Павлова Наталья Николаевна : другие произведения.

Люди разных богов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    4-е место на Конкурсе остросюжетного рассказа-2017 (КОР-13) Британия, 49 г. н.э. Римские войска почти подавили восстание бриттов под командованием Каратака. Но до мирных времен в Британской провинции еще далеко. В тылу римлян друиды племени бригантов призывают людей к восстанию...

   -- Господин трибун*! Кажется, тихо уйти не получится.
   Гай Нумиций остановился и посмотрел в сторону перелеска, на который указывал его старший декурион. Их отряд остановился на гребне невысокого холма. Дальше дорога сбегала в укрытую пока туманом долину. Солнце только окрасило горизонт розовым, но до рассвета было еще далеко, и в первый момент он ничего не увидел кроме темной массы деревьев. Приглядевшись получше, Нумиций уловил какое-то движение на опушке.
   -- Как мы и предполагали. И на что это, по-твоему, похоже, Маллео?
   -- У тебя, командир, глаза помоложе, но я бы сказал, что тут одно из двух: или друиды и правда умеют заставить деревья ходить, или это засада. И что-то в магию местных жрецов я не шибко верю...
   -- Вот и мне тоже так кажется. К тому же, скоро мы получим возможность проверить наши догадки, -- Нумиций кивнул вперед, туда, где дорога, по которой они двигались, забирала левее, пересекала влажный от росы луг и подходила вплотную к лесу, прижимаемая раскинувшимся справа огромным болотом.
   Повернувшись в седле, молодой "шестимесячный" трибун** оглядел своих людей. Из оставленных ему легатом двух турм*** всадников Нумиций в качестве эскорта взял всего одну, справедливо опасаясь медлительности больших отрядов. Старший декурион его конницы, Квинт Марий Маллео, ветеран, на висках которого уже начинала серебриться седина, за свою воинскую карьеру успел принять участие уже в нескольких военных кампаниях. Да и остальные солдаты его отряда в основной своей массе были опытными легионерами, побывавшими не в одной битве. Новобранцев в первой и второй турмах почти не было. "За исключением трибуна, конечно же," -- невесело усмехнулся про себя Нумиций.
   Когда командующий отправил его с частью легионной конницы ко двору лояльной Риму правительницы бригантов, Нумиций готов был лопнуть от обиды и негодования. Недавно прибывший в расположение своего легиона, он как-раз успел к масштабному наступлению. Вождь катувелланов Каратак потерпел ряд ощутимых поражений от римлян, но не смирился и поднял на борьбу с захватчиками племя силуров. Со свойственной юности горячностью новоявленный трибун мечтал как можно скорее проявить себя в бою. Но прежде чем он успел принять участие хотя бы в одной битве, легат откомандировал его ко двору Картимандуи. Официально для защиты королевы бригантов, а на деле для присмотра за ней и удержания ее от всяческих необдуманных поступков. Кипя от гнева и кляня свою несчастливую звезду, Нумиций вынужден был подчиниться.
   Зато теперь у него появилась возможность отличиться. Да еще какая! Среди бригантов тоже хватало борцов за независимость. Сейчас, когда основные силы римской армии во главе с командующим Публием Осторием Скапулой боролись с войском Каратака на западе, подняли голову местные друиды. До Нумиция доходили леденящие кровь слухи об их жутких обрядах и жертвоприношениях богу войны Белатукару.
   Вчера вечером Картимандуя обратилась к Нумицию с требованием выполнить обещание, данное ей Скапулой, и защитить ее от мятежных соплеменников. Королевские шпионы принесли тревожную весть: ее не желающие соглашаться с римским господством соплеменники готовятся выступить открыто. Масла в огонь добавлял и внутренний раскол в королевской семье: муж Картимандуи Венутий, прославленный полководец бригантов, сочувствовал мятежникам и не сегодня-завтра мог открыто встать на их сторону.
   Картимандуя утверждала, что непокорные ей бриганты собрали значительные силы и через пару дней вдохновляемые своими друидами смогут выступить. В случае осады столица бригантов без поддержки римских легионов долго продержаться не сможет. Именно поэтому Нумиций выехал еще до света, стремясь успеть предупредить Скапулу о почти уже свершившемся восстании в глубоком тылу римского войска.
   -- Командир? -- голос старшего декуриона прервал размышления трибуна. -- Какие будут приказания?
   Трибун встряхнулся и заговорил, обращаясь по очереди к каждому из своих декурионов:
   -- Третья декурия -- налево, к лесу, дальше двигаться вдоль опушки, под защитой деревьев. Ваша задача отвлечь врага и не дать ему перестрелять нас, как зайцев, из укрытия. Первая декурия пусть выдвигается вперед, и прикрывает наше продвижение. Вторая со мной, в бой не вступать. Как только мы проскочим, первая и третья, сразу отступайте. Что делать дальше, ты знаешь, Маллео.
   Когда декурионы отсалютовав разъехались к своим десяткам, Нумиций обернулся и нашел взглядом Дилуэн, единственную женщину в их небольшом отряде. Племянница Картимандуи, выросшая в здешних лесах, она вызвалась провести их напрямую через болото, чтобы на десять миль сократить путь.
   -- Дилуэн, я не думаю, что на полном скаку ты сможешь удержать в руках щит. Поэтому для твоей безопасности я бы предложил на время пересесть на моего коня. Так мне будет проще тебя защитить.
   Девушка смерила Нумиция долгим оценивающим взглядом и, наконец, усмехнулась:
   -- Почему бы и нет.
   Дилуэн легко соскочила с лошади, и трибун невольно залюбовался ее грацией. Юная, гибкая, с копной медных волос, она завораживала его. Маллео спешился, чтобы помочь девушке взобраться в седло. Рядом с рослым и широким в плечах декурионом она выглядела и вовсе ребенком. Нумицию показалась жестокой и безумной мысль о том, чтобы подвергнуть Дилуэн хотя бы и малейшей опасности. Хотя он и понимал, что выбор Картимандуи пал на нее из-за родственных связей и доверия, которое царица бригантов испытывала к племяннице, внутренне Нумиций негодовал.
