Аннотация: Цикл рассказов о нимфе, суккубе, барде и прочих и об их не простых взаимоотношениях!
***
Облик нежный, стан твой стройный дьявол во плоти.
Женщина, опять ты встала на моем пути
И сознанье помутнело, боже упаси
Нет, никто меня не сможет от тебя спасти.
Мне ловушки ты расставишь, их не обойти
Знаю все твои уловки на моем пути.
Томный взгляд заставит снова время мне найти
И готов с тобой как прежде встречи провести.
Я попался, ты ликуешь, боже упаси
Как и прежде, как и прежде встречи провести.
Ты, ты, ты - дьявол во плоти.
Чёрный кофе "Дьявол во плоти"
Она родилась из морской пены... Ночью тихо и плавно вышла из моря на берег. Было темно и пусто, но она с первого мгновения почувствовала себя в этом мире не просто своей, она ощутила себя хозяйкой. Но хозяйкой не опытной, не знающей, ни границ своих владений, ни смысла своей власти. Тихий шепот волн подсказал ей, что надо делать. Она сорвала листья мяты, мирры, ванили и эвкалипта и сложила их на берегу. Из ясного и чистого неба бесшумно ударила молния, и листья занялись пламенем. Новорожденная девушка встала на тлеющие травы, и началось её обучение.
Огонь, облизав со всех сторон, подарил ей пламя и научил её не контролировать силу. Дым приучил к легкости и невесомости. Из второй бесшумной молнии она взяла яркость, простоту и неповторимость. Мята дала возможность понимать и принимать всё так, как дано. Мирра привила терпение. Ваниль добавила кокетства и желания. Эвкалипт - свежести и невозможности надоесть. Завершили дело потоки воды, хлынувшие на огонь сверху и слившиеся с ним в едином танце, они научили девушку ласкать и искушать.
За колдовским ритуалом рождения наблюдала сидящая на скале чайка, она видела, кто отныне будет править миром, но понимала, что силы забыли дать ей одну очень важную вещь. Тогда творенье земли, живущее в воздухе, вскормленное водой и летящее на огонь, поднялось и пробило грудью огненно-водную стену. А девушка обрела способность любить и внезапно поняла, что лежать у её ног будут все мужчины, которых она пожелает, но любить она будет лишь того кто останется на равных с её даром...
Она долго искала такого человека, но все мужчины падали пред ней на колени. Она ждала, расстраивалась, злилась, а с поверженными обращалась все жесточе... Так было пока светлая дева не уверилась, что нет на земле человека сильнее её дара и проклятья. И на место терпения пришла жажда, а желание уступило место похоти. И тогда люди дали ей новое имя - Суккуба...
***
Месть! И мой разум ушёл
Бить! В те места, где больней
Сделать любовника в миг
Минутной добычей своей!
Иная "Хищница"
Она шла по звериной лесной тропе, а полы тёмного шёлкового плаща и не думали цепляться за кусты и травы, они покорно складывались и уворачивались от всех препятствий. Признаться, плащ был лишь данью обычаям этой местности - он всё ровно открывал и обещал гораздо больше, чем просто обнажённое тело. На пути вот-вот должен был оказаться город, не ворота, разумеется, восточная часть стены, она, кстати, не замедлила появиться. Нагая приблизилась вплотную к камню и тихо, как любовнику, сказала древнюю латинскую фразу, ставшую её пропуском в мир: Omnia Vincit Amor! И кладка, расступившись, пропустила Суккубу в город.
Оглядевшись, она откинула с лица капюшон тёмно-синего плаща. И в ту же минуту на неё блаженно уставился совсем ещё юный гонец, уронив важную депешу в лужу грязи. Она лениво подошла к нему, но почувствовав, что волны благоговения в нём перехлёстывают робкое желание обладать ею, почему-то решила не издеваться и страстно поцеловала юношу в безвольные покорные ей губы. Тем самым одарив его даром очарования. Тот же гонец, кстати, ровно через месяц женился на младшей дочке придворного мага.
Суккуба пошла на рынок ведомая яркими запахами жизни, ощущая исключительно людей и мгновенно осознавая их страхи, тайны и желания. "Девушка!"- окликнули её сзади. Едва не поперхнувшись (какое уж тут девичество?), она обернулась, и скромно опустила глаза, пряча уже загоревшийся огонёк желания с красным ободом похоти. Увидев, что звал её один из подмастерьев, с явным настроем всучить свой товар, Суккуба подняла взгляд.
