"Мсье Жорж - самый меткий стрелок Парижа!" гласила афиша. Алексей поморщился. Глупая забава - яблоки с головы на потеху публике сбивать. Однако, Быстров опаздывает.
Наконец дверь цирка хлопнула, и на улицу вывалилась шумная компания. Высокий брюнет в кашемировом пальто и две щебечущие дамы рядом. Алексей искоса глянул на них и тут же снова отвернулся к афише. Брюнет махнул рукой извозчику, усадил обеих дам, однако сам остался стоять на площади.
Дамы что-то говорили, оборачивались, махали руками, но брюнет сунул извозчику деньги и хлопнул его по плечу. Экипаж выкатился с площади, а мсье Жорж зашагал в противоположную сторону. Прошел мимо тумбы, не взглянув на Алексея, и двинулся к мосту. Алексей отлепился от афиши, следом за брюнетом пересек Фонтанку, прошел по Симеоновской до Литейного, пересек его и свернул на Бассейную. Тут он, к досаде своей, потерял из виду приметное пальто. Прошел еще немного вперед и чуть не умер со страху, когда бывший месье Жорж, вдруг вынырнув из переулка, ухватил растерявшегося Алексея за локоть и затащил его в стоявший в ожидании седоков экипаж.
- Куда прикажете? - обернулся извозчик.
- Вперед и живее! - рявкнул Быстров. - Там разберемся.
- Черт тебя возьми! - Алексей выдернул руку и уставился на человека, которого только что преследовал.
- Это уж непременно, - улыбнулся тот.
Он уже успел избавиться от щегольского пальто, и надел взамен потертую студенческую шинель. Алексею показалось, что с последней их встречи она стала еще потрёпанней. И заплата вон свежая появилась.
- Быстров, ты по-человечески не можешь встречи назначать? - Алексей все еще злился за свой испуг.
- Тебе нет.
- Вот как? - Алексей опешил. - Что так?
- Не хочу отсвечивать рядом.
- Не веришь мне? - Алексей в общем-то не удивился, но все-равно почувствовал жгучую обиду.
Быстров развернулся к нему всем корпусом.
- Давай сразу, чтобы не было недоразумений, договоримся. Квартиру кто-то сдал, так? Так. На общее собрание явились все, кроме тебя, Сойкин. Так? Так. Не перебивай! - он поднял руку, и Алексей замолчал.
От недавнего лощеного франта не осталось и следа. Быстров не просто пальто сменил, он будто и шкуру переодел, целиком переродился. Вроде и бородка та же, мефистофелевская, и тонкий нос с горбинкой, но взгляд колючий, подозрительный, вместо любезной улыбки жесткие складки у губ.
- Симагин мертв, Петуш и Петраков тоже. Берг под арестом. Так почему же я должен тебе доверять?
Повисла пауза. Наконец, Алексей ответил:
- Потому что это не я.
- Может, и не ты, - неожиданно легко согласился Быстров. - Разберемся.
Они соскочили на Знаменской и запетляли в пронумерованных Рождественских. Под конец пути Алексей уже совершенно запутался и перестал следить за дорогой. Захочет убить, все-равно убьет.
***
Наконец пришли. Маленькая комната, в полуподвале, с пятнами сырости и отошедшими от стен обоями. Свет от тусклой лампочки с трудом пробивался сквозь клубы сизого дыма под потолком. Сидели в верхней одежде, не раздеваясь, и все-равно мерзли. Они с Быстровым пришли последними. Кроме них в комнате было двое: беспрестанно куривший мужчина у стола и похожая на курсистку угловатая девушка у стены. Она не то чтобы курила, а скорее грызла мундштук с папиросой. За один вечер состав группы сократился вдвое. В груди Алексея болезненно сжалось.
- Дрянное местечко, - Быстров оглядел комнату и поморщился.
В этом Алексей был с ним полностью согласен.
- А чего вы ждали, Быстров? За сутки, без денег, да чтобы на один день пустили, - раздраженно ответила из угла Лизонька.
Только взглянув на нее, Алексей отвел глаза и грустно вздохнул. Погубит же себя! Собственно, уже. Отчего-то ее было жаль больше погибшего Симагина. Наверное, все дело в хрупкости организации девушки, в бледной до синевы коже, в больших глазах, смотревших из-под косой челки. Алексей оборвал себя: нашел время млеть и страдать.
- Ваша правда, - Быстров обаятельно совсем "по-жоржевски" улыбнулся, и Алексея при виде ответной улыбки на лице Лизы будто иголкой кольнуло. - Спасибо вам, Лизонька. Вы наш ангел-хранитель.
- Раз все собрались, давайте начинать.
Со стоящего у стола колченого стула встал Щуров, руководитель группы. Невысокий, плотный, с располагающей чеховской бородкой и умными серыми глазами за толстыми стеклами очков, он преподавал в университете естественные науки и пользовался уважением коллег и студентов. Никто бы и не подумал, как говорится. А вот поди ж ты. Химик - ценнейший кадр для подполья.
- Целью нашего срочного собрания, господа... и дамы, - Щуров покосился на тихо сидевшую в углу Лизу. - Так вот, целью нашего собрания может быть только одно: поиск и наказание предателя.
