Аннотация: Закончен. О жизни Витьки, среднего сына в большой семье, о ненависти и любви.
Долгий путь в никуда
Витька - второй ребенок в семье. Брат Вовка на два года старше его, опытнее, вечно поучал брата и с малых лет ухлестывал за девочками. От него только и слышали:
-Па, дай денег на конфетки и печенья.
-Вовка, селедки лучше сходил бы купил, - ворчал отец, для которого вареная с пылу картошечка, щедро посыпанная укропом, являлась верхом блаженства, а если к ней еще и селедочки, так вообще получалась не жизнь, а сплошная малина.
-Маньку угостить хочу, - скривив мордашку, объяснял любвеобильный Вовка. Он и бабочку на шею себе из цветастых занавесок смастерил, чтобы от других ребят отличаться благовоспитанностью и культурой, и волосы водой приглаживал, опять же создавая умный вид.
Витька же - противоположность брата. Озорной, с задорными голубыми глазищами, вихрастый. От того, что волосы торчали во все стороны, пацану постоянно приходилось их приглаживать. Шустрый, бегал вечно наперегонки по деревне с дворнягами. Больше всего Витька любил посидеть с отцом и его давним дружком Михаилом с удочками на берегу. Любил раннее утро, тишину на речке и неспешные беседы мужиков.
-Почему дядя Миша хромой? - спросил раз Витька отца.
-Хромой, - протянул отец, затягиваясь цигаркой. - Хорошо, что хромой, зато живой остался.
И поведал отец Витьке, как пошел он раз с Мишкой, они еще молодые совсем были, купаться на эту самую речушку. Стали на дальнем, толком неизведанном берегу тягаться, кто дальше в реку с пригорка прыгнет. Бедолаге Мишке не повезло. Ударился обо что-то под водой, зацепился за корягу и выплыть сам не смог. Витькин отец нырял за ним и едва нашел, вытащил на поверхность. Еще бы чуть-чуть и не поспел. А так нога только у Мишки хромая.
После такого рассказа Витька зауважал отца еще больше и везде за ним таскался, когда находилось свободное время. Отец, хоть и кончил всего три класса, интересный человек, рассудительный. То одно покажет, то другому научит. 'Это лучше, чем, как Вовка за девками с гостинцами бегать' - рассудил Витька.
Так и жили. Нелегко, но дружно. А потом и вовсе плохо стало. Неожиданно нагрянула война. Немцы-гадюки напали на нас и отец засобирался на фронт. Двенадцатилетний Витька переживал больше всех, что отец уезжает. Перед его отправкой ночью Витька забрался на кровать, где спали родители и долго-долго, наверное целый час, а может и больше смотрел на отца в темноте, слушал его легкое похрапывание. Так и уснул у родителей в ногах, как преданный пес. Ну и конечно утром все пропустил. Отец ушел по-тихому, украдкой поцеловав каждую кровинушку. Проснувшийся Витька обнаружил пропажу с утра и жутко расстроился, несколько минут даже проплакал, но потом успокоился, некогда ведь сопли разводить, надо матери по хозяйству помогать.
Папкин друг - хромой Мишка остался один единственный мужик во всей деревне, не считая дряхлых стариков. Назначили его поэтому аж председателем колхоза. Возвысился человек. Война ему, можно сказать, на пользу пошла. Но он и старался, наводил свои порядки. На полях росла морковь, свекла, картошка, капуста. Бабы за овощами усердно ухаживали, урожай собирали. Уже через год правления Мишка женился на красавице-вдовице Агафье Прониной, муж которой слег в могилу в первый военный год. От Витькиного же отца, ни слуху, ни духу не приходило, ни одной, хоть самой малюсенькой весточки. Мать уже и ждать перестала, одна с тремя детьми карабкалась, ведь девочка у них еще росла - двухлетняя Лариска. Но Витька отчего-то продолжал ждать отца. Выйдет, бывало, вечером на дорогу, нет, чтобы отдохнуть после тяжелой работы, и глядит далеко за горизонт, не мигая. Нет. Нет отца. Так минуло четыре года. Подросли дети: Вовке восемнадцать, а Витьке шестнадцать стукнуло. Лариска и то уже шестилеточка. Победа над проклятыми фашистами облегчения не принесла. Да, радовались вместе со всей деревней, гуляли до зари, обнимались, но отца-то не вернешь. Поник Витька головой, съежился, как от зябкого осеннего ветра. Но все же продолжал вечерами стоять на дороге, всматриваясь в далекий горизонт. Кто-то сзади положил ему руку на плечо. Обернулся. Устало посмотрела на него мать:
-Пойдем, Витя. Поздно уже. Слишком поздно чего-то ждать.