Молодому парню показалось, что он не пил с Равноденствия и ОНА пред ним стакан ледяной воды, что он странник нашедший покой и уют очага, что он хищник, загнавший зверя на край пропасти и готовящий последний прыжок. Меж тем Суккуба уже удалялась, петляя в переулках и пытаясь сдержать голод желания хотя бы ещё пару минут. В тупике, наконец, оглянулась, за ней запыхавшаяся, со сбитыми коленями и в порванной рубахе стояла жертва, безмерно счастливая и усталая жертва...
Нагая подошла к нему вплотную, позволяя чужим рукам блуждать по своему телу, вызывая в нём всё большее желание. Сама неторопливо изучала все изгибы и шероховатости его кожи. Когда желание мужчины достигло своего пика, когда он начал сдирать с неё плащ с одним лишь желанием взять, владеть, присвоить это чудо себе, Суккуба тоже перестала сдерживаться и, раскрыв рот в безмолвном крике ненависти, прижалась к губам жертвы, выпив парой жадных глотков всю его похоть, желание и жизнь до дна.
На мостовую бесшумно упал покойник, в лице его читалось острое наслаждение и счастье, которое у него уже никто не отнимет...
А девушка (хотя какое уж тут девичество?) прошла мимо, и лишь слегка задев парня по лицу полой плаща, обернулась, что бы вновь зазеленевшими глазами послать ему последний поцелуй...
***
Я всех высмеивать вокруг
Имею право, и моя слава
Всегда со мной!
Пускай все чаще угрожают
Мне расправой, но я в драках
Хорош собой!
Король и Шут "Гимн Шута"
В потёртом неясного цвета сюртуке Роланд ходил по старушке Англии уже шестой год. Не в поисках чего-то потерянного, не из желания, не из нужды. Зарабатывал свой хлеб не всегда легко, но всегда честно. С девушками же иначе, не всегда был честен, но всегда нежен. А они, как одна, при виде его, теряли голову от тёмных бархатных глаз, от уверенного звенящего голоса и мечтали вечно проводить рукой по мягким смоляным волосам. Он очень и очень ценил эту привязанность, но сердце своё давно отдал музыке.
Впереди, судя по скоплению народа, была ярмарочная площадь, там его уже ждали. Но вопреки расхожему мнению не только благодарные слушатели.
Кто бы знал, что они доберутся до него и в Уэльсе... Они - это недружелюбно настроенный отряд из четырёх рыцарей проехавших явно не одну милю погони (бард всегда умел путать следы). Отряду собственно нужно было не много: оторвать Роланду какую-нибудь часть тела, и чем существенней, тем лучше. Всё за то, что он пару месяцев назад не лестно отозвался об одном из южных графов (ну и что, что тот увлекался травлей людей гончими, у богатых же свои причуды). После этого весьма грубо послал по известному адресу одну из баронесс, возжелавшую женить на себе вольного музыканта (ей к слову было пятьдесят семь, и она имела не осторожность пригрозить ему шпицрутенами). Потом выяснилось, что баронесса приходиться графу троюродной тётушкой, но пока эта дружная семейка решала вопрос о мщении, Роланд успел благополучно смыться в Уэльс. И вот нашли.
Пока громоздкие, закованные в железо рыцари (не иначе из южной стражи) оценивали обстановку и пробирались к нему сквозь толпу, бард тоже успел сориентироваться. Едва он выдернул из-под ближайшего навеса опорный шест, как увидел несущегося на него всадника. Быстро прикинув, что со столь тяжёлой ношей конь всё ровно прыгать не станет, Роланд удержал шест на уровне колен животного. Конь, как и следовало ожидать, остановился, а его всадник в свою очередь, ласточкой пролетев над бардом, головой влетел в овощную лавку.
Ещё пара человек из отряда решили видно поиграть в турнир, потому что разъехавшись в разные стороны по площади они сейчас набирая скорость мчались друг на друга, и следовательно на Роланда тоже. Выскочить из-под копыт на узкой площади не представлялось возможным, поэтому вытащив из уничтоженной продуктовой лавки чудом уцелевший пятилитровый кувшин масла бард, недолго думая, швырнул (читай: жахнул) его под ноги одному из коней. Глина с торжествующим звоном раскололась. Кони обоих всадников ладно бы просто понесли от неожиданности, так они ещё и начали поскальзываться на мощёной булыжником площади.
Народ буквально покатывался со смеху - зрелище было куда занятнее обычного ярмарочного балагана.
Последний уцелевший всадник досадливо плюнул в толпу и стал подбираться ближе к Роланду со спины. Но тот был стишком поглощен рукоплесканиями толпы, что бы что-то заметить. Однако на всадника волей неволей пришлось обратить внимание, когда первый же удар его плети по спине пришёлся не вскользь, а точно по позвоночнику. Сказать, что боль затмила собой весь мир, было бы преувеличением, но и сказать, что он встал, отряхнулся и решительно двинулся на противника, тоже будет не правда. В общем, поднимали любимца всей толпой, точнее половиной, так как вторая половина в это время, стащив всадника с седла, уже вовсю валяла его в смоле и перьях.
