Аннотация: Фантазия на тему "нанотехнологии". Писал для конкурса "Рваная грелка", но не уложился в срок.
Вознесение отца Аристарха
Фантазия на тему нанотехнологий
- Неслыханное, немыслимое богохульство! - отец Аристарх с негодованием отшатнулся от окуляра микроскопа и завертелся юлой, отыскивая, на что бы перекреститься. Доктор Миллер иконы не жаловал и в приемной их не держал, а потому отец Аристарх перекрестился на висящий над дверью портрет Андреаса Везалия. Доктор подумал о том, что за последние полгода батюшка изрядно похудел и ссутулился.
- Ну-с, Иван Генрихович, что вы об этом думаешь? - уездный исправник Андрей Самохвалов, по привычке пригладив роскошные бакенбарды, ожидающе уставился на доктора.
- Ну-у, - неопределенно протянул Миллер и, не в силах подобрать нужные слова, вновь склонился к микроскопу. Там, в круге бледного света, среди частиц мертвой человеческой плоти, бестолково копошились невероятные создания - крохотные, блестящие, со множеством щупалец, клешней и непонятных отростков. - Конечно, можно было бы предположить, что перед нами доселе не известный вид простейших, но я все-таки склоняюсь к гипотезе искусственного происхождения этих созданий. Но кто способен сотворить подобное?! И для чего?
- Оружие? - предположил Самохвалов.
- Андрей Николаевич, голубчик, да можете ли вы назвать державу, способную на создание подобного? - спросил доктор.
Вопрос был ехидно-риторическим, а потому остался без ответа.
- Сказано во Писании: "Узнаете Сатану по делам его!" - провозгласил вдруг отец Аристарх, воздев перст в потолок. - Не человеческих рук сии творения, и не человеческим был злой разум, их создавший! Предайте огню создания диавольские!
В его словах была истина. Все собрание подавленно замолчало. Доктор против своей воли бросил взгляд на укрытый грубым холстом стол, где еще недавно лежало тело слабоумного звонаря Федора Крюкова, чьи внутренности превратились в однородную, словно расплавленную, массу. Миллер представил, как миллионы крошечных чудовищ забираются в тела людей, превращая их органы в месиво. Ему стало нехорошо.
- Мне тут пришел на ум один архивный документ, - подал голос молчавший до поры репортер "Губернских ведомостей" Семен Крайнев. - Возможно, он тут совершенно не при чем, но...
- Ну-ка, ну-ка просветите нас, молодой человек! - сказал доктор.
- Видите ли, господа, пару месяцев назад я перебирал бумаги городского архива и обнаружил прелюбопытнейший документ - отчет об экспедиции на север нашей губернии летом 1747 года. В состав участников похода входили отряд казаков под командованием сотника Еремея Пырьева, советник губернской казенной палаты Алексей Бовин, священник отец Севостьян, намеревавшийся обращать в православную веру остяков и вогулов, и еще несколько гражданских чинов. Цель экспедиции осталась для меня не вполне ясной, возможно, они планировали разведку недр, хотя тот же Бовин занимался исключительно этнографическими изысканиями, собирал фольклор. Так вот, в одном из вогульих племен советник услышал очень странную легенду о некоем необычайно древнем и необычайно могущественном народе, некогда населявшим эти земли. По словам вогулов, представители сего народа походили на людей лишь отдаленно, хотя и имели по две ноги и по две руки. Могущество же этих существ, как сказано в бумаге, было "зело велико". Упоминается, что могли они летать по воздуху, плавать под водой, "а смерти и хвори не ведали". А не ведали потому, что могли природу собственную менять по своему разумению!
Последнюю фразу журналист произнес с необыкновенным пафосом и замолчал, переводя дыхание.
- История занятная, но какое она имеет отношение к делу? - спросил доктор. - Я не очень хорошо разбираюсь в народных поверьях, но мне кажется, что почти у каждого народа есть предания о Золотом Веке и о могущественных предка. Вспомним хотя бы наши русские былины о богатырях... Пока я не вижу никакой связи с нашим случаем.