Но он остался стоять, как вкопанный в землю железный столб, замурованный вдобавок цементом. Настырно смотрел, буравя голубыми, большими, как у коровы глазами, за которые девки были готовы отдаться без лишних слов, куда-то вперед. Сквозь сумерки по дороге навстречу Витьке неспешно шло двое: один повыше, среднего телосложения, вроде знакомый, Колька с того конца деревни, второй небольшого росточка, худой, как тростиночка, незнакомый, и в то же время рукой размахивает так похоже на отца. Неужели? Сердце бешено заколотилось в груди, а ноги не двигались. Он ничего не делал, просто ждал, пока двое приблизятся.
-Ну, Витька, что стоишь? Встречай отца, - сказал подошедший Колька.
Худощавый приблизился к оторопевшему Витьке, посмотрел ему прямо в широко вытаращенные глазища и удивился:
-Витька? Здоровый какой вымахал. Прямо племенной бычара.
Коснулся Витькиной щеки, по которой отчего-то скатилась слеза.
-Пошли домой. Есть чего пожрать-то?
От этих слов Витька прямо оттаял и засуетился:
-Папка, папка, пошли. Там картошка твоя любимая, еще горячая.
Когда они вошли в сенцы, мать, с перепугу, или от радости выронила свою любимую белую тарелку с мелкими васильками. Посудина стукнулась о пол и разлетелась брызгами куда попало.
-Саша, ты? -несмело спросила она мужа. - Что с тобой сделали?
В свете лампы хорошо были видны впалые щеки, тонкие страшные руки, горящие глаза.
-В плену был, Леночка, почти все время. Помыться бы мне и поесть чего-нибудь.
И началось движение. Бегали туда-сюда. Грели в печке воду, притащили тазик. Отец стянул тужурку с майкой, оставшись нагишом. Мать не выдержала, все-таки заревела: от здорового прежде мужа почти ничего не осталось. Выпирающие ребра, обтянутые кожей - ни дать ни взять скелетина.
-Витька, - распорядилась, взяв себя в руки мать. - А ну быстро дуй в сарай, заруби петуха, ощипай, выпотроши как следует и неси мне - жарить буду с луком. Отца выкормить надобно. А у нас одна картошка, да огурцы на столе.
Быстро выполнил задание Витька, даже Вовкина помощь не понадобилась, да и куда ему такому благородному куриц рубить - кишка тонковата. За столом отец жадно хватал все подряд, а мать одобрительно кивала ему головой:
-Ешь, миленький, ешь. Мы тебя выкормим, будешь как прежде, только лучше. Ошалевший от привалившего счастья Витька не отходил от отца, и мать еле выгнала его, когда пришло время спать.
Поутру отец раненько поднялся, перекусил вареными яйцами с хлебом и огурцом, собрался и хотел уже выйти, как Витька поймал его на ступеньках:
-Бать, ты куда?
-К Мишке. Мать сказала, что он большой человек теперь стал. Узнаю насчет работы, авось поможет, да и прописаться бы в дом обратно надобно.
-Бать!
-Чего?
-Мишка, он теперь другой совсем стал, важный такой. Его Михаилом Петровичем кличут.
-Да, ладно? Ишь ты, Михаил Петрович. Мишка он был, Мишкой и останется, - хмыкнул отец.
Идти до сельсовета около десяти минут. Через полчаса отец уже обернулся назад. Вовка с Витькой еще чай допить не успели. Не понравился Витьке отцов взгляд. Потухший какой-то затравленный.
-Отец, устроился? - спросил он.
-Вот ведь как получается, - выдавил из себя отец. - Почти четыре года впроголодь существовал, одной мыслью, что домой вернусь сыт был, что тебя, брата твоего, сестренку и Лену обниму, а он и руки мне не пожал. Сквозь зубы процедил, что место есть только перевозчиком на речной переправе. Прописать же наотрез отказался: 'Предателей не прощают'. От кого, только не от Мишки такие слова ожидал услышать.
-Отец, - внутри у Витьки, что-то сильно сжалось, потом распрямилось и растеклось горькой полынью, захлестнуло грудь. Он даже сплюнул в помойное ведро. - Ничего. Прорвемся.
-Деваться некуда, прорвемся, сын, - сказал отец, но так неуверенно прозвучали его слова, скорее вопросительно, чем твердо.
