Человечество теряло свою значимость. Мы были уже не людьми. А что скажете вы, наблюдая за тем как существо с гордым именем человек, превращает собрата в кучу костей и мяса? Ни страх, ни желание стать известным толкнуло меня это писать, я просто передаю вам события той напрасной войны.
9 сентября 1914. В наших окопах царил хаос, вши почувствовали себя как дома, еще бы, столько голов еще были отведены под колонии этих гнусных насекомых. По каске моего товарища бил дождь, будто наигрывая приятную сонату перед неминуемой гибелью. Арн, так звали когда моего живого товарища, уставился в горизонт, все его существо издавало немой сдавленный крик, вся душа хотела покинуть тело и улететь туда где ему было хорошо. А когда было последний раз, это "хорошо"? Война длилась пару месяцев, но мои волосы уже с лихвой наградила седина, из молодого юноши, благодаря холодным вздохам войны я превращался в старца. " Когда это произошло?"- сначала я удивился этому вопросу, считая что я спросил самого себя. Вернувшись в свое тело, я наконец понял что спрашивает это Арн. " Что произошло, Арн?"-спросил я уставившись как сосед по несчастью достает из кармана шинели кисет с табаком, на левой руке у него не хватало пальца, палец забрала война. " Оглянись, есть ли толк существования человека, если вершит он только гибель, зачем музыка или небо, если мы так бессмысленно рвем друг друга на куски"- так же не поворачиваясь ответил Арн, в это время с его грязных пальцев щепотка табака отправилась к нему в ноздри, одаривая приятным жжением носоглотку. Я поднял голову к нему, уткнувшись затылком в глину, которая с радостью мне предоставила себя, словно самая дешевая куртизанка, предоставляет себя уличному забулдыге. На глаза выступили слезы, я понимал что выйти из этой банки получится не всем. Война перечеркнула все достижения человека. Наше рождение, наши улыбки. Глупо говорить что выживает сильнейший, в это время умерли все.
Небо стянутое тугим дымом, словно испражнения вредных ангелов, изгадивших чистое полотно. От 28 июля тянется вереница событий, словно воронка затягивающая в себя всю жизнь. Сегодня ты простой учитель, а завтра с винтовкой на перевес шагаешь по трупам таких же людей, как и ты. Нет не уютного дома, не чашки кофе в кресле, это заменил брезент на полу окопа и котелок жидкого цикория от которого в животе внутренности ноют. Я смотрел на свои руки, на свои ли уже? Не узнавал их, они были покрыты тонким слоем красной жидкости, наверное кровью. Из далека доносился предсмертный рев раненой лошади, немецкая она была раньше или французская, не имеет значения, она была на нейтральной линии, а значит она оставалась ничей, бедное животное в страхе водило глазами, ожидая помощи от такого ужасного существа как человек, от ее внутренностей валил пар, именно он через несколько дней будет вызвать тошноту у солдат на чьи головы падет попутный ветер. "Пристрелите ее наконец!" Донеслось из нашего окопа. Минутой позже, низкорослый усатый господин, в изрешечённой шинели, бросив винтовку товарищам, согнувшись словно старушка семеня и хлюпая грязью побежал к лошади, раздался характерный хлопок, лошадь последний раз ударила копытом по земле. Наш окоп озарил вопль радости, на венгерском, немецком и польских языках. Лошадь словно была тем, что могло помешать нам умереть в этот день, нет. Она говорила о жестокости жизни, ничем не виноватая, оставленная кобыла.