сейчас взамен ее ценностей, и показал на выбор.
-- А кому это? -- поинтересовалась Магда.
Гай объяснил кратко, что это одному товарищу, с кем сейчас ведет дела. (На самом деле он имел в виду Гонзу, которому хотел отдать все это в их общий тайник.)
В Северном поселении с тамошними ребятами когда-то жила одна Начальница, державшая под контролем внутрисистемную связь, и у них в доме был установлен такой же кухонный дубликатор, что и в городе. Хранители знали об этом и устроили в том доме столовую. Кто хотел есть -- шел туда. Но ни кухарка, ни плотник, ни их дети в тот дом не ходили. Выращивали все сами на своем огороде, остальное получали через Гонзу или девочек, которые в доме-столовой жили.
Вскоре ребята подали Гаю весть, чтоб пришел разобраться с машиной по связям. Гай прихватил с собой Элану, в таких вещах на себя не надеясь. Элана уже знала, что ребята ушли из замка и ушли на знакомые ей места. Обрадовалась, что сможет их всех снова навестить. Хранители тоже ей обрадовались: подбежали, обняли со всех сторон. Теперь они жили ближе к Параллельному Городу, чем раньше, хотя Элана и не могла сюда приходить одна, сама по себе.
...Возобновился процесс оттяжки энергии с Города и если поток не станет увеличиваться, что когда-то привело к сходу "рая" с положенного места в Системе, тогда все будет в порядке долгое время. Пока все показатели были нейтральны.
Гай попросил Элану, когда она будет приходить сюда, то посматривала бы за показателями на всякий случай. Элана ему обещала.
Поход на Вокзал с Фредериком (во второй раз) в очередной раз напомнил Элане ее поход с Кейт по Большому Дому: та же неизвестность, ожидание, странности... Больше всего их с Фреде поразило, что, по сути, под лестницей оказался еще один вокзал. Другой. И народ там заходил не разномастный, как сверху, а самый обычный -- серый, простой, молчаливый. И поезда здесь ходили немного меньшего размера. Спустившись в нижний зал, пошли по залу, потом широкой каменной лестницей спустились чуть ниже, в боковой зальчик. Отсюда шли еще две узкие лестницы -- налево и направо, и продолжение широкой центральной -- вперед. Направо -- магазин одежды (вроде салона для приезжих), где кроме пары продавцов и нескольких случайных посетителей никого не было. Лестница налево, между двумя колоннами, полого спускалась в длинный высокий и пустой зал. В стене слева -- большие светлые окна, но такие пыльные, что за ними не было видно, что там -- улица, еще какое-то помещение?.. Справа -- стена, потом поворот. Сюда Фредерик с Эланой и спустились. Прислушались, увидели в углу под лестницей дверь с синей табличкой: Ответственный по Управлению. Дверь была заперта. А возвращаясь назад, натолкнулись на пожилую даму с усталыми глазами и сосредоточенным взглядом.
-- Вы кого-то ищете?
-- Нет, -- сказала Элана. -- Точнее, да. Мы заблудились. Как пройти к выходу? -- и улыбнулась.
-- Поднимайтесь наверх, потом направо и до конца. Там увидите, куда люди идут...
-- Да, хорошо. Извините.
Элана потянула за руку Фредерика: идем, идем. И сделали вид, что действительно заблудились. Быстро взбежали наверх, постояли на площадке, заглядывая в салон одежды, не заходя, потом спустились широкой лестницей к станции, к перрону. В газетном киоске купили местный журнал с цветными фото и расписание движения подземных поездов. Многие дальние станции имели те же названия, что и в расписании Вокзала наверху.
Сели на скамейку с остальными ожидающими поезда и стали листать журнал. Внимательно всматривались в каждое фото и разбирали подписи под ними. Потом пришел поезд, все соседи уехали, а Элана спросила:
-- Что еще посмотрим?
Фредерик предложил вернуться в большой зал и проверить, куда ведут вход и выход с этого "нижнего" Вокзала.
Вход и выход для пассажиров были единственными -- через тоннель мимо торговых киосков. Элана и Фреде обошли их сзади. Тут резче чувствовались запахи булочек, кофе и жаренного мяса, салата и баков с отходами. Небольшая лестница к проходу в бетонном заборе-стене. За ним -- мрачное помещение без окон с железными шкафами для рабочей спецодежды. Коридор с темными дверями без табличек. Выход в небольшой музей: витрины, планшеты на стенах с экспонатами; сонный смотритель на стуле в углу, фонтанчик с каменным дном возле одной из стен. Выход на улицу...
Подозрение Фредерика еще более укрепилось -- это был тот город, о котором рассказывал после вечеринки у Гая и Магды Кай. Это случилось с ним и Кейт, когда они вышли с Острова.
-- То есть, это -- выход с Острова?! -- Элана тоже слышала ту историю.
-- Сам не понимаю, как такое совмещение произошло, -- пожал плечами Фредерик. -- Посмотри, вон тот мост.
Он показал вперед и наверх, на машины, проезжающие по эстакаде над улицей. Решетки на окнах по выходу из музея; кусты и мусор под эстакадой. Лестница, ломанными уступами уходящая вверх. Подошли к ней и стали подниматься, не сговариваясь. Когда вышли на тротуар эстакады, огляделись.
-- Вон, посмотри, трамвай, -- указал вперед и влево Фредерик. -- Идем дальше. Там есть выход на наш знакомый Вокзал.
Прошли мост-эстакаду, пресекли трамвайные рельсы, взошли на насыпь. Вскоре начался забор, дачные участки и запасные ж.д. пути. Потом -- "верхний" Вокзал.
-- Какой круг сделали! -- удивилась Элана и стала оглядываться. -- Вроде бы не так далеко отошли... коридор, музей, а по улице шли уже назад...
Это была одна из странностей Вокзала, которую они были не в состоянии понять. Потом заговорили о Параллельном Городе, вспомнили ребят, переехавших в трущобы... Элана предложила Фреде подумать, есть ли у нее возможность навещать ребят одной, как раньше, ведь рядом с Городом и места памятные для нее, а ходить туда не может... Фредерик только посоветовал Элане обратиться в Службу Башни. Там могли помочь с проводником, если ни его, ни Гая не будет в то время в Городе. (Но потом, вскоре, сам разрешил для нее эту проблему, подарив браслет.)
Таким образом, у всех все устоялось и ближайшие полтора-два года вообще никаких новостей ни у кого не было. Ходили легкие слухи, вроде шутки, что Маттиас и Гай были давно знакомы, но не очень хорошо, через третьих лиц; что они когда-то вместе нашли сокровища. Все смеялись. Со временем эту историю так приукрасили, что уже никто не верил в эдакий анекдот. Но потом Фредерик сообщил ребятам, что Гай уехал и уже давно не показывался. Служба Башни подтвердила, что Гай и Маттиас в последнее время много ходили вместе, а не так давно прошли через несколько локальных границ на периферии Атласа. Неожиданно у работников Городском Архиве выяснилось, что Гай несколько лет назад приходил к ним с мальчишкой, брали морские исторические документы... О Гае и Маттиасе порешили, что, несмотря на шутки, те в тайне уже давно что-то готовили. Но что они задумали и куда под конец ушли -- этого никто, конечно, не знал.
Просветила насчет этого Элана, ходившая с Гаем в компьютерный Городской центр. Сказала, что в месте с ним смотрела старинные морские карты, планы горных рудников и так далее. То есть, история о сокровищах имела под собой основание. Такие известия еще больше всех заинтриговали. С нетерпением ожидали возвращения Гая и Маттиаса.
Через три месяца вернулся Гай. Сразу уехал к Магде в городок, к Хранителям не зашел. И Фредерику сказал пока помалкивать. Еще через месяц у Гая появился Маттиас. Сидели втроем во дворе поздно вечером и разговаривали: Гай, Матти и Фредерик. Обсудили весь план от начала и до конца. На следующий день Гай навестил Хранителей и тогда выяснилось все окончательно.
Оказывается, Гай и Маттиас, действительно, давно готовили экспедицию по местам затерянных кладов: морских и сухопутных. Причем добывать все это стали неким странным образом, секрет которого зашифрован в записках Арнульфа, а устно не был открыт Хранителям полностью. Но это и не особо важно, потому что Гай с Маттиасом и после всего никуда не исчезли.
В конце концов, сокровищ набралось столько, что в тех местах пришлось нанять шхуну с командой и Маттиас месяц плыл с ними от места к месту до поселка у моря в пространстве "рая", совершив в конце похода переход через локальный барьер, как научил его Гай. И тогда поселок стал виден с моря.
Что было в погруженных ящиках -- не знали ни команда, ни капитан. Точно не знали, хотя Гай объяснил любопытным, что это металлические болванки, конкреции и руда, необходимая для кузнечного дела (тем более, что на ящиках с рудника были соответствующие надписи). Когда приплыли, причалили к сохранившейся после землетрясения части высокой пристани, команда за час неспешной работы подняла из трюма и выгрузила все ящики. Затем Маттиас проверил, пересчитав, и опять взошел на борт. Шхуна подняла паруса и отплыла обратно. Матти вывел ее через барьер, а его самого высадили при первом же случае. Там Маттиас определился с точками схождения (не первый раз!), перешел подряд в несколько смежных пространств, пока не добрался до Большого Дома. И поехал к Гаю. Ящики так и продолжали стоять там, на пристани. За них Маттиас не опасался -- поселок был пуст, шхуна не сможет вернуться, а Хранители ни о чем еще не знали.
Ребята рассудили обо всем, что услышали, быстро. Одна часть их, взяв с собой плотника из поселка, сразу же ушли -- собирались нанять подводы с лошадьми в смежном топосе, ближайшем к поселку у моря. Оставшиеся еще день собирали сумки с провизией, а после заскользили над землей в сторону моря с довольно приличной скоростью.
Через несколько часов, когда они добрались до поселка и разрушенной пристани, подводы стояли уже там и мужик-извозчик вместе с плотником грузили на них небольшие, но тяжелые ящики. Обозом повезли все это в Северный поселок.
...Везли двое суток и день, заложили большой крюк, чтобы объехать овраги и русло Черной речки, и в виду большого города остановились. Там их встретили Мария и Франческа.
-- Ого сколько! -- воскликнули они.
Мужики соскочили на землю, стали таскать ящики в большой сарай рядом со столовой. Гонза, собрав ребят, сразу определил, кто проводит извозчика обратно. В конце работы заплатил работнику за подводы, добавил за помощь и обратную дорогу и отправил с ним провожатых. Тот, собирая лошадь, похохатывал, радуясь, что не побоялся странностей и так выгодно подрядился на эти дни. Оглядывал ребят, замечая, что плотник -- единственный среди них взрослый человек.
Еще через три дня, когда вернулись провожатые, Гонза послал за Гаем и Фредериком (Маттиас эти дни жил у ребят в поселке).
Вытащили первый ящик. Гай посмотрел свои списки, сверил сверил с маркировкой на ящике и объяснил, что в нем находится.*
/* В отличие от домыслов в воссоздании картины событий вокруг Эланы, Гая и Фредерика (по кратким записям в Летописи Арнульфа) насчет ценностей все предельно ясно. Существует подробный список (перечень) сокровищ: чего, сколько, как прибыли и где хранились.
В известность о прибывшем Хранителям грузе не были поставлены ни Элана, ни Рон, ни кто-либо из Службы Башни или Новых Хранителей (кроме Арнульфа). Пересмотр и отбор проходил в ограниченном кругу.
Из соседей по городку, из друзей семьи и даже Магда с Ирен не знали какие дела и в каком объеме проводил Гай в то время. А тот все же не спешил сдавать все сразу. Приучал скупщиков к мелким вещам, сдавал их нечасто, но постоянно и в разные места Среди старых монет иногда сдавал слиточек или два, если у приемщика находились нужные суммы. В конце каждого месяца Гай делал вклад в местный банк, где у него уже был открыт счет. А когда сумма накопилась значительная, он стал перечислять с нее на благотворительные программы городского управления, по возможности скрывая свое имя. И никто в городе не знал, на чьи деньги вскоре было построено новое просторное здание приюта для сирот, кто профинансировал проект о занятости безработных в общественных работах, кто оплатил медицинские исследования одной из клиник и так далее. Но свою деятельность, например, до благотворительного фонда, решил не расширять, продолжал финансировать небольшие городские программы: от социальных до экологических, все больше оседая в том топосе.
В столице же, куда теперь ездил постоянно, занялся аукционным бизнесом. Через знакомого антиквара выставлял на аукцион исторические реликвии, оформляя на них документы (так называемые "паспорта", что тоже требовало немалых затрат). По старым меркам, прибыль они получали огромную.
Ребята вытаскивали из сарая не больше одного ящика в месяц. Как бывало раньше, заносили его в столовую, запирали двери изнутри и все усаживались вокруг стола. Кто-нибудь из ребят (чаще всего сам Гонза) ломиком вскрывал крышку, все склонялись, смотрели, не вынимая, что там; потом начинали вытаскивать слипшимися кусками, потемневшие монеты, или посуду, или слитки... Обычно в одном ящике лежало что-либо однородное: если монеты, то почти весь ящик; если отдельные предметы -- только они одни, завернутые в бумагу или тряпки. Иногда же были пересыпаны мелкими монетами, золотыми цепочками, небольшими палочками-слитками (вроде короткой соломы). Особо ценного, такого, чего бы не было уже у Хранителей в запасе, в этом грузе не встречалось.
В том, что груз заметно уменьшался, участвовали не только Гай и Хранители, но и Маттиас. Он совестливо ощущая благодарность к приютившим его когда-то Западным, желая сделать приятное Сигурду, которого давно не видел, решил их отблагодарить и немного помочь материально.
Совместно со Снорри (знатоком подобных дел) они составили план-карту спрятанного клада (где для этого клада взял золото Маттиас Снорри не интересовало) и зарыли кувшинчик с монетами и золотым песком в условленном месте. Потом Матти подкинул карту и историю к ней в домик Западных, пока тех не было дома. И несколько дней приходил к их деревушке, наблюдал издали за тем, как они гадали, искали зашифрованное место, нашли и радовались, прыгая и обнимая друг друга. Но сам им не показался. Посидел, подождал, когда они уйдут, и сам ушел в поселок к Хранителям.
Никогда не делил пришедший груз: это - мне, это - Гаю. Если нужно было что-то взять, спрашивал у ребят или брал из того, что было отложено Гаю.
...Чистили от окислов и наростов монеты. Раскладывали по отдельным ящикам цепочки (целые и кусками), кольца (их, как и монет, во всех ящиках было много -- крупные, массивные), браслеты с насечкой и вставленными камнями, крупные тусклые камни без огранки, элементы одежды, кухонной утвари...
Когда пришел Гай, он похвалил ребят за то, что решились отсортировать все без него: теперь видно, что где. Сказал, чтоб продолжали, а плотник (чтоб не сидел в поселке без дела) сколотит для них крепкий сундук. Потом Гай посмотрел, сколько осталось в сарае ящиков, поговорил с Гонзой о патрулях в Системе; что-то посоветовал, забрал со стола пару браслетов и горсть очищенных монет и ушел обратно.
После его ухода Гонза сказал ребятам, что дело со сбытом золота притормозилось, но Гай нашел еще несколько дорожек, по которым пропавший было навсегда клад со дна морского уходил бы помалу на благо людям.
Одна из идей Гая -- сдача монет на металл без учета их исторической ценности и сразу в крупных объемах. То, что ребята отбирали монеты в отдельные ящики, было кстати. На металл можно было сдавать и слитками разного качества прямо в банк. До сих пор сдавал монеты через сеть мелких приемщиков и не всегда был доволен чистотой сделок.
В столичном крупном банке сказали, что примут сколько угодно по профилю аффинажной службы, надеясь, видимо, что это "сколько угодно" не будет слишком большим. Гай сразу же оговорил, что будет доставлять по двести-триста аптекарских фунтов в неделю. В банке удивились, спросили, есть ли на такое количество золота соответствующие официальные бумаги, но после разговора с Гаем и после того, как он показал несколько монет для примера, решили оформлением необходимых документов (за комиссионные, конечно) заняться сами. К тому же, Гай не пожелал получать деньги наличными, но перечислять их на открытый им в этом же банке счет, так что деньги из этого банка никуда не исчезали.
...Когда Гай пришел в поселок за очередной крупной партией монет, Хранители предрекли ему скорый переезд. Гай прислушался к себе и кивнул. Сказал, что наверняка, в таком случае, они прозревают и место, куда он переедет. Ответ был дан сразу -- в Параллельный Город, причем с Магдой и Ирен.
-- А я? -- спросил Фредерик, случаем оказавшийся при этом разговоре.
-- Ты будешь жить в домике над прудом.
-- Но там эти трое ребят...
-- Не беспокойся, -- закивал Гай, -- они возьмут тебя четвертым.
И действительно, когда к концу года почти закончились дела с золотом и его оставалось лишь пара ящиков, Гай предложил Магде переехать: в Городе есть общие знакомые, работа для Магды в школе найдется, Ирен там нравится и Фредерика чаще можно будет видеть. К тому же затаенная мечта Магды о возможности менять возраст...
Магда согласилась. Но тревожилась от предстоящей суеты.
Однако, суеты никакой не было: Гай переговорил с Роном, тот нашел (через связи в Правлении) приличные комнаты неподалеку от Северного парка; а на домик Магды нашел покупателей. Так что уехали в несколько дней, полностью свернув там свои дела.
Городок Магды с участием Гая заметно преобразился. Свои счета в тамошних банках Гай свел к нулю, пожертвовав большие деньги на культуру, образование, научно-полезные и экологические программы. В целом своей миссией остался доволен.
Что же делать с остальными ценностями, он решил обсудить с Хранителями и Фредериком потом.
По переезду семьи Гая (уже так их можно назвать), среди его старых Городских друзей и знакомых началось оживление. Стали собираться вместе, приглашая друг друга в гости. Образовалась компания хороших друзей, в некотором роде -- близких по интересам, по занятиям и образу жизни людей, на которых можно было положиться в трудные моменты жизни.
Магду в первое время после переезда этот факт очень поддержал.
То один, то другой из ребят подходили к Гонзе и отдавали, наигравшись, кольца, перстни и цепочки, которые выбирали для себя в ходе пересмотра. Гонза нашел пустую коробку, поставил ее в одном из углов столовой у всех на виду и сказал, чтоб складывали все, что хотят отдать, туда.
Как бывало в замке, кто-то складывал, кто-то следом выбирал, носил у себя и опять складывал. В конце месяца Гонза ссыпал содержимое коробки в один из ящиков. У ребят остались только те вещи,которые имели для них вечную, постоянную ценность; те, которые они доставали и пересматривали по приходу в замок и вечером первого дня здесь, в поселке.
После переезда Гая и по прошествии некоторого времени, в банковской и ювелирной приемке образовалась пустота. Поступлений от Гая не было и ход дел с золотом стал затихать.
Затем Гай появился опять, уже с драгоценными камнями. Приемщики и оценщики опять оживились. С интересом встречали Гая на порогах своих контор. Сидели подолгу над описью принесенных им камней, большинство из которых были плохо огранены, либо вообще без огранки, в природном виде. Были с трещинками, изломами. Гай, зная это, много не запрашивал. И так как отдавал дешевле, получалось сдать по увесистому мешочку за один раз.
Оценщики между делом спрашивали про золото, на проценты с которого сделали себе немалые капиталы, но Гай отвечал, что пока золота нет и продолжал носить камни. Запасы камней у Хранителей разошлись неожиданно быстро.
Потом Гай вернулся В Параллельный Город, еще на месяц оставив пространство Магды в ожидании. Когда же поехал туда снова, -- к намечающемуся большому аукциону, -- то прихватил с собой Фредерика и целый ящик крупных предметов. Сначала поехали к знакомому Гаю бывшему антиквару и около недели жили в его загородном доме, оформляя документы на каждую вещь отдельно и выправляя в аукционном комитете заявку на участие. Чтобы привлечь покупателя пожелали начальные цены выставить минимальными.
...И за время действия аукциона сбыли все, что принесли. Финансирование старых программ возобновилось. В банк ушли и большие слитки из старого запаса Хранителей, с которыми те постоянно мучились, не зная, что делать: пилить на части, купить тропические острова (смеялись!) или выстроить себе дворец.
Единственное, что не стал трогать из последнего груза Гай: кольца, браслеты, цепочки и монеты -- оставшееся на текущие расходы. Также мелкие слитки и круглое золотое блюдо, куда по праздникам складывали яблоки или ссыпали печенье.
Ажиотаж по сбыту ценностей схлынул через год, вернув всех сопричастных, особенно Гая, к обыденной жизни, к которой привыкли за долгие годы. По признанию некоторых ребят-Хранителей, на золото уже смотреть не могли.
Пока Гай был в разъездах, Магда не работала, осваивалась в Городе, а Ирен сразу пошла учиться в ближайшую школу. Когда эпопея с золотом закончилась, Гай стал больше времени проводить дома и Магду неожиданно пригласила Кейт. Магде то, что Кейт предложила, понравилось: несложная работа в компьютерном Центре, которую Магда быстро освоила. Никто ее не подгонял, особых отчетов не спрашивал -- помогала людям сориентироваться в электронных каталогах и была довольна тем, что приносит пользу.
Фредерик знал, что Гай переехал и привез с собой Магду и Ирен, но появился у них не сразу. Магда, увидев его, обрадовалась:
-- Вот и Фредерик к нам в гости пришел!
Ирен усмехнулась:
-- Мути, это мы в гостях! Для Фредерика Город -- как дом родной...
Фрис снисходительно улыбнулся, подошел, приобнял Магду.
-- День добрый. Хорошо, что вы с Ирен приехали. Тут, в компании все -- как свои, родные.
-- Я что-то не заметила...
-- Вы с Ирен еще не привыкли, людей не очень знаете. А те, что Системники -- все друг друга держатся, живут общинно, хотя, порой, в разных частях Города...
-- Мы пока Рона только знаем, да Кая с Кейт. А ты... с нами будешь?
Фредерик вспомнил пророчество Хранителей.
-- Пока да. Но скоро уйду к друзьям.
-- Насовсем?
-- Буду там жить. Но сюда буду наведываться, раз уж Гай здесь.
...
Считалось, что ребята, жившие в домике над прудом, вышли на Дорогу одновременно с Майклом Томасом. Только не чудили, не странствовали, а жили тихо, своим кругом: Герберт, Симон и Анна. Выбирались в походы. На Дороге вели себя вроде Эланы: неторопливо исследовали окружающие пространства, подолгу там находясь.
Фредерик попросился к ним. Немного они его уже знали, поэтому приняли, выделили матрас, угол и сказали, чтоб не докучал лишними вопросами. Кем является Фредерик в данной области Открытого Мира, не знали и, по-видимому, их это не очень волновало.
Навещая Гая и Магду в Городе, Фреде заходил и к Элане. Сидел у них с Роном подолгу. Один раз Элана заметила его перстенек с аметистом, захотела посмотреть поближе, а потом достала шкатулку с подарками ребят: цепочки, колечки... Рон тоже подсел к ним. Оценил перстень Фредерика на глаз (тоже в этом кое-что понимал), поразглядывал цепочки, позвенел колечками в шкатулке, не вынимая их.
-- Старинные вещи, -- заключил Рон. -- Вот это цепочка... толстые звенья, тянутые из золотой проволоки. Обожженные, к тому же -- с маслянистым блеском. Более позднее золото светлее, хотя бы вот... -- Рон достал из кармана испанскую золотую монету и приложил к цепочке. -- Видите разницу?
Фредерик покивал и взял шкатулку в свои руки. Рон интересовался, что об этих оставшихся у них вещах думает Фрис. Вспомнил недавние слова Гая: мол, если найдет еще хоть один клад, тут же его зароет обратно -- столько от него головной боли. Посмеялись. Элана заметила, что все равно, на красивыми вещами можно любоваться часами.
-- Мы еще много Хелен отдали, -- сказала Элана. -- Она не хотела брать, но потом, видно, придумала, кому что подарить.
Всего в шкатулке было десятка два перстней (и тонкие, и массивные; витые, с камушками на ножке; светлого, темного (глубоко желтого) цвета, о котором говорил Рон), пять-шесть колечек (нуждавшиеся в шлифовке), также -- медальоны, цепочки. Фредерик перебирал, сравнивая перстни со своим и замечал, что раньше этих вещей он у Эланы не видел. Когда в прошлый раз бывали здесь с Маттиасом, Элана им не показывала то, что они с Роном сразу же отложили себе. Действительно, это было лучшее из того клада.
Фредерик выслушивал рассказы Рона о том, как они с Эланой искали этот клад, по каким приметам и догадкам, а сам мысленно пребывал в пространствах Большого Дома, обдумывал тамошние проблемы -- умел уже следить за несколькими делами одновременно. Элану он слушал более внимательно, пытаясь понять не только смысл ею произносимого, но и ее внутренний настрой.
Потом ушел из Города. Но через день или два принес в коллекцию Эланы тонкий браслет с редкими красными камешками по краям и несколькими крупными голубовато-зелеными камнями посредине. Элана обрадовалась, тут же одела браслет на запястье, защелкнула замочек и сказала, что будет носить его постоянно, потому как он совсем не мешается на руке. Взамен, если захочет, предложила Фредерику выбрать что-либо из шкатулки. Фрис засомневался, но все же взял кусок (пять-шесть дюймов) плоской витой золотой цепочки, которую, видимо, и оставили только потому, что никогда не видели раньше такого сложного плетения. Элана охотно отдала, не зная, что с этим обрывком делать. (Фредерик потом приделал к ней застежку и тоже стал носить на запястье, пряча под рукав рубашки или куртки.
Франческе Фредерик принес в подарок тонкое кольцо с насечкой -- стеблями и цветками васильков по наружному краю. Извинился, что еще ни разу ничего ей не подарил. Та, конечно, стала насмехаться над ним, подкалывать, как всегда, пока он не сказал ей тихо и грустно:
-- Ну зачем ты так со мной? -- и опустил глаза.
Франческа притихла, смутилась, осторожно оглянувшись на Марию. Взяла колечко из руки Фреде и сказала:
-- Спасибо.
Фредерик взял ее за руку и примерил, на какой палец оно ей подойдет. На нем и оставил.
-- От меня на память.
Франческа еще ниже склонила голову, кудрявая челка закрыла ее глаза. Вздрогнула плечами, еле слышно всхлипнула. Фрис медленно и нерешительно коснулся ладонями ее плеч, приобнял, прижавшись щекой к ее волосам, и так они стояли пару секунд, пока Франческа не вздохнула и не отстранилась. Коротко поглядела на Фреде мокрыми глазами.
-- Никому не говори.
-- Да я никому...
-- Смотри!.. -- предупредила она.
Маттиас, увидев на руке Эланы браслет, подаренный Фредериком, остолбенел и не смог сказать ни слова. Только моргал несколько секунд, открыв рот. Потом облизнул губы и, усмехнувшись, сообщил Элане:
-- Вот и решилась твоя проблема с переходом в селение Хранителей. Это волшебный браслет из Страны Семи Королей. Где ты... кто тебе его принес? -- Матти прикинул, что Элана сама не могла его найти.
-- Фредерик, -- удивленно протянула Элана, все еще не понимая, о каком переходе речь.
Маттиас пригласил Элану в кафе на Third Draught Line (Третья Сквозная улица?) и там ей объяснил все.
Оказалось, что в той волшебной стране браслет служил пропуском из одного королевства из семи в другое. И так как в "раю" у ребят чудеса тоже возможны, Элана вполне способна теперь ходить туда и обратно не хуже, чем Гай, Фредерик или сам Маттиас, вовсе не вспоминая о локальном барьере возле Городского Архива.
-- Вот это подарок! -- восторженно обрадовалась Элана. -- То-то мне браслет сразу понравился. Посмотри, будто я всегда его носила!..
-- Да, -- по хорошему завидуя, согласился Матти. -- Тебе идет.
Летопись Хранителей указывает основные события, происходившие вокруг них в то или иное время, их реакцию на эти события: что сделали, что кому посоветовали. О внутренней жизни общины Хранителей -- почти ничего. Местами упоминается Гай, Фредерик и несколько Старых Хранителей, но тоже с привязкой к какому-то общему их делу (значимому для Системы или для всех Хранителей). Причинами неизвестности их внутренней жизни служили: либо ее отсутствие в ярких проявлениях, достойных пристального внимания; либо строгая секретность. Ни того, ни другого нельзя было точно сказать -- секретность была, но не всеобщая; и жизнь внутренняя была, но не такая уж большая и сложная. Основанием для такого положения служила некая разъединенность, обособленность каждого отдельного Хранителя от другого, что было заметно при переселении Хранителей в замок на полуострове.
То же самое произошло и в первый день прибытия Хранителей в Северный поселок. По сложившейся традиции Хранители снова разошлись по одному на пустыре перед поселком, достали свои памятные "мелочи"...
Оглядывая поселок, подумывали, стоит ли забывать все, что было за эти десять-двенадцать лет их отсутствия, когда жили в Большом Доме, а потом в замке? Ведь многое произошло и там. Но теперь вернулись на свои исконные места и невольно вспомнились те дни, в которые их застало известие о топологической катастрофе со структурой Тройной Системы. Вспоминали и... словно продолжали те свои мысли, рассуждали над своими тогдашними задумками, планами, не сбывшимися до ухода...
Долго сидели в траве, думая о своем; переглядывались с соседями, не ушли ли уже они. Потом Гонза предложил всем определиться с местом жительства. Так как поселки и город пустовали -- выбор был широк. А вечером приглашал снова всем собраться за ужином и обсудить выводы каждого.
Вместе пребывая в замке, что сперва было необычно для одиночек-Хранителей (до этого вместе бывали только на сборах), они немного сдружились, находя в каждодневном общении темы для разговоров, общие чувствования и взгляды. По переходу в поселок уже не могли помыслить того, чтобы прекратить взаимное общение. Стали друг другу больше доверять. По сути, вернулись на свое старое место с новыми отношениями между собой. Исчезла спешность, суета, тревога за то, что все еще находятся не на своем месте.
Гонза начал говорить о деле еще за ужином, когда все больше слушали, чем сами могли говорить. Потом остались в столовой, обсуждая свое положение после Замены. Оставалось все то же патрулирование границ Системы (по мере надобности) и возврат к планам десятилетней давности. Стали вспоминать, куда Арнульф сдал все бумаги Хранителей того времени; припомнили пару старых грустных песен. Ребята повытаскивали четки, цепочки, медальоны, потянулись на улицу... Под рассказы и песни определились с тем фактом, что у них есть и общая история, общие дела, а теперь и общие друзья.
Вообще, хорошо посидели этим вечером, пока на небо не высыпали звезды. Стало холодать. Зажгли костры, уселись вокруг них кучками по десять человек и сидели так почти до самого утра. Кто-то задремал, остальные охраняли их сон, подбрасывали в огонь хворост и тихо разговаривали.
А с утра разбрелись в поисках пристанища, хотя бы на первое время. Многие пошли в город, на окраины, где раньше редко бывали. Там, в квартирах без хозяев, остались вещи. В магазинах города -- товары: одежда, обувь, мебель. Наткнувшись на ничье теперь богатство, ребята переоделись в новое, скинув свою потрепанную одежду, обулись в новые ботинки и прихватили с собой в поселок большой тюк с одеждой и пару велосипедов. Дело в том, что жители города не знали ни о какой катастрофе в Системе и просто исчезли (вполне возможно, автоматически перейдя в один из Параллельных Мегаполисов).
Браслет для Эланы Фредерику, как выяснилось, дали гномы, но сказали ему так: отдай тому, кто наиболее тебе близок.
Фреде думал недолго -- перебрал в памяти всех, с кем был знаком, отсеял мальчишек и мужчин, которые не носили браслеты; из женского пола остались: Хелен, Элана, Франческа, Ирен, Иванна и Магда. Стал исключать их одну за одной.
Магда и Ирен не были в Системе, явно не для них сюрприз; Франческу и Иванну он знал не настолько хорошо, чтоб считать их близкими людьми. С Хелен у него были больше деловые отношения, касающиеся Дороги и новостей на ней. Оставалась Элана... Она была в Системе, на Дороге и подходила под все условия гнома.
По первости, когда только-только принесли из города цепочки и кольца, все подряд носили их; перебирали звенья крупных холодных цепей, словно четки; потирали, шлифуя пальцами, кольца. Разглядывали разноцветные исскуственные камни в перстнях. Бывало, менялись. Была в этом всем игра, которая то надоедала, то возникала опять. Она не мешала основным делам Хранителей, которые, впрочем, сейчас больше только обсуждали события в Открытом Мире, чем сами участвовали.
Собираясь в столовой в обед и вечерами, создали некий клуб, место встреч и посиделок, их общее место сбора. Иногда Гонза или приходивший из Города Гай поднимали какую-либо проблему, но чаще сами ребята находили о чем поговорить.
В один из таких вечеров коротко обсудили смысл пребывания с ними в поселке плотника и его семьи. Порешили предложить им выбор: остаться жить своим хозяйством здесь, или уйти в какой-либо хутор или деревню. Потом, по совету Гая и Маттиаса, и по согласию их самих, увели плотника с кухаркой и детьми в деревушку Западных. Дали им необходимое имущество, чтоб устроиться на первое время, полный расчет за работу. Познакомили с ребятами, а Западным посоветовали принять кухарку, чтоб она им готовила, а плотник помогал бы в хозяйстве или работал в деревне, как и те сами теперь.
Западные согласились, это их устраивало. А Хранители вздохнули свободнее: и по причине того, что не будет в поселке теперь лишних глаз, ничего не знающих о чудесах и странностях; и потому, что устроили семью плотника так удачно. В том спокойном и тихом месте они не пропадут.
На вопрос поставленный Гаю на одном из собраний: что делать с городом? -- о ответил, что не знает пока. Пока не работают магазины, не налажена вся городская жизнь и снабжение, заселять город было бы глупо. Поэтому Гай одобрил предложение ребят: все ценное и пригодное для жизни из города переместить в поселок, в пустующие дома, и постепенно переправлять все собранное туда, где в этом нуждались.
За неимением других занятий, Хранители с увлечением принялись за систематические походы в пустой город по соседству. Двадцать пять - двадцать восемь ребят за день обходили около десятка высотных домов и выносили столько, что заполняли от пола до потолка один одноэтажный деревянный дом в Южном поселении, поблизости. Ночью переносили все это в Параллельный Город и сгружали в фургон, который там уже ждал.
Двое-трое ребят кое-как научились водить брошенные такси, переключая их на ручное управление. Сняли крышу с кузова -- вот и грузовик. Дело пошло быстрее.
В Параллельном Городе Элана и Рон занялись распределением одежды по нуждавшимся переселенцам, а Гай (как говорилось) раз в три дня подгонял вечером к Городскому Архиву длинный автофургон.
Таким образом, все старые друзья снова работали заодно.
Фредерик унес много одежды Новым Хранителям, которые, будучи гонимы отовсюду, были одеты кое-как. Маттиас тоже приоделся и набрал запас вещей на случай похолодания. Для себя Старые Хранители много не оставили. Счастливы были тем, что уже было, и радовались, что одели ребят, живших когда-то в поселениях трущоб, но теперь уже привыкших к Мегаполису по другую сторону границы.
После месяца таких походов, обошли, может, только пятую часть города. В столовую несли шкатулки, коробки, пакеты, которые самим пересматривать не было времени, доверяя в этом Марии и Франческе. Занятые переправкой одежды, так уставали, что после ужина ложились немного подремать (если еще в ночь идти на погрузку).
Работа в городе утомляла, но это была радостная усталость. Работа была на пользу Городским жителям и самим Хранителям позволяла размяться от долгого сидения в замке.
...Через два-три месяца с начала работы в городе, ребята стали собирать меньше: только самое новое, ценное и практичное. Осмотр домов значительно ускорился. Уже знали, что и в каких местах искать. Проходили по целому кварталу в день, таким образом еще через месяца полтора махнули на город рукой, загнали такси в проулки и вернулись в трущобы. Стали пересматривать накопленное в столовой, ночами переносили остатки груза в Параллельный Город, который проглотил этот груз как кит песчинку.
Пересматривая вечерами шкатулки, бывало, так и засыпали за столом с чем-нибудь в руке... Таких отправляли спать, разрешая оставить понравившуюся вещь у себя до утра, чтоб те потом решили, что с ней делать дальше.
По примеру Эланы и Марии с Франческой свои коллекции стали собирать и ребята. Собирались после обеда, оценивали коллекции друг друга, менялись... Гонза на все это смотрел с иронией. Не запрещал, так как у самого имелась небольшая коробочка с бархатным дном и стенками, где он хранил нечто из последних поступлений. Но сам обменом не занимался, просто хранил и иногда пересматривал.
Потом ребята стали выкладывать из своих коллекций большие кольца и перстни, на которые можно было только смотреть, но не надевать. Все они уходили обратно в запас, под очередные усмешки Гонзы. Оставались на руках маленькие, аккуратные, которые ребятам были впору. Частью то, что откладывали, входило в расходный запас наряду с расхожими в пространствах монетами и ломанными кольцами на которых сохранились клейма и пробы.
В Городе официально не встречали ни один религиозный праздник (многие отмечали их частным образом). Общим для всех и, считай, единственным был Праздник Смены Года, то есть Новый Год. Встречали его тоже по-своему, кто как. Но Управление устраивало карнавальное шествие по улицам, а вечером -- фейерверк.
Гай, Магда и Ирен на Рождество съездили в городок, а Новый Год встречали уже в Мегаполисе, в компании новых друзей. Фредерик в это время старался быть с Новыми Хранителями и поддержать их своим присутствием, историями и шутками.
Гай, с тех пор, как груз пришел в поселок, выбрал оттуда и носил в ладони двухсотграммовый серебрянный слиточек квадратного сечения длинной чуть больше трех дюймов. Потом некоторые из ребят заметили, что ребра у слитка сточены, закруглены, а на поверхности появились кованные углубления и выступы, которые потирал пальцем Гай по ходу какого-либо дела или разговора. Что-то вместо четок, которые бы успокаивали. К тому же, Гаю нравилась ощутимая тяжесть металла в руке, теплота и матово-серебристый цвет неполированного серебряного слитка.
Золото чуть ли не в два раза было тяжелей, но его Гай не особо уважал, хотя и любовался со всеми его цветом или изделиями из него. Считал, что золото -- как денежная или разменная единица, серебро же не так дорого ценится, поэтому не так важно и он вполне может иметь при себе это слиток без ущерба общему запасу и не вызывая зависти ребят.
Фредерик любил золото, носил при себе пару золотых монет и охотнее расставался с мелкими серебрянными, которые не ценил так, как Гай. И когда золотой песок и окатыши переплавили в маленькие слитки (2 x 5 x 1.035 см), Фрис взял один и таскал то в руке, то в кармане, как Гай свой брусок.