-Обязательно, - с вызовом ответил Витька. - А я пойду пока на поле, матери помогать. - Ты отдыхай сегодня. В обед щи есть будем.
Через неделю отец начал работать. Переплавлял на лодке людей с одной стороны речки на другую. Там, километрах в двух от нее раскинулся небольшой городок. Люди ехали на тот берег, кто на работу, кто учиться, кто на рынок. Прописку отцу так и не давали. Высокомерный Мишка ни разу не зашел к ним в дом. Не здоровался. Витьке он был как кость в горле. Руки чесались, когда видел этого поганца. Отец же настойчиво продолжал ездить в Москву. Подавал прошение о прописке. Так пролетела зима, весна, прописки так и не было, а мать уже ходила с большим пузом и прятала счастливые глаза.
-Гляди-ка, от радости, что мужик вернулся, понесла, - шептались беззлобно соседки.
Однажды, копившаяся в Витьке злоба, достигла критической отметки. В очередной раз отец приехал с Москвы. На дороге его подловил Мишка и противным голосом спросил:
-Дали?
-Ага, дали и еще догнали. - пошутил скрепя сердце отец.
-Хм. - злорадно ухмыльнулся Михаил Петрович.
Стоявший у Забора Витька видел и слышал неприятный для отца разговор. 'Вот тварь, нет, чтобы помочь, похлопотать, он еще насмехается.' Несколько дней Витька ходил сам не свой, ночами не спал, думал и думал, как отцу помочь, но ничего путного не сочинил.
Как-то отец пришел обедать и обмолвился, что, мол, утром Мишка в город с ним поплыл и весь путь через речку мужикам похвалялся, как у него дома обставлено, что жена красавица и вкусно готовит, а в районе он на хорошем счету, не то, что некоторые. Вовка молча выслушал отцовы сетования и сказал:
-Батя, ты дома оставайся, я за тебя до вечера отработаю.
Быстро встал и понесся на переправу, где уже стояла молодая разбитная бабенка с двумя ребятишками.
-Садись, - велел Витька бабе. Отвязал лодку и помог усадить ребятишек. - Тихо сидите, не то из лодки выпадете.
-Ой, Витя, а чегой-то ты вместо отца сегодня? - прицепилась любопытная мать-одиночка Варвара.
-А тебе все знать надо? - вызывающе брякнул он. - Не нравлюсь?
-Ой, что ты. Наоборот, как приятно, что такой молодой, сильный неженатый паренек нас с ветерком доставит. Витя, ты греби побыстрее, чтобы с ветерком.
Витька протянул Варьке одно весло.
-Сама погреби-ка, ветерок она захотела. Ты бы лучше следила, чтобы ветерок пореже к тебе под подол залетал. Глядишь, незаконнорожденных перестанешь стряпать.
-Так-то лучше, - фыркнул Витька и погреб. -Детьми лучше занимайся, а не мужиков завлекай.
Остаток пути проплыли спокойно. Надутая Варвара перестала обращать внимание на Витьку и строила из себя обиженную цацу. Витька же решил повредничать и греб так быстро, что ветерок поддувал Варьке под платье и задирал его, оголяя толстые бедра. Злорадно улыбался, когда Варька пыталась прикрыться. Когда подплыли к берегу, гребец помог высадить Варькиных детей, ее проигнорировал, сама вылезет не маленькая, а любезничать с ней он не собирался. Желающих попасть на ту сторону оказалось всего двое: то был сам председатель и главный механик Кораблев.
-Садитесь, - сквозь зубы пробормотал им Витька.
-Подождем. Еще кто-нибудь подойдет. Чего порожняком туда-сюда кататься, - решил поучить молодого гребца председатель.
-Сядь! - гаркнул вдруг Витька и так недобро посмотрел на мужиков, что они решили не перечить.
Кораблев помог Михаилу Петровичу закинуть хромую ногу и подумал:' Чего-то сейчас будет.'
Хотя Витька с виду и казался спокойным, но от него исходили такие волны неистового гнева, что воздух казался напряженным, как будто под током, только тронь и убьет в ту же секунду.
До середины реки плыли спокойно, лишь изредка Кораблев перекидывался незначительными фразами с председателем. Когда прошли полпути, Витька сложил весла в лодку.
-Ты чего? - спросил насторожившийся Кораблев.
-Сиди тихо, не рыпайся, - пригрозил ему Витька и резво встал с места. Поднял за шкирку ошарашенного Мишку и швырнул его за борт.
