Аннотация: Утопия, построенная на контроле, и человек, стремящийся её разрушить.
Опиум
Акт 1. "Я, обычный человек"
-- Ваш пропуск.
Я потупил глаза и протянул чип-ключ. Строгий охранник приложил его к тыльной стороне своей ладони.
-- Порядок. Проходите.
Дверь открылась, впуская меня в зал замка. Сегодня здесь выступление благочестивого Императора, да восславься имя Его в веках.
-- Таблетки взял? -- спросил проверенный охраной и вошедший вслед за мной Септий.
-- Конечно, -- сухо киваю в ответ. -- Что за банальный вопрос?
-- Спрашивали же раньше "как дела", -- пожал он плечами.
-- Я уже много лет не слышал хоть о ком-то, кто живёт без таблеток.
-- А как же секта Сопротивления? -- усмехнулся снисходительно Септий. Разделяю его сарказм: эти идиоты ведут борьбу с прогрессом, пытаясь помешать человечеству идти дальше.
Мир под властью фармацевтики. Сначала это было необходимостью, когда глобальные катастрофы начала века вынудили подсадить человечество на медикаментозную иглу, затем незаметно таблетки стали за тебя определять твоё поведение. Так безопаснее и надёжнее, нет соблазнов возжелать зла ближнему, люди решают вопросы миром и уходили из жизни безболезненно спустя 50 прожитых лет. Оправданные меры для спасения жизни по всей планете.
Я взглянул на пропуск, забыв номер своего места в зале. Тысячи стульев вокруг сцены, где с минуты на минуты появится Он, поборовший смерть и принёсший человечеству величайшее Благо -- обеспеченное существование. В мире не осталось голодных, не существует преступников, наконец люди перестали тратить ресурсы на войны, а направили их на развитие будущего. Экология постепенно улучшается, и если сравнивать показатели и значения в начале века и сейчас, то поражаешься, как они тогда вообще могли жить. Существовать, вернее.
-- Секта Сопротивления, -- протянул я с улыбкой. -- Они словно пещерные люди, что не знают даже способа развести огонь, в то время как в цивилизации пользуются светодиоидами. Со своими допотопными представлениями о свободе, они не достойны жить дальше.
-- Это же надо, радеть за возвращение низменных чувств и желаний, чтобы вновь повсюду царила война и смерть! -- неодобрительно покачал головой Септий. -- Поскорее бы их всех отловили и усыпили.
Мы сели на свои места неподалёку от сцены. Император должен был появиться с минуты на минуты. Практически все сидящие в зале принялись доставать свои таблетницы.
-- Хорошая таблетка, -- сказал Септий, рассматривая вытащенную капсулу в пальцах. -- Не даёт возможности упустить и мгновения, позволяет узреть и осознать всё Благо, что Император дарует нам.
Мы проглотили таблетки, запив их водой из предусмотрительно поставленных рядом с нашими местами стаканчиков. Теперь ни одна ненужная эмоция, кроме восхищения и восторга, не пробьётся через фармакологический барьер.
Надо признать, не все пили этот сорт таблеток. Кто-то был в экстазе и воодушевлении и без вмешательства фармацевтики, такова природа малого процента людей, излишне наделённых природой эмоциональностью. Их называют "экстрасенсами", и я что-то слышал про значение этого термина в далёком прошлом, отличающееся от нашего времени.
От мыслей меня отвлекла мёртвая и напряжённая тишина. Я буквально почувствовал, как волосы по моему телу поднялись дыбом, а судорога страха сдавила горло. Те же эмоции сейчас испытали абсолютно все -- к сцене вышел Преторианец.
Акт 1. "Я, Преторианец"
-- Ваш ребёнок удостаивается чести обучаться при дворе Императора, -- бесстрастно и даже ледяно говорил господин секретарь Тайной канцелярии. Мама лишь беззвучно тряслась в рыданиях, пока отец пытался убедить незваных гостей в их ошибке.
-- Мальчик ни в чём не виноват, кто-то наклеветал на мою семью, -- устало повторял отец.
-- Благодаря таким порядочным соседям, как ваши, мы можем контролировать агрессию в обществе, -- отрезал господин секретарь. -- Ваш ребёнок подрался за какую-то игрушку, налицо излишняя злоба к ближнему и пренебрежение ценностью жизни как таковой. В принципе, будь я экстрасенсом, как некоторые из наших достопочтенных политиков, я бы охарактеризовал поведение вашего сына как надругательство над Благом, что подарил нам Император, да восславься имя его в веках.