Роланд в это время не следил за народной забавой, а полулёжа на чем-то мягком и почти забыв о боли, всматривался в едва скрываемый тёмно-синим плащом женский силуэт у домов в переулке. Женщина вне всяких сомнений была прекрасна, но стоило ей поманить его пальцем, а точнее стоило ему почувствовать в себе желание иди за этим движением хоть на край света, как показало отточенные зубки мужское самолюбие, и он, слегка ёрничая, поманил её к себе, выразительно похлопав при этом по колену. Суккуба в лёгком шоке приподняла бровь и поспешила скрыться в переулках города.
Бард пожал плечами и неназойливо обнял за талию одну из явно расположенных к нему горожанок... Знакомство состоялось.
***
У ночного огня, под огромной луной
Темный лес укрывал нас зеленой листвой
Я тебя целовал у ночного огня
Я тебе подарил половинку себя
"Половинка" Танцы Минус
Праздник закончился, и люди полноводными реками текли по улицам, дробясь в переулках на маленькие ручейки. Суккуба шла, легко прокладывая себе дорогу в толпе, и размышляла о том, что что-то сегодня в её мире пошло не так и очень явно сдвинулось. Она хотела жертву, но жертва не хотела её, вы можете себе такое представить? "Этот парень, музыкант, он ведь тоже мужчина" - думалось ей. - "А это значит, что я в своем праве, и он в моей власти. Но он не пошёл ко мне". На этом месте мысль обрывалась: суккуба достигла восточной стены города. Неуверенно (засомневаешься тут!) прошептала камню свой пропуск и вышла уже с другой стороны.
Ночь застала Суккубу в лесу достаточно близко от человеческого тракта (чистое совпадение: она больше доверяла чутью, чем умению людей строить дороги). Сев на землю она глянула в небо, оттуда, в ответ на просьбу, бесшумно скользнула молния, и прямо на ровном месте затеплился уютный костер. Суккуба устроилась поудобнее и стала смотреть на пламя.
***
Роланд шел с ярмарки совсем другой дорогой и совсем с другим настроением. Он вспоминал замечательную ночь, проведенную с белокурой Элен. И от этих воспоминаний становилось на удивление сладко. Он вышел из переулка на большую улицу и далеко, но отчетливо увидел знакомый синий плащ. Мгновенно сориентировавшись, бард решил, что хорошо провести ещё и день ему никто не мешает - впереди дальняя дорога. Ускорив шаг, молодой человек с удивлением заметил, что знакомый плащ скрылся в тупике у восточной стены. Заглянув туда он, разумеется, никого не увидел.
Ночь застала Роланда на тракте, не так уж далеко от города. Он уже собирался сойти с дороги в лес, что бы устроиться на ночлег, но тут увидел в чаще искорку странного малинового пламени. "Наверное, костер"- решил музыкант и направился туда, чтобы посмотреть на соседей и решить надо ли ему такое соседство.
Путь занял самое большее 10 минут, и уже без опаски выходя на поляну, он вежливо поздоровался.
- Приветствую вас, миледи. Что вы делаете тут так поздно совсем одна?
- Здравствуй, музыкант. Я всегда путешествую одна. Нет человека, который способен меня обидеть.
- Здесь все мужчины такие принципиальные? - немного насмешливо спросил Роланд, который и сам был не прочь обидеть её, да так что сама бы ещё попросила.
- Это грех большой, - серьёзно ответила Суккуба, без труда разглядев в нем все желания. И подняла свои волшебные глаза. - Не боишься?
- Боюсь - бард, к своему стыду, обнаружил, что действительно боится. Наверное, это и был инстинкт самосохранения.
- Вот видишь, и все боятся.
Наступило крайне напряженное молчание. Роланд пристально изучал девушку и размышлял о том, куда делось его желание, и почему он так испугался обычного, в общем-то, разговора. Суккуба думала о своём.
Наконец музыкант понял, что если он ещё минуту просидит в этом молчании, то схватится за голову и с диким криком убежит прочь.
- Сколько тебе лет?
- Хм... - Суккуба задумалась. Она вообще не привыкла разговаривать с жертвами (вот вы вели бы душеспасительные разговоры с колбасой?), так что официальной версии ответа у нее не было, и она решила рискнуть. - Примерно два с половиной тысячелетия, точнее никто не считал.