В комнате повисла неприятная тишина. Говоривший обвел глазами всех присутствующих, отдельно задержавшись на Сойкине. Алексею вдруг вспомнилась слышанная им когда-то о Щурове история. Будто бы тот по молодости лет повздорил с гвардейским офицером. Офицер вызвал Щурова на дуэль, предоставив возможность выбора оружия. Вот Щуров и выбрал. Принес две склянки: в одной обычная водка, в другой царская. А вот спички, жребий тянуть. Офицеру отступать уже как-то стыдно. Вытянули, выпили одновременно. Говорят, гвардеец орал минут пять, пока не помер. Алексей раньше не очень-то верил этой истории, но сейчас, глядя в глаза Щурову, засомневался. Было в них что-то стальное, что и кислотой не растворялось.
- Я предлагаю обойтись без церемоний и долгих вступлений, - продолжил Щуров. - Алексей, почему вас в тот день не было с нами?
Этот вопрос Алексей, конечно, предвидел, но до сих пор сомневался в ответе. То есть он, вроде бы, все решил, но увидев, как Лизонька переглядывается с Быстровым почувствовал такую жгучую обиду, что чуть было не решился сказать правду. Только в последний момент благородство пересилило мстительность.
- Меня задержали в больнице, - он старался, чтобы голос звучал спокойно, но под тяжелым взглядом Щурова совершенно сник и закончил уже совсем тихо: - Тяжелый случай был. Аппендикс...
- Без студента Сойкина не смогли обойтись, - хмыкнул Быстров.
- Нужны были любые руки! - вскинулся Алексей. - Даже мои сгодились.
- И поэтому вы не пришли на то злосчастное собрание, - закончил за него Щуров.
- Я пришел, - возразил Алексей. - Просто опоздал.
- И счастливо избежал опасности, - снова вклинился Быстров.
- Но я же не знал!
Взгляд Алексея затравленно заметался по лицам. Он вдруг осознал, что его действительно, вот прямо на самом деле, могут убить. Приговорить и застрелить или лучше удавить прямо сейчас по-тихому. Страх ледяными иголками заполз под кожу.
- И именно в этот день Симагин получил от Мариса Пе?туша взносы. Но не успел их передать, - Щуров продолжал пристально глядеть на обвиняемого. - А теперь деньги у охранки, а Симагин с Петушем в морге. Думается мне, что наши прибалтийские друзья шутку не оценят.
Щуров сел обратно на жалобно скрипнувший стул и тут же прикурил новую папиросу от старой. Он глянул на Алексея не столько сурово, сколько устало. Наверное, в его возрасте прыжки из окон и побеги от жандармов со стрельбой даются нелегко. Вон Быстрову хоть бы что. Ну вот разве что рука забинтована. Алексей только сейчас заметил, что левая ладонь французского стрелка неумело замотана бинтом. Но это ерунда, зарастет, а Щуров вон осунулся даже.
- Я вас, Сойкин, спрашиваю, можете вы хоть как-то доказать свою невиновность? - минута слабости прошла, руководитель снова смотрел тяжело, щурился от своего же дыма.
- Не знаю, - растерялся Алексей. - Дайте... Дайте мне время, я найду доказательства.
- Дать тебе время, чтобы ты и остальных под монастырь подвел? - Быстров подался вперед.
Он засунул правую руку в карман и в упор посмотрел на Алексея. В кармане у него наган, убойная вещь. Это мсье Жорж из браунинга маленького, да скорострельного по яблокам лупит, эсер Быстров стреляет из чего помощнее. Он сам когда-то Алексею показывал, учил обращаться с оружием. Толку, правда, тогда вышло немного. Научить Алексея сносно стрелять оказалось делом непростым. Со скальпелем он управлялся куда сноровистее. Зато сам Быстров был стрелком от Бога. Его представления в качестве Жоржа неизменно собирали аншлаги. Но сейчас меткость не требовалась. С трех шагов не промажешь. Алексей почувствовал, как кровь отлила от ставших разом холодными щек. Господи, как глупо.
- Да подождите же вы! - Лизонька вскочила со своего места у стены и шагнула с столу. - Не на нем одном свет клином сошелся!
- Хорошо. Предлагайте варианты, Лиза, - голос Щурова был спокоен будто они не судьбу Алексея решали, а задачку в университете.
- Квартирная хозяйка, - быстро ответила девушка. - Почему не она? Почему обязательно кто-то из наших?
- Возможно, конечно, - покривился Щуров. - Маловероятно, но чем черт не шутит. Она, вроде, из сочувствующих была. Думаете, догадалась, что "студенческий кружок" не так прост?
- Может, догадалась, а может, деньги у Симагина увидела.
- Он же не идиот! - возразил Быстров, однако руку из кармана вытащил. - Вряд ли он у нее под носом купюры пересчитывал.
- Ладно, хозяйку проверим, - кивнул Щуров. - Вот вы, Сойкин и проверите. А Быстров за вами присмотрит. Договорились, Сергей Леонидович?
Быстров только коротко кивнул.
