Безотносительно богатые, целеустремленно красивые, решительно бездушные, интактно-белозубые, они избавили мир от многих накопившихся в нем негодяев...
Разжиженная, настоенная на дурмане и алкоголе моя кровь семнадцать лет флегматично перемещалась по дрянным сосудам, унаследованным от уходящих в древность - мы ведем свой род от Карла Великого! - поколений оборванцев и проституток: эротоманов, знатоков инцеста, ценителей стремительного адюльтера и бесконтрольных связей с сифилитичными приматами человечества. Впервые в истории загустев, она отламывалась от прорех в кожном покрове тяжелыми малиново-сероватыми шариками и, подчиняясь набившей оскомину формуле G=mg, зарывалась в почву свинцовыми гирьками, смешивая с перегноем ходы сообщений червей и ненасытные внутренности самих Повелителей Могилы Мари-Жозе, пристреленной мною красавицы-дурнушки из Квебека (моя догадка).
Деньги и возможности - как и у многих других деток чертовски везучих родителей, но, в отличие от других, умники - далеко не бездельники, - пресытившись бесцельным прожиганием жизни, воздвигли себе пьедестал с великой миссией по центру, чье величие погребло под собой убогую и чванливую, жизнерадостную и счастливую, творческую и говорливую людскую массу. Собственноручно выпестованная реальная власть над миром опьяняла: возведенные в ранг богов взаимным признанием и одобрением, презрительно взиравшие на полных тщеславия номинальных властителей с незаметно ставшими иллюзорными полномочиями, они внезапно щедро расширили границы закрытого клуба и открыли прием - так в Книгу Жизни попали красивые девушки "с обложки", мальчики "для битья", бессловестные мексиканские уборщицы, хладнокровые дантисты, ушлые водопроводчики... - кого-то наняли на работу, кого-то накачали психотропами и тихо похитили, чем спасли им жизнь, кого-то не смогли достать из-за крепких спин частных охранников - мир праху этих глупцов.
Голова раскалывается, как орех под топором лесоруба, настолько сильна инфернальная боль.
Вирус выпустили на волю одновременно во всех крупных городах с помощью автоматических осквернителей воздуха. Я был предводителем банды малолетних идиотов, использованных умниками для зачистки от "нерезидентов" острова, провозглашенного Новым Эдемом, сами они тогда находились за нашими спинами с новейшим оружием. В это время девушки с обложки прохлаждались на пляже, лениво попинывая податливую плоть мальчиков для битья, а надежно угнетенные еще во внешнем мире мексиканки привычно стирали плевки с мрамора вокруг писсуаров и биде: для них ничего не изменилось и этому можно было только завидовать.
Первым и единственным декретом умники ввели обязательное бесплодие, они планировали умереть счастливо, без докучливых забот о подрастающем поколении - никаких выродков после себя. Сами они заблаговременно прошли через нужные процедуры в лучших клиниках, нам пришлось оперироваться в менее комфортных условиях, но никто не умер. Зато немедленно наступила эпоха всеобщего благоденствия, вечных каникул в тропическом антураже и навечно обеспеченной лености отошедших от дел миллионеров: зная, что деньги выйдут из моды, умники скупили миллионы тонн замороженных деликатесов, склады дизайнерской одежды и отличного алкоголя, запасы шампуня и парфюмерии на тысячу лет непрерывного использования - все это еще за два года до назначенного ими Дня Вселенской Радости - и разместили на Новом Эдеме, в принадлежащих им виллах и отелях, специально построенных ангарах и хранилищах.
Темные лавовые наслоения, в которые ныне превратилась моя кожа, все чаще вспучиваются трещинами извержений, принося в Новый Эдем полчища вирусов - умирая, мои клетки вырабатывают очередных убийц. Я заползаю в нору, вырытую в могиле Мари-Жозе, надеясь, что мои останки не обнаружат до темноты, а потом уже будет куда как поздно, поскольку к утру все население острова сгорит в Аду эпидемии. Скоротечность болезни требует использования антивируса, который был у предусмотрительных умников, в течение получаса после заражения, потом его эффективность резко снижается.
Умники - мои кумиры и все сделали правильно, только не учли, что кто-то может устать от беззаботной жизни без риска, вне зловонных ночлежек, без полицейских облав и перестрелок с мутными конкурентами. В целях развлечения поначалу, долгие шесть месяцев я искал возможность достать штамм вируса, уминая упругие тела "с обложки", наделяя тумаками особей "для битья", шпыняя неприметных мексов, продолжавших работать за зарплату даже в рукотворном раю и пронзительно и отчаянно завидуя расслабленности и благодушию окружающих, затем начал обдумывать акцию. Почему я не способен наслаждаться в полной мере сытой налаженной жизнью, как остальные, и что за щемящее чувство неторопливо прорастало внутри, вызывая жажду саморазрушительной деятельности? Мое дальнейшее существование не имело смысла - это факт, настала пора его прекратить, уведя с собой за горизонт всю труппу, а то они тоже заскучают.
Последние искры в затухающем сознании гальванизируют воспоминания и чувства: густые волосы золотисто-медового оттенка как слишком роскошная рама для тусклого образа; с точностью откалиброванного лазера пуля мгновенно смела ненужное с лица охранницы с бейджиком, превратив девушку в настоящую красавицу. Я вновь любуюсь ее пленительным ликом, кляня себя за то, что зачем-то успел разворотить ее грудь перед тем, как стать дипломированным пластическим хирургом. Разъеденные болезнью гортань и язык мне неподвластны, в последнем усилии я способен произнести слова только мысленно: "Мари-Жозе, я сразу же полюбил тебя, как только разглядел! Я с... "