- Погодите, Иван Генрихович, ведь я еще не закончил! - сказал Крайнев с легкой досадой в голосе. - Дело в том, что, когда отец Севостьян обратил часть вогулов в христианскую веру, они решили поделиться с ним самым сокровенным - показать тайную пещеру, являвшуюся, по-видимому, языческим святилищем. В один из дней к пещере отправились пятеро: отец Севостьян, подъесаул, Бовин и пара новообращенных вогулов в качестве проводников. Шли они, как сказано, `дюже долго', извилистой тропой и наконец вышли к горе, на склоне которой зиял вход в пещеру. Про саму пещеру в отчете ничего не говорится, но сказано, что внутри их взорам предстал некий "хитроумный механизмус", невероятно древний и происхождения явно не человеческого. Понимаете? К документу прилагался рисунок, выполненный Бовиным, но воспроизвести его я не могу, ибо рисовальщик из меня совсем никудышный. Однако, как я понял, машина представляет из себя что-то вроде ложа, выполненного по форме человеческого (или почти человеческого) тела и закрепленного между четырьмя столбами. К одному из столбов крепится некий сосуд цилиндрической формы, а возле другого располагается причудливый прямоугольный прибор, соединенный с ложем и другими столбами при помощи проводов наподобие телеграфных...
- Мистификация! - фыркнул Самохвалов.
- Не перебивайте, Андрей Николаевич! - укоризненно произнес Миллер. - Продолжайте, юноша!
- Тут-то и начинается самое интересное: вогулы пояснили, что оный механизм использовался древней расой для изменения собственных тел. Нужно лечь на ложе и представить себя другим, таким, каким хочешь себя видеть, как желание исполнялось. Старый мог стать молодым, а урод - красавцем. И совершалось сие не при помощи волшебства, а при помощи живущих в цилиндрическом сосуде существ, столь крошечных, что были они невидимы простым глазом! Правда, как признались вогулы, одного желания было недостаточно, требовалось еще совершить некий ритуал, которого они не знали. Теперь вы понимаете, куда я клоню?
Журналист оглядел своих слушателей с торжествующим видом. Доктор сидел, подперев голову руками и уставившись в одну точку. У исправника на лице застыло глуповатое выражение, как у деревенского дурачка, случайно подслушавшего беседу двух деятелей науки. В глазах отца Аристарха бегали тревожные огоньки.
- Загадочны и страшны деяния бесовские! - со вздохом сказал священник.
- История, которую вы нам изложили, юноша, выглядит слишком фантастичной, однако параллели вот с этим, - Миллер кивнул в сторону микроскопа, - прослеживаются вполне отчетливо. Ну-с, а что дальше?
- Собственно отчет на этом и заканчивается. Но я, крайне заинтересовавшись сим случаем, перерыл все документы с 1747 по 1757 годы и выяснил, что спустя два года таинственная машина была вывезена в Северокамск, и для нее был специально сделан сруб, который, правда, уже через год сгорел при странных обстоятельствах вместе с машиной. В народе ходили слухи, что к пожару приложил руку сам отец Севостьян, незадолго до того публично проклявший агрегат, как создание диавольское. Больше мне ничего не известно.
- А где располагался этот сруб? - спросил Самохвалов.
- Там! - журналист махнул рукой в неопределенном направлении. - Там, где сейчас стоит дом отца Аристарха.
- Истинно так! - подтвердил священник.
- Любопытно! - задумчиво сказал доктор. - И тем не менее, это ничего не объясняет. Хорошо, допустим, все сказанное - чистая правда. Допустим, что сотни и тысячи лет назад на территории нашей губернии обитала раса, далеко опередившая нас в своем развитии; допустим, эти существа действительно научились изменять свои тела при помощи микроскопических искусственных инфузорий; допустим, что упоминаемая машина действительно пережила столетия и сохранила свои способности... Но если она сгорела более чем сто лет назад, то почему вдруг эти создания проявили себя только сейчас? И как они попали в тело злосчастного звонаря? Вопрос отнюдь не праздный, ведь если предположить, что Крюков - только первая жертва...
- Избавьте нас от этих ужасов, Иван Генрихович! - сказали исправник. - Вы сами-то верите во всю эту историю?
- Признаться, не знаю, - пожал плечами Миллер. - С одной стороны, то, что предлагает нам Семен Дмитриевич, слишком уж неправдоподобно, с другой стороны, вот это, - доктор кивнул в сторону микроскопа, - еще более невероятно, однако ж факт. И чем бы оно ни было, оно представляет смертельную угрозу.
- А позвольте спросить, Иван Генрихович: если бы это была просто некая неизвестная болезнь, что бы вы делали? - спросил Самохвалов.
- Ну-у, - доктор поправил пенсне. - Во-первых, изолировал бы больного; во-вторых, объявил бы карантин; в-третьих, телеграфировал бы в Петербург...
- Э, нет! С последним мы пока обождем! - сказал исправник. - А вот насчет карантина... Как вы думаете, каким образом эта дрянь попадает внутрь?