Родители в ужасе сжались.
-- Нет, -- только и смогла прошептать мама.
-- Мы забираем ребёнка, -- повторил секретарь. -- Попытаемся обучить на Преторианца, не получится -- будет умерщвлён, вы знаете правила.
Мама не сдержалась и забилась в истерике, повиснув в руках отца. Секретарь кивнул на меня, пятилетнего мальчишку, и мрачные солдаты из его свиты легко подхватили меня с пола.
-- Не надо бояться, -- сказал солдат, глядя мне в глаза. -- Такие как ты помогут избавиться от насилия в обществе раз и навсегда.
Больше я родителей не видел, таблетки помогли забыть о них.
О, таблетки... С пятилетнего возраста меня и таких же мальчуганов пичкали ими с утра до вечера, делая из нас постоянно агрессивных бойцов. В семь лет я голыми руками уложил троих вооружённых ублюдков из секты Сопротивления, в девять помогал Преторианцам в борьбе с восставшими на востоке антиглобалистов. Самое начало расцвета Империи, годы отказа от насилия через насилие. В конце концов остались лишь мы, немногочисленные Преторианцы, защищающие интересы Империи от козней сектантов. Иные вооружённые формирования (армия, надо же, сколько лет понадобилось человечеству для отказа от неё) полностью исчезли из истории. Благо Императора шло по планете, страны объединялись в одну и единственную, исключая какие-то внешние конфликты в будущем. Несколько тысяч Преторианцев на несколько миллиардов людей -- этого хватило. Преступность практически исчезла, безопасность Императора, а с ним -- и человечества, бдительно оберегалась нами, Преторианцами.
Поначалу метод воспитания из хилого пятилетнего мальчугана в матёрого бойца пугал. Но со временем я привык, что во мне взрастили бесконечно яростного и всегда готового к бою война. Теперь курс таблеток сменился, и вместо пробуждающих новичкам прописывали сдерживающие капсулы. Такие таблетки позволяли не рассматривать каждого как потенциальную угрозу, не проявлять излишнюю жестокость, когда не требуется.
Капсулы делились на несколько степеней сдерживания. Если Император ехал по делам в неблагоприятный район, то и таблетки были слабые, не являющие собой особой преграды для выплеска моментальной ярости и силы. Если дежурство протекало в штатном безопасном режиме, то капсулы принимались сильного действия. Я не любил такие, от них туманило голову и тело становилось ватным.
Мне почти 40 лет, я понимаю, что через десять лет мой организм откажет, и я умру. Но я уйду одним из лучших Преторианцев, что видел Император. И для постоянной защиты Его от пакостей сектантов, я нарушаю устав, всегда принимая слабые капсулы. Надо быть готовым ко всему, враги не дремлют. Особенно они любят прикидываться обычными людьми или экстрасенсами, но я начеку. Разорву каждого, кто хоть не так посмотрит на Него, кто усомнится на секунду в Благе.
Я выхожу к сцене в зале, где вскоре выступать Императору. Обвожу глазами этих обычных, внутренне ликую и усмехаюсь их страху, такому осязаемому и липкому. Ну же, дёрнись хоть один, ну же... Или посмотри не так на меня, давай! Никто не вёл себя подозрительно, только ужас и стыдливое преклонение.
Но только дайте мне повод...
Акт 1. "Я, сектант Сопротивления"
Не помню тот день, когда возненавидел Императора и его Благо. Это пришло внезапно, но так чётко, будто кто-то внешний нашептал мне в уши целую проповедь. И я поверил этому голосу.
Сказать по правде, причины ненавидеть были и раньше. Мою младшую сестру забрали и увезли люди из Тайной канцелярии, больше её никто не видел. Да и не надо было, всем и так понятно, что обычные люди с дефектами не нужны Императору (читай: человечеству). А она всего лишь заикалась...
Отец долгое время игнорировал принятие таблеток. Когда они только появились, папа уже был болен, но тщательно это скрывал. Собственно, я сам узнал о раке лишь в день его смерти. "Сын, -- говорил он хрипло, -- эти корпорации объединились и теперь ведут весь мир в пропасть. Сами же нас заразили, сами же протягивают антидот. Но прими его, и твоей свободе конец..."