Дернувшемуся было жалостливому Кораблеву, Витька умело вдарил по носу. Тот отшатнулся, испытав на себе нехилый удар Витькиного кулачищи, и решил не лезть в чужие дела. Витька перегнулся за борт и держа председателя за волосы, окунул в воду. Держал его несколько секунд, так чтобы напугался, но концы не отдал. Потом приподнял голову на поверхность.
-Что паскуда, хорошо искупался?
Будущий утопленник помотал головой, и раскрыл рот , пытаясь проглотить как можно больше воздуха. 'Перед смертью не надышешься', - так, кажется, говорят в народе.
-Пусти, - воззвал он дребезжащим голосом, задыхаясь.
Но не был услышан, вновь его окунули под воду и держали там. С каждым разом время погружения удлинялось, сил у топимого становилось меньше и меньше, а слова палача все грубее и грубее.
-Это за отца, скотобаза. Ты должен был сдохнуть под корягой еще тогда, и зачем только отец тебя спас, ублюдка.
-Не издевайся над слабыми.
- Друзей не опускают и не бросают.
-Не унижай, гнида.
Устало вдыхал и выдыхал воздух Мишка, оказавшись на поверхности, сил сопротивляться почти не осталось. Смерть купалась совсем близко и ждала возможности напасть.
-Витька!- заорал Кораблев. - Ты же убьешь его, парень. Брось дурить. Не стоит он этого. Тебе-то жить еще. Если на каждую сволочь столько нервов тратить и против закона идти, то и сам долго не протянешь.
Словно опомнился с Кораблевых слов Витька, прекратил мучить председателя и также за шкирку как нагадившего в углу котенка тычут мордой в свое деяние, закинул обратно в лодку. Ничком председатель повалился на лавку, и так, лицом вниз, тяжело дыша, провел весь обратный путь. Ему было стыдно, что какой-то сраный мальчишка проучил его, как несмышленыша. Кроме того, вспомнил он и как тогда, под корягой совсем уж простился с жизнью и как друг Сашка подарил ему второе дыхание. Стыдно было? очень стыдно. За эти несколько полосканий под водой он многое понял, увидел себя со стороны и был в чем-то даже благодарен Витьке. Теперь уж совсем не злился на него, а винил только себя. Давно ли в люди выбился, хромой черт.
Лодку Витька привязал к дереву по прибытии. Кораблев же помог, морщась от тяжести поднять и выйти из лодки председателю. 'Ну Витька, и силен же бык. Я взрослый мужик еле тягаю Мишку, а он' - покачал головой механик. Стоявшие на берегу очередные желающие попасть на противоположный берег две бабы с ребенком и паренек проводили насквозь мокрого председателя удивленными взглядами.
-Чего это с ним? - заохали бабенки, выспрашивая Витьку.
-Жарко, охладиться захотел, - пошутил глумливо паренек и уселся на траву, задрав коленки, закурил. - Сейчас покурю и выдвинемся.
Озадаченные бабы поежились и покрепче закутались в куртки. Ребенку натянули на голову капюшон. На улице прохладно, да и ветер усиливался.
Несколько недель председатель не появлялся на работе, говорили, что приболел, да и вообще люди заметили, что он как-то поумерил бурную деятельность, стал чудоковатым, как будто пришибли его маленько. Витька ждал, что за ним придут, посадят, но ничего не происходило. Несостоявшийся утопленник ни одним словом не проговорился о покушении на него. Даже его близкие не знали о том случае. С Кораблевым произошло несчастье - утонул, когда пьяным пошел купаться. Зачем его понесло на речку, ведь он ее не любил и плавать-то не умел -одному богу известно.
С Москвы отцу прислали разрешение и он, наконец-то, после длительных хождений по мукам прописался в родном доме. Жена родила ему третьего сына, а Витьку через два года забрали в армию.
Молодой военный скинул одежду и, бросив походный мешок, с разбегу бросился в речку. Брызги стремительно разлетались по сторонам, когда Витька сильно греб брассом, наслаждаясь любимым плаванием. Несколько раз он доплывал до середины реки и обратно, с радостью и предвкушением вдыхая водяные брызги. В конце концов, вволю накупавшись, он выскочил на берег, поднял вещи и направился прямиком к близлежащим густым зеленым порослям кустов. Испуганной тенью дернулась из них молоденькая девушка. Ее плечо обхватила тяжелая Витькина рука:
-Нет, - испуганно ответила девушка. - Умыться пришла, с покоса.