Это не было только их с Гаем чертой -- многие Хранители, также и Маттиас, что-то постоянно держали в руке. Это помогало сосредоточиться, рассуждать, не отвлекаясь больше ни на что другое.
Золотом и кладами никто из них (согласно Летописи Арнульфа) больше не занимался лет пять-шесть, пока не пришла этому необходимость (см. далее), и принялись за старое -- исследовать пространство "рая" вокруг города и поселков, испытывать новые чудеса и возможности. А также выполнять мелкие поручения Гая и Гонзы.
Всего же за первый год-полтора по прибытии "груза", Гай перенес в банк около двухсот килограмм золота в слитках (кустарных и обновленных), монетах и изделиях. Общая сумма только по сдаче в банк составила около двух миллионов марок. Было удивительно, если б кто узнал, какой процент от золотого запаса всей страны принесен одним человеком. Но дело в том, что никто в точности не вел подсчетов. Согласно черновому перечню Гая общая сумма всего сданного перевалила за 10-12 млн. марок(включая доход с аукционов, продажу драгоценностей и монет) -- с ума сойти! Летопись называет еще более невероятные цифры, но там велись совсем другие подсчеты... (Только из пустого города ребята вынесли два сейфа с планшетами, набитыми... ой-ей чем и пару бриллиантовых колье.)
Фредерик и франческа.
Сбор Новых Хранителей длился дольше обычного -- три дня. И для этого были причины. Кроме насущных проблем, возникающих по ходу происходящих вокруг перемен, была еще одна, которая назревала постепенно, и больше ждать с этим было нельзя. Хотя и боялись обсуждать эту проблему до сих пор серьезно. Когда Арнульф объяснил всем собравшимся, как решали эту проблему Старые Хранители, его откровение повергло всех в шок -- неужели Хранители делали это: перемещали людей безвозвратно в иные области?
Фредерик рассказал ребятам нечто, явившееся для них ценным пояснением, наблюдением, о котором раньше не задумывались. А также Фрис услышал на том сборе от Новых ребят грустную песню, которую не слышал раньше от ребят в замке.
Ее он потом спел Элане, когда сидели вечером на берегу реки, у костра. Пелось там о судьбах мальчишки-пастушка и девочки из семьи хозяина, которую он втайне любил. Как они познакомились и дружили, рисовали для себя красочное будущее, но потом... заканчивалось все не очень хорошо -- судьба их разлучила навсегда.
Именно из-за того, что "навсегда", Элана нахмурилась и когда голос Фредерика перестал звучать, по щеке Эланы потекла слеза, соскользнула на колено согнутой ноги. Чуть потрескивали угли в костре. Элана прижала пальцы к губам и носу, всхлипнула, зажмурилась и, опустив голову к коленям, несколько раз вздрогнула плечами.
-- Извини, Элана, я не хотел тебя расстроить, -- покаялся Фредерик.
Элана сказала, что ничего страшного, просто она всегда слишком близко к сердцу воспринимает такие истории.
Долго молчали. Потом Фредерик напомнил, что уже довольно поздно и они пошли обратно по берегу, пока еще была видна дорога. Угли шипели и дымились, закиданные мокрым песком.
...Сначала пришли в городок с фонтаном, где уже бывали, только это было днем, а сейчас темно. Светили фонари, фонтан уже не работал, в парке стояла тишина. Редкие прохожие торопливо проходили мимо. Элана вопросительно оглянулась к Фредерику, тот кивнул вперед. Вскоре через проулок вышли к ограждению возле эстакады, а это уже было в Параллельном Городе. Мелькнули светлые окна пневмопоезда-гусеницы, медленно тянущейся по эстакаде и собирающей поздних гуляк. Таких, как Элана и Фрис.
...
Ребята-Хранители куда-то все вместе ушли, в столовой, где обычно собирались днем, остались только Франческа и Мария. Фредерик зашел, поцеловал нарочно ему поданную Франческой руку под удивленный возглас Марии, а Франческа решила, как всегда, его подколоть.
-- А на колени можешь передо мной встать?
Фредерик опустился на колени, посмотрел снизу.
-- Здравствуй, принцесса.
-- Принцесса?! -- переспросила Франческа. -- А почему не королева?
-- Мала еще для королевы, -- ответил Фредерик, поднимаясь и отряхивая колени.
Мария фыркнула, засмеялась. А Франческа демонстративно отвернулась и ушла из дома.. Фреде проводил ее взглядом до дверей и подошел к Марии, штопающей на мальчишечьих рубашках продранные локти.
-- Что это с ней?
-- Хочется больше внимания, -- объяснила Мария, характером более схожая с Магдой: хозяйственная, приветливая ко всем. Хотя именно Франческу выбрал Гай в Хранители, а Мария появилась позже по объективным причинам.
-- Я думаю, мне стоит пойти, извиниться...
-- Можно подумать, она тебя ждет. Пошла, наверное, к ребятам на речку.
-- А они там?
Мария кивнула. Фредерик благодарно тронул Марию за плечо и пошел догонять Франческу.
Та, действительно, направилась в сторону речки, но не спешила. Оглядывалась назад. Не совсем хорошо у них с Фредериком сейчас получилось... А кто виноват -- не знала. Так уж вышло...
Фреде окликнул ее, догнал. Извинился. Принял вину на себя за то, что не сумел подыграть вовремя. Лицо Франчески посветлело, она подала ему свою ладонь и они пошли к реке вместе.
Свой золотой браслет-цепочку Фредерик вскоре вынужденно снял -- уж больно многие поглядывали на желтый блеск неравнодушно: с завистью и желанием иметь. Особенно опасно это было в пространствах, где золота было мало и оно ценилось. Браслет он вернул Элане на хранение, а сам нашел цепочку похожего плетения, только из серебра, на тусклый свет которого уже никто не зарился, а многие, не знакомые с положением Фреде на Дороге, и вовсе считали, что у мальчишки не может быть никакого серебра, лишь дешевый и распространенный сплав. Как считали подделкой и тонкий перстенек с аметистом.
Цепочку на новый браслет Фредерик нашел среди тех оставшихся у Хранителей ценностей, что Гай не увез в городок Магды. Тем цепочка эта не приглянулась -- никто из ребят не любил массивные, плотного плетения цепи, которые Фрис называл "кольцо-за-два" или "цепочка-в-цепочке". Сказал Марии, что возьмет только ее.
-- Хорошо, -- кивнула та от окна. -- Поставь ящик обратно.
Фредерик взялся за металлические ушки ящика, поднапрягся и подтащил его до низкого табурета в углу. Накрыл от посторонних глаз старым полотенцем, опять подсел к столу. Заговорил с Марией о походах, о смене пространств. Спрашивал, где прошла она, кого по пути встречала. Чуть позже вернулся Гонза и позвал Фреде с собой, предлагая обсудить кое-какие детали насчет Замены.
Однажды, будучи в знакомом ему пространстве, которое всегда вдохновляло, Фредерик высказал гипотезу, обобщающую пространства-спутники в одно целое. Они могли быть пустыми (как пространство у реки), либо обычными, населенными (тогда оно называется "смежным"). Раньше об этом никто не задумывался. Фреде лишь заметил, что меж ними есть простая связь, но это замечание дало толчок к фундаментальным открытиям, какими Фредерик уже успел прославиться в Системе за эти годы.
...-- Да ты скажи, что тебе нужно, и мы найдем, -- предложили ребята, уже который раз замечая, что Фредерик копается в их ящиках с особым интересом, но так ничего и не берет.
Фредерик подумал секунду и показал свой перстень с аметистом.
-- Вроде этого -- небольшое, с продолговатым камнем, кроме прозрачных, бесцветных.
Ребята показали свои перстни -- что у кого было на руках. Фредерик тронул похожие.
-- Теперь скажи, зачем тебе такое? Хочешь сделать подарок?
-- Ты сам и ответил. Может, поиграю и верну назад...
Мария его поддержала, укоряя ребят:
-- Сами постоянно оттуда таскаете побрякушки...
Мальчишки смущенно заулыбались. Закивали, что скоро начнут снова все пересматривать, тогда и приглядят для Фреде искомое. Или позовут его самого.
И позвали. Вернее, он был здесь же, неподалеку. Часа за два отобрал кучку в несколько горстей. На второй пересмотр. Многое из этого нравилось ему настолько, что опасался не определиться с выбором окончательно. Несколько ребят с интересом подошли, присели вокруг Фреде, пошутили: если он выбрал это все, то не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы все сразу носить. Посмотрели, что именно тот выбрал, но руками не трогали -- сами недавно все это видели, перебирая ящик.
Фредерик смотрел на каждое кольцо, перстень, прикидывал сразу, кому его можно подарить, и не пригодится ли самому в походах... Потом вдруг подумал, что занят сейчас не тем, чем нужно. Отвлекся, наблюдая за ребятами, посмотрел в окно. А когда оглянулся, заметил Марию, несущую ему длинный шнурок.
-- На, -- сказала она, -- нанизай на шнурок и повесь на шею -- потом посмотришь. Разве тебя кто-то торопит?..
Фредерик слегка удивился:
-- Как ты догадалась?!
Оказывается, Мария приглядывала за ним с того момента, как он к ним пришел. Заметив его нерешительность, его тревогу, его взгляды на ребят, сама поняла, что здесь не место для неспешных раздумий, когда ребята галдят, отвлекают, шутят друг над другом...
-- Давай я тебе помогу, -- кивнула Мария и стала нанизывать перстни на другой конец шнура.
-- Устал я, -- вздохнул Фредерик. -- После перехода что-то тяжко стало...
Мария настороженно взглянула на него и взяла у него шнурок. Сама его завязала, одела Фреде на шею, прикрыла от посторонних глаз воротником куртки. Фредерик, поджав губы поднялся, наскоро попрощался с ребятами, сказавшись на срочные дела, и ушел в Город.
Однако, и в Городе его одолевало беспокойство. Тогда он прошел в Центр, а после -- к Вокзалу. А там (случайно или нет) встретил Маттиаса. Помнится, именно он сказал Фредерику и Элане о новооткрывшемся "нижнем зале". Возможно, теперь сам изучал это явление. Увидев Фреде, обрадовался и сразу заметил "бусы" из колец и перстней у того на шее. За разговором поинтересовался, что это; попросил посмотреть... и выбрал себе половину.
Странное дело, Фрис не только не смог отказать Матти, но даже обрадовался, что "бусы" полегчали. Тревога за то, что не сможет раздарить такое количество ценностей, прошла. К тому же Маттиас показал на привале часть своей личной коллекции и Фредерик отдал должное его вкусу: все изделия были легкие, тянутые или просеченные (сеточкой), с красивыми камнями. Фрис полюбовался, но даже среди них не увидел ту вещь, которую искал. Хотя и определился уже, что это должно быть: перстень с плоским овальным камнем, как бы прижатым к пальцу, когда наденешь. Камень темного цвета, неброский, но обязательно с искорками в глубине.
Маттиас, пока шли одной дорогой с Фредериком, обещал посматривать и если что-то похожее попадется, он даст об этом знать. А потом, у замкового полуострова, разошлись. Маттиас отправился к границе со Страной Серебряных Гор, а Фреде вернулся в Центр, смежный с Параллельным Городом. Остаток ночи провел на ящиках в безлюдном месте, на периферии близ Хода в школьные склады. А утром, в раздумьях о вчерашней встрече и об оставшихся ценностях, вышел в школьные коридоры. Было тревожное и смутное предчувствие, еще со вчерашнего вечера, словно упущенное дело или возможность, которую не вернуть... Постоял у обычно запертой двери в основное здание школы, прислушался. А когда решил выглянуть, шагнул в сторону, то наткнулся на что-то валяющееся под дверью. Наощупь нашел тетрадь. Поднял, вернулся с ней к светлому окну склада.
Тетрадь подписана: имя ученика, группа... Внутри обычные примеры, задания. На последних страницах -- плотный убористый почерк: какие-то графики, выкладки, расчеты... Минут за двадцать Фредерик разобрался, что к чему; а внутренняя тревога достигла предела, будто кто-то сейчас следил за Фреде, даже казалось, что в темноте склада кто-то дышит...
Фредерик пересилил страх, не побежал, но и не остался надолго -- вышел в школьный коридор, захлопнул дверь. Нашел группу, подождал того мальчишку (сутулый, худой, насупленный -- похожий на некоторых ребят-Хранителей). Выходя из учебного класса, дружки пихнули его, усмехнулись... Фрис уловил настроение вокруг него и понял, что это тот, кто ему нужен. Подошел, не медля, и спросил, не его ли тетрадь.
-- О! -- удивился мальчишка и пристально вгляделся Фреде в глаза. -- А я все думаю, где же ее оставил...
Окинул быстрым взглядом всего Фредерика, заметил перстень на его руке, браслет цепочку и глаза его забегали.
-- Ты... из Хранителей? -- спросил Вилли настороженно, пытаясь понять, не ошибся ли, и оглянулся -- как бы не услышали ребята-одноклассники, посматривающие на них обоих, стоя в отдалении.
Фредерик кивнул чуть заметно и за локоть потянул Вилли в сторону, подальше от ребят. Отдал ему тетрадь.
-- Извини, что я прочел твои записи... Ты сможешь объяснить, почему векторы ориентации меняют направленность именно в столь редкие моменты, когда сочетаются... -- но заметил, что мальчишка покачал головой и насупился.
-- Сейчас не смогу.
Фредерик снисходительно закивал, отступил назад, намереваясь уйти.
-- Я тебя найду позже...
-- Подожди, -- попросил тот и шагнул за Фреде. -- Где ты живешь?.. Где вы все?
Фредерик в ответ спросил:
-- Ты -- один, или с родителями?
-- Мама, -- кивнул Вилли.
-- А занятия сегодня еще есть?
-- Есть, но теперь...
Фрис думал еще секунду, потом кивнул:
-- Идем со мной.
Мальчишка с охотой шагнул за ним.
-- Нужно, наверное, тебя отпросить до вечера и мы сходим к ребятам, -- предложил Фредерик, а сам подумал сперва о Старых Хранителях. Потом решил отвести его к Арнульфу и Новым, так как, похоже, Вилли станет некоей фигурой в Системе, пока не совсем определившейся.
Вилли сказал, что надо ехать к маме на работу (в оранжереи на окраине) и стал показывать дорогу.
...Отпросил, сказавшись его товарищем по школе, живущим рядом и придумал предлог, чтобы быть с Вилли до вечера.
Сразу же из Города (с окраин) прошли в пространство возле Центра. Оттуда -- к поселку в долине, где теперь обитали Новые Хранители. Шли около часа, к чему Вилли не очень привык. Познакомил его со всеми, Но тот запомнил от силы двоих-троих Хранителей.
Арнульф быстро вник в ситуацию и предложил отвести Вилли к Маттиасу -- так будет лучше, чтоб не оставлять его в долине надолго. Удачно -- Маттиас только вчера, в благодарность за перстни, обещал Фредерику помочь в чем-либо. И эта тревога, которая сейчас прошла -- не случайно так все сложилось...
Маттиас потом сам забирал Вилли из Города на весь день (раза три-четыре в неделю) и уводил на границу в Страну Серебряных Гор, Где задумки и расчеты Вилли получили математическое развитие и помогли впоследствии выровнять наложения в нестационарных уровнях Границы. Также был составлен многолетний график смены смежных системных векторов и стала более понятна причина схода с основ третьего мира -- мира Гая -- в Системе.
Вилли подружился с Маттиасом и немного с принцем Калью; был единственным в то время из Тройной Системы, кто свободно проходил в Страну Серебряных Гор, почти не путался в тамошней географии и общался с местными на их математическом языке. Что с этих пор судьба Вилли изменится -- это было ясно каждому.
Тот факт, что Вилли был готов к тому, что он увидит, и не удивлялся, ставило его в один ряд с Фредериком или другими Хранителями; но не делало равным -- внутренних душевных предпосылок, чтобы быть с ребятами, у Вилли не было. О том, что он стал занимать определенное положение в Системе, ему сообщили месяца через три, когда проявились четкие результаты его приблизительных расчетов и отмечены несущественные погрешности, возникшие, скорее, из-за недостатка опытной информации. Совет Хранителей решил, что Вилли находится в ранге Удержателя первого круга (как большинство Хранителей в начале их Пути в Системе), но он не находится на Дороге. (Именно поэтому Вилли не мог самостоятельно ходить по пространствам.) Поздравили, пожали руки, но сам Вилли не понимал, радоваться ли. Хотя, конечно, чувствовал определенное удовлетворение от того, что нужен, что нашел новых знакомых, которые с ним считаются.
Но после помощи ребятам на Границе, Вилли остался с матерью в Городе. Вернулся с подарками и для нее. Системником он стал косвенно, на Дорогу не вышел, но кое-что сделал и ребята-системники помнили это и при случае помогали ему решать насущные проблемы. Элана, как социальный работник в прошлом, ходила улаживать дела Вилли со школой, которую он много пропускал, а также объснила его матери, что его отсутствие на занятиях были вызваны необходимостью Социальной Службы. Шкатулку от принца Калью тоже вручали при Элане, чтобы -- при взрослом человеке, иначе мама не поверит истории Вилли (к тому же, тот мог сболтнуть что-нибудь не то).
Узнав, что Вилли нашел Фредерик, принц Калью решил сделать подарок и ему. Зная от Маттиаса, что именно хотел бы Фрис, Калью нашел в своей казне подходящий перстень и лично его вручил Фредерику за два дня до их с Франческой пробной трансформации. Это было в декабре, почти под самое Рождество, и ребята, на глазах которых был сделан этот приз, довольно загудели, захлопали в ладоши, так что смущенному Фредерику, в шутку, пришлось даже раскланяться.
На Рождество, как и в прошлые годы, кто хотел -- были в городке Магды. Веселья особого не было, но постояли, поглядели, прониклись чувствами праздника. Новый Год встречали уже в поместье Фредерика, у камина, при свечах и старинных историях (на новоселье были все Старые Хранители). Был даже Снорри, но он больше помалкивал и криво усмехался. (Острый на язык Ларри поговаривал, что тот со своими зеркалами совсем свихнулся..). И эти посиделки всех увлекли больше, чем шумное и суетное веселье неделю назад.
Многие из Старых удивлялись, почему Фредерик так открыт, у всех на виду, меж тем, как Гая редко кто видел во все время, пока не поехали основы (базовая структура пространства) "рая". Сам Гай ребятам объяснял, что тогда ему нечего было им сказать, исключая какие-либо важные, решающие моменты развития Системы. Фрис же является живой связью между ними (Старыми) и Новыми Хранителями, к тому же, имеет и другие знакомства -- чем шире они, тем лучше в услових Открытого Мира. В этом их с Фреде различие.
...Фредерик пришел в поселок, когда обед у ребят уже закончился. Но многие еще были в столовой. Фрис поздоровался с ними и с Марией, а Франческе поцеловал руку. Ребята сразу же стали усмехаться: мол, глядите, что это -- у Франчески кавалер появился...
Фрис посчитал, что на его шутку и Франческа с ребятами посмеется, но она неожиданно приняла его сторону, ответила мальчишкам, что это не их дело, и, держа Фреде за руку, потянула его в дальний угол, где у окошка они и могли поболтать в стороне ото всех.
Ребята примолкли, с ухмылками поглядывали на них, но больше не шутили.
-- Ты не бойся, -- сказала Франческа. -- Я тебя ребятам в обиду не дам.
-- Да я не боюсь. Пусть себе смеются.
Франческа задумалась на секунду.
-- А-а, я теперь поняла -- им самим завидно.
-- Конечно, -- обрадовался Фредерик, озорно втянул голову в плечи и припомнил, что так иногда делает Элана.
Элана однажды принялась пояснять Магде об истории Параллельного Города, его изначальном назначении; как смогла, объяснила, почему здесь так много национальностей и языков. Что же касается технологического прогресса в Городе... сама задумалась. Но после заверила Магду, что это развитие -- не предел; что в ее(Эланы) родном городе намного больше технических совершенств.
Магду заинтересовало еще и то неизвестное, странное, к чему почти все они(знакомые Гая), причастны. Почему между ними обсуждаются всерьез какие-то сказочные проблемы: чудеса, вспышки, полеты по воздуху, Дорога, точки схождения, Хранительство... Все же улавливала обрывки фраз.
Элана отвечала на ее вопросы в меру того, Что Магда могла понять и принять на тот момент. Видела, что ей надо сразу определиться, в какую среду она попала. Но почти все, что объясняла Элана, ставило Магду в еще больший тупик.
Помолчали.
-- Ты скучаешь по своему городку? -- спросила Элана задумчиво и в этом вопросе было столько душевности и ностальгии...
-- Да, -- кивнула Магда. -- Но мы с Гаем иногда бываем там. Как он и обещал -- путь туда не закрыт.
-- Я тоже скучаю по своим местам, -- повела плечом Элана.
-- Расскажи, -- попросила Магда и после рассказа Эланы стала относиться к ней с нежно-доверительным чувством причастности ее истории. Узнала об ее переживаниях, воспоминаниях, -- словно разделила с ней грусть по былым временам.
Поход в парк. Развилка.
...Ни Эланы, ни Рона Гай дома не застал. Пошел к месту их работы -- в Социальный Центр. Элану встретил там -- она в коротких шортах и трикотажном безрукавом пуловере переносила стопки инфолистков-карточек из одной комнаты в другую, в Архив.
-- О, Гай! -- удивленно остановилась Элана. Улыбнулась. Не выпуская из рук стопку бумаг, прижалась боком к Гаю в ответ на его дружеские объятия и поцелуй. -- Ты меня ищешь?
-- Да. И Рона хотел повидать тоже. У меня к вам предложение. А Фредерик... Ты не знаешь, где он?
Элана медленно двинулась по коридору, Гай зашагал рядом.
-- Фреде был у нас три дня назад. Он упоминал, что хочет навестить своих ребят. Ты, наверное, знаешь, кого именно. Потом хотел найти Маттиаса по какому-то делу, что-то там насчет Вокзала. И все.
-- Значит, задержался где-то дольше, чем рассчитывал, -- задумчиво решил Гай. -- Ну, ладно. А ты тут как? Магда с тобой теперь часто видится, а я -- редкий гость.
Элана улыбнулась, предположила, что Магда, наверное, рассказывает ему все же о ней что-то, но сказала чем сейчас занята; сказала, как найти Рона. И спросила, что за дело он(Гай) придумал всем им.
Гай вернул ее к тем временам, когда искали компьютерную модель Открытого Мира, даже еще раньше -- когда мальчишками и девчонками жили в поселке "рая". О тех временах вспоминалось, как о легенде или их общем сне. С удивлением и грустью замечали, что теперь вокруг другая жизнь. Конечно, и по своему (но по-другому) интересная. Дело было почти из тех времен.
Потом Гай попрощался, заинтриговав Элану еще больше, и пообещал, что еще зайдет к ним с Роном.
Магда, не очень-то привыкшая к таким спонтанным походам, после поездки по Европе и уже здесь, в Городе, немного свыклась с мыслью, что теперь не придется засиживаться на одном месте. Даже стала находить для себя некий интерес в случайности происходящих событий. Шедшие в этот же поход Элана, Рут и Кейт не выказывали никакого беспокойства и Магде говорили, что это будет нечто вроде пикника, прогулки в незнакомые места Города. И она пожала плечами.
Собралось семь человек (без Энтони). По уговору встретились у Городского Архива. И там уже стали обговаривать условия. Гай объяснил, что это должно быть за место, какова цель их похода, а для Эланы и Рона добавил, что это тот самый заново открывшийся путь, которым в Город когда-то давно пришел Александр -- мальчишка, которого они долго не могли куда-либо определить. Рон не помнил этого, а Элана что-то смутно припоминала...
Потом отправились на станцию пневмопоезда, оглядывая друг друга на предмет того, как оделись для похода.
Вначале доехали до окраин. Рону эти места были знакомы. Потом пошли в сторону кольца, к поворотному депо пневмосостава. Разговорились о последних новостях...
Впереди шли Гай и Кейт, о чем-то его спрашивающая. За ними Кай, потом Рут с Роном, приобнявшим ее за плечи (потому как знал ее еще со Старого Нулевого, да и Элана была не против). Замыкали колонну Магда с Эланой.
Сразу прошли под эстакадой и через автомобильную дорогу, на чем уже настаивал Кай; хотя вполне можно было пройти другой стороной. Заметили, куда свернул просвистевший сверху пневмопоезд, потом пошли в сторону боковой ветки, спускавшейся с насыпи и моста-эстакады через дорогу вниз. С удивлением остановились, разглядывая пару ржавых металлических параллельных рельсов, не похожих на блестящий контактный монорельс пневмосостава. Недоумевали, для чего такие здесь...
Далее пошли медленно и притихше, соприкоснувшись с некоторой странностью. Гай подошел к Магде, взял ее за руку и уже не отпускал от себя. Кай, как Наводящий Мосты, конечно, уже предполагал, чем закончится их поход, но для остальных был интересен сам процесс похода, неизвестность, предчувствие неожиданного поворота событий и загадок дальнейшего пути.
Гай предложил этот маршрут всем друзьям ради их досуга, но более -- ради Магды, которой, как он считал, полезно будет немного развеяться, присмотреться не только к Городу, но и к другим местам, к общим интересам Системников.
Вдоль старых рельсов они вскоре подошли к каменной ограде, в которой был широкий пролом и на месте фундамента, под решеткой зияла большая яма на четверть наполненная дождевой водой. В Городе дожди бывали редко, Рон это заметил и сказал, что это, видно, уже не совсем Город, раз набралось столько воды.
Яму обошли по одному краю и, подавая девушкам руки, перебрались внутрь тенистого парка -- перелеска на окраине Города, который отсюда уже виднелся в клочковатом белесом тумане. Кроны тополей, осин и кленов сомкнулись над их головами, пропуская до земли мало света. Вместо травы, в основном, только павшие листья. Мало птиц и... тишина. Только изредка издалека впереди слышался периодический шум какой-то машины. А пока лишь рельсы под ногами и рассохшиеся шпалы с пучками травы.
С пол-километра шли, оглядываясь по сторонам, высматривая среди деревьев какие-либо строения и людей, потом наткнулись на стрелку и ответвление рельсов. Деревья стали реже, показалось небо, стало свободнее и справа, сзади послышался приближающийся перестук. Все разом попятились, отступили и ждали молча, пока стрелку с ответвлением проходил красно-белый округлый трамвай. Водитель посмотрел в сторону незнакомцев, но вполне равнодушно, и так же медленно трамвай проехал дальше -- влево и вперед.
-- Заметили, -- спросил Кай, -- рельсы-то стали полированные?.. Там еще один город, -- кивнул он вслед трамваю. -- И мостов не надо. А вот там... Не пойму пока. Странное дело, вроде как Реальность.
-- Вот тебе и на! -- усмехнулся Рон. -- Так близко к Городу.
Рон, конечно, не знал, что Мир Открылся и прежних барьеров нет. Но даже и Гай удивился, переспросил Проводника. Кай подтвердил свое мнение, сказав, что это одно из мест локального соединения трех парных групп, поэтому можно считать, что парк находится в пространстве бывшего Старого Нулевого и тот город, куда уехал трамвай, тоже.
Элана и Рут, немного понимая, о чем речь, прислушивались к словам парней, а Магда и Кейт пропускали их слова мимо ушей.
Все вместе отправились вслед за трамваем и через полчаса, сквозь ворота в ограде, за будкой сторожа-привратника заметили улицу, невысокие старинные здания, каких никогда не было в Параллельном Городе. Быстрым шагом, чтоб их не остановили, миновали ворота, отошли на другую сторону улицы и только там остановились осмотреться.
Гай понимал язык местных жителей. Узнал у прохожих как найти ювелирный магазин и сказал ребятам, что сходит, достанет немного местных денег. Магде велел не волноваться, поручил ее Элане и ушел сдать пару золотых колец.
Потом пообедали в кафе на старинной улочке, приобрели на память местные сувениры. Постарались потратить все без остатка и вернулись в парк часам к трем дня. Решили, что хватит, надо идти обратно в Город, а в другую сторону парка сходить через неделю, если все сложится удачно. Кай сказал, что сделает необходимые расчеты. На том и сговорились.
...Магда, уставшая, но счастливая, шла рядом с Гаем к их высотному дому, держа его под руку. Шли неспеша, разговаривали, переглядывались. Настроение было отличное, тихо-счастливое, спокойно-радостное от встречи со всеми, кого знала в этом Городе. И Город в этот момент показался ей не таким уж пугающим.
"Пугающим" -- потому что так сказала сама недавно Элане, делясь с ней своими впечатлениями.
-- Я благодарна Гаю за то, что он показал мне огромный мир, но иногда я пугаюсь, боюсь этого мира и хочу вернуться в свой маленький уголок.
Элана объяснила Магде тогда, что очень хорошо ее понимает. Но сама уже со временем привыкла к Мегаполису и для нее стали родными просто улицы рядом с их домом, некоторые места в Городе -- как малая родина, что-то личное, связанное с какой-то историей. И воспоминания о прошлом, хотя и остались, уже не так тревожат. Особенно когда вдруг вспомнится, что лучшие друзья рядом, что все они здесь, в этом же Городе...
Магда почувствовала это сейчас, когда шли с Гаем домой после похода. Вспомнила те слова Эланы.
Вообще, навещая теперь друг дружку чаще, чем могли это делать раньше, когда Магда жила в отдаленном городке, Элана и Магда почувствовали себя так, словно дружили давно и только из-за вынужденных обстоятельств находились в разлуке столь долгое время. По крайней мере, такое ощущение сложилось к тому моменту у Магды. Элана же к таким отношениям и стремилась, то есть это знакомство, сближение и дружба были в какой-то мере ею спланированы. Со стороны, если б кто наблюдал за ними в течении нескольких лет, было это заметно.*
/* Этим и отличались Системники -- они практически все дела проводили с максимальным контролем каждой мелочи, поворота событий. Элана, к тому же, была еще и на Дороге, поэтому предугадала развитие своих отношений с Магдой заранее, и далее просто следовала ходу происходящего именно так, чтобы результат в конечном итоге был наилучшим. Она лишь подыгрывала обстоятельствам, то есть видела вектор (направление Пути), а это и есть -- Дорога.
Следующий поход в парк не планировали на какой-то определенный момент. В субботу утром Кейт связалась с Магдой и Гаем, они -- с Эланой, Роном и Рут. Договорились встретиться на станции пневмопоезда.
Собрались все те же, кроме Эланы (у нее было дежурство в Центре и дела по линии Начальства в Городе. Даже Рон не смог ее подменить). Сели в состав, доехали до конечной станции, пошли под эстакаду. Зная цель похода, шли молча, не вспоминая о своих делах в Городе. Завтра -- наполовину свободный день, когда можно поговорить обо всем при встрече, а сейчас находились в ожидании нового пути.
Гай с Каем и Рут шли впереди, за ними -- Магда и Рон, потом Кейт. Магда время от времени оглядывалась на нее, присматривала, чтоб та не отставала. Некоторыми чертами характера она напоминала Магде Элану, Только Кейт была молчаливая, скрытная, в своем мирке, что, впрочем, объяснялось ее давней продолжительной болезнью. (Не все знали подробности об этом.) Кейт иногда, словно прислушиваясь, склоняла голову к покатым плечам и отстранялась от всего окружающего.
...Когда прошли в трамвайный парк со ржавыми рельсами и ямой вместо ограды, пришлось перестроиться: пошли двумя колоннами по трое друг за другом с обеих сторон рельсов. И двигались так до развилки, где ржавые рельсы кончались. Там Кай предположил, куда рельсы идут дальше; что нет им смысла держаться их, а стоит пойти на северо-восток, направо.
И ступили от шпал в траву и жухлые прошлогодние листья. Туда, где вдалеке меж деревьев что-то темнело. Когда подошли ближе, поняли -- это длинный высокий сарай, откуда, по-видимому, и доносился тот стук и гул неделю назад. Мастерские с трамвайными запчастями на улице под навесом. Чуть дальше, в отдельном сером каменном домике с крыльцом и рельсами прямо под окнами -- диспетчерская. Но людей нигде не видно. Кай объяснил, что для того и наводятся "мосты", чтобы не было проблем с переходом: он угадал день и время, когда здесь никого не будет. Трамваи ходили сами по себе, кондукторы вместо диспетчера сами отмечали свои маршруты.
-- Куда дальше? -- спросила Рут. Потом сама же обратила внимание всех на высокий забор и крыши больших ангаров за ним, а Гай указал на тропинку к низкой дверке. Подошел вперед всех, толкнул дверь и выглянул на ту сторону. Перешагнул высокий порог.
-- Здесь никого нет.
-- Лезем, -- предложил Рон, потирая руки. Магда и Рут тревожно переглянулись, но полезли следом за Кейт, которая ни секунды не сомневалась.
За забором была небольшая площадка с ровным желтым грунтом под ногами, со всех сторон закрытая: позади -- забором, спереди и с боков -- задними стенами тех строений, что были видны еще из парка.
Рон показал на узкую щель между стенами, за деревянными ящиками. На просвет в эту щель была видна улица, прохожие с сумками в руках... Гай осмотрел фигуры всех своих спутников и спутниц, улыбнулся:
-- Хорошо, что среди нас нет толстых.
Магда усмехнулась:
-- Неужели полезем?! Это уже ребячество какое-то...
И действительно, постояли в задумчивости, не стали протискиваться дальше, понаблюдали, как смогли, оттуда.
Город здесь был совсем другой, не тот, что посещали неделю назад. И совмещение (как смежных пространств) таких разных местностей было невозможно. Поэтому и Рон, и Гай согласились с Каем, что это -- Реальность.
Элана несколько раз за последнее время спрашивала Фредерика, есть ли у него подружка. Тот удивлялся: к чему такие вопросы?
-- Кроме меня, конечно, -- шутила она. Но в другой раз спрашивала серьезно.
-- Не знаю, что тебе сказать. Не думал об этом, -- и понимал, куда Элана клонит: мол, подружился бы с той девочкой поближе и переключил все свое внимание и заботу на нее. Понимал также, что Элана вовсе не хотела отдалить его, просто хотела помочь ему разобраться в себе, как он помог ей в отношениях с Роном.
-- Всем когда-то бывает нужно определиться в этом направлении, если ты меня понимаешь...
-- Понимаю, -- вздохнул Фредерик. А после задумался.
Перебирая в памяти имена знакомых девчонок, вдруг с сердечным волнением, с теплым щемящим чувством замер при воспоминании о Франческе. Другие в его сердце не нашли такого отклика. И с этого момента Фреде стал подумывать о том, чтобы как-нибудь ей во всем открыться.
Сначала стали чаще встречаться. Фредерик, не скрывая, приходил в поселок специально к Франческе. Всюду стали появляться вместе. Вместе улаживали возникающие у Новых Хранителей проблемы. (Франческа давала советы по делу и к месту.) Порой спорили сильно и Франческа оказывалась в спорах права. Фреде обижался. А она потом объясняла, что просто хотела торжества Истины, а вовсе не того, чтобы его обидеть. В какой-то мере сама после ограждала их с Фрисом отношения от напрасных обид и непонятости. Сама пацанка и сирота, Франческа хорошо знала мальчишек. Кроме того, по своему истинному, изначальному возрасту она была намного старше Фреде и к его ошибкам относилась снисходительно. Сглаживала сама все возникающие меж ними неловкости.
Тому, что у Фредерика появилась подружка, особенно была рада Магда. Умилялась им, когда те вместе пришли в гости к ней и Гаю. Тепло встретила Франческу, прониклась к ней, как к Фреде, чувством опеки, угостила сладостями, стала ее расспрашивать: где живет, чем увлекается... Фредерик с легкой усмешкой ожидал, как Франческа выкрутится. А та сказала, что потому и познакомились с ним, что были в одной компании.
-- Вместе учитесь? -- уточнила Магда.
-- Да, -- решительно кивнула Франческа, находя этот ответ самым подходящим, и переглянулась с Фреде. Тот подошел сел рядом, взял ее за руку. Когда Магда расспросила обо всем, что хотела знать, то стала рассказывать Франческе о себе.
Та засмеялась:
-- Да мы знаем о тебе, Магда. Гай рассказывал, а после и Фредерик...
Магда с улыбкой посмотрела на них, порадовалась их тихой взаимной дружбе. И заговорила о Городе..
Франческе это было малоинтересно и она через минуту оставила Магду беседовать с Фреде, а сама отошла к окну. Долго смотрела наружу. Когда за ее спиной стих голос Фредерика, оглянулась.
-- Идем сейчас через парк? -- предложила она Фреде. Тот закивал и с готовностью поднялся с кресла.
Поблагодарили Магду за угощение, выслушали от нее пожелание удачи и ушли.
Что-то соединяло их помимо общего дела. Даже когда не говорили о Тройной Системе и Открытом Мире, чувствовалось, что меж ними что-то есть. Даже если просто молчали друг с другом, то не чувствовали неловкости.
Наследство и сезон наблюдений.
Проясняя темные пятна в биографиях прибывших из Реальности ребят, Кейт запустила проверку и на Фредерика тоже, хотя тот не совсем из Реальности. Просто напросто знала его недостаточно хорошо и хотела полюбопытствовать. В начальные данные для запроса поставила все, что сама знала о нем к тому времени.
И получила неожиданный ответ.
Не поверив себе, побежала за Магдой и они вместе уточнили еще раз: Фредерик оказался потомком богатой семьи в Австрийской провинции, где после смерти деда осталось небольшое поместье с парком и слугами. Так как Фреде был сирота, да еще сбежавший, то власти и суд не смогли его найти. Поместье состояло на балансе Магистрата уже десять лет, а наследников пока не нашлось.
Кейт с Магдой решили ничего не объявлять, пока сами не убедятся в истинности полученных результатов. Потом еще надо было найти самого Фредерика и осторожно расспросить о его родстве с дедом...
Фреде очень дружен с Эланой -- это знала Магда, знала и Кейт. За поисками обратились к ней. Элана нашла Гая. Тому пришлось подключить к поискам Фредерика Службу Башни и его нашли. Попутно дело с его наследством прояснилось и в Службе. Обо всем Фреде сообщили еще там, в комнатке Западного Сектора.
Фредерик вначале не мог поверить, что это говорят о нем, ну а потом кисло усмехнулся:
-- Ну вот, только усадьбы мне не хватало...
Все же захотелось съездить, посмотреть. Да и все знакомые его подталкивали: ну, что ты, надо съездить, это же такой случай... Фрис же послушался, когда о том же самом сказал ему Гай:
-- Поезжай, посмотри. Распорядись собственностью с умом.