- Эээ... и не скучно? - Роланд невольно включился в "игру"
- Скучно, но терпимо - девушка решила не вдаваться во все подробности своей скуки. - Как тебя зовут, музыкант?
- Роланд. А твоё имя?
-Имя? - Суккуба опять запнулась. Имя... ну что ж, имя так имя. - Амора, так меня когда-то называли. Знаешь, я вообще-то не привыкла, что бы меня как-то называли в последнее время.
- С какими друзьями, юноша? Ты видишь это тело? - она резко рванула завязки на плаще, который итак особо ничего не скрывал. - Мужчины готовы разбиться о камни лишь бы раз ко мне прикоснуться, готовы убить за мою улыбку, готовы стелиться ко мне под ноги. Да и девушки... почти тоже самое. Друзья, как же... очень смешно...
- Не преувеличивай...- Роланд преисполнился желания доказать этой девушке, что не все люди стадо похотливых баранов. - Вот ты передо мной обнаженная. И я не хочу тебя. Я хочу лишь говорить с тобой. У меня было много девушек. Да, ни одна из них не сравнится с тобой, я это признаю, но это не повод для меня накинуться на твою плоть.
- Ты... тебе правда все ровно?
- Почти. - парень серьезно кивнул.
Суккуба поправила плащ, посмотрела на огонь и неожиданно для себя расплакалась. Роланд мягко обнял её за покорные плечи и слегка встряхнул.
- Амора, не плачь ...
- Ты... ты не понимаешь. Ты не веришь. Ты тот, наверное, ты тот...
Её рассказ был долгим и путаным, но суть бард уловил и ужаснулся - он бы, пожалуй, тоже озверел от стольких лет поиска. Одновременно с этим он почувствовал за себя гордость, но она быстро утихла, когда он понял, насколько ему нравиться эта девушка. Просто нравится то, как она нелепо вздыхает, пытаясь унять истерику, как она мягко вздрагивает в его руках, успокаиваясь. В тот момент Роланд понял, что будет с ней отчасти из жалости, отчасти из желания, отчасти из нежности. Будет с ней, как с обычной женщиной. Той, которую никогда не искал, привыкнув к свободе, той, которая будет любить его по-настоящему, без трепета одной ночи.
Он поднял её голову от своей груди, посмотрел в заплаканное лицо и сказал так, как будто принял самое великое решение в своей жизни:
- Амора, я не прошу тебя, и не спрашиваю, я говорю тебе, как мужчина говорит женщине. Ты будешь моей, и ты будешь со мной. Этой рукой я развею твои горести, этим огнем я освещу твой путь во тьме, чаша твоя не опустеет, ибо я буду твоим вином, прими кольцо и стань же моей - он стянул с пальца одно из своих колец и одел его ей на большой палец.
Суккуба (хотя какая уж теперь суккуба?) улыбнулась сквозь слёзы:
- Можешь поцеловать невесту...
И грянул гром, и мир треснул напополам, и сошелся вновь. В мир вернулась ОНА, та, о которой тут уже почти забыли. И за стеной дождя никто не видел, как целуются, смеются и просто хорошо проводят время бывшая Суккуба и бывший бродячий музыкант, ныне счастливейшие из смертных.
7.02.2010
Ты отказал уже два раза,
"Не хочу!" - решаешь ты!
Ни фига себе зараза -
Юноша моей мечты!
Фольклор
Выразительно оглядев небольшой ветхий домик в окружении такого же запущенного сада, Амора подняла бровь и повернулась к мужу:
- Это и есть твой дом? И это здесь мы будем жить? - На самом деле сошла бы и хибарка на берегу реки, девушке никогда не требовалось много комфорта, но Роланд так расписывал свой "особняк", что сейчас она просто не могла понять толи, он настолько беден, что под этим... строением понимает настоящую виллу, то ли она упустила какую-то важную деталь в его рассуждениях. Бард казался немного смущенным:
-Мда... Когда мне было четырнадцать он казался больше... но тем не менее это тот дом который мне достался от бабушки. Да, он немного обветшал, но мы за недельку приведем его в порядок. Да, любимая?
Любимая как раз была занята теоретическими рассуждениями на тему "снести или прибрать: что будет продуктивнее?", но поймав на себе полный вдохновения взгляд, вздохнула и согласилась.
Дом на самом деле оказался внутри не таким маленьким, как думала Амора, но и не таким большим, как расписывал Роланд. На первом этаже имелась просторная кухня, светлая столовая, она же гостиная, не большая комнатка смежная с чуланом (толи для гостей, толи для прислуги) и прихожая с когда-то шикарной лестницей из дорогих пород дерева на второй этаж. Второй этаж тоже не поражал размахом, но устроен был функционально: на маленькую площадку у лестницы выходили четыре одинаковых двери: в ванную, в хозяйскую спальню и в две комнаты поменьше, видимо спальни для детей. Ко всему прочему в большой спальне был люк на чердак и выдвижная лестница.