- У вас сутки, Алексей, - добавил Щуров. - Завтра и доложите, что и как. Быстров снова вас приведет.
Руководитель группы затушил последнюю папиросу, встал, попрощался и задержав взгляд на Алексее, добавил:
- Только, ради Бога, не пытайтесь бежать. Все равно ведь найдем.
Уходя, Щуров бросил Быстрову:
- Глаз не спускать. Отвечаете головой.
Когда руководитель вышел, Алексей в изнеможении прислонился к стене и прикрыл на минуту глаза. Он слабо представлял, что сейчас нужно делать. Сердце колотилось где-то в горле, Алексея мутило.
- Спасибо, - он посмотрел на Лизу.
- Не стоит, - девушка зябко передернула плечами. - И что теперь?
- Езжайте домой, никуда не высовывайтесь. По прежним адресам не ходите. К экзаменам готовьтесь, в конце концов, - Быстров криво усмехнулся. - А мы с Сойкиным погуляем пока, к хозяйке наведаемся.
- Что ж теперь и из дому не выходить? - вопрос прозвучал не столько возмущенно, сколько испуганно.
- Лизонька, милая, они взяли Берга, - Быстров говорил словно с неразумным ребенком. - Все старые адреса им уже известны. А еще наши имена и приметы.
- Нет, - Лизы прикрыла ладонью рот, и Алексей еще раз отметил про себя, какие у нее тонкие нежные пальцы. - Зачем вы так о нем, Сергей? Антон Григорьевич честный, благородный человек. Он никак не мог нас выдать.
- Боже мой, Лизонька, да ведь это же не вопрос качества души! - Быстров говорил, вроде бы, с Лизой, но смотрел при этом почему-то только на Алексея. - Это только вопрос времени, когда он заговорит. Уж поверьте. Я таких благородных навидался на каторге. Туда они прибывали уже без всякого гонора, с растоптанными жандармским сапогом иллюзиями, если сказать языком поэта.
Повисла тяжелая пауза. Быстров по-прежнему сверлил взглядом Алексея, а Лиза растерянно переводила глаза с одного на другого.
- Так что посидите дома, Лизонька, - наконец, продолжил Быстров. - Ни адреса, ни фамилии вашей Берг не знал. Тем лучше.
***
Алексей снова шел по улице рядом с Быстровым. Похолодало, с Обводного немилосердно дуло. Шли молча, разговаривать было не о чем. Алексей то и дело искоса поглядывал на своего спутника, но Быстров на взгляды не отвечал, шел вперед, подняв воротник и втянув голову в плечи. В конце концов, Алексей тоже уткнулся взглядом под ноги. На душе было тягостно. Словно лужа стылой ледяной коркой подёрнулась.
- Погоди.
Быстров остановился и, укрывшись полой шинели, пытался закурить. Наконец, ему это удалось, он с жадностью затянулся.
- Черт! Вроде, и огонь, а теплее не стало, - хмыкнул он и, посмотрев на Алексея, протянул ему пачку: - Будешь?
Алексей взял папиросу, вновь обратив внимание на то, как криво перевязана рука у Быстрова. Не иначе сам одной рукой наматывал.
- Фабрики "Асмолова"? Хороши, - Алексей ковырнул ногтем золотой ободок на папиросе.
- Это не мои, - усмехнулся Быстров и сунул пачку в карман. - Это Жоржа. Он, сукин сын, дрянь не курит.
Чиркнув спичкой, он дал закурить Алексею. В нос пахнуло быстро выветрившимся запахом серы, и куда более стойким запахом хорошего табака со странным травяным акцентом. Алексей нахмурился, уж больно знаком был этот неуместный аромат. Он затянулся, и запах пропал.
С минуту курили молча. Потом Алексей поднял взгляд на Быстрова:
- Что с рукой? Давай, перевяжу, а то намотано вкривь и вкось.
- Не надо, там ерунда, - отмахнулся Быстров. - Из окна выскакивал, порезался об осколки. Не глубоко.
- Ну как знаешь, - Алексей не стал настаивать. - Расскажи, что там вообще было. Пожалуйста.
Быстров глянул на него искоса, по-видимому, прикидывая что-то про себя, а потом пожал плечами и заговорил:
- Как собрались, пяти минут не прошло, только Симагин Петуша этого представить и успел. В дверь постучали. Громко так, настойчиво. Я ответил. Спросил кто. С той стороны голос хозяйки: я, мол, Анна Леопольдовна. Ну тут и дурак бы подвох почуял. Чтобы так постучать, ей головой в дверь пришлось бы колотиться.
Быстров усмехнулся, и Алексей робко улыбнулся в ответ. Квартирная хозяйка не отличалась крепким сложением, ходила почти бесшумно, говорила негромко.
- Ну я и ответил: так мол и так, погодите, Анна Леопольдовна, голубушка, одеваюсь. Пока я с ней любезничал, Щуров и Берг окно распахнули. Благо, бельэтаж, да во двор. Щуров вылез, Лизе помог. За ними Петуш и Берг выскочили. Жандармы в арке ждали на улицу, а они через черный ход соседского дома в переулок выскочили. Щуров с Лизой на извозчике уехали. Мне Лизонька рассказывала, как Щуров ее под руку подхватил, отчитывать взялся за что-то. Ну натурально строгий отец дочь непутевую ругает. Она краснеет, бледнеет с испугу, даже прикидываться не пришлось.