Но Фредерик стал просить Гая поучаствовать в получении им наследства, иначе он просто все бросит, так как не знает, с чего начать...
Прибыв на место с Гаем, проверился по бумагам в Магистрате того округа, в чьем ведении было поместье. Предоставил свои документы заранее взятые в приюте, из которого когда-то сбежал. Подняли архивы, генеалогическое древо, определили степень родства Фреде с покойным дедом. Затем поздравили законного наследника, который от всей этой официальной суеты был готов сквозь землю провалиться, сообщили в нотариальную контору, там выдали сертификаты, опись наследства и до времени достижения Фредериком возраста в 21 год был назначен опекун-распорядитель (это был Гай), согласившийся взять на себя обязательства и ответственность и давший слово предоставлять специальной инспекции ежегодные отчеты.
В столице Гая знали как щедрого жертвователя, поэтому никаких заминок по оформлению опекунства и выяснению интересов Гая не последовало: на слуху знавших Гая чиновников столичного Магистрата была его причастность к наследникам богатых фамилий и их ценностям.
...Гуляли по аллее в парке под ручку с Франческой, сворачивали на тропинки, осматривая все уголки. Садовник, завидя их, кивал всякий раз, приветствуя. Фредерик в ответ чуть склонял голову, а Франческа улыбалась.
Прислуга, хоть и была современной (относилась к хозяевам не так благоговейно, как раньше), но, заметив у Фредерика цепочку-браслет и золотые перстень с колечком на пальцах, в мыслях уже относились к нему с некоей осторожностью (упреждением) и уважением. В его задумчивости и неспешности не по возрасту, прислуга увидела давние хозяйские манеры, спокойствие и благородство. Может, и в самом деле это было у Фредерика в крови -- раз уж он наследник?..
Гай на время, пока занимался с бумагами Фредерика, привез в поместье Магду и Ирен. Представил их слугам как семью опекуна молодого хозяина, чтобы сразу знали, кто есть кто.
Магда переживала, что Ирен пропускает занятия, но Гай заметил, что не это в жизни главное, а наличие интересов, которые всегда с человеком вне зависимости от его места. И главное -- стать человеком, который знает, что он хочет, и умеет достигать своей цели. В общем-то, быстро убедил Магду и успокоил. Да и Ирен здесь понравилось.
Сам Фредерик поначалу бывал здесь редко: только лишь для того, чтобы разобраться с бумагами, уяснить от Гая свое положение, послушать его советы, как всем этим распорядиться.
В усадьбе постоянно проживали в то время Гай с Магдой и Ирен, управляющий с женой, которая была в доме заместо горничной и экономки, да кухарка с мужем-садовником, который был также мастером-разнорабочим и водителем легкового авто.
Усадьба, конечно, не шла ни в какое сравнение с замком, где недавно жили Хранители; она была меньше: трехэтажная, с высокими окнами; в два крыла от парадного входа с крыльцом. Полуподвал с бойлерной, задний дворик с пристроенной летней верандой, цветочные клумбы, мощеная дорожка в парк на аллею с вековыми деревьями. Широкая поляна на склоне пологого холма, исскуственный пруд в низине со скамейками вдоль берега. Тишина, спокойствие удаленной от городской суеты жизни.
Жена управляющего (шведка по происхождению) хорошо играла на пианино. Живая музыка понравилась всем новоприбывшим в поместье и часто просили ее сыграть.
Франческе сразу понравился садовник. Она часто с ним беседовала, когда тому случалось работать возле дома. Называла его дядечка-садовник. Он плохо понимал ее английский, она -- его немецкий. Смеялись, когда выяснялось, что не так поняли друг друга.
Процесс по передаче наследства длился около полугода. За это время были собраны все дополнительные бумаги, удостоверяющие личность Фредерика и прояснены все условия завещания. Оно передавалось только по мужской линии, так повелось в роду, а по этой линии остался лишь Фредерик. И успели вовремя, так как поместье было выставлено на торги(в нарушение завещания) и едва не отошло в пользу государства.
Гаю и Фредерику удалось насовсем переманить в поместье Снорри с его зеркалами, а Франческа пригласила Марию, по которой скучала. Пока Снорри настраивал свои зеркала, Гай и Фреде обошли округу, определили направления по точкам схождения и сверились с картой, которую составил Ким.
Франческа сразу перезнакомилась со всеми слугами, поговорила с каждым, рассказала о себе и о Фредерике, чтобы потом не было пересудов и сплетен. На вопрос простодушной кухарки, невеста ли она молодому хозяину, Франческа ответила: да, невеста -- и даже бровью не повела.* /* Они вдвоем с Фреде были в упомянутой ранее кратковременной (пробной) возрастной трансформации.
Выправив все документы на право наследования поместья, Гай с Фрисом оценили общую сумму наследства, рассчитались с долгами деда, по закладным бумагам выплатили проценты -- так что теперь никому ничего не были должны. Определили величину пособия слугам, расходы на питание и предметы быта, разузнали у управляющего о близлежащей местности, обычаях и истории.
Хранителям после экскурсий настолько здесь понравилось, что они просили Фредерика не продавать поместье; сказали, что будут приезжать сюда, когда надоест в поселке. И вскоре переправили Фредерику один из ящиков с ценностями на содержание земли и недвижимости, как бы внесли свою часть. Гай, как человек уже в этом опытный, сдал часть золота и все камни в ювелирный магазин, деньги перевел на счет Фредерика в столичном банке, где хранилась основная часть наследства, и теперь с общей суммы шли неплохие проценты, которых хватало и на жизнь, и на налоги, и на содержание слуг.
Гай очень тяготился тем, что приходится вести дела Фредерика. Поддерживал его в мысли, что наследство -- лишняя головная боль. И постепенно объяснил Фредерику тонкости общения с чиновниками земельного ведомства, с людьми в банке, финансовые понятия, не особо полагаясь на умение управляющего правильно оценивать ситуацию.
В Городе поговаривали о большом расселении. Мало кто понимал, о чем шла речь: кого переселять, куда, а главное -- кто всем этим займется... Слух длительное время не подтверждался. Однако, Рона по его старым Начальническим связям отправили в командировку по двум другим Мегаполисам, чтобы оценить ситуацию. Всего на пару дней.
Элана сразу смекнула, что остается одна и сможет в это время навестить знакомых ребят в поселке. Решила пожить там у них, пока не вернется Рон.
... Случалось всякое. Следующим же утром по приезду, выйдя на крыльцо, Элана обнаружила там букет луговых цветов. Оглядела пустырь -- никого. Усмехнулась: наверняка ребята постарались, больше некому... Подняла, понюхала, опустив лицо в лепестки цветов и даже немного прослезилась от тайного внимания кого-то из ребят.
В этот же день, когда смазывала скрипевшие дверные петли, ее тревожно окликнули несколько ребят. Элана оглянулась -- случилось что-то... Оказалось, один из мальчишек упал и повредил ногу. Его, скачущего и ковыляющего, привели к Элане. Спрашивали, что делать. Элана, как умела, сделала жесткую повязку. Сказала, что его надо к врачу, а она -- не врач.
-- Ну, ты... все же постарше нас, -- лукавили ребята с целью дать Элане почувствовать свою значимость и необходимость.
...Ребята убежали на речку, а хромой мальчишка все сидел на крыльце. Элана вышла из дома, а тот -- вот он, все еще тут.
-- А ты чего с ребятами не ушел?
-- Да я пока доковыляю...
-- Ко мне заглянешь?
-- Ой, а можно? -- кивнул он радостно.
Элана помогла ему подняться по ступеням.
-- Думаешь, долго еще будешь хромать?
-- Нет, -- вздохнул тот, допрыгав до ближайшего стула. -- И раньше многие из нас ноги подворачивали, точно так же и просиживали потом в Центре. Темно, скучно... И делать нечего, и поговорить не с кем...
А с Эланой говорили долго-долго. Ей тоже некуда было торопиться.
После уходя Эланы кто-то из ребят вспомнил:
-- Симеон! А что стало с нашими кристаллами?
В тишине и легкой грусти от расставания с Эланой эти слова прозвучали для ребят, как гром, заставили всех их вздрогнуть: почему не подумали об этом раньше?!..
-- Но... они до сих пор у меня, -- отозвался Семен.
-- И они действуют? -- поинтересовался Гонза.
-- Наверное. Я не пробовал, забыл, как и все. Но, подождите, разве мы сейчас не обходимся без них?
-- Может, с ними нам удастся сделать больше...
Гонза встал из-за общего стола, прошел за спинами ребят туда-сюда.
-- Я поддерживаю Симеона -- торопиться применять кристаллы не надо. Возможно если они действуют в самом деле, то пригодятся нам только в крайних случаях.
...По согласованию с Гаем, из поместья продали все лишнее, чем Фредерик (как новый хозяин) не станет заниматься: лошадей из конюшни (сделали там гараж для микроавтобуса) и все, что было с ними впридачу: сено, корма, сбруя... Затем Фредерик, Франческа, Гай и Элана (ее после совместного путешествия пригласил погостить Фредерик) облазили подвал и чердак, все вычистили сами, без помощи слуг. Гай в ближнем городке нанял рабочих, которые за две недели починили крышу. К весне усадьба была полностью обновлена.
Хранители вспомнили также и о Центре, в котором когда-то обитали, -- нечто вроде их собственной Сторожевой Башни. Нашли законсервированный при уходе в Параллельный Город Ход, открыли его и спустились вниз, помогая и поддерживая друг друга. Наощупь и по памяти нашли в темноте выключатель, зажгли тусклый свет, приставили лестницу к ходу, уже не опасаясь, что кроме них кто-то может сюда забраться. И разошлись по своим кабинетам, кто где проводил годы в созидании, удержании и хранении окружающего внутрисистемного порядка, гармонии и баланса.
Никакой тяги к прошлым занятиям уже не было, те времена ушли, воспоминания о них были смутными -- лишь с грустью вспоминали обстановку в комнатах, папки с отчетами на длинных полках у стен.
Кроме Гонзы, все остальные вошли в кабинет Высшего Начальника впервые, ожидая, что там они увидят нечто удивительное. Но... там все те же полки, никакого стола, из мебели -- только старое кресло-качалка и узкий топчан с жесткой подушкой. Лампочка в его комнате не горела, обошли ее с фонарем. За тяжелой ширмой обнаружился тайный ход, тоннель с низким полукруглым сводом, имеющий два выхода: один к пустому городу (в небольшой овражек), а другой... непонятно куда. Такого места ребята еще не видели. (Гай потом заметил, что это одно из мест Реальности, но после того, как мир открылся, он сам его не узнает. Видимо, произошло смещение. И предложил ребятам туда не соваться.)
Когда Фредерик замечал в компании Магду, то подходил к ней раньше, чем к остальным, здоровался и потом держался от нее недалеко, поддерживая своим присутствием и делая вид, что и сам в этой компании чувствует себя неловко. Элана посматривала за ним с ироничной усмешкой, но понимала, что по-первости, такое участие Фредерика Магде просто необходимо.
И, надо сказать, Магда настолько привыкла к тому, что Фредерик рядом, что после сама искала его среди приглашенных -- с ним было уютнее, привычнее и спокойнее.
В последние общие походы на реку, в компании Эланы, Рут и Фредерика была и Франческа. С Фреде они бродили по окрестностям, то спорили о чем-то, то задумчиво молчали. Или бегали друг за другом вдоль среза воды. А то и сплавлялись по реке, заходя выше по течению. Потом сидели на бережке: Франческа выше Фредерика. Выбирала из его волос травинки и сор, который тот нацеплял, кувыркнувшись в траве. Или продолжали свой разговор.
Рут и Элана, переглядываясь меж собой, с умилением поглядывали на них, по-доброму усмехались и строили догадки относительно совместного будущего ребят.
...Франческа призналась позже, что полюбила Фреде не за его внешность или за то, что он Верховный Хранитель, а в тот момент, когда он подошел и, разговаривая, нерешительно поправил воротник ее платья, а в карман сунул конфетку. Такое простое дело, знак заботы и участия, но это неожиданно взволновало Франческу и она стала смотреть на Фреде несколько иначе, чем на остальных ребят.
В устоявшемся порядке садовник лишь поддерживал состояние сада вокруг усадьбы: подрезал кусты, подпиливал деревья, стриг траву... Фредерику захотелось изменить этот порядок и он знал уже, что и где именно требует перемены.
Садовник оказался знающим человеком в своем деле, на вопросы Фредерика о том, чтобы он посоветовал еще посадить в парке, ответил вполне определенно. Фредерик записал, какие породы деревьев нужны и подходят для данной местности; посоветовался с Гаем, а садовник заказал саженцы небольшой местной фирме.
Недели через две приехали работники фирмы, а к тому времени уже был готов план-проект: где что сажать. С северной стороны усадьбы и вдоль каменной ограды -- плотные кусты, вьюны, лианы и хмель, так что боковая калитка в толстом каменном заборе стала потайной и подходы к ней закрыты постриженными кустами. Старую веранду (в зарослях около дома) обновили, расширили -- теперь там могли уместиться все приходящие ребята-Хранители. Кто хотел пожечь костер -- шли в овражек за ограду через потайную калитку.
Прогулки вокруг поместья Фредерик предпринимал и сам. То в молчаливом, задумчивом одиночестве, подчас не замечая, куда идет; то в компании Франчески или Марии со Снорри, которые теперь жили в усадьбе постоянно. Поглядывали на земли соседнего поместья. Иной раз с Франческой выбирались в маленький городок. Интересно было открывать для себя новые места даже в одном этом топосе.
Удивительно, но большим поклонником велопрогулок стал Гай. Не умея кататься на велосипеде, теперь он быстро выучился и катался по большей части один. И тоже, как Фреде, неизвестно где. Потом к нему присоединился Снорри и долгое время они катались вдвоем, находя бог знает какие темы для разговора.
Плохо было в поместье осенью. Грустно. Целыми днями лил дождь -- долгий, мелкий, словно пыль. Внутри дома ощущалась холодная сырость. Франческа зябко поеживалась, зевала, кутаясь в толстую кофту, и тоскливо поглядывала за окно. Мария тоже была невесела. Говорить было не о чем, пойти некуда. Разбрелись все по комнатам. Только Снорри чувствовал себя обыкновенно, как всегда. Плохая погода за окном его не печалила, как и не радовал особо солнечный день. Настроение у него всегда было философско-деятельное; всегда в размышлениях о событиях происходящих в зеркальных отражениях. Какие-то планы. Осмысливание неудавшихся по разным причинам походов. А тут еще завязавшееся общение с Марией...
Мария знала Снорри давно, но, как и все остальные Хранители, не очень хорошо. Знала, что он молчалив, сам в себе, живет своими интересами. В поместье же сошлись, познакомились волей-неволею, стали здороваться, разговаривать. И Марии было с ним интересно. Снорри не прятался, не избегал общения, но в нем была загадка, что-то неизвестное, как предстоящее приключение.
...Когда моросил дождь, Фредерик, Снорри, Франческа и Мария затевали совместные игры, но тоже ненадолго, на какие-то полчаса. Потом начинали вспоминать свою прошлую жизнь, о чем раньше не рассказывали (в основном из того, что было в их жизни до Системы).*
/* Эти факты не вошли в Летопись Арнульфа, хотя по ходу событий имеется несколько ссылок на задания Хранителей и их ошибки, связанные с "эхом" из их прошлой до-Системной жизни.
Снорри усмехался, слушая рассказы Марии и Франчески. Иногда хмурился, опуская взгляд к полу. А когда дошла очередь до него рассказать свою историю, он погрузился в глубокую задумчивость.
-- Снорри, -- тихо позвала его Мария и напомнила: -- Ну, так расскажи о себе.
Снорри вздохнул и начал с самого начала, вспоминая так подробно, словно это было вчера. За несколько часов, до позднего вечера, он рассказал всего лишь о нескольких годах своей жизни. Фредерик, Франческа и Мария удивлялись: неужели он держит в памяти все, что было?.. Перешли в нижний зал, где горел камин. Снорри подсел к огню.
...Рассказывать он закончил поздней ночью, когда уже не было сил сопротивляться дреме. Снорри усмехнулся:
-- Ну, все, хватит. Спать надо. Завтра расскажу о том, как я нашел хрустальные зеркала.
Фреде почувствовал, что когда Снорри начнет рассказ о зеркалах, это затянется на месяц, а то и больше. Однако слушать его было не менее интересно, чем Старых Хранителей. Мария же испугалась, что после того, как Снорри расскажет полностью о себе, она уже не сможет относиться к нему по-прежнему. Принять его вместе с историей всей его жизни было трудно, ведь история ее самой была в десятки раз короче и проще. Не ждала, что Снорри станет рассказывать так подробно...
Однако, Снорри из всех зеркальных историй выбрал лишь около десятка самых забавных или загадочных; таких, когда сам попадал в нелепые ситуации. Таким образом рассказ растянулся лишь на несколько вечеров.
Марии было достаточно.
Снорри понимал, что хотя изнутри мир каждого Хранителя огромен, ни Фреде, ни Мария и Франческа не спешили открывать его полностью. И сам не открылся.
Фредерик бывал у Эланы и Рона и без Франчески (которая тоже , порой, уходила куда-то одна). В основном, по делу: по техническим вопросам или насчет Вокзала и ближайших к нему пространств. Элана все никак не могла привыкнуть, что недавний мальчишка -- теперь ее почти ровесник и выше ее на пол-головы.
...В очередном походе на Вокзал снова спустились ниже первого уровня, но не стали бродить по закоулкам нижнего зала, а прошли к подземной станции и осмотрелись там. Посидели на узких скамейках под пыльными лампами у стен. Что-то странное во всем этом было -- похожее и на Реальность, и на некоторые из параллельных пространств, где все было немножко "не так". Потом прошли влево, в сторону, где рельсы выходили на поверхность; на запасные пути, к забору, показавшемуся Фредерику знакомым с похода по Острову; к громыхающим вагонам, каменным жилым домам за чередой привокзальных контор и ремонтных цехов... Затем вернулись обратно, к подземному перрону. В другой стороне выхода на поверхность не обнаруживалось, зато была череда коридорчиков, буфетов, магазинчиков. Там почти никого не было, Фредерик с Эланой неспеша ходили от прилавка к прилавку, чувствуя задор настоящего приключения. Ничего не покупали, просто осматривали помещения, посетителей с продавцами, ловили обрывки фраз и шли дальше, пока один из рабочих станции не остановил их, сказав, что дальше ходить нельзя -- рабочая зона. Тогда он вернулись в нижний зал. Следуя за стайками пассажиров, отыскали выход с Вокзала: в конце коридора -- две широкие двери и... никакой привокзальной площади. Обычная улица с автомобилями, бочкой фруктовой воды и теткой с кувшином возле нее. Прибывающие на Вокзал появлялись кто откуда: с автобусной остановки, пешком, перебегая улицу перед машинами. Ничего необычного больше не заметили.
Путешествие удалось. Всю дорогу обратно обсуждали с Эланой отличия нижнего зала от верхнего и делились впечатлениями.
Несмотря на различные заботы и суету (а может, именно и поэтому), на Гая иногда накатывала тоска. Смутное чувствов тревоги, неясное изменение Зова, летящего из запредельной дали... Порой хотелось плакать по неизвестной причине, либо убежать туда, где никого нет, и предаться блаженному созерцанию сущего. И такие "побеги" были.
Всегда было над чем поразмышлять в одиночестве, забывая о тех проблемах, которые волновали несколько часов назад. В основном, о прошлом, о мире, когда не было ребят-Хранителей, когда сам только лишь попал на Дорогу, которая не хотела его отпускать и сейчас.
Уходы представляли из себя нечто похожее на ритуал Хранителей с их памятными вещами, только для Гая это были прошедшие годы и события. Тянуло к старому. Удивлялся себе, тому, что совсем недавно сумел подняться до таких трансцендентных высот, которых сам тогда испугался. А сейчас что?..
Каждодневные дела затягивали незаметно к полудню, хотя с утра планировал день совершенно не так. Усталость, раздражение от того, что делает не то, что хочет, росло и иногда проявлялось в походах по пространствам Большого Дома.
Какими бы равными ни выглядели Фредерик и Франческа, она все же была одной из Старых Хранителей, пришедшая в Систему из-за причин, немного отличающихся от причин, приведших Фреде на Дорогу. Поэтому он и ловил, порой, себя на мысли, что догадываясь обо всем во Франческе, он все же что-то упускает в интуитивном прогнозе ее поведения. Конечно, он в точности знал, как она поступит в обыденных делах или по ходу их совместного путешествия в пространства, но что касалось неожиданных ситуаций (а на Дороге они случались частенько), то Франческа его удивляла. Фредерик понимал, что она опытнее, что дольше его на Дороге и могла уже встречаться с подобным, но ведь и он не из простых рядовых Хранителей (по крайней мере, он уже не раз сам в этом убеждался)...
И все бы ничего, но Франческа, бывало, уходила в пространства одна. Фредерик чувствовал, что навязываться с ней в компанию не стоит. И со временем стал догадываться, что происходит нечто особое, параллельное тому, что он знал о Хранителях -- всех, а не только одной Франческе. Это новое знание, открывающееся ему по мере углубления в их жизнь было не совсем тем (даже совсем не тем), что рассказывали ему Хранители о себе раньше. Что за внешней, видимой стороннему наблюдателю деятельностью кроется и другое, сугубо индивидуальное для каждого Хранителя, но и общее всем им. И это было именно то изначальное, сама мотивация Хранительства, которая приводила каждого из них на Дорогу, вела на Дороге и не оставляла никогда. И что когда-то, в самом начале, Фредерик сам упустил, схватившись за внешние дела и видимость таких дел у Хранителей, с которыми познакомился через Гая.
Теперь Фредерик мог сопоставить поведение Франчески и ребят из поселка "рая", их уединение и "памятные мелочи" с уединением Снорри, одиночеством Гая и Маски-Хохотуна в начале истории. И понял, что находится в новом тупике, потому что не разрешил главный внутренний вопрос: есть ли такая черта у него самого и насколько она глубока. Выяснить все это было можно у Снорри, но Фрис чувствовал, что не готов еще внутренне услышать его объяснения.
Ни личные расспросы Франчески, ни, тем более, Летопись Хранителей не открывают сути дела: Франческа выходила в давно посещаемые пространства, проводила там какое-то время, не делая ничего, что шло бы вразрез с делами других Хранителей, и возвращалась тем же человеком, что была и до ухода. Но все равно что-то незаметно менялось вокруг. Постепенно сложные ситуации становились разрешимыми, касалось ли то пространств или отношений с окружающими. Задумываясь об этом именно теперь, Фредерик предощущал, что причина изменений скрывается от него все в том же самом тупике.
Он не стал следить за Франческой, даже думать о таком боялся. Во-первых, она обиделась бы; во-вторых, не было в этом и смысла, если человек просто погружается в свои воспоминания немного глубже, чем обычно. А что происходит тогда внутри -- личное дело каждого. Внутреннее пространство Франчески Фредерик никогда бы не посмел нарушить даже расспросами. Он старался найти похожее в самом себе. И досадовал, что не находил.
Время от времени Фредерик давал Новым Хранителям задания. Не придумывал специально, а определял им те дела, которыми и сам бы занимался, будь у него больше времени. А сам изучал то, что его особенно интересовало: Дорога, структурное построение пространств и (в последнее время -- особо) те пространства, где он чувствовал себя комфортно или где у него было тревожно-таинственное настроение; где была изначальная загадка, которую Фредерик предчувствовал.
Пространства эти были ему знакомы, по крайней мере, бывал там не раз. Даже были некие "свои" места, где ощущалась защищенность. Сюда Фреде приходил и с Франческой, но чаще -- один. Не то, чтобы Франческа мешала, но у него эти места вызывали особый настрой, заставляли задуматься о личном, о своем Пути, а для нее эти места, скорее всего, ничего не значили. И Фредерик, предупреждая ее, уходил один. Франческа понимала. Тем, что у каждого из них было свое, личное они и были интересны друг другу. Как меж Эланой и Роном, между Фреде и Франческой происходило соприкосновение двух миров, как двух пространств со сходной структурой и небольшими временны'ми отличиями.
Несколько раз бывало, что, дав задание ребятам,Фредерик сам им и занимался. Только отдельно, сам по себе. Ребята об этом не знали. Так было в истории с Мостом, тайну которого пытался разгадать еще Гай; и в истории, когда следили за Майклом Томасом, составляя план-карту пограничных наложений. Более мелкие, не столь значительные и трудоемкие дела, Фредерик выполнял сам, со своим интересом в этом. А Хранители в это время продолжали выполнять свои обычные дела в пространствах, да Алые Плащи то и дело находили себе приключения.
Гай немного знал положение дел у Новых Хранителей и вспоминал, как по неопытности сам попадал в структурные (топологические) ловушки посещаемых пространств, или сталкивался с глупостями и ошибками во внутренних законах некоторых мест. Разобравшись с делами в городке Магды, а потом и с делами по наследству Фредерика, Гай снова включился в жизнь Хранителей. И действовал так же, как Фредерик, все же оставаясь Высшим Хранителем для "старых" ребят.
...В одном из пространств, где шла "война улиц" сумели заинтересовать тамошних ребят мирными спортивными соревнованиями. Сами участвовали, потом соревновались на победителя за ценный приз. Чемпионов всех знали, победили они по-честному и война перешла в мирное русло. Потом противостояние разгорелось снова, но решение проблемы было теперь известно обеим сторонам и до открытых выступлений дело уже не доходило. "Прививка от войны" была им сделана.
Хранители, пока набирались опыта, действовали сами; потом удавалось иногда найти людей в тех же местах, кто бы мог сделать ту или иную работу лучше и долговременнее их. Некоторым платили, другим же просто давали идею, открывали глаза на положение вещей.
Еще в одних землях, где правление было захвачено оккупантами и где люди говорили на малопонятном ребятам языке, они не могли действовать открыто. Были изданы и расклеены по городкам и поселкам листовки, гласящие от имени оккупантов: "Мы покидаем эти места такого-то числа, такого-то месяца". Не объясняя причин. Глупо все это выглядело, мало кто поверил этим листовкам, которые за несколько дней сорвали все до единой, но народ ждал: а вдруг правда?..
В назначенный день оккупанты не ушли. И на другой день тоже. Прошла неделя. Понемногу, в уголках, страх оккупации сменился насмешками, а это было более неприятно, чем открытое противостояние. Затем вдруг стали случаться странные события без видимых причин: то склад оккупантский сгорит, то еще что случится -- Хранители немного "партизанили". Потом такое стало случаться повсеместно и без помощи Хранителей. Поджигателей отлавливали, сурово наказывали, но это были единичные случаи и проблемы они не решали. Через несколько месяцев, потеряв почти все, что успели награбить, оккупанты отступили с тех земель.
Ребята, которые последнее время лишь наблюдали за происходящим, тоже ушли, навещая после время от времени, чтобы помочь в восстановлении. Тут уже подключились Старые Хранители, которые понимали, на что нужно потратить немного монет из их общего запаса.
К радости от того, что теперь ребята вместе, а не по одному, как в прежней беспросветной жизни, прибавилась еще и от череды удач. Прыгали, веселились, а потом... Потом пришло глубокое ощущение тоски, понимание того, что за всеми этими событиями стоит что-то еще, большое, тихое. Необъятное потенциальное и действительное несовершенство, которое в меру сил необходимо им исправлять. Начали острее осознавать Дорогу и походить в этом на Старых Хранителей, с их неспешностью и раздумьями. Уже не так беззаботно радовались, хотя получали несомненное удовлетворение, если что-то получалось. Молчаливый Кристофер, повидавший больше остальных Новых, наконец, уже не очень выделялся среди былой галдящей толпы. Для новых ребят он был неким между Гонзой и Снорри для Старых.
В случаях с примирением сторон, либо в других ситуациях, когда действия должны были касаться частной жизни людей, затрачивалось больше труда, но и радости было больше. В исследовательских походах было проще: с людьми общались коротко и почти ничего не старались изменить. Фредерик последнее любил больше, да и Хранители тоже. И все первые дела старались свести к поискам посредников из местных, кто бы сделал за них основную часть работы.
В незнакомые пространства ходили по несколько человек. Не из-за страха потеряться -- в незнакомых местах бывали часто и до этого; просто теперь друг за друга отвечали, поэтому и собой рисковать не могли так уж свободно. К тому же, этот несчастливый пример Майкла Томаса с его "провалом" немного усмирил порывы ребят побродить по обозримым пространствам так свободно, как им мечталось.
Опыта, несомненно, у них прибывало (Алые Плащи не в счет). У Фредерика тоже: в тех местах, что хоть немного были ему знакомы, его восприятие как будто открывалось -- не видя этих мест целиком, чувствовал их: здесь -- река, там возможны точки схождения, даже иногда ориентацию по карте отгадывал, словно картинку перед собой видя. В этом не было ничего невероятного и исключительного -- Гай, например, обладал этим даром с рождения. Но когда Фредерик находил то, что снилось или о чем мечтал, от удивления сам долго не мог прийти в себя. Как нашел Вокзал, шагая из отдаленных мест, -- чувствовал его даже через несколько пространств. Или тот четырехэтажный, оранжевого цвета пустой дом на холме, за перелеском, на окраинах старого городка... Ведь это было на самой Границе Системы. Дальше -- поле, пустырь, уходящее в леса закатное солнце слева, и даль, даль до самого горизонта, куда побоялся шагнуть.
Стоя возле того дома, у самого подножия холма, как у подножия крепости на полуострове, сам себя не почувствовал, будто был без тела -- такой восторг и легкость испытал, поднимая взгляд на яркую стену и отблески солнца в оконных стеклах.
Потом оказалось, что и Гай знает об этом доме. Тоже считал его необычным. Бывал здесь пару раз, когда еще не было Параллельного Города (Нового Нулевого) и сюда ходил из Южного поселка трущоб. Но тогда дом был населен. "Обычные люди из тех мест" -- сказал он Фредерику и удивился, что теперь никого нет.
Фредерик воспринимал опыт как осознание пройденного.
Прожив какое-то время в Городе с его удобствами и покоем, Фреде понимал, что для Новых Хранителей такие условия были бы большим искушением и не каждый бы выдержал его, с легким сердцем уходя обратно. Было недопустимо, если они привыкнут к подобному уюту. Тогда -- конец всему их Хранительству. Пока жили в отдаленном поселке, в знакомых им, почти родных условиях, за ребят можно было не волноваться.
Насчет своих опасений поговорил с Арнульфом, Снорри и Гаем. Они были согласны, но отговаривали Фреде говорить об этом еще с кем-либо кроме них, даже с Кристофером, чтобы эта тема вовсе не возникала.
Было у Фредерика особое место, последнее из любимых, где он бывал нечасто, но с особым трепетом. Вокзал. Нижний зал. Сумрачный коридор с гладким полом из керамических плиток и с несколькими закрытыми дверями по сторонам. Поначалу останавливался у стены и стоял, ждал чего-то. Потом стал прохаживаться туда-сюда. Помещения были служебные и его спросили однажды:
-- Мальчик, что ты тут делаешь?* /* После обратной трансформации.
-- Жду старшего брата.
-- А он что?..
-- К знакомой зашел. Где-то здесь, в одну из дверей, -- и оглядывался назад.
Кивали и больше не спрашивали. И не ругались -- стоял он тихо, не шалил. Отвечал спокойно, вежливо, вполне правдоподобно. А сам наблюдал, что за народ сюда ходит, куда идут. Иногда проходил следом, заглядывал вовнутрь, когда дверь приоткрывалась. Постепенно дошел до конца коридора. Там было светлее. Не только свет от электрических ламп, но и солнечный. Справа -- лесенка вниз -- несколько ступеней и перила. Потом -- дверь, обитая потертым коричневым дермантином. Слева -- поворот, проход к стеклянным дверям, за которыми дневной свет -- выход наружу.
Здесь с Эланой еще не были. И Фредерик не спешил исследовать все сразу. Думал, стоя у стен. Приходили спокойные мысли, решения старых его вопросов. Здесь было и загадочно, и понятно все.
За выходом, снаружи -- автомобильные гаражи в два уровня. Сильное палящее солнце, пыльная дорога за речным грузовым портом. Стадион. И ощущение опасности, когда шел между гаражей; ощущение, что зашел слишком далеко, чего Фредерик раньше не испытывал. Словно здесь другой уровень, о котором рассказывал Майкл Томас, или... возможно, сама Реальность.
...Долго ждал, чтобы посмотреть, что там за дверью справа. Потом успел подсмотреть: глубокий просторный зал, сразу за дверью -- перила и лестница вниз. Станки для намотки пряжи или ниток. Много женщин, занимающихся ручным трудом: шили, вязали, кроили. Много материи в рулонах на столах. Не ожидал, что на Вокзале может быть такое... Но потом смирился -- пусть будет. Возможно, этот цех уже не относится к Вокзалу, а к городу снаружи.
Так же, как и Гай со своими, Фредерик был знаком не со всеми Новыми Хранителями лично. Насчет Арнульфа и группы "Алые Плащи" Фреде не сомневался -- они давно в Системе. А вот прибывшие в результате Замены...
По спискам: с Кристофером и Иванной -- 18 человек. Кристофера он знал, как пришла Иванна -- догадывался, сравнивая ее историю с историей Хелен. Итого -- 16 малознакомых и неизвестных. Список лежал в комнате усадьбы, где теперь жил Фреде, копию он всегда носил с собой. Кроме имени каждого, локальные координаты мест, откуда он были взяты и, в несколько фраз, -- из какой обстановки.
Решив понаблюдать за ребятами, Фредерик выбирал кого-либо из списка и незаметно (издалека или походя, как делали Майкл Томас и Ким) наблюдал за ним: как себя ведет в зависимости от ситуации. Порой хватало одного двух случаев и характер мальчишки становился понятен. Сопоставлял с тем, что говорилось в отчетах и перед мысленным взором Фреде вставала общая картина происходящего в данной области Открытого Мира.
Время от времени присматривая за ребятами, запомнил их всех по именам. Среди Старых Хранителей находил того или иного, кто привел мальчишку, которым Фреде в тот момент заинтересовался. Подробно узнавал о ситуации в том топосе, из которого Новый Хранитель был взят. Не спешил с выводами, но уже определились нарушители общего порядка, кто не совсем подходил под четкое определение Системного Хранителя, не всем пунктам негласного Устава соответствовал.
Переговорил со Старыми. Гонза сказал, что это обычное дело -- от них в самом начале тоже ушли двое или трое. И, соглашаясь с Фреде, определили тех двоих Новых ребят в безопасные для них пространства. Оставили там в подходящих условиях для развития. И остальным Новым стало от этого легче: пропали ссоры, ненужное баловство, выдумки и глупое упрямство. Таким образом, Новых ребят стало теперь чуть больше, чем Алых Плащей.
После ухода двух ребят, Фредерик выяснил (без того, чтобы распрашивать Кристофера), кто из ребят с кем сдружился. С кем проводит время, с кем делится историями одиночных походов. Обо всем этом Фредерик думал с радостно-тревожным замиранием, он ведь и сам был причастен тому, что у ребят все правильно складывалось.
Зов был еще слышен, но сильно утих. Вместо него пришло ощущение глубокой тишины. Не пустой, а словно с затаенными событиями, очередность и местоположение которых Фредерик ощущал, прислушиваясь к себе. Но что это будут за события -- не знал определенно. Лишь предполагал характер общей реакции -- разведка это будет, или активное вмешательство в течение событий; либо оно не коснется, пройдет стороной, не потребует участия Хранителей. Обычно, если и предполагал что-то, это было, действительно, нечто требующее внимания. Иначе и тревожиться не стоило.
Все, кто знал Фредерика довольно давно, замечали в нем перемену. Частенько он вдруг уходил в себя и на оклики или слова, обращенные к нему, отвечал с опозданием. Возникали разные мнения, предположения, но открыто спросить Фредерика опасались, не хотели обидеть своими домыслами.
Одни считали, что Фреде что-то увидел в пространствах, чего не смог забыть и теперь возвращается в памяти к тому моменту; другие считали, что у Новых Хранителей какие-то проблемы, как у неопытных еще в Системе, и Фреде, беспокоясь о них, задумывается о том, как помочь.
Гай склонялся к первому варианту -- сам не раз попадал в подобные ситуации. Если верить его предположениям, Фредерик стал свидетелем проявления неких сил, личных и разумных, являющихся основой не только мира Тройной Системы, но, возможно, всего тотального многообразия, именуемого (Гаем, в частности) Открытым Сообществом Миров (а не только тем обозримым миром, который называли Открытым).
Фредерик позже признался, что это была песня, похожая на более отчетливо слышимый Зов, но слов и точной мелодии он не смог запомнить. Песня эта был не набор звуков и смысла, а словно сама -- живой человек. Из того, что Фрис рассказал Гаю и Хранителям, они, посовещавшись, заключили, что такого еще не бывало ни с кем: Зов, он как был, так и существует долгие годы без каких-либо изменений.
Когда же слух дошел до Майкла Томаса, тот прибежал и, прерывисто дыша, попросил ребят найти Фредерика. Они рассказали, как это можно сделать. Когда заговорили с Фреде о голосе и песне, Майкл сильно побледнел, стал зябко поеживаться. Фредерик уточнил пару моментов и они (Фреде, Майкл и несколько Старых Хранителей) вышли из беседки позади усадьбы Фредерика. Пошли через овраг на холмы, чтобы погреться на солнце -- уж больно Майкла Томаса морозило, казалось иней вот-вот выступит у него на ресницах.
А на холмах Майкл вдруг вскрикнул, выпрямился, раскинул руки в стороны и над головами ребят, потому как оторвался от земли. Поднял улыбающееся лицо к небу и стал спускаться. Ребята ухватили его за одежду, потянули вниз. Стали расспрашивать его, что случилось, но тот словно не слышал их, смотрел себе под ноги и вдруг... очутился в сотне метров от них, на склоне соседнего холма. Подобные трюки с исчезновением были возможны только для Гая и Фреде, остальнык могли только скользить невысоко над землей и делать несложные фокусы. Получалось, Майкл Томас превзошел самих Высших Хранителей, а что касается его версии о слышанном Фредериком голосе, то Гай потом заметил, что, скорее всего, событие это "не противоречит течению и развитию общей иерархии бытия".
Через полчаса после того как Хранители разошлись, Майкл Томас нашел Фредерика снова. Теперь он уже чувствовал пространство настолько хорошо, что мог найти любого знакомого ему Системника, где бы тот ни был, кроме, конечно, межуровневого барьера. Пройдя чередой нескольких точек схождения (причем, одну за одной, не тратя времени на продвижение в отдельных топосах -- исчезая и появляясь в другом), объявился сразу же невдалеке от шагающего по пространствам Большого Дома Фредерика. Теперь стал расспрашивать его сам:
-- Та песня, что ты слышал... Она была не то чтобы со словами, со звуками, а словно сама тишина колышется в плавном течении, правда?..
