Долгий и очень непростой путь прошла одна мысль, высказанная молодой читательницей очень пожилому автору. Мысль была ассоциативная и должна была быть обработана предварительно тем отделом головного мозга старого автора, который называется гипофиз и который сам автор, когда не было рядом его личного логопеда, легкомысленно называл Ги Пофиг. Напрасно. Ассоциации истощались, и потому автор мысли читательницы не понял и осторожно задал той наводящий вопрос. Читательница, будучи совсем молодой, почти юной, так заржала на том конце, что автор на этом конце вздрогнул и выключил на всякий пожарный компьютер, чтобы тот не сгорел. От стыда автора. Пока мысль читательницы сидела в гипофизе, автор успел сварить себе борщ, съесть два крупных яблока, подаренных ему на Рождество соседями, пол тарелки праздничного винегрета, посмотреть очередной фильм про происки американского империализма в отношении богатой и сплоченной до неузнаваемости России, хмуро высмотреть передачу почти американского шпиона Познера о на самом деле тупом английском юморе, в которой его спутник Ургант, как всегда, неудачно пытался шутить по-русски, и в половине первого ночи лечь неудовлетворенным спать. Спал он беспокойно. Мысль, торчащая занозой в его уже слабом гипофизе, не давала ему покоя, и он постоянно нервно вскакивал с постели и бежал на кухню попить водички, которую обычно предлагает мудрый российский следователь в российском детективе глубоко подозреваемому. Чтобы тот не дергался. Когда мысль читательницы, наконец, пробилась через вялый гипофиз автора к его настоящему мозгу, часы на микроволновке показывали точно 3 часа 13 минут следующего дня. И старый автор так заржал уже на этом конце, что соседи вызвали Скорую, Пожарную и, на всякий случай, Дежурного эпидемиолога.