На чердак Амора не полезла, сочтя, что она собрала достаточно паутины, обследуя свое будущее жилище. В целом экспедицией она осталась довольна: дом просторный, внутри все не так уж обветшало, лишь покрылось слоем пыли, к тому же в каждой комнате присутствовала подходящая утварь, стекла в окнах были на месте, и самих окон было достаточно, чтобы дом выглядел светлым.
Вернувшись к мужу, она все это ему рассказала, чем несказанно его обрадовала. Уборку решили поделить так: Роланд приводит в порядок фасад, веранду, двор и сад, а Амора убирается в доме, где тоже было, чем заняться.
На седьмой день, ближе к вечеру, они сидели в прибранном доме, в чистой столовой, любовались в окно аккуратно подстриженными деревьями и за ужином обсуждали свою дальнейшую жизнь.
- Я с тобой полностью согласна, но плюс ко всему тебе стоит поискать работу в местном театре. Когда я была в лондонской опере, там не было ни одного певца, которому бы ты не дал фору, не думаю, что тут дела обстоят лучше.
- Хорошо, тогда ты, моя дорогая, пока станешь заниматься домом, чтобы он не превратился в то, чем был до тебя. А потом, когда я смогу достаточно зарабатывать наймем для этого какую-нибудь девушку, и ты сможешь заниматься, чем пожелаешь. - Роланд покачал бокал с вином на уровне глаз и лукаво посмотрел на супругу.
- Чем пожелаю? - Амора немедленно включилась в игру и зажгла в глазах огонек желания. Муж шутливо погрозил ей пальцем, а потом сделал вид, что глубоко задумался и выдал:
- Хотя ты знаешь... да, чем пожелаешь, но с одним условием. - Амора прогнулась, позволила платью сползти с плеч и слегка ослабила шнуровку, чтобы Роланд смог увидеть её грудь, но чуть-чуть не увидеть розовых вишенок.
- С каким условием? - мурлыкнула "неверная" супруга и весь её вид выразил готовность сделать все что угодно, чтобы муж разрешил ей заняться "любимым делом".
А муж меж тем сделал вид, что открывшаяся картина ему глубоко безразлична и непонятна, и барским голосом, поводя из стороны в сторону рукой с бокалом, продолжил:
- Да, да ты можешь делать все, абсолютно, я подчеркиваю, абсолютно все, но с одним условием, - последовала вдохновенная пуаза, во время которой платье уползло еще ниже, - все это делать ты должна будешь со мной!
Амора счастливо засмеялась и поднялась со стула, вновь набросив на себя образ бывалой распутницы:
-Что ж, любезный супруг, - обойдя стол, девушка успела разуться, - тогда единственное, что я могу тебе предложить, - босая ножка пробежалась по его штанам, безошибочно остановившись и слегка надавив, - это выполнить твоей условие! - стопа переместилась выше и с силой толкнула мужчину в живот. Стул перевернулся и "любезный супруг" оказался на ковре.
Скинув с себя маску, Роланд перекатился подальше от стула, и едва успев оказаться снова на спине, почувствовал жаркие руки Аморы у себя на шее, а потом все ниже и ниже. Когда ручки достигли застежки штанов, мужчину посетила неожиданная мысль, и стук в калитку прозвучал для него спасительным гонгом.
Девушка так и не узнала, кто там стучался, но желание убить визитера её не покидало весь вечер. Потому что, вернувшись, Роланд быстро застегнул на себе все расстегнутое и с преувеличенным энтузиазмом принялся убирать и мыть посуду, напевая какую-то оперу, и чуть ли не перешагивая через распростертую на ковре и на все готовую супругу.
Ближе к ночи, когда они уже легли в постель, но ещё не успели уснуть, Амора предприняла вторую попытку добиться желаемого.
Нежные прохладные пальцы начали гладить возлюбленного по плечу и шее, иногда переходя на грудь и торс. Потом Роланд ощутил мягкое прикосновение её обнаженного тела и ненавязчивые поцелуи.... А потом он громко сообщил всей комнате, что очень устал сегодня и повернулся к девушке спиной.
Такого пренебрежения не вынесла бы и обычная женщина, а уж бывшая Суккуба, которой и так-то нелегко давалось осознание того, что этот мужчина ей не подвластен, не могла вынести вовсе.
