Посвящается тем, кто поймёт...

Отзвучала, отпела своё весна.
Вы же знаете, климат сменится?
По земле неслышно ступает война,
Ядовитой змеёй стелется.

Это всё взаправду, уже не кино,
Хоть и слабо верится.
Роли тех, кому умереть суждено
Между всеми неравно делятся.

И сейчас, в обжигающую жару,
Как тогда, в леденящий холод,
Кто-то должен стрелять и терпеть нужду,
Отвращенье, безумье, голод.

Ну и кто это первый придумал драться?
Лилиями белеют кости.
Вот бы ещё взять да и разобраться,
Кто воры, а кто гости.

Раны кем-то бессмысленно обречённых
Расцветают розами и пионами.
Боль людей, в чёрное облачённых,
Средь могил, пока не закрытых кронами.

Чья вина? Танки ползут сонно.
На полях зияют проплешины.
Лепестки осыпаются монотонно
И ложатся рядом с надеждами.

Нет, постойте, как это может быть?
Для кого-то пока всё по-прежнему.
Кто подскажет, стоит ли их будить?
В теле города тоже ранения свежие.

Нет, не все поля ещё пеплом выжжены,
Но не ждать же, когда это сбудется?
Меж осколков снарядов, войной раскиданных,
Плохо терпится и плохо любится.

Плохо верится лжи под конфетной обёрткою,
Плохо естся и болью давится,
Но легко страдается над землёй мёртвою,
Что когда-то была красавицей.

Закрывать глаза, и себе, и другим лгать
Уж недолго получится.
Только разве правильно идти воевать,
Чтоб быстро отмучиться?

И ведь никому из нас спуску не стало —
Попробуй расслабиться.
Просто жить и трудиться — этого уже мало.
Как вам это понравится?

Требования ко всем повышены —
Всем, кроме верхушки, разумеется.
Их грехи, пусть увидены и услышаны,
Забудутся-перемелются.

Пусть эксперты вещают, мол, что формально
Мы живём безбедно,
Притворяться не стоит, что всё нормально,
Это вредно.

Даже если кто-то признает: беда, 
Всё равно виновных не сыщешь.
Справедливость невыгодна стала, да?
И в ответ затишье.

А с империей той, что на лжи построена,
Что поделать можно?
У Колосса ноги не из глины даже —
Из тонкого льда сложены.

Ну и где, скажите, у нас побеждённые,
А где победители?
Кто поотдаль, в сторонке, кто править рождён…
Побеждают — зрители.

На войну отправив чужих ребят,
Кормят их всегда обещаньями.
О земле беднейшей они говорят:
«Да у нас процветание».

Это всё слова, на словах одно,
А на деле — увечья.
Правильно, впрочем, сохранить лицо
Не волчье, но человечье.

Правильно...
А что правильно?
Все границы добра или зла стираются.
Именно это страшно.
Хаос уже приближается.

...Те, кто других обижает с радостью,
Добрым словом, не надо, не прикрывайтесь.
Раз чья-то боль вам кажется сладостью,
Хоть себе откровеннно в этом признайтесь.

И слова всякий смысл давно утратили.
Христианами хоть называйтесь, хоть патриотами,
Между вас рассеяны неприятели,
И на деле — хамы и идиоты.

Но не будем сейчас ошибочно обобщать.
Все мы разные.
Разве стоит нас сейчас разделять:
Белые, красные?

Ну и зачем же нам снова стравливать
Обе стороны?
Тут невозможно делить и сравнивать:
Голуби — вороны.

Тем, кто начнёт меня обвинять, скажу: извините-ка!
Зло и добро независимы от политики.
И те, и другие молчать могут и воевать.
Да, это ясно. Но вот что хочу сказать...

Опыт целого поколения преступно зачёркивать —
Молодое ли, старое.
Вы так делаете? Зря. Я не стала бы.

Молодёжь! Слепо не верьте. Не вторьте весело.
Поймите: одна ложь ничем не лучше другой.
И тем, и другим всегда напевали песенку,
А за песенкой слышался волчий голодный вой.

Были во все времена и духовно нищие.
Это не аргумент обвинять всех людей подряд.
Это не то, что вы ищите.
Сами ведь знаете, кто будет этому рад?

Каждый из нас прав, так или иначе.
Разные флаги под общими небесами.
Знаете, что это значит?
Выводы делайте сами.

Только не забывайте. Ведь забывается,
Что по углам страны иногда творится.
Это война. И бой продолжается.
Тем, кто виновен, наверное, крепко спится?

Вы замечаете?
Праздник на фоне войны неприятно смотрится.
Глупо ведь, знаете:
Празднуем горе, бессонницу, безработицу.

Ладно, согласна! Мужество есть в том, чтобы признать:
Жизнь пока продолжается.
Радость народу нельзя не дать,
Только мира не ожидается...

Может, прижмёт, ничего не останется,
Придётся в крови руки вымарать.
Только вот после, если так станется,
Прощенья уже не вымолить.

Тут ведь вопрос не в том: трусишь — не трушу.
Смелость нужна, важна. Но убивать душу?..

Это абсурдные, знаете, обвинения.
Ведь не преступно надеяться, грезить о примирении.

Дело ведь даже не в том, что боимся смерти,
Смерть придёт за всеми нами уверенно.
Вы, неверящие, да поверьте,
Мы здесь не навсегда — знаем, временно.

Только самые сильные, самые стойкие
Людьми останутся.
Не зовите забитыми их, терпеливыми —
С вас станется.

Эти люди не гнутся и не ломаются.
Да, на них всё держится.
И ребёнку ласково они улыбаются,
И во время войны хлебом делятся.

И не будут они судить сгоряча и лихо,
Лозунгами не сыпят.
Будут делать дело полезное тихо,
А не выть выпью.

Нет, я себя к ним не причисляю.
Это не оправданье бездействия, вовсе нет.
Только одно я пока ещё твёрдо знаю:
Что человек нести в себе должен свет.

Сможем ли мы пронести этот крест ненасилия
В мире, который уже презирает бессилие?
Но не оружьем единым силён человек.
Сможем ли мы осознать или снова отложим на век?

Что ж, соберёмся, людьми будем, выстоим,
Что нам осталось-то?
Лишь бы не сбило нас с пути чистого
Тошнотой да усталостью.

Лучше цветком распуститься вночи,
Но не грибом же атомным.
Лучше… Нет, кто-то всегда сторожит у печи,
Кто-то рядится в латы.

Дома´ — не построим, так не развалим,
Деревья посадим, детей вырастим.
Надо будет — довольствоваться будем малым,
И нужны ли от жизни другие милости?

Только не надо смотреть: близится ли рассвет?
Это загадка. Смогли вы найти ответ?