Быстров улыбнулся, но тут же посерьезнел.
- Петушу с Бергом меньше повезло. Жандармы из арки свою оплошность поняли, кинулись догонять. Петуш еще во дворе пулю поймал, а Берга уже на улице догнали. Он, растяпа, даже выстрелить ни разу не успел.
Алексей подумал, что тоже, наверное, не успел бы. Вспомнил добродушное лицо Антона Берга, и к горлу его подкатил ком.
- Он же все-таки школьный учитель, а не боевой офицер, - проговорил Алексей.
- Он знал, на что шел. Партия эсеров не институт благородных девиц, - отрезал Быстров. - Жандармы к этому времени дверь ломать начали. Во дворе крики, стрельба, тут эти ломятся. Начали палить через дверь. Симагин упал. Смотрю - готов. Петраков совсем ошалел, заметался. Я ему говорю: давай в окно, будем пробиваться, он чуть в себя пришел, на подоконник влез. Тут его сзади через дверь и достали. Он вывалился. Дверь уже на одной петле держалась. Ну я и выпрыгнул следом. Упал за телегой, лежу. Из квартиры крики, ругань, на улице Берга вяжут, аж во двор слышно. Я в арку и кинулся. Повезло. Там один только оставался. Совсем еще мальчишка. Навроде тебя вот. Стоит глазками хлопает. Вот я ему между глаз пулю и всадил. А сам ушел.
Быстров насмешливо глядел на Алексея, а тому что-то стало совершенно не до смеха. Он поперхнулся папиросой и закашлялся. Быстров раздавил окурок и сказал:
- Пошли что ли. У тебя часики тикают. Тик-так.
Алексей вздрогнул, но промолчал. Да и что такому скажешь? Ветер задул еще злее, и разговоры прекратились сами собой. Наконец, подошли к нужному дому.
- Ты уверен, что она здесь?
Алексей с противоположного тротуара разглядывал цель их путешествия. Дом выглядел не очень-то презентабельно, хотя и район был соответствующий.
- А это ее владения. Муж покойный ей два доходных дома оставил. Один наш, поприличнее, да подороже, а второй этот, поплоше, да подешевле. У нее тут управляющий, конечно, есть, но по пятницам наша милейшая Анна Леопольдовна обычно сама сюда наведывается. Проверяет, что да как, следит, чтобы платили аккуратно. Пошли, глянем, нет ли тут наших знакомых из охранки.
Но все оказалось чисто. По крайней мере, так сказал Быстров. Алексею ничего не оставалось, кроме как поверить на слово. Сам он в подобных вещах не разбирался.
На стук Анна Леопольдовна открыла сама, но, увидев их, испугалась и чуть тут же не захлопнула дверь. Остановил ее ботинок Быстрова, вовремя засунутый им в щель.
- Не пугайтесь, - тихо сказал Быстров. - Мы поговорить.
Анна Леопольдовна побледнела смертельно, но все же впустила незваных гостей. Алексей, видя ее состояние, старался далеко не отходить, чтобы успеть поймать, если вдруг в обморок упадет.
- Господа хорошие, Богом клянусь, не звала я их, - она растерянно переводила взгляд с одного на другого. - Сами пришли, велели из-за двери позвать. А потом как началось, так думала, помру от страха. Гром, стрельба, ужас что такое! У меня ж половина жильцов уже съехала, а вторая другое жилье подыскивает. Убитых-то, убитых сколько! С пол дюжины, не меньше.
Анна Леопольдовна всплеснула руками и на мгновение замолкла. Алексей тут же поспешил вставить реплику.
- Они раньше приходили? Жандармы в смысле. Или вот так, вдруг нагрянули.
- Ходили, как же не ходили, - закивала хозяйка.
Алексей с Быстровым переглянулись. Неожиданный поворот, что ни говори. Сбитая с толку их реакцией, Анна Леопольдовна замолчала.
- Ну-ну, расскажите же, зачем до этого приходили, - не выдержал Быстров.
- Раньше, правда, сюда приходили. На тот адрес ни разу, - тут же зачастила хозяйка. По-видимому, она решила, что чем больше и честнее расскажет, тем быстрее ее отпустят с миром. - Раз приходили, когда артельщики-каменотесы, драку устроили. Они тут в подвальном этаже квартируют. Выручку, кажется, не поделили. Другой раз, ходили, когда Шестаков из седьмой жену опять лупцевать начал. Соседи не выдержали, позвали околоточного. И то верно, сколько ж можно...
- Погодите! - перебил Алексей. - Так это ж из полиции ходили, наверное. Так?
- Так, так, - Анна Леопольдовна так рьяно закивала головой, что Алексей всерьез забеспокоился - Да правду сказать, околоточный часто заглядывает. Но он больше к Петру Семенычу, управляющему, ходит. Не все тут регистрироваться желают по чести, публика разная, сами понимаете. Вот и приходится договариваться.