-Ах, устал?! - она резко вскочила и включила свет, - ах, нам не до того!! А то, что я тебе супруга уже месяц, а ты ещё даже не ...- тут она на миг запнулась, подбирая слово, - а ты ничего ещё даже не сделал!
Роланд, поморщившись от яркого света, сел. Глядя на разгневанную супругу, он быстро понял, что этот разговор больше откладывать нельзя, а то она вообще перестанет его понимать и навоображает себе много всякого.
- Амора, сядь и послушай меня, кричать, если захочешь, сможешь потом хоть до утра. Когда в лесу я доказывал тебе, что не все люди тебя желают, когда называл себя твоим другом, я создал наши отношения, нашу привязанность. И теперь, когда ты со мной рядом я не хочу все это разрушить своим желанием. - Он говорил тихо и проникновенно, даже горько, как будто у него случилось несчастье и Амора наконец поняла, почему он так упорно ограничивался поцелуями и объятьями. А когда поняла, решила попытаться кое-что исправить в его видении:
- Роланд, но я же тут, я живая и настоящая, я не диковина и не чудо, чтобы бояться меня спугнуть и опорочить! И люблю я тебя, а не музыканта, что не знал любви, знал только новую девушку каждую ночь. Разве ты не заметил, что изменилась не только я? Не только я перестала быть Суккубой, изменился и ты. И сердце твое занято теперь не только музыкой, теперь там и я тоже! Так зачем же ты ограждаешь нас от части любви столь же вдохновенной и прекрасной, как и сама любовь?
Девушка говорила долго и воодушевленно, убеждала и доказывала, что им это необходимо, но все же не смогла внести полную ясность в сознание барда, он решил ещё подумать, но чтобы не обижать возлюбленную придумал какую-то другую причину не воплощать её идеи этой же ночью.
Проснулась Амора поздним утром и в одиночестве: Роланд, как и было сказано пошел искать работу. Сделав кое-что по дому, и приготовив ужин, она быстро соскучилась и решила прогуляться по городу.
Близился вечер, на верандах перед кафе и ресторанами появились первые музыканты. Улицы наполнились музыкой, осветились фонарями и стали намного красивее, чем днем, грязь и пыль ушли в тень, зато блестки и позолота засверкали по-особенному маняще. Горожанки приоделись и джентльмены все чаще останавливались и заговаривали с ними, если беседа проходило удачно, то дальше они шли под руку, как правило, к ближайшему кафе. Радость, флирт и беззаботность разливались в воздухе. Амора шла и впитывала в себя все эти яркие, как детские погремушки эмоции. Напившись вволю, она посмотрела на башенные часы и решила отравиться домой.
Роланд проснулся рано, но все ровно слишком поздно для того, чтобы не опоздать на прослушивание в оперу. Поэтому одевался он крайне спешно и бежал быстро, но все-таки опоздал на пять минут. К его радости режиссер опоздал на пятнадцать.
С честью выдержав испытание и убедившись, что конкурентов ему действительно не наблюдается, он получил работу и приглашение в понедельник на репетицию новой постановки. Но продлилось это все почти целый день, потому что Роланду взбрело в голову посидеть в зале и послушать своих коллег. А пока очередной претендент на роль изображал что-то на сцене, у него было время подумать о ночном разговоре. И по мере его размышлений истина выходила на поверхность и выходила так ощутимо, что пришлось положить на колени куртку и перестать на которое время думать о прекраснейшей женщине на свете. В общем, он решился.
Роланд пришел домой раньше супруги, закрыл дверь и, не включая света, начал снимать верхнюю одежду в прихожей. В тот момент, когда он уже снимал ботинки, в замке зашевелился ключ и в открытой двери, освещенная закатным солнцем, возникла ОНА.
Что произошло в этот момент, не поняли ни он, ни она. Их просто швырнуло навстречу друг другу. А потом... а что произошло потом тьма прихожей сохранила в тайне. Но мне кажется, что прихожей там не обошлось...
Ты отказал уже два раза,
"Не хочу!" - решаешь ты!
Ни фига себе зараза -
Юноша моей мечты!
Фольклор
Выразительно оглядев небольшой ветхий домик в окружении такого же запущенного сада, Амора подняла бровь и повернулась к мужу:
- Это и есть твой дом? И это здесь мы будем жить? - На самом деле сошла бы и хибарка на берегу реки, девушке никогда не требовалось много комфорта, но Роланд так расписывал свой "особняк", что сейчас она просто не могла понять толи, он настолько беден, что под этим... строением понимает настоящую виллу, то ли она упустила какую-то важную деталь в его рассуждениях. Бард казался немного смущенным:
-Мда... Когда мне было четырнадцать он казался больше... но тем не менее это тот дом который мне достался от бабушки. Да, он немного обветшал, но мы за недельку приведем его в порядок. Да, любимая?