Фреде знал способности Майкла и то, как давно тот на Дороге, и только догадывался сколько тот всякого повидал; но сейчас удивился тому, как точно тот проник в суть произошедшего; определил то, что сам Фредерик не мог высказать.
-- Д-да... Откуда ты знаешь?
И Майкл Томас поведал ему старую историю, похожую на ту, что случилась с Фредериком. Пока Майкл говорил, вокруг них с Фредериком ходили какие-то люди, неизвестно откуда взявшиеся, не глядящие на остановившихся в высокой траве мальчишек. История Майкла была проста, но выводы он сделал сложные, далеко идущие и, как Фредерику показалось в какой-то момент, по своей сути ложные. Выводы Майкла Томаса уходили в метафизику, погружались в глубины сознания и сущность бытия человеческой души. Фредерик догадывался, что все намного проще.
Этими догадками и поделился с Гаем. А тот вдруг осознал, каким образом связан Зов и иерархия Хранителей, а также -- почему Фредерику открылось больше, чем ему (Гаю) самому. Идея искать Хранителей, которые были до него самого и до Гонзы с остальными ребятами, захватила сознание Гая снова.
А что же Хранители? Неужели, после переселения в поселок из форта им и заняться по-серьезному в Системе нечем?..
Действительно, какое-то время у них была передышка. Впитывали информацию, посещали пространства с ознакомительной целью, ведь в поселке бывало скучно. А по прошествии некоторого времени сообщили Гаю, что они все уходят на край Тройной Системы, в дальние сектора, и там будут пытать счастья. Больше никому о своем уходе не говорили.
Гай, предчувствуя перемену, ожидал этого. Фредерик почуял уход Старых Хранителей, как некую потерю. Но волнение Гая было несоизмеримо больше -- уходили его соратники и он не понимал причин этого. Почему именно сейчас приняли такое важное решение, когда никаких предпосылок и нужды к дальнему походу не было. Не хотел с ними расставаться. Привязанность к ребятам была у Гая сильнее, чем даже к Магде и Ирен, а печаль по их уходу больше чем та, когда он бросал все, уходя в созданный им Третий Мир, а ведь то решение было для него не из легких.
Теперь Хранители уходили надолго, уходили в памятные легенды даже для самих системников, кто знал их раньше. И кто знает, свидятся ли они снова...
Гай с печалью в глазах благословил их в путь, собравшихся на пустыре между Северным и Южным поселками. Ребята облегченно вздохнули -- Гай отпустил, хотя радости у них не было. Осторожно переглядывались между собой понимая, что сейчас они едины как никогда. Гая с собой не звали, он был своим, но всегда несколько отдельно, и он к ним не лез. Сказал коротко все важные при прощании слова, которые долго хранил в душе -- теперь можно было. И отступил с опущенной головой. Чувствовал себя сиротой в точно тех же ощущениях, от которых, ему казалось, он уже избавился. "Вот и Фредерик сейчас так же привязывается к о своим ребятам" -- промелькнула мысль у Гая и он краем утомленного печалью сознания уцепился за нее, словно за некоторую надежду вновь увидеть ребят. Предощущение их большой будущей встречи накатила на Гая откуда-то издалека, как накатывает гром от дальней грозы: сначала слабо-слабо, потом отчетливей, увереннее.
Ребята отступили назад, сбились в кучку, их окутал белесый туман, который вдруг упруго толкнулся. Потом это облако, скрывшее ребят быстро-быстро понеслось на восток, к пустому городу, где был локальный барьер и... ребят не стало.
Гай постоял на месте, усмехнулся, оглядев пустые поселки и медленно пошел на юг, к домикам, где когда-то жили Элана, Рон и Михаил. Не спешил возвращаться в Город, здесь было очень тихо. Он примерно знал, где окажутся Хранители. Две трети Системной границы приходились на незамкнутые пространства. Гай задумался, прислушался еще к себе, вник глубже в утихающий Зов и глубокую тишину. Понял, что Хранители там займутся замыканием пульсирующих пространств, что уже делали когда-то с неполно замкнутым пространством "рая" -- пришлось выходить в соседние топосы, искать связь, переходы, налаживать структуру границы, по сути -- что всегда делали Определители Пространственных Ретрактов из Страны Серебряных Гор. Только теперь Хранители ушли в противоположную сторону, еще дальше, где Гай толком и сам не бывал.
Чтобы развеяться от печальных дум и чтобы грусть устоялась, сообщил Магде, что уезжает по делам на неделю, а в Службе Башни оставил координаты, где его можно будет найти, если что, хотя в Открытом Мире все уже было более или менее предопределено. Магда покивала, отпустила, Ирен погрустила немного -- "вынужденные командировки" бывали и раньше.
Фредерика в поместье не было. Франческа, недавно вернувшаяся из одиночного похода, его дома не застала, только Марию и Снорри. Им троим Гай сообщил негласно, что Старые Хранители ушли на край Системы. Снорри схватился за голову, ушел к себе, по дороге заплакав. А Мария с Франческой не удивились: ребята давно поговаривали о таком походе. Немного даже огорчились от того, что их не взяли.
-- Ларик, поди, опять ворчал: зачем нам эти девчонки, -- ехидно заметила Франческа.
-- Ага, -- кивнула Мария и теперь ей не нужно было поднимать взгляд к лицу подружки -- та уже не была выше ее на голову и старше на четыре года. Снова девчонка-ровесница.
Снорри за время, пока жил в поместье, вытянулся, порозовел, чаще бывая на воздухе. Но все с теми же нестрижеными, выцветшими до цвета соломы, волосами. Правда, причесанными, но стричь их не давал даже Марии, ради которой и причесывался время от времени. Был уже не тот тощий и кудлатый пацаненок, бледный от походов по сумрачным зеркальным отражениям.
Когда Гай нашел его в дальнем конце усадьбы, на лестнице, тот шмыгал мокрым носом. Гай молча подсел, обнял его за плечи. Снорри сверкнул сырыми глазами, кулаком вытер нос и вздохнул. Они познакомились сравнительно недавно. Раньше просто слышали друг о друге, порой не припоминая, о ком идет речь. Но после похода на закатное солнце, после возврата основной своей сущности, Гай вспомнил о Снорри больше: о предчувствиях Гая Петровича Матюхина из Реальности; о том, что Снорри попадал в церковный карцер, словно Ким. А Снорри знавал "реального" сына Гая -- Васю Матюхина, который частенько посещал его зеркальную систему, пока отец не ушел на Воссоединение. И их с Гаем общий интерес к средневековой истории. Такое не могло их не сблизить. Более "своих" людей, чем Снорри и Элана, у Гая сейчас не было. И он с облегчением подумал, что хоть они никуда не ушли, все еще здесь.
...Сидя на лестнице, поговорили об уходе Хранителей. Снорри предположил, что система зеркал и смежные развертки могут открыть пространства границы, куда отправились Хранители, но это опаснее, чем долгий, но понятный, прямой переход. Выяснили, что Хранители не потеряны навсегда, и Снорри постепенно перенял от Гая надежду, замечая в его словах предощущение правды, то есть того, что, скорее всего, так и есть, как он говорит.
Но до обеда следующего дня ни со Снорри ходили по усадьбе хмурые. Молчали и девчонки. Потом вернулся Фредерик и он был в таком хорошем настроении, что на известие Гая лишь склонил голову набок и усмехнулся. Снорри и Гай переглянулись: чего это он?.. А Фредерик позвал их за собой. Втроем они вышли в сад, Фредерик встал в луч солнца, раскинул руки в стороны, запрокинул голову, закрыл глаза и застыл, еле заметно шевеля пальцами -- нащупывая пространственные нити. Потом, не меняя позы, поманил Гая и Снорри.
-- Мы сможем там быть всего несколько минут, -- сказал Фрис и взял их за руки.
Не было даже тумана. Просто двинулся пейзаж перед глазами, сменился плавно, словно перетек из одной картинки в другую. Фредерик отпустил руки Гая и Снорри, они отошли в стороны. Снорри растерялся, не знал, что подумать: пространство как пространство, обычное. Правда, ощущение было... словно стоят на краю, а дальше -- пустота. Снорри был из Алых Плащей, а они чутко отзывались на такие вещи. А Гай нахмурился, тронул пальцами лоб. Вернулся к Фреде, позвал Снорри.
-- Ребята где-то здесь, -- сказал Гай. -- Я их чувствую.
-- У нас чуть больше минуты, -- напомнил Фредерик и снова взял их за руки.
Поменялся пейзаж настолько быстро, что ветер взъерошил всем волосы. И сразу -- крики, удивленные возгласы. Ребята- Хранители, добиравшиеся сюда больше суток в обволакивающем тумане общим напряжением сил, не могли взять в толк, каким образом тут очутились Гай, Фредерик и Снорри. Спрашивали Гая, как Высшего, но он посмотрел на вздохнувшего Фредерика. Тот ответил:
-- Мы не можем бывать в этих местах часто. На все -- несколько минут. Поэтому мы тотчас же уходим, -- он схватил за руки Гая и Снорри. -- Жаль, что не успели дольше поговор...
И тут же их унесло, словно вихрем.
... По инерции покатились в траву все трое. Гай и Снорри -- смеясь, а Фредерик ушиб ногу. Встал, хромая. Прошептал:
-- Сам виноват...
Деревянную беседку во дворике усадьбы узнали сразу, и высокую ограду, заросшую вьюном и лианами.
-- Как ты это делаешь?! -- подскочил к Фредерику Снорри. Тот смущенно засмеялся.
-- Настроение хорошее, -- и пояснил серьезнее. -- Сегодня хороший солнечный день, легко на душе. У ребят на границе все будет в порядке.
И примолк, немного виновато поглядывая на Гая и Снорри.
-- А вы разве так не можете?
-- Открытый Мир не может такого позволить, -- призадумался Гай, сопоставляя последние известные ему факты. -- Ведь до границы около сотни локальных барьеров и наложений. К тому же ты почти точно знал, где ребята, хотя протяженность той части границы больше тысячи миль. И почему мы не попали в пространственные ловушки-выборки? Несмотря на то, что они стабильны...
У Снорри тоже были вопросы.
-- Почему двигался горизонт, а не мы?.. Что ты чувствовал, когда взял нас за руки и повел? Можно ли оставаться там дольше, или вообще совершать таким образом стабильный переход?..
И Фредерик тут же, в беседке объяснил, как все это просто получается. Оказывается, что все это сродни провалу на следующий уровень, только нет опасности завязнуть (как в некоторых случаях бывало). На такой скорости перемещения локальные катастрофы, либо неоднородные включения в череду осевых пространств никак не влияют на переход, сглаживаются. Почему пейзаж поплыл?.. Это как в рисованных картинках -- когда кадриков(пространств) много и сменяются они быстро, все выглядит, как плавное изменение. Видимый пейзаж и перетек из начального в конечный.
-- Это проще, чем много раз из пространства в пространство прыгать, -- заметил Снорри. -- Мне теперь так кажется.
-- Точно, -- обрадовался Фреде, порядком уже устав объяснять то, что сам сделал почти автоматически. -- Как поезд-экспресс без остановок, когда надо быстро и далеко ехать.
Гай припомнил, что догадывался о таком способе, но боялся. Майкл Томас его отговаривал когда-то от подобного скачка. Мол, сам еще не проверил.
-- Скажу вам по секрету, -- заговорщически кивнул Фредерик. -- Я и сам побаиваюсь. Но Майкл Томас до сих пор таким способом ходит в дальние края. Мне Маттиас рассказывал, что когда Майкл путешествовал в мистические восточные края, вообще там что-то колдовал с пространствами, как джинн, меняя их структурный масштаб.
-- Верно-о, -- вздрогнул Снорри и побледнел. Взглянул на Гая: мол, ты же знаешь. -- Когда схлопывали пространство с Тенями, группа Определителей Ретрактов тогда поменяла масштаб.
Гай закивал.
-- При наложении модельного пространства, которое было пропорционально меньше...
Чудо Фредерика с переходом на границу постепенно объяснилось.
-- Но почему там нельзя остаться надолго? -- спросил Гай.
-- Можно, -- смутился Фредерик. -- Майкл Томас же остается. Только... я пока этого не умею.
Снорри и Гай добродушно рассмеялись этому его признанию и похлопали Фреде по плечам.
-- Идем в дом.
Фредерик, чуть прихрамывая, пошел с ними.
Хранители, подходившие к границе были в недоумении. Этот прорыв к ним Гая, Фреде и Снорри был настоящим чудом. Ребята поглядывали на Гонзу. Тот поднял брови, улыбнулся... и до ребят дошло понимание того, что как бы они ни были далеко, Гай нашел возможность навещать их, пусть и так коротко, как сказал Фредерик. Но, что это?.. Похоже, что именно Фредерик привел Гая и Снорри. Стали спрашивать Гонзу, как первого Хранителя их группы, как такое возможно и почему они не умеют так же.
Гонза неопределенно кивнул.
-- Помнится, Гай рассказывал, что так может ходить Майкл Томас.
-- А почему мы не ходим?.. Мы можем скользить над землей и поодиночке за сутки пересекаем топос любой величины, но так быстро, навылет....
Гонза еще припомнил:
-- Гай говорил, что это опасно. Пожимал плечами -- сам не знал. Говорил, что может произойти волевой надлом, слишком большое тогда напряжение и... как его... сосредоточение на цели.
-- Даже Фредерик смог, -- с досадой в голосе заметил Ларри.
-- Мы его плохо знаем, -- пожал плечами Хенрик, а Гонза стал осматриваться. За ним и все остальные.
Ощущалась близкая граница, холодок незамкнутого пространства. Гонза оглянулся на ребят. Их занимали уже другие мысли.
-- У нас тут ни еды, ни жилья, -- заметил Семен. -- А кристаллы действуют не везде.
-- И тут люди живут, -- ответил кто-то из ребят. -- Наверное... Купим еду.
-- Нас никто не заставлял, -- сказал молчаливый Свен. -- Сейчас мы просто в большом путешествии, будем так считать. Если не удасться замкнуть границу, просто вернемся...
Всем вспомнилось, как скучно было в поселке последние месяцы. Никто не хотел обратно. Здесь хоть и тревожно, зато -- приключения.
Оказалось, что уйти так далеко по Системе, как еще никогда не ходили, не так страшно. Уходили ведь и в Реальность когда-то. Главное, чтобы сейчас сбылись их планы. И Хранители стали выяснять ситуацию.*
/* О нелинейности Системной границы Гай знал уже давно. Группа "Город", наблюдая вспышки и упругие волны возмущений в той области, ставила в известность Службу Башни с самого начала наблюдений Обсерватории.
Летопись Хранителей (которую вел Арнульф) лишь косвенно упоминает о том периоде в несколько лет, когда Хранители были на границе. В основном, в связи с созданием общего представления о месте Системы в Открытом Мире и созданием Генерального Атласа.
Замыкания границ Хранителями не было достигнуто, но проведена тщательная оценка устойчивости приграничных пространств, составлены карты соприкосновений, даны теоретические прогнозы тому, на каком из возможных оснований покоятся края Системы.
Тот период практически ничего не изменил во внутренней жизни Хранителей. Когда они вернулись и заняли старые места, то будто и не уходили. Зато появились темы для обсуждения, было над чем подумать, о чем посоветоваться в Обсерватории и Службе Сторожевой Башни.
К тому времени накопилось много новостей от ребят Фредерика, да и в данной области за несколько лет кое-что поменялось. Это было не совсем то же самое место, из которого они уходили. Хранители снова стали посещать знакомые пространства. А так как плотность расположения пространств в этом секторе была высока, то интерес не кончался. Замечали, что Новые Хранители, пришедшие им на смену, много успели сделать: там, где раньше была гнетущая обстановка, теперь можно было ходить более или менее свободно. В местах, где были заброшенные старые сараи, в каменных домах жили люди, бегали ребятишки, слышались удары молотков и скрипение колес -- жизнь кипела.
Старые знакомые.
Хранители вернулись тихо, никто и не узнал, что они уже на прежнем месте, в трущобах. И несколько дней заново обживали свои дома. Потом кто-то из ребят, будучи в Городе, по пути завернул в Службу Башни. А через Службу узнал и Гай.
...Подходя к Северному поселку, Гай не заметил никакой суеты. Несколько ребят сидели у дома-столовой, еще двое стояли на холме в трехстах метрах, смотрели в сторону речки и старого деревянного моста, который своими силами починили лет пять тому назад. Гай взмахнул руками, его заметили с холма, понеслись вниз, к дому. Поздоровался с ребятами на крыльце, прошел с ними внутрь. За столом сидел один только Гонза, перебирал бумаги.
-- Привет. Вернулись?
-- Вернулись, -- просто ответил Гонза, но заметно обрадовался.
Вбежали запыхавшиеся ребята с холма. Пожали Гаю руку, сели с остальными на скамейку у стены.
-- А еще где наши? -- поинтересовался Гай.
-- Побежали на речку.
-- Купаться-то уже холодно.
-- Не, они не купаться. Они... ну, старое вспомнить.
Гай кивнул, с Гонзой отошли к столу. Гонза сел с торца, во главе стола, где было его обычное место; а Гай справа от него, с угла. Через стол в окошко ему был виден край пустыря, несколько далеких домов Южного поселка, каменная пристройка к пустой городской высотке.
Гонза стал рассказывать, как дошли обратно, чего хотят сейчас... Гай закивал.
-- Конечно, конечно. Отдохните, -- и улыбнулся. -- Потом, возможно, кое-что предложу. Есть одно дело, но... пока рано еще о нем говорить, потому что сам не могу понять, будем ли мы этим заниматься.
Гонза придвинулся поближе, в его глазах появился интерес и серьезность. Ребята тоже подошли, навалились локтями на широкую плаху стола, подперли подбородки кулаками. Сопели, покусывали губы. Усталые лица, загорелые руки, нестриженные волосы до самых плеч... Гай вгляделся в каждого. Помолчали с минуту.
-- Пока не беспокойтесь. Я скажу, как только все прояснится, -- и вдруг засмеялся, увидев еще нескольких ребят, ввалившихся в комнату. -- Ребята, ну вы и обросли! Неужели не стриглись все это время?..
-- Ага, -- буркнул один из сидевших за столом, -- и не мылись.
Гай посмеялся над этой шуткой вместе со всеми. Порадовался, что ребята все те же, но постепенно утратившие свою первоначальную угрюмость.
Гаю приготовили поесть (сами ели до его прихода), расспросили и его о том, как тут стало, что нового. Поделились в основных чертах результатами не то чтобы похода, а целой жизни в граничных пространствах.
К ужину в столовую подошли остальные. Добавили к разговору своих замечаний, впечатлений.
Через непродолжительное время Гай пришел в трущобы опять. В это раз задумчивый, озадаченный. Ребята были готовы помочь и он рассказал им о том, что Служба Башни, наблюдая за пространствами, за всю историю сталкивалась с непонятными вещами. В пространствах, где были локальные конфликты, проблемы решались сами собой, хотя Хранителей там не было и предпосылок к миру -- тоже. Видели там посторонних ребят -- сначала считали это случайностью, но с годами произошло еще несколько подобных случаев и... опять не верилось в самовосстановление баланса.
-- А ребят опять видели? -- спросил Свен.
-- В том-то и дело, что это было всего один раз. Потом только невероятные повороты истории. Но я говорил с мальчишкой из сектора Системных Связей, который тогда был в Башне, он уточнил, что ребят было трое: двое мальчишек и девочка.
-- Ой-ей, -- в тревожной тишине сказал Гонза. -- Это, наверное, те, у кого ты жил в домике над прудом...
Гай задумался, вспомнил, как их звали.
Герберт, Симон и Анна -- хоть и спрашивал их тогда Гай, куда они уходят, те молчали. Если они -- те самые, тогда было понятно, почему они приняли Гая так спокойно -- они, возможно, знали Гая еще на Острове, где, по их словам, они бывали, да сбежали и больше туда не ходили.
...Гай навел справки о троих ребятах у Майкла Томаса, как старейшего в Системе и на Дороге. Тот вспомнил их и сразу махнул рукой: мол, ничего в них нет. Живут в домике, ходят куда-то совсем недалеко (по его меркам). А потом примолк, поджал губы и... замер как-то странно. Лишь глаза продолжали бегать, да поглядывал испуганно на Гая -- вспомнил что-то и н нахмурился. От глубокой задумчивости открыл рот. Причмокнул, ожил и буркнул неохотно:
-- Вспоминается одна история...
-- Ну-ну, -- поддержал его Гай, -- что за история?
Майкл Томас сглотнул и начал говорить. И чем больше говорил, тем больше хмурился Гай, догадываясь, что именно может означать эта история для всего Системного сообщества. Майкл говорил о людях-Хранителях до Гая и его ребят. Оказалось Майкл Томас знавал нескольких.
...-- Они взрослые, как ты, но и сейчас ходят в отдаленных краях. Иногда я их встречаю и по сей день. Именно они надоумили меня на Открытие Мира, рассказав о Пирамиде и о том, что назрела необходимость сократить расстояния. Но ничего не сказали о последствиях... -- Майкл Томас, с досадой и чуть не заплакав, покачал головой. -- Ну и вот, они тоже говорили что-то о трех ребятах, расспрашивали меня, не встречал ли я их по пути. Не помню отчетливо, боюсь сочинить, но что-то вроде того, когда этим людям-Хранителям было трудно, приходили они втроем и незаметно вдруг все замечательно решалось.
Гай попросил Майкла устроить встречу с теми Хранителями и Майкл через несколько дней нашел двоих. Потом привел к ним Гая и оставил на время.
Те рассказали, что всегда были взрослыми, изначально, когда вступили на этот путь. Кто-то и называл их Хранителями, сами себя они таковыми не считали, просто делали то, что подсказывало совестливое сердце. Все они были разрозненны и почти друг друга не знали, блуждая поодиночке в разных временах и пространствах. Так и существовали, пока их след не затерялся, а дело не зашло в тупик.
-- Почему так, почему в тупик?! -- пожал плечами Гай.
-- Смысла не было, -- ответил ему один из мужчин и не захотел объяснять.
Рассказали, чем именно занимались они двое, в какие времена жили. Гай иногда просил несколько минут передышки, так как, выслушивая их, не мог удержать волнения. Спросил, знают ли они о нем, о его ребятах-Хранителях. Ответили, что знают, но больше об Алых Плащах: Арнульфа знали, Снорри -- зеркальщика... Те не знали, кто эти взрослые люди, когда встречали их на Дороге. И сейчас они просили Гая не говорить Арни и Снорри о том, что он узнал.
Наконец, Гай спросил о Герберте, Симоне и Анне. И двое здоровых мужиков испуганно переглянулись, как нашкодившие сорванцы.
-- Они еще живы? -- спросил один. -- Где они?
Не зная, с какой целью они спрашивают, Гай не сказал. Заметил, что видел их и сам теперь ищет, хочет больше узнать.
-- Первый раз мы явно ощутили их помощь, когда сами объединились для общего дела. В этой Системе, где мы находимся сейчас, был Союз Городов. Тогда мы... -- и рассказали Гаю такую невероятную историю, с таким неожиданным концом, что тот восторженно прослезился.
-- Когда же это было?
-- По отсчету в нашей системе -- около двухсот лет назад. А по вашей, тройной... -- они переглянулись, считая. -- Около четырехсот пятидесяти, может, чуть меньше. Плюс-минус лет двадцать.
-- Ого! -- удивился Гай. -- Я сам на дороге чуть больше ста лет.
Мужчины усмехнулись: молодой еще. А Гай попросил их вывести его к Майклу Томасу.
Долго шел в пространствах Большого Дома к Центру пешком, сопоставляя рассказы Майкла Томаса и знакомых теперь древних Хранителей. Герберт, Симон и Анна непостижимым образом чувствовали, где их помощь нужна, приходили и невероятно, видимо, почти не вникая в обстановку, увеличивали вероятность того или иного изменяющего исхода. Если двое взрослых Хранителей видели их лишь мельком несколько раз за сотни лет, и если сам Гай и ребята в поселке вообще никогда не видели их в своих делах, хотя острые моменты тоже бывали... тоже странным образом легко разрешаясь, это значит, что все известное теперь о троих ребята -- правда?..
Зов все это время был то тревожный, то успокаивающий, тихий. Гай припомнил сейчас голос Анны, когда разговаривали в домике. В мыслях метнулась догадка и притихла до поры, затаилась ласковой радостью.
Как же он не мог еще тогда обо всем догадаться?..
Гай не узнавал специально, но было странно, если бы Хранитель не слышал Зов. Если даже Рон, будучи в реальности, не зная о Системе, слышал этот Зов, а уж они-то... Иногда целые фразы, которые говорились непонятно к чему, иногда вспыхивали картины незнакомых мест. Даже тех, что потом никогда не встречались. И этот голос... голос...
Становилось понятным, почему Фредерик стал слышать Зов тише, вместо этого появилась наполненная ощущениями и предчувствиями тишина -- Фреде, приобретая опыт становился ближе к разгадке.
...Гай, Гонза, Фредерик и все Старые Хранители подходили к домику возле пруда. Трое ребят стояли на дощатых мостках у воды, возле их ног покачивалась отвязанная от берега лодка. По глазам Гая и по количеству притихших ребят догадались, что те знают обо всем. Старший из них -- Герберт, развернулся к ребятам лицом, поднял ладонь в останавливающем жесте. Ребята встали на месте, Гай вышел вперед.
-- Вы все знаете? -- спросила Анна и Гай заметил в ее косах оливковые ленты. Тонкие полоски материи напомнили Гаю что-то, встревожили. "Не может этого быть, -- подумал он. -- Как же это?"
-- Да, -- Гай кивнул и низко поклонился. Следом за ним, что-то благоговейно бормоча, поклонились и все ребята. Смущенно сопели, поглядывая на троих ребят у воды. Гай снова заговорил, но что-то стало с голосом.
-- Не переживайте от того, что мы знаем. Не уходите. Мы вас не побеспокоим. Мы пришли... пришли, чтобы... -- Гай вдруг примолк, закрыл глаза ладонью и сквозь сдерживаемые слезы добавил: -- Спасибо.
Было удивительно и неловко смотреть, как стоял взрослый человек, склонив голову, и щурился от щипавших его глаза слез. Он их смахивал пальцем и чего-то ждал. Ждал ответа.
Герберт, Симон и Анна подошли к нему. Уткнулись лбами в его темный пиджак, вздохнули вместе с ним.
Гай вспомнил их троих, какими увидел в домике: не делали чудес, не были на виду, уходили пешком. Простые в общении. Жили тихо, размеренно и втроем им было интересно.
Вот и сейчас -- не стали всматриваться в ребят, пришедших с Гаем. Им это было ни к чему: эти ли Хранители будут делать свои дела, или другие, они лишь чувствовали момент, когда помочь, направляли разрешение ситуации в нужное русло. Не важны были ни способности кого-либо из Хранителей -- Новых или Старых, важно было их общее дело.
Во всеобъемлющей живой тишине всех объединило осознание общности. Того, что никоим образом не отступили от Устава -- правил Изначальных Хранителей, вот этих троих ребят.
Когда приходившие с Гаем ушли, оставшиеся у пруда задумчиво посопели и обменялись впечатлениями. Анна, высказываясь последней, заметила:
-- Теперь нам просто необходимо уйти. Вы же сами понимаете...
Симон и Герберт закивали.
И следующим же утром ушли из домика, собрав все свои вещи. Никому ничего не сказали. А когда после обнаружилось, что в домике никого нет, то не было беспокойства -- ушли, наверное, куда-то в очередной раз...
Но больше никто никогда не встречал их на Дороге.
IV. В течении событий.
Как писал Рон о своих первых впечатлениях от "рая": "в поселках тишина, природа, кухонные автоматы и чудеса". После схода мира с основ, к этому набору добавилась еще скука и одиночество. Ребят-Хранителей, порой, это сильно угнетало.
Раньше, когда в поселках было полно народа и город был еще заселен, Хранителям докучали, следили; им приходилось прятаться, ускользать. Скучать было некогда. Хотя по-своему страдали и тогда. Но о чем вспоминать, тогда и другие дела были. Мысль о Замене никому в голову не приходила.
Теперь все устоялось. Перемен не ожидали. Все шло своим ходом.
Поселок у моря постепенно разрушался. Дождь, снег, соленый ветер делали свое дело. Восстанавливать разрушенное было некому. Картина была печальная. Гай заметил это давно, когда бывал там с Маттиасом, приведшим шхуну с золотом.
Сейчас спускаться в поселок не стал, посмотрел на склоны долины и бухту с прибрежных скал и вернулся к нескольким домикам наверху, на плато. В одном из них немного обустроился, чтобы в будущем иметь возможность там останавливаться: наладил печку, починил крышу -- укрыться от частых дождей и ветра. Занимался здесь то одним, то другим столько, сколько хотел. Надоедало -- бросал все, шел или скользил, вспоминая первые времена, когда ребят еще в помине не было и это был целиком его мир. Так же сидел на скалах, спускался в овражки на плоскогорье, изъеденные весенними ручьями...
Теперь ощущал присутствие ребят в Северном поселке. И они, наверное, чувствовали его присуствие, тем более, что он своими ночными гонками оттягивал часть энергии от поселка.
Ночью спать не хотелось совсем. Никакой опасности не было, но оставалась тревога. Понятно, что кроме ребят есть еще Наблюдающие, но тревога не из-за них, а от одиночества, звуков Зова, как постоянное ожидание непредсказуемо нового.
В Городе, в поместье Фредерика, везде -- Гай старался найти место, где можно бывать вдали от суеты и забот. Незаметно оставлял компанию, когда в общении с ним ни у кого не было нужды. В Городе -- уходил побродить по улицам, где иногда встречал знакомых. В поместье -- занимал одну из комнат и закрывался. Об этом тоже знали все. Но были у него места, о которых не знал никто.
Будучи в гостях у Фредерика и Франчески, Гай незаметно выходил на задний двор, удалялся к зарослям хмеля и плюща, к тайной калитке в толстой каменной ограде. Спускался в овраг, где осенью Хранители жгли костры и присаживался на голую корягу. Размышлял о своем. Или ночью поднимался на чердак, двери и замок которого были им заранее тщательно смазаны, и стоял у окна, глядя на звезды. Лишь однажды Снорри, которому не спалось, застал его проходящим по коридору.
Большую часть времени Гай теперь проводил в Городе. Огромные здания больше его не пугали, но, чтобы уединиться, нужно было выйти за их пределы. И тогда даже Служба Башни не могла определить, где бывает Гай. Сначала его уходы никто не замечал, но однажды бросилось в глаза, что его нигде нет. Высказывали догадки о том, что ему удается сотворить нечто особое, либо найти пространственный разлом и какое-то время там пребывать. Однако, это было неоправданно сложно для простого ухода и Гай, оставаясь в Городской черте, каким-то иным, более простым образом выходил из-под наблюдения Сторожевой Башни.
Ночной Город Гая устраивал. Пневмопоезд не ходил, люди спали. Проезжали такси и грузовые -- но изредка, потом опять становилось тихо. Гай шел наугад, либо туда, где бывал уже; находил место, где ему будет спокойно и там останавливался. Прислушивался к тишине, слегка светящимися фиолетовым светом глазами улавливал движение еле заметных теней -- то Луна отбрасывала на улицу очертания проплывающих по небу облаков. Иногда стоял в таком месте больше часа. Не думал о чем-то определенном -- сознание цеплялось за случайные воспоминания и Гай анализировал тот или иной случай. Полностью выходил из той реальности, где находился, а место позволяло не беспокоиться о внешнем. После того, как размышление себя исчерпывало, Гай переходил в другое место или возвращался домой.
В Городе тоже ощущал наблюдение за собой. Даже в пустых школьных складах. Любое другое место было еще менее спокойным.
Потом нашел сносный выход -- переходил из Города к поселкам, но шел не к Хранителям, а мгновенно (или медленно скользя над поверхностью) переносился в отдаленные уголки этого небольшого мира. И от дома граница была недалеко, и мир ненаселен, и все необходимые пространственные развилки легкодоступны. В ограниченный мир "рая" никогда никто, даже случайно, сам по себе не забредал (если ребята с собой не приводили). Поэтому посетителей из прилежащих к Миру деревень Реальности Гай не опасался. Обширные места с замкнутой границей -- что еще нужно?..
Гай продолжал слышать Голос. И однажды он зазвучал тревожно: не ровно и затихше, а протяжно и зовуще. Пришло ощущение тоски -- Дорога звала. Но опасности в Голосе не было. Гай оставил все посторонние мысли, прислушался. Перед внутренним взором пронеслось несколько мест возможных для посещения, одно из которых особо его манило. Это был тот самый оранжевый на закате дом, который ему когда-то снился и где бывал Фредерик. Только Гай теперь не помнил, как туда идти. В Службе Башни сверился с Атласом -- дом был в северном краю Системы.
Поход к этому дому для него -- как путешествие Фреде на Вокзал или Остров -- увлекательно, интригующе, близко по духу. С той только разницей, что Фредерик мог навещать Вокзал чаще, а Гай не был возле того дома уже много лет.
Через Фредерика Гай предупредил Снорри, что идет туда (это место как-то связано и со Снорри). Спросил, не хочет ли пойти с ним. Тот повременил с ответом, размышляя, с чего вдруг Гая туда потянуло. Решил, что неспроста. И отказался, сославшись на незаконченные дела. Гай отправился один.
Решил не спешить. Дорога туда, раньше носящая характер случайности и догадок, поэтому -- неблизкая, теперь разочаровывала ясностью и прямотой. Окружающее воспринималось по-другому, многое изменилось в пространствах за эти годы. И только на подходе к четырехэтажному дому, освещенному закатным солнцем (нарочно так рассчитал время), Гай ощутил ожидаемое волнение -- на низком холме, с рощей у подножия и высоким бетонным забором позади, закрывающим дальнейший обзор, стоял этот дом, словно небоскреб. уроненный набок посреди огромного пустого пространства. Нет другого жилья вокруг на несколько миль.
Гай уже знал, что за высокой оградой -- распаханное поле, потом лес, река, но это уже было не важно; идти дальше не хотелось. У холма -- мошкара, птицы, шелест листьев, холод от выходящих из холма скал, тускнеющее солнце и стены, превращающиеся в светло-розовые, а потом и в глянцево-серые. Темные окна -- ни одного огонька -- огромный дом пустовал. Гай остро почувствовал одиночество, какое было по приходу в только что образованную Систему. Тихое небо в темных клочках облаков, подступающие из рощи тени... Гай побрел вокруг, благо, видел хорошо и в сумерках.
Остался на ночь. Продрог, но утром согрелся, зайдя с восточной стороны и поднявшись до стены дома. Погладил выбитые кирпичи -- сырые, зеленовато-бурые. Встретил солнце. Утро дарило новую надежду. И открылось нечто новое -- Гай еще не видел этого дома в утреннем свете.
...В общей сложности провел здесь сутки, осматриваясь, вспоминая прошлый свой приход. Заглянул за ограду со скал от стен дома. Вечером двинулся в обратный путь. И только когда отошел уже далеко, вспомнил, что не попытался пробраться внутрь. Понимал, что почему-то нельзя этого делать. К тому же, до окон первого этажа высоко и ни лестницы, ни входа с этой стороны высокой ограды не было.
Ощущение от этого четырехдневного похода осталось такое, словно побывал в прошлом, в самом начале Тройной Системы.
Магда постоянно спрашивала Гая, куда он уходит на несколько дней, хотя понимала, что у него есть такие дела, в которые он, по необычности, не может ее посвящать. Чем именно Гай занимается, чем живет, она доподлинно до сих пор не знала. Торговля антиквариатом и аукционная деятельность приносила доход, это хорошо, но что в его голове, что кроме этого -- Магда разобраться не могла.
Тяга к уединению Гая была всегда, но в современном виде оформилась только после времени, проведенного в домике над прудом. Именно там он разобрался в том, что ему нужно, отчетливо определился с последующим направлением поисков -- и внешних, и внутренних.
Тогда был кризис. Сейчас, когда нашли Изначальных, -- тоже. Ощущался некий предел, законченность поисков и потеря дальнейшего смысла. То, о чем рассказывали предыдущие Хранители. Поэтому Гай и ждал, что предощущение дел придет к нему само.
...К вечеру на плато становилось зябко. Мокрый ветер пронизывал. Гай шел в дом и ворошил угли перед тем, как зажечь. Либо скользил над травой так быстро как мог. Носился через бугры и этим развлекался. Или бродил всю ночь по окрестностям, если спать не хотелось; кутался в захваченную из дома накидку. Лежал в траве, слушал редких птиц, смотрел на звезды, думал о Магде и всех знакомых, кто остался в Городе. Пытался спроецировать их судьбы в будущее.
Магда скучала в огромном Городе по своему отдельному домику, по своим спокойным местам, по знакомым и обстановке в стране, где родилась и выросла. Гай понимал это, поэтому решил перевезти ее и Ирен в поместье. Там их язык, традиции. И рядом с ним будет, раз уж он теперь опекун.
Магде в поместье понравилось. Обрадовалась возможности выезжать в город. Да и слуги восприняли новоприбывших жительниц как родственниц молодого хозяина. Они обе общались со слугами на родном им языке, подтверждая этим свое местное происхождение. Вскоре Магда нашла себе и работу в ближайшем городке, Ирен училась в местной школе. Каждое утро их обеих увозил в город микроавтобус.
Гай сообщил Элане, что их с Магдой квартира в Параллельном Городе освободилась и Социальная Служба может смело туда кого-нибудь заселять -- обратно возвращаться они не собираются. Также навестил Кая и Кейт. Узнал от них, что выход с Острова на Вокзал стал периодически закрываться. Ожидалась его полная блокада, а тогда и на самом Вокзале будут изменения.
Гай ждал подобного известия. Оживился. Появилась еще одна тема для раздумий.
А тем, кто уже немного пожил в поместье было скучно. Если бы не походы по окрестностям с Франческой, да общение со слугами и Снорри, Мария давно бы сбежала к ребятам в поселок. С ними повеселее.
У Магды вскоре появились новые знакомые. Некоторые, любопытства ради, на выходных побывали в поместье. Осмотрев все, удивлялись, почему бы Магде не отдыхать, если позволяет состояние и положение в этом доме. Ходила бы по магазинам, ресторанам, устраивала здесь вечера... Но Магда, привыкшая жить скромно, смущаясь заметила, что несмотря на то, что ее спутник -- опекун юного хозяина, сама она здесь на правах гостьи и никакого такого состояния у нее нет. Знакомые взяли свои слова обратно, однако на протяжении лета напрашивались побывать здесь еще несколько раз.