Похоже, Анна Леопольдовна решила ничего не скрывать от таких гостей. Чай в полицию с доносом не побегут.
- А жандармы раньше ходили? - переспросил Быстров. - Такие, как в тот раз, синие мундиры.
- Нет, в синих не припомню.
Сообразив, что убивать ее здесь и сейчас никто не собирается, Анна Леопольдовна заметно воспряла духом. Она будто бы спохватилась и указала Алексею с Быстровым на стоявший у стены диван:
- Да вы садитесь. Что ж вы стоите!
- Спасибо, мы уже уходим, - ответил Быстров.
- Скажите, как в тот день все было? - поспешил задать вопрос Алексей. - Может, заметили, кто первым пришел, кто следом, когда жандармы явились.
- Лизонька первой пришла, как и всегда, - не задумываясь, ответила хозяйка. - А за ней сразу же двое этих, покойных нынче, - хозяйка боязливо перекрестилась, - лысый, да второй, незнакомый. А потом уж один за другим пошли. Я не видела, к себе ушла. И только затихли, топать на лестнице перестали, как эти пришли. Будто ждали.
А то как же. Ждали, конечно. А как все собрались, так в гости пожаловали.
- Спасибо, Анна Леопольдовна, - поблагодарил Алексей. - Вы уж о том, что мы приходили, не говорите никому.
- Не стоит, честное слово, - Быстров улыбнулся так, что Анна Леопольдовна опять побледнела.
- Да что вы! Зачем мне...
На том и распрощались.
***
- И что скажешь про хозяйку нашу? - Быстров поднял воротник шинели и прибавил шагу.
- Не она это, - покачал головой Алексей. - Ей один вред от этого. Жильцы вон разбежались.
На душе было тоскливо. Зря только Лиза для него отсрочку эту выторговала, толку пока не выходило.
- Ну охранка умеет резоны находить. Тут не убедил, - покачал головой Быстров. - Другое дело, что она или и вправду не при чем, или же актриса таланта невероятного. Так искренне святую простоту изображать надо уметь.
- Сергей, мне в больницу надо. Дежурство через час, - Алексей вопросительно посмотрел на Быстрова: а ну как не пустит.
- Ну надо, так иди, - тот косо глянул на подопечного, - а я провожу.
До больницы добирались молча. Уже совершенно стемнело. С Фонтанки дуло почище, чем с Обводного. В Петербурге всегда откуда-нибудь дует. Алексей думал о том, что ему теперь делать. О чем думал Быстров, одному Богу было ведомо, да и тот молчал. Уже метрах в ста от больничного крыльца Быстров остановился.
- Завтра в то же время жди на площади. Не вздумай дурить. Я тебя и у жандармов за пазухой найду.
Не прощаясь, Алексей зашагал к больнице. Тяжелый взгляд Быстрова царапал спину так, что чесались лопатки. Он вздохнул с облегчением, лишь когда дверь захлопнулась за ним.
Дежурство в эту ночь выдалось спокойное. Часам к двум ночи стало совершенно тихо. Можно было даже попытаться немного поспать, но Алексей вместо этого накинул шинель и вышел во двор. Задрал лицо вверх к звездам, но увидел лишь темноту. Тучи обложили небо плотной пеленой, сквозь которую не то, что звезды, а и луна с трудом пробивалась. Ночное светило только угадывалось за плотной серой завесой.
Алексей запахнул шинель поплотнее и зашагал наискосок через двор. На той стороне он простучал каблуками вниз по стертым ступеням и оказался в холодном подвале. Вдоль стен длинного широкого коридора стояли лавки. Ближе ко входу пустые, а у дальнего конца занятые накрытыми простынями телами.
Алексей рассуждал так: раз трое в перестрелке убиты, значит должны оказаться в покойницкой. А раз в покойницкой, то не иначе как здесь, у него под боком. Обуховская больница ближайшая к их бывшей квартире. Удача здесь была вполне вероятна. Ну, по крайней мере, попытаться уж точно стоило.
- Петр Ильич! Аркадий Андреевич! - позвал Алексей.
Из-за дальней двери раздался голос:
- Кто там по мою душу?
Петр Ильич сегодня дежурит. Тем лучше. Дверь распахнулась и навстречу Алексею вышел немолодой уже санитар в грязном халате. На ходу он вытер руки полой халата, добавив еще одно пятно к уже наличествовавшим.
- А, это ты Сойкин. Приветствую!
Санитар протянул руку, которую Алексей не без содрогания пожал.
- Да не дергайся ты! Сало я ел, а не в мертвяке ковырялся, - хохотнул санитар. - Ты чего пришел-то? Вроде ж не любитель на трупы глядеть. По учебе только и ходил, а как сдал - поминай как звали.
- А что, есть и этого любители? - поддержал разговор Алексей.
- На что только охотников нет. На мертвяков тоже находятся. Частенько случается, кстати. Хочется людишкам в глаза смерти-то глянуть, да чтоб издалека. Вот и ходят, смотрят. Кто, да как умер, да отчего, спрашивают, - Петр Ильич щербато улыбнулся. - Сам-то чего пришел?