- Вы имеете в виду внутрь организма? О, тут есть великое множество вариантов! Может по воздуху, может с водой или пищей. Если б звонарь был еще жив, но... увы!
- Между прочим, отец Аристарх, а ведь Федька-то постоянно находился при вас! - сказал вдруг Самохвалов. - Уж вы-то должны знать, где он бывал и что делал.
- Сколько я его помню, он с малолетства возле церквей обретался, - задумчиво сказал доктор. - Редко-редко мальчишки его с собой в лес брали. А посему версия о том, что Крюков забрел в некий тайный уголок нашего городка и нашел там свою смерть, кажется мне не самой удачной.
- Слаб был разумом раб божий Федор! - сказал отец Аристарх. - А потому, хотя и погиб смертию страшной, душа его теперь на Небесах, ибо сказал господь наш Иисус Христос: "Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное"!
- А что если они в колодезной воде? - спросил доктор, ни к кому не обращаясь и словно не слыша собеседников. - Что если подобная участь дет всех жителей нашего города? Знаете что, отец Аристарх? Давайте-ка прогуляемся до вашего дома! Ведь Крюков брал воду из вашего колодца?
- Брал, - кивнул священник. - Но ведь и я пью оттуда.
- Не хотел бы вас пугать раньше времени, отец Аристарх, но что если они уже и в вас?
- Упаси Бог! - скороговоркой сказал батюшка.
- С вашего позволения, я бы взял немного воды из вашего колодца, - попросил доктор. - На анализ.
- На все воля Божья! Пойдемте! - смиренно произнес отец Аристарх и направился к выходу. Вслед за ним потянулись остальные участники драмы.
Час был уже поздний. Августовские сумерки постепенно переходили в звездную и лунную августовскую ночь. Город уже спал. Воздух был совершенно неподвижен, и сонную тишину нарушал лишь далекий глухой лай собак.
- Эх, служба! Ни днем тебе покоя, ни ночью! - с чувством сказал Самохвалов.
Отец Аристарх шел медленно, но не гордо и степенно, как положено священнослужителю, а сгорбившись, втянув голову в плечи, словно что-то мучительно обдумывал.
- Послушайте, - сказал он, неожиданно остановившись и повернувшись к своим спутникам. - Давайте поднимемся на колокольню!
- Какого черта?! - не понял Самохвалов.
- Не поминай нечистого на ночь глядя, раб божий Андрей! - сурово сказал поп.
Журналист и доктор недоуменно воззрились на батюшку.
- Помилуйте, отец Аристарх! Лезть на колокольню? Что за ребячество?! - сказал Миллер.
- Пойдемте, пойдемте! - настаивал священник. - Мне нужно... Я должен вам кое-что показать. Пойдемте!
С этими словами он решительно зашагал к храму Явления Господня.
- С некоторых пор я уже ничему не удивляюсь! - прокомментировал доктор и последовал за священником. За ним устремился репортер. Позади всех, чертыхаясь, плелся исправник.
Осторожно, стараясь не разбудить сторожа, они проникли в храм и по скрипучим шатким ступеням поднялись на звонницу соборной колокольни, разогнав устроившихся на ночлег галок. За все это время никто из них не проронил ни слова.
- Красота-то какая! - сказал батюшка, вдыхая полной грудью. Семен Крайнев в душе согласился с этим высказыванием. Немного робея от головокружительной высоты, он с любопытством рассматривал лежащий под луной город. В некоторых избах еще горел свет, и река и пруд медеплавильного завода сверкали расплавленным серебром, и все это было так чудесно, что журналисту захотелось раскинуть руки, оттолкнуться и воспарить над всем этим великолепием. В те минуты он остро завидовал покойному звонарю, созерцавшему подобную красоту изо дня в день.
- Ну-с, отец Аристарх, надеюсь, вы привели нас сюда не для того, чтобы лишний раз полюбоваться пейзажем? - спросил доктор.
- Я решил сложить с себя сан, - просто сказал отец Аристарх. - Раб божий Федор - да будет земля ему пухом! - пострадал исключительно по причине своего скудоумия, однако ж, смертию своей он раскрыл величайшую тайну моего рода. Видите ли, отец Севостьян, которого вы, юноша, сегодня упоминали, мой прапрадед по отцовской линии. И машина, упоминание о коей вы нашли в летописи, действительно существует.
Последние слова прозвучали из уст священника столь неожиданно, что у троих его слушателей на миг перехватило дыхание.