Любимая как раз была занята теоретическими рассуждениями на тему "снести или прибрать: что будет продуктивнее?", но поймав на себе полный вдохновения взгляд, вздохнула и согласилась.
Дом на самом деле оказался внутри не таким маленьким, как думала Амора, но и не таким большим, как расписывал Роланд. На первом этаже имелась просторная кухня, светлая столовая, она же гостиная, не большая комнатка смежная с чуланом (толи для гостей, толи для прислуги) и прихожая с когда-то шикарной лестницей из дорогих пород дерева на второй этаж. Второй этаж тоже не поражал размахом, но устроен был функционально: на маленькую площадку у лестницы выходили четыре одинаковых двери: в ванную, в хозяйскую спальню и в две комнаты поменьше, видимо спальни для детей. Ко всему прочему в большой спальне был люк на чердак и выдвижная лестница.
На чердак Амора не полезла, сочтя, что она собрала достаточно паутины, обследуя свое будущее жилище. В целом экспедицией она осталась довольна: дом просторный, внутри все не так уж обветшало, лишь покрылось слоем пыли, к тому же в каждой комнате присутствовала подходящая утварь, стекла в окнах были на месте, и самих окон было достаточно, чтобы дом выглядел светлым.
Вернувшись к мужу, она все это ему рассказала, чем несказанно его обрадовала. Уборку решили поделить так: Роланд приводит в порядок фасад, веранду, двор и сад, а Амора убирается в доме, где тоже было, чем заняться.
На седьмой день, ближе к вечеру, они сидели в прибранном доме, в чистой столовой, любовались в окно аккуратно подстриженными деревьями и за ужином обсуждали свою дальнейшую жизнь.
- Я с тобой полностью согласна, но плюс ко всему тебе стоит поискать работу в местном театре. Когда я была в лондонской опере, там не было ни одного певца, которому бы ты не дал фору, не думаю, что тут дела обстоят лучше.
- Хорошо, тогда ты, моя дорогая, пока станешь заниматься домом, чтобы он не превратился в то, чем был до тебя. А потом, когда я смогу достаточно зарабатывать наймем для этого какую-нибудь девушку, и ты сможешь заниматься, чем пожелаешь. - Роланд покачал бокал с вином на уровне глаз и лукаво посмотрел на супругу.
- Чем пожелаю? - Амора немедленно включилась в игру и зажгла в глазах огонек желания. Муж шутливо погрозил ей пальцем, а потом сделал вид, что глубоко задумался и выдал:
- Хотя ты знаешь... да, чем пожелаешь, но с одним условием. - Амора прогнулась, позволила платью сползти с плеч и слегка ослабила шнуровку, чтобы Роланд смог увидеть её грудь, но чуть-чуть не увидеть розовых вишенок.
- С каким условием? - мурлыкнула "неверная" супруга и весь её вид выразил готовность сделать все что угодно, чтобы муж разрешил ей заняться "любимым делом".
А муж меж тем сделал вид, что открывшаяся картина ему глубоко безразлична и непонятна, и барским голосом, поводя из стороны в сторону рукой с бокалом, продолжил:
- Да, да ты можешь делать все, абсолютно, я подчеркиваю, абсолютно все, но с одним условием, - последовала вдохновенная пуаза, во время которой платье уползло еще ниже, - все это делать ты должна будешь со мной!
Амора счастливо засмеялась и поднялась со стула, вновь набросив на себя образ бывалой распутницы:
-Что ж, любезный супруг, - обойдя стол, девушка успела разуться, - тогда единственное, что я могу тебе предложить, - босая ножка пробежалась по его штанам, безошибочно остановившись и слегка надавив, - это выполнить твоей условие! - стопа переместилась выше и с силой толкнула мужчину в живот. Стул перевернулся и "любезный супруг" оказался на ковре.
Скинув с себя маску, Роланд перекатился подальше от стула, и едва успев оказаться снова на спине, почувствовал жаркие руки Аморы у себя на шее, а потом все ниже и ниже. Когда ручки достигли застежки штанов, мужчину посетила неожиданная мысль, и стук в калитку прозвучал для него спасительным гонгом.
Девушка так и не узнала, кто там стучался, но желание убить визитера её не покидало весь вечер. Потому что, вернувшись, Роланд быстро застегнул на себе все расстегнутое и с преувеличенным энтузиазмом принялся убирать и мыть посуду, напевая какую-то оперу, и чуть ли не перешагивая через распростертую на ковре и на все готовую супругу.
