Приказ прозвучал, как всегда, неожиданно. И, как всегда, вначале показался странным, затем легко исполнимым, затем - неисполнимым совершенно. Потом, тоже как всегда, появился Ангел.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы ко мне пробиться. Я оказался в слишком плотной толпе. Что уж меня занесло под вечер в этот торговый центр, да еще и на один из подземных этажей? Купить что-то хотел? Нет, не помню. Как обычно (вот ведь мать-перемать! Ну что в происходящем со мной обычного?! Но я привык, вот в чем дело) память о нескольких часах перед выполнением задания стала смутной. Чего искал, куда шел - неважно.
Теперь не важно.
Важно, что большая собака должна пролаять над этим городом. В полночь. Спеши.
- Собака и вправду большая, - озабоченно сказал Ангел. Он был в темносиних джинсах и толстом свитере, джинсовой светлой куртке на искусственном меху. По погоде. Из левого кармана куртки торчали коричневые перчатки. Волосы у него на сей раз были прямые и длинные, забранные в хвост. Лицо худое и скуластое. Запястья тонкие, на правую кисть вылезла фенька. Хипарь.
- Собака - это тут такая пушка. XVIII век. Эксперимент, своего рода. Гениальное изобретение, опередившее время. Длинноствольная, огромная... Почти "длинная берта". Как они втащили ее на гору, никто до сих пор не понимает.
- а зачем втащили?
- хотели обстреливать порт. Был мятеж, революция, опасались десанта королевской морской пехоты... Это неважно. Важно, что она не стреляла. Мятежников сшибли с высоты, ствол орудия заклепали. Но вот теперь нужно, чтобы она выстрелила. В сторону порта. Один раз.
- и времени у нас два часа.
- и этого нам с тобой хватит.
****
Оказалось, что на вершину холма можно попасть прямо из метро. Точнее, из перехода между станциями. Неприметная ниша, там скобы на стене, чуть плвыше люк - конечно, у ангела были все ключи - потом площадка служебного лифта, потом снова скобы на стене...
Вылезли.
Пушка была ужасна.
Она была огромна и безобразна. Слишком длинный ствол невороятного калибра торчал метров на семь. Он был неохватен. И забит как бы пробкой. Точнее, казалось, что на выходе из ствола застрял конический снаряд.
- Она готова, - сказал Ангел. - заряжена. Порох, пыжи, ядро. Твое дело - поджечь фитиль.
- Как она может быть заряжена? Как можно поджечь порох, заложенный три века назад?
- Ты все еще не привык. Сегодня такая ночь, чтр порох будкт гореть, ядро полетит. Понимаешь, мятеж тогда, три века назад, закончился слишком быстро. Люди в шляпах слишком легко сошли с кораблей. Слишком бесстрашно. Баррикады были оставлены, солдаты положили ружья. Это не то, что должно было происходить. Ты выстрелишь в прошлое.
- чтобы оно стало более кровавым?
- чтобы оно не рвалось в будущее.
****
Конечно, это не было похоже на выстрел из пушки. Когда я поджег фитиль, она принялась раскаляться. На мгновение мне показалось, что я вижу красное круглое ядро - он двинулось по стволу, а пушечный ствол был новым и гладким, а площадка, на которой стояла пушка, была покрыта желтой, сожженной солнцет травой. Я снял кожаную шляпу и положил на камень, мельком заметив, что ноги у меня босые, но чистые, как будто я снял сапоги и чулки, уже взобовшись на гору.
Выстрела я не слышал - зато видел, как бы в подзорную трубу, как ядро ударило в борт шлюпа, еще не подошедшего к причалу. Из-за баррикад дали первые залпы, старые полевые пушки стреляли картечью. Морская пехота ловко стреляла со шлюпок...
А потом залаяла собака. Ангел держал на поводке здоровенную сторожевую, она лениво открывала пасть, стоя на грязном городском снегу. Я накинул на голову капюшон "аляски". Было темно и холодно. Огромная пушка, памятник далекой гражданской войне, смотрела в небо свежепокрашенным стволом.