- Дело есть. Я давно хотел с пулевыми ранениями в голову познакомиться. Изучить поближе. Интересно мне, понимаешь, что с мозгом происходит, как он деформируется. А у нас таких пациентов и нет, почитай. Они к вам обычно прямой дорогой попадают.
- Это уж наверняка, - хмыкнул Петр Ильич. - Голова не жопа, пробьешь, не зарастет.
- Вот и я о том же. А тут, говорят, к вам сразу с пол дюжины застреленных поступило. Их уж и прозектор, наверное, осмотрел.
- Осмотры это у вас, а у нас что смотреть-то? Распотрошил, да сшил, - все не унимался санитар. - Были такие, пятеро. Вскрывал сегодня Верховцев.
- Он уж и заключения, наверное, успел написать.
- Ну а то как же, у нас все чин по чину.
- Сделай милость, голубчик, покажи, - внутри у Алексея все замерло в ожидании.
- Кого тебе? Мертвяков показать? - не понял санитар.
- Да нет, трупы не надо. Ты мне заключения покажи, мне достаточно будет.
Алексей уже унюхал, что от него по обыкновению несло жуткой сивухой. Это было на руку. Иного Алексей и не ожидал.
- Ты, Сойкин, меня под монастырь подвести хочешь. Это ж документ. Государственной важности. Между прочим, двое из мертвяков в жандармских мундирах приехали. Не знал? Так я скажу. Даже не проси.
Алексей делано вздохнул и полез в карман шинели за козырем.
- А я тебе, Петр Ильич, гостинец принес, - он покачал в руке небольшой бутылью. Внутри плескалось чистейшее и прозрачное. - Чистый, как ты любишь.
- Мда, - в глазах санитара загорелся алчный огонек. - Умеешь старика уважить. Ну так и я к тебе всегда по-человечески.
Он потянулся к бутыли, но Алексей чуть отдернул руку.
- Я ведь что... Чисто по-отечески отношусь к тебе, Сойкин. Раз надо тебе для учебы, так мне не жалко, читай. Погоди-кась, сейчас принесу.
Через пол часа Алексей в глубокой задумчивости шел через двор назад в свое отделение. Прочитанное его крайне заинтересовало. Двое, Петраков и Петуш, были убиты выстрелами в спину пулями калибра 10,67мм. Зато у Симагина прозектор зафиксировал проникающее ранение в правый бок. Пуля калибра 6,35мм снизу вверх насквозь прошла печень и пробила легкое.
До конца додумать он не успел. На отделении царила суматоха.
- Сойкин, где тебя черти носят! - дежурный хирург всплеснул руками. - Пожар на Васильевском, уже трое с ожогами поступило. Да не стой ты столбом! Быстро операционную готовить.
Остаток смены оказался похож на ночь в полевом госпитале. Обожженных все везли. Тяжелых было не так много, но работы все же хватало. К концу смены Алексей был голоден, как дворовый пес, пропах карболкой и зверобоем, мазью с которым покрыл штук двадцать обожженных рук и ног, и просто валился с ног от усталости. Зато мысли о предстоящем собрании и истекающем сроке чуть отпустили.
***
До дому Алексей добрался совершенно разбитым. Скинул шинель и упал на кровать. Но прежде завел будильник. Для намеченного было еще слишком рано, три часа сна он вполне мог себе позволить.
Проснулся Алексей с головной болью и диким голодом. Наскоро напился чаю и выскочил из дому. Десятый час, пока доберется, будет десять. В пику вчерашней сырости и холоду утро выдалось чудесным. Алексей глубоко вдохнул пока еще чистый утренний воздух. Давешний ветер разогнал облака, не по-петербургски ясное небо лазоревой простыней укрывало проснувшийся город. Подпрыгнуть бы сейчас повыше, и улететь отсюда. От всех улететь. От синешинельных жандармов, от Быстрова с его вечной усмешкой на губах и револьвером в руке, от Щурова с его ледяными глазами, от Лизоньки... Тут Алексей споткнулся. От Лизы улетать не хотелось. Он встряхнулся и прибавил шагу. Ишь, поэт-мечтатель выискался. Как там Быстров вчера говорил? Часики тикают. Тик-так, тик-так.
На Васильевском задуло снова, со всех сторон разом. Но сегодняшний ветер жалел прохожих. Трепал волосы, срывал шляпы и фуражки, но не обжигал холодом, не пытался залезть ледяными иголками в самую душу. У общежития Бестужевских курсов было людно. Сновали курсистки с книгами подмышкой, важно плыли преподаватели и инспектриссы. Алексей прошел к лекторию и занял место справа от входа. Оставалось ждать.
Была, конечно, и возможность ошибки. Лизонька могла и не прийти, проспать, пропустить лекции. Но Алексей надеялся, что такого не случится. Не сейчас, только не сегодня. Время шло, усиливая и без того высокое нервное напряжение Алексея. К тому времени, как он разглядел в заметно поредевшей толпе слушательниц знакомую угловатую фигурку, состояние Алексея сделалось такое взвинченное, что спокойно стоять на месте он уже не мог.