Он был прав. Болезни косили население, напряжение нарастало, и тогда появился Император, тогда ещё не особо известная личность в агонически корчащемся мире. Император предложил человечеству Благо, и люди его с радостью приняли. Свод законов и правил, основанных на чистоте генофонда и приёме нужных таблеток, сразу нашёл немало соперников. Но выбора не было...
Сколько моих товарищей умерли или были убиты? Даже не знаю, сбился со счёта. Мы, сектанты Сопротивления, умираем от неизвестных болезней, зачастую не можем иметь детей, но, в отличие от обычных, понимаем, откуда растут ноги у проблем. Император и его Благо, насильно навязанное, но теперь так укоренившееся в обществе.
Моё тело под одеждой покрыто гнойными язвами, но мой рассудок чист и светел. Мы не можем доставать таблетки, как обычные, пришлось бы под контролем людей из Тайной канцелярии пропить медикаменты, подавляющие и изменяющие волю. Чтобы получать набитые таблетницы с порциями лекарств ото всех болезней, соблазнов и для здорового генофонда, нужно вставать на учёт, где тебя еженедельно проверяют на лояльность и реакцию от капсул. Отклонение равно смерти, очищению настоящего во имя будущего.
Я пытался с такими же энтузиастами донести до обычных правду. Те не слушали, да и не хотели. Их добровольно лишают свободы, не дают мыслить хоть на каплю иначе от общепринятых норм, не позволяют усомниться в Благе и Императоре... Издревле способом привлечения внимания являлся террор, и я сторонник этого рычага воздействия на общественное сознание.
Сегодня выступление Императора в замке. Зал обставлен стульями с сидящими на них обычными, что жаждут слышать своего.
Но я выскажусь с этой сцены, и кипящий яростью Преторианец не сможет мне помешать.
Акт 2. "Я, обычный человек"
От Преторианца неподалёку несло злостью. Он внимательно сканировал взглядом зал в поисках каких-то отклонений в толпе.
-- Боюсь его до усрачки, -- прошептал Септий.
-- На то и расчёт, -- подхватил я. -- Наверное, это хорошо.
Септий странно на меня посмотрел, но промолчал. Преторианец тем временем остановился справа от сцены и, как мне показалось, разочарованно вздохнул. "Конечно же показалось, -- одёрнул я себя. -- Как вообще можно допускать такие мысли в голову?"
Зал разразился аплодисментами -- на сцену поднимался Император. Я с секундным замешательством захлопал в ладоши. Отвлёкся на чёртового Преторианца.
Император, как мне показалось, начал сдавать. Дряхлое тело, попытки молодиться за счёт фармацевтики, походка... Я осёкся. Да как можно такое подумать об Императоре?!
Септий страстно пожирал глазами садящегося на сцене в трон Императора, а я растерянно слушал себя.
-- Боюсь его до усрачки, -- прошептал Септий.
-- На то и расчёт, -- подхватил я. -- Наверное, это хорошо.
Я сказал "наверное"?! Вот почему Септий так отреагировал на моё высказывание, смесь недоумения с подозрением. Дребезжащим голосом со сцены Император начал свою стандартную речь о Благе, и я чуть не поморщился.
Чёрт, да что со мной?!
Я растерянно обвёл глазами зал и наткнулся на горящий яростью взгляд Преторианца.
"Таблетки не сработали", -- отрешённо успел подумать я до того, как на меня набросилась эта машина для убийств.
Акт 2. "Я, Преторианец"
Этот. Странно себя ведёт. Я почти чувствую, как он потеет под одеждами. Они все потеют, эти обычные. Но данный персонаж... Что с тобой такое, парень?
Он что-то сказал товарищу, сидящему рядом. Тому этого не особо понравилось. Начинаю чувствовать прилив крови по всему телу, включая низ живота. Да, это ли не олицетворение чистой ярости, символ из древнего мира, наделяющий мужчину самим словом "мужчина". Мы, Преторианцы, яростны во всём и всегда.
Обычный с опозданием захлопал, с опозданием прекратил аплодисменты. Доля секунды, но вижу: что-то не так. Разминаю свою массивную шею, кислород разгоняется по телу, приводя в тонус мышцы к окончательному ощущению сжатой пружины.
Взгляд сфокусирован лишь на нём, тело готово к рывку.
И тут он смотрит на меня.
Мы оба всё понимаем. Прыгаю к нему, сшибая сидящих на передних рядах.