Чем старше люди, тем осмотрительнее и осторожнее. Новое, безрассудное их уже не привлекает. Хранители отчасти поэтому и остались в детском обличье, чтоб хотя бы физиологически быть способными на чудачества и необычные поступки. Хотя с годами и опытом их тоже сковывала осторожность, но все же они были еще легки на подъем.
После того, как Гай поделился с ними историей Предыдущих, исчерпавших мотивацию своих поступков, многое им самим стало понятно об их нынешнем состоянии.
Вскоре после возвращения из долгого и далекого путешествия ребята увлеклись изучением устройства пространств и решением общих проблем в тех областях, где обитали знакомые уже им активные силы: Страна Серебряных Гор, область Определителей Ретрактов и других групп на периферии Системы.
В некоторых топосах были проблемы, которые не исчезали даже после, казалось бы, действенных мер со стороны Хранителей. Теперь было известно об участии Изначальных Хранителей, ждали их вмешательства, но ничего не менялось. Меж тем проблемы эти нельзя было откладывать на потом. Искали совета в смежных Системах.
Попутно с изучением пространств соседей, возникал вопрос: чем там живут, какими ценностями дорожат. В Стране Серебряных Гор это были произведения искусства, шедевры мысли, заставляющие задуматься о гармонии. Определители Ретрактов были материально обеспечены и ценили покой, раздумье, то есть то, чего им всегда не хватало. ОПРы -- обособленный немногочисленный народ в нескольких пространствах, смежных со Страной Серебряных Гор. Считались частью этой страны, поэтому материальная сторона жизни их не особо волновала. На вопрос -- а как же золото и драгоценные камни? -- никто и бровью не повел: в тех местах в этом не нуждались. Считали, что золото и камни, как и деньги, могут лишь обеспечить большую свободу, комфорт; но полного счастья не приносят. ОПРы на первое место ставили удачно сделанную работу, либо полностью реализовавшийся прогноз. Народы этой страны были особенные.
А в мире Гая, как и в Реальности Тройной Системы, ценности были по большей части материальные.
В Стране Серебряных Гор (уже исходя из названия) было много серебра. Узнав, что Хранители не против взять что-либо для них ценное из этого металла, принц Калью издал указ, по которому все жители страны в добровольном порядке могли сдавать бывшие в употреблении изделия из золота и серебра в спецконторы (которые действовали и ранее) и получать взамен то, в чем остро нуждались: доски, брус, цельные бревна, которые подвозились из граничащих с безлесной Страной Серебряных Гор пространств Тройного Мира. (Этот вопрос Гонза, Гай и Калью обсудили заранее на встрече в приграничной области.)
Жителей в обширной стране было не так уж много, но прокатившаяся от указа волна оживления в приемных конторах со списками и обменом на лес в приграничных районах, позволила Хранителям (как организаторам и посредникам) пропустить через свои руки достаточно большое количество серебра. Лес стоил недорого и вся прибыль за лето составила около полутонны чистого веса серебром.
Потом Определители Пространственных Ретрактов подсказали, откуда можно вывезти ничейное золото, которое скопилось там за многие годы, пока Определители схлопывали пространства, разрывали границы, внося модели в образующиеся пустоты. До драгоценностей, как уже говорилось, ОПРам не было дела. К тому же, ценности нужно было собирать, обходя место за местом (в чем у Хранителей был опыт), а ОПРам, если и случалось свободное время, хотелось покоя.
Ребята проторили путь в резервные пространства Определителей, нашли подходящие точки схождения и проколы, и большую часть лета занимались переправкой ящиков, мешков и тележек с находками.
Майкл Томас, узнав о начинании ребят и в благодарность Гаю и Фредерику, выделил Старым и Новым Хранителям по сундуку золотых монет и крупных восточных камней. За камни извинился -- качество их было не идеальное. Фредерик принял его подарок спокойно -- предполагал, что Майкл богат, а Гай испугался -- неужели Тимми настолько богат, что два сундука для него, словно пара монет для кого-либо из Хранителей -- отдал и не пожалел?!.. Неужели он богаче самого принца Калью? И настолько, что и в самом деле, не шутя, может купить половину Тройного Мира? Впрочем, те слова Майкла Томаса были сильно преувеличены, тоже из области Восточных сказок. Однако, он одним махом подарил Хранителям больше, чем они все вместе нашли за сотню лет. Впрочем, он осознанно охотился за ценностями, либо имел их в виду по ходу своих необычных путешествий; тогда как Хранители занимались этим поиском в других условиях и постольку-поскольку...
Общее поступление "сокровищ" в этот раз было ненамного больше прошлого. Тогда издалека прибыла только часть ценностей Гая и Маттиаса. Из города близ трущоб ребята собирали без особого напряжения сил, только лишь сумели правильно организоваться. Теперь было сложнее. Но события никто не форсировал. Поначалу даже просто на разведку согласились идти немногие. Но когда первые вернулись не с пустыми руками, с ними пошли остальные.
Страна Серебряных Гор (как и пространства Определителей) -- совокупность разрывных пространств. С одного края в другой можно было попасть, порой, только через третье пространство, лежащее в иной области. Своя система пространственных тоннелей и мостов, сложная топологическая связь -- в этом едва ли полностью разбирался сам принц Калью, на то были придворные математики. Маттиасу это было интересно. В пространства, где осталось золото, серебро и камни, Хранителей повел именно он. По дороге расспросил, зачем им столько. Гонза ответил за всех, что лично им не нужно. Больше беспокоит бесполезность нахождения сокровищ здесь, никому не доступных. А на нужные дела сгодится. Маттиас заметил, что использование золота -- тонкий вопрос. И с Гонзой и ребятами углубились в философско-экономические дебри и логику. Матти, в отличие от Гонзы, смотрел на использование золота проще: в каждом отдельном случае необходимо было решить главный вопрос -- не будет ли хуже жителям пространства от вливания в оборот определенного количества посторонних денег?..
Ребята согласились. Сказали, что каждый раз об этом думают сообща и склоняются к тому, чтобы скорее помогать советом или делом, используя ценности только по необходимости: на подкуп (чтобы потом разоблачить), на реальную поддержку или благодарность (за оказанную ребятам помощь от посредника на месте).
Маттиас, как и Майкл Томас(Тимми), чувствовал то, на что настраивался, будь то какие-либо редкости или золото, как сейчас. Собственно, поэтому и возник тот поход с Гаем, когда они привели шхуну с грузом ценностей.
Уже на подходе к оставшимся неразведанными резервным пространствам Маттиас сказал, что там, по большей части, серебро и камни. Ребята удивились, откуда он знает. Матти ответил, что чувствует такие вещи, и если уж он не умолчал, то вероятность велика, что он прав. И довольно быстро указал в пространствах места, где нужно искать. Там оказалось золото в слитках. Когда ребята сами нашли первое серебро, Маттиас отправился в обратный путь, к принцу Калью.
Серебро в слитках и украшениях ждали своей участи -- что принц решит. А камни Гай отказался брать, не хотел снова ими заниматься. Вспомнил о гномах. Написал руны на особой палочке, пошептал имена, заговор и положил рядом с кучкой камней -- гном придет, все заберет, а палочку доставит по назначению.
Король гномов, кому была послана палочка, был благодарен, так как сокровища, скрытые в пространствах Серебряных Гор были им недоступны. Обещали помогать Гаю еще больше, но верить им было нельзя. И эта просьба отдать им на хранение вообще все, что у ребят было... Очень странно.
Гаю гномы были послушны, считая его одним из Повелителей Пещер, Кто стягивает подземные сокровища и при Ком опадают листья(гномьи легенды). Поклонялись ему и служили. Но Майкл говорил, что они могут читать и тайные руны, поэтому просил Гая не писать ему через них ничего секретного. Гай это запомнил и сейчас подумывал о том, что пока ценности хранятся в поселке "рая" и защищены в поместье у Фредерика -- утраты можно не бояться.
Серебра в пространствах было около тонны. Калью сказал, что треть возьмет в казну, остальное -- на усмотрение Гая и ребят.
За лето вывезли 20-25 ящиков, правда то были менее ценные вещи, чем в "грузе" Гая и Маттиаса: золотой лом, дешевые самоделки, серебро и хрупкая платина. Большое количество мелких монет, которые были в тех краях в ходу, не особо ценились как металл, даже, бывало, валялись при дороге. Многое ставили в пространствах на потом, так как погода не позволяла вывезти. Да и края были неблизкие.
Большое количество нефабричных изделий, решили сбывать не через Гая, как делалось раньше, а другим путем -- переплавить в слитки. Уменьшить объем и увеличить чистоту и ценность. По отработанной схеме, на переплавку лом повезли те же ребята, которые возили в прошлый раз и всегда до этого. Договорились заранее, оговорили плату, сроки окончания литья и другое. Этим занимались все незанятые в пространствах Системы, и все свободное время, пока было тепло и сухо. Свозили ящики с готовыми слитками обратно в поселок, запирали в каменном сарае. Перебором решили заняться, когда начнутся дожди, холод и свободного времени станет больше.
Ценности в резервных пространствах собирали аккуратно, но быстро -- надолго задерживаться здесь было нельзя. Выносили по двое-трое мешки и ящики в смежные пространства, где их ждала ручная тележка, либо нанятая в соседних поселках телега. Чем расплатиться, определяли тут же, пока ехали до оговоренных мест. Затем отпускали подводу, договариваясь с извозчиком на несколько дней вперед (брали одного и того же, без нужды людей не меняли). Оставаясь одни, сами, скользя или пользуясь кристаллами, доставляли груз к дверям каменного сарая. Затаскивали, сопя, брали пустые мешки и ящики, несли их в общую столовую, чтобы отдохнуть, поесть и на днях отправиться в пространства Определителей снова. Пересматривать не было ни времени, ни сил -- прибывали в поселок обычно уже в сумерках.
Перед сном разговоров было немного, все о местах -- где были, что нашли. Засыпали в азарте к будущим походам.
В Северном поселке всегда оставались двое-трое. Обычно те, кто заболевал или в походе натирал ноги. Оставались еще и на случай, если придет Гай, Фредерик или Элана.
Гонза ("Розовый Куст") сам сбором не занимался, но ходил к границе Системы с ребятами, направлял, организовывал их, как и всегда. Ходил то в пространства Определителей, то с группой в Страну Серебряных Гор, чтобы посмотреть, как там идут перевозки леса. Часто курсировал туда-сюда с мешками сданных изделий из очищенного серебра, забирал из поселка слитки низкой пробы (в уплату рабочим за привезенный на пустошь лес, который, к их удивлению, за ночь куда-то пропадал).
Серебряных слитков получилось 1500 по 200 гр. весом. Пятьсот получили лесорубы (50 человек по 10 брусков (2 кг.) за полгода. В деньгах -- 90 далеров на человека (по пятнадцать в месяц) -- приличные деньги, если учесть, что хорошая лошадь в тех краях стоила 15-18 далеров, небольшой домик для семьи -- 30-40 далеров. Еще пятьсот слитков ушло на перевозки, переплавку, аффинажные налоги и издержки путешествий. Третьи пятьсот -- стоимость леса, налоги и так далее.
Получилось, что за 300-килограммовый сундук с серебряными слитками была вырублена большая роща и все были довольны: лесорубы -- тем, что были обеспечены работой на полгода и получили хорошие деньги; жители Серебряных Гор -- тем, что за мизерную плату получили строительный лес, который у них очень ценился; а ребята-Хранители -- что поимели с этого обмена до 50% прибыли за полгода -- с 300 кг. отданных, более полутонны в изделиях и монетах.
Такой насыщенной жизни у ребят давно не было.
По негласному уговору, во время сбора никто пристально не разглядывал найденное, складывали и сразу выносили. Однако, некоторые умудрялись нанизывать несколько колец по ходу дела на свои пальцы, либо положить в карман. Гонза не запрещал, если это было не в ущерб порядку и скорости сбора -- все равно почти все из отложенного вскоре вернется в общие закрома.
До пространства Определителей Ретрактов -- три дня пешком и скользя. Поэтому в Северный поселок возвращались раз в неделю на телеге с грузом. На следующее утро отправлялись обратно, скользя, двое -- уже ехали с телегой к границе со Страной Серебряных Гор. Ребята их нагоняли по пути, огибали и обгоняли на сутки. Когда прибывала телега, новый груз уже подтаскивался для погрузки. После первого месяца, когда выработался план, дела пошли быстрее. Места, в которых искали, не отличались разнообразием.
Грузили и уезжали, даже ночью, не оставаясь отдохнуть. Ели до сбора и через сутки после сбора и погрузки. И в дороге домой. В поселке кормили извозчика, а его лошадь отпускали попастись.
Потом догадались оставлять ребят в пространствах с пустыми мешками и ящиками, а Гонза нанял вторую телегу.
За три летних месяца (то есть больше десяти поездок на двух телегах) перевезли около четырех тонн(!) слитков, колец, монет и цепочек. По большей части тяжелое золото, серебра очень мало. Удивились сами, сколько всего вышло. И еще осталось. Но когда начались дожди ребята поняли, как устали. Решили не форсировать события и продолжить в следующем году. Да возчики просились домой и намекали о расчете. С ними расплатились серебряными слитками и тем небольшим количеством серебряных монет, которые нашли в резервных пространствах. Отправили их с провожающими до родных мест.
Золото было разнопробное (как указывает промежуточная опись Гонзы, чудом сохранившаяся в бумагах Арнульфа), были сплавы. Монеты -- разной величины, достоинства и из разных мест. Разбирались с этим позже.
На границе со Страной Серебряных Гор, несмотря на непогоду, продолжалась выгрузка леса. Гонза перебросил всех ребят туда и еще два месяца несколько групп дежурили на разных этапах перевозки-выгрузки. Решали мелкие проблемы. Возили серебряные слитки и мелкие монеты (на вес), рассчитывая работников два раза в месяц; проплачивали перевозки бревен. Вывозили сданную жителями утварь и серебряные изделия.
Гай ощущал себя обязанным помочь ребятам. Добрался до мест, где валили лес. Привез слитки. Оплатил лесорубам задержку зарплаты, выдал на полмесяца вперед, чтоб не везти оставшиеся слитки обратно. Работящих ободрил, пообещал премиальные. Ленивых поругал.
Старший из лесорубов, их мастер, помнил Гая. В начале мая Гай и парнишка лет четырнадцати наняли всех их и заплатили вперед, как и сейчас. Только потом Гай куда-то пропал, вместо него на рабочем участке появились мальчишки-подростки, и тот, что был тогда с Гаем -- тоже. По истечении срока оплаты, они же и рассчитывались. Потом, после случая, когда кто-то из рабочих пытался ограбить ребят, они тоже исчезли с площадки. Приезжал Гай с урядником и парой здоровенных парней из города, виновных наказали, но оставили работать под ответственность старшего лесоруба.
Ребята вскоре появились снова. Провинившиеся смотрели на них косо, но больше не трогали. А в сентябре ребят прибыло до тридцати, работники удивлялись, откуда их столько. С ними вместе прибыл придворный инженер принца Калью, с мастером они обошли рощу, обсудили качество леса: что вырубать, что нет -- дело было серьезное.
В начале ноября поток собранных в Стране Серебряных Гор драгоценных изделий иссяк. Ребята обменяли последний мешок утвари на слитки и мелкие монеты, привезли остаток оплаты лесорубам. Гай переговорил с инженером, подсчитали, сколько еще леса необходимо вывезти. Одновременно с этим, Гай и Гонза побывали в местном правлении. Заплатили остаточные пошлины на вырубку леса и свернули работы.
Инженер лично доложил принцу об окончании и результатах работы, получил вознаграждение, и на том дела ребят-Хранителей и стороны Серебряных гор были завершены. Ребята вздохнули свободнее, но еще несколько дней жили в напряженном графике.
Проверив, не упустили ли чего из внимания, подсчитали, сколько прибыло из Страны Серебряных Гор, сколько слитков и монет переправили на оплату дел с лесом и остались довольны результатами. Даже по весу на металл было увеличение(прибыль). А если учесть стоимость в изделиях и пробу(чистоту) металла... Прикинули по памяти, сколько безвозмездно вывезли из пространств Определителей. И еще сундук Майкла Томаса.
Потом отдыхали. На золото смотреть не могли, по ночам снились закоулки резервных пространств, мрачные помещения тайников, тяжелые ящики и тряская телега.
Первый ящик из сарая на пересмотр принесли после Рождества, под Новый год; когда воспоминания ушли, скрылись под снегом зимы. Перекладывать отсмотренное было некуда, потому что в сарае даже хозяйственные ведра и корзины были с верхом наполнены ценностями. Поступали просто: все высыпали на широкий стол в столовой и складывали в тот же ящик или мешок, сортируя. Первый ящик из сарая (он же -- последний из Страны Серебряных Гор) был полон высокопробных серебряных колец и перстней с тусклыми природными камнями. И ломом: порванными цепочками, согнутыми ложками и старинными серебряными блюдами с примитивной чеканкой на дне и по ободку.
Кучу в центре стола ребята разбирали горстями, рассаживаясь, и медленно перебирали, переговариваясь и показывая друг другу. Потом кто-то из ребят заметил, что специалист и знаток по серебру это Фредерик, и хорошо б, если при случае он оценит все опытным взглядом. Ведь им эти вещи, за множеством их, не так видны в их ценности. Остальные согласились, что Фреде по серебру наиболее подкован и на это счет еще долго и добродушно шутили.
Следующим утром вернулся уходивший в Город Гай. К обеду и Фредерик появился. Охотно подсел к столу, едва скинул куртку с шапкой. Ребята стали ему показывать, что нашли вчера. Фреде было приятно, что его принимают за эксперта, хотя доля лукавства со стороны Хранителей явно прослеживалась.
Фредерик оценивал, придумывая короткие истории к той или иной вещи, но сам для себя присматривал браслеты или толстые цепи, которые можно было переделать в браслет. В остальном же, он ожидал увидеть нечто новое, возможно, более привлекательное, чем то, что он встречал до сих пор.
Толстые цепи были. Причем не обрывки, из которых Фреде выбрал себе на браслет в прошлый раз, а целые и в хорошем состоянии, высокой пробы, как и все нетускнеющее серебро из Страны Серебряных Гор. Фредерик сразу отложил их в сторону.
Ребята не спешили, боялись браться за такой объем. Хотя припоминали, что видели там красивые вещи. Но где их теперь найти?..
-- Заберешь? -- спросил кто-то из ребят, наблюдавших за Фредериком со стороны.
-- Что-то заберу, если можно, -- оглянулся Фрис. -- А пока только посмотрю.
Свен тоже обратил внимание на цепочки отложенные Фредериком и подсел к нему. Навалился локтями на стол.
-- Что-то определенное ищешь?
-- Да, -- кивнул Фреде. -- Хочу посмотреть есть ли цепи толще вот этой, -- показал браслет на своем левом запястье. И одну из цепочек, вытянутых на столе.
-- Мне не попадалось, -- признался Свен. -- Хочешь, я поспрашиваю ребят?
-- Поспрашивай. Только не сейчас, а когда я уйду.
Подсел Гонза, заулыбался:
-- Надеюсь, ты все не заберешь?
Фредерик хмыкнул, обещал подумать над этим. Гонза был в хорошем расположении духа.
-- По весне, как можно будет скользить без ветра, вывезем оставшуюся тонну и займемся переплавкой. Будет занятие на следующее лето.
-- А на зиму уже нашли, -- усмехнулся Свен, кладя ладони на кучу серебра посреди стола.
Гай что-то хотел сказать насчет следующего лета, но только переглянулся с Гонзой и нахмурился, прислушиваясь к себе...
На полу в углу комнаты расстелили одеяло и, пока не было ящиков, сложили отдельно: перстни-кольца, медали-монеты и утварь. Когда заканчивали пересматривать свои горсти, уносили все в эти общие кучки. Фредерик посматривал на движения ребят, да некоторые подходили к нему с разговорами и он не мог никак сосредоточиться на россыпи. Поэтому вскоре оставил это дело и выспрашивал у Старых Хранителей то, что его интересовало в их прошлом, а также хотел их совета в сложностях современного положения вещей.
К пересмотру вернулся к ночи. Когда в столовой остался только Свен, а остальные ушли спать. Пока Фрис усаживался за стол, снимал с кучи полотенце, Свен оделся, вышел на улицу и закрыл ставни (так полагалось). Потом запер дверь. Сказал Фредерику, что пойдет подремлет, а когда тот все пересмотрит, пусть разбудит его, он выпустит. Прикинул уже, что Фредерику здесь работы часа на три-четыре, то есть почти до утра..
Наконец-то Фредерик мог помечтать, подумать о каждой мелочи, беря в руки какое-либо изделие из кучи.
Вопреки ожиданиям, цепей оказалось мало -- жители "серебряных" краев предпочитали кольца, перстни и брелки с чеканным топологическим орнаментом.
Выбрал себе немного из всего, лишь пять цепочек, серебряный жетон с потертым вензелем по ободку, медальон со сломанной застежкой, который удобно лежал в ладони и приятно нагревался, если его зажать в кулак. Также около десятка колечек и перстней. Нанизал их на суровую нитку и одел на шею. От движения они слегка позванивали. Фредерику это нравилось.
Золото -- жирный металл. У Фреде со временем оно стало вызывать тошноту. Серебро -- теплый металл, который Фреде успокаивал, согревал.
...На часах -- три ночи. Быстро пересмотрел оставшееся. Разложил по кучкам, чтобы ребятам было удобнее сортировать дальше, потушил свечи и устроился до утра тут же, на лавке, положив под голову походную сумку и свернутый жилет.
Через несколько часов в столовую стали подходить зевающие ребята. Собрались вместе, пошли на холмы за поселок встречать солнце, поднимающееся среди пустых высоток города. Вскоре вернулись, позавтракали и проводили Фреде, подшучивая над его новыми "бусами". За завтраком сообща решили, что сортировать будут сразу и в таком виде, как ночью разложил Фредерик. Принесли из каменного сарая еще два тяжелых ящика, высыпали содержимое на другой край стола, а в ящиках соорудили перегородки. Сюда и решили все складывать. На пересмотр одного ящика определили до трех дней, потом еще несколько он должен был выстояться в углу столовой для окончательного определения его судьбы: на склад или в расход.
Гонза посоветовал каждому из ребят сшить мешок или соорудить коробку под копившиеся мелочи, чтобы не терялось и не лежало чужое то тут, то там. Посоветовал подписать и убирать мешки к своим вещам во избежание ссор и споров.
И мешочки Хранителей помалу тяжелели. Тут были изделия, которые ребята, действительно, оставляли себе: на будущий обмен или на раздумья, ведь часто вещи в их руках рассказывали свои истории -- туманные, малопонятные, но их общее настроение было ощутимо. С некоторыми вещами у ребят возникали созвучия и тогда вещь сразу попадала в заветный мешочек или подольше задерживалась в пальцах.
Фредерик пришел опять только через день. Пожаловался, что добираться из поместья или от Новых Хранителей не совсем удобно -- большие пешие концы. Скользить он толком не умел и точки схождения были не одна за одной. Впрочем, вскоре он отдохнул и наравне со всеми перебирал очередной ящик.
Перебирали даже скорее, чем рассчитывали, -- за день, оставляя все на столе до утра, когда Свен с Гонзой переносили разложенное в угол и складывали в ящики. Иной ящик пересматривали дольше. Не было особого азарта и шли тогда гулять и скользить-кататься с холмов у реки.
Фредерик иногда брался за пересмотр уже отобранного ребятами и находил, что так ему даже удобнее: все, что искал, было наглядно видно и все в одном месте. За два-три часа он пересматривал каждый из ящиков, вечером -- тот, что ребята смотрели днем, таким образом, ничего не упуская. По изделиям (потертости, поломкам) делал выводы и строил общую картину характеров и предпочтений жителей Страны Серебряных Гор. Сравнивал содержимое этих ящиков с теми, что привезли Гай и Маттиас и с тем, что Старые Хранители вынесли из пустого города. Что-то особое было в каждом из этих грузов, поэтому иногда пересмотр слегка задерживался -- нельзя было упустить что-либо важное.
Потом, для разнообразия и сравнения, достали мешок с золотом из пространств ОПРов. Ребята, заскучавшие от тусклого серебра, немного оживились. Многие стали менять серебро из своих мешочков на золото (кому оно нравилось больше). Фредерик, заметив это, попросил отдавать выкладываемое серебро ему. И почти все забрал потом с собой, чтобы в тишине рассмотреть получше.
Пересматривая золото, вспоминали резервные пространства. Рассуждать тогда не было времени, а сейчас можно было и поговорить.
В эти ящики и мешки шло все, что блестит. Здесь брака было больше: побитые, мятые изделия; выломанные, выкрошенные камни; обрывки цепочек, вдавленные пластины, слипшиеся монеты, согнутые блюдца и так далее. Для таких вещей нашли особые контейнеры, скидывали лом туда, не жалея -- это пойдет в дело в первую очередь. Но среди лома встречались и чудные вещи. Ребята удивлялись тому, как Определители могли свободно отдать такие редкости, подобные которым ребята видели только в подаренном восточном сундуке Майкла Томаса. Тем не менее, понимали, что в резервных пространствах это богатство пропадало зря, меж тем как могло бы многим помочь.
Гай еще в первые годы, когда копили собственный запас, настраивал ребят, что помогать надо с умом, чтобы легким решением проблемы не избаловать людей, а лишь поддержать и научить добиваться успеха самим. Сейчас, когда в поселке скопился огромный запас, Гай опять напомнил ребятам о тех разговорах. И успокаивался тем, что Гонза проследит за расходом "сокровищ" добросовестно.
Узнав о переносе сокровищ и желая навестить ребят, с Фредериком в поселок пришла Франческа. Ребята рады были ее видеть, спрашивали о жизни в поместье, о Марии. И конечно, усадили с собой пересматривать очередной мешок. Фредерик нашел Франческе коробочку, предложил самой себе выбирать, что нравится.
Теперь, как когда-то Фредерика, ребята отвлекали от дела ее, свою Франческу. В отличие от Фреде, она знала ребят давным-давно, знала их почти безразличное отношение к серебру и золоту, поэтому эти помехи от ребят ее не раздражали. К тому же, спокойно могла думать, говорить и рассматривать свою горсть колец и монет одновременно.
Франческа откладывала чуть ли каждое кольцо или перстень, но потом вдруг ворошила их в коробочке и высыпала обратно на стол, оставляя одну или две яркие вещи. Время от времени переглядывалась с Фредериком, улыбаясь ему.
Фредерик опытным глазом пересматривал изделия быстро. Задумывался только когда приходили посторонние мысли. Оставлял перебор, глядя мимо ценностей на столе или будто сквозь них. Иногда что-то спрашивал Гонзу, сидевшего неподалеку и больше наблюдавшего за ребятами, чем сам участвуя в переборе, хотя кучка монет, им отобранных, лежала и под его руками. Монеты ссыпали отдельно от ювелирных изделий, поэтому он сразу их выбирал по одной из основного содержимого. Слушал, о чем говорила Франческа...
После перебора первых пяти-шести ящиков около трети ребят стали проявлять безразличие к общему занятию. Пока остальные корпели над сокровищами, эти просто сортировали из одной кучи в несколько, почти не отбирая, что из этого плохое или хорошее. Фредерик, по неопытности, стал тревожиться -- это какой-то саботаж. Но Гонза был спокоен и Фрис понял, что это неизбежно с кем-то из ребят должно было произойти, как происходило раньше. Да и за столом стало свободнее -- не сопели друг возле друга, не толкали локтем, не бренчали мелочью в мешках.
Окончательное решение об отобранном принимал Гонза и какую-то часть из "плохого" откладывал в "хорошее", объясняя это тем, что небольшая вмятина или трещина делает вещь лишь менее ценной, что тоже могло пригодиться в том или ином случае, когда платить хорошей вещью за небольшую услугу было глупо. Таким образом, в переплавку шли уж совсем безобразные вещи, потерявшие свой первоначальный вид необратимо.
Сам Гонза пересматривал мало, автоматически, как и треть ребят, просто сортируя по ящикам. Но монетам уделял некоторое внимание, вглядывался пристальней, взвешивал на ладони. Наблюдая за тем, какие монеты выбирает Фредерик, часто задерживался с ним допоздна, обсуждая и сравнивая монеты разных времен. Наконец, нашли нечто общее, не так уж и часто общаясь между собой. Себе Гонза ничего не оставлял (иногда лишь на время), у него было что-то свое издавна, может, что-то большее, но Фредерик заметил лишь тонкую золотую нить на его шее, тонкое же бледно-золотое колечко на мизинце его левой руки и небольшая, но толстая серебряная монета, которую Гонза постоянно держал в ладони, когда был в поселке; или потирал пальцами, когда сидел за столом, наблюдал за ребятами и задумывался. За сотню лет монетка так затерлась в его пальцах, что уже было не разглядеть ее, из какой страны. Но подобной монеты Фреде еще не встречал...
Были у Гонзы и другие памятные мелочи, но они не имели отношения к драгоценностям -- просто сувениры с Дороги.
Монеты в последнем грузе были разные и Фредерик думал, что Гонза обязательно не пропустит, выберет себе что-то еще, но тот так и оставался с одной своей серебряной монетой. О ней Фредерик однажды и спросил его.
Оказалось, что это одна из первых его монет по приходу в поселок. Монета была напоминанием о пространстве, которое тогда было, а сейчас его уже нет. Монета редкая, но не ценная, скорее -- памятная о первых временах. Напоминала Гонзе постоянно, зачем он здесь; возвращала его в то далекое время так живо (по замечанию Фредерика), что у него был всегда свежий и объективный (в отличие от ребят) взгляд на все происходящее. Гонза шире и свободнее их всех смотрел на причинно-следственную связь в событиях и этим даже превосходил Гая, у которого такой свежести взгляда впоследствии не удержалось.
Рассказ Гонзы что-то прояснил для Фреде, открыл в нем ощущение подобной свежести восприятия. Так что, когда Фрис снова опустил взгляд на монеты и цепочки, интерес к ним показался таким мелким, а перебор груза таким неважным, что стало жаль того времени, что тратилось, порой, впустую. Фредерик понял, почему Гонза не пересматривает, как остальные (однако это ощущение не продержалось в нем долго и на следующий день о нем лишь было одно воспоминание). Но сам стал меньше тревожиться за то, что упустит какую-либо вещь из своего внимания, и мыслями чаще обращался на происходящее в среде Новых Хранителей.
У Новых особо трудных дел в Открытом Мире не было, лишь сталкивались с мелким недопониманием в отдельных пространствах. Локальные конфликты быстро решались и Кристофером, и Алыми Плащами. На время перебора -- а это вся зима и начало марта -- Новые ребята были загружены Фредериком созданием собственных правил, устроением и налаживанием своего быта в поселке, где обосновались не так давно после Замены. И Фредерик теперь только-то и думал, что предложить им на будущее, чем занять еще. Сам в пространства ходил реже, чем раньше, но для ребят нужно было придумать нечто глобальное. Однако, создавать его специально было бы по отношению к ним несправедливо.
Фредерик ждал предчувствия, но в звенящей тишине Дороги его не было.
Затишье в делах и тревожило, и расслабляло. Если все вокруг так устоялось, как всегда мечтали, то что тогда еще делать?.. Фредерик спросил мнения Гонзы, зная уже, что тот со своим свежим взглядом скажет нечто определенное. Гонза пожал плечами:
-- Судя по тому, что Изначальные Хранители покинули нашу область Открытого Мира, ситуация, можно сказать, нормализовалась. В подобной ситуации два исхода: глобальное смещение, которое подбирается незаметно; и мелкие конфликты. Скорее всего ожидается второе, но я не стал бы волноваться, -- Гонза словно и себя убеждал в этом. -- В Системе налажена структура Хранителей, есть Обсерватория, Сторожевая Башня, так что проблемы можно будет вовремя предупредить. Главное, не терять связь.
Фредерик прочувствовал, что, скорее всего, так и есть, как Гонза говорит. Принял его мысли за свои. И снова обратил внимание на ценности.
Физически перебор не утомлял. Немного уставали глаза, да и сидеть надоедало. Поэтому Фрис, как и многие другие, вставал из-за стола и прохаживался за спинами ребят, заглядывая, что там у них в руках. Останавливался посмотреть, разговаривал с ними о том, о сем, но у всех было почти одно и то же. Ребята замечали, что кто-то ходит за спиной, но кто именно -- не интересовались. Иногда оттуда протягивались руки, брали что-то из уже пересмотренного и по рукам (по кольцу, браслету или перстню) ребята угадывали, кто это может быть. Руки Фредерика знали, с удивлением и улыбкой оглядывались. Спрашивали: "Меняться будешь?" Фредерик посмеивался, отрицательно покачивал головой и брал со стола то, что его в тот момент заинтересовало. После разговора с Гонзой -- в основном, серебрянные монеты. Какие-либо необычные, при виде которых бы екало сердце. Потом понял, что именно тем, что не было необычного, и запомнится этот пересмотр. И остановил свой выбор на монете, что у него уже была в мешочке среди прочих. Показал ее издалека Гонзе, послал мысль, кивнув на монету. Тот понял, улыбнулся, одобрил.
Франческа побыла в поселке несколько дней и ушла обратно, неся сувениры для Марии и Снорри. Показала Фреде, что она выбрала, попросила приглядывать подобное, но лишнего не набирать -- пусть лучше у ребят останется. Мелкие и не столь дорогие украшения несла в поместье слугам -- для наград за хорошую работу, которые хотела вручать или в конце года, или по итогам сезона, или к праздникам, чтобы те старались и дорожили своим местом. Хотя и понимала своим Хранительским разумом, что людям дороже уважение и хорошее к ним отношение со стороны хозяев. Однако они были простые люди, им приятны были и материальные знаки внимания, и признания их усердия и трудов.
Когда Гай навестил поселок в очередной раз, Гонза отвел его в сторону и они долго беседовали, начав с того, что треть ребят уже отошла от пересмотра, а скоро к ним присоединятся и остальные. Настала пора заняться другими делами, а пересмотр оставить на потом, на вечера, как отдых от основной занятости.
-- Что ты можешь предложить? -- спросил Гай.
Гонза выдержал паузу, прикидывая как отнесется к его предложению Гай, потом кивнул на восток:
-- У меня есть подозрения, что в пустой город жители уже никогда не вернутся. Предлагаю сровнять его, оставив по несколько домов не выше двух-трех этажей в разных местах.
-- Как мы это сделаем? Кристаллы работают?
-- Об этом я тоже подумал, -- кивнул Гонза, перешел на шепот и тревожно зажал свою монетку в кулаке. -- Помнишь, когда пришла к нам Мария и мы строили город, сидя в Сторожевой Башне, случайно стерли готовый квартал высоток?..
Гай прищурился, закивал: верно, было такое. Но теперь это казалось невозможным.
-- Я верю, что получится, -- пожал плечами Гонза. -- Я скажу ребятам, что надо пометить кристаллами все дома, кроме остающихся, а потом пятеро первоприбывших (до Марии) инициируют распад.
Гай недолго думал. Не расспрашивал подробностей: как именно все это произойдет; зачем оставляют некоторые дома, -- все это в мгновение выстроилось для него в единую картину.
-- Даю добро. Разрешаю.
И Гонза заметил, что в глазах Гая блеснул тускло-фиолетовым огонек его интереса. Это очень Гонзу обрадовало и поддержало, наполнило силами, словно Гай поделился с ним своей Высшей энергией. Чтобы подобная затея не исходила от Главного, который всегда с ребятами, Гай сам привлек внимание ребят за столом, сказав, что появилось новое неотложное дело. Сделать его нужно, пока еще не совсем холодно. Вкратце пояснил, что им придется видоизменять пустой город.
Многие с восторгом поддержали -- давно питали неприязнь к городу, в основном -- к его населенному периоду, когда туда опасно было ходить. И ведь именно там в карцере пару дней томился когда-то Ким. С удовольствием и наскоро закончили перебор ящика и новый не стали доставать. Готовы были начать хоть завтра же.
Гай утихомирил их и сказал, что Главный (а это и был Гонза) объяснит им подробности и распределит обязанности. Семену велел готовить кристаллы. А сам ушел вслед за Франческой, но отправился не в поместье, а в Параллельный Город, в Архив и Службу Башни, чтобы уточнить последствия переноса жителей Пустого и теперешнего его сноса. Предупредил, что придет Гонза с ребятами и картой города. Однако, догадывался, что Гонза, возможно, воспользуется не Сторожевой Башней, а помещениями Центра близ Южного поселка, на границе с Пустым городом.
Так потом и произошло.
На следующее утро около двадцати ребят, поделенные на группы, с кристаллами в руках и картами с нанесенными заранее линиями распада, пошли в город. Процедура разметки была нехитрой -- зеленым лучом провести по домам, которые потом исчезнут, словно их не было. Разметку они делали впервые и беспокоились за ее правильность, но Гонза и остальные четверо первоприбывших, кто знал, как это все делается, пошли с ними. На зданиях оставались пульсирующие тускло-зеленым светом круги размером с тарелку. Ребята посмотрели, покивали и разошлись во все стороны. Стали пробовать, заглядывая в карты.
...Походы в город затянулись почти на месяц. Не спешили, никто не торопил. Наконец-то, работа приносила радость и удовлетворение. Возвращались часам к трем дня, обедали и охотно перебирали очередной ящик -- пусть медленнее, чем раньше, но увлеченнее.
К концу декабря, когда снег мешал ходить по улицам, разметка была закончена. Гонза собрал первоприбывших и рано-рано утром они ушли в помещения Центра. Обсудили свои действия, вспомнили старое... И особым образом (наверняка так же, как недавно общими усилиями скользили до края Системы) представили себе пустое пространство на месте города, где не было пульсирующего света, ни одного пятна. Когда вышли из транса и поднялись на поверхность, то закричали от восторга: солнце всходило над широкой долиной, что была здесь до появления города. В долине -- то тут, то там остались невысокие дома, что не были помечены.
-- Ур-ра! Получилось! -- закричали ребята, пихая друг дружку в снег, потом обнимались. И Гонза искренне радовался вместе с ними. Больше, однако, тому, что снова увидел свободную долину, словно вернулся к началу, к истокам.
К произошедшему необходимо еще было привыкнуть и первые несколько дней ребята выходили на пустырь возле поселка и неотрывно глядели в сторону, где был город. Некоторые расстроились -- было и радостно, и жаль. Остальные ребята не понимали радости первых Хранителей, для них, начиная с Франчески, город существовал в законченном виде, никакой долины они себе представить не могли.
Огромное черное пятно на месте города скоро занесло снегом. (Следующим летом -- заросло бурьяном. За три теплых месяца протоптали тропы к оставшимся домам, стали там бывать; поглядывали оттуда в сторону поселка. Казалось, будто находишься во дворе замка на полуострове. Обнаружилась точка схождения, на которую когда-то ориентировались, создавая город. Это был волнительный момент.)