-Что же не умылась?
-Постеснялась. Вы так хорошо плавали, что не хотелось мешать.
Витька повернул за плечи ее к себе и испытующе всмотрелся в лицо.
-Красивая.
Не растерявшись, девушка обхватила его за шею руками, Витьку обдало ароматом свежескошенной травы.
-Настя, вставай! - что-то пощекотало лоб спящей красавицы.
-Не могу и не хочу, -не открывая глаз, пробормотала она.
-Вставай, солнышко поднимается, солнышко, - щекотал ей Витька своим дыханием ушко.
-Ну - у. - девушка недовольно поджала губки и едва открыв глаза схватила ночного любовника за шею и поставила на ней огромный засос.
-Что бы не забывал.
-Забудешь тебя, как же. Пошли домой провожу. - Парень поднял девушку с сена и выбрал из волос все до последней травинки. Любовно окинул ее с ног до головы. - Красавица моя. Завтра прямо женюсь. Согласна?
Она прильнула к Витьке и, застенчиво улыбаясь, сообщила:
-Я подумаю.
-Ах ты, шельма. Ну, беги и побыстрее, поймаю, зацелую. - Витька приготовился к забегу, забросив мешок за спину, но Настя и не думала играть в эти игры. Погрустнела и пошла по тропинке. Тут Витька и ахнул, девчонка-то оказалась хромой на правую ногу. Она расслышала его аханья и обернулась:
-Уже разонравилась? Витька Патрикеев.
-Знаешь меня? - Витька быстро нагнал девку и встал перед ней, заслонив дорогу.
-Ты кто такая? Фамилию, быстро!
-Фамилию надо было раньше спрашивать до того, как бросаться в омут с головой, - укорила Настя. -Лескова, председателя Михаила Петровича дочь.
-Как? - Витька ошалел от такого развития событий. Надо же председатель хромой из-за несчастного случая, а дочь похоже урожденный инвалид.
-Так. Что сильно изменилась? Не признал?
-Ты же толстая была, как корова.
-Иссохла от тоски по тебе, ты же ни разу на меня и не взглянул.
Витька посерел, поерзал мешком по спине и сурово сказал:
-Негоже мне с паскудовой дочерью путаться. Покувыркались и ладно. Сама виновата, видишь, человек из армии вернулся, чего подсунулась? И знай, узнал бы тебя раньше, в жизни не залез бы и на красоту твою не посмотрел. Гордо вздернул нос Витька и пошел прочь. Обиженная и оставленная на поле девушка долго еще сидела на сене и рыдала.
Александр Иванович, Витькин отец, ковырялся во дворе: выбирал полена поменьше для печки. Кто-то покашлял. Вот это гость. Михаил сам пришел к нему впервые за несколько лет с момента его возвращения из плена.
-Саша, поговорить надо.
-Говори, раз пришел,-буркнул отец.
За ужином, как обычно собралась вся семья: отец, мать, Вовка, Лариска, маленький Сашка и Витька. Когда ужин подходил к концу, попили чаю и отец ни с того, ни с сего сказал:
-Витька, ты должен жениться на Анастасии, ей рожать скоро.
-Не буду, - не раздумывая ответил Витька.
-Витя, надо отвечать за свои поступки, - вмешалась мать.
-Сама виновата, нечего ложиться под первого встречного,.
-Ты тоже хорош! - повысил голос отец. - Женись, не спорь.
-Нет, - чашка с грохотом опустилась на деревянный стол, как не расшиблась-то. - Паскудова дочь и пусть живет по-паскудски без меня. Тема закрыта.
Так и не отступил Витька от своего слова, на Насте жениться не стал. Она родила сына и назвала Александром. Растила одна, родители во всем ей помогали, да и как не помогать-то, малыш просто обалденный: улыбчивый, такой добрый, радуется жизни каждый день. Витька покрутился то тут, то там и устроился на работу милиционером строгим, но справедливым. Постепенно, он стал приходить к Лесковым, играл с сынишкой. Михаил с женой грустно качали головами. Несколько раз жена председателя пыталась вразумить Витьку, но он в ответ грубил и хлопал дверью.
-Мама, не надо, - взывала к ней Настя. - Я ему противна, так пусть хоть с сыном знается.