Акт 2. "Я, сектант Сопротивления"
Рецепт химического катализатора мне передала как-то старая бабушка. Старая отнюдь не по меркам обычных, ей не было больше сорока, но ниже пятидесяти. Ей было уже под сто лет, она болела всем и сразу, но таблетки принимать отказывалась. Каким-то образом она раздобыла мне химическую формулу катализатора, научила его добывать из поручных средств. Бесконечная благодарность и память.
Одна капля катализатора в воду, и эффект запиваемой ею таблетки меняется на нейтральный, иногда на противоположный. Я не хотел прибегать к этому способу долгое время, пытаясь добиться внимания только словами, но... Что ж, если способен изменить мир к лучшему, но бездействуешь, то как вообще ты можешь спать? Как можно жить, зная, что безразличием или апатией делаешь лишь хуже? Вот и я не понимал, когда только начал готовиться к своему... акту.
Надо было пробиться в этот зал, всеми правдами и неправдами зарабатывая на взятку охраннику со сканером в ладони. Парень балуется разными грязными делами, я вывел на нужных людей, выложил вдобавок нехилую сумму, и проход в замок оказался открыт.
Прошёл вдоль ряда стульев в первых рядах, возле одного из них капнул вещество в стаканчик с водой. Никто не заметил, я выдохнул и позволил себе чуть расслабиться. Дурацкий ритуал с принятием таблеток перед общественными мероприятиями, когда свою капсулу запиваешь уже ожидающей водой у места. Вот вам и урок, слабовольные куски дерьма. Ничего, прозреете, может быть. Лишь бы поздно уже не было.
Когда Преторианец внезапно кинулся на кого-то в зале, я немедленно бросился на сцену. Блеск кинжала в руке, взмах, Император с разрезанным горлом и брызжущей из раны кровью падает с трона на пол. Преторианец бросается теперь на меня, оставив растерзанного обычного в груде сломанных стульев и искалеченных случайно (хотя вряд ли) тел.
Я улыбаюсь, потому что смог сделать то, чего не могли другие за многие годы. Мой долг выполнен.
Небо, я иду.
Акт 3. "Я, экстрасенс"
-- Господин секретарь, к Вам посетитель. Представился экстрасенсом.
-- Впусти, конечно же.
В кабинет бодрым шагом ворвался гость.
-- Слышал о смерти Императора, -- начал он сходу.
-- И что же слышал?
-- Что это дело рук сектанта из Сопротивления, а ваш хвалёный Преторианец был занят расчленёнкой совсем другого человека, обычного.
-- Как обычно экстрасенсы всё всегда знают, -- покачал головой господин секретарь.
-- Не забывайтесь, -- парировал гость. -- Напомнить, кто посадил вас на это место и доверил Тайную канцелярию?
Господин секретарь сухо покачал головой в ответ.
-- Модель Императора и его Блага скоро изживёт себя, -- продолжил гость. -- Нужен новый образ для контроля, тем более это был один из последних клонов, как я понимаю?
-- Да, больше Императоров у нас нет. Почти нет, -- поправился господин секретарь.
-- Предлагаю сделать то, что давно надо было, -- потёр руки экстрасенс. -- Сделать Императора Богом.
В кабинете зазвенела тишина.
-- Кто предлагает? -- спросил наконец господин секретарь.
-- Не прикидывайтесь дураком, --мягко ответил гость. -- Это предлагаем мы.
-- И что тогда будет?
-- Инакомыслие окончательно исчезнет, -- начал загибать тонкие пальцы экстрасенс. -- Критика власти -- смерть. Попытки изменить режим и его нормы - смерть. Глобализм в прошлом, теперь следующий этап -- единодушие.
-- Что? -- переспросил хозяин кабинета.
-- Что такое рамки государств и что такое вообще цена жизни человека перед вечностью души? Что значат мирские радости по сравнению с божьей благодатью?
Гость зажестикулировал настолько быстро, что глаза не поспевали.
-- Но тогда они превратятся в кукол, ещё больших, чем были, -- возразил господин секретарь.
-- И что? -- не понял экстрасенс. -- Иначе их не спасти от самих же себя.
-- Но неизбежно появление новой волны Сопротивления.
-- Оно было и будет всегда, бесспорно. Но победим в итоге мы.
-- Сделав людей окончательно рабами-потребителями?
-- Для их же блага, повторяю. В общем, приступаем, я не обсуждать решение сюда пришёл.