Когда пришел Гай, повели его туда. Вместе с ним определили смежное пространство. Несмотря на то, что точка была близка к пространству полуострова, с нее открывался выход и в пространства, по которым путешествовал Ким. Возможно, это объясняется тем, что, если бы остался город, неподалеку было место, где Ким жил. Нанесли эту точку на общую карту.
Элана пришла к ребятам в январе, после праздников. Увидела пустырь вместо высоток города и от удивления упала в сугроб. Не пошла пешком, а заскользила над снегом, поспешая узнать обо всем у ребят. Едва касалась подошвами теплых ботинок ровного снега. Поначалу, когда приостанавливалась осмотреться, утопала по щиколотки. Потом заскользила быстрее, увереннее, словно стояла на коротких лыжах и ехала с горы. В спину кто-то подталкивал. Ощущалась странная слабость в ногах, горячие токи в икрах -- необычное явление в этом краю Системы, но без него было невозможно скольжение. Вскоре увидела ребят. Несколько их каталось с горки на холмах. Завидев ее, понеслись навстречу.
-- Что с городом? -- крикнула она на ходу. -- Куда он делся?
И остановилась на ровном пятачке. Южный поселок -- вот он, немного позади. Полуразвалившаяся мельница с широком бревенчатым основанием и высоким крыльцом -- это было обычное место сбора ребят и девчонок, когда тут жили с наставниками-воспитателями. Домики Северного поселка темнели вдали -- тоже привычно и тихо. Но города, который раньше, казалось даже, нависал над трущобами, не было.
-- Он стоял пустой, -- пояснил ребята, -- и мы решили его убрать. Гонза тебе расскажет в подробностях.
Тот, чуть погодя, рассказал, что город разрешил убрать Гай; так спокойнее, а то высотки начнут скоро рушиться, да и простор какой красивый открылся... Пришли ребята с улицы. Раздевались, здоровались с Эланой, рассаживались вокруг нее, начали расспрашивать. И она почувствовала себя так же, как и раньше с ребятами, когда приходила, или когда жила в их замке. И исчезнувший город уже не так ее волновал, смирилась -- так тому и быть. Оглядела ребят.
-- А где Мария? Все так и живет в поместье? Я думала, она к вам вернулась.
-- Нет. Ей там хорошо. Мы, конечно, скучаем по ней...
Элана умилилась, обняла сидящих по-соседству Гонзу и Ларри.
-- Бедняжки. Обещаю, буду к вам приходить почаще. А то как ни придешь летом, вас нет. Фредерик потом сказал, что вы уезжали по делу. Теперь-то вы здесь будете?
Ребята уверили ее, что до середины мая никуда не собираются. Свен пробрался к Элане:
-- Ты сейчас ходишь в пространства Системы?
Элана кивнула.
-- Тогда возьми, -- Свен выложил на стол щепоть довольно крупных серебряных монет. -- Пригодится. -- и переглянулся с Гонзой. Тот подтвердил: возьми, возьми, лишним не будет.
-- Спасибо, -- Элана ссыпала монеты в узкий карман брюк. Оглядела ребят. -- Вы что-то чувствуете? Что случится?
-- Придется откупиться от него, -- усмехнулся Гонза. -- Другого выхода нет. Только давай ему деньги незаметно.
-- Кому?! От кого откупиться?
-- Городовой. Полицейский чин. Служба Башни предупредила, но всех тонкостей мы не знаем.
Элана задумалась на секунду.
-- А если, зная о том, что это может произойти, я никуда не пойду?
-- Тогда этого просто не случиться и монеты останутся тебе на потом.
-- Страшно подумать, какая неприятность случилась бы, если б я к вам сегодня не пришла. А меня предупредили бы, останься я в Городе?
-- Служба Башни реагирует не на все предположения. Мы решили тебя подстраховать.
Элана снова приобняла Ларри, мурлыкающего под ее боком, словно кот. И этот отчаянный озорник притих и ласково щурился, касаясь холодным ухом теплого свитера Эланы. Сладко вздохнул.
Фредерик знал, что Хранители на время разметки отказались от пересмотра и ушли в город. Но сам туда за ними не ходил. Желания полюбопытствовать не было. И город исчез как раз в то утро, когда он спал в поселке, практически при нем. Но сюда Фредерик приходил не поглазеть на открывшуюся пустошь, а, пока нет ребят, -- потихоньку пересмотреть все, что Хранители перевезли за лето. Так как ребятам было не до того, да и интерес у них пропал, Гонза разрешил Фредерику пересматривать очередной (новый) ящик в одиночестве, не дожидаясь окончания их дел с городом. Фреде это было даже удобнее: свободно расположиться, свободно относить пересмотренное по ящикам, расставленным в углу; да и смотрел он теперь быстрее.
...Устали глаза. Вышел на улицу, погулял возле входа, посмотрел вдаль: на холмы, на город, который стоял последние дни. Вернулся в дом с пришедшим со стороны города Гонзой. Кухонному автомату заказали поесть для себя и возвращавшихся ребят. Сами поели первыми. Передвинули кучки серебра к дальнему краю стола, освобождая место. И до вечера, когда на поселок спускалась густая темнота, Фредерик за пересмотр больше не брался.
Алые Плащи много ходили по пространствам и знали, где какие монеты в ходу. С их помощью, через Арнульфа, составили каталог монет. Наскоро перебрали по разновидностям. Теперь уже не путались сами.
В апреле, когда подсохли дороги, ребята договорились с людьми, переплавлявшими серебро и золото для них раньше, и стали возить ящики, отобранные на переплавку. Увезли за два раза, через неделю забрали золото, еще через несколько дней -- серебро. На слитках были проставлены все возможные виды проб. Аффинажная служба в городе покрупнее близ поместья выдала удостоверение на все, что Гай возил к ним на экспертизу. Ящики оставили в поместье, в надежном сейфе.
Майкл Томас десять лет в одиночку вывозил ценности из заброшенного дворца в покинутом, оставленном жителями пространстве. Хранители вывезли столько же за два лета. Определители Ретрактов собирали резервные пространства в одну область несколько сотен лет.
Давно уже было известно, что Хранители очень мало на себя тратили. В поселке не тратили вообще ничего, так как единственное, что им было нужно -- поесть. А кухонный автомат работал здесь бесплатно. Смысла в личном обогащении не было. Набирали себе, по большей части, чтобы потом заняться обменом, то есть взаимным общением.
Зачем же перебирал Фредерик?.. Не о себе думал, и так у него все было, что мог пожелать. Отчасти думал сделать приятные подарки друзьям; думал о Новых Хранителях, выбирая монеты, наиболее расхожие в пространствах Системы. Хотел сохранить истинно совершенное от потери в огромной массе посредственных изделий.
В марте, когда начал таять снег, чистили крыльцо, крышу и конец пересмотра ценностей был уже виден. Пригревало солнце, пахло весной, настроение было веселое. К двадцатым числам вздох облегчения вырвался у всех ребят -- закончили пересмотр. В этот же день, к вечеру, пошли на холмы, на серые проплешины. Смотрели оттуда на закат, на реку с деревянным мостом; на восток -- пустырь на месте города. Слушали щебетание птиц и тихий Зов, который для каждого означал что-то свое.
Сундук Майкла Томаса перенесли в столовую в апреле, после того, как вернули с переплавки пять ящиков слитков и Гай с Фреде привезли кое-что из хранилища поместья. Вскрыли сундук, по общему желанию, после ужина. Решили посмотреть пристальней, что там за тяжесть такая, что пришлось тащить его из сарая вдесятером...
Пояса, серьги, браслеты, нашивки, подвески, пряжки, золотые пуговицы с эмалью, крупные граненые камни, множество монет, жемчуг, кувшины, украшенное оружие... -- глаза разбегались от разнообразия содержимого. Восточную утварь Гай сбывал через антиквара. Что-то менее ценное, мелкое -- по музеям. С остальным не спешили. Кое-что решили оставить и себе: серебряный кувшинчик для воды, шкатулки с резьбой по кости, что-то еще... Так сундук и разошелся весь.
Открытость в характере Эланы, воспитанная в благополучном обществе, ее покровительственное отношение к ребятам -- очень их(ребят) привлекало. Кроме Эланы, никого из женщин, столь охотно заботящихся о них, не было -- ни в родных местах, ни после того, как пришли в этот мир с Гаем. Ее не хотели обижать ничем. И если она хмурилась, начинала сердиться -- а по ней это было заметно сразу, -- ребята отступали, не настаивали на своем; пытались ее понять.
Как то раз заинтересовались ее родным городом, стали расспрашивать уточнять, тот ли это, о котором они знали. Элана удивилась -- откуда им знать, разве бывали там и почему раньше ей не говорили?..
-- А знаешь, что будет с этим городом вскоре? Он будет рассеян. Опустеет.
Элана этому факту не удивилась. На Дороге случалось и не такое. Спросила:
-- Почему это случится?
-- Мы не выяснили. Те времена от нас далеки.
Она припомнила обстановку в том городе, лица бывших знакомых, случайных прохожих. Потом удивила ребят:
-- А то, что там будут свои Хранители...
-- Тебе это точно известно?! -- ребята наперебой стали спрашивать то одно, то другое о тамошних Хранителях. Даже Гонза открыл рот и замер в напряженной задумчивости. Неужели их давние с ребятами предчувствия не были фантазией?..
Элана усмехнулась.
-- Я работала в социальной службе. Ходили некоторые навязчивые слухи, которые всячески пресекались, а потом и вовсе было объявлено все это выдумкой, чепухой. Даже ругали тех, кто распространялся на эту тему.
-- А о чем речь?
-- Вначале считалось, что в Городе-Доме существует группа повстанцев -- некое нелегальное объединение людей, кто нигде не работал и кого никто не мог поймать, выделить из общей толпы. Все пункты электронной проверки они проходили легко, как простые жители дома... Стало заметно, что кто-то наблюдает за жизнью города со стороны -- оценивающе, настороженно. Какие-то странности стали происходить. Когда появился Рон, я подумала, что он -- один из них...
-- Это известное развитие событий. Из-за них потом все и развалится. -- Гонза отер лицо ладонью. Поморщился: -- Скорее, это не совсем Хранители. Кто-то вроде Наблюдающих. Но почему тогда что-то случалось, ведь Наблюдающие не вмешиваются лично? Нам стало непонятно, почему это так. За многие годы мы так и не сумели этого выяснить.
Элана пожала плечами.
-- А не может ли это быть предвестником той катастрофы со всеобщим переселением?
-- Нет. До переселения, даже от того времени, очень далеко. К тому же Дом -- лишь один из возможных топосов; в глобальном масштабе потеря твоего города -- незначительное явление.
Находясь на Дороге и общаясь с Фреде, Элана была немного в курсе происходящего в Системе. Поэтому вполне могла обсудить с ребятами затронутую тему.
-- А как же Центр Большого Дома с его локальными уровнями? Это очень похоже на Город-Дом.
Хранители тревожно переглянулись на это замечание Эланы. Действительно, схожего было много. И группа "Город" не знала о существовании Центра, кому можно было бы поручить проверку. Служба Башни?.. Было решено отправить к ним кого-то из ребят с информацией.
После общей встречи с Изначальными Хранителями на пруду, ребята были в депрессии, а Гай, кроме того, замечал, что двигаться всем им больше некуда. Припомнил слова Хранителей, что были в Системе до них, о том, что и они зашли в тупик развития в свои последние времена. А тут еще и Майкл Томас(Тимоти) завершил цикл своих поисков. Его история тоже стала удивительным откровением.
Дальнейшее течение событий почему-то никак не прогнозировалось. Даже не было правдоподобной возможности того или иного хода. От этого было ощущение пустоты.
Долго находиться в событийном вакууме Гай не привык. Искал выход. И не нашел лучшего, как пойти к ребятам и с ними обсудить настоящий момент. Пока шел, в голове возникали идеи. Касались они прошлых дел. Начать с начала; проверить, все ли на своих местах, пересмотреть устоявшееся -- вот что было сейчас актуально.
Ребята с охотой стали вспоминать те мелкие дела, которыми занимались, когда только-только собрались в этом мире вместе. Припоминали, какое было тогда положение вещей (тоже ничего не знали наперед). И не задавались тогда вопросом: были ли до них подобные объединения.
Фредерик о посиделках Гая и Старых Хранителей не знал, проводя время со своими ребятами. Он пожелал бы присутствовать, его всегда интересовал опыт Хранительства, особенно начало. Но встреча с Симоном, Гербертом и Анной его не впечатлила. Его больше радовал случай с удачным исходом дела у Майкла Томаса.
Западные знали о Хранителях меньше, чем ребята из Северного и Южного поселений. Среди ребят Западной части "рая" ходило лишь несколько историй или слухов. Только в свете последних событий с повторным появлением Теней, или когда спасали Снорри, Западные могли воочию убедиться в существовании ребят-Хранителей.
Но уже давно никто из них не появлялся в поселке, где Западные обосновались. Выросли. Младшему -- Сигурду -- было уже за двадцать, когда в их поселок пришел Майкл Томас с матерью и отчимом. Майкла они помнили. Помнили, как ходили в Сайресхем, за розовый туман по его просьбе. Воспоминание было не из приятных, но время стерло плохое, раз все закончилось хорошо. Точно же, кто есть Майкл Томас, они не знали. Догадывались, что он имеет какое-то отношение к Хранителям, но теперь все это было для Западных далеко. Большинство из бывших ребят обзавелись семьей. У Ютты и Весты были свои детишки и прошлое не привлекало и почти не вспоминалось за чередой будничных дел.
Зная, где именно в этом поселке живут Западные, Майкл нашел дом в другой стороне от них, чтобы избежать ненужных встреч и расспросов. Однако позже понял, что наметившаяся среди Хранителей интеграция в повседневность наиболее проявилась у Западных и возврата к старому опасаться было нечего. Хотя его и узнавали при случайной встрече, никому из бывших Западных не приходило в голову связать появление Майкла Томаса с каким-либо тревожным событием в среде полузабытых Хранителей.
Однако, Майкл Томас продолжал избегать встреч, уходя в привычные путешествия по делам, которые были не завершены. Не удивительно, что, как и раньше, Хранители (или сам Гай) не могли застать его дома. Порой и Служба Башни не могла определенно сказать в какой области Открытого Мира тот сейчас находится.
Майкл Томас(Тимоти) ходил один. Так ему было привычней, так он быстрее ориентировался в пространствах и больше никого не подвергал опасности, при случае, кроме себя.
Отчим с матерью обустраивали хозяйство и до походов сына не касались. А тот, как бы ни хотел оставаться с ними в поселке, не мог усидеть на месте без особых дел. События, медленно текущие в одном только топосе, его удручали.
После помощи ребят в поисках родителей Майкла, тот понял, что у него здесь много друзей. Даже такие, о ком он не знал, но кто знали его. Самыми близкими по интересам были Гай и Маттиас. И Фредерик, поскольку основную часть истории Тимми-моряка узнал именно он.
Так же, как в свое время Гай тайно присматривался к Хранителям, так и Фредерик пришел к тому, что из всех ребят виделся только с Арни и Кристофером.
Новые Хранители путешествовали группами, а не поодиночке или по двое-трое, как ребята до них. Но были и такие, кто ориентировался и один. Алые Плащи сразу отсеялись. У них особая миссия и действовали они давно. Фредерик им доверял. Оставалось понаблюдать за остальными. По отчетам Кристофера Фреде составил свое впечатление о каждом; но это, скорее, мнение Криса, подающего ребят в том или ином качестве, порой, в зависимости от личных симпатий.
К Иванне, единственной девочке Новых, присматривался дольше обычного. Ее реакция на то или иное событие была интересна. Как Анна с Гербертом и Симоном, она ходила в пространства с двумя ребятами, которым доверяла. По ребятам можно было судить и об их спутнице. В поселении, когда не было дел, общалась с ними же, но когда приходил кто-нибудь из Алых Плащей и Арнульф, старалась провести время с ними. Любопытствовала, кто они и почему так называются; и как это связано с нынешним положением Системы. Нельзя сказать, что она хорошо разбиралась в пространствах, но Дорога была ей знакома. В этом она схожа с Хелен и Фредерик иногда воспринимал Иванну как вторую Хелен.
...В наблюдении за ребятами Фреде провел всю весну и часть лета. Участвовал в нескольких их делах -- по желанию, так как никто был не вправе его заставить или даже просить об участии. Ребята видели его редко, он все время держался от них в стороне. Да и вообще редко -- толком не знали, что Фредерик может -- поэтому о нем (как о Новом Высшем) ходили разные небылицы.
Еще в самом начале обучения, когда Фрис был обычным мальчишкой с улицы и когда ходили с Гаем по ближним к Реальности пространствам, он заметил хромую девочку с палкой, на которую она опиралась. Гай припомнил слова Фредерика, когда тот остановился и проследил за тем, как она медленно шагает по обочине дороги: "бедняжка хроменькая". Видно сочувствие было в нем всегда.
По виду девочка не была из нищих, да и городок был не из плохих. Материально помогать ей не стали. Пожалели ее в душе и прошли мимо, мысленно желая ей поправиться.
Склонность к анализу увиденного Гай привил Фредерику нарочно, так как самому пришлось до всего доходить своим умом. Обучение касалось анализа ситуации или сложившегося положения дел в пространствах, или анализа собственного состояния. Для этого была нужна способность подняться над ситуацией и рассудительность. Откуда же появился интерес к участию в чужой судьбе?.. Возможно, от общения с Эланой, или попыток понять сложный характер Франчески, что привело его к более глубоким психологическим размышлениям. Либо это Голос(Зов) навеял тихую печаль о всех, по причине которой становятся Хранителями (теми, кто пошли по Дороге, оставив прошлое позади). Голос многое открывал для тех, кто слышал его отчетливей. Теперь было известно, кому он принадлежал, однако, Гай не думал, что только одна Анна причастна к Зову; не верилось до сих пор, что Симон, Герберт и она -- в Открытом Мире с самого начала.
Узнав об участии Фредерика в судьбе Иванны и некоторых других Новых Хранителей, Гай удивился. Сам он пришел к пониманию необходимости помощи и направлении Хранителей много позже, а не через 5-7 лет по приходу в Систему. Еще раз убедился, что не напрасно встретил Фредерика, хотя его(Гая) заслуга в этом была невелика.
Фредерик учитывал, что вокруг его имени много историй. От незнания выдумывали всякую чепуху и небылицы. Так что при случае рассказывал Кристоферу о некоторых своих делах, зная, что он поделиться с остальными. И постепенно о Фреде стала вырисовываться картина, подобная той, что знали Старые Хранители о Гае: что он есть, он наблюдает и всегда сможет предотвратить последствия какой-либо их ошибки. Слава богу, пока таковых, благодаря усилиям Алых Плащей, не было.
Фредерику нравилось, когда Франческа была в платье, а не в брюках. Он тогда становился нежным, снисходительным и проводил свое время только с ней. Франческа усмехалась, смущалась его неожиданного внимания, но в эти моменты чувствовала себя богиней, которой поклоняются. Потом приходила необходимость одевать походные брюки, брать сумку и идти в смежные пространства.
У Эланы тоже появился этот особый взгляд, обращенный вдаль; эта задумчивая печаль, обращенное внутрь себя внимание -- что и определяло человека на Дороге.
Если Элана была легкая на подъем, живая, иногда даже резкая; то Рут, скорее, привлекала внимание Фредерика противоположным -- основательностью, неторопливостью, постоянством в своей доброте. Находясь рядом с Эланой, будто подпитывался ее энергией, появлялись силы и вдохновение двигаться дальше; рядом с Рут было хорошо после похода, на отдыхе. Словно оказывался в стране покоя, размеренной загородной жизни и ее(жизни) правильной постепенности.
То же самое можно было заметить и в характерах их спутников -- Рона и Энтони. Рон рядом с Эланой был нетороплив; Энтони, напротив, торопился проверить свои идеи, постоянно где-то носился. Фредерик это четко понимал теперь, размышляя обо всем происходящем в его целостности.
Второй Великий Перенос.
Когда поселки трущоб были еще населены, существовали изолировано, у ребят Северного и Южного поселений была вера в Хранителей, были легенды. Спустя какое-то время после вынужденного переселения в Параллельный Город, легенды среди ребят забылись. Хранителей они не видели больше, поэтому удивляться случившемуся не приходилось.
В трамвайном парке, за оградой Фредерик встретил группу незнакомых ребят (5-7 человек). Они кучкой сидели возле небольшого костерка и сразу примолкли, когда увидели Фредерика. Пару секунд пытались понять, кто это и зачем пришел сюда один. А Фредерик вообще не ожидал кого-либо тут застать.
По сумке, башмакам и перстню на руке, они признали во Фреде Хранителя. По крайней мере, не местного, а пришлого откуда-то. Но пришлый -- кто? Наверняка он Хранитель и есть.
-- Что вы здесь делаете? -- удивился Фрис.
-- Сидим, -- недовольно отозвался один из ребят и все посматривал на перстень Фреде. -- А ты?
-- По делу, -- ответил Фредерик и пожалел, что заговорил с ними -- сейчас начнут расспрашивать.
-- По какому?
Фрис помолчал. Ответить им грубо -- сразу кинутся в драку. Сделал вид, что не расслышал.
-- Ну, ладно, пока, -- махнул он рукой и пошел вглубь парка.
Ребята зашептались за его спиной, потом стало тихо и вдруг хрустнула ветка, зашуршали листья.
-- Снимай кольцо! -- послышалось позади. -- Отдай его нам!
Раньше бы с ними не справился. Теперь было проще, хотя возникло сомнение в собственных силах -- на перекрестке миров могло пойти все не так, как хотелось.
Фредерик остановился, повернулся и вытянул руку в останавливающем ребят жесте. Медленно растопырил пальцы и сделал к ребятам шаг, потом еще. Они остановились, запрокинули головы назад и, приседая, повалились в траву. Уснули от мягко и ласково окутавшего их облака дремы и покоя. И сами, наверное, не успели понять, что произошло.
В уверенности, что они проспят около получаса, Фредерик пошел дальше и всю дорогу думал, почему они решились его ограбить. Раньше бы такого не произошло. (После сообщил Наводящему Мосты о случившемся. Тот поспособствовал возникновению локальной границы за оградой парка, чтоб никто, кроме Хранителей, не мог туда больше ходить.)
...Не подозревал, что случится опасаться ребят из знакомых мест. Вернувшись домой окольными путями, Фреде снял перстень, положил его в мешочек с другими ценными вещами и повесил на шею, под одежду -- и при себе, и не видно. Рассказал, предупреждая об этом случае, Кристоферу и Арнульфу. Старые Хранители скоро тоже об этом случае с Фредериком прознали. Ходить не только в Город, но и в пространства стали осторожнее.
Когда узнал Гай, его взволновало другое -- никто из Северных ребят не мог подойти к трамвайному парку за стену белого тумана. Это могли быть пришлые ребята -- те, кто когда-то (скорее всего, недавно) пришли с той стороны и еще не забыли дороги назад, не совсем устроившись в чужом Мегаполисе.
Взяв с собой Фредерика, Гай пошел туда сам.
Локальная граница уже существовала. Ребята не могли пройти, но поблизости от парка их не было: либо еще в тот раз ушли в родные места, либо вернулись в Город.
Прошли немного вдоль воображаемой ограды по пустырю с этой стороны и ребята сами их заметили -- вышли трое из заросшего овражка, узнав Фредерика. Стояли молча поодаль, наблюдали,побаиваясь взрослого Гая. Было видно, что не знают его. И Гай, подозвав их, не признал ни одного из ребят поселений "рая". При Фредерике спросил, как их зовут и чего они хотят в парке: уйти обратно или провести время?
О каком уходе Гай говорил, они не понимали, пожимали плечами, недоумевая.
-- Да мы просто... Там никого нет, как в лесу... Костер пожечь хотели.
Понятно, что в Городе костры не попалишь, а эти ребята к ним привыкли. Гай отпустил Фредерика в Город, а сам еще остался с ребятами. Разъяснил, что дорога в парк с этих пор закрыта и ходим им сюда незачем. Об этом они и сами уже знали, поэтому нашли новое место для своих сборов.
-- А это Хранитель? -- спросили ребята, кивая вослед Фредерику. -- У него перстень был. Никто из наших не носит. И вообще... Странный он какой-то.
Гай едва кивнул.
-- Да, один из них.
-- А вы кто? -- нерешительно поинтересовался один из ребят, чем озадачил Гая.
Если ответить, что он наставник Фредерика, тоже Хранитель, ребята увяжутся за ним. Ответил, что он служащий из правления Города по территориальным вопросам. Официальный костюм, что был сейчас на Гае, вполне соответствовал его вымышленной должности. Мальчишки притихли, а Гай, еще раз предупредив их о парке, ушел вслед за Фредериком.
Тот ждал его в ближайшем проулке, зайдя за заросли акации.
-- Ну, что?
-- Местные, -- кивнул Гай. -- Из основного переноса. Приходили туда вспомнить старые времена. Увидели твой перстень и позарились. Не поверили тебе, что ты Хранитель, раньше нас не видели, а с чужих слов трудно себе представить. Нужно проследить за ними через пару дней от эстакады, не ходят ли они снова.
Фредерик облегченно вздохнул. Некоторые его тревожные предположения не подтвердились. А после покачал головой, жалея ребят -- в Городе о костре приходилось только мечтать. С Гаем пошли на станцию, поехали в Службу Башни и Городской Архив за картами размещения жителей.
-- Все равно опасно стало чем-либо от них отличаться, -- заключил Фреде. -- Нетерпеливый народ стал, нетерпимый...
Гай оглядел Фредерика: браслета не было, ни колец на пальцах, ни перстней. Одежда обычная для Города. Усмехнулся. Фредерик заметил его взгляд, пожал плечами: мол, приходится подстраиваться.
Фрис проверил окрестности парка на следующий день, потом еще через день, заезжая из Города на те окраины несколько раз. Никого не обнаружил. А потом попробовал пройти границу сам.
Так как пространство парка уже не было Городским, но выделенным, пришлось по старинке искать шарик. Он оказался холодно-голубым, нейтральным и не брался из лунки, нужно было лишь его коснуться. Тогда граница со знакомым Фредерику шелестом раскрывалась. Прошел до ограды, перелез, неглубоко прошел в парк и вернулся. Проверил для себя, что без касания шарика в точке схождения пространственных линий, в выделенное пространство никто не попадет. А найти шарик простой человек не сможет ни специально, ни случайно. И в тот же день отправился в поместье. Рассказал Гаю о своих наблюдениях и о неожиданном случае с ним постепенно забыли.
Но не забыли в Службе Башни, а для Социальной Службы появилась пища для размышлений. Хоть и создавались подходящие условия для различных этнических и временных групп, но что-то упускали... Не учитывали тоски по дому и старые привычки. Да в Мегаполисе и невозможно было всего предусмотреть. И не нужно, так как все, кто оказался здесь, понимали, что для Переноса тогда создалась крайне экстремальная ситуация и другого выхода не было.
После случая с Фреде, многие из ребят припомнили, что и сами замечали ухудшение общей атмосферы. В Мегаполисах назревало расслоение и... расселение. Решение об этом пришло неожиданно. Сначала в Городе появились Хранители, потом стало известно всем остальным о решении Объединенного Правления Мегаполисов.
Начинался Второй Великий Перенос.
Срочно сформированные группы жителей, с вещами, собранными наспех, уводили Хранители и Алые Плащи. По 300-500 человек сразу, с утра, а вечером возвращались одни.
Места для переселенцев тоже не успели подобрать, было лишь жилье и работа. Сразу предупреждали, что необходимо тут же включиться в тамошнюю жизнь и работать, чтобы себя прокормить. Благо, что места хотя бы такие нашлись, которые позволяли распределить всех, без назревших в Городе проблем. Многие стали жалеть, что не остались, хотя среда в новых местах приближенно соответствовали их запросам, порядки и уклад жизни были им знакомы и устраивали. К тому же, Хранители выдали всем на первое время кое-какие ценности. Ропота и паники не замечалось.
Переселение не было моментальным, как Первое, а шло по разным местам около года. В Городах осталось меньше трети прибывших когда-то, то есть 5-6 миллионов человек. Большая Машина переместила оставшихся из двух остальных Мегаполисов в Новый Нулевой, совместив три Города в один. Поселение в Параллельном мире стало компактнее и более управляемо.
Остались те, кто жил в подобных условиях до Первого Переноса (в Европейской Федерации и на западных континентах). Было сформировано новое Объединенное Правление. Именно на его заседании нынешнее переселение было принято считать Вторым Великим.
По сведениям Службы Башни и Городского Архива большинство когда-то прибывших Северных и Южных ребят остались в Городе. Замечая нисколько не изменившихся Хранителей на улицах во время Переноса, вспомнили старые легенды и не захотели покидать район, близкий к тем историям. Беднота и основная масса народа из технически неразвитых частей Реальности покинули Города ради более привычной им среды. (В этом помог Майкл Томас, знавший Восточные края и вообще весь юго-восток Открытого Мира.)
Ужесточения порядка после Второго Переноса не было. Жители были ознакомлены с ним повторно и разногласий не возникало. Оставшиеся радовались компактности. Жили одним Городом, остались одни единомышленники, равные по возможностям и требованиям к жизни. Проще стало: и в отношениях с людьми, и по работе.
Несколько высоток в центре Города было убрано, прорежены кварталы со слишком плотной застройкой. Отведено место для еще нескольких парков, вроде Северного. В Городе стало уютнее.
Хранители несколько месяцев отслеживали дела переселенцев в доступных пространствах (куда увел людей Майкл -- Летопись Хранителей не сообщает).
Буквально за несколько дней душевного подъема после Второго Переноса и Объединения, оставшиеся сошлись в группы, ассоциации, союзы, чего не было раньше. Теперь Город стал наиболее приспособлен к запросам его жителей и стал большим научным поселком -- действительно, Новым Нулевым. С энтузиазмом брались за новые дела. На улицах уже не было "чужих", которые здесь были вынужденно. Остались только те, кто нашел себя здесь, другой жизни для себя не представлял и горел желанием приносить пользу.
Группа "Город" обрела новую заботу -- районирование(зонирование) Города. Обсерватория наблюдала за окрестностями и в ее отчетах было много интересных перемен.
Второй Перенос для Города -- как переход на новую ступень развития.
Социальная Служба (в прежнем своем составе) закончила свое существование. Еще бы -- больше 25 млн. человек покинули Параллельное пространство за полтора года! Осталось несколько координаторов при Городском Правлении, кто решал возникающие по ходу работы проблемы (переселение, распределение жителей по районам, взаимодействие служб...)
Элана из Соц.Службы ушла. Рона вдруг снова потянуло путешествовать и тут перед ней встала насущная проблема: посвятить ли Рона в дела Хранителей с их пространствами? показать ли ему Ход и не сводить ли его за пределы Большого Дома? Однако вовремя вспомнила, что не одна на Дороге, и решила посоветоваться с Гаем.
С Роном Гай в последнее время общался редко, знал о его делах в Городе со слов Эланы. Не смог ничего посоветовать. Элана призналась, что предощущает потерю чего-то личного, ценного только для нее, если станет открывать Рону истину об Открытом Мире. Тогда обесценивается тайна и уже не будет столь неприкосновенной.
Раз так, Гай посоветовал повременить. Ходить с Роном в его походы по Реальности или Параллельному миру; но и о своих друзьях не забывать. Получалось так, что, как у Франчески от Фредерика, у Эланы от Рона появилась своя отдельная история и личный мир. Но чем ему объяснить необходимость своего ухода в пространства вне Города, если он, в отличие от Фредерика, не в курсе ничего из того, что происходило с ней в последние семь-восемь лет. (Думал, что Элана все это время, пока они не общались, находилась лишь в другой части Города, либо у Рут с Энтони.) Что же, продолжать врать ему, а, притворяясь, и себе самой?.. Все это очень беспокоило Элану.
Рон стал замечать, что Элана куда-то пропадает. Иногда на несколько дней. Его раздражало, что у Эланы есть интересы помимо него. Сама чувствовала напряжение между ними, но ничего с собой поделать не могла. Где была, не рассказывала, хмурилась; отвечала, что это только ее дело, отношения к Рону это никакого не имеет.
Так как не работала в Социальной Службе и вообще в Городе больше не числилась, то на ее просроченной электронной карточке не прибавлялось кредитов. Из-за этого ее походы затягивались, она целиком жила ими, в Городе бывая лишь по неотложным делам. Рон не мог понять, в чем дело.
А дело в том, что после их давней ссоры, отношения друг к другу так и не возвратились на прежний уровень. Ушло что-то их связывавшее раньше и, казалось, уже безвозвратно. Элана больше не думала на эту тему (сколько можно страдать?!), а Рон (с удивлением от себя самого) понимал, что не очень-то и жалеет об охлаждении чувств. Была ностальгия, привык к Элане, но желание быть с ней и новизна чувств прошли.
Рон остался работать в Правлении Города, дело ему нравилось. Элана же, понимая, что Рон не будет ей близок как раньше, ощутила свободу от внутренних обязательств и отпустила его. Курсировала между поселком Хранителей, пространствами Большого Дома и поместьем Фредерика. Или -- в одиночном походе, чтобы подумать, вслушаться в себя и утонуть в звенящей тишине (Голоса она не слышала). Одетая, как мальчишка, в кепке с козырьком на глаза, Элана вспоминала места, где ходила, когда ребята жили в замке на полуострове. Счастливые времена открытий, поучительный розыгрыш Кима... Необходимые карты и указания об изменениях Элана получила у Франчески и Фреде. Гай, узнав, что Элана опять на Дороге, в активном поиске, снисходительно улыбнулся при встрече и обнял ее, благословив. Больше в ее дела и походы никто не лез ни с расспросами, ни с наставлениями -- сама во всем разберется, не новичок.
Майкл Томас Элану не знал. Возможно, что видел, помнил ее лицо, но не был знаком.
Элана как раз посещала малонаселенные места, обходя стороной возможные проблемы, когда заметила мальчишку лет четырнадцати, стоящего на холме в одиночестве, сложив руки на груди, и задумчиво смотрящего вдаль. Интуиция ее не подвела: "кто-то из наших" -- предположила она.
Майкл услышал шорох ее шагов, заметил ее фигуру издали. Быстро вспомнил, где сейчас сам находится, кто может здесь бывать. Но Элану увидеть он не ожидал. Осторожно поздоровался, был любезен, но не более.
Направления путешествий Эланы не были ею запланированы. Желание посетить то или иное место возникало у нее спонтанно. Элана, однако, ценила больше те моменты, когда находила интерес в том самом месте, где находилась. Так случилось на подходе к поместью Фредерика, когда обошла его стороной и несколько дней бродила по окраинам какого-то городка, не понимая толком ни языка, ни времени. Так же было и на восточных окраинах Параллельного Города, когда отправилась по его периметру, не загадывая наперед, сколько времени что-либо в этих однообразных строениях ее будет привлекать. В общем-то, весьма бесполезные для общего дела походы. Меж тем они приносили Элане внутреннее удовлетворение, насыщали ее интерес в стремлении к неизвестному. Осознание того, что никто из горожан по своей воле никогда не посетит этих мест, только по работе, придавало Элане азарта первооткрывателя. Самовыражалась в преодолении трудностей похода, ночевок, сочинении походных историй, осмысления легенд Хранителей, которых наслушалась в свое время множество, и мыслей о вещах, вдруг вспадавших на ум. Украдкой вглядывалась в лица прохожих, в сценки из местной жизни, которые то радовали ее, то печалили. Ходила как Наблюдатель, снова приобщаясь свободы, познанной впервые несколько лет назад.
Иногда встречала ребят из Службы Башни, которые с ней здоровались, знали ее, но сама она их не знала. Несколько раз видела Хранителей, спешащих куда-то, но почему-то все время оказывалась на расстоянии от них; поговорить не удавалось. Больше на Дороге никого из знакомых не замечала. А местным бежать из их сравнительно благополучных пространств не было нужды.
Конечно же, размышляла об отношениях с Роном. Самое ужасное, что помимо давнего и постепенного охлаждения к ней Рона, она и сама изменилась. Да и после малоизвестного короткого разговора с Гаем, когда призналась, что в Городе уже не находит себе места, Элана сама для себя выстроила систему своего внутреннего состояния, своих желаний и интересов. И теперь следовала этой системе, набираясь опыта и отбрасывая ненужное.
Одинокой себя не чувствовала, помнила о тех, кто рядом в ее новой жизни. Но и желания побыть в их компании не возникало. Сначала нужно было определиться с самой собой.
Появились памятные вещи -- или найденные на Дороге; или купленные по пути в каком-нибудь городке или на ярмарке -- со своей историей и определенной ценностью. Как и у Хранителей, чьи вещи будили воспоминания о далеких событиях.
Зная о последних событиях с Фреде, Элана закрыла драгоценный браслет на руке ремешком из тонкой кожи, а из перстней оставила только тот, что поскромнее -- подарок Фредерика.
Постриглась совсем коротко и стала похожа на безусого паренька - подростка. Оделась попроще, так как большинство мест были небогатыми и серыми.
Первые основательные записи об Открытом Мире стала делать именно Элана. Доверяла голосовому накопителю короткие описания мест, свои впечатления и мысли, которые там пришли ей в голову. Что-то надиктовывала и помимо этого, чтобы не забыть. (Фредерик знал об этих записях, иногда просил послушать очередную порцию откровений Эланы о пространствах, а как-то раз поделился ее наблюдениями с Арнульфом. Тот, как летописец Хранителей и Алых Плащей, заинтересовался, вскоре сошелся с Эланой и многое ей объяснил из того, что было с ребятами и с окружающими местами раньше, чтоб она не путалась в своих записях, выдавая догадки за действительность. Да и сам, по ее примеру, стал делать короткие поясняющие записи к летописи Нового Времени.)
Элана обрадовалась, когда узнала, что Арнульф вдохновился ее примером и тоже что-то там пишет; и Фредерик признался, что начал классифицировать для себя пространства по видам и решил записать все то распределение, которое Хранители до него держали в памяти. Мелкие записи делали все, кто хоть немного походил по Дороге, так как со временем из памяти улетучивались важные мелочи, приметы времен и мест, и настроений. Помнится, что и у Гая после автопутешествия по Европе с Магдой и Ирен, вышел небольшой путеводитель-очерк. Хоть и косвенно, но и это было связано с Дорогой, как и с Магдой, встреча с которой произошла в сложных для Гая обстоятельствах и, весьма вероятно, не случайно.
