I
над пуделЯми,
над йорками, колли
смеются дворняги,
дворнягам прикольно
видеть их морды
и из далека
смотреть на свободу
внутри поводка.
блохастые, битые,
всеми забытые,
кем-то оставленные,
немытые,
вечно голодные,
кровные, сводные,
только вот, правда,
живые, свободные.

живые конечно 
от случая к случаю
(но лучше чем случки),
естественно, грешные.
зато вот не мучили
свое самолюбие
мордой о брючину
(может быть грубое,
но самолюбие).
как же быть с пуделем?

II
пудель несчастен - 
родился в тазу,
сестер его, братьев
потом развезут
кому-то на милость.
график налажен:
детишки родились
для перепродажи.
холеные,
к быту приговоренные,
если совсем без судьбы - 
то клейменые.
из мисочки кушать
вовсе не скверно им.
конечно послушные,
милые, верные.

над ними жизнь шутит,
наверно любя,
лишая всей сути - 
лишая себя.
что ожидает 
их в "якобы мире":
сборники правил
в хозяйской квартире,
прогулочки в день
раза два или три,
вечная лень,
показные понты.

"дибил, посмотри - 
тебя кормят из блюдца!
с тобою "на ты"" - 
так дворняги смеются.

III
они кстати правы:
без всякой управы
гуляют, дерутся 
налево - направо,
влюбляются, злятся,
ссорятся, дружат,
чего-то боятся,
не рвутся наружу.
наружа 
и так предоставлена им:
все горы и лужи,
Хабаровск и Рим.
они рождены
в самом центре свободы,
не носят штаны,
не пасут огороды.
прячутся где-то,
дождь если брызнет -  
дети планеты,
любимчики жизни.
не будет напрасным
последний их стон,
входили на трассу
как на поклон.