- Я не знаю, кто они были, - продолжал отец Аристарх. - В Писании о Них нет ни слова, да и кто сейчас верит Писанию?! Жили Они задолго до нас, и я даже не могу сказать, были ли Они людьми в привычном смысле этого слова... Но умели Они многое. И эта машина, она... она исполняет некоторые желания, надо только уметь ею пользоваться... Тот пожар, о котором упомянуто в летописи, пришелся очень кстати: мой прапрадед сумел спрятать ее от людских глаз. Мои прадеды, дед и отец по крупицам разгадывали ее секреты, а я - последнее звено в этой цепи... Я разгадал.
- Но где... где она сейчас? - спросил журналист, с трудом связывая слова от волнения.
- Этого я вам не открою, - мягко сказал отец Аристарх. - Слишком велик будет соблазн использовать ее, не зная ее истинных возможностей, а незнание несет гибель. На моей совести уже лежит тяжким грузом одна загубленная жизнь, ведь Федор был соучастником моего превращения и, в конце концов, решил попробовать сам.... Эти маленькие создания, которых вы видели в свой микроскоп, доктор, способны изменять самою суть человеческой природы. Они подчиняются машине, машина - человеку или любому другому разумному существу. Нужно лишь уметь правильно загадать свое желание. Я сумел, а Федор - нет.
- И что это за желание? - поинтересовался Миллер.
Отец Аристарх не ответил. Вместо этого он снял с себя крест и передал его журналисту со словами "Сие мне теперь без надобности!", после чего попятился назад и остановился на самом краю арочного проема, в любой миг рискуя сорваться вниз.
- Бог с вами, отец Аристарх, что вы делаете! - изумленно выдавил исправник.
Вместо ответа священник взялся обеими руками за ворот подрясника и изо всех сил рванул. С громким треском разошлась ткань, а наблюдавшие за действиями батюшки люди не смогли сдержать возгласа удивления пополам с ужасом. Отец Аристарх стоял голый по пояс. Торс его представлял собой плотное сплетение четко очерченных мускулов, Мускулов, которых нет и никогда не было ни у одного представителя Homo sapiens. Но отнюдь не это обстоятельство заставило трепетать сердца, и даже не странная клиновидная форма грудины. О, нет! Под тканью подрясника, на спине батюшки скрывалось нечто, что Самохвалов не столь давно принял за горб, - два огромных перепончатых крыла!
С легким шелестом крылья разошлись в стороны, от чего отец Аристарх стал похож на Люцифера с гравюр Доре.
- Я всегда мечтал летать, - виновато улыбнувшись, сказал отец Аристарх. - Мечтал, когда смотрел на птиц, когда отроком пускал бумажных змеев... Но Господь не дал мне крыльев, а Они дали. Я хочу вознестись к небесам и посмотреть на мир так, как смотрят на него птицы. Я вдовец, я почти утратил веру, мне уже нечего терять. А коли так - прощайте, господа! Не поминайте лихом скромного уездного священника!
С этими словами, не дав опомниться изумленным зрителям, отец Аристарх выпал из арочного проема спиной вперед. Журналист испуганно вскрикнул, но уже в следующую секунду послышалось мощное "Шух! Шух!". То был звук гигантских крыльев. Бывший священник рассекал ночной воздух подобно чудовищному нетопырю. Некоторое время он был виден на фоне вьющейся серебристой лентой реки, затем поднялся выше, превратившись в черный силуэт на фоне луны, и, наконец, окончательно растворился во тьме.
Пару минут на колокольне царила абсолютная тишина.
- Боже, что скажет его превосходительство генерал-губернатор?! - наконец простонал Самохвалов, хватаясь за голову.
- Ничего не скажет, - спокойно сказал доктор. - Я думаю, то событие, свидетелями которого мы сегодня стали, останется исключительно в нашей памяти, - при этом Миллер многозначительно покосился на журналиста.
- Но как быть с народной молвой? - волнуясь, спросил Крайнев. - Все равно его кто-нибудь увидит.
- Ну и что? - пожал плечами доктор. - Легендой больше, легендой меньше... Какая разница? Пойдемте-ка лучше по домам - час уже поздний.
---
В "Губернских ведомостях" за 1867 год содержится немало сведений, полученных от северокамских обывателей о неоднократно наблюдаемом в небе над городом огромном крылатом чудовище, издали похожем на отвратительную помесь человека и летучей мыши. Газета сообщает, что все очевидцы - люди весьма достойные и уважаемые, каковых трудно заподозрить в намеренном мистифицировании.
О загадочном исчезновении местного священника, отца Аристарха, летом того же года в газете нет ни единого слова.