В Южном поселке никого не было. Уже научилась немного слушать тишину и могла сказать с большой вероятностью о чьем-либо недалеком присутствии. Прошла мимо крайних домов, свернула к мельнице. Когда поднялась на ступени высокого крыльца, нахлынули воспоминания -- поселок перестал существовать, в отдалении опять возник высотный город, где Элана в те времена никогда не бывала. Картинки, сценки -- одна за другой, словно слайды -- быстро сменяли друг дружку, не давая возможности над ними поразмыслить.
В желании постоянно чувствовать пространство в его полном объеме Хранители добивались того, что не могли после уже почувствовать себя наедине с самим собой, уединенно. Только над чем-то задумывались, вдруг чувствовали, приближение кого-то, либо другое изменение в пространстве или в ситуации вокруг.
Так и Элана на крыльце мельницы -- вдруг ощутила, как пугающий толчок, ясную мысль, что к поселку кто-то быстро приближается с Севера. Не было необходимости оглядываться, понятно, что этот "кто-то" -- из ребят-Хранителей. Но кто именно из них, пока не могла понять. (Такое не под силу было и Фредерику.)
Полоса воспоминаний еще держала Элану. Обрывать ее не хотелось, так как это возвращало на некую изначальную базу, где закладывались основы всех будущих событий. Элана встала, отошла на другой край крыльца, перелезла на площадку с лестницей, выходящей на пустырь позади линии домов, так что с дороги ее не было теперь видно. Чтобы не выдать себя догадками о том, кто же это скользит к поселку, не привлечь этого человека своим присутствием, снова задумалась о прошедшем. Ушла в воспоминания с головой, веря в то, что ее в поселке для кого бы то ни было уже нет. Может, не заметят...
Но воспоминания были уже не те -- тусклые, туманно-прохладные и вовсе не о поселке, а о Городе-Доме. Элана отвлеклась, выглянула украдкой на дорогу -- кто там?.. Может, поймут, что если не показывается, значит, не хочет сейчас общаться?.. Немного подождала, снова выглянула. Знакомый мальчишка уже прошел мимо мельницы и вывернул по дороге к границе с Городом. Не спешил, но и не останавливался, чтобы прислушаться. Не заметил ее присутствия. "Хорошо" -- подумала Элана, будто послала ему свою мысль. Мальчик остановился, медленно повернулся, глянул по сторонам, на облака в небе и исчез в одно мгновение. Раньше Элане не приходилось видеть, как Хранители проходят явные границы между разными мирами Системы. Пожала плечами -- сама проходила немного иначе (с браслетом). Вернулась на ступени крыльца, спустилась и пошла к бывшим окраинам города, к сохранившимся невысоким зданиям. Прошлое уже не вспоминалось.
А после осталась ночевать в Южном поселке. Нашла подходящую кровать, припоминая, что уже когда-то здесь останавливалась. Перевернула матрас, стряхнула мелкий мусор, под голову вместо подушки пристроила свою сумку-рюкзак. Поплотней закрыла дверь, чтобы ночная прохлада не довела ее под утро до озноба.
От Хранителей нельзя было спрятаться, особенно в обжитом ими месте. Присутствие человека в Южном поселке почувствовали минут через двадцать после того, как Элана туда пришла. Несколько раз вышли на пустырь посмотреть. Видели издалека, что это Элана, как она прошла из поселка к пустоши, оставшейся от города, ходила вдоль каменных домов -- ее небольшая, едва приметная фигурка двигалась с остановками на фоне зарослей клена.
Решили не торопиться, дождаться ее прихода. О причинах ее появления здесь даже гадать не стали -- ясно, что за воспоминаниями. Об отношениях Эланы и Рона догадывались. По приметам. Чаще стали видеть ее на Дороге, задумчивую, как несколько лет назад, когда жила у них в форте. Гай упоминал, что в Городе она больше не живет. Саму Элану никогда не расспрашивали. Что там у нее происходит -- не их дело, пусть даже и хотели посочувствовать. Это могло причинить ей душевную боль.
Тот вариант, что Элана вовсе их не навестит, тоже рассматривался. У каждого могут быть свои дела, свои внезапно возникшие идеи. Когда встретиться в ребятами -- ей решать. Не будь у них ощущения ее присутствия, никто бы сейчас не знал, что она близко. И стали считать, что нет ее в Южном поселке.
...Элана появилась у ребят ближе к полудню следующего дня. Ребята с ироничными улыбками встретили ее так, словно не ожидали ее прихода. Стали всячески ее развлекать, рассказывая новости, происшествия в своей неспокойной среде. Позвали ее на речку купаться. Элана согласилась пойти, но сказала, что только посидит на берегу. Перед тем как пошли галдящей толпой, Элана набрала из кухонного автомата еды и сумку взяла с собой.
На реке за холмами было солнечно. Мальчишки разделись, гурьбой побежали к воде. На берегу с Эланой остался один лишь Гонза. Солнце припекало, Элана закрыла голову ладонью, потом достала из сумки кепку с козырьком. Гонза посматривал за ней, сидя выше по берегу и от Эланы в отдалении. Она задумчиво и, казалось, равнодушно глядела на забавы ребят в воде и у берега. Всматривалась в пространство за реку, вдаль. Потом оглянулась, поймала взгляд Гонзы, кивнула:
-- А ты что ж не купаешься?
Гонза привстал, подошел к одежде ребят и стал раздеваться. Сказал, вздохнув, как бы нехотя:
-- То, что ты стараешься понять для себя, не здесь. Найди Майкла Томаса, -- и, откинув брюки, стал быстрым шагом спускаться к воде.
Как искать Майкла, сказал бы ей сразу, если б захотел -- Хранители знали, где тот теперь. Но если Элана хочет найти ответы, то найдет Майкла, расспросит нужных людей, и не только его.
Посидев около получаса, думая о словах Гонзы, который больше к ней не приближался, попрощалась с ребятами; сказала, что идет в Город, а потом к Фредерику с Франческой и Марии. И ушла.
В поместье, действительно, собиралась. Не уточняя времени. Но, сидя на жаре у реки ее вдруг потянуло к прохладным зеленым местам, знакомым людям и отдельной комнате в большом доме. Путь туда для Эланы был неблизкий. Фредерик пробирался напрямик, а ей приходилось по старинке, знакомым, но дальним путем, почти как в городок Магды.
...О Майкле Томасе спросила на следующий день Фредерика.
-- Зачем он тебе?
-- Он знает, что мне нужно, -- Элане казалось, что признается в какой-то своей слабости. Чувствовала неловкость и неуверенность в себе. -- Не расспрашивай, я сама не знаю...
-- Ну, ладно, -- пожал плечами Фреде и рассказал, где теперь обитает Майкл Томас. -- Он живет там с родителями. Ты сможешь там побывать?
Сам с Эланой не напрашивался идти. Понимал, ей попутчик не нужен.
Деревня, где вскоре после первого Переноса поселились Западные, находилась в обширной области на периферии Параллельного мира Системы, но далеко до известного ее(Системы) края. Располагалась на невысоких холмах, вокруг озера. Зеленая трава, деревья, множество смежных городков и поселков, где не все было так хорошо.
Теперь там жили родители Майкла Томаса. Сам он не считал себя тамошним жителем, но подолгу там находился. Элана добралась до этих мест только на третий день, сверяясь с направлением по карте, которое ей указал Фреде. С пустыря взошла на холм, поняла, что переходит в новое пространство и увидела гладкое озеро, за ним -- деревушку: аккуратные домики, группами расставленные то здесь, то там. Элана пошла вдоль заборов и огородов. С удивлением и опаской обогнула стадо коров, пасшееся на обочине. Заквохтали куры, заорал петух -- звуки заполняли пространство постепенно. Элана ощутила запах скошенной травы, навоза, но не могла понять, нравится ли ей этот запах. Хотя и устала за долгий переход, но не останавливалась, решив отдохнуть после, когда поймет, что поиски здесь тщетны. То, что нашла деревню, подходящую под описание Фреде, ее радовало и придавало сил.
...Услышав знакомую речь, оглядывалась, всматривалась в лица тех, кто что-либо при ней произносил. На странно одетую для этих мест Элану многие из местных косились с недоверием. Элана вспоминала Кима, какой тот устроил когда-то спектакль с городовым и стражей. Казалось, что и в этой деревне он что-нибудь ей подстроит.
Прошла по деревне довольно много, почти обогнула озеро и наконец заметила во дворе одного из деревянных домов мальчишку лет двенадцати, обычного, местного, в тертых грубых штанах, рубахе и мятом картузе. Не он ли?.. Мальчишка помогал женщине -- держал ушат с бельем, а та развешивала его на шнур сушиться. Что-то знакомое зацепило взгляд Эланы на мальчишке, появилось странное предчувствие, обычное при встрече на Дороге. Элана шагнула ближе к забору и молча смотрела на женщину с мальчиком.
Первой ее заметила женщина. Проследив ее взгляд, оглянулся и мальчишка. Улыбающееся лицо, сломанный передний зуб, озорной прищур... Секунда, и улыбка сошла с его лица. Чуть заметно кивнул Элане. Что-то сказав женщине, поставил ушат наземь, подбежал к ограде и к Элане. Узнал ее, припоминая по общему сбору, да нескольким моментам позднее.
-- Тимми, куда ты? -- спросила женщина.
-- Я сейчас, -- оглянулся он.
Некоторых людей Тимми чувствовал сразу. Элану он видел насквозь. К тому же она сама, убедившись, что он и есть Майкл Томас, стала рассказывать о своих мыслях, о том, что мучает ее в последнее время -- даже такое, чего не сказала бы Фреде или Гаю, читая в глазах Майкла абсолютное понимание. Что именно она ждет от него, не могла определить. Сказала, что ищет душевного покоя и радости, удовлетворения своих желаний.
-- Тебе нужно помогать людям, -- сказал он сразу и так запросто, не задумываясь, что именно это поразило Элану. Его слова обожгли ее сердце истиной, которую она сама никак не могла сформулировать. -- Чем сможешь. Если тебе нечего отдать, можно -- добрым советом...
-- Тимоти! -- окликнула его женщина, тревожно поглядывая на Элану. -- Иди сюда.
Майкл оглянулся к ней, потом к Элане, улыбнулся и оставил ее в задумчивости.
Матушка стала расспрашивать его об этой девушке: почему она так коротко стрижена? почему в брюках, как мужчина? что ей было нужно?
-- Искала какого-то человека. Я сказал, что на том конце деревни, кажется, живет похожий, -- Майкл пожал плечами.
Поняв, что Тимоти никуда не уходит, мама успокоилась. Но все посматривала на удалявшуюся Элану, пока та не скрылась за домами.
Буквально в тот же вечер, после ухода от Майкла Томаса, попала в череду ситуаций, потребовавших ее участия. Она вдруг отчетливо поняла смысл сказанного Майклом -- могла и не помогать, но испытывала внутреннюю потребность в этом. Так что без не не обошлось. А это и есть Хранительство.
Пока была в пространствах, съестные припасы из поселка Хранителей закончились. Приходилось покупать овощи на рынках в городках, в поселках у местных жителей. Жила, где придется, пока решала, что делать и пока помогала. Делала записи о пространствах, наносила на карту значки.
Вернулась в поместье Фредерика только через две недели. Вечером. Поздоровалась со всеми и ушла в свою комнату. До обеда следующего дня ее никто не видел, да и после -- ходила по окрестностям в одиночестве. Два случая помощи за эти недели, словно практика, позволили ей понять, в меру каких сил она может и должна помочь; понять, насколько помощь вообще нужна и не будет ли она навязанной, без особой необходимости.
Франческа с Марией Элане не докучали, а Фредерика в поместье не было. Он пришел позже и сразу заметил в Элане перемену.
-- Нашла, что хотела?
Элана кивнула: да. Кивнула оживленно, озорно, как бывало раньше. В глазах читался интерес, живые мысли о чем-то.. И Фредерик был за нее рад.
...О Майкле Томасе говорила лишь с Гонзой. Тот спросил, как там он поживает, и заметил, что Элане повезло застать того дома. Гонза был странный, загадочный человек для Эланы, но она была ему благодарна за его догадку и проницательность в тот краткий момент на берегу Черной речки. И за снисходительное участие сейчас.
Радость Эланы была в осознании того, что вольна в своем выборе: помочь или нет. Помочь, чем может, поучаствовать в меру сил в происходящем; либо пройти мимо, не переоценивая ситуацию.
Со Вторым Переносом отменили закон об ограничении технических совершенств. Для специалистов иначе не было возможности развиваться. Появились мощные компьютеры, радиосвязь и прочее в различных сочетаниях. Элана своими путями приобрела мощный бинокль и фотокамеру, помещающиеся в кармане и дающие возможность обозреть окрестности и запечатлеть их на память.
Фредерик чувствовал облегчение от того, что теперь настроение Эланы улучшилось, но до конца не понимал, что на Дороге она ищет. А по ее собственному признанию, она, пожалуй, уже нашла все, что хотела. Даже если это и не совсем предел ее желаний, общее направление она уже видела перед собой. В пространства выходила как в вольные походы, не зная, что найдет, но надеясь помочь, куда бы не попала. Помогала попутно, занимая основное время похода изучением Системы. Первые удачи ее вдохновили. Из пространства в пространство шла по ощущениям, готовая в любой момент вернуться, откуда пришла. Если поход ей надоедал и она не видела в нем отрады для сердца, Элана возвращалась в Город, поместье или Южный поселок. Шла, ожидая встречи со знакомыми людьми, только если отпускала Дорога, когда успевала по ним соскучиться.
К пыли и песку в ботинках или легких тапочках (летом) ей было не привыкать -- понимала, что без этого не обойтись. Иногда останавливалась у какого-либо ручья или речки на привал, чтобы отмыться(а если никого не было, то искупаться). С Дороги это было необходимо. Показываться в Городе или поместье чумазой и привлекать к себе излишнее внимание не хотелось.
Каким-то образом случалось так, что в те редкие дни, когда Элана приходила к Рут, там встречался и Фредерик. Или приходил в тот же день, но позже. То ли Элана чувствовала его приход в Город, как родственную душу; то ли это Фредерик предугадывал... На Дороге случалось много непонятного.
Рут расспрашивала их обоих о теперешней их жизни, те рассказывали, но Рут понимала, что оба говорят меньше, чем Рут хотела бы услышать. Полной откровенности нет и от этого чувствовалась неловкость с обеих сторон. Рут списывала такое поведение Эланы на уход из Города в непривычные для нее места, не делавшие характер Эланы жизнерадостней; а поведение Фредерика почти на то же самое -- жизнь в поместье совсем другая, чем в огромном Мегаполисе.
Радовало, что теперь Элана показывала фотографии -- какие-то люди, застывшие сценки из их жизни, улочки, облака, виды природы -- все, что радовало глаз. Рут же давно никуда не выезжала.
Было ли что-нибудь, чем Элана не могла бы с ней, как с давней своей подругой, не поделиться? Рут об этом думала. Вспоминала о проблемах Эланы с Роном; о том, как некогда жили в Старом Нулевом поселке; о том, что на много лет она и Рон куда-то уехали и жили там до Первого Переноса... Много всего произошло. И не для того, чтобы вот так, из-за пустяковой молчаливости обижаться и ломать давнюю дружбу и доверие. Рут дорожила такими вещами, поэтому отметала возникающие сомнения насчет искренности Эланы.
Элана чувствовала, что Рут в беспокойстве, понимала, что это из-за нее, но не могла рассказать ей больше. Конечно, в какой-то степени это был обман. Но боязнь того, что Рут не поймет всего величия бытия вне Города и Реальности, сдерживала ее порывы раскрыть Рут глаза. Для ее же блага и спокойствия.
Чтобы обсудить события в пространствах, Элана пригласила Фреде сходить на Вокзал. В кафе, где им нравилось бывать, но где давно не были. Хорошо, что застала Фредерика у Рут, не пришлось идти в поместье.
Можно было обо всем спросить у ребят в поселке -- вариант на тот случай, если бы Фреде вчера не появился. Его мнению Элана доверяла, зная наверняка о его осторожности -- в пространства, например, он ходил, думая наперед, есть ли в том острая необходимость.
...Из-за того, что не были на Вокзале давно, сразу же заметили перемены. Пространство вокруг стало новым -- проще, свободнее. Но пустое, ушла былая наполненность мелочами. Несколько пристроек пропало, выпилено много деревьев. Ограда возле тупиковой ветки была уже другого цвета. Основное здание тоже подновили.
...Окошко в нижний зал было настолько грязным, что туда не полезли. Пришлось идти дальним путем -- снаружи по тоннелю.
Хоть в кафе осталось все на своих местах. Но публика обреталась несколько иная.
Фредерик нахмурился, стал облизывать губы, пытаясь сообразить, что произошло. Из-за неспокойной, непривычной обстановки в кафе не сидели долго. Вместе вернулись в Город, поставили в известность Службу Башни. Потом Элана ушла к Хранителям и осталась с ними -- Фредерик попросил ее не ходить какое-то время в пространства Большого Дома.
В Службе сообщили, что Гай был в Городе, о Вокзале сообщил им раньше Фредерика, так как он единственный в Системе прошел Серую Стену и подобные перемены может даже прогнозировать.
С Гаем Фреде поговорил лично. Тот сказал, что волноваться не стоит. Это лишь переход приВокзальной области на новый, соответствующий Открытому Миру уровень. Гай ожидал этого, не мог только точно сказать, когда эта волна придет к Вокзалу из других областей пространств.
Всем, кто помнил старый Вокзал, жаль, что перемены неизбежны и безвозвратны.
-- А это как-то связано со Вторым Переносом?
Гай усмехнулся:
-- Возможно, только тем, что произошли почти в одно время. Я думаю, что нет. Абсолютно не взаимосвязанные вещи.
Фредерик успокоился. Вздохнул, посопел задумчиво и направился в Северный поселок, чтобы забрать Элану. Объяснил там ей и ребятам, что если бы продолжали ходить на Вокзал все это время, видели бы сами, как тот меняется. Ребята закивали, согласились, сказали, что Вокзал и Остров -- наверное, последнее, что трансформируется. И вообще, Система (как наиболее организованная часть Открытого Мира) стала более упорядоченной и благополучной. Но пожалели об ушедших неспокойных, но насыщенных жизнью временах. А новые... Почему Снорри предсказывал, что они ненадолго?.. С печалью замечал, что протянуть бы еще немного...
-- А я так испугалась, -- призналась Элана. -- Словно не туда попали. Подделка, а не Вокзал.
Из Хранителей к Вокзалу никто не ходил; молчали, пожимали плечами -- их эти перемены мало касались. Если что-то важное, им сообщат отдельно: либо Маттиас прибежит, либо нарочный из Службы Башни.
Старые Хранители уже несколько недель безвылазно оставались в поселке. Все еще обустраивали место, когда-то занятое городом по соседству: ставили метки, расчищали завалы на окраинах и заодно напилили себе на зиму дров. Из оставшихся строений возник целый городок. Гай распоряжений на их счет не давал, но, бывая здесь, сам подумывал, кого или что в тех домиках можно разместить.
Первая реальная мысль -- перенести туда Службу Башни, к нынешнему Мегаполису не имеющую никакого отношения. Поставить им пару кухонных автоматов, если позволит баланс сил в поселке. Тем более, что (как недавно выяснилось) из тех мест ближе к Центру и пространствам Системы, чем из Параллельного Города.
В Службе Башни известие о переезде восприняли без энтузиазма, считая, что будут скучать в тех местах. Гай усмехнулся, сказал, что сам он, лично, давно бы сбежал из Городской сутолоки. В тишине работал, а в Город приходил по необходимости. Ответить на это было нечего. Гай сумел заронить собеседникам сомнение и желание осмотреть новые места.
Об идее переноса Службы Гай сообщил только Гонзе. Сказал, что общение с ними будет сведено к минимуму, так как под офис им подойдут только дальние строения, которые ближе всего к остальным пространствам Системы. Гонза сказал, что подумает о перспективах соседства.
Снорри жил в поместье Фредерика как призрак. Слуги по несколько дней не могли его найти, хотя из дома он не выходил. Ночью бродил по коридорам, либо шелестел листвой и сухими ветками во дворе. Его серая фигура маячила на веранде в саду в лунном свете, пугая тех, кто невольно выглядывал в окно, своей неподвижностью. А садовник не раз выходил с дубиной и фонарем, думая, что это приблудился какой-нибудь бродяга из города.
С Фредериком как-то раз Снорри пошел к Старым Хранителям. Те удивились и обрадовались. Знали, что он с Марией и Франческой в поместье, но с тех пор, как давно там сами не были... Снорри объяснил, что пришел посмотреть пустошь на месте города. Мол, Мария ему толковала об этом месте.
-- Да уж, у нас тут простор -- небольшая страна поместится.
Фредерик представил себе -- с востока Граница была близка (где-то сразу за пустошью), а с запада -- у моря (два дня скольжения, с остановками). Итого, три-четыре таких Мегаполиса, как Параллельный Город вместилось бы, а то и больше.
В матерчатой серой кепке, надвинутой на глаза, слезящиеся от солнечного света, с маленьким биноклем Фредерика на шее, Снорри в одиночестве ушел смотреть пустошь и ребята дождались его только к вечеру. На ночь не оставался. Попросил накидку от дождя, извинился за беспокойство и ушел.
Снорри также увиделся с Маттиасом(Ливом). Тот обрадовался, повел себя по отношению к Снорри благоговейно и почтительно. Спросил, посещает ли он их старые места близ Вердага, был ли в деревушке у остальных Западных?..
У Западных Снорри бывал. Нашел почти всех, но напоминать о себе не стал. Нильс, Ноккве и Ютта совсем взрослые. Аксель поначалу бродяжил, потом взялся за ум, стал работать как все.
-- А Сиг? -- поинтересовался Матти.
-- Его не видел. Может, где-то еще живет, в другом месте. И Весту не встречал.
Пока Матти шел к Западным (решил навестить после рассказа о них Снорри), его остановили Новые Хранители. С незнакомцем обошлись грубо, схватив и таща за собой. Тот стерпел, укоряя их за отсутствие снисходительности и плохое обращение с ним. Тогда кто-то вспомнил, что во время общего сбора видел его с принцем Калью. Уточнив, он ли это, Маттиаса отпустили.
Он не обиделся. Посмеялся тому, что попал в такую ситуацию. Верил, что все обойдется и не переживал за помятую одежду. Пошел восвояси.
...Когда Маттиаса увидели Западные, они были в шоке -- он остался именно таким, каким его запомнили, только волосы тогда были покороче. Открыли рты, не могли вымолвить ни слова. Сиг, который теперь был чуть ли не вдвое старше Маттиаса, одновременно хмурился и кисло усмехался, припоминая своего давнего друга, тогда -- словно брата.
-- Привет, люди! Как вы тут? -- усмехнулся Маттиас.
"Люди" закивали, увели его с собой. Долго расспрашивали его, зачем он остался в пространствах, чем сейчас занимается, где обитает. Рассказал о себе. Ютта, обнимая его, всплакнула. Сказала, что они с Вестой давно замужем за местными. Дети есть. Да и ребята почти все женились. Маттиас поудивлялся. Рассказал, кого видел из тех, кого все они знали. Рассказал много удивительного о последнем появлении Теней и схлопывании вокруг них пространства.
Когда Элана второй раз увлеклась Дорогой, Гай с улыбкой кивнул: этого можно было ожидать, зная путь Эланы с момента ее появления в Системе. Задумался над тем, что ждет ее в будущем. Его прогноз был весьма благоприятен: в скором времени Элана станет настоящей Хранительницей, вроде Франчески или Марии. Рон окончательно закрепится в Новом Городе. Фредерик немного отойдет от дел, станет простым путешественником по пространствам Системы и у него будет много проблем, пока Майкл Томас(Тимоти) не убедит его остаться в тех местах, что знакомы Фреде с детства.
В поместье сменится несколько слуг, пока не придут те, кто на самом деле хочет служить и к хозяевам относится с почтением. Снорри, а следом и Мария (уже в скором времени) перейдут в поселки "рая". Снорри поселится рядом со Службой Башни и Мария будет его навещать от Старых Хранителей. Вместе будут наблюдать из окна за суетой служителей разных секторов. А со временем, возможно, она и насовсем к нему переедет.
Остальные знакомые Гая останутся на своих местах. Что же касается Новых и Старых Хранителей... Их Летопись еще полна незначительных событий, направленных на создание вокруг себя (куда бы ни пошли) гармонии, баланса и справедливости. Будут моменты, приводящие к распаду структуры Хранительства в Системе, но, несмотря на это, ребята останутся на месте и продолжат поступать, как и раньше, не по долгу Хранительства, а по внутреннему желанию. Как и Элана, которая более всех будет соответствовать определению -- Хранитель Нового Времени.
* * *
Приятно было Новым Хранителям осознавать, что за ними, как страховка, есть в Системе еще Хранители. Зная об этом, казалось бы, можно расслабиться -- если что, помогут. Но это накладывало и дополнительную ответственность. Старые Хранители смотрят Новым вослед, оценивают их шаги и всегда присутствуют, как вторая совесть.
Когда долгое время не было видно никого из Старых, или проносился слух, что они покинули Систему, распавшись как группа, Новым было неловко и тревожно: неужели одни?.. И вся Система теперь на них?
Знать, что все Старые на своем месте, было для Новых Хранителей важно. Важно, как основание, как незыблемое, доставшееся из прошлого этих мест. Также Новых поддерживали и Алые Плащи. Они не являлись Хранителями, хотя возникли и объединились почти одновременно со Старыми. Основание их единства было иным и вышли они все из поселков "рая" и ближних параллельных пространств.
Старым было сложнее. Они чувствовали одиночество, свою исключительность, не зная, что в Системе есть разрозненные группы таких же как они, правда, уже давно отошедшие от дел. Изначальные знали об этом. Гай подозревал, что и его Легенда о Друге, весь процесс набора Хранителей, первые их дела... все свзано с Изначальными, пришедшими в спокойные места новосозданной Системы извне, чтобы наладить здесь новый порядок.
После удаления пустого города и переезда на пустошь Службы Башни, Старые Хранители ощутили явное обновление в своих местах. И в один из светлых дней перебрались из деревянных домов Северного поселка в присмотренный ранее каменный дом. Двухэтажный, с узкими переходами и потайными(пожарными) лесенками -- все, что было им нужно. Тенистый заросший сад вокруг, буквально, дикие заросли. Недалеко -- старая Сторожевая Башня, где сидели сами, пока не была организована отдельная Служба из надежных ребят Северного поселка.
В новое место обитания перенесли кухонный автомат, смутно припоминая, как его подключать; в полуподвале сделали сейфовую комнату и неделю в сумерках таскали туда сокровища со склада в Северном поселке.
О переезде Старых Хранителей знали только Гай и Фредерик. За переезд просто высказались по согласию и решили за пару минут. И первый день ходили по дому туда-сюда, лазали по лестницам, чердаку и плоской крыше (с которой, кстати, было видно всю пустошь, а в ясный день и с биноклем -- новое помещение Службы Башни). Ходили, встречались на лестницах, улыбались друг другу, что-то бормотали... Осваивались, в общем.
В первый же вечер наладили постоянную лестницу с чердака на крышу и сидели там, как на крыше замка, до самой темноты. Смотрели вдаль и на звезды. Вслушивались в тишину, перебирая в ладонях памятные вещи. Тут же, на крыше, поговорили. Сошлись во мнении, что для нового мира это место самое подходящее из всех, что были. Близость к старой Сторожевой Башне давала толчок к приятным воспоминаниям и покою. А пока все еще радостно екало сердце...
Свои кровати тоже перенесли сюда. Из ближних домов Южного поселка стащили кое-что из мебели: тумбочки, коврики, пару платяных шкафов. Снаружи здание оставили без отделки, как есть, и заросли вырубать не стали -- чтобы никто не подумал, что здесь кто-то есть.
Для опознания "своих" выработали новую систему звуковых условных сигналов, так как через заросли было не разглядеть, кто идет -- свой или чужой. На новом месте родились новые интересы и энтузиазм.
Новый дом был для них велик -- комнат около двадцати, а все поместились только в пяти. Зато просторная крыша радовала -- расходились по ее углам, словно на площадке перед крыльцом столовой в поселке. Пробовали скользить над ней -- получалось плохо, от земли слишком далеко. Вынесли наверх стулья, положили доски на трубы вентиляции -- там тоже можно было присесть.
На закате высокие клены отбрасывали на всю крышу пятнистую дрожащую тень, зато пустошь была хорошо освещена. Единственный на всех бинокль, который когда-то привез из Города Фредерик, передавали из рук в руки. Вздыхали -- так вечером было здесь хорошо и уютно.
Невдалеке, на юго-востоке, за деревьями были остатки некогда стоявшего там небоскреба (часть стены) и пустое, даже еще не заросшее травой место. Правее, к границе с Параллельным Городом -- бетонный забор и один за другим -- череда одноэтажных складов. Их оставили как напоминание о рабочих дворах Большого Дома (хотя никакой связи с ним эти склады не имели). Южное поселение сохранилось полностью.
Больше в этом краю пустоши ничего не было.
Несколькими днями позже, гуляя вокруг их нового дома, Гонза вдруг заметил табличку: "Осторожно. Идут взрывные работы." Кто-то из ребят нашел ее на пустыре и догадался поставить ее на подходе к дому -- предостережение для посторонних.
Посторонних?!.. Вряд ли кто из Службы Башни решится идти сюда. Разве что пошлют гонца по делу... Да и не совсем они чужие -- ребята, кто не стали Хранителями.
На новом месте было ощущение родного дома, хотя сперва непривычно, как и везде, где только начинали жить. Это место Гай выбрал для Сторожевой Башни и их Центра не зря. Ощущение знакомости места не покидало всех ребят долго, наверное, до следующей осени, когда все вокруг стало повторяться. Но даже суровой зимой было ощущение покоя и неспешности.
Летом проводили дни или в пространствах, или в Южном поселке, который вот он -- лишь заросли обойти. Вечерами непременно собирались на крыше. С земли ребят не видно, со стороны Южного поселка -- закрывали кроны деревьев. Сидели тихо, обсуждали последние события в Городе, на пустоши и в посещаемых пространствах. После суетного дня (если было чем заняться) такие посиделки были как бальзам. За последних пять-семь лет ребята сильно сдружились. Раньше такого не было -- ходили только небольшими группами. Совместные дела в поселке у моря, да в пространствах Определителей Ретрактов очень их сблизили.
Когда рассаживались кто где хотел, начинал говорить Гонза. Рассказывал о планах, о том, что намечали на этот день и что не удалось сделать. Думали как продолжить начатое, высказывали свои мнения. Потом говорили обо всяком. Вспоминали былое, мечтали уже мало, не так, как бывало в начале: когда у тебя все есть -- уже хочется, чтобы и у других это было. А сами упивались свободой от желаний. У Хранителей ведь ничего не было, хотя, при желании, могли приобрести все, что бы ни выдумали. Осознавая свои возможности, необязательно было выполнять свои желания. Свобода и довольство приходили и без обладания предметами мечты.
Часто обсуждали философские темы, как сами называли их -- "о совершенной жизни". Особо не спорили, понимая, что это их субъективное мнение, основанное на личных впечатлениях из разных пространств и времен, может быть ошибочным. Но эти разговоры открывали для ребят и что-то в себе, поэтому Гонза всячески их поддерживал.
Обычно засиживались дотемна или пока шел разговор. Потом с крыши звали всех, кто бродил в поселке, либо задумчиво изучал заросли вокруг, и спускались в дом.
Электричество в доме было. Но включали его только зимой и то ненадолго, пока не улеглись спать. Следовали старой привычке самоограничения, чтобы не распускаться.
Была проблема с Маттиасом -- его будущего Гай не видел, как ни старался настроиться. Это стало тревожить. По случаю, решил больше узнать, где Матти и чем занят...
После объединения Городов какое-то время царила неразбериха. В суете, а подчас и радостной панике новые люди занимались поиском своих мест. Конечно, все они заранее были приписаны к тому или иному коллективу, оставалось только найти новое месторасположение, где все соберутся. В это время Элана и Фредерик могли свободно пройти в любое учреждение, лабораторию или цех. Суета, мелькание лиц, свобода перемещений вызывала у Эланы приподнятое настроение. Фредерика взяла для компании. После походов по Вокзалу не могла себе представить иного спутника в многолюдных местах.
На улицах Города стало свободнее. В основном, за счет того, что новые жители предпочли селиться на малоэтажных окраинах. Кварталы с высотками были выровнены и сделаны дополнительные депо для пневмопоездов (маршруты и расписание которых были тоже изменены), еще несколько зеленых парков с фонтанами или еще что-то -- по желанию жителей окрестных домов.
...Элана от Старых Хранителей, Фредерик из поместья -- выходили в Город, сговорившись заранее. Сначала ехали до сохранившихся школьных складов, а потом шли пешком, запоминая что сейчас где, ведь даже знакомые улицы меняли облик с каждым днем. Здание Обсерватории, стоявшее в центре Города, теперь оказалось на его восточной окраине, примыкая к новому депо. Заброшенная трамвайная ветка и короткая эстакада с рельсом пневмопоезда тоже оказались на территории депо, хотя и не были ограждены от посторонних лиц. Возникло множество новых, больших и малых помещений с лестницами, переходами; складских залов, рабочих зон, лабораторий -- будто нижний этаж Центра поднялся на поверхность.
Людей в помещениях мало. Там, откуда ушли на новое поселение, остались вещи. Можно было войти, посмотреть. Это немного напоминало Вокзал, его рабочую зону, ходы и кафе, только здесь -- тишина. Жутко даже.
Как и на Вокзале Фредерик и Элана переговаривались коротко, указывая друг другу на интересное. Оставались какое-то время на одном месте, пока более полно не почувствуют пространство. Несколько раз Элану принимали за работницу этих мест. То спрашивали что-то, косясь на Фредерика, то давали указания и поручения по переезду. Элану это забавляло, но она принимала игру.
Иной раз Элана на несколько дней останавливалась в поместье Фреде. Обычно приходила сама, но в этот раз ее привел Фредерик, найдя ее в подавленном настроении: сонной и безразличной ко всему.
Пришли к поместью поздно вечером. Мария и экономка зажгли на крыльце фонарь и заносили с поляны в дом деревянные стулья. В листве парка шумел ветер.
-- Ой, молодой хозяин! -- удивилась позднему визиту экономка и перевела взгляд на уже ей знакомую Элану. -- Проходите, проходите, дождь собирается.
Поблагодарив и переглянувшись с улыбающейся Марией, вошли в дом. Сразу поднялись на второй этаж, к гостевым спальням, где для Эланы всегда была готова комната. В коридоре им встретился Гай. Он был одет в деловой костюм, с папкой бумаг в руках -- куда-то собирался на ночь глядя. Удивился Элане, давно ее не видел. И та немного оживилась, когда Гай ее приобнял и кивнул шедшему следом Фредерику.
-- Я уже стала забывать, каков ты был мальчишкой, -- склонила голову Элана. -- Помню, что ласковый и задумчивый...
-- Я и сам себя не помню, -- кисло усмехнулся Гай. -- Со временем из характера что-то, возможно, улетучилось.
-- Гай пошел по пути Хранителей, что были до него, -- пояснил Фредерик, с трудом скрывая улыбку иронии. -- Вырос, забыл прошлые дела...
-- Не забыл, а не занимаюсь. Но всегда готов помочь, как и остальные ребята. -- Гай оглянулся, отступил назад и извинился, что вынужден так скоро их покинуть.
Элана снова чем-то опечалилась. Чтобы это понять, Фреде хватило быстрого взгляда в ее глаза еще там, на дороге в . "В поместье, -- сразу подумалось ему, где знакомые люди и спокойная обстановка, ей будет лучше."
Не стал ни о чем расспрашивать.
После разговора с Фредериком о взаимопроникновении пространств, стирании границ, Гаю случилось увидеть Майкла(Тимоти). С ним поначалу говорили о пирамиде из шаров-моделей. Майкл все вопрошал: "А ты видел?.. А ты знаешь, что?".., хотя знал, что Гай давно на Дороге. Но Гай, однако же, не знал точно, сколько имеено времени вне родного дома провел сам Майкл Томас, чтобы задавать подобные вопросы.
А Майкл заговорил о Хранителях до Гая. О том, что приходилось и с ними иметь дело, и для него это было будто вчера. И что те, как и Гай, ничем не могли ему тогда помочь.
Гай встревожился:
-- А до тех Хранителей еще были?
-- Я бы не сказал, чтобы "до". В разных местах по-разному... Одно ясно, четкой организации, похоже, у них никогда не было. Одиноких, или небольшими группами встречал Хранителей довольно давно. Но то была огромная территория, -- усмехнулся Майкл. -- И конечно же, вне Системы. Тогда ее еще просто не было.
Гай стоял с открытым ртом. Никогда раньше Майкл не рассказывал такого. Видно, только теперь в его памяти стало что-то всплывать... Иногда Гая оторопь брала, когда пытался представить общую картину путешествий Майкла Томаса. А тот, вдобавок, умел в простых словах так объясниться с собеседником, что тот сам доходил до всего, что собирался вызнать у Майкла. Иной раз и рта не успеешь раскрыть, а он по лицу, глазам и времени суток, когда к нему ни приди, мог сразу заговорить на нужную тему. Гай давно его знает, дольше всех в Системе, и честно мог себе признаться в том, что в иные моменты плакал, возвращаясь с ответами Майкла Томаса. Может, Гай и спросил бы его не так, не тем словами; а тот будто мысли его тайные прочел. А в мыслях-то все точнее, чем получается на словах.
Наверное, правда то, что говорили о Майкле -- какое-то его восточное волшебство действовало. И если бы не некоторые его досадные недостатки, Гай поклонялся бы Майклу, наверное, как божеству.
Элана была в курсе, что ребята из трущоб переехали на окраины бывшего города, к Южному поселку, но сама там еще не была. Вспомнила о них после разговора с Тимми и отправилась туда специально. Сразу их нашла, ожидая уже, где может их увидеть. Не так уж много двухэтажных строений города были расположены неподалеку от Южного.
-- Вы теперь уже не перебираете свои ценности? -- спросила она, посидев с ними немного после ознакомления с историей их переселения.
-- В общем-то, нет. бывает , достаем что-то, но все так, по мелочи... А ты что-то ищешь?
-- Думала, что посижу у вас, подумаю о своем, да посмотрю колечки...
Несколько ребят охотно выскочили из комнаты, переглянувшись с Гонзой.
-- Вы... -- начал он говорить.
-- Да знаем, знаем, -- с досадой отмахнулись они. -- Тот самый ящик.
...Ящик поставили к западному окну, освещенному закатным солнцем. Элана пересела туда, а ребята остались на месте. Оглядывались на нее, она -- на них, улыбалась. Подолгу смотрела в окно, беззвучно шевеля губами. То хмурилась, то облегченно вздыхала -- шла напряженная внутренняя работа.