Увидев Лизу, Алексей с трудом сдержался от того, чтобы броситься к ней тут же. Он лишь взмахнул рукой, привлекая к себя внимание. Заметив узнавание на ее лице, Алексей качнул головой в сторону, призывая девушку следовать за собой.
- Зачем вы здесь? - торопливо заговорила Лиза, нагнав его. - Тут всегда полно осведомителей. Вы сильно рискуете, и меня подводите...
- Лиза, почему вы не пришли? - оборвал ее Алексей.
Он остановился у решетки небольшого палисадника и, развернувшись, вперился в нее глазами. Как у Щурова, конечно, не вышло, но девушка смешалась.
- Я не успела.
- Не успели прийти на встречу и остались без морфия? - Алексей раздраженно фыркнул. - Лиза, я врач. Ну почти врач. Но то, что ни один морфинист не забудет сделать укол, я знаю. Никуда вы не могли деться, не получив желаемое!
- Не кричите, Алексей, прошу вас!
Лиза подняла лицо и посмотрела на него. В больших темно-серых глазах ее стояли слезы. Алексей заметил, какими маленькими были ее зрачки. Будто маковое зернышко. Как если бы кто-то уронил маленькую черную шляпку в стальные воды Невы.
- Я не пришла потому, что получила желаемое другим путем.
- Вот как? - Алексей втянул воздух носом, изо всех сил стараясь сдерживаться. - Вы просите, почти умоляете меня достать вам морфий. Уговариваете, толкаете на преступление. А когда я, наконец, прихожу с необходимой вам дозой, то вы просто не являетесь. Вы понимаете, что из-за вас я опоздал на это проклятое собрание?!
- Возможно, это спасло вам жизнь, - пожала плечами Лиза.
На мгновение Алексей замер в растерянности. С этой точки зрения он на события посмотреть не догадался.
- Надолго ли?
- Я не знаю, - почти прошептала Лиза. - А что с хозяйкой?
- Чиста, - Алексей помолчал и обратился к Лизе: - Расскажите, как все было в тот день.
- Да как обычно, - Лиза пожала плечами. - Разве что Петуш этот появился.
- А кто пришел первый? - все не унимался Алексей.
- Я, - Лиза потупилась, по-видимому, осознав, что в это время Алексей торчал на улице и ждал ее. - А следом Симагин с Петушем. Они оба радостные были, довольные. Симагин даже петь порывался.
- Петь? - удивился он. - Ладно бы Быстров распевал, но Симагин, вроде, на хохмача не похож. В смысле, был не похож.
Лиза тяжело вздохнула, и Алексею на мгновение вновь стало ее жаль. Но он тут же припомнил, что в его нынешнем бедственном положении повинна именно Лиза и насупился.
- Следом Щуров явился. Симагин ему тоже Петуша представил. А потом Щуров его про деньги спросил. Привезли, мол? Тот ответил, что да, привезли. Щуров спросил, где они. Тут Симагин заулыбался, говорит, надежней места не найти, и натурально запел: "и в хрупкости пребудет моя сила". Ну знаете, романс новый.
Алексей знал. Похоже, настроение у всех было прекрасное. Ничто, как говорится, не предвещало.
- А следом уже и остальные подошли. Один за одним. Симагин только говорить начал, как постучали. А дальше я какими-то обрывками уже помню.
"Еще бы, - зло подумал Алексей. - Морфий хорошей памяти вообще не способствует".
- Помню, как окно открыли, - продолжала Лиза, - как Щуров выскочил, меня поймал. Побежали через двор наискосок, с черного хода в парадное, там на улицу. Щуров меня под руку держит, бубнит без остановки: "Что с тобой станется! Да что за молодежь-то безответственная!" Махнул извозчику, тот остановился. Уже отъезжая, увидели, как Берг упал. Он выскочил, а за ним двое. Один на плечах повис, они вместе рухнули.
Лиза все-таки всхлипнула, жалобно шмыгнув носом. Алексей протянул ей свой платок. Девушка промокнула глаза и уставилась на платок.
- Пахнет чем-то...
Алексей наклонился и тоже принюхался, оказавшись в опасной близости к лицу девушки. Выбившийся из прически светлый локон пощекотал ему лоб, в груди сжалось и забыло разжаться. Он поспешно разогнулся.
- Это зверобой, - пояснил он. - Всю ночь с мазью возился, ожоги мазал. У вас тут на Васильевском горело, а везли к нам. Но мы отвлеклись.
- А больше рассказывать и нечего, - пожала плечами Лиза. - Мы уехали, а они остались. Только Быстров еще выбрался. Знаете, Алексей, мне страшно.
Девушка вдруг схватила его за руки и заглянула в лицо. Не ожидавший этого Алексей даже отшатнулся.
- Меня сутки не отпускал страх. Заснуть никак не могла, а только засну, так дичь всякая снится. Даже Быстров заметил, утешить пытался. "Дело наше опасное. Пусть, - говорит, - у тебя всегда козырь в рукаве будет". И подарил вот.