Ближе к ночи, когда они уже легли в постель, но ещё не успели уснуть, Амора предприняла вторую попытку добиться желаемого.
Нежные прохладные пальцы начали гладить возлюбленного по плечу и шее, иногда переходя на грудь и торс. Потом Роланд ощутил мягкое прикосновение её обнаженного тела и ненавязчивые поцелуи.... А потом он громко сообщил всей комнате, что очень устал сегодня и повернулся к девушке спиной.
Такого пренебрежения не вынесла бы и обычная женщина, а уж бывшая Суккуба, которой и так-то нелегко давалось осознание того, что этот мужчина ей не подвластен, не могла вынести вовсе.
-Ах, устал?! - она резко вскочила и включила свет, - ах, нам не до того!! А то, что я тебе супруга уже месяц, а ты ещё даже не ...- тут она на миг запнулась, подбирая слово, - а ты ничего ещё даже не сделал!
Роланд, поморщившись от яркого света, сел. Глядя на разгневанную супругу, он быстро понял, что этот разговор больше откладывать нельзя, а то она вообще перестанет его понимать и навоображает себе много всякого.
- Амора, сядь и послушай меня, кричать, если захочешь, сможешь потом хоть до утра. Когда в лесу я доказывал тебе, что не все люди тебя желают, когда называл себя твоим другом, я создал наши отношения, нашу привязанность. И теперь, когда ты со мной рядом я не хочу все это разрушить своим желанием. - Он говорил тихо и проникновенно, даже горько, как будто у него случилось несчастье и Амора наконец поняла, почему он так упорно ограничивался поцелуями и объятьями. А когда поняла, решила попытаться кое-что исправить в его видении:
- Роланд, но я же тут, я живая и настоящая, я не диковина и не чудо, чтобы бояться меня спугнуть и опорочить! И люблю я тебя, а не музыканта, что не знал любви, знал только новую девушку каждую ночь. Разве ты не заметил, что изменилась не только я? Не только я перестала быть Суккубой, изменился и ты. И сердце твое занято теперь не только музыкой, теперь там и я тоже! Так зачем же ты ограждаешь нас от части любви столь же вдохновенной и прекрасной, как и сама любовь?
Девушка говорила долго и воодушевленно, убеждала и доказывала, что им это необходимо, но все же не смогла внести полную ясность в сознание барда, он решил ещё подумать, но чтобы не обижать возлюбленную придумал какую-то другую причину не воплощать её идеи этой же ночью.
Проснулась Амора поздним утром и в одиночестве: Роланд, как и было сказано пошел искать работу. Сделав кое-что по дому, и приготовив ужин, она быстро соскучилась и решила прогуляться по городу.
Близился вечер, на верандах перед кафе и ресторанами появились первые музыканты. Улицы наполнились музыкой, осветились фонарями и стали намного красивее, чем днем, грязь и пыль ушли в тень, зато блестки и позолота засверкали по-особенному маняще. Горожанки приоделись и джентльмены все чаще останавливались и заговаривали с ними, если беседа проходило удачно, то дальше они шли под руку, как правило, к ближайшему кафе. Радость, флирт и беззаботность разливались в воздухе. Амора шла и впитывала в себя все эти яркие, как детские погремушки эмоции. Напившись вволю, она посмотрела на башенные часы и решила отравиться домой.
Роланд проснулся рано, но все ровно слишком поздно для того, чтобы не опоздать на прослушивание в оперу. Поэтому одевался он крайне спешно и бежал быстро, но все-таки опоздал на пять минут. К его радости режиссер опоздал на пятнадцать.
С честью выдержав испытание и убедившись, что конкурентов ему действительно не наблюдается, он получил работу и приглашение в понедельник на репетицию новой постановки. Но продлилось это все почти целый день, потому что Роланду взбрело в голову посидеть в зале и послушать своих коллег. А пока очередной претендент на роль изображал что-то на сцене, у него было время подумать о ночном разговоре. И по мере его размышлений истина выходила на поверхность и выходила так ощутимо, что пришлось положить на колени куртку и перестать на которое время думать о прекраснейшей женщине на свете. В общем, он решился.
Роланд пришел домой раньше супруги, закрыл дверь и, не включая света, начал снимать верхнюю одежду в прихожей. В тот момент, когда он уже снимал ботинки, в замке зашевелился ключ и в открытой двери, освещенная закатным солнцем, возникла ОНА.
Что произошло в этот момент, не поняли ни он, ни она. Их просто швырнуло навстречу друг другу. А потом... а что произошло потом тьма прихожей сохранила в тайне...
Но что-то подсказывает, что прихожей там не обошлось!