У ребят было хорошо. Тихо, спокойно, просторно, безлюдно -- чем ни Город, ни поместье Фредерика, ни большинство пространств похвастать не могли. Сидела долго, пока солнце совсем не зашло за домишки Южного поселка, пока небо еще было светло. Потом стала дремать и почувствовала легкую ладонь на своем плече. Это тихо подошел Гонза, напомнил, что пора спать.
В спальной комнате было полно свободных кроватей (на случай таких вот гостей). Там Элана и устроилась. Горел небольшой камин, но особого тепла от него не ощущалось. Ребята сразу объяснили, что над удобствами еще сами размышляют. Хотели переносить печку из какого-нибудь домика в поселке, потом решили, что установят обогреватели, сняв их из старого Центра в сотне метров отсюда. Элану в первые два вечера это мало беспокоило. Когда же обдумала слова Снорри и Майкла, стала больше внимания обращать на происходящее у ребят.
В последнее время редко их навещала. Теперь охотно пошла с ними в их бывший Центр, Сторожевую Башню. Осмотрела систему отопления и вентиляции, определила, что обогреватели питаются от того же источника, что и кухонные автоматы в поселках. И вместе с ребятами за день демонтировали и перенесли обогреватели в новый дом. Потом прошли по домам Южного поселка, собрали все, что могло согреть в снежную зиму, которая была уже не за горами. Вычистили колодец, прокопали дорожку до него от дома через заросли и овражек. Из старых кирпичей выложили ступени. Элана умилялась и удивлялась тому, откуда мальчишки от десяти до четырнадцати лет знают, что и как надо делать?.. Впрочем, и в другое время рядом с ними, порой, чувствовала себя несмышленной простушкой. Может, это и было то, что Хранители раньше от нее скрывали, притворяясь обычными сорванцами.
...Как было желание отдохнуть, уходила в дом, наверх; подсаживалась к ящику и продолжала пересматривать его содержимое. Ребята заметили, что она это делает в точности, как Фредерик: разложит кучками и смотрит на второй раз. Подошедшему Гонзе призналась, что просто любуется, вспоминая что-то или строя планы на будущее.
Гонза присел на краешек широкого подоконника, на другой его конец. Дотянулся до ящика, выудил щепоть всего вперемежку. Разложил, пригладил все на ладони, разъединил одно с другим, отсвечивая желтыми бликами, и вздохнул. Показал Элане.
-- Много похожих, почти одинаковых.
Элана приметила, что на пальцах Гонзы нет ни колечка, ни перстня, хотя в форте (если не ошибается) он что-то носил. Тот заметил ее взгляд, достал из кармана брюк редкую серебряную монету, покатал на пальцах.
-- Кольца не очень уважаю. Вот старинная монета...
Неслышно подошли еще двое ребят. Из тех, кого припоминала в лицо, но по имени не могла назвать. Так же тихо и молча, как всегда, постояли возле Эланы и Гонзы, который их словно не заметил. Вроде как поучаствовали в их разговоре. И от этого ей стало так уютно и спокойно, так легко, будто ее не мучали в эти дни тревожные слова-загадки Снорри и объяснения Майкла Томаса... Элана потянулась, зевнула и, хотя еще было не время, пошла подремать на своей кровати.
Спала часа два или больше. Встала такой отдохнувшей, будто был уже не вечер, а светлое утро. Хотелось идти, чем-нибудь заняться, поработать. Походила по комнатам, приятно удивляя ребят своим появлением. Кивала, улыбалась им и допоздна сидела у камина, как когда-то в форте на полуострове.
На следующее утро вылезла на плоскую крышу.
Гонза, собрав группу ребят, что-то им всем объяснял в дальнем углу. Тревожно оглянулся на возгласы ребят, заметивших Элану, и понизил голос. Элана к ним не пошла, подошла к ближнему краю, всмотрелась в пустошь. Вдалеке, у одинокого домика, вроде этого, ребячьего, кто-то был. Только это уже совсем на пределе ее зрения. Все же сумела различить по цвету на мальчишке жилет Службы Башни. Сразу припомнила, что они тоже переехали сюда из Города. Вспомнила Город, Рут с Джэнет и собралась их навестить. Ребята уже знали, что Элана задумала, и когда она повернулась к ним...
-- Конечно, конечно, -- заулыбались некоторые.
-- Но я еще вам ничего не сказала! -- удивилась она.
Хранители ее не удерживали. Лишь просили заходить еще, когда ей будет удобно. Элана покивала, оглядела всех и ушла вниз, за своей походной сумкой. Оглянулась в Южном поселке, когда ее стало видно с крыши, помахала ребятам рукой -- как и думала, они провожали ее взглядами.
Пока шла думала вот о чем: у каждого из ребят есть своя история, только их, неповторимая. У ней самой такая история есть и вряд ли кто еще может похвастать таким началом. Большая часть жизни связана с Роном, с их совместными путешествиями, однако, сейчас это вспоминалось с неприязнью. К тому же, теперь она одна на Дороге, а значит, это ее личная история, а не история их с Роном.
Элана поняла, что до сих пор ей не хватало уважения к себе. Возможно это и спасло ее от гордости, но и лишило уверенности. Из-за этого вспоминала себя нерешительной и сомневающейся. А может, все-таки, осторожной?..
Она как затертая золотая монета в чужой стороне: не имела своей цены и лежала до поры до времени в ожидании, что ее найдут и переоценят. Еще не могла понять, что ей нужно. Майкл Томас ясно сказал ей, но иногда хотелось просто побывать в том или ином месте без оказания помощи кому-либо или решительных действий. Это скорее относилось к желанию путешествовать, как раньше, но уже не было решимости забраться далеко -- знала уже, что кроме небольшого разнообразия, ничего не увидит.
Последнее время думала только об этом и, наконец, пришла к осознанию своего положения на Дороге и своих планов. Полагала, что теперь ей необходимо удержать все то, что накоплено к этому моменту. Это более полное изучение тех пространств, которые ей более всего по душе; и сохранение добрых отношений с людьми, которые теперь ее окружают. Ощутив единство со всеми, кто, как и она, на Дороге, почувствовала, что не одна. Это и было предощущение Наблюдающих, но Элана о них еще не знала на своем опыте, лишь явственно ощутила невидимые глазу нити всеобщей связи.
Двое из ребят болели. Лежали на кроватях в отдельной комнате с обогревателями, грустили и почти не вставали. Иногда плакали. Не из-за боли, не из-за того, что жалели себя, а из-за болезни -- обострялась чувствительность и малейшая неприятная мысль, воспоминание наполняли глаза "сыростью".
Элана очень за них переживала. Долго сидела с ними, то у одного на кровати, то у другого, а когда снова возвратилась к остальным ребятам, призвала их к осознанию ответственности за товарищей. Что, если с ними что-то серьезное?.. Может, лучше их отправить в Город?
Гонза хмурился. Ребята пожимали плечами.
-- Бывало такое и раньше. Пара дней и все у них будет хорошо.
Элана прислушалась к тому, что говорило ей сердце. Особой тревоги за болеющих ребят не было. Просто им сейчас было необходимо внимание и забота остальных. И посоветовала давать им витамины, кислый чай. Ребята покивали, соглашаясь и Элана немного успокоилась. Действительно, вон сколько раз такое в форте случалось, но за них всегда было тревожно.
Многие из ребят собирали одинаковые монеты -- кто какие выбрал для себя и потом только их и выискивал. С поступлением больших ценностей Гонза разрешил им откладывать свои монеты в отдельные мешки и надписывать.
Когда стали пересматривать ящики с Эланой, послышались удивленно-радостные возгласы -- отыскивались монеты, которые ребята упустили в прошлый перебор. От этого было всем интереснее. И Элана почувствовала азарт. Именно в это время к ней и подсел Гонза, не находящий для себя в переборе особого интереса. Стал за ней наблюдать, посматривая неназойливо, что ей попадается под руку. Элана откладывала заинтересовавшие ее монеты в сторону, потом подзывала ребят, спрашивала, что из этого им нужно. Кто-то что-то брал, остальные лишь бросал поверхностные взгляды.
Чуть погодя азарт Эланы прошел, она уже просто так, задумчиво ворошила отложенные монеты. У ребят тоже было затишье. Многие ушли, остальные разговаривали между собой. Вдруг Элане в руку попала крупная золотая монета. Затеплела в руке. Увесистая, больше тех, что видела до этого. Нельзя было сказать, что монета была красивой чеканки, но сам металл... Ярко-желтый, с жирным сочным блеском, от которого загорались глаза и нельзя было отвести взгляд.
Гонза крякнул от неожиданности и быстро накрыл монету в руках Эланы своей ладонью. Настойчиво попросил дать ему эту монету. Элана медленно кивнула. Отдавая, вдруг стала хмуриться, казалось, удержит в руке и не отдаст -- с какой стати?!.. Но Гонза быстрым движением вынул монету из ее пальцев и отвел руку в сторону, словно монеты и не было.
-- Ее следует перелить, -- заметил Гонза в ответ на растерянно-вопросительный взгляд Эланы.
С глаз долой -- из сердца вон. Элана переключила внимание на другие монеты, забыла эту. А Гонза ее больше никому не стал показывать, даже Гаю, который вскоре пришел их навестить. Да и сам не стал монету долго рассматривать -- и так уже за мгновение определил ее. Но как она попала в ящик?! И почему никто не заметил ее в прошлый раз?.. Гонза недолго мучился этими вопросами -- завернул монету в носовой платок и спрятал в потайной карман поглубже.
За все время, что помнил себя, увидел такую монету второй раз. Впервые попалась ему в самом начале Системы, когда Гай решил перебрать клады. От блеска первой монеты Гонза чуть не сошел с ума, с тех пор зарекся обращать внимание на ценности и единственное, что пересматривал, доверяя себе -- это серебряные, либо медные монеты. На золото стал смотреть относительно спокойно, но эта монета...
Гонза внимательно осмотрел лица ребят. Решил, что если кто-нибудь еще обнаружит такую монету, он обязательно об этом узнает. Приметы ее действия все еще помнил на себе. На следующее же утро, захватив горсть сломанных золотых колец и цепочек, тайно (то есть, никого не предупредив) отправился в пространство, где они плавили золото в слитки. Со знакомым управляющим плавильни договорился, что опустит в тигель все, что принес, собственноручно, сам, без посторонних глаз. И через несколько минут, не взглянув на последок, кинул в расплав проклятую монету и сверху засыпал ее кольцами и цепочками. Лишь после этого позвал мастера. Залили в формы два мелких слитка, формы сняли, слитки выбили. Еще теплыми обработали неровности, отшлифовали и набили клейма и пробу.
Присутствуя при всем процессе, Гонза был уверен, что получит именно то золото, что принес. В смеси с другим золотом цвет слитков был уже другим. Гонза вздохнул. Так же следовало поступить и с первой монетой, однако в те времена о возможности переплавить что-либо и думать не приходилось. (Поначалу прятал первую монету в разных щелях Сторожевой Башни, но когда стал сходить по ней с ума, не мог без нее прожить ни мгновения, то... убежал в поселок у моря и, обжигая руки от страсти ее держать при себе, нашел силы забросить ее с высокой скалы в море. Правда, и сам тогда чуть не кинулся следом.)
...Два равных слитка и остаток-натек уже не имели той притягательной силы, что была в монете. Гонза спокойно смотрел на них и чувствовал двойное облегчение: во-первых, Элана избежала опасного поворота в ее судьбе; во-вторых, сам справился с искушением повторно завладеть монетой.
А на обратно пути о многом думал.
В трущобы прибыл только через два дня, к обеду. Объяснив, что отлучался по срочному делу, самолично спустился в подвал, пробрался тайным ходом в темноте и подкинул принесенные слитки в ящик к остальным. Поднимаясь наверх, в столовую, нахмурился и покачал головой. Эта история оставила неприятный осадок, взбудоражила неприятные воспоминания.
Большинство ребят уже пообедали. Поглядывали на Главного, заказавшего кухонному автомату свои обычные блюда, и помалкивали. После обеда поднялся на плоскую крышу. Несколько ребят сидели на трубах вентиляции с северного края. Оглянулись и опять заговорили о своем. Гонза отошел в юго-восточный угол и долго созерцал просторы на месте города, перебирая в пальцах серебряную монету, которая когда-то спасла его, на мгновение переманив его внимание на себя необычностью своей формы.
В продолжение мысли о том, есть ли еще такие золотые монеты, подумал о том, что, может, только на его она действует так захватывающе. Что, если на других она не оказывает такого влияния?.. Возможно, кто-то из ребят (даже не один) видели эту монету, однако, она им не завладела... И немного успокоился.
При случае Гонза рассказал Маттиасу свою историю о роковых монетах. Тот закивал:
-- Ты правильно поступил, что, никому не сказав, уничтожил монеты. Я попробую узнать, почему у монет такая власть и сколько их было отчеканено.
Гонза согласился. "Сколько" -- главный вопрос. Двух уже нет.
...Нашли пространство, где за пленников требовали выкуп. Во многих местах так случалось, но не всегда можно было безопасно и без последствий помочь. Здесь совпали все благоприятные условия.
На выкуп ушла большая часть серебра, которое на такие случаи оставляли. Кто-то из ребят заметил, что если бы платили золотом, было бы легче таскать, а не столь дорогое серебро могло самим сгодиться в пространствах. В какой-то момент оговорили оплату золотом, особенно когда выкуп нужно было дать большой. И какое-то время после того прослеживали судьбы освобожденных людей -- в основном, пришлых, не знающих тамошних порядков, или беженцев.
С таким же азартом, как собирали и пересматривали, вкладывали ценности в хорошее дело. Радовались, что не тратят ни монеты, ни слитка впустую и за граммами ценного металла стоит чья-то судьба. Конечно, выкупая, о каждом человеке рассуждали, предполагали... С этим было непросто.
Соскучившись по настоящему делу, Старые Хранители занимались всем этим с большой охотой.
Фредерику понравилось новое местопребывание ребят и он стал навещать их чаще, заходя, порой, и без веского повода. Рассказывал о делах Новых Хранителей, выслушивал советы ребят и радовался, что эта тема их не перестает интересовать. А еще оттого, что к нему продолжали подходить ребята с серебряными вещами в ладонях, просящие оценить и посоветовать. Фреде охотно им помогал, хотя в некоторых случаях догадывался, что те вполне могли обойтись и без его мнения. Слегка удивлялся, что его вкусу доверяют.
Две трети из ценностей, что имелись у Новых Хранителей, Кристофер отдал обратно в трущобы -- Новые никак не могли определиться с надежным местом для хранения своего запаса. Старые приняли эти пару ящиков без пересмотра -- знали, что именно в них. Сами же когда-то им все это выделяли.
Старые Хранители, общаясь с Фреде больше, чувствовали, что он немного не такой, как они. У него есть дар, выделяющий его, изначальное предощущение пространств и событий. Не только Зов и навык(опыт), как у них. И в этом отношении, Фредерик, действительно, преемник Гая, его замена для Нового мира.
...Перебирая безделушки из ящиков, стал присматриваться и отбирать золотые и серебряные перстни с круглыми и овальными камнями -- то, что раньше пропускал. Поделился с ребятами, что теперь ищет подобное, чтобы тоже посматривали. А те рассказали ему историю, связанную с гладкими камнями.
Понравившийся перстень запустил по рукам ребят по кругу -- так многие делали, если нужна была помощь. И вскоре перед ним лежали несколько изделий, похожих на образец. Фредерик заинтересовался.
Перебирали задумчиво, неспеша -- никто никуда не гнал. Молча вставали со своих мест, переходили за спинами соседей, посматривали, что у них. Настрой за столом Фреде нравился.
Другое, что попросил ребят Фредерик -- откладывать в сторону все цепочки из остального груза. Пустой ящик был. Из-под растраченных на выкуп монет. Его принесли с первого этажа и поставили в дальний угол, подписав: "Цепи. Браслеты." И все знали, что это Фредерик собирает. (Приходя, он непременно просматривал все, что успели положить туда без него ребята.)
Смотрел, бывая у Хранителей, но, как раньше, почти ничего с собой не уносил. Если и прихватывал какую мелочь, Гонза разрешал. А Фреде после приносил что-то взамен, или, с извинениями, возвращал унесенное в задумчивости. Гонза примечал для себя, что именно Фрис взял для себя, что принес, но строго никогда не следил -- знал, что кроме мелких трат, да подарков на Дороге, в пространствах Фредерику большие ценности ни к чему. Только когда он и ребята слишком засиживались за пересмотром, делал им замечание и напоминал, что пора все собирать и ложиться спать.
Сам Гонза ночью почти не спал. Днем дремал несколько часов, когда большинство ребят разбредалось. А ночью уходил куда-то, или бродил по дому; либо, надев вязанную шапку и куртку, просиживал на крыше, всматриваясь в темные дали.
Фредерик об этом поначалу не знал. Потом, словно кто подсказал ему, остро почувствовал чье-то одиночество и проследил за Гонзой. Не ошибся. Ночью на крыше, на коробе вентиляционной трубы обнаружил именно его. Сел рядом. Переглянулись, молча вздохнули. Сидели около получаса. Было зябко. Потом Фреде прошел по крыше -- насколько это было безопасно ночью -- и ушел вниз. А Гонза все еще сидел возле трубы, но ему уже было легче. Легче от того, что именно Фредерик, как гость, недавно совсем посторонний человек, проявил к нему такое понятливое участие и не стал ни о чем расспрашивать...
Едва слышно гудело пламя в фонаре, да засевший с осени в подвале сверчок верещал громко и пронзительно.
Фредерик тихо позванивал цепочками, по одной протягивал их по ладони, освещенной фонарем, задерживал в руке -- не почувствует ли особое тепло...
Иногда вещи рассказывали странные истории -- полузнакомые, будто произошедшие когда-то с Фреде самим. Стены тогда таяли, отступали и открытое пространство приоткрывало некую тайну былого. Однако, истории были, несомненно, чужими. Что-то из этих вещей Фредерик оставлял себе, что-то с тревогой и торопливым волнением откладывал в ящик.
Официально (для жителей поселка) Новые хранители считались кто пастухами, кто посыльными, кто просто выращивал траву на их земельном наделе -- фермерской общиной сирот.
Староста сельской общины, да кто-то из церковников пытались занять ребят другими работами, но те решительно отказались, сказав, что если не так, то ничего другого они делать не будут.
Фредерик заметил после Кристоферу и другим ребятам, что им повезло, они должны радоваться -- где и кто еще позволит им заниматься тем, к чему лежит их душа.
Дела в поселке для Новых были общими для всех и добровольными, по желанию. Как у Старых -- перебор сокровищ, либо дела в пространствах (как Замена или недавние дела с ОПРами). Весной выходили на простор, в долины: выдергивали сорняки, окапывали поляны от пожаров, помогали пасечникам готовиться к сезону. На все лето было занятие между походами и решениями задач, поступающих от Кристофера и Фредерика.
Арнульф и Алые Плащи в общих делах не участвовали. К Новым Хранителям все они относились только формально. Пришедшие из разных мест: ни имен, ни занятий -- о них вообще было мало известно. Кристофер, новые ребята и Фреде знали только Арнульфа, остальных Алых Плащей видели по нескольким общим эпизодам. В остальной повседневной жизни две подгруппы Новых Хранителей не соприкасались.
...Осенью ребята помогали взрослым из поселка складировать скошенную траву в копны или под навесы. На зиму полностью отгораживались от общения с поселковыми и уходили в походы по пространствам. За несколько лет проживания на одном месте, наладился быт, жизнь стала размеренной, появилось больше свободного времени и выбора занятий по интересам.
Но со временем (и весьма скорым) Новых Хранителей накрыла волна депрессии от осознания бесцельности своего единства в рамках привычной для Старых структуры.
Посоветоваться -- как быть? -- собрались Гай, Фредерик и все Старые Хранители. Гонза сразу напомнил, что подобная проблема, по-первости, возникала и у них. Был уже пример того, что сейчас хотели Новые -- много лет назад, когда Хранители были разобщены и связь меж ними только-только угадывалась, существовало положение вещей, при котором каждый из осознавших себя брал ответственность что-либо изменить. Остальные просто покинули Систему, выпав из общей структуры.
Весьма близко к этому подходила система "ПУХ" Олега Васильева, только все Хранители тогда, в современном Гаю и Фреде понимании, находились в положении Посредников.
Анализируя опыт предшествовавших Хранителей и самих Старых, Гай высказал мысль, что в конце концов все они приходят к этому положению: в той или иной мере, Старые лишь изредка теперь действуют как Хранители. Таким образом, случайно-вынужденная интеграция Новых Хранителей в поселковую жизнь (на примере Западных), только с сохранением походов и решением проблем, возникающих в пространствах, структуре Системы только "на руку". Пока иного выхода не предвиделось.
Изменений в жизни Новых Хранителей не последовало. Депрессия случалась не у них одних. Ничего, справлялись и с нею... когда случалось вечеровать у костра или на крыльце дома "до стрекочущих звезд". Мечтали о будущем и о себе. Даже начинали философствовать, но все же от общих тем не уходили.
Старые Хранители философствовали более серьезно (ситуационно, ретроградно), с примерами из своего и чужого прошлого. И из книг, что пришлось когда-либо прочесть (кто умел читать). Но и сами за долгое время кое до чего додумались.
Новые только начинали этот путь. Случайные посиделки их сдруживали и в какой-то мере заменяли школу (и в смысле дружеского общения, и в смысле познания нового через обмен опытом). Мечты Новых не изменились по приходу сюда. Все так же стремились "за даль непогоды, в блаженну страну", о которой ничего не знали достоверно. И этим были похожи на всех мечтающих и бездействующих в осуществлении своей мечты. Некоторые, однако, весьма трезво считали, что уже сейчас находятся в такой стране и искать больше нечего, но их мало кто поддерживал -- человеку не свойственно довольствоваться тем, что есть; он жаждет бесконечных благ и счастья. А счастья и тут не было.
А депрессия... Старые Хранители ждали, когда же Новые устанут тосковать по сладкой мечте; ждать, что кто-то о них позаботится, и они сами станут делать свою жизнь интересней. Начатки этого уже проглядывали и Старые Хранители с надеждой поглядывали за развитием ситуации.
О чем же думала Элана и что не давало ей покоя последнее время?..
В Городе оставила Рут -- близкую подругу, и (как волнующий промельк в воспоминаниях) мысль о Роне, увлекшимся своими новыми идеями, тогда как Элана привязалась к тому, что было в Старом Нулевом и трущобах... Отсюда и теперешние путешествия, и поиск новой себя в изменившемся мире.
Несмотря на то, что внешне она не изменилась, Элана стала серьезнее характером, не столь уже беспечной, как иной раз замечалось за ней ранее. Трудности походов, разные неприятные ситуации и одиночество, разбавленное грустными историями Хранителей и размышлениями о Пути и Дороге, наложили свой отпечаток. Исчез маленький уютный мирок, который окружал ее раньше. В этом смысле для нее тоже Открылся мир, и пространство, которое она научилась интуитивно чувствовать увеличилось в десятки раз. Но разве она этого просила?..
И кто-нибудь вообще просил Майкла Томаса Открывать Мир?!
Конечно, он всегда может ответить, что хотел упростить структуру Мира, и разве не спокойнее и понятнее стал Мир после Открытия?..
Но и не таким интересным!
И разве не тем живет Страна Серебряных Гор, что изо дня в день изучает и перестраивает сложную математическую структуру своего мира?..
Да что там говорить, всегда жаль прошлого, даже если настоящее, действительно, лучше и проще, и понятнее, и спокойнее. Но в таком спокойствии было изначально что-то уже и от слабости, и от безразличия, вполне осуществимых, если не пересмотреть свое положение в новых условиях.
Мир изменился без спроса. Никого не предупредили, не успели подготовить. Дату никто не знал, хотя сами же способствовали переменам, помогая Майклу Томасу в завершении его модели. Теперь он вернул себе утерянную семью, но какой ценой... Все остальные потеряли привычную почву под ногами.
Случайность или это неизбежно должно было произойти? Так или иначе, Майкл лишь интегрировал Систему в Открытый Мир. О масштабах последствий, возможно, и сам не догадывался.
...В характере Эланы появилась задумчивость, иногда полный уход в свои мысли. В этом она более походила на Хранителей (именно Старых Хранителей), чем Фредерик. Уход в собственные мысли Элану не пугал, как, возможно, некоторых других. Еще у Эланы не было такого разнообразного выбора, как у Фреде, куда пойти. Кроме старых знакомых, если и встречала на Дороге кого, то после не мгла найти снова. Не могла сказать -- подружилась ли с новым человеком, или просто прошли какой-то отрезок пути вместе. Выбор был невелик: либо знакомые в Параллельном Городе и дела там; либо походы в пространствах Большого Дома; либо возвращение к Старым Хранителям, где рады были ее видеть, но надоедать ребятам не хотелось.
И в этом небогатом выборе был единственный человечек, кто ее развлекал, занимал, полностью понимал и чувствовал -- это Фредерик. Для Эланы с каких-то пор (да чуть ли не с самого их знакомства) он стал словно она сама; но и чужой, из другого мира, прошлого, которым она не жила, но который оказался невероятно интересно познавать через Фреде. И с кем в последнее время проводила больше времени, чем с остальными.
Фредерик был частью ее нового мира, причем значительной его частью, чуть ли не половиной. И эта часть Нового Мира не поддалась влиянию Открытого Мира, но в нем существовала, гармонично присоединясь. Иной раз, в умилении о нем, Элана осознавала, что не будь Фреде, в пространствах Большого Дома ей было нечего делать, ведь все это изначально не ее. А теперь там интересно, потому что есть Фреде, ребята-Хранители и те ребята из Южного поселка трущоб, вместе с которыми она жила долгое время после перехода с Роном из Старого Нулевого поселения.
Жила меж несколькими временными местами остановок. Поняла, наконец, что имели в виду ребята, когда говорили, что раньше им нигде не было места. Да и трущобы Хранителей -- не место. И поместье Фредерика -- не дом. Даже ее родное время и свой город -- уже не дом, а лишь напоминание о том времени. Чувствовала себя как сторонний наблюдатель, в краткие моменты участвуя в происходящем, забываясь в эти моменты, а потом возвращаясь к созерцанию сущего. И не знала, что для нее настоящее, что считать своей жизнью: созерцание или деятельность.
Во время пеших переходов (исключая редкие случаи переправ на лодках, пароходе, автобусе...) Элана много думала об этом. Само по себе на ум приходило и уже не отпускало, пока немного не прояснится.
Как и в начале, ходила в пространства недалеко, не удаляясь от Центра, а то и вовсе -- в смежных пространствах. Нашла несколько любимых мест, к которым лежала душа. Когда не было желания искать что-то новое, шла в одно из таких мест и подолгу там находилась, осматриваясь, впитывая особую атмосферу места. Возможно, что там были какие-то особые точки (вроде точек схождения), но Элана никогда не интересовалась этим и не думала проверить, что там не так.
Иногда было боязно идти куда-либо одной, особенно если в пути заставала ночь, а место было малознакомое. Но кто бы мог пойти с ней в компании (кроме занятого Фредерика)?.. Рут? Или Мария с Франческой, с которыми выбирались в окрестности поместья на пикник?.. Они бы не захотели сюда идти, или пришлось бы объяснять, почему здесь нужно свернуть или вернуться обратно, или уже заночевать, или, напротив, шагать всю ночь, чтобы успеть утром в другое пространство, рискуя подвернуть в темноте ногу, заблудиться... Одной было проще. И разделить путешествие с кем-либо еще, означало -- быть в действии, а не созерцать. Совмещать одно и другое получалось только с Фреде. Он не мешал, не отвлекал, следовал за ней, не навязывая своих желаний идти тем или иным путем. В основном, это были их совместные походы на Вокзал. Туда они приходили нечасто и по желанию.
Еще со времен Старого Нулевого поселка повелось, что дети там сызмальства занимались чем-то одним, что их увлекало и что у них получалось -- определялись с этим довольно рано. Фредерик, после длительной череды случайных встреч, стал для Рут кем-то вроде Люка -- одним из таких определившихся со своим выбором мальчишек. Поэтому Рут не удивляло, что Фреде, будучи у нее в гостях, иногда что-то рисует на клочке бумаги и торопливо задумчиво бормочет. Чем именно он увлечен, не спрашивала; была уверена, чем-то интересным и значимым.
...Боролись с ним в шутку на песчаном берегу. Фредерик изворачивался, Рут прихватывала его и локтями, и коленями; потом сталкивала, прижимала его, покрытого песком как хрустящей корочкой, к траве или острым камешкам на краю пляжа. Тогда Фредерик с досадой взвивался...
Элана иронично поглядывала на их борьбу, иногда и сама была не прочь повозиться, повалять озорника Фредерика; но в последнее время больше была в задумчивости и мыслями вдалеке от этих мест.
Магда, хотя и пошла с этой компанией на реку, но держала дистанцию, вроде как проводила время сама по себе. Возню Фреде и Рут не одобряла. Иногда ей казалось, что плотная телом Рут ненароком придавит одиннадцатилетнего мальчишку, который с некоторых пор Магде вроде приемного сына. С облегчением вздохнула, когда шумная возня и смех стихли... Рут отпустила Фредерика, они заспорили, кто победил и, запыхавшись, побрели от воды и песка к Элане и Магде.
Фреде сразу растянулся рядом с Эланой, успокоился и смотрел на нее с хитроватым прищуром. Элана состроила ему в ответ забавную гримасу и стала неспеша смахивать с него песок.
Фредерику часто случалось добраться до Города поздно ночью (скорее, даже под утро). Иногда сам задерживался где-нибудь, не рассчитав пути по незнакомым местам; иногда иначе было нельзя (из-за свойств перехода в некоторых пространствах Большого Дома). Пробовал пару раз ночевать на улице: в парке, потом где-то в проулке на задворках станции пневмопоезда, но в первом случае его погнал охранник, во втором -- так замерз, что зарекся больше так ночевать. В конце концов, опять приходил к Рут.
Иногда случалось застать у подруги и Элану, которая ночевала той день-два. Фредерик укладывался на диванчик, либо на широкой мягкой скамейке возле письменного стола. Все расспросы и разговоры оставляли на утро.
Утром Фреде, бывало, забирался к Элане на постель. Смотрел -- спит... Ложился рядом и самому удавалось доспать еще минуточку, прежде чем Элана начинала ворочаться, потягиваться и зевать. Наконец, смирялась с досадной необходимостью окончательно просыпаться и вставать.
-- Привет, -- говорила Элана Фреде.
-- Привет, -- сонно отвечал тот, забывая, что Элана ночью открывала ему дверь и они уже здоровались. Улыбался.
От Эланы пахло, как и всегда, карамельной сладостью, мятой и чем-то... неуловимо родным. Но все это было так невесомо, нереально, как некий прохладно-тревожный аромат будущего, которому, возможно, не суждено сбыться.
Переезд из родных мест в Параллельный Город выбил Магду из колеи. Здесь, в поместье, она снова оказалась недалеко от своих мест; однако, и здесь -- будто не дома. Конечно, не дома!.. Нет привычных дел, ни тех людей -- вокруг люди словно не из того времени. Новые, чужие, странные иногда... Франческа, тихая Мария. Снорри... то ли живет здесь, то ли нет -- иной раз не видно неделю, потом откуда-то появляется, будто не уходил. Почему они все здесь?.. Только Ирен и Гай -- как напоминание о том, бывшем, времени.
Вот теперь еще и Фредерик, так как общаться с ним стала больше. Магду тянуло на родные улочки, с Фреде часто вспоминали их вместе. Нескольких дней под Рождество, проведенных в родном городке, ей явно было недостаточно.
С Фреде на реку иногда приходила и Франческа. Ходили с ним вместе по берегу, купались, потом что-то рассказывали друг дружке и, видно, им было о чем поговорить.
...Сели на холодном мокром песке, в волнах мелкого речного прибоя. Разговаривали, задумчиво загребая ладонями песок по сторонам. Магда смотрела, смотрела на них, наконец, подошла поближе. Предупредила их, что сидеть на холодном песке небезопасно, застудятся.
Фредерик качнул головой, стал подниматься... А Франческа все сидела, лишь скривила губу. Магда шагнула ближе, нависла прямо над ней, видно, для значительности. Заглянула ей в лицо, нахмурилась:
-- Непослушная девчонка!
Франческа покосилась на Фреде, топчущегося невдалеке и молчащего. С досадой причмокнула. Вздохнула.
Не дождавшись, пока Франческа соизволит подняться, Магда зашагала обратно. Франческа тут же вскочила с песка, но, постояв немного, начинала падать, словно у ней ноги подкашивались. Словно не может долго стоять. Фреде подхватил ее, поставил прямо, а та опять заваливалась, будто в обморок. Тогда Фредерик поднапрягся, подхватил ее на руки, как смог. Франческа заверещала, соскочила и, обежав его со спины, запрыгнула Фреде на спину, обхватив его шею руками. Фредерик слегка согнулся, стоял на месте, посмеиваясь, пока не устал, и стал ее стряхивать.
Рут с Эланой укатывались со смеху, наблюдая за ними. Даже Магда, оглядев младших подруг:
-- Чего вы? -- тоже усмехнулась. Досада на Франческу тут же ушла.
А Элана на мгновение вспомнила, как ходила с ребятами из их Южного поселения купаться на Черную речку в обход Северного, чтобы их мальчишки не подрались с тамошними. Дикое поселение. Было всего несколько взрослых. Но ведь и правила какие-то были, которых никто не нарушал...
Фредерик поднялся выше по берегу, на полосу сухого песка, прогретого солнцем. Лег там на спину, глянул на хнычущую (понарошку) Франческу (оттого, что ссадили со спины), закинул руки за голову и вытянул ноги.
Франческа примолкла. Подошла не спеша, посидела немного рядом, потом тоже вытянулась на спине. Сорвала травинку, стала рассматривать ее, покусала кончик и отбросила. У нее был "южный", ретивый характер. Неспокойный нрав. Иногда резкая, дерзкая и непредсказуемая. С ней нужно было иметь терпение. Фредерик, порой, долго досадовал после ее очередной выходки, но этой же ее способностью учинять скандалы с иронией восхищался. С иронией доброй. Мария, ведь, как-то с ней уживается и уже очень давно. Может, потому что противоположности?..
Сам же мог ответить Франческе в ее же манере, так же резко и настойчиво. Та, конечно, обижалась, что Фреде не хочет ее понять, но Мария их потом удачно мирила.
Магда, чаще других из компании наблюдая в поместье, как Франческа в очередной раз высказывает претензии Фредерику, посмеивалась; а иногда и сердилась. Но каким-то образом всегда воздерживалась, не лезла в их отношения. Угадывала, что и сама иногда так же себя ведет по отношению к Гаю. Просто у Франчески все это явно и напоказ.
Фредерик сумел разглядеть в ней другое. Когда Франческа его ругала, он задумчиво глядел в ее глаза, замечая, что, порой, она нарочно скандалит: то ли проверяет его (все-таки одна из Старых Хранителей), то ли ни с кем, кроме него, не могла себя так проявлять, а ей это было необходимо; словно бы выпустить пар, который ее распирал.
Иногда Франческа замечала, что он догадывается: тут же смущалась, замолкала, лишь хмурилась и бросала осторожные взгляды на Фреде и окружающих (если кто-то оказался случайным свидетелем того, как она вспыхнула). Фредерик в таких случаях извинялся, будто это он виноват, чтобы Франческа не чувствовала себя неловко. Она замахивалась на него рукой с сердитым видом: "Так все-таки виноват!", но ударяла едва-едва, в шутку. И покусывая губу, отходила в сторону. Снова становилась с Фреде дружна.
Прошло чуть больше года после того, как Мария и Франческа поселились в поместье и -- вот чудо! -- Франческа остепенилась, притихла и даже слегка побаивалась Фредерика. Мария ничего понять не могла, что это подругу так изменило. Ну, сходили они вдвоем с Фредериком в пару продолжительных походов по пространствам... ну, ходят куда-то там на реку в компании Эланы, Магды и... еще кого-то там... Поневоле и сама Мария прониклась уважением к Фредерику за его заботу, терпение в дружбе с Франческой и его проницательность.
...О чем-то опять заговорили, лежа на берегу. Франческа засмеялась, перекатилась набок, к Фреде, оттолкнулась от него ладонями и опять оказалась на спине. Заулыбалась, глядя в небо. Потом снова легла на бок, подперев одной рукой голову, а другой стала задумчиво рисовать круги на его мокрой груди и животе. Фредерик вздрагивал -- было немного щекотно.
-- Э, да она с ним заигрывает, -- заметила Рут и они с Магдой переглянулись. Элана хмыкнула:
-- Им же еще двенадцати нет, вы о каком заигрыше... Ну, как две пожилые женщины в Северном парке, честное слово...
Обе с укором посмотрел на Элану: мол, ты ничего не понимаешь. Магда напоследок сказала что-то о Франческе по-немецки. Вроде "вертлявая прохвостка".
В поместье у Фреде была своя спальня. На втором этаже, там же, где спальня Гая и Магды, только дальше по коридору, через две комнаты. Но спал он где попало. Летом надумал спать на широком балконе-террасе, повесил гамак, закинул большое одеяло; но и там ночевал время от времени. То в походе, то в Городе оказывался, у Рут; то в поселке у Хранителей...
Франческа с Марией спали в одной комнате пристройки, недалеко от комнат прислуги. Не так уж далеко от хозяйских комнат, однако, они и сами не захотели там селиться -- слишком уж просторными и неуютными комнаты эти им показались. В комнате Франчески и Марии две кровати, но как-то раз Мария уснула там одна, не дождавшись подруги.
Та появилась утром, в трусиках и майке, зевая и потирая колено. Объяснила, что вечером болтала с Фреде в его гамаке. Там и уснула.
-- Ты что это?! -- удивилась Мария.
-- Что?.. В походе так и спали -- вместе. А как еще?..
Мария припомнила о их с Фреде походах. Едва заметно пожала плечами.
Такого больше не случалось. По крайней мере, здесь, в поместье. А посиделки вечером, впятером, бывали довольно часто. К Фреде, Марии, Франческе и Снорри присоединялась еще и Ирен. Впрочем, Ирен нечасто, так как Снорри -- самый старший из присутствующих, кто на Дороге, -- был на два года ее младше. За обычными разговорами, пока Снорри не начинал свои истории, Ирен скучала и досадовала, что согласилась прийти.
Гай, замечая их посиделки, посмеивался. Ему это было хорошо знакомо и еще не совсем забыто. "А Снорри, да Арнульф, -- говорил он, -- это ходячие энциклопедии историй".