   Наконец, все были готовы. Прозвучала короткая команда, и турма легкой рысцой двинулась вперед. Когда до предполагаемой засады оставалась четверть мили, третья замыкающая декурия отделилась от основного отряда и направилась в сторону леса. В первый момент казалось, что ничего не изменилось. Нумиций даже подумал, а не переусердствовал ли он с обороной, испугавшись собственной тени. Исподтишка он взглянул на декуриона второго десятка, ехавшего слева, но ничего похожего на насмешку или презрение на его лице не было. Напротив, губы его были плотно сжаты, а взгляд сосредоточенно обшаривал опушку леса.
   Засадное воинство, наконец, отреагировало на маневр римлян. За деревьями замелькали тени, и Нумиций сумел разглядеть верховых, поскакавших навстречу его третьему десятку. Первые всадники его отряда уже выезжали на участок дороги, плотно зажатый между лесом и болотом, когда со стороны леса в них полетели стрелы.
   -- Первая нале-ево! За мно-ой! -- голос Маллео прогремел на весь луг.
   Первая декурия поскакала в сторону деревьев. Прикрываясь щитами, всадники вытаскивали мечи из ножен. Третья декурия уже достигла крайних деревьев и теперь сражалась с бросившимися им навстречу бриттами.
   -- В галоп! -- команда у трибуна вышла не такая грозная, как у старшего десятника, но ее тут же подхватил второй декурион, и всадники второй декурии как один пришпорили лошадей и понеслись вперед.
   Нумиций поднял щит, стараясь прикрыть им Дилуэн и себя. Первые выстрелы приняли на себя солдаты Маллео, но нападавшие быстро сообразили, что добыча от них ускользает, и их стрелы стали ложиться все ближе к десятку Нумиция. Согнувшись в три погибели, трибун левой рукой держал щит, а правой прижимал к себе девушку, стараясь при этом не выпустить поводья. Одна из стрел угодила в шею лошади ехавшего слева от Нумиция легионера. Животное издало полный страдания крик, споткнулось и упало. Всадник перелетел через голову своего коня, и его только чудом не затоптали свои же товарищи. Однако, если он и успел порадоваться счастливому спасению, то очень недолго. Оглянувшись, Нумиций заметил, что вставая на ноги, легионер получил стрелу в шею и вновь упал в траву, теперь уже бесповоротно. От этого зрелища по спине трибуна прошел холодок, а горло сжал спазм. Тут в щит Нумиция ударила стрела, и он, слегка покачнувшись в седле, вздрогнул и на время забыл об увиденном.
   Выйдя из-под обстрела вторая декурия еще около полумили неслась галопом. Только удалившись на безопасное расстояние и уверившись, что за ними нет погони, Нумиций позволил подчиненным немного сбавить скорость. Он даже сделал небольшую остановку для того, чтобы пересадить Дилуэн обратно на ее лошадь и быстро подсчитать потери. Убитых, кроме застреленного бриттами легионера, хвала богам, больше не было. Был один легко раненый, которому стрелой оцарапало плечо, и еще один, разбивший нос о край своего же щита, когда его лошадь отпрянула в сторону от поверженного варварами животного. Даже захромавшая было лошадь декуриона через некоторое время выправилась и пошла ровно. То, что они так легко отделались, потеряв всего одного человека, было не столько удачей, сколько заслугой двух других декурий, принявших на себя основной удар. Нумиций не сомневался, что в первом и втором десятках потери были намного больше.
   Наскоро перевязав раненого, отряд двинулся дальше. Путь предстоял неблизкий. Даже по короткой дороге через болото выходило никак не меньше сорока миль. Получалось, что при любом, даже самом лучшем раскладе, без проблем и задержек в пути прибудут они уже затемно. Вот только в этот наилучший вариант после утренней стычки Нумицию отчего-то слабо верилось. В засаду они угодили неслучайно, кто-то явно не хотел, чтобы посланцы Картимандуи добрались до римского пропретора. Сгорбившись в седле, Нумиций угрюмо размышлял о том, откуда враг мог узнать об их намерениях.
   О том, когда, куда и зачем поедут римляне, знали четверо: властительница бригантов, он сам, Маллео и Дилуэн. Резона убивать собственных посланцев у Картимандуи не было, сам Нумиций никого, кроме Маллео, в их планы не посвящал. Старший декурион конницы Четырнадцатого легиона был отличным солдатом, многократно награжденным за смелость и отвагу. Нумиций никак не мог поверить в то, что он мог предать своего командира. Оставалось всего два варианта: либо кто-то узнал случайно, к примеру, подслушав его разговор с Картимандуей, либо их предала Дилуэн. Нумиций искоса взглянул на ехавшую рядом девушку. Он подумал о том, как приятно было вдыхать чудесный цветочный запах ее волос и обнимать ее тонкую талию одной рукой, сидя с ней рядом в седле. Горько вздохнув, Нумиций отвернулся и стал уныло смотреть на дорогу.
   Установившаяся погода тоже отнюдь не способствовала поднятию настроения трибуна. Нумиций всегда любил начало осени в Риме. На смену летнему зною приходила теплая мягкая погода, близилось время сбора винограда. Здесь же в Британии октябрьские календы оказались сущим проклятием. Сырой холодный ветер пробирал до самых костей, уже неделю с редкими перерывами шли дожди. Вот и сейчас возобновилась, прекратившаяся было на ночь, противная морось. Копыта лошадей чавкали и вязли в густой коричневой грязи проселочной дороги, люди ежились и кутались в сырые плащи. Нумицию казалось, что на мили вокруг не осталось ничего хоть сколько-нибудь сухого. Он с ужасом представлял, что вскоре им придется свернуть с дороги на болотную гать. Как будто и без того мало сырости вокруг.
  

***

   -- Вон у того старого дуба нужно свернуть направо, -- Дилуэн выпрямилась в седле и указала на нужное дерево. -- Там начинается короткая дорога, которая выведет нас к болоту.
   После столкновения с бриттами прошло уже пару часов. Солнце поднялось над горизонтом, но из-за туч, затянувших все небо, казалось, что на земле наступили вечные сумерки. Все это время отряд двигался вперед так быстро, как только было возможно, не рискуя преждевременно утомить лошадей. Дилуэн это вполне устраивало. При таком темпе римляне должны были успеть свернуть на болотную гать до того, как их смогли бы догнать пустившиеся в погоню бойцы Венутия, а Дилуэн не сомневалась, что утренняя засада -- его рук дело. По количеству шпионов и соглядатаев во дворце с ним могла соперничать только сама Картимандуя. Венутия должен был насторожить ночной визит римского трибуна к его жене. Даже не зная содержания разговора, он вполне мог о нем догадаться и решиться перехватить гонца. Тогда оставшуюся без поддержки королеву можно было бы заставить уступить требованиям мятежников.