Он видел, что Лизе доставляет удовольствие дразнить его. Как и у всех морфинистов, переходы от одного настроения к другому у нее были молниеносны. Только что девушка была готова зарыдать, и вот уже лукаво улыбалась.
- Что подарил? - угрюмо буркнул Алексей.
- Вот это.
Алексей опустил глаза и увидел в раскрытом ридикюле Лизы маленький черный пистолет с костяной рукояткой.
- Бога ради, уберите сейчас же! - он сам захлопнул сумочку и огляделся. - Не стоит размахивать такой вещью на улице.
- Не бойтесь, Алексей, не буду. К тому же, мне пора, на лекции опоздаю. До вечера!
Лизонька мягко высвободила ридикюль из рук Алексея, повернулась и заспешила назад к лекторию. Алексей постоял еще с минуту, глядя ей вслед, чертыхнулся и ушел в противоположную сторону.
***
Сегодня Быстров поступил еще проще. Алексей стоял у той же тумбы, когда на площадь перед цирком вылетел лихач. Зычно вскричав "Тпру-у!!" он притормозил около шарахнувшегося в сторону Алексея. В свесившемся к нему седоке Алексей узнал Быстрова.
- Садись быстро!
Быстров протянул руку и практически втащил опешившего Алексея в пролетку. В нос шибануло крепким лошадиным духом, да чем-то травяным, знакомым. Алексей нахмурился, припоминая.
- Гони!
Извозчик щелкнул поводьями.
- Пошла-а-а!
Куда ехать не спросил. Видно, заранее обговорено было. Быстров сидел, повернувшись назад, и разглядывал улицу. Хвост высматривал.
- В следующий раз ты меня через седло перебросишь? - Алексей раздраженно одернул шинель.
- Понадобится, и на руках донесу, - Быстров повернулся и уселся нормально. - Главное, чтобы он вообще случился, следующий раз твой.
Алексей промолчал.
- А вообще, ты молодец. Явился без дураков, - похвалил вдруг Быстров.
- А что мне остается? - пожал плечами Алексей и попросил: - Будь другом, угости своими "асмоловскими"?
- Первого обещать не буду, а папиросами угощу. Не жалко.
Быстров выудил из кармана пачку и протянул Алексею. Тот похлопал себя по карманам, но так и не нашел спичек.
- Погоди, вот.
Быстров чиркнул спичкой, и Алексей склонился к нему, прикуривая. Вот оно! Теперь он не сомневался: тот самый знакомый травяной запах шел от повязки на руке Быстрова. Алексей откинулся в задумчивости.
- Тпру!
Извозчик почти оглушил ушедшего в свои мысли Алексея.
- Приехали, вашблагродь.
Быстров сунул извозчику деньги и первым выпрыгнул на тротуар.
- Вылезай, Сойкин! Или тебе руку подать?
Алексей выбрался из пролетки и огляделся. Похоже, Петроградская сторона, а где именно - не понять.
- Пошли, пошли, - поторопил Быстров.
О подхватил Алексея под локоть и потащил куда-то под арку. Двор оказался проходным, следующий тоже. На этот раз петляли меньше. Минут через пять вышли к нужному месту. В этот раз им оказался отель "Статский советник". Средней руки, статскими, конечно, и не пахло. Быстров уверенно поднялся на третий этаж, постучал по-особому, будто мелодию отбил.
Дверь открыл Щуров, пасмурный в отличие от сегодняшнего петербургского неба. Алексей вошел в просторную. Залитую солнечным светом комнату. Поздоровались. Лизонька запаздывала. Несколько раз с ней такое случалось. Алексей догадывался, что это происходило, когда собрание по времени приближалось к приему морфия. Вопрос приоритетов стоял остро.
- Чем порадуете, Сойкин?
Щуров присел на подоконник и уставился на Алексея. Смотреть на руководителя тут же стало больно. Алексей сощурился и отвел глаза. Ну что за манера в конце концов.
- Что хозяйка? - Щуров повернул голову к Быстрову.
- Пустышка, - ответил тот. - Не она это.
Щуров снова обратился к Алексею:
- А вы, Сойкин, что скажете?
Алексей посмотрел на Щурова и перевел взгляд на Быстрова.
- А ведь это ты, Быстров. Это ты Симагина застрелил.
Начал Алексей уверенно, но к концу фразы подошел почти шепотом. Иголки нервного возбуждения впились в сердце, и оно заколотилось, сбивая дыхание.
- Ага, и Симагина я, и Петуша с Петраковым, - Быстров и бровью не повел. - Что ты несешь? Зачем?
- Я докажу! -Алексей глянул на Щурова, но тут же опять повернулся к Быстрову:
- У тебя на руке ожог, а никакой не порез. Во-первых, и Лизонька, и ты сам сказали мне, что окно вы распахнули, а не разбили. Во-вторых, запах. От твоей повязки за версту несет зверобоем. Мазью с ним мажут ожоги, порезы достаточно промыть спиртом или карболкой.
- И как же, по-твоему, я этот ожог получил?
В голосе Быстрова послышались стальные ноты, и Алексей торопливо продолжил. Он захлебывался, давился словами и спешил успеть все рассказать, пока у него еще была такая возможность.