Потекла неторопливо жизнь с ежедневными заботами. Витька с головой погрузился в работу, лишь изредка его видели выходящим из дома то Варвары - гулящей бабы, то разведенки Алены и ряда других падших женщин. Тянущая лямку нелегких забот о сыне Настя, горько вздыхала, видя, как прожигает жизнь несостоявшийся муж. Витьке и самому было тошно. Ясно видел он, что Настя - заботливая мать и отменная хозяйка, что смотрит на него с такой любовью и надеждой, ждет когда же непутевый мужик остепениться. Но не мог переступить через себя. Понимал, что сын и Настя - его единственное настоящее и будущее, но продолжал дурить. Так бы наверно Витька и прожил бобылем, прыгающим с бабы на бабу, как нахохлившийся воробей с ветки на ветку, если бы Вовка не женился и не привел приезжую избранницу Глафиру в их и без того густонаселенный дом. Дело-то молодое и Глафиру спустя несколько месяцев отвезли в родильный дом. Родился у нее с Вовкой сын Федор. В четверг с утра началась беготня. Мать с Ларисой до блеска натерли сервант. Вытерли пыль с каждой рюмочки, стакана и чашки с блюдцем. Повесили новые занавески на имеющиеся пять окон. Вытрясли пыль с диванных покрывал. В доме должна быть чистота, ребенок будет расти в идеальных условиях. Семья в полном составе была при деле. Кроме Витьки. Он казался лишним, только место зря в скромном жилище занимал. Бесполезный для общества человек - без семьи. Темное пятно в семье Патрикеевых. С задумчивым видом взирал Витька на творящуюся к приезду младенца подготовку. Лицо его выражало страдание? Потом он залез под свой диван и вытащил здоровый чемодан. Раскрыл замок и начал кидать в него из шкафа свои вещи. Все не уместилось. 'Потом зайду, тут рядом' - решил он.
-Вить, ты куда? - спросила его изумленная мать.
-Домой, - ответил он и пошел с чемоданчиком на выход.
На улице ему попался сынишка. Он катил на велосипеде и, увидев Витьку, остановился.
-Пап, ты далеко? - спросил он, не отводя испуганного взгляда от чемодана.
-Домой, - уже второй раз за сегодня сказал Витька это слово и внутренне повеселел.
Сразу жизнь вошла в нужное русло, все на своих местах. Глупый предрассудок уплыл вдоль по той самой речке, где столько всего произошло. До сына дошло, что отец идет к ним.
-Я поеду вперед! - крикнул он и шустро закрутил педалями, стремясь побыстрее обрадовать мать. А Витька шел, улыбаясь теплому весеннему ветру, трепавшему его упрямые вихры. С надеждой на новую жизнь, в которой нет места глупым обидам и страхам. До него донесся истошный вопль:
-Помогите!
Звук слышался из большого кирпичного дома, в котором проживала зажиточная семья. Крики повторились, к ним добавились также глухие удары. Озадаченный Витька бросил чемодан оземь и полетел на помощь. Чемодан упал на землю, блестящий замок раскрылся.
На крыльце мать с отцом, Сашка и Лариска встречали Глафиру с Вовкой. Вот он вновь прибывший: крошечный кулечек в руках у Глафиры, новая маленькая жизнь. Гордый Вовка передал сынишку в руки матери, дрожа от радости. На сладко-посапывающего малыша уставились несколько пар любопытных глаз.
-Хорошенький какой, - умилилась Лариска. - Я буду с ним нянчиться.
-Все будем, - добавил счастливый дед.
-Тетя Лена!- крикнула тяжело дышащая Настя, держась рукой за сердце, не входя в калику, - Витьку убили. Чуть-чуть не дошел. Представляете, он шел ведь к нам и чуть-чуть не дошел. - она упала на колени и, закрыв лицо руками, горько зарыдала.
Беда приходит вслед за счастьем. Новый человек заменяет старого. Проснувшийся младенец Федька на руках у отца смотрит невидящими пока глазками на землю туда, где распластался убиенный Витька. Во лбу его торчит топор. Неподалеку валяется ненужный теперь раскрытый чемодан с вывалившимися вещами. Некому их носить теперь, некому.
-Не дошел, миленький мой, не дошел, - Настя гладила мертвого Витьку по знаменитым вихрам, стараясь не касаться рукой топора. - Что же ты так поздно одумался? Эх ты, миленький ты мой.
А ты смотри малыш, Федька, смотри, на своего непутевого дядьку. Он погиб сегодня, спасая односельчан от бандитов. Ты теперь занял его место на земле. Так будь же ему достойной заменой. Но только не будь таким упрямцем и не упускай своего счастья.