   -- Похоже, этой дорогой не часто пользуются, -- Нумиций хмуро глядел на заросшую лесную тропку, двигаться по которой им приходилось гуськом.
   -- Чаще, чем тебе кажется, -- Дилуэн обернулась к нему. -- К тому же, ехать по ней нам придется совсем недолго.
   Через четверть часа тропинка вывела их к проложенной по болоту старой, но еще вполне крепкой гати. Стало возможным ехать по двое в ряд и вновь увеличить темп движения. Деревья немного отступили от дороги, противный дождик на время перестал, и римские солдаты приободрились. Дилуэн показалось, что даже их молодой командир смотрит уже не так угрюмо.
   К полудню отряд преодолел примерно половину пути по болоту, и, завидев небольшую более или менее сухую полянку, трибун объявил привал. Надо было дать отдых лошадям, да и людям не мешало перекусить и размяться. Дилуэн спешилась и с удовольствием потянулась. Найдя кочку посуше, она села, прислонившись спиной с чахлому деревцу и вытянув ноги. Удостоверившись, что караулы расставлены, Нумиций присел рядом.
   -- Скажи мне, многие знают об этой дороге? -- было заметно, что римлянин чувствует себя неуютно посреди незнакомой топи.
   -- После того, как проложили новую широкую дорогу в обход болота, этой пользуются намного реже, но местные о ней, конечно, знают, -- Дилуэн замолчала, пытаясь прожевать жесткую, как кусок кожаного ремня, солонину.
   -- То есть найти нас здесь дело совсем нехитрое, -- Нумиций в который раз окинул взглядом окружающие их деревья.
   -- А тебе, похоже, за каждым кустом враг чудится.
   -- Зато ты на удивление спокойна, -- Дилуэн показалось, что во взгляде молодого человека помимо раздражения и тревоги мелькнуло подозрение.
   -- Нет позора в том, чтобы сделать все возможное, но не дойти до цели, стыдно не идти. А раз так, то и тревожиться не о чем, -- с выражением превосходства она посмотрела на промолчавшего трибуна. Пусть не воображает, что только гордые римляне обладают выдержкой и хладнокровием. А вот о том, что по ее прикидкам, погоня им пока не грозила, знать ему было не обязательно.
   Отряд не успел пройти и мили после привала, как ехавшие впереди всадники с ходу налетели на разрушенный участок дороги. Поперечные бревна были вытащены из гати локтей на пятнадцать в длину. Одна из лошадей увязла передними ногами в образовавшейся топи и в испуге чуть не сбросила седока. Двое солдат кинулись ему на помощь. Пока они общими силами вытаскивали обезумевшее от страха животное, Дилуэн с тревогой присматривалась к окружающему их лесу.
   Неожиданно резкий звук разорвал воздух и больно полоснул по ушам. Трубили рога бриттов! На полуслове оборвалась брань кавалеристов, разом бросивших попытки освободить из трясины лошадиные копыта, казалось, даже ветер перестал шелестеть листьями. В следующую секунду запели стрелы.
   Засада была организована не в пример лучше первой. Уйти вперёд римлянам не давала топь, образовавшаяся на месте выломанных из гати бревен, справа и слева из-за кустов и деревьев в них летели стрелы, а за спиной уже слышался топот ног.
   -- Налево! За мной! -- римский трибун выдернул меч из ножен и первым рванул к деревьям. -- Дилуэн, держись сзади, не отставай!
   Девушка невольно поразилась быстроте и четкости, с которой легионеры выполнили приказ своего командира. Никому, включая опытного ветерана-десятника, не пришло в голову усомниться в компетентности мальчишки-трибуна. Декурия, как один человек, повернула налево и бросилась в лес, оставив на дороге увязшую лошадь и двоих убитых товарищей.
   Дилуэн стало некогда размышлять и оценивать. Пригнувшись к гриве своей кобылы, она понеслась вслед за римлянами. Полностью доверившись лошади и не имея не малейшей возможности ей управлять, девушка сосредоточилась лишь на том, чтобы удержаться в седле. Безумный страх всего живого перед смертью парализовал ее разум. В голове билась только одна мысль: "Бежать! Скорее прочь отсюда!"
   Дилуэн видела лишь мельтешение веток и стволов, слышала крики и звон мечей. Звуки схватки неожиданно оказались у нее за спиной, ужас, гнавший ее вперед, немного утих, и девушка заставила себя остановиться и оглянуться. Вдали между деревьев она увидела мечущиеся темные тени, в двух или трех местах мелькнул пурпур римских плащей. На секунду ей показалось, что она заметила высокий белый гребень на шлеме трибуна, но в то же мгновение он исчез в зарослях багульника, и Дилуэн уже не была уверена, не померещился ли он ей.
   Внезапно ее лошадь заржала и дернулась. Обернувшись, Дилуэн увидела, как из кустов выскочили два бриттских воина. Один из них повис на поводьях, а второй ухватил девушку за ногу и сдернул с седла.
   -- Слезай, красавица! Покаталась и будет, -- губы варвара растянула щербатая ухмылка.

***

   Нумиций очнулся от резкой боли в висках. Открыв глаза, он обнаружил, что сидит на земле, привалившись к стволу дерева, без оружия и доспехов, со связанными за спиной руками. Прямо перед ним на корточках сидел крепкого телосложения варвар. Его светлые волосы и короткая борода были всклокочены, щеки и лоб покрывали синие ритуальные рисунки. Грубая безрукавка бритта оставляла открытыми жилистые руки, по которым вились вытатуированные узоры. Лицо его показалось Нумицию смутно знакомым, но где и при каких обстоятельствах они могли видеться, пленник вспомнить не смог.
   -- Очухался? Или тебя еще подбодрить? -- на латыни бритт говорил прилично, хоть и с заметным акцентом.
   За спиной вопрошающего раздались смешки, кто-то бросил короткую фразу на варварском наречии, в ответ ему уже открыто захохотали. Нумиций постарался разглядеть стоявших небольшим полукругом людей, но в глазах все расплывалось и пульсировало в такт головной боли. Не дождавшись от пленника ответа, бритт отвесил ему оплеуху тыльной стороной ладони. Голова Нумиция дернулась и вновь вспыхнула от боли. Что же произошло? Он судорожно попытался восстановить в памяти обстоятельства своего пленения.
   Нумиций помнил, как влетел во главе отряда под сень деревьев, как мечом ударил наотмашь варвара, замахнувшегося на него копьем. Трибун с горечью вспомнил, как один за одним падали его легионеры, и как сам он поспешил на выручку декуриону, на которого наседали сразу три противника. Нумиций успел затоптать копытами коня одного из них и замахнулся мечом на второго, когда на него самого сзади набросили сеть и сдернули из седла. От удара о землю меч выпал из рук Нумиция, весь воздух выбило из его легких, а сам он на время оглох от звона в ушах. Рядом упал декурион, схватившись за пробившее его живот копье. Судорожно стараясь освободиться из сети, Нумиций только больше в ней запутывался. В ярости он сорвал с себя шлем, гребень которого намертво увяз в путанице силков. Юноше разом вспомнились все кошмарные рассказы о римских легионерах, попавших живьем в плен к варварам. В самых жутких из них непременно присутствовали друиды, приносившие жертвы своим кровавым богам. Тогда трибун вытащил кинжал, висевший у него на поясе, и поднес его к горлу. В тот же миг, подскочивший к нему бритт ударом ноги выбил оружие из рук поверженного.
   -- Не так быстро, еще успеется, -- наступив сапогом на правое запястье пленника, варвар наклонился и наотмашь ударил его рукояткой меча по голове. Это стало последним, что запомнил Нумиций.
   -- Твое имя и звание, римлянин, -- допрашивавший пленника бритт демонстративно занес руку для следующего удара.
   -- Гай Нумиций Севе?р, трибун конницы Четырнадцатого легиона, -- в горле у Нумиция пересохло, и поэтому ответ вышел хриплый и еле слышный.
   -- Что-то ты притих, трибун Четырнадцатого легиона, а в лесу, помнится, столько шума наделал, -- усмехнулся бритт. -- Ну ничего, сейчас погромче споешь, мы тебе поможем.
   Бросив через плечо несколько слов по-кельтски, он подозвал себе в помощники здоровенного детину с голым не по сезону торсом, разукрашенного от бровей до пупка такими же синими орнаментами. Вдвоем они подхватили Нумиция под локти и рывком поставили на колени. Пока кельтский великан обматывал запястья пленника длинной веревкой и перекидывал второй ее конец через нижнюю ветку дерева, Нумиций успел немного оглядеться. Вокруг дерева, под которым они находились, столпилось человек пятнадцать варваров, немного в стороне два бритта занимались раненным в плечо товарищем. Нумиций перевел взгляд дальше и чуть не задохнулся от гнева: на поваленном стволе дерева сидела Дилуэн и, перевязывая руку молодому бритту, о чем-то с ним разговаривала. Словно почувствовав спиной взгляд пленника, она оглянулась, но встретившись глазами с ним, тут же снова отвернулась к мальчишке. Нумиций в бессильной злобе повернул голову в другую сторону. То, что он там увидел, наполнило его сердце еще большей тоской. На краю поляны лежали, сваленные кучей, тела римских легионеров. Двое варваров деловито снимали с них доспехи и все, что могло представлять какую-то ценность. Слабым утешением служил тот факт, что рядом были аккуратно положены в ряд тела пяти погибших бриттов. Наблюдения прервал голос допрашивавшего его варвара.
   -- Говорят, римляне не привыкли стоять на коленях, -- бритт насмешливо глянул на Нумиция и, повернувшись к напарнику произнес: -- Утир, помоги нашему другу подняться.
   Веревка в руках здоровяка натянулась и потащила вверх связанные запястья Нумиция. Спотыкаясь и шатаясь, он был вынужден подскочить на ноги. Канат натянулся еще немного, заставляя пленника наклоняться вперед и вставать на цыпочки.
   -- Пожалуй, пока хватит, -- скомандовал светловолосый. Утир обмотал свободный конец каната вокруг ствола и завязал.
   -- Сколько вас было?
   -- Сам посчитай, -- Нумиций мотнул головой в сторону сваленных на краю поляны тел римлян.
   В ответ бритт коротко размахнулся и ударил его под дых. Задохнувшись и инстинктивно согнувшись, Нумиций повис на веревке и чуть не взвыл от боли в выворачиваемых плечах. Спасло его достоинство лишь то, что будучи неспособным вдохнуть, он не мог и закричать, а только хрипел, пытаясь разогнуться и восстановить дыхание.
   -- Я дам тебе совет, мальчик, -- бритт смотрел на него, склонив голову на бок, -- не пытайся изображать из себя героя. Это ничего не изменит, но отнимет у тебя силы, а у меня время. Итак, я спрошу еще раз: сколько человек было в твоем отряде?
   -- А почему бы тебе у нее не поинтересоваться? -- Нумиций, сумевший наконец выдохнуть и разогнуться, мотнул головой в сторону Дилуэн. -- Я смотрю, вы неплохо ладите.
   -- Спросил, не сомневайся. Теперь я хочу услышать твой ответ. И лучше бы тебе постараться, чтобы ваши варианты совпали.
   -- Провалился бы ты... -- куда именно следовало отправляться его противнику, Нумиций уточнить не успел, поскольку получил сокрушительный удар в нос, и чуть было заново не потерял сознание.
   -- Ты не понял меня, малыш, -- варвар нанес подряд два удара под ребра пленнику, -- мне нужны от тебя ответы, а не пожелания и рассуждения. Утир, подтяни немного веревку.
   Здоровяк дернул за канат, и на этот раз Нумиций, не сдержавшись, замычал сквозь стиснутые зубы. Боль в суставах была такой ослепительной, что когда по взмаху светловолосого Утир отпустил веревку, римлянин мешком рухнул на колени, хватая воздух ртом, но уже через несколько вдохов, почувствовав, что запястья снова тянет вверх, неуклюже вскочил на ноги.
   -- Хорошо, давай зайдем с другой стороны, -- пожал плечами его мучитель. -- Откуда вы ехали я знаю, куда догадаться не сложно, а вот "зачем" я хочу услышать от тебя. Итак, какова цель вашей поездки?
   -- Изучение местности, -- на этот раз бритт ударил в лицо. Голова пленника дернулась в сторону, и Нумиций невольно отметил, что собеседника Дилуэн уже не было на месте. Сама она сидела на том же бревне, уронив голову на руки.
   -- Ладно, римлянин, не хочешь по-хорошему, не надо. Веллоний, разведи костер, наш гость, кажется замерз. А ты, Утир, помоги ему стать поровнее.
   Здоровяк опять начал выбирать на себя канат, и Нумицию стало некогда смотреть по сторонам. Остановился бритт лишь тогда, когда пленник, скрючившись в три погибели, уже стоял на носках.
   Глядя, как двое варваров разжигают костер, Нумиций внутренне содрогался от догадок о том, зачем он им понадобился. В то, что его собеседник действительно решил погреться, верилось слабо.
   Неожиданно прозвучал резкий звук, заставивший Нумиция вздрогнуть. Сомнений быть не могло: где-то недалеко вновь пел рог. Бритты, похоже, были удивлены не меньше него. Они побросали свои занятия и, растерянно переглядываясь, замерли. Наконец, все взоры устремились к светловолосому варвару, допрашивавшему Нумиция. Первым очнувшись, он отдал несколько кратких распоряжений по-кельтски, и все они бросились вон с поляны. Нумиций услышал далеко за спиной шум и возню, а потом удаляющийся конский топот. На прогалине, кроме него, остались Дилуэн и двое бриттов, призванные, по всей видимости, охранять пленника и девушку.
   Один из варваров присел рядом с Дилуэн, а второй опустился на землю у костра. Оба они постоянно поглядывали на лес за спиной Нумиция, в котором скрылись их товарищи, а потому ни один из них не заметил того, за чем с удивлением наблюдал римлянин. Он увидел, как Дилуэн достала из-за спины короткий кинжал и замерла на секунду, будто не в силах решиться совершить задуманное. Но вот она, закусив губу, нахмурилась и быстро ударила сидящего с ней рядом мужчину острием в горло. Бритт захрипел и, зажимая руками рану, упал ничком. Парень у костра еще не успел толком обернуться, когда девушка подскочила к нему и ткнула ножом в шею под ухом.
   Дилуэн сначала в испуге попятилась в сторону, а потом обернулась и подбежала к Нумицию. В первый момент ему, показалось, что он станет ее третьей жертвой, но через мгновение удерживавшая его веревка лопнула под ножом, и он кулем свалился на землю. Дилуэн уже резала путы на его запястьях, не считаясь с тем, что в спешке ранит и руки.
   -- Идти сможешь? -- голос девушки дрожал от волнения.
   -- Да. Ох... -- освобожденные руки свело мучительной судорогой.
   -- Тогда вставай! -- подхватив Нумиция под локоть, она потащила его в ту же сторону, куда убежали бритты.
   -- Подожди, -- бросившись к уже затихшему у костра варвару, он выхватил его меч.
   За первыми деревьями были привязаны несколько лошадей.
   -- Двух возьмем, остальных отвязывай, -- девушка первая кинулась распутывать веревки. -- Разбежавшись, они могут сбить их со следа.
   Через минуту Нумиций уже летел во весь опор, стараясь ни в коем случае не отстать от Дилуэн.

***

   -- Привал, -- Дилуэн, не дожидаясь ответа спутника, остановила коня и спешилась.
   -- Не сейчас, надо спешить, -- римлянин упрямо мотнул головой.
   -- Или ты сейчас слезешь с лошади, или через десять минут свалишься с нее.
   Он не жаловался, но выглядел и вправду скверно. Похоже, что по голове бедняге досталось знатно. Последние пол часа его так болтало в седле, что Дилуэн начала оглядываться, ожидая, что он в любой момент может рухнуть на землю. Спасало парня только то, что уже через пару миль езды твердая почва совсем пропала, и ехать быстро стало невозможно. К тому же, с новой силой зарядил дождь. Копыта лошадей проваливались в ненадежный мох и хлюпали по жидкой грязи. Шум ливня поглощал все прочие звуки, и Дилуэн искренне надеялась, это хоть немного запутает погоню.
   -- Слезай, говорю!
   Здравый смысл, как видно, взял верх над гордостью, и римлянин тяжело съехал на землю. Привязав обеих лошадей, Дилуэн взяла его за руку:
   -- Иди сюда. Садись.
   Он молча опустился на указанное место и, подняв голову, посмотрел на девушку:
   -- Что теперь?
   -- Теперь я постараюсь тебе немного помочь. Держи! -- Дилуэн протянула Нумицию флягу с вином.
   Сделав несколько больших глотков, он, похоже, почувствовал себя лучше. На бледном лице появился румянец, а взгляд стал более живым.
   -- Дай, я посмотрю, -- девушка легко провела пальцами по его переносице.
   -- Потом, это не к спеху, -- Нумиций сморщился и попытался отвернуться.
   -- Потом твой нос опухнет как слива, и вправить его будет уже невозможно. Не вертись! -- Дилуэн принялась потихоньку ощупывать больное место. -- Так и есть, сломан. Коналл постарался на славу.
   -- Кто?! Коналл, телохранитель Венутия? -- римлянин вздрогнул от удивления и тут же скривился от боли.
   -- Не дергайся, говорю тебе! А что тебя так удивляет? Венутий борется за власть, как и все, -- губы Дилуэн скривились в презрительной усмешке.
   -- А ты, кажется, не очень-то уважительно относишься к своему королю, -- усмехнулся Нумиций.
   -- У бригантов королем является супруг королевы. И остается он им ровно столько, сколько длится их брак. Отношения Картимандуи и Венутия, мягко говоря, не безоблачны. Королева все больше ругается с супругом, и бросает все более долгие взгляды в сторону Веллоката, его бывшего оруженосца. Венутий оскорблен, разозлен и не хочет упускать власть из своих рук. Он прославленный полководец, но своего войска у него нет. Не то, чтобы он был резким противником римского протектората, но возглавить войско мятежников -- его единственный шанс поймать стремительно ускользающую от него корону. Сейчас его вовсе не обрадуют римские когорты под окном.
   -- Боги всемогущие! Я думал, что уехал достаточно далеко от всяческих интриг, козней и дележа власти, -- Нумиций удрученно вздохнул.
   -- Боги здесь, и правда, другие, римлянин. Люди такие же. Так, а теперь придется потерпеть, будет больно. Можешь немного поорать, но если дернешься, то придется все начинать сначала. Готов?
   -- А разве у меня есть выбор? -- пожал плечами Нумиций.
   -- Да, можешь всю жизнь проходить с кривым носом и продолжать дышать ртом, как выброшенная на берег рыба.
   Дилуэн еще раз пробежала пальцами по пострадавшему органу, а потом точным и быстрым движением вернула сместившийся кусок хряща на место. Эффект был впечатляющим: гордый римский трибун взвыл, как раненый медведь, и вцепился руками в мох, на котором сидел.
   -- Все, можешь шевелиться. Только нос пока не трогай, -- Дилуэн, отступив на шаг, любовалась своей работой.
   -- Спасибо! Где ты этому научилась?
   Дилуэн задумчиво смотрела, как Нумиций отряхивает с ладоней грязь и землю и утирает выступившие на глазах слезы. Когда он поднял на нее глаза, она решилась. Зачем врать, если можно сказать правду, пусть и не всю.
   -- У друидов.
   -- Ты обучалась у друидов?! -- глаза римлянина сделались круглые и очень большие.
   -- А что тебя так удивляет? До того, как ваш император запретил культ друидов, отдавать детей на обучение к ним было распространенной практикой. Самые талантливые продолжали служение и со временем сами становились жрецами. Или тебе друиды кажутся шайкой полуголых дикарей, одержимых неуемной жаждой крови?
   -- Нет, то есть скорее да. Так про них говорят... -- Нумиций совсем растерялся и смутился под гневным взглядом девушки. Он посмотрел на нее исподлобья и угрюмо добавил: -- Все слышали об их кровавых жертвоприношениях...
   -- Слышали-то все, вот видел ли кто-нибудь? -- Дилуэн разозлилась не на шутку. -- К тому же, римляне ничуть не лучше нас. Друиды приносят человеческие жертвы богам лишь в случае крайней нужды. Вы же убиваете для развлечения, в угоду человеческой праздности и жестокости! Скольких людей вы заставили сразиться на арене, сколько погибло в ваших рудниках!
   -- Все это люди, рожденные или ставшие рабами, -- Нумиций пожал плечами. Казалось, он искренне не понимал причины ее негодования. -- Горе побежденным! И между прочим, это сказал не римлянин.
   -- А вы и рады... -- гнев девушки уступил место усталости.
   -- Объясни мне, что произошло на поляне, -- видя, что Дилуэн расстроена, Нумиций поспешил сменить тему разговора. -- Что это был за сигнал?
   -- Беллакс протрубил тревогу. Да хранят его боги! Надеюсь, Коналл не догадался, чьих это рук дело, иначе ему конец.
   -- Беллакс это тот парень, которому ты перевязывала руку?
   -- Да, это он.
   -- С какой стати он тебе помог?
   -- Он меня знает и... должен мне, -- вообще-то Беллакс был в долгу у наставника Дилуэн, но этих подробностей она решила римлянину не рассказывать.
   -- И ты уговорила его выманить Коналла со товарищи с поляны, -- кивнул головой Нумиций и подозрительно добавил: -- Поразительно развитое чувство долга у этого юноши...
   -- Он дал мне кинжал и должен был подать сигнал, спрятать рог где-нибудь в болоте, а потом незаметно присоединиться к своим. Беллакс знает, что я обучалась у жрецов. Я сказала ему, что доставить тебя в целости, это их повеление. У нашего народа принято уважать мнение друидов и не искать причин их приказаний. А сейчас нам пора ехать дальше, я хочу еще до темноты выйти на новую дорогу.
   -- Еще один вопрос: зачем Коналл допытывался у меня, сколько нас было? И почему не убил, как остальных?
   -- Думаю, Венутий не знает точного содержания твоего разговора с Картимандуей, но не прочь восполнить этот пробел. У меня они не спрашивали, ведь я сказала, что мне всего лишь велено довести вас в ставку римлян. А с количеством человек в отряде еще проще: они убили восемь человек и взяли нас двоих в плен. Итого: десять. Вот только им казалось, что нас было больше. Коналл спрашивал меня, и я сказала, что нас было тринадцать, но трое погибли в первой утренней схватке. Не думаю, что это сильно поможет твоим людям, но всякое бывает...
   Нумиций поймал руку девушки и с чувством произнес:
   -- Благодарю тебя, Дилуэн!
   -- Хорошо, -- она неловко высвободила свою руку. -- Но нам и вправду пора ехать.

***

   Болото сменилось сначала жидким перелеском, а потом и самым настоящим густым ивняком. Стараясь двигаться, как можно быстрее, в глубоких сумерках измученные, грязные и насквозь промокшие они выбрались на дорогу. Твердая почва под ногами и понятное направление движения придали сил Нумицию. Ему показалось, что даже голова стала меньше гудеть.
   -- Теперь уже осталось немного: примерно десять миль, и мы на месте, -- Дилуэн тоже немного повеселела. -- Но пока мы здесь, нужно быть осторожными. Постарайся держаться в тени деревьев.
   Нумиций пожал плечами: что толку прятаться под деревьями, если топот копыт их лошадей слышен на всю округу. Но спорить с девушкой ему не хотелось, и он подчинился. Нумиций был благодарен Дилуэн и за свое спасение, и за то, что она не выдала сбежавших от бриттов легионеров, и даже за вправленный нос. Ко всему прочему, он испытывал чувство стыда за то, что не доверял ей вначале. Нумиций размышлял, о чем можно было бы поговорить с девушкой, чтобы немного развлечь ее. Но когда они в очередной раз перешли на шаг, давая лошадям отдохнуть, Дилуэн сама заговорила с ним:
   -- Послушай, Нумиций, -- молодой римлянин застыл, сообразив, что Дилуэн впервые обратилась к нему по имени, -- когда Коналл допрашивал тебя, ты назвался очень длинным именем...
   -- Гай Нумиций Севе?р?
   -- Да. Почему? Мне тебя представили короче.
   -- Это полное, официальное имя.
   -- Расскажи. Мне давно интересно, зачем римлянам столько имен, -- девушка выглядела заинтересованной.
   -- Гай -- личное имя мужчин нашего рода, так звали моего отца и так я назову старшего сына... если он у меня появится. Нумиций -- номен нашего рода.
   -- А Севе?р?
   -- Это прозвище. Чтобы было удобнее отличить отца от сына. Мое досталось мне по наследству от деда. Только мне оно не нравится. А вот Маллео, похоже, своё любит. Тем более, что оно ему подходит.
   -- Зачем столько имён, если вас все-равно невозможно различить и приходится придумывать новые прозвища? -- Дилуэн насмешливо приподняла бровь.
   -- Зато сразу ясно, к какому роду принадлежит человек.
   -- Неужели это так важно?
   -- Такова традиция, -- Нумиций пожал плечами. -- А как вам дают имена?
   -- У нас каждое имя имеет значение.
   -- А что значит твоё имя?
   -- Чистая вера.
   -- Очень поэтично.
   -- Тихо! -- Дилуэн вдруг остановила лошадь и замерла в седле.
   -- Что? -- Нумиций, не ожидавший такого поворота, затормозил чуть позже и вынужден был развернуться.
   -- Да замолчи же! Слышишь?
   Теперь уже и он отчетливо услышал топот множества копыт далеко у себя за спиной. Дорога вилась и петляла, поэтому увидеть, кто именно к ним приближается, было невозможно. Да и сумерки сгустились уже настолько, что на расстоянии свыше тридцати локтей разглядеть, кто перед тобой, друг или враг, не представлялось возможным.
   -- Надо уходить! Скорее! -- Дилуэн нетерпеливо взмахнула рукой.
   -- Нет, слишком поздно, -- Нумиций медленно покачал головой и указал рукой на показавшихся на опушке леса двух всадником. -- Их разведчики нас уже заметили. Уходи! Сначала скачи по дороге, так быстрее, а когда лошадь выдохнется, сверни в лес.
   -- Но, послушай...
   -- Я сказал: уходи! -- заметив в глазах девушки обиду, Нумиций добавил уже мягче: -- Кто-то должен донести сообщение. Скачи!
   Дилуэн послала коня в галоп, но буквально через пару прыжков натянула поводья, заставив животное встать на дыбы. Нумиций раздраженно обернулся: у них за спиной на дорогу выезжало еще четверо, по двое с каждой стороны дороги. Отчаяние охватило молодого трибуна: сколько людей погибло напрасно! Он угробил целую декурию, чтобы доставить это проклятое сообщение, да еще неизвестно, какие потери понес отряд Маллео. На этот раз Нумиций твердо решил, что живым он бриттам больше не дастся. Страх пленения оказался даже сильнее желания отомстить за гибель своих людей. Выхватив меч, Нумиций понесся вперед.
   Он был уже примерно в тридцати локтях от ближайшего противника, когда услышал крик Дилуэн за спиной. Обернувшись на голос он увидел странную картину: девушка стояла между двумя верховыми и махала ему рукой, призывая вернуться назад. Сложив ладони кольцом, она приложила их ко рту и прокричала снова: "Стоооой! Это своиии!"
   В полной растерянности уже собравшийся было погибнуть смертью героя с мечом в руках Нумиций обернулся и осадил лошадь перед самым носом попятившегося назад противника. Возможно, хорошо обученный кавалерийский скакун и был бы способен выполнить этот маневр с благородным спокойствием и достоинством, но сбитый с толку бриттский конек, в ужасе затормозив, наддал задом и, выбив из седла докучливого всадника, ринулся искать спасения в знакомый ему лес.
   Перелетев через голову перепуганного животного, Нумиций рухнул прямо под копыта своего оппонента, на этот раз ударившись лбом о землю. Ночь расцвела дивными яркими красками перед глазами поверженного, и он потерял сознание.
   Пришел в себя Нумиций уже привычным способом, а именно от звонкой оплеухи. Широко распахнув глаза, он вздрогнул, ожидая увидеть перед собой злорадно улыбающегося Коналла. Но вместо вожака бриттов перед ним застыл, опустившись на одно колено, его собственный старший декурион.
   -- Командир?
   -- Маллео... Хвала Юпитеру! -- Нумиций почувствовал такое облегчение, что готов был кинуться обнимать своего подчиненного.
   -- Как голова? -- судя по лицу Маллео, внешний вид трибуна вызывал у него серьезные опасения.
   -- Нормально, погудит и перестанет, -- Нумиций поморщился и потер ладонью горящую от удара щеку.
   -- Не держи зла, командир. Воды под рукой не оказалось, вот я и подумал... -- декурион развел руками.
   -- Ладно, чего уж там. Будем считать, что ты проявил солдатскую смекалку, -- усмехнулся Нумиций.
   Он ухватился за протянутую Маллео руку и охнул. Похоже было, что, спасая многострадальную голову трибуна, основной удар при падении приняло на себя его правое плечо. Это обстоятельство вкупе с тем, что свалился Нумиций в расквасившуюся от дождя дорожную грязь, и спасло его жизнь. На данный момент под угрозой оставалась лишь его репутация командира.
   Оглядев себя, юноша раздосадовано повернулся к Маллео:
   -- Раздобудь мне плащ и немного воды. Да, и еще одно: на эту клячу я больше не сяду! Так что придется тебе поменяться со мной лошадьми.
   В пути Маллео доложил, что после бегства Нумиция со второй декурией бой около столицы бригантов продолжался недолго. Бритты заметив маневр противника, отступили в лес и рассеялись. В дороге первая и третья декурии также подверглись нападению бриттов, но в самый разгар боя, когда оборона римлян уже начала рассыпаться под натиском превосходящего числом противника, варвары неожиданно отступили. Услышав это сообщение, Нумиций удивленно поднял брови, а Дилуэн сообщила, что видела, как сразу после разгрома их отряда, Коналл отправлял куда-то гонца. Выходило, что удовлетворившись поимкой Нумиция, он отозвал своих людей.
   -- Почему ты не сказал мне, что послал еще один отряд параллельной дорогой? -- губы Дилуэн обиженно скривились.
   -- А что бы это изменило?
   -- Ты вообще никому не доверяешь? -- покачала головой девушка.
   -- Я просто осторожен. Только это пока не сильно помогает.

***

   Дорога заняла около трех часов, так что к расположению основных сил римской армии они подъехали уже затемно. Еще четверть часа потребовалась, чтобы убедить караульных в том, что Нумиций и есть трибун конницы Четырнадцатого легиона. Он и сам отдавал себе отчёт в том, что вид его сейчас никак на это не указывал. Бледный измотанный юноша с распухшим носом в перемазанной грязью и кровью тунике и плаще явно с чужого плеча мало походил на того гордого молодого римского офицера, который утром покинул дворец Картимандуи. Только появление Маллео из-за спины Нумиция спасло положение. Могучего старшего декуриона легиона не узнать было невозможно.
   Легионеров отправили ужинать и отдыхать. Нумиций завистливо проводил их глазами и отправился с Дилуэн и Маллео к шатру главнокомандующего, у входа в который возникла еще одна заминка. Дежурный легионер упорно отказывался докладывать об их приходе, ссылаясь на приказ пропретора не беспокоить его. Пришлось Нумицию отправляться сначала к легату своего легиона. Увидев высшее начальство, караульный сдался и пропустил их внутрь.
   Осторий Скапула слушал доклад трибуна молча, не перебивая и не задавая вопросов. Немолодое лицо наместника провинции Британия оставалось непроницаемым. Лишь когда Нумиций закончил свой доклад, Скапула раздраженно потер ладонью лоб и проговорил:
   -- Невеселые новости ты принес нам, трибун. Как не вовремя затеяли бриганты эту возню! Каратак отступает, еще одно решающее сражение, и исход кампании будет решен. Но имея в тылу очаг сопротивления, продвигаться вперед невозможно... -- командующий помолчал, а после продолжил: -- Как бы то ни было, благодарю тебя и твоих людей за службу, трибун. Думаю, вам всем не повредит отдых.
   Нумиций уже открыл рот, чтобы попрощаться, но его опередила Дилуэн.
   -- Простите, господин наместник. Есть еще одно дело, -- девушка нерешительно замолчала.
   -- Я слушаю, -- Скапула удивленно подняв брови обернулся к ней. Нумицию показалось, что пропретор ее только сейчас заметил и теперь внимательно разглядывал, как какую-то диковинку.
   -- Королева бригантов отправила вам личное послание, -- Дилуэн потянула за шнурок на шее и достала из-за пазухи небольшой мешочек.
   В крайнем удивлении Нумиций смотрел, как девушка развязала тесемки и помедлив немного, будто решившись, вытащила свиток, осторожно держа его за край. Лицо девушки напугало его: сведенные вместе брови, упрямо закушенная губа и отчаянная решительность в глазах. Это выражение он уже видел на лице Дилуэн перед тем, как ее нож проткнул горло бритта. С этим посланием что-то не так! Она училась у друидов. Кто сказал, что она не может быть до сих пор с ними связана? Самые талантливые продолжают служение... В голове Нумиция вновь прозвучали сказанные Дилуэн слова: "У нашего народа принято уважать мнение друидов и не искать причин их приказаний".
   -- Стой! -- трибун подскочил к девушке и протянул руку к папирусу: -- Я передам.
   -- Что ты себе позволяешь?! -- легат уже сделал шаг в сторону подчиненного, но Скапула, внимательно следивший за происходящим, жестом остановил его.
   -- Отдай мне свиток, -- Нумиций внимательно смотрел на Дилуэн, на лице которой в этот момент отражалась тяжела внутренняя борьба.
   -- Нет, -- решилась она, наконец, -- сказано передать лично в руки.
   Нумиций внутренне улыбнулся: он в ней не ошибся! Не отводя от нее глаз, не обращая более ни на кого внимания, он мягко, как ребенку, стал объяснять ей:
   -- Тогда поступим так: передавая мне свиток, ты уронишь его в огонь, -- Нумиций кивнул на стоявший справа от девушки походный очаг. -- Жаль, но ничего не поделаешь. Дилуэн, поверь мне, так будет правильно. Это единственный разумный выход.
   На этот раз метания девушки не были столь продолжительными. Глубоко вздохнув, она отвела руку в сторону и, разжав пальцы, вымученно улыбнулась:
   -- Да, пожалуй, ты прав.
  
   Уже глубокой ночью Нумиций проводил Дилуэн за пределы лагеря. На девушке был новый теплый плащ, а в поводу он вел свежего коня.
   -- Мне жаль с тобой расставаться, но ты ведь понимаешь, что так будет лучше, -- он печально смотрел на свою спутницу.
   -- После того, как я чуть не отравила вашего командира? О да, лучше мне уехать, пока он не передумал, -- девушка криво усмехнулась.
   -- Что было не так с тем письмом? Сейчас ведь ты уже можешь мне сказать?
   -- Аконит. Весь свиток, кроме самого краешка, за который держалась я, был им пропитан.
   -- И как быстро он действует?
   -- На кого как... Он бы умер не сразу, конечно, но вскорости. Особенно, если бы вдруг решился перечитать его за едой, облизывая пальцы. Да что теперь говорить...
   -- Подумать только: ведь я сам привел тебя к нему, -- Нумиций задумчиво покачал головой. -- Зачем?
   -- Пока Венутий с Картимандуей делят власть, кто-то должен бороться с захватчиками. Жаль, что все так вышло.
   -- Жаль...
   Нумиций еще долго стоял и смотрел в ту сторону, куда уехала Дилуэн. Он вернулся в лагерь лишь под утро и перед тем, как заснуть, еще раз вспомнил слова, сказанные Дилуэн: "Боги здесь другие. Только люди везде одинаковы".
  
   ------------------------------------------
   *Военный трибун (лат. tribunus militum) -- командная должность в римском легионе.
   **"Шестимесячный" трибун (sexmenstris) -- командир легионной конницы.
   ***Турма (лат. turma) -- конный отряд из 30 человек. Конница легиона состояла из 120 человек, которые делились на 4 турмы по 30 человек каждая, a турма на 3 десятка (декурия). Декуриями командовали три декуриона, один из которых (старший декурион